Пять стихотворений Бодлер Шарль C. А. АНДРЕЕВСКІЙ СТИХОТВОРЕНІЯ1878--1885 С.-ПЕТЕРБУРГЪТипографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 11--21886 ШАРЛЬ БОДЕЛЕРЪ. Сплинъ Moesta et errabunda Любовь и черепъ Задумчивость Превратности Сплинъ. Когда небесный сводъ, нависшій и тяжелый, Гнететъ усталый духъ болѣзненной тоской И жалокъ горизонтъ, какъ даль пустыни голой, И смотритъ самый день грустнѣе тьмы ночной; Когда вселенная намъ кажется подваломъ Съ сырыми стѣнами и мутнымъ потолкомъ, Гдѣ робкая мечта, въ смятеньи небываломъ, Какъ мышь летучая, пугливо бьетъ крыломъ; Когда струи дождя весь воздухъ застилаютъ, Какъ прутья частые тюремнаго окна, А злые пауки нашъ мозгъ перебираютъ И въ душу темную спускаются до дна; Когда колокола съ вершинъ церквей огромныхъ Свой ропотъ къ небесамъ пытаются дослать, Какъ стая демоновъ печальныхъ и бездомныхъ, Собравшихся въ лѣсу неистово стонать,-- Тогда нѣмыхъ гробовъ я вижу вереницы И плачу надъ своей растерзанной Мечтой, А Скорбь меня сосетъ со злобою тигрицы И знамя черное вонзаетъ въ черепъ мой! MOESTA ET ERRABUNDA. Скажи, душа твоя стремится-ли, Агата, Порою вырваться изъ тины городской Въ то море свѣтлое, гдѣ солнце безъ заката Льетъ чистые лучи съ лазури голубой? Скажи, душа твоя стремится-ли, Агата? Укрой, спаси ты насъ, далекій океанъ! Твои немолчныя подъ небомъ пѣснопѣнья И вѣтра шумнаго чарующій органъ, Быть можетъ, намъ дадутъ отраду усыпленья... Укрой, спаси ты насъ, далекій океанъ! О, дайте мнѣ вагонъ иль палубу фрегата! Здѣсь лужа темная... Я въ даль хочу, туда! Отъ горестей и мукъ, неправда-ли, Агата, Какъ сладко въ тотъ пріютъ умчаться навсегда... О, дайте мнѣ вагонъ иль палубу фрегата! Зачѣмъ въ такой дали блестятъ долины рая, Гдѣ вѣчная любовь и вѣчный ароматъ, Гдѣ можно все и всѣхъ любить, не разбирая, Гдѣ дни блаженные невидимо летятъ? Зачѣмъ въ такой дали блестятъ долины рая? Но рай безгорестный младенческихъ утѣхъ, Гдѣ пѣсни и цвѣты, забавы, игры, ласки, Открытая душа, всегда веселый смѣхъ И вѣра чистая въ несбыточныя сказки,-- -- Но рай безгорестный младенческихъ утѣхъ, Эдемъ невинности, съ крылатыми мечтами, Неужто онъ отъ насъ за тридевять земель, И мы не призовемъ его въ себѣ слезами, Ничѣмъ не оживимъ умолкшую свирѣль?-- Эдемъ невинности, съ крылатыми мечтами! Любовь и черепъ. У человѣчества безсмѣнно Любовь на черепѣ сидитъ И съ наглымъ хохотомъ надменно На тронѣ пламенномъ царитъ. Устами нѣжными вздуваетъ Она блестящіе шары И ихъ коварно посылаетъ Сіять въ надзвѣздные міры. Взлетаетъ шаръ подъ сводъ лазурный, Но таетъ мыльнымъ пузыремъ, И весь составъ его мишурный На землю падаетъ дождемъ. И стонетъ черепъ: "Духъ лукавый! Разбившій тысячи сердецъ,-- Скажи: игрѣ твоей кровавой Когда-жъ предвидится конецъ?" "Колдунья гнусная, слѣпая! Вѣдь то, что губишь ты шутя, Въ пустомъ пространствѣ расточая,-- То -- мозгъ, и плоть, и кровь моя!" Задумчивость. Остынь, моя Печаль, сдержи больной порывъ. Ты Вечера ждала. Онъ сходитъ понемногу И, тѣнью тихою столицу осѣнивъ, Однимъ даруетъ миръ, другимъ несетъ тревогу. Въ тотъ мигъ, когда толпа развратная идетъ Вкушать раскаянье подъ плетью Наслажденья, Пускай, моя Печаль, рука твоя ведетъ Меня въ задумчивый пріютъ уединенья, Подальше отъ людей. Съ померкшихъ облаковъ Я вижу образы утраченныхъ годовъ, Всплываетъ надъ рѣкой богиня Сожалѣнья, Отравленный Закатъ подъ аркою горитъ, И темнымъ саваномъ съ Востока ужъ летитъ Безгорестная Ночь, предвѣстница забвенья. Превратности. Ангелъ безмятежный, знаешь-ли ты горе, Возгласы страданья, слезы сожалѣнья, Ночи безпріютной страшныя видѣнья, Ужасы паденья, думы о позорѣ? Ангелъ безмятежный, знаешь-ли ты горе? Ангелъ добродушный, знаешь-ли ты злобу, Желчи ядовитой тайное волненье, Приговорамъ мести рабское служенье Въ трепетѣ, подобномъ бьющему ознобу? Ангелъ добродушный, знаешь-ли ты злобу? Ангелъ мой цвѣтущій, знаешь ты чахотку, Въ сумракѣ больницы злыя лихорадки, Боли нестерпимой жгучіе припадки, Присужденныхъ къ смерти шаткую походку? Ангелъ мой цвѣтущій, знаешь ты чахотку? Ангелъ мой прекрасный, знаешь ты морщины, Жалкую негодность красокъ и нарядовъ И въ замѣну прежнихъ упоенныхъ взглядовъ На холодныхъ лицахъ сдержанныя мины? Ангелъ мой прекрасный, знаешь ты морщины? Ангелъ мой цвѣтущій, свѣтлый, бѣлокрылый! На твое сіянье жадно не гляжу я, Но съ разбитымъ сердцемъ у тебя прошу я Лишь одной молитвы для души унылой, Ангелъ мой цвѣтущій, свѣтлый, бѣлокрылый!