Книговод

Выступления в стенографической и протокольной записи (ноябрь 1917-1930)

Маяковский Владимир Владимирович


Владимир Маяковский

  

Выступления в стенографической и протокольной записи (ноябрь 1917--1930)

  
   Владимир Маяковский. Полное собрание сочинений в тринадцати томах
   Том двенадцатый. Статьи, заметки и выступления. Ноябрь 1917--1930
   М., ГИХЛ, 1959
   Подготовка текста и примечания:
   А. М. УШАКОВ -- статьи и заметки; Ф. Н. ПИЦКЕЛЬ -- стенограммы выступлений; А. В. ФЕВРАЛЬСКИЙ -- статьи, заметки, стенограммы выступлений о театре в кино; В. Ф. ЗЕМСКОВ -- протокольные и другие записи выступлений
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   Выступление на общем собрании временного комитета уполномоченных Союза деятелей искусств 17(30) ноября 1917 года
   Выступления на заседаниях коллегии Отдела изобразительных искусств Наркомпроса в ноябре 1918 -- феврале 1919 года
   Доклад о художественной пропаганде на Первом всероссийском съезде работников РОСТА 19 мая 1920 года
   Выступления на заседаниях коллегии Политпросветсектора Наркомпроса в сентябре 1920 года
   Выступления на диспуте о постановке "Зорь" в Театре РСФСР Первом 22 ноября 1920 года
   Выступление на диспуте о драматургии А. В. Луначарского 26 ноября 1920 года
   Выступление на диспуте "Художник в современном театре" 3 января 1921 года
   Вступительное слово на диспуте ;"Надо ли ставить "Мистерию-буфф"?" 30 января 1921 года
   Выступления на диспуте "Футуризм сегодня" 3 апреля 1923 года
   Выступление на диспуте о задачах литературы и драматургии 26 мая 1924 года
   Выступления на Первой Всесоюзной конференции пролетарских писателей 9 января 1925 года
   Выступления на Первом Московском совещании работников левого фронта искусств 16 и 17 января 1925 года
   Выступления на диспуте по докладу А. В. Луначарского "Первые камни новой культуры" 9 февраля 1925 года
   Выступление на диспуте "Больные вопросы советской печати" 14 декабря 1925 года
   Выступление на диспуте о советском иллюстрированном журнале 29 марта 1926 года
   Выступление на торжественном заседании общественного комитета по празднованию пятилетнего юбилея Театра имени Вс. Мейерхольда 25 апреля 1926 года
   Выступление по докладу А. В. Луначарского "Театральная политика советской власти" 2 октября 1926 года
   Выступление на диспуте о постановке "Ревизора" в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда 3 января 1927 года
   Выступления на диспуте "Упадочное настроение среди молодежи (есенинщина)" 13 февраля и 5 марта 1927 года
   Выступление на заседании сотрудников журнала "Новый Леф" 5 марта 1927 года
   Выступления на диспуте "Леф или блеф?" 23 марта 1927 года
   Выступление на заседании комиссии ленинградских государственных академических театров 15 июня 1927 года
   Выступления на диспуте "Пути и политика Совкино" 15 октября 1927 года
   Выступление на диспуте о художественных произведениях на выставке Совнаркома к десятилетнему юбилею Октябрьской революции 13 февраля 1928 года
   Выступления на собрании Федерации объединений советских писателей 22 декабря 1928 года
   Выступления на двух заседаниях Художественно-политического совета Гос. театра имени Вс. Мейерхольда (На обсуждении трагедии "Командарм 2") 4 мая 1929 года
   Выступление на Втором Всесоюзном съезде Союза воинствующих безбожников 10 июня 1929 года
   Выступления на заседании Художественно-политического совета Гос. театра имени Вс. Мейерхольда (На чтении и обсуждении "Бани") 23 сентября 1929 года
   Выступления на Втором расширенном пленуме правления РАПП 23 и 26 сентября 1929 года
   Выступление на обсуждении "Бани" в клубе Первой Образцовой типографии 30 октября 1929 года
   Выступление на обсуждении "Бани" в клубе "Пролетарий" 4 декабря 1929 года
   Выступления на пленуме Реф 16 января 1930 года
   Выступление на конференции МАПП 8 февраля 1930 года
   Выступление на общемосковском собрании читателей "Комсомольской правды" 21 февраля 1930 года
   Выступление на выездном заседании Художественно-политического совета Центрального управления госцирками 28 февраля 1930 года
   Выступление на заседании исполбюро Федерации объединений советских писателей 7 марта 1930 года
   Выступление в Доме комсомола Красной Пресни на вечере, посвященном двадцатилетию деятельности, 25 марта 1930 года
   Выступление на диспуте о "Бане" в Доме печати 27 марта 1930 года
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ОБЩЕМ СОБРАНИИ ВРЕМЕННОГО

КОМИТЕТА УПОЛНОМОЧЕННЫХ СОЮЗА

ДЕЯТЕЛЕЙ ИСКУССТВ

17 (30) ноября 1917 года

  
   Маяковский <говорит> о том, что нужно приветствовать новую власть и войти с ней в контакт.
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ

НА ЗАСЕДАНИЯХ КОЛЛЕГИИ ОТДЕЛА

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

НАРКОМПРОСА

28 ноября 1918 года

  
   Председатель <Н. Н. Пунин>. Разрешите первым вопросом рассмотреть вопрос о журнале. Дело в том, что вчера было заседание, правда очень непродолжительное и неопределенное, Государственного совета по делам искусств, образованного две недели тому назад, под председательством Луначарского <...> Луначарский предложил, вместо того чтобы издавать еженедельную газету, издавать общий журнал для всех отделов <...> На это возражал т. Маяковский, я и некоторые другие <...> После маленького совещания т. Маяковским была предложена резолюция, которую он хотел внести в коллегию <...> Резолюция следующая (читает).
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Исходя из всего здесь сказанного, очевидно, что разногласий по поводу необходимости существования газеты информационного характера нет. Это -- с одной стороны. С другой стороны -- необходимо иметь специальный орган, обслуживающий более глубокие интересы отделов в области пропаганды и т. д. В этом отношении разногласий нет. Но у нас в резолюции пропущено слово "информационный"; вот это слово надо было бы вставить, потому что это слово характеризует будущую деятельность газеты, но оно почему-то выпало.
   По поводу оценки деятельности газеты "Жизнь искусства" также разногласий нет; если кто-нибудь к этому хладнокровно относится, то потому, что ему самому не приходилось близко сталкиваться. При продолжении же подобной политики, без сомнения, всем присутствующим придется столкнуться с такого рода деятельностью газеты. Так что я полагаю, что предложенная резолюция правильно характеризует мнение коллегии.
  
   Голоса. Да.
   Председатель. Мы принимаем принципиально: газета "Жизнь искусства" должна быть реформирована. Газета нам нужна <...> Принято положение об издании газеты сейчас <...> Итак, коллегия остается при прежнем решении издавать свою газету <...> Затем в Совете был поднят вопрос об организации Литературного отдела <...> Секция предлагает делегировать Маяковского на все эти организационные собрания по образованию этого отдела. Угодно коллегии согласиться делегировать на время организационной работы для контакта в данный отдел Маяковского? (Баллотировка.-- Принято.)
  
   Маяковский. С Литературным отделом вообще творились всегда странные вещи, которые, впрочем, творятся у нас с Отделом искусств. Мне неоднократно приходилось слышать последнее время на Совете -- это было заявлено Луначарским,-- что в такой-то день, положим, завтра, будет организационное собрание по делам искусства и всех товарищей, интересующихся этим собранием, просят явиться. Я пришел на это собрание (я еще ранее был приглашен Анатолием Васильевичем) по адресу Отдела театров и зрелищ. Мне сказали, что собрание переносится на другой день. На другой день я получаю повестку, что собрание должно состояться там через два Дня. Я иду туда через два дня и узнаю, что собрание уже состоялось, но состоялось уже в третьем месте, причем в (Северной коммуне" было написано, что решено концентрировать издательскую деятельность в особых издательских коллективах. Сейчас намечают пять коллективов для Петрограда под общим названием. На совещание делегируются представители всех районов, так или иначе заинтересованных в печатном деле. На мой вопрос т. Белопольскому: был ли на этих совещаниях представитель из отдела изобразительных искусств, я не получил ответа, он этот вопрос как-то замял. Мне кажется, тот революционный счет, на котором стоит Отдел изобразительных искусств, в данном случае есть причина несвоевременного извещения...
  
   Председатель. Неблагонадежный отдел.
  
   Маяковский. Я счел необходимым обратить внимание т. Пунина, с одной стороны, на необходимость представителя от Отдела изобразительных искусств в этих литературных совещаниях для обсуждения организационных вопросов, а с другой стороны, необходимо иметь представительство в Совете, чтобы была таким образом дана возможность в случае нужды апеллировать по всем общим вопросам, касающимся литературных дел.
  
   Председатель. Вопрос исчерпан. Переходим ко второму вопросу -- о выставках.
   <Вопрос о перевозке картин на выставку.>
  
   Маяковский. Я думаю, что в некоторых случаях невозможность перевезти картину является единственной гарантией непопадания огромной и никому не нужной вещи. Так что я нахожу, что мы не имеем права проводить перевозку от отдела в виде общего правила, а необходимо на каждый конкретный случай иметь санкцию заведующего Выставочным комитетом, брать удостоверение от тех, кто устраивает выставку. Один из членов Выставочной комиссии должен на каждый отдельный случай давать санкцию, не предрешая вопроса о принципиальной перевозке всех вещей за счет отдела, потому что если можно перевезти за счет отдела, то никто не будет сам перевозить свои произведения, а между тем у вас имеется одиннадцать обществ.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   <Разговор о затруднениях с лесом для щитов.>
  
   Маяковский. Необходимо иметь лес и плотника на самой выставке и два или три рамочника.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   <Заявление художника П. В. Митурича об оплате эскизов по украшению Иорданского входа в Зимний дворец и об отказе заведующего Музейным отделом Наркомпроса Г. С. Ятманова оплатить эскизы.>
   Председатель. Мы <...> говорим: уплатить художнику такому-то согласно условию, заключенному между ним и Ятмановым.
  
   Маяковский. А если откажется, то пусть мотивирует,
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   <Вопрос об утверждении портретов Ф. М. Достоевского.>
  
   Маяковский. Просить составить общее положение по заготовке портретов для всех книжек.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   <Вопрос о выполнении художественных работ членами коллегии и секций.>
  
   Маяковский. Эта работа является заказом.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Если заказчиком является коллектив, то художник может принять или не принять работу...
  
   Руднев. Секция поручает работу члену секции. Он ее исполняет. Кто должен ее утвердить? Выходит так, что он же ее исполняет, он же и утверждает <...>
  
   Маяковский. Это относится только к тому случаю, когда секция и человек -- одно и то же.
  

5 декабря 1918 года

  
   Председатель <Н. Н. Пунин>. <...> Переходим к вопросам по издательской секции. Подготовлен и уже выпущен из печати первый номер нашей газеты "Искусство коммуны". Этот номер был выработан в течение недели. Я предлагаю коллегии осмотреть и высказать свое мнение по этому поводу.
   <Н. И. Альтман говорит, что нужна постоянная редакционная коллегия, и заявляет, что некоторые статьи в первом номере являются для него новостью.)
  
   Маяковский. Тов. Альтман совершенно прав, говоря, что коллегия должна быть ответственна за тот орган, который издается. Выпуск первого номера без точного осведомления всех членов коллегии относительно материала, помещаемого в нем, объяснялся тем, что приходилось без работников двинуть эту машину. Ни т. Руднев, ни Альтман, ни Штеренберг, которому я неоднократно досаждал: "Будьте добры, проверьте материал",-- я это говорю не зря, действительно так было,-- никто этим делам на первый раз заниматься не хотел. (Этому свидетели -- Николай Николаевич и сам Альтман.) Двинуть дело было очень трудно. Я думаю, что со второго номера это урегулируется. Не нести ответственность за то, что сделано, нельзя. Можно поступить проще: не выпускать вовсе газету. Она отпечатана в количестве десяти тысяч экземпляров, которые не выпустить, а можно взять их на память. Именно сегодня литературно-издательский отдел, от имени которого я, как частное лицо, говорю, решил поставить коллегию перед фактом издания этой газеты с тем, чтобы привлечь к дальнейшему редактированию всю коллегию.
  
   Председатель. <...> Я знаю, как много времени потратил т. Маяковский, чтобы выпустить этот номер. Нам надо было его выпустить спешным порядком, ввиду целого ряда событий, происшедших в художественном мире за последнее время <...>
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Маяковский. Сейчас ответственность за издание несет главным образом литературная секция, которая взялась за это дело инициативно. В первом редакционном совещании участвовали: Брик, Пунин, Штальберг и я в виде совещательной лошади, которая ходила по делам этой газеты.
  
   <Вносится предложение об участии в газете Театрального, Музыкального и Музейного отделов Наркомпроса.>
  
   Маяковский. Принципиально я считаю необходимым участие всех отделов. Я считаю, что газета от такого участия только выиграет. Но я должен указать на самую технику. Вы предлагаете собрать сход, утвердить доклад, дать его на прочтение, потом вырешить и сформировать сообща издательский отдел и т. д. С такого рода колоссальной волокитой издательский отдел уже сталкивался, и поэтому он приступил в таком революционном порядке к изданию. Я считаю необходимым зафиксировать небольшую редакционную коллегию, причем ее уже и держаться. У нас будет главным образом информационный материал, будет боевой материал, материал о выставках, который, конечно, пойдет в первую очередь. Эта редакционная коллегия постепенно, в связи с возникающими задачами и необходимостью информации, двинет и руководящие статьи, увеличит редакционную коллегию, постепенно этот редакционный аппарат будет осложняться; сначала же надо начать с простого.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. В прошлом заседании был даже принят вопрос как об идеальной газете, о газете совместной. Так что принципиально обсуждать этот вопрос не приходится. Был намечен вопрос об ускорении издания "Коммуны". Сейчас же необходимо только обсудить предложение Н. Н. Пунина относительно выбора временной редакционной коллегии для временного ведения газеты, пока все остальные отделы не вступят в совместное ее издание. Необходимо выработать конституцию для работ этих отделов.
  
   <И. С. Школьник дает положительный ответ от имени Театрального отдела, Г. С. Ятманов -- от Музейного. Предлагается от Отдела изобразительных искусств выбрать троих.>
  
   Маяковский. Я предложил бы Пунина, Брика и Альтмана -- чтобы он не указывал, что такие статьи прошли вне его ведома.
  
   <Н. И. Альтман считает: неважно, чтобы были представители всех отделов, -- надо, чтобы проводились основания, на которых стоит коллегия Отдела изобразительных искусств.>
  
   Маяковский. Я думаю, что фактически так и выйдет. Статьи информационного характера, конечно, будут помещаться в данной газете от того или иного отдела; что же касается литературной работы, ведения газеты, печатания по две статьи обязательных в неделю, то за это едва ли возьмется какой-нибудь представитель от отдела. Он будет ограничиваться только тем, что ему важно: если газета вступает в конфликт с интересами какого-нибудь отдела, то тогда ясно, что он выступит в ней с громовой, обличительной статьей, но чисто литературная сторона газеты находится вне зависимости от представителей тех или иных отдельных секций. Идеальная постановка такова, чтобы газету редактировали представители отдельных секций от Отдела изобразительных искусств. Но сейчас, я говорю, это невыполнимо, эта идеальная постановка может быть осуществлена в будущем. Примем ли мы то, что предложил Ятманов и я, или то, о чем говорил Альтман,-- на практике выйдет в первое время издательства то, о чем говорил Альтман. Мое предложение -- проголосовать вопрос о том, сколько человек нужно избрать во временную редакционную коллегию -- трех или пять,-- с тем чтобы впоследствии начать ее расширять. Необходимо наметить людей персонально -- вот наша ближайшая задача.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Газета будет выходить по субботам; так как она задержалась, придется печатать на плоской машине...
  
   <В редакционную коллегию избраны Н. Н. Пунин, О. М. Брик и Н. И. Альтман.>
   Председатель. Переходим к докладу литературно-издательской секции о принятых к изданию вещах Маяковского, об ассигновании суммы на издание.
  
   Маяковский. Дело в том, что сейчас литературно-издательский отдел намечает довольно большую и широкую программу иллюстрированных изданий. Это объясняется главным образом тем, что общие реакционные, антихудожественные условия литературно-поэтического рынка невольно заставляют поэтов-писателей бежать в объятия тех людей, с которыми приходилось работать в художественной деятельности. За последнее время в России деятельность поэтов-литераторов была тесно связана с художественной деятельностью. Пунин получает много книг современных поэтов -- поэму Хлебникова, Крученых -- для иллюстрирования изданий.
   Затем литературно-издательская секция нашла возможным принять к изданию в первую очередь и мои две книги. Одну книгу потому, что она по тому, как она задумана, представляет собою большой материал для иллюстрации, а следовательно, и отвечает прямой задаче отдела: выпускать те книжки, которые с внешней стороны имеют подходящий характер для выпуска их Отделом изобразительных искусств. Отдел в первую очередь наметил издание детской книги; там помещены стихотворения, имеется политический отдел (дает подробное описание книги). Книга эта наиболее желательна для отдела, потому что детских книг в новой литературе и поэзии совершенно нет. Смета на эту книгу следующая (читает смету). Эта книжка, ее исполнение явились по нашей инициативе. Мы заранее сговорились с художниками. В этом согласились принимать участие Альтман, Штеренберг и Козлинский. Общая сложность траты является восемь тысяч сто рублей. Формат листа будет такой (дает объяснения). Книга обойдется около пяти рублей -- рыночная стоимость.
   Вторая книга -- "Издевательства" -- сатирические стихи. Она состоит из моих стихов, напечатанных в различных сатирических журналах и газетах, а также содержит многие стихотворения, появляющиеся в печати впервые и не вошедшие раньше по цензурным условиям (дает объяснения).
   Мы предполагаем провести означенные художественные работы путем конкурса через Государственные мастерские, которые сильно нуждаются в заказах художественных работ, а затем было бы очень интересно через соответствующих руководителей данных мастерских выяснить имеющиеся там силы на таком реальном примере. Раньше нами намечался состав: тт. Альтман, Пунин, Штеренберг и Брик (как представитель от Государственных мастерских) и я, как автор этой самой книги,-- я могу выяснить, насколько рисунки близки к заданиям. Этот конкурс, который предполагается устроить в Государственных мастерских, я считал бы очень интересным. Книга эта уже будет значительно большего формата (дает объяснения и читает смету).
   Магазинная стоимость этой книги будет восемь рублей. Я беру предельную смету. Возможно, что будет кой-какая экономия. Мастерские за клише требуют самую различную сумму, начиная с трех рублей пятидесяти копеек в типографии, указанной мне т. Левиным и делавшей рисунки и клише к нашей газете, и кончая пятнадцатью рублями за дюйм -- расценка типографии Голике. Но я не знаю, выгадав на рублях, не потеряем ли мы в смысле художественного исполнения. Я бы думал, что во всяком случае цену за эту толстую книгу мы могли бы довести до семи рублей в случае возможности экономии на клише, а на первую книгу могли бы довести до четырех рублей.
  
   Ятманов. Я хотел бы спросить, предполагается <ли> это издание иллюстрировать в одну краску?
  
   Маяковский. Да. Хотя иллюстрация в две краски была бы очень желательна для детской книжки, но это бы удвоило расходы по отпечатанию клише. Это будет очень долгая <дорогая?> работа, если сделать задание иллюстрировать в различных красках. Конечно, цветная книга была бы гораздо лучше, в особенности для детской книжки, но это потребовало бы лишних расходов, двойных расходов на печатание.
  
   Ятманов. <...> Я хотел бы предложить следующий вопрос: художники будут предложены персонально или по конкурсу?
  
   Маяковский. Мысль об издании этой книги зародилась у художников и у меня,-- я говорю по поводу детской книги. Что же касается второй книги, то я бы в отношении ее предложил устроить конкурс. Творческая же идея относительно первой книги явилась у определенных лиц, поэтому я бы не предполагал возможным раздать заказы помимо них.
  
   Ятманов. Мне хотелось бы знать: это издание издается группой лиц или коллегия выпускает его от своего имени?..
   Председатель. Коллегия.
   Ятманов. Тогда мне хотелось бы знать: эти рисунки санкционирует коллегия?
  
   Маяковский. Никакие рисунки до санкционирования коллегией общего плана издания не будут приняты, и их не было. Пока роздана только тема.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Мы нарочно взяли два различных способа, так как оба издания являются первыми и так как они будут иметь определенную ценность, независимо от того, сделаны ли они для нас, или нет, то мы прибегнем к двум способам. Один способ -- крайне громоздкий, -- это способ конкурса; но это способ, дающий возможность всем товарищам себя проявить. Все, кому близка по духу эта книга, могут работать дружно, совместно с художественными мастерскими, которые находятся в их ведении.
  
   Ятманов. Я внес бы предложение, чтобы мы не стеснялись в расходах, но чтобы мы, по возможности, издали лучше и в два цвета.
  
   Маяковский. Я бы всецело поддержал предложение Ятманова по вопросу о детской книжке, потому что детскую книжку нужно сделать очень хорошо, особенно как первую книжку отдела, а другое издание может быть сделано в черном.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Председатель. Угодно коллегии принять предложение Ятманова: не останавливаться перед издержками и издать детскую книжку многоцветной? (Баллотировка.-- Принято.)
   Угодно коллегии принять общую смету? (Баллотировка.-- Принято.)
  
   Маяковский. И эту смету разрешить мне дополнить в зависимости от тех изменений в расходах, которые произойдут от печатания книги в двух или трех цветах. Затем здесь был поднят вопрос об увеличении издания в количественном отношении...
  
   Ятманов. Издание это готово?
  
   Маяковский. Нет.
  
   Ятманов. Может быть, можно будет его разгрузить, чтобы возможно большее количество художников приняло участие в этом издании?
  
   Маяковский. Мы думали так: когда будет официально это принято, составить условия конкурса для размножения, для разверстки в Государственных мастерских через руководителей отдельных мастерских, для печатания в газетах. Мы установим однонедельный срок для подачи эскизов и двухнедельный -- для исполнения.
  
   Ятманов. Следовало бы назначить двухнедельный срок в первом случае.
   Председатель. Коллегия поручает т. Маяковскому составить программу конкурса и внести ее на утверждение коллегии.
   Ятманов. Это следует поручить издательской комиссии.
   Председатель. Хорошо. Тогда поручаем издательской комиссии. (Баллотировка.-- Принято.) <Затем переходят к обсуждению различных изданий.>
  
   Маяковский. Я хочу обратить внимание коллегии на то, что в связи с большой издательской программой ощущается нехватка бумаги. Есть только глянцевитая бумага, неприятная на ощупь. Необходимо получить другой сорт бумаги. Я бы полагал, что в виде пожелания надо предложить литературно-издательскому отделу возможно шире пополнить запасы бумаги для предполагаемого издания. Бумагу эту можно получить через Совнархоз.
  
   <Вопрос об издании книги умершего художника В. Маркова, посвященной архаической африканской культуре; Марков собрал много снимков и клише.>
  
   Маяковский. Это поступает от т. Жевержеева, которого мы все знаем: он во время самой мрачной реакции в области искусства высоко держал знамя искусства. Издать эти изыскания -- наш долг, а если принять в соображение, что они представляют высокий интерес, как единственные снимки африканского искусства, то тем более это является необходимым.
  
   Председатель. <...> Переходим к следующему вопросу. Доклад Ятманова о Кинокомитете.
   <Г. С. Ятманов докладывает, что Кинокомитет Наркомпроса занимается главным образом эксплуатацией имеющихся кинокартин, -- в его работе виден коммерческий уклон. Для новых постановок материала нет. Организация дела неверная. Через посредство кино надо заниматься пропагандой, в частности, пропагандой искусства. Надо, чтобы Отдел изобразительных искусств использовал кино и даже получил его в свое распоряжение.>
  
   Маяковский. Все, что говорит т. Ятманов, верно и, я бы сказал, ослепительно верно. При работе в кинематографическом отделе, в частности, когда я был в Москве,-- всегда натыкаешься на эксплуатационную сторону. Никаких других целей, кроме технической передачи движения фигур, современная кинематография не преследует и ничем не интересуется.
   Иногда, благодаря хорошему режиссеру, удается сделать две-три художественные постановки, но даже художественные постановки стоят на совершенно непозволительно низком уровне. Мне пришлось это испытать на своей шкуре. Мы ставили в Москве три картины, три сценария; в одном из них благодаря исключительным обстоятельствам пришлось играть и мне. Этот сценарий макулатурного характера единственно прошел через критику Кинокомитета. Второй не прошел; нашли, что здесь нет просветительных идей, и т. д. Поэтому вполне присоединяюсь к т. Ятманову, что в области кинематографии царит полнейшая неурядица.
   Но каким образом Отдел изобразительных искусств мог бы вмешаться и взять это дело в свои руки? Мне кажется, что эта задача была бы ему не по силам. Нужно только посмотреть на эту махину в несколько этажей, где на машинах работают сотни людей, чтобы понять, какой это аппарат. Конечно, можно было бы его несколько расчистить, уменьшить количество служащих, но во всяком случае это колоссальный аппарат, регулирующий всевозможные технические вопросы.
   Следует ли национализировать кинематограф или нет? Во всяком случае ясно, что вести войну в таком масштабе против ужасающей пошлости кинематографа отдел не может. Задача отдела -- вмешаться в работу кинематографа. В Москве это было регулировано таким образом, что Отдел изобразительных искусств получил у Кинокомитета несколько постановок. Было санкционировано право отдела пользоваться для своих постановок кинематографическим аппаратом Кинокомитета и делать постановки сообразно с теми взглядами, которые отдел считает нужным провести. Таким образом, отдел может ставить свои вещи и таким путем можно было бы вмешаться в деятельность Кинокомитета. Это минимальная программа <по-видимому, пропуск в стенограмме> образование при Отделе изобразительных искусств кинематографической секции, как постоянно функционирующего учреждения с собственными декораторами, плакатами, постановками. Затем еще может быть третье решение: передача всего дела в руки художников. Но об этом говорить не приходится, потому что перед кинематографом, кроме художественных, стоят колоссальные просветительные задачи, в которые нам всем путаться нельзя.
   Мое конкретное предложение следующее: потребовать от Киноотдела (в Москве) предоставить Отделу изобразительных искусств известное количество постановок в год, участие представителей отдела в обязательном просмотре, рецензировании этих лент, чтобы быть в курсе дела в смысле приема вещей со стороны художественной.
   Всем известно, что ставятся вещи совершенно непозволительные, которые никак нельзя было бы выпускать. Сторона художественная в кинематографе стоит отвратительно. В Москве была образована коллегия с художником Кончаловским, которая принимает плакаты. И теперь сидят один или два человека и делают плакаты. Плакат Сварога для картины Луначарского ("Уплотнение") из рук вон плох, говорят, будто бы благодаря тому, что слишком мало было времени. В настоящее время придуман способ рисования плакатов машинным путем: наводят часть ленты, пока стоит на полотне, кладут бумагу, копируют, и таким образом через пять минут вы получите плакат, на который художник должен был бы потратить несколько часов времени.
   Необходимо предоставить отделу урегулирование, необходимо увеличить представительство в отделе на первых шагах; дать от правительства директивы в смысле предоставления Отделу изобразительных искусств определенного количества постановок, а затем участие во всей внутренней организационной работе Кинокомитета, во всех тех областях, которые носят художественные оттенки -- рецензирования картин, плакатного дела, приема пьес и т. д.
  
   Председатель. <...> Поручаем т. Ятманову, как наиболее близко стоящему и интересующемуся этим делом, организовать в нашем отделе такую секцию и привлечь к сотрудничеству Маяковского, который хорошо знает это дело, а также Школьника.
   Голоса. Щуко.
  
   Маяковский. Тем более что художественная работа без архитектурной невозможна.
  
   Председатель. Угодно коллегии привлечь к сотрудничеству всех упомянутых лиц? (Баллотировка.-- Принято.)
  

12 декабря 1918 года

  
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   <Вопрос о диапозитивах, снятых с предметов искусства для показа в школах,-- в программу всей средней школы введен курс истории искусства.>
  
   Маяковский. Необходимо было действовать через кинематографическую секцию, которая имеет ближайшее к этому отношение. Я говорю относительно порядка проведения в жизнь.
  
   Председатель <Н. Н. Пунин>. Тогда попросим тт. Маяковского и Школьника выяснить вопрос: как создать, на каких условиях создать <...>
  
   Маяковский. Ввиду того, что при кинематографической секции будет образовано кинематографическое ателье, приспособленное к снимкам диапозитивов, мы сможем брать эту работу, исполнять ее при кинематографической секции. Но до этого времени нам нужно сойтись с производящими эти диапозитивы в других местах. Вопрос о кинематографической секции нужно было бы поставить в порядке заседания, чтобы я мог сделать небольшой доклад.
  
   Ильин <...> Насколько диапозитивы имеют отношение к кинематографу -- я не знаю.
  
   Маяковский. Прямое отношение.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Брик. <...> В первую очередь нужно поставить вопрос о создании комиссии, которая могла бы составить эти списки диапозитивов, необходимых как пособие для чтения лекций по теории искусства.
  
   Маяковский. Я вполне к этому присоединяюсь. Если я говорил о работе только тех диапозитивов, которые не имеются в массовой продаже и которые должны быть сделаны по нашему заказу нами, <то это> потому, что иначе они не могут быть сделаны. Возьмем, например, памятник Шевченко. Этот диапозитив может быть сделан только нами на месте.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Председатель. Тов. Маяковский просит внести доклад по кинематографической секции.
  
   Маяковский. Дело в том, что т. Ятманов соблазнил нас и бросил. Прошлый раз после собрания было назначено совещание, но на это совещание явился один я.
   Помещение оказалось 14 аршин на 21, очень маленькое для художественных снимков. Обычно при кинематографическом помещении нужно, чтобы был подвальный люк, чтобы туда спускать. Вообще все это помещение крайне не убрано, потребуется полтора или два месяца, чтобы его расчистить, если его будут продолжать расчищать в том темпе, в котором сейчас идут работы. Чтобы эта работа наладилась и встала на практические ноги, необходимо, чтобы кинематографическая секция представила организационный план работы с точным обозначением сферы влияния: насколько эта работа будет относиться к т. Ятманову и, главное, насколько она будет относиться к Отделу изобразительных искусств. Это необходимо выяснить в связи с организационным планом сметы на будущий год. Затем необходимо дать сейчас же кинематографической секции возможность работать в этом направлении, потому что, несмотря на недельное ее существование, имеются уже четыре сценария, которые нам предложены. Необходимо образование литературной коллегии, чтобы один или два человека заведовали приемкой сценариев. Необходимо будет на собрании решить вопрос о созыве определенной труппы, о выяснении тех условий, на которых она могла бы работать. Следовательно, необходимо облечь существование этой самой секции в более реальную форму, чтоб ей было предоставлено самостоятельное существование на случай отъездов и разъездов т. Ятманова.
   Вот доклад о краткой деятельности кинематографической секции.
  
   Школьник. Нужно было бы предоставить кинематографической секции помещение и установить дни, когда бы она могла собираться.
  
   Маяковский. Это уже частный распорядок. Нами будет испрошено соответствующее помещение, и можно будет внести сюда на обсуждение практические результаты.
  
   Председатель. Из всего этого, я вижу, можно сделать один вывод: долой Ятманова и да здравствует кто-нибудь новый.
  
   Маяковский. Нужно устроить так, чтобы была возможность реального существования секции вне зависимости от отъездов того или другого человека.
  
   Председатель. Устройте -- и больше ничего.
  
   Маяковский. Вы разрешите брать необходимых лиц?
  
   Председатель. Представьте смету.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   <О. М. Брик указывает на бывшую мастерскую Самокиша, построенную по типу фотоателье.>
  
   Маяковский. Я вполне присоединяюсь к т. Брику: какая бы ни была маленькая мастерская, но, раз она устроена по образцу фотографии,-- она лучше, чем помещение в Зимнем. Затем необходимо расследовать все дело на месте. Ввиду того, что то время, когда Ятманов занимается, не так велико, то нам необходимо было бы делегировать второго представителя от отдела, потому что одного недостаточно и он один не способен вести работу. Все эти вопросы необходимо выяснить.
   <Споры о помещении мастерской, на которую претендуют и скульпторы.>
   Маяковский. Скульпторы преследуют педагогические цели, но я должен сказать, что тот же практический результат, который получается от делания памятников, получится и от кинематографического ателье.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Предлагаю делегировать одного человека в кинематографическую секцию.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Маяковский. Тов. Россинэ уже внес предложение на утверждение коллегии о делегировании.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Председатель. Хорошо. Пускай секция назовет кандидата и представит его в коллегию.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Брик. <...> сейчас на местах очень большая потребность в лекциях и выступлениях художественного характера. Мы теперь с Маяковским объезжаем районы: мы были в Выборгском районе, сейчас поехали на Охту, в понедельник будем в клубе моряков и т. д. Интерес проявляется колоссальный. Нас заваливают этими требованиями. К нам относятся очень хорошо, зовут нас, но эта инициатива исходит из других центров: либо от Коммунистической партии, либо от отдельных клубов. Было бы желательно, чтобы инициатива исходила от нас.
  

9 января 1919 года

  
   <Обсуждается вопрос о кинематографической секции Отдела изобразительных искусств. И. С. Школьник сообщает, что секция в окончательном виде еще не организована и к работе не приступила; выбраны члены секции: Ятманов (возглавляющий секцию), Школьник, Щуко и Маяковский. Ввиду отсутствия Ятманова коллегия поручает Школьнику заменять его. В процессе обсуждения одного из следующих вопросов повестки Школьник говорит, что он заменяет заведующего педагогической секцией Карева по просьбе последнего.>
  
   Председатель <Д. П. Штеренберг>. Вы же будете заменять и Ятманова.
  
   Маяковский. Едва ли это совместимо.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   <П. К. Ваулин сообщает, что для приобретения государством предметов, представляющих художественную ценность, образована комиссия, состоящая из хозяйственников. Председатель предлагает поставить в газете вопрос: почему вещи для Комиссариата народного просвещения будут приобретать люди, не имеющие ничего общего с этим комиссариатом?>
  
   Маяковский. К газете отнесутся как к беллетристике.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Председатель. Тогда мы можем сказать, что нас <не?> удовлетворяет организация комиссии, которая параллельно будет делать то, что делается в комиссии по охране памятников старины.
  
   Маяковский. <Одно слово неразборчиво> тавтология.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Председатель. У нас имеется доклад театрально-декорационной секции об оплате эскизов декораций, костюмов к пьесам... (Читает.) Условия конкурса мы представили на рассмотрение коллегии <...> Я предлагаю или избрать комиссию, или коллегии собраться во вторник, чтобы подготовиться. Имейте в виду, что есть суммы, и если театральному отделу что-нибудь нужно или литературному отделу, то нужно это двинуть быстро.
  
   Маяковский. Принципиально вопрос решен, но театрально-декорационный отдел не решается приступить к делу. Масштаб выбирается очень широкий. Сейчас силы развернулись, и нужно в быстром темпе работать в издательском отношении. У нас была ассигновка, сметы прошли.
  

6 февраля 1919 года

  
   <Обсуждается отношение правления Еврейского общества поощрения искусств, которое просит отпустить средства. П. К. Ваулин напоминает о постановлении: произведения оцениваются представителями коллегии с точки зрения художественной культуры.>
  
   Маяковский. За коллегией остается право проверки произведений.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   <Представитель общества Брамсон замечает, что группа художников, которая будет отбирать произведения, может разойтись во мнениях с коллегией.>
  
   Маяковский. Отдел не является представителем каких-либо определенных вкусов, так что не может быть разговора о том, что отдел может разойтись с какой-нибудь группой, принявшей и утвердившей определенное искусство. Важно, чтобы не было исковеркано понятие о воспитании свободного? > художественного вкуса. Коллегия хочет вам доверять не за глаза, а на основании определенной работы.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Брамсон. <...> Я могу доложить обществу, что вы признаёте только последний момент -- момент утверждения представленных, уже отобранных обществом рисунков.
  
   Маяковский. Не лишая общества инициативы.
  
   Брамсон. Все остальные детали уже к вам не должны относиться.
  
   Маяковский. Вы будете сообразовываться с существующими ставками.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Брамcон. Я до сих пор имел дело только с Комиссариатом народного просвещения.
  
   Маяковский. Комиссариат будет сообразовываться со ставками отдела.
  
   <Обсуждается вопрос о заголовке журнала, который будет выпускать Отдел изобразительных искусству.>
  
   Маяковский. Я бы думал назвать "Изобразители". Тогда придется так писать: Отдел изобразителей.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  
   Пунин <выступает от литературно-издательской секции>. <...> В предыдущем заседании было решено изменить один из рисунков <...> Указывали на то, что нужно изменить этот рисунок, потому что революция не так уж страшна и ужасна, чтобы изображать ее в виде волка, который ест куклу <...> Тут имеется в виду, что красный волк съел кадета. Я нахожу, что рисунок в художественном отношении удовлетворителен, и я предложил бы отменить это ограничение рисунка.
   Председатель <Д. П. Штеренберг>. <...> Вопрос уже решен, и было бы излишне его снова голосовать.
  
