Данте Алигьери - Иллюстрации Густава Доре к "Божественной Комедии" Данта

ИЛЛЮСТРАЦІИ ГУСТАВА ДОРЕ
къ "Божественной Комедіи" Данта.

Всякій, кто слѣдилъ за историческимъ развитіемъ итальянской живописи, знаетъ, какое громадное вліяніе имѣлъ на нее Данте своими безсмертными произведеніями, послужившими темою даже для картинъ знаменитаго Микель-Анджело, Вліяніе это замѣтно не только въ томъ, что художники временъ Данта занимались преимущественно предметами дантовской поэзіи, но, что главнѣе всего, эта могущественная поэзія сказывалась почти во всѣхъ позднѣйшихъ произведеніяхъ итальянской живописи. Богатство мысли, выразившееся въ грандіозныхъ аллегорическихъ произведеніяхъ тогдашней живописи, серьезность въ изображеніяхъ историческихъ картинъ, соединенная съ глубокимъ пониманіемъ предмета, смѣлость формъ, -- все это обнаруживаетъ несомнѣнное вліяніе дантовскаго духа. Въ развивающемся искусствѣ того времени, лучше всего это вліяніе проглядываетъ въ картинѣ Микель-Анджело: "Страшный Судъ".

Въ послѣдующихъ затѣмъ столѣтіяхъ образы, созданные великимъ Флорентинцемъ, почти совершенно исчезли изъ памяти, и выступили въ новомъ свѣтѣ только въ началѣ прошлаго столѣтія, благодаря трудамъ нѣмецкихъ коментаторовъ и переводчиковъ. Нѣмецкое искусство, для котораго началась тогда новая эпоха, получило сильное развитіе вслѣдствіе знакомства съ дантовскою поэзіею: содержаніе "Божественной Комедіи" стало предметомъ большинства художественныхъ произведеній; уже Карстенсъ, знаменитый основатель новой эпохи живописи, сдѣлалъ абрисъ картины. изображающей сцену изъ "Ада". Величественные образы въ произведеніяхъ Данта, впослѣдствіи навели нѣкоторыхъ художниковъ на мысль представить всю поэзію его въ рядѣ иллюстрацій; и вотъ почему вслѣдъ за Карстенсомъ, появились иллюстраціи: Коха, Корнеліуса и Шнорра; полную же иллюстрацію къ поэзіи Данта представилъ прежде всего Дженелли.

Хотя большинство художниковъ и различаются между собою въ пониманіи и изображеніи произведеній Данта, но вполнѣ сходятся въ томъ, что міръ его поэзіи стараются изобразить преимущественно въ тѣхъ фигурахъ и образахъ, которые выступаютъ въ ней. Вотъ почему въ произведеніяхъ нѣмецкихъ иллюстраторовъ главнѣе, всего проглядываетъ необыкновенная сухость и однообразіе. Совершенно иначе поступилъ Доре, иллюстраціи котораго къ произведеніямъ великаго поэта произвели такое сильное впечатлѣніе. Онъ смотрѣлъ на образы и фигуры только какъ на украшеніе, а все свое необыкновенное дарованіе устремилъ на изображеніе тѣхъ фантастическихъ сценъ, въ которыхъ они являются. Особенно ярко проглядываетъ эта особенность его художественнаго дарованія въ иллюстраціяхъ къ "Аду", и нужно сказать правду, никому еще неудавалось воспроизводить сцены изъ безсмертной поэмы такъ необыкновенно эффектно.

Въ его иллюстраціяхъ къ "Аду" много чарующей прелести; когда онъ вводитъ въ темныя долины и пещеры. въ страшные овраги, изъ которыхъ открываются туманныя перспективы на далекій горизонтъ моря, то изображенное въ его иллюстраціяхъ страшное царство духовъ подавляющимъ образомъ дѣйствуетъ на зрите., я. Но насколько удачными вышли у Г. Доре сцены изъ "Ада", на столько же слабы его иллюстраціи къ "Раю". Въ этихъ послѣднихъ хоры ангеловъ, разсѣянные въ пустомъ пространствѣ и обозначены бѣлыми точками, похожи скорѣе на млечные пути, и имѣютъ видъ астрономической карты, а потому совершенно безцвѣтны и безжизненны. Нужно впрочемъ замѣтить, что нѣкоторыя изъ иллюстрацій "Рая" про изводятъ на зрителя такое сильное впечатлѣніе, что на долго остаются въ памяти.

Здѣсь мы прилагаемъ одну изъ иллюстрацій Доре къ "Божественной Комедіи". Въ ней человѣческія фигуры занимаютъ болѣе видное мѣсто, нежели въ другихъ. Эта иллюстрація относится къ 32 пѣсни "Чистилища", гдѣ основываясь на одномъ мѣстѣ Апокалипсиса, аллегорически изображена выродившаяся мірская жизнь.

"Живописное Обозрѣніе", No 32, 1876