Немецкая_литература - Моя жена

Моя жена

(С немецкого)

Я и моя жена Розалия живем очень счастливо. 15 лет тому назад я познакомился с ней в одном обществе и пленился ее красотой. Розалия очень хороша собой и до сих пор. Тонкая, стройная фигура, крошечные ручки н ножки, темные вьющиеся волосы, блестящие голубые глаза с длинными ресницами, маленький изящный носик, прелестный рот и матово-бледный цвет лица. Внутренние достоинства не уступали ее внешности... Она была добра, любезна, приветлива. Мой тесть вручил мне вместе с дочерью еще изрядную сумму денег и прекрасное приданое. Трудно встретить такую счастливую пару, как мы!

Моя Розалия обладала удивительным характером, в ее нежном теле жила благородная душа! Если с моих губ срывалось неосторожное, легкомысленное слово, она тихо качала головой и бросала мне укоризненный взгляд...

И я не знал, куда деваться от стыда!

Злые люди уверяют, что я нахожусь под башмаком у жены... Вовсе нет! Просто, я привык подчиняться ее нежному влиянию, ее кроткому взору...

Понятное дело, что красота и добродетель моей жены возбуждали зависть в других дамах. Даже Евлагия, жена советника Мюллера, и лучшая подруга Розалии не избежала чувства зависти.

По моему мнению, после Розалии, Евлагия -- лучшая и красивейшая молодая женщина во всем свете! Обе женщины были неразлучны и восхищали всех своей красотой и приветливостью.

-- Как чудно идет к тебе костюм, дорогая Розалия! -- говорила Евлагия, обнимая подругу.

-- Дорогая моя, -- возражала Розалия, -- ты так шикарна и элегантна, что мне никогда не сравняться с тобой!

Это ли не дружба?

Мы жили весело и счастливо, как вдруг темные облака собрались на нашем горизонте.

Мне нужно было ехать по делам наследства в Америку. Когда я сообщил это Розалии, она согласилась сопровождать меня. Через несколько дней мы уже находились на большом пароходе "Августа-Виктория", который отходил из Гамбурга в Америку. Начало нашего путешествия было очень приятно.

Моя жена, очаровательная в споем дорожном костюме, сияла счастьем и восхищала всех пассажиров.

На третий день, волна Атлантического океана начала качать пароход.

Моя Розалия потеряла всю свою веселость и живость и лежала в каюте, бледная, совсем разбитая.

Морская болезнь захватила ее очень сильно. Розалия читала молитвы и плакала. Когда же ветер усилился, и пароход принялся танцевать, моя жена дала священную клятву никогда не вступать ногой на пароход.

Наконец, мы прибыли в Нью-Йорк, где Розалия еще раз повторила свою клятву.

-- Никогда, никогда в жизни, -- говорила она, -- не доверюсь я океану! Никогда!

Небо и я -- мы одни слышали эту клятву!

-- Но, ведь, придется же нам ехать назад! -- возразил и.

-- Никогда, и ни за что!

Через три недели я покончил все дела в Америке. Пора было возвратиться домой. На днях уходил пароход.

Я ласково напомнил Розалии об отъезде.

Никогда не забуду я этой минуты!

-- Разве ты забыл мою клятву? -- спросила Розалия, устремив на меня свои голубые глаза, -- никогда, никогда! Я поклялась!

Я начал умолять ее, упрашивать, доказывать необходимость отъезда, убеждал, уговаривал.

-- Никогда, ни за что!

Что делать? Оставалось ехать одному, и я был искренно благодарен семейству, которое согласилось приютить Розалию, на время моего отсутствия.

-- Поезжай домой, -- сказала мне жена, -- ликвидируй все дела и возвращайся! Я буду ждать тебя!

С тяжелым сердцем простился я с Розалией и уехал.

Долго обдумывал я свое положение. Что мне делать? Послушаться Розалии? Или остаться дома и ждать, когда она сама вернется ко мне?

В первом же письме я нависал жене, что около двух лет вынужден остаться дома и ожидаю ее. Розалия ответила мне, что она также будет ждать моего возвращения в Америку. Потом я написал ей, что очень болен... Она ответила, что желает мне скорого выздоровления. Я попробовал написать, что у меня случилось несчастье... Розалия ответила мне, что надеется на Бога, и что все поправится!

Мое положение было очень глупое. За спиной люди начали подсмеиваться надо мной. Дамы перешептывались при виде меня.

Бедный человек! Он и не подозревает, что жена бросила его!

Нужно было положить этому конец. Я отправился в моему другу Мюллеру и рассказал ему свое горе.

-- Не горюй, дружище! -- ответил он. -- Я могу помочь тебе! Дай мне адрес твоей жены! И не спрашивай!

С таинственной улыбкой Мюллер ушел от меня. Через две недели я получил телеграмму из Нью-Йорка от жены.

"Приезжай в среду в Шербург... Я буду с первым пароходом. Твоя Розалия".

Не могу описать моего волнения и радости. В назначенный день я был на пристани в Шербурге. Раздался свисток, пришел пароход. Скоро Розалия была в моих объятиях. Едва оправившись от первого волнения, она сердито нахмурила брови и произнесла:

-- Ну, теперь я ей покажу!

-- Что такое? -- удивленно спросил я.

Розалия поняла, что я ровно ничего не знаю, и подала мне смятое письмо.

-- Читай!

"Милостивая Государыня!

Правда ли, что рассказывает о вас в обществе ваша любимая подруга, г-жа Евлагия Мюллер? Она уверяет, что вы перенесли тяжелую сыпную болезнь, которая совершенно изуродовала ваше прелестное лицо, и что поэтому вы не желаете вернуться домой! Неужели это правда?

Ваш почтительный поклонник "А. Х.".

-- Какова! У меня сыпная болезнь? Я -- урод! -- воскликнула Розалия со слезами в голосе.

Остальное все попятно. Розалия и Евлагия сделались непримиримыми врагами...

Мы с женой живем по-прежнему счастливо и мирно.

------------------------------------------------------------------------------

Текст издания: журнал "Пробуждение", 1910, No 4, с. 47--48.