Дерюжинский Владимир Федорович - Клемансо

Клемансо.

*) George Clémenceau, par Camille Pelletan. Paris, 1883 (въ серіи Célébrités contemporaines).

По политической карьерѣ своей, Клемансо -- ровесникъ третьей республикѣ, судьбы которой тѣсно переплетены съ обстоятельствами его жизни и исторіей его публичной дѣятельности. Характеръ этой дѣятельности,-- по крайней мѣрѣ, въ общихъ чертахъ,-- болѣе или менѣе извѣстенъ всѣмъ, кто хоть сколько-нибудь внимательно слѣдитъ за положеніемъ дѣлъ во Франціи. Но тѣмъ большій интересъ, какъ намъ кажется, можетъ получить связный очеркъ политической дѣятельности талантливаго руководителя радикальной партіи, начиная съ самыхъ раннихъ проявленій ея.

По происхожденію своему Жоржъ-Бенжаменъ Клемансо -- вандеецъ, уроженецъ той сѣверной провинціи, въ которой въ эпоху первой революціи данъ былъ энергическій отпоръ революціонному движенію. По чѣмъ крѣпче держались здѣсь преданія стараго режима, тѣмъ упорнѣе и энергичнѣе развивался здѣсь духъ новаго времени въ тѣхъ семьяхъ, въ которыя проникли республиканскія идеи. Въ одной изъ такихъ семей и родился будущій предводитель радикальной партіи, которому еще въ дѣтствѣ довелось увидѣть своего отца арестованнымъ послѣ наполеоновскаго переворота 2 декабря 1851 года.

Клемансо родился 28 сентября 1841 г. въ Мулльеронъ-аи-Паредъ; получивъ дома первоначальное воспитаніе, "которому,-- по выраженію одного изъ біографовъ Клемансо и ближайшаго его сотрудника, Камилла Пельтана),-- были чужды какія-либо мистическія идеи", онъ былъ отданъ въ нантскій лицей, а по окончаніи его поступилъ въ мѣстный медицинскій факультетъ (École de medecine et de pharmacie de Nantes). Для завершенія своего медицинскаго образованія онъ въ 1865 г. переѣхалъ въ Парижъ. То было время полнаго разцвѣта режима второй имперіи и оживленнаго движенія противъ его крайностей и злоупотребленій. Здѣсь у Клемансо впервые проявился горячій интересъ къ политическимъ вопросамъ, и онъ принялъ дѣятельное участіе въ оппозиціонныхъ волненіяхъ университетской молодежи. Ближайшимъ результатомъ этого было то, что онъ вынужденъ былъ оставить свои занятія при парижской медицинской школѣ и отложить на время свои планы относительно врачебной профессіи.

Онъ предпринялъ путешествіе въ Америку и пробылъ тамъ около четырехъ лѣтъ. Столь продолжительное пребываніе въ этой республиканской демократической странѣ не могло не оказать огромнаго вліянія на весь складъ убѣжденій, вкусовъ и стремленій Клемансо. Внимательное наблюденіе. условій политической жизни Соединенныхъ Штатовъ, представлявшихъ столь разительный контрастъ съ наполеоновскимъ режимомъ, еще болѣе укрѣпило въ немъ республиканскія идеи и страстное желаніе увидѣть, наконецъ, торжество ихъ въ родной странѣ.

Вернувшись во Францію въ 1869 г., Клемансо завершилъ свои медицинскія занятія и получилъ степень доктора медицины. Въ то время онъ, повидимому, не имѣлъ серьезнаго намѣренія выступать на арену политической дѣятельности и всецѣло посвятилъ себя врачебной практикѣ, поселившись на вершинѣ Монмартра, въ самомъ центрѣ этого рабочаго квартала. Въ качествѣ врача онъ вскорѣ составилъ себя значительную извѣстность среди обывателей своего округа, чему не мало способствовала его доступность и особенно внимательное, участливое отношеніе къ неимущимъ паціентамъ, для которыхъ у него всегда былъ открытъ безплатный пріемъ.

Франція, между тѣмъ, переживала критическую эпоху въ своемъ развитіи. Въ перипетіяхъ безумной войны, предпринятой Наполеономъ, вторая имперія доживала свои послѣдніе дни, пока, наконецъ, пораженіе подъ Седаномъ не нанесло ей окончательнаго удара. Какъ ни тяжки были испытанія, выпавшія на долю Франціи, не малымъ утѣшеніемъ въ нихъ служилъ конецъ ненавистнаго режима, взамѣнъ котораго провозглашена была республика.

Къ этому времени относятся и первые шаги Клемансо въ сферѣ политической дѣятельности. Видя въ его лицѣ человѣка, искренно преданнаго республиканскимъ идеямъ, и зная, что онъ пользуется большою популярностью среди населенія Монмартрскаго квартала, временное правительство, образованное послѣ провозглашенія республики 4 сентября 1870 г., назначило Клемансо мэромъ XVIII округа Парижа. Въ то время, благодаря труднымъ, исключительнымъ обстоятельствамъ военнаго положенія, въ какомъ находился осажденный прусаками Парижъ, роль муниципалитета была очень велика и отвѣтственна, такъ какъ на органахъ его лежали самыя разнообразныя функціи по обезпеченію населенія продовольствіемъ, вооруженіемъ и т. п. Проявивъ въ этомъ отношеніи большую энергію и распорядительность, Клемансо вмѣстѣ съ другими товарищами своими не мало поработалъ и надъ тѣмъ, чтобы дать практическое осуществленіе идеямъ новаго режима. Вскорѣ, однако, не раздѣляя образа дѣйствій временнаго правительства, которое, обѣщавъ произвести муниципальные выборы, юрмазило ихъ, Клемансо подалъ въ отставку; но когда черезъ нѣсколько дней выборы эти состоялись, онъ огромнымъ большинствомъ избранъ былъ мэромъ того же XVIII округа.

