Книговод

Ольстерец

Мур Франкфорт


   

УЛЬСТЕРЕЦЪ.

Современная повѣсть. Франкфорта Мура.

The Ulsterman. А Story of to day by Frankfort Moore.

Съ англійскаго.

   Ульстерскій вопросъ, чуть ли не приведшій Англію къ тяжелому кризису весной минувшаго года, стоитъ въ тѣснѣйшей связи съ вопросомъ ирландскимъ и въ сущности своей коренится въ далекомъ прошломъ.
   Лежащій на сѣверѣ Ирландіи Ульстеръ рѣзко отличается и по характеру мѣстности, и по своему населенію отъ Ирландскаго юга.
   Первоначальные обитатели острова, ирландскіе кельты, остались вѣрны католицизму и за то подверглись жестокому гоненію со стороны Кромвеля и его приверженцевъ (средина XVII в.) Не улучшилось ихъ положеніе и съ возвращеніемъ Стюартовъ.
   Царствованіе Якова II ознаменовалось вторженіемъ въ Ирландію шотландцевъ съ принцемъ Вильгельмомъ III Оранскимъ во главѣ. Въ 1690 г. 12 іюля онъ на-голову разбилъ католическія войска короля Якова, своего зятя, и овладѣлъ англійскимъ престоломъ. День битвы на р. Бонне до сихъ поръ для ульстерцевъ является днемъ ихъ національно-вѣроисповѣднаго торжества. Ежегодныя процессіи, митинги поддерживаютъ память объ историческомъ днѣ и питаютъ духъ національной вражды. Въ 1736 году на мѣстѣ, гдѣ чуть было не погибъ Оранскій, оранжисты поставили обелискъ.
   Побѣдители при Бойне, предпріимчивые, упорные шотландцы, на протяженіи вѣковъ сохранили презрѣніе и ненависть къ побѣжденнымъ и страстное тяготѣніе къ Англіи, лежащей по ту сторону Ирландскаго моря. Ирландія испоконъ вѣковъ (съ XII в., со времени своего присоединенія къ англійской коронѣ) была падчерицей Англіи. Послѣ безконечныхъ перипетій борьбы и испытаній ирландцы добились своего, и вопросъ объ ирландскомъ самоуправленіи (гомрулѣ) принципіально рѣшенъ. Противъ гомруля возстаютъ ульстерцы. Они видятъ въ гомрулѣ разрывъ съ Англіей и опасаются въ автономной Ирландіи ига ненавистныхъ "папистовъ". Они грозили съ оружіемъ въ рукахъ защищать унію, если только "парламентъ попробуетъ навязать имъ самоуправленіе". Прошлогодняя весна доказала, что съ этимъ настроеніемъ приходится считаться. Европейская война разомъ измѣнила положеніе вещей. Вопросъ ирландскаго самоуправленія, а съ нимъ и ульстерскій вопросъ сняты до окончанія войны съ очереди.
   А пока недавно грозившій бунтомъ Ульстеръ на собственный счетъ, какъ то было и во время бурской войны, снаряжаетъ полки, которые идутъ на внѣшняго врага Соединеннаго королевства. Перев.
   

I.

   Было безъ пяти минутъ полночь на двѣнадцатое іюля. Кое-гдѣ въ окнахъ домовъ ульстерской деревни Ардерри замелькали огни; въ раскрытыя дверныя фрамуги высовывались то тутъ, то тамъ головы и исчезали съ сообщеніями о погодѣ. Голоса раздавались на всю улицу. Не успѣли пробить церковные часы, какъ раздался грохочущій звукъ, словно пустой боченокъ прокатился по неровной дорогѣ. Но всякій нелишенный слуха человѣкъ послѣ незначительнаго колебанія догадался бы, что звукъ этотъ производитъ барабанная дробь на нѣсколькихъ барабанахъ. Звукъ -- негромкій и глухой -- напоминалъ шумъ волнъ въ глубокой пещерѣ. Постепенно число открытыхъ фрамугъ возрастало, высовывавшіяся до половины мужскія фигуры, отчетливо вырисовывавшіяся на фонѣ освѣщенныхъ кухонь, обмѣнивались короткими привѣтствіями съ сосѣдями.
   -- Здорово, Джонни!
   -- Здорово, Самми!
   Таково обычное привѣтствіе ульстерцевъ. Однако случается, что двое людей могутъ съ минуту молча смотрѣть другъ на друга, хотя и не могутъ не видѣть одинъ другого.
   -- А какъ будто день будетъ ясный, хорошій.
   -- Да, ночь хорошая!
   -- А что, дружище, Анди Грахамъ взялся за большой барабанъ?
   -- Не спрашивай меня, такъ я не солгу!...
   -- Говорятъ, нынче будетъ маршировать самъ старый Бобъ Нельсонъ.
   -- Врешь!
   -- Право. Спроси Боба.
   -- Слыхивали ли вы такую вѣсть?
   -- Чего еще наплетете?
   -- Чудите! Еще что выдумаете! Да ему подъ восемьдесятъ.
   -- Провалиться мнѣ на этомъ мѣстѣ, коли ему не подъ девяносто.
   -- А вотъ вчера намъ привелось слышать, что безъ драки не обойтись.
   -- Разумѣется, коли они напустятъ на насъ папистовъ!
   -- Пусть-ка испробуютъ! Мы имъ покажемъ святую воду! Наконецъ-то пробило... Съ двѣнадцатымъ!
   -- И сами слышимъ, Джимми! Да здравствуетъ король Вилльямъ! {Вилльямъ III Оранскій, король Англіи, 1688--1702.} Къ чорту папу!
   Немногосложная болтовня была прервана боемъ часовъ, отсчитавшихъ двѣнадцать ударовъ и тѣмъ возвѣстившихъ наступленіе знаменательной оранжистской {Оранжисты-юніонисты, противники введенія гомруля.} годовщины, двѣнадцатаго іюля.
   Не успѣлъ замереть послѣдній ударъ, какъ съ нѣсколькихъ сторонъ маленькаго городка раздался громоподобный бой огромныхъ барабановъ величиною съ доброе колесо телѣги. Тяжелые удары гулко падали на туго натянутую баранью кожу, выбивая въ должномъ темпѣ оранскій гимнъ "Boyne Water". Барабанъ гремѣлъ въ теченіе нѣсколькихъ минутъ, когда послышался пронзительный свистъ флейтъ, силившихся перекричать барабанъ, но успѣвавшихъ въ этомъ не болѣе, чѣмъ игроки въ крикетъ, старающіеся перекричать раскаты отдаленнаго грома. Дергачи на сосѣднемъ лугу, положительно, дѣйствовали успѣшнѣе..
   Въ послѣдовавшіе затѣмъ полчаса маленькій городокъ окончательно проснулся. Изъ домовъ несся запахъ жареной копчёной грудинки, а молодежь, въ большинствѣ рабочіе и работницы съ фабрики Александра, уже толпилась на темной улицѣ, обмѣниваясь замѣчаніями чисто-личнаго характера, которыя во всякомъ другомъ мѣстѣ, кромѣ Ардерри съ округой, показались бы, пожалуй, нѣсколько рѣзкими. Но слона не пощекочешь перышкомъ... То тутъ, то тамъ слышались взрывы хохота, но не остроуміе вызывало ихъ, а "тонкая" шутка вродѣ того, что сорвутъ съ парня шапку, столкнутъ, или, какъ принято говорить въ Ардерри, "спихнутъ", кого-нибудь въ грязь. Въ Ардерри никогда нѣтъ недостатка въ грязи. Время отъ времени откроется дверь, и женскій голосъ крикнетъ по адресу какой-нибудь изъ кучекъ:
   -- Ты тутъ, Мэри-Анна? А? Тутъ что ли?
   -- Здѣсь я! А вамъ что нужно?
   -- Сію минуту ступай домой, а то я не стану долго разговаривать...
   -- Мэджи Макъ-Ки здѣсь.
   -- Мнѣ все равно кто есть, кого нѣтъ. Коли не послушаешь, я те уши надеру. Сейчасъ иди домой и одѣвайся.
   -- Мнѣ нечего одѣваться, я уже одѣта.
   -- Довольно шататься по улицѣ въ такую пору. Поторопись, а не то я пошлю за тобой отца, онъ приведетъ тебя за вихоръ, дай только добраться...
   Дѣвушка съ воркотней покидала товарищей и съ хмурымъ видомъ направлялась къ матери, провожаемая насмѣшками товарищей. Когда дверь дома захлопывалась за нею, на улицѣ все еще слышалась брань матери и воркотня огрызавшейся дочери, вызывавшія взрывы хохота среди дѣвушекъ и парней.
   Между тѣмъ барабаны гремѣли все громче, флейты визжали все пронзительнѣе, все больше расходясь съ барабанами. Народъ сновалъ по улицѣ, перекликаясь, перебрасываясь замѣчаніями. Гдѣ-то повздорили два парня: одинъ припомнилъ другому какое-то замѣчаніе, сдѣланное въ прошломъ году и всплывшее теперь у него въ памяти. До драки дѣло не дошло, да если бы они и разодрались, констебли остались бы на почтительномъ разстояніи. "Двѣнадцатаго" ссоры друзей не привлекаютъ вниманія скромныхъ блюстителей порядка: они памятуютъ, что ихъ вмѣшательство можетъ быть вызвано болѣе серьезными поводами. Этотъ инцидентъ исчерпалъ настроеніе момента: когда на башнѣ пробило часъ, улица опустѣла. Только большой барабанъ не умолкалъ; объяснялось это тѣмъ, что онъ былъ въ рукахъ юнца, который впервые получилъ возможность выражать свои чувства такимъ путемъ и былъ въ упоеніи отъ сознанія, что съ такою легкостью можетъ сотрясать оконныя стекла. Онъ ни за что не соглашался прекратить вмѣстѣ съ другими. Его друзья, разошедшіеся по домамъ, совѣтовали ему бросить дурачество, иные бранили его дуракомъ, а одинъ такъ пообѣщалъ ему такую потасовку, которая отобьетъ у него навсегда охоту барабанить. Онъ не унимался, и наконецъ его отецъ выскочилъ изъ дому, бросился на него, швырнулъ его на барабанъ и, захвативъ отлетѣвшія въ разныя стороны колотушки, направился домой, приговаривая:
   -- Будешь знать теперь, негодяй! живо отправляйся домой, вотъ тебѣ весь сказъ!
   Онъ подождалъ, пока сынъ, девятнадцатилѣтній парень, поднялся на ноги и, вскинувъ черезъ голову барабанъ (величиною со среднюю бочку), мрачно поплелся домой. Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ дверей онъ разомъ проскочилъ впередъ, ловко (должно быть, благодаря большой практикѣ) избѣгнувъ тумака, которымъ -- онъ зналъ -- отецъ намѣревался угостить его на порогѣ.
   Въ дверяхъ барабанъ застрялъ, подскочилъ и задѣлъ ремнемъ отца.
   -- Убери эту штуку, а не то я такъ пну ее, что она разъ навсегда перестанетъ трещать, -- мрачно крикнулъ онъ сыну. Дверь захлопнулась, и на улицѣ водворилась тишина, только изъ-за двери слышалась громкая рѣчь. Говорилъ, разумѣется, не сынъ, а отецъ. Во всей улицѣ не нашлось бы дома, гдѣ родительская власть была такъ слаба, чтобы девятнадцатилѣтній, а то и тридцати лѣтній сынъ осмѣлился бы возвысить голосъ и возразить отцу.
   Шесть часовъ спустя городокъ уже бодрствовалъ. Запахъ жареной грудинки смѣшивался съ ароматомъ свѣжаго хлѣба, печенаго на сковородахъ надъ торфомъ въ большинствѣ домовъ, хотя въ иныхъ кухняхъ и топили углемъ. Въ такомъ случаѣ хлѣбъ пекли въ жестяныхъ формахъ. Но эти мелочи не вліяли на его ароматъ, и хозяйкамъ, не приходилось дважды звать къ завтраку мужчинъ, стоявшихъ въ однихъ жилетахъ у наружныхъ дверей. Этотъ завтракъ былъ не воскресный завтракъ, на немъ не лежала тѣнь субботнихъ заботъ. Мужчины могли "прохлаждаться" за столомъ, и они пользовались своей свободой: недаромъ же они были вполнѣ одѣты -- недоставало только сюртуковъ и широкихъ шарфовъ оранской корпораціи. Женщинамъ и дѣвушкамъ предстояло еще "дѣлать туалетъ", а некогда было разсиживать и болтать. Онѣ наливали на блюдечки черный, какъ чернила, чай (недаромъ же онъ настаивался три четверти часа) и прихлебывали его, откусывая порядочныя порціи горячаго хлѣба, ломоть котораго держали въ другой рукѣ. Онѣ были полуодѣты и прекрасно знали, что, какимъ бы временемъ онѣ ни располагали, имъ его будетъ мало!
   Нельзя сказать, что завтракъ этотъ отличался остроуміемъ: любое замѣчаніе, которое въ Ульстерѣ считаютъ шуткой, на югѣ было бы принято какъ явное оскорбленіе. Личныя нападки, тяжеловѣсныя насмѣшки, безцеремонное напоминаніе о незажившихъ ранахъ, презрительно-насмѣшливое отношеніе къ вещамъ исключительно личнаго свойства, каковы: веснущатое лицо, прыщъ на подбородкѣ, выбившаяся прядь волосъ, торчащій зубъ -- вотъ характеръ обычнаго ульстерскаго юмора.
   Послѣ того какъ дамы, должнымъ образомъ парировавъ личные выпады кавалеровъ, уходили къ себѣ, чтобы облечься въ полный парадъ для предстоящей процессіи, мужчины закуривали свои трубки и выпивали "по первой", предшествовавшей многочисленнымъ другимъ, которыми они въ теченіе дня воздавали дань уваженія любимому монарху.
   Много рюмокъ выпивалось непосредственно послѣ перваго завтрака: мужчины безъ сюртуковъ переходили отъ двери къ двери и считали болѣе чѣмъ невѣжливымъ отказаться отъ приглашенія выпить... Однако снисходительные къ себѣ родители запрещали притрогиваться къ спиртнымъ напиткамъ своимъ сыновьямъ, пока тѣ находились подъ ихъ кровлей, и случалось, даже тридцатилѣтніе сыновья курили исподтишка! Самые невоздержанные родители -- помимо шотландцевъ -- именно среднеульстерцы, и они же самые строгіе ревнители дисциплины.
   Къ десяти часамъ подъ лилейными гирляндами и красными знаменами оранскаго клуба собралась уже порядочная толпа. Человѣкъ сто въ воскресныхъ костюмахъ съ широкими перевязями оранскихъ цвѣтовъ: оранжеваго, голубого и краснаго. Тутъ же толпа молодежи и женщинъ, въ возрастѣ отъ шестнадцати до пятидесяти лѣтъ, въ туалетахъ, которые явно говорили о прошломъ годѣ... На лицахъ собравшихся не было ни тѣни веселости, ни малѣйшаго намека на праздничное настроеніе. Мужчины имѣли видъ солдатъ, готовыхъ къ бою, а женщины, и старыя, и молодыя, видимо были преисполнены сознанія, что онѣ жены и дочери этихъ солдатъ. Конечно, дѣвушки оглядывали другъ друга съ головы до ногъ, взаимно критиковали шляпы и платья, но хихиканья не было слышно въ толпѣ, молодые люди даже не оглядывались въ сторону своихъ "предметовъ", а шагали, опустивъ глаза, засунувъ руки въ карманы, или стояли, прислонясь къ стѣнѣ Оранскаго клуба, то и дѣло сплевывая на землю... Ихъ лица отражали полнѣйшее равнодушіе, и красавицы платили имъ той же монетой. Появленіе отряда изъ сосѣднихъ селъ было встрѣчено почти молча, не говоря ужъ о привѣтственныхъ кликахъ... Кое-кто обмѣнялись рукопожатіями, замѣчаніями объ уходящей грозѣ. Черезъ нѣсколько минутъ подъѣхалъ молодой человѣкъ въ цилиндрѣ, въ сюртукѣ съ широкимъ шарфомъ, черезъ плечо, въ перчаткахъ.
   Соскочивъ съ пролетки, онъ безъ церемоніи протолкался къ большому флагу, качавшемуся на своихъ древкахъ, словно воздушный шаръ.
   -- Вы здѣсь, Джэмми? Гдѣ Джэмми Мартинъ? Кто видѣлъ Джэмми Мартина?-- взывалъ вновь прибывшій.
   -- Онъ только что вошелъ въ залъ, м-ръ Кэмпбель,-- отозвался стоявшій у флага.
   -- Пусть кто-нибудь позоветъ его сюда; нѣтъ, погодите. Я самъ пойду,-- замѣтилъ м-ръ Кэмпбель и ринулся въ залъ.
   -- Гдѣ вы, Джэмми Мартинъ? Гдѣ же вы?
   -- Здѣсь я!-- откликнулся юноша, разговаривавшій съ группой людей.-- Мы готовы. Вы, конечно, поведете насъ, какъ всегда? Не правда ли?
   -- Пожалуй. Зачѣмъ дѣло стало? Пусть строятся: впереди "Арденскіе вѣрные шотландцы", потомъ "Красные герои Джирвока", замкнутъ шествіе "Черные рыцари Балишана". У черныхъ двѣ хоругви?
   -- Да, у нихъ "Раскрытая библія" и "Стѣны Дерри". Ихъ видно отсюда.
   -- Двѣ новыхъ хоругви! Это -- здорово! Какъ поживаете, м-ръ Глекъ?
   -- Я храбрюсь, но усталъ, м-ръ Кэмпбель.
   -- Къ вечеру вы будете еще больше чувствовать усталость. Но пора выступать. У кого барабанъ?
   -- Кажется, у Чарльза Орръ. Да, у Чарли.
   -- Вы готовы, м-ръ Кэмпбель?
   -- Готовъ. Идемъ. Вѣрные шотландцы, впередъ!
   М-ръ Кэмпбель, предсѣдатель ардеррійскаго отдѣла оранской лиги, обдернулъ шарфъ, сбившійся подъ мышку, и вышелъ изъ зала, чтобы встать во главѣ процессіи, направлявшейся на поле Баллибай, въ четырехъ верстахъ отъ Ардерри, гдѣ происходила большая демонстрація.
   

II.