   Маяковский. Автором этой гнусной сплетни ет вам талмудить головы зря, что мы, футуристы, первые отошли от интеллигентских форм и прочего к революционной действительности. Он должен знать, что во имя этой революционной действительности, во имя этого огромного содержания мы начали революционное выступление против всех старых театров. Луначарский должен знать, что только мы, художники-футуристы, отошли <перешли?> к реальной, политической, агитационной работе в искусстве. Он должен знать, что если мы не создали потрясающих поэтических произведений, то только потому, что на борьбу с Врангелем, с Польшей уходили наши поэтические силы.
   Дальше тов. Луначарский указывает, что якобы я выступаю против каких-то пророков и пророческого в пьесах, а он выдвигает колоссальнейшее содержание. Да не о таких пророках я говорил. Я говорил о пророках, которых выдвигала буржуазия, о ходульных пророках, за которыми, как бараны, должны были все идти. Луначарский говорит, чтоб именно пьеса зажигала, вдохновляла, заражала. Я на это отвечу, что холера и сыпной тиф вас заражают,-- разве это хорошо? Он говорил: вам, футуристам, были предоставлены все возможности, но что говорил по этому поводу пролетариат: "снимите это безобразие". Это было потому, что в деле художественного воспитания и образования ничего не было сделано. Да разве пролетариат не носил Керенского на руках, а теперь разве он не разбит до того, что его фамилию написать нельзя. Пусть Луначарский посмотрит, не смердит ли у него под боком. С какой революционной идеологией согласуется это вторжение ветеринаров в искусство?
   Луначарский говорил, что митинги надоели. Да, ведущему практическую работу в области пропаганды и агитации они надоели. Но я видел статью в "Правде", где писалось, что формы агитации нам надоели; дайте нам агитирующие театральные действия, и вы увидите-, какое будет впечатление. Да, агитация о смердении надоела. Передавали факт, что на каком-то совещании четырнадцать резолюций были предложены, но ни одна не прошла. Там были резолюции по продовольственному вопросу, а после агитации агитационно-пропагандистского театра те резолюции, которые требовалось провести, прошли. Даже в такой маленькой вещи, как такая агитация, агитационное значение театра непомерно. А Анатолий Васильевич предлагает спать в театре, он говорит, что это сон. Из каких учебников вы прочитали, что сон -- это театральное действие <театральное действие -- это сон>? Театральное действие -- это борьба, а не сон.
   Луначарский говорит, что агитация должна быть практической. Мы и возражаем против "Зорь", потому что все эти Эреньены не факты, а высосанный из пальца сон. Ведь мы уже ни одного слова, которое припахивает этой мистикой, Анатолий Васильевич, ни одного слова не потерпим в своих произведениях. Если мы говорим об отвлеченных пьесах, то только применительно к моменту. Театров политических, агитационных нет. Только взрывами мы можем достичь такого театра. Да здравствует театр Мейерхольда, если даже на первых порах он и сделал плохую постановку! (Аплодисменты.)
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ДИСПУТЕ О ДРАМАТУРГИИ

А. В. ЛУНАЧАРСКОГО

26 ноября 1920 года

  
   Товарищи, обычно положение ораторов, выступающих против Луначарского, крайне невыгодно: или Луначарский поспешно исчезает по необходимому делу, или оратору не дается ответ, или Луначарский получает последнее слово как докладчик, и бедному оратору не поздоровится. Я, как испытавший коготки Анатолия Васильевича, не хотел бы повторения, но я думаю, что его коготки будут милостивы, потому что то, что говорил Луначарский, любому может показаться: позвольте, это говорил футурист самый настоящий, но не тот футурист, как впоследствии я вам докажу, который подразумевается мною, а тот, который с общей точки зрения считается Футуристом. Ведь сейчас, в свете газет, в свете нашего сознания, чем является борьба между правым и левым течениями, которые объединены названием футуристов, и между властью? Власть говорит нам: вы закоснели в своем индивидуализме, а мы являемся новым классом, который имеет богатейшее содержание в прошлом и еще более богатейшее содержание в будущем. И лукавые футуристы отвечают: помилуйте, не есть ли то, что вам в нас кажется непонятным, не есть ли это признак вашей непонятливости? В доказательство Луначарский говорит: я читал свое произведение рабочим, и оно было ими одобрено. В то же время какой-нибудь молодчик вроде меня возьмет с Обуховского двадцать человек, да соберет подписи, что пьеса понята. На это <В ответ на это?> нас опять кроет власть: вы вертитесь как белка в колесе, ведь нам необходимо искусство содержательное. Но футуристы говорят: зачем нам содержание? Вот и Анатолий Васильевич сегодня, по крайней мере по отношению к Платону Михайловичу, встал на такую же незавидную позицию футуризма. Недаром художники левого направления его поддержали. Таиров радуется словам, радуется бессодержательности: позвольте, любая пьеса может быть поставлена на сцене, что мне, что вы видите в "Благовещении" попагит,-- и никакой комар носа Таирову не подточит. Волькенштейн говорит: что делать, если у меня стихия в душе поднимается? Что же ему ответить: спасайтесь, как вообще спасаются от стихийных бедствий.
   Но, товарищи, в чем же дело? Я должен сказать, что и точка зрения Платона Михайловича меня не удовлетворяет. Не рассмотрите мое сегодняшнее выступление как выступление ведомственное,-- мне определенно кажется, что тут нет разницы в точке зрения. Несколько коммунистов задрались между собой о поэзии. Я вам охарактеризовал два момента, в которых находится левое искусство. Кто не верит, может обратиться к стенограмме, где мы, ложные футуристы, оказались в неблаговидном разряде смердящих трупов. Если в области поэтической я не нахожу никакой точки опоры, они правы, потому что, будучи правительственной властью, они запрещали всё, что было от футуризма, и я, поэт Маяковский, лично убедился в этом. Анатолий Васильевич говорит: постойте, куда вы бежите, а сон, а образ? Нет, уж если вы, т. Луначарский, свернули нас с этого пути, то будьте любезны не покидать нас. Мы признаем: к чорту индивидуализм, к чорту слова, переживания, мы, если не можем себя фактически осознать, то мы все свои идеи и слова подчиняем, что даже можем от своей собственной личности отказаться. Волькенштейн сказал, что поэта нельзя принудить. Вы ошибаетесь: поэта нельзя принудить, но сам себя он может принудить.
   Анатолий Васильевич в своей беспощадной критике, что все девицы на нас пальцами показывают, не заслужил себе полемической пощады. Анатолий Васильевич является наркомпросом; но те взгляды, которые он проводит в области искусства, это все-таки не те взгляды, которые он проводит в политической области, и если бы эти взгляды проводились им в другой области, это несколько удивило бы, шокировало бы ЦК партии. Это мне безразлично, но такой сладкий, правильный футуризм находит выражение в идеях т. Луначарского и в его произведениях. Чем же эта футуристическая орава хуже? Нет, Анатолий Васильевич, с точки зрения идеологической правильно это или неправильно, но, как человек искусства, как профессионал, а не как Волькенштейн, я утверждаю, что с точки зрения искусства современного, пытающегося стать на коммунистические рельсы и вместо мистики рассматривающего свое дело как производство,-- и то, что говорил Луначарский, и то, что говорил Керженцев,-- пустяки.
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ

"ХУДОЖНИК В СОВРЕМЕННОМ ТЕАТРЕ"

8 января 1921 года

  
   Товарищи, <я> сначала отвечу несколько слов предыдущему оратору. Товарищ, вы, определенно заявивший о том, что вы не художник, подходите к нам, как подходит каждый обыватель, а не революционер. Вы говорите: где греза? где искусство? где поэзия? где красота? А что, по-вашему, красиво? Красивы слова Бальмонта... (Цитирует четверостишие.)
   А иначе говоря,-- все красиво. Зависит только от того, как вы на это посмотрите. А "Веселая вдова" -- тоже иедь красивая штука,-- не угодно ли ее? Вы, идя дальше по этому скользкому пути, заявляете, что задача современного театра -- это борьба с общественным злом. Но нельзя же такую ерунду городить в двадцатом веке! (Аплодисменты.) Будьте любезны не аплодировать, только шикайте. Ведь легочная чума и чахотка -- это тоже зло. Спекуляция -- тоже зло. Но плевать ей на ваш театр. У театра ееть свои задачи, к которым подходить с наскока, прикрываясь революционным духом, не приходится.
   Вы помните, вы все, именующие себя рабочими, говорили, что театр должен быть чем-то подымающимся над всей обыденщиной, чем-то, что создается людьми, не думающими о куске хлеба. Это "буржуи" по нашей терминологии. (Шум на местах. Председатель: "Прошу прекратить крики!") Мы знаем миллионы людей, произведения которых создавались в результате самой ожесточенной борьбы за кусок хлеба. Мы знаем "Голод" Кнута Гамсуна, который создался самыми тяжелыми и нечеловеческими переживаниями и борьбой за кусок хлеба. И немало еще можно привести примеров. Как же вы обвиняете художников и актеров, что они за кусок хлеба что-то делают? Как вы на заводе и в советских учреждениях работаете за кусок хлеба, и мы работаем так же. (Шум на местах.) Товарищи, не прерывайте меня и не упражняйтесь даром во фразеологии. Я говорю только о том... (шум), что сейчас здесь ставили в упрек современному театру, что он продается из-за куска хлеба. А что, они все занимаются своей специальностью не ради этого, а ради каких-то воздушных промыслов? Мы сейчас занялись тем, что сошли на землю, на которой борются из-за куска хлеба все живущие, и ни за какие воздушные коврижки с ней не расстанемся. (Шум, крики с мест.) Товарищи, если у вас есть не только голоса, но и фамилии, вы можете записаться.
   Я останавливаюсь на речи предыдущего оратора из-за того, чтобы показать, насколько не интересует никого все, что оппонирует а. Возьмите скрипку, хорошую, добрую, старую буржуазную скрипку. Брали же мы в дни атак буржуазную винтовку и доказывали то, что хотели доказать.
   Но дело в том, что ни винтовка, ни скрипка не являются формой. Это в лучшем смысле технический арсенал. Вопрос формы -- это вопрос организации Красной Армии, в которой должна быть винтовка. Без винтовки она выйти в бой не сумеет. А содержание -- это то, кого она должна бить, кого она должна разить. Без этой вот организации формы в области искусства мы не будем иметь атакующей армии деятелей всех родов оружия в области искусства. Тов. Луначарский начал глубоко интересный для меня доклад о новом в нашей культуре. Я боюсь сейчас слов о художественной культуре, потому что это суживает его <доклада> рамки. Он сказал, что на выставке АХРР имеется одна картина с лицами беспризорных детей -- Богородского, на которую мог т. Луначарский обратить внимание и вам рекомендовать. И это результат нашей семилетней работы. Одна картиночка! АХРРа этого года я не видел. Но можно поставить вообще вопрос -- культура ли это? На это у меня особое мнение. Возьмите, например, классическую картину, уже имеющую сейчас некоторую литературу, картину Бродского "Заседание Коминтерна" и посмотрите, до какой жути, до какой пошлости, до какого ужаса может дойти художник-коммунист. Я мотивирую это. (Голос сверху: "Где желтая кофта и цилиндр?") Я продал другому десять лет тому назад. (Голос: "Кому?") Мариенгофу. Извините, товарищи, но я не могу видеть никакой разницы между вырисовыванием членов Государственного совета и между вырисовыванием работников нашего Коминтерна. Никакой разницы не могу видеть при всем желании постоянно или во всяком случае часто видеть перед собою глубоко уважаемых товарищей. Далее укажу вам, товарищи, что в деле запечатления для нас фигуры, лица, всех оборотов <поворотов?> тела Владимира Ильича -- работа художников равняется нулю, хотя я видел, как они, сидя со мной рядом на многих заседаниях, на которых выступал Владимир Ильич, скрипели своими карандашами. А если мы обратим внимание, что дало Владимира Ильича, как он есть,-- это фотография, сделанная кинематографом, это кинематограф, который уловил все движения Владимира Ильича, и этот кинематограф дает живого Владимира Ильича со всеми его чертами. Посмотрите картину того же Бродского, где Владимир Ильич стоит на фоне Кремля, как он <Бродский> заботливо оставляет целиком весь фотографический силуэт и все фотографические детали, приписывая только фон: в одном месте фон -- Москва-река, в другом месте фон -- бушующее море, взятое у Серова. И максимум до чего дошла изобретательная мысль художника, я вчера видел в конторе "Двигатель" -- это портрет Владимира Ильича, который через переводную бумагу снят и только дан другой поворот, в другую сторону. Это ясно и категорически указывает, что время зарисовки, время корпения с карандашом там, где есть великолепное изображение фотографии, ушло в далекое прошлое.
   В лучшем случае эти художники могут довести до величайших образцов Рубенса, Рембрандта и т. д., но этого не может быть. Сейчас это сплошь самые бездарные, самые маленькие подражатели, никакой действенной революции, революционной роли во всей жизни, во всем культурном подъеме нашей республики не имеющие и не могущие иметь. То же самое с театром. Анатолий Васильевич высказывает такую остроумную мысль: как же мы можем не сохранять театра в руках Ак, когда для литературы имеется библиотека, а игру в библиотеке вы найти не можете. Вам тогда параллельно можно сказать, почему и церковь не сохранить, раз богослужения вы не найдете в библиотеке, а тексты, тексты есть в обществе драматических писателей. Это опять-таки подход к театру на мой взгляд неверный и очень скользкий. У нас есть репертуар, и если сейчас только две пьесы, то к концу сезона будет двадцать две пьесы обязательно, но если Анатолий Васильевич утверждает, что рабочие берут с большой охотой билеты на эти спектакли, то какой разговор может быть о новой культуре? А я утверждаю, товарищи, что любая постановка Пролеткульта на газовом заводе беспомощной пьески т. Третьякова содержит в себе более новой культуры и необходимых для революции достижений, которые могут быть внесены на любые самые большие подмостки,-- чем в самом большом и в самом дорогостоящем в смысле ухищрений всех футуристов произведении.
   То же самое и по вопросу литературы. Говоря о литературе, т. Луначарский указывает на рост пролетарских писателей и на рост так называемой левой попутнической литературы. Тов. Луначарский упоминает о выдающемся произведении -- "Барсуки" Леонова, рассказах Сейфуллиной. Если бы т. Луначарскому случайно попались на глаза, он, может быть, упомянул бы что-нибудь и из моих вещей, но не в этих рассказах, не в этих поэмах наша поэтическая, наша прозаическая, наша словесная жизнь.
   Правильно указал т. Плетнев, что не к старым классическим образцам надо идти и в них подслушивать то, что нужно нам для сегодняшнего дня, а идти в баню, на рынок и т. д.
   Не только по своему содержанию, по оборотам своей речи, но и по самой своей форме, по подходу к литературной работе тоже не нужно брать за образец произведения Л. Н. Толстого. Я уже указывал на одном диспуте, что вопрос о том, чтобы прочесть сейчас "Войну и мир" рабочему,-- это чуть ли не семьдесят часов рабочего времени составляет. Даже по форме писание этих вещей нужно изменить, чтобы их можно было читать, чтобы они были вещами сегодняшнего дня. И, конечно, в огромной стотысячной, миллионной корявой корреспонденции рабкоров, при всей ее плохой словесной отделке, мы больше найдем нового, чем в произведениях литературных таких, как <произведения> Сейфуллин<ой>.
   Тов. Луначарский в кулуарах говорил, что т. Брик пустил нас по этой самой наклонной плоскости, но вместе с тем не дает ни малейших поводов для вдохновения, и если я, Маяковский, иногда пишу более или менее удачные вещи, то только преодолевая эти цепкие тенета производственного искусства.
   Товарищи, наши лозунги производственного искусства отнюдь не исключают работы высшей инженерии, дальнейшей прикладной работы из всех ее открытий. Но только такая работа имеет право на существование, только те открытия, из которых можно делать в дальнейшем практические выводы.
   Конечно, само собой понятно, вот моссельпромовская работа моя или моих товарищей, эта работа кажется принижающей высокие поэтические таланты с длинными волосами, в бархатной разлетайке художника. Для меня же, товарищи, по своему поэтическому подходу, по самой организации словесного материала эти работы являются прямым выводом из всей предыдущей инженерно-поэтической работы.
   Вот только, товарищи, при таких ошибках, при таком невнимании к вопросам формы, к вопросам производства, вернее, от производства, мог т. Луначарский обойти молчанием это, правда, в конце извинившись, что не затронул такого вопроса, как вопрос о Лефе. Леф, разумеется, это не группка и не шайка, это Леф. Я уже т. Луначарскому сказал, что живой Леф лучше, чем мертвый Лев Толстой. Вот только при таких условиях можно было обойти молчанием Леф. Леф не группка, течение Леф -- это всегдашняя тенденция, всегдашняя борьба форм, обусловленных, конечно, переменой всей своей экономической базы, постоянная борьба новых форм с формами отживающими, с формами отмирающими.
   И каждый раз, когда приходится ставить вопрос об искусстве, будет ли это демонстрация в нашей плоскости, будет ли это театральная постановка, будет ли это выставка, как сейчас парижская выставка,-- работу Лефа не только нельзя обойти молчанием, но нужно признать, что это есть почти единственно новая область искусства, конечно, новая, что дала Советская Россия. Правда, скажут: а Пролеткульт, а пролетарские писатели? Каждый из вас, товарищи, знает, что эти организации при самом своем возникновении, и чем дальше тем больше, внутренне раздираемы вот этой самой борьбой правого и левого фронта.
   И вот сейчас наиболее характерным, по-моему, для этого года является вновь закипающая борьба между Лефом с производственной тенденцией, между Лефом, который ищет в своем плече точек соприкосновения с плечом молотобойца, с плечом работающего в любом заводе, в любом цехе пролетария, и возвращением к старым образцам, к контрабандному проведению, протаскиванию старого ненужного искусства под видом новых портретов революционных деятелей. Я бы просил т. Луначарского вопрос о Лефе поставить сегодня и дать на него свой ответ.
  

II

  
   У меня не было никакого желания сражаться с т. Луначарским, но он как докладчик имеет последнее слово и кроет меня. Если мы собрались сегодня для выяснения некоторых литературных вопросов, то, может быть, разрешите мне еще минут пять.
   Анатолий Васильевич рисует нас дурачками. Если бы мы были таковыми, нужно бы не только на замочек квартиру свою закрыть (Голос с места: "Давно пора".), но и себе самому замочек на язык повесить. Выводы, которые сделал из моего сегодняшнего выступления Анатолий Васильевич, совершенно неправильны. (Голос с места: "Правильны".) Я на 70% присоединялся, и не с сегодняшнего дня, а за 6--7 лет, к тому, что говорил А. В. Луначарский. А. В. Луначарский в самом начале затронул вопрос об изучении старой литературы и о том, что мы с кондачка подходим к делу. Я указывал, что Льва Николаевича прочесть можно только в 72 часа в то время, как нужно вдоль и поперек изучать всю старую культуру, и Ильич призывал нас к этому овладению всей этой старой культурой. Никогда, товарищи, язык футуриста не повернется восставать против этой старой культуры как против учебного материала. Мы протестуем, мы всегда возвышаем голос против этой старой культуры только тогда, когда ставятся в пример готовые старые образцы. Когда т. Луначарский выдвигает здесь троих писателей, например, Сейфуллину, то здесь неизменно лефовское дело. А. В. Луначарский передвинулся на новую позицию: с позиции безоговорочной защиты классической литературы, с позиции "назад к Островскому" на позицию "вперед к Лефу".
   Совершенно другой вопрос о культуре -- это есть вопрос литературных скачек: сегодня Леонов остался в хвосте у Ба<беля>, а завтра Ба<бель> остался в хвосте у Леонова. Разве за это время мы не должны были отучиться от авторского самолюбия? Это одно из главных достижений, которым могут все авторы за это время гордиться.
   Дальше, товарищи, речь шла об этом формализме. Ну разве когда-нибудь кто-нибудь из лефовцев утверждал, что мы плюем на содержание и что вопрос словесных выкрутас для нас является вопросом развития литературы? Всегда, как т. Луначарский констатирует, содержание прет из всех так называемых футуристических работ. Почему это происходит? Мы стыдливо не уходим за спину этого самого содержания и не начинаем бить формальным. Мы утверждаем, что содержание носится в воздухе, что оно есть, что сотни тысяч тем, положений, задуманных романов, грандиозных живописных композиций имеются в каждой голове, тем более в голове молодого, двадцатишестилетнего юноши, прошедшего всю Советскую Россию вдоль и поперек к перенесшего на своих плечах войну, и т. д. Вопрос заключается в том, чтобы развязать косноязычие, чтобы высказать этот самый интересный материал автору. И вот в чем наша помощь в литературной работе. Вот в чем наша помощь. И так называемый формализм на самом деле это есть производственная теория, это есть помощь в работе каждому, кто имеет колоссальное содержание. Конечно, каждый лефист отрицает всякое слововерчение, всякую формалистику ради формалистики. И только во имя этого не с сегодняшнего дня Леф расстался с супрематистами, кубистами и т. д.
   Я убежден, что моя сегодняшняя речь встретится всем в сотнях стихов, в сотнях романов, в сотнях новых постановок на любой театральной сцене.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ДИСПУТЕ "БОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ СОВЕТСКОЙ ПЕЧАТИ"

14 декабря 1925 года

  
   Товарищи, здесь многие говорят о том, что наша пресса скучна. Такое же отношение было отчасти и у меня. А ценишь весь интерес нашей прессы только по возвращении из-за границы, после того как начитаешься в Америке про змеиные яйца в Москве, размазывание драгоценностей Вандербильта или о злонамеренности двенадцати китайцев, желающих нагадить двум американцам, и т. д. Приехавши в Себеж и прочитавши русскую газету, я очутился в положении Садко на дне моря, который восторженно говорит: "Если бы я поднялся на землю и встретил пса, я бы целовал его и в морду, и в очи, и в темя". Это положение нужно принять во внимание, когда обрушиваешься на нашу прессу. Вопрос не в том, чтобы поплевать на нашу прессу, а -- указать, как ее улучшить.
   Для меня вся скука нашей прессы заключается в том, что она не учитывает всей сложности интересов читательской массы, что она знает только один интерес -- политический, с которым она справляется чрезвычайно хорошо, на 100%. Я не говорю, что нужно выгрузить политику и давать легкие фельетончики адюльтерного характера, но нужно пользоваться библиографическим материалом, театральным, литературными фельетонами, нужно преподносить не только заглавия и лозунги, а выводы для читателя. Вопрос о наших газетах -- это на 60% вопрос о писательской неспособности и на 40% неспособности редакторской. Кроме того, редактор на 90% не организует вокруг себя ничего, кроме постоянных штатов. Это -- колоссальный недостаток.
   Левидов говорит: "Я буду острить, но кто напечатает?" Есть много острот, которых не следует печатать. Важно знать, почему не печатают,-- по соображениям цензурного характера или по бытовым соображениям. Если по бытовым -- это отвратительно. Сегодня появилось в "Вечерке" мое стихотворение "Мелкая философия на глубоких местах". Редактор спросил: "Можно ли не включать слова: "А у Стеклова вода не сходила с пера"? Если бы я тогда, когда писал, знал, что Стеклов не является уже редактором "Известий", я бы вычеркнул эти слова сам, они были для меня ценны в работе. Я не протестовал, черкайте, потому что каждый включит свою фамилию на место вычеркнутого Стеклова, если захочет. Каждый может поставить себя: "а у Луначарского вода не сходила с пера", "а у Радека вода не сходила с пера" и т. п. Это одно и то же. И если я не протестовал, то только из-за затаенного желания досадить сразу тридцати человекам, а не только одному.
   Вопрос о сатирических журналах имеет большое значение для нас. А между тем у нас существует трехэтажная система редакции. На обложке значится один редактор, в редакции сидит другой, а разговаривает с вами, когда вы приходите, третий.
   Много говорят о создании новых кадров работников. Но стоит прийти в редакцию свежему человеку и предложить свои услуги, как ему неизменно отвечают: "У нас есть Маяковский, он напишет, когда надо будет". Я лично ни разу не был допущен к Стеклову. И напечататься мне удалось только случайно, во время его отъезда, благодаря Литовскому. И только после того, как Ленин отметил меня, только тогда "Известия" стали меня печатать.
   Газета производит впечатление, как будто она составлена для специалистов политиков. Я не раз брался за газету, хотел ознакомиться с речами на губпартконференции, но прочесть никак их не мог. Мне хотелось знать хоть суть речей, но найти эту суть было невозможно -- для этого надо было прочесть всю речь. А между тем стоило только выделить жирным шрифтом хотя бы десять строк, в которых был бы изложен весь смысл речи, тогда моя работа чрезвычайно облегчилась бы. Зная лозунг сегодняшнего дня и тему основного положения, я со спокойной совестью отложил бы газету до вечера или до праздничного дня, когда бывает три-четыре часа свободных, чтобы эту газету прочесть.
   Примите еще во внимание, что эти речи мелким шрифтом напечатаны на шести -- восьми полосах. А между тем мы знаем, что даже в моменты самой напряженнейшей борьбы на фронтах все-таки остается до 20% читателей, у которых есть и другие интересы. Вот эти интересы нашей газетой не обслуживаются. Только при обслуживании этих интересов мы сможем довести количество наших подписчиков до миллиона и выше.
   Здесь Грамен говорил о большом интересе к шахматному турниру у людей, ни бельмеса не понимающих в шахматах. Это объясняется тем, что их отвлекало от вопросов, имеющих отношение к политической борьбе. У кого-то, значит, было желание, чтобы Боголюбов набил морду Капабланке. Я не скрою, что за этим скрывается некоторая доля советского патриотизма. И вот задача журналиста заключается в том, чтобы преподнести советский патриотизм под таким совершенно, казалось бы, для этого не приспособленным материалом.
   Разрешите сказать два слова о своем поэтическом ремесле. У меня большой зуд на писание сатирических вещей. Никто этих вещей даже и запрещать не станет. Но у нас сатирических журналов очень мало, да и они загружены материалом, а в газету ни один редактор стихотворения не пустит, потому что считает их вообще ерундой. Исключение составляет только Демьян Бедный. Приложены ли какие-нибудь усилия для того, чтобы создать из стихотворца фельетониста? А ведь мы знаем, что и стихотворный фельетон настолько может выхлестать человека, что за год вперед будет сквозь брюки красное мясо просвечивать.
   Газетного фельетониста, прозаического и поэтического, нужно обязательно создать. Только тогда у нас будет материал для сатирических журналов.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ДИСПУТЕ О СОВЕТСКОМ

ИЛЛЮСТРИРОВАННОМ ЖУРНАЛЕ

29 марта 1926 года

   Я не хотел выступать. Но после речи Левидова не ругаться трудно. Если бы было пять таких редакторов, как он, российской литературе пришлось бы выселяться из СССР.
   Что сказал Левидов? "Есть знаменитые авторы, которые знамениты тем, что их мало читают". Таких авторов нужно искоренить. Останутся фотографии, но тогда и они будут уничтожены... Левидов приравняется к Мосполиграфу и будет линовать свой "Экран" вдоль и поперек на клетки. Вместо знаменитых авторов выдвинулся, по мнению Левидова, миллион неизвестных людей, которых читают. Что ж? Нужно выставить их имена на обложках и считать великими писателями...
   Левидов говорил, что требований на стихи в "Экране" нет. Остается одна надежда: может быть, остались потребители стихов "Огонька" и "Красной нивы".
   В разговоры о тираже я не верю. Покойное несчастное "Эхо", попади оно к Кольцову и Голомбу -- не пошло, а побежало бы к читателю. Они бы ему ножки приставили! Зощенко разошелся в "Огоньке" в 2 000 000 экземпляров. Есенин -- в 100 000. Зощенко, при некотором мелководье нашей сатирической работы, большой, квалифицированный и самый популярный писатель. Его нужно всячески продвигать в журналы, это делает "Огонек".
   Я редко читаю "30 дней". Но вот я прочитал там описание Зоологического сада Веры Инбер. Это было остроумно и интересно, потому что смотрела и писала писательница Вера Инбер. В американских журналах даже о пожарах пишут талантливые писатели.
   Котлета без гарнира или гарнир без котлеты? Смотря какая котлета и какой гарнир. В плохих советских столовках я не ел котлет из тухлого мяса. А гарнир -- вещь безобидная: картофель и морковь.
   "Не идут к нам писатели",-- жаловался Кольцов. Табунами идут! Да я вам их сколько угодно наведу. Только думаю, что печатать не будут. Никто теперь не интересуется, если писатель уходит: "Ерунда, секретарь за него напишет".
   А редакционная халтура? Посмотрите на юную Коллонтай в "Экране". Что с ней делать? Да только выдать за пятнадцатилетнего Радека из того же "Экрана". Этот-то гарнирчик каков!
   В "Экране" вижу фотографию знаменитого дома-утюга в Нью-Йорке. А подпись под ним: "Самый большой дом в Лос-Анжелосе". Зачем платить лишние деньги за фотографии, когда любую подпись можно поставить под любым домом?
   Есть пять-шесть бездарных халтурщиков-литераторов, которые идут по издательской инерции. Вот их-то "деятельность" и нужно прекратить.
   О лицах журналов. Их нет. Хочется, чтобы один писатель мог печататься в журнале, а другой -- нет. У журналов мало инициативы. Я просил Бурлюка присылать из Америки фотографии для "Прожектора". До сих пор он не получил никакого ответа.
   Во многих редакциях мы не знаем редакторов. Бухарин и Воронский -- это единственные люди, которых нельзя никогда застать в "Прожекторе", всех же остальных можно. Луначарский и Степанов -- редкие гости в "Красной ниве".
   Я заявляю, что разговоры о необходимости искоренения литературы -- сплошное недомыслие. Редактор должен быть организатором, а не механическим собирателем материала.
   Писателям советую купить фотографические аппараты и научить ими снимать, пообещав в подарок и пишущие машины. Вот уехал Пильняк в Японию, и мы знаем о нем только то, что его теснит полиция, да есть в наших редакциях еще расписки на авансы.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ТОРЖЕСТВЕННОМ ЗАСЕДАНИИ

ОБЩЕСТВЕННОГО КОМИТЕТА

ПО ПРАЗДНОВАНИЮ

ПЯТИЛЕТНЕГО ЮБИЛЕЯ

ТЕАТРА ИМЕНИ ВС. МЕЙЕРХОЛЬДА

25 апреля 1926 года

  
   Товарищи! Я с удовольствием приветствую Театр имени Всеволода Мейерхольда и самого Всеволода Эмильевича Мейерхольда. Тем более легко это сделать, что таковое приветствие -- это почти что приветствие самим себе -- не самим себе персонально, а всему тому левому фронту искусства, который и плечом, и спереди -- животом, и сзади -- спиной подпирал этот театр тогда, когда не только не до адресов было, да просто до "доброго утра" далеко было.
   Сейчас нам, товарищи, уместно, в особенности нам, работникам этого театра, уместно вспомнить другой "юбилей" пять лет тому назад, который был здесь, на этой самой эстраде,-- на этой самой эстраде мы отстаивали право на постановку "Мистерии-буфф" после шестидесяти репетиций. По каким-то разговорам, так как товарищи были заняты и должны были быть заняты обороной республики на фронтах, а об искусстве знали только понаслышке, и нам пришлось оболганными какими-то критиками защищать "Мистерию-буфф" и пришлось пригласить в этот театр представителей МК, ЦК, Рабкрина, и они слушали "Мистерию-буфф". Я помню, как после этого один товарищ из Московского Совета, сидевший направо в ложе, взял скрипку -- он почему-то пришел со скрипкой -- и играл Интернационал, а мы пели, стоя на эстраде. Это было в то время, когда не то что как теперь -- встают люди и опускаются, а было время такое, что товарищи, которые выступали здесь голыми, не то, что голыми, но и в шубах не выдержали бы тот холод, который был на эстраде. Это было в то время, товарищи.
   Я читал сегодня утром с удовольствием статью Анатолия Васильевича Луначарского, подытоживающего работу Театра имени Мейерхольда, и с удовольствием констатировал в этой статье признание, что те работники искусства, носившие тогда название футуристов, которые в 1917 году первые протянули руку и сказали: "Вот, революция, тебе наша рука",-- что они через все злостные выпады непонимающих людей, с поддержкой только той массы, которую начинял этот театр, добились аплодисментов не просто по адресу театра, а по адресу революционного театра -- ив области его тенденций и в области формальных исканий этого театра.
   Я говорю не для того, чтобы пожалобиться на тему: вот, мол, а пять лет чего смотрели,-- а для того, чтоб подчеркнуть, что театр -- это искусство громкое, но есть другие искусства, которые стремятся пробиться, будучи революционными по своему существу, и которые До сих пор еще во многих и многих местах встречают такое помахивание лапкой.
   Вы все, товарищи, которые сегодня здесь сидите, в Театре имени Мейерхольда, запомните, что этот театр родился и был создан революцией и был создан формально левым фронтом в области искусства -- Лефом. (Аплодисменты.)
   Сейчас, говоря об этом юбилее, я очень рекомендую товарищу Мейерхольду, всегдашнему революционеру в области искусства, отнестись к своему юбилею, как к станции временной, к провинциальной бытовой станции, и вести дальше революционную работу в области искусства.
   Обычно в конце приветствия преподносят адреса. Я могу преподнести товарищу Мейерхольду только один адрес -- мой: Гендриков переулок, 15, 5 (аплодисменты), и по этому адресу он всегда найдет поддержку пьесами и поддержку работой -- всю ту поддержку, которую ему оказывал Леф за все время его работы.
   Товарищи, не случайно, что искусство футуристическое, искусство левого фронта, которое пять лет тому назад многими было освистано, встречается сегодня аплодисментами. Сейчас я вспоминаю речь т. Дзержинского на совещании работников печати, когда он сказал, что вопрос экономии -- это не только хозяйственный вопрос, а и вопрос политический. К этому я позволю себе прибавить, что вопрос экономии -- не только политический вопрос, но и эстетический вопрос также. И то, что дребедень и халтура были скинуты в театре Всеволода Эмильевича,-- это, конечно, тот же самый акт, который приводит к режиму экономии в области хозяйственной и политической.
   Заканчивая свою речь, призываю товарища Мейерхольда идти дальше по пути революционного искусства и заканчиваю лозунгом: да здравствует Леф -- левый фронт искусства, в рядах которого товарищ Мейерхольд по эстетической линии является прекрасным руководителем и прекрасным работником театрального дела. И да здравствуют революция и революционный зритель, который за пять лет дал нам возможность от свистков довести до юбилея.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

ПО ДОКЛАДУ А. В. ЛУНАЧАРСКОГО

"ТЕАТРАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ"

