Бердяев Николай Александрович - Л. Фейербах. Его жизнь и учение. Фр. Иодля, профессора венского университета

Николай Александрович БЕРДЯЕВ

Л. ФЕЙЕРБАХ. ЕГО ЖИЗНЬ И УЧЕНИЕ.
ФР. ИОДЛЯ, ПРОФЕССОРА ВЕНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА.

Перевод с немецкого Е. Максимовой. С портретом. 1905.

Людвиг Фейербах, изложению учения которого посвящена разбираемая нами книжка Иодля, представляет собою глубоко интересную личность в истории новой философии. Значение его, однако, до сих пор остается не вполне выясненным. Некоторые из мыслителей считают его предшествующим звеном между Гегелем, с одной стороны, и Марксом-Энгельсом, с другой. Он, утверждают они, своей блестящей критикой Гегеля подготовил почву для материализма Маркса и Энгельса, представляющего собою не что иное, как перевернутую на голову философию Гегеля [748]. Другие же, и к ним относятся сами основатели материалистического понимания истории -- наоборот, полагают, что он "не справился критически с Гегелем, а просто отбросил его в сторону как нечто ненужное, сам же, в противоположность энциклопедическому богатству системы Гегеля, не создал ничего положительного, кроме вздутой религии любви и тощей бессильной морали" [749]. Однако, как бы велики ни были разногласия этих приговоров над Фейербахом, все же в основе их лежит общее убеждение, что Фейербаха можно понять лишь исходя из Гегеля, что самые важные его философские взгляды возникли в качестве антитезы к философии Гегеля. На этой же почве стоит и Иодль. Подобно тому, говорит он, как нельзя понять Ньютона без Коперника, Галилея и Кеплера, Спинозу -- без Декарта, Шеллинга -- без Фихте, так же точно невозможно осмыслить Фейербаха и мотивы его философской работы мысли, не принимая во внимание системы Гегеля, представляющей собою заключительное слово умозрительно-идеалистического развития кантовской философии в первые десятилетия XIX столетия. Эта система, по его мнению, и является тем основным раствором, в котором образовался чистый кристалл фейербаховской философии. Вполне соглашаясь, далее, с мыслителями первого рода в том, что Фейербах своей блестящей критикой гегелевской философии окончательно низвергнул умозрительно-идеалистическое направление, что он создал почву для нового действительно жизненного течения в философии, Иодль, в противовес этим мыслителям, полагает, что на вспаханной Фейербахом почве должен расцвести не материализм в духе Маркса- Энгельса, а позитивизм и натурализм. По его мнению, "самая краткая и меткая характеристика исторического положения Фейербаха заключается в утверждении, что он произвел такой же переворот в философии Гегеля, как Коперник в астрономии Птолемея; то, что раньше было центром вселенной, абсолютный дух, отодвинулось теперь в качестве простой проекции на периферию; природа же, которая являлась у Гегеля самоотчуждением духа, становится центральным понятием, носительницею жизни". Исходя из такого взгляда, автор и посвящает первую часть своей книги изложению, с одной стороны, фейербаховской критики Гегеля, с другой, -- основ его новой философии. Во второй же части своего сочинения он излагает философию религии Фейербаха, наиболее законченную и систематизированную часть его воззрений.

Однако, несмотря на обещание Иодля дать изложение разрушительной фейербаховской критики, ниспровергнувшей гегелевскую, а вместе с тем всю умозрительно-идеалистическую философию, читатель тщетно стал бы искать такого изложения в произведении нашего автора. Правда, в главе I: "Исходный пункт фейербаховской философии" он отыщет краткий обзор критических по отношению к гегелевской системе возражений Фейербаха, однако, едва ли он согласится признать их за обещанную автором разрушительную критику. Собранные из разных, относящихся к разным годам сочинений Фейербаха, эти возражения, помимо того, что они часто покоятся на различных, даже противоположных точках зрения, или совершенно не попадают в цель, или же являются простым голословным отрицанием взглядов противника, -- притом даже таким, которое не вытекало из основных воззрений Фейербаха, а вызвано лишь временными обстоятельствами. Такою же тщетною окажется надежда читателя получить из книжки Иодля ясное понятие о новой философии, воздвигнутой философом-отшельником. Хотя Иодль и толкует пространно о фейербаховском сенсуализме, антропологизме и натурализме, но он дает эти хотя несколько определенные характеристики учению Фейербаха лишь затем, чтобы, спустя несколько страниц дальше, путем ограничений их снова все ввергнуть в неопределенность. Фейербах -- сенсуалист, но он, утверждает автор, "прямо объявляет недоразумением такой взгляд, когда чувственное, требуемое методологией в качестве дополнения к логическому, понимается так, как будто бы оно было непосредственно данным, лежащим на ладони, само собою понятным. Напротив: люди видят вещи сперва такими, какими они им являются, а не такими, какие они есть на самом деле" (с. 32). Фейербах -- антропологист, но он, вместе с тем, и натуралист, что, конечно, исключает всякий антропологизм и антропоцентризм. Эта неспособность Иодля дать полный и ясный очерк основных философских взглядов излагаемого им писателя проистекает из неправильного понимания им последнего: его προτον ψευδος [750] заключается в убеждении, что основные воззрения Фейербаха возникли в качестве антитезы к философии Гегеля и что его значение состоит в ниспровержении умозрительно-идеалистической философии. Между тем, внимательное изучение основных религиозно-философских сочинений Фейербаха, представляющих собою главное наследство, полученное нами от него, наоборот, открывает нам, что основной стилизм его философии, главным образом -- в критике теологии, как учении о трансцендентном Боге, и затем трансцендентной философии, в частности гегелевской, лишь постольку, поскольку Фейербах понимал последнюю как трансцендентную. Принимая во внимание этот факт, мы легко можем далее убедиться, что Фейербах отнюдь не является разрушителем идеалистической философии. Наоборот, его значение в области истории философии по существу состоит в проведении основных идеалистических взглядов в области религии, в попытке выполнить ту задачу, которая осталась еще невыполненной, но уже намеченной Гегелем, и над которой одновременно с ним трудился Штраус.

("Мир Божий", 1905, No 9, сентябрь, с. 132-134; подпись: N. N.)

Примечания

748 {12*} Точнее было бы сказать: "поставленную на ноги". В предисловии ко второму изданию 1-го тома "Капитала" К. Маркс писал: "У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо её поставить на ноги, чтобы вскрыть под истинной оболочкой рациональное зерно" (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 23, с. 22).

749 {13*} "Он [Фейербах] не одолел Гегеля оружием критики, а просто отбросил его в сторону как нечто негодное к употреблению; в то же время он сам не был в состоянии противопоставить энциклопедическому богатству гегелевской системы ничего положительного, кроме напыщенной религии любви и тощей, бессильной морали" (Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. М., 1985, с. 68-69; гл. IV).

750 {14*} Принципиальная ошибка; основное заблуждение, которое порождает и другие заблуждения (греч.).