   Ардерри -- одно изъ большихъ селеній или маленькій городокъ въ Ульстерѣ. Населеніе его свыше трехъ тысячъ, и живетъ оно уютнѣе и зажиточнѣе, нежели любой рабочій поселокъ въ королевствѣ. Въ Ардерри отсутствуютъ негигіеническія постройки, но всѣ какъ на подборъ безобразны. Два длинные ряда домовъ образуютъ прямую улицу, которая могла бы смѣло служить той линіей, которую Петръ Великій провелъ, обозначивъ шоссе между своей новой и старой столицей. Вывѣска булочника, портного, бакалейной и мануфактурной лавокъ -- однѣ немножко нарушаютъ однообразіе архитектуры. Нѣтъ ни малѣйшаго намека на сады, хотя вокругъ городка всюду зелень, и холмы Балишаны пестрѣютъ фермами. Повидимому, никому не нуженъ былъ садъ пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ, когда въ Ардерри выросла улица, чтобы вмѣстить рабочихъ Джибсоновой фабрики, да такъ и до сей поры никто не чувствуетъ въ немъ потребности. Въ среднемъ Ульстерѣ не цѣнится красота сама по себѣ; то, что полезно, что приноситъ барышъ, то цѣнится и независимо отъ красоты.
   Вмѣстѣ съ тѣмъ Ардерри -- типично-зажиточный приходъ. Льнопрядильныя фабрики даютъ хорошій заработокъ какъ мужскому, такъ и женскому населенію, и рѣдкая семья не тратить еженедѣльно два-три фунта, весь свой заработокъ. Народъ привыкъ жить хорошо и широко. Въ городкѣ три ресторана, и всѣ они по вечерамъ полны народу, но отсюда не слѣдуетъ, что всѣ мужчины пьяницы: пьяницъ мало, но многіе "выпиваютъ". Иные выпиваютъ три-четыре полубутылки въ вечеръ и отнюдь не перестаютъ быть трезвыми. Въ противоположность товарищамъ, по ту сторону канала здѣсь рѣдко встрѣтишь рабочаго, который выпиваетъ днемъ стаканъ пива, и рѣдко кто въ разгаръ работы опоздаетъ въ понедѣльникъ на работу. По воскресеньямъ и мужчины и женщины ходятъ въ церковь -- одни въ епископальную, другіе -- большинство -- въ пресвитеріанскія, изъ которыхъ двѣ близко отъ города. На разстояніи мили отъ Ардерри находится маленькая методистская часовня. Она обслуживаетъ Ардерри и своихъ прихожанъ въ Джирвокѣ и въ Балишанѣ. Часовенка стоитъ немного въ сторонѣ отъ дороги и окружена полсотней простыхъ надгробныхъ камней. Она является безмолвнымъ памятникомъ культа, распространеннаго во многихъ частяхъ Ульстера столѣтіе тому назадъ, и служила молитвеннымъ домомъ Общины Друзей. Большинство изъ нихъ покинуло Ульстеръ, но одинъ изъ давно умершихъ членовъ общины завѣщаніемъ обезпечилъ за маленькимъ кладбищемъ и часовней права на дальнѣйшее существованіе.
   Для сосѣдней общины этотъ пережитокъ не представляетъ интереса. Джирвокскіе оранжисты не прочь были приспособить часовенку для нуждъ своего отдѣла, чтобы не ходить въ Ардерри; но запрошенныя по этому поводу власти отвѣтили, что если бы онѣ и были въ правѣ распорядиться постройкой, онѣ могли бы отдать ее только для цѣлей мирнаго характера.
   -- Осмѣлиться сказать, что оранжисты не являются сторонниками мира! возмущался предсѣдатель джирвокскаго отдѣла.-- Я выбилъ бы дурь изъ молодца, написавшаго это письмо, скажи онъ мнѣ, что я не за миръ, негодяй!..
   Изъ сказаннаго видно, что населеніе Ардерри стоитъ за религію, если только она протестантская. Всѣ поголовно убѣждены, что остальныя религіи, существующія и существовавшія, плохи, а самая недостойная -- римско-католическая. По ихъ мнѣнію, если католицизмъ и религія, то создана она самимъ сатаною на погибель рода человѣческаго, предотвратить которую призвана лига оранжистовъ. Но никто не задавался цѣлью разобраться въ этомъ ученіи.
   Разсказываютъ случай, имѣвшій мѣсто въ одномъ изъ англійскихъ клубовъ. Весьма умѣренный ульстерецъ весьма рѣзко отозвался о покойномъ папѣ и былъ остановленъ незнакомымъ господиномъ, протестантомъ, который, однако, признавалъ достоинство папы, какъ главы большой церкви и какъ государственнаго человѣка, своимъ вліяніемъ не разъ предотвращавшаго войну.
   -- Не старайтесь меня переубѣдить,-- возразилъ оранжистъ.-- Вы, должно быть, не знаете, какой славой папа пользуется у насъ въ Джирвокѣ.
   Въ среднемъ Ульстерѣ никто не пытается доискаться причинъ ненависти къ папистамъ; онѣ интересуютъ не больше, нежели причина, почему иные люди отъ изумленія всплескиваютъ руками: и то и другое естественно и передается отъ поколѣнія къ поколѣнію.
   Здѣсь мы имѣемъ дѣло съ потомками англійскихъ и шотландскихъ колонистовъ, вытѣснившихъ изъ Ульстера его первоначальныхъ обитателей. Конечно, этотъ планъ не могъ быть осуществленъ безъ убійствъ и притѣсненій; въ теченіе вѣковъ религія туземцевъ закономъ предавалась анаѳемѣ, ея бѣжали, какъ чумы. И въ этихъ традиціяхъ воспитывались дѣти изъ поколѣнія въ поколѣніе, пока...
   Пока оранжистская процессія съ барабаннымъ боемъ, со знаменами Ардерри и сосѣднихъ селъ и мѣстечекъ не собралась на обычное мѣсто и предсѣдатель оранской лиги не выступилъ, съ рѣчью, длившейся три четверти часа. Имѣя около себя на платформѣ духовенство различныхъ протестантскихъ сектъ, онъ пространно говорилъ въ духѣ оранжизма, обвиняя правительство въ томъ, что оно стремится водворить унижающую и развращающую религію...
   Проповѣдь отнюдь не отличалась академичностью. Ораторъ извергалъ снопы искръ и не стремился умѣрить свой пылъ, а мѣстный колоритъ его рѣчи взывалъ къ традиціи и національному чувству обывателей средняго Ульстера. Далеко не всѣ четыре-пять тысячъ собравшихся слушали рѣчь, да имъ и не нужно было слушать ее; эти мрачныя фразы сотни разъ мелькали передъ ними, словно искры мощнаго факела, пылавшаго надъ всей провинціей каждый іюль... Толпа привѣтствовала его не въ томъ сдержанномъ почтительномъ тонѣ, какимъ она привѣтствуетъ короля, а сжимая кулаки, сверкая глазами, горя жаждой борьбы.
   Рукоплесканія, провожавшія оратора, слились съ привѣтствіями священнику (не тому, кто прочелъ молитву передъ открытіемъ митинга, а пресвитеріанскому), популярному человѣку, сыну фермера, говорившему на томъ же твердомъ, гортанномъ, ульстерскомъ нарѣчіи, на которомъ изъяснялась слушавшая его толпа. Онъ говорилъ тѣми же фразами, прибѣгалъ къ тѣмъ же метафорамъ, какими пользовался предыдущій ораторъ, но, благодаря тому, что онъ многія слова произносилъ на мѣстный чисто-ульстерскій ладъ, каждая его фраза встрѣчала шумное одобреніе: каждый въ толпѣ чувствовалъ себя на мѣстѣ оратора, каждый тысячу разъ говорилъ этими самыми словами и въ этомъ именно тонѣ и потому до хрипоты восторгался собственными мыслями.
   Третій ораторъ прибылъ изъ Бельфаста, съ корабельной верфи, и не забылъ своего отрывистаго мѣстнаго акцента. Слова его сыпались, словно онъ вбивалъ заклепки, и чувствовалось, что не поздоровится тому, кто вздумалъ бы ему противорѣчить. Онъ вызывалъ на словесный поединокъ, озирался въ ожиданіи противника и, повидимому, огорчался отсутствіемъ таковыхъ. А толпа, конечно, искренно обрадовалась бы появленію оппонента! За отсутствіемъ разномыслящихъ ораторъ вынужденъ былъ ограничиться воображаемымъ оппонентомъ,-- но и досталось же ему!.. Онъ высмѣялъ его и его предковъ, предлагалъ ему самые безцеремонные вопросы, приглашалъ слушателей выразить ему презрѣніе за неумѣніе парировать нападки. Разъ или два несчастный призракъ пытался было возразить, но вой, раздавшійся въ отвѣтъ, заглушалъ его попытки. Игра была проведена такъ безукоризненно, что толпа отдала должную дань искусству оратора: восторженные крики одобренія чуть не заглушили голосъ продавца имбирныхъ пряниковъ.
   Вслѣдъ за нимъ выступилъ парламентскій чемпіонъ. Испытанный боецъ, онъ понялъ, что ему не сладить съ аудиторіей при данныхъ обстоятельствахъ, если не связать начало своей рѣчи съ рѣчью предшественника. И онъ ловко сдѣлалъ это.
   -- Вы слышали, что сказалъ только что сошедшій съ трибуны нашъ другъ, вы видѣли, что онъ за человѣкъ; хорошо, все, что я хочу сказать въ настоящую минуту, сводится къ тому, что на бельфастскихъ верфяхъ двадцать пять тысячъ людей точно такого образца, готовыхъ повторить то, о чемъ онъ говорилъ, и болѣе -- сдѣлать то, что готовъ сдѣлать ораторъ, какъ онъ вамъ говорилъ;-- двадцать пять тысячъ человѣкъ готовы въ одной рукѣ со знаменемъ Соединеннаго королевства, съ ружьемъ -- въ другой если явится необходимость, защищать очаги и вѣру отцовъ отъ притязаній Рима и его союзниковъ въ палатѣ общинъ!
   Эти слова попали прямо въ цѣль -- ораторъ на то и разсчитывалъ. Громъ одобренія разсѣялъ послѣднія сомнѣнія, если они и были... "Время споровъ миновало,-- произнесъ ораторъ, какъ только получилъ возможность слышать собственный голосъ.-- Мы пытались доказывать и спорить въ теченіе долгихъ, скучныхъ лѣтъ, насъ не хотѣли слушать. Хорошо. Теперь мы говоримъ: вы заявляете, что силой заставите насъ подчиниться,-- прекрасно, придите и сдѣлайте это, придите и сдѣлайте!"
   Этимъ рѣчи собственно и исчерпались. Были еще ораторы, принимались еще резолюціи, но это была одна проформа. Всякій и каждый видѣлъ то, что люди видѣли тысячи разъ съ тѣхъ поръ, какъ міръ стоитъ: споры излишни, безполезны, рѣшеніе принадлежитъ силѣ. Спорятъ безумцы, мужи сражаются.
   "Придите и сдѣлайте, придите и сдѣлайте,-- пусть попробуютъ!" Такъ говорили барабанныя колотушки, когда процессія стройнымъ маршемъ, во всемъ величіи знаменъ и шарфовъ обошла поле. Потъ градомъ катился по лицамъ барабанщиковъ, у нѣкоторыхъ даже кровь проступала на рукахъ, но они были проникнуты сознаніемъ, что барабанный бой возвѣщаетъ торжество протестантизма въ Ирландіи. "Идите, идите, идите! Придите и сдѣлайте! Придите и сдѣлайте!"
   Этотъ голосъ покрывалъ всѣ доказательства. Въ немъ былъ и здравый смыслъ. Развѣ не полонъ глубокаго смысла намекъ на то, что на двухъ судостроительныхъ заводахъ Бельфаста двадцать пять тысячъ человѣкъ могутъ быть приведены въ состояніе боевой готовности и жаждутъ встать за общее дѣло?
   -- И какой народъ!-- воскликнулъ одинъ изъ священниковъ, сходя съ платформы. Изготовленіе стальныхъ досокъ и цѣпей -- хорошая гимнастика для мышцъ!
   -- А стоитъ имъ только пальцемъ поманить -- и съ Клейда придутъ на помощь пятьдесятъ тысячъ товарищей!
   -- А мы еще не приняли въ расчетъ тѣхъ, что работаютъ въ мастерскихъ Бельфаста, Дерри, Баллимены, Баллимоней и въ прочихъ мѣстахъ!
   -- Посмотримъ, какъ они придутъ и навяжутъ намъ свой гомруль!
   -- Они не желали слушать нашихъ доводовъ въ палатѣ,-- замѣтилъ одинъ изъ членовъ совѣта графства.-- Они выслушивали статью за статьей безъ преній... Посмотримъ, какъ они теперь навяжутъ намъ свое рѣшеніе.
   Таково было послѣднее слово на платформѣ, таково же было и послѣднее слово барабанщиковъ.
   Одинъ изъ нихъ по возвращеніи домой въ Ардерри провелъ нѣсколько времени въ клубѣ, въ компаніи друзей. Подъ конецъ они, повидимому, устали отъ его безконечныхъ славословій короля Вилльяма, и одинъ изъ нихъ со всей откровенностью ульстерца, собирающагося унизить друга, сказалъ:
   -- Эхъ, дружище, мы и сами давно все это знаемъ. Не стоитъ весь вечеръ толковать о королѣ Вилльямѣ. Да и не вѣрится, чтобы вы, при всѣхъ вашихъ разговорахъ, сами знали, кто былъ король Вилльямъ.
   -- Я знаю побольше, чѣмъ вы,-- возразилъ барабанщикъ.
   -- Предоставимъ судить объ этомъ другимъ,-- воскликнулъ второй.-- Посмотримъ, что вы знаете. Скажите-ка для начала, кто онъ былъ?
   -- Онъ былъ принцъ Оранскій, вотъ вамъ.
   -- Такъ, къ тому же онъ былъ король Вилльямъ. Но былъ онъ англичанинъ, ирландецъ или шотландецъ?
   -- Вѣдь я же сказалъ вамъ, что онъ былъ принцъ Оранскій.
   -- Да, да. Но что же такое "Оранскій". Происходитъ это отъ названія мѣстечка или замка, или рѣки, или чего иного?
   Барабанщикъ смѣшался, и его пріятель сталъ хихикать, имитируя его смущеніе. Черезъ минуту барабанщикъ швырнулъ на полъ барабанъ и сбросилъ сюртукъ.
   -- Глядите!-- крикнулъ онъ, надменно закидывая голову.-- Глядите! Я ничего не знаю о королѣ Вилльямѣ,-- ладно, но я лучше васъ всѣхъ! Вотъ вамъ! Слышите: я первый здѣсь!
   Это было равносильно вызову, сдѣланному предсѣдателемъ лиги съ платформы. Протестантскій Ульстеръ и не представляетъ себѣ возможности, что имъ могутъ управлять паписты изъ другихъ провинцій. Для него давно миновало время убѣжденія, что все это для его блага и на благо Ирландіи. Протестантскій Ульстеръ показалъ, что католическія провинціи могутъ быть стерты съ лица земли безъ ущерба для міра. Ихъ представители въ палатѣ общинъ въ теченіе болѣе тридцати лѣтъ -- за незначительными исключеніями -- стояли на уровнѣ дровосѣковъ и водовозовъ въ протестантскомъ Ульстерѣ,-- люди, взятые изъ мясныхъ лавокъ, изъ ломбардовъ, со свиныхъ базаровъ и изъ пивныхъ лавокъ и посланные въ парламентъ, чтобы сопровождать своего лидера, партіей, съ которой они вступили въ сдѣлку. Неужели же протестантскій Ульстеръ потерпитъ, чтобы имъ управляли такіе люди?
   Этотъ вопросъ м-ръ Кэмпбель, предсѣдатель ардеррійскаго отдѣла, задалъ, сходя съ платформы, предсѣдателю лиги оранжистовъ.
   Предсѣдатель, считавшій Кэмпбеля выдающимся человѣкомъ, улыбнулся и отвѣтилъ:
   -- Англичане терпятъ подобное управленіе въ теченіи шести лѣтъ.
   -- И дураки! Стыдно подумать, что мы обращались къ Англіи за помощью. Англія не можетъ намъ помочь!
   -- Вы правы, Кэмпбель. Ульстеръ самъ долженъ позаботиться о себѣ.
   

III.

   Видную фигуру на эстрадѣ представлялъ м-ръ Джэмсъ Александеръ, владѣлецъ бринейской фабрики, высокій, гладко выбритый, съ густыми, подернутыми сѣдиной волосами. Онъ не выступалъ въ качествѣ оратора, но былъ увѣренъ, что его присутствіе на эстрадѣ было внушительнѣе, чѣмъ самая сильная рѣчь. Онъ полагалъ, что лордъ Иннисфаленъ могъ быть съ нимъ болѣе любезенъ,-- что и замѣтилъ женѣ по возвращеніи домой въ Ардерри.
   -- Между мною и имъ толкалось столько народу -- Джо Кэмпбель -- каково?-- и Венсанъ, управляющій Мартина,-- всѣ столпились. Это главное зло оранжистовъ: приходится якшаться съ публикой, которая обычно должна снимать передъ тобою шапку.
   -- Ну, нынче шапки не очень что-то снимаютъ,-- возразила м-ссъ Александеръ, видная пятидесятилѣтняя женщина. Мужу было пятьдесятъ пять.
   -- Въ Ульстерѣ это никогда особенно не практиковалось. Я никогда не любилъ снимать шляпу, хотя и поспѣшилъ бы почтить поклономъ того, кто оказался бы достойнѣе меня. Однако -- не хочу лгать -- я никого изъ нихъ не считаю выше себя, нѣтъ! Но этотъ Кэмпбель, дуракъ, вообразилъ, что милордъ имъ очарованъ, и приставалъ къ нему, величая его все время, расталкивая всѣхъ и никому изъ насъ не давая сказать ни слова. Я думаю, что милордъ считаетъ его вліятельнымъ лицомъ, и потому онъ деликатно сдержался и не послалъ его къ чорту.
   -- А говорятъ, на охотѣ онъ не очень-то стѣсняется въ выраженіяхъ,-- замѣтила м-ссъ Александеръ.
   -- Самые учтивые изъ нихъ даютъ себѣ волю на охотѣ,-- подтвердилъ мужъ.-- Если бы я думалъ, что лордъ бесѣдовалъ съ Кэмпбелемъ нарочно, чтобы уклониться отъ встрѣчи со мною, я показалъ бы ему, что не слишкомъ нуждаюсь въ немъ, хоть онъ и лордъ! Что мнѣ заискивать передъ лордомъ Иннисфаленомъ? Скажи, пожалуйста.
   -- Разумѣется!-- воскликнула жена.-- Недаромъ же дядя моей матери называлъ старьевщикомъ его дѣдушку, который съ своей тачкой выѣзжалъ по базарнымъ днямъ торговать старымъ платьемъ.
   -- Тоже купецъ!-- свирѣпымъ тономъ подтвердилъ м-ръ Александеръ.-- Образчикъ сѣверо-ирландской знати! И Кальманъ, лордъ-канцлеръ, изъ тѣхъ же: отецъ его былъ дворецкимъ у Моррисона.
   -- Да, на сѣверѣ всѣ лѣзутъ въ знать,-- замѣтила м-ссъ Александеръ.-- Взять къ примѣру бельфастскихъ дворянъ и баронетовъ -- всѣ они были посмѣшищемъ простого люда! Кто не слыхалъ о лордѣ Даніэлѣ Дэффинъ, который двухъ словъ связать не умѣетъ! А сэръ Томасъ Дрисколь, сэръ Симеонъ Робертъ, его папаша, торговалъ старымъ платьемъ.
   -- Теперь, женушка, всякій можетъ раздобыть себѣ титулъ, стоитъ только захотѣть и пойти извѣстнымъ путемъ,-- вставилъ м-ръ Александеръ.-- Нынче стоитъ только заявить о своихъ симпатіяхъ гомрулю, и Ллойдъ Джорджъ немедленно сдѣлаетъ пэромъ! Пока только двое пали такъ низко, да и тѣхъ нельзя назвать джентльменами: они оба вышли изъ ничтожества.
   -- Но изъ нашихъ мало кто подаетъ надежды, когда мы возьмемъ верхъ и уничтожимъ мысль о гомрулѣ,-- съ тонкой усмѣшкой замѣтила м-ссъ Александеръ;-- между тѣмъ никого изъ нихъ нельзя упрекнуть въ недостаткѣ преданности, каждый готовъ вздуть всякаго, кто его заподозритъ въ тяготѣніи вправо.
   Мужъ улыбнулся и подмигнулъ.
   -- О, да; многіе поплачутъ, когда придетъ день расплаты,-- сказалъ онъ.-- Быть можетъ, и Джо Кэмпбель мечтаетъ писаться баронетомъ.
   -- Бѣдняга!
   -- Разумѣется. Но онъ сумѣетъ пробить себѣ дорогу; повѣрьте, Сюзанна, въ политикѣ пара острыхъ локтей стоитъ неглупой головы и развязнаго языка; Джо сумѣетъ протолкаться къ намѣченной цѣли, какъ сегодня протолкался къ лорду Иннисфалену. Кучка юнцовъ буквально выла отъ восторга и восхищенія передъ Кэмпбелемъ. Но его нетрудно разгадать, и я никогда ни слова не скажу ему въ обвиненіе. Джо преданъ дѣлу не меньше, чѣмъ каждый изъ насъ. Весь сѣверъ, всѣ мы голубые {Намекъ на оранскіе цвѣта.} до мозга костей, если не считать нашей крови, а если дойдетъ до кровопролитія, мы покажемъ имъ, что не стыдимся пролить свою кровь, какого бы цвѣта она ни была.
   -- Ну, Джемсъ, до этого никогда не дойдетъ. Намъ не придется проливать кровь. Какъ только въ Англіи и Шотландіи (вѣдь мы съ ними родные по крови) узнаютъ правду объ Ирландіи, они увидятъ разницу между сѣверомъ и югомъ.
   -- На это полагаться нельзя. Мы должны полагаться лишь на свои силы, а на весь свѣтъ намъ плевать. Никогда не приходилось мнѣ слышать ничего лучше рѣчи м-ра Дру. Въ концѣ сегодняшняго митинга онъ сказалъ: "А тѣмъ, кто пожелаетъ силой навязать намъ гомруль, мы скажемъ: "Придите и сдѣлайте!" Послѣднее слово Ульстера шайкѣ Ллойдъ-Джорджа: "Придите и сдѣлайте!" Я посмотрѣлъ бы, какъ они попробуютъ "сдѣлать"! Я прекрасно помню, какъ двадцать пять лѣтъ тому назадъ лимерикская корпорація отказалась уплатить пятьсотъ фунтовъ налога на полицію (лордомъ лейтенантомъ былъ Спенсеръ); было это послѣ того какъ націоналисты убили лорда Фредерика Кавендиша и м-ра Берка. Съ той поры налогъ больше не платился и не платится по сей день. Разъ Дублинскій замокъ не могъ заставить лимерикскую корпорацію платить то, что она должна, неужели же онъ сумѣетъ принудить Ульстеръ платить налоги, которыхъ требуютъ господа внутри страны? Пусть придутъ и возьмутъ! Вотъ наше послѣднее слово... А пожалуй, женка, я выпью глотокъ виски?...
   М-ръ Александеръ стоялъ, повернувшись спиною къ окну, имѣя передъ собою всю комнату, причемъ казалось онъ обращается къ толпѣ слушателей, и его единоличная аудиторія вполнѣ его удовлетворяла.
   Онъ сдѣлалъ нѣкоторую паузу между боевой фразой и заявленіемъ, что онъ не прочь выпить... Онъ направился къ столу у стѣны, когда жена спросила:
   -- А м-ръ Фуллертонъ былъ съ вами?
   -- Да,-- отозвался м-ръ Александеръ, наливая себѣ изрядное количество виски, разбавилъ ее слегка водой и выпилъ безъ всякаго воодушевленія: съ утра это была седьмая порція. Не обтеревъ губъ, онъ продолжалъ:
   -- Да, онъ былъ и прекрасно говорилъ, только, пожалуй, слишкомъ спокойно для момента. И Джимъ нашъ былъ, а Неда я что-то не видѣлъ. Гдѣ онъ?
   -- Я думала, онъ намѣревался итти туда,-- медленно замѣтила она.-- А можетъ быть, онъ отправился въ Баллилессанъ.
   -- А для чего ему туда нужно?-- подхватилъ отецъ.-- Съ какой стати ему туда ходить?
   -- Да, я только предполагаю,-- оправдалась она.-- Мнѣ пришло, въ голову, что онъ могъ подумать, что въ Баллибой и безъ него народу довольно.
   -- Въ Баллилессанъ обойдутся безъ него, а кто ему далъ право судить, гдѣ довольно народу, гдѣ нѣтъ? Скажите-ка мнѣ, сударыня.
   -- Ну, стоитъ ли горячиться и кипятиться изъ-за такихъ вещей. Я не посылала его туда, да, можетъ быть, онъ вовсе и не ходилъ туда...
   -- Я этого и не говорю. Ну, да ладно, я все вижу, вижу, что и вы кое-что замѣчаете за Недомъ, но не желаете, чтобы кто-нибудь заподозрѣлъ это, и особенно я.
   -- О, мой милый, довольно ужъ! Очень ужъ вы подозрительны, и недурно бы вамъ относительно своего зрѣнія посовѣтоваться съ д-ромъ Брауномъ.
   -- Боюсь, что для многихъ мое зрѣніе слишкомъ остро.
   -- Я не могу назвать "хорошимъ" зрѣніе человѣка, который видитъ звѣзды, мошекъ и рыбокъ въ воздухѣ, гдѣ другіе ничего не видятъ.
   -- Я вижу гораздо больше. Ничего, я подожду, чтобы говорить съ тѣмъ большей увѣренностью... Пока прошу васъ не намекать ему о томъ, что я за нимъ слѣжу, иначе все пропало. Предоставьте мнѣ самому дѣлать свои дѣла.
   -- Онъ воображаетъ, что я стану безпокоиться ради его фантазій!-- М-ссъ Александеръ въ знакъ своего изумленія воздѣла кверху руку съ шерстянымъ чулкомъ, который вязала. Клубокъ шерсти упалъ у нея съ колѣнъ и покатился на полъ, и она слегка фыркнула, поднимая его.
   -- Джемсъ Александеръ!-- сердито воскликнула она, втыкая въ клубокъ спицы и поднимаясь съ мѣста.-- Джемсъ Александеръ, вы были бы куда счастливѣе, если бы повѣрили, что никто на васъ не ополчается. Вы начали съ того, что заподозрѣли лорда Иннисфалена въ нарочитой холодности къ вамъ, тогда какъ онъ въ отношеніи васъ -- сама вѣжливость; а потомъ дошли до того, что обвинили меня и Неда въ заговорѣ противъ васъ! Вы были бы счастливѣе, если бы смотрѣли на вещи проще. Но что проку говорить, когда я тридцать лѣтъ говорю, и вы все-таки не слушаете здраваго смысла.
   -- Я слушаю его, когда слышу,-- возразилъ онъ.-- А почему до сихъ поръ нѣтъ чаю? Скоро ужъ семь.
   -- А я и собираюсь посмотрѣть, -- отвѣтила жена.-- Вѣрно, Дженъ думаетъ, что двѣнадцатое бываетъ, какъ Рождество, только однажды въ году.
   Подойдя къ двери, она распахнула ее и, не перешагнувъ порога, обернулась къ мужу и замѣтила:
   -- Дженъ вернулась.
   -- Я чувствую,-- сказалъ мужъ.
   "Почувствовалъ", бы всякій, не лишенный хотя бы малѣйшаго обонянія: черезъ открытую дверь шелъ сильный запахъ жареныхъ сельдей.
   

IV.