2 октября 1926 года

   Товарищи, здесь два вопроса: прежде всего академический доклад т. Луначарского о политике Наркомпроса в области театрального искусства, а второй -- это специальный вопрос о пьесе Булгакова "Белая гвардия", поставленной Художественным театром.
   Сначала по первому вопросу. Тов. Луначарский выступил крайне оптимистически, беря, во-первых, театры правые, которые сохранили хвосты старого, почти что новые средние театры, и театры левые, которые кое-чему выучились,-- новые веяния, новый стиль находить, и кое-какие революционные красоты чувствуют за последнее время эти театры. Этим т. Луначарский и ограничился, говоря о нашей театральной работе и сфере влияния театрального искусства на массы.
   Во-вторых, товарищи, эти самые театрики, мне кажется, академические вместе с Таировым и даже отчасти с Мейерхольдом -- это очень маленькая часть наших возможностей театрального воздействия. Все-таки самое главное театральное воздействие по какой линии идет? По живогазетской линии, по линии эстрадных выступлений в пивных, где выступают театральные работники. И не брать всего этого вне Садового кольца -- огромного количества пивных и эстрад -- не приходится. Обращено ли какое-нибудь внимание на это важнейшее для масс искусство? Никакого. Третьего дня я выступал по вопросу о хулиганстве и слушал т. Семашко. И все мы были неприятно удивлены давно знакомой картиной, которую он приводил: закрывают клубы, потому что клубная работа ведется так, что на нее приходится вешать замок. Почему? Потому что весь упор ведется по старой привычке хождения в театр, на эту маленькую театральную работишку, в то время как это влияние оказывается чрезвычайно малым. Также не надо переоценивать влияния "Белой гвардии", оказываемого на массы. Говорят, например, о влиянии хулиганских стихов Есенина. Я по существу со статьей т. Сосновского согласен на 100%, но я думаю, что сама статья т. Сосновского окажет большее влияние на распространение хулиганских стихов Есенина, чем все книжки, вместе взятые. (Аплодисменты.) Выступая на вечере рабкоров в Доме печати, я говорил, что два раза повторяемое слово "мать" в стихах Есенина -- это только какой-нибудь процент в общем количестве "матерей", которое мы ежедневно слышим.
   Весь недостаток, с моей точки зрения, в политике Наркомпроса в области театрального искусства -- это упор на определенное количество театров и, по привычке, концентрация на них всего своего внимания. Прежде всего, мне кажется, что и по существу, по роли, которую-играет театральное искусство вообще в нашей жизни, нельзя театру отдавать исключительную роль. Предыдущий товарищ говорил об этом, и сам Луначарский говорил, что перед этим влияние было главным образом не самого театра, не пьес, а революционные романы влияли больше, чем театр. У нас ведется устремление из всех искусств максимально на театр, на него устремлен самый пристальный взгляд. Почему? По шаблону. Существует организация, при организации дом, при доме пятнадцать артистов и декорации и при всем этом смета, которую нужно удовлетворить. Работа ведется по заведенному шаблону, по определенной старой, древней привычке.
   К сожалению, дальше я не могу остановиться на вопросе общей театральной политики Наркомпроса. мне хочется перейти к вопросу о "Белой гвардии". Здесь нужно сказать, что я целиком стою на точке зрения Анатолия Васильевича. (Голос с места: "Поздравляют.) Не поздравляйте,-- хвостик я ваш приделаю, и вы будете удовлетворены. (Голос с места: "Маяковский занялся компромиссами".) Сейчас вы увидите, какое оформление получится. Тов. Луначарский с ужасом приводит такой факт, что были 45 человек из районов и сказали, что пьеса не годится. Было бы ужасно, если бы два района сказали, что она хороша,-- это было бы ужасно. А если 95 районов скажут, что дрянь, так это же то, что нужно в этом отношении. В чем не прав совершенно, на 100% был бы Анатолий Васильевич? Если бы думал, что эта самая "Белая гвардия" является случайностью в репертуаре Художественного театра. Я думаю, что это правильное логическое завершение: начали с тетей Маней и дядей Ваней и закончили "Белой гвардией". {Смех.) Для меня во сто раз приятнее, что это нарвало и прорвалось, чем если бы это затушевывалось под флагом аполитичного искусства. Возьмите пресловутую книгу Станиславского "Моя жизнь в искусстве", эту знаменитую гурманскую книгу,-- это та же самая "Белая гвардия" -- и там вы увидите такие песнопения по адресу купечества в самом предисловии: "К сожалению, стесненный рамками, я не могу отблагодарить всех, кто помогал строить наш Художественный театр". Это он по адресу разных Морозовых и Рябушинских пишет. И в этом отношении "Белая гвардия" подпись на карточке внесла, явилась только завершающей на пути развития Художественного театра от аполитичности к "Белой гвардии". Но вот что, Анатолий Васильевич, в этом отношении неправильно. Анатолий Васильевич приводил чеховский афоризм о том, что если зайца бить, то заяц может выучиться зажигать спички. Анатолий Васильевич думает, что если с ласковым словом подойти, то что-нибудь выйдет. А я думаю, что ни при тех, ни при других условиях спички зажигать не выучится и останется тем же зайцем, каким был и есть.
   В отношении политики запрещения я считаю, что она абсолютно вредна. Если бы нам принесли эту пьесу и сказали: "Разрешите нам" -- это было бы связано с какой-то работой, с деятельностью -- "разрешать". Эк" дело другое. Но запретить пьесу, которая есть, которая только концентрирует и выводит на свежую водицу определенные настроения, какие есть,-- такую пьесу запрещать не приходится. А если там вывели двух комсомольцев, то давайте я вам поставлю срыв этой пьесы,-- меня не выведут. Двести человек будут свистеть, а сорвем, и скандала, и милиции, и протоколов не побоимся. (Аплодисменты.) Товарищ, который говорил здесь: "Коммунистов выводят. Что это такое?!" Это правильно, что нас выводят. Мы случайно дали возможность под руку буржуазии Булгакову пискнуть -- и пискнул. А дальше мы не дадим. (Голос с места: "Запретить?") Нет, не запретить. Чего вы добьетесь запрещением? Что эта литература будет разноситься по углам и читаться с таким удовольствием, как я двести раз читал в переписанном виде стихотворения Есенина. (Голос с места: "Это для любителя".) Это для человека" который интересуется. Если на всех составлять протоколы, на тех, кто свистит, то введите протоколы и на тех, кто аплодирует. Бояться протоколов с той и с другой стороны не приходится. Тов. Орлинский говорил одну вещь, что у нас нет двух публик. У нас есть две, четыре, пять публик -- вот что плохо. И плохо не это, а что весь расчет наших органов искусства концентрируется на удовлетворении части публики, к революционной массе отношения имеющей мало. По литературе, например, беру литературный фронт. Взять каллиниковские "Мощи", третье издание на удовлетворение всех интересов, всех милых порнографических навыков публики. Сквозь эту толщу не пробьешься, потому что революционные писатели идут плохо, потому что новое искусство нужно продвигать, потому что рассчитанное на оплату публики в десять раз хуже, чем "Мощи" Каллиникова. Вот эта безобразная политика пускания всей нашей работы по руслу свободной торговли: то, что может быть приобретено, приобретается, это хорошо, а все остальное плохо,-- это чрезвычайно вредит и театральной, и литературной, и всякой другой политике. И это значительно вреднее для нас, чем вылезшая, нарвавшая "Белая гвардия".
   Эти нарывающие настроения есть и среди пролетарских писателей. Я не могу припомнить, в какой статье, но у т. Луначарского есть выражение: "Поменьше политики, не единой политикой будет жив человек". Теоретически это совершенно правильно, а практически, когда 97% отходят в области искусства от политической работы, что мы видим в пролетарской литературе? Отход от революционных тем Жарова, Уткина и других. Мы бы хотели от т. Луначарского по отношению к тем писателям, которые бьются против метафизики и против аполитичности искусства за лозунги и плакаты, за революционное, за лефовское искусство, слышать: "Да здравствует ваша политическая работа, и побольше вашей политической работы, и к чорту аполитичность!" Вот что мы хотели бы слышать. (Аплодисменты.)
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ДИСПУТЕ О ПОСТАНОВКЕ "РЕВИЗОРА"

В ГОС. ТЕАТРЕ ИМЕНИ ВС. МЕЙЕРХОЛЬДА

3 января 1927 года

  
   (Смех.) Товарищи, почему вы ржете? Подождите.
   Я примитивную восторженность в подходе к произведениям искусства потерял и очень рад этому. У меня остается на произведения искусства один взгляд -- человека, самого занимающегося этим делом, но в данном случае мне хочется откинуть эту не академичность, но некоторую хладнокровность, потому что мне хочется выступить определенно в защиту спектакля и в защиту Всеволода Эмильевича Мейерхольда как работника этого спектакля.
   Я пришел на "Ревизора" предубежденным, я пришел "Ревизора" ругать, потому что и пресса ругала и знакомые ругали, а так как у меня особенных дел с "Ревизором" не было,-- то проще было присоединиться к мнению прессы и знакомых. Поэтому для того, чтобы в домашнем быту не вселять некоторых раздоров, проще было присоединиться. Но, придя на этот спектакль и просидев два действия, я решительно переменил свою точку зрения, вернее, чужую точку зрения на этот спектакль. Остаются возражения,-- личные моменты откидываем,-- остаются возражения, высказанные в прессе, на сегодняшнем диспуте и высказанные в домашних спорах.
   Первое возражение -- возражение академического порядка. Я очень рад, что уважаемый ростовский профессор поставил на нем свое ученое клеймо. (Аплодисменты.) Это возражение -- об "отсебятине". Этот человек рассматривает дело как протоколист: был номер исходящей фразы -- не дай бог ее переиначить. У него имеется подлинник, и он по подлиннику смотрит и назубок его знает. Его дело -- сличать соответствующий подлинник с тем, что делается на сцене. Когда все сделано правильно -- это хорошо, он уходит удовлетворенно домой: по его словесности и его кафедре погрешностей нет, и он продолжает свою спокойную жизнь, уравновешенную профессорскую жизнь дальше.
   Именно такое соответствие текста тому, что делается на сцене, для меня, как для лефовца, футуриста,-- это не плюс, а колоссальнейший минус -- это провал был бы спектакля.
   Величайших произведений искусства очень у нас мало. "Ревизор", несомненно, относится по тексту и по авторскому заданию к величайшим произведениям, которые у нас есть. Но, к величайшему огорчению, величайшие произведения искусства со временем умирают, дохнут, разлагаются и не могут иметь того действия на аудиторию, не могут выпячивать так, как выпячивали бы при жизни. И величайшая заслуга человека, которому по тем или иным причинам приходится взбадривать покойников и ставить этот спектакль, -- если он ставит так, чтобы усопший десять раз перевернулся в гробу от удовольствия или от недовольства. Я утверждаю, что Гоголь при всей своей гениальности в его первоначальном списке не дойдет до нашего слуха, потому что этот спектакль был бы для безграмотных ые Госиздатом канцелярские расходы.
   Это мелочь, но об этом надо орать, чтобы перекрыть инсинуаторов, видящих в "Лефе" устройство чьих-то материальных дел. Тем более что материальная обеспеченность других журналов, например "Нового мира", списывающего убытки на "Известия",-- один из легких способов борьбы с "Лефом". "Леф"-де не оправдывается материально.
   Подход торгаша кладет отпечаток и на все понимание литературы Полонским. Но неприятнейшей для "Лефа" частью являются заключительные слова, где Полонский выхваливает "своих" сотрудников -- Асеева, Маяковского, Пастернака, Кушнера и т. д.,-- стараясь отбить их для себя от "Лефа".
   Полонский мечтает даже о монополии на лозунги, он обвиняет "Леф" в том, что "Леф" "узурпирует свои лозунги у коммунистической партии". Чудовищна самая мысль о введении права собственности на лозунги и превращении отдельных отрядов советской культуры в Добчинских и Бобчинских, дерущихся из-за того, кто первый сказал "э"!
   Такая пошлость могла прийти в голову только человеку, не переварившему еще богемского старья, где вопрос -- "кто первый сказал" -- был основным.
   Вот где "методы, уместные в богемской среде, живущей нездоровой конкуренцией групп, группочек, направленьиц и отдельных непризнанных гениев, шумихой пытающихся создавать бум вокруг своего имени". Вот кто прививает "методы буржуазной богемы" нашей молодежи.
   Вот почему надо поговорить о статьях Полонского -- Ольшевца. (Голос с места: "Говорите одним словом -- Пошлевца".)
  

<После прений>

  
   Ввиду полного единодушия в оценке Ольшевца-Полонского прения прекращаю. Ставлю на голосование вопрос: отвечать ли им на страницах "Нового Лефа"? Кто против -- подымите руки. Подавляющее большинство против.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ

НА ДИСПУТЕ "ЛЕФ ИЛИ БЛЕФ?"

23 марта 1927 года

Вступительное слово

  
   Товарищи, литературные споры имеют часто тенденцию переходить на личную почву. Тема сегодняшнего дня есть острая литературная тема. Поэтому я заранее хочу оберечь себя и всех остальных от излишнего на эту тему зубоскальства. Лефам это особенно легко сделать, потому что они знают, что шуточками им ограничиваться не придется и что вообще лефы правы по существу.
   За последнее время мы неоднократно слышали выступления т. Полонского. На последнем диспуте он, как докладчик, имел последнее, заключительное слово, и ввиду общей плавности его речи и некоторого остроумия казалось, что литературная правда за имевшим последнее слово. Сегодня последнее слово буду иметь я, но злоупотреблять этим не буду. Я буду говорить по существу и переходить на резкости только там, где это абсолютно нужно, и не по личным, а по литературным соображениям.
   Тема сегодняшнего дня -- "Леф или блеф?" Прежде всего нужно выяснить, что такое слова "Леф" и "блеф", ибо оба слова в обиходе не встречаются.
   "Леф" -- это слово на 100% советское, то есть оно не могло быть составлено иначе, как только после Октябрьской революции, когда было узаконено слово "Леф" <"левый"?>, когда после войны и революции вступило в свои права слово "фронт" и когда получило узаконение составление слов посредством складывания первых букв нескольких входящих в него слов. "Леф" -- это левый фронт искусств,-- слово советское. В противовес ему слово "блеф" -- типично карточное. Думаю, что многие из присутствующих не знают это слово. Оно встречается часто и в полемической литературе. "Блеф" -- это слово английских покеристов, которое показывает, что человек, не имеющий карты, запугивает, блефирует своего противника, своего партнера. "Блеф" предполагает полную пустоту за этим словом. Эти два понятия выдвинуты в жизнь т. Полонским в его статье "Леф или блеф?", напечатанной в "Известиях". Третье слагаемое данного диспута -- Полонский. Перейдем к нему.
   Кто такой Полонский и почему он пишет о Лефе? Вы знаете, что сейчас у нас имеется резолюция ЦК партии по вопросам литературы, резолюция, которая примирила и дала возможность взаимного сотрудничества или федерации многим группировкам, до этого только задиравшимся. До этой резолюции на территории Советского Союза происходила бешеная литературная борьба. Какие литературные группировки принимали в ней участие?
   В первую очередь, конечно, ВАПП -- Всероссийская ассоциация пролетарских писателей, которая считала, что она выдвигает фалангу молодых писателей и поэтов и что если технически они еще не так сильны, как классическая литература, то взаимная обработка, да еще то, что время за ВАППом, дает им право на самое внимательное и бережное отношение к себе, даже больше -- право на почти монопольное существование на территории Советского Союза. Так рисовалась группа ВАПП в первые дни нашей литературной борьбы.
   Против нее стоял Воронский, направление, охарактеризованное словом "воронщина". Это направление со скепсисом, с кривой улыбочкой смотрело на литературные пробы, попытки и даже на хорошие книги наших товарищей по ВАППу. Почему? Да потому, что, имея своей временной задачей впрячь, так сказать, в советскую упряжь этих въехавших на белых лошадях своих полных собраний сочинений Алексеев Толстых, они сделали это своей самоцелью и все перевернули: вот, мол, Алексеи Толстые и иже с ними, а вы поучитесь у них. Когда им говорили, что это наши недавние политические враги, плохо разбирающиеся в данном моменте, нам отвечали: "Да, это одно, а рифмочка-то все-таки у них хорошая".
   Третьей группой был Леф. Вы знаете, на каких литературных тенденциях он сейчас базируется. Лефистом мы называем каждого человека, который с ненавистью относится к старому искусству. Что значит "с ненавистью"? Сжечь, долой все старое? Нет. Лучше использовать старую культуру как учебное пособие для сегодняшнего дня, постольку поскольку она не давит современную живую культуру. Это одно. И второе, что для передачи всего грандиозного содержания, которое дает революция, необходимо формальное революционизирование литературы. Вот эти два положения делают человека лефистом.
   Таким образом, мы имели три группировки, которые боролись между собой. На первых же порах Леф заключил соглашение с ВАППом. На каких основаниях? А вот на каких. Мы даем право политического голоса ВАППу за нас не персонально, а потому что ВАПП являлся, должен был являться и во всяком случае в идеале должен быть таким,-- голосом партии в области искусства. Мы сознательно отдавали свои голоса тем, кто несет знамя партии, знамя революции. В области Же культуры мы говорим, что мы сохраняем самобытность своих художественных форм и будем спорить по формальным, техническим и технологическим формам <нормам?> искусства. Такова была ситуация борющихся сил перед созданием резолюции ЦК.
   Полонский принимал участие в этой борьбе? Какая-нибудь крупица его литературной мысли на весах, перевешивающих в ту или другую сторону, была? Какой-нибудь не то что фронт, не то что фронтик,-- двух гимназистов он представлял в то время? Нет, товарищи, в то время имя Полонского в литературных кругах не произносилось. И понятно: его незачем было произносить.
   Второе. Сейчас у нас есть резолюция ЦК и есть, дальше, производное от этой резолюции, то есть взаимное желание группировок договориться, войти в федерацию советских писателей. Федерация уже состоялась не только из этих трех основных борющихся группировок. Нет, она уже раздробилась на массу литературных течений. Имеется "Кузница", которая является с йашей точки зрения филиалом ВАПП. Во всяком случае, я не вижу, почему нужно иметь другие задачи, кроме ВАПП. Но имеется "Кузница" -- пожалуйста. Хотите кузнечить самостоятельно -- кузнечьте. Имеется "Перевал". Это на 50% производное от т. Полонского. Вот как мы расцениваем "Перевал", но "Перевал" существует как самостоятельная группировка. Затем от Лефа создается левая группировка конструктивистов. Вот шесть группировок -- больших, мощных, но разных по численности и по качеству.
   Но что имеет советское искусство, какую крупинку мысли критической, критического чутья внес Полонский? Два гимназиста, полтора гимназиста есть за Полонским? Нет, с именем его в федеративной работе мы не встречаемся. От чьего же имени, как и почему и кто этот загадочный человек, который обрушивается с такой необъятной силой на Леф? Можно предположить, что незачем нам самостоятельные литературные группировки, мы можем существовать как вольные критики: просто берем и пишем критические статьи, за которые отвечаем. В таком случае разрешите обратиться к предварительной критической работе Полонского. До сих пор мы этой работы не видим, в советской литературе не видели. Сейчас появляются те или иные статьи по тем или иным вопросам литературы. Появилось выступление о Сергее Есенине. Раз. И вторая статья -- 6 Бабеле. (Голос с места: "О Малашкине".) О Малашкине, об Артеме Веселом и т. д. Бабель. Есенин.
   Прежде всего о Бабеле. Товарищи, Бабель три года тому назад приходил к нам в Москве с маленькой кипочкой своих рассказов. Мы знаем, как Бабеля встретили в штыки товарищи, которым он показывал свои литературные работы. Первые говорили: "Да если вы видели такие беспорядки в Конной, почему вы начальству не сообщили, зачем вы это в рассказе пишете?" Другие говорили: "Про что он пишет? Про небо, а на небе трипперов и без вас достаточно. Это что? Литература "как хороши, как свежи были розы"? Нет, это не то". Поэтому первое отношение было к Бабелю в штыки. После этого "Леф",--потому что "Леф" не идет по линии трафаретной критики, --напечатал самые лучшие рассказы Бабеля-- "Соль", "Смерть Долгушова". И вот сейчас мы имеем доброе признание Полонским этого самого Бабеля. Нас обвиняли в пошлости в статье "Леф или блеф?" Будьте любезны без комментариев выслушать эти выдержки из критической статьи о Бабеле: "Острый, как спирт, и цветист, как драгоценный камень". Товарищи, в какой виноторговле, в каком ювелирном магазине нашел Полонский подобные этим, ни к чему не обязывающие слова? Они подобны словам Маяковского "Мы крепки, как спирт в полтавском штофе". Он берет сравнение "острый, как спирт". Я не предполагаю, что Полонский не знает, что такое спирт, поэтому он не знает, что такое острый. Дальше: "В свете романтической призмы становятся понятными лирические отступления Бабеля, экзотическая насыщенность описаний, парадоксальная изощренность фантазии". Привыкли смотреть через призму, и светит она ему, эта призма! Это максимальная, стопроцентная шаблонизация языка, когда тот или иной автор призван <признан?> и не вами, а другими плечами <вынесен> на литературную арену.
   Второе. Чтобы говорить о Лефе, надо знать, кто Леф критикует. (Голос с места: "Скажите биографию".) Не в биографической плоскости, а в плоскости изучения литературного материала в ближайшие дни.
   Есенин -- не тема для сегодняшнего выступления. Но когда все -- ВАПП, Леф, органы печати партии, как, например, "Правда", выступали против потрясающего влияния есенинщины, связав ее с хулиганством, У Полонского хватило доброго мужества не только защищать его, как поэта, но под общее улюлюканье измываться над Лефом на собрании. Какого Есенина защищал Полонский? Того, о котором Бухарин писал: "Идейно, Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого "национального характера": мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни вообще. Выбившийся в люди, в "ухари-купцы" мужичок..." и т.д. Полонский сказал: "Бухарин выступал не против Есенина, а против есенинщины". Здесь фамилия Есенин в этих словах заметок Бухарина стоит точно всеми буквами написана. (Полонский: "Здесь сказано не по Есенину, а по есенинщине".) "Я знаю, что поклонницы Есенина (поклонницы обоего пола) будут очень возмущены злостью этих строк. Но по есенинщине нужно дать хорошенький залп". Что это значит? Сначала говорится "Есенин", потом берется производное от Есенин -- "есенинщина". (Полонский: "А залп по есенинщине, а не по Есенину". Голос с места: "Готтентотская логика".)
   Теперь перейдем непосредственно к Лефу. Я беру основные возражения и основные указания, в разных местах рассыпанные в "Лефе или блефе?", имевшем своим началом еще одну статью в "Известиях", так Сказать, первого Полонского или, вернее, Ольшевца, похожего на второго Ольшевца, то есть на Полонского. Все перепуталось, и можно брать цитаты из обоих, не греша, но я буду честно указывать на фамилии того или иного автора.
   Первое -- это претензии Лефа на монополизм. Если бы таковые претензии существовали, они прежде всего противоречили бы резолюции ЦК по вопросу о современной художественной жизни, которая определенно указывает, что она не фиксирует гегемонии ни за одним из литературных направлений.
   Перейдем к тому, как сам Леф характеризует свое лицо, как он определяет свое место в области литературы. Буду цитировать по всему комплекту "Лефа"-- и по первому и по второму, потому что есть еще многие вопросы, которые в "Новом лефе" еще не освещены.
   С самого же начала первой же книжки Леф определяет свои задачи в литературе: "Леф будет бороться за искусство -- строение жизни. Мы не претендуем на монополизацию революционности в искусстве". Первый вопрос -- о том, что Леф пытается, да еще без достаточных данных, заявить о своей полной гегемонии в советском искусстве -- это первый блеф.
   Перейдем к цитатам из статьи "Леф или блеф?"
   "Леф" пишет: "Многое, бывшее декларацией, стало фактом. Во многих вещах, где Леф только обещал, Леф дал. Завоевания не сделали лефов академиками. Леф должен идти вперед, используя завоевания только как опыт". В конце: ""Новый Леф" -- продолжение нашей всегдашней борьбы за коммунистическую культуру".
   Примечание Полонского: "Ну как же не бахвальство? Оказывается, кроме лефов, собственно, и борцов за коммунистическую культуру нет и не было". Откуда это вытекает? Если Леф пишет, что он будет продолжать всегдашнюю борьбу за коммунистическую культуру, то с кем же он борется -- с отрядами, тоже борющимися за коммунистическую культуру? Или Полонский наивный мальчик, который не знает, что коммунистическую культуру имеют и другие, Полонский -- мальчик и не видит Булгакова с "Днями Турбиных", Есенина, Замятина? Почему же нашу борьбу всегдашнюю за коммунистическую культуру надо понимать не как спайку с другими отрядами, борющимися за коммунистическую культуру? Почему нужно вывернуть шиворот-навыворот из этой фразы то, что мы претендуем на единственную монополию, почему нужно вставить этот скверненький вопрос о притязаниях на монополию?
   Дальше идет о том, что многое сделал Леф в области литературы, искусства и новой культуры. "Скажите, пожалуйста,-- замечает скептически Полонский,-- а мы этого-то и не заметили". Наденьте очки, т. Полонский, а так как вы ходите без очков, то разрешите -- я вам их надену. (Голос с места: "Довольно о Полонском".) Мы разговариваем только о тезисах, которые выдвинул Полонский, поэтому 90% наших разговоров мы будем обращать только к Полонскому.
   Эти строчки могут показаться хвастливыми только Полонскому, и Полонский употребляет тогда следующее выраженьице, характеризующее работников левого фронта. Например, у нас были помещены письма Родченко, о которых Полонский пишет так: "Двенадцать страниц домашних писем неведомого Родченко". У нас в "Лефе" имеется примечание Шкловского: "Если Родченко неведом Полонскому, то это факт не биографии Родченко, а биографии Полонского". А если ему неведомо, то разрешите сообщить. Тов. Родченко имеет право голоса в советской культуре, потому что Родченко находится в содружестве с другими лефами, создателями, революционнейшими носителями живописного изобразительного метода, насколько это при советских условиях возможно. (Голос с места: "Моссельпром".) О Моссельпроме будет разговор своим чередом.
   Родченко в 1923 году на страницах того же "Лефа" идя в ногу с техникой, впервые ушел от изображения пером и карандашом к фотомонтажу. Это было в 1923 году, а сейчас фотопечати отдано распоряжение за подписью заведующего перевести всю печать на монтаж или иллюстрацию по способу Родченко. За три года от первой черточки, от первого штриха, от первого фотомонтажного снимка он перевел <печать?> на стиль советской книги и советской обложки. Тов. Родченко создал стиль новых книжных обложек. Вещи с лучшими обложками, как-то: полное собрание сочинений Ленина, каталог на Парижской выставке, в общем больше 200 номеров -- созданы этим самым Родченко.
   Когда нужно было выдвигать левое, революционное живописное искусство на Западе, кого выдвинул Комитет по организации Парижской выставки? Родченко, который исполнил отделку почти всех павильонов нашего Советского Союза. Им же была сделана изба-читальня, та самая изба-читальня и тот клуб, которые по окончании выставки были подарены Французской компартии. Дрянь бы Советская республика компартии Франции не подарила. Значит, это выражало лицо Советского Союза на международной выставке.
   Сейчас этот самый Родченко имеет, может быть, добрые боевые заслуги в области живописного фотомонтажа в смысле разрешения обложечных проблем и прочего и совсем не вправе быть запамятованным Полонским.
   Тогда, т. Полонский, посмотрите последние страницы "Известий" и "Правды" и, если вы интересуетесь историей Компартии, то вы должны знать, что двадцать пять листов издания Комакадемии -- вся история Компартии -- дело Родченко. Это единственная история в изобразительных и фотографических образах Коммунистической партии. И называть так человека, который с таким трудом продвинул в деревню эти плакаты и который сейчас выпускает третье издание этих плакатов на всех языках! Значит, т. Полонскому надо было бы знать. А если он не знал до сих пор, то может узнать сегодня. Хотя очень странно писать книжку по истории советского плаката, не принимая в соображение имя Родченко.
   Затем перейдем к Моссельпрому, переходу его в гущу нашей современной жизни. Посмотрите в Госиздат, и вы увидите, что стандарт типовой вывески и все оформление Госиздата -- это черное с красным золотом -- дано как типовое на весь Советский Союз тем же самым Родченко. Правда, Полонский будет говорить: а у меня Кругликова силуэтики дала. Но это уже различная установка: кому силуэтики, а кому оформление самой жизни. Я не хочу выдвинуть Родченко из всей суммы наших работников по ИЗО. Такую же работу провели и Степанова, и Лавинский, и Семенова, и Другие. Не замечать этой работы -- это высшее барство и журнальное чванство, которое только можно найти.
   По существу он имеет право написать, а что он написал? Может быть, он написал несусветимую дрянь? Прочитаем. Разрешите прочесть, т. Родченко. По-моему, Действительно дрянь написал: "Уже купили воротничков 2 шт. и галстук. Стал похож чорт знает на кого,.. Женщины совсем сзади ходят обтянутые" (написано из Берлина). "Женщины стригутся по-мужски, как ты, носят главным образом коричневое пальто, как у тебя юбка, обтянутое сзади, не длинное, короткие юбки, почти до колен и темного цвета чулки, туфли". Что же, чорт побери, действительно он пишет только про баб и обтянутые зады. Дальше. "Сегодня бродил по предместьям Парижа, очень забавно. Рабочие играют в футбол, ходят обнявшись, копаются в огородах и пляшут в кафе... обедал и пил настоящее "Шабли"". И дальше: "Я хожу в шляпе, как идиот, и на меня перестали обращать внимание... Сейчас 9 часов. Ходил обедать..."
   Ну его к чорту, бросим, что он все ходит обедать, и прочитаем другого автора,-- не будем читать Родченко,-- то, что можно выставить в противовес Родченко: "Вчера, смотря на фокстротную публику, так хочется быть на Востоке, а не на Западе. Но нужно учиться на Западе работать, организовывать дело, а работать на Востоке". Вот это человек, только учиться организации хочет. Опубликую его фамилию. Дальше -- "Гибель Европы": "Зачем я его увидел, этот Запад, я его любил больше, не видя его. Снять технику с него, и он останется паршивой кучей навоза, беспомощный и хилый". Дальше: "Гибель Европы, нет, она не погибнет. Что она сделала, все пойдет в дело, только нужно все вымыть, вычистить и поставить цель". Дальше описания, какие интересуют этого второго автора: "Когда мы вошли под землю станции метрополитена, то я услышал песни, поют хором, я удивился, так как этого никогда не было. Войдя на станцию, я увидел отходящие и приходящие поезда метро, битком набитые мужчинами, веселыми и поющими Интернационал. Вот тогда я в первый раз понял, что я не один в Париже". Вот это действительно наш советский человек. Дальше: "Здесь миллионы вещей, от них идет кругом голова, все хочется купить вагонами и везти к нам. Они производят так много вещей, что все кажутся нищими от невозможности их купить... Если здесь жить, то нужно: быть против всего этого или сделаться вором. Красть, чтобы все это иметь. Вот от этого я здесь стал любить вещи именно с нашей точки зрения. Я понимаю теперь капиталиста, которому все мало, но это же опиум жизни -- вещи. Можно быть или коммунистом, или капиталистом. Среднего здесь не должно быть".
   Вот это строчки революционера! А откуда эти строчки? Эти строчки из тех же писем того же самого Родченко.
   Как называется метод, по которому журналист надергивает с целью опорочивания "неведомого" Родченко эти фразы из общего контекста? Это называется подтасовыванием фактов. И мы опубликовали письма Родченко потому, что мы имеем сотни Лукомских, сотни людей, которые, переезжая за город <за границу?), начинают вылизывать то, другое, третье у своих хозяев или не вылизывают, потому что за лизание заплатили мало.
   Дальше, товарищи, это по вопросу о том, заслуживает ли внимания то, что "они монополисты" или нет, имеет ли Леф вообще право голоса.
   Перейдем дальше. Ну, скажут, хорошо, Родченко обелен, но ведь остальное-то! И первое: почему, например, у вас не имеется прозы в Лефе? Да потому, что мы Полонского взяли, чтобы он нашу прозу и поэзию печатал. Стихотворение фининспектору мы помещаем у Полонского и у Воронского, потому что мы не монополисты. Мы не комплот, а мы скидываем свое зерно в общие элеваторы, в советские элеваторы. (Голос с места: "Никто не покупает".) Вот для чего Леф объединяется. И не для преподнесения читателю чтива, а для того, чтобы поднимать <читателя> через посредство этих же самых квалифицированных литературных работников Советского Союза; чтобы наши скрипки, флейты и тому подобные богоугодные вещи, ласкающие ухо эстетов, могли лучше зазвучать. Мы оттачиваем свои способности на точильном камне Лефа. "Леф" производственный журнал, а не потребительский, а мы считаем, что мы имеем право на свой производственный журнал, раз мы в эти элеваторы всыпаем достаточное количество советского зерна. Может быть, только всыпали раньше? Пишет же про нас другой Полонский -- Ольшевец: "В общий бурный поток нового советского культурного строительства лефовцы влились маленьким ручейком и давно в нем растворились, ассимилировались". Правильно, ручеек, чего же орать? Журчит, журчит ручеек. А посмотрим, ручеек ли.
   Вот еще одна книжка. В этой книжке имеется статья о Сельвинском за подписью присутствующего здесь т. Лежнева. Вот что пишет т. Лежнев о двух футуристах, двух лефовцах: "Маяковский, конечно, не только поэт, но вождь, глашатай, даже теоретик школы. Этим он коренным образом отличается от Пастернака. Перед нами не только две разных индивидуальности, но два принципиально различных типа поэтов. Эпоха, в зависимости от своих требований, ставит то одного, то другого в главный фокус литературы. Когда время ломки; искусства... выдвигает вперед футуризм и его знамеосца Маяковского, Пастернак остается в тени..." Когда время выдвигает Пастернака, Маяковский остается в тени.
   Я нарочно беру эту цитату потому, что это характеристика двух лефовцев, опубликованная в печати под редакцией т. Полонского. Это значит, что Полонский для чего-то ругает нас в "Известиях" -- не по существу литературной полемики, а для чего-то. А для чего -- мы скажем. Если же -- я не беру наших примерок: мы чересчур просто отзываемся о себе,-- но если по мнению тех, кто сегодня выступил против эпохи, ответное слово поворачивается то Пастернаком, то Маяковским, то мы думаем иначе. Мы дали бы сюда много хороших имен. Почему эпохе своих три листа не иметь?
   Может быть, это случайно оговорилась безответственная критика об эпохе? Нет, почему? Вот другое имеется -- вот "Красная новь". Это второй Полонский, и Полонский с багажом, не только редактор, но и теоретик. Под его редакцией помещаются статьи тоже наших противников. И в одной из таких статей пишут про Сельвинского: "Он нашел некоторое среднее, какую-то равнодействующую -- явление чрезвычайно любопытное, указывающее на то, что Маяковский и Пастернак совершил!) такую работу над структурой поэтического образа и выражения, которую уже можно вынести за скобки и определить, как общее достояние эпохи".
   Как же называется журналист, у которого как общее достояние эпохи фигурирует работа Лефа, а рядом в статье -- древне-скифская критика -- "мы не позволим"? Что же, эпоха не позволяет? Может быть, это вредная эпоха, не революционная, может быть, это такая эпоха, к которой современному революционному советскому журналисту зазорно иметь отношение? Поговорим об этом.
   На нас указывают, что лефы -- эпоха старая, что они не могут быть мерилом молодой советской поэзии и потому не пускают ее вперед. Есть действительно один молодой человечек, которого Леф создал, этот молодой человечек -- Кирсанов. Но Полонский пишет о нем, что он к Лефу имеет случайное отношение, что он там новичок, что он от Лефа уйдет. Этот новичок, т. Полонский, выпустил целую книгу стихотворений под названием "Опыты", а затем он был секретарем или фактическим редактором "Юголефа" -- журнальчика, способного испортить достаточное количество крови. Ему "стал поперек горла Леф", когда его не пускали другие молодые писатели на эстраду? Леф выступил и на своих плечах перенес его в аудиторию. Да, на своих плечах перенес Кирсанова. Что, Кирсанов отодвинулся от Лефа благодаря этому? Нет. Все его стихотворения с первой строчки посвящены в "Опытах" Маяковскому, но также и Асееву и Пастернаку, ибо эти стихотворения посвящены и им:
  
   Я счастлив, как зверь, до ногтей, до волос,
   я радостью скручен, как вьюгой,--
   что мне с капитаном таким довелось
   шаландаться п_о_ морю юнгой.
  
   Я счастлив еще раз указать в этой аудитории, что сколько бы вы ни перевернули весь "Леф", вы увидите, что ни против одного молодого поэта Леф письменно не выступал. Что значит -- письменно не выступал? В порядке студийной работы мы должны выступать. Сидящий здесь Уткин, наверное, неоднократно меня кроет -- ведь Маяковский не раз выступает против Уткина. Да. Но когда? Когда Уткин пишет стихотворение о лахудре: "Не твоею ли пышною грудью защищали Перекоп?" Ведь это неверно. Почему? Да потому, что мы Перекоп не защищали,-- Перекоп защищали белогвардейцы, а красные его брали. Откуда же у него вдруг взялось "защищали"? Дальше он говорит "грудью защищали". Конечно, обыкновенно защищают грудью, но ведь мы там не защищали, а наступали, грудью же не наступают, а защищают. Он же просто берет веками данное сравнение, которое влезло ему в голову. Он берет выражение, наиболее часто встречающееся, но к факту <оно> не имеет отношения, ибо мы Перекоп не защищали, а брали.
   Это не значит, что Леф выступает против пролетарского молодняка. Присутствующий здесь т. Бескин, заведующий литературным отделом Госиздата, который не руководится моими соображениями, ибо я ни в каких организационных отношениях с Госиздатом не состою, но к голосу поэта не может не прислушаться как человек интеллигентный,-- он скажет, что первый человек, купивший книжку Уткина о Мотэле,-- я. Что это -- зависть? Если нехорошо то, что он "грудью защищал Перекоп",-- это одно, а хорошая его вещь о Мотэле -- это другое.
   Да, мы ругаемся с пролетарскими писателями, но против вас, т. Полонский, будем вместе с ВАППом. Если мы и ругаемся, <то> по вопросам технического порядка, поэтому вы можете отбросить свое обвинение насчет умерщвления Лефом молодежи.
   Еще недавно и с этой эстрады и всюду на территории Советского Союза я читал произведения Светлова. Я читал их и здесь, и в Саратове, и в Казани, и в Ярославле, и везде, где можно. Почему? Да потому, что это огромное достояние пролетарской советской поэзии, той поэзии, которая является достоянием наших дней. Ни один лефовец не только мешать ей не будет, но будет проносить, проносить на своих плечах.
   Вы знаете, сколько мы ругались и дрались с Жаровым. Я прочел его стихотворение о Макдональде, я не мог найти его телефон. Я хотел сказать: я счастлив, что он хорошее стихотворение написал. Приношу глубокое извинение перед Жаровым. Вот одно хорошее стихотворение. Остальные плохие. Мне кажутся плохими. Вы можете меня ругать по вопросам моего литературного вкуса, меня и Леф, но не по вопросам умерщвления пролетарских писателей или молодых писателей,-- как говорит Полонский,-- "грудь грудью друг против друга стоит Леф и молодые писатели". Эти самые молодые писатели (по-видимому, в записи пропуску стихотворения, посвященные молодежи, невзирая на мои драки, говорили: "Гоните, Маяковский, сюда стихотворения..." Вы, как редакторы, меня, как поэта, сегодня уговаривали дать это стихотворение по рублю за строку в то время, как рыночная цена у Полонского два рубля. (Утки н: "Полтора".) Итак, чистый остаток в десять червонцев вносится на наше идейное объединение с ВАППом и на наши идейные совместные литературные выступления, когда они революционны, когда они нужны сегодняшнему дню. Почему я об этом должен орать? Потому что и здесь переходит Полонский... Я сегодня условился вначале, что буду говорить нежно.
   Дальше, приводя мое стихотворение, посвященное Максиму Горькому, он сделал две передержки. Первая передержка касается того, что в этом стихотворении опять-таки Леф целиком утверждает свою монополию. Я пишу в этом стихотворении:
  
   Одни мы,
            как ни хвал_и_те халтуры,
   но, годы на спины грузя,
   тащим
         историю литературы --
   лишь мы
           и наши друзья.
  