Популярность его оказалась уже настолько значительною, что и на выборахъ въ національное собраніе (8 февраля 1871 г.) кандидатура Клемансо имѣла полный успѣхъ: 95,188 голосами онъ былъ избранъ однимъ изъ сорока трехъ представителей Парижа въ собраніи, на которое выпадала задача установленія новаго режима и выработки конституціи. Здѣсь онъ сразу же занялъ видное мѣсто въ группѣ крайней лѣвой, тогда еще очень малочисленной группѣ, состоявшей изъ кучки горячихъ и стойкихъ республиканцевъ.

Въ то же время, Клемансо сохранялъ за собой и должность мэра, которая въ ту критическую эпоху требовала отъ него особенной энергіи и находчивости. Положеніе дѣлъ въ Парижѣ замѣтно обострялось и возможность внутреннихъ междоусобицъ, подготовлявшихся въ теченіе злополучной осады столицы Франціи, становилась съ каждымъ днемъ вѣроятнѣе. Опасность ихъ сдѣлалась особенно чувствительною послѣ того, какъ, благодаря небрежности администраціи, значительное количество артиллерійскихъ орудій попало въ распоряженіе національной гвардіи, устроившей при помощи ихъ импровизированное укрѣпленіе на вершинахъ Монмартра съ намѣреніемъ воспользоваться имъ въ случаѣ какой-либо попытки къ монархическому перевороту. Клемансо отлично понялъ грозящую опасность и употребилъ всѣ мѣры къ ея предотвращенію. Находя необходимымъ, чтобы пушки, поставленныя на вершинахъ Монмартра, были безъ сопротивленія переданы въ распоряженіе военнаго начальства, онъ старался достигнуть этого путемъ доводовъ, обращенныхъ имъ къ лицамъ, охранявшимъ орудія. "Клемансо,-- говоритъ Жюль Симонъ въ своей книгѣ Le gouvernement de M. Thiers,-- удалось убѣдить офицеровъ батальона (національной гвардіи) своего округа въ томъ, что они совершатъ актъ патріотизма и благоразумія, передавъ пушки въ распоряженіе правительства; онъ извѣстилъ объ этомъ правительство и указалъ день, когда батальонъ этотъ будетъ дежурить у орудій. Въ назначенный день и часъ явились повозки, но, по какому-то недоразумѣнію или вслѣдствіе скрытаго вліянія центральнаго комитета, пушки не были переданы". Эта неудача имѣла роковыя послѣдствія. Когда, черезъ нѣсколько дней послѣ этого, правительство рѣшило отобрать пушки силой, посланныя войска встрѣтили энергическое сопротивленіе, подъ вліяніемъ котораго и среди нихъ произошло смятеніе, такъ что многіе перешли на сторону сопротивлявшихся или отказывались вступать съ ними въ борьбу. Этотъ день, ознаменовавшійся, между прочимъ, разстрѣляніемъ двухъ генераловъ Леконта и Клеманъ-Томаса, явился началомъ коммуны (18 марта 1871 г.).

Роковыя проявленія междоусобицы съ поразительною быстротой слѣдовали одно за другимъ, и черезъ нѣсколько дней Парижъ былъ во власти инсургентовъ. На ряду съ законнымъ правительствомъ, члены котораго поспѣшили перебраться въ Версаль, въ парижскомъ Hôtel de Ville водворилось революціонное правительство, во главѣ котораго сталъ центральный комитетъ національной гвардіи. Въ теченіе нѣсколькихъ дней Клемансо и другіе мэры не теряли надежды добиться мирнаго исхода возникшихъ неурядицъ и на почвѣ взаимныхъ уступокъ достигнуть соглашенія между комитетомъ и регулярнымъ правительствомъ. Но задача эта оказалась черезъ-чуръ трудною, такъ какъ съ обѣихъ сторонъ не было серьезнаго намѣренія пойти на уступки. Мало-по-малу въ средѣ консервативнаго большинства версальскаго собранія на примирительную политику стали смотрѣть какъ на нѣчто предосудительное и даже преступное. При такихъ условіяхъ старанія мэровъ оставались безплодными, возбуждая противъ нихъ лишь одно раздраженіе съ обѣихъ сторонъ. Несмотря на энергическіе доводы ихъ относительно скорѣйшаго назначенія муниципальныхъ выборовъ, которыхъ требовала значительная часть парижскаго населенія, версальское правительство оттягивало ихъ. Это дало поводъ къ усиленію парижскихъ волненій, на почвѣ которыхъ революціонное правительство стало проявлять все большую энергію. Центральный комитетъ требовалъ производства выборовъ 22 марта и предписалъ мэрамъ организовать ихъ; но они, не желая подчиняться распоряженіямъ незаконнаго правительства, такъ какъ это означало бы, что они примыкаютъ къ инсургентамъ, категорически отказались. Отказъ этотъ вызвалъ въ членахъ комитета сильное раздраженіе, и тотчасъ же приняты были мѣры къ насильственному завладѣнію всѣми мэріями, что и удалось при помощи отрядовъ національной гвардіи. Большинство мэровъ проявили рѣшительное сопротивленіе, оказавшееся, впрочемъ, безплоднымъ, и на слѣдующій же день опубликовали протесты противъ этого насилія.

