"Вмѣстѣ съ цвѣтами, съ птицами, прилетали сладкіе, сладкіе звуки... Женскіе голоса чудились въ нихъ... И все вокругъ: небо, море, колыханіе паруса въ вышинѣ, журчаніе струи за кормой -- все говорило о любви, о блаженной любви!
"И та, которую каждый изъ насъ любилъ -- она была тутъ... невидимо и близко.-- Еще мгновенье -- и вотъ, засіяютъ ея глаза, расцвѣтетъ ея улыбка -- Ея рука возьметъ твою руку, увлечетъ тебя за собою въ неувядаемый рай!
"О, лазурное царство! Я видѣлъ тебя во снѣ".
Тургеневъ.
Мы, европейцы, особенно русскіе, видимъ тургеневское лазурное царство обыкновенно только во снѣ. Наши чувства, наши страсти расцвѣтаютъ не въ лучахъ животворнаго солнца, а въ смрадной тьмѣ ночи,-- захватанныя трусливыми и грязными лапами мѣщанства, лицемѣрія и старческой зависти; наша любовь, въ самаго момента ея рожденія, отражаетъ въ себѣ вѣка рабства и испуга, и когда она все же прорывается черезъ всѣ преграды, то влечетъ за собой не торжествующую пѣснь, не гордое чувства полноты жизни, не творчество, а муки разочарованій и угрызеній.
Мы видимъ лазурное царство только въ весеннихъ снахъ нашей юности, только немногіе счастливцы переживаютъ его наяву -- во время своей первой любви.
Но все же когда современный человѣкъ перелистываетъ свою жизнь, то видитъ, что наиболѣе яркія, наиболѣе дорогія, и чаще всего наиболѣе мучительныя страницы этой книги посвящены любви.
"Голодъ и любовь движутъ міромъ",-- сказалъ одинъ великій писатель. Слишкомъ обще и въ своей общности невѣрно; -- но безспорно, что у человѣка до сихъ поръ главными движущими силами, направляющими его дѣятельность, являются два инстинкта -- инстинктъ сохраненія жилъ инстинктъ полевой. Къ этому мы прибавили бы еще инстинктивное стремленіе къ монизму, къ обратному сліянію расколовшейся надвое ("я" и "не я") индивидуальности; Все остальное -- только еще проблески будущаго, хотя можетъ быть и недалекаго.
Нѣкоторые философы придаютъ половому вопросу даже первенствующее значеніе. Такъ, Шопенгауэръ утверждаетъ, что "половой инстинктъ есть самое совершенное выраженіе воли въ жизни". Но мы же можемъ и не хотимъ заниматься здѣсь вопросами метафизическаго мѣстничества.
Когда нѣкоторую группу явленій называютъ "вопросомъ", то этимъ словомъ хотятъ обозначить, что въ данныхъ явленіяхъ, хотя и объединяемыхъ: въ одну категорію, все же есть много неяснаго, противорѣчиваго, несвязаннаго съ другими части нашего міросозерцанія, объединеннаго какимъ либо общимъ принципомъ. Съ этой точки зрѣнія половая жизнь является для васъ дѣйствительно "вопросомъ" необычайной сложности и, забѣгая нѣсколько впередъ, скажемъ -- вопросомъ трагическимъ и въ своей современной трагичности, можетъ быть, неразрѣшимомъ.
Но для всѣхъ ли такъ?
Для первобытнаго человѣка, насиловавшаго захваченную имъ женщину, ли для подавленной ритуаломъ и обычаемъ татарки тавота вопроса почти не существуетъ, такъ макъ первымъ безраздѣльно править инстинктъ, второй -- Предписаніе предковъ.
Не существуетъ этого вопроса и для тѣхъ, кто, подобно Льву Толстому, считаютъ необходимымъ подчинить половую жизнь только моральному догмату, давно установленному той или мной религіей. Но мнѣнію Л. Толстого, "весь вопросъ рѣшается однимъ словомъ: человѣкъ долженъ всегда, во всѣхъ обстоятельствахъ -- женатъ ли онъ или холостъ -- быть по возможности цѣломудреннымъ, какъ это высказалъ Христосъ, а послѣ него Павелъ. Если онъ можетъ быть настолько сдержаннымъ, что не знаетъ женщины вообще, то что самое лучшее, что онъ можетъ сдѣлать" {Л. Толстой. "Половой вопросъ", стр. 51. Берлинъ, изд. Г. Штейницъ. Отмѣтимъ здѣсь, кстати, характерное противоположеніе "человѣка" женщинѣ.}. "Мужчинѣ и женщинѣ должно стремиться въ полной дѣвственности, и тогда выйдетъ изъ человѣка то, что должно быть" {стр. 104.}. "Совокупленіе, утверждаетъ Л. Толстой, есть актъ, унижающій и себя и сообщницу, и потому отвратительна""... {стр. 153.}.
"Вопросъ" настолько упрощается толстовскимъ предписаніемъ: "стремись къ цѣломудрію", что, по вашему мнѣнію, совершенно напрасно друзья Толстого, собравшіе его мысли о половой жизни въ отдѣльномъ сборникѣ, назвали эту книжку "О половомъ вопросѣ". Впрочемъ, одно мѣсто во всей этой книжкѣ все же указываетъ, что только схоластическій умъ резонера заставляетъ Л. Толстого утверждать, что "весь вопросъ рѣшается однимъ словомъ", въ дѣйствительности же и онъ чувствуетъ, что дѣло далеко не такъ просто. Вотъ это мѣсто, въ которомъ онъ говоритъ о самомъ себѣ. "Мнѣ по эгоизму моему грустно думать, что я прожилъ свою жизнь поскотски и что мнѣ нельзя уже исправить свою жизнь, грустно, главное, что скажутъ: хорошо тебѣ, умирающему старику, говорить это, а жилъ то ты не такъ. Мы состарѣемся, тоже будемъ говорить" {стр. 105.}.
Сомнительно, чтобы можно было кого либо успокоить, кого либо заставить повѣрить въ дѣйственную силу "одного слова", -- разъ и для тебя самого оно является, поистинѣ, лишь словомъ, не имѣющимъ уже ни малѣйшаго значенія въ жмени, и для другихъ, для громадной массы людей, ты знаешь самъ, тоже никакого дѣйственнаго значенія имѣть не будетъ.
Для отцовъ церкви половой вопросъ не рѣшался такъ просто. И потому, въ ихъ мысляхъ и предписаніяхъ мы находимъ много противорѣчій. Остановимся на нѣкоторыхъ изъ нихъ.
Третья молитва, читаемая православными священниками родильницѣ, гласитъ: "Господи, Боже нашъ, прости рабѣ Твоей, днесь родившей. Ты бо реклъ оси, Господи: раститеся и умножайтеся и наполните землю". Даже рожденіе въ этой молитвѣ считается грѣховнынъ и требуетъ прощенія Бога и напоминанія о райскомъ разрѣшеніи.
Въ полномъ соотвѣтствіи съ этой молитвой, но только еще болѣе опредѣленно и рѣзко высказывается св. Григорій Богословъ: плотское рожденіе, говорятъ онъ, есть дѣло ночи, рабское и страстное. Того не знаетъ отецъ, родитъ ли онъ любезнаго сына или дочь, но только возстаніе плоти угашаетъ на супружеской ложѣ... Добрыми или худыми -- образуетъ время. А кто сѣетъ, тотъ не иное что дѣлаетъ, какъ уступаетъ только наглымъ требованіямъ плоти. Но смѣшно думать о себѣ въ страсти, что содѣйствуешь Божіей волѣ" {Цитирую по Розанову: "Въ мірѣ неяснаго и нерѣшеннаго", изд. 2-ое, стр. 240.}.
Съ другой стороны -- уже апостолъ Павелъ предписываетъ: "Епископъ долженъ быть одной жены мужъ, хорошо управляющій домомъ своимъ, дѣтей содержащій въ послушаніи, ибо кто не умѣетъ управлять собственнымъ домомъ, тотъ будетъ ли пещись о Церкви Божіей?" (3--2--5) А Гангрскій соборъ совершенно опредѣленно установилъ, что Христіанская Церковь считаетъ ересью не только осужденіе брака, какъ чего то нечистаго, но даже и уклоненіе отъ брака. И теперь всѣ мы, уже изъ Филаретовскаго катехизиса, знаемъ, что бракъ, по ученію православной церкви, есть таинство: "бракъ честенъ и ложе нескверно".
Реалистическій Лютеръ высказывается еще опредѣленнѣе и проще: "Женщина,-- говорить онъ,-- въ тѣхъ случаяхъ, когда нѣтъ свыше рѣдкой милоСти, также мало можетъ обходиться безъ мужчины, какъ безъ ѣды, сна, питья и другихъ удовлетвореній естественныхъ потребностей; съ Другой стороны, также и мужчина не можетъ обходиться безъ женщины. Причина въ томъ, что потребность производить дѣтей такъ же глубоко коренится въ природѣ, какъ ѣсть и пить. Поэтому Богъ снабдилъ тѣло членами, сосудами, истеченіями и всѣмъ, что для этого служить". "Кто хочетъ сопротивляться естественной потребности и не дѣлать того, что желаетъ и должна дѣлать природа, тотъ хочетъ помѣшать природѣ быть природой чтобы огонь не жегъ, вода не мочила, человѣкъ не ѣлъ, не пилъ, не палъ".
Лютеръ вообще смотрѣлъ на бракъ, какъ на "внѣшнюю вещь", не имѣющую ничего общаго съ церковью.
Какъ мы видимъ, и въ исторіи христіанской церкви противорѣчія и колебанія не только несомнѣнны, но доходили и доходятъ до весьма значительной степени; и потому, даже съ точки зрѣнія христіанской религіи, половой вопросъ, хотя бы и въ формѣ брачнаго вопроса, является дѣйствительно "вопросомъ", въ которомъ много еще спорнаго, неяснаго и противорѣчиваго. Въ области русской религіозной мысли все это лежало подъ спудомъ въ силу зависимаго положенія нашего духовенства и жестокихъ цензурныхъ условій. Но все же и у насъ половой вопросъ иногда трактовался съ религіозной точки зрѣнія; вспомнимъ хотя бы надѣлавшую много шума полемику Розанова, Аксакова и нѣсколькихъ священниковъ.
Если даже религія, исходящая только изъ моральнаго догмата, не могла на немъ удержаться и поддалась вліянію жизни, то ясно, насколько сложнѣе и многограннѣе становится "половой вопросъ", если не сводить его только на борьбу духа съ плотью, а разсматривать, какъ звено сложной міровой эволюціи.
Въ своемъ обстоятельномъ сочиненіи "Половой вопросъ" профессоръ Августъ Форель {Loc. ctt., стр. XIII.} ставитъ нашему времени слѣдующую задачу въ разработкѣ полового вопроса: "привести въ гармоническое согласованіе стремленія человѣческой души и соціологическій опытъ разныхъ человѣческихъ племенъ и историческихъ эпохъ съ результатами естественныхъ наукъ и выработанными ими законами психической и половой эволюціи".
Но возможно ли это?
Что такое "соціологическій опытъ", что такое "законы психологической и половой эволюціи"? Вѣдь это же совокупность переживаній человѣчества, вѣдь это -- различныя форны ихъ систематизаціи, вѣдь громадная масса "стремленія человѣческой души" вытекаетъ и неразрывно связана съ этимъ опытомъ и съ этими законами, и поскольку связаны, постольку и гармонируютъ съ ними. Указать и оформить эту связь, выяснить характеръ гармоніи -- безспорно одна изъ задачъ того, кто хочетъ говорить о "половомъ вопросѣ".
Но развѣ всѣ "стремленія" человѣческой индивидуальности гармонируютъ съ міровымъ опытомъ прошлаго? Еслибы это было такъ, то жизнь топталась бы на мѣстѣ. Нѣтъ!. Индивидуальность творить и отдаетъ будущее, и тѣмъ ярче, цѣннѣе индивидуальность, тѣмъ больше вносятъ она своего оригинальнаго, неразлагаемаго въ это творчество будущаго.
Во мнѣ отражается жизнь моихъ предковъ, во мнѣ течетъ ихъ кровь, въ моемъ мозгу отпечатались ихъ отрасти; положимъ, я выяснилъ законы этой наслѣдственной передачи. Но развѣ я могу гармонически согласовать эти законы съ тѣмъ мучительныхъ чувствомъ, которое я испытываю при мысли, что любимая ивою женщина любитъ не меня, а другого, и которое заставило Альфреда Мюссе написать нѣсколько давить стихотвореній, а Шопена его знаменитый ноктюрнъ. Творитъ будущее не гармонія, а именно дисгармонія съ прошлымъ; не сходство, а отличіе.
Въ-области полового вопроса, можетъ быть, больше, чѣмъ въ какой-либо другой области человѣческой жизни, неизбѣжно проявляется трагизмъ индивидуальности, расколотой сознаніемъ на двѣ части -- "я" и "не я". Въ половомъ актѣ -- наиболѣе полное слитіе индивидуальности съ міромъ,-- "я" съ "не я",-- и въ то же время, или, точнѣе, почти въ то же время, наиболѣе яркое, наиболѣе рѣзкое, противоположеніе этихъ частей.
Въ половомъ вопросѣ, какъ почти и во всякомъ другомъ, задачи изслѣдователя не только въ томъ, чтобы связать, настоящее и прошлымъ, но и въ тонъ, чтобы предчувствовать будущее, чтобы уловить черты этого будущаго въ переживаніяхъ настоящаго.