   И дальше расшифровывается, кто "мы" и кто "наши друзья". Мы -- это Леф, друзья -- поэты рабочего класса. Главное, что не Наседкин нам друг и не Есенин нам друг, а мы и наши друзья -- это Леф и поэты рабочего класса. А Полонский суется со своей монополией.
   И дальше -- характеристика этих стихов. Полонский не нашел других слов, как "рубленая проза -- два рубля строка". Какой хороший литературный выпад! Рассказывается о том, где лефы, лефы и лефы... Уполномоченный от имени Лефа, могу сказать, что мы получаем двадцать семь копеек за строку, потому что нам дают, как журналу направленческому, очень мало денег. И эти двадцать семь копеек нам приходится вносить на канцелярские расходы по "Лефу". Единственная редакция на территории Советского Союза, которая платит по два рубля,-- это редакция Полонского. Об этом не надо говорить, это не тема для аудитории. Но если об этом говорят, разрешите восемьсот человек об этом информировать. Дальше я не буду развивать остальных своих положений. Хотелось бы говорить о комплоте, о техническом мастерстве и проч. Перейду сразу <к последнему>, чтобы дать возможность высказаться другим, тем более что я смогу в заключительном слове сказать то, что не сказал сейчас. Мне хотелось бы только заметить: что же, действительно мое стихотворение, посвященное Максиму Горькому, в номере "Лефа" -- такая действительно сверхъестественная дрянь? Приведем строчки в "Новом мире" под редакцией того же самого т. Полонского: "Тем обиднее, ибо великолепное "Письмо к Горькому" Маяковского заставляет думать, что он работает на два плана". Это мне нужно для мимолетного сличения разницы в журнале Полонского и в "Известиях", чтобы выяснить, для чего он это пишет.
   Теперь последнее -- реклама Лефа. Казалось бы, это чорт знает какие рекламисты. Моссельпром разрекламировали, после этого стали рекламировать "нигде иначе как в радиопередаче". Берем образцы лефовской рекламы. Я беру один номер "Лефа", старый комплект. Там есть статья, которая помещается не в порядке дискуссии, а в порядке основного литературного материала в журнале. Вот что в ней пишется -- про кого? -- про Маяковского, про редактора этого самого журнала. Как было редактору принимать эти строчки?.. "Раз "деться некуда", остается одно -- идти по привычной дорожке: рваться в вечность, возноситься на небо, разгуливать на ходулях по крышам Парижей..." Это что, Полонский помещает? Это Маяковский помещает. Отзыв, единственный отзыв о нем самом в его же "Лефе". Почему он помещает? Потому что сотрудник "Лефа" Чужак не согласен с Маяковским. Что, я ему буду рот зажимать? Дрянь Маяковский? Пиши -- дрянь. Давайте исправлять через наш журнал.
   Это -- как поступают те, о которых пишет Полонский, что они рекламисты. А как поступают те, о которых не пишут, что они рекламисты? Я не буду писать "я памятник себе воздвиг нерукотворный", потому что все-таки человек с именем писал. Я не Пушкин. Но этот Безыменский пишет: "Пока написано 30 миниатюр. Все они одновременно служат эскизами к пьесе, которую задумал и из которой уже написан "Монолог компошляка", который считаю одним из самых сильных своих произведений".
   Я утверждаю, на основании материалов ЦК, о Лефе, что Леф себя ругает, и указываю, что если вы хотите бить по рекламе, посмотрите, что написано здесь:
   "В скором времени приступлю к поэме "Роман с персианкой"".-- Ну, дела семейные! -- "Все поэты писали про любовь".-- Поэма эта тоже про любовь.-- "Но та любовь, о которой я буду писать, прекрасней всех любвей".-- Против чего протестует публика? -- "С удовольствием встречу недоумение и пожимания плечами, ибо, конечно, никто не подозревает, что скрывается под этим ничего еще пока не обозначающим заголовком".
   Что это значит? Мало того, что я не знаю, что это такое, а вы сами не знаете, что это такое. Это значит превосходную степень своей рекламы написать, и напрасно Лежнев думает тем, что сидит здесь, что я огрызаюсь от Воронского, от Полонского, что я от дедушки, от бабушки ушел ними не разговаривают? Мы вот и критикуем, мы сейчас поговорим.
   Говорят, что вот Маяковский, видите ли, поэт, так пусть он сидит на своей поэтической лавочке... Мне наплевать на то, что я поэт. Я не поэт, а прежде всего поставивший свое перо в услужение, заметьте, в услужение, сегодняшнему часу, настоящей действительности и проводнику ее -- Советскому правительству и партии. (Аплодисменты.)
   Я хочу сделать свое слово проводником идей сегодня. Если у меня есть понимание, что миллионы обслуживаются кино, то я хочу внедрить свои поэтические способности в кинематографию, и так как ремесло сценариста и поэта в основе своей имеет одну и ту же сущность, а я понимаю это дело, то я буду учить вас. Я буду учить вас всем вопросам сценария.
   Я один напишу двести сценариев... (Аплодисменты.)
   Последнее замечание относительно безответственности критики. Наша критика самая ответственная, потому что она идет под нашими фамилиями в отчетах газет и в ощущении всех окружающих, что вот говорит Маяковский и другие. А ваша критика безответственная, потому что она канцелярская, и неизвестно, кто там скрывается. Запомните, товарищи, вот это (показывает на Орлинского) помахивание ручкой двух сговаривающихся бюрократов. Не помахиванием ручками вас встретят на любом собрании, где вы заговорите о кино.
   Мы отошли от хроники. Что же мы имеем к десятилетию Октября?.. Нам Совкино в лице Эйзенштейна будет показывать поддельного Ленина, какого-то Никанорова или Никандрова... Я обещаю, что в самый торжественный момент, где бы это ни было, я освищу и тухлыми яйцами закидаю этого поддельного Ленина. Это безобразие. И в этом вина падает на Совкино, которое в свое время не сумело учесть важности хроники и не учитывает этого и сейчас. И нашу хронику мы покупаем на доллары из Америки. (Аплодисменты.)
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ДИСПУТЕ О ХУДОЖЕСТВЕННЫХ

ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НА ВЫСТАВКЕ

СОВНАРКОМА К ДЕСЯТИЛЕТНЕМУ

ЮБИЛЕЮ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

18 февраля 1928 года

  
   Товарищи, я заранее говорю, что буду апеллировать к собранию в продолжение не двух и не трех минут. Заранее говорю, чтобы не было никаких криков и т. д.
   Чересчур большое количество вопросов сегодня задето, большое количество вопросов поставлено. В первый раз я вижу здесь, в этих стенах,-- хотя я, правда, был здесь на литературных вечерах,-- чтобы художники разговаривали с критиками, это, кажется, первый день. (Голос с места: "Это третий день".) Этого чересчур мало. Если бы даже было тридцать дней, этого было бы мало. Тем более хотелось бы слышать этот разговор на более широкой арене, чтобы слышали вхутемасовцы, чтоб слышали массы, на которые мы будем ориентироваться в нашей работе.
   Если бы выступали только два докладчика, я бы целиком и полностью присоединился к мнению т. Гамзы в смысле недостаточно серьезного отношения к делу и неясности, о которой говорил т. Гамза. Но после выступлений художников получилось такое сравнение в пользу докладчиков, а не в пользу художников, что придется признать докладчиков носителями самых больших и крупных мыслей. (Смех.)
   Оба товарища докладчика выставили массу верных положений. Эти верные положения верны сейчас, и они были верны в продолжение десяти лет существования,-- не будем называть Лефа,-- но всей прессы, которая разбирала подход к вопросам так называемого искусства, коммунистической культуры и т. д. Там, например, поднимался вопрос об отмирании портрета и о том, чем должен был быть портрет на индивидуалистический заказ: концентрацией могущества и уверенности в том, что ход истории делается одним человеком. Отсюда вывод, что портрет или что станковая живопись умирает потому, что строй и базис, на котором она основывалась, изменился, и этой станковой картине возврата нет. Это пропись Лефа пяти-шестилетней давности, но здесь в конце концов в этих докладах это совершенно непозволительно говорить, товарищи.
   Теперь, товарищ говорит: "Где было монументальное произведение, одновременно динамическое и одновременно реалистическое?" Оно есть и сейчас. Это кинематограф: в нем имеется динамика, стопроцентный реализм, и в нем имеется монументальность и при настоящей монументальности -- возможность двигать культуру. Нужно, товарищи, использовать большой опыт, который дает нам наше десятилетие -- наше столетие и нельзя бить... <пропуск в стенограмме> столетней давностью.
   Вывод должен быть такой: использовать всю нашу технику, рассмотреть, на что мы действительно можем расточать человеческие ресурсы.
   Дальше, у второго товарища, который читал доклад,-- спасение в фреске. Какая к чорту фреска, когда У нас штукатурка облетает! Надо сначала обучить человека пользоваться красками, линиями, формой, а уж в дальнейшем пользоваться этим на том материале, который дает время.
   Социальный заказ. Плохо, товарищи, что у нас учатся портреты писать похожие до того... <пропуск в стенограмме> не понимают, для чего работают, вот в чем, товарищи, ужас. У нас прекрасно изучают анатомию человека -- я могу ответить на викторину "Огонька", где у человека евстахиева труба, но мы не знаем; анатомию паровоза, и когда приходится в плакатной работе, которую мы вели за это время, встречаться с мало-мальски технической работой, люди не знают, как это делать. Люди, вероятно, знают, каким колером надо подрисовать то или другое, чтобы заказчику понравилось, но на другой работе, на покраске больших плоскостей они уже свое уменье никак применить не могут. Вопрос о картине заключается в том, что они... <пропуск в стенограмме> на несложных вещах, хотя у них это звучит робко, но они совершенно не знают основ технологии ремесла нашего, из которой проистекает вся дальнейшая разница стилей, и т. д., и т. д.
   Теперь перейдем к товарищам художникам. Они, несомненно, говорили убогие вещи, совершенно невразумительные вещи.
   Первый товарищ, который выступал здесь, говорил о том, что пять лет тому назад живописи не существовало, не существовало в Советской республике. Что он, с неба свалился? Откуда он пришел, что он считает пятилетнюю давность нашей живописи?... <пропуск в стенограмме> сейчас у нас уже есть люди, у которых есть техника, у нас есть такие люди в Коминтерне, приезжие сюда гости-иностранцы, причем иностранцы, у которых нам есть чему поучиться.
   Дальше совершенно недопустимые, безобразные разговоры относительно художников-лефовцев, левых и т. д. "Идите на Запад!" Зачем нам? Вы идите на Запад. У вас уже есть на Западе. Где у вас Малявин? Где у вас Пастернак? Все они на Западе, вырисовывают буржуазных дам, все они на Западе. А назовите мне одного левого художника, который бы уехал на Запад и остался там. Единственный -- т. Бурлюк, который сейчас находится в Америке, собирает там пролеткульт и выпускает сборник... <пропуск в стенограмме> к десятилетию Октября, где на первой странице портрет Ленина. Это, товарищи, надо запомнить, и надо запомнить второе -- что европейская левая живопись дает работников, нужных для коммунистической культуры, для коммунистического искусства. Например, Диего Ривера -- это человек, воспитанный на последних достижениях французской живописи. Возьмем коммуниста Георга Гросса, который вышел из самых левых течений живописи на Западе. Весь революционный коммунистический резервуар нашей культуры на Западе -- это только так называемое левое искусство. Я глубоко убежден, что каждого из этих молодых людей, перетащив на Запад, можно там оставить. Например, ваш Анненков до войны может быть... <пропуск в стенограмме>, но сейчас он только ноздри и носики рисует. (Голос с места: "Это ваш Анненков".) Возьмите его себе. (Голос с места: "А Ривера наш".) Где он у вас?
   Теперь о снятии памятников. Ну конечно, постановление снять памятник -- это звучит довольно доказательно, но вы не забудьте, товарищи, что не в снятии памятника дело. Где ваши не снятый Шевченко на Цветном бульваре, где ваш Каляев, который стоял и никем не снят на Солянке, это такая штучка, с которой... <пропуск в стенограмме> на которую гадят птицы. Это у вас Движет сегодняшнюю культуру?
   Бросьте, т. Кацман, припутывать к вашему маленькому дельцу революцию и Ленина, который говорил совершенно другие вещи, чем говорите и делаете вы. (Голос с места: "Почему Лефу можно это делать!") Леф может это делать, потому что у нас есть... <пропуск в стенограмме>. (Голос с места: "У вас ее отняли, Ленин вас к чорту послал".) Я не буду переругиваться, я всегда успею, а то вы бы подумали, что наш приход сюда является приходом полемического Порядка. У нас были десятки диспутов, мы не хотели путаться в этот "собез", занимайтесь и работайте, сколько вам угодно.
   Мы приходим сюда -- и этого вы не понимаете -- потому, что сейчас лозунг культурной революции становится одним из основных наших лозунгов. В слове "культура" и в слове "революция" имеется одно важное значение для вас: что революции нет без насилия, нет революции без насилия над старой системой йонимания задач в области культуры, и вы, которые идете по проторенной дорожке старой культуры, вы, которые умеете растушевкой разделывать ноздри у старичков, вы даже молодого не умеете разрисовать, вы себе подписываете смертный приговор. Но вы, конечно, не поставили в Советском Социалистическом Союзе вопроса о революции и культуре. (Аплодисменты.)
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ

НАСОБРАНИИ ФЕДЕРАЦИИ ОБЪЕДИНЕНИЙ

СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

22 декабря 1928 года

  

I

  
   Я опасался говорить слишком рано, так как ожидал, что будет впереди еще много, так сказать, "мордобойных" моментов, по которым захочется еще выступать, но так как вижу их и при данной ситуации достаточное количество,-- я, оставляя за собой право вгрызться в прения еще раз в последующем, решил выступить сейчас. С этим, так сказать, я беру себе слово сейчас.
   Прежде всего о докладе Платона Михайловича. С докладом я лично согласен. Правильно, что пролетарским писателям -- и на основании резолюции Центрального Комитета партии, и на основании той ситуации, которая сложилась сейчас,-- нужно отдавать и будем отдавать преимущества.
   Правильно, что так называемых "попутнических" писателей нужно с наибольшей локомотивной скоростью переводить в коммунистичность и всяческим образом содействовать, чтобы они из этой коммунистичности с той же поспешностью не вылезли.
   Правильно, что сейчас, когда мы не можем обращать такое поголовное внимание на вопросы литературы, нам нельзя разговаривать о том, какая из литературных Форм является определяющей для сегодняшнего дня, за которую мы должны вступиться, которую мы должны считать своей. Все это правильно.
   Но неправильно тут то, что по всей этой правильной по существу ситуации распространяется неправильная номенклатура существующих литературных готовых сил, а именно: если бы мне говорили, что пролетарским поэтам преимущество -- потому, что их произведения оказались пролетарскими произведениями, что они оказываются массовыми, выношенными на основании массового опыта, оказываются соответствующим оружием этой массы в ее классовой борьбе,-- я бы, конечно, присоединился к такому положению.
   Но у нас существуют десятки группировок, которые замазывают, на мой взгляд, фальсифицируют и фальшиво покрывают не по этой линии проходящие классовые различия. Я беру примеры. Я очень рад, например, что Платон Михайлович Керженцев привел цитату из журнала "На литературном посту" с характеристикой Лефа, где было сказано, что Леф является организацией, которую нельзя реформировать, а надо уничтожить, в параллель приводимому абзацу из Прудона на этот случай, что наложничество нельзя реформировать. Но там написано наложничество -- это сказано только для литературной корректности, на самом же деле здесь, очевидно, речь шла о проституции, но это неважно.
   Дальше в этой же статье существуют абзацы, соответствующие <повествующие?> о том, что творчество Лефа, давшее за десять лет... <пропуск в стенограмме> вещи, это творчество является "фальсифицированием и приходо-расходной книгой". До такой наглости еще не доходила ни одна характеристика нашего литературного течения.
   Дальше тут имеется абзац, обрушивающийся на Асеева за то, что он пробует подвести классовый анализ. Ну, кажется, скажите, что плохого в том, чтобы подводить классовый анализ. Если плохо подвел -- и крой его по существу классового анализа. Но нет, тут не на это обрушиваются, а на самую попытку "какого-то Асеева" подводить, не будучи приобщенным к рамкам определенного журнала, классовый анализ. Как будто классовый анализ является прерогативой какого-то определенного литературного течения и другие, занимающиеся им, будут в этом отношении являться политическими преступниками.
   Мы очень рады, что т. Керженцев и каждый из товарищей, которые будут выступать, будут говорить с нами по вопросам литературной политики, и рады не потому, что это персонально -- Платон Михайлович Керженцев, а потому, что мы свою литературную работу хотим связать с массовой работой, с ее выразителем -- с партией, с профессиональными союзами и т. д. Но не безработные анархисты <из> "На посту", перебегающие из одной литературной бредни <передней?> в другую, должны исправлять коммунистическую идеологию Лефа. Этого я понять никак не могу. Для меня ясно, что в данном случае линия литературных наименований с линией литературного существа не совпадает и нужно свои дряхлые отрепья литературных группировок сбросить, сбросить с самой большой решительностью, с какой мы способны.
   Я не беру сейчас прозаическую часть литературы, не беру драматическую часть, о которых я мало осведомлен. Я беру поэтическую часть. Товарищи мне, может быть, подскажут более точные цифры, но я знаю, что на последнем съезде ВАППа из пяти-шести тысяч человек, а может быть из четырех тысяч или 400 человек, но на этом съезде приблизительно 52% было поэтов.
   Где эти поэты, под каким ухом этого Александра Сергеевича Пушкина они гнездятся, где, в какой газете, в каком журнале, в каком общественном предприятии, кроме потрясающих сводов издательства на Солянке, где, по замечательному роману "Двенадцать стульев", устроить хотят <возможно, в стенограмме пропуск> как классический Гаврила, который то порубал бамбуки, то испекал булки. Вот только там они гнездятся, потому что... <пропуск в стенограмме> где сталкиваются действительные литературные интересы, где поэт должен быть оружием классовой борьбы, притом правильным оружием, мы их не видим.
   Я слышал за последнее время трех-четырех поэтов, из которых парочка мне говорила на заседаниях: "Эх, было бы в девятнадцатом году, разве бы мы стали с вами разговаривать, мы бы вас прямо за это "ушли"". А сейчас я вижу, что <у> этих поэтов приходится постоянно выправлять идеологию. Я понимаю, если бы мне пришлось выправлять им форму в домашней их жизни. Почему я должен был Молчанова править вместе с Авербахом через "Комсомольскую правду", говорить, что ему хотя бы изучить пролетарскую литературу молодняка..." <пропуск в стенограмме> недостаточно, хотя он и писал, что "кто раз дрался, имеет право у тихой речки отдохнуть" и что, мол, при каждом удобном случае мы врежемся в это дело опять, а пока, мол, сидим. Потому мне ему пришлось отвечать, что -- "шел я верхом, шел я низом..." и т. д.
   Мне ему пришлось говорить, что для пролетарского поэта негоже писать... (Приводит стихи.)
   Дальше -- выправлять в последние дни в "Журнал для всех" идеологию т. Жарова? Но это не нуждается в исправлении, это все равно что вам не туда, куда надо, зубы вставлять, потому что у него есть свои зубы, но обгрызенные на старом мраморе, как их назвать -- Аполлон Венерский...
   Затем после, скажем, Уткин. Было два знамениты* имени: Страдивариус и Уткинариус. Один выделывал скрипки, а другой выделывал гитары. Почему выделку скрипок и гитар я должен считать для своего художественного пролетарского сознания характерной? Поэтому я с полной ответственностью за свои слова заявил три дня тому назад на вечере в Доме печати: я считаю себя пролетарским поэтом, а пролетарских поэтов ВАППа -- себе попутчиками. И сегодня на этой формуле я настаиваю. Я говорю об этом не потому, что обрушиваюсь из какого-нибудь лефовского лагеря на другие лагери, жаждущие на литературном поприще нажить себе политический капиталец, а я также утверждаю, что одряхлевшие лохмотья Лефа надо заменить, потому что у нас наблюдается лирическая контрреволюционная белиберда.
   Сейчас Платон Михайлович призывал к поднятию активности Федерации советских писателей. Нужно точно установить, что уже назрел вопрос о том, чтобы это была федерация писателей, а не федерация торговли различными титулами и патентами от литературных группировок, причем, необходимо сохранять непримиримейшую классовую линию. Каким образом мы начнем ее высказывать? Таким образом: вместе с Авербахом, вместе с Фединым, с товарищами из ВАППа, с товарищами из Лефа, отметая правое попутничество и стоя за всех лефовских попутчиков. За это нужно бороться, об этом давайте поговорим.
   Я, как вы видите сами, обрушиваюсь не на существо, а, так сказать, на то, что за существом доклада т. Керженцева таится. Чего нельзя сказать о схеме, которую предложил нам т. Эфрос. Это самая -- давайте прямо говорить -- мистическая контрреволюционная белиберда, которая могла появляться во всей истории человечества. Он говорит о том, что литература не должна быть тенденциозной, и тем не менее признает, что она должна быть классовой. Один там сидит, другой -- там, и глазками моргают. Они <классы?> борются друг с другом, а если борются, они заостряют свою литературу, как классовое оружие, в особенности в эпоху войны, потому что мы воюем. Если мы не здесь воюем, мы воюем против всего буржуазного света, и в эту эпоху мы должны самым четким образом определить свою литературную линию, как линию публициста в первую очередь. Нам говорят, что Вс. Иванов показывает литературные картинки, к которым можно присоединиться или не присоединиться. Не мешайте ему сидеть под тем мостом, под которым вы усадили Жарова. Но вопрос о беспристрастном показывании есть довольно сложный вопрос. Тут я вспоминаю рассказ, где говорится о том, как поп призывал присутствующую аудиторию бояться дьявола и говорил, что, когда этот дьявол придет, он будет совращать голыми женщинами, золотом и вином. И тогда послышался из аудитории голос: "О, хоть бы скорее пришел этот добрый господин!" Я боюсь, чтобы это беспристрастное показывание не напоминало бы об этом скоро приходящем господине.
   Я считаю, что каждый литератор, который осознал себя не по-устряловски, не по-сменовеховски, а осознал себя как часть строящей Советскую республику писательской массы,-- он всяческим образом должен отказаться от гнилой теории с градусником. Правда, злоупотреблять сим градусником не приходится. Градусники нужно вынимать и мерить, но держать градусник у себя под собственной подмышкой -- это не дело. Тут может быть показана и такая температура, которая к положению больного в данный момент никакого практического отношения не имеет.
   Я всяческим образом приветствую призыв т. Керженцева (хотя построение немножко непрактическое) о прикреплении писателя к тому или иному хозяйственному предприятию. Нужно только сказать, что три месяца тому назад об этом говорили и это не является для нас новостью. При прикреплении писателя к литературной группировке он становится работником не Советского Союза и социалистического строительства, а становится интриганом своей собственной группы. Только в связывании его с хозяйственной организацией нашей страны, будь то завод, будь то редакция, которая ежедневно с полной ответственностью обрабатывает мозги миллионов, только в такой непосредственной связи с публицистикой и экономикой нашей страны,-- только в такой связи может развиваться и может родиться новый, настоящий советский писатель.
   Я должен сказать, что по существу наше писательское дело -- дело паршивое. Я сегодня написал за день три стиха. (Голос с места: "Довольно много".) Да, потому что заготовки были большие. Я считаю, что все же лучше написать три хороших, чем одно -- дрянь. Вы сегодня говорили об организующей роли редактора. Я сегодня пришел в редакцию, и не то чтобы не приняли -- <стихи> она приняла -- но пришел главный и сказал: "Я принципиально против засорения эфира стихами". Что это за постановка вопроса по отношению к литературе со стороны редакции? Я говорю, что в этом отношении у нас полнейшая белиберда. Без полной и четкой хозяйственно<й> организации по линии объединения писателей вокруг хозяйственных и политических органов нашей страны, без четкого разграничения классовой линии и понимания литературы только как оружия классовой борьбы и без полного разгрома и нажима на все редакции и на все препятствующие предприятия, -- мы из такого литературного положения, из слякотного литературного положения, где десяток мощных имен создает фальшивое лицо руководства и жизни <литературы> Советского Союза, мы из этого глупого литературного положения не выберемся.
  

II

  
   Я не думал ввязываться в эти прения ни разу, но последующие развернувшиеся разговоры, главным образом речь т. Канатчикова, заставили меня выступить. Я изумлен, что у т. Канатчикова в применении к советскому поэту не нашлось других слов, как "крыловские басни". Надо заметить, что если <я> и бился лбом, то в ту стенку, которая дала возможность судить о пролетарской литературе. Поэтому в применении ко мне прошу от подобных эпитетов воздержаться.
   Перейдем к разговору по существу. Тут было понимание тенденции к боковому пришпиливанию, либо держать ведущую линию. Этого у меня не было и быть не могло. За то время, когда я работал в газетной прессе и журнальной, мне еще ни разу, несмотря на всю "симпатичность" Чемберленов, не позволили изобразить их так, как они есть. Я их рисовал по существу: с длинными носами и с моноклем даже в постели, хотя <они> его и не носят. Я рисовал их с присущими им классовыми чертами.
   То, что говорил т. Керженцев и. В четыре года сделать пятилетку -- это и есть задача времени. Как суметь себя и свое время сорганизовать так, чтоб пятилетку в четыре года сделать. Это -- машина темпа социалистического строительства.
   Далее говорили, что я дал своему изобретателю фамилию Чудаков. Я выступал на съезде изобретателей, и я знаю, что изобретатель действительно прежде всего чудаковатый человек. Я знаю изобретателей как людей, занятых своей идеей, которые надеются, что за них по организационному вопросу вступятся товарищи, и поэтому хотят заниматься своей работой, и часто им бюрократ в такой работе становится поперек дороги. Я не хотел его дурачком сделать.
   Затем товарищ говорил о том, что концовка недостаточно слажена. Вот и Мейерхольд мне указал, что, может быть, фейерверк чрезвычайно простое разрешение дела -- это внешняя красивость. Я подходил к этому вопросу так, чтобы и агитация была и завершение было фееричным. Я и думаю, что это очень интересно и в театре до сих пор не применялось. Я хочу, чтобы получилась и агитация -- бюрократов подпустили, и под конец фейерверк запалили, так что в Большой театр ходить незачем, там прямо Сокольнический круг, а не театр. Вот мой подход. Но это не значит, товарищи, что я от больших проблем отгораживаюсь дешевыми эффектами. Я хочу, чтоб агитация была веселая, со звоном.
   Я очень благодарен т. Коротееву, что он подбодрил меня. Если бы рабочим я был непонятен, я думаю, они не сидели бы здесь. А я вижу -- сидят, и слушают, и смеются в нужном месте, где я написал, чтобы смеялись,-- значит, понимают, а то чего же смеяться стали бы? И напрасно меня товарищи обвиняют в том, что я сюда пришел после двух выступлений в Политехническом музее. Может быть, товарищи думают, что я в Политехническом музее выступал перед теми, кто на один день из Соловков приехал? Там тоже сидели советские служащие, вузовцы, рабочие. У меня сто пятьдесят мест есть, которые я раздаю сам. Там тоже аудитория квалифицированная, мне нужно выслушать и их мнение, и поэтому напрасно думают, что я подлизываюсь. А я к хозяину в последнюю очередь прихожу. Если бы я пришел и просил -- выслушайте меня, меня никто не хочет слушать,-- тогда другое дело. Я не подхожу к вам бюрократически -- отзвонил, и с колокольни долой. Я по-действительному хочу увидеть и услышать то, чего я не понимаю. Вы понимаете такие вещи, которых я не понимаю, и наоборот, те вещи, которые я знаю,-- вы не знаете. Я очень благодарен аудитории за внимание и обещаю все свои вещи читать у вас.
  

II. Ответы на записки

  
   Вопрос. Почему вы вашу пьесу называете драмой?
  
   А это чтоб смешнее было, а второе -- разве мало бюрократов, и разве это не драма нашего Союза?
  
   Вопрос. Для кого вы пишете свое произведение,-- рабочие вас не читают, потому что они вас не понимают, а интеллигенция вас ругает.
  
   До меня такие записки не доходят. Откуда они знают, что меня не понимают, если не читают меня? Для меня было бы губительно, если бы сказали, что "они вас читают и говорят, что дрянь". Так что, товарищи, такие записки для меня большого значения не имеют. А что интеллигенция меня ругает -- то ведь интеллигенция есть ругательное слово, есть и рабочая интеллигенция.
   Тут тов. Рогозинская выступала, говорила, что "Баня" лучше "Клопа". Для меня идеалов нет. Только после смерти вы будете говорить, какой замечательный поэт умер. Я хочу, чтоб я шаг за шагом вперед шел. Если бы мне сказали, что Маяковский очень хорошо пишет: в том году я написал замечательную вещь и в этом году такую же,-- это было бы, по-моему, очень плохо. То, что "Баню" считаете лучше "Клопа", показывает, что я "Клопом" несколько поднял ваш вкус к драматическим вещам.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ОБСУЖДЕНИИ "БАНИ" В КЛУБЕ "ПРОЛЕТАРИЙ"

4 декабря 1929 года

  
   Товарищи, здесь поступали записки и товарищи выступали в прениях,-- одни говорят так, что бюрократизм выведен, но нет типов, которые противостояли бы ему, не дано положительных типов. Это -- первое. Это, может быть, действительно недостаток моей вещи, но это потому, что хочется дать, особенно в эпоху пятилетнего строительства, дать не только критикующую вещь, но и бодрый, восторженный отчет, как строит социализм рабочий класс. Но это недостаток не только этой вещи, но и всей моей работы. Товарищи говорят, что здесь не указано, как бороться с бюрократизмом. Но ведь это указывают партия и советская власть: железной метлой чистки -- чистки партии и советского аппарата,-- выметая из наших рядов всех, кто забюрократился, замошенничался и т. д.
   Моя пьеса -- не новая вещь. Партия и сама знает это. Моя вещь -- один из железных прутьев в той самой железной метле, которой мы выметаем этот мусор. На большее я и не рассчитываю.
   Меня страшно растрогало собрание, потому что оно очень внимательно и хорошо подошло к моей вещи. о прошлом собрании я был в более квалифицированной аудитории по своему профессиональному составу -- печатников: они постоянно имеют дело с книгами, и мне казалось, что сегодня я, может быть, попаду в среду, которая меня оттолкнет.
   Я свое неверие десятки раз перекрещиваю внутри себя. Слово за слово, фраза за фразой, товарищи дали ценные указания и по-настоящему подходили к вещи. Мне остается только сказать, что я ободрен вашим к себе вниманием. Я вижу, что я дохожу действительно до самого рядового слушателя и читателя. Если я не смог дать то, что нужно в этой вещи, то сделаю в следующий раз. (Аплодисменты.)
   Товарищи в последних записках просят прочитать одно стихотворение. Я это последнее стихотворение прочту. (Аплодисменты. Читает.)
   Товарищи, я даю обещание аудитории прийти на специальный стихотворный вечер рабочих, а сейчас прочту еще одно стихотворение о предоставлении мне жилой площади, хотя у меня такой еще нет, но она мне очень нужна. (Смех, аплодисменты. Читает.)
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ПЛЕНУМЕ РЕФ

16 января 1930 года

Доклад

  
   Товарищи, мой доклад -- о театре. Мой доклад несколько странный, потому что я не был ни на одной пьесе, кроме "Выстрела" Безыменского, "Командарма" Сельвинского и представления собственного "Клопа". Я не читал ни одной пьесы, кроме Вишневского и отрывков из пьесы Либединского, и были некоторые попытки прочесть "Командарм". Вот <мои> практические сведения по театральному сезону этого года. Но это ничего не меняет, потому что разговор будет идти не о том, что сделано, а о наших тенденциях в области театра, которые при правильной рефовской установке должны быть каждому ясны. Это две основные рефовские установки: рефовец -- это человек, принимающий активное участие в строительстве социализма на площади культуры, быта и отмененных в данном случае эстетических дисциплин, которые хотя еще остались, но идут уже на вымирание,-- это первое. Второе -- играющее не меньшую роль -- это метод работы и метод построения этой культуры.
   Вопрос об этом методе -- не менее существенный вопрос, чем первый, и именно здесь разговоры идут не об общем методе исследования, каковым является марксизм, а именно о частичном методе, о сумме приемов, навыков, способов построения культурной революции и продвижения своих тенденций в массы. В разговоре об этом методе нужно помнить то примечание, которое сделал т. Брик: под приемами мы не понимаем <пропуск в стенограмме>, но метод должен быть наш, нами изобретенный, впервые нами кробуемый. Именно в этом являются отличительные черты рефовца, и эти два момента остаются в силе при освещении любой области нашей культуры. Если мы с этой точки зрения подойдем к оценке театральных явлений, то, взяв в руки пьесу Безыменского "Выстрел", мы должны сказать, что по политическим задачам, по основному желанию принять участие в социалистическом строительстве -- это вещь наша, но по методу использования засиженных грибоедовских приемов -- это вещь противоположная нам, это вещь невозможная. В данном случае Безыменский ценен для нас. Скажем, у Крученых есть методы обработки материала, но совершенно нет политической, общественной установки, но он <это?> также не подходит нам. Мы можем говорить о политической борьбе, но только комбинация <верной политической установки с правильным методом обработки материала?> может создать настоящую рефовскую вещь. При разговоре об этих установках можно сделать много выводов, которые должны быть распространены не только на театр, но и на основную организационную структуру Рефа, которую мы должны разобрать и <о которой> спорить, на литературную линию Рефа и т. д.
   Возьмем организационную линию. Мы не можем делать то, что делает РАПП, то есть кооперировать <копировать?> партийную организацию,-- это уродливая форма проявления РАППа. Если определить, что такое Реф по своей структуре, то это вуз с практическим уклоном. Мы -- люди, которые должны обязательно учиться, обязательно защитить ту или иную диссертацию и определять себя на работе. Не учащийся рефовец, не меняющий себя, не овладевающий новыми возможностями -- вообще не существует, и для меня единственный способ работы в Рефе -- это защищать тот или иной свой метод, тот или иной способ внедрения наших методов на театральном и литературном фронте.
   Вчера т. Тюрин говорил о методе и пропаганде выборкой кампании переходом из дома в дом с той или иной агиткой. Вот если бы т. Тюрин пришел и сказал: "Вот я применил свой метод в этой агитке", то мы бы ему сказали: "Вы, товарищ,-- рефовец". Но если бы сказал: "Я только сочувствующий вашим идеям", или "Я жду ваших директив", то здесь самостоятельной инициативы быть не может, и он уже не рефовец с нашей точки зрения. Сейчас в особенности остро стоит вопрос о рефовских кадрах. Основной упор Рефа во все время его существования -- это поднятие своей квалификации как людей, прорабатывающих, овладевающих и распространяющих свой рефовский метод, <который> через тот или иной промежуток времени должен стать общим методом влияния и проведения тех или иных кампаний, тех или иных зрительных ете быть поэтом рабочей массы, так как более талантливое более понятно?" -- Так глупо я не ставил вопроса, я не говорил ни -- пролетарская, ни--рабочая масса. Я хочу, чтобы вы меня понимали и чтобы я вас понимал, а там пусть ругают. "Юбилей Маяковского". Это нельзя назвать юбилеем. На Тверской это. Выставка -- отчет о двадцатилетней деятельности. Я выставил, потому что хотел показать, что я сделал. Это все равно что человек, которого вычищают из органов советской власти, он сделает выставку -- что же это, тоже юбилей?
   "Зачем вы ездите за границу?" -- Я там делаю то же, что и здесь. Там я писал стихи и выступал на собраниях, говорил о Коммунистической партии.
   "Почему вы ездили?" -- Я ездил потому, что:
  
   Под ним струя светлей лазури,
   Над ним луч солнца золотой...
   А он, мятежный, ищет бури,
   Как будто в бурях есть покой! (Смех.)
  
