Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
Москва-Ленинград, Советский писатель, 1966
И. З. Суриков. Поэты суриковцы
183. Учитель
185. Стеша
186. Песня ("Разбушуйтесь, ветры буйные...")
187. Песня ("Свищет за окошком...")
188. "Ярко в небе месяц..."
Савва Яковлевич Дерунов родился 5 января 1830 или 1831 года в деревне Большие Ветхи. Пошехонского уезда Ярославской губернии. Родители его -- крестьяне. Отец умер, когда Савве было семь лет. Семья жила бедно.
Десяти лет Дерунова отдали в другое село в услужение к родственнику в кабак. Через несколько лет (очевидно, в 1844 или 1845 году) его отослали в Москву к другим родственникам. Дерунов стал служить у них в пивной лавке. К тому времени он самостоятельно овладел грамотой и вскоре пристрастился к чтению, а затем и к сочинению песен и собиранию фольклорных материалов. Дерунов постоянно служил в пивных лавках, а в начале 50-х годов приобрел свою "портерную".
В середине 50-х годов он познакомился с "писателем-самоучкой" Ф. Ф. Венцовым, торговавшим в табачной лавке. Венцов и был его первым литературным учителем.
В 1856 или 1857 году Дерунов уехал в село Козьмодемьянское Пошехонского уезда, где и провел остальные годы жизни, лишь изредка выезжая за пределы своей губернии, в Москву и Петербург.
Причиной возвращения в деревню Дерунов в автобиографии называет нездоровье. В селе он снял харчевню, затем приобрел около 50 десятин земли, на которой вел хозяйство.
Активно участвовал Дерунов в пореформенную пору в работе земских учреждений. Долгие годы был уездным, а затем губернским гласным, членом училищного совета -- попечителем школы в Козьмодемьянском. Особенно много сил Дерунов уделял борьбе за права и совершенствование земской школы, за связь ее с крестьянской жизнью и трудом.
Он был человеком деятельным, интересы его широки и разнообразны. Ему принадлежат труды по этнографии, сельскому хозяйству (особенно маслоделию), кустарной промышленности, народному образованию, земскому делу. За сельскохозяйственные продукты Дерунов не раз получал медали на различных выставках. Был удостоен звания члена-корреспондента Общества любителей естествознания, этнографии и антропологии при Московском университете. Постоянно выступал с корреспонденциями о местных делах в провинциальной и столичной печати.
Письма Дерунова свидетельствуют о его несомненной образованности и многообразных интересах. Он был склонен ко всякого рода теоретическим размышлениям. В письмах к А. М. Скабичевскому {Пд.} он, например, вспоминает о своих спорах с ним насчет значения естествознания и статей Д. И. Писарева. "Я еще не разучился верить в его авторитет и громадный талант", -- пишет он 10 января 1894 года.
Дружеские отношения связывали Дерунова с другим литератором -- ярославцем Л. Н. Трефолевым. Знакомство с Суриковым состоялось, видимо, ранее, чем тот взялся за собирание "Рассвета".
Дерунов неоднократно (в автобиографии, в стихотворении "Юнцом на Зубовском бульваре..." и т. д.) заявлял, что тесное их знакомство завязалось в Москве в 1857 году. Однако если даже память не изменила в данном случае Дерунову, все же эта встреча могла носить лишь мимолетный характер. Суриков, обращаясь к Дерунову 13 мая 1872 года, пишет, в частности: "Извини, брат, мою бесцеремонность, что я начал мое письмо словами "Друг Савва Яковлевич", но что делать: так сорвалось или я так чувствовал". {Пд.} По тону письма незаметно, что знакомство поэтов давнее.
В последние годы жизни Дерунов почти утратил зрение, письма и стихотворения последних лет записаны под его диктовку. Умер он 29 (по другим сведениям -- 30-го) июля 1909 года.
Обстоятельная автобиография Дерунова, касающаяся первых десятилетий его жизни -- дореформенного времени, частично опубликована в журнале "Родная речь" (1897, NoNo 14--24). {Остальные главы, оставшиеся неопубликованными, хранятся в ПД.}
Первые стихотворения Дерунова появились в печати в начале 1860-х годов. В течение жизни он печатался в "Воскресном досуге", "Грамотее", "Развлечении", "Народном чтении", "Народной беседе", "Иллюстрированной газете", "Иллюстрированной неделе", "Мирском вестнике", "Будильнике", "Пчеле", "Живописном обозрении" и других. Он был участником едва ли не всех сборников стихотворений "поэтов-самоучек", изданных при его жизни: "Родные звуки" (вып. 1 -- М., 1889, вып. 2 -- М., 1891), "Наша хата" (М., 1891), "Звезды" (М., 1891), "Думы" (М., 1895), "Грезы" (М., 1896), "Нужды" (М., 1896-1897).
Подготовленные Деруновым к печати сборники его стихов не раз запрещались цензурой в Москве и Петербурге. Только в конце жизни, в 1904--1906 годах, ему удалось издать четыре тоненькие книжечки стихов (местом издания в них обозначено Пошехонье). Это первая ("Бедный Ваня подкидыш"), вторая, третья и четвертая (все под названием "Стихотворения") "розовые книжки". Они адресованы "детям-грамотеям" (первые две) и "подросткам-грамотеям".
Основные псевдонимы Дерунова: Востробородов, Сербский, Слово-Добро,
Осенью в сумерки улицей
Тихо старушка идет.
Дождик стучит, гололедицей
Грязную землю кует.