Намъ важно ознакомиться съ "соціологическимъ опытомъ" и съ данными естествознанія не потому, что, какъ думаетъ Форель, мы ноженъ привести ихъ "въ гармоническое согласованіе" со "стремленіями кашей души", а потому что этотъ опытъ и эти данныя являются тѣмъ пластическимъ матеріаломъ, изъ котораго наше ищущее и страдающее "я", наша индивидуальность, творитъ будущее мгновеніе.
Намъ нужно знать половую жизнь животныхъ, тамъ какъ мысль о единствѣ человѣка и міра глубоко коренятся въ человѣческомъ сознаніи и врывается, въ той или иной формѣ, въ наше творчество жизни, мы заинтересованы въ томъ, чтобы эта форма была наиболѣе научной, т. е., иначе говоря, обязательной для всѣхъ нормальныхъ людей даннаго времени. Намъ нужно также выяснить и связь половой жизни человѣка съ различными формами быта и съ различными соціальными установленіями, такъ какъ это взаимодѣйствіе неоднородныхъ измѣненій есть въ концѣ концовъ единый процессъ, разъятый нами лишь для удобства, и такъ какъ этотъ процессу продолжается и донынѣ составляетъ одно изъ трагическихъ противорѣчій нашей жизни.
И только систематизировавъ и то и другое, мы можемъ перейти къ настоящему,-- къ современной европейской жизни и выяснить, въ какихъ формахъ проявляется нынѣ половая жизнь, какіе новые моменты вносятся въ нее мыслью и чувствомъ современнаго человѣка, и какіе горизонты вслѣдствіе этого раскрываются, въ будущемъ.
Теперь мы и перейдемъ къ зоологической сторонѣ нашего вопроса.
II. Зоологическая сторона вопроса.
Вѣроятно, большинству вашихъ читателей извѣстно, что размноженіе организмовъ происходитъ, двумя различными путями: безполымъ и половымъ. Первымъ путемъ размножаются главнымъ образомъ простѣйшіе одноклѣточные организмы, у которыхъ половыхъ различій не имѣется, нѣтъ ни самокъ, ни самцовъ. Безполое размноженіе проявляется въ различныхъ формахъ: то въ видѣ послѣдовательнаго дѣленія одноклѣточнаго организма на два, на четыре и т. д., то съ видѣ почкованія, т. е. отдѣленія отъ материнской клѣтки, маленькой части -- такъ называемой почки; то наконецъ въ видѣ споръ, т. е. распаденія материнской клѣтки на массу мелкихъ клѣточекъ.
Интересно отмѣтить, что одноклѣточный организмъ не можетъ размножаться такимъ путемъ до безконечности. Опыты, произведенные надъ различными простѣйшими животными, показали, что послѣ нѣкотораго ряда поколѣній, получающихся путемъ, положимъ, послѣдовательнаго дѣленія одной материнской клѣтки, появляется поколѣніе уже неспособное въ дальнѣйшему размноженію наступаетъ какъ бы видовая старость. Чтобы возродить изъ старцевъ, нужно, чтобы они соединились попарно съ организмами этого же вида, но происшедшими отъ другой материнской клѣтки. Здѣсь нѣтъ еще типичнаго видового оплодотворенія, такъ какъ соединяющіяся клѣтки съ внѣшней стороны совершенно одинаковы; въ залъ нужно предположить только какія-то внутреннія индивидуальныя различія, которыя, соединяясь, снова возрождаютъ клѣтку дѣлаютъ ее способной въ дальнѣйшему дѣленію. Но эти внутреннія различія ускользаютъ отъ вашего анализа.
Если ни отъ простѣйшихъ одноклѣточныхъ животныхъ перейдемъ къ болѣе, сложнымъ многоклѣточныхъ, то можемъ отмѣть слѣдующее.
Многоклѣточные организмы, помѣщаемые въ большинствѣ случаевъ на болѣе низкихъ ступеняхъ животнаго царства, размножаются и половымъ, и безполымъ путемъ, причемъ часто происходить такъ назыв. чередованіе поколѣнія: напр. у нѣкоторыхъ медузъ изъ яйца выходить полипообразный организмъ, который затѣмъ поперечнымъ дѣленіемъ распадается на части; изъ этихъ послѣднихъ образуются уже половыя медузы.
Виды, стоящіе болѣе высоко на эволюціонной лѣстницѣ, размножаются обыкновенно только половымъ путемъ. Причемъ у нѣкоторыхъ видовъ (въ общемъ болѣе низко организованныхъ) женскія и мужскія половыя клѣтки помѣщаются на одномъ и томъ же индивидуумѣ. Это явленія такъ называемаго гермафродитизма. Гермафродитъ или оплодотворяетъ самъ себя (напр. ленточные черви), или же для оплодотворенія нужны два индивидуума (улитки), причемъ каждый, по отношенію къ другому, является одновременно и самкой и самцомъ. У громаднаго большинства другихъ видовъ, размножающихся половымъ путемъ, женскія половыя клѣтки находятся на однихъ индивидуумахъ -- самкахъ, мужскія половыя клѣтки -- на другихъ индивидуумахъ -- самцахъ.
Общимъ случаемъ полового размноженія будетъ тотъ, когда мужская половая клѣтка -- сперматозоидъ (живчикъ), проникаетъ въ женскую половую клѣтку -- яйцо; происходитъ процессъ сліянія ихъ -- конъюгація. Живчики отличаются отъ яицъ, во-первыхъ, меньшими размѣрами, во-вторыхъ подвижностью. Е тѣ и другія -- и живчики и яйца -- во всякомъ случаѣ такъ мелки, что ихъ можно различить только при сильныхъ увеличеніяхъ микроскопа (напр. діаметръ головки живчика колеблется отъ 0,002 до 0,005 миллим.) Живчики человѣка имѣютъ форму головастика -- съ толстой головой и тонкимъ длиннымъ хвостикомъ. И живчики и яйцо состоятъ изъ протоплазмы и ядра, причемъ въ яйцѣ много протоплазмы и большое ядро, а въ живчикѣ мало протоплазмы и очень маленькое ядро.
Оплодотвореніе происходитъ слѣдующимъ образомъ. Подвижный сперматозоидъ подвигается при помощи своего хвостика къ женской клѣткѣ (яйцу) и проникаетъ въ нее, тогда на ея поверхности происходитъ свертываніе, образующее такъ назыв. желточную оболочку, эта желточная оболочка не пропускаетъ уже другихъ сперматозоидовъ въ данную женскую клѣтку. Затѣмъ происходитъ сложный процессъ взаимообмѣна между веществомъ мужской и веществомъ женской клѣтки. Къ сожалѣнію, мы не можемъ здѣсь останавливаться на описаніи этого процесса; скажемъ только, что онъ почти совершенно походитъ на процессъ дѣленія клѣтки, наблюдаемый при безполомъ размноженіи. Въ концѣ концовъ, когда такая, слившаяся изъ яйца и сперматозоида клѣтка раздѣлится на двѣ, то въ каждой новой клѣткѣ будетъ приблизительно одинаковое количество мужского и женскаго вещества. При дальнѣйшемъ дѣленіи клѣтокъ и развивается постепенно организмъ даннаго вида, причемъ въ каждой изъ его клѣтокъ будетъ приблизительно половина отцовскихъ свойствъ, половина материнскихъ.
Мы сознательно употребили здѣсь слово "свойства", а не вещество. И вотъ почему.
Если приблизительно вычислить объемъ (или вѣсъ) яйца или сперматозоида и число клѣтокъ въ тѣлѣ, положимъ, человѣка, то можно опредѣлить, какая частъ (вѣсовая или объемная) первоначальной клѣтки (яйца или сперматозоида) вошла въ каждую клѣтку нашего тѣла. Я сдѣлалъ подобный подсчетъ (въ частяхъ миллиметра) и получилъ десятичную дробь съ 21 нулемъ до первой значной цифры, а именно -- 0,000,000,000,000,000,000,00,01 миллим.
Эта величина будетъ имѣть болѣе реальное значеніе, если вспомнить, что длина волны свѣта выражается только въ тысячныхъ доляхъ миллиметра. Но этого мало. Въ какую безконечно надую величину превратится эта дробь съ 21 нулемъ, когда мы раздѣлимъ ее на число клѣтокъ организма внука, затѣмъ подучившуюся дробь на число клѣтокъ правнука и т. д. Эти величины будутъ ничтожны сравнительно со всѣми проблематическими величинами атомовъ или электроновъ, которыя даютъ намъ нѣкоторые знаменитые физики (Лордъ Кельвинъ, Дж. Томсонъ и др.). Это указываетъ,по нашему мнѣнію, на то, что явленія размноженія и наслѣдственности не могутъ быть сведены къ простому дѣленію вещества, не могутъ быть выражены въ символахъ матеріи; можетъ быть, символъ энергіи будетъ здѣсь примѣненъ съ большимъ успѣхомъ, а, можетъ быть, придется для многихъ изъ этихъ явленій искать новыхъ символовъ и, ихъ уже связывать со старыми, какъ-то принуждены теперь дѣлать физики подъ вліяніемъ новой области радіоактивныхъ истеченій.
Одной изъ подобныхъ попытокъ и является ученіе Рихарда Сенона (Richard Semon) о мнемѣ, въ которомъ онъ развиваетъ идею Геринга о томъ, что инстинктъ есть видовая нанять. Согласно этой теоріи, организмъ и каждая его клѣтка не только запоминаетъ извѣстное раздраженіе, но и вспоминаетъ, воспроизводитъ это раздраженіе отраженно. Въ этомъ ученіи наслѣдственность и другія явленія жизни сводятся не къ наиболѣе простымъ механическимъ символамъ, а къ столь же сложнымъ явленіямъ психической жизни человѣка.
Противъ полезности такихъ построеній нельзя ничего возразить, разъ только новые символы позволяютъ систематизировать изучаемыя явленія (наслѣдственность) и связать ихъ не только другъ съ другомъ, но и съ близкими имъ явленіями другихъ областей. Хотя, конечно, вѣчная мечта человѣчества о монизмѣ и отодвигается этимъ въ будущее.
Во вернемся къ процессамъ полового размноженія.
Итакъ, общихъ случаемъ его является соединеніе сперматозоида съ яйцомъ и затѣмъ послѣдовательное дѣленіе получившейся клѣтки. Но въ природѣ наблюдаются также случаи, когда организмъ развивается изъ яйца, не оплодотвореннаго живчикомъ. Это такъ назыв. явленія партеногенеза (дѣвственное размноженіе). У очень многихъ видовъ животныхъ партеногенезъ есть явленіе постоянное. Но и у тѣхъ животныхъ, которыя не размножаются вообще дѣвственнымъ путемъ, иногда все же наблюдаются случаи развитія организма изъ неоплодотвореннаго яйца. Это явленіе тамъ называемаго случайнаго партеногенеза. Можно даже думать, что вообще яйца почти всѣхъ животныхъ видовъ, особенно при нѣкоторыхъ условенъ, имѣютъ склонность къ неполному партеногенезу. Тамъ, напр.; наблюдали, что иногда неоплодотворенныя яйца куръ начинаютъ дробиться совершенно также, какъ и оплодотворенныя, но только этотъ процессъ дѣленія скоро останавливается. Но, напр., у шелковичной бабочки такой случайный партеногенезъ доходить иногда до конца, т. е. до появленія новаго поколѣнія.
Какъ мы уже говорили, у многихъ родовъ животныхъ наблюдается, такъ сказать постоянный партеногенезъ, обыкновенно перемежающійся съ половымъ размноженіемъ. Такъ, напр., у нѣкоторыхъ коловратокъ извѣстны три рода самокъ: однѣ откладываютъ лѣтомъ неоплодотворенныя яйца, изъ которыхъ выходятъ самцы, другія тоже лѣтомъ откладываютъ тоже неоплодотворенння яйца, изъ которыхъ выходятъ самки, и, наконецъ, третьи осенью откладываютъ оплодотворенныя яйца которыя даютъ самокъ. У нѣкоторыхъ бабочекъ изъ неоплодотворенныхъ яицъ выходятъ самки, а изъ оплодотворенныхъ самцы. У пчелъ, осъ, шмелей изъ неоплодотворенныхъ яицъ выходятъ трутни-самцы, изъ оплодотворенныхъ -- самки и рабочія пчелы.
Изъ явленій дѣвственнаго размноженія мы видимъ, что актъ оплодотворенія яйца живчикомъ не играетъ первенствующаго значенія въ процессѣ размноженія, что яйцо -- женская половая клѣтка -- можетъ иногда самостоятельно дѣлиться и развиваться такъ-же, какъ и простой одноклѣточный организмъ.
Съ другой стороны, имѣются опыты, указывающіе, что и живчикъ можетъ дать тоже самостоятельно начало новому организму. Извѣстно, что главную роль въ дѣленіи и размноженіи клѣтки играетъ ядро. Если живчика соединить съ частью яйца, лишенной ядра, то оказывается, что такая клѣтка иногда все же дробится, несмотря на то, что въ ней имѣется только ядро живчика, и развитіе ея идетъ довольно далеко.
