Бруно Джордано - G. Grassi. Bertazzi. Giordano Bruno il suo spirito e i suoi tempi

G. Grassi. Bertazzi. Giordano Bruno il suo spirito e i suoi tempi. XVII + 850.

Литература о Джордано Бруно на итальянскомъ языкѣ обогатилась очень цѣннымъ произведеніемъ. До сихъ поръ у итальянцевъ какъ разъ не было работы, которая бы подводила итогъ -- "давала всестороннее, исчерпывающее изложеніе философіи великаго Ноланда и опредѣляла съ высоты трехвѣковой исторической перспективы мѣсто и значеніе Бруно въ ряду незабвенныхъ творцовъ и созидателей міровой культуры. книга сицилійскаго ученаго Бертацци восполняетъ этотъ пробѣлъ.

Идеи Джордано Бруно вдохновили автора на его первую, еще университетскую работу: "О психологическомъ монизмѣ" (Катанія, 1894 г.), и съ тѣхъ поръ авторъ, не переставая, работалъ надъ увлекшей его въ юности темой. Въ результатѣ упорнаго и восторженнаго труда, проникнутаго благоговѣйнымъ преклоненіемъ предъ памятью родного философа, явилась разсматриваемая книга.

Джордано Бруно принадлежитъ къ числу тѣхъ немногихъ геніевъ человѣчества, высота творческаго замысла и прозрѣнія которыхъ становится ощутимой только по мѣрѣ ихъ удаленія въ глубь исторіи, чѣмъ дальше отъ современниковъ, тѣмъ современнѣе; чѣмъ дальше отъ насъ, тѣмъ ближе намъ.

Семнадцатый вѣкъ упорно молчалъ о Бруно, боясь, въ эпоху злѣйшей католической реакціи, даже произносить имя сожженнаго философа изъ естественной боязни раздѣлить его участь. Человѣка, который, вспоминая каждаго своего учителя, будь то Николай Кузанскій или Коперникъ, готовъ былъ сыпать дождемъ хвалебныхъ и благодарныхъ словъ, смѣнили люди, что пользовались работами Джордано Бруно втихомолку, не указывая, откуда заимствовали они добротныя зерна пышныхъ и великолѣпныхъ цвѣтовъ своей мысли.

Восемнадцатый вѣкъ числилъ Джордано въ атеистахъ, но уже осмѣлился называть его и вывелъ изъ забвенія запретное имя.

Славный своимъ историческимъ энтузіазмомъ девятнадцатый вѣкъ, послѣ упорно кропотливой работы разыскиванія и собиранія всѣхъ уцѣлѣвшихъ матеріаловъ, возстановилъ біографію Джордано Бруно. Были найдены очень важные доселѣ неизвѣстные документы, какъ, напримѣръ, Протоколы Венеціанскаго Инквизиціоннаго Процесса. Легенда одѣлась плотью и кровью, но человѣкъ оказался выше легенды о немъ -- и тѣ, что, усердствуя для защиты Святѣйшаго Престола, пытались оспорить костеръ 17 февраля, принуждены были навсегда замолчать. Вмѣстѣ съ тѣмъ вѣку Ламарка и Дарвина, Гегеля и Спенсера, Маркса и Бакунина, вѣку "гражданъ всего свѣта", когда идея Интернаціонала сдѣлалась движущей идеей исторіи, стала близкой, понятной и, можно сказать, родной, философія того человѣка, кто гордо назвалъ себя "гражданиномъ вселенной, сыномъ Отца-Солнца и Земли-Матери", и кто задолго до людей девятнадцатаго столѣтія страстно увлекся динамической силой, красотой и правдой философскаго міровоззрѣнія Гераклита.

Но только наше двадцатое столѣтіе, когда монистическое міровоззрѣніе становится господствующимъ въ наукѣ и философіи, вплотную подходитъ къ идеаламъ, за которые боролся и умеръ Джордано.

