Берг Федор Николаевич - Стихотворения

ПОДЪ МЕТЕЛЬЮ

Въ чистомъ подѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,

Завываетъ -- несется метелица,

Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ не дорожкѣ идетъ,

По слѣдамъ разсыпается-стелется.

"Ну, заѣхалъ въ сугробъ! Видно здѣсь ночевать...

Ну, соврасый! Потрогивай, маленькій!

Вовсе сбились съ тобой... Захотѣлося спать,

Понабилося снѣгу за валенки..."

Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,

Завываетъ -- несется метелица,

Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,

По слѣдамъ разсыпается-стелется.

"Что тамъ словно-ка гдѣ колокольчикъ звенитъ?

Огонёчки тамъ, что ль, зажигаются?...

А хозяйка-то ждетъ, а мальченка-то спитъ --

Что ему? Знай по печи валяется! "

Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,

Завываетъ -- несется метелица,

Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,

По слѣдамъ разсыпается-стелется.

"Въ санки лечь -- все одно! Руки вовсе свело...

Борода запушилась, смерзается...

Въ санки лечь да уснуть -- вотъ ужъ стало тепло...

Эка вихорь какой подымается!"

Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,

Завываетъ -- несется метелица,

Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,

По слѣдамъ разсыпается-стелется...

Ѳ. БЕРГЪ.

"Отечественныя Записки", No 2, 1863

ЛѢСЪ.

Экая сторонушка -- дальняя, глухая!

По небу по сѣрому тянетъ галокъ стая,

По полю по чистому снѣговыя горы,

По лѣсу по темному идутъ разговоры.

Тамъ сосна косматится -- вся въ снѣгу, что лѣшій:

Нѣтъ проѣзду конному, не ходи ты, пѣшій!

"Сосенками-дѣтками я загородилась,

Бѣлыми сугробами вся я обложилась."

Елочки-красоточки вѣтками махаютъ,

Зайку быстроглазаго елочки шпыняютъ:

"Что, косой? По холоду, знать, пришлося круто?

Голоденъ, чай, заенька? прихвати снѣжку-то..."

Бѣлыя березоньки вплоть до поздней ночки

Вѣточки развѣсили плачутъ въ уголочкѣ:

"Были мы шумливыя, были мы густыя --

Красоту зеленую взяли бури злыя."

На горѣ по вѣточкамъ соловейки пѣли --

А теперь вотъ мечутся вихри да мятели...

Кустики-малиннички шепчутся-толкуютъ:

"Чтой-то, братцы, по лѣсу за потёмки дуютъ?

"Все-то насъ малиннички низко-низко клонятъ

Да на наши вѣточки снѣгъ холодный гонятъ,

"Вотъ весна скорѣе бы: пораскроетъ почки

И пошли по вѣточкамъ милые листочки..."

Дубъ-то не шелохнется, дубъ стоитъ высоко.

Весь въ снѣгу онъ, изъ лѣсу видитъ онъ далеко --

Видитъ онъ и слышитъ онъ: скрипъ идетъ полями,

Видитъ онъ -- копошатся люди съ топорами,

Слышитъ онъ -- топорики глухо застучали,

Ели-дубы старые замертво упали,

Ели-дубы старые въ санки положили,

Ели-дубы старые люди увозили.

Дубъ стоитъ трепещется мертвыми вѣтвями,

Крѣпко ухватился онъ за землю корнями.

А стояли по лѣсу бѣлые морозы --

На дубу увидѣли ледяныя слезы...

Полно, лѣсъ, туманиться! Вотъ ужь зорьки бродятъ --

Скоро въ глушь дремучую волки поуходятъ;

Скоро снѣгъ подъ солнышкомъ свѣтло забѣлѣетъ,

Елочка да сосенка вдругъ зазеленѣютъ,

И по нимъ заискрятся, задрожатъ какъ звѣзды,

Свитыя мятелями снѣговыя гнѣзды...

Ѳ. Бергъ.

ВЪ ДОРОГѢ.

(Посв. Е. П. Майковой).