Эти опыты Бовери, Циглера др. не имѣютъ, впрочемъ, такой доказательности, какъ многочисленные и обстоятельные опыты, главнымъ образомъ, Леба, надъ искусственнымъ партеногенезомъ яйца такихъ животныхъ, которыя въ естественныхъ условіяхъ размножаются только при оплодотвореніи яйца живчикомъ. Оказалось, что различные физическіе и физико-химическіе агенты способны вызывать развитіе неоплодотворенныхъ лицъ у многихъ видовъ животнаго царства. Такъ, неоплодотворенныя яйца морского ежа (Arbacia), положенныя на 2 часа въ морскую воду, въ которой концентрація солей доведена до 40%--50%, начинаютъ въ ней развиваться и доходятъ до стадіи вполнѣ нормальныхъ личинокъ Для увеличенія этой концентраціи лучше всего брать поваренную соль, какъ наиболѣе безвредную для организма. Если концентрація юрской воды доведена не больше, какъ до 40%, то нѣкоторыя яйца этого морского ежа даютъ личинки, которыя даже плаваютъ. Подобные же опыты были поставлены и съ нѣкоторыми другими видами морскихъ ежей.
Разница между естественнымъ оплодотвореніемъ и искусственнымъ развитіемъ въ концентрированной морской водѣ сводится къ тону, что въ первомъ случаѣ, какъ мы уже знѣемъ, немедленно послѣ проникновенія сперматозоида въ яйцо въ послѣднемъ образуется такъ назыв. Желточная оболочка; такой оболочки, во второмъ случаѣ искусственнаго партеногенеза, не появляется. Кромѣ того, развитіе яйца совершается медленнѣе, чѣмъ развитіе яицъ оплодотворенныхъ. Наконецъ, личинки оплодотворенныхъ яицъ плаваютъ на поверхности воды, личинки же, выведенныя искуственно, плаваютъ на днѣ сосуда. Затѣмъ нужно замѣтить, что оплодотворенныя яйца развиваются почти всѣ, при искусственномъ же партеногенезѣ (при помощи концентрированной морской воды) развивается относительно небольшой процентъ яицъ (иногда всего 1%); остальныя погибаютъ.
Но если неоплодотворенныя яйца морского ежа (Strongylocentrotus) опустить на 1/2 -- 1 минуту въ морскую воду съ небольшимъ количествомъ (около 6%) какой нибудь кислоты изъ жирной серій (особенно хорошее дѣйствіе оказываютъ валеріановая и масляная кислота), затѣмъ вынуть и положитъ въ обыкновенную юрскую воду, то у всѣхъ яицъ образуются желточныя оболочки. Впрочемъ, такія яйца черезъ 24 часа совершенно распадаются, хотя процессъ дробленія въ нихъ уже начался. Но достаточно черезъ 5--10 минутъ послѣ образованія оболочки перенести такія яица въ юрскую воду, обогащенью поваренной солью (15%) и оставить ихъ въ ней 20--25 мин. (при температурѣ въ 18 град.), то нѣкоторое количество яицъ быстро развивается въ нормальныя личинки, плавающія уже на поверхности воды.
Подобное же дѣйствіе (образованіе желточной оболочки) оказываетъ прибавленіе въ морской водѣ хлороформа, какого нибудь углеводорода -- креозота, гвоздичной эссенціи, бензола, толуола, амилена и многихъ другихъ веществъ. Для дальнѣйшаго развитія яицъ ихъ также необходимо, послѣ 20--45 минутъ дѣйствія вещества, перенести въ морскую воду, обогащенную поваренной солью.
Подобные же результаты получены и съ неоплодотворенными яйцами морской звѣзды (Aeterioa) и одного червя (Thalasaema meilita). Опыты съ нѣкоторыми кольчатыми червями показали, что при искусственномъ партеногенезѣ могутъ иногда образоваться плавающія личинки безъ предварительнаго образованія желточной оболочки. Но такія личинки гораздо слабѣе тѣхъ, которыя произошло отъ яицъ съ оболочкой.
У моллюсковъ (Mactra, Lottia gigantea, Аешаеа) Лебъ тѣми же искусственными способами получилъ изъ неоплодотворенныхъ яицъ личинки, но очень слабыя и недолговѣчныя, такъ какъ ему не удалось здѣсь вызвать образованія въ яйцѣ желточной оболочки. Также было вызвано дробленіе неоплодотворенныхъ яицъ лягушки и одной рыбы (Petromyzon), но зародышъ въ этомъ случаѣ развивается только до стадіи морула.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что, чѣмъ выше организовано животное, тѣмъ слабѣе, несовершеннѣе явленія искусственнаго партеногенеза.
Здѣсь кстати замѣтить, что не только вліяніе различныхъ химическихъ веществъ вызываетъ искусственный партеногенезъ, но также въ нѣкоторыхъ случаяхъ и оплодотвореніе яицъ одного вида сперматозоидомъ другого. Такъ, напр., яйца морского ежа могутъ быть оплодотворены живчикомъ морскихъ звѣздъ, офіуровъ, голотурій, и, вѣроятно, даже моллюсковъ. Послѣднія работы Леба показываютъ, что такое же дѣйствіе имѣетъ и кровь нѣкоторыхъ червей. Разведенная кровяная сыворотка (въ 50--200 объемахъ морской воды) одного червя (Siponcle) вызывала въ неоплодотворенныхъ яйцахъ морского ежа образованіе желточной оболочки.
Всѣ эти опыты искусственнаго партеногенеза даютъ нѣкоторое право утверждать, что процессъ оплодотворенія въ первой стадіи можно уподобить процессу химическому, такъ какъ можно предполагать, что живчикъ вноситъ въ яйцо какое то вещество, вызывающее въ послѣднемъ спеціальное раздраженіе, и что подобное раздраженіе могутъ производить и другія вещества. Во всякомъ случаѣ, эта первая стадія оплодотворенія -- процессъ неизмѣримо менѣе сложный, чѣмъ процессъ дальнѣйшаго развитія яйца и образованія новой особи, отражающей въ себѣ и свойства отца и матери и самыхъ отдаленныхъ предковъ.
Теперь мы должны коснуться здѣсь еще одного вопроса, связаннаго съ оплодотвореніемъ.
Что обусловливаетъ развитіе изъ оплодотвореннаго сперматозоидомъ яйца то самца, то самки? Вопросъ, имѣющій, конечно, не только громадное научное, но и жизненное, практическое значеніе. Лѣтъ 9--10 тому назадъ пресловутая теорія Шенка обратила на этотъ вопросъ вниманіе всего не только образованнаго міра. Но "теорія" эта оказалась мыльнымъ пузыремъ, который давно уже лопнулъ,
Въ настоящее время строго установлены лишь слѣдующіе факты.
У растеній однодомныхъ (т. е. такихъ, у которыхъ женскія и мужскія клѣтки помѣщаются на одномъ растеніи), какъ споровыхъ, такъ и цвѣтковыхъ, обильное питаніе, большое количество азотистыхъ солей въ почвѣ, вызываютъ увеличеніе и даже исключительное появленіе женскихъ половыхъ продуктовъ, и наоборотъ -- при плохомъ питаніи -- мужскихъ.
Опыты де-Фриза показали даже, что при обильномъ питаніи мака его внутреннія тычинки (мужск. органъ) превращаются въ плодники. Тоже было установлено и по отношенію въ животнымъ -- гермафродитамъ и въ тѣмъ, которые способны въ дѣвственному размноженію: обильное питаніе вызывало появленіе самокъ, голоданіе -- самцовъ. Но для полученія подобнаго эффекта необходимо, чтобы соотвѣтственное вліяніе (въ данномъ случаѣ голодъ) воздѣйствовало на самку въ опредѣленный моментъ и въ теченіе опредѣленнаго промежутка времени. Такъ, коловратка (Eydafina Senta) должна быть подвергнута голоданію въ теченіе 20--48 часовъ послѣ своего вылупленія,-- тогда такая самка будетъ производить самцовъ; если же она начнетъ голодать позже, то подобнаго эффекта уже не получится; слѣдовательно, питаніе (или голоданіе) можетъ оказать соотвѣтственное вліяніе только на молодыя, только что образовавшіяся яйца.
Что же касается растеній двудомныхъ и животныхъ раздѣльнополыхъ и не владѣющихъ партеногенезомъ, то всѣ опыты, поставленные до сихъ поръ, привели въ отрицательному результату: никакія внѣшнія вліянія, въ томъ числѣ и питаніе, не въ состояніи повліять въ сторону образованія того, а не другого пола: полъ уже опредѣленъ въ самомъ яйцѣ. Имѣются указанія, что у нѣкоторыхъ животныхъ (напр. у виноградной филоксеры) такія мужскія и женскія яйца можно отличить даже по величинѣ: яйца, изъ которыхъ выйдутъ самцы, мельче, чѣмъ тѣ, которыя дадутъ самокъ. Многіе ученые, на основаніи довольно доказательныхъ опытовъ, даже утверждаютъ, что и яйца пчелъ, дающія самцовъ-трутней, не потому обладаютъ этимъ свойствомъ, что они не оплодотворены, а потому, что эти яйца -- уже съ самаго начала -- мужскія; неоплодотвореніе же ихъ -- вторичное явленіе, и обязано, вѣроятно, особому строенію этихъ яицъ. Эти же ученые, исходя изъ того факта, что у многихъ видовъ животныхъ открыто по два рода сперматозоидовъ (даже у человѣка, кромѣ обычнаго живчика, наблюдаются изрѣдка гигантскіе жвичикв), приходятъ къ выводу, что и вообще живчиковъ было тоже два сорта у каждаго организма -- одинъ, дающій по оплодотворенія женскаго яйца -- самку, другой -- самца. И только въ виду относительно незначительной, по мнѣнію этихъ ученыхъ, роли живчика въ процессѣ оплодотворенія, сводящейся къ раздраженію яйца и къ передачѣ отцовскихъ свойствъ потомству у большинства организмовъ остался съ теченіемъ времени только одинъ родъ живчиковъ, годный для оплодотворенія и женскихъ и мужскихъ яицъ.
Итакъ, процессъ оплодотворенія есть лишь незначительная и непостоянная часть болѣе общаго процесса размноженія организмовъ, этапъ процесса, черезъ который проходятъ далеко не всѣ живыя существа.
Можно подмѣтить въ процессѣ размноженія слѣдующую тенденцію. По мѣрѣ движенія вверхъ по эволюціонной лѣстницѣ, по мѣрѣ усложненія организація животнаго, размноженіе становится все болѣе и болѣе рѣзко половыхъ. Одновременно съ этимъ усложняется и строеніе подовыхъ органовъ, какъ вырабатывающихъ половыя клѣтки, такъ и способствующихъ проникновенію живчиковъ can да въ тѣ органы самки, гдѣ находятся ея яйца.
Все это наводить насъ на слѣдующія мысли. Одноклѣтный организмъ начинаетъ вырождаться и теряетъ способность къ дальнѣйшему размноженію только послѣ долгаго ряда послѣдовательныхъ дѣленій, послѣ нѣсколькихъ сотенъ поколѣній. Но такой состарѣвшійся, вырождающійся организмъ, какъ мы уже знаемъ, возстановляетъ утерянную имъ способность размноженія, если онъ сливается съ другимъ организмомъ того же вида, но происшедшимъ отъ другой материнской клѣтки.
Высшія животныя -- половыя -- иначе и не могутъ размножаться, какъ только путемъ такого обновленія, слитія съ другой особью того же вида, но слитія не цѣликомъ, а частичнаго -- конъюгаціи мужской и женской половой клѣтки. Съ этой точки зрѣнія высшіе организмы находятся какъ бы въ состояніи перманентной старости.
Теперь вспомнимъ наше вычисленіе, которое привело насъ къ выводу, что передача наслѣдственныхъ свойствъ не можетъ быть сведена къ дѣленію какого либо вещества. Но съ другой стороны все же несомнѣнно, что при процессѣ размноженія происходить дѣленіе чего то, какой то силы, какой то энергіи, способной отпечатлѣвать въ организуемой ею живой нагорій наслѣдственныя свойства организма. При чемъ количество этого нѣчто,-- выразимъ ли мы его въ единицахъ энергіи нля въ единицахъ какого либо другого символа,-- все равно,-- должно при послѣдовательномъ размноженіи организма уменьшаться и способность отпечатлѣвать наслѣдственныя свойства ослабѣвать. Такъ слабѣютъ оттиски послѣ продолжительнаго печатанія съ одного и того же клише. Но такъ какъ это нѣчто не можетъ быть простымъ, а должно быть очень сложнымъ, дифференцированнымъ -- вспомнимъ, какая безконечная сложность свойствъ передается отъ самаго простого материнскаго организма дочернему,-- то при послѣдовательномъ дѣленіи необходимо долженъ наступить моментъ, когда нѣсколькихъ видовыхъ свойствъ этого нѣчто уже не хватитъ на долю новаго организма; ясно, что такой организмъ въ дальнѣйшему дѣленію уже не будетъ способенъ, Но если такой состарѣвшійся одноклѣточный органимъ соединить съ другой особью того же вида, но происшедшей отъ другой материнской клѣтки, то она внесетъ недостающія первому "свойства", такъ какъ невѣроятно, чтобы при громадныхъ милліардахъ этихъ "элементовъ-свойствъ" у второй конъюгирующей клѣтки не хватило бы какъ разъ тѣхъ же "свойствъ", что и у первой.
