Отецъ мой былъ лекаремъ въ сѣверной части нашего отечества. Онъ вдовцемъ вышелъ въ отставку нѣсколько лѣтъ тому назадъ изъ королевскаго флота; у него была небольшая практика въ родной деревушкѣ. Когда мнѣ минуло семь лѣтъ, онъ посылалъ меня разносить лекарства къ его больнымъ. Я былъ очень живой мальчикъ и иногда забавлялся тѣмъ, что во время моихъ странствованій перемѣшивалъ содержимое въ различныхъ стклянкахъ. Хотя я не имѣлъ причины сомнѣваться, что въ общемъ этотъ способъ леченія приносилъ пользу, тѣмъ не менѣе, когда послѣ примѣси крѣпкой меркуріяльной воды къ мокротогонному средству, предписанному нашему пастору, онъ умеръ, отецъ рѣшилъ лишить меня моей должности и отправить въ школу.
Школьный учитель Груббинсъ былъ тиранъ, и въ скоромъ времени я съ своимъ непокорнымъ и упрямымъ характеромъ возсталъ противъ него. Я началъ составлять планъ мщенія. Въ этомъ помогъ мнѣ Томъ Свафль, школьный товарищъ. Какъ-то Томъ предложилъ:
-- Взорвемъ его.-- Я досталъ два фунта пороху.
-- Нѣтъ, слишкомъ шумно,-- возразилъ я.
Томъ съ минуту помолчалъ и снова сказалъ:
-- Помнишь, какъ ты успокоилъ пастора, Пильсъ? Не можешь ли ты дать что-нибудь Груббинсу, чтобы его раздуло? Э?
Искра вдохновенія осѣнила меня. Я отправился къ деревенскому аптекарю. Онъ зналъ меня; я часто покупалъ у него купоросъ и наливалъ въ чернильницу Груббинса, чтобы портить его перья и прожигать фалды его сюртука, о которыя онъ всегда вытиралъ ихъ. Я смѣло спросилъ у него унцію хлороформу. Молодой аптекарь подмигнулъ мнѣ и подалъ бутылочку.
У Груббинса была привычка накидывать на лицо носовой платокъ, ложиться на спинку кресла и немного соснуть во время рекреаціи. Улучивъ удобную минуту, когда онъ задремалъ, мнѣ удалось сдернуть съ его лица платокъ и замѣнить его моимъ, пропитаннымъ хлороформомъ. Черезъ нѣсколько минутъ онъ впалъ въ безчувственное состояніе. Тогда я и Томъ поспѣшно обрили ему голову, бороду, брови, намазали лицо смѣсью купороса со жженою пробкою и убѣжали. На другой день произошла страшная суматоха и скандалъ. Отецъ всегда извинялъ меня, говоря, что Груббинсъ постоянно пьянъ,-- но почему-то все-таки нашелъ удобнымъ рано опредѣлить меня въ королевскій флотъ.
-----
Оффиціальнымъ письмомъ за печатью адмиралтейства извѣщали отца, что безотлагательно ожидаютъ меня на кораблѣ Бельхеръ королевскаго флота капитана Больтропа, находившагося въ Портсмутѣ. Черезъ нѣсколько дней я явился къ высокому съ суровымъ лицомъ господину, медленно ходившему взадъ и впередъ по защищенной отъ вѣтра сторонѣ палубы. Когда я дотронулся рукою до фуражки, онъ сурово посмотрѣлъ на меня.
-- Хорошо! Еще молокососъ. Вся служба пойдетъ къ чорту. Дѣти вмѣсто взрослыхъ, и баре -- тамъ, гдѣ нужно дѣло дѣлать...-- Помощникъ шкипера, передайте приказаніе м-ру Чику.
-- А остальные молодые господа,-- заоралъ разсерженный капитанъ.
-- Всѣ на верху мачты, соръ.
-- А!-- сказалъ Больтронъ, сердито улыбаясь,-- при такихъ обстоятельствахъ, м-ръ Бризи, вамъ тоже лучше идти на верхъ мачты.
-----
На мачтѣ я познакомился съ двумя новичками приблизительно моихъ лѣтъ; одинъ изъ нихъ объявилъ мнѣ, что онъ находится тутъ въ теченіе трехъ сотъ тридцати-двухъ дней въ году.