   Далее в записке предложение о чтении стихов.
   В одной записке спрашивают, что означает слово "РОСТА".
   РОСТА -- это телеграфное агентство, теперь называется ТАСС.
   В одной записке просят сказать экспромт о папе римском. Я этого не умею.
   Теперь несколько слов о тех, кто говорил. Прежде всего, тому товарищу отвечу, который указал на плохую посещаемость выставки. Я считаю, что это неправильно. Для того чтобы была большая посещаемость, нужно более внимательно подойти к агитации выставки. Если бы <мне> не позвонили по телефону, я бы не знал, что выставка существует. "Комсомольская правда" хоть петитом напечатала о юбилее, но не удосужилась сообщить о выставке. Если бы был вечер в память К... <пропуск в стенограмме> или Коган выступал бы, то вы известите. Если выступавшие услышат здесь, то они, если понравится, разнесут тем сотням и тысячам, к которым они пойдут, тогда агитационная цель выставки будет выполнена. Я таким результатом более чем доволен. Результат сегодняшней аудитории показывает, что мне нужно улучшить революционную квалификацию, но путь, на котором я стою, он правилен. Может быть, правильна говорили, что это будет победное шествие, и тогда будет празднование.
   Мне нужно помочь в работе, очень хорошо. Но сегодня еще я должен доказывать, что мне нужна дополнительная. площадь для работы, я серьезно доказывал и три товарища доказывали, что без дополнительной площади нельзя обойтись. На тринадцатом году революции я нахожусь, под впечатлением, что мне нужно помочь в работе. Выставка -- это не юбилей, а отчет о работе. Я требую помощи, а не возвеличения несуществующих заслуг.
   Вот о чем мы, товарищи, говорим, а не о возвеличении каких-то несуществующих заслуг каких-то персон. Сегодня прозвучал один только критический голос. Я убежден, что в аудитории есть больше критических замечаний. Может быть, просто они не захотели торжественный день портить вливанием ложки дегтя в мед такого хорошего отношения. Я отнюдь не против самокритики. Только врать не надо. Товарищ говорит, что я прямо целиком, уничтожаю всех классиков. Никогда я этим глупым делом не занимался. Даже один из оголтелых эго-футуристов Северянин писал:
  
   Да, Пушкин мертв для современья,
   Но Пушкин пушкински велик.
  
   Я только говорю, что нет ударных на все время классиков. Изучайте их, любите в том времени, когда они работали. Но пусть они огромным своим медным задом не застилают дорогу молодым поэтам, которые идут сегодня. Я это не только для себя говорю, а и для тех сотен тысяч поэтов, которые выйдут из рабочего класса. Пагубнейшая ложь была бы, если бы какому-нибудь молодому рабочему, который пишет безграмотно, а будет писать в двадцать раз лучше меня, скажут -- да брось, товарищ, этим делом заниматься, ничего не выйдет, у нас этим занимается Маяковский. Если я выступаю против классиков, то отнюдь не за их уничтожение, а за изучение, за проработку их, за использование того, что есть <в них полезного?> для дела рабочего класса. Но не нужно отношение к ним безоговорочное, какое часто встречается у нас. Если пять или шесть лет тому назад вопрос о классиках стоял как безоговорочный вопрос, то сегодня совершенно иное. Вот вы сегодня, например, прочтете -- была, кажется, в "Красной ниве" статья т. Покровского о классиках, где было ясно указано, что без детальной проработки классика выпускать нельзя. Взять, например, такие строчки Пушкина: "Смирись, Кавказ: идет Ермолов!" Как же на Кавказ передать такие строчки, которые восхваляли русского генерала, поработителя Грузии, во имя существования единой, неделимой царской России? Или возьмите, например, в "Мазепе" у Пушкина -- где Мазепу берут за усы. Там со страшным скептицизмом на (ИМЛИ).
   Первое выступление печатается по стенограмме Архива Академии наук с поправками и уточнениями, внесенными по стенограмме ИМЛИ.
   Впервые опубликованы: Полное собрание сочинений, т. 12, Гослитиздат, М. 1937 (первое выступление); В. Перцов, "Маяковский. Жизнь и творчество после Великой Октябрьской социалистической революции", изд. АН СССР, М. 1956 (второе выступление).
   Первая Всесоюзная конференция пролетарских писателей происходила в Москве, в Доме печати, с 6 по 12 января 1925 года. Ее задачей было создание спаянной и централизованной Всесоюзной Ассоциации пролетарских писателей (ВАПП), основанной на "твердокаменной идеологической выдержанности" (журн. "Октябрь", М., 1924, No 1, май -- июнь).
   Маяковский выступал на конференции дважды: на утреннем и вечернем заседании 9 января. На утреннем заседании Маяковский выступал в прениях по докладу И. Вардина. Выступление на вечернем заседании было вызвано тем, что Демьян Бедный, взявший слово последним на утреннем заседании 9 января (непосредственно после Маяковского), допустил резкий выпад против Маяковского, обвинив его в том, что в своей поэме "Владимир Ильич Ленин" он исказил образ Ильича. Обвинения Д. Бедного подхватил Л. С. Сосновский на вечернем заседании (выступал до Маяковского). (См. также реплику Маяковского во время речи Демьяна Бедного на стр. 615.)
   Отчеты о конференции напечатаны в газете "Правда", М. 1925, 8--13 января.
   Стр. 267. Вардин (псевдоним И. В. Мгеладзе, 1890--1943) -- журналист, один из руководителей ВАПП. Выступал с докладом "Идеологический фронт и пролетарская литература" на вечернем заседании 8 января.
   ... в отчете о майском совещании в ЦК относительно дел искусства я числюсь как попутчик.-- 9 мая 1924 года при Отделе печати ЦК РКП(б) состоялось совещание, посвященное вопросу о политике партии в художественной литературе. Совещание проходило под председательством заведующего Отделом печати Я. А. Яковлева. Стенографический отчет о совещании был издан брошюрой: "К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе", изд. "Красная новь", М. 1924.
   "Попутчиком" назвал Маяковского в своем докладе А. К. Воронский, что не встретило возражений со стороны других выступавших.
   Сосновский -- см. примечание к статье "Как делать стихи?" (стр. 566). Участвовал в прениях по докладу И. Вардина на утреннем заседании 9 января.
   Воронский -- см. примечание к статье "Расширение словесной базы" (стр. 581--582). На конференции Воронский выступал 9 января утром с содокладом об идеологическом фронте и пролетарской литературе, в котором отрицал возможность существования пролетарской литературы.
   Киршон В. М. (1902--1938) -- литературный деятель, впоследствии драматург. Выступал от пролетарских писателей Ростова-на-Дону.
   Стр. 268. ... появилось какое-то письмо за границей. Разрешите зачитать заметку об этом письме во французской газете.-- Речь идет о заметке во французской газете, с которой Маяковский мог ознакомиться во время своего пребывания в Париже (ноябрь--декабрь 1924 года). В связи с этой заметкой конференцией была принята резолюция "протеста против лжи, появившейся в белой печати о том, будто бы в Советской России писатели находятся в невозможных условиях и что им будто бы не дают свободно выявлять свое творчество. Эта резолюция является ответом на появившееся в заграничной белогвардейской печати ложное сообщение о том, что около ста писателей в России подали в Совнарком подобное заявление" (газ. "Правда", М. 1925, No 9, 11 января). Как об этом и было сказано в резолюции, такого документа не существовало.
   Стр. 269. ... совершенно изумительный диалог т. Майского с Воронским.-- А. К. Воронский обвинил редактора ленинградского журнала "Звезда" И. М. Майского в том, что он тоже (как и Воронский, которого за это упрекают) печатает не пролетарских, а попутнических писателей. В ответ на это Майский сказал: "Я могу принять на себя одного полную ответственность за руководство "Звездой" только со второго и даже, пожалуй, с третьего номера, так как вначале журнал редактировался коллегией <...> Да, я печатаю попутчиков <...>, потому что пока по крайней мере у нас в Ленинграде на одних пролетарских писателях еще невозможно поставить художественного отдела толстого журнала".
   ...т. Перцов может установить, сколько рабочих часов должен затратить рабочий на чтение "Войны и мира".-- Маяковский имеет в виду выступление критика-литературоведа В. О. Перцова (р. 1898), в то время сотрудника Центрального института труда (ЦИТа), на писательском диспуте незадолго до конференции. Это выступление было затем переработано в статью "Объем художественного произведения и бюджет времени русского рабочего" ("На путях искусства", сб. статей. Пролеткульт, М. 1926).
   Стр. 270. Он говорит: ""Рыд матерный" -- непонятно".-- "Рыд матерный" -- стихотворение С. М. Третьякова. Сосновский, упрекая писателей в отсутствии простоты, сказал: "Началось это с футуристов, которые <...> если хотят сказать, что "мать рыдает", то говорят "рыд матерный"".
   ..."в руках Немезиды". -- По-видимому, Маяковский неточно цитирует строку из стихотворения Д. Бедного "Обида": "Взор пролетарской Немезиды". Немезида -- богиня возмездия у древних греков.
   ..."дыр бул щыл" -- из книжки А. Крученых "Помада".
   Стр. 271. Дальше т. Сосновский переходит к характеристике положительных черт той литературы, которую проповедует.-- По-видимому, здесь и ниже Маяковский полемизирует с Сосновский, который доказывал, что писатель должен излагать материал "не выпячивая, не навязывая читателю" своих выводов. Хваля далее рассказ Сергея Пелова "Человек", он говорил: "Я утверждаю, что рассказ Пелова скромный, хороший, без претензий, без выкрутасов. Обратите внимание, что реклам там не было". Маяковский не мог не увидеть в этом выпад против ярко выраженной тенденциозности своей поэзии.
   ...похвалил т. Сосновский почти мопассановское, почти чеховское отношение к русскому языку.-- Об одном из рассказов П. Романова, напечатанных в журнале "Жизнь", М. 1924, No 1, июнь, Сосновский сказал: "Он будет вам полезен как образец почти чеховского, почти мопассановского отношения к русскому языку..."
   Стр. 272. ..."В Москву, в Москву, в Москву"...-- Словами "В Москву! В Москву! В Москву!" заканчивается второе действие пьесы А. П. Чехова "Три сестры".
   ...не пользоваться опечаткой в целях дискредитирования моего отношения к Ильичу...-- В отрывке из поэмы "Владимир Ильич Ленин", помещенном в газете "Известия ЦИК", М. 1924, No 256, 7 ноября, была допущена опечатка: в строке 1863 поэмы (см. т. 6 наст. изд., стр. 280) вместо слова "перевал" было напечатано "генерал". Эта опечатка, принятая за текст Маяковского, вызвала резкие нападки на поэму со стороны Демьяна Бедного и Сосновского.
   С 24 сентября...-- Маяковский, видимо, оговорился: в Париж он выехал 24 октября 1924 года.
   Всё мои слова относительно того, что это ложь, остаются в силе.-- См. ниже реплику Маяковского.
   Стр. 273. Стеклов -- см. примечание к статье "Вас не понимают рабочие и крестьяне" (стр. 5S3).
   Дальше идет вопрос о характеристике.-- Демьян Бедный с возмущением говорил о том, что в поэме Маяковского -- "вышел сонный Ленин". (Имелись в виду строки 1953--1955 поэмы: "Ильич, как будто даже заспанный...")
   Может быть, после этого т. Сосновский будет меня учить, какими образами изображать Ленина. -- Сосновский, "разнося" поэму Маяковского, сказал: "Были поэты, которые не решаются писать о Ленине, не находят слов, а между тем есть люди, которые за словом в карман не полезут..."
   Стр. 274. Дальше относительно фигурирования поэмы "Ленину в Политехническом музее.-- Маяковский возражает Демьяну Бедному, который сказал: "Приходит человек и первым же делом должен был бы сказать, что считает за удовольствие и за честь выступать перед этим собранием: спасибо, что вы мне разрешили. Это серьезное собрание, а не Политехнический музей, куда музейная шушера ходит..."
  

Реплика Маяковского на утреннем заседании 9 января

  
   Демьян Бедный. <...> Приходит человек: я вам о Ленине написал. Знаете, что получилось? Я не читал этой поэмы, видел всего строк двадцать,-- Ленин -- сияющий генерал будущего или прошлого.
   Маяковский. Это клевета.
  
   Выступления на Первом Московском совещании работников левого фронта искусств (стр. 275). Стенограмма совещания (ГАОР ЛО). Стенографическая запись выступлений Маяковским не выправлена.
   Впервые опубликованы в Полном собрании сочинений, т. 12, Гослитиздат, М. 1937.
   Совещание проходило в Москве 16 и 17 января 1925 года, в помещении Пролеткульта. Оно было организовано по инициативе группы Юголеф (Одесса).
   Об обстоятельствах созыва совещания О. М. Брик рассказывает:
   "... писем и устных требований во что бы то ни стало создать и возглавить "единый фронт левого искусства" поступало к Маяковскому много. Люди говорили: "Мы -- периферия, а центра у нас нет. Вы должны быть нашим центром". Маяковский пытался растолковать, что самое понятие "центр и периферия" в вопросах творчества бессмысленно, что "Леф" -- не штаб какого-то фронта, а журнал, который печатает произведения авторов, близких друг другу пот литературному направлению, что пусть желающие присылают свои произведения в журнал, и если они подойдут, то будут на", печатаны. Ничего не помогало: люди требовали организации с центром, с периферией, с уполномоченными, инструкциями и директивами.
   Кончилось тем, что в январе 1925 года наиболее настойчивая группа "организаторов" созвала "Первое московское совещание работников левого фронта искусства". Волей-неволей пришлось Маяковскому принять в нем участие". (О. Брик, "Маяковский -- редактор и организатор". "Литературный критик", М. 1936, No 4" стр. 139.)
   На совещании присутствовали представители различных групп и течений "левого" направления в литературе, изобразительном искусстве, театре, кино и т. д.
   Маяковский выступал на совещании 16 января в прениях по докладам О. М. Брика и Н. Ф. Чужака о положении и задачах левого фронта искусств и 17 января с сообщением о группе Леф. См. также реплики Маяковского на стр. 619--620.
   18 января Маяковский вручил устроителям совещания заявление, в котором он писал: "Внимательно прослушав и обдумав два бесцветных дня "совещания", должен заявить: никакого отношения ни к каким решениям и выводам из данного совещания не имею и иметь не хочу. Если бы я мог хоть на минуту предполагать, что это крикливое совещание<...> будет стараться подменить боевую теорию и практику Лефа чужаковской модернизированной надсоновщиной, разумеется, я бы ни минуты не потратил на сидение в заседаниях". (См. т. 13 наст. изд.)
   "Никаких практических результатов,-- пишет О. Брик в упомянутой статье,-- совещание не имело. "Левый фронт" так и не сорганизовался. Скоро прекратил свое существование и журнал "Леф"" (стр. 140).
   Заметка о совещании напечатана в журнале "Журналист", М. 1925, No2.
   Стр. 275. Понимать т. Гастева как человека, призывающего к дезорганизации, было бы неверно.-- В своем выступлении Гастев сказал: "Мы вращаемся е каком-то заколдованном кругу, все смешалось и напрасно мы думаем, что здесь удастся создать какое-то объединение. Единственный выход, по-моему, заключается не в объединении, а наоборет, в размежевании".
   Гастев А. К. (1882--1941) -- пролетарский поэт, один из основателей Пролеткульта. Был ответственным руководителем Центрального Института труда (ЦИТа), основанного им в 1920 году.
   Чужак -- см. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 554).
   Ган А. М.-- художник-конструктивист и критик.
   Недоля (псевдоним Л. В. Гончаренко, р. 1897) -- писатель, один из организаторов и руководителей Юголефа (Одесса).
   Стр. 277. ...демонстрировать во всех областях работу конструктивистов.-- Конструктивизм, одно из наиболее "левых* течений, распространился в те годы среди самых различных видов искусства; на данном совещании выступали конструктивисты, работающие в области кино, театра, архитектуры, изобразительного искусства.
   ...решает, что выгодно издавать лефовский журнал...-- А. Е. Крученых в своем выступлении сказал: "Я берусь лично издавать в размере двух-трех печатных листов этот журнал <...> если не журнал, то отдельные брошюры по отдельным вопросам".
   Стр. 278. ...журнал закрыли за порнографию?-- Говоря о "порнографии", Чужак, по-видимому, имел в виду статью В. Шкловского "Техника романа тайн", в которой были использованы эротические загадки. Статья была напечатана в журнале "Леф", М.--П. 1923, No 4, август--декабрь; журнал был задержан в наборе и вышел в январе 1924 года.
   Стр. 279. Третий номер за этот месяц мы выпустим.-- Всего вышло семь номеров журнала "Леф": за 1923 год -- четыре номера (No 4 появился в январе 1924 г.); в 1924 году -- No 1(5) и No 2 (6); в 1925 году вышел No 3 (7), о котором и говорит Маяковский.
   Из семи человек, которые вошли в редакцию...-- В редакцию журнала "Леф" при его основании вошли: Н. Н. Асеев, Б. И. Арватов, О. М. Брик, Б. А. Кушнер, В. В. Маяковский, С. М. Третьяков, Н. Ф. Чужак.
   Ушел фактически один Чужак... -- Н. Ф. Чужак вышел из редакции журнала "Леф" в конце 1923 года в результате разногласий по ряду вопросов искусства с Маяковским и др. членами редакции.
   Плакат сделан плохо -- Маяковский виноват.-- Речь идет о плакате для "Рабочей Москвы", в котором не были указаны адреса, по которым можно произвести подписку. Плакат не обнаружен. Возможно, что текст плаката совпадал с рекламными стихами, публиковавшимися в декабрьских номерах газеты "Рабочая Москва" за 1924 год.
   Дальше великолепные, говорит, запоминающиеся строчки -- "Нигде кроме как в Моссельпроме" -- и опять выходит плохо: почему Маяковский смотрит на это, как на халтуру.-- Маяковский говорит о следующем замечании Чужака: "Очень важную вещь сделал т. Маяковский, который работал на ГУМ, на Моссельпром и т. д. Все мы знаем его классические строчки: "Нигде кроме как в Моссельпроме" или "Нами оставляются от старого мира только папиросы "Ира". Совершенно возможно, что это необходимо для текущего дня, но, очевидно, т. Маяковский не считал, что это настоящее искусство, вероятно это была халтура".
   Стр. 280. Далее конструктивисты.-- Маяковский говорит о литературной группе, существовавшей в 1924--1930 гг. под названием Литературный центр конструктивистов (ЛЦК). Декларация группы была напечатана в журнале "Леф", М.--Л. 1925, No 3 (7).
   Сельвинский И. Л. (р. 1899) -- поэт; в двадцатые годы был главой литературного конструктивизма. Маяковский говорит о поэме Сельвинского "Улялаевщина".
   Зелинский К. Л. (р. 1896) -- литературовед и критик; в двадцатые годы -- представитель литературного конструктивизма.
   Каменский -- см. примечание к статье "В. В. Хлебников" (стр. 548).
   Стр. 281. Шкловский В. Б. (р. 1893) -- писатель и литературовед, один из организаторов Общества по изучению поэтического языка (ОПОЯЗ), существовавшего в 1914--1923 гг. и объединявшего сторонников формалистического метода.
   ...статьи по анализу языка Ленина.-- В журнале "Леф", М.--Л. 1924, No 1 были напечатаны статьи В. Шкловского, Б. Эйхенбаума, Л. Якубинского, Ю. Тынянова, Б. Казанского, Б. Томашевского о языке В. И. Ленина.
   Винокур Г. О. (1896--1947) -- лингвист и филолог, автор ряда статей в журнале "Леф", в том числе статьи "Газетный язык" (в No 2 за 1924 год).
   "Противогазы" -- пьеса С. М. Третьякова, напечатанная в журнале "Леф", М.--П. 1923, No 4, август--декабрь.
   Петровский Д. В. (1892--1955) -- поэт, примыкавший к Лефу.
   Стр. 282. Вертов Дзига (1897--1954) -- кинорежиссер, один из первых представителей т. н. "документализма" в советском кино. Статья Д. Вертова "Киноки. Переворот" была напечатана в журнале "Леф", М. 1923, No 3, июнь--июль.
   Эйзенштейн С. М. (1898--1948) -- с 1924 года кинорежиссер. В 1921--1924 гг. художник и режиссер Первого Рабочего театра Пролеткульта. Статья С. Эйзенштейна "Монтаж аттракционов (кпостановке "На всякого мудреца довольно простоты" А. Н. Островского в Московском Пролеткульте)" была напечатана в журнале "Леф", М. 1923, No 3, июнь--июль.
   ...два лежат в типографии... -- После совещания вышел только один номер журнала "Леф". О втором сведений не имеется.
   Трудно было заставить Крученых написать стихи о Руре.-- Стихотворения А. Е. Крученых "Траурный Рур!" и "Рур радостный" напечатаны в журнале "Леф", М.--П. 1923, No 1, март.
   Здесь говорилось о работах т. Асеева, в частности о "Лирическом отступлении"... -- Поэма Н. Н. Асеева "Лирическое отступление" напечатана в журнале "Леф", М.--Л. 1924, No 2 (6).
   Стр. 283. ...возникновение одесской литературной части Лефа...-- Юголеф возник в Одессе в апреле 1924 года.
  

Реплики Маяковского на заседании

16 января (I) и 17 января (II)

  

I

  
   Недоля <...> Разрешите от организационной комиссии предложить следующий регламент: доклад от групп по десять минут. Доклады о положении левого фронта -- каждому докладчику по одному часу. Прения по этому вопросу: по одному человеку от группы -- по двадцать минут, персонально -- пять минут <...>
   Маяковский. Доклады о положении Лефа не более получаса, иначе это будет смертоубийство; доклады от групп не по двадцать минут, а по десять.
   Чужак. <...> Для информационного доклада действительно достаточно двадцати минут, но для первого меньше часа нельзя дать.
   Председатель. Кто за предложение т. Маяковского?
   Маяковский. Я буду мотивировать свое предложение тем, что получаса достаточно для перестроения какой угодно системы мира. (Шум.)
   Председатель. Голосуется поправка т. Маяковского. Принято. Разрешите перейти к порядку дня. Первое -- доклады с мест.
   Маяковский. Я предлагаю, товарищи, переменить повестку заседания. Первый доклад -- об общем положении Лефа, а потом -- доклады от групп. Докладчик может сочетать свое слово с ответом.
   Председатель. Голосуется поправка т. Маяковского.
   (Принята.)
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Чужак. <...> Смотрю плакат газеты "Рабочая Москва". Сделан безобразно, плохо сделан. В конце читаю стихи -- где подписаться на эти издания "ты найдешь сам, по следующим адресами Никаких следующих адресов не имеется. Поднимаю глаза и вижу подпись: Маяковский, Левин.
   Маяковский. Левин, что же ты подгадил?! (Смех.)
   Чужак <в заключительном слове>. <...> Дело в основных увязывающих нас положениях, и вот эти положения я хочу вам предложить в виде несколько спешно набросанной резолюции, тезисов по идеологическому фронту искусства.
   (Тов. Чужак читает резолюцию.)
   Председатель. Прошу высказаться за и против зачитанной резолюции. Может быть, есть и другие.
   Маяковский. Я считаю, что сейчас не время для вынесения резолюции, или же сделаем перерыв для внесения резолюции от других групп.
   Чужак. Я предлагаю такой выход: данную резолюцию принять за основу, размножить ее и пустить ее по группам, а после уже принять общую резолюцию завтра, после принятия организационной резолюции.
   Маяковский. Размножить эту резолюцию, но не принимать сегодня, а завтра высказаться по существу.
  

II

  
   Председатель. <...> Прежде чем товарищ начнет говорить <...>, позвольте в порядке информации сообщить, что гости могут присутствовать.
   Маяковский. Вчера это предложение было внесено по частной инициативе, а не по инициативе президиума {Полемическая реплика Маяковского объясняется тем, что на заседании 16 января председателем было заявлено: "Как только мы перейдем к вопросам разрешения организационных задач <...> в этом помещении могут остаться только группы, которые это совещание собрали, а все остальные товарищи нам сегодня не нужны".}.
   Выступления на диспуте по докладу А. В. Луначарского "Первые камни новой культуры" (стр. 284). Стенограмма диспута (ИМЛ). Стенографическая запись выступлений Маяковским не выправлена.
   Впервые опубликованы в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   В стенограмме дата указана ошибочно: 8 февраля.
   Диспут происходил 9 февраля в Москве в Экспериментальном театре (теперь -- филиал Большого театра). В прениях, кроме Маяковского, участвовали В. Ю. Ключников, ректор 2-го МГУ Пинкевич, Н. А. Семашко, В. Ф. Плетнев.
   Маяковский выступал на диспуте дважды: второй раз -- после заключительного слова Луначарского, который затем снова выступил с ответом Маяковскому.
   Заметки о диспуте напечатаны в газетах "Вечерняя Москва", М. 1925, No 33, 10 февраля, "Правда", М. 1925, No 34, 11 февраля и в журнале "Жизнь искусства", Л. 1925, No 8.
   Стр. 284. ...некоторые вопросы,-- хотя бы о грязи на Мясницкой вопрос,-- нужно решать в общемясницком масштабе.-- См. "Стихотворение о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе" в т. 2 наст. изд., стр. 83.
   Стр. 285. Нежданова А. В. (1873--1950)-- певица, впоследствии народная артистка СССР.
   Стеклов -- см. примечание к статье "Вас не понимают рабочие и крестьяне" (стр. 583).
   Если бы я стал на точку зрения Анатолия Васильевича, что действительно дельных людей партия не может отпустить на дело искусства...-- А. В. Луначарский в докладе сказал: "Несмотря на все мое огромное уважение к искусству, я могу сказать, что в нынешнее время коммунист должен еще доказать, что ничем лучшим не может заняться как искусством, а искусство, конечно, дело важное и нужное, но этому делу могут себя посвящать и некоммунисты".
   Стр. 286. Вопрос формы -- это вопрос организации Красной Армии...-- А. В. Луначарский в ответ на это сказал в заключительном слове: "Да будет известно т. Маяковскому, что у нас на нескольких съездах шел вопрос о том, как организовать нам нашу Красную Армию: по-новому, по-пролетарски или на тех же основаниях, на каких строится буржуазная армия, и мы пришли к убеждению, что если мы отвергнем буржуазную форму и будем выдумывать свою, то будем биты".
   ...на выставке АХРР...-- Речь идет о VII выставке АХРР (Ассоциации художников революционной России) под названием "Революция, быт и труд", открытой 8 февраля 1925 года в Государственном музее изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина).
   Богородский Ф. С. (р. 1895) -- художник, был членом АХРР.
   Бродский И. И. (1884--1939) -- художник, впоследствии заслуженный деятель искусств РСФСР. Маяковский говорит о его картине "Торжественное открытие II Конгресса Коминтерна во дворце Урицкого".
   Мариенгоф А. Б. (р. 1897) -- поэт-имажинист, автор ряда формалистических произведений с установкой на подчеркнутое эпатирование читателя.
   ...я не могу видеть никакой разницы между вырисовыванием членов Государственного совета и между вырисовыванием работников нашего Коминтерна.-- Маяковский сопоставляет картину Бродского с картиной И.Е. Репина "Торжественное заседание Государственного совета" (написана при участии Б. М. Кустодиева и И. С. Куликова).
   Стр. 287. ...в одном месте фон -- Москва-река, в другом месте фон -- бушующее море, взятое у Серова.-- Имеются в виду картины И. И. Бродского "В. И. Ленин на фоне Кремля" (1923) и, по-видимому, "В. И. Ленин на фоне Волховстроя", завершенная позднее: в 1926 году.
   Серов В. А. (1865--1911) -- художник. Здесь подразумевается его картина "Петр I".
   ...время зарисовки, время корпения с карандашом там, где есть великолепное изображение фотографии, ушло в далекое прошлое.-- Высказывания Маяковского о портретной живописи подверглись критике в заключительном слове А В. Луначарского, который сказал: "Фотография дает случайный момент, и только художник может синтезировать и дать настоящий образ человека.
   Я думаю, что все-таки аппарат, который в нашем мозгу, гораздо выше фотографического аппарата и синтезировать, мыслить и чувствовать может только он. А картина не есть только химически обработанная пластинка, а это есть огромный акт социально-психологического творчества".
   Рубенс Петер Пауль (1577--1640) -- фламандский живописец.
   Рембрандт (Рембрандт Харменс ван Рейн) (1606--1669) -- голландский живописец.
   Ак -- имеется в виду Управление академических театров.
   Стр. 288. ...пьески т. Третьякова... -- Речь идет о пьесе поэта С. М. Третьякова "Противогазы" о рабочих газового завода. В 1924 году она была поставлена Первым Рабочим театром Пролеткульта. Спектакли шли в цехе Московского газового завода.
   Сейфуллина Л. Н. (1889--1954) -- автор повестей "Перегной" (1922), "Правонарушители" (1922), "Виринея" (1924), рисующих жизнь деревни в первые годы Октябрьской революции.
   Плетнев В. Ф. (1886--1942) -- писатель и критик, один из теоретиков и руководителей Пролеткульта. Ошибки В. Плетнева в вопросе о пролетарской культуре отмечает В. И. Ленин в записке от 27 сентября 1922 года (В. И. Лени н, Сочинения, т. 35, стр. 475). См. также заметки В. И. Ленина на полях статьи В. Плетнева "На идеологическом фронте" (сб. "В. И. Ленин о литературе и искусстве", Гослитиздат, М. 1957, стр. 497--509).
   Я уже указывал на одном диспуте...-- См. выступление на Первой Всесоюзной конференции пролетарских писателей (стр. 269).
   Брик -- см. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 553).
   ...преодолевая эти цепкие тенета производственного искусства.-- Речь идет об одной из теорий Лефа, согласно которой назначением искусства является производство утилитарных "вещей". Одним из создателей теории производственного искусства был О. М. Брик, писавший еще в 1918 году: "Надо немедленно организовать институты материальной культуры, где художники готовились бы к работе над созданием новых вещей пролетарского обихода, где бы вырабатывались типы этих вещей, этих будущих произведений искусства. <...> не идея, а реальная вещь -- цель всякого истинного творчества <...>" (О. М. Брик, "Дренаж искусства". Газета "Искусство коммуны", П. 1918, No 1, 7 декабря). См. также его статью "От картины к ситцу" в журнале "Леф", М. -- Л. 1924, No 2.
   Стр. 289. ...моссельпромовская работа моя...-- Маяковский много и серьезно работал над созданием поэтической рекламы для торговых и хозяйственных государственных учреждений, в частности для Моссельпрома. (См. т. 5 наст. изд.)
   Леф не группка, течение Леф -- это всегдашняя тенденция, всегдашняя борьба форм...-- См. также высказывание Маяковского на диспуте "Футуризм сегодня" 3 апреля 1923 года: "...мы не делаем для вечности..." и т. д. (стр. 262).
   ...как сейчас парижская выставка...-- Маяковский говорит о подготовке страны к выступлению на Международной художественно-промышленной выставке, открытой в Париже в мае 1925 года. На выставку были отправлены, в частности, рекламные плакаты Маяковского и художника А. М. Родченко, впоследствии удостоенные серебряной медали. (См. т. 5 наст. изд., стр. 455--456.)
   Пролеткульт -- сокращенное название объединения пролетарских культурно-просветительных организаций. Участники Пролеткульта проповедовали отказ от культурного наследия прошлого и создание "чисто пролетарской" культуры. Ошибочность пролеткультовских позиций раскрыта в проекте резолюции "О пролетарской культуре", написанном В. И. Лениным в 1920 году (см. Сочинения, т. 31, стр. 291--292), и в письме ЦК РКП(б) "О пролеткультах" (1920).
   ...пролетарские писатели...-- Имеется в виду Всесоюзная ассоциация пролетарских писателей (ВАПП).
   Стр. 290. ...нужно бы не только на замочек квартиру свою закрыть...-- А. В. Луначарский сказал: "Мы вступаем в расцвет литературы. Леф должен это понять, свою квартирку на замок замкнуть: они отжили".
   Стр. 291. ..."назад к Островскому"...-- О необходимости идти "назад к Островскому", чтобы поучиться у него "некоторым сторонам мастерства", писал А. В. Луначарский в статье "Об А. Н. Островском и по поводу его" ("Известия ВЦИК", М. 1923, No78 и 79, 11 и 12 апреля).
   Бабель И. Э. (1894--1941) -- писатель, автор "Одесских рассказов" и "Конармии".
   ...в голове молодого, двадцатишестилетнего юноши, прошедшего всю Советскую Россию вдоль и поперек и перенесшего на своих плечах войну...-- Маяковский говорит о писателе Леониде Леонове (р. 1899).
   Супрематисты -- представители беспредметно-формалистического течения, возглавленного русским живописцем К. С. Малевичем незадолго до Октябрьской революции; сводили задачи живописи к отвлеченным построениям цветовых поверхностей.
   Кубисты -- представители формалистического направления в изобразительном искусстве, выдвинули принцип разложения предмета на геометрические элементы его формы. Кубизм впервые возник во Франции в начале XX века.
   Выступление на диспуте "Больные вопросы советской печати" (стр. 292). Отчет (по-видимому, стенографический), напечатанный в журнале "Журналист", М. 1926, No 1, январь. Стенограмма не найдена. Была ли выправлена Маяковским запись его речи -- неизвестно.
   Диспут состоялся в Москве, в Доме печати. Он был открыт 1 декабря 1925 года докладом К. Б. Радека (в тот же вечер Маяковский читал стихи, написанные в Америке) и продолжен 14 декабря, когда состоялись прения и заключительное слово докладчика. (См. также реплики Маяковского на стр. 626.)
   В прениях, кроме Маяковского, выступали журналисты и писатели Н. К. Иванов-Грамен, М. С. Грандов, Я. Шафир, М. Ю. Левидов, Валевский, А. Л. Курс, Иоффе, В. Б. Шкловский.
   Заметки о диспуте напечатаны в газете "Вечерняя Москва", М. 1925, No 272, 2 декабря и No 286, 15 декабря и в журнале "Журналист", М. 1925, No 12.
   Стр. 292. А ценишь весь интерес нашей прессы только по возвращении из-за границы...-- 22 ноября 1925 года Маяковский вернулся в Москву из Америки.
   ...после того как начитаешься в Америке про змеиные яйца в Москве...-- Маяковский говорит о заметке в одной из американских газет, поводом для которой послужил роман М. Булгакова "Роковые яйца".
   Вандербильт -- один из крупнейших миллиардеров США.
   Себеж -- город на бывшей границе между СССР и Латвией.
   Стр. 293. Левидов М. Ю. (1892--1942) -- редактор журнала "Экран" (еженедельного журнала "Рабочей газеты") в 1925--1926 гг. Основным недостатком советской прессы объявил на диспуте "ненависть к веселому".
   Сегодня появилось в "Вечерке" мое стихотворение "Мелкая философия на глубоких местах".-- См. газету "Вечерняя Москва", М. 1925, No 285, 14 декабря. Фамилия Стеклова в стихотворении заменена здесь точками.
   Если бы я тогда, когда писал, знал, что Стеклов не является уже редактором "Известий"...-- Ю. М. Стеклов был освобожден от должности редактора газеты "Известия" 23 июня 1925 года. Маяковский в это время был за границей.
   И напечататься мне удалось только случайно, во время его отъезда, благодаря Литовскому.-- Маяковский говорит о стихотворении "Прозаседавшиеся", напечатанном в газете "Известия В ЦИК", М. 1922, No 52, 5 марта. Это было первое стихотворение Маяковского на страницах газеты "Известия".
   Литовский О. С. (р. 1892) -- был в то время ответственным секретарем редакции "Известий".
   ...Ленин отметил меня...-- В. И. Ленин высоко оценил стихотворение "Прозаседавшиеся" в своей речи на заседании коммунистической фракции Всероссийского съезда металлистов "О международном и внутреннем положении Советской республики" 6 марта 1922 года (Сочинения, т. 33, стр. 197).
   Стр. 294. Здесь Грамен говорил о большом интересе к шахматному турниру...-- В ноябре -- декабре 1925 года в Москве проходил Международный шахматный турнир.
   Грамен -- Иванов-Грамен, см. примечание к статье "Революционный плакат" (стр. 550).
   Боголюбов Е. Д. (1889--1952) -- в то время чемпион СССР по шахматам, победитель на Международном шахматном турнире 1925 года.
   Капабланка Хосе Рауль (1888--1942) -- чемпион мира по шахматам с 1921 по 1927 год. На Международном шахматном турнире 1925 года занял третье место.
  

Реплики Маяковского на диспуте 14 декабря

  
   Курс. <...> Вот ко мне приходит писатель и заявляет: "<...> Я хочу, чтобы со мной правильно обращались как с рабочей силой, как с лошадью: чтобы за мной ухаживали, правильно давали работу и чтобы на меня не цыкали..."
   Маяковский. Можно брыкаться.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Шкловский. <...> У нас чрезвычайно мертвый литературный год. У нас до сих пор ничего не напечатано, но почти ничего и не пишется. (Голос с места: Гипербола!) Я этим делом занимаюсь, а вы нет!
   Маяковский. "Анна Каренина" вышла!
  