Понятно, что у одноклѣтнаго оргавизпа, гдѣ дѣлится весь организмъ на двѣ части, такое изсякновеніе "элементовъ-свойствъ" можетъ произойти не скоро, только послѣ многихъ поколѣній. Такъ, знаменитые опыты Мона надъ размноженіемъ нѣсколькихъ видовъ рѣсничатыхъ инфузорій показали, что эти инфузоріи вырождаются послѣ 215--660 послѣдовательныхъ дѣленій. При дальнѣйшемъ накопленіи подобнаго матеріала, изъ числа такихъ поколѣній, можетъ быть, можно будетъ вычислить предѣлъ дѣлимости "элементовъ-свойствъ" и, исходя изъ полученной величины, подобрать наиболѣе удобный символъ для выраженія этого видового наслѣдственнаго "нѣчто". Но здѣсь мы не можемъ входить въ разсмотрѣніе этого вопроса.
Въ организмѣ сложномъ, размножающемся половымъ путемъ,-- дѣло обстоятъ иначе. Здѣсь наслѣдственные "элементы-свойства" гораздо разнообразнѣе и къ тому же заключены въ половой клѣткѣ, ничтожной по величинѣ сравнительно съ самимъ организмомъ. Когда эти "элементы" распредѣлятся по всѣмъ клѣткамъ организма дочери (или сына), то предѣлъ дѣлимости нѣкоторыхъ изъ этихъ элементовъ, иначе говоря, предѣлъ способности отпечатлѣвать ихъ въ клѣткахъ, будетъ достигнуть сразу -- въ первомъ же поколѣніи -- и потому въ половой клѣткѣ слѣдующаго нисходящаго индивидуума окажется сразу нехватка вой какихъ изъ этихъ элементовъ. Вотъ почему, по нашему мнѣнію, половая клѣтка высшихъ животныхъ и во способна къ самостоятельному дѣленію, а должна соединиться съ половой клѣткой противоположнаго пола, происшедшей отъ другой особи того же вида: соединившись вмѣстѣ, эти днѣ половыя клѣтки дополнятъ другъ друга, внося каждая недостающіе другой видовые "элементы-свойства".
Эти наши соображенія подтверждаются и опытами искусственнаго партеногенеза. Какъ мы знаетъ, наиболѣе удачные результаты были получены только съ относительно низко организованны ни видами и не доходили до образованія взрослой особи, а давали только личиночныя формы. Не указываетъ ли это на то, что при искусственно-партеногенетическомъ развитіи яйцо можетъ проявить только наиболѣе простые, наиболѣе основные, наиболѣе, вѣроятно, многочисленные наслѣдственные "элементы", но затѣмъ искусственное развитіе организма все же останавливается на этой стадіи, такъ какъ для дальнѣйшаго развитія неоплодотворенному яйцу не хватаетъ многихъ элементовъ, ихъ можетъ внести только живчикъ.
Съ другой стороны -- эти соображенія указываютъ, по моему мнѣнію, на то, что виды высоко организованные, раздѣльнополые должны исчезать скорѣе, тѣмъ виды проще организованные, особенно одноклѣтные -- простѣйшіе, такъ какъ у первыхъ способность отпечатлѣвать въ потомствѣ видовыя свойства должна, въ общемъ случаѣ, исчезнуть скорѣе, чѣмъ у послѣднихъ.
Намъ уже приходилось развивать мысль, что борьбой за существованіе нельзя объяснить вымиранія большинства видовъ {См. "Міръ Божій" 1901 г. (февраль и мартъ) статью "Объ индивидуальности и индивидуализмѣ", а также В. Агафоновъ "Наука и жизнь". Спб. 1906 г.-- статью "Эволюція индивидуальности".}. Исторія земли говоритъ намъ, что въ прошломъ вымирали обыкновенно виды, достигшіе высоты своего развитія, предѣла сложности даннаго архитектурнаго типа, причемъ особи такихъ видовъ часто достигали громадныхъ размѣровъ. И это -- побѣжденные?! Виды же "побѣдителей" появляются на міровой аренѣ вначалѣ обыкновенно въ карликовыхъ формахъ и въ ничтожномъ числѣ особей. Гиганты лабиринтодонты, ихтіозавры, махайродусы, мамонты, пещерные медвѣди и другія чудища исчезли, по моему мнѣнію, съ лица земли, главнымъ образомъ, потому, что достигли предѣльнаго развитія своего архитектурнаго типа и предѣльной величины организма. Въ связи съ этимъ былъ достигнутъ и предѣлъ дѣлимости наслѣдственныхъ видовыхъ "элементовъ-свойствъ", предѣлъ способности отпечатлѣвать въ половыхъ клѣткахъ всѣ эти свойства; оплодотвореніе уже не помогало, такъ какъ втеченіе громадныхъ геологическихъ періодовъ всѣ возстановляющія комбинаціи яйца и живчика были уже исчерпаны, и все чаще и чаще становились случаи, когда у соединяющихся яйца и живчяка не хватало однихъ и тѣхъ же элементовъ; оплодотвореніе давало постепенно все болѣе и болѣе слабыхъ особей и въ вопцй концовъ становилось совершенно безплоднымъ. Видъ исчезалъ.
Также исчезнетъ съ лица земли и родъ людской, и, вѣроятно, гораздо раньше, чѣмъ погаснетъ солнце или остынетъ земля, можетъ быть, гораздо скорѣе, чѣмъ исчезнутъ многіе другіе виды...
Такимъ образомъ, процессъ оплодотворенія, въ первой своей стадіи несущественный и сводящійся къ какому-то химическому раздраженію, въ послѣдующихъ стадіяхъ пріобрѣтаетъ, по нашему мнѣнію, колоссальное значеніе: только при помощи взаимообновленія яйца и живчика, происходящихъ отъ двухъ различныхъ особей, могутъ размножаться высшіе организмы, купившіе сложность своей организаціи растратой наслѣдственной энергіи предковъ. Извѣстная фраза Канта: "лишь вмѣстѣ мужчина и женщина составляютъ полнаго и цѣльнаго человѣка, одинъ полъ дополняетъ другой" -- получаетъ при развиваемомъ нами взглядѣ на процессъ оплодотворенія болѣе общій смыслъ. Мы можемъ сказать: лишь соединившись самецъ и самка образуютъ цѣлый организмъ, владѣющій всѣми видовыми наслѣдственными свойствами и потому способный въ размноженію.
Въ сложной и запутанной эволюціи раздѣльнополыхъ животныхъ процессъ оплодотворенія дифференцируется весьма различно у различныхъ животныхъ видовъ. Эти различія начинаются уже съ самыхъ первыхъ моментовъ процесса -- съ полового акта. Дѣло въ томъ, что многіе виды раздѣльно-полыхъ животныхъ не имѣютъ внѣшнихъ совокупительныхъ половыхъ органовъ, при помощи которыхъ живчики самца могли бы проникнуть въ ту часть тѣла самки, гдѣ находятся яйца. Ясно, конечно, что у такихъ животныхъ полового акта быть не можетъ; оплодотвореніе у нихъ внѣшнее, т. е. совершается внѣ тѣла родителей, напр. въ окружающей водѣ (икера рыбъ, оплодотворяемая молоками). Впрочемъ, между полнымъ отсутствіемъ спеціальныхъ органовъ совокупленія и ихъ развитой формой имѣется цѣлый рядъ переходовъ, гдѣ роль совокупительныхъ органовъ играютъ другіе органы, отправляющіе и другія обязанности, напримѣръ, плавники, клоака. У животныхъ, владѣющихъ органами совокупленія половой актъ совершается крайне разнообразно, такъ какъ и развитіе и форма этихъ органовъ тоже крайне разнообразны. Можетъ быть наиболѣе удивительный случай въ данномъ отношеніи представляютъ головоногіе моллюски. У нѣкоторыхъ изъ нихъ мужскимъ органомъ совокупленія является одинъ имъ головныхъ щупальцевъ, который въ извѣстный періодъ жизни животнаго наполняется сѣменемъ, затѣмъ отрывается отъ остального тѣла, нѣкоторое время самостоятельно плаваетъ въ окружающей водѣ и, наконецъ, также самостоятельно проникаетъ въ ту область тѣла самки, въ которой находятся яйца, и тамъ выпускаетъ сѣмя. У высшихъ животныхъ -- млекопитающихъ -- и подовой актъ и совокупительные органы мало чѣмъ отличаются отъ того же акта и отъ тѣхъ же органовъ человѣка.
Напомнимъ, что у большинства животныхъ (даже и высшихъ) періодъ спариванія обыкновенно пріуроченъ къ опредѣленному времени года. Здѣсь кстати замѣтить, что, хотя въ большинствѣ случаевъ спариваніе совпадаетъ съ оплодотвореніемъ яйца, но далеко не всегда: многія насѣкомыя, напримѣръ, оплодотворяются всего одинъ разъ во всю жизнь и сохраняютъ сѣмя въ особыхъ мѣшочкахъ иногда втеченіе многихъ лѣтъ. Также у нѣкоторыхъ видовъ летучихъ мышей, спариванье происходить осенью, а оплодотвореніе яицъ этимъ сѣменемъ только весною; слѣдовательно, втеченіе цѣлой вины сѣмя сохраняется въ маткѣ животнаго безъ всякаго дѣйствія.
Какъ, вѣроятно, извѣстно большинству читателей, самцы и самки одного и того же вида отличаются другъ отъ друга не только половыми органами, но и такъ называемыми вторичными половыми,
т. е. такими, которыя не связаны непосредственно съ половымъ процессомъ. Эти вторичныя половыя отличія иногда бываютъ столь рѣзки, что самка и самецъ кажутся животными различныхъ видовъ (половой диморфизмъ). Обыкновенно же они не достигаютъ такой степени и въ общемъ настолько извѣстны, что мы не станемъ на нихъ останавливаться.
Мужчина и женщина имѣютъ также много вторичныхъ половыхъ отличій -- какъ въ скелетѣ, такъ и въ другихъ частяхъ тѣла. Мы остановимся здѣсь только на вопросѣ о различіи мозга мужчины и женщины. Въ настоящее время можно съ увѣренностью сказать, что такое различіе несомнѣнно, но весьма не велико, я врядъ ли можетъ служить надежнымъ опорнымъ пунктомъ при сужденіи объ умственныхъ способностяхъ того и другого вола, такъ какъ вообще установленіе связи между строеніемъ мозга и психологическими явленіями, можно сказать, только еще начинается.
Во всякомъ случаѣ считаемъ небезполезнымъ привести нѣкоторый данныя, заимствованныя нами у проф. Фореля, долго занимавшагося подобными измѣреніями.
Вѣсъ мозга мужчины кавказской расы имѣетъ въ среднемъ отъ 1350 до 1853 грамм., вѣсъ мозга женщины -- 1200--1225 грамм.
Нѣсколько большее значеніе для психологическихъ выводовъ могло бы имѣть сравненіе не вѣса всего мозга, а болѣе "благородныхъ" его частей -- большого мозга и особенно той части послѣдняго, которая зовется лобной долей, и больше всѣхъ другихъ связана съ умственное дѣятельностью. Но и здѣсь важенъ не абсолютный вѣсъ, а отношеніе вѣса данной части мозга къ вѣсу всего мозга. Изъ ряда точныхъ измѣреній выведены слѣдующія цифры: большой мозгъ мужчины составляетъ 78,5% всего головного мозга, большой мозгъ женщины 77,9%. Лобная часть составляетъ у мужчины 42% большого мозга, у женщины же 41,3%. Разница всего въ десятыхъ процента въ пользу мужчины. Это имѣетъ, можетъ быть, нѣкоторое значеніе въ анатоміи, но положительно никакого въ вопросахъ неврологіи, особенно если вспомнить, что для высоты и напряженности духовной жизни важна не величина мозга, а качество клѣтокъ его, что очень умные талантливые люди имѣли иногда незначительный по вѣсу мозгъ, а идіоты -- большой.
Чтобы покончить съ зоологической стороной полового вопроса, мы должны еще остановиться на половомъ инстинктѣ.
Половой инстинктъ крайне разнообразенъ въ своихъ проявленіяхъ на различныхъ ступеняхъ животнаго царства.
Возьмемъ хотя бы животныхъ, размножающихся при поющи внѣшняго оплодотворенія, напримѣръ большинство рыбъ. Если говорить о половомъ инстинктѣ этихъ рыбъ, то въ чемъ же онъ выражается? Самка инстинктивно стремится въ извѣстное время и въ опредѣленномъ (большею частью) мѣстѣ метать икру, а самецъ выдѣлять свои молоки такъ, чтобы они тѣнь или инымъ способомъ попали на икру. Вспомнимъ также своеобразный половой инстинктъ головоногаго съ его странными половыми приспособленіями самца. Но въ чемъ же выражается половой инстинктъ самки этого головоногаго?
Вообще въ подовой сферѣ мы наблюдаемъ безконечный рядъ оригинальныхъ инстинктовъ. Какъ ихъ объединить, какъ систематизировать? Можетъ быть, наиболѣе общимъ опредѣленіемъ полового инстинкта будетъ слѣдующее. Это есть -- стремленіе животнаго избавиться отъ накопившихся въ немъ созрѣвшихъ половыхъ продуктовъ и избытка энергіи. Извѣстно, что у многихъ животныхъ къ періоду спариванія такъ повышается обмѣнъ вещества, накопляется столько энергіи, что она начинаетъ расходоваться на цѣлый рядъ побочныхъ процессовъ -- напр., на выработку такъ называемаго брачнаго наряда, различныхъ железъ, различныхъ яркихъ пигментовъ, на "брачныя" пѣсни, танцы и т. д.
