Бернс Роберт - Стихотворения

Изданіе Общества распространенія полезныхъ книгъ.

Робертъ Борнсъ
МОСКВА.
Типографія Общ. распростран. полезн. книгъ, аренд. И. Кудиновымъ.
Моховая, прот. манежа, д. кн. Гагарина.

1901.

Видѣніе.

У башни стоялъ я, у старыхъ развалинъ,

Поросшихъ стеблями травы;

Вдали раздавался, тревожно печаленъ,

Рыдающій окрикъ совы.

Царило безмолвье надъ спящею степью,

Лишь гдѣ-то кричала лиса,

И падали звѣзды огнистою цѣпью,

Собой бороздя небеса.

Рѣка омывала старинныя стѣны,

И мимо разрушенныхъ плитъ

Катилась къ утесамъ, гдѣ въ облакѣ пѣны

Потокъ не смолкая бурлитъ.

Въ холодномъ сіяньѣ, какъ легкія тѣни,

Какъ дымъ, улетающій въ высь,--

Во мглѣ вереницы туманныхъ видѣній

Стезею воздушной неслись.

Я голову поднялъ,-- и вдругъ изъ ложбины,

Вперяя сверкающій взоръ,

Явился мнѣ призракъ, носившій старинный

Шотландскаго барда уборъ.

Вся мощь вѣковая родного народа

Свѣтилась въ чертахъ у него,

И явственно лозунгъ священный -- свобода!

Виднѣлся на шлемѣ его.

Запѣлъ онъ,--такой вдохновенною силой

Была эта пѣсня полна,

Что мнилось: и взятыхъ на вѣки могилой

Для жизни разбудитъ она.

Восторженно пѣлъ онъ о дняхъ миновавшихъ,

О дняхъ наступившихъ -- съ тоской,

И звукъ этихъ пѣсенъ, мнѣ въ сердце запавшихъ,

Остался на вѣки со мной.

  О. Михайлова

Осенній туманъ.

Повѣяло первымъ дыханьемъ зимы;--

Покровомъ туманнымъ одѣлись холмы,

Скрывая бѣгущій въ долинѣ ручей.

Ни красокъ осеннихъ, ни яркихъ лучей!

Тоскливо поникнулъ безлиственный боръ;

Въ поляхъ, потерявшихъ зеленый уборъ,

Печально брожу я по листьямъ сухимъ,

Одной неотвязною думой томимъ,

Какъ время уходитъ, и день это дня

Преслѣдуетъ жребій суровый меня;

Какъ много я прожигъ, какъ тщетно я жилъ!

Какъ маю осталось и жизни и силъ,--

Какъ все измѣнили истекшіе дни

И узы какія порвали они!

Безпечно мы съ пѣснею въ гору идемъ,

Но грустно плетемся обратнымъ путемъ

Ужель за предѣлами жизни земной

Нѣтъ высшаго смысла и жизни иной?

О. Михайлова.

Въ грозу.

Мнѣ снилась долина, залитая блескомъ,

Весенняго полдня краса,

И рѣчка, бѣгущая съ радостнымъ плескомъ,

И пташекъ лѣсныхъ голоса.

Но вдругъ отдаленнаго грома угрозы,

Какъ стонъ пронеслись въ тишинѣ,

И вѣтви склонивъ, зашумѣли березы,

Грозя потемнѣвшей волнѣ...

Такъ было и въ жизни со мною когда-то:

Весенняго полдня лазурь

Смѣнили собою въ минуту заката --

Порывы суровые бурь.

Развѣяли бурные вихри собою

Цвѣтущее счастье мое,

И все жъ устоялъ я, какъ дубъ, подъ грозою.

И грудью встрѣчаю ее.

О. Михайлова.

Избранники.

Чѣмъ прекраснѣй она и нѣжнѣе

На высокомъ и тонкомъ стеблѣ --

Тѣмъ грозой налетѣвшей сильнѣе

Пригибаетъ лилёю къ землѣ.

Чѣмъ отраднѣй съ зарею румяной

Пѣсня птички въ лазури звенитъ --

Тѣмъ вѣрнѣй надъ добычей желанной

Черной точкой ястребъ кружитъ.

И чѣмъ дальше отъ насъ совершенство --

Тѣмъ къ себѣ неотступнѣй влечетъ;

Величайшее въ мірѣ блаженство

Величайшее горе несетъ.

О. Михайлова.

Желанное успокоеніе.

Стрѣла твоя, сразивъ жестоко

Любви моей и жизнь и цѣль,

Пронзила сердце мнѣ глубоко

И въ немъ трепещетъ и досель.

И вижу и безъ содраганья,

Какъ надъ поникшей головой

Изъ южной тучи грозовой

Сверкаетъ молніи сіянье.

Зову тебя, слѣпая сила!

Все, что живетъ, и все, что жило --

Тебя страшится и клянетъ;

Но я зову тебя, какъ друга,

Приди ко мнѣ; какъ гнетъ недуга,

Стряхни постылый жизни гнетъ!

Желанное успокоенье --

Когда придетъ оно, когда?

И сердца скорбнаго біенье

Въ гробу затихнетъ навсегда?

Въ чертахъ безжизненныхъ -- ни страха

Ни горькихъ слезъ, ни мукъ былыхъ!

Могильный холодъ, царство праха

И сонъ въ объятіяхъ твоихъ!

О. Михайлова.