Говоря объ этихъ событіяхъ, Жюль Симонъ приводить цѣликомъ протестъ Клемансо, какъ заслуживающій особеннаго вниманія. Вотъ онъ: "Граждане! Сегодня, 22 марта, въ полдень, въ мэрію XVIII округа ворвалась вооруженная толпа. Одинъ офицеръ національной гвардіи осмѣлился пригласить мэра и его помощниковъ передать мэрію въ руки делегата отъ центральнаго комитета національной гвардіи. Мэръ и его помощники, облеченные муниципальными инсигніями, въ присутствіи всѣхъ служащихъ въ мэріи, пригласили постового начальника удалить ворвавшихся. Этотъ послѣдній, переговоривъ со своимъ командиромъ, заявилъ, что онъ отказывается подчиниться указанному распоряженію и что онъ, съ своей стороны, готовъ оказать содѣйствіе нарушителямъ закона. Тогда предводитель ихъ велѣлъ арестовать мэра и двухъ его помощниковъ, причемъ они были отведены въ полицейскій участокъ подъ конвоемъ двухъ шеренгъ національныхъ гвардейцевъ. Нѣсколько минутъ спустя мэру и двумъ помощникамъ, законно избраннымъ отъ населенія XVIII округа, объявлено было, что они свободны и могутъ удалиться. Граждане, мы горячо желали избѣгнуть конфликта, пагубныя послѣдствія котораго приводятъ насъ въ ужасъ. Вотъ почему мы уступаемъ насилію, не прибѣгая сами къ силѣ. Но мы энергически протестуемъ противъ покушенія, которое національная гвардія XVIII округа позволила себѣ по отношенію къ личности законно избранныхъ республиканскихъ магистратовъ, которые симъ свидѣтельствуютъ объ исполненіи своего долга".

И послѣ этого какъ Клемансо, такъ и другіе товарищи его не теряли надежды на то, что благоразумная и болѣе спокойная часть населенія съумѣеть отстоять интересы порядка. Осуществленіе этой надежды они разсчитывали увидѣть въ результатѣ муниципальныхъ выборовъ, производство которыхъ назначено было, по взаимному соглашенію депутатовъ и мэровъ Парижа и представителей центральнаго комитета, на 26 марта. Но въ выборахъ приняло участіе менѣе половины избирателей (всего 46%; остальные уклонились), и въ результатѣ ихъ -- власть въ Парижѣ перешла въ руки наиболѣе крайнихъ элементовъ. Надежда на спокойное разрѣшеніе кризиса рушилась. Самъ Клемансо не былъ избранъ, причемъ тотчасъ же (27 марта) счелъ нужнымъ сложить съ себя и депутатское званіе, мотивируя это рѣшеніе "глубокимъ убѣжденіемъ въ невозможности всякихъ дальнѣйшихъ стараній быть полезнымъ странѣ, оставаясь въ рядахъ національнаго собранія".

Намъ нѣтъ надобности слѣдить за подробностями позднѣйшихъ событій коммуны. Достаточно будетъ сказать, что и переставши быть мэромъ и депутатомъ, Клемансо не удалился въ область частной жизни, а продолжалъ дѣйствовать, руководствуясь все тѣмъ же стремленіемъ примирить обѣ борющіяся стороны, предотвратить бѣдствія междоусобицы, грозившія страшнымъ кровопролитіемъ. Въ этихъ видахъ онъ вмѣстѣ со своими единомышленниками принялъ дѣятельное участіе въ основаніи "Лиги единенія" ("Ligue d'union pour les droits de Paris"), которая, по выраженію K. Пельтана, стремилась "стать между воюющими, умиротворить разгорѣвшіяся на обѣихъ сторонахъ страсти, положить конецъ гражданской войнѣ, прежде чѣмъ ей удастся одержать роковую побѣду". Но дѣятельность этой лиги была чрезвычайно затруднительна. "Встрѣчая подозрительное отношеніе со стороны парижской власти, которая боялась напасть на нее открыто только потому, что подъ ея знаменемъ группировалась значительная часть общества, она вызывала къ себѣ вражду и въ Версалѣ, откуда министръ юстиціи Дюфоръ разослалъ генеральнымъ прокурорамъ циркуляръ, создавшій новый проступокъ -- "призывъ къ соглашенію". При такихъ условіяхъ всѣ усилія дѣятелей лиги оказывались тщетными, и они рѣшили искать поддержку въ провинціи, откуда многіе города стали посылать въ Парижъ и Версаль своихъ делегатовъ съ примирительною миссіей. Возникала даже мысль о созваніи особаго конгресса такихъ представителей съ цѣлью принудить воюющихъ сложить оружіе. Съ цѣлью лучшей организаціи общественнаго движенія въ этомъ направленіи, въ различные департаменты посланы были (въ началѣ мая) особые делегаты отъ лиги. Въ числѣ ихъ были Корбопъ, Флоке и Клемансо.

Между тѣмъ, версальское правительство, сконцентрировавъ въ своихъ рукахъ значительное количество войскъ, дѣйствовало все болѣе рѣшительно и вскорѣ предприняло правильную осаду Парижа съ цѣлью энергическаго подавленія возстанія. О какомъ-либо мирномъ разрѣшеніи междоусобицы не могло бытъ и рѣчи. Регулярныя войска отвоевывали одинъ за другимъ различные пункты Парижа, и 26 мая прокламація маршала Макъ-Магона возвѣстила объ окончательномъ водвореніи порядка.

Клемансо вернулся въ Парижъ лишь черезъ нѣсколько часовъ послѣ того, какъ армія вступила въ Сенъ-Денисскія ворота. Вернись онъ раньше, его жизни угрожала бы опасность. "Въ отчаянной рѣзнѣ въ теченіе майской недѣли,-- говоритъ Пельтанъ,-- его, безъ сомнѣнія, не пощадили бы. Разсказываютъ, что какой-то человѣкъ, котораго приняли за Клемансо, едва уже не былъ подвергнутъ разстрѣлянію; къ счастью, ему во-время удалось удостовѣрить свою личность".