Палкой старушка застукалась
С краю, у кельи худой;
С шумом окошко откуталось --
Дедушка смотрит седой.
"Что тебе надо? Не стукайся,
Стекла не выбей -- смотри!"
-- "Полно, Матвеич, не гневайся,
Встань, подымись, отопри!.."
Круто окошко закрылося,
Скрипнула дверь под крыльцом,
В улице грязь осветилася
Вмиг, и стемнело потом.
"Савишна, эк как промокнула,
Ну-ка, разденься скорей!
Дрожмя дрожишь, ты прозябнула,
Дождик пробил до костей.
Где пропадала, где бегала?
С год не видались с тобой!.."
-- "В городе, сына проведала,
Умер ведь Саша-то мой!
В Лавру ходила, молилася,
Шла взад, к селу подошла,
Весть мне от Саши прислалася:
Болен; к ему побрела.
Ныли усталые ноженьки;
Надо на Сашу взглянуть,
В город пришла я, с дороженьки
Некогда было вздохнуть.
Слышу, в больнице преставился
Саша, и ноги не шли,
Капали слезы, катилися,--
Шла, не видала земли.
Шла, из больницы встречается
Гроб одинокий, везут...
"Саша!" -- кричу, обрывается
Голос, возница грозит.
Шла до кладбища, сердечушко
Билось, шептало: "Иди,
Сын твой в гробу, Александрушко,
Ног не жалей, проводи".
Вот и кладбище, пыль носится...
"Душу раба упокой!
Раб Александр поминается..."
Кинулась на гроб шальной,
Крикнула: "Саша! Родимая
Мать я твоя, погляди!"
Кто-то вскричал: "Сумасшедшая,
Далее, прочь отведи!"
Памяти тут я лишилася,
Долго лежала больной.
Хворость прошла -- захотелося
Знать мне, как умер сын мой.
Саша учитель был, детушки
Слушали, что он читал.
Старший на Сашу за книжечки
Что-то озлился, серчал.
Саша был горд, с старшим-набольшим
Смело о всем говорил,
В три дуги гнуть пред начальником
Спину свою не любил.
Злился начальник -- озлобился,
Отнял и должность потом,
Детушки с Сашей прощалися,
Плакали горько о нем.
Как не заплакать -- он маленьких
Детушек страстно любил.
"Вырасту, буду учителем", --
Бредил во сне, говорил.
Речи лились непонятные...
Плачет, на деток глядит,
Скажет: "В них силы могучие
Гибнут". И сам задрожит.
Саше нет должности -- маялся,
Деток кой-где обучал;
С нужды ль, с натуги ль измучился,
Да и в больницу попал.
Боль доконала детинушку,
Всё он меня вспоминал:
"Эх, увидать бы хоть матушку!"
Умер, родной, не пождал.
Горько, Матвеич, я плакала,
Сердце щемило тоской;
Радость была -- и та сгинула.
Как доживу я век свой?
Дряхлая старость подкралася,
Некому очи закрыть".
На печь старушка взбиралася
Слезы свои осушить.
1871
Ветер сердито в трубе
Свищет, поет, завывает;
Стужа хозяйкой в избе
Из угла в угол гуляет.
Сор и разбросанный хлам,
Видны лохмотья худые,
Стекол нет целых у рам,
Дыры повсюду сквозные,
Иней блестит из трубы,
Тает и капли роняет.
Люлька висит средь избы,
В ней паренек засыпает.
Старшие дети кричат,
По полу скачут, играют,
В рваных рубахах дрожат, --
Холодно, на печь влезают.
А горемычная мать
Горем убита, бедою,
Крика не слышит ребят,
Очи сверкают слезою.
Как неживая, она
Голову держит руками,
Щеки белей полотна,
Косы повисли прядями.
Смолоду вольной взросла,
Замуж пошла самоходкой,
С мужем согласно жила.
Стешу в селе звали "ловкой".
Первой жать, прясть и косить
В волости Стеша считалась,
Деток погодно родить
С бабой любою равнялась.
Сыто жилось от труда,
Стали им люди дивиться,
Да вот случилась беда,
С нуждою пришлось поводиться.
Рядом случился пожар:
Искру в сенях заронили,
Дом охватил сильный жар...
Сына в избе позабыли.
Бросился муж доставать
Стешин ребенка соседа, --
И не вернулся назад,
Не отыскали и следа.
Стеша осталась вдовой
С кучей детей -- малолеток;
Сердце съедает тоской:
Как ей поднять своих деток?
"Мама! -- ребятки кричат, --
Ты бы нам есть положила..."
И горемыки дрожат:
Стужа и печь остудила.
Стеша на деток глядит,
Горе ей грудь разрывает;
Ветер поет и свистит,
Вьюга в щелях завывает.
<1872>
Разбушуйтесь, ветры буйные,
Унесите, чтобы не было
Зла, неправды, дальше за море,
Жизнь о них чтобы не ведала.
На полях, лугах, дороженьках,
На селе, в семье согласная,
Жизнь иная придет -- явится,
Будто зорька в небе ясная.
Разбушуйтесь, ветры буйные,
Унесите дальше за море
Зло, неправду с света белого...
Без них жить бы -- горе не горе.
<1872>
Свищет за окошком,
Вьюга ходит, вьется;
Где-то на селеньи
Песенка поется.
Песенки мотивы
За сердце хватают.
Радость иль страданье
Звуки выливают?
Все, кажись, невзгоды
Все прошли, забыты,
Луч блестит свободы,
К знанью путь открытый.
Людям жизнь иная,