У животныхъ, у которыхъ выработались органы полового совокупленія, это инстинктивное стремленіе выдѣлить созрѣвшіе половые продукты и разрядить накопившуюся энергію осложняется стремленіемъ произвести это въ половомъ актѣ. Осложненіе идетъ дальше, такъ какъ въ игру вступаетъ нервная система, координирующая всѣ отправленія организма и доводящая проявленіе полового инстинкта до необычайнаго напряженія, когда имъ охватывается весь организмъ, когда теряется даже инстинктъ самосохраненія. Опыты проф. Тарханова надъ лягушками показали, напр., что у совокупляющагося самца можно вырѣзать сердце, легкія, даже сѣмянники и одъ все же не прекратить полового акта,-- но достаточно вырѣзать, или даже просто надрѣзать, сѣмянные пузырьки такъ, чтобы изъ нихъ вытекло сѣмя, чтобы совокупленіе немедленно прекратилось. Съ другой стороны -- достаточно расширить эти сѣменные пузырьки, вспрыснувъ туда какую-нибудь жидкость, напр., молоко, чтобы вызвать у самца стремленіе къ половому акту. Эти опыты указываютъ и на силу полового инстинкта и на слѣпоту его, и на независимость его отъ процессовъ размноженія.
Приведемъ еще нѣсколько характерныхъ примѣровъ. Когда пчелиная матка начинаетъ свой брачный полегъ, то за ней вслѣдъ бросаются сотни самцовъ {Авг. Форель. Половой вопросъ. Перев. С. Фуксъ, стр. 73, 74.}. "Одинъ только, обыкновенно самый сильный, достигаетъ ея. Въ упоеніи полового акта онъ оставляетъ всѣ свои половыя части на туловищѣ матка и умираетъ. Остальные самцы, ставшіе ненужными, въ концѣ концовъ осенью убиваются работницами". Такую же исключительную силу полового инстинкта проявляетъ самецъ бабочки шелкопряда (Bombix). Онъ вылетаетъ изъ своей куколки способныхъ только къ половому акту, даже кишечникъ у него въ зачаточномъ состояніи. "Почувствовавъ достаточную крѣпость своихъ крыльевъ,-- говоритъ Форель,-- самецъ-шелкопрядъ начинаетъ бѣшеный полетъ по лѣсамъ и лугамъ только для того, чтобы найти самку. И тутъ начинается состязаніе соперниковъ. Счастливецъ, опередившій другихъ, бросается на свою возлюбленную, и краткіе часы блаженнаго порханія и крылатыхъ объятій запечатлѣваютъ его счастье. Истощенный, онъ вскорѣ умираетъ или, вѣрнѣе, испускаетъ духъ, выполнивъ задачу своей жизни. Точно также умираютъ и его соперники, истощенные полетомъ, хотя и но достигшіе своей цѣли".
Какъ мы видимъ, сила полового инстинкта, дѣйствительно, поразительная, пересиливающая инстинктъ самосохраненія.. Но какую логическую ошибку совершаютъ тѣ, которые, подобно Форелю, подставляютъ здѣсь вмѣсто полового инстинкта -- "инстинктъ размноженія".
Можно говорить, что половой актъ выработался вслѣдствіе полового подбора, какъ полезное приспособленіе для размноженія при наличности нѣкоторыхъ другихъ условій. Можно говорить, что половой актъ есть часть процесса размноженія. Но нельзя создавать какой-то инстинктъ размноженія: это грѣшить и противъ логики и противъ психологіи. Боевое проявленіе инстинкта есть проявленіи безсознательной воли особи. Размноженіе же есть сложный процессъ, складывающійся и воздѣйствіемъ различныхъ физико-химическихъ силъ и проявленіемъ различныхъ инстинктовъ. Размноженіе и половой инстинктъ категоріи двухъ совершенно различныхъ порядковъ и, замѣняя ихъ одно другимъ, добиваются совершенно опредѣленной цѣли -- обоснованія цѣлесообразности въ явленіяхъ природы; добиваются, въ сущности, того же, чего Левъ Толстой достигаетъ однимъ категорическимъ утвержденіемъ: "Животныя отдаются половому общенію, только когда можетъ родиться плодъ" {Л. Толстой. Мысли о половомъ вопросѣ, стр. 102.}.
Самецъ лягушки, производящій половой актъ, потому что ему впрыснули въ сѣмянные пузырьки молоко, не подтверждаетъ зоологическихъ откровеній Л. Толстого. Не подтверждать ихъ также и нерѣдкія у животныхъ половыя извращенія, особенно въ неволѣ, когда половой инстинктъ ихъ не можетъ быть удовлетворенъ нормальнымъ путемъ. Такъ, напримѣръ, онанизмъ замѣченъ у собакъ, барановъ, обезьянъ, лошадей, верблюдовъ и даже у слоновъ, даже у лягушекъ и пчелъ; также знакомы животнымъ и содомскій грѣхъ и лесбійская любовь; наконецъ, съ несомнѣнностью установлены половыя сношенія между животными столь различныхъ видовъ, что даже и незоологъ не можетъ предположить, что слѣдствіемъ этихъ актовъ явится плодъ. Напримѣръ, наблюдали совокупленія между кроликомъ и курицей, между собакой и гусемъ. Непосредственные опыты д-ра Фере {Dr Ch. Féré. L'Instinct sexuel. 1902. Chapitre III.} показываютъ, что въ неволѣ, когда нѣтъ самокъ, нѣкоторые самцы шелкопряда (bombyx) и майскаго жука удовлетворяютъ свой половой инстинктъ на самцахъ того же вида. Поэтому мы можемъ утверждать, что половой инстинктъ, безспорно связанный въ своемъ происхожденіи съ процессомъ размноженія, въ своемъ проявленіи совершенно самостоятеленъ: онъ проявляется у животныхъ независимо отъ того, можетъ или не можетъ данный половой актъ вызвать оплодотвореніе.
Завѣ дуютъ половымъ инстинктомъ животныхъ мозговые центры низшаго разряда. Опыты показали, напримѣръ, что кузнечикъ, у котораго вырѣзанъ головной мозгъ, все же не теряетъ способности совершать половой актъ. Опубликованныя въ октябрѣ прошлаго года работы итальянскаго профессора Дени надъ курами (и пѣтухами) подтверждаютъ, что половой инстинктъ и процессъ размноженія -- явленія различнаго порядка. Цени разрушалъ у куръ переднюю часть корковаго слоя головного мозга. Тѣ птицы, которыя выживали эту операцію и оправлялись, не представляли съ внѣшней стороны никакихъ аномалій; между прочимъ и половыя жъ отправленія не претерпѣли никакого измѣненія, но плодовитость ихъ слабѣла въ 3--4 раза, а потомство ихъ представляло въ большинствѣ случаевъ (75%) рѣзкіе признаки вырожденія: преждевременную смерть зародыша, задержку въ развитіи, уродливыя формы черепа и т. д. Оперированные пѣтухи обыкновенно умирали черезъ годъ, много два, послѣ операціи, но до послѣдняго дня сохраняли нормальныя половыя способности, несмотря на то, что, какъ показало анатомическое вскрытіе, половые органы ихъ претерпѣли сильную атрофію.
Что касается до цѣлесообразости полового инстинкта для размноженія то, если хотите, онъ цѣлесообразенъ у того самца-трутня или шелкопряда, которые достигаютъ самки и, удовлетворяя свой инстинктъ, оплодотворяютъ самку. Но цѣлесообразенъ ли половой инстинктъ сотенъ и тысячъ несчастныхъ соперниковъ этихъ счастливцевъ?.. Зачѣмъ навязана имъ такая обуза, которая причиняетъ имъ только страданія, а для размноженія безцѣльна? Цѣлесообразно ли такое, ненужное для вида, перепроизводство и гибель организмовъ, такая расточительная трата энергіи самаго высшаго порядка?
Возьмемъ и самый процессъ размноженія. Цѣлесообразна ли, нужна ли для сохраненія вида такая безумная расточительность въ произведеніи половыхъ клѣтокъ? Уже не говоря о цвѣточной пыли растеній вспомнимъ хотя бы то, что у мужчины вырабатываются милліоны живчиковъ, въ организмѣ женщины заложено не менѣе 100.000 яицъ -- и это для воспроизведенія какого нибудь десятка представителей homo sapiens!
Давно уже пора вернуть цѣлесообразность на подобающее ей мѣсто: въ область сознательныхъ (и близкихъ къ нимъ) дѣйствій, гдѣ есть и цѣль и стремленіе въ цѣли.
-----
Половой инстинктъ у человѣка проявляется съ той же силой, какъ и у животныхъ. "Половая потребность,-- говоритъ Будда,-- острѣе крика, которымъ укрощаютъ дикихъ слоновъ; она горячѣе пламени, она подобна стрѣлѣ, вонзающейся въ духъ человѣка".
Но у человѣка половое влеченіе связывается со всей сложной психической дѣятельностью вашей души, нашего большого мозга, и взаимодѣйствіе могучихъ импульсовъ и тончайшихъ подсознательныхъ движеній нашего "духа" -- мечты и воспоминанія -- вызываютъ неудержимое проявленіе индивидуальности во всѣхъ областяхъ жизни.
Половой инстинктъ, уже начавшій распускаться въ половую любовь съ особенной силой охватываетъ жизнь молодого сильнаго народа. Чувственная любовь -- центръ его творчества, его культа.
"Со своими лицами, прекрасными, какъ золотыя кувшинки, со своими блѣдными щеками, съ сосками своихъ грудей, влажныхъ отъ сандала, поддерживаемыхъ красивой жемчужной нитью, со своими щурящимися главами, гдѣ отражается томленіе любви съ оттѣнкомъ шаловливости -- прелестныя женщины заставляютъ и наиболѣе святого отшельника любить весною"...
Такъ поетъ вѣчно юный Калидаза... Но святые и жрецы уже куютъ ковы на его любовь...
Половое влеченіе начинается проявляться у человѣка, по крайней мѣрѣ у мужчины, раньше, чѣмъ наступаетъ половая зрѣлость. Такъ, у европейцевъ зрѣлыми въ половомъ отношеніи являются мальчики въ возрастѣ отъ 12 до 14 лѣтъ: ихъ половыя железы сложились уже и вырабатываютъ сперматозоидовъ. Въ жаркихъ странахъ половая зрѣлость наступаетъ даже до 12 лѣтъ.
Половое же влеченіе обнаруживается уже въ 9, 10 лѣтъ и даже еще раньше. Мечниковъ проводить извѣстные историческіе случаи: Данте былъ влюбленъ 9 лѣтъ, Канова 5--8, Байронъ -- 7; Форель и Фере приводятъ вполнѣ установленные случаи, когда у очень маленькихъ мальчиковъ и дѣвочекъ 3--5 лѣтъ вызывались половыя ощущенія при раздраженіи нѣкоторыхъ частей половыхъ органовъ. Также извѣстны очень многочисленные случаи онанизма у маленькихъ мальчиковъ, хотя вмѣсто сѣмени при этомъ выдѣлялись, конечно, секреты другихъ железъ. И изъ медицины и изъ жизни извѣстны также "парадоксы", какъ называетъ ихъ Форель, когда "маленькіе мальчики и дѣвочки совершаютъ настоящій актъ совокупленія, хотя ни у мальчиковъ не имѣется сѣмени, ни у дѣвочекъ созрѣвшихъ яичекъ или менструаціи, и хотя весь половой аппаратъ находится еще въ эмбріональномъ состояніи" {Форель. loc. cit. стр. 229.}.
И даже Форелю приходится сознаться, что такіе акты указываютъ на то, что "мозгъ филогенетически пріобрѣтаетъ относительную независимость полового инстинкта отъ развитія половыхъ железъ".
Дли насъ это безспорный фактъ. Такая смежная, захватывающая всего человѣка психическая дѣятельность, какъ подовая любовь, должна безспорно имѣть и свои самостоятельные центры въ головномъ мозгу, не зависящіе отъ развитія половыхъ органовъ. Указанныя нами выше патологически проявленія полового инстинкта, конечно, относительно рѣдки, но всѣ мы изъ жизни знаемъ, что проявленіе полового инстинкта у мальчиковъ наступаетъ, обыкновенно, раньше не только 14, но даже и 12 лѣтъ. О дѣвочкахъ труднѣе высказаться болѣе или менѣе опредѣленно въ виду ихъ большей замкнутости. Но а priori я не вижу причины, почему здѣсь должно быть иначе. И тотъ, кто знакомъ съ нравами нашихъ женскихъ закрытыхъ учебныхъ заведеній, найдетъ, вѣроятно, много иллюстрацій той же дисгармоніи природы, какъ называетъ Мечниковъ это печальное для человѣка проявленіе полового инстинкта раньше половой зрѣлости. Знаменитый біологъ въ этомъ видитъ даже главную причину онанизма дѣтей.
Здѣсь намъ нужно остановиться нѣсколько на различіяхъ полового инстинкта у мужчины и женщины. Этотъ вопросъ и относительно плохо изученъ, да и очень сложенъ, такъ какъ часто весьма трудно въ половомъ инстинктѣ человѣка, осложняющейся половой любовью, отдѣлить врожденное отъ пріобрѣтеннаго во время эволюціи человѣческаго рода. Несомнѣнно одно, что эти различія существуютъ. Ницше говоритъ даже, что эти различія простираются "до вершинъ человѣческаго духа".
