Кто откроет книжку г. Игоря Северянина, будет убежден, что перед ним пародия на стихотворения декадентов. В самом деле, трудно представить себе, что такое, например, стихотворение может быть написано серьезно:
М-me sans gene
Это было в тропической Мексике,
Где еще не спускался биплан,
Где так вкусны пушистые персики, --
В белом ранчо у моста лиан.
Далеко-далеко, за льяносами.
Где цветы ядовитее змей,
С индианками плоско-курносыми
Повстречалась я в жизни моей.
............
...А бывало: пунцовыми ранами
Пачкал в ранчо бамбуковый пол...
Я кормила индейца бананами,
Уважать заставляя свой пол...
Задушите меня, зацарапайте, --
Предпочтенье отдам дикарю,
Потому что любила на Западе,
И за это себя не корю...
При всем желании никакой пародии на это стихотворение написать невозможно: это была бы уж двойная пародия.
Все стихотворения г. И. Северянина чрезвычайно старательно выдержанны в том же стиле. Стоит раскрыть книгу наугад, и вы получите шедевр своего рода. Таково первое же стихотворение в книжке -- "Хабанера III":
Струятся взоры... Лукавят серьги...
Кострят (?) экстазы... Струнят (?) глаза...
-- Как он возможен, миражный берег... --
В бокал шепнула синьора Za (Р).
За "струнящиеся глаза" автора было бы положительно справедливо "приструнить".
"Гамак волны" (с. 2), "сосны -- идеалы равноправий" (с. 2), "фарватер, шелестящий под колесами" (с. 2), "Эскизит страсть" (с. 7), "лимонный плеск луны" (с. 19), "березозебренное (?!) шалэ" (с. 20) -- все эти перлы щедрою рукою рассыпаны автором по страницам его книжки.
Но все это цветочки... В книге г. И. Северянина есть такая ягодка, которой изумился бы и истинный мудрец, несмотря на свою привилегию ничему не удивляться; стихотворение называется "Июневый набросок" (с. 16).
Взгляни-ка, девочка, взгляни-ка! --
В лесу поспела земляника,
И прифрантился мухомор --
Объект насмешек и умор...
О, поверни на речку глазы (?!!)
(Я не хочу сказать: глаза...)
Там утки, точно водолазы,
Ныряют прямо в небеса.
............
Оно подобно мигу, лето...
Дитя, ты только посмотри:
Ведь мухомор -- как Риголетто (?),
Да не один еще, -- их три!..
Конечно, если автор хочет реформировать русскую грамматику, запретить ему это невозможно. Советовали бы ему издать по этому поводу специальное исследование... Но недурен также и мухомор, который "как Риголетто"!
Характер "творчества" г. И. Северянина, кажется, достаточно ясен из вышеизложенного. Все, начиная с названия, продолжая датой -- "предвешняя зима" (впрочем, зима ведь всегда бывает "предвешней", г. И. Северянин?) и посвящением ("тринадцатой") и кончая самими стихотворениями, -- есть самое безнадежное ломанье и рисовка, все бьет на эффект, но, конечно, крайне неудачно. Впрочем, книга может иметь успех в качестве "книги невольных пародий", но трудно предположить, чтобы о таком именно успехе мечтал автор.
Мне хотелось бы сказать еще несколько слов относительно формы стихотворений г. И. Северянина. В этом отношении, конечно, нет тех вопиющих нарушений всякого смысла, какие наблюдаются в содержании их. Встречаются (хотя, увы, очень редко) места даже красивые и звучные. Так как всегда приятно остановиться на хорошем, я приведу четыре последних стиха из стихотворения "Хабанера III" (с. 1).
Шуршат истомно муары влаги,
Вино сверкает, как стих поэм...
И закружились от чap малаги
Головки женщин и хризантем...
Если первый стих еще вымучен и носит на себе печать болезненной "выдуманности", столь свойственной г. И. Северянину, то три остальные прямо красивы.
Первая половина стихотворения "Сонет" правильна по форме и ясна по мысли.
Но вот и все, что составляет плюс автора. А минус его, и так громадный, увеличивается еще частою неправильностью версификаций, небрежными рифмами и, наконец, -- прием не новый, но очень нехудожественный -- придумыванием слов с целью создать рифму. "Глаза" рифмуются с "синьора Za", "водолазы" с "глазы", "серебряный" с "березозебренным". В 4-х-строфном стихотворении "Квадрат квадратов" автор буквально "переливает из пустого в порожнее", изменяя в каждой строфе только 2--3 слова, причем содержание абсолютно не меняется. Я уже не говорю о таких "рифмах", как "пропели" и "пропеллер", "серьги" и "берег", "ноздри" и "сестры" и т. д., и т. д.
Насколько г. И. Северянин капризен, мы уже имели случай убедиться, когда он категорически отказался говорить "глаза" и захотел сказать "глазы", несмотря на то, что две страницы назад, в "Хабанере III" он, не будучи никем принуждаем, говорил "глаза". В такой же мере г. И. Северянин и строг. У него есть стихотворение "Импровизация". Впрочем, виноват, это не стихотворение: нельзя же назвать это стихотворением, когда там нет ни размера, ни рифм! Так вот, в этой "Импровизации" автор спрашивает:
Как смеют хоронить, когда на небе солнце?
Как смеют ковать цепи, когда не скован венец?
............
Как смеют пить воду, когда в воде падаль? и т. д., и т. д.
Совершенно верно, г. И. Северянин! Действительно, досадно видеть, когда какой-нибудь нахал лезет пить воду, в которой падаль или начинает ковать цепи, когда венец еще не скован. Вы совершенно правы, когда восклицаете: "Как он смеет!" Но что же поделаешь? Много в людях излишней смелости, очень много!
<1911>
Комментарии
Печатается по: Светлый луч. П., 1911. No 5.
ХовинВикторРоманович (1888--1942) -- критик, издатель альманаха "Очарованный странник", журнала "Книжный угол". Участвовал вместе с Северяниным, Софьей Шамардиной и Вадимом Баяном в футуристическом турне зимой 1914 г. Ховин выступал с докладами на поэзовечерах Северянина в сезоне 1914--1916 гг. Северянин признавал Ховина наиболее чутким "интуитивным критиком" своего творчества.