-- Въ дурную погоду, когда старый пѣтухъ не въ духѣ, мы никогда не спускаемся,-- прибавилъ мальчикъ лѣтъ девяти съ кортикомъ такимъ же большимъ, какъ онъ самъ; его представили мнѣ подъ именемъ м-ра Бригса. Скажите, однако, Пильсъ,-- продолжалъ онъ,-- какимъ образомъ вы забыли отдать честь капитану?
-- Какъ! я дотронулся до фуражки,-- сказалъ я наивно.
-- Да, но это, знаете, не достаточно. Это хорошо въ другое время. Ему надо отдать честь какъ моряку, когда вы вступаете на бортъ корабля -- новичекъ!
Я испугался и просилъ его объяснить мнѣ въ чемъ дѣло.
-- Видите ли, приложившись въ своей фуражкѣ, вы должны были слегка дотронуться указательнымъ пальцемъ до его сюртука, вотъ такъ,-- и спросить, что подѣлываетъ кончикъ его носа? вотъ что!
-- Что подѣлываетъ кончикъ его носа?-- повторилъ я.
-- Именно. Онъ немножко бы отступилъ при этомъ, и вы повторили бы привѣтствіе, спросивъ снова, какъ поживаетъ его королевскій носъ? а потомъ, спросивъ заботливо о его женѣ и семействѣ, и прося представить васъ дочери канонира.
-- Дочери канонира?
-- Именно; она вѣдь ходитъ за нами; смотрите, не забудьте, Пильсъ!
Когда насъ позвали на палубу, я подумалъ, что вотъ удобный случай воспользоваться наставленіемъ. Я подошелъ въ капитану Больтропу и повторилъ очень добросовѣстно привѣтствіе, не забывъ ничего. Онъ позеленѣлъ и съ минуту не могъ проговорить ни слова. Наконецъ, онъ произнесъ, еле переводя духъ.
-- Помощникъ шкипера?
-- Что вамъ угодно, сэръ,-- спросилъ я, дрожа,-- я просилъ бы, чтобы меня представили дочери канонира!
-- О, отлично, сэръ!-- воскликнулъ капитанъ Больтропъ, потирая руки и положительно съ бѣшенствомъ кидаясь по палубѣ.-- О, чортъ васъ побери! конечно, я васъ представлю!.. Ого, дочери канонира! Чортъ возьми, это слишкомъ! Помощникъ шкипера!
Я не успѣлъ придти въ себя, какъ меня схватили, потащили, привязали къ восьми фунтовой пушкѣ и выдрали розгами.
Когда мы собрались на вахтѣ и очищали червяковъ изъ нашихъ сухарей, Бригсъ утѣшалъ меня въ моей неудачѣ, прибавивъ, что привѣтствіе моряку было болѣе наказуемо, когда его нарушали, нежели когда исполняли. Я присоединился къ общему смѣху надъ его остротой, и черезъ нѣсколько минутъ мы всѣ были друзья. Теперь Свизль обратился ко мнѣ.
-- Мы только-что составляли планъ, какимъ образомъ забрать боченокъ бордо, которое комиссаръ Нипсъ все закладываетъ втулкою. Старая крыса лежитъ тамъ полдня пьяный, и нельзя пробраться къ нему.
-- Пройдемъ за нимъ подъ пріемной каютой, протащимъ черезъ палубу и такъ прокатимъ его,-- сказалъ Ланкей.
Предложеніе было принято при громѣ рукоплесканій.
У Чипса, помощника плотника, достали буравъ въ полъдюйма, и Свизль, тщательно осмотрѣвъ доски подъ каютъ-компаніей, приступилъ къ дѣлу. Наконецъ, буравъ исчезъ, но на палубѣ послышалось легкое смятеніе. Свизль торопливо вытащилъ буравъ; на концѣ его было нѣсколько ярко красныхъ капель.
-- Ура! начинай снова!-- закричалъ Ланкей. Буравъ снова вставили. Раздался крикъ въ каютѣ комиссара. Немедленно погасили огонь, и компанія поспѣшно удалилась на вахту. Когда караульный просунулъ голову въ дверь, раздался крикъ.
-- Все обстоитъ благополучно, сэръ,-- отвѣтилъ онъ на вопросъ дежурнаго на палубѣ офицера.
На слѣдующее утро узнали, что Нипсъ на рукахъ у доктора, что у него опасная рана въ мягкой части ноги, и что буравъ не достигъ бордосскаго.
