Наживин Иван Федорович - Наживин И. Ф.: биографическая справка

НАЖИВИН Иван Фёдорович [25.8(6.9). 1874. Москва -- 5.4.1940. Брюссель], прозаик. Сын богатого лесоторговца Ф. М. Наживина, купца 2-й гильдии, выходца из крестьян. Мать умерла, когда Н. было 4 года; в 1882 он поступил в ср. школу, но не окончил ее. "Протерпев почти семь лет сумасшедший, безумный режим школы, я забыл весь мертвый хлам, стал учиться сам, и все, что я теперь знаю, я уже приобрел не только без помощи школы, но даже вопреки ей" ("Моя исповедь" -- Собр. соч., т. 5, М., 1912, с. 13--14). Н. "занялся отцовским делом" -- торговлей лесом, но "чуть не задохнулся в деловой атмосфере, заболел нервным расстройством и бросил все" (там же, с. 14). Склонность к писательству Н. почувствовал еще на школьной скамье. Благодаря пост, материальной поддержке отца с 1892 имел возможность подолгу жить за границей, б. ч. во Франции и Швейцарии; в России он бывал наездами.

В 1890 в ж. "Природа и охота" опубл. первый рассказ Н. "Агапыч", затем в ж. "Образование", "Рус. мысль", "Рус. богатство", "Журн. для всех" периодически появляются короткие рассказы, в 1900 объединенные в сб. "Родные картинки" (М.; положит. отзыв: <Н. К. Михайловский> -- РБ? 1900, No 10, а также: РМ. 1900, No 11; Dixi -- НВ, илл. прил., 1900, 4 окт.). В последующих сб-ках "Убогая Русь" (М., 1901), "Перед рассветом" (М., 1902), "Дешевые люди" (М., 1903; рец.: -- РБ, 1903, No 1), "У дверей жизни" (М., 1904; рец.: PM, 1904, No 10) Н., по мнению рецензента "Рус. мысли", предстает как "скромный и непритязательный автор, ограничивающийся небольшими темами", воплощенными "порою более ("На паперти"), порою менее успешно ("Из истории одной жизни", "К счастью" и др.)" (отд. Ш, с. 323). Мн. рассказы и очерки ("Бабушка", "Золотой" и др.) выходили отд. книжечками "для народа" в сериях "Б-ка для всех", "Посредник", "Донская речь".

В 1903 вышел сб. путевых впечатлений Н. о Турции, Греции и Италии "Среди могил" (М.), насыщенный ист. и мифологич. экскурсами и реминисценциями, многословными выспренними описаниями. В. Я. Брюсов сравнивай метафоры Н. с "безобразными тряпичными цветами, приколотыми к простой шляпке" ("Шляпка могла бы исправно защищать от солнца, но эти искусственные цветы делают ее нестерпимой"), а рассказы Н. считал "шаблонными и наивными, написанными ленивым и серы") языком" ("Весы", 1904, No 7, с. 61, подпись В. Б.).

Книги и огл. произв. H. нач. 1900-х гг. неоднократно подвергались цензурным запретам. Сб. "Дешевые люди" бит запрещен к продаже за критич. отношение автора к рос. действительности ("Все в России ему кажется уродливым, диким и скверным, и само наше отечество представляется ему грязным болотом" -- Доклад цензора С. И. Соколова, см.: ЦИАМ, ф. 31. on. 3. д. 2193. л. 266 об. -- 269 об.): сб. "Среди могил" предлагалось изъять из обращения из-за резко отрицат. отношения автора к политич. и обшеств. строю европ. стран (там же, д. 2194. л. 456--460). Подобные пост. принимались также по поводу сб. "У дверей жизни" и ряда др. произв. этого периода.

В ответе на анкету С. А. Венгерова Н. так объяснил причину того, что он стал редко печататься в периодике: "Приблизительно с 1905 г. деятельность моя в журналах и газетах почти сошла на нет: за мое резко отрицательное отношение к революции, -- которая плоха потому ... что не дает да и нигде не давала никаких обязательных результатов, -- меня отлучили от журнальной церкви и предали анафеме" (ИРЛИ, ф. 377, No 2512).