Но всякомъ случаѣ большинство ученыхъ сходится въ томъ, что, во-первыхъ, проявленіе полового инстинкта у женщины въ нормальныхъ случаяхъ не отдѣляется такимъ большимъ промежуткомъ времени отъ начала половой зрѣлости, какъ у мужчины, во-вторыхъ, половой инстинктъ у мужчины достигаетъ временами большей напряженности, но зато женщину онъ охватываетъ всю и отражается во всей ея психикѣ всегда. Отмѣчаютъ также, что въ проявленіяхъ полового инстинкта женщины играетъ уже нѣкоторую смутную роль материнскій инстинктъ; что неясныя стремленія дѣвочки направлены не только къ "нему", но уже и къ ея дѣтямъ.
Весьма вѣроятно. Разъ полъ предопредѣленъ уже въ яйцѣ, то предопредѣлена и психика, а въ психики женщины, хотя далеко и не всякой, играетъ большую роль и материнство.
Но въ общемъ трудный это вопросъ о различіяхъ полового инстинкта мужчины и женщины. Пока все еще онъ во власти гипотезъ, предвзятыхъ идей и тѣхъ или иныхъ симпатій.
Проявленія полового инстинкта у человѣка крайне индивидуальны, что и слѣдовало ожидать, такъ какъ инстинктъ этотъ охватываетъ всего человѣка, отражается во всѣхъ уголкахъ его физической и психической жизни.
Индивидуальныя различія касаются силы, и времени, и характера проявленія инстинкта. У иныхъ онъ развитъ слабо, у другихъ же является доминирующей страстью; у иныхъ проявляется поздно -- годамъ въ 18--20 -- и потухаетъ рано -- въ 40--60; у другихъ и проявляется рано -- къ 8--10 годамъ (у мальчиковъ) и сохраняется до 80 и даже больше лѣтъ" Также разнообразны и различія въ тѣхъ внѣшнихъ стимулахъ, которые являются возбудителями полового инстинкта. То, что возбуждаетъ въ половомъ отношеніи однихъ, другихъ часто оставляетъ совершенно холодными, и наоборотъ. Но и здѣсь уже можно выдѣлить нѣкоторыя общія законности. Напр., хотя бы слѣдующія. Съ одной стороны, особенно въ началѣвъ періодъ пробужденія подового инстинкта -- половое возбужденіе вызывается всѣмъ необычнымъ: европейцевъ возбуждаетъ обнаженіе тѣхъ частей тѣла, которыя обычно прикрыты; дикарей, ходящихъ голыми, наоборотъ, приводятъ въ половое возбужденіе одѣтыя женщины; мальчики и дѣвочки, которыя живутъ вмѣстѣ, напр., сестры и братья, обыкновенно не возбуждаютъ полового чувства другъ въ другѣ и т. д. Съ другой стороны -- уже удовлетворившійся половой инстинктъ склоненъ проявляться снова при наличности возбужденій, подобныхъ прежнимъ. Это явленіе общее всей психикѣ: возбужденія идутъ легче по старымъ путямъ. Попону такъ важно, чтобы періодъ начала проявленій полового инстинкта, особенно же первые шаги къ удовлетворенію его, протекали въ возможно болѣе здоровой обстановкѣ.
Теперь мы скажемъ нѣсколько словъ о тѣхъ индивидуальныхъ уклоненіяхъ полового инстинкта у человѣка, которыя зовутся обыкновенно патологическими извращеніями.
Въ настоящее время можно утверждать, что большинство этихъ уклоненій нельзя считать тѣмъ, что юристы называютъ "проявленія злой воли", а многія уклоненія не подходятъ даже подъ то, что врачи опредѣляютъ словомъ -- болѣзнь.
Остановимся, напримѣръ, на гомосексуализмѣ, т. е. проявленіи полового инстинкта къ лицамъ того же пола. Во многихъ, даже европейскихъ законодательствахъ педерастія считается уголовнымъ преступленіемъ и карается очень строго, напр., русскими законами. Но теперь наука съ несомнѣнностью установила, что гомосексуализмъ въ большинствѣ случаевъ врожденъ, что прирожденнаго гомосексуалиста (урнинга) нельзя сдѣлать нормальнымъ, что безуміе совѣтовать ему вступить въ бракъ.
Мнѣ разсказывали случай съ однимъ извѣстнымъ композиторомъ, прирожденнымъ урнингомъ, который, женившись по перепискѣ на заинтересовавшей его своимъ умомъ женщинѣ, бѣжалъ отъ нея ночью, безъ пальто и шапки, прямо на поѣздъ, въ другой городъ.
Уринигами были многіе великіе люди; Платонъ, Фидій, Софоклъ, Сократъ, Сафо, вѣроятно, Фридрихъ Великій. Обыкновенно изъ приличія называютъ главнымъ образомъ грековъ, такъ какъ среди нихъ гомосексуализмъ не считался ни преступленіемъ, ни позоромъ. Если бы не это препятствіе, то списокъ могъ бы быть заполненъ и многими знаменитыми современниками. Уже одни эти списки знаменитостей указываютъ, кто проявленія гомосексуализма не находятся въ области только голаго полового инстинкта, кто здѣсь передъ нами часто уже суррогатъ настоящей половой любви, со всѣми ея терзаніями и радостями. Вспомните хотя бы стихотворенія Сафо или Оскара Уальда.
Но и среди обыкновенныхъ людей встрѣчается не мало уриниговъ. Нѣкоторыя статистическія данныя указываютъ, кто среди мужчинъ, напр., количество уриниговъ достигаетъ 1,5%, а если скитать такихъ лицъ, половой инстинктъ которыхъ направляется и въ сторону своего и въ сторону женскаго пода, то процентъ поднимается до 4,4%.
Форель, конекно, совершенно правъ, когда утверждаетъ, кто односторонній гомосексуализмъ съ токки зрѣнія родовой -- явленіе совершенно безвредное, такъ какъ урнинги не могутъ же ямѣть потомства. Гораздо опаснѣе тѣ урнинги, которые не прочь и потомство оставить. Но въ нѣкоторыхъ случаяхъ и односторонніе урнинги представляютъ опасность, а именно тогда, когда ихъ вожделѣнія направляются на малолѣтнихъ, такъ какъ гомосексуализмъ можетъ быть не только врожденнымъ, но и привитымъ, пріобрѣтеннымъ.
Также ничего ужаснаго по своимъ послѣдствіямъ не представляетъ "самый ужасный изъ всѣхъ содомскихъ грѣховъ" -- содомія. А между тѣмъ, онъ карается, напримѣръ, русскимъ законодательствомъ Спбирью.
Безспорно болѣзненными явленіями нужно считать такія уклоненія полового инстинкта, когда онъ получаетъ необычное развитіе (сатиріазисъ нимфоманія), или же когда проявленіе его связано съ причиненіемъ боли самому себѣ (мазохизмъ) или другому (садизмъ). Мазохизмъ -- явленіе болѣзненное, но почти безвредное, за рѣдкими исключеніями, такъ какъ мавохисгь, хотя и жаждетъ боли и страданій (и физическихъ и нравственныхъ) отъ любимой женщины, но только въ такой степени, которая необходима для его возбужденія. Иногда мазохизмъ проявляется въ очень тонкихъ формахъ. Вспомните хотя бы Руссо и его знаменитую фразу: "être aux pieds d'one maîtresse supérieure,-- très douce jouissance". Въ нѣкоторомъ отношеніи (психическомъ) многія женщины являются мазохистками въ своей половой любви.
Другое дѣло садизмъ,-- онъ можетъ достигать ужасныхъ формъ, когда человѣкъ, одержимый имъ, находитъ удовлетвореніе своего полового инстинкта, только мучительно убивая свою жертву. Но, несмотря на весь ужасъ подобныхъ явленій, все же и здѣсь въ громадномъ большинствѣ случаевъ мы имѣемъ дѣло не съ "злой", а съ больной волей. Нѣкоторые врачи полагаютъ, что единственный способъ борьбы съ крайними проявленіями сатиріаза и садизма -- это кастрація.
Сомнѣваемся, чтобы подобная операція могла вылечить подобныхъ субъектовъ. Вѣдь кастраты, оскопленные въ зрѣломъ возрастѣ, не теряютъ половой силы, а тѣмъ болѣе не потеряютъ они своихъ инстинктовъ; для этого нужно было бы вырѣзать часть мозга.
Мы разсмотрѣли половой инстинктъ у человѣка и приходимъ къ печальному выводу, что даже нормальныя проявленія его несутъ человѣку много страданій. За высоту своей психики, за мощное развитіе своего мозга человѣкъ расплачивается дорогой цѣной: лѣта -- преждевременными проявленіями полового инстинкта; старики и старухи слишкомъ долгимъ его сохраненіемъ, когда нѣтъ уже возможности удовлетворить его нормальн ыхъ образомъ; женщины мучительными родами, когда голова будущаго человѣка несетъ муки матери.
Мозгъ -- символъ и мощи человѣка и его страданій.
Когда педагоги о моралисты говорятъ о вліяніи современной городской развращенности на преждевременное проявленіе полового ннстникта у нашихъ дѣтей, то они сильно переоцѣниваютъ значеніе этого фактора: причина страданія, какъ мы видимъ, лежитъ здѣсь гораздо глубже.
Врядъ ли у дикарей и у крестьянскихъ дѣтей половые эксцессы проявляются слабѣе, чѣмъ у нашихъ; готтентотскіе мальчики предаются, напримѣръ, онанизму, нисколько не стѣсняясь, на улицахъ своихъ деревень; но, вѣроятно, вредъ здѣсь нѣсколько сглаживается иногда болѣе здоровой (чѣмъ въ городѣ) жизнью.
Такимъ образомъ, уже въ своихъ чисто физіологическихъ основахъ половой инстинктъ несетъ человѣку не только интенсивныя наслажденія, но и самыя сильныя страданія. Мучится мальчикъ въ смутномъ половомъ томленіи и истощаетъ свой организмъ и душу въ онанизмѣ. Мучится старикъ, сохранившій въ мозгу libido sexualis, но истратившій уже запасы ея проявленій. Мечется въ сладострастной истомѣ дѣвушка, ненашедшая суженаго, и пожилая женщина, сохранившая страсти, но потерявшая привлекательность.
Но половой инстинктъ нельзя разсматривать у человѣка съ одной только грубой физіологической стороны; онъ проникаетъ во всѣ области человѣческаго духа, отражаетъ ихъ, -- и самъ въ нихъ отпечатлѣвается. И наслажденія и страданія, причиняемыя половымъ инстинктомъ, меркнутъ передъ радостями и муками любви.
III. Психологическая сторона вопроса.
Homo sapiens сталъ настоящимъ человѣкомъ съ тѣхъ поръ, какъ создалъ рѣчь и развилъ способность объектировать самого себя. Сознаніе раскололо человѣка на "я" и "не я". Въ этомъ и мощь человѣка, и трагизмъ его существованія. По моему мнѣнію, одинъ изъ основныхъ мотивовъ человѣческой исторіи, это -- тоска по утерянному зоологическому единству и стремленіе возстановить его въ высшихъ формахъ, сознательное стремленіе слить "я" и "не я".
Съ одной стороны -- религія, философія, наука, съ другой -- соціальныя установленія -- въ формахъ часто уродливыхъ, маскирующихъ самостоятельными надстройками основной мотивъ -- всѣ стремились къ одному -- дать человѣку это единство, или миражъ его, дать ему "смыслъ жизни", сливъ, связавъ его "я" со всѣмъ огромнымъ "не я", съ міромъ, зачастую, впрочемъ, только подчинивъ его части этого міра -- семьѣ, клану, государству.
Сознаніе работало въ этой области двумя путями. Во первыхъ, оно разлагало "не я "--міръ -- на ряды индивидуальностей, все болѣе и болѣе упрощенныхъ, по мѣрѣ удаленія отъ человѣка; во-вторыхъ, по мѣрѣ того, какъ этотъ анализъ упрощалъ дѣйствительность и позволялъ, благодаря этому, охватывать все болѣе и болѣе широкіе горизонты съ меньшей затратой психической энергіи, но мѣрѣ этого, сознаніе возстановляло эти упрощенныя индивидуальности, такъ сказать, въ ихъ правахъ и приближало ихъ въ человѣку {Намъ уже приходилось въ печати развивать эти мысли; loc. cit.}.
Наряду съ этой работой сознанія, пытающагося объединить человѣка съ міромъ, человѣкъ стремился и стремится къ тому же и болѣе непосредственнымъ, болѣе интимнымъ путемъ -- путемъ чувства: чувства симпатіи, дружбы, любви относятся въ громадной своей части къ безсознательной или подсознательной области человѣческой психики, хотя чистое сознаніе врывается и въ эту область.
Въ половой любви это сліяніе "я" съ міромъ достигаетъ своей наибольшей интенсивности.