Черезъ полтора мѣсяца послѣ подавленія коммуны (въ іюлѣ 1871 г.) въ Парижѣ произведены были новые муниципальные выборы, и Клемансо опять былъ избранъ членомъ муниципальнаго совѣта отъ XVIII округа. Продолжая заниматься медицинскою практикой, Клемансо былъ очень дѣятельнымъ членомъ городского совѣта и былъ избираемъ послѣдовательно -- секретаремъ, затѣмъ въ маѣ 1875 г. вице-президентомъ и въ ноябрѣ того же года -- президентомъ муниципальнаго совѣта. Въ муниципальномъ совѣтѣ онъ также занималъ мѣсто на крайней лѣвой; особенно дѣятельное участіе принималъ онъ въ обсужденія вопросовъ финансовыхъ и народнаго образованія.

По работы въ сферѣ городского управленія не могли дать ему полнаго удовлетворенія; его манилъ къ себѣ болѣе широкій кругъ общегосударственныхъ вопросовъ. Чувствуя себя призваннымъ къ политической дѣятельности въ широкомъ смыслѣ, онъ воспользовался назначенными на февраль 1876 г. выборами, чтобы выступить кандидатомъ въ члены палаты депутатовъ, созданной конституціонными актами 1875 г., которые дали политическую организацію новому режиму. Важнѣйшими пунктами своей программы онъ намѣтилъ слѣдующіе предметы: полная амнистія всѣмъ осужденнымъ за участіе въ коммунѣ 1871 г., уничтоженіе смертной казни, снятіе осаднаго положенія, которое еще продолжало существовать въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Франціи, возвращеніе государственныхъ властей изъ Версаля въ Парижъ, введеніе безплатнаго, обязательнаго и свѣтскаго обученія въ начальныхъ школахъ, отдѣленіе церкви отъ государства, реформа податной системы, распространеніе на всѣхъ обязательной воинской повинности. На почвѣ этой программы Клемансо велъ дѣятельную борьбу съ своимъ умѣреннореспубликанскимъ соперникомъ и одержалъ блестящую побѣду: 15,204 голосами онъ былъ избранъ депутатомъ все отъ того же XVIII округа.

Сдѣлавшись членомъ парламента, Клемансо на первыхъ же порахъ проявилъ себя очень дѣятельнымъ депутатомъ и вскорѣ приступилъ къ осуществленію заявленной имъ программы. Первые дебюты его въ качествѣ парламентскаго оратора совершены были по вопросу о дарованіи амнистіи всѣмъ осужденнымъ за участіе въ коммунѣ 1871 г. Занявъ видное положеніе въ тогда еще очень немногочисленной группѣ крайней лѣвой, Клемансо былъ однимъ изъ 33-хъ депутатовъ, которые впервые выступили съ энергическими требованіями неограниченной амнистіи. Въ этомъ отношеніи особенно любопытна пространная рѣчь его, произнесенная въ засѣданіи палаты депутатовъ 16 мая 1876 года. Сдѣлавъ подробный очеркъ происхожденія коммуны, указавъ на ея причины и самый характеръ движенія (съ этой точки зрѣнія рѣчь его весьма любопытна прямо для исторіи печальной эпохи), Клемансо въ прочувствованныхъ выраженіяхъ убѣждалъ палату вотировать амнистію. "Прошу васъ,-- говорилъ онъ,-- оказать довѣріе странѣ, прошу васъ проявить вѣру въ самихъ себя, а лучшимъ доказательствомъ этой вѣры въ себя, этого сознанія собственной силы будетъ вотированіе амнистіи. Вы приглашаете вашихъ префектовъ къ дѣлу умиротворенія и взаимнаго примиренія; въ свою очередь мы призываемъ васъ къ тому же дѣлу. Вы говорите имъ, что республика можетъ упрочиться лишь тогда, когда положенъ будетъ конецъ нашимъ раздорамъ. Но я боюсь, что, произнося эти слова, вы подумали только о такъ называемыхъ высшихъ классахъ, которыхъ вы вполнѣ основательно хотите привлечь на сторону республики. Я же приглашаю васъ подумать, вмѣстѣ съ тѣмъ, и о такъ называемыхъ низшихъ классахъ, которыхъ также слѣдуетъ привлечь къ республикѣ и умиротворить. Увѣряю васъ, что только путемъ примиренія всѣхъ классовъ, всѣхъ гражданъ вамъ удастся достигнуть того соціальнаго умиротворенія, котораго мы всѣ такъ горячо желаемъ. Провозгласите же амнистію еще тогда, когда это будетъ проявленіемъ сознанія собственной силы, а не ожидайте, пока этого потребуетъ общественное мнѣніе и когда съ вашей стороны это будетъ проявленіемъ безсилія, слабости. Не отказывайтесь отъ этого,-- дѣйствуйте. Вамъ нечего опасаться. Вы всегда будете сильны, если будете управлять согласно съ волею и нуждами страны, и, наоборотъ, вы всегда будете слабы, если будете управлять противъ воли страны..." {Annales de la chambre des députés, séance du 16 mai 1876.}.

Но всѣ эти доводы оставались тщетными, не находя сочувственнаго отклика въ большинствѣ тогдашней палаты. Для умѣренныхъ республиканскихъ элементовъ этого большинства призывъ къ амнистіи представлялся преждевременнымъ и неумѣстнымъ требованіемъ людей, стремящихся къ дешевой популярности, а враги республики пользовались грознымъ призракомъ коммуны, какъ пугаломъ, которымъ они стремились подкопать довѣріе населенія къ новой формѣ правленія. Вообще въ тѣ годы, въ 1876 и 1877 гг., надежды на монархическую реставрацію были еще очень велики, благодаря въ значительной степени тому обстоятельству, что во главѣ республики стоялъ маршалъ Макъ-Магонъ, не скрывавшій своихъ антипатій къ новому режиму. Враги республики надѣялись воспользоваться имъ, какъ орудіемъ реставраціи, и своими ловкими интригами довели дѣло до того, что маршалъ рѣшился, наконецъ, сдѣлать попытку государственнаго переворота, заставивъ (16 мая 1877 г.), вопреки конституціи, республиканскій кабинетъ Жюля Симона подать въ отставку и замѣнивъ его министерствомъ монархической коалиціи, подъ предсѣдательствомъ герцога де-Брольи, яраго орлеаниста.