Определяющим для творчества Н. с нач. 900-х гг. оказалось влияние филос. воззрений Л. Н. Толстого. "Неудовлетворенный сперва средой и деятельностью революционеров, а потом и самими целями их, неудовлетворенный своей ролью революционера-протестанта с 5000 р. годового дохода, я очень задумался над Толстым... А личное общение еще более усилило огромное впечатление от его писаний, открывших... безбрежные горизонты" ("Моя исповедь", с. 16). Первый визит Н. в Ясную Поляну состоялся 1 сент. 1901, особенно частые беседы с Толстым были в марте--апреле 1906, когда Н. с семьей жил 2 месяца в избушке ред. изд-ва "Посредник" И. И. Горбунова-Посадова на хуторе Овсяники в 6 верстах от Ясной Поляны, а последний раз Н. пробыл 2 дня у Толстого осенью 1910 за неделю до его ухода из дома. "Толстовские" идеи заняли гл. место во мн. произв. Н.

В сб. рассказов и очерков "В долине скорби" (М., 1907), в к-рый включена также и одноим. драма в "толстовском" духе, по мнению рецензента, "проповедник убивает художника, рассказы читались бы с интересом, если бы не толстовские настроения автора... Нельзя простить... порчу художественных произведений тенденцией" (Е. Херсонская -- "Обр.". 1908, No 3, отд. II, с. 101 -- 102). Откровенно тенденциозен во многом автобиографичный роман "Менэ... тэкел... фарес..." (М.. 1907), герой к-рого, разочаровавшийся в жизни и политич. борьбе недоучившийся интеллигент, объездив Европу и вернувшись в Россию, утешается толстовскими идеями всепрощения и самосовершенствования (... "главной целью автора было напугать читателя "кровавым смрадом жизни", привлечь его тем скорее на путь совершенствования и спасения, который он указывает вместе с Толстым". -- "Vidensky Dennfk", W., 1908, No 16; б. п.).

Роман был перевезен на болг., чеш. и нем. языки. В России полилось неск. откликов: ст. А. Измайлова "Толстой и его тень" (БВед, 1907, 9 окт.). рец.: X. -- "О книгах", 1907. No 1/2; Е. и И. Леонтьевы -- "Книга". 1907. No 23: Смоленский Н., Ко Христу. -- "Отдых христианина", 1912, No 10. Отзыв Толстого о романе записан Д. П. Маковицким: "Л. Н. хвалил роман Наживина ... сказал, что Нажнвнн пишет то. что сам пережил: что он знает его жизнь": он же отмстил у Н. "погрешности против русского языка. (ЛН. т. 90. кн. 2. с. 381. 384. 385. и ук.). Толстому Н. "показался умным человеком, но узким по-сектантски, поразил слепой ненавистью ко всему, что не сходится с его мировоззрением. О новейшей литературе слышать равнодушно не может: помилуйте, книги каких-нибудь Андреевых, Арцыбашевых расходятся прекрасно, тогда как его, Наживина, произведения безнадежно залеживаются на полках" (Булгаков В., Л. Н. Толстой в последний год его жизни. М., 1989. с. 377).

В 1908 Н. составил и опубл. сб. "Голоса народов" (в. 1, М.), включавший собранные А. М. Бодянским материалы об истории духоборов в Канаде, речь Свами Вивекананды "Бог и человек" и очерк о персидской секте бабидов: "сведения о трех разнородных вещах, только в общем смысле связанных идеализмом, наибольшую ценность представляют ... сведения о духоборах" (М. Г<ершензон> -- ВЕ, 1908, No 7, с. 334). О вышедшей в 1912 "Моей исповеди", к-рую Н. охарактеризовал как попытку "просто и откровенно рассказать о своей внутренней жизни" (с. 10), резко отозвался М. Горький: "В книге истерически крикливо развивается автором оригинальная мысль: "реформе общественной должна предшествовать реформа личности"; оживляя эту покойницу доказательствами от себя, Наживин с откровенностью сектанта говорит: Долг гражданина не имеет для меня никакого значения, долг человека -- задача жизни"" ("Издалека" -- "Совр.", 1912, No 11, с. 58). В 1913 Н. опубл. повесть "Белые голуби принцессы Риты" (М.), рец. H. H. Вентцеля на к-рую прямо называлась "Проповедь толстовских идеи" (ИВ, илл. прил., 1913, 22 июня).

