Бердяев Николай Александрович - Ф. Паульсен. Образование

Николай Александрович БЕРДЯЕВ

Ф. ПАУЛЬСЕН. ОБРАЗОВАНИЕ

Пер. с нем. Изд. Сабашниковых. Москва. 1900. Стр. 41. Ц. 15 к.

Нельзя не отметить с особенным удовольствием появления в русском переводе статьи немецкого профессора философии и педагогики Паульсена из "Энциклопедического руководства педагогики". Возвышенный идеалистический взгляд автора на образование лучше всего воспроизвести в его собственных словах. "Если образование, -- говорит он, -- сообразно этимологии слова и идее человека, означает формировку внутренней жизни внутренним творческим началом, то мы не можем назвать образованием набор представлений и слов, хотя бы даже латинских и греческих. Если кто-нибудь знал наизусть даже всего Мейера или Брокгауза, это не заставило бы нас признать его образованным; напротив, мы предположили бы, что он внутренне бесформен или необразован, так как ум не в силах действительно усвоить и претворить в себе этот неизмеримый материал" (с. 21). "Истинно, добросовестно образованным мы признаем всякого, кто приобрел способность с того места, на которое он поставлен природой и судьбой, ориентироваться в окружающей действительности и создать себе собственный гармоничный духовный мир, великий или малый -- безразлично. Не количеством того, что знает или что изучил человек, определяется образованность, но силой и самобытностью, с которыми он усвоил изученное и которым пользуется для уразумения и оценки представляющихся ему явлений" (с. 19). Это понимание сущности образования, к которому автор приходит после тщательного анализа его понятия и после рассмотрения его исторических судеб, он противопоставляет ходячему воззрению, стремящемуся создать из образования новую привилегию для социальных подразделений. "По общепринятому смыслу, -- говорит он, -- образование является прежде всего исключительною принадлежностью определенных классов: крестьянин или сапожник не может быть причислен к "образованным", а поручик, или тайный советник, хотя бы он в отдельном случае говорил или вел себя как необразованный, все-таки остается "образованным человеком". Все дело в том, что образованность по общепринятому смыслу тождественна с обладанием школьными знаниями, которым известный слой населения отличается от массы. Но я не вижу возможности согласиться с этим словоупотреблением, не насилуя смысл слова "образование", вытекающий из сущности дела" (с. 20).

Перевод брошюры Паульсена, распространение которой желательно в возможно более широких кругах читателей, можно было бы признать вполне удачным, если бы при передаче одного основного термина не вкрался весьма печальный недосмотр. Немецкие слова "höhere Schulen" или "höhere Bildung" переведены на русский язык этимологически словами "высшие школы", "высшее образование", между тем как фактически они соответствуют нашим средним школам и среднему образованию. Поэтому при дословной передаче слова "höhere" в данном случае необходимо было в особом примечании отметить разницу во взглядах на школьное образование, отразившуюся в терминах. Такое примечание могло бы также помочь читателю разобраться в вопросе, который наметил г. Гершензон в своем кратком, но метком предисловии к статье Паульсена, связывая выход её в русском переводе с обсуждаемой теперь у нас реформой нашей средней школы. В противоположность нашей средней школе или гимназии соответствующая ей немецкая школа, дающая своим питомцам "высшее образование" в отличие от "академического", или университетского, является заключительной, подготовляющей к жизни, так что в Германии нередко можно встретить купца или сельского хозяина, получившего свое образование в "классической гимназии", а не в коммерческом или агрономическом училище. В необходимости сделать целью и нашей средней школы подготовку к жизни, а не к другому учебному заведению, но никак не к замене дрессировки в одном языке дрессировкой в другом заключается разрешение нашего школьного вопроса.

("Мир Божий", 1901, No 1, январь, с. 106-107; подпись: Б. К-ский)