Посвятивъ первую часть книги выясненію исторической обстановки,-- историческаго климата -- какъ онъ выражается, второй половины шестнадцатаго столѣтія и той роли, какую игралъ Джордано у себя на родинѣ и въ сѣверной Европѣ, какъ "clormitantium animorum excubitor" -- пробудитель дремлющихъ умовъ, Бертацци во второй части книги -- и это наиболѣе интересная ея часть -- занимается полнымъ систематическимъ изложеніемъ философіи Бруно. Онъ выясняетъ, какими этапами проходила мьгсль философа въ поискахъ объединяющаго міровоззрѣнія, пока жестокая рука Инквизиціи не прервала насильственно геніальную работу въ моментъ высшаго напряженія творческихъ силъ Бруно.

Авторъ посвящаетъ отдѣльныя главы, послѣдовательно указывая, какъ Джордано пытался своимъ монистическимъ ученіемъ разрушить мучительныя антитезы и побороть застарѣлый дуализмъ схоластической философіи и науки.

Глава XVI, напр., говоритъ объ антитезѣ между формой и матеріей и о томъ, какъ, съ своей стороны, Бруно примирялъ это противорѣчіе; глаза XVII -- объ антитезѣ Богъ и Природа; XVIII -- о противоположеніи Земли и Неба, на что такъ рѣшительно нападалъ Бруно, отстаивая единство Земли и Неба, движеніе Земли и Солнца и множественность обитаемыхъ міровъ; XIX -- объ антитезѣ между органическимъ и неорганическимъ и о теоріи всеобщей одушевленности, которую такъ восторженно защищалъ Бруно; глаза XX -- объ антитезѣ между душой и тѣломъ; XXI -- необходимостью и свободой.

Во всѣхъ этихъ главахъ авторъ, очень удачно пользуясь цитатами изъ латинскихъ и итальянскихъ сочиненій Бруно, выясняетъ генезисъ мысли философа и тѣ окончательные выводы, къ какимъ пришелъ Бруно въ концѣ своей неустанной работы, опередивъ на многія столѣтія современниковъ и предвосхитивъ современныя научныя міровоззрѣнія.

Какъ образецъ поэтическаго вдохновенія и творчества Джордано, Бертацци приводитъ сонетъ, ярко рисующій восторженную душу философа и его смѣлыя порыванія въ надзвѣздный міръ, въ коихъ не было отнюдь ничего отвлеченнаго и надуманнаго: Джордано ощущалъ безконечность и всѣмъ сердцемъ вѣрилъ въ силу человѣка.

Вотъ этотъ сонетъ:

Кто окрылилъ меня, воспламенилъ мнѣ грудь,

Кто смерть презрѣть помогъ и научилъ,

Кто цѣпи тяжкія въ затворахъ тѣхъ разбилъ,

Что до меня немногимъ на просторъ дарили путь.

Часы, дни, мѣсяцы, года, столѣтія --

Сѣдого времени семья, оружье и рабы,

Съ кѣмъ даже и алмазъ не выдержитъ борьбы --

Васъ всѣхъ одинъ сумѣю одолѣть я.

На горній путь увѣренныя крылья расправляя --

Что мнѣ, какой тамъ сводъ -- стекло или хрусталь?--

Я разрѣзаю небеса. Я въ безконечный свѣтъ

Лечу. Мою родную землю оставляя,

Минуя новыя, стремлюсь безстрашно вдаль --

И тѣ міры, что чуть видны другимъ, мнѣ свѣтятъ вслѣдъ.

Къ книгѣ приложенъ перечень всѣхъ сочиненій Бруно, даже утерянныхъ и не найденныхъ до сихъ поръ (нѣкоторыя изъ нихъ взяты были при арестѣ и должны храниться въ архивахъ Ватикана), а также полная библіографія о Бруно на итальянскомъ, французскомъ, нѣмецкомъ и англійскомъ языкахъ.

А. З--въ.

"Современникъ", кн. IV, 1913