Въ экстазѣ любви человѣкъ, дѣйствительно, сливаетъ себя съ міромъ, хотя міръ и является здѣсь только въ видѣ другой человѣческой индивидуальности. Влюбленные не чувствуютъ уже противоположности "я" и "не я"; они забываютъ о времени и пространствѣ; они порой теряютъ даже ощущеніе границъ своей физической индивидуальности. Я и ты сливаются въ "мы", живущее однихъ и тѣмъ же мгновеніемъ, ощущающее одно и то же проникновеніе въ нѣчто общее и безвѣрное. Другъ въ другѣ они обрѣтаютъ вселенную.
Вотъ въ немъ мы видимъ основу половой любви. Желаніе имѣть дѣтей, продолжить родъ, по нашему мнѣнію, играетъ въ половой любви весьма второстепенную роль. Шопенгауэръ разсматриваетъ половую любовь, какъ наивысшее проявленіе воли въ жизни, какъ инстинктъ, толкающій къ соединенію такія два существа, отъ которыхъ можетъ произойти наилучшее потомство. Такое опредѣленіе половой любви не вѣрно даже и по отношенію къ животныхъ, такъ какъ и животное стремится не къ какому то предначертанному избраннику или избранницѣ, а въ удовлетворенію своего инстинкта наиболѣе для себя удобнымъ образомъ, я майскій жукъ, если нѣтъ самки, не брезгуетъ даже самцомъ.
Въ человѣческой любви случай играетъ также громадную роль; можно даже утверждать, что въ любви почти никогда не встрѣчаются пары, которыя были бы наилучшими для произведенія наилучшаго потомства; такой случай имѣетъ за себя весьма малую вѣроятность. Наоборотъ, есть всѣ основанія думать, что страстная влюбленность въ большинствѣ случаевъ не гарантируетъ не только наилучшаго, но даже и хорошаго потомства.
Разъ у животныхъ половой инстинктъ нельзя поставить въ причинную зависимость отъ процесса оплодотворенія, то еще опрометчивѣе будутъ попытки связать болѣе сложную половую любовь людей съ проблематическимъ инстинктомъ продленія и совершенствованія рода.
Шопенгауэръ, несмотря на свое глубокое презрѣніе въ патентованнымъ философамъ, все же отдалъ здѣсь дань одной изъ ихъ страстишекъ -- цѣлесообразности.
Для цѣлесообразности нужна конечная цѣль, а ее разные люди и эпохи изображаютъ по своему. Зачѣмъ связывать, обезцвѣчивать и упрощать то, что имѣетъ цѣну, главнымъ образовъ, какъ индивидуальное, яркое и безконечно разнообразное?! По какимъ бы графамъ господа философы не разнесли половую любовь, какъ бы они ее не обезцвѣтили и не разложили,-- все же ее не вывести и не объяснить такими фантомами, какъ придуманныя цѣли рода. Половая любовь наиболѣе яркое, наиболѣе сложное, наиболѣе капризное изъ всѣхъ чувствъ.
Почему ты ее полюбилъ? Потому что она совершенство.
Почему онъ ея полюбилъ? А это ихъ знаетъ. Chaque vilain trouve на vilaine.
Страдающій отъ нераздѣленной Розалиной любви, Ромео бродитъ по заламъ своего врага Капулетги и встрѣчаетъ дочь Капулетти -- Джульету.
Одинъ мигъ -- и бѣдный юноша забылъ Розалину, и на смерть влюбляется въ Джульету. Помните его первый монологъ:
Ромео. "О, свѣтильникамъ свѣта занять бы у ней --
Въ тьмѣ ночной блещетъ взоръ ея чудныхъ очей,
Какъ въ ушахъ эфіопки алмазъ дорогой.
Нѣтъ, она недоступна для страсти земной.
Дорога для земли -- и въ толпѣ этихъ женъ
Бѣлый голубь она въ черной стаѣ воронъ.
Буду все я за нею слѣдить; я дождусь,
Какъ окончится танецъ, и ручки коснусь,
О, любило-ль донынѣ ты, сердце мое?
Знало-ль пылкую страсть? Нѣтъ, не знало ее" (стр. 171).
Джульета отвѣчаетъ Ромео такой же всепоглощающей любовью. Въ первое же ихъ свиданье -- она на балконѣ, онъ въ саду, подъ окнами,-- чувство такъ вдохновляетъ эту четырнадцатилѣтнюю дѣвушку, что она даетъ одно изъ наиболѣе поэтическихъ и глубокихъ опредѣленій любви:
Ромео. "И ты меня отпустишь безъ награды?
Джульета. Чего жъ тебѣ желать еще осталось?
Ромео. Обмѣна клятвы въ вѣрности любви.
Джульета. Я прежде отдала ее тебѣ,
Чѣмъ ты просилъ, и, признаюсь, желала бъ
Теперь отнять ее.
Ромео. Отнять назадъ?!
Но для чего жъ, любовь моей души?
Джульета. Затѣмъ, чтобъ я могла, мой милый, снова
Отдать ее тебѣ, но я владѣю
Ужъ тѣмъ, чего я страстно такъ желаю.
О, нѣтъ границъ для щедрости моей,
И глубока любовь моя, какъ, море:
Чѣмъ больше я даю, тѣмъ больше я
Имѣю, милый мой, и потому
И та здѣсь и другая безпредѣльны".
Но какъ ни хорошо зналъ Шекспиръ человѣческую природу, все же могутъ сказать, что это "выдумки".
Возьмемъ историческую правду. Вотъ какъ разсказываетъ Гарибальди о первой своей встрѣчѣ съ Анитой:
"Мы остались вдвоемъ, молча и въ экстазѣ смотрѣли другъ на друга, какъ лица, которыя видятся не въ первый разъ и которыя безсознательно ищутъ въ чертахъ лица какъ бы какихъ-то воспоминаній. Наконецъ, я привѣтствовалъ ее, сказавъ:-- Ты должна быть моею.-- Я плохо говорилъ по-португальски, я эти дерзновенныя слова произнесъ по-итальянски. Какъ бы тамъ ни было, но въ своей дерзости я дѣйствовалъ магнетически. Я завязалъ узелъ, развязать который можетъ только смерть".
Медики зовутъ такую любовь "молніеносной". Словъ нѣтъ, въ такой формѣ любовь проявляется рѣдко, но это лишь рѣзкое выраженіе общаго начала,-- любовь не спрашиваетъ: почему? она не ищетъ оправданій. "Любовь есть нѣчто бурное, она свирѣпа и, какъ терніе, колюча" -- говорятъ Ромео.
Для того, чтобы "они" влюбились другъ въ друга, нужно лишь одно,-- чтобы ихъ "души" и "тѣла" звучали въ данный моментъ созвучно. А потомъ? Потомъ они могутъ полюбить другъ друга на смерть и погибнуть, какъ Ромео и Джульета, или составить "счастливую пару", какъ Гарибальди и Анита, или же разойтись немедленно. Кто знаетъ? Нѣтъ гарантіи, что произойдетъ второе, а не первое или третье.
Недурно изученныя нынѣ явленія гипнотизма приводятъ многихъ ученыхъ къ мысли, что, такъ сказать, механизмъ влюбленности лежитъ въ области гипнотизма, что влюбленность есть проявленіе взаимнаго внушенія. Извѣстны случаи, и даже судебные, когда влюбленность вызывалась искусственно гипнотическимъ внушеніемъ, когда старыя женщины влюбляли въ себя молодыхъ мужчинъ. "Между нормальной и внушенной влюбленностью,-- утверждаетъ Форель,-- не существуетъ границы, такъ какъ они представляютъ пропасть оттѣнковъ;-- но все же,-- продолжаетъ знаменитый психіатръ,-- когда происходить умышленное постороннее внушеніе, вызывающее любовное упоеніе, то влюбленное такимъ образомъ лицо обыкновенно испытываетъ чувство принужденія, которое оно впослѣдствіи, когда приходится давать показанія, изображаетъ очень характерно. Человѣкъ испытываетъ при этомъ какое-то раздвоеніе свой личности. Онъ замѣчаетъ, что его половое возбужденіе и его симпатія носятъ отпечатокъ чего-то вынужденнаго, и онъ стремится бороться съ ними. Правда, что эта самооборона происходитъ обыкновенно позднѣе, когда симпатическое дѣйствіе внушенія понемногу исчезаетъ". Шекспиръ, незнакомый съ гипнотизмомъ, далъ великолѣпный образчикъ такой внушенной любви въ своемъ Ричардѣ III.
Аналогія безспорна, но аналогія, повторяемъ, психическаго механизма. Въ гипношмѣ причиной влюбленности является воля гвшютиватора. Такая воля имѣется у влюбленнаго, и часго его волѣ, его любви подчиняется другая личноість, она какъ бы заражается его любовью. Но часто этого и не происходитъ.
Иногда же нѣтъ и волевого проявленія ни съ той, ни съ другой стороны, и все же они влюбляются безумно. Ромео пришелъ во дворецъ Капулетги, влюбленный въ Розалину, онъ и не думалъ о Джульетѣ, на Джульета о немъ, они были враги,-- и все же безумно полюбили другъ друга. Гипнотизмомъ этого не объяснишь. Явленіе, видимо, посложнѣе.
Да и можетъ ли дать какое угодно объясненіе больше того, что заключено въ самомъ переживаніи или даже въ его описаніи.
Во внѣшней безпричинности половой любви, остротѣ и силѣ ея лежать уже зародыши трагизма. Я люблю, но она не любить и не можетъ полюбить никогда. И Вертеръ стрѣляется.
Вертеръ -- не типичное явленіе, -- но страшныя муки нераздѣленной любви не такъ уже рѣдки. До пули и яда доходятъ не такъ ужъ часто, но жизнь коверкается надолго, если не навсегда -- даже и въ наше сѣрое, безцвѣтное, машинное время.
Но трагична часто и взаимная любовь.
Два существа слились въ одно, не только въ едину "плоть", но и въ единъ духъ.
Моментъ, дни, мѣсяцы этого экстаза прошли.
"Догорѣли огни,
Облетѣли цвѣты..."
И на мѣстѣ единаго "мы" -- чужіе "я" и "ты". Хорошо еще, если только чужіе, а не враждебные. "Она" -- уже не "я". Она такая же чужая, какъ и другіе, почти такая же. Контрастъ между пережитымъ блаженствомъ Нирваны и снова наступившей раздвоенностью такъ великъ и такъ мучителенъ, что многіе страстные союзы рвутся именно въ этотъ моментъ.
Конечно, напрасно оплакиваетъ Надсонъ сорванный цвѣтокъ, некстати говоритъ о маскахъ и румянахъ,-- но все же чувство трагизма любви, разочарованіе послѣ экстаза любви, боль контраста "до" и "послѣ" выражены имъ довольно хорошо.
Далеко до него нѣкоторымъ нашивъ молодымъ беллетристамъ, уловляющимъ спросъ публики. Они поняли лишь одно: нужно протрафлять и подъ Ницше и подъ маркиза Сада. Ихъ герои, совершивъ какую нибудь подовую гнусность, гогочутъ на всю округу. Вотъ-де я какой "бѣлокурый звѣрь". Они не вѣдаютъ, что и ввѣрь даже не таковъ, что въ глубинахъ звѣриной "души" совершается что-то болѣе сложное, чѣмъ у героя "подъ Ницше". Древніе уже отмѣтили, что "omne animal post coitum tristum est"; впрочемъ, они же прибавляли: "nisi gallus qui cantat". Древніе какъ бы провидѣли героя нѣкоторыя, современныхъ романовъ и нашли ему подходящій символъ: пѣтухъ -- простой пѣтухъ: "nisi gallus qui cantat".
Дѣйствительно контрастъ "до" и "послѣ" любовнаго экстаза глубоко мучителенъ, и нуженъ рѣдкій случай "сродства душъ", нужно одинаковое пониманіе трагичности любви, одинаковая склонность къ другимъ альтруистическимъ чувствамъ,-- въ дружбѣ, къ состраданію,-- нужна, наконецъ, любовь къ дѣтямъ и желаніе имѣть ихъ другъ отъ друга, чтобы союзъ мужчины и женщины окрѣпъ и далъ не только высокое наслажденіе временнаго сліянія въ любовномъ экстазѣ, но и постепенное сближеніе двухъ "я"; не Кантовское "дополненіе мужчины и женщины до полнаго человѣка", а сближеніе человѣка съ вселенной черезъ, при посредствѣ, любимаго человѣка.
Элленъ Кей,-- авторъ довольно смѣлой для нѣмецкой женщины книги "Любовь и бракъ",-- приходитъ къ не менѣе печальному выводу. "Глубочайшій трагизмъ въ любви состоитъ въ томъ, что многіе люди созрѣваютъ для высокой любви, способной создать изъ двухъ существъ одно, болѣе совершенное, лишь послѣ того, какъ ихъ душа и чувственность научены опытомъ и ошибками. Къ большинству людей примѣнимы слова умирающаго Геббеля: "намъ недостаетъ то чаши, то вина".
Но какъ рѣдки подобныя счастливыя пары. Гораздо рѣже, чѣмъ такъ называемые счастливые браки. Соединенные могучей силой любви, но совершенно неподходящіе для совмѣстной жизни люди, разочарованные послѣ пережитого экстаза, продолжаютъ все же свой невольный союзъ въ силу различныхъ внѣшнихъ принужденій: экономическихъ, юридическихъ, религіозныхъ и такъ называемыхъ моральныхъ. Начинается совмѣстная жизнь двухъ каторжниковъ, прикованныхъ къ одной тачкѣ. Ужасная яствъ, полная ненависти, лжи, обмана и лицѣмерія.