-----
-- Ну, Пильсъ, теперь понюхаемъ пороху,-- сказалъ Бригсъ входя на вахту и застегивая у пояса громадный тесакъ.-- Сейчасъ показался въ виду французскій корабль.-- Мы пошли на палубу. Капитанъ Больтропъ оскалилъ зубы, когда мы приложнлись къ фуражкамъ. Онъ ненавидѣлъ комиссара.-- Идите сюда, молодые люди; если вы сверлите буравомъ, чтобъ достать французскаго бордо, то вонъ тамъ -- его изрядное количество.
Но вотъ французъ открылъ пальбу; выстрѣлъ изъ тридцати двухъ-фунтоваго орудія прогремѣлъ надъ водою. Имъ убило квартирмистра и оторвало обѣ ноги Ланвею.-- Скажите коммиссару,-- наши счеты покончены,-- сказалъ, улыбаясь, умирающій мальчикъ.
Бой съ осгервенѣніемъ длился два часа. Помню, что я убилъ французскаго адмирала, когда мы пошли на абордажъ; но когда дымъ разсѣялся, и я глазами искалъ Бригса, меня очень позабавило новое зрѣлище. Бригсъ своимъ тесакомъ пришпилить французскаго капитана къ мачтѣ, и теперь со свойственною молодости веселостью занимался тѣмъ, что тянулъ за фалды капитана, какъ дергаютъ игрушку-паяца. Всякій разъ, когда Бригсъ дергалъ его, французъ подымалъ руки и ноги, я я не могъ удержаться, чтобы не приватъ участіе въ общей забавѣ.
-- Что вы дѣлаете, бѣсенята?-- послышался за мною сиплый голосъ; я взглянулъ и увидалъ капитана Больтропа; онъ напрасно хотѣлъ казаться серьезнымъ, судорожное подергиванье губъ выдавало его живое участіе къ происходившей сценѣ.-- Ступайте на верхъ мачты, сэръ! Ступайте вонъ!-- повторилъ онъ сердито Бригсу.
-- Слушаю-съ,-- сказалъ мальчикъ, хладнокровно собираясь лѣзть на верхъ.-- Гмъ!-- прибавилъ онъ мнѣ на ухо,-- хорошее обращеніе съ героями! Служба ни къ чорту не годится!
Я думалъ одинаково съ нимъ.
-----
Намъ велѣно было плыть въ Вестъ-Индію. Хотя обращеніе со мною капитана Больтропа было также строго и даже сурово, но я понялъ, что въ донесеніяхъ обо мнѣ хорошо отозвались.
Читатели, были ли вы когда-нибудь въ Ямайкѣ? Если были, то помните негритянокъ, апельсины, Портъ-Рояль-Томъ, желтую лихорадку. Пробывъ двѣ недѣли на стоянкѣ, я схватилъ лихорадку. Черезъ мѣсяцъ я былъ въ бреду. Во время пароксизмовъ мнѣ смутно грезилось строгое лицо, съ безпокойствомъ склонявшееся къ моей подушкѣ, жесткая рука поправляла мнѣ волосы и ласковымъ голосомъ мнѣ кто-то говорилъ:
-- Господь съ тобою, сердечный! Неужели у тебя гадкая лихоманка?-- Это лицо затѣмъ обращалось въ хорошо знаковыя строгія черты капитана Больтропа. Когда я сталъ поправляться, мнѣ подали пакетъ съ черною каймой. Онъ заключалъ въ себѣ извѣстіе о смерти моего отца, и запечатанное письмо, которое онъ во время своей болѣзни просилъ передать мнѣ. Съ трепетомъ открылъ я его. Вотъ что я прочелъ:
"Мой милый мальчикъ, съ сожалѣніемъ я долженъ сказать тебѣ, что, по всей вѣроятности, ты не мой сынъ. Твоя мать, какъ ни грустно мнѣ писать это, была женщина очень плохого поведенія. Кто твой отецъ, я положительно не могу сказать; но, можетъ быть, многоуважаемый Генри Больтропъ, капитанъ Б. Ф., въ состояніи тебѣ объяснить это. По независимымъ отъ меня обстоятельствамъ, я долженъ былъ отложить это важное для тебя сообщеніе.-- Твой огорченный родитель".