   Выступление на диспуте о советском иллюстрированном журнале (стр. 295). Отчет (по-видимому, стенографический), напечатанный в журнале "Журналист", М. 1926, No 4. Стенограмма не найдена. Была ли выправлена Маяковским запись его речи -- неизвестно.
   Диспут состоялся 29 марта 1926 года в Москве в Доме печати. Здесь же была организована выставка советских иллюстрированных журналов.
   Вступительное и заключительное слово сделал М. Е. Кольцов. В прениях, кроме Маяковского, участвовали журналисты и писатели: В. Ф. Дробот, Сергеев,, Юнпроф, Тобенкин (американский журналист), М. Ю. Левидов, Г. И. Геройский, В. А. Ретинин, В. Б. Шкловский.
   Заметка о диспуте напечатана в газете "Вечерняя Москва", М. 1926, No 72, 30 марта.
   Стр. 295. Но после речи Левидова не ругаться трудно.-- М. Ю. Левидов (см. примечание к выступлению на диспуте "Больные вопросы советской печати", стр. 625) в своем выступлении сказал, что писателей в журналы "не нужно пускать". "Экран" отказался от стихов -- и что же? Никто их не требует. Думаю, что то же было бы и с рассказами".
   Покойное несчастное "Эхо"...-- Еженедельный иллюстрированный журнал "Эхо" выходил в Москве с октября 1922 по август 1923 года и затем с июля по декабрь 1925 года.
   Кольцов М. Е. (1898--1942) -- писатель и журналист, редактор журнала "Огонек".
   Голомб Э. Г.-- в те годы управляющий главной конторой издательства "Огонек".
   Зощенко разошелся в "Огоньке" в 2 000 000 экземпляров. Есенин -- в 100 000.-- Имеется в виду издание Библиотеки "Огонек".
   Зощенко -- см. примечание к статье "Вас не понимают рабочие и крестьяне" (стр. 583).
   Стр. 296. Но вот я прочитал там описание Зоологического сада Веры Инбер.-- Очерк Веры Инбер "Я люблю зверей" напечатан в журнале "30 дней", М. 1926, No 3.
   Котлета без гарнира или гарнир без котлеты? -- Во вступительном слове М. Кольцов сказал: "Эксцентричные затеи, манерные заголовки <...> -- все это слабо воспринимается нашим читателем. Это мне напоминает наши прежние скверные советские столовые: мы ели в них котлеты, но гарнир есть не решались. По-моему, лучше подавать читателю просто хороший материал без гарнира".
   А редакционная халтура? -- По-видимому, Маяковский говорит далее о раскрашенных фото А. М. Коллонтай ("Экран", М. 1926,
   627
   No 5, 6 февраля) и К. Б. Радека ("Экран", М. 1926, No 4, 29 января), помешенных на обложках журналов.
   ... знаменитого дома-утюга...--небоскреб в Нью-Йорке на пересечении 5-й авеню и Бродвея.
   Фотография с подписью "Дом в Лос-Анжелосе" помещена в журнале "Экран", М. 1925, No 31, 14 ноября.
   Бурлюк -- см. примечание к статье "В. В. Хлебников" (стр. 548). Маяковский виделся с Бурдюком в Нью-Йорке в 1925 году.
   Бухарин и Воронский -- это единственные люди, которых нельзя никогда застать в "Прожекторе"...-- Журнал "Прожектор" издавался под редакцией Н. И. Бухарина и А. К. Воронского.
   Луначарский и Степанов -- редкие гости в "Красной ниве".-- А. В. Луначарский и И. И. Степанов-Скворцов входили в редакцию журнала "Красная нива".
   Стр. 297. Пильняк -- см. примечание к статье "Наше отношение" (стр. 589).
   Выступление на торжественном заседании Общественного комитета по празднованию пятилетнего юбилея Театра имени Вс. Мейерхольда (стр. 298). Стенограмма заседания (ЦГАЛИ). Стенографическая запись выступления Маяковским не правлена.
   Публикуется впервые.
   Театр имени Вс. Мейерхольда открылся под названием "Театр РСФСР Первый" 7 ноября 1920 года. Пятилетний юбилей его праздновался с полугодовым опозданием -- торжественное заседание состоялось 25 апреля 1926 года (в Москве). Маяковский был членом Общественного комитета по празднованию юбилея. В числе отрывков из постановок театра, включенных в спектакль, предшествовавший заседанию, было четвертое действие "Мистерии-буфф" ("Рай").
   Отчет о диспуте с кратким сообщением о выступлении Маяковского был напечатан в "Правде" (М. 1926, No 96, 27 апреля).
   Стр. 298. ... на этой самой эстраде мы отстаивали право на постановку Мистерии-буфф" после шестидесяти репетиций.-- Маяковский имеет в виду диспут "Надо ли ставить "Мистерию-буфф" (30 января 1921 года; см. примечания к его вступительному слову на этом диспуте, стр. 605). Об этом диспуте он несколько позже упоминает и в статье "Только не воспоминания..." (см. стр. 149).
   Стр. 299. ... статью Анатолия Васильевича Луначарского...-- Речь идет о статье А. В. Луначарского "Театр Мейерхольда" ("Известия ЦИК", М. 1926, No 95, 25 апреля).
   Стр. 300. ... Гендриков переулок, 15...-- теперь переулок Маяковского, 15. В этом доме в 1938 году открылась Библиотека-Музей В. В. Маяковского.
   ...речь т. Дзержинского...-- Ф. Э. Дзержинский сказал: "Кампания <за режим экономии.-- Ред.> имеет глубокое политическое значение". (Борьба за режим экономии и печать. Доклад тов. Ф. Э. Дзержинского на совещании руководителей московской печати, "Правда", М. 1926, No 90, 20 апреля.)
   Выступление по докладу А. В. Луначарского "Театральная политика советской власти" (стр. 301). Стенограмма диспута (Архив Академии наук СССР, Московское отделение). Стенографическая запись выступления Маяковским не правлена.
   Впервые напечатано в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   Докладом А. В. Луначарского "Театральная политика Советской власти" открылся диспут, устроенный в Москве, в Коммунистической академии 2 октября 1926 года.
   В прениях выступило пять ораторов (Маяковский -- предпоследним). Во время диспута Маяковский подал несколько реплик.
   Краткий отчет о диспуте был помещен в журнале "Новый зритель" (М. 1926, No 41, 12 октября).
   Стр. 301. "Белая гвардия" -- первоначальное заглавие пьесы М. А. Булгакова (1891--1940) "Дни Турбиных", премьера которой в Московском Художественном театре состоялась 5 октября 1926 года, а публичная генеральная репетиция -- 2 октября, т. е. утром того дня, в который происходил диспут.
   Таиров -- см. примечание к "Открытому письму А. В. Луначарскому" (стр. 544).
   По живогазетской линии...-- Маяковский имеет в виду "живые газеты" -- представления эстрадного типа на политически актуальные темы. Представления эти состояли из ряда отдельных номеров, как бы инсценировавших газетные статьи, фельетоны, заметки и т. д.
   Стр. 302. ...вне Садового кольца...-- Ряд улиц Москвы образует так называемое Садовое кольцо, в пределах которого находится центр города.
   Третьего дня я выступал по вопросу о хулиганстве...-- Маяковский выступал 30 сентября 1926 года в Большой аудитории Политехнического музея на диспуте о хулиганстве. Вопрос о борьбе с хулиганством в то время стоял остро, и Маяковский написал несколько стихотворений на эту тему: "Хулиган" (Республика наша в опасности...), "Хулиган" (Ливень докладов...), "В мировом масштабе", "Тип" (см. т. 7 наст. изд.).
   Семашко Н. А. (1874--1949) -- первый народный комиссар здравоохранения (1918--1930).
   ...со статьей т. Сосновского...-- Имеется в виду статья: Л. Сосновский, "Развенчайте хулиганство" ("Правда", М. 1926, No 216, 19 сентября).
   Стр. 303. Возьмите пресловутую книгу Станиславского "Моя жизнь в искусства, эту знаменитую гурманскую книгу...-- Существует, однако, свидетельство о том, что Маяковский высоко оценивал книгу К. С. Станиславского. Немецкий писатель Ф. К. Вейскопф сообщил об этом в очерке "Встречи с Маяковским", рассказывая о своем посещении Маяковского летом 1926 года в Москве. По словам Вейскопфа Маяковский, отрицательно отозвавшись о большинстве произведений современной прозы, "все же назвал два новых произведения, которые, по его мнению, с честью прошли бы на "литературно-революционном страшном суде": исторический роман Юрия Тынянова "Кюхля" и воспоминания Станиславского -- живое литературное порождение последних лет, потому что это верное отражение действительно пережитого и испытанного, а не пошлый штампованный роман" (F. С. Weiskopf. Begegnungen mit Majakowski. "Neue Deutsche Literature, Sonderheft zum XXXV Jahrestag der Grossen Sozialistischen Oktoberrevolution, Berlin, November 1952, S. 39.) <Ф. К. Вейскопф. Встречи с Маяковским. "Новая немецкая литература", специальный номер к 35-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, Берлин, ноябрь, 1952, стр. 39.>
   "К сожалению, стесненный рамками..." -- По-видимому, Маяковский имеет в виду следующую фразу из предисловия: "Я не мог даже назвать по именам многих друзей нашего театра -- всех тех, которые своим отношением к нашему делу облегчали наш труд и как бы создавали атмосферу, в которой протекала наша деятельность" (К. С. Станиславский. Моя жизнь в искусстве. Государственная академия художественных наук, М. 1926, стр. 10).
   ...по адресу разных Морозовых и Рябушинских...-- Морозовы и Рябушинские -- крупные московские капиталисты. С. Т. Морозов был известным меценатом, "деятельность которого,-- как указывает Станиславский в своей книге,-- тесно слита с основанием Художественного театра".
   Стр. 304. А если там вывела двух комсомольцев... -- Речь идет об обструкции, которую пытались устроить на генеральной репетиции "Дней Турбиных" некоторые зрители, увидевшие в пьесе попытку автора оправдать известную часть белогвардейцев-интеллигентов,
   Орлинский А. Р.-- театральный критик.
   "Мощи" Каллиникова -- полупорнографический роман, который Маяковский резко критиковал -- в стихотворении "Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому" (т. 7 наст. изд.), в киносценарии "Слон и спичка" (т. 11) и др.
  

Реплики Маяковского на диспуте

  
   Луначарский (доклад). <...> Я знаю многих интеллигентов и рабочих -- коммунистов, советских людей, которые говорили: надо поддержать Мейерхольда, Мейерхольд вступил на путь сотрудничества с революцией, он стал членом нашей партии. Но я знаю и других, которые категорически требовали закрыть театр, говорили, что это величайший скандал, что это гаерство, несомненная подделка и т. д., и таких немало. Я мог бы назвать тех и других по фамилиям.
   Маяковский. Назовите.
   Луначарский. Этого я не сделаю, потому что тогда т. Маяковский страшной местью обрушится на них, я боюсь назвать их в присутствии такого рыкающего льва (смех)...
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Орлинский. <...> Тов. Луначарский, касаясь булгаковской пьесы "Дни Турбиных", несколько раз употребил довольно четкое, резкое слово, называя политическими идиотами,-- я с ним в этом совершенно согласен,-- ряд героев, которых вывели Булгаков и МХАТ в этом злосчастном спектакле. Для того чтобы не было никаких сомнений насчет максималистских излишеств, я хочу резко употребить то же слово и сказать, что здесь нет таких идиотов, которые бы всерьез защищали заколачивание театров и рекомендовали бы гильотину в отношении актеатров,-- нет.
   Маяковский. Есть двое.
   Орлинский. Тогда беру условно "идиоты" в кавычки и позволяю т. Маяковскому автобиографически опровергнуть мое замечание. Я считаю, что все же, кроме т. Маяковского, здесь нет сторонников этого...
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Луначарский (заключительное слово). <...> Тов. Маяковский ревнует к театру. Ему кажется, что театр сильно любят, а литературу нет. Это неверно <...> В отношении того, чтобы поглаживать, прикармливать, давать возможность развернуться, мы, к сожалению, очень мало можем сделать. Вы говорите, как дети: "А мама Ване дала больше, чем Коле".
   Маяковский. Вы смотрите, как на деление пирога, а я говорил о внимании.
  
   Выступление на диспуте о постановке "Ревизора" в Гос. театре имени В с. Мейерхольда (стр. 306). Стенограмма диспута (хранится у Н. А. Басилова, Москва). Стенографическая запись выступления Маяковским не правлена.
   Впервые опубликовано в журн. "Советский театр", М. 1936, М" 8 (см. А. Февральский, "Маяковский на театральных диспутах").
   9 декабря 1926 года состоялась премьера комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда. Сценический текст был составлен постановщиком спектакля В. Э. Мейерхольдом и режиссером-лаборантом М. М. Кореневым путем композиции вариантов из различных редакций комедии. Этот подход к тексту, а также новизна и необычность трактовки и постановочных приемов вызвали бурные споры и самые противоположные отзывы в печати -- от высокоположительных (А. В. Луначарского и других) до резко отрицательных.
   В диспуте, состоявшемся 3 января 1927 года в Гос. театре им. Вс. Мейерхольда, приняли участие А. В. Луначарский, В. В. Маяковский, В.Э. Мейерхольд, писатели Андрей Белый, С. М. Третьяков, И. А. Аксенов, режиссер Н. О. Волконский, критики И. С. Гроссман-Рощин, М. Ю. Левидов, Р. А. Пельше, А. Л. Слонимский и другие. В отчете "Правды" (М. 1927, No 7, 9 января) сообщалось: "Диспут, закончившийся в 2 часа ночи, прошел в страстном тоне причем слушатели горячо реагировали на каждое выступление".
   Отчеты о диспуте были также помещены в газетах "Известия ЦИК" (М. 1927, No 3, 5 января), "Вечерняя Москва" (М. 1927, Ла 3, 4 января) и др.
   Стр. 306. (Смех.) Товарищи, почему вы ржете? -- "Маяковский вышел на авансцену, перешагнув через стул. Таким резким движением он подчеркнул свой рост и в то же время свое намерение расправиться с предшественником по трибуне диспута -- проф. Сретенским из Ростова-на-Дону, высказавшим точку зрения, с которой Маяковский был решительно не согласен. Комический оттенок, который Маяковский внес в свой выход, вызвал смех в зале. Отсюда реплика о ржанье"" (А. Февральский, О Маяковском. (Воспоминания.) Журн. "Звезда", Л. 1945, No 4, стр. 89).
   Стр. 308. ...Хлестаков начинает хвастать, что из-за него с собой кончают и покойницы выплывают.-- В монолог Хлестакова (сцена его пьяного вранья) была введена реплика Собачкина из отрывка Гоголя "Комната в доме Марьи Александровны".
   ...семьсот рублей стоит перепелка. -- "Один рябчик стоит восемьсот рублей, да какая-нибудь перепелка стоит тысячу" -- вставка в текст спектакля из второй редакции "Ревизора".
   Пятнадцать курьеров...-- "Курьеров пятнадцать" -- вставка из первой сценической редакции "Ревизора" (впоследствии была в спектакле заменена иным вариантом).
   Герасимов М. П. (1889--1939); Кириллов В. Т. (1889--1943); Жаров А. А. (р. 1904); Уткин И. П. (1903--1944) -- поэты.
   Маяковский ... аванс взял, а пьесу не написал?-- 23 марта 1926 года Маяковский подписал "согласительную записку" с Театром имени Вс. Мейерхольда, по которой обязался сдать театру свою пьесу "Комедия с убийством" не позже, чем через дпе недели. Однако "Комедия с убийством" не была завершена.
   А Анатолий Васильевич Луначарский не виноват, когда говорит: "Назад к Островскому"? -- См. примечание к выступлению на диспуте по докладу А. В. Луначарского "Первые камни новой культуры" (стр. 624).
   Стр. 309. ... сцену с лабарданом. -- Проф. А. А. Гвоздев в статье "Ревизия Ревизора" так описывал эту сцену спектакля: "Он <Хлестаков> спрашивает, хор чиновников отвечает. "Как называлась эта рыба?" -- Ответ хора: "Лабардан-с", повторяемый несколько раз, пока Земляника не выделится из хора и не скажет отдельно. "Лабардан-с"". ("Ревизор в Театре имени Вс. Мейерхольда". Сборник статей. "Academia", Л. 1927, стр. 36.)
   ...сцена дачи взяток. -- Эту сцену, оказавшуюся недостаточно выразительной, Мейерхольд вскоре поставил заново.
   "Евграф, искатель приключений" -- пьеса А. М. Файко, поставленная в МХАТ II (премьера -- 16 сентября 1926 года).
   "Любовь под вязами" -- пьеса Юджина О'Нейла, поставленная в Московском Камерном театре (премьера -- 11 ноября 1926 года).
   Зинаида Райх (1894--1939) -- артистка Гос. театра имени Вс. Мейерхольда, жена В. Э. Мейерхольда.
   Стр. 310. "Бубус" -- пьеса А. М. Файко "Учитель Бубус", поставленная в Театре имени Вс. Мейерхольда (премьера -- 29 января 1925 года).
   ...т. Шкловский решил упомянуть...-- Маяковский имеет виду статью: Виктор Шкловский, "Пятнадцать порций городничихи" ("Красная газета", вечерний выпуск, Л. 1926, No 307, 22 декабря).
   Стр. 311. "Зори" -- см. примечания к выступлению на диспуте о постановке "Зорь" в Театре РСФСР Первом (стр. 601--602).
   "Рычи, Китай!" -- пьеса С. М. Третьякова, поставленная В. Ф. Федоровым под руководством В. Э. Мейерхольда (премьера состоялась 23 января 1926 года).
   Выступления на диспуте "Упадочное настроение среди молодежи (есенинщин а)" (стр. 312). Стенограмма диспута (Архив Академии наук СССР, Московское отделение). Выправленная стенограмма диспута издана книжкой: "Упадочное настроение среди молодежи" (изд. Комакадемии, М. 1927), в которую вошло первое выступление Маяковского, подвергшееся правке, возможно принадлежавшей автору (см. об этом: Сочинения, т. 10, М.-- Л. 1933, стр. 1). Первое выступление печатается по изданию Комакадемии; второе -- по невыправленной автором стенограмме архива Академии наук.
   Второе выступление впервые напечатано в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   Важнейшие отличия неправленой стенограммы первого выступления от выправленной см. в разделе "Варианты и разночтения".
   Диспут состоялся 13 февраля и 5 марта 1927 года в Москве, в Коммунистической академии под председательством В. М. Фриче. Доклад и заключительное слово были сделаны А. В. Луначарским. Кроме Маяковского, выступавшего 13 февраля и 5 марта, в прениях участвовали: Е. А. Преображенский, Л. С. Сосновский, В. П. Полонский, В. М. Фриче, К. Б. Радек, И. М. Нусинов, В. В. Ермилов, В. Г. Кнорин, а также студенческая и рабочая молодежь.
   13 февраля и 5 марта, до выступлений, Маяковским было подано несколько реплик во время речи других ораторов. (См. их на стр. 638--639).
   В записной книжке Маяковского 1927 года No 39 имеются записи, сделанные им на диспуте 5 марта перед своим выступлением (см. т. 13 наст. изд.).
   Статья о диспуте напечатана в журнале "На литературном посту", М. 1927, No 5--6.
   Стр. 312. Сосновский -- см. примечание к статье "Как делать стихи?" (стр. 566).
   Полонский -- см. примечание к статье "[Записная книжка "Нового Лефа"]" (стр. 576). Выступал на диспуте дважды: 13 февраля и 5 марта.
   Стр. 313. Это было в Нижнем.-- В Нижнем-Новгороде Маяковский был в январе 1927 года.
   ...Федерация советских писателей. -- Федерация объединений советских писателей (ФОСП) была создана в начале января 1927 года.
   Там представители -- семь пролетарских и семь крестьянских.-- Во главе Федерации объединений советских писателей стоял Совет, в который вошли семь представителей от Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей (ВАПП): Ю. Либединский, Л. Авербах, А. Фадеев, А. Серафимович, А. Зонин, Ф. Раскольников и А. Жаров; и столько же от Всероссийского общества крестьянских писателей (ВОКП): Г. Деев-Хомяковский, П. Замойский, М. Роги, В. Ужгин, А. Тарарухин, А. Вятич и И. Доронин. В Совет ФОСП входили также представители Всероссийского союза писателей (ВСП) и, позднее, Лефа, "Кузницы" и др. организаций.
   Авербах Л. Л. {1903--1939) -- ответственный редактор журнала "На литературном посту", активный деятель РАППа.
   Вот какое новое толкование марксизма, Маркса и Ленина в крестьянском журнале "Жернов"...-- Маяковский говорит о былине И. Новокшонова "Володимер Ильич", напечатанной в журнале "Жернов", М. 1926, No 4.
   Стр. 315. "От радости сердце разбилось вдвое".-- По-видимому, цитата в стенограмме искажена. Очевидно, имеются в виду строки из стихотворения "Лес" Евг. Глинтерника: "Глухой удар в опушку врос, || Разбитый эхом вдвое" ("Красная нива", М. 1927, No 7, 13 февраля).
   "Душа моя полна тоски, а ночь такая лунная".-- Несколько измененные строки из стихотворения Аполлона Григорьева:
  
   "О, говори хоть ты со мной,
   Подруга семиструнная!
   Душа полна такой тоской,
   А ночь такая лунная!"
  
   ...Калинин выругал сухую, однообразную агитацитику...-- В речи на XV московской губпартконференции М. И, Калинин сказал: "Политграмота должна быть одним из самых увлекательных предметов. <...> Нужно к преподаванию политграмоты допускать только таких лекторов, которые умеют говорить на настоящем русском языке, и ни в коем случае нельзя руководителю политграмотой выступать с пасторской манерой. Хорошую мысль ничего не стоит убить пасторским подходом.
   <...> Мы создали огромное количество по существу каких-то формальных начетчиков, которые читают по книжке, а политграмоту никогда нельзя преподавать по книжке" ("Правда", М. 1927, No 16, 20 января).
   "Знаю я, что с тобою другая..." -- По-видимому, Маяковский привел, несколько изменив ее, строфу из стихотворения С. Есенина "Вечер черные брови насопил...":
  
   "Пусть я буду любить другую,
   Но и с нею, с любимой, с другой,
   Расскажу про тебя дорогую,
   Что когда-то я звал дорогой".
  
   П. И. Лавут рассказывает, что Маяковский, после одного из выступлений, на котором он также прочел эту строфу в измененном виде, сказал ему: "Лишнее доказательство тому, как увлекаются этим внешним "др": я читаю строки, лишенные логического смысла, неправильно цитирую Есенина, и ни один человек не обратил внимания и ни слова не сказал об этом" (П. Лавут, "Маяковский едет по Союзу". "Знамя", М. 1940, No 4--5, стр. 210).
   Стр. 316. Ольшевец М. О.-- журналист, заведовал до 1928 года редакцией газеты "Известия ЦИК". Маяковский говорит далее о статье Ольшевца "Почему Леф?" (газ. "Известия ЦИК", М. 1927, No 22, 28 января), в которой лефовцы обвиняются, в частности, в формализме: "...лефовцы <...>" находятся в прочном окружении формальной школы Шкловского, расположенной на противоположном полюсе от марксистского понимания культуры и искусства".
   Воронский -- см. примечание к статье "Расширение словесной базы" (стр. 581).
   ...как тип хулигана, который по классификации т. Луначарского мог быть использован для революции. -- А. В. Луначарский сказал: "С одной стороны, рост хулиганства и рост пессимизма является признаком приближающейся революции, а с другой стороны, эти группы, в лучших своих элементах,-- там есть элементы более или менее хорошие, для которых есть спасенье, -- являются силой, питающей дальнейшую революцию".
   Стр. 317. ...Асеев, который выступал против Есенина... -- По-видимому, Маяковский говорит о выступлении Н. Н. Асеева на диспуте "О Есенине и есенинщине", который состоялся 20 декабря 1926 года в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда.
   Это поповство было на 100%...-- Речь Полонского на диспуте 13 февраля "поповской" назвал один из выступавших -- Федотов. Такую же оценку она получила впоследствии в прессе: "Как понять поповское выступление т. Полонского? По всей вероятности, в своей речи он хотел сказать, что все люди -- братья, но сказал это несколько иначе. Это непонятно нам, особенно теперь, когда мы узнаем, в окружении каких "братьев" мы находимся" ("Упадочничество и есенинщина". Журн. "На литературном посту", М. 1927, No 5--6, стр. 107).
   ...это поповство повторилось на вечере Есенина...-- По-видимому, речь идет об указанном выше диспуте "О Есенине и есенинщине" в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда. В газетной заметке о диспуте сообщалось: "Марксистское определение есенинской поэзии пытался дать докладчик т. Полонский. Ранее Есенин был поэтом радостного восприятия жизни, язычески радостного мироощущения. Первый удар этому был нанесен церковью и христианством, которые <...> отравили его жизнерадостность мистической скорбью, отрицанием всех земных радостей. <...> Есенин вне своих песен не мог жить..." ("Известия ЦИК", М. 1926, No 296, 22 декабря).
   Стр. 318. Хулиганство -- это озорные действия...-- Ср. строки из стихотворения "Моя речь на показательном процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора Шенгели":
  
   ...хулиганство --
                    это
                        озорные деяния,
   связанные
             с неуважением к личности (т. 8 наст. изд.. стр. 28).
   Стр. 319. ...Бухарин в своих заметках... -- Речь идет о "Злых заметках" Н. И. Бухарина, напечатанных в Правде 12 января 1927 года.
   Первые четыре стихотворения -- Есенина.-- Четыре стихотворения С. Есенина помещены на первой странице журнала "Красная нива", М. 1927, No 9, 27 февраля.
   В сегодняшнем номере -- стихотворение Дружинина...-- В журнале "Красная нива", М. 1927, No 10, 6 марта напечатано стихотворение П. Дружинина "Аленушка".
   Там он пел про царевича Ивана Дурака...-- Н. Бухарин в "Злых заметках" резко критиковал стихотворение П. Дружинина "Российское", в котором есть строчки: "И в каждой хате есть царевна || И в каждой улице дурак".
   Я сейчас пишу историю одного нагана, как боевой наган берется в руки, чтобы покончить с собой.-- Сценарий "История одного нагана" 30 сентября 1927 года был сдан Маяковским в московское представительство ВУФКУ (Всеукраинского фотокиноуправления). Поставлен не был. (См. т. 11 наст. изд., стр. 149.)
   Стр. 320. Он сразу стал за Бухарина и говорит: "Я сам все это говорю". И переносит всю тяжесть обвинения на Леф... -- Речь идет о статье В. Полонского "Заметки журналиста. Леф или блеф?", напечатанной в "Известиях ЦИК" от 25 и 27 февраля 1927 года.
   ...придрался к статье Родченко.-- Письма художника А. М. Родченко из Парижа ("Родченко в Париже. Из писем домой") были напечатаны в журнале "Новый Леф", М. 1927, No 2, февраль. Эти письма резко критиковал В. Полонский в статье "Заметки журналиста. Леф или блеф?"
  

Реплики Маяковского на диспуте

13 февраля (I) и 5 марта (II)

I

  
   Полонский. <...> Я бы очень хотел послушать т. Сосновского, чтобы он говорил о Есенине как о поэте, о том, что собой представляет поэзия Есенина, а отделываться тем, что Есенин обходил Малкина, это все равно что не сказать по существу ничего.
   Маяковский. Он обошел Полонского, это больше.
  

II

  
   Федотов. <...> Есенин потому так популярен, что он единственный первокласснейший поэт. <...>Я вас отошлю к самому Есенину. Кто же лучше знает, чем сам Есенин о самом себе...
  
   <...> Мечтатель сельский --
   Я в столице
   Стал первокласснейший поэт.
  
   Маяковский. Я согласен быть второклассным поэтом! (Смех, шум.)
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Полонский. Если человек на улице упал, сломал себе ногу и недели две лежит и стонет, то нельзя же его назвать упадочником.
   Маяковский. Плохое сравнение.
  
   Выступление на заседании сотрудников журнала "Новый Леф" (стр. 321). Стенограмма заседания, опубликованная в журнале "Новый Леф", М. 1927, No 3, март, под заглавием "Протокол о Полонском. (Выписка из стенограммы заседания сотрудников журнала "Новый Леф" от 5/III 1927 г. Пункт 2-й текущих дел.)".
   "Пункт 2-й текущих дел" заседания был посвящен обсуждению появления в "Известиях ЦИК" статей М. Ольшевца ("Почему Леф?" в газете "Известия ЦИК", М. 1927, No 22, 28 января) и В. Полонского ("Заметки журналиста. Леф или блеф?" в газете "Известия ЦИК", М. 1927, No 46, 26 февраля и No 48, 27 февраля). В этих статьях резкой критике подвергся журнал "Новый Леф", начавший выходить с января 1927 года.
   Заседание проходило под председательством Маяковского. Кроме Маяковского, начавшего прения, выступали: СМ. Третьяков, В. Б. Шкловский, Н. Ф. Чужак, А. М. Родченко, Н. Н. Асеев, М. Ю. Левидов, Б. Ф. Малкин, О. М. Брик. Маяковский огласил кроме того, письмо В. О. Перцова, лично не присутствовавшего.
   Большинством голосов было постановлено на страницах "Нового Лефа" Ольшевцу и Полонскому не отвечать.
   Полемика Маяковского с Полонским продолжалась и в дальнейшем. См. выступления на диспуте "Леф или блеф?" и примечания к ним (стр. 325--350 и 640--650).
   Стр. 321. Ольшевец -- см. примечание к выступлению на диспуте "Упадочное настроение среди молодежи (есенинщина)" (стр. 636).
   Полонский -- см. примечание к статье "[Записная книжка "Нового Лефа"]" (стр. 576).
   "Новый Леф" -- журнал, выходивший под редакцией Маяковского в 1927--1928 гг.
   Стр. 322. Прав т. Ханин в No 2 "Молодой гвардии"...-- Имеется в виду статья Д. Ханина "Два пути литературного молодняка".
   ...из общей массы ругаемых Полонский выделяет уже изруганного другим Ольшевцом Кушнера.-- Полонский в своей статье похвалил путевой очерк Б. Кушнера о Голландии "Транзитная страна" ("Новый Леф", М. 1927, No 1, январь), который получил резко отрицательную оценку в статье Ольшевца.
   ...стих Пастернака, напечатанный в "Новом Лефе", целиком перепечатан "Новым миром".-- Отрывок из поэмы Б. Пастернака "Лейтенант Шмидт" напечатан в журнале "Новый Леф", М. 1927, No 1, январь. Этот же текст (в несколько отличной редакции)-- в журнале "Новый мир", М. 1927, No 2, февраль. (В "Новом мире" поэма печаталась полностью.)
   Стр. 323. ...материальная обеспеченность других журналов, например "Нового мира", списывающего убытки на "Известия" ...-- Журнал "Новый мир" выпускался издательством "Известия ЦИК".
   ..."Леф" "узурпирует свои лозунги у коммунистической партии".-- Имеется в виду следующее место из статьи В. Полонского: "...данные строки не следует понимать как борьбу <...> против лозунгов "Лефа", которые им узурпированы, ибо многие из них являются лозунгами нашей коммунистической литературной борьбы".
  

Заявление Маяковского,

председательствовавшего на заседании

  
   Среди нас присутствует в качестве гостя т. Малкин. Хотя он организационно и не принадлежит к Лефу, но он хорошо знает нашу работу с момента Октябрьской революции, и нам было бы интересно выслушать его мнение о выступлении Полонского.
   Выступления на диспуте "Леф или блеф?" (стр. 325). Стенограмма диспута (БММ и, неполностью, ИМЛИ). Стенографическая запись выступлений Маяковским не выправлена. Качество записи местами неудовлетворительно.
   Впервые опубликованы в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   Диспут был организован в связи с полемикой, развернувшейся между Маяковским -- редактором журнала "Новый Леф" и критиками В. Полонским и М. Ольшевцом. (См. примечания к выступлению Маяковского на заседании сотрудников журнала "Новый Леф", стр. 639--640.)
   Состоялся диспут 23 марта 1927 года в Москве, в Большой аудитории Политехнического музея, под пре дседательством В. М. Фриче.
   Маяковский выступал с вступительным и заключительным словом. Во время речи других ораторов им было подано несколько реплик. (См. их на стр. 649--650.)
   Выступали также: В. П. Полонский, В. Б. Шкловский, О. М. Бескин, М. Ю. Левидов, И. М. Нусинов, Н. Н. Асеев и Л. Л. Авербах.
   После диспута полемика была продолжена Полонским, опубликовавшим в журнале "Новый мир", М. 1927, No 5, статью "Критические заметки. Блеф продолжается". Затем в журнале "Новый Леф", М. 1927, No 5 появилось стихотворение вернувшегося из заграничной поездки Маяковского -- "Венера Милосская и Вячеслав Полонский" (т. 8 наст. изд., стр. 111).
   Заметки о диспуте напечатаны в газетах "Вечерняя Москва", М. 1927, No 67, 24 марта; "Известия", М. 1927, No 69, 25 марта и в журнале "На литературном посту", М. 1927, No 7, апрель.
   Стр. 325. На последнем диспуте он, как докладчик, имел последнее, заключительное слово...-- Очевидно, Маяковский говорит о диспуте "О Есенине и есенинщине", состоявшемся 20 декабря 1926 года в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда, на котором Полонский выступал с докладом.
   Стр. 326. ...резолюция ЦК партии по вопросам литературы...-- Резолюция ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 года "О политике партии в области художественной литературы".
   Воронский -- см. примечание к статье "Расширение словесной базы" (стр. 581).
   Стр. 327. На первых же порах Леф заключил соглашение с ВАППом.-- См. заметку "Леф и МАПП" и примечания к ней (стр. 65 и 559).
   Стр. 328. Федерация советских писателей -- точнее Федерация объединений советских писателей (ФОСП). Первоначально в состав ФОСП вошли три организации; Всесоюзная ассоциация пролетарских писателей, Всероссийский союз писателей и Всероссийское общество крестьянских писателей. 9 февраля 1927 года в ФОСП была принята группа Леф. Вошли в ФОСП также "Перевал", "Кузница" и др.
   "Кузница" -- литературная группа, организованная в 1920 году пролетарскими поэтами, вышедшими из московского Пролеткульта. Прекратила свое существование в 1932 году.
   "Перевал" -- литературная группа, существовавшая в 1923--1932 гг.; была организована А. К- Воронским. "Теоретики" "Перевала" отстаивали интуитивность и субъективизм творчества, "независимость" художника от эпохи.
   ...группировка конструктивистов. -- См. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 554).
   ...выступление о Сергее Есенине. -- статья В. Полонского "Памяти Есенина" в журнале "Новый мир", М. 1926, No 1, январь.
   И вторая статья -- о Бабеле. О Малашкине, об Артеме Веселом...-- Имеются в виду "Критические заметки" Вяч. Полонского в журнале "Новый мир" за 1927 год: "О Бабеле" -- в No 1; "О рассказах Сергея Малашкина" -- в No 2; "Об Артеме Веселом" -- в No 3.
   Стр. 329. ..."как хороши, как свежи были розы"?--строка из стихотворения И. П. Мятлева "Розы", использованная И. С. Тургеневым в его известном стихотворении в прозе.
   ...рассказы Бабеля -- "Соль", "Смерть Долгушова".-- Главы из книги И. Бабеля "Конармия" -- "Соль" и "Смерть Долгушова" -- были напечатаны в журнале "Леф", М.--П. 1923, No 4, август -- декабрь (вышел в 1924 году).
   "Острый, как спирт, и цветист, как драгоценный камень".-- В своей статье Полонский пишет о книге Бабеля "Конармия": "В ней 168 страниц, включающих 34 рассказа, острых, как спирт, и цветистых, как драгоценные камни" (жури. "Новый мир", М. 1927, No 1, стр. 197).
   "Мы крепки, как спирт в полтавском штофе".-- Строка из стихотворения Маяковского "Юбилейное" (т. 6 наст. изд., стр. 53).
   "В свете романтической призмы..." -- цитата из той же статьи Полонского о Бабеле, стр. 201.
   ...у Полонского хватило доброго мужества не только защищать его, как поэта...-- Маяковский говорит о выступлении Полонского на диспуте "Упадочное настроение среди молодежи (есенинщина)" 13 февраля 1927 года.
   Стр. 330. Того, о котором Бухарин писал...-- Далее цитаты из статьи Н. Бухарина "Злые заметки" -- "Правда", М. 1927, No 9, 12 января.
   "Бухарин выступал не против Есенина, а против есенинщины".-- Полонский в своем выступлении сказал: "Бухарин бьет по определенным вредным явлениям, которые называет есенинщиной, но не по Есенину" (стенограмма диспута "Упадочное настрое, ние среди молодежи. Есенинщина". Изд. Комакадемии, М. 1927, стр. 84).
   Буду цитировать по всему комплекту "Лефа" -- и по первому и по второму...-- Маяковский говорит о журналах "Леф" (1923--1925) и "Новый Леф", который начал издаваться с января 1927 года.
   Стр. 331. "Леф будет бороться за искусство -- строение жизни..." -- Маяковский цитирует редакционную статью "За что борется Леф?" в журнале "Леф", М.-- П. 1923, No 1, март. (Статья написана Маяковским, см. ее на стр. 40.)
   "Леф" пишет... -- Далее цитаты из редакционной статьи журнала "Новый Леф", М. 1927, No 1, январь -- "Читатель!". (Статья написана Маяковским, см. ее на стр. 128). Эти цитаты Полонский приводит в своей статье "Леф или блеф?"
   ...Булгакова с "Днями Турбиных"...-- См. примечание к выступлению по докладу А. В. Луначарского "Театральная политика советской власти" (стр. 629).
   Замятин Е. И. (1884--1937) -- писатель, впоследствии эмигрировавший из СССР.
   Стр. 332. ...письма Родченко... -- Письма художника А. М. Родченко были напечатаны в журнале "Новый Леф", М. 1927, No 2, февраль ("Родченко в Париже. Из писем домой").
   "Если Родченко неведом Полонскому, то это факт не биографии Родченко, а биографии Полонского". -- Цитата из выступления В. Б. Шкловского на заседании сотрудников журнала "Новый Леф" 5 марта 1927 года ("Протокол о Полонском"--"Новый Леф", М. 1927, No 3, март, стр. 42).
   ...каталог на Парижской выставке...-- Речь идет о каталоге Советского павильона на Международной художественно-промышленной выставке в Париже в 1925 году.
   Стр. 333. ...двадцать пять листов издания Комакадемии -- вся история Компартии -- дело Родченко.-- Имеется в виду "История ВКП(б) в плакатах" (25 фотоплакатов), выполненная художником А. М. Родченко по заданию Музея революции и Комакадемии. (См. журнал "Новый Леф", М. 1927, No 2, стр. 47.)
   ...писать книжку по истории советского плаката...-- О работе В. Полонского "Русский революционный плакат" см. примечание к статье "Революционный плакат" (стр. 550).
   ...Полонский будет говорить: а у меня Кругликова силу этики дала.-- Силуэты художницы-графика Кругликовой Е. С. (1865--1941) публиковались в журнале "Красная нива", редактировавшемся В. П. Полонским. (См., например, No8, 21 февраля 1926 г., No 28, 11 июня 1926 г.)
   Степанова В. Ф. (1893--1958) -- художница; вместе с Маяковским участвовала в создании советской рекламы, в 1929 году оформляла сборник Маяковского "Грозный смех" (вышел в 1932 г.).
   Лавинский А. М. (р. 1893) -- художник, сотрудник Маяковского по "Окнам РОСТА", один из создателей спектакля "Мистерия-буфф" в Театре РСФСР Первом, вместе с Маяковским работал в области советской рекламы.
   Семенова Е. В. (р. 1898) -- художница, примыкавшая к группе Леф, работала в области оформления клубов, выставок и т. д. Вместе с Маяковским участвовала в создании рекламы Моссельпрома.
   ...написано из Берлина...-- Видимо, Маяковский оговорился. Правильно: из Риги.
   Стр. 335. Лукомский Г. К.-- искусствовед, после революции -- эмигрант.
   Стихотворение фининспектору мы помещаем у Полонского и у Воронского... -- Стихотворение Маяковского "Разговор с фининспектором о поэзии" было напечатано в журнале "Новый мир", М. 1926, No 10, октябрь. (Журнал редактировался В. Полонским.)
   "В общий бурный поток нового советского культурного строительства..." -- Цитата из статьи М. Ольшевца "Почему Леф?", напечатанной в газете "Известия ЦИК", М. 1927, No 22, 28 января.
   Стр. 336. В этой книжке имеется статья о Сельвинском за подписью присутствующего здесь т. Лежнева. -- Имеется в виду статья А. Лежнева "Илья Сельвинский и конструктивизм" в журнале "Печать и революция", М. 1927, No 1, январь--февраль. (Журнал редактировался В. Полонским.)
   Это второй Полонский...-- Маяковский говорит о редакторе "Красной нови" А. Воронском.
   И в одной из таких статей пишут про Сельвинского...-- Далее цитата из библиографической статьи К. Локса "Эпопея Сельвинского", напечатанной в журнале "Красная новь",М. 1927, No 3, март, стр. 236.
   Стр. 337. ...выпустил целую книгу стихотворений под названием "Опыты"...-- Книга С. Кирсанова "Опыты" была выпущена Государственным издательством в 1927 году.
   "Юголеф" -- журнал, выходивший в 1924 году в Одессе. С. Кирсанов был секретарем редакции журнала.
   Я счастлив, как зверь, до ногтей, до волос...-- Из стихотворения С. Кирсанова "Маяковскому". В тексте стихотворения не "с капитаном", а "с командиром".
   ...стихотворение о лахудре...-- Речь идет о стихотворении И. Уткина "Стихи красивой женщине". Маяковский неточно цитирует строки:
  
   Не твоим ли пышным
   Бюстом
   Перекоп мы защищали?
   (И. Уткин, Первая книга стихов. Госиздат, 1927).
  