В нач. 1-й мировой войны Н. жил за границей. В 1916 вернулся в Россию, недолго жил в Харькове, в окт. 1916 переехал с женой Анной Еф. (урожд. Зусьман; в гражд. брак с ней вступил в 1902, обвенчался в 1908 после того, как она перешла в православие) и 4 детьми в Москву. Выпустил сб. подчеркнуто отвлеченных от реальной действительности эссе "Вечерние облака. Книга тихого раздумья" (М., 1916), предисл. к к-рой заключает словами: "Ты устала -- вот тебе, милая, немножко простеньких цветов, что я набрал по краям дороги". В 1918 Н. уехал на занятый белыми Юг, примкнул к войскам H. H. Врангеля, сотрудничал в газетах "Жизнь" (Р.н/Д.), "Великая Россия" (Екатеринодар), "Заря России" (Р.н/Д.), "Жизнь" (X.), "Южное слово" (Од.) и др. Три очерка, первоначально напечатанные в газетах, с изложением своих взглядов в новых условиях гражд. войны Н. опубл. отд. брошюрами "Что нужно знать солдату", "Что же нам делать?" (1919), "Война деревни с городом" (1920; все три -- Р.н/Д.).

В течение пяти недель на брошюру "Что же нам делать?" появилось неск. рецензий: Василевскнй (Не- Буква) И., Лысая душа.-- "Совр. слово". 1919, 6 (19) нояб.: Тальников Д., На повороте. -- "Одес. новости". 1919. 17(30) дек.: его же. Пересмотр теологии. -- Там же, 1919. 21 дек. (3 янв. 1920).

Революция видится Н. "как восстание масс, остро почувствовавших в борьбе за существование свое бессилие, восстание их против этого своего бессилия, и весь ход революции есть лишь яркое доказательство этого рокового бессилия и бешенства" ("Записки о революции", Вена, 1921, с. 224). Позднее он обвинял в революции лично Николая II, полагая, что он "ни как царь, ни как офицер не смел подписывать в минуту опасности отречения, как не может бросить свой пост в тяжелую минуту самый обыкновенный офицер" (брошюра "Национальная слава и национальный позор", Брюссель, 1933, с. 15).

С 1920 Н. жил в эмиграции; основал в Берлине изд-во "Детинец", к-рым владел до 1923. В 1922 опубл. ряд автобиографич. повестей, написанных с непримиримых по отношению к большевизму позиций: "Перед катастрофой" (2-е изд., Мюнхен, 1922), "Среди потухших маяков. Из записок беженца" (Б., 1922) и др. В эмигрантской печати отклики на публикации Н. были довольно многочисленны и б. ч. отрицательны.

Например, на повесть "Среди потухших маяков" появились критич. статьи с такими заглавиями: "Кающийся бухгалтер" (И. В<асилев>ский (Не-Буква) -- "Накануне, Б., 1922. 4 авт.). "Разочарованная божья коровка" (В. Чернов -- "Голос России", Б., 1922. 8 авт.), а из неск. газетных статей по поводу "Записих о революции" одна называлась ""Белые лилии" обывателя" (Б. Мирский -- там же, 1921, 9 окт.).

Сов. критики высказывались крайне резко по поводу социально-политич. позиций Н.: "Причиной его недовольства революцией были не столько какие-нибудь важные принципиальные положения, сколько лишение его удобств, тепла, котлет -- вообще съедобного в самом широком смысле слова" (Полонский В., Уходящая Русь. М., 1924. с. 64): "развивший в Эмиграции большую писательскую деятельность Нажнвин целиком укладывается в формулу: народность и православие" (Горбов Д., У нас и за рубежом. М., 1928, с. 69).