Въ кратковременной еще исторіи третьей республики настала тревожная минута, долженствовавшая рѣшить капитальный вопросъ -- быть или не быть республикѣ. Сторонникамъ ея предстояло дать дружный отпоръ монархической коалиціи, дерзко поднявшей голову. И этотъ отпоръ былъ данъ республиканцами, сплотившимися въ тѣсные ряды подъ предводительствомъ Гамбетгы. 363 депутата вотировали новому кабинету 16 мая свое порицаніе, заявивъ, что "министры не встрѣчаютъ довѣрія въ представителяхъ націи". Отвѣтомъ правительства на этотъ вотумъ было распущеніе палаты, котораго ему не трудно было добиться отъ сената, въ большинствѣ состоявшаго изъ сторонниковъ монархіи. Назначены были новые выборы, во время которыхъ населеніе должно было отвѣтить на грозный вопросъ о желательности той или другой формы правленія. Кабинетъ деБрольи употребилъ всѣ усилія къ тому, чтобы обезпечить за собою побѣду на выборахъ. Но не бездѣйствовали и республиканцы, предпринявшіе по всей странѣ энергическую агитацію въ пользу республики. Истиннымъ героемъ ея былъ Гамбетта, достигнувшій зенита своей популярности и заслужившій трехмѣсячное тюремное заключеніе своимъ смѣлымъ вызовомъ, брошеннымъ по адресу Макъ-Магона въ памятномъ восклицаніи: "Quand la France aura fait entendre sa voix sauveraine, croyez le bien, il foudra же soumetre ou se démettre"...

Выборы, произведенные въ октябрѣ 1877 года, дали результатъ, благопріятный республикѣ: не только почти всѣ 363 депутата были вновь избраны, но къ нимъ въ новой палатѣ прибавилось еще не мало новыхъ адептовъ республики. Клемансо, принимавшій вмѣстѣ съ Гамбеттою дѣятельное участіе въ избирательномъ движеніи, былъ избралъ подавляющимъ большинствомъ 18,620 голосовъ изъ 18,820. А когда новая палата собралась, онъ былъ избранъ членомъ "комитета восемнадцати", который былъ образованъ для веденія борьбы противъ какихъ-либо попытокъ монархической реставраціи.

Извѣстно, чѣмъ кончился этотъ знаменательный инцидентъ въ исторіи теперешней Французской республики: при видѣ все болѣе ростущаго довѣрія страны къ новому режиму, маршалъ Макъ-Магонъ, бывшій оплотомъ всѣхъ монархическихъ надеждъ, заблагоразсудилъ (въ январѣ 1879 года) "se démettre" -- сложить съ себя званіе президента республики. И на его мѣсто былъ избранъ Жюль Греви, давно снискавшій себѣ репутацію честнаго и искренно убѣжденнаго республиканца и въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ занимавшій важный постъ президента палаты депутатовъ.

Съ избраніемъ Жюля Греви началось правильное функціонированіе республиканскаго режима. Свято почитая принципъ законности, новый президентъ не позволялъ себѣ ни малѣйшихъ уклоненій отъ строго-конституціоннаго образа дѣйствій. При немъ республиканская партія получила, наконецъ, возможность приступить къ практическому осуществленію своей программы. Клемансо, въ качествѣ виднаго дѣятеля передовой группы, уже въ февралѣ 1879 года выступилъ съ новымъ требованіемъ амнистіи. Резюмируя свою рѣчь по этому поводу, глава радикальной партіи сказалъ: "Мы желаемъ умиротворенія, мы твердо стремимся къ уничтоженію на будущее время всѣхъ тѣхъ взаимныхъ укоровъ, которые такъ опасны для установленія республиканскаго мира. Мы думаемъ, что настало время водворитъ въ нашей странѣ свободное управленіе, въ которомъ было бы мѣсто для всѣхъ французовъ, кто бы они ни были и каковы бы ни были ихъ убѣжденія. Это управленіе не можетъ установиться иначе, какъ при условіи полной амнистіи. Отсрочить амнистію значило бы отсрочить водвореніе свободы. На васъ лежитъ большая отвѣтственность. Еще есть время, отбросьте внушенія страха, пріучайте этотъ народъ къ свободнымъ правамъ, ведите мужественно борьбу съ вашими врагами, каковы бы они ни были, и, практикуя республиканскій режимъ, вы поможете республикѣ основаться" {Annales de la chambre des députés, séance du 21 Janvier 1879.}.

На этотъ разъ предложеніе Клемансо встрѣтило поддержку въ большинствѣ палаты депутатовъ, которая и вотировала, въ мартѣ 1879 г., первый законъ объ амнистіи осужденнымъ за участіе въ коммунѣ; въ іюлѣ же 1880 года проведенъ былъ второй законъ объ амнистіи.