   Въ семействѣ м-ра Александера все было, какъ нужно. Такъ, по крайней мѣрѣ, горячо увѣрялъ глава семьи съ тѣхъ поръ, какъ построилъ свою усадьбу и окрестилъ ее Ардрэ. Но именно это обстоятельство и заставляло многихъ предполагать, что кое-что неладно: къ чему иначе было такъ энергично утверждать противное? Однако эти ехидные люди прекрасно знали, что весь протестъ Джемса Александера сводится къ тому, чтобы не мѣнять времени обѣда съ часа на половину восьмого, по примѣру джентри,-- не заводить дворецкаго или ливрейнаго лакея, какъ сдѣлали многіе изъ ему извѣстныхъ семействъ, едва вышли въ люди.
   -- Мы люди простые, простыми и останемся,-- говорилъ онъ своимъ сосѣдямъ, когда они недвусмысленно, какъ принято въ сѣверной Ирландіи, посмѣивались надъ его постройкой.-- Поздній обѣдъ, сюртукъ съ хвостомъ и бѣлый галстукъ! Благодарю. Сколько разъ я обѣдалъ въ жилетѣ и никакого не видѣлъ въ томъ худа, и впредь надѣюсь продолжать... А разъ я самъ не надѣваю бѣлаго галстука, разумѣется, я не поставлю человѣка въ галстукѣ и за моимъ стуломъ. А кому это не нравится, тотъ можетъ не бывать въ моемъ домѣ.
   Это непритязательное тщеславіе однако никого не обманывало. Всѣмъ было извѣстно, что м-ръ Александеръ преисполненъ гордости по поводу своей усадьбы, кичится тѣмъ, что его столовая на четыре фута длиннѣе, чѣмъ въ Денсфортѣ у м-ра Мегарри, владѣльца Баллибойской фабрики, а Мегарри принадлежали къ числу самыхъ старыхъ семей въ Баллибой и имѣли фабрику еще до гражданской американской войны, послѣ которой всѣ полотнянщики въ Бельфастѣ стали высматривать, гдѣ бы поставить фабрику. М-ръ Александеръ былъ мальчикомъ на фабрикѣ у Мегарри.
   -- Какой длины эта комната?-- спросилъ онъ своего архитектора, явившагося къ нему съ планомъ Ардрэ, тыча пальцемъ въ самый большой изъ четырехугольниковъ.
   -- Двадцать пять футовъ безъ выступающаго окна,-- отвѣтилъ архитекторъ.
   -- А каковы размѣры самой большой комнаты въ Денсфортѣ? Вѣдь его вы же строили?
   -- Кажется, двадцать шесть.
   -- Такъ дѣлайте тридцать. Я покажу имъ, что я могу себѣ позволить, хоть Мегарри и давалъ мнѣ затрещины въ чесальнѣ... Мы были ровесники.
   Архитекторъ улыбнулся.
   -- Ну, съ той поры вы дали ему много оплеухъ, м-ръ Александеръ; такъ говорятъ...
   -- Правда, но это одно, а это другое -- дѣлайте на четыре фута длиннѣе. Онъ почувствуетъ этотъ ударъ, когда до него дойдетъ слухъ, что у Джимми Александера въ новомъ домѣ столовая на четыре фута длиннѣе, чѣмъ самая большая комната у него. На вашемъ мѣстѣ я не сталъ бы дѣлать изъ этого тайну: вамъ даже можетъ быть выгодно, когда пройдетъ слухъ, что вы можете выстроить такую большую комнату.
   -- Положитесь на меня, м-ръ Александеръ; только я сомнѣваюсь, чтобы этотъ ударъ отозвался въ сердцѣ м-ра Мегарри съ такою же болью, какъ полученный вами въ прошломъ году заказъ на простыни для Зеленой Звѣзды. Тысяча дюжинъ, кажется?-- спросилъ архитекторъ.
   У м-ра Александера глаза блеснули, и онъ готовъ былъ облизнуться.
   -- Ну, это былъ ужъ тумакъ, а нынѣшній будетъ еще почище.
   -- Эта тысяча дюжинъ размѣняется на много оплеухъ,-- замѣтилъ архитекторъ.
   По возвращеніи въ Бельфастъ онъ въ лицахъ изобразилъ мечты своего кліента о томъ, какъ тридцатифутовая столовая подниметъ его престижъ. Партнеръ его, стремящійся возводить въ кубъ превышеніе условленныхъ размѣровъ комнатъ, позаботился о томъ, чтобы м-ръ Александеръ должнымъ образомъ заплатилъ за удовольствіе "побить" человѣка, придиравшагося къ нему сорокъ лѣтъ тому назадъ.
   А народъ, слыша разлагольствованія м-ра Александера объ его простотѣ и отсутствіи у него предразсудковъ, ухмылялся и спрашивалъ, не раздвинулъ ли Мегарри свою столовую на десять футовъ. Въ сѣверной Ирландіи дѣловой народъ не отличается тонкостью сарказма...
   Даже въ торжественный день, двѣнадцатаго, м-ръ Александеръ не отступилъ отъ спартанской простоты, и яства, украшавшія столъ въ его тридцатифутовой столовой, отличались своей простотой. Главное мѣсто, конечно, принадлежало массивному -- въ стилѣ Викторіи -- самовару, который стоялъ передъ м-ссъ Александеръ среди китайскаго бѣлаго съ золотомъ сервиза. Остальное соотвѣтствовало стилю. Тутъ была ветчина, пара холодныхъ куръ, языкъ, тоже холодный; единственное горячее блюдо были жареныя сельди. Запахъ ихъ казался особенно аппетитнымъ м-ру Александеру, посмѣивавшемуся надъ отвращеніемъ дочери. Эта барышня родилась много спустя послѣ того, какъ ея родители покинули скромный коттэджъ, гдѣ мать сама стряпала и гдѣ весь домъ былъ пропитанъ запахомъ, всегда заставлявшимъ вспоминать о жареныхъ селедкахъ... Поэтому-то она не могла оцѣнить традиціи, возбуждавшей аппетитъ ея отца.
   -- Какое отвращеніе! Весь домъ пропитанъ этимъ запахомъ,-- возмущалась миссъ Эленъ, садясь за столъ.-- Неужели кухарка не можетъ закрывать кухонную дверь, когда жаритъ такія вещи! И почему у насъ всегда должны быть селедки?
   -- А ты предпочла бы летающихъ рыбъ для перемѣны?-- пошутилъ отецъ.
   -- Ну, что бы вамъ, мама, купить полдюжины летающихъ рыбъ для нашей барышни съ деликатнымъ вкусомъ?
   Молодая дѣвушка нахмурилась, но промолчала и взяла себѣ языка.
   -- Намъ, Джимми, больше останется,-- замѣтилъ отецъ,-- подмигивая сыну.
   Джимми улыбнулся и заблагоразсудилъ взять селедку, хотя терпѣть не могъ этой рыбы и питалъ отвращеніе къ ея запаху.
   Мать молча разлила чай: онъ былъ совершенно черный; и всѣ были довольны. Даже хозяинъ похвалилъ, попросивъ вторую чашку.
   -- Вотъ это настоящій чай!-- замѣтилъ онъ,-- только вторая чашка будетъ похуже!...
   Но его опасенія были напрасны: чай, несмотря на то, что былъ разбавленъ, былъ черенъ, какъ и въ первой чашкѣ.
   Только окончивъ чай и съѣвъ второй ломоть прѣснаго хлѣба, онъ заговорилъ о событіяхъ дня.
   -- Ну, какъ тебѣ понравился митингъ?-- обратился онъ къ сыну.
   -- Недурно было,-- отозвался Джемсъ съ унаслѣдованной отъ шотландскихъ предковъ осторожностью. Мнѣ кажется, лордъ Иннисфаленъ могъ бы быть немножко построже.
   -- Разумѣется,-- согласился отецъ,-- онъ изрядная размазня, а въ настоящее время намъ нужны не такіе. Замѣтилъ ты, какъ Джо Кэмпбель протолкался не нему и всячески, до тошноты старался быть пріятнымъ и безъ конца величалъ его?
   -- Мнѣ кажется, онъ воображалъ, что милордъ не былъ увѣренъ въ эфектѣ, который произвела его рѣчь, пока Джо Кэмпбель не высказалъ о ней своего мнѣнія,-- замѣтилъ сынъ, и отецъ презрительно усмѣхнулся.
   -- Джо стоялъ около м-ра Эмерсона, когда лордъ Иннисфаленъ направился къ нему, т.-е. къ Эмерсону, и онъ не могъ рта раскрыть, пока Джо все не выболталъ.
   -- А онъ всего на всего предсѣдатель Дерривалджійской ложи!-- вставила м-ссъ Александеръ.
   -- Только всего; а можно подумать, что онъ предсѣдатель лиги,-- сказалъ мужъ.-- А между тѣмъ у него ни образованія, ни здраваго смысла.
   -- Любой дуракъ раскуситъ Джо Кэмпбеля,-- сказалъ Джимъ.-- Раза два въ недѣлю ему изрядно достается, но онъ только отряхивается и улыбается.
   -- Когда такой молодецъ нарядится въ шарфъ, съ нимъ сладу нѣтъ: онъ чувствуетъ себя на равной ногѣ съ королемъ.
   -- На равной ногѣ! выше?-- сказалъ Джимъ со смѣхомъ, къ которому присоединилась его мать.
   -- Однако ничего подобнаго нельзя говорить помимо нашего тѣснаго круга,-- замѣтилъ отецъ, оглядывая сидящихъ за столомъ. Обо всѣхъ -- будь то Джо или иной кто,-- кто стоитъ въ этотъ критическій моментъ направо, слѣдуетъ отзываться только въ дружественномъ тонѣ. Я самъ готовъ скорѣе откусить себѣ языкъ, чѣмъ на людяхъ дурно отозваться о членахъ лиги. Мы должны поддерживать другъ друга, что бы мы ни думали, что бы ни говорили въ своемъ кругу.
   -- Да неужели мы сами этого не знаемъ?-- воскликнула жена.-- Да кто же изъ насъ когда-либо недружелюбно отзывался о членахъ лиги? Вѣдь въ этомъ нашъ единственный оплотъ противъ націоналистовъ, въ случаѣ если они добьются своего парламента, чтобы перегрызть другъ другу горло.
   -- Ты согласенъ съ этимъ, другъ?-- громогласно вопросилъ м-ръ Александеръ, направляя палецъ на сына.-- Вѣдь это же самое говорилъ сегодня Вилли Кинганъ?
   Джимъ утвердительно кивнулъ головой, а сестра его, впервые послѣ отказа отъ селедки, подняла голову и обнаружила нѣкоторый интересъ къ разговору,-- но всего на нѣсколько мгновеній,-- и затѣмъ снова приняла свой равнодушный видъ. Но отъ бдительнаго материнскаго взора не ускользнула эта мгновенная перемѣна.
   -- А что же Вилли Кинганъ сказалъ?-- спросила она, даже не глядя на дочь.-- Я всегда говорила, что Вилли при случаѣ сумѣетъ показать себя.
   -- Онъ говорилъ именно то, что только что высказали вы,-- отвѣтилъ мужъ,-- и насмѣшилъ всѣхъ разсказомъ о посѣщеніи его пріятелемъ палаты общинъ. Дѣло было мѣсяцъ-два назадъ. Господинъ этотъ бесѣдовалъ съ депутатомъ по дѣлу, и въ срединѣ разговора послѣдній былъ отозванъ для голосованія или чего-то другого. Тѣмъ временемъ вышелъ одинъизъ знакомыхъ націоналистовъ, и они вступили въ разговоръ. "Впервые послѣ Парнеля,-- замѣтилъ его собесѣдникъ,-- мы, ирландцы, объединились, славу Богу политическая рознь канула въ вѣчность, и мы не допустимъ, чтобы насъ раздѣлили мелкія распри.
   -- Весьма отрадно,-- отозвался пріятель Кингана.-- Въ эту минуту прошмыгнулъ еще одинъ націоналистъ.-- Кажется, м-ръ Реганъ?-- спросилъ онъ у своего собесѣдника.-- Не познакомите ли вы меня съ нимъ: я встрѣчался съ его братомъ въ Швейцаріи... Но націоналистъ отвернулся и шепнулъ:-- Я охотно представилъ бы васъ, будь это кто-нибудь другой, а съ Реганомъ мы не говоримъ.-- О, не безпокойтесь,-- возразилъ первый,-- вѣдь я сказалъ объ этомъ только потому, что м-ръ Реганъ прошелъ мимо и мнѣ захотѣлось сказать ему, что я познакомился съ его братомъ.-- Они заговорили о постороннихъ вещахъ. Тутъ вышелъ Патъ Кинанъ, депутатъ Блэрнея.-- Кажется, это м-ръ Кинанъ? полюбопытствовалъ гость -- угрюмо буркнулъ депутатъ.-- Удачно! очень бы мнѣ хотѣлось узнать, не восемнадцать ли головъ въ Блэрнеѣ? Можетъ быть, вы меня познакомите съ нимъ?-- Съ удовольствіемъ, будь на его мѣстѣ другой,-- послѣдовалъ отвѣтъ,-- а Кинанъ такая свинья, что никто изъ нашей партіи не желаетъ имѣть съ нимъ дѣло.-- Не безпокойтесь, пожалуйста!-- возразилъ гость.-- Но позвольте мнѣ поздравить васъ съ объединеніемъ ирландской партіи!-- Нечего говорить, что эта исторія вызвала взрывъ дружнаго хохота.-- Вотъ каковъ будетъ желанный ирландскій парламентъ!-- замѣтилъ Вилли Кинганъ.-- Они готовы перервать другъ другу горло,-- сказалъ онъ и напомнилъ старую поговорку о ворахъ, которые поссорились... О, этотъ Вилли Кинганъ далеко пойдетъ.
   Во время этого разсказа равнодушіе окончательно покинуло Эленъ, у нея даже глаза заблестѣли, хотя она и не смѣялась такъ отъ души, какъ ея мать.
   -- Точь въ точь націоналисты!-- замѣтила м-ссъ Александеръ.-- При случаѣ они готовы разорвать другъ друга въ клочки.
   Джимми покачалъ головой.
   -- Однако, три года тому назадъ они сумѣли сплотиться при выборахъ и удержали правительство у власти,-- говорилъ Кинганъ.
   -- Кабы не націоналисты, оно давно бы ужъ потерпѣло пораженіе,-- сказалъ отецъ.-- Это было умно сказано.
   Какой-то англичанинъ замѣтилъ ему:
   -- Отчего всѣ ульстерцы не хотятъ признать правительства націоналистовъ? Вѣдь вотъ пять лѣтъ тому назадъ мы въ Англіи имѣли націоналистское правительство и не дѣлали изъ этого ничего особеннаго...
   -- Уходя я хлопнулъ его по спинѣ,-- продолжалъ м-ръ Александеръ.-- Я звалъ его пообѣдать съ нами завтра чѣмъ Богъ пошлетъ. Онъ обѣщалъ, если будетъ можно. Вы ужъ позаботьтесь, хозяюшка, если не хотите, чтобы мы ударили въ грязь лицомъ передъ ирландскимъ сбродомъ со всѣми его ухищреніями... Не забудьте, что Вилли въ Дублинѣ вращается въ свѣтѣ. Но мы покажемъ ему, что сами не хуже людей. Правда, Эленъ?
   Эленъ засмѣялась. Она воздержалась отъ замѣчанія, что отецъ кичится тѣмъ, что свободенъ отъ предразсудковъ.
   -- Какъ это похоже на васъ! Звать интереснаго для васъ человѣка къ обѣду въ воскресенье и только въ субботу вечеромъ сказать объ этомъ!-- воскликнула м-ссъ Александеръ.-- А вамъ извѣстно, что теперь ближе Бельфаста нигдѣ не найти лососины?
   -- Зачѣмъ непремѣнно лососина?-- презрительно замѣтилъ хозяинъ дома.-- Скажите, почему намъ нужна въ воскресенье рыба? А если ужъ это необходимо, подайте блюдо свѣжихъ сельдей; я готовъ биться объ закладъ, что онъ ихъ ѣстъ. А то -- лососина! Эхъ вы, хозяйка!...
   Эленъ не дала матери отвѣтить на добродушный укоръ отца; облокотясь на пустой стулъ, она проговорила:
   -- Не обращайте, мама, вниманія на него съ его селедками; вѣдь можно заказать по телефону въ Бельфастѣ, они пришлютъ лососину съ девятичасовымъ поѣздомъ, а Недъ съѣздитъ за ней на станцію.
   -- Намъ не нужна лососина,-- возразила мать.-- Подадимъ пару куръ, ветчину, капусту съ пуддингомъ и землянику, и достаточно.
   -- Вдругъ онъ останется и ужинать, какъ бывало до отъѣзда въ Дублинъ?
   -- Почему-жъ онъ не можетъ съѣсть холоднаго языка съ салатомъ, вѣдь ты взяла только ломтикъ?-- возразила мать.
   -- Что ты говоришь! Это послѣ Дублина-то?! Вѣдь тамъ онъ обѣдалъ съ Лаусонами въ Мерріонъ-Сквэръ,-- замѣтила Эленъ.
   -- О чемъ толковать?-- вмѣшался отецъ.-- Что за домъ, куда нельзя позвать сосѣда въ воскресенье запросто пообѣдать безъ суеты!...
   -- А не вы ли сами говорили о томъ, чтобы позаботиться объ обѣдѣ?-- возразила м-ссъ Александеръ.
   -- А развѣ я заикнулся о лососинѣ? Пусть Джимми скажетъ, произнесъ ли я слово лососина...
   

V.

   Обычная семейная перепалка изъ-за ничего была прервана появленіемъ младшаго сына Эдуарда. Это былъ высокій двадцатипятилѣтій юноша, шатенъ, съ сѣрыми глазами.
   -- Вотъ и ты вернулся!-- проговорила мать, игнорируя предложеніе мужа обратиться къ третейскому суду сына по поводу лососины.
   -- Я голоденъ, какъ волкъ,-- отозвался Эдуардъ, усаживаясь на свободный стулъ.
   Эленъ тотчасъ же поднялась и вышла.
   И отецъ, и мать поняли, что она рѣшитъ вопросъ о лососинѣ по собственному усмотрѣнію, что бы ни говорили.
   -- Селедка остыла и чай перестоялся,-- замѣтила мать,-- но въ самоваръ можно налить кипятку, а вотъ тутъ есть языкъ; впрочемъ, языкъ нужно приберечь на завтра, съ тебя довольно и холодной ветчины.
   -- Только-то...-- проговорилъ юноша.-- Не такъ много чаю, мама, лучше побольше молока. Эта подлая машина опять сломалась по дорогѣ къ Баллибри, а благодаря тому, что сегодня ближе Бельфаста некому было ее чинить, пришлось мнѣ самому на дорогѣ съ ней возиться.
   -- Потому-то, должно быть, ты и не попалъ на демонстрацію?-- спросилъ отецъ.
   -- А развѣ этого не достаточно?-- спросилъ въ свою очередь сынъ.
   -- Разумѣется; но я желалъ бы знать, зачѣмъ вамъ понадобилось ѣхать на этой машинѣ. Всякій дуракъ могъ видѣть, что она опять сломается. Какой прокъ въ такихъ вещахъ! Вѣдь это -- игрушка! И коли она сброситъ сѣдока и тотъ сломитъ себѣ шею, однимъ дуракомъ станетъ меньше,-- сказалъ отецъ.
   -- Иначе говоря, не бѣда, если я сломаю себѣ шею?-- смѣясь спросилъ Эдуардъ.-- Слышали вы, мама?
   -- Слышу, слышу! Пей чай и не обращай вниманія на шутки отца.
   -- Онъ прекрасно понимаетъ, что я хочу сказать,-- возразилъ отецъ.-- А вы бы хотѣли, чтобы онъ огрызался на каждое слово!... Изъ-за мотоциклета или по другой причинѣ онъ не долженъ былъ отсутствовать на сегодняшней демонстраціи. Пожалуй, насъ заподозрятъ въ томъ, что мы недовольно стойки; теперь не подходящій моментъ для отщепенства, хотя бы и для того, кто можетъ покупать мотоциклеты... И получше его люди не побоялись сегодня прійти въ Баллибой пѣшкомъ.
   -- Очень радъ слышать; значитъ, тамъ и безъ меня было довольно народу,-- процѣдилъ Недъ сквозь зубы.-- Грустно было бы, если бы демонстрація не состоялась изъ-за того, что я не прибылъ.
   -- Молчи,-- остановилъ его отецъ.-- Ты хочешь оправдаться, обративъ дѣло въ шутку; но это не пройдетъ. Твоя машина выгораживаетъ тебя, но смотри, если она опять сломается не во-время.
   -- Да я и не говорю, что она сломалась не во-время,-- возразилъ Недъ.
   -- Придержи языкъ, Недъ,-- вмѣшалась мать, принимая сторону отца.-- Не придирайтесь къ нему, Джемсъ. Быть можетъ, онъ тащилъ машину мили двѣ, а тутъ, право, всякій можетъ выйти изъ себя. Ты не силенъ, Недъ,-- замѣтила она сыну,-- вѣдь не всякій знаетъ, что это не серьезно... А вѣдь наша дѣвица, конечно, пошла насчетъ лососины...
   -- Какая лососина?-- спросилъ Недъ.-- Неужели она для меня спеціально готовитъ лососину? Не нужно, ветчина очень хорошая. Вы мнѣ не велѣли трогать языка, и я слушаюсь.
   -- Съ тебя и собственнаго достаточно,-- проворчалъ отецъ,-- даже и того много.
   -- Бросьте, -- примирительнымъ тономъ проговорила мать.-- Языкъ, Недъ, нужно приберечь на завтра, на случай, если Вилли Кинганъ придетъ обѣдать и останется на вечеръ.
   -- А онъ придетъ къ обѣду?
   -- Да. Положительно она хлопочетъ о лососинѣ.
   -- Почему о лососинѣ?-- спросилъ Недъ.
   -- Эленъ рѣшила угостить его лососиной, это такъ прилично...-- отвѣтила мать.
   -- Если ее пришлютъ, я, кажется, выброшу ее кошкамъ,-- заявилъ м-ръ Александеръ,-- я вовсе не желаю, чтобы прошла молва, что мы тянемся за приличіями. Мы люди простые, безъ предразсудковъ и вовсе не намѣрены тягаться съ Мерріонъ-Сквэромъ. Не бѣда, если кому-нибудь это не любо...
   -- Моя машина теперь въ порядкѣ, я съѣзжу за лососиной на станцію, хотя бы и для кошекъ,-- сказалъ Эдуардъ, какъ только отецъ вышелъ черезъ балконную дверь въ садъ.
   -- Постарайся, чтобы онъ тебя не видѣлъ,-- замѣтилъ Джимъ, не раскрывшій рта съ момента появленія брата.
   -- Я не боюсь,-- замѣтилъ Недъ.-- Мотоциклетъ -- надежная защита, больше трехъ словъ брани не услышишь. Кстати, какъ прошла демонстрація? Какъ всегда, полагаю?
   -- Какъ нельзя лучше. Жаль, что тебя не было.
   -- Пожалуй, это лучше, чѣмъ возиться съ машиной на большой дорогѣ въ пяти миляхъ откуда бы то ни было,-- замѣтилъ Недъ.
   -- А ты все время съ нею провозился?-- вдругъ спросила мать Недъ отвѣтилъ не сразу.
   -- Нѣтъ, строго говоря, не все время. Я повозился немного она пошла, но черезъ милю-двѣ снова стала вспыхивать и стала
   -- Гдѣ?-- полюбопытствовала мать.
   -- Приблизительно въ разстояніи одной мили отъ перекрестка
   -- Такъ отчего ты не свернулъ въ Деррирэшъ и не оставила ее тамъ?
   -- Я такъ и сдѣлалъ. Я собирался оставить машину и пойти черезъ старую каменоломню въ Баллибой, но увидѣлъ, что пока я дойду, все окончится, и не пошелъ.
   -- Ты тамъ и пробылъ все время?
   -- Да, машину починили только четверть часа назадъ.
   -- И ты такъ весь день и постился?
   -- О, нѣтъ. Джекъ Поуэръ зазвалъ меня къ нимъ и меня за ставили пообѣдать.
   -- Они всѣ здоровы?
   -- Да. Я нахожу, что все вышло очень удачно. Я согласился бы вести машину всѣ семь миль до дому.
   -- Совѣтую только не разсказывать объ этой удачѣ отцу.
   -- Нѣтъ, нѣтъ!-- со смѣхомъ отвѣтилъ Недъ.
   Мать не вторила ему и, покачавъ головой, проговорила:
   -- Посмотрю, что тамъ дѣлаетъ Эленъ. Пожалуй, тебѣ придется-таки съѣздить на станцію за лососиной.
   -- Вы сказали, что она заказываетъ ее на случай прихода Вилли Кингана?-- язвительно спросилъ Недъ.
   -- Не стоитъ безпокоиться,-- отозвался Джимъ.
   -- Почему это не стоитъ безпокоиться?-- спросила мать, обернувшись,-- а если ей хочется?
   -- Если хочется, тогда, разумѣется,-- согласился Джимъ, помолчавъ.
   -- Ну, такъ зачѣмъ же шумѣть и дѣлать видъ, будто видишь больше другихъ,-- замѣтила мать.
   Она постояла въ дверяхъ, точно поджидая отвѣта, но отвѣта не послѣдовало. Джимъ зналъ, что молчаніе въ данномъ случаѣ скажетъ больше словъ: а онъ только и желалъ намекнуть, что Эленъ для Вилли Кингана готова безпокоиться больше, чѣмъ для кого бы то ни было.
   -- Почему ты сказалъ, что ей нечего безпокоиться?-- спросилъ младшій братъ, когда мать закрыла за собою дверь.
   -- Я сказалъ только то, что думалъ.
   -- Ты думаешь, что Эленъ недостаточно хороша для Вилли?
   -- Ничего подобнаго я не думаю.
   -- Такъ какого же чорта ты думаешь?
   -- А тебѣ какое дѣло? Всякій, у кого есть глаза и уши, знаетъ, что Вилли Кинганъ ухаживаетъ за миссъ Торитонъ.
   -- Да откуда это извѣстно? Развѣ миссъ Торитонъ станетъ кому-нибудь разсказывать, что собирается замужъ за Вилли Кингана и ни за кого-нибудь другого?...
   -- А развѣ я сказалъ, что она выходитъ за него замужъ? Онъ ухаживаетъ за нею, это правда.
   -- Это твои догадки, и ни на чемъ не основанныя.
   -- У меня есть глаза и уши.
   -- То и я говорю: это только твои догадки, а больше никто объ этомъ и не думаетъ. Почему бы Эленъ и не попытать счастья, если Вилли ей нравится?
   -- Я не желалъ бы, чтобы Эленъ осталась въ дурахъ.
   -- Это могло бы случиться только въ томъ случаѣ, если бы Вилли былъ обрученъ. Эленъ не хуже миссъ Торнтонъ, такъ же мила и года на три-четыре моложе. А что касается денегъ, я увѣренъ, отецъ раскошелится, если дѣло зайдетъ о томъ, чтобы породниться съ Кинганами.
   -- Это не похоже на него, но я не отрицаю возможности... Я увѣренъ, однако, что Кинганы никогда не пошлютъ къ намъ сватовъ.
   -- Неужели онъ пойдетъ спрашивать позволенія, если влюбится въ Эленъ или вообще въ кого-нибудь? Какое дѣло до этого его роднѣ? Да если и такъ, что могутъ они возразить кромѣ того, что Джемсъ Александеръ самъ изъ ничего вышелъ въ люди, а не отецъ его выбился изъ ничего? Каковъ вообще тутъ народъ, всѣ владѣльцы бельфастскихъ фабрикъ? Ты знаешь такъ же, какъ и я, что всѣ они нисколько не лучше насъ, только нѣкоторые насчитываютъ за собою одно поколѣніе, вышедшее изъ ничтожества... Что за бѣда, что наши родители говорятъ съ мѣстнымъ акцентомъ? Какъ бы они ни говорили, они говорятъ все-таки лучше, чѣмъ большинство бельфастскихъ баронетовъ...
   -- Ну, это еще немного.
   -- Но вполнѣ достаточно. Развѣ Томми Дэферинъ не женился на дочери лорда, и лэди Кланбракенъ и не препятствовала браку дочери съ сыномъ человѣка, который говоритъ съ акцентомъ ирландскаго босяка? Почему бы одному изъ Кингановъ не жениться на дочери Александеровъ? Акцентъ обоихъ нашихъ родителей взятыхъ вмѣстѣ не сравнится съ акцентомъ лорда Даніэля.
   -- Да не въ одномъ акцентѣ дѣло; всѣмъ и каждому извѣстно, что фабрика досталась отцу не вполнѣ законнымъ путемъ.
   -- Вздоръ все это! Мы слышали кое-что о банкротствѣ его брата или что-то вродѣ. Увѣряю тебя, тутъ нѣтъ ничего особеннаго, чистѣйшая "практика". Господи Боже! Да я бы желалъ видѣть людей, которые достигли успѣха безъ практичности. Хотѣлъ бы я знать, какъ правительство провело бы свои мѣропріятія послѣднія семь лѣтъ безъ этой "практики". Я не вижу ничего дурного въ томъ, что отецъ велъ игру, какъ всѣ теперь играютъ: кто теперь стѣсняется заглядывать въ чужія карты? Кто возьмется осуждать крупную фирму, заплатившую недавно съ четверть милліона американскимъ таможенникамъ? Публика только улыбалась и говорила, что сами евреи не сумѣли бы лучше устроиться съ контрабандой.
   -- Все это очень хорошо, Недъ, но вспомни школу и представь себѣ, что исторія съ фабрикой можетъ снова всплыть.
   -- Я помню, что подбилъ глазъ Дику Барберу за что-то. Но мы ужъ давно порѣшили на томъ, что Дикъ, очевидно, подслушалъ какую-то сплетню на барберской фабрикѣ: они всегда завидовали намъ. Я положительно не желаю говорить объ этомъ; по-моему просто безуміе считаться со сплетней черезъ тридцать лѣтъ!
   -- Да я не особенно считаюсь, но позволь мнѣ сказать, что съ твоей стороны безуміе не считаться кое съ чѣмъ инымъ.
   -- Что ты хочешь сказать?
   -- Да неужели ты не видишь, что старики кое-что подозрѣваютъ насчетъ тебя и Кэтъ Поуэръ?
   Недъ вздрогнулъ и отвернулся. Онъ увидѣлъ шедшую по саду Эленъ и пошелъ открыть ей дверь. Онъ покраснѣлъ и нѣсколько мгновеній молча смотрѣлъ на брата, потомъ проговорилъ почти шопотомъ:
   -- Такъ, значитъ, мать на это и намекала...
   -- Конечно. Она, какъ и я, прекрасно знала, что новая мотоциклетка сломалась, навѣрно, гдѣ нибудь по сосѣдству съ Деррирэшъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Такъ вы оба ошиблись. Мнѣ пришлось вести ее, по крайней мѣрѣ, полторы мили, и если бы тебѣ пришлось итти съ нею по этой дорогѣ полторы мили, ты едва ли нашелъ бы, что она сломалась на удобномъ мѣстѣ для Деррирэша.
   Джемсъ непріятно засмѣялся.
   -- Мотоциклетъ -- вещь очень удобная, всегда можно на нее свалить вину.
   Эдуардъ взглянулъ на брата: тотъ, очевидно, подразумѣвалъ гораздо больше, чѣмъ имѣлъ мужества сказать. Онъ распахнулъ дверь на балконъ, и сестра Эленъ вошла.
   -- Мама сказала, что ты обѣщалъ съѣздить на станцію?-- спросила она брата.
   -- Разумѣется, съѣзжу. Машина моя въ порядкѣ, и я въ четверть часа съѣзжу на станцію, а черезъ полчаса буду и дома.
   -- Пріятно имѣть такую машину.
   Недъ взглянулъ на брата: Джимъ смѣялся.
   -- Почему онъ смѣется?-- спросила Эленъ.
   -- Вѣроятно, собственной остротѣ: ему не часто удается сострить, а когда удастся, онъ и смѣется, хотя больше не смѣется никто! Заказана цѣлая рыба? На какой приблизительно вѣсъ?-- спросилъ Недъ.
   -- Всего фунтовъ шесть,-- отвѣтила Эленъ.-- Но чему Джемсъ смѣется?
   -- Не обращай вниманія, пусть его. Пойдемъ, я покажу тебѣ ходъ мотоциклета.
   Братъ съ сестрою направились къ сараю, гдѣ отдыхалъ мотоциклетъ, свершившій все, чего отъ него ждали въ этотъ день. А ждалъ Недъ многаго...
   

VI.