Идеи "народности и православия" Н. развивал в нет. романах "Распутин" (ч. 1--3, Лейпциг, 1923--24), "Перун. Лесной роман" (Париж, 1927), "Глаголют стяги... Исторический роман из времен князя Володимира" (Новый Сад, 1929; переизд.: М., 1995), "Кремль. Хроника XV--XVII вв." (Новый Сад, 1931), причем Н. не избавился в этих произв. от недостатка, свойственного ему и в ранние годы творчества: В. Г. Короленко писал в 1900 о неопубл. романе Н. "В царстве всемогущих", что "это материал для небольшого очерка, искусственно растянутый до размеров целого большого романа" (см.: Короленко В. Г., Избр. письма, т. 3. M., 1936. с. 137).

Кроме упомянутых Н. написал в эмиграции более 40 романов и повестей, к-рые публиковались в разл. центрах рус. эмиграции: "Бес, творящий мечту. Роман из времен Батыя" (Париж, 1929), "Во дни Пушкина. Ист. роман" (кн. 1--3, Париж, 1930), "Прорва. Беженский роман" (Рига, 1928), "Иудей. Ист. роман из жизни Рима в I веке" (кн. 1--2, Рига, 1933), "Лилии Антиноя. Ист. роман" (Брюссель, 1933), "Милые тени" и "Над Волгой" (оба -- Харбин, 1938), "Неопалимая купина. Душа Толстого" (Тяньцзин, 1936), "Расцветший в ночи лотос. Роман из времен Моисея" (Тяньцзин, 1935), "Софисты. Роман-хроника из жизни Греции V века до Рождества Христова" (Тяньцзин, 1935) и мн. др.

С 1934 Н. резко изменил отношение к СССР и даже ходатайствовал о возвращении на родину, обратившись в полпредство и консульство СССР в Париже с просьбой о принятии его в сов. гражданство и с предложением передать архив в АН СССР. Вернуться на родину Н. не довелось. Его неопубл. восп. "За святым Граалем. (Мои записки)", датир. 1918. хранятся в ИРЛИ (Р. III, оп. 1, No 1526--1528).

Сохранился текст его письма И. В. Сталину от 27 апр. 1936, в к-ром он. сетуя на недоброжелат. отношение эмигрантской печати к его произв., в частности, писал: "Если Вы будете продолжать с такою же энергией свою линию, я отдам Советскому правительству все свои силы без оглядки... У вас в печати раздаются жалобы на низкий уровень современной литературы в Союзе. Увы, эти справедливо. Дайте нам, старым спецам, возможность творить дома. Мы достаточно стары и опытны, чтобы понять необходимость приспособления наших трудов к потребностям нового периода истории России" (РГАЛИ, ф. 1118, оп. Л. No 52).

Др. произв.: "В сумасшедшем доме" (СПб., 1905), "Из жизни Л. Н. Толстого" (М., 1911), "Крестьянские дети" (в. 1--3, М., 1911--15), "Кикимора. Рассказы" (М., 1917).

Изд.: Собр. соч., т. 1--8. М., 1911--17: Собр. соч., т. 4--6. Лейпциг, 1923--2-4: т. 8...27. [Новый Сад -- Париж. 1927--331, т. 23, 27, 29, Брюссель, 1933: т. 11...49, Тяньцын--Харбин, 1935--38: Собр. соч., т. 1--3. М., 1995.

Лит.: Иванович К., Певец опрощения. -- "Голос жизни", 1905, No 5, с. 45--50, Василевский И. М., Ушибленный Толстый, -- ЖЖ, 1915, No 21, с. 7--9: Штейн С. Один из властителей дум. -- "Посл. известия". Т., 1926, No 178--79; Айхенвальд Ю., Фатум. -- "Сегодня", 1926, No 29; Куленис В., Н. в Бельгии. -- "Рос. лит-ведч. журнал". 1994, No 4; Handbook of Russian literature, New Haven--L. 1985. * КЛЭ; Муратова (2. ук.): Фостер: Писатели рус. зарубежья, ч. 2. М., 1994; Масанов.

Архивы: РГАЛИ. (р. 1115; ИРЛИ, ф. 377; ф. 123; ф. 181; ф. 185; ф. 264; ф. 266 (справка Е. Б. Фоминой); ЦИАМ, ф. 31; ф. 46 (справка В. В. Александровой).

С. Г. Полякова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999