Полно ты съ своей свободой милой!

Ну, свободенъ ты какъ вѣтеръ вольный --

Слышишь ты, какъ воетъ онъ уныло,

Ты, печальный, вѣчно недовольный?..

Ты живи съ своими, дорогими,

Полюбившій и любимый ими

И вяжи, вяжи себя сильнѣе --

Пусть для нихъ любовью сердце бьется

И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе

Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.

Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ,

Пусть забота ихъ тебя пугаетъ!

Ночь чернѣетъ, вѣтеръ въ полѣ злится...

И ужь вотъ на сердцѣ мракъ глубокій

И въ груди сильнѣй тоска гнѣздится,

И во всю-то ночь тебѣ не спится,

И томишься горькій, одинокій --

Привязаться не къ чему душою

И припомнить нечего съ отрадой:

Никого съ любовью за тобою,

Никого со страстью и пощадой!

Ты одинъ прошелъ дорогой битой,

Чуть взглянулъ кругомъ -- проѣхалъ мимо,

Ничего глубоко не зарыто,

Ничего завѣтно не хранимо,

Холодно! И чувство измельчало,

И грубѣе сердце, хуже стало...

Ахъ, вяжи, вяжи себя скорѣе!

Пусть для нихъ любовью сердце бьется

И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе

Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.

Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ

Пусть забота ихъ тебя пугаетъ!

Вонъ, гляди, мелькаютъ огонечки:

Колокольчикъ, видно, услыхали --

Средь туманной и дождливой ночки

Ожидаютъ насъ теперь едва-ли...

То-то радость, то-то будетъ счастье

Передъ ними вдругъ-то появиться

И въ осенній холодъ и ненастье

Въ уголочкѣ тепломъ пріютиться;

Говорить счастливо безъ умолку

Цаловать безъ счету и безъ толку!..

Ахъ, вяжи, вяжи себя скорѣе!

Пусть для нихъ любовью сердце бьется

И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе

Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.

Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ,

Пусть забота ихъ-тебя пугаетъ!

Ѳ. Бергъ.

"Отечественныя Записки", No 6, 1863

СТИХОТВОРЕНІЯ Ѳ. Н. БЕРГА.

Въ тиши ночей, средь шума дней

Она передо мной --

Глядитъ она, любви полна,

Съ упрекомъ и тоской.

И чудный ликъ и глазъ языкъ

Понятны, милы мнѣ,

Какъ звукъ родной въ толпѣ чужой,

Въ далекой сторонѣ....

II.

"Оставь меня, оставь меня!"

И рвется, и дрожитъ,

И голосъ, трепетно звеня,

Страданіемъ звучитъ.

"Оставь меня, оставь меня!"

И силится вздохнуть,

Но вдругъ съ рыданіемъ глухимъ

Мнѣ падаетъ на грудь.

Смѣется, плачетъ, какъ ли та,

Пылаетъ и горитъ

И слово нѣжное любви

Стыдливо говоритъ...

Два голоса.

Geben mir Rath und gute Lehren...

Heine.

"Зачѣмъ, зачѣмъ напрасно тратишь ты

Своей души клокочущія силы!

Потухнетъ все -- и страсти и мечты --

На рубежѣ зіяющей могилы.

"Кругомъ толпы безсмысленно идутъ --

Рабы страстей, разcчета и разврата!

Они твоихъ стремленій не поймутъ

И оттолкнутъ тоскующаго брата.

"Живи одинъ. Ищи святой исходъ

Изъ этой лжи и мелочной, и грязной;

Уединенія и мысли пышный плодъ

Тебѣ спасеніе отъ жизни безобразной."

-- Земную дань земному заплачу!

И что мнѣ въ той тоскливости печальной,

Безжизненной, уныло-погребальной?

Я жить хочу, мучительно хочу!

Я жить хочу съ людьми, съ толпой живущей,

Съ страданьемъ трепетнымъ, съ безумною мечтой,

Съ тревожной радостью, дрожащей и поющей,

Съ страстями пылкими и мелкой суетой!....

Ѳ Бергъ.