   Въ ближайшее къ двѣнадцатому воскресенью во многихъ приходахъ Ульстера совершается торжественное богослуженіе Оранжисты направляются въ церкви съ великолѣпными регаліями ордена; церковные башни и шпили украшаются красными и оранжевыми флагами, какіе ежегодно, въ другой только моментъ, развѣваются на римско-католической ораторіи, въ Лондонѣ,-- зрѣлище необычайное и почти невѣроятное для ульстерскаго протестанта. Оранжизмъ -- религія, приспособленная къ нуждамъ большой общины, существующей въ особыхъ условіяхъ на сѣверѣ Ирландіи; ея принципы проповѣдуются въ предѣлахъ благоразумія апостолами, сознающими свою отвѣтственность за благополучіе ихъ сторонниковъ. Нельзя сомнѣваться въ искренности, которой проникнута ежегодная проповѣдь въ Сѣверной Ирландіи. Въ ней слышенъ трубный гласъ шотландскихъ пресвитеріанцевъ, потомки коихъ переплыли проливъ и основали Ульстерскій поселокъ; онъ звучитъ весьма увѣренно, торжествуя побѣды англійскаго протестантизма въ Ирландіи.
   Ни одинъ вѣрный протестантъ-ульстерецъ не пропуститъ этой службы. Въ провинціи пресвитеріанцы и англиканцы вѣрны традиціи отцовъ, занесенной изъ Англіи и изъ Шотландіи, и полагаютъ, что хожденіе въ церковь искупаетъ ихъ многочисленные недостатки и погрѣшности.
   М-ръ Вилльямъ Кинганъ, адвокатъ, не пошелъ изъ дерриярдской церкви вмѣстѣ съ семействомъ, гдѣ обѣщалъ обѣдать въ половинѣ второго, хотя нѣкоторые изъ членовъ этой семьи не прочь были пріобщить его къ своей компаніи. Онъ нашелъ болѣе благоразумнымъ подождать м-ра и м-ссъ Джифордъ и проводить ихъ и, поболтавъ съ ними съ полчаса, незамѣтно направиться къ Александровскому дому: онъ зналъ мѣстную любовь къ сплетнямъ и къ скоропалительнымъ выводамъ. Осторожность побуждала его воздержаться отъ шаговъ, которые могутъ дать поводъ къ кривотолкамъ досужимъ наблюдателямъ. Онъ съ удовольствіемъ прошелъ бы съ Эленъ Александеръ, если бы могъ какимъ-нибудь способомъ увѣрить, что у него нѣтъ задней мысли. Онъ прекрасно могъ оградить себя, когда ему приходилось писать письмо "по поводу какого-нибудь дѣла; и былъ очень огорченъ, что лишенъ возможности дать всѣмъ понять, что его возвращеніе съ миссъ Александеръ изъ церкви свидѣтельствуетъ только объ его намѣреніи пообѣдать у нихъ въ домѣ. Его осторожность шла еще дальше: пожалуй, онъ предпочелъ бы, чтобы не знали и о его намѣреніи обѣдать у Александеръ. Онъ зналъ, что семейство Александеръ не совсѣмъ на одномъ уровнѣ съ Барберомъ, съ Бартономъ или съ м-къ Мастерсъ, которые всѣ тоже фабриканты; онъ не сомнѣвался, что если узнается, что онъ запросто обѣдаетъ у Александера, кое-кто изъ его друзей нахмурятся, подожмутъ губы, пожмутъ плечами... Раздумывая объ этомъ во время длинныхъ періодовъ м-ра Джифорда, онъ почти пришелъ къ заключенію, что лучше было бы поблагодарить и отказаться отъ приглашенія. Но, взглянувъ въ ту сторону, гдѣ между двумя братьями сидѣла Эленъ въ хорошенькой шляпкѣ, онъ почувствовалъ, что она положительно мила; къ тому весьма вѣроятно, что, несмотря на двухъ братьевъ и замужнюю сестру, она получитъ по меньшей мѣрѣ десять-пятнадцать тысячъ, и если постараться -- не послѣ смерти отца, а при выходѣ замужъ... Въ итогѣ всѣхъ этихъ разсужденій онъ пришелъ къ выводу, что не ошибся, принявъ приглашеніе: стоитъ рискнуть.
   М-ръ Вилльямъ Кинганъ велъ дѣла въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ и по сосѣдству съ Ардерра имѣлъ славу "подающаго надежды въ Дублинѣ", что давало ему право разсчитывать, при помощи политики, на дальнѣйшее преуспѣяніе: въ Ирландіи политика -- самый могущественный факторъ. Предполагали, что его кандидатура можетъ имѣть успѣхъ на ближайшихъ уніонистскихъ выборахъ. А выборы въ уніонистской мѣстной ассоціаціи -- ступень къ выборамъ въ уніонистской группѣ. Онъ былъ единственный сынъ м-ра Оливера Кингана изъ Дергъ-Хауза, представитель стараго ульстерскаго рода, стараго для Ульстера, гдѣ мало семей насчитываютъ больше ста лѣтъ.
   Дергъ-Хаузъ лежитъ въ живописной мѣстности съ видомъ на Локъ-Нигъ. Онъ цѣликомъ заложенъ, и маленькая яхта Кингана на озерѣ свидѣтельствуетъ только объ экстравагантности этой семьи. Въ теченіе полутораста лѣтъ Кинганы фигурировали на водахъ Локъ-Нига. Вначалѣ, когда ихъ годовой доходъ превышалъ десять тысячъ фунтовъ, они владѣли славнымъ судномъ; теперь, когда доходъ сократился до девятисотъ, пришлось спуститься до катера въ пять тонъ; Кинганы обѣднѣли послѣ "стараго капитана", имя котораго стало въ Ульстерѣ нарицательнымъ для обозначенія безпечности и расточительности. Легкомысленный игрокъ, лихой наѣздникъ, мотъ, къ сожалѣнію, онъ обладалъ столь нѣжной организаціей, что не сумѣлъ покончить съ собою, прежде чѣмъ растратилъ большую часть своего состоянія. Сынъ его, находящійся въ живыхъ м-ръ Кинганъ, всю жизнь старался выжать, что можно, изъ жалкихъ остатковъ, но всѣмъ было ясно, что жизнь давалась ему не безъ труда. Домъ и маленькій паркъ свидѣтельствовали объ этой борьбѣ. М-ръ Кинганъ всю жизнь былъ борцомъ. Отецъ его былъ истымъ ирландцемъ -- онъ презиралъ деньги и имѣлъ съ ними дѣло, только когда тратилъ ихъ; онъ не умѣлъ ни добывать ихъ, ни сохранять, а сыну своему даже не позволялъ и тратить ихъ.
   Положеніе Оливера Кингана и ему подобныхъ въ Ульстерѣ было весьма отвратительно. Онъ не былъ въ дружбѣ съ окружающими дѣльцами. Одни позволяли себѣ сожалѣть его, большинство попросту его игнорировало: онъ не имѣлъ права на ихъ уваженіе. Разорившійся ирландецъ изъ хорошей семьи, живя въ любой ирландской провинціи, много выигрываетъ въ силу своего положенія: крестьяне снимаютъ передъ нимъ шляпы (у кого онѣ имѣются) и величаютъ его "ваша честь", люди его круга, какъ бы они ни были зажиточны, тщательно блюдутъ, чтобы не забыть его на своихъ торжествахъ. Ирландскія провинціи -- рай для бѣднаго джентльмена. Совсѣмъ не то на сѣверѣ. Ульстеръ -- чистилище для бѣднаго джентльмена; и рай, который мелькаетъ передъ нимъ сквозь увеличительное стекло крѣпкихъ напитковъ, начинаетъ ему казаться призрачнымъ, когда ужъ поздно думать о спасеніи. Когда онъ спивается до смерти, сосѣди покачиваютъ головами, но не сожалѣютъ, не порицаютъ; они просто качаютъ головами и торопятся дѣлать деньги.
   Сынъ расточительнаго стараго капитана никогда не пытался увидѣть отраженіе неба въ стаканѣ виски, но это не создало ему лучшей репутаціи у земляковъ; они считали трусостью уклоненіе отъ общей традиціи. Кое-кто предсказывалъ, что внукъ стараго капитана исправитъ погрѣшность промежуточнаго поколѣнія: въ общемъ же немало удивлялись, когда онъ обнаружилъ такую же трудоспособность, какую они проявляли на своемъ поприщѣ. Пробывъ годъ-два въ Бельфастѣ, въ школѣ, онъ собирался поступить на службу, но тутъ ему улыбнулось счастье: когда возникъ вопросъ о работѣ, его мать получила деньги и настояла, чтобы онъ поступилъ въ эппингемскій колледжъ (сперва она мечтала объ Итонѣ), а тамъ въ Оксфордъ. Онъ и въ школѣ, и въ университетѣ отличался прилежаніемъ къ наукамъ, больше чѣмъ спортивными успѣхами, и въ результатѣ получилъ дипломъ первой степени и пренебрежительное прозвище "Ульстерецъ" отъ товарищей-студентовъ, которые спортъ предпочитали наукѣ.
   И положительно онъ заслужилъ свою кличку. Онъ обнаружилъ рядъ качествъ ульстерца и прежде всего стремленіе къ успѣху. Съ возрастомъ это стремленіе становилось все опредѣленнѣе. Онъ прекрасно понималъ, что англійская школа и оксфордскій университетъ поднимаютъ человѣка въ общественномъ мнѣніи въ Ирландіи, и воспользовался этимъ; къ тридцати двумъ годамъ даже ульстерскіе друзья пришли къ заключенію, что онъ весьма искусенъ въ своей профессіи, а когда Ульстеръ признаетъ это (въ истинѣ этого ульстерцевъ не такъ-то легко убѣдить!), онъ всегда готовъ протянуть руку помощи.
   Зная это, Вилли Кинганъ почувствовалъ, что имѣетъ шансы попасть въ парламентъ, если только будетъ въ состояніи противодѣйствовать гомрулю.
   Это стремленіе и побудило его принять приглашеніе м-ра Александера.
   Въ то же время онъ готовъ былъ признать, что Эленъ Александеръ такъ мила и умна, что трудно повѣрить въ ея родство съ собственной семьею,-- мысль мало лестная для молодой дѣвушки и, конечно, не слишкомъ пріятная для семьи.
   

VII.

   Лососина была великолѣпна, и кухарка Джэнъ предоставила ей возможность блеснуть собственными качествами, независимо отъ достоинства остраго соуса. М-ръ Кинганъ такъ привыкъ, что къ каждой рыбѣ полагается какой-нибудь соусъ, что отсутствіе его показалось ему почти неприличіемъ. Однако въ этой красивой обнаженной лососинѣ было нѣчто благородное, антично-строгое, цѣломудренное въ самой обнаженности; майонезъ, пожалуй, нарушилъ бы характеръ этой чистоты.
   Впрочемъ, соусъ былъ -- такъ назвалъ м-ръ Александеръ молочно-бѣлую жидкость съ рубленой зеленью петрушки. Кинганъ положилъ себѣ немножко и убѣдился, что м-ръ Александеръ былъ человѣкъ безъ предразсудковъ, какъ онъ дважды успѣлъ подчеркнуть.
   Да, наконецъ, въ манерѣ м-ра Александера раздавать рыбу не было ничего дурного. Къ тому же въ голосѣ Эленъ было нѣчто исключавшее возможность возникновенія конфликтовъ за столомъ. Вилли примирился и съ картофелемъ, и съ толсто нарѣзанными огурцами.
   Между тѣмъ, м-ръ Александеръ, подмигивая, полусловами, полунамеками повѣдалъ исторію появленія лососины.
   -- Я сказалъ имъ, что звалъ васъ запросто, м-ръ Кинганъ, но этого имъ было мало. Хозяйка обвинила меня въ томъ, что только я способенъ пригласить въ субботу джентльмена обѣдать въ воскресенье, и притомъ въ субботу двѣнадцатаго. Но я сказалъ: да кто такой молодой Кинганъ, что мы должны для него поднимать суматоху?
   -- И вправду?-- со смѣхомъ отозвался Вилли.
   -- Я такъ и сказалъ имъ,-- повторилъ хозяинъ.-- Кто онъ? Вчера вечеромъ за ужиномъ у насъ были жареныя селедки, и я сказалъ имъ: если ужъ вы хотите непремѣнно подать рыбу, подайте пару этихъ рыбокъ, и если онъ что-нибудь понимаетъ, онъ обгложетъ ихъ и губы оближетъ.
   -- Все-то онъ болтаетъ зря, м-ръ Кинганъ,-- замѣтила м-ссъ Александеръ,-- ничего подобнаго онъ не говорилъ. Мы люди простые, но м-ръ Александеръ и самъ понимаетъ, что угости мы васъ или другого джентльмена селедками, мы мѣсяцъ не увидѣли бы его у себя! Онъ черезъ часъ ужъ не помнитъ, что говорилъ.
   -- Я не помню?-- воскликнулъ м-ръ Александеръ съ преувеличеннымъ изумленіемъ.-- Я не помню? Да вы прекрасно знаете, что я помню каждое сказанное мною слово гораздо дольше, чѣмъ многимъ бы хотѣлось...
   -- За лососину вы должны поблагодарить Эленъ, -- замѣтила хозяйка, воспользовавшись тѣмъ, что хозяинъ занялся своей тарелкой.
   -- Отъ души благодарю,-- проговорилъ Кинганъ, любезно улыбаясь своей сосѣдкѣ; онъ прекрасно представлялъ себѣ ея чувства между папашей, съ одной стороны, и мамашей -- съ другой. Не удивительно, что она была краснѣе рыбы, явившейся предметомъ столь непріятныхъ объясненій.
   -- А какая славная дѣвушка вышла изъ Мэджи Джифордъ. Я съ годъ не видѣлъ ея.
   -- Она премилая!-- подхватила Эленъ, радуясь возможности покончить съ нелѣпымъ разговоромъ о лососинѣ.-- Мы съ Мэджи большіе друзья,-- прибавила она.-- Я надѣсь, что Джифордовъ и отъ насъ не возьмутъ.
   -- Я думаю, что на это можно разсчитывать. Джифордъ сегодня разсказывалъ мнѣ, какъ къ нему обращались прихожане Ст. Томаса, въ Бельфастѣ, но онъ предпочелъ остаться здѣсь: онъ любитъ эти мѣста и, мнѣ кажется, не любитъ Бельфаста.
   -- Я очень рада,-- замѣтила Эленъ. Мать поддержала ее.
   -- Тутъ разница между церковью и пресвитеріанцами,-- сказалъ м-ръ Александеръ, чувствовавшій уже, что онъ измѣняетъ своему разговорному таланту.-- Наши священники часто отказываются отъ хорошихъ предложеній, а вотъ не слышно, чтобы пресвитеріанцы отказывались.
   -- А вотъ я слышалъ: м-ръ Вилльямсонъ остался въ Грейрокѣ, получивъ приглашеніе изъ Бенгора.
   -- Совершенно вѣрно: онъ нашелъ, что въ Бенгорѣ жалованье на пять фунтовъ больше, и началъ уже писать прощальную проповѣдь, но во-время узналъ, что въ Бенгорѣ нѣтъ готоваго помѣщенія, и послѣ молитвеннаго размышленія рѣшилъ, что долгъ обязываетъ его остаться со старыми друзьями.
   Кинганъ снисходительно улыбнулся: онъ воздержался отъ замѣчанія, которое могло бы быть истолковано, какъ насмѣшка надъ пресвитеріанцами. А онъ разсчитывалъ выступить на нѣсколькихъ пресвитеріанскихъ собраніяхъ во время выборной кампаніи. Онъ искренно сокрушался, что не можетъ быть одновременно пресвитеріанцемъ и епископалистомъ, но онъ можетъ попытаться примирить въ себѣ оба исповѣданія и быть пресвитеріанцемъ по избранію: въ Ульстерѣ практикуется, что люди, по рожденію, принадлежатъ къ одной религіи, а впослѣдствіи избираютъ себѣ другую.
   -- Я думаю, что онъ былъ совершенно правъ, оставшись въ Грейрокѣ,-- опредѣленно замѣтила Эленъ, точно понимая щекотливость положенія кандидата въ парламентъ.
   -- Мы тоже находимъ, что онъ поступилъ правильно,-- сказалъ Джимъ,-- недаромъ же былъ устроенъ базаръ, чтобы собрать средства для расширенія пастората въ Грейрокѣ.
   -- Да, и я не стыжусь сказать, что дала свою работу для него.
   -- И я не скрываю, что мое имя стоитъ на подписномъ листѣ,-- воскликнулъ отецъ.-- Почему бы мнѣ стыдиться? У меня въ Грейрокѣ есть хорошіе покупатели.
   -- Протестантамъ необходимо объединиться въ предстоящемъ кризисѣ, пренебречь мелкими разногласіями и сплотиться,-- произнесъ Кинганъ тономъ первокласснаго оратора.
   -- Вотъ это вѣрно! Надѣюсь, вы повторите это на митингѣ,-- воскликнулъ хозяинъ.
   Недъ воздержался отъ выраженія увѣренности, что Кинганъ повторитъ эти слова неоднократно: онъ достовѣрно зналъ, что онъ уже нѣсколько разъ повторялъ ихъ.
   -- Только между нами и католиками не можетъ быть и рѣчи о союзѣ,-- продолжалъ м-ръ Александеръ.-- Я съ удовольствіемъ услышалъ о томъ, что они продѣлали въ Бельфастѣ всего мѣсяцъ тому назадъ. Открылась вакансія органиста,-- папистъ и еврей выставили кандидатуру, и, несмотря на то, что первый былъ гораздо компетентнѣе, приходское собраніе остановилось на евреѣ. Это ли не пощечина сторонникамъ гомруля! Я слышалъ и причину, да позабылъ. Какъ было дѣло, Джимъ?
   -- Нелѣпая вещь!-- пояснилъ Джимъ.-- Дѣло въ томъ, что рѣшающій голосъ у м-ра Гамильтона, онъ главный пайщикъ фирмы "Мартинъ, Гамильтонъ, Ко". Онъ отдалъ пять лѣтъ тому назадъ мѣсто органиста молодому Батсу. Батсъ былъ кассиромъ у Гамильтона, и онъ вычелъ у него изъ жалованья тридцать фунтовъ, которые онъ получалъ, какъ органистъ.
   -- Это не такъ ужъ глупо, если принять во вниманіе, что Батсъ не получилъ бы мѣста органиста, если бы не Гамильтонъ,-- замѣтилъ Александеръ.
   Кинганъ, повидимому, не вполнѣ раздѣлялъ справедливость этой сдѣлки, но промолчалъ, какъ докторъ на консиліумѣ.
   -- Они поссорились, продѣлка Гамильтона получила огласку, и церковные органисты отказались выставить свою кандидатуру,-- пояснилъ Джимъ.-- По-моему -- дураки.
   -- Да, музыканты не способны смотрѣть на вещи съ дѣловой стороны; они хорохорятся, словно нынѣшніе трэдъ-юніонисты, которые ищутъ случая обидѣться и бросить инструменты.
   М-ръ Кинганъ только головой покачалъ; хозяинъ долженъ былъ принять этотъ жестъ за сочувствіе, но въ округѣ было слишкомъ много трэдъ-юніонистовъ и лучше воздержаться отъ словеснаго выраженія мнѣнія. Слова легко повторить, не то что сочувственный кивокъ головой: онъ, во всякомъ случаѣ, былъ увѣренъ, что м-ръ Александеръ не сумѣетъ этого сдѣлать.
   Затѣмъ онъ обратился къ миссъ Александеръ съ вопросомъ (анекдотъ объ органистахъ не явился, повидимому, отклоненіемъ), слышала ли она, что Мельба выступитъ на открытіи филармоническихъ концертовъ въ Ульстерѣ.
   Она не слышала новости, но надѣялась, что она подтвердится. Разговоръ перешелъ на музыкальную тему. Эленъ стояла за Большую оперу, предпочитая ее комической, между тѣмъ ея братья подчеркивали достоинства "Веселой вдовы" и увѣряли, что она побьетъ рекордъ.
   -- Въ данномъ случаѣ лучше не употреблять этого слова,-- замѣтилъ Кинганъ.-- Выбиваніе -- процессъ отжившій; пылесосы, дѣйствуютъ гораздо дѣйствительнѣе. Такъ и въ вопросахъ искусства: бичующая критика менѣе убѣдительна, чѣмъ разсужденіе.
   Наступившая пауза свидѣтельствовала, что размѣренная рѣчь Кингана не сразу была всѣми понята. Эленъ поспѣшила ему на выручку.
   -- Нельзя сравнивать "Ромео и Джульетту" съ "Теткой Чарли"!
   -- А я пойду посмотрѣть "Тетку Чарли",-- возразилъ Недъ.
   -- Теперь всѣ говорятъ о новомодныхъ пылесосахъ,-- сказала м-ссъ Александеръ.-- По-моему, это изобрѣтеніе для лѣнтяевъ. Какъ вы освободите коверъ отъ пыли, если не выколотите его хорошенько и не поваляете по травѣ? Какъ узнать, что онъ выколоченъ, пока не увидишь пыли въ воздухѣ? "Увидишь и повѣришь" -- старая и вѣрная поговорка.
   М-ръ Кинганъ благосклонно согласился.
   

VIII.