Въ ближайшіе затѣмъ годы политическая дѣятельность Клемансо принимаетъ все болѣе рѣшительный характеръ и, такъ сказать, индивидуализируется, ярко отражая на себѣ печать его личныхъ качествъ. До тѣхъ поръ, пока республика находилась въ опасности и всѣ усилія республиканцевъ направлялись единственно на защиту ея отъ покушеній, Клемансо и руководимая имъ группа шли рука объ руку съ тѣмъ большинствомъ республиканской партіи, которое группировалось вокругъ Гамбетты и его ближайшихъ сотоварищей -- Жюля Ферри, Спюллера и др. Но когда миновала опасность, грозившая прочности республики, и когда власть въ странѣ перешла всецѣло въ руки республиканскаго большинства, въ парламентской тактикѣ Клемансо произошла рѣшительная перемѣна. Онъ порвалъ съ "оппортюнистами" и не разъ выступалъ съ энергическою оппозиціей противъ ихъ политики. Трудно сказать, въ какой мѣрѣ это вызывалось чисто-личными соображеніями, которыми многіе стремились объяснить размолвку Клемансо съ Гамбеттою. Очень вѣроятно, что они не оставались безъ вліянія на образъ дѣйствій самолюбиваго и честолюбиваго вождя радикаловъ, популярность котораго замѣтно возростала. Но нѣтъ сомнѣнія, что парламентская тактика его опиралась на серьезныя принципіальныя основанія. И главнымъ изъ нихъ было опасеніе, чтобы руководители республиканскаго большинства, утомившись въ долгой борьбѣ и достигнувъ, наконецъ, власти, не опочили на лаврахъ побѣды и не отказались отъ осуществленія тѣхъ задачъ, которыя они указывали въ своей программѣ.

Клемансо пожелалъ предупредить возможность этого и образовалъ самостоятельную радикальную партію, которая сохраняла бы за собою полную свободу дѣйствій по отношенію къ другимъ республиканскимъ группамъ. Съ цѣлью болѣе активнаго проведенія своихъ взглядовъ, онъ призналъ нужнымъ создать собственный органъ печати -- газету Justice, которая начала выходить съ 1 января 1880 года. Не чувствуя въ себѣ публицистическаго призванія, самъ Клемансо ограничился лишь общимъ руководительствомъ этой газеты, а къ ближайшему завѣдыванію ею привлекъ группу молодыхъ и способныхъ сотрудниковъ, каковы Камиллъ Пелльтанъ, С. Питонъ, Жюль Рошь и др. Какъ въ этой газетѣ, такъ и въ своихъ рѣчахъ Клемансо энергически воевалъ противъ одного изъ наиболѣе слабыхъ пунктовъ въ дѣятельности оппортюнистовъ, а именно недостаточно внимательнаго отношенія къ рабочему вопросу. Въ этомъ отношеніи особенно знаменательною явилась рѣчь, произнесенная имъ въ Марселѣ въ октябрѣ 1880 года; въ этой рѣчи онъ доказывалъ, что соціальный вопросъ не только существуетъ, но и настоятельно требуетъ самаго бдительнаго отношенія къ себѣ со стороны государственныхъ властей.

Борьба съ оппортюнизмомъ -- таковъ девизъ, подъ которымъ Клемансо дѣйствовалъ, начиная съ 1880 года. Онъ безпощадно нападалъ и на равнодушіе оппортюнистовъ къ рабочему вопросу, и на недостаточно рѣшительную политику его по отношенію къ клерикализму {Въ эпоху изданія знаменитыхъ декретовъ объ изгнаніи недозволенныхъ конгрегацій Клемансо выступилъ энергическимъ сторонникомъ полнаго отдѣленія церкви отъ государства. По этому поводу появилась забавная каррикатура, подъ заглавіемъ Un enfant terrible, въ которой изображены были глава оппортюнистовъ и глава радикаловъ. Гамбетта, подавая Клемансо тартинку съ надписью Expulsion des jésuites, говоритъ ему: "Voyons, soyez bien sage, mon ami, en voici un petit morceau". Клемансо отвѣчаетъ ему: "Je veux toute la tartine, moi, na!" См. А. Challamel: "Histoire do la liberté en France depuis 178Э jusqu'à nos jours". Paris, 1886, стр. 432 и 433.}, и на безплодныя затѣи колоніальной политики Ферри. Однимъ изъ средствъ, которыми Клемансо надѣялся одолѣть своихъ враговъ, являлся пересмотръ конституціи 1875 года въ болѣе демократическомъ духѣ. Но въ средѣ оппортюнистовъ идея пересмотра встрѣчала сильное противодѣйствіе, которое они старались оправдать нежеланіемъ населенія переживать новыя волненія, стремленіемъ его къ покою. По этому поводу въ 1883 году Клемансо имѣлъ случай выступить съ одной изъ своихъ блестящихъ репликъ. Напомнивъ выраженіе Жюля Ферри, что страна не хочетъ агитацій, а стремится къ покою, Клемансо сказалъ: "То, что мы называемъ агитаціей въ свободной странѣ, есть регулированная дѣятельность; мы думаемъ, что для народа не существуетъ отдыха и что общій для всѣхъ организмовъ законъ, это -- живая дѣятельность... Но мы отлично знаемъ, что всякій разъ, какъ во Франціи устанавливалась свобода, находились люди -- прежде монархисты, теперь же республиканцы,-- которые говорили: "а надо сознаться, республика не даетъ намъ покоя!" И вотъ на почвѣ этихъ стремленій къ покою страну отдавали въ руки какого-нибудь претендента... Я знаю, что это не входить въ виды г. Жюля Ферри, но просто говорю, что исторія видѣла такіе факты. И такъ, я снова заявляю, что ваша точка зрѣнія не вѣрна: то, что вы называете агитаціей, есть порядокъ, а то, что вы называете спокойствіемъ -- безпорядокъ, монархическій безпорядокъ, ведущій къ революціи (на депутатскихъ скамьяхъ крики: "докажите!"). Это не трудно. Да, если французская демократія созрѣла для self gouvernement, если она достойна того, чтобы управлять собою, то она не будетъ болѣе знать покоя: она будетъ, наоборотъ, знать непрерывное и прогрессивное движеніе, живое проявленіе политической свободы, которая получить тѣмъ болѣе блестящія проявленія, чѣмъ шире разольется просвѣщеніе въ массѣ народной. Вмѣсто покоя, вмѣсто тишины безмолвія, которое вы ей рекомендуете, она будетъ знать политическую агитацію, демократическую жизнь свободныхъ странъ, она будетъ знать всѣ ея проявленія на почвѣ закона, подъ охраною закона, въ интересахъ всѣхъ, въ интересахъ правительства, парламента, въ интересахъ самого народа!.." {Annales de la chambre des députés, séance du 6 mars 1883.}.