Когда внѣшнія принужденія сильны,-- напримѣръ, связаны съ установившимися обычаями страны или съ религіозными вѣрованіями, то эти каторжники имѣютъ хоть нѣкоторое утѣшеніе въ гипнозѣ, что они страдаютъ изъ за какого то высшаго закона.
Но этотъ "высшій законъ" не мѣшаетъ имъ на каждомъ шагу нарушать его. Недаромъ въ самыхъ древнихъ законахъ большое число параграфовъ посвящено невѣрнымъ женамъ. Жены измѣняли, хотя за это имъ грозила смерть или мученія, подобныя тѣмъ, которымъ подвергъ одинъ изъ героевъ Брайтона свою невѣрную жену, отдавъ ее на поруганіе 12 спеціально подобраннымъ имъ молодцамъ. Мужья измѣняли съ большей легкостью и безопасностью, но все таки новеллы Боккачіо показываютъ, что иногда и имъ попадало.
Теперь все это совершается съ еще большей безопасностью и легкостью для обѣихъ заинтересованныхъ сторонъ: но все же большинство убійствъ въ Парижѣ совершается на почвѣ ревности. Къ современному положенію въ Европѣ вы еще вернемся, теперь же я хочу остановиться на психологической сторонѣ измѣны и ревности.
Когда я читалъ законы царя Хамураби о невѣрныхъ женахъ или "Les femmes galantes" Брайтона и многое другое на эту же тему, я всегда удивлялся не мужчинамъ, а женщинамъ, ихъ необыкновенной храбрости. Ужъ, кажется, муки мученическія терпѣли онѣ за измѣны, и все же измѣняли своимъ извергамъ на каждомъ шагу, измѣняли съ необыкновенной изворотливостью, съ какимъ то мужествомъ отчаянія. Что ихъ влекло? Предположить, что все это болѣзнь, нимфоманія, конечно, нельзя. Объясненіе, даваемое одной изъ Мопассановскихъ героинь -- "il récommence", также непримѣнимо: хотя бы тотъ же Брантомовскій герой, о которомъ я только что упоминалъ, était très fort. Да и вообще для начала измѣны такія физіологическія объясненія не имѣютъ значенія.
Многіе скажутъ: "отъ скуки, отъ бездѣлья". Нашъ мужикъ утверждаетъ, что "съ жиру бѣсятся". Несмотря на простоту этого объясненія, въ немъ есть доля правды. Вѣрнѣе, есть правда въ обратномъ утвержденіи: физически измученному человѣку не до любви, а тѣмъ болѣе не до "измѣны".
Но вѣдь скуки, бездѣлья и жиру нѣтъ, напримѣръ, у фабричнаго рабочаго и его жены,-- но они же измѣняютъ другъ другу, хотя, конечно, и не такъ часто, какъ люди сытые и бездѣльные. Объяснять измѣну половымъ развращеніемъ,-- это только отмахиваться рукой отъ вопроса. Измѣняли и жены, и мужья всегда и всюду,-- нельзя же объяснять это вѣчной развращенностью.
Шопенгауэръ и Форель объясняютъ "измѣну" мужчинъ ихъ полигамическимъ инстинктомъ. Шопенгауэръ говоритъ: "любовь мужчины сильно падаетъ съ того момента, какъ онъ получилъ удовлетвореніе; почти всѣ женщины привлекаютъ его болѣе, чѣмъ та, которой онъ уже владѣлъ. Онъ мечтаетъ о перемѣнѣ. Любовь же женщины, наоборотъ, увеличивается, начиная съ этого момента".
Близкое къ этому мнѣнію высказываетъ и Форель. Онъ категорически утверждаетъ, что "мужчина инстинктивно стремился бы совокупляться съ возможно большимъ числомъ женщинъ и плодить возможно больше дѣтей, еслибъ это не было сопряжено для него съ нѣкоторыми неудобствами и послѣдствіями"...
Да будетъ такъ. Но вѣдь женщины то все же измѣняли и измѣняютъ. А женщины несвязанные (королевы, артистки и т. д.) часто проявляли и проявляютъ не менѣе поліандрическія наклонности, чѣмъ мужчины -- полигамическія. И весьма вѣроятно, что, еслибы женщины были соціально также свободны, какъ и мужчины, то и вообще различія, указываемаго Шопенгауэромъ не наблюдалось и совсѣмъ.
Что же влечетъ мужчинъ и женщинъ къ перемѣнамъ въ любви?
Одна фантазія сладострастія недостаточно сильный, а главное, недостаточно общій стимулъ. Конечно, часто дѣло только въ одномъ атомъ -- въ грубой или тонкой чувственности. Но я думаю, что часто, и особенно часто-безсознательно, толкаетъ людей болѣе высокая потребность: смутная надежда пережить то, что грезится или грезилось всякому человѣку -- экстазъ любви, то слитіе двухъ "я", которое, если и было пережито когда то, то разлетѣлось въ прахъ и растоптано грязью жизни и растоптано часто прежде всего любимымъ когда то человѣкомъ. И несчастные -- и мужчины и женщины -- летятъ за новымъ счастьемъ -- забвеніемъ, хотя бы на часъ, хотя бы на мгновеніе. Изъ-на миража этого счастья жертвовали и жертвуютъ жизнью.
Перейдемъ къ ревности. Кто только не нападалъ на ревность. И дѣйствительно нехорошее чувство. Ужасное чувство и для того, кто ревнуетъ, и для того, кого ревнуютъ. Не всегда даже хуже второму, чемъ первой).
Спокойные люди, отревновавшіе или никогда не ревновавшіе, совершенно справедливо нападаютъ на ревность, но, мнѣ кажется, совершенно напрасно утверждаютъ они, что "филогенетически ревность произошла изъ борьбы за обладаніе женщиной, когда всѣ споры рѣшались еще одной грубой физической силой. Хитрость и сила вели постоянную борьбу, и когда сайка доставалась сильному самцу, онъ долженъ былъ ревниво оберегать ее для того, чтобы другой не отбилъ ее хитростью или насиліемъ".
Но вѣдь ревнуютъ не только мужчины, но и женщины, а онѣ вѣдь не боролись за обладаніе мужчиной. Причемъ же тутъ филогенезисъ?
Безспорно, въ ревности, особенно въ ревности мужа къ женѣ былъ, да и до сихъ поръ существуетъ грубый элементъ собственности. Достаточно вспомнить гаремы, евнуховъ, знаменитые средневѣковые пояса, и спокойное убійство невѣрныхъ женъ, и немедленную замѣну ихъ новыми. Безспорно, часто это -- гнусное чувство и нельзя оскорблять животныхъ, называя эту гнусность "наслѣдіемъ звѣрей".
Но только ли такая бываетъ ревность?
Ревновали и ревнуютъ и слабыя правами и силой женщины, ревновали и ревнуютъ благородные мужчины, не смотрѣвшіе на любимую женщину, какъ на невольницу, какъ на собственность, уважавшіе въ ней человѣка. Наконецъ, ревновали совершенно свободные мужчины совершенно свободныхъ женщинъ и наоборотъ.
Ясно, что чувство собственности -- слишкомъ грубое, примитивное и однобокое объясненіе ревности.
Мнѣ кажется, что во многихъ случаяхъ ревнуютъ не къ своей женѣ, не къ своему любовнику, а къ тому, что прожито, къ тому любовному единенію, что въ экстазѣ сливало "я" и "ты" въ единое "мы". Это единеніе такъ дорого, что одна мысль о томъ, что что-то подобное можетъ переживать она же, или онъ же съ другихъ, доставляетъ ужасныя муки, такъ какъ уничтожаетъ пережитое счастье, оскверняетъ его, дѣлаетъ его чѣмъ то обычныхъ, призрачныхъ.
Ницше чувствовалъ это, когда говорилъ, что "каждая сильная любовь сопровождается жестокой мыслью убить предметъ любви, чтобы разъ навсегда не быть игрушкой его измѣны, потому что любовь боится измѣны больше смерти" (Переоцѣнка всего цѣннаго стр. 280).
Старый, разсудительный профессоръ Форель очень хорошо доказываетъ безсмысленность ревности. Конечно, говоритъ онъ, "нужно незамѣтныхъ образомъ провѣрить свои подозрѣнія. Но какой смыслъ имѣетъ при этомъ ревность? Если подозрѣніе не оправдается, то мужъ своихъ ревнивымъ поведеніемъ лишь совершенно напрасно оскорбилъ и огорчилъ жену. Если же подозрѣніе окажется вѣрнымъ, то возможны два исхода изъ такого положенія: или дѣло касается мимолетнаго любовнаго увлеченія женщины недурной, дѣйствовавшей, можетъ быть, подъ минутнымъ вліяніемъ другого мужчины и искренно раскаивающейся въ своемъ проступкѣ; или же онъ имѣетъ дѣло съ полнымъ исчезновеніемъ любви, или съ недостойной, безчестной обманщицей: тогда ревность тѣмъ болѣе неумѣстна, а умѣстенъ лишь разводъ".
Разсудительный профессоръ приводитъ даже блестящій примѣръ изъ жизни. Жилъ "одинъ почтенный образованный человѣкъ въ счастливомъ бракѣ, отъ котораго имѣлъ пятерыхъ подрастающихъ дѣтей". Жилъ спокойно, и вдругъ бѣсъ попуталъ -- влюбился во вдову, подругу своей жены. Вдова не могла устоятъ противъ столь почтеннаго человѣка и отвѣтила взаимностью, но до грѣха не допустила. Долго пучились благородные любовники и наконецъ рѣшились признаться женѣ. Жена не уступала въ благородствѣ и отнеслась очень "снисходительно", она подумывала даже допустить "влюбленныхъ до полнаго полового сближенія", но до этого дѣло не дошло, такъ какъ "такая прямота и честность со стороны всѣхъ участвующихъ привела къ постепенной благопріятной развязкѣ конфликта".
Сколь благородны бываютъ почтенные люди, ихъ жены и знаковыя имъ вдовы! Гдѣ ужъ ревности забраться въ такое стерилизованное дупло!
Я знаю, такъ сказать, изъ исторіи русской литературы еще болѣе яркій примѣръ.
Одинъ извѣстный романистъ 50-хъ -- 60-хъ годовъ влюбился въ чужую жену. Она была еще болѣе скромнаго права, чѣмъ вышеописанная вдова и даже взаимностью къ писателю не воспылала. Писатель мучился. Тогда мужъ и жена рѣшили, что нельзя томить человѣка изъ-за пустяковъ и рѣшили спасти писателя тѣмъ радикальнымъ средствомъ, до котораго нѣмецкой троицѣ дойти не пришлось. Сказано, сдѣлано. Предложили писателю. Но несмотря на весь свой реализмъ, тотъ все же не задержалъ такой простоты. Даже не поблагодарилъ, а прямо за шляпу и домой. Съ тѣхъ поръ почтенная пара его у себя и не видала.
Безспорно,-- спокойные и разсудительные люди, всѣ эти мужья, жены и вдовы, но все же ревность Отелло я назову болѣе высоко человѣчной, чѣмъ ихъ спокойствіе и разсудительность.
Никакое совершенное соціальное устройство, никакая свобода выбора и любви, не превратятъ того, что мы зовемъ теперь измѣной и ревностью: они будутъ проявляться тогда только въ болѣе тонкихъ и сложныхъ формахъ, но трагизмъ положенія отъ этого не уменьшится.
Мы до сихъ поръ разсматривали, такъ сказать, идеальный случай половой любви, когда она достигаетъ высоты своего напряженія, когда она охватываетъ всего человѣка.
И этотъ идеалъ, какъ и всякій другой, рѣдко осуществляется въ жизни болѣе или менѣе полно. "Лазурное царство" не для всѣхъ. Большинство, какъ всегда и во всемъ, удовлетворяется суррогатами. Нужда и предразсудки давятъ любовь въ самомъ зародышѣ, и у большинства она только нерѣдка прорывается отдѣльными огоньками, которые болѣе жгутъ, чѣмъ озаряютъ. Любовь обезцвѣчивается, упрощается и сводится къ голому половому инстинкту, а мозгъ перерабатываетъ этотъ инстинктъ въ развратъ, грязь и насиліе.
Этого было бы достаточно для полнаго паденія человѣчества, но людей спасаетъ другое чувство, другая любовь -- любовь къ дѣтямъ. Женщина, у которой погасла любовь, или которая вмѣсто нея испытала только великое поруганіе своихъ неясныхъ мечтаній, осуществляетъ сліяніе съ міромъ въ любви къ своимъ, а часто и въ чужимъ дѣтямъ. Мужчина, у котораго наслѣдственность и машинная жизнь, казалось, вытравили все человѣческое, въ промежуткахъ между биржей и кутежомъ, нѣжно ласкаетъ своего ребенка. Пусть въ этой любви больше гордости самца и чувства собственности, чѣмъ любви къ другому человѣку, но все же присутствуетъ и послѣдняя.
Когда я смотрю на типичнаго французскаго буржуа, то мнѣ порой кажется, что онъ уже готовъ встать на четвереньки и зарычать по звѣриному, и только проблески любви къ дѣтямъ сохранили въ его лицѣ что-то человѣческое.
Но съ другой стороны, вопросъ о дѣтяхъ является и самымъ тяжелымъ камнемъ, который давитъ и часто не даетъ проявиться половой любви.