   "Есть отчего прійти въ уныніе, если не прямо въ отчаяніе...-- думала Эленъ, видя упорство, съ какимъ отецъ и мать вмѣшивались въ ея разговоръ съ Вилли. Отчего бы имъ не разговаривать между собою о вещахъ, доступныхъ ихъ пониманію, и предоставить ей продолжать съ Вилли разговоръ о предметахъ, превосходящихъ ихъ пониманіе. Если бы они могли помолчать,-- гдѣ ужъ, впрочемъ! хоть бы не вмѣшивались и не обнаруживали своего невѣжества! Ее бросало то въ жаръ, то въ холодъ отъ замѣчаній родителей. Но вмѣстѣ съ тѣмъ она пришла къ заключенію, что Вилли Кинганъ -- настоящій джентльменъ, "даже ни разу не улыбнулся!..."
   Въ свою очередь Вилли, видя, что Эленъ обнаруживаетъ свои чувства только перемѣной въ лицѣ, рѣшилъ, что она премилая дѣвушка. Онъ восхищался ея выдержкой. Ему много разъ приходилось наблюдать трагедію образованныхъ дѣтей въ необразованныхъ семьяхъ; недаромъ онъ прожилъ въ Ульстерѣ свыше тридцати лѣтъ. Онъ зналъ, что стоитъ ему дать ей понять, что онъ видитъ, какъ тяжелы ей ея родители, она вспыхнетъ и станетъ объяснять, что они не хуже его, а если бы и такъ, она не нуждается въ его совѣтахъ. Онъ положительно восхищался ею.
   А бѣдная Эленъ все время искренно желала, чтобы онъ не принялъ ихъ приглашенія. Она чувствовала, что отсутствіе всякаго изящества за столомъ приведетъ только къ тому, что Вилли никогда не захочетъ переступить порогъ ихъ дома. Даже лососина, которая должна была скрасить обѣдъ, сгладивъ грубое впечатлѣніе отъ появленія на столѣ чудовищнаго окорока съ простой капустой, и та была такъ изуродована тяжкой рукой рѣзавшаго ее отца, что опустилась ниже жареныхъ селедокъ съ ихъ ароматомъ, проникающимъ изъ кухни до самой столовой.
   И этимъ не кончилось. Она сама принимала участіе въ приготовленіи пирожнаго изъ заварного тѣста съ земляничнымъ вареньемъ, обрызганнаго брэнди подъ собайономъ. На другой конецъ къ отцу поставили малиновый тортъ. Однако онъ не могъ воздержаться отъ замѣчанія, что нужно бы еще помощника, чтобы отправить все это подъ столъ. Мало того, онъ до такой степени увлекся идеей опьяненія, что, какъ плохой актеръ старой школы, изобразилъ его эфектъ послѣ первой ложки.
   Эленъ молчала, хотя братья смѣялись и Недъ увѣрялъ, что, будь вмѣсто брэнди виски, отецъ ѣлъ бы прямо съ блюда и никому ничего бы не далъ. Она рѣшила, что это coup de grâce: никогда впредь ей не сидѣть рядомъ съ Вилли за столомъ, не только въ Ардреа, но и вообще. Она не была освѣдомлена о характерѣ обѣдовъ въ аристократическомъ кварталѣ Мерріонъ-Сквэра, но могла себѣ представить, до какой степени тамъ соблюдается этикетъ. Безъ сомнѣнія, м-ръ Кинганъ былъ завсегдатаемъ въ Мерріонъ-Сквэрѣ, гдѣ во всякомъ случаѣ жилъ хоть одинъ судья съ пріятнымъ ульстерскимъ акцентомъ. Что долженъ былъ онъ думать, попавъ прямо оттуда къ нимъ на обѣдъ?
   Она полагала, что можетъ правильно представить себѣ его впечатлѣніе, и была увѣрена, что даже при ея корректности имъ не видать его впредь въ Ардреа.
   Дессертъ -- земляника со сливками -- закончилъ обѣдъ и тѣмъ далъ ей возможность вздохнуть съ облегченіемъ.
   -- Не понимаю, какъ можно хлебать это мѣсиво послѣ хорошаго обѣда?-- заявилъ отецъ, когда подали тарелки съ дессертомъ.
   Ужасное, любимое въ Ульстерѣ, слово было произнесено! Ну, кто захочетъ сидѣть за столомъ, гдѣ "хлебаютъ" землянику со сливками? Она поднялась, даже не дождавшись знака матери, и направилась въ садъ.
   -- Вы, конечно, не сбѣжите до чаю, м-ръ Кинганъ,-- замѣтила м-ссъ Александеръ, слѣдуя примѣру дочери.
   -- Не безпокойся,-- отвѣтилъ за гостя хозяинъ.-- Мы должны еще потолковать.
   Кинганъ улыбкой выразилъ свое согласіе, слабо протестуя и благодаря.
   -- Не засиживайтесь же, господа, за виномъ,-- замѣтила, уходя, хозяйка.-- На васъ, м-ръ Кинганъ, я могу положиться, но онъ никогда не можетъ остановиться, пока передъ нимъ рюмка.
   -- Я радъ, что мы можемъ поговорить наединѣ. Чѣмъ вы предпочитаете отравляться? Выбирайте сами -- вотъ тутъ портвейнъ, хересъ, кларетъ,-- все вполнѣ доброкачественно.
   -- Я плохъ относительно выпивки,-- возразилъ Вилли.-- Если позволите, я возьму аполлинарисъ -- въ такой день это всего лучше.
   -- Все зависитъ отъ того, сколько виски прибавить,-- замѣтилъ хозяинъ.-- Наливайте виски. Такъ лучше переварится лососина. Да, м-ръ Кинганъ, я радъ случаю сказать вамъ, что ваша вчерашняя рѣчь была первый сортъ и какъ нельзя болѣе подходяща. Этотъ малый, Джо Кемпбеллъ, всегда лѣзетъ впередъ; онъ привязался къ вамъ, какъ только лордъ Иннисфаленъ избавился отъ него, такъ мнѣ и не пришлось ни словомъ перекинуться съ вами. Его нужно держать на извѣстномъ разстояніи.
   -- Но Двѣнадцатое іюля имѣетъ свой права, а онъ Grand master, насколько я знаю.
   -- Втируша онъ,-- возразилъ м-ръ Александеръ.-- Но вы правильно замѣтили, что нужно ладить со всѣми, хотя вы можете обойтись безъ людей, подобныхъ Джо; намъ нужны именно такіе, какъ вы. Не очень-то много подходящаго народу, м-ръ Кинганъ.
   -- Но наши ульстерскіе юніонисты все люди надежные.
   -- Да, стойкіе, надежные, но намъ нужно нѣчто большее, чтобы одержать верхъ надъ ловкимъ врагомъ. Что бы мы дѣлали сегодня безъ Карсона и Смита? А между тѣмъ моя душа возмущается, когда я думаю о лидерахъ съ южнымъ акцентомъ. Когда я впервые услышалъ Карсона, я, кажется, подумалъ, что на эстраду по ошибкѣ взошелъ рэдмондистъ. Скажите, въ Англіи не презираютъ этотъ ирландскій жаргонъ?
   -- Отнюдь, его даже любятъ,-- возразилъ Вилли.-- Подумайте сами, развѣ выговоръ Карсона не сослужилъ намъ службу? Вотъ настоящій ирландецъ со своимъ жаргономъ и страстный противникъ гомруля! О, да, этотъ жаргонъ является однимъ изъ самыхъ цѣнныхъ союзниковъ юніонистовъ.
   -- Съ этой точки зрѣнія я никогда не смотрѣлъ на данный вопросъ,-- задумчиво замѣтилъ м-ръ Александеръ.-- Никогда не довѣрюсь человѣку, который говоритъ на такомъ нарѣчіи, подумалъ я, впервые услышавъ его; и могу ручаться, что такого мнѣнія держится большинство насъ, ульстерцевъ. Вы знаете, м-ръ Кинганъ, мы любимъ свой акцентъ и стоимъ за него, любимъ мы и англійскій говоръ, но ирландскаго не выносимъ.
   -- Я знаю, -- отвѣтилъ Вилли, сохраняя серьезность, хотя Джэм(?ъ и Эдуардъ улыбнулись.-- Я знаю, какъ въ Бельфастѣ относятся къ дублинскимъ франтамъ, но я не поручусь, что не предпочту мягкій южный говоръ твердому ульстерскому.
   -- Это ужъ всего хуже!-- сказалъ м-ръ Александеръ.-- Увѣряю васъ, дьяволъ говорилъ въ раю на ирландскомъ нарѣчіи, когда убѣдилъ Еву вкусить запрещеннаго плода; слишкомъ ужъ мягокъ этотъ говоръ, говоръ обманщиковъ. Нельзя представить себѣ льстеца съ ульстерскимъ акцентомъ.
   На этотъ разъ Кинганъ улыбнулся.
   -- Совершенно согласенъ съ вами, среди нашихъ многочисленныхъ недостатковъ лести нѣтъ!-- замѣтилъ онъ.
   -- Мы слишкомъ прямолинейны,-- продолжалъ хозяинъ дома,-- мы не претендуемъ ни на что, кромѣ того, что мы есть.
   -- Намъ и не нужно,-- вставилъ Недъ,-- мы убѣждены, что лучше ульстерца нельзя и быть.
   Отецъ посмотрѣлъ на него испытующимъ взглядомъ.
   -- Не знаю, серьезно ты говоришь или шутишь,-- проговорилъ онъ,-- но если ты скажешь мнѣ, гдѣ найти людей лучше, я поблагодарю. Мы не подслуживаемся, не льстимъ, какъ ирландцы, не кичимся, какъ англичане. Но какъ бы то ни было, у насъ большой недочетъ въ хорошихъ ораторахъ. Я сомнѣваюсь, чтобы кто-нибудь изъ нашихъ сумѣлъ такъ справиться съ англійской аудиторіей, какъ Карсонъ.
   -- Совершенно согласенъ,-- сказалъ Вилли, печально качая головой.
   -- Стыдно, но фактъ. Потому-то всякій человѣкъ со смысломъ будетъ привѣтствовать ваше появленіе на эстрадѣ, м-ръ Кинганъ. Вы прекрасный ораторъ, сэръ, и не мы будемъ виноваты, если вы не пройдете въ качествѣ представителя какого-нибудь изъ округовъ графства или даже отъ самого Бельфаста. Бельфасту за послѣднія тридцать сорокъ лѣтъ не везло на депутатовъ. Большинство были порядочные люди, но теперь намъ этого мало; намъ нуженъ человѣкъ, который спровадитъ къ чорту націоналистовъ, человѣкъ, который сумѣетъ противостоять Рэдмонду и Уинстону Черчиллю, самодовольному вертопраху и Ллойдъ-Джорджу. Этотъ финансистъ положилъ въ карманъ тридцать тысячъ за то, что оставилъ выгодное дѣло адвоката, за которое получилъ хорошую цѣну, устроился такъ, что получаетъ теперь столько, сколько не получилъ бы и въ четыреста лѣтъ. Намъ нуженъ человѣкъ, который не побоится раскрыть всю ложь и предательство шайки, продавшей Британскую имперію тѣмъ людямъ, которые были признаны величайшими судьями Англіи государственными преступниками! Никто изъ нашихъ депутатовъ не выскажется противъ королевской комиссіи! Я прекрасно помню слова: "Члены преступнаго сообщества"; и эти люди, заклейменные позоромъ, диктуютъ правительству, что оно должно и чего не должно дѣлать.
   -- Да, безъ поддержки націоналистовъ теперешній кабинетъ не остался бы у власти и недѣли!-- замѣтилъ Кинганъ.
   -- Дорогой мой, я приведу ваши собственныя слова,-- воскликнулъ хозяинъ.-- Вы очень хорошо сказали это вчера на митингѣ, когда упомянули о человѣкѣ, удивлявшемся, почему Ульстеръ не можетъ управляться націоналистами, если вся Англія признавала ихъ и безропотно подчинялась имъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, вмѣсто того чтобы громомъ поразить рэдмондистовъ и ихъ союзниковъ въ теперешнемъ кабинетѣ и стряхнуть ихъ иго. Мы надѣемся услышать отъ васъ подробнѣе объ этомъ, м-ръ Кинганъ. Нужно сознаться, что мы весьма нуждаемся въ человѣкѣ, который не побоялся бы высказать правду и высказать ее" съ настоящимъ ульстерскимъ акцентомъ; только тогда она получитъ принудительный характеръ.
   -- Я полагаю, тогда она будетъ особенно непріятна,-- замѣтилъ Недъ вполголоса, точно говорилъ самъ съ собою.
   -- Въ тебѣ говоритъ желаніе противорѣчить, -- сказалъ м-ръ Александеръ, оборачиваясь къ сыну.-- Мы должны сдѣлать это возможно непріятнѣе для націоналистовъ; чѣмъ ближе мы къ истинѣ, тѣмъ непріятнѣе для нихъ. Вотъ вы и сѣли съ вашимъ хихиканьемъ надъ ульстерскимъ говоромъ.
   -- Меня ужъ мучитъ совѣсть. Я пойду въ садъ, если вы ничего не имѣете противъ,-- отвѣтилъ Недъ, смѣясь.
   -- Ничего, отнюдь ничего; и можешь не возвращаться, если не.хочешь кое-чему научиться: тутъ ты за одинъ часъ узнаешь больше путнаго, чѣмъ за годъ разъѣздовъ на своей мотоциклеткѣ.
   Недъ удалился, насвистывая "Бойне Уотеръ", и Вилли не безъ оттѣнка зависти глядѣлъ ему вслѣдъ.
   -- Онъ хорошій парень, только иной разъ дерзитъ,-- промолвилъ снисходительно отецъ,-- Что я говорилъ?... Да, о депутатахъ. Давненько ужъ у насъ не было оратора вродѣ полковника Саундерсона, который умѣлъ задѣть ихъ за живое. Будь живъ Саундерсонъ или будь Чэмберленъ прежній, шайка націоналистовъ не стояла бы во главѣ англійскаго правительства. Увы, Бельфастъ всегда посылалъ въ парламентъ нѣмыхъ, а то и еще хуже... Такъ идетъ со временъ Кэрна, вотъ ужъ сорокъ лѣтъ. Развѣ не онъ замѣстилъ сэра Д. П. Корри негодяемъ де-Кобэнъ? Его выставили изъ парламента, и онъ восемнадцать мѣсяцевъ просидѣлъ въ тюрьмѣ. Гарландъ -- хорошій кораблестроитель, тоже и Вольфъ,-- но что они значили въ палатѣ общинъ?... Нечего сказать, хороши депутаты для третьяго порта въ Соединенномъ королевствѣ!
   -- Мы никогда не были представлены должнымъ образомъ,-- согласился Вилли -- И это весьма грустно.
   -- И хуже всего, что слабость нашихъ ораторскихъ выступленій создаетъ молву, несостоятельность нашей партіи. Ладно, мы покажемъ имъ нѣчто болѣе внушительное, чѣмъ любой спичъ: надежную армію въ восемьдесятъ тысячъ человѣкъ? Тысяча пулеметовъ и восемьдесятъ тысячъ ружей говорятъ довольно мощнымъ языкомъ!
   -- Намъ не придется стрѣлять!-- возразилъ Вилли.-- Въ кого намъ стрѣлять? Кто можетъ стрѣлять въ насъ? И тутъ и тамъ англійскій флагъ, братъ не пойдетъ на брата! Я обращусь въ палату общинъ, а не...
   -- Если гомруль пройдетъ, ирландскій банкъ и другіе закроются. Тѣнь гладстоновскаго билля о гомрулѣ въ 86 году низвела ирландскій капиталъ на двѣнадцать милліоновъ, а осуществленіе его просто упразднитъ Ирландію на рынкѣ. Клянусь, это будетъ равносильно гибели большинства англійскихъ цѣнностей. Я знаю, что говорю. Вы представляете себѣ, сколько милліоновъ ушло изъ Англіи со временъ появленія у власти Ллойдъ-Джорджа съ націоналистами? Спросите у любого хорошаго маклера, и онъ скажетъ вамъ, что ему приходится ежедневно дѣлать. Къ примѣру скажу про себя. У меня было очень недурное дѣло, вы знаете, я не хвастунъ.
   -- Разумѣется,-- рѣшительно сказалъ Вилли.
   -- Я могу помѣщать около четырехъ тысячъ фунтовъ,-- продолжалъ хозяинъ,-- и каждый пенсъ пошелъ за границу, даже не въ колоніальныя предпріятія; кто скажетъ, когда окончится этотъ разгромъ имперіи? Колоніи ненадежны, все ненадежно, пока этотъ сбродъ, эта сволочь будетъ править страною; да я лучше стану покупать акціи какой-нибудь южно-американской республики; я уже вложилъ десять тысячъ въ аргентинскія. Я полчаса разыскивалъ на картѣ желѣзную дорогу, на которую я далъ пятьсотъ фунтовъ подъ долговую расписку, конечно; я воображалъ, что она на югѣ Сѣверной Америкѣ, а нашелъ ее на сѣверѣ Южной! Президентъ ея, быть можетъ, мошенникъ, авантюристъ, но я ему довѣряю больше, чѣмъ Ллойдъ-Джорджу!
   М-ръ Александеръ въ подтвержденіе своихъ словъ стукнулъ кулакомъ по столу такъ, что графины зазвенѣли и закачались стаканы.
   -- Долго ли вы еще будете сидѣть? И не стыдно вамъ, Джэмсъ, поднимать такой шумъ въ воскресенье?-- раздался голосъ хозяйки.
   Ея появленіе въ дверяхъ произвело больше впечатлѣнія, нежели стукъ м-ра Александера по столу. Вилли вскочилъ.
   -- Ужъ половина пятаго. Въ саду хорошо, тепло. Я просила Эленъ зайти къ вамъ полчаса тому назадъ, да она не захотѣла. Что же, если вы предпочитаете не быть въ нашемъ обществѣ, и мы обойдемся безъ васъ -- продолжала она.
   -- Мнѣ очень совѣстно,-- оправдался Вилли.
   -- Ты, жена, кажется, воображаешь, что онъ пришелъ слушать мѣстныя сплетни?-- спросилъ мужъ.
   -- Я думаю, что можно бы обойтись безъ гомруля хоть одинъ день въ недѣлю.
   -- Вы догадливы,-- весело замѣтилъ мужъ,-- но какъ вы узнали, что мы говорили о гомрулѣ?
   -- По тому, какъ вы стучали по столу,-- отвѣтила жена.
   Всѣ разсмѣялись и громче всѣхъ мужъ.
   -- А еще говорятъ, что женщины плохо соображаютъ, м-ръ "Кинганъ,-- сказалъ онъ, поднимаясь и обдергивая сюртукъ и жилетъ.-- Вы положительно угадали, дорогая; дай Богъ, чтобы за многими столами въ этотъ моментъ было бы такое же настроеніе.
   -- Видите, м-ссъ Александеръ, барабана подъ рукою не оказалось, и онъ сумѣлъ его замѣнить, а впечатлѣніе получилось, какъ отъ нашего барабана!-- пояснилъ Вилли, направляясь къ раскрытой двери въ садъ.
   -- Подождите, я покажу вамъ, что выстукиваютъ нынче столы юніонистовъ, прислушайтесь,-- онъ наклонился надъ столомъ и сталъ поочередно стучать кулаками.-- Слышите?-- воскликнулъ онъ.-- "Придите и сдѣлайте. Придите и сдѣлайте"... Вотъ, что говорятъ сегодня наши столы...
   Онъ закончилъ такой дробью, что газовая лампа надъ столомъ задребезжала вслѣдъ за стаканами на столѣ.
   -- Пожалуйста, идите въ садъ, пока ничего еще не случилось,-- воскликнула лэди.-- Юніонизмъ -- юніонизмомъ, но пощадите рюмки. Пойдемте, м-ръ Кинганъ, довольно съ васъ юніонизма для воскресенья. Миссъ Эленъ тамъ подъ деревьями; Пройдите къ ней, быть можетъ, она проститъ вамъ, что вы столько времени слушали его разглагольствованія о гомрулѣ.
   

IX.

   М-ръ Кинганъ остался въ Ардрэа выпить чаю и воспользовался случаемъ осмотрѣть садъ подъ руководствомъ Эленъ. Садъ былъ, какъ большинство садовъ въ этой части Ирландіи. Масса однолѣтнихъ растеній, разсаженныхъ по красивымъ клумбамъ, представляли пріятное сочетаніе цвѣтовъ, хотя и не были подобраны по тонамъ. Особенно великолѣпны были розы. Ардерри лежитъ въ центрѣ округа, который ежегодно выращиваетъ всѣ сорта розъ, какіе только появляются въ каталогахъ на соблазнъ любителямъ.
   По просьбѣ Вилли Эленъ сорвала для него прелестный бутонъ. Они бродили по саду, болтая о предметахъ, одинаково ихъ обоихъ занимавшихъ, время отъ времени возвращаясь къ общимъ знакомымъ. Вилли спрашивалъ себя, не попытается ли она сказать что-нибудь въ защиту своихъ родителей. Многія изъ образованныхъ (если и не очень тонко воспитанныхъ!) мѣстныхъ барышень попытались бы найти извиненіе провинціализмамъ родителей, но Эленъ даже не намекнула на ихъ мѣстный говоръ, и Вилли готовъ былъ аплодировать ея такту или отсутствію безтактности.
   Когда они подошли къ садовой скамейкѣ у клумбы, молодая дѣвушка понизила голосъ до степени дружескаго полушопота и, приглашая Кингана сѣсть, проговорила:
   -- Присядемъ, я хочу вамъ кое-что сказать, а, пожалуй, другого случая не будетъ.
   Она опустилась на скамью, и онъ сѣлъ возлѣ нея. Произнесенныя вполголоса слова звучали таинственно, и Кинганъ насторожился, какъ подобало ульстерцу.
   -- Вы увѣрены, миссъ Александеръ, что именно мнѣ желаете довѣриться?-- спросилъ онъ.
   -- Совершенно увѣрена. Когда я услышала, что вы придете къ намъ завтракать, т.-е. обѣдать, я очень обрадовалась, потому что такія вещи гораздо лучше говорить, чѣмъ писать.
   -- Гораздо лучше. Позвольте мнѣ дать вамъ одинъ совѣтъ, миссъ Александеръ: никогда не беритесь за перо, если можно этого избѣжать.
   -- Да я никому и не стала бы писать въ этомъ случаѣ, кромѣ васъ. Вы единственный человѣкъ, съ чьимъ мнѣніемъ я посчиталась бы.
   -- Я польщенъ.
   -- Развѣ вы не знаете, какіе люди меня окружаютъ? Чьимъ мнѣніемъ тутъ можно дорожить? Всѣ полны предразсудковъ, невѣжественны...
   -- Я не совсѣмъ согласенъ съ этимъ. По сосѣдству можно найти дальновидныхъ, наблюдательныхъ людей. Но не будемъ спорить. Я здѣсь и къ вашимъ услугамъ.
   -- Дѣло въ томъ, м-ръ Кинганъ, что -- я боюсь -- мой братъ Эдуардъ ставитъ себя въ нелѣпое положеніе.
   -- Серьезно? Я всегда считалъ его неглупымъ малымъ. Это связано съ фабрикой -- его считаютъ самымъ дѣльнымъ инженеромъ въ округѣ -- не изобрѣлъ ли онъ чего-нибудь?
   -- Нѣтъ, фабрика не при чемъ,-- это касается барышни.
   -- О!
   -- Да; вы вѣрно слышали о миссъ Пауэръ изъ Дерри Рэшь?
   -- Да, я видѣлъ ее, но мы не знакомы; хорошенькая дѣвушка. Пауэръ -- католики.
   -- Въ этомъ-то и суть. Они католики, но не фанатики, что однако не мѣняетъ дѣла. Если Эдуардъ женится на католичкѣ, отецъ прогонитъ его изъ дома. Если бы вы слышали, какъ онъ говоритъ о Пауэръ.
   -- Они единственные католики и сторонники гомруля по сосѣдству. Михаэль Пауэръ считается своего рода достопримѣчательностью. Можно годами жить въ Ульстерѣ и не видѣть ни одного сторонника гомруля. Пожалуй, до пріѣзда въ Дублинъ я не встрѣчался ни съ однимъ. Господи, какъ это непріятно! Онъ не можетъ на ней жениться, но ея родные не позволятъ и ей выйти за него. А вы увѣрены, что тутъ кроется нѣчто серьезное? Она -- хорошенькая барышня, и, можетъ быть, онъ увлекся ею, и они безобидно флиртуютъ. Онъ долженъ понимать -- они оба должны видѣть, что въ серьезномъ случаѣ ихъ ждетъ разочарованіе и несчастье.
   -- Я увѣрена, что это не простой флиртъ. Но, можетъ быть, если захватить во-время...
   Она остановилась. Онъ улыбнулся.
   -- Вы думаете, это, какъ остальныя болѣзни, поддается лѣченію?-- спросилъ онъ.
   -- Да, и я хочу спросить у васъ, какой методъ лѣченія долженъ быть здѣсь примѣненъ. Вы знаете оранжистскіе принципы отца, онъ того же требуетъ и отъ насъ.
   -- Онъ, какъ и всѣ благомыслящіе люди, убѣжденъ, что гомруль грозитъ намъ гибелью. Я съ нимъ вполнѣ согласенъ. Джемсъ былъ вчера на демонстраціи, а Недъ отсутствовалъ.
   -- Онъ поѣхалъ на мотоциклетѣ, вернулся только къ чаю и разсказалъ длинную исторію о томъ, какъ онъ сломался. Весь день онъ провелъ въ Деррирэшъ -- и это Двѣнадцатое! Вообразить только: сынъ Джемса Александера въ католическомъ домѣ двѣнадцатаго іюля!
   М-ръ Кинганъ серьезно покачалъ головой.
   -- Какой былъ бы ударъ отцу.
   -- Онъ просто выгонитъ Неда и откажется отъ него,-- сказала Эленъ.-- Я знаю это, потому-то мнѣ и нужно было съ кѣмъ-нибудь посовѣтоваться, съ настоящимъ другомъ, на котораго я могла бы положиться. Я чувствую, что вамъ я могу довѣриться -- мы всѣ можемъ разсчитывать, что вы захотите подать намъ добрый совѣтъ.
   -- Конечно, вы можете вѣрить, что я все готовъ сдѣлать для васъ. Эдуардъ, вѣрно, и не подозрѣваетъ, что вамъ кое-что извѣстно.
   -- Я намекнула ему. Но, вы знаете, здѣсь трудно что-нибудь скрыть. Люди здѣсь словно шпіоны, а говорить имъ не о чемъ кромѣ гомруля; они ничего не читаютъ, не интересуются ни музыкой, ни картинами, ничѣмъ, что интересуетъ публику въ Дублинѣ или въ Лондонѣ. Я провела въ Дублинѣ мѣсяцъ весною у Роувандовъ, и за все это время ни разу не слышала -- иначе какъ въ шутку слово "гомруль". И опера, церковные концерты, театръ на Аббей-Стритъ съ пьесами, которыя въ Лондонѣ считаются типичнымъ отраженіемъ ирландской жизни... какъ все это непохоже на Бельфастъ! Какъ божественно хорошъ былъ этотъ мѣсяцъ въ Дублинѣ!
   Она нѣсколько отклонилась отъ предложеннаго вопроса. Онъ просто спросилъ: предполагаетъ ли братъ, что она нѣчто подозрѣваетъ объ его склонности къ Кэтъ Пауэръ,-- а она увлеклась сравненіемъ Дублина и Бельфаста. Онъ вернулся къ своему вопросу:
   -- Если бы вы намекнули пространнѣе,-- какъ вы думаете,-- онъ остерегся бы?-- спросилъ онъ.
   Эленъ задумалась.
   -- Право, не знаю,-- отвѣтила она, помолчавъ.-- Пожалуй, онъ посовѣтовалъ бы мнѣ заниматься своими дѣлами. Здѣсь народъ не отличается дублинской деликатностью.
   -- Вѣжливость никогда не была нашимъ недостаткомъ,-- подтвердилъ Вилли.-- Но если онъ отвѣтилъ бы такъ вамъ, своей сестрѣ, что же сказалъ бы онъ мнѣ, вздумай я вмѣшаться?
   -- О, я отнюдь не подразумѣвала, что вы приметесь его убѣждать!-- воскликнула она.-- Я просто хотѣла спросить васъ,-- не предотвращу ли я катастрофу, если поговорю съ отцомъ или съ матерью? Мнѣ казалось, будетъ лучше для всѣхъ насъ, если покончить съ этимъ, пока дѣло не зашло слишкомъ далеко.
   -- Конечно, но въ томъ-то и вопросъ, можно ли это пресѣчь безъ семейной драмы. Я думаю, лучше всего вамъ пока воздержаться. Недъ достаточно взрослый, чтобы самому справляться со своими дѣлами. Вы сами говорите, что его визиты къ Пауэрамъ не могутъ долго оставаться тайной, о нихъ заговорятъ, и толки дойдутъ до отца.
   -- Онъ выгонитъ Неда изъ дома.
   -- Не выгонитъ. Онъ ограничится тѣмъ, что запретитъ ему бывать у Пауэровъ и пригрозитъ выгнать, если онъ не уймется.
   -- Вы полагаете, Недъ подчинится?
   -- Полагаю,-- во всякомъ случаѣ, спустя нѣкоторое время.
   -- А если онъ серьезно любитъ Кэтъ Пауэръ?
   -- Не думаю. А если онъ и любитъ ее, онъ сочтетъ болѣе благоразумнымъ отказаться отъ нея, нежели отъ всего, чего онъ можетъ ожидать отъ отца. Онъ не захочетъ лишаться своей доли въ завѣщаніи отца, не захочетъ уйти изъ отцовскаго дома.
   -- Конечно, нѣтъ; но развѣ мужчины всегда считаются съ благоразуміемъ въ вопросахъ любви?
   -- Не всегда и не всѣ. Но я полагаю, въ Ульстерѣ большинство мужчинъ слишкомъ благоразумны, чтобы дѣлать глупости изъ-за любви. Большинство смотрятъ на вещи прямо и сознаютъ, что подходящая партія -- все, а неравный бракъ граничитъ съ несчастьемъ. Недъ прекрасно понимаетъ, что женитьба на миссъ Пауэръ для него равносильна гибели -- и въ смыслѣ общественномъ, и въ смыслѣ финансовомъ. Онъ ничего не получитъ отъ отца и потеряетъ друзей. Пауэръ не вращается въ одномъ съ вами кругѣ.
   Эленъ помолчала и поднялась.
   -- Благодарю васъ. Поговоривъ съ вами, я чувствую значительное облегченіе. Я этого ждала. Здѣсь нѣтъ никого, съ кѣмъ я могла бы говорить такъ откровенно. Вы такъ не похожи на нашихъ сосѣдей. Вы были въ Оксфордѣ?
   -- Оксфордъ еще не все, миссъ Александеръ.
   -- О, для джентльмена это очень много значитъ. Я встрѣчала въ Дублинѣ очень милыхъ джентльменовъ, окончившихъ только Trinity College, но только Оксфордъ даетъ настоящій тонъ. Еще разъ благодарю. Я напишу вамъ, какъ все будетъ; вы, конечно, захотите помочь мнѣ своимъ совѣтомъ, если я окажусь въ затрудненіи.
   -- Я почту себя счастливымъ, если вы найдете, что я могу быть вамъ полезенъ.
   -- Мнѣ не хотѣлось бы вамъ надоѣсть, у васъ есть о чемъ подумать. Говорятъ, вы дѣлаете карьеру; безъ сомнѣнія, вы пройдете на ближайшихъ выборахъ.
   -- Я былъ бы дѣйствительно страшно занятъ, если бы у меня не нашлось времени для такого друга, какъ вы!
   Внезапнымъ порывомъ миссъ Эленъ молча протянула ему руку. Онъ пожалъ ее и проговорилъ, улыбаясь:
   -- Договоръ заключенъ. Если моя скромная служба вамъ можетъ быть полезна, я -- въ вашемъ распоряженіи.
   -- Вы сняли такую тяжесть съ меня! Я чувствую себя одинокой.
   Все это она проговорила очень мило, серьезнымъ полушопотомъ. Вилли находилъ, что она очень мила, и ему было пріятно быть съ ней на дружеской ногѣ. Онъ долженъ еще увидѣться съ нею до отъѣзда въ Дублинъ. Онъ былъ убѣжденъ, что она получитъ двадцать -- двадцать пять тысячъ фунтовъ по смерти отца, а можетъ быть, и при выходѣ замужъ. Симпатичныя барышни, которыхъ онъ встрѣчалъ въ Дублинѣ не ждали наслѣдствъ. Въ Ульстерѣ можно найти деньги, а деньги полезны.
   Однако ужинать онъ не остался, какъ ни уговаривала его м-съ Александеръ, соблазняя скромнымъ меню, причемъ, перечисляя его блюда, не преминула замѣтить, что языкъ почти цѣлый. М-ръ Александеръ намекнулъ на бутылку шампанскаго со льдомъ, чтобы смазать яства. Эленъ передернуло. Въ аристократической школѣ въ Бельфастѣ ей внушили, что провинціализмы обличаютъ дурной тонъ; даже если они ульстерскаго происхожденія.
   Однако братъ Недъ, подозрѣвая, что было темой разговора сестры съ гостемъ, въ отместку ей замѣтилъ, какъ только Кинганъ вышелъ:
   -- Куда это онъ покатилъ ужинать? Вѣрно, къ Торнтонамъ.
   -- Не наше дѣло,-- замѣтила мать.-- Занимайтесь лучше своими дѣлами и не ломайте голову надъ чужими.
   -- Я просто такъ сказалъ; а вчера я охотно съѣлъ бы кусокъ-другой языка,-- сказалъ онъ.
   -- О чемъ ты съ нимъ разговаривала въ саду, когда мнѣ нужно было поговорить съ нимъ о дѣлѣ?-- спросилъ м-ръ Александеръ.
   -- Дѣла, дѣла даже въ воскресенье!-- воскликнула она.-- Право, довольно съ него было "дѣлъ" за обѣдомъ: вы говорили все время о политикѣ, о противномъ гомрулѣ и ни одного новаго слова съ начала до конца -- все старыя, избитыя фразы, которыя ему, вѣроятно, такъ же пріѣлись, какъ мнѣ.
   Она говорила вполоборота, направляясь къ двери и вышла, прежде чѣмъ отецъ успѣлъ опомниться отъ неожиданности.
   -- Какова дѣвчонка! Безстыжая дѣвчонка! Я научу ее разговаривать. Видѣли, Сузанна?
   -- Видѣла. Почему онъ ушелъ безъ ужина?-- проговорила она.
   -- Да что вы болтаете?-- недоумѣвающе спросилъ м-ръ Александеръ.-- Я говорю о ней и ея непристойномъ поведеніи.
   -- И я тоже -- отозвалась жена.-- Но онъ долженъ былъ поужинать... Почти полная луна, а садъ такъ хорошъ при лунѣ.
   Плетеный стулъ скрипнулъ отъ нетерпѣливаго движенія хозяина. Онъ съ недоумѣніемъ воззрился на жену, челюсть у него упала.
   -- Я усталъ, промолвилъ онъ, зѣвая.
   