И такъ, капитанъ Больтропъ былъ мой отецъ. Боже! Но сонъ ли это? Я припоминалъ его суровое обращеніе, его пытливый взглядъ, его плохо скрытое смущеніе въ моемъ присутствіи. Мнѣ хотѣлось обнять его. Шатаясь отъ слабости, я бросился въ моей весьма легкой одеждѣ на палубу, гдѣ въ ту минуту капитанъ Больтропъ былъ именно занятъ пріемомъ жены губернатора и его дочери. Дамы вскрикнули; младшая, красавица-дѣвушка, сильно покраснѣла. Не обращая на нихъ никакого вниманія, я упалъ къ его ногамъ и обнимая его колѣни, воскликнулъ:
-- Отецъ мой!
-- За бортъ его!-- заревѣлъ капитанъ Больтропъ.
-- Остановитесь,-- раздался нѣжный голосъ Клары Мэтландъ, дочери губернатора.
-- Обрѣйте ему волосы! онъ несчастный лунатикъ!-- продолжалъ капитанъ Больтропъ, и голосъ его дрожалъ отъ гнѣва.
-- Нѣтъ, позвольте мнѣ ходить за нимъ и заботиться о немъ,-- сказала милая дѣвушка, краснѣя при этихъ словахъ.-- Мама, не можемъ ли мы взять его съ собой?
Просьба дочери не осталась безуспѣшна. Въ то же время со мною сдѣлалось дурно; когда я пришелъ въ себя, я былъ въ домѣ губернатора Мэтландъ.
-----
Читатель отгадалъ, что было далѣе. Я сильно влюбился въ Клару Мэтландъ, которой я сообщилъ тайну моего рожденья. Милая дѣвушка утверждала, что она сразу примѣтила мое благородство. Мы дали слово другъ другу и рѣшили выжидать что будетъ.
Черезъ нѣсколько дней Бригсъ навѣстилъ меня. Онъ сообщилъ мнѣ что комиссаръ оскорбилъ всю вахту, и всѣ мичмана вызвали его. Но онъ прибавилъ въ раздумьѣ: -- Я не знаю, какъ мы устроимъ дуэль. Видишь ли, насъ шестеро должны драться съ нимъ.
-- Очень легко,-- возразилъ я.-- Пусть всѣ твои товарищи станутъ въ рядъ и примутъ его выстрѣлы; онъ будетъ плохой стрѣлокъ, если не попадетъ ни въ одного изъ васъ; между тѣмъ, съ другой стороны, вы шестеро выстрѣлите въ него залпомъ, и одинъ изъ васъ, вѣроятно, въ него угодитъ.
Дѣйствительно, Бригсъ ушелъ, но скоро вернулся и сказалъ, что комиссаръ отказался.-- Проклятый трусъ,-- прибавилъ онъ.
Неожиданное извѣстіе о серьёзной болѣзни капитана Больтропа заставило отложить дуэль. Я поспѣшилъ къ нему, но было уже поздно,-- часомъ ранѣе онъ отдалъ Богу душу.
Я рѣшилъ вернуться въ Англію. Я сообщилъ о тайнѣ моего рожденья и показалъ лэди Метландъ письмо моего пріемнаго отца; она тотчасъ же предложила мнѣ жениться на ея дочери, прежде, нежели я предъявлю права на его собственность. Насъ повѣнчали, и на слѣдующій день мы уѣхали.
Я не откладывая отправился тотчасъ же въ сопровожденіи моей жены и моего друга Бригса въ мою родную деревушку. Судите о моемъ удивленіи и ужасѣ, когда мой пріемный отецъ вышелъ изъ своей лавочки ко мнѣ на встрѣчу.
-- Такъ вы не умерли!-- черезъ силу сказалъ я.
-- Нѣтъ, мой милый сынъ.
-- А это письмо?
Отецъ мой, какъ я еще долженъ его называть, взглянулъ на бумагу и сказалъ, что это поддѣлка. Бригсъ катался отъ смѣху. Я обратился къ нему и просилъ объяснить.
-- Какъ, развѣ ты не видишь, молокососъ, что эта шутка, шутка мичмана?
-- Но,-- спросилъ я.
-- Не будь дуракомъ. Ты досталъ себѣ хорошую жену,-- и будетъ съ тебя.
Я взглянулъ на Клару и успокоился. Миссисъ Мэтландъ никогда не простила мнѣ этого, но добродушный старикъ губернаторъ отъ всего сердца смѣялся шуткѣ, и такъ хорошо употребилъ свое вліяніе, что я скоро сталъ, любезный читатель, адмираломъ Бризи, командоромъ ордена Бани.