Въ борьбѣ съ оппортюнизмомъ окончательно сложилась физіономія Клемансо, какъ парламентскаго бойца и оратора. Онъ очень краснорѣчивъ, но краснорѣчіе его отличается многими своеобразными чертами. Онъ не любить закругленныхъ періодовъ, красиво отдѣланныхъ и своею гармоніею ласкающихъ слухъ. Въ большинствѣ случаевъ рѣчи его состоять изъ ряда краткихъ, мѣткихъ фразъ, направленныхъ къ ближайшей цѣли; въ нихъ мало общихъ соображеній и не замѣтно слѣдовъ тщательной обработки. Но въ нихъ всегда сквозить неумолимая логичность, непреклонная энергія и чрезвычайная нервность, которую, однако, онъ подавляетъ своимъ самообладаніемъ. Въ общемъ Клемансо скорѣе блестящій діалектикъ, способный дѣйствовать на разумъ своихъ слушателей, чѣмъ ораторъ, увлекающій сердца аудиторіи красотою слова.

Едва ли не лучшимъ образцомъ ораторскихъ особенностей Клемансо является та рѣчь {Annales de la chambre des députés, séance du 30 mars 1885.}, которую онъ произнесъ въ засѣданіи 30 марта 1885 года, въ день паденія послѣдняго министерства Жюля Ферри послѣ неудачъ, постигшихъ тонкинскую экспедицію. Когда Ферри закончилъ свои замѣчанія по поводу тонкинскихъ событій и заявилъ требованіе новыхъ кредитовъ (200 милліоновъ) на военныя надобности, Клемансо сказалъ: "Господа! я не буду отвѣчать президенту совѣта. Я думаю, что въ настоящую минуту уже не можетъ быть никакихъ дебатовъ между министерствомъ, во главѣ котораго стоитъ онъ, и республиканскимъ членомъ палаты" (рукоплесканія на скамьяхъ крайней лѣвой). Полъ де-Кассаньякъ: "Скажите, вообще, французамъ!" (шумъ). Президентъ: "Господа! прошу васъ сохранять за преніями всю ту серьезность, какой они требуютъ". Клемансо продолжаетъ: "Да! всякіе дебаты окончены между нами. Мы не хотимъ болѣе слушать васъ, мы не можемъ болѣе обсуждать съ вами великіе интересы родины. Мы васъ болѣе не знаемъ, мы не хотимъ васъ знать. На все, что вы говорили и что вы сдѣлали, я въ настоящую минуту хочу набросить пелену забвенія (голоса на правой: нѣтъ! нѣтъ!). Дайте мнѣ говорить, господа!... Я вижу передъ собою не министровъ, а подсудимыхъ!" (Новыя рукоплесканія на скамьяхъ крайней лѣвой и правой; въ центрѣ знаки неодобренія). Нѣкоторые члены, обращаясь къ министерскимъ скамьямъ, восклицаютъ: "Оставьте же министерскія скамьи!" Графъ де Мёнъ: "Въ Тонкинѣ не до смѣха, господинъ президентъ совѣта! Пусть вся Франція узнаетъ, что вы сейчасъ смѣялись!" Клемансо продолжаетъ: "Это -- обвиняемые въ государственной измѣнѣ ("Да! Да!" на скамьяхъ крайней лѣвой и правой)... надъ которыми рука правосудія не замедлитъ подняться, если во Франціи живы еще начала отвѣтственности и справедливости..." Далѣе Клемансо касается вопроса о томъ, что предстоитъ предпринять въ виду происшедшихъ событій; но судьба Ферри была уже рѣшена.

Главному дѣятелю оппортюнистовъ, какимъ явился Ферри послѣ смерти Гамбетты, нанесенъ былъ жестокій ударъ, послѣдствія котораго чувствительны ему и до настоящаго времени. Въ теченіе нѣкотораго времени Ферри вынужденъ былъ совсѣмъ сойти съ политической сцены, и, во всякомъ случаѣ, онъ уже безвозвратно утратилъ то значеніе, какое ему принадлежало въ продолженіе многихъ лѣтъ. Паденіе главы оппортюнистовъ явилось, конечно, въ результатѣ неблагопріятнаго стеченія обстоятельствъ, но сила этого паденія, безъ сомнѣнія, не была бы такъ велика, если бы не старанія Клемансо, который своею непреклонною энергіей подкопалъ въ корнѣ основы оппортюпизма, заслуживъ себѣ репутацію "сокрушителя министерствъ" (кромѣ паденія кабинета Ферри; особенно громкимъ крушеніемъ, также благодаря, главнымъ образомъ, Клемансо, закончилъ свое кратковременное существованіе кабинетъ Гамбетты, ноябрь 1881 г.-- январь 1882 г.).

Прозвище "сокрушителя министерствъ" дано было Клемансо его врагами и недоброжелателями, которыхъ раздражало его неизмѣнно критическое отношеніе къ республиканскимъ дѣятелямъ, не шедшимъ на встрѣчу запросамъ французской демократіи, а предпочитавшимъ топтаться въ узкихъ рамкахъ буржуазной республики. Но за предводителемъ радикаловъ несомнѣнно должна быть признана большая положительная заслуга: своею критикой и энергическою борьбой за интересы низшихъ слоевъ населенія онъ заставлялъ республиканскихъ правителей расширять программу и, конечно, не мало способствовалъ осуществленію тѣхъ реформъ, какія проведены были въ послѣдніе годы въ области рабочаго законодательства. И тѣ кабинеты, отъ которыхъ было основаніе ожидать такихъ реформъ, встрѣчали со стороны Клемансо сочувственную поддержку. Такъ было, наприм., съ министерствомъ Фрейсине въ 1886 году, съ кабинетомъ Флоке {Когда Флоке, бывшій до того времени съ 1885 г. президентомъ палаты депутатовъ, сталъ во главѣ кабинета, Клемансо едва не явился его преемникомъ по званію президента: за него при баллотировкѣ было подано столько же голосовъ (168), сколько и за Молина, но послѣдній получилъ предпочтеніе, въ качествѣ старшаго по возрасту.} 3 апрѣля 1888 года, наконецъ, съ послѣднимъ министерствомъ Фрейсине въ теченіе большей части его существованія.