X.

   Миссъ Александеръ была совершенно права: луна достигла почти полнаго круга, и садъ Ардрэа тонулъ въ розоватомъ свѣтѣ, хотя въ общемъ имѣлъ мало романтическихъ чертъ. Терраса, на которой сидѣлъ м-ръ Александеръ, была достаточно высока и открывала видъ на далекое озеро, мерцавшее на горизонтѣ, словно плавно текущая рѣка. Невысокія горы, вспаханныя почти до вершины, были залиты багрянцемъ, кромѣ тѣхъ неровныхъ мѣстъ, гдѣ колосья блестѣли на свѣту, а Ратулагская долина тонула въ таинственной мглѣ. Прядильныя фабрики Ардерри и Бриней лежали въ разстояніи мили, скрытыя деревьями усадьбы Дрента. Но м-ръ Александеръ смотрѣлъ въ ту сторону, гдѣ онѣ лежали. Единственный минусъ прекрасной ночи заключался въ томъ, что нельзя было увидѣть фабрикъ, напримѣръ, его собственной бринейской. Однако онъ понималъ, что нельзя соединить всѣ выгоды мѣстоположенія. А жаль, что не видно семидесятифутовыхъ трубъ! Но на крыльяхъ воображенія онъ перенесся подъ густолиственными деревьями усадьбы Дрента и спустился на крышу фабричнаго корпуса. Онъ задумчиво посмотрѣлъ на остовъ трубы (онъ всю недѣлю только о ней и думалъ вперемежку съ гомрулемъ) и прошепталъ:
   -- Не знаю, поставятъ ли они котелъ ко вторнику.
   Фабриканты въ Ульстерѣ обычно пользуются іюльскими праздниками для ремонта, благо въ ихъ распоряженіи имѣются два свободныхъ дня. Бываютъ случаи, когда этого срока нехватаетъ. М-ръ Александеръ, зная недочеты одного изъ котловъ, сомнѣвался, будетъ ли возможно возобновить работу во вторникъ.
   -- Не знаю,-- успѣютъ ли они все наладить ко вторнику.
   Было одиннадцать часовъ, и всѣ въ домѣ уже спали. Постепенно огни погасли, и осталась только одна лампа въ подъѣздѣ. Онъ слышалъ, какъ дочь подняла жалузи и погасила огонь,-- какъ кухарка опустила крюкъ на черной лѣстницѣ, затѣмъ наступила тишина, и ничто не нарушало его мыслей, по крайней мѣрѣ, съ полчаса. Едва ли онъ слышалъ хриплый лай собаки, доносившійся съ далекой фермы, не слышалъ и пѣнія на дорогѣ у озера: очевидно, какой-то добрый человѣкъ желалъ продлить праздникъ и закрывалъ уже третій трактиръ.
   Надтреснутыя басовыя ноты чередовались съ слабымъ фальцетомъ и понемногу замерли. Опустилась теплая, тихая лѣтняя ночь...
   Когда, послѣ нѣсколькихъ минутъ дремоты, м-ръ Александеръ открылъ глаза, онъ увидѣлъ передъ собою человѣка. Собственно говоря, онъ уже и раньше почувствовалъ его присутствіе и неподвижно уставился въ освѣщенное луной лицо... Руки его впились въ ручки кресла, глаза широко раскрылись, челюсть отвисла. Человѣкъ не шевелился и нѣсколько минутъ не сводилъ съ него глазъ, потомъ странно разсмѣялся.
   -- Здорово, Джэмсъ! Едва ли вы соображаете, кто передъ вами,-- проговорилъ пришелецъ.-- Стоитъ мнѣ уйти, и вы утромъ станете разсказывать, что видѣли духа!
   Говоръ былъ ульстерскій, только, видимо, говорившій давно не жилъ въ Ульстерѣ, и углы его рѣчи пообтерлись. Однако даже привычный родной акцентъ не могъ вернуть самообладанія Джэмсу Александеру; прошло нѣсколько минутъ, прежде чѣмъ онъ глубоко перевелъ духъ и слабо пролепеталъ:
   -- Дикъ, Дикъ! Значитъ я осужденъ?
   -- Конечно, Джэмсъ; и это вамъ извѣстно лучше, чѣмъ кому бы то ни было. Вы положительно осуждены и вы приняли меня за духа, который явился извѣстить васъ объ этомъ. Но вы, Джэмсъ, знаете это съ тѣхъ поръ, какъ обманомъ захватили мою собственность и меня отправили къ чорту. Меня не удивляетъ, что вы посматриваете, не открыто ли гдѣ-нибудь въ домѣ окно; вы не очень бы желали, чтобы кто-нибудь услышалъ нашу пріятную бесѣду.
   Однако м-ръ Александеръ все-таки оправился. Искаженныя черты понемногу приняли свой нормальный видъ, ротъ закрылся, и гость могъ удостовѣриться, что онъ хитро и самодовольно улыбается.
   -- Вы -- лжецъ!-- были его первыя слова.-- А теперь скажите, какимъ образомъ вы очутились тутъ послѣ съ лишкомъ тридцатилѣтняго отсутствія. Не вознамѣрились ли вы сполна заплатить своимъ кредиторамъ?
   -- Будь у меня такое намѣреніе, не долженъ ли бы я былъ вынуть изъ кармана револьверъ и прикончить васъ, потомъ запалить этотъ домъ? Скажите-ка. Такимъ путемъ я воздалъ бы вамъ сполна за все, чѣмъ вамъ обязанъ. Клянусь -- всѣ эти годы я недоумѣвалъ, что удержало мою руку въ тотъ день, когда я пришелъ къ вамъ со словами: весьма вамъ благодаренъ Джэмсъ, теперь я готовъ вступить во владѣніе собственнымъ имуществомъ. Вы холодно повернулись и замѣтили:-- О чемъ вы толкуете, добрый человѣкъ? Кому фабрика принадлежитъ, кромѣ меня? Полно, мнѣ некогда шутить!-- Я не шучу,-- отвѣтили вы,-- вы скоро убѣдитесь въ своей ошибкѣ! И я, вмѣсто того чтобы пришибить васъ, заковылялъ куда глаза глядятъ, будто ничего не случилось!
   -- А я вамъ объясню, мой милый, въ чемъ тутъ дѣло. Вѣдь вы не сумасшедшій и вовсе не желали подставлять свои руки полицейскому, чтобы вамъ надѣли кандалы.
   Гость помолчалъ. Потомъ заговорилъ, покачавъ головою:
   -- Это превосходитъ все, Джэмсъ. Съ вами самъ дьяволъ заодно! Я явился безъ предупрежденія, словно съ того свѣта, словно призракъ брата, котораго вы давно считали умершимъ. Мало ли что могло случиться въ теченіе тридцати лѣтъ!... Вы видите меня передъ собою, очнувшись отъ дремоты, и вы не удивлены. Ей-Богу это -- выдержка! Она превосходитъ все! Я полагаю, въ каждомъ человѣкѣ есть кое-что отъ дьявола,-- но въ васъ слишкомъ много. Я сдаюсь, я побѣжденъ, Джэмсъ.
   -- Ну, вотъ теперь вы говорите дѣло, братъ Дикъ. Чудесная ночь, Дикъ. Быть можетъ, вы не откажетесь пройтись со мною по саду.. Какъ хорошо пахнутъ розы тамъ внизу.
   -- Я слышу ихъ запахъ и отсюда,-- возразилъ Дикъ, когда братъ поднялся со стула.-- Запахъ очень хорошъ, но васъ заботитъ, не слышны ли наши голоса въ домѣ. Идемъ, мой дорогой! Я на этотъ разъ готовъ сыграть вамъ въ руку. А славный домъ вы построили, Джэмсъ! И садъ недурной. А изрядно темно въ этомъ туннелѣ,-- они подошли къ концу аллеи и Дикъ показалъ назадъ:-- самое подходящее мѣсто для сведенія старыхъ счетовъ...
   -- Садитесь, Дикъ, и разскажите, что и какъ было за это время,-- сказалъ м-ръ Александеръ, приглашая брата сѣсть на ту самую скамейку, гдѣ недавно сидѣла Эленъ съ Кинганомъ. Онъ просто игнорировалъ намекъ брата и даже не желалъ принять его за шутку.-- Садитесь; можно подумать, что мы не видались всего годъ-два.-- Гдѣ вы были и, прежде всего, сколотили ли вы капиталецъ, чтобы возстановить утраченное по собственной безпечности?
   -- Безпечность? Вы считаете легкомысліемъ передачу вамъ фабрики безъ формальнаго условія?-- запальчиво спросилъ Дикъ, шаря въ карманѣ. Джэмсъ внимательно наблюдалъ къ нимъ. Онъ отнюдь не трусилъ, хотя никогда не видывалъ, чтобы люди тутъ держали трубку. Тѣмъ не менѣе появилась именно трубка, а за нею и табакъ. Да къ чему бы въ данномъ случаѣ послужилъ договоръ? Онъ только крѣпче связалъ бы меня. Есть у у васъ спички, Джэмсъ?
   Джэмсъ протянулъ брату коробокъ.
   -- Совершенно вѣрно,-- сказалъ онъ.-- Такъ вы, значитъ, подозрѣвали кое-что, Дикъ.
   -- Да, кое-что мнѣ было извѣстно, но я считалъ, что долженъ вамъ вѣрить, и рѣшилъ рискнуть.
   -- А я съ самаго начала смотрѣлъ на это, какъ на сдѣлку. Я рисковалъ не меньше васъ, потому что нетрудно было установить, что я съ вами заодно обставляю вашихъ кредиторовъ. Но къ такимъ вещамъ нужно относиться дѣловымъ образомъ. Чувство, совѣсть -- одно, а дѣло есть дѣло. Надѣюсь, вы тоже кое-что успѣли за это время, Дикъ?
   -- Не безпокойтесь, я не собираюсь у васъ просить взаймы, Джэмсъ. Если бы мнѣ и понадобилось, къ вамъ я не обратился бы, не имѣя обезпеченія.
   -- Я увѣренъ. А гдѣ вы были все это время? Голова у васъ всегда была на плечахъ...
   -- Я побывалъ во многихъ мѣстахъ, но всего дольше жилъ въ Австраліи. Мнѣ говорили, что въ Австраліи трудно пробиться: слишкомъ много ульстерцевъ, съ ними трудно тягаться. Вотъ что мнѣ говорили.
   -- Готовъ побожиться, -- такъ говорятъ націоналисты. Они всегда готовы чернить насъ за то, что мы не хотимъ имъ подчиняться. Паписты, я согласенъ, около насъ не поживятся, но ульстерецъ, если у него есть смекалка, очень хорошо можетъ устроиться съ земляками, если, конечно, онъ выберетъ вѣрный путь. Вы, конечно, воспользовались урокомъ, Дикъ, и пошли по настоящей дорогѣ?
   -- О, да, вы меня научили.
   -- Очень радъ убѣдиться въ вашей признательности. Я моложе васъ, но я видѣлъ, въ чемъ ваша слабость: вы были черезчуръ довѣрчивы. А такъ дѣла не дѣлаются. Я зналъ, что вы не пробьетесь, если не воспользуетесь первымъ урокомъ, который выпадаетъ на долю каждаго. Не довѣряй даже родному брату, пока онъ не дастъ расписку и ты не засвидѣтельствуешь его подпись въ ближней нотаріальной конторѣ: это создаетъ чувство особой увѣренности.
   -- Вы научили меня, и я весьма вамъ благодаренъ. Я не забылъ этого опыта. Повѣрьте, вамъ не удалось бы меня обставить вторично, Джэми.
   -- Я и не собираюсь пробовать. Итакъ, вы сумѣли устроиться. Ну, мы поговоримъ завтра, а сегодня ужъ поздно, не правда ли? Надѣюсь, вы не собираетесь платить своимъ кредиторамъ? Изъ этого никогда ничего путнаго не выходитъ. Банкротство -- обычный торговый рискъ; и рискъ этотъ, его цѣнность падаетъ, когда человѣкъ, пройдя черезъ судъ, пожелаетъ платить по двадцать шиллинговъ за фунтъ да еще проценты въ теченіе двадцати лѣтъ.
   -- Такіе случаи въ Ульстерѣ нечасты. Я помню единственный случай въ Лисбёрнѣ, люди эти никогда ужъ не могли оправиться съ той поры. Не безпокойтесь, у меня ничего подобнаго и въ мысляхъ не было.
   -- И вы правы. Такія вещи только будятъ подозрѣнія. Вы женаты, Ричардъ?
   -- Да.
   -- Надѣюсь, у нея кое-что было?
   -- О, да, и признаюсь, ея приданое насъ выручило.
   -- Правильно. И семейство есть?
   -- Одинъ сынъ. Ну, а какъ ваши дѣла?
   -- Недурно. Но почему вы не написали, чтобы предупредить? Не по-братски отпускать васъ, но въ отдѣльной комнатѣ нѣтъ постели. Вы остановились у Вернера Армъ?
   -- Да. Видите ли, я былъ въ Бельфастѣ и захотѣлъ сдѣлать вамъ сюрпризъ.
   -- И сдѣлали.
   -- Я разсчитывалъ иначе...
   -- Ну, будетъ вамъ, мой милый. Приходите завтра.
   -- Хорошо, тамъ увидимъ. Я бываю въ Бельфастѣ.
   -- Комната будетъ васъ ждать, Дикъ. Право, повѣяло стариной, когда я увидѣлъ васъ. Чортъ возьми, вы лучше, чѣмъ были. Войдемъ и пропустимъ по рюмочкѣ, и я провожу васъ немного.
   -- Не откажусь,-- отвѣтилъ Дикъ, слѣдуя за братомъ, направившимся въ столовую. Ни словомъ не обнаруживъ вниманія къ размѣрамъ столовой, онъ просто выпилъ виски, налитое братомъ.
   -- Есть у васъ спички?-- спросилъ онъ, прощаясь, когда они дошли до выхода на дорогу, бѣжавшую черезъ самое сердце Ульстера.
   

XI.

   Джэмсъ Александеръ недалеко проводилъ брата, но когда онъ вернулся въ Ардрэа, было уже далеко за полночь. Однако онъ и тутъ не сразу легъ спать. Ему было о чемъ подумать, а думать лучше, шагая на открытомъ воздухѣ, чѣмъ ворочаясь въ постели. Никогда даже собственному брату онъ не показалъ бы виду, что взволнованъ его визитомъ: не въ обычаѣ ульстерскихъ дѣльцовъ обнаруживать то, что можно скрыть, хотя бы и отъ брата. Всякая откровенность, по ихъ мнѣнію,-- слабость, которая, при случаѣ можетъ быть использована другими. Поэтому они создали себѣ репутацію скрытныхъ людей и дѣйствительно очень замкнуты. Однако не много на свѣтѣ людей, которые умѣютъ быть скрытными сами передъ собой. Бываетъ, что человѣкъ увѣряетъ себя въ невозмутимомъ спокойствіи, а у самого на лбу капли пота.
   Братъ явился передъ нимъ, какъ онъ самъ сказалъ, словно, съ того свѣта; правда, онъ, Джэмсъ, довольно быстро оправился отъ неожиданности и владѣлъ собою при братѣ, но, очутившись снова одинъ на террасѣ, онъ почувствовалъ себя точно послѣ страшнаго сна съ привидѣніемъ, послѣ кошмара съ душившимъ его мертвецомъ.
   Онъ давно ужъ считалъ Дика умершимъ. Прошло больше тридцати лѣтъ со времени его отъѣзда, и за это время онъ ничего о немъ не слышалъ. Сначала онъ думалъ (изрѣдка вспоминая о немъ), что онъ живъ, затѣмъ сталъ сомнѣваться въ томъ, и наконецъ пересталъ допускать и мысль объ его существованіи. И вдругъ часъ тому назадъ, когда онъ спокойно дремалъ въ камышевомъ креслѣ и вдругъ раскрылъ глаза, онъ увидѣлъ при свѣтѣ луны этого самаго брата.
   Онъ не сразу узналъ своего гостя, но когда Дикъ заговорилъ, онъ узналъ его голосъ и нѣкоторое время готовъ былъ думать, что слышитъ его изъ-за могилы. И теперь еще онъ не вполнѣ отдавалъ себѣ отчетъ въ дѣйствительности всего происшедшаго и не могъ отрѣшиться отъ ощущенія кошмара.
   Войдя въ домъ, онъ прошелъ въ столовую. Онъ зналъ, что ему нужно, но былъ изумленъ, когда горлышко графина стукнуло о рюмку: ему стало стыдно передъ самимъ собою. Изъ-за чего онъ такъ волнуется? Развѣ и въ этотъ разъ, какъ тридцать лѣтъ тому назадъ, верхъ не остался за нимъ? Онъ понялъ, что Дикъ явился, чтобы "разсчитаться" съ нимъ за прошлое; но благодаря тактичности его, Джэмса, онъ не привелъ въ исполненіе этого намѣренія; вмѣсто того чтобы осыпать его упреками, онъ ограничился тѣмъ, что назвалъ его воромъ, но даже и это обвиненіе Джэмсъ сумѣлъ отклонить, и они разстались самымъ дружескимъ образомъ.
   И тѣмъ не менѣе у него дрожатъ руки, когда онъ наливаетъ виски! Неудивительно, что ему стыдно себя самого. Онъ хлебнулъ виски и тихо опустился въ кресло.
   "Бѣдный Дикъ! Бѣдный старый другъ! Лучше бы ему не пробовать тягаться со мною! Хорошъ -- духъ! Бѣдняга! Чего онъ ждалъ? Неужто онъ воображалъ, что я паду къ его ногамъ я буду молить о пощадѣ? Случай ему благопріятствовалъ: я, кажется, задремалъ и, очнувшись, увидѣлъ его передъ собою черезъ тридцать лѣтъ! Какъ не взволноваться! Но я сумѣлъ дать ему понять, что онъ ошибся, и онъ признался. "Однако и выдержка у васъ!" -- сказалъ онъ, и въ голосѣ его звучало уваженіе: онъ чувствовалъ мое превосходство. Бѣдный Дикъ!... Подумать только, черезъ тридцать, стой, тридцать два года! Господи! подумать только!"
   Джэмсъ просидѣлъ около часа, погруженный въ мысли воспоминанія.
   Онъ вспоминалъ, какъ братъ Ричардъ ночью пришелъ къ нему въ его маленькій коттэджъ (онъ былъ еще мастеромъ) и разсказалъ о предстоящемъ банкротствѣ. Банкротство можно было оттянуть на годъ, на два, а тѣмъ временемъ можно все обставить самымъ законнымъ образомъ. Планъ Ричарда сводился къ тому, чтобы фиктивно передать Джэмсу маленькую прядильную фабрику: онъ долженъ былъ вести ее до окончанія процедуры съ банкротствомъ, а затѣмъ обѣленный банкротъ снова вступитъ во владѣніе ею, уплативъ Джэмсу сто фунтовъ за содѣйствіе.
   Планъ понравился Джэмсу. Правда, предстояло нагрѣть десятка два кредиторовъ, но Дикъ подчеркнулъ, что всегда старался имѣть дѣло съ крупными фирмами, которымъ нечувствительна потеря нѣсколькихъ сотенъ; онѣ не станутъ швырять деньги на преслѣдованіе банкротовъ, несостоятельность коихъ подтверждена присягой. Надоѣдливы мелкіе кредиторы -- Дикъ, повидимому, серьезно изучилъ предметъ. Крупныя фирмы не станутъ возиться съ отсрочками, потому что имъ знакома практика медицинскихъ свидѣтельствъ: очевидно, банкротство постигаетъ наиболѣе чувствительныхъ людей: они заболѣваютъ при одной мысли о появленіи въ судѣ. О, Дикъ подробно, такъ сказать, до четырехзначныхъ десятичныхъ дробей, обдумалъ свой планъ: цифры послѣ запятой означали крупныхъ кредиторовъ, а мелкіе были низведены на еще низшую степень. Дикъ все обдумалъ и предусмотрѣлъ, опустивъ только одну мелочь, и она оказалась важнѣе всего. Онъ предположилъ, что братъ его честно поможетъ ему провести его мошенническій планъ. Джэмсъ мрачно согласился: онъ былъ увѣренъ, что этотъ пріемъ не возбудитъ подозрѣній со стороны брата. Результатъ оправдалъ расчеты Дика. Онъ былъ объявленъ несостоятельнымъ, а когда кредиторы захотѣли завладѣть маленькой фабрикой, двери ея оказались заперты, и свидѣтели подтвердили, что она принадлежитъ не банкроту, а его младшему брату.
   Конечно, не обошлось безъ шумихи, даже наличности присяги; нашлись люди, которые прямо говорили, правда шопотомъ, что братья -- мошенники, но братья не огорчились бы даже въ томъ случаѣ, если бы кто-нибудь, подобно муэдзину съ минарета, съ фабричной трубы прокричалъ то же самое. Потерпѣвшіе кредиторы, конечно, роптали, но огрызались, преимущественно, дворняжки (Дикъ такъ называлъ ихъ не потому, что сердился на нихъ, а потому, что прозвище подходило). Крупныя фирмы, Дикъ не ошибся, отнеслись къ факту великодушно, пожали плечами и записали цифру въ издержки. Банкротство сошло необычайно гладко для банкрота. Такъ Ричардъ думалъ, пока, мѣсяца черезъ два, не пришелъ къ брату.
   -- А тонко мы провели дѣло, Джэмсъ; я думаю, что въ понедѣльникъ я начну, но вы можете остаться въ качествѣ управляющаго.
   -- Что вы говорите, милый Ричардъ?-- переспросилъ Джэмсъ! съ ничего не выражающей миной.
   -- Что вы хотите сказать, мой другъ? Я ясно сказалъ, что снова вступлю во владѣніе своей фабрикой.
   -- О чемъ вы говорите, любезный? Ваша фабрика? О какой фабрикѣ идетъ рѣчь?
   -- Бросьте, не время дурачиться!
   -- Да я какъ нельзя болѣе серьезенъ, Дикъ. Время дурачества миновало. Довольно вы подурачились съ кредиторами! меня вамъ не придется одурачить. Фабрика моя, Дикъ, -- понимаете? Моя -- въ силу подтвержденныхъ присягою показаній, принятыхъ судомъ. Я еще разъ повторяю: фабрика -- моя, но вы, если желаете, можете поступить ко мнѣ управляющимъ; нечего стоять и глазѣть на меня, меня ждетъ дѣло.
   Джэмсъ Александеръ, сидя въ креслѣ съ зажатымъ въ рукѣ стаканомъ, изъ котораго только что пилъ виски, ясно видѣлъ передъ собою сцену, разыгравшуюся между нимъ и братомъ тридцать два года назадъ. Онъ отчетливо помнилъ каждое слово, сказанное кѣмъ-нибудь изъ нихъ, вплоть до проклятія, съ которыми братъ удалился.
   -- Ладно, Джэмсъ Александеръ,-- сказалъ онъ.-- Вы загнали меня въ щель, но не думайте, что вамъ ваше мошенничества пойдетъ впрокъ. Оно будетъ проклятіемъ вамъ и дѣтямъ вашимъ, если только на небѣ есть Богъ!
   Это было нехорошо со стороны Дика, но братъ не сердился на него, наоборотъ, онъ одобрялъ его за чисто проведенное дѣло... Онъ неоднократно недоумѣвалъ, почему Дикъ тогда не поколотилъ его; тотъ и самъ только что признался, что въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ не могъ объяснить себѣ этого. Конечно, проклятіе прозвучало очень сурово, но оно явилось лишь слабой замѣной удара и за эти годы не создало ему ни одного непріятнаго момента. Онъ не вѣрилъ въ то, что проклятіе можетъ неблагопріятно отразиться на ходѣ фабрики. Онъ слыхивалъ о "проклятіи", тяготѣющемъ надъ старыми родами: иногда оно облечено даже въ стихотворную форму, но никогда не слыхивалъ, чтобы энергичный мясникъ, булочникъ или прядильщикъ стали жертвой проклятія, которымъ заклеймили ихъ ремесло. Стихотворныя проклятія дѣйствительны только для графскихъ родовъ, они безсильны, когда наталкиваются на упорство и опредѣленное желаніе добиться успѣха какой бы то ни было цѣной. А этими качествами онъ, Джэмсъ, обладалъ въ полной мѣрѣ. Онъ рѣшилъ пробиться и пробился. Его энергіей маленькая фабрика выросла въ большую, и самъ онъ сталъ величиной въ своей округѣ. Конечно, много неудачъ было и у него, но онъ зналъ, что въ погонѣ за деньгами къ неудачамъ нужно приготовиться заранѣе, онѣ -- залогъ успѣха. Онъ пробился и гордъ своимъ успѣхомъ. Братъ его тоже вышелъ на дорогу. Онъ не завидуетъ его благосостоянію, напротивъ, онъ радъ ему, оно избавляетъ его отъ тяжкой необходимости отказать въ денежной помощи. Онъ можетъ быть великодушнымъ, небо -- свидѣтель, онъ не завидуетъ Дику.
   Проглотивъ еще стаканъ виски съ содовой водой, онъ сталъ думать, что Дикъ ему обязанъ своимъ благосостояніемъ: завладѣвъ его фабрикой, онъ тѣмъ самымъ понудилъ его уѣхать за море, гдѣ наживаются всѣ, надѣленные отъ природы качествами ульстерцевъ, людей дѣла по преимуществу. Дикъ въ значительной мѣрѣ обязанъ ему; онъ ужъ высказалъ это ему, когда они сидѣли на скамейкѣ въ саду, но теперь онъ самъ проникся этимъ сознаніемъ: онъ создалъ благосостояніе брата! Дикъ призналъ, что онъ научилъ его не довѣрять даже родному брату.
   Онъ былъ доволенъ собою и налилъ себѣ третій стаканчикъ (первые два онъ выпилъ для бодрости) и выпилъ въ знакъ удовлетворенія,-- за собственное здоровье, привѣтствуя въ своемъ лицѣ хорошаго товарища; добраго патріота и хорошаго брата. Его размышленія приняли форму хвалебнаго спича въ честь собственной персоны. Предсѣдатель поднялся съ мѣста при звонѣ бокаловъ и восторженномъ шарканьѣ ногъ, и онъ разслышалъ красивый мотивъ:

"Онъ славный веселый малый" и т. д.