   Стр. 338. ...книжку Уткина о Мотэле...-- "Повесть о рыжем Мотэле, господине инспекторе, раввине Исайе и комиссаре Блох" И. Уткина вышла отдельным изданием в 1926 году.
   Еще недавно и с этой эстрады и всюду на территории Советского Союза я читал произведения Светлова.-- Маяковский неоднократно читал с эстрады стихотворение М. Светлова "Гренада". (См. об этом в статье М. Светлова "История одного стихотворения" -- журнал "Москва", 1957, No 12, стр. 211.)
   ...стихотворение о Макдональде...-- Речь идет о стихотворении А. Жарова "Социалист".
   Стр. 339. ..."грудь грудью друг против друга стоит Леф и молодые писатели". -- Неточная цитата из статьи "Леф или блеф?". У Полонского: "Леф грудью стоит против юности, юность -- против Лефа".
   ...стихотворение, посвященное Максиму Горькому...-- "Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому"было опубликовано в журнале"Новый Леф", М. 1927, No 1, январь. (См. т. 7 наст. изд., стр. 206.)
   Наседкин В. Ф. (1895--1940) -- поэт, по преимуществу лирик; входил в группу "Перевал".
   Стр. 340. "Тем обиднее, ибо великолепное "Письмо к Горькому" Маяковского заставляет думать, что он работает на два плана".-- Цитата из статьи А. Безыменского "На чистоту. (Вынужденный ответ Лефу)" в журнале "Новый мир", М; 1927, No 2, февраль, стр. 199.
   "Раз "деться некуда", остается одно -- идти по привычной дорожке...".-- Цитата из статьи Н. Чужака "К задачам дня" в журнале "Леф", М.--П. 1923, No 2, апрель--май, стр. 151.
   Стр. 341. "Лежа написано 30 миниатюр..." -- Маяковский приводит отрывок из заметки А. Безыменского "Что я пишу" (напечатанной в газете "Вечерняя Москва", М. 1927, No 63, 19 марта), перемежая цитаты своими комментариями.
   И помещается статья Безыменского "На чистоту". -- Имеется в виду уже цитированная Маяковским статья, напечатанная в журнале "Новый мир", М. 1927, No 2, февраль.
   Я категорически утверждаю, что при всех заимствованиях ни разу авторские права на заимствование никакой <ни в какой?> литературной статье <нами?> не предъявлялись.-- Стенографическая запись здесь дефектна. Видимо, Маяковский полемизирует со следующим заявлением А. Безыменского: "Одним из любимейших Лефом способов доказательства, что он во главе литературы,-- является выдергивание из произведений авторов других групп тех мест, которые похожи на те или иные отрывки из произведений лефов... Там и тут лефы старательно подчеркивают эти якобы заимствования у них".
   Авербах -- см. примечание к выступлению на диспуте "Упадочное настроение среди молодежи (есенинщина)" (стр. 635).
   Стр. 342. Всегда и везде орет про это...-- Строки из эпиграммы Безыменского "Ода скромности", которые Безыменский цитирует в статье "На чистоту". (Эпиграмма печаталась в "Комсомольской правде", М. 1926, No 129, 6 июня.)
   И скрипка у меня есть, но немного нервная, скрипка издергалась. "Как это" есть у меня. -- Имеется в виду стихотворение "Скрипка и немножко нервно" (т. 1 наст. изд., стр. 68).
   "А вот отрывок "Письма к Горькому"..." -- Цитата из статьи Безыменского "На чистоту". Строки из стихотворения Маяковского приводятся Безыменским неверно. У Маяковского:
  
   Кстати,
           говорят,
                    что Вы открыли мощи
   этого...
            Каллиникова.
  
   Ставшего из них классиком Владимира Маяковского почему не избрали членом Художественной академии наук? --Маяковский имеет в виду следующее место статьи Полонского "Леф или блеф?": "О Маяковском не говорю: он давно превратился в классика, и просто непонятно, почему он еще не избран действительным членом Государственной академии художественных наук".
   Стр. 343. ...т. Полонский на страницах тех же "Известий" называл Кушнера "неким"...-- "Неким" назван Кушнер в статье М. Ольшевца "Почему Леф?" в газете "Известия ЦИК", 1927, No 22, 28 января.
   ...Полонский выделяет одного Кушнера, говоря о том, что он написал очень неплохую вещь.-- См. примечание к выступлению на заседании сотрудников журнала "Новый Леф" (стр. 640).
   ...отрывки ее идут у Полонского.-- Путевой очерк Б. Кушнера "Берлин" напечатан в журнале "Новый мир", М. 1927, No 2, февраль.
   ...писатель, которого Полонский похвалил, это -- Пастернак. Опять потому, что человек перешел к нему.-- См. примечание к выступлению на заседании сотрудников журнала "Новый Леф" (стр. 640).
   ... Он выступает как редактор трех журналов...-- В. Полонский был редактором журналов: "Новый мир", "Красная нива" и "Печать и революция".
   Стр. 344. ...на пятилетии "Красной нови"... -- Пятилетие журнала "Красная новь" отмечалось 21 февраля 1927 года в Доме Герцена.
   ...немного ли -- три журнала на одного человека? -- Маяковский имеет в виду статью Н. Чужака "Добрые заметки", где есть следующее замечание: "...не лучше ли было бы, действительно, если бы на одного редактора у нас приходилось бы только по одному журналу?" ("Новый Леф", М. 1927, No 3, март, стр. 36).
   Вот стихотворение, заслуживающее места в номере Парижской коммуны... -- Цитируется стихотворение В. Наседкина, напечатанное в журнале "Красная нива", М. 1927, No 12, 20 марта.
   Стр. 345. Шкловский -- см. примечание к статье "Караул!" (стр. 573). Шкловский был одним из сотрудников журнала "Новый Леф".
   ...все знают, о чем говорил Бескин.-- О. М. Веский в своем выступлении сказал: "...теории т. Шкловского и политические выводы, которые делает сам же т. Шкловский в своих книгах <...>, глубоко реакционные".
   ...Воронский выпустил "Третью фабрику".-- Книжка В. Шкловского "Третья фабрика" была выпущена в 1926 году издательством "Круг", одним из руководителей которого был А. К. Воронский.
   Цитата, что у литературы два пути, а третьего нет и что по нему нужно идти...-- Имеется в виду следующее утверждение В. Шкловского:
   "Есть два пути сейчас. Уйти, окопаться, зарабатывать деньги не литературой и дома писать для себя.
   Есть путь -- пойти описывать жизнь и добросовестно искать нового быта и правильного мировоззрения.
   Третьего пути нет. Вот по нему и надо идти. Художник не должен идти по трамвайным линиям". (В. Шкловский, "Третья фабрика", изд. "Круг", М. 1926, стр. 84.)
   Стр. 346. Он говорит о Пушкине, и говорит так...-- Далее цитата из книги: Л. Войтоловский, "История русской литературы XIX и XX вв.", часть первая, М.--Л. 1926, стр. 23.
   Стр. 348. ...Леониду Лознгриновичу Собинову...-- Маяковский называет так певца Л. В. Собинова, одной из главных партий которого была партия Лоэнгрина в одноименной опере Вагнера.
   ..."Ни слова, о друг мой, ни вздоха" -- романс П. И. Чайковского на слова стихотворения Морица Гартмана в переводе А. Н. Плещеева "Молчание". Исполнение этого романса Собиновым на вечере памяти Есенина 18 января 1926 года во МХАТе Маяковским было воспринято как одно из проявлений упадочной "есенинщины". См. также стихотворение "Сергею Есенину" в т. 7 наст. изд., стр. 100.)
   Мое стихотворение, посвященное Пушкину...-- Имеется ввиду стихотворение "Юбилейное". (См. т. 6 наст. изд., стр. 47.)
   Стр. 349. Нусинов И. М. (1889--1950) -- критик и литературовед.
   ..."непочтение к Максиму Горькому". -- В этом упрекал Маяковского И. Нусинов, критикуя "Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому".
   ...Горький присоединился к моему мнению.-- Маяковский имеет в виду письмо А. М. Горького в редакцию газеты "Известия", в котором говорится:
   "С некоторого времени мои частные письма к литераторам публикуются в газетах.
   Мне помнится, что в прежнее время литераторы более или менее терпеливо ждали, когда корреспондент умрет и уже после похорон печатали письма его.
   Я просил бы собратьев по перу тоже подождать немножко и не ставить меня при жизни в смешную и неудобную позу человека, как бы раздающего "патенты", "удостоверения" и т. д.
   Я думаю, что и для товарищей по перу торопливость, с которой они публикуют мои письма, тоже, пожалуй, не очень удобна". (Опубликовано в газете "Известия ЦИК", М. 1927, No 15, 19 января.)
   Поводом для этого письма послужила статья М. Ольшевца "Писатель в одиночестве. Почему?" ("Известия ЦИК", 1927, No 1, 1 января), где было опубликовано письмо Горького к Вс. Иванову, содержавшее высокую оценку его творчества последнего времени.
  

Реплики Маяковского на диспуте

  
   Полонский. <...> И если я оценил в два рубля строка, потому что я предлагал за ваши стихи по два рубля строка.
   Маяковский. А почему полтора платили?
   Полонский. Я боюсь здесь быть нескромным. Маяковский был неосторожен. Несмотря на то, что он большой поэт, он простодушный человек. Он меня увлекает на такие улики, когда я смогу рассказать кое-что о нашей редакционной работе, и это может, пожалуй, сконфузить Маяковского.
  
   Маяковский. Нет!!! (Смех, шум и аплодисменты.)
  
   Полонский. <...> Я не плач_у_ просто потому, что Маяковский уже месяца три перестал у меня работать.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Полонский. <...> Если бы я захотел, я завтра же был бы в любой литературной организации.
   Маяковский. Кроме Лефа.
   Полонский. Да, потому что я в Леф не пойду.
   Маяковский. И не в ВАПП.
   Полонский. <...> Я сейчас в ВАПП не пошел бы. Я глубоко убежден, что в тот момент, когда у меня не было бы принципиальных разногласий даже с Лефом ... вы скажете, что не приняли бы?
   Маяковский. Приняли бы на испытание.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Бескин. <...> "Третья фабрика" т. Шкловского только что вышла.
   Шкловский. Год тому назад.
   Бескин. <...> Я не знаю, когда вы ее писали, но вы дали ее издавать под маркой 1926 года.
   Маяковский. И под маркой Воронского.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Нусинов. <...> Пушкин не печатал в своем журнале прозы, но он написал "Капитанскую дочку". Где "Капитанская дочка> Лефа? Где такая проза Лефа?
   Маяковский. У нас "Капитанский сын" -- Родченко.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Нусинов. <...> Марксизм не прибор, а миросозерцание, и к нему ни Шкловский, ни лефы не придут. Маяковский. А чего вы радуетесь?
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Полонский <второе выступление>. <...> Разумеется, у нас много лиц, по которым можно бить. Сегодня я ударил по Лефу, завтра я ударю в другое место.
   Маяковский. Размахался парень!
  
   Выступление на заседании комиссии ленинградских государственных академических театров (стр. 351). Протокол заседания (Ленинградский театральный музей). Опубликовано: журн. "Звезда", Л. 1957, No 7 (см. Сим. Дрейден, "Двадцать пятое").
   В начале января 1927 года, в связи с приближающимся десятилетием Октябрьской революции, дирекция ленинградских государственных академических театров создала специальную "Комиссию по организации празднеств десятилетия Пролетарской Революции". Комиссия разработала обширный план и, не полагаясь на результаты открытого конкурса, дала "скорейший заказ литературной обработки темы "Октябрь" ряду значительных литераторов"; в первую очередь -- Демьяну Бедному, В. В. Маяковскому, И. Э. Бабелю, Ю. Н. Либединскому. Для переговоров с этими писателями в Москву был командирован член комиссии, режиссер В. Р. Раппапорт. В результате переговоров 16 февраля с Маяковским был подписан договор, по которому: "Автор обязуется изготовить и предоставить для ленинградских государственных академических театров по случаю десятилетия пролетарской революции законченное художественное произведение (литературную обработку темы) "Октябрь", каковое могло бы послужить канвой для синтетического спектакля,, сценарий которого будет разработан самими академическими театрами; выбор литературной формы произведения предоставляется автору... Автор обязуется представить свое произведение к 15 июня 1927 года".
   15 июня 1927 года Маяковский на заседании юбилейной комиссии читал семь глав (2--8) поэмы "25-ое октября 1917 года", впоследствии названной "Хорошо!", которую он предлагал для постановки к 10-летию Октября. Заседание происходило в помещении Музея академических театров (теперь Ленинградского театрального музея); присутствовали не только члены комиссии, но и режиссеры, актеры, ленинградских театров, критики, работники музея. Первое чтение поэмы вызвало большой интерес. Выступили режиссеры С. Э. Радлов, Н. В. Петров, В. Р. Раппапорт, Д. X. Пашковский, председатель комиссии А. П. Воробьев, управляющий Ленинградскими академическими театрами И. В. Экскузович артисты Ю. М. Юрьев и Ю. В. Корвин-Круковский и др. Все участники обсуждения подчеркивали большую идейно-художественную ценность произведения. В заключение с ответным словом выступил Маяковский.
   Спектакль "Двадцать пятое" был поставлен режиссером Н. В. Смоличем в Малом оперном театре. Премьера состоялась 6 ноября 1927 года.
   Стр. 352. "Социализм..." -- Ну да, социализм: свободный, радостный труд...-- В тексте поэмы -- "Что? Социализм: свободный труд свободно собравшихся людей". (См. т. 8 наст. изд., стр. 272.)
   Выступления на диспуте "Пути и политика Совкино" (стр. 353). Стенограмма диспута (ЦГАОР и ЦГАЛИ). Стенографическая запись Маяковским не правлена.
   Неполный текст напечатан в сборнике "Вокруг Совкино. Стенограмма диспута <...>", изд. "Теакинопечать", М. 1928. Полностью впервые опубликовано в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   В годы, предшествовавшие первой пятилетке, советская общественность энергично боролась с деляческим уклоном в деятельности руководства государственного треста "Совкино", который ведал кинопроизводством и прокатом.
   8 октября 1927 года в Москве, в Доме печати, состоялся диспут на тему "Пути и политика Совкино", организованный ЦК ВЛКСМ, редакцией "Комсомольской правды" и Обществом друзей советской кинематографии. После доклада члена правления Совкино П. А. Ляхина были открыты прения, сразу принявшие бурный характер, так как большинство ораторов резко критиковало деятельность Совкино. Диспут не удалось закончить в один вечер, и 15 октября состоялось его продолжение, перенесенное в Центральный дом работников искусств, который тогда помещался по улице Герцена, 19. На диспуте выступили редактор "Комсомольской правды" Т. Костров, зам. председателя Главполитпросвета В. Н. Мещеряков, представители ЦК ВЛКСМ Д. Ханин и Шор, представители ВАПП В. М. Киршон и В. Сольский, журналисты Л. С. Сосновский и Н. И. Смирнов, члены правления Совкино М. П. Ефремов и И. П. Трайнин, отв. секретарь Ассоциации революционной кинематографии К. Ю. Юков, зам. председателя Общества друзей советской кинематографии О. Г. Баршак, писатель В. Б. Шкловский, редактор журнала "Советский экран" Н. М. Яковлев, критик А. Р. Орлинский и др.
   Маяковский принял участие во втором вечере и выступил на нем дважды.
   Сохранилась сделанная Маяковским на этом вечере запись некоторых высказываний. (См. т. 13 наст. изд.)
   Отчеты о диспуте с изложениями выступлений Маяковского были напечатаны в газ. "Вечерняя Москва", 1927, No 237, 17 октября; "Комсомольская правда", М. 1927, No 242, 22 октября и "Кино", М. 1927, No 43, 25 октября.
   Описание выступления Маяковского на этом диспуте впоследствии было приведено в статье Н. Асеева "Маяковский" (Альманах с Маяковским, изд. "Советская литература", М. 1934, стр. 24--26).
   Стр. 353. ...у Шведчикова был представитель такой-то газеты...-- К. М. Шведчиков был председателем правления Совкино.
   Стр. 354. "Рейс мистера Ллойда" -- фильм, поставленный режиссером Д. Н. Бассалыго (производство Совкино, выпуск 1927 года).
   ВУФКУ пришлет нам своего "Тараса Трясило".-- "Тарас Трясило" (реж. П. И. Чардынин) -- один из фильмов производства Всеукраинского фотокиноуправления (выпуск 1927 года).
   "Поэт и царь" -- фильм, поставленный режиссером В. Р. Гардиным (выпуск 1927 года).
   Стр. 355. Бухарин в "Злых заметках"...-- См. примечание к выступлению на диспуте "Леф или блеф?" (стр. 642).
   ...на фоне памятника, который поставлен Антокольским...-- Речь идет о бронзовой фигуре Петра 1, отлитой в 1883 г. по модели скульптора М. М. Антокольского и поставленной в Петергофе.
   Указывают на Эйзенштейна, на Шуб...-- Эйзенштейн С. М. (1898--1948), Шуб Э. И. (1894--1959) -- кинорежиссеры.
   Стр. 356. Она художественная...-- "Она" -- кинокартина. Речь идет о документальном фильме "Падение династии Романовых", смонтированном режиссером Э. И. Шуб из кусков кинохроники.
   Мной был сделан сценарий...-- Маяковский имеет в виду свой сценарий "Как поживаете?"."Историю" чтения этого сценария правлению Совкино Маяковский описал в статье "Караул!" (см. стр. 130).
   ...т. Ефременко или, как это у вас называется, т. Ефремов...-- М. П. Ефремов -- зам. председателя правления Совкино.
   Стр. 357. Чаров -- Ан. Чаров -- журналист, сотрудник "Комсомольской правды"; судя по стенографическому и газетным отчетам, на этом диспуте не выступал.
   ...мы шесть месяцев стоим перед угрозой наступления на нас, перед бряцанием оружия всего мира...-- Речь идет о напряженном политическом положении, возникшем в результате провокационных выступлений английского империализма против Советского Союза (на эту тему написаны стихотворения Маяковского "Да или нет?", "Слушай, наводчик!", "Ну, что ж!", "Призыв" и др. См. т. 8 наст. изд.).
   Стр. 358. Протазанов Я. А. (1881--1945) -- кинорежиссер.
   Стр. 359. ...замечание относительно безответственности критики.-- А. Р. Орлинский, взявший слово на этом диспуте после первого выступления Маяковского, сказал: "Когда приходит Маяковский и критикует Главрепертком, который является легальной оппозицией по отношению к Совкино, то я считаю, что это безответственная критика, не желающая учитывать советские условия".
   Нам Совкино в лице Эйзенштейна будет показывать поддельного Ленина, какого-то Никанорова или Никандрова...-- См. примечание к заметке "[О кино]" (стр. 578).
   И нашу хронику мы покупаем на доллары из Америки.-- Незадолго до диспута в печати появилось сообщение о том, что Совкино приобрело в Америке кадры кинохроники 1918--1920 гг., в которых был заснят В. И. Ленин.
  

Реплики Маяковского на диспуте

  
   Яковлев. <...> Чтобы обслужить все наши экраны, нужно 200 фильм в течение года... Может ли кто-нибудь сказать, что у нас есть достаточное количество сценаристов, включая Шкловского и прочих, которые могли бы дать все 200 картин, какие нужно?
   Маяковский. Я могу сказать, что могу <могут?> дать 500.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Бляхин (заключительное слово). <...> Когда в правлении мы проводили этот сценарий {Речь идет о правлении Совкино и о сценарии "Кружева" (вскоре фильм по этому сценарию был поставлен режиссером С. И. Юткевичем).}, нам пришлось заявить, что 500 комсомольцев прочитали его и одобрили. Тогда было прямо сказано, что нужно откупиться и принять. Значит "Кружева" -- это откуп от общественности.
   Маяковский. Была директива откупиться от общественности?
   Бляхин. Такой директивы не было, но какая-то другая директива действует <...> так сказать, художественно-идеологическая установка: "...надо брать мелкие сюжеты и лучше любовные... Учитесь на заграничных фильмах, как надо бить тарелки и раскваг шивать носы, а остальное придет само".
   Маяковский. Что же, такая директива была?
   Бляхин. Это несложная формулировка, в отношении которой директивы не было, а она все-таки существует.
  
   Выступление на диспуте о художественных произведениях на выставке Совнаркома к десятилетнему юбилею Октябрьской революции (стр. 360). Стенограмма диспута (Архив Академии наук СССР, Московское отделение). Стенографическая запись выступления Маяковским не выправлена.
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   Диспут был организован секцией литературы и искусства Коммунистической академии совместно с секцией методологии Института археологии и искусствознания РАНИОН (Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук) и происходил 13 февраля 1928 года в Москве, в помещении Комакадемии. Председательствовал на диспуте В. М. Фриче. С докладами выступали искусствоведы А. А. Федоров-Давыдов и А. И. Михайлов. В прениях, кроме Маяковского, участвовали художники и художественные критики: П. Ю. Киселис, Г. Г. Ряжский, Ф. С. Рогинская, В. Н. Перельман, А. Н. Тихомиров, Е. А. Кацман, С. Б. Никритин, Я. П. Гамза.
   До выступления Маяковским было подано несколько реплик во время речи других ораторов. (См. их на стр. 657.)
   Выставка, которой был посвящен диспут, возникла в результате правительственных заказов к 10-летию Октября. К ней были привлечены художники всех направлений. На выставке были представлены живопись, скульптура и графика.
   Заметки о диспуте напечатаны в газетах "Правда", М. 1928, No 41, 17 февраля, и "Читатель и писатель", М. 1928, No 6, 18 февраля.
   Стр. 360. "Это третий день".-- По-видимому, под первыми двумя днями "разговора художников с критиками" подразумевается заседание жюри юбилейной выставки художественных произведений, которое состоялось 11 и 12 февраля 1928 года.
   ...чтобы слышали вхутемасовцы...-- Вхутемас (Высшие государственные художественно-технические мастерские) в 1927 году был реорганизован во Вхутеин (Высший государственный художественно-технический институт), студентов которого имеет в виду Маяковский.
   Гамза (Гамзагурди) Я. П. (1897--1938) -- искусствовед; в 1923--1924 гг. был одним из организаторов Лефа в Иваново-Вознесенске и Казани.
   Стр. 361. Отсюда вывод, что портрет или что станковая живопись умирает...-- О том, что станковое искусство "доживает свои последние дни", "умирает", уступая свое место искусству в производстве, кино, фотографии, говорили оба докладчика. Эта "левая" теория в 1923--1925 годах отстаивалась на страницах журнала "Леф" (см., например, статью О. М. Брика "От картины к ситцу" в No 2 "Лефа" за 1924 год) и была связана с теорией производственного искусства. (См. примечание к выступлению на диспуте по докладу Луначарского "Первые камни новой культуры", стр. 623.)
   ... товарищ говорит: "Где было монументальное произведение, одновременно динамическое и одновременно реалистическое?!" -- Маяковский полемизирует со следующим утверждением в докладе А. Федорова-Давыдова: "В условиях нашего переходного периода мы вообще не можем ожидать большого монументального искусства, нового стиля, ибо всякий стиль есть кристаллизация отстоявшихся, сформировавшихся общественных форм <...>, самое требование ставится мало продуманно, поскольку мы зараз требуем и реализма и динамики, и монументальности. Я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь <...> добыл бы мне такой памятник, который был бы монументальным, динамическим и реалистическим одновременно".
   ...у второго товарища, который читал доклад,-- спасение в фреске.-- В своем докладе А. Михайлов, говоря о путях развития современной живописи, сказал, что станковая картина, которая является "предметом узко-индивидуального потребления", "должна перерастать в фреску, стенную роспись, предназначенную для украшения общественных зданий <...>"
   Стр. 362. Первый товарищ, который выступал здесь, говорил о том, что пять лет тому назад живописи не существовало...-- Маяковский имеет в виду выступление художника Г. Ряжсксго, который утверждал, что в первые годы революции в искусстве господствовало "левое" направление и потому живописи не существовало: "...ровным счетом пять лет назад никакой картины вовсе и не было".
   Ряжский выступал в прениях по докладам не первым, а вторым.
   Малявин Ф. А. (1869--1939 ".
   Стр. 391. "Дир Туманный" -- псевдоним поэта Н. Н. Панова (р. 1903), входившего в литературную группу конструктивистов.
   Цветаева -- см. примечание к статье "Братская могила" (стр. 541).
   Гумилев -- см. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 553).
   Стр. 392. ...отчет 1-й бригады писателей, подписанный Луговским.-- Речь идет о "Рапорте первой культурной бригады писателей", напечатанном в "Литературной газете", М. 1929, No 18, 19 августа. В бригаду входили: В. Казин, В. Луговской, К. Минаев, Б. Киреев (о последнем в отчете сказано: "выбыл по болезни"), С. Громан.
   Маяковский собирался написать на эту тему стихотворение. (См. В. Катанян, "Одно ненаписанное стихотворение". "Рассказы о Маяковском". Гослитиздат, М. 1940.)
   "Уральский рабочий" -- газета, выходящая в Свердловске.
   Стр. 393. Ставский В. П. (1900--1943) -- писатель. В 1929 году написал книгу очерков о советской деревне "Станица".
   Дементьев Н. И. (1907--1935) -- поэт. В своем выступлении (непосредственно перед Маяковским) упрекнул лефов в том, что им свойственно "отречение от социальной индивидуальности и передача своих рабочих рук какому-то социальному заказчику, абстрактному или конкретному <...>".
  

Реплики Маяковского на пленуме

23 сентября (I) и 26 сентября (II)

  

I

  
   Агапов. <...> Мы виноваты в том, что мы действительно проглядели, какие классовые основы всей революции.
   Маяковский, Пустяки проглядели.
   Агапов. <...> В чем, например, главная тема "Бизнеса"? -- Это упор на культурную революцию. Мы делали этот упор задолго до лозунга. <../>Того отвращения к <...> бескультурью, которое было В "Бизнесе", нельзя у нас отнять, и об этом никто не сказал <...>
   Маяковский. Ленин это давно говорил.
   Агапов. А Ленин не литератор. Ленин прежде всего политик.
  

II

  
   Дементьев. <...> Получается у нас такая картина, что стихи печатаются, стихи издаются и даже читаются, но существенной роли в нашей культурной жизни они не играли и не играют.
   Маяковский. Это ваши стихи, а наши играют. (Смех.)
   Дементьев. <...> У нас очень серьезно обсуждается вопрос о том, сделал ли Уткин какой-либо мелкобуржуазный уклон <...> К целому ряду таких уклонов, которые обычно инкриминируются Уткину, престо невозможно серьезно относиться.
   Маяковский. В поэзии нет уклонов. Это не тот термин, нечего вам глупости городить.
  