Вообще за послѣдніе годы стали рѣже слышаться жалобы противъ Клемансо и обвиненія его въ придирчивости. Между тѣмъ, политическое значеніе его возросло, проявившись и въ рядѣ министерскихъ комбинацій, и въ такомъ важномъ актѣ, какъ избраніе президента республики. Когда въ декабрѣ 1887 года Греви вынужденъ былъ подать въ отставку и въ Версалѣ собрался конгрессъ для избранія ему преемника, Клемансо употребилъ всѣ усилія для того, чтобы предотвратить возможность избранія Жюля Ферри. Въ этихъ видахъ онъ энергически поддерживалъ кандидатуру Карно и не мало способствовалъ тому, что при вторичномъ голосованіи за теперешняго президента подано было значительное большинство голосовъ, а именно 616 изъ 852 (при первомъ голосованіи за Ферри подано было 212 голосовъ, а при вторичномъ только 11).

Въ печальной эпопеѣ буланжизма Клемансо также проявилъ себя независимымъ, энергическимъ и честнымъ республиканцемъ, готовымъ позабыть о мелкихъ раздорахъ и въ трудную минуту выступить въ дружную борьбу противъ общей для республики опасности. Положеніе Клемансо въ отношеніи къ Буланже было особенно щекотливо: пресловутый генералъ политическою своею карьерой обязанъ былъ, главнымъ образомъ, вождю радикаловъ. При образованіи въ январѣ 1886 года кабинета Фрейсине, Клемансо настоялъ на включеніе въ него Буланже въ качествѣ военнаго министра. Сдѣлалъ онъ это потому, что считалъ Буланже способнымъ администраторомъ, убѣжденнымъ республиканцемъ радикальнаго оттѣнка и находилъ, что онъ въ составѣ кабинета можетъ быть полезнымъ для него орудіемъ въ борьбѣ съ традиціями оппортюнистской политики. Обстоятельства не замедлили, однако, обнаружить, что Буланже -- человѣкъ ненадежный, крайне честолюбивый и готовый воспользоваться своимъ положеніемъ и популярностью въ явный вредъ республикѣ. И когда сдѣлалось достаточно яснымъ, что народившійся "буланжизмъ", къ которому примкнули монархическія партіи, есть ничто иное, какъ движеніе къ цезаризму и противъ республики, Клемансо рѣшительно порвалъ со своимъ "protège". Несмотря на то, что онъ самъ давно заявилъ себя сторонникомъ пересмотра конституціи, онъ выступилъ противъ извѣстнаго предложенія Буланже, сдѣланнаго имъ 4 іюня 1888 года, и закончилъ свою рѣчь по этому поводу слѣдующими словами: "Вы воюете противъ парламентаризма, но парламентаризмъ есть ничто иное, какъ представительное правленіе. Вы, слѣдовательно, хотите наложить руку на самую республику; но этого мы не допустимъ. Мы сдѣлали не мало ошибокъ, мы признаемъ это, но мы всѣ готовы тѣсно сплотиться вокругъ республиканскаго знамени. И когда увидатъ всѣхъ насъ сплотившимися для его защиты, никто ни во Франціи, ни въ Европѣ не усомнится въ устойчивости и силѣ нашего государства".

За нѣсколько дней передъ этою рѣчью, а именно 25 мая 1888 года, Клемансо, энергически порицая своего бывшаго пріятеля за цезаріанскія наклонности, основалъ "общество правъ человѣка и гражданина" (Société des Droits de'homme et du citoyen) "съ цѣлью защиты республики противъ какихъ-либо попытокъ реакціи или диктатуры". Подъ руководствомъ Клемансо общество это проявило большую энергію и въ значительной степени помогло въ борьбѣ съ буланжизмомъ, особенно передъ послѣдними общими выборами въ сентябрѣ 1889 года, когда буланжисты потерпѣли окончательное пораженіе.

-----

Мы прослѣдили важнѣйшіе моменты политической дѣятельности Клемансо. Все прошлое его свидѣтельствуетъ о томъ, что это -- весьма выдающійся дѣятель третьей республики, успѣвшій проявить свою сильную индивидуальность и оказать существенныя услуги прогрессивному развитію своей страны. Но до сихъ поръ его богатыя дарованія проявлялись, такъ сказать, односторонне. Изъ него выработался прекрасный дѣятель оппозиціи, сильный своимъ разумно-критическимъ отношеніемъ къ политической дѣятельности правительства. Обладаетъ ли онъ въ такой же мѣрѣ и положительными качествами, творческими способностями? На этотъ вопросъ пока невозможно дать отвѣта, такъ какъ Клемансо ни разу еще не выступалъ ни во главѣ правительства, ни даже въ качествѣ второстепеннаго члена его. Принимая во вниманіе его относительную молодость, надо думать, что онъ рано или поздно окажется у власти, и это будетъ несомнѣнно очень интереснымъ испытаніемъ для него. Въ этомъ отношеніи многое зависитъ отъ ближайшихъ общихъ выборовъ, которые должны состояться не позже осени 1893 года.

В. Д.

"Русская Мысль", кн.I, 1893