   Необходимо было отвѣтить. Джэмсъ оперся на столъ, чтобы встать: трудно было. Поднявшись, онъ сталъ искать глазами предсѣдателя, но стѣны комнаты и мебель плясали вокругъ... Фигура въ красномъ въ дверяхъ -- едва ли предсѣдатель... Кой же чортъ это можетъ быть?...
   "Джэмсъ Александеръ. Неужели вамъ не стыдно?-- проговорило видѣніе.-- Половина второго ночи съ воскресенья на понедѣльникъ и домъ давно ужъ спитъ! Посмотрите на графинъ! Послѣ ужина онъ былъ почти полонъ, а теперь въ немъ едва ли осталось съ рюмку! Вотъ что у васъ называется посидѣть на свѣжемъ воздухѣ! Стыдитесь! Снимайте сапоги и ложитесь спать! Нельзя же перебудить весь домъ... Вы выпили цѣлую бутылку виски, не считая того, что выпито за обѣдомъ и послѣ".
   -- Сузанна,-- съ достоинствомъ, держась за столъ, проговорилъ Джемсъ Александеръ.-- Я имѣю право. Кто, думаете вы, былъ здѣсь, въ этой комнатѣ и въ саду? Мой братъ, милый Ричардъ Александеръ, не кто иной. Онъ возвратился черезъ тридцать два года, здоровый, бодрый, и ушелъ вполнѣ довольный тѣмъ, что я для него сдѣлалъ. Онъ такъ и сказалъ: "Вы научили меня, Джэмсъ", и разсказалъ, какъ онъ устроился. Онъ отнюдь не питаетъ ко мнѣ злобы, Сузанна.
   -- Ну, будетъ, Джэмсъ. Пойдемъ въ постель. Садитесь, я сниму съ васъ сапоги.
   -- Почему я самъ не могу ихъ снять?-- воскликнулъ онъ, хватаясь за спинку стула.-- Вы воображаете, что я пьянъ. Нѣтъ, я не пьянъ. Неужели вы не видите разницы между человѣкомъ, который выпилъ, и тѣмъ, кто обрѣлъ давно утраченнаго брата?
   -- Сядьте, я сейчасъ сниму. Не срамитесь, не поднимайте весь домъ.
   Ей удалось-таки его уговорить. Опустившись на колѣни, она сняла съ него обувь, и, когда разбудила, послѣ этой операціи онъ оказался гораздо податливѣе. Придя въ спальню, онъ, едва добравшись до подушки, заплакалъ счастливыми слезами, лепеча о томъ, что создалъ благополучіе брата.
   Добрая жена не волновалась: она имѣла достаточный опытъ, но недоумѣвала, почему ему взбрело говорить о братѣ. Кончилось тѣмъ, что она пришла къ заключенію, что онъ слишкомъ долго сидѣлъ на лунномъ свѣтѣ: она вѣрила въ дѣйствіе луны и слышала, что лунатизмъ опаснѣй солнечнаго удара.
   Виски ее не тревожило: о немъ не стоило думать. Такіе инциденты никого въ Ульстерѣ не пугаютъ.
   

XII.

   Эдуардъ Александеръ задѣлъ сестру за живое, предположивъ, что Вилли Кинганъ "покатилъ" къ Торнтонамъ. Этотъ уколъ вызвалъ у Эленъ вспышку противъ отца, завладѣвшаго вниманіемъ гостя за обѣдомъ и послѣ. Она считала вѣроятнымъ предположеніе брата и вмѣстѣ съ тѣмъ представляла себѣ контрастъ, который ожидаетъ Вилли, послѣ ихъ дома, въ домѣ Торнтона.
   Она не ошиблась. Когда Вилли увидѣлъ полковника Торнтона съ дочерью на террасѣ ихъ дома среди безмятежнаго покоя, (покой -- единственное настоящее слово, покой первой Субботы, когда Творецъ почилъ отъ дѣлъ своихъ, найдя, что все "зѣло добро"), когда Кинганъ увидѣлъ ихъ, онъ ощутилъ этотъ контрастъ.
   Съ минуту онъ стоялъ между деревьями и издали созерцалъ дв ѣ фигуры. Старикъ курилъ сигару, молодая дѣвушка сидѣла съ нераскрытой книгой на колѣняхъ. Они наслаждались покоемъ. Глядя на нихъ, Вилли недоумѣвалъ, почему люди (себя онъ не исключалъ изъ ихъ числа) ищутъ радости въ жизненной борьбѣ, когда счастье вотъ здѣсь. Всѣ его честолюбивыя мечты вдругъ стали пошлы, крикливы.
   Передъ нимъ -- все, къ чему человѣкъ долженъ стремиться. Онъ вздохнулъ и направился къ террасѣ. Онъ сознавалъ, что не можетъ отбросить всѣ надежды, стремленія, мечты о широкомъ поприщѣ и борьбѣ, хотя и чувствовалъ, что способенъ подчиниться болѣе утонченнымъ вліяніямъ. Въ немъ не было достаточно силъ, чтобы отвернуться отъ цѣли, къ которой онъ стремился въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, ради иной, болѣе цѣнной.
   Пройдя еще шаговъ десять, онъ снова остановился, и у него мелькнула смутная мысль:
   "Она, только одна она могла бы это! Если она скажетъ, я повинуюсь!"
   Онъ быстро зашагалъ по образцовому саду, съ клумбами, со старымъ фонтаномъ, съ вьющимися розами. Не успѣлъ Вилли взойти на двѣнадцать каменныхъ ступеней террасы, какъ она увидѣла его и поднялась ему навстрѣчу.
   Ему казалось, что только она одна могла гармонировать съ этой обстановкой, съ этимъ міромъ цвѣтовъ. Граціозная, какъ цвѣтокъ, она казалась цвѣткомъ, колеблемымъ вѣтромъ.
   Онъ думалъ это, а онъ былъ воплощеніемъ прозы!
   Минна Торнтонъ считалась высокой среди маленькихъ барышень. Въ сущности она была не особенно высока. Брюнетки считали ее бѣлокурой, но она была не особенно свѣтлая. Ея волосы могли быть синонимомъ осени, красноватые съ золотистымъ отливомъ, глаза, "сѣрые среди голубыхъ, голубые среди сѣрыхъ", напоминали широко раскрытые удивленные глаза ребенка, довѣрчивые въ своемъ невѣдѣніи. Прелестная дѣвушка, которая заставляетъ прозаически настроенныхъ людей вспоминать забытые стихи юности.
   Обрывки многочисленныхъ стиховъ замелькали въ памяти Вилли, гармонически переплетаясь, какъ пѣніе птичекъ въ лѣсу весенней порой. Каждая встрѣча открывала ему новыя стороны, никогда имъ не виданныя, то новый жестъ, то новый наклонъ головы. Сегодня его поразила ея рука, лежавшая на краю каменной вазы. Розовато-бѣлая, она казалась лепесткомъ цвѣтка, не розы, а иного, болѣе рѣдкаго, словно воскового, но вмѣстѣ съ тѣмъ живого, не увядающаго съ лѣтомъ цвѣтка.
   И подумать, что онъ только что держалъ эту руку въ своей!
   -- Чудесно,-- проговорилъ онъ, подразумѣвая красоту вечера.-- Что можетъ сравниться съ прелестью прогулки подъ вашими буками въ іюльскій вечеръ! Солнце не слишкомъ низко... О, Минна, я ничего подобнаго нигдѣ не видѣлъ, и въ концѣ пути -- вы!
   -- Хорошо, что вы надумали прійти; отцу очень хочется поговорить съ вами, и мнѣ тоже. Вы являетесь къ намъ, какъ подобаетъ жителю столицы, какъ бывало полтораста лѣтъ тому назадъ приходили сюда горожане, съ разсказами о напряженной городской жизни... Мы вамъ благодарны, Вилли...
   Тутъ къ нимъ подошелъ ея отецъ: благодаря ранѣ, полученной тридцать лѣтъ тому назадъ въ Египтѣ, онъ ходилъ, слегка прихрамывая.
   -- Радъ, что вы выбрались,-- сказалъ онъ,-- мы васъ не видѣли съ Рождества. Мы могли бы за это время оказаться во власти нѣмцевъ, ирландцевъ или иной какой державы, а вы все развлекались бы пикниками, вечерами и прочими прелестями лѣтняго сезона. Господи! Что дѣлалось въ замкахъ въ дни Аберкорновъ и Лондондерри!
   -- Дорогой папа, не удивительно, что режимъ этотъ рушится, вѣдь онъ близокъ къ концу,-- замѣтила дочь.
   -- Да, словно домъ, который не поддается ремонту.
   -- Во всякомъ случаѣ герцоги Эбердинъ сдѣлали кое-что для ирландской промышленности,-- съ улыбкой вставилъ Вилли.
   -- Они воскресили вязанье крючкомъ и подняли на него моду, назвавъ его "кружевомъ".
   -- Не знаю, много ли они сдѣлали для тончайшихъ вышивокъ по полотну на Сѣверѣ, -- возразилъ полковникъ.-- Въ дни моей юности вышиваніе было кустарной промышленностью, распространенной чуть не по всему Ульстеру. Въ лѣтніе вечера всюду можно было видѣть молодыхъ дѣвушекъ, располагавшихся съ работой на крыльцѣ; иглы и ножницы мелькали надъ полотномъ, натянутымъ на маленькіе пяльцы. Прозрачная гладь была удивительно прочна и красива.
   -- Да, тогда умѣли стирать, -- возразила Минна,-- теперь ничто не устоитъ противъ разрушительнаго дѣйствія прачечной гигіены!
   -- Кажется, мы попали на ирландскій вопросъ,-- сказалъ Вилли.-- Пожалуйста, довольно. Довольно съ меня было вчера и сегодня; хотѣлось бы передохнуть.
   -- Въ Ульстерѣ нѣтъ ирландскаго вопроса! Ульстеръ давно на него отвѣтилъ!-- воскликнулъ полковникъ, стукнувъ палкой о плиту террасы.-- Но гдѣ мы возьмемъ тему для разговора, если исключимъ вопросъ о будущемъ Ульстера?
   -- Сегодня воскресенье и первый хорошій вечеръ съ самаго мая,-- съ упрекомъ замѣтила Минна.
   -- Спроси у м-ра Джиффорда, запрещено ли благочестивымъ людямъ обсуждать свое будущее по воскресеньямъ, какъ въ хорошую, такъ и въ плохую погоду,-- возразилъ отецъ.-- Не лишай насъ, дитя, нашей религіи. Неужели моя дочь перешла на сторону враговъ?
   -- Милый Вилли, вы -- буревѣстникъ и неминуемо несете бурю. Повѣрьте, до вашего появленія мой отецъ ни разу не упомянулъ о гомрулѣ. А вотъ не успѣли вы сѣсть, онъ ужъ началъ... Садитесь и скажите, почему вы въ этомъ году не приняли участія въ кингстонскихъ гонкахъ?
   Вилли опять улыбнулся и сѣлъ на одну изъ кожаныхъ подушекъ на старомъ каменномъ диванѣ.
   -- Вотъ это называется перемѣнить тему!-- воскликнулъ онъ.-- Мнѣ кажется, никакое воображеніе не установитъ хотя бы малѣйшей связи между гомрулемъ и кингстонскими гонками. Какъ вы думаете; полковникъ?
   -- Можетъ быть, вопросъ расоваго соперничества, вѣдь гомруль въ сущности -- вопросъ расовой борьбы. Впрочемъ, я не настаиваю на этомъ. Дайте отчетъ, почему вы пренебрегли яхтой?
   -- Кажется, я могу оправдаться,-- отвѣтилъ Вилли.-- Дѣло въ томъ, что Джорджъ Гриръ, чьей яхтой я правилъ, когда не было лучшаго рулевого, нынче продалъ ее Эдди Сеймуру, а никто другой меня не пригласилъ.
   -- Я замѣтилъ, что "Воронъ" не появлялся въ этомъ году ни въ Дублинѣ, ни въ Бонгорѣ, -- сказалъ полковникъ.-- Но почему Гриръ вздумалъ продать такое хорошее судно? Оно взяло три первыхъ приза и одинъ второй въ прошломъ году, если не ошибаюсь.
   -- Онъ продалъ ее по той же причинѣ, по какой большинство у насъ стремится продать все, что можно, и даже что нельзя. Угроза гомруля слишкомъ велика.
   -- Ну вотъ, мы опять на томъ же мѣстѣ, какъ ни былъ невиненъ мой вопросъ!-- воскликнула Минна.-- Я сдѣлала для васъ, Вилли, все, что могла, теперь я умываю руки.
   -- Вы сдѣлали благородное усиліе, чтобы совершить невозможное, и это зачтется вамъ,-- сказалъ Вилли.-- Но если бы Гриръ удержалъ яхту за собою, и я принялъ бы участіе въ гонкахъ, я не увѣренъ, что это зачлось бы мнѣ на предстоящихъ выборахъ. Меня намѣчаютъ кандидатомъ на освобождающееся мѣсто въ одномъ изъ округовъ, скажемъ, въ нашемъ, и, пожалуй, я могу лучше использовать свои силы въ виду кризиса, къ которому мы несемся на всѣхъ парахъ съ дюжиной редмондистовъ, наваливающихся на рычагъ предохранительнаго клапана, чтобы сдвинуть его.
   -- Очень радъ, что вы были на демонстраціи,-- замѣтилъ Торнтонъ.-- Правду сказать, имѣй Ульстеръ лучшихъ представителей, дѣла не шли бы такъ, какъ это было за послѣдніе три-четьтре года. Нужно признать, что тактика всегда была лучше у націоналистовъ.
   -- Но мы еще не побѣждены, -- возразилъ Вилли, -- сраженіе еще только должно начаться.
   -- А я начинаю терять довѣріе къ Англіи,-- сказалъ полковникъ.-- Подумайте о подвигахъ націоналистовъ. Вспомните годы обидъ, убійствъ, калѣченія скота, варварства, не уступающія тому, что творится на Балканахъ,-- все дѣла рукъ націоналистовъ! А лидеры ихъ выходятъ сухи изъ воды. Они "обѣлены". Помните поэму Киплинга?
   -- Сама истина!-- воскликнулъ Вилли.-- Гомруль -- возвратъ къ насилію и варварству. Націоналисты подали факелъ -- въ буквальномъ смыслѣ факелъ!-- суфражеткамъ. "Мы указываемъ вамъ путь, которымъ вы можете всего добиться отъ Англіи,-- сказали они,-- ваша вина, если вы не сумѣете!" Если націоналисты могутъ доказать свою правоту, суфражетокъ нельзя обвинять...
   -- Само собою разумѣется,-- подхватилъ Торнтонъ.-- Потому-то я стыжусь за Англію: подчиняться сброду, который всего нѣсколько лѣтъ тому назадъ торжествовалъ каждое наше пораженіе въ Южной Африкѣ! Они дѣлали это открыто, на глазахъ чуть не всѣхъ членовъ современнаго кабинета. По-моему, вы говорили вполнѣ справедливо. Безъ ухищреній они не прошли бы и въ самыхъ радикальныхъ округахъ. Политика гладстоновскаго кабинета была, политикой прыгающей кошки: они выжидали, пока кошка прыгнетъ, теперешній кабинетъ держится у власти только вербовкой красной селедки. {Англійскіе солдаты -- по краснымъ накидкамъ.}
   

XIII.

   -- Ну, теперь мы пришли къ полному соглашенію и, полагаю, можемъ передохнуть -- сказала Минна.
   -- Нѣтъ, дорогая, это было бы неестественно, -- возразилъ отецъ.-- Въ вѣрноподданномъ Ульстерѣ нѣтъ иной темы, она въ воздухѣ, мы ее вдыхаемъ, она проникла намъ въ плоть и кровь, отъ рѣшенія этого вопроса зависитъ наша жизнь и жизнь всего, что есть добраго въ Ирландіи. Мы не можемъ отказаться отъ обсужденія гомруля, какъ живущіе по склону дѣйствующаго вулкана не могутъ игнорировать подземный гулъ или сѣрные пары надъ кратеромъ. Когда мы были заперты въ Лэдисмисѣ съ ульстерцемъ, который держалъ въ своихъ рукахъ престижъ всей Англіи, нашлись люди, которые сочли моментъ благопріятнымъ для открытія философскаго общества. Во время перваго же собранія надъ головами философовъ разорвалась бомба, засыпавъ ихъ тонной земли, прежде чѣмъ они успѣли вынести первую резолюцію. Было рѣшено отсрочить обсужденіе системъ Канта и Декарта до тѣхъ поръ, пока у буровъ истощатся снаряды! О чемъ могутъ говорить пассажиры тонущаго судна?
   -- Объ остроуміи Маркони,-- предположила Минна.
   -- Совершенно вѣрно. Едва ли они будутъ интересоваться картинами королевской академіи или вымученными остротами Бернарда Шоу.
   -- И потому мы должны весь вечеръ преподносить Вилли вещи, которыя онъ самъ разъ двадцать говорилъ съ двадцати платформъ. Нѣтъ, милый папа, я отказываюсь подчиниться! Я хочу услышать кое-что другое.
   Отецъ засмѣялся.
   -- Я просилъ бы еще позволенія сказать нѣсколько словъ о папистахъ. Не забудьте, къ ужину придутъ Монгомери, и не будетъ ужъ случая.
   -- Прекрасно,-- изощряйтесь и собирайте всѣ проклятія на ихъ головы,-- и вы тоже, Вилли; но въ присутствіи м-съ Монгомери я запрещаю бранить католиковъ.
   -- Я лично никогда не склоненъ злословить и менѣе всего по адресу м-съ Монгомери. Если нельзя быть только въ вашемъ обществѣ, я буду очень радъ сидѣть за столомъ съ Монгомери. Она очаровательная женщина; съ трудомъ вѣрится, что она католичка.
   -- Ульстерецъ до мозга костей!-- воскликнула Минна.-- Онъ не можетъ допустить, чтобы католикъ обладалъ хоть незначительнымъ достоинствомъ. Истинный ульстерецъ! Надѣюсь,-- ваши шансы не пострадаютъ, если пройдетъ молва, что вы на другой день послѣ двѣнадцатаго ужинали вмѣстѣ съ католиками.
   -- Я предпочту не доводить объ этомъ до свѣдѣнія моихъ избирателей,-- замѣтилъ Кинганъ.
   -- Политика -- плохой совѣтникъ,-- вставилъ Торнтонъ.-- Я не желалъ бы, чтобы на мою долю выпало убѣждать кого-нибудь,-- скажемъ, напримѣръ, нашего пріятеля м-ра Александеръ,-- въ томъ, что англійскіе католики -- наши союзники въ настоящемъ кризисѣ. Тутъ никого не убѣдишь, что англійскіе католики чуть не всѣ на нашей сторонѣ.
   -- Если вы попробуете имъ это сказать, они заявятъ, что католики -- іезуиты и прикидываются консерваторами, чтобы шпіонить за нами,-- добавила Минна.
   -- Я считаю за лучшее никогда на публичныхъ собраніяхъ не касаться англійскихъ католиковъ,-- сказалъ Вилли.-- Этимъ ничего не добьешься, люди только ощетиниваются и говорятъ оскорбительныя вещи по поводу нечестиваго союза.
   -- Вы положительно были бы великолѣпнымъ представителемъ Ульстера,-- замѣтила Минна.
   Нельзя было не признать, что м-ръ Кинганъ, несмотря на свое англійское воспитаніе и жизнь въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ въ Дублинѣ, остался настоящимъ ульстерцемъ. Онъ унаслѣдовалъ всѣ характерныя черты своихъ земляковъ и зналъ, что онѣ, обычно, присущи сильнымъ, способнымъ людямъ, хотя не всегда пріятнымъ для общежитія, и далеко не похожимъ на настоящихъ ирландцевъ. Впрочемъ, люди, поставившіе себѣ цѣлью наживу, рѣдко бываютъ пріятны. Ульстерцы и не гонятся за этимъ и относятся подозрительно ко всякой любезности. Тактъ, деликатность, личное обаяніе -- въ ихъ глазахъ орудіе обмана.
   Протестантскій Ульстеръ, пожалуй, самая сильная и жизнеспособная община въ мірѣ, и если вы скажете ульстерцамъ, что среди нихъ не очень пріятно жить, они отвѣтятъ, что никто васъ и не принуждаетъ. Они проникнуты волей къ достиженію, силой и благочестіемъ. Они чтутъ небо, которое всегда приходитъ на помощь тому, кто самъ себѣ помогаетъ, и среди нихъ нѣтъ атеистовъ.
   Вилли не сразу оцѣнилъ комплиментъ Минны, но, подумавъ минуты двѣ, пришелъ къ заключенію, что большаго комплимента она не могла ему сказать.
   -- Все, что я могу пожелать, это быть представителемъ того, что создало силу сегодняшняго Ульстера,-- сказалъ онъ.
   -- Или вчерашняго -- вчера было ваше Двѣнадцатое,-- улыбаясь, поправила Минна.-- Ульстеръ великъ Двѣнадцатымъ, не правда ли, Вилли?
   -- И по праву!-- воскликнулъ отецъ.-- Помню, въ дѣтствѣ я считалъ Двѣнадцатое пренесноснымъ днемъ, въ виду его барабанной трескотни и свиста дудокъ; но впослѣдствіи, ознакомившись съ положеніемъ дѣла въ Ирландіи, я пришелъ къ заключенію, что демонстраціи даютъ выходъ инстинкту смѣлаго народа, подозрительно относящагося ко всѣмъ остальнымъ, полагающагося только на свой силы для охраны завоеванныхъ правъ. Событія, имѣвшія мѣсто тридцать лѣтъ тому назадъ, оправдали празднованіе Двѣнадцатаго.
   -- Боюсь, что Минна равнодушна,-- съ подчеркнутой серьезностью сказалъ Вилли, но Минна знала, что въ глубинѣ души онъ искренно былъ огорченъ.
   -- Возможно,-- отозвалась она -- и причиной, вѣроятно, плохая музыка. Это по-женски -- скажете вы: не видѣть огромности движенія за слабостью "Бойне Уотеръ", какъ музыкальнаго произведенія. Но, Вилли, необходимо создать оранжистскую марсельезу! "The Wearing of the Green" положительно великолѣпна по сравненію съ "Boyne Water".
   -- Музыка -- пустяки,-- рѣшительно произнесъ Вилли.-- Какіе нескладные вирши вдохновляли нашихъ предковъ, шотландскихъ пресвитеріанъ, въ ихъ походахъ?..
   -- Но я рада, что никогда не имѣла случая встрѣтиться съ кѣмъ-нибудь изъ нашихъ великихъ предковъ. Они были великимъ народомъ, но грубы, ужасно грубы!
   На этомъ споръ (если это былъ споръ) и закончился. Послышался шумъ автомобиля, и Минна поспѣшила навстрѣчу своимъ друзьямъ Монгомери, которые обѣщали пріѣхать къ ужину. М-съ Монгомери была близкой пріятельницей Минны, а мужъ ея былъ въ юности сосѣдомъ Торнтона, когда тотъ жилъ въ другомъ округѣ Ульстера. Съ Кинганомъ они тоже были хороши и онъ всегда съ удовольствіемъ бывалъ въ ихъ прелестномъ домѣ подъ Бельфастомъ, гдѣ у м-ра Монгомери было дѣло. Кинганъ очень любилъ ихъ обоихъ, но въ этотъ вечеръ предпочелъ бы ихъ не видѣть въ Лиснабринѣ: онъ боялся, что ему не удастся поговорить съ Минной наединѣ, о чемъ онъ мечталъ во время торжествъ годовщины.
   Минну онъ зналъ съ дѣтства и не помнить времени, когда они не называли другъ друга -- "Минна" и "Вилли". У него всегда было о чемъ съ ней поговорить, но кое-что онъ всегда приберегалъ для нея одной. Онъ положительно не огорчился бы, если бы моторъ Монгомери сломался на полдорогѣ.
   Возможно, что Минна иначе отнеслась бы къ такому происшествію. Она была наблюдательна и, несмотря на то, что Вилли былъ какъ будто и поглощенъ ульстерскимъ вопросомъ, подмѣтила въ его взглядѣ нѣкоторую озабоченность. Она была хороша, ей было двадцать три года, и она имѣла случай неоднократно убѣдиться въ значеніи подобнаго выраженія. Она ужъ прочла его однажды на лицѣ Вилли и отъ него самого узнала, предвѣстникомъ чего оно бываетъ. Въ виду всего этого она постаралась ни на минуту не оставаться съ нимъ съ глазу на глазъ и устроила такъ, что Монгомери предложили ему довезти его домой: они жили въ разстояніи одной мили.
   -- Вашему Тимми не нужно будетъ выѣзжать за вами,-- пояснила Минна, и Кингану оставалось только благодарить.
   Однако онъ тоже не былъ лишенъ наблюдательности и посвоему объяснилъ ея заботливость, при этомъ онъ не могъ не почувствовать, что ни одинъ изъ своихъ визитовъ не можетъ счесть удачнымъ.
   Вилли Кинганъ былъ страстнымъ сторонникомъ юніонистовъ, которые рѣшили отнюдь не подчиняться постановленію, проведенному большинствомъ палаты общинъ, вѣдь оно было равносильно подчиненію ульстерскихъ колонистовъ-протестантовъ ирландскимъ папистамъ! Онъ присоединился къ деклараціи полумилліона ульстерцевъ, готовыхъ мечомъ защищать права Англіи въ Ирландіи. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ, подобно большинству его друзей, не вѣрилъ въ возможность гражданской войны. Однако нѣсколько словъ Монгомери поколебали его увѣренность.
   -- Я не думалъ, что націоналисты съ юга пойдутъ на насъ,-- сказалъ Гаральдъ Монгомери.
   -- А ульстерскихъ націоналистовъ мы живо сократимъ,-- замѣтилъ Вилли.
   -- Вы думаете?-- быстро отозвался Монгомери.-- Я не такъ въ этомъ увѣренъ: стоитъ вспомнить бельфастское возстаніе 1886 г., когда былъ отвергнутъ первый гладстоновскій билль о гомрулѣ. Тогда едва ли двѣ тысячи принимали активное участіе въ этихъ выступленіяхъ, а между тѣмъ тысяча полицейскихъ и солдатъ -- пѣхоты и кавалеріи, двѣ недѣли не могли возстановить порядокъ. Первымъ слѣдствіемъ гомруля, если билль пройдетъ, будетъ бунтъ въ Бельфастѣ, даже не бунтъ, а рѣзня. Полъ-города будетъ пылать; тоже будетъ въ Дерри, въ Баллимена, въ Баллиманей, по всему Ульстеру, и число мятежниковъ будетъ уже не двѣ тысячи, а сорокъ тысячъ. Вспомните верфи, заводы, фабрики... Что могутъ сдѣлать военныя власти? Стрѣлять по мятежникамъ?.. Но какъ, уважая личность, они могутъ разстрѣливать юніонистовъ? Но предположимъ, что столкновеніе произошло: среди убитыхъ, конечно, будутъ и націоналисты, и юніонисты... Неужели вы думаете, что южане останутся равнодушными, когда узнаютъ, что, по приказу радикальнаго кабинета, перебиты сотни ихъ единомышленниковъ? Всякій, кто знаетъ Ирландію, не усомнится, что отвѣтомъ будетъ рѣзня протестантовъ въ Дублинѣ, въ Коркѣ,-- всюду. И что же, полиція и военныя власти начнутъ разстрѣливать бунтовщиковъ-націопалистовъ?.. "Вотъ каково освященіе гомруля?" -- раздается крикъ со всѣхъ сторонъ. Этою цѣною мы расплачиваемся за радикальный кабинетъ съ его бюджетомъ въ 200.000,000 ф. ст.?! Что будетъ потомъ,-- Богу извѣстно; быть можетъ, всеобщіе выборы, не знаю. Но знаю, что въ прошлую пятницу я распорядился, чтобы мой маклеръ продалъ на 40,000 ф. ст. британскихъ бумагъ и купилъ бы американскихъ акцій... И многіе у насъ въ Бельфастѣ дѣлаютъ то же самое изо дня въ день.
   -- И наше ученье и гимнастика не ускорятъ кризиса?-- спросилъ Вилли.
   -- Нѣтъ, никоимъ образомъ. Такого рода взрывы не сопровождаются объявленіемъ войны и торжественными выступленіями гражданъ съ оружіемъ въ рукахъ. Гражданская война начинается явочнымъ порядкомъ, достаточно появиться десятку парней съ камнями въ рукахъ... Недаромъ же Бельфастъ, Дерри, цѣлая провинція, какъ Ульстеръ, въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ живутъ въ состояніи сильнѣйшаго напряженія. Если зажженная спичка упадетъ на улицѣ, ее затопчутъ и конецъ, но бѣда, если она попадетъ въ пороховой складъ!
   -- Совершенно справедливо,-- подтвердилъ полковникъ.-- Примѣровъ достаточно. Когда граждане вооружаются палками, камнями или ружьями, безразлично, ихъ называютъ мятежниками; но гражданскій мятежъ, это -- гражданская война въ миніатюрѣ. Въ 64 г. и въ 86 г. полиція и военныя власти не могли подавить мятежъ въ теченіе нѣсколькихъ недѣль, а тогда всякій порядочный человѣкъ стремился къ поддержанію порядка. А что же будетъ теперь, когда сотни тысячъ лучшихъ гражданъ приняли на себя обязательство воевать?
   Припоминая этотъ разговоръ по возвращеніи домой, представивъ себѣ реально неизбѣжную катастрофу, Вилли Кинганъ почувствовалъ себя болтуномъ, измѣнникомъ дѣлу, которому клялся служить: онъ могъ огорчаться тѣмъ, что ему не удалось побыть нѣсколько минутъ наединѣ съ миссъ Торнтонъ, или тѣмъ, что просидѣлъ три четверти часа съ Эленъ Александеръ!..
   Онъ не скоро заснулъ.
   