   Выступление на обсуждении "Бани" в клубе Первой Образцовой типографии (стр. 395). Стенограмма обсуждения утрачена; печатается по первой публикации. Стенографическая запись выступления Маяковским не правлена.
   Впервые напечатано: "Литературная газета", М., 1937, No 19, 10 апреля.
   Чтение и обсуждение "Бани" было устроено 30 октября 1929 года в Москве, в клубе Первой Образцовой типографии Государственного издательства, редакцией журнала "Даешь" и редакцией газеты (многотиражки) рабочих и служащих этой типографии "Жизнь печатника".
   Во вступительном слове (стенограммы его не имеется) Маяковский сказал, что он прислушивается к голосу критики рабочих, и кратко охарактеризовал "Баню". Затем он прочел второе, третье и шестое действия пьесы.
   Один из организаторов вечера так описал это чтение: "Читал Маяковский захватывающе <...> Напряженная тишина изредка прерывается сильными взрывами смеха. Аудитория чутко подхватывает все острые места пьесы... Начались прения. Маяковский... записывал все выступления рабочих. Время от времени он перебрасывался замечаниями с сидевшим рядом Мейерхольдом". (А. Попов, "Маяковский в 1-й Образцовой типографии", журн. "Печатник", М. 1930, No 10--11, стр. 6.)
   Первым в прениях выступил В. Э. Мейерхольд, затем говорили рабочие и служащие типографии. Все участвовавшие в обсуждении говорили о "Бане" с одобрением, причем некоторые дали ей очень высокую оценку. Отдельные места пьесы подверглись критике.
   Отчет о выступлениях Мейерхольда и четырех других участников обсуждения напечатан в журнале "Даешь", М. 1929, No 12.
   Стр. 397. Я очень благодарен т. Коротееву, что он подбодрил меня.-- Чернорабочий тискальщик Коротеев сказал: "Эта пьеса составлена для рабочих, особенно для нас, выдвиженцев. Она -- как бы урок для нас. Вот послушают такую пьесу люди и, может быть, поучатся чему-нибудь... Тов. Маяковский дал бюрократию хорошо. Эта пьеса дает нам толчок и показывает рабочим, как мы должны работать в социалистическом хозяйстве. Она показывает все наши нужды, все наши недостатки. Эта пьеса Маяковского освещает почти всю нашу жизнь. Мы должны дружно поддержать тов. Маяковского. Я скажу, как рабочий,-- эта пьеса для нас очень хороша, я очень благодарен за эту пьесу" (журн. "Даешь", М. 1929, No 12).
   ...после двух выступлений в Политехническом музее.-- По-видимому, речь идет о вечерах Маяковского в Большой аудитории Политехнического музея 8 и 25 октября 1929 г.
   ...кто на один день из Соловков приехал? -- На Соловецких островах (в Белом море) находились лагеря, в которые заключались лица, осужденные за антисоветскую деятельность.
   Выступление на обсуждении "Бани" в клубе "Пролетарий" (стр. 399). Стенограмма обсуждения (ЦГАЛИ). Стенографическая запись выступления Маяковским не правлена.
   Впервые напечатано в газете "Советское искусство", М. 1936, No 50, 29 октября (см. А. Февральский, "Маяковский читает "Баню"").
   Это чтение и обсуждение "Бани" было устроено редакцией журнала "Даешь" 4 декабря 1929 года в Москве, в клубе "Пролетарий", выслуживавшем рабочих заводов "Парострой", "Русскабель", "Химический 1" и "Котлоаппарат".
   После чтения пьесы, выступления В. Э. Мейерхольда и ряда рабочих Маяковский отвечал на выступления и на записки. Затем присутствующие приняли следующую резолюцию: "Мы, рабочие, собравшись в клубе "Пролетарий" на литературный вечер, на котором поэт Маяковский прочел свою пьесу "Баня", считаем такие читки очень нужным и полезным делом... Кроме этого вечера, мы хотим посмотреть "Баню" на сцене передового театра имени Мейерхольда, считаем ее пьесой нужной, прочно вскрывающей бюрократизм. Мы хотим, чтобы общественный просмотр пьесы "Баня" состоялся совместно с критиками, автором, режиссером и артистами на нашей сцене вместе с нами, рабочими, где мы могли бы принять тоже участие в обсуждении пьесы".
   Отчетов об обсуждении в печати не было. Часть записок, поданных Маяковскому на этом вечере, опубликована в журнале "Советский театр", М. 1930, No 1.
   Стр. 399. В прошлом собрании...-- Маяковский имеет в виду обсуждение "Бани" в клубе Первой Образцовой типографии (см. стр. 395).
   Выступления на пленуме Реф (стр. 401). Стенограмма пленума (БММ). Стенографическая запись Маяковским не правлена (качество записи неудовлетворительно).
   Значительно сокращенный текст стенограммы доклада напечатан в газете "Вечерняя Москва", 1931, No 89, 14 апреля. Текст с небольшими сокращениями опубликован в Собрании сочинений, т. 10, М. 1933. Заключительное слово публикуется впервые.
   Пленум Реф состоялся в Москве 15--17 января 1930 года. Он открылся докладами О. М. Брика ("Культурная революция и Реф") и В. А. Катаняна (о литературе) и прениями по ним. Вечером 16 января был заслушан доклад Маяковского (о театре) и состоялись прения по докладу, закончившиеся кратким заключительным словом Маяковского.
   Сохранились предварительные записи Маяковского к докладу и записи по выступлениям других ораторов (см. т. 13).
   Стр. 401. "Выстрел" Безыменского.-- Премьера комедии в стихах А. И. Безыменского "Выстрел" состоялась в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда 19 декабря 1929 года.
   "Командарм" Сельвинского.-- См. примечания к выступлениям на заседаниях Художественно-политического совета Гос. театра имени Вс. Мейерхольда 4 мая 1929 года (стр. 661--662).
   Я не читал ни одной пьесы, кроме Вишневского и отрывков из пьесы Либединского ... -- Речь идет о пьесе В. В. Вишневского "Первая конная" и о пьесе Ю. Н. Либединского "Высоты".
   Стр. 402. Крученых -- см. примечание к "Открытому письму А. В. Луначарскому" (стр. 544).
   Вчера т. Тюрин говорил...-- Молодой журналист И. Тюрин, выступая в прениях по докладам Брика и Катаняна, рассказал следующее: в период перевыборов советов в одной деревне комсомольцы написали небольшую пьесу, поставили ее без декораций и разыгрывали, переходя из дома в дом. Этим они помогли успешному проведению перевыборной кампании.
   Стр. 403. "Первый кандидата -- пьеса А. Жарова и М. Поликарпова; премьера состоялась в Московском театре Сатиры 26 января 1930 года.
   "Партбилет" -- пьеса А. Завалишина, вызвавшая большие споры еще до постановки; премьера состоялась в Московском театре Революции 28 марта 1930 года.
   "Наталья Тарпова" -- пьеса С. А. Семенова; премьера состоялась в Московском Камерном театре 8 декабря 1929 года.
   ТРАМ -- сокращенное название театров рабочей молодежи, существовавших в двадцатых -- тридцатых годах. Они ориентировались на создание острых агитационно-политических и злободневно-бытовых спектаклей.
   "Блокада" -- пьеса Вс. Иванова; премьера состоялась в Московском Художественном театре 26 февраля 1929 года.
   "Ревизора -- см. примечание к выступлению на диспуте о "Ревизоре" (стр. 632).
   "Лес" -- см. примечание к выступлению на диспуте о задачах литературы и драматургии (стр. 610--611).
   Стр. 404. Театр Пролеткульта (Московского) -- существовал в двадцатых годах и в начале тридцатых годов.
   Театр Революции (в Москве) -- открылся в 1922 году; в 1942 году переименован в Московский театр Драмы, в 1954 году -- в Театр имени Вл. Маяковского.
   "Синяя блуза" -- объединение эстрадных коллективов, выступавших в рабочих клубах и на концертных площадках.
   Стр. 405. Третьяков С. М.-- см. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 555).
   Выступление на конференции МАПП (стр. 407). Стенограмма выступления, напечатанная в журнале "На литературном посту", М. 1930, No 11, июнь. Маяковским выправлена, по-видимому, не была.
   Первая областная конференция МАПП (Московской ассоциации пролетарских писателей) происходила с 5 по 9 февраля 1930 года в клубе Федерации писателей.
   Маяковский выступал на конференции 5, 6 и 8 февраля: 5 февраля -- с приветствием на открытии конференции (стенограммы не сохранилось), 6 февраля -- с заявлением о приеме в РАПП (см. в т. 13 наст. изд.), 8 февраля Маяковский выступал в прениях по докладу А. П. Селивановского о пролетарской поэзии.
   Отчеты о конференции напечатаны в "Вечерней Москве", М. 1930, NoNo 30--33 от 6--8, 10 февраля и "Литературной газете", М. 1930, No 6, 10 февраля.
   Стр. 407. Селивановский А. П. (1900--1937) -- критик и литературный деятель, активный участник РАПП. Выправленная стенограмма доклада Селивановского на конференции МАПП напечатана в журнале "На литературном посту", No 5--6 за 1930 год.
   Горбов Д. А. (р. 1894) -- литературный критик.
   Стр. 408. ...стихотворение Брюсова...-- Маяковский цитирует строку из стихотворения Брюсова 1902 года "In hac lacrimarnm valle" <"Здесь в долине слез">.
   Переходя к конструктивизму...-- Речь идет о литературной группировке конструктивистов; см. примечание к статье "За что борется Леф?" (стр. 554).
   ...совпадает со статьей в Молодой гвардит...-- Маяковский имеет в виду статью Селивановского "Поиски себя. О молодой поэзии" в журнале "Молодая гвардия" No 22 за 1929 год, в которой автор, в частности; говорит о том, что герои многих молодых поэтов -- люди "неопределенных профессий", лишенные "социально-определенных черт". "Мы тут сталкиваемся с проявлением деляческих тенденций, когда пафос социалистического труда <...> подменяется пафосом труда "вообще" <...> -- когда герой утрачивает свои революционные свойства и выступает перед нами законченным абстрактным "бизнесменом".
   ...преподносит индустряловщину...-- См. об этом в выступлении на общемосковском собрании читателей "Комсомольской правды" (стр. 414--415); Устрялов -- см. примечание к выступлению на собрании Федерации объединений советских писателей (стр. 659).
   Стр. 409. ..."И долго носился я с первой строкой, как с Евой носился создатель..." -- строки из стихотворения Б. Соловьева "Песня" в сб. "Лирический репортаж", стихи 1926--1928 гг., "Федерация", М. 1929.
   О пометках на этой книжке стихов, а также на указанных ниже сборниках А. Кудрейко и В. Гусева см, в статье В. Тренина и Н. Харджиева "Маяковский о качестве стиха" в альманахе "С Маяковским", М. 1934. Пометки, сделанные не Маяковским (как об этом сообщают авторы статьи), но, очевидно, совместно с ним О. Бриком и П. Незнамовым, были частично использованы поэтом в его выступлении на конференции.
   В ночи скрипит сухая ель...-- Строфа из стихотворения А. Кудрейко, поставленного эпиграфом к книге его стихов "Осада". 1927--1928. Изд. "Молодая Гвардия", М. 1929.
   Стр. 410. Мой дед,-- не знали вы его?..-- начальные строки стихотворения В. Гусева "Звезда моего деда" в сб. "Поход вещей". Стихи. "Федерация", М. 1929.
   Броневик воспринимается им как бегущее существо, которому безразлично куда слоняться.-- В стихотворении В. Гусева "В ту ночь" имеются строки: "Последний фонарь застрелил броневик, // Шатаясь из Смольного в Зимний".
   Агапов -- см. примечание к выступлению на Втором расширенном пленуме правления РАПП (стр. 666).
   Зелинский -- см. примечание к выступлению на Первом Московском совещании работников левого фронта искусств (стр. 618).
   Стр. 411. С завода пришел один рабочий и сказал: "Нам нужно написать стихи по поводу борьбы с потерями".-- В январе 1930 года по просьбе рабочих Электрозавода, решивших провести кампанию борьбы с потерями в производстве, Маяковский написал "Лозунги Электрозаводу". (См. т. 10 наст. изд., стр. 209.)
   "Выстрел" -- пьеса в стихах А. Безыменского.
   ТРАМ -- см. примечание к выступлению на пленуме Реф (стр. 673).
   ...судебный приговор Селивановского по поводу того, что за текущий отчетный год конструктивисты положили на обе лопатки Леф.-- В указанной выше статье А. Селивановского говорится: "Из боев на поэтическом фронте конструктивизм вышел к 1929 году победителем. Он разбил, с одной стороны, лефовцев и с другой стороны, Уткина" ("Молодая гвардия", М. 1929, No 22, ноябрь, стр. 86).
   ...не объединяйте Реф и Леф.-- См. статью Маяковского "[Товарищи!]" и примечания к ней (стр. 203--204 и 591).
   РАПП -- Российская ассоциация пролетарских писателей.
   Выступление на общемосковском собрании читателей "Комсомольской правды" (стр. 413). Стенограмма выступления, напечатанная в газете "Комсомольская правда", М. 1930, No 91,20 апреля (под заглавием "За настоящую поэзию").
   Собрание состоялось в Москве, в Красном зале МК ВКП(б) 21 февраля 1930 года.
   Доклад о работе редакции "Комсомольской правды" сделал ответственный редактор газеты А. Троицкий. После него выступал Маяковский. В прениях участвовали юнкоры фабрик, заводов и вузов Москвы.
   Заметка о собрании напечатана в "Комсомольской правде", М. 1930, No 44, 22 февраля.
   Стр. 413. ...я сознательно выступаю не в концертном отделении вечера... --По-видимому, эта реплика Маяковского связана с тем, что в извещении о собрании, напечатанном в "Комсомольской правде" от 20 февраля 1930 года, было указано, что Маяковский и другие приглашенные поэты выступят в художественной части.
   Стр. 414. ...мы знаем сегодня речь депутата в польском сейме...-- Маяковский говорит о выступлении коммунистического депутата Жарского 20 февраля 1930 года.
   ...как я сказал на конференции РАПП...-- См. выступление на конференции МАПП (стр. 407).
   Устряловцы -- образовано от "Устрялов". См. примечание к выступлению на собрании Федерации объединений советских писателей (стр. 659).
   Стр. 415. Я беру сегодняшний номер журнала "Пятидневка", там написано...-- В журнале "Пятидневка", М. 1930, No 1, 4-я пятидневка февраля, напечатана подборка материалов о массовом притоке заявлений о приеме в партию под общей "шапкой": "В железную фалангу большевиков!"
   Стр. 416. ТРАМ -- см. примечание к выступлению на пленуме Реф (стр. 673).
   Я выступал месяц назад на Колпинском заводе...-- Выступление Маяковского в Колпино в Зимнем театре для рабочих Ижорского завода состоялось 9 января 1930 года.
   Выступление на выездном заседании Xудожественно-политического совета Центрального управления госцирками (стр. 418). Протокол заседания (ЦГАЛИ).
   Опубликовано в Полном собрании сочинений, т. 11, М. 1936 (см. А. Февральский, "Пьесы Маяковского и их постановки").
   На заседаниях Художественно-политического совета ЦУГЦ Маяковский выступал дважды -- 20 и 28 февраля 1930 года. Второе заседание состоялось на Краснопресненской трехгорной мануфактуре, при участии рабочих и актива фабрики и Дома комсомола Красной Пресни. Присутствовало сто восемьдесят человек. Маяковский прочитал "Москва горит". В резолюции, принятой собранием, говорилось: "Мы, рабочие Краснопресненской Трехгорной мануфактуры, прослушав текст сценария меломимы "Москва горит" Маяковского и уяснив себе принципы работы ХПС ЦУГЦа по информациям тт. Кириллова и Судьбинина, приветствуем правильную линию работы ХПС ЦУГЦа, вовлекающего в свою работу широкие массы. Наше законное требование к искусству об отражении сегодняшнего дня ХПС ЦУГЦа проводится в действительность. Работу т. Маяковского "Москва горит" (1905 год) считаем нужной и правильной и приветствуем цирк в его переходе на новые рельсы -- отображения нужных нам тем в его цирковых представлениях".
   Стр. 419. Радлов С. Э. (1892--1958) -- режиссер, работавший в различных областях театрально-зрелищного искусства.
   Ходасевич В. М. (р. 1894) -- художница.
   ...я кое-чем пользовался...-- Маяковский включил в текст "Москва горит" сатирические стихи и песни эпохи 1905 года (например, "Царь испугался, издал манифест", "Шаг назад, шаг вперед") и построил несколько игровых моментов на сюжетах карикатур тогдашних сатирических журналов (например, карточный домик, пирамида классов). Кроме того, в текст включено несколько отрывков из произведений самого Маяковского (поэмы "Владимир Ильич Ленин", "Марша ударных бригад" и др.).
   Кириллов -- председатель ХПС ЦУГЦ; Иванов -- секретарь ХПС, Судьбинин -- член президиума ХПС.
   Выступление на заседании исполбюро Федерации объединений советских писателей (стр. 420). Стенограмма заседания (ЦГАЛИ). Стенограмма выступления Маяковским не выправлена.
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", т. 65, М. 1958.
   Заседание исполнительного бюро Федерации, членом которого Маяковский состоял с февраля 1927 года, состоялось 7 марта 1930 года. С докладом о работе Федерации объединений советских писателей выступил секретарь Федерации В, А. Сутырин. В прениях, кроме Маяковского, участвовали: Н. Н. Асеев, А. А. Богданов, Ф. А. Березовский, С. Д. Мстиславский, Б. Н. Агапов, А. А. Сурков, Н. В. Слепнев, И. Л. Сельвинский, В. Т. Кириллов.
   Отчеты о заседании напечатаны в "Литературной газете",М. 1930, No 10, 10 марта и в газете "Вечерняя Москва", М. 1930, No 56, 8 марта.
   Стр. 420. Здесь говорилось о трех формах: газета, клуб, издательство.-- В. А. Сутырин в своем докладе говорил, что вся основная работа Федерации должна проходить по трем главным ее организациям -- по клубу, "Литературной газете" и издательству.
   Выступление в Доме комсомола Красной Пресни на вечере, посвященном двадцатилетию деятельности (стр. 422). Стенограмма вечера (хранится у В. А. Катаняна). Стенографическая запись Маяковским не выправлена. Качество записи местами неудовлетворительно.
   Впервые опубликовано в журнале "Литературная учеба", М. 1936, No 4. В сокращенном виде напечатано в экстренном выпуске "Комсомольской правды" совместно с "Литературной газетой" 17 апреля 1930 года (специальный номер, посвященный памяти Маяковского) и в Сочинениях, т. 10, М.--Л. 1933.
   Вечер в Центральном доме комсомола Красной Пресни состоялся 25 марта 1930 года. Сюда же была перенесена выставка Маяковского "Двадцать лет работы". Маяковский рассказал о своем творчестве, читал стихи, отвечал на записки. В прениях выступали молодые рабочие, комсомольцы, члены литературной бригады Маяковского, представители "Комсомольской правды" и райкома комсомола. Во время выступлений других ораторов Маяковским было подано несколько реплик. (См. их на стр. 681--682.)
   Заметка о вечере напечатана в "Комсомольской правде", М. 1930, No 70, 27 марта.
   Стр. 423. Кольцова М. -- работница одной из Московских фабрик, председатель бюро бригады Маяковского (см. ниже).
   Стр. 424. Профессор Воронов С. А. (1866--1951) -- хирург, работавший в области пересадки половых желез.
   ..."От горящей домны революции отошел великий кочегар".-- Маяковский привел цитату из стихотворения А. Жарова "На смерть Ленина".
   Стр. 425. Вот т. Шафир еще в 1923 году выпустил книжку о том, что понимает крестьянин Воронежской губернии.-- Имеется в виду книжка Я. Шафира "Газета и деревня", изд. "Красная новь",М. 1923.
   Как раз была сельскохозяйственная выставка...-- Первая Всероссийская сельскохозяйственная выставка была открыта в Москве в 1923 году.
   ...я вошел в РАПП...-- См. примечание к выступлению на конференции МАПП (стр. 674).
   Стр. 426. ...перейду к моей выставке.-- Открытие выставки Маяковского "20 лет работы" состоялось 1 февраля 1930 года в клубе Федерации писателей. Затем, по требованию общественных организаций, она была перенесена в рабочие районы. 18 марта состоялось ее открытие в Доме комсомола Красной Пресни.
   ...о кошке и о кошачьих шкурках Госторга...-- Маяковский говорит о стихотворении "Про Госторг и кошку, про всех понемножку". (См. т. 8 наст. изд., стр. 137.)
   ...Катаев покупает за сорок копеек блокнот, идет на завод, путается там среди грохота машин, пишет всякие глупости в газете...-- В "Литературной газете", М. 1929, No 11, 1 июля был напечатан очерк о соцсоревновании на Московском тормозном заводе В. П. Катаева (р. 1897) "То, что я видел", вызвавший в печати резкую критику.
   Стр. 427. Я понимаю <эту> работу так, чтобы выполнялся лозунг -- не совать руки в машину...-- В 1929 году Маяковский написал ряд плакатов и лозунгов по безопасности труда и о трудовой дисциплине. (См. т. 10 наст. изд.)
   У меня есть стихотворение про соски...-- См. т. 5 наст. изд., стр. 278.
   ...у меня было около десяти центральных постановок "Мистерии-буфф"...-- Об истории постановок "Мистерии-буфф" Маяковский подробнее говорит в статье "Только не воспоминания..." (см. стр. 155--157).
   Затем была сатирическая поэзия в первом театре Сатиры...-- Весной 1920 года Маяковский написал для Государственной опытно-показательной студии театра Сатиры три агитпьески: "А что, если? Первомайские грезы в буржуазном кресле", "Пьеска про попов, кои не понимают, праздник что такое" и "Как кто проводит время, праздники празднуя (На этот счет замечания разные)". (См. т. 2 наст. изд.)
   Затем -- постановка "Клопа", "Бани".-- Пьесы Маяковского "Клоп" и "Баня" и историю их постановок см. в т. 11 наст. изд.
   Стр. 428. ..."Азбука" называется.-- "Советская азбука" была написана Маяковским в 1919 году (см. т. 2 наст. изд., стр. 92).
   Стр. 429. Строгановское училище -- художественно-промышленное училище, существовавшее в Москве.
   Товарищи наши из бригады...-- Речь идет о литературной бригаде Маяковского -- молодежной группе, организованной в феврале 1930 года и поставившей своей целью изучение и пропаганду творчества Маяковского.
   Вот сегодня я прочел газету или журнал, кажется, "Рабочий и искусство"...-- Маяковский говорит о заметке, напечатанной не в газете "Рабочий и искусство", а в журнале "Рабочий и театр", Л. 1930, No 16, 21 марта, в связи с товарищеским чествованием С. М. Маковецкого, художника-гримера Ленинградского Большого драматического театра.
   А вот мне каталога даже не удалось напечатать...-- Каталог выставки "20 лет работы" был напечатан гектографическим способом.
   Стр. 430. Последняя из написанных вещей -- о выставке...-- Речь идет о поэме "Во весь голос" (см. т. 10 наст. изд.).
   Стр. 433. На Тверской это.-- По-видимому "юбилеем" Маяковский называет выставку, о которой сказал выступавший Брославский: "Недавно я был на Тверской, смотрел картины галереи писателей -- Уткин, Жаров и т. д. Пришел человек с бородкой, слышу -- говорит о Маяковском: "Разве такую бездарность поставят..."
   Под ним струя светлей лазури...-- из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Парус".
   "Комсомольская правда" хоть петитом напечатала о юбилее, но не удосужилась сообщить о выставке. -- Дело обстояло наоборот: ничего не сообщая о юбилее, "Комсомольская правда" в No 25 от 31 января 1930 года маленькой заметкой в отделе извещений сообщила об открытии выставки.
   Коган -- см. примечание к статье "Как делать стихи?" (стр. 567).
   Стр. 434. Северянин -- см. примечание к статье "Братская могила" (стр. 540). Маяковский цитирует его строки из "Поэзы истребления" (1914). В тексте стихотворения не "мертв", а "стар".
   Стр. 435. ...в "Красной ниве" статья т. Покровского...-- Маяковский говорит об ответе заместителя Наркомпроса РСФСР М. Н. Покровского на анкету "Красной нивы" о Пушкине. ("Красная нива", М. 1929, No 51, 15 декабря.)
   "Смирись, Кавказ: идет Ермолов!" -- строка из эпилога поэмы А. С. Пушкина "Кавказский пленник".
   ...если выругают, то я не махну хвостом...-- 22 марта 1930 года в "Комсомольской правде" была напечатана отрицательная рецензия Ан. Чарова на пьесу Маяковского "Баня". Упоминание об этой рецензии есть в выступлении на диспуте о "Бане" в Доме печати 27 марта 1930 года (стр. 439).
   МУНИ -- Московское управление недвижимых имушеств.
   Стр. 436. ...стихотворение, маленькое, лирическое, про лошадь...-- Маяковский прочел стихотворение "Хорошее отношение к лошадям", написанное в 1918 году. (См. т. 2 наст. изд., стр. 10.)
   ...о постройке дома и о предоставлении мне жилой площади.-- По-видимому, Маяковский прочел стихотворение 1928 года "Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру". (См. т. 9 наст. изд., стр. 23.) "С эстрады это стихотворение он часто объявлял "О моем вселении в новую квартиру". (П. Лавут, "Маяковский едет по Союзу". "Знамя", М. 1940, No 6-7, стр. 298.)
   Стр. 436--437. ...стихотворение о двадцатипятитысячниках.-- "Марш двадцати пяти тысяч" см. в т. 10 наст. изд., стр. 176.
   Стр. 437. ...когда звенели шпоры дореволюционной выковки <и ходили офицеры>, аксельбантами увешанные до пупов.-- Маяковский прочел пятую главу поэмы "Хорошо!" (См. т. 8 наст. изд.)
   Последняя часть...-- Маяковский прочел заключительную, девятнадцатую, главу поэмы "Хорошо!"
   "Алмаз" -- это застенок царский...-- Маяковский поясняет отдельные слова и выражения из 16 главы поэмы "Хорошо!", после чего читает главу.
  

Реплики Маяковского на вечере

  
   Иткин. <...> Еще я хочу сказать о "Бане", которая ставится в театре Мейерхольда,-- неправильная линия взята в "Комсомольской правде". В "Бане" много недостатков <...>, но нельзя поддерживать в "Комсомольской правде" такую линию, что "Баня" не нужна, что нужно ее снять <...>
   Маяковский. Учи их, правильно.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Председатель. Встречи комсомола с т. Маяковским мы будем устраивать часто, может быть в более узком кругу.
   Маяковский. Вы сумеете получить разъяснения обо всем, что непонятно и что интересно.
   Выступление на диспуте о "Бане" в Доме печати (стр. 438). Стенограмма диспута утрачена; печатается по Полному собранию сочинений, т. 12, М. 1937, где был воспроизведен текст этой утраченной теперь стенограммы. Стенограмма выступления Маяковского автором не правлена.
   Впервые напечатано в газете "Известия ЦИК", М. 1935, No 283, 6 декабря (с изменениями, внесенными редакцией "Известий"),
   Диспут о пьесе "Баня" и ее постановке в Гос. театре имени Вс. Мейерхольда состоялся в Москве, в Доме печати 27 марта 1930 года -- через одиннадцать дней после премьеры. Вступительное и заключительное слово произнес журналист В. М. Млечин. Выступали артист (теперь режиссер) В. Н. Плучек, журналист М. Ю. Левидов и другие.
   Отчетов в печати об этом диспуте не было.
   Стр. 439. ...человечишко из "Комсомольской правды"...-- Ан. Чаров, автор резко отрицательной рецензии на пьесу в этой газете (1930, No 66, 22 марта).
   Стр. 440. Меня сегодня в "Вечерней Москве" критиковали рабочие. -- Утром 27 марта в кабинете редактора газеты "Вечерняя Москва" состоялось обсуждение "Бани", в котором участвовало несколько рабочих фабрики "Буревестник". Стенограммы этого обсуждения не имеется. Данные о выступлении на нем Маяковского см. в "Вечерней Москве" (1930, No 73, 31 марта, а также No 95, 25 апреля, статья редактора газеты С. В<олодина> "Маяковский и цирк").
  

Дополнение

  
   Владимир Маяковский. Полное собрание сочинений в тринадцати томах
   Том тринадцатый. Письма и другие материалы
   М., ГИХЛ, 1961
   OCR Бычков М. Н.
  
   Выступление на заседании художественной комиссии Всероссийского бюро по производственной пропаганде 21 января 1921 года
   Доклад "Изобразительное искусство и производственная пропаганда" на Всероссийском совещании по производственной пропаганде 4 марта 1921 года
   Выступление на Третьем Всероссийском съезде работников искусств 4 октября 1921 года
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ В СТЕНОГРАФИЧЕСКОЙ И ПРОТОКОЛЬНОЙ ЗАПИСИ

  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ЗАСЕДАНИИ

ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КОМИССИИ

ВСЕРОССИЙСКОГО БЮРО

ПО ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРОПАГАНДЕ

21 января 1921 года

  
   Мне кажется, что этот план страдает тем, что обращает главное внимание на пропаганду среди художников. Мне думается, что нам в первую очередь надо развивать пропаганду среди рабочих масс <...>
   Мы должны сказать: нам необходима культивировка художественных сил, и наметить конкретные вехи художественной пропаганды...
   Нам необходимо выяснить, каким образом концентрируем мы работу и концентрируем ли мы ее вообще. Самый важный, коренной вопрос -- регулирование существующей работы. Необходимо выработать методы пропаганды, линию, по которой мы должны повести эту агитацию. Ни одной детали по прозпропаганде нет, отсутствуют объективные сведения о том, что такое производственная пропаганда. Необходимо, исходя из конкретных фактов, выяснить конкретные силы, занимающиеся прозпропагандой, и методы работы <...>
   Мы должны составить анкету для выяснения работы мест очень обдуманно. При первом движении нашего материала на места мы должны учесть его результаты. Встает вопрос о том, как мы будем культивировать или инструктировать художников <...>
   Я утверждаю, что, не учитывая опыта, мы ничего не достигнем. Я согласен с тем, что мы не имеем права прерывать работу, но трехлетний опыт указывает, что первое, что необходимо для Бюро,-- это практическое изучение методов работы. Необходимо составить анкету, наметить учреждения, которые мы должны использовать, учесть художественные силы и, привязав художников к производству, организовать художественные мастерские. Мы должны для всех отделов иметь материал, подкрепленный фактами.
  
  

ДОКЛАД "ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО

И ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ПРОПАГАНДА"

НА ВСЕРОССИЙСКОМ СОВЕЩАНИИ ПО

ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРОПАГАНДЕ

4 марта 1921 года

  
   ...На наши собрания здесь, в Москве, мы не можем завлечь часто 10--20--30 членов собрания и устроить пленум, а устроитель лекций, как, например, Долидзе, собирает на любое скучное заседание полный зал, потому что он знает, в каком месте вывесить объявление, какого формата объявление, потому что он 20 раз спрашивает, брали ли билеты, интересовались ли вопросом. Если не интересовались, то спешно меняет тему доклада по своей конструкции и по заглавию, так, чтобы на нее шли, и, в отличие от других, у него битком набито народом и притом людьми интересующимися. Это я вам указываю, как в любой отвлеченной работе, диспуте, научном заседании при правильной постановке рекламирования мы будем всегда иметь максимальный результат. Первая причина несовершенства нашей агитации -- лекционной, плакатной и т. д.-- это психологическое препятствие, не позволяющее применять к нашему делу рекламу. Второе препятствие -- мы брали только те из видов агитации и пропаганды, которые нам казалось возможным применять в массовом масштабе, то есть печать, не приняв в соображение, что у нас, кроме этого аппарата, имеется сейчас разруха, разъедающая этот издательский печатный аппарат. В результате можно с твердостью и убеждением сказать, что вся эта печатная агитация не привела ни к чему.
   Мы можем на практике, выйдя на улицу, убедиться в справедливости моих слов. Сейчас по производственной агитации развешано два плаката. Первый -- "Россия на помощь донецкому шахтеру!", где в полукруге идут из Донбасса поезда с углем, на другом рабочий нагружает вагоны продовольствия и мчит их в Донбасс, Другой плакат -- где стоит рабочий и призывает на помощь донецкому шахтеру. Эти плакаты были сданы Горным советом по согласию с ЦК горнорабочих в печать тогда, когда было обследование комиссией Донбасса, следовательно, несколько месяцев тому назад. Теперь этот плакат вышел. Тогда он имел революционное значение при некоторой возможности уделить наше продовольствие на Донбасс <Донбассу>. Сейчас он имеет контрреволюционное значение, потому что он действует на рабочих следующим образом; "С нас, у которых нет ни еды, ни предметов первой необходимости, вы требуете с нас на Донбасс". Поэтому плакат запоздавший приобретает обратное, контрреволюционное, значение, и, товарищи, большинство наших плакатов, большинство примитивной плакатной агитации запаздывало. Я знаю случаи, как в начале войны с Польшей плакат, благодаря массе затруднений и волокиты, до окончания войны с Польшей пролежал в Государственном издательстве или обрабатывался. Потом началась врангелевская кампания. На плакате была голова пана, обрубавшаяся часами, голова была переделана на врангелевскую голову,-- и только после того, как Врангель бежал, этот плакат попал на улицу. Это не случайность и не единичный случай. Плакат страшно важный, которому надо было выйти, когда Деникин подходил к Орлу, вышел в первомайские торжества. Поэтому я утверждаю, что вся такого рода агитация идет впустую.
   Дальше второй вид агитации, это агитация плакатной росписью" Это та агитация, которая в широком масштабе применяется при массовых празднествах и в годовщину Октябрьской революции, Если в первые дни такие кампании (неясная запись} были возможны и допустимы, то с истекшей годовщины это теряет смысл и приобретает другое значение, потому что все траты материалов, которые связаны с (неясная запись) телеграфных столбов и трамваев вызывают самое неблагожелательное отношение в том смысле, что лучше эти материалы потратить на одежду, а не на украшение. То же и с росписью. Хорошо использовать фасады домов для агитационной пропаганды производственных и политических лозунгов, но мы не можем это сделать, потому что это значит -- занимать большое количество строительных рабочих для такого рода агитации. Это занятие сейчас непроизводительное.
   Дальше газеты и клише. Это опять-таки необычайно трудно. На газету и клише приходит требование из провинции. В РОСТА существует даже отдел Центроклише, который рассылал и заготовлял клише в провинцию. Здесь мы наталкиваемся на непоправимое препятствие -- в большинстве городов нет даже типографий, и поэтому нам приходится посылать клише из центра. Выработанные в центре при условии разрухи, они стареют, а при рассылке стареют еще. Я видел, что наши газетные клише, разосланные к определенной политической кампании, помещались совершенно на другую кампанию с совершенно другими надписями, то есть теряли свое агитационное значение.
   Что же делать, товарищи, с этим изобразительным искусством, чтобы дать его в помощь нашей производственной агитации? Для этого необходимо использовать те революционные методы, которые не употреблялись до нас и которые выдвинуты революцией. Этот метод в первую очередь -- витрины и окна, то есть помещение определенных плакатов, определенных картин с последующим развитием, где вырисовывается, как из одного положения вытекает другое <в плакатах), выставленных в окнах и витринах. Какие перспективы на этот вид агитации? Часто указывают о моей работе, что это является кустарничеством, что нам необходима крупного американского характера работа в этом отношении, а такое кустарничество при трате колоссальных денег только в слабой степени удовлетворяет эти агитационные нужды. Это неверно, товарищи, <неясная запись> с большим <неясная запись> является во имя какого-то отвлеченного принципа, что мы, дескать, должны делать это в широком масштабе и должны выпускать негодные, неприспособленные вещи, чем давать один плакат, висящий в определенном предприятии, на определенную, конкретную тему, могущий быть выпущенным на второй день утром. Это не является кустарничеством, это является работой, которая в наших условиях может вестись. Насколько эта работа серьезна и огромна, указывает следующее. Один массовый отдел РОСТА выпустил за истекший год 60 000 таких ручных плакатов, и по смете работ на будущий год количество таких плакатов доведется до 160 000 окон в одной Москве, с небольшой рассылкой по провинции. Если принять в соображение, что такие организованные отделения РОСТА берутся за это, то мы увидим, что эти плакаты распространились по всей России и далеко за пределами России. У нас имеются фотографические снимки, на которых на эти витрины и плакаты, приподняв свои покрывала, смотрят персианки. Каково же преимущество его, агитационное преимущество этого способа, этого метода? Первое я уже указал: <неясная запись>. Например, когда был VIII Съезд Советов, в 2 часа ночи нам передавалась телефонограмма <неясная запись> речи тов. Ленина, то на утро вместе с газетой в 80 пунктах Москвы уже висели большие плакаты четыре на пять аршин. Если маленькие плакатики Государственного издательства срываются и заклеиваются и портятся дождем, то эти большие витрины, помещенные в пустующих окнах магазинов, останавливают большие хвосты. Дальше, если плакат дает самый отвлеченный лозунг, чтобы не стареть, и все-таки стареет, то такие витрины могут развивать последовательно любой процесс, как политической агитации, так и производственной агитации. Далее эта работа этого плакатного дела определенно приурочивается к определенному случаю, например, эта работа делается на предприятии и на фабрике.
   У меня был такой случай. В Петрограде висит на заводе плакат о том, что леность и разгильдяйство является страшным помощником разрухи и, наоборот, губит наше производство. И этот плакат ни на кого не производил никакого впечатления. Под этим плакатом стояли, читали газеты и т. д. Увидевшись с товарищем, который был директором этого завода, я спросил: "Имеется ли у вас конкретный факт помощи такой разрухе?" Он указал на одного товарища, на тов. Еву, которая постоянно читает газеты вместо того, чтобы работать. Отметив этот номер <неясная запись>. Если сделав рисунок этой тов. Евы и <неясная запись> составив фотографическое лицо <неясная запись> и поставив в зависимость один факт от другого и указав, что она, читая газету, тормозит свою работу, а этим тормозит соседскую работу, а от этого идет: одно общее звено из всего плана хозяйства России вырывается, и как именно из-за товарища Евы приходит разруха на фабрику, и как из-за нее все ломается и рушится, и как приходит капиталист и посмеивается над нею,-- это произвело катастрофическое впечатление. Для всех нас памятно воровство. Все пишут плакаты на эту тему, что нельзя воровать, нельзя расхищать народное достояние, которые не имеют никакого впечатления, а вспомните одно конкретное стихотворение Демьяна Бедного <пропуск в стенограмме>. И после этого на этой фабрике были многие десятки собраний. Каждый старался, чтобы на него не подумали. Так что агитационное значение такого конкретного факта агитации по какому бы мелкому поводу она ни проводилась, во много раз больше любой широковещательной агитации на тему -- долой разруху. Поэтому я категорически настаиваю, чтобы этот способ кажущейся кустарной агитации, то есть конкретизация агитации на фабрике, проводился. Этот способ, исходя из этой фабрики, такой один факт, или два плаката может решительным способом быть значительно выше в своем действии, чем этот самый плакат.
   Это не значит, что я отказываюсь от этого вида работы. Нет <пропуск в стенограмме> подвести к этому виду работы пока у нас нет других возможностей плакатного характера, вот наша задача, Насколько это не есть кустарничество -- иллюстрацией служит еще следующий факт: один госиздатель имеет около 40 художников, рисующих и делающих плакаты, а электротехническая промышленность в Москве имеет 8--10 предприятий, которые должны быть подвергнуты агитации. Эти художники выпускают плакаты, а если бы кинулись на эти заводы эти 8 человек, будучи инструкторами на фабрике, они произвели бы производственный эффекте значительно большей мере. Таким же образом эта работа должна быть организована, то есть следующим образом: до сих пор центр вырабатывает значительное число плакатов и художественных изображений, рассылаемых по заводам, фабрикам и предприятиям, по армии и т. д. Стало быть, центр был производителем, а места -- потребителями. Это недопустимая форма работы. Для того, чтобы наша работа имела ударное значение, надо, чтобы она была конкретной, чтобы она исходила из отдельных предприятий. Орган, стоящий ео главе этой работы, должен быть только направляющим и инструктирующим работу. Поэтому при нашей художественной коллегии мы должны в первую очередь правильным образом поставить инструктирующую группу, которая могла бы разъезжать по отдельным предприятиям и указывать, каким образом поставить на заводе эту производственную агитацию.
   Укажу на следующий факт. Товарищ Гастев говорил мне, что у них на заводе ведется журнал всех событий на заводе -- пропаж, на художественный отдел для издания в общем порядке" (ЦГАОР). Оттуда он поступил в Госиздат и 25 марта 1921 года рассматривался распорядительной комиссией, которая решила издать плакат тиражом 5000 экз. Однако издание было задержано, о чем можно заключить по протоколу заседания Всероссбюро прозпропаганды от 12 мая 1921 года, где отмечалось, что Госиздатом отклоняется "плакат "Делайте предложения", который вот уже несколько месяцев с нетерпением ожидают ЦК профсоюзов" (ЦГАОР). Вскоре после этого плакат был издан.
   Выступление на Третьем Всероссийском съезде работников искусств (стр. 286). Протокол заседания (ЦГАОР).
   Публикуется впервые.
   По решению пленума съезда Маяковскому и некоторым другим деятелям искусств, не являвшимся представителями организаций были предоставлены права делегатов с совещательным голосом. Поэт выступил 4 октября 1921 года в прениях по докладам председателя Главного художественного комитета Академического центра Наркомпроса проф. П. С. Когана и заведующих художественными отделами Главпрсфобра (Главного комитета профессионально-технического образования) -- художника Д. П. Штеренберга и Главполитпросвета -- В. Ф. Плетнева.
   Отчетов в печати об этом выступлении не было.
   В начале осуществления новой экономической политики многие культурные учреждения переводились на самоокупаемость; основы их деятельности в новых условиях находились еще в процессе разработки и не удивительно, что на первых порах не раз допускались ошибки. Против таких ошибок и выступал Маяковский.
   Стр. 287. ...т. Хлебников, который голодает и не может приехать в Москву.-- Поэт Велемир Хлебников в эти месяцы находился на Кавказе. Вскоре он приехал в Москву.
  
Ко всем произведениям автора К списку авторов