XIV.

   На другой день послѣ Двѣнадцатаго въ деревнѣ Скарва въ графствѣ Арма разыгрывается примѣрная битва. Активная роль принадлежитъ живущимъ въ непосредственномъ сосѣдствѣ съ мѣстомъ военныхъ дѣйствій, но совершается все это ради торжественности подъ покровомъ Оранжистской лиги и въ присутствіи представителей различныхъ ея отдѣловъ. Число зрителей бываетъ иной разъ такъ велико, точно это самое выдающееся событіе въ календарѣ оранжистовъ.
   Каждаго непредубѣжденнаго зрителя прежде всего поражаетъ страшная серьезность. На военныхъ смотрахъ лица солдатъ отличаются полнымъ безразличіемъ ко всему, что происходитъ, и это признакъ дисциплины. Пѣхота пріучается смотрѣть на себя, какъ на скорострѣльное орудіе, кавалерія должна дѣйствовать, какъ снарядъ. Войска въ Скарвѣ совсѣмъ другого характера. Примѣрное сраженіе -- единственное по важности событіе въ году для общины, значитъ, чуть не на земномъ шарѣ. Потому и для участниковъ, и для зрителей неприлично смѣяться въ этотъ день. Женщины, щеголяющія пестрыми юбками, завороченными на голову на случай дождя, -- и шляпами съ экзотическими перьями, не уступаютъ въ торжественности настроенія мужчинамъ.
   Въ прежніе годы все сводилось къ большому фарсу. Люди сходились и, насупившись, дрались, кто и какъ хотѣлъ. Теперь провинція увлекается военной выправкой, и все идетъ на военный ладъ. Поле битвы между приверженцами Якова (историческая правда заставляетъ представить эту сторону, хотя добрымъ протестантамъ и обидно брать на себя эту роль!) и сторонниками принца Оранскаго обставляется съ извѣстной военной пышностью. Въ теченіе нѣсколькихъ часовъ склоны холмовъ тонутъ въ пороховомъ дыму, почти скрывающемъ перипетіи боя: атаки, контръ-атаки, героическое сопротивленіе англичанъ, мелькающія знамена, торжествующіе возгласы: "Да здравствуетъ король Вильямъ!" и пр., пока самъ король Вильямъ не отдаетъ приказъ памятными словами Веллингтона при Ватерлоо: "Впередъ по всей линіи!" Раздается взрывъ ура, залпы, и ирландцевъ волокутъ въ волны воображаемой Бойне, а барабаны выбиваютъ "Boyne Water", національный гимнъ "Rule Britannia!" Далѣе слѣдуетъ стрѣльба въ потѣ лица и выпивка. Планъ сраженія былъ заимствованъ у герцога Веллингтона, и не безъ успѣха, но теперь все измѣнилось! Какой-то антикварій открылъ, что битва при Бойне существенно отличалась отъ битвы при Ватерлоо, но результатъ одинаково великолѣпенъ и непреложенъ. Здѣсь ульстерцы воскрешаютъ старую вражду своихъ предковъ съ ирландцами: ихъ настроеніе не измѣнилось и триста лѣтъ не обратили ихъ въ ирландцевъ. Болѣе ранніе переселенцы на югѣ слились съ ирландцами и "стали больше ирландцами, чѣмъ сами ирландцы": то были протестантскіе солдаты Кромвеля, женившіеся на католичкахъ, принявшіе ихъ религію и основавшіе наиболѣе видные ирландскіе роды.
   Но Ульстеръ остается Ульстеромъ и ежегодно побѣждаетъ ирландцевъ въ битвѣ при Скарвѣ!
   Джэмсъ Александеръ съ дѣтства почти никогда не пропускалъ этой битвы. Въ прежніе годы, когда онъ работалъ на фабрикѣ Мегарри, онъ сражался со своимъ шомпольнымъ ружьемъ въ обоихъ лагеряхъ; впослѣдствіи присутствовалъ въ качествѣ зрителя и представителя своего отдѣла. Онъ собирался и въ этомъ году въ Скарву, но его смущалъ вопросъ установки котла: другимъ онъ не довѣрялъ и опасался, что безъ него работа не будетъ закончена ко вторнику. Битва состоится въ его отсутствіе, какъ совершалась въ теченіе ста лѣтъ до его рожденія, а вотъ паровой котелъ... Къ тому же онъ далъ соотвѣтственныя инструкціи сыновьямъ: они должны были замѣстить его и объяснить его отсутствіе.
   Младшій сынъ сперва призадумался -- точно эта поѣздка нарушала его собственные планы, однако не успѣлъ отецъ закончить наставленія,-- лицо его прояснилось: онъ поѣдетъ на своемъ мотоциклетѣ!
   Отецъ сперва запротестовалъ и хотѣлъ уже оставить его наблюдать за установкой котла.
   Тутъ въ комнату вошелъ Джэмсъ, и отецъ и ему приказалъ тоже ѣхать въ Скарву...
   А онъ собирался навѣстить замужнюю сестру въ Бельфастѣ! Къ тому же поѣздъ тринадцатаго всегда опаздываетъ... Брату Неду хорошо,-- онъ можетъ поѣхать на своемъ мотоциклетѣ.
   Отецъ призадумался, и ему представилось, что появленіе виднаго стройнаго юноши на мотоциклетѣ обратитъ на себя вниманіе, вызоветъ вопросы, разговоры, а мотоциклистъ окажется сыномъ его, Джэмса Александеръ, владѣльца Бриннейской фабрики!
   Онъ далъ Неду свое согласіе, но предупредилъ, что "не потерпитъ, чтобы машина одурачила его вторично..."
   Джэмсъ на велосипедѣ поѣхалъ на станцію, чтобы успѣть на поѣздъ. Недъ поблагодарилъ брата за содѣйствіе въ вопросѣ о мотоциклетѣ, но въ сущности не понималъ, "въ чемъ тутъ игра"...
   

XV.

   Джэмсъ Александеръ былъ очень доволенъ, что отправилъ сыновей. Котелъ удачно избавлялъ его отъ необходимости лгать или хотя бы поступаться правдой. Ему нужно было заняться котломъ и братомъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ онъ желалъ имѣть представителей въ Скарвѣ. Онъ умолчалъ однако о возможности знакомства съ дядей, о которомъ онъ по тѣмъ или инымъ причинамъ рѣдко вспоминалъ...
   Не безъ труда удалось ему убѣдить жену въ томъ, что исторія съ братомъ -- не плодъ воображенія, подогрѣтаго излишкомъ виски. За двадцать девять лѣтъ замужества м-съ Александеръ имѣла достаточный опытъ и потому ее трудно порицать за недовѣріе. Только послѣ того какъ мужъ объяснилъ, что братъ разбогатѣлъ, женился и имѣетъ только одного ребенка, она согласилась на то, чтобы приготовить комнату, хотя въ душѣ все еще сомнѣвалась: слишкомъ ужъ странный случай. Тѣмъ не менѣе она согласилась съ мужемъ, что сыновей лучше отправить. Эленъ -- дѣвушка и къ тому же не очень интересуется родней своихъ родителей...
   Къ десяти часамъ утра Джэмсъ Александеръ и самъ сталъ нѣсколько сомнѣваться,-- братъ что-то не появлялся!
   Около одиннадцати, когда м-ръ Александеръ "почти" слышалъ удары молотовъ на своей фабрикѣ и слышалъ разговоры рабочихъ, дѣлившихся впечатлѣніями Двѣнадцатаго, въ ворота Ардрэа въѣхала телѣжка; въ ней сидѣлъ его брать Ричардъ съ двумя большими дорожными свертками.
   Такимъ образомъ его репутація благоразумнаго пьяницы была возстановлена, не говоря о томъ, что въ собственномъ мнѣніи она еще болѣе упрочилась.
   -- Кто это?-- спросила Эленъ у матери, когда телѣжка проѣхала мимо оконъ столовой, гдѣ они надписывали банки съ вареньемъ.
   -- Господи Боже! Однако это оказалось правдой!-- воскликнула мать, вскакивая съ мѣста.-- Я просто глазамъ не повѣрила. Подумай, вѣдь я не велѣла Дженъ стлать покрывало...
   -- Да кто онъ?
   -- Тише, услышитъ. Это твой дядя, Ричардъ Александеръ.
   -- Мой дядя? Да откуда онъ взялся? Отчего вы не сказали, что ожидаете его?... Онъ останется здѣсь?
   -- Я и сама ничего не знаю. Отецъ разсказалъ мнѣ цѣлую исторію, когда я ночью пришла, чтобы отвести его въ постель.
   Послѣ взаимныхъ привѣтствій и упорнаго торга съ извозчикомъ братья вошли въ комнату. Эленъ сразу узнала, что пріѣзжій -- братъ ея отца, только года на два старше.
   -- Вѣдь я никогда еще не видѣлъ ихъ, Джимми!-- воскликнулъ Ричардъ, кивая на дамъ.-- Скажи, кто изъ нихъ мать и кто дочь?-- продолжалъ онъ, прежде чѣмъ братъ успѣлъ его представить.
   -- Бросьте, Ричардъ Александеръ!-- воскликнула мать шутя, но энергично хлопнувъ его по плечу.-- У васъ тамъ, вѣрно, всѣ такіе льстецы! Ну, что бы вамъ было предупредить!
   -- Съ вами я не желаю разговаривать, тетенька, а вотъ эту родственницу я не прочь обнять,-- заявилъ онъ, направляясь къ Эленъ.-- Онъ съ минуту задержалъ руку молодой дѣвушки И, критически наморщивъ лобъ, разглядывалъ ее.-- А эти глаза, вѣрно, многимъ тутъ кружатъ голову. Откуда она, Джимъ? На васъ она ничуть непохожа.
   -- Придержи языкъ, любезный; всякій видитъ, что она, какъ двѣ капли воды, похожа на свою мать,-- возразилъ Джэмсъ.
   -- Сомнѣваюсь, чтобы изъ нея вышла такая красивая женщина,-- замѣтилъ Ричардъ, подмигивая Эленъ, чтобъ дать ей понять, что онъ хочетъ только потушить ревность въ душѣ матери.
   -- Что за человѣкъ вашъ братъ, Джэмсъ!-- воскликнула м-ссъ Александеръ.-- Я ужъ не знаю, выпроводить ли мнѣ васъ, или пригласить остаться; но если вы останетесь, я научу васъ, какъ себя держать. Намъ здѣсь не нужно льстецовъ, не правда ли, Эленъ?
   -- Не сойти мнѣ съ этого мѣста, но я сказалъ, что думалъ,-- воскликнулъ Ричардъ.-- А у васъ все тотъ же кокетливый взглядъ, хотя у васъ уже взрослая хорошенькая дочка, м-съ Александеръ!
   -- Гдѣ слыхано, чтобы говорили такимъ тономъ!-- возмутилась лэди, обращаясь къ мужу.
   -- Онъ старается, чтобы его угостили рюмочкой послѣ переѣзда,-- пояснилъ Джэмсъ.
   -- А я думаю, что вы стараетесь для себя, м-ръ Александеръ,-- замѣтила Сузанна.-- Ну, здѣсь въ эту пору дня рюмочекъ не подносятъ. Уходите и не мѣшайте намъ работать.
   -- По-моему, рюмка-другая не повредитъ. Что скажете вы, Дикъ?
   -- Предоставимъ ей рѣшить: не такъ ужъ она жестокосерда! А я такъ высохъ, что если меня начать выколачивать, такъ изо рта пыль пойдетъ!
   -- Хорошо, дѣлайте, какъ хотите,-- заявила хозяйка, направляясь къ буфету изъ краснаго дерева и доставая полный графинъ виски.-- На буфетѣ стоялъ графинъ съ водою и сифонъ съ содой.
   -- Такъ-то уютнѣе!-- замѣтилъ хозяинъ.-- А то что же за пріемъ послѣ тридцатилѣтней разлуки: даже глотокъ виски пожалѣли!.. За ваше, братъ Ричардъ!
   -- За ваше и за вашихъ, Джэмсъ; Миссъ -- не знаю, смѣю ли назвать по имени такую важную барышню -- да гдѣ же она?-- спросилъ Ричардъ.
   -- Она удрала, когда я сталъ наливать виски, -- отвѣтилъ отецъ.-- Она три года пробыла въ лучшей бельфастской школѣ и насъ считаетъ неотесанными, простыми мужиками.
   -- И права,-- сказала жена.-- Ужъ чего проще... Каковъ въ колыбельку...
   -- Да, мы никуда и не лѣземъ, -- продолжалъ Джэмсъ.-- Въ Ульстерѣ нѣтъ предразсудковъ. Чѣмъ больше я вижу вашихъ спесивыхъ господъ, тѣмъ больше убѣждаюсь, что мы не хуже ихъ. И право не думаю, что я дѣлаю больше ошибокъ въ разговорѣ, чѣмъ они. Мы говоримъ достаточно хорошо, и всякій знаетъ что только въ Ульстерѣ и говорятъ правильно. Мы только и стараемся, какъ бы наши дѣти не лѣзли въ господа. Нынче всѣ куда-то торопятся.
   -- Ну, что вы говорите, Джэмсъ!-- возразила м-съ Александеръ,-- развѣ не естественно для нихъ желать стать господами?!
   -- Я ничего не говорю,-- оправдался мужъ,-- я полагаю, что дѣтямъ порядочныхъ протестантовъ, какъ мы, вполнѣ естественно желать этого; а вотъ что сказать насчетъ Пауэровъ, которые, спятъ и во снѣ видятъ сдѣлать своихъ дѣтей господами. Паписты, а туда же лѣзутъ, хотятъ равняться съ нами!
   -- Это вы о Михаэлѣ Пауэрѣ?-- спросилъ Ричардъ.
   -- Да. Мукомолъ онъ, папистъ до мозга костей. Говорятъ, онъ изъ собственнаго кармана оплачиваетъ церковные расходы. И имѣетъ наглость воображать, что мы позволимъ Эленъ водиться съ ними! Нѣтъ, такихъ господъ нужно держать на разстояніи!
   -- Можетъ быть! Гдѣ живутъ теперь Пауэры? Я хорошо помню Микки. Мы вѣдь хорошо были знакомы, и мнѣ хотѣлось бы вспомнить съ нимъ старину,-- сказалъ Ричардъ.
   Джэмсъ быстро обернулся.
   -- Для чего вамъ это понадобилось? Мало здѣсь развѣ нашего народу, чтобы знаться съ папистами?
   -- Не слушайте его!-- дружески замѣтила хозяйка.-- Отчего вамъ не повидаться съ Микки, если хочется?
   -- Да вѣдь онъ заядлый папистъ!-- выпалилъ мужъ.
   -- Подождите, я скажу, почему я хочу его видѣть. Микки былъ одинъ изъ послѣднихъ, съ кѣмъ я видѣлся передъ отъѣздомъ, тридцать лѣтъ тому назадъ. Онъ меня убѣждалъ не уѣзжать, увѣряя, что на родинѣ, при желаніи, дѣла хватитъ. Теперь мнѣ хотѣлось бы повидаться съ нимъ и сказать ему, что у меня капиталъ въ пятьдесятъ тысячъ фунтовъ и дѣло въ Мельбурнѣ, дающее около двухъ тысячъ годового дохода,-- вотъ что значитъ уѣхать! И спрошу его, что сдѣлалъ онъ дома?
   Джэмсъ стукнулъ правымъ кулакомъ по лѣвой ладони:
   -- Вотъ это по-моему! Подразните его, сдѣлайте изъ пятидесяти семьдесять тысячъ, -- три тысячи годового дохода. Потрясите передъ нимъ мошной и скажите, что все это пойдетъ на борьбу съ націоналистами. Я готовъ подвезти васъ, кстати мнѣ нужно заглянуть на фабрику. Подразните его хорошенько!
   Джэмсъ вышелъ распорядиться закладкой шарабана въ одну лошадь, вмѣщавшаго шестерыхъ пассажировъ и кучера.
   -- Чѣмъ ему досаждаютъ Пауэры?
   -- Тѣмъ только, что они католики -- развѣ этого мало?-- замѣтила м-съ Александеръ.
   -- Чортъ возьми! Здѣсь попрежнему кисло глядятъ на папистовъ?-- спросилъ Ричардъ.
   -- Кисло? А я скажу, что это -- пахтанье стоявшее цѣлую недѣлю,-- поправила она.
   

XVI.

   Недаромъ они оба были ульстерцы; они отнюдь не чувствовали комизма положенія: человѣкъ, ограбившій своего брата, отправившій его въ изгнаніе на цѣлыхъ тридцать лѣтъ, ѣхалъ вмѣстѣ съ этимъ братомъ къ его же имѣнію... Оба они относились или дѣлали видъ, что относятся къ положенію, какъ къ вполнѣ естественному. Но, будучи ульстерцами, они думали про себя, не высказывая своихъ мыслей.
   Поговорить имъ и безъ того было о чемъ: они ѣхали по мѣстамъ, обоимъ знакомымъ съ дѣтства, и Джэмсъ указывалъ брату на перемѣны, происшедшія за тридцать лѣтъ его отсутствія.
   Старшее поколѣніе вымерло въ большей части; выросло новое поколѣніе, и къ нему возвратившійся изгнанникъ отнесъ свое замѣчаніе:
   -- Отцы пошли ни съ чѣмъ, а дѣти стали господами.
   Были, конечно, и крахи, были люди, унаслѣдовавшіе отъ шотландскихъ предковъ непреодолимое тяготѣніе къ пьянству и передавшіе эту слабость своимъ сыновьямъ и дочерямъ. Джэмсъ Александеръ приводилъ примѣры, отнюдь не морализируя на тему пьянства и трезвости, онъ былъ просто лѣтописцемъ.
   Замокъ былъ въ арендѣ у сэра Самюэля Дрисколя, бельфастскаго судовладѣльца, получившаго передъ смертью титулъ баронета. Онъ сумѣлъ сколотить копейку, хотя въ юности ходилъ безъ сапогъ. А сынъ его перехитрилъ самого отца. Про него разсказываютъ, что однажды онъ на нѣсколько дней исчезъ изъ конторы отца. Возвратившись, онъ усѣлся на свое мѣсто, какъ ни въ чемъ не бывало. На вопросъ отца, гдѣ онъ провелъ это время, Джонни отвѣтилъ, что, пользуясь затишьемъ, рѣшилъ съѣздить въ Глезго, о которомъ много слышалъ.-- Такъ, ну что же ты скажешь?-- Ничего особеннаго, большой городъ.-- И только?-- Былъ я въ докахъ -- тамъ много судовъ.-- Для судовъ они и предназначены. И все?-- Тамъ я увидѣлъ судно, оно шло за дешевую цѣну, и я купилъ его за восемнадцать тысячъ.-- Серьезно? Такъ тебѣ придется платить за него изъ собственнаго кармана,-- замѣтилъ отецъ, -- у насъ достаточно пароходовъ, а фрахтъ стоитъ такъ низко.-- Суденышко было такое хорошенькое и совсѣмъ задешево,-- твердитъ Джонни.-- Тѣмъ лучше для тебя. Но фирма платить за него не будетъ.-- И не нужно -- я перепродалъ его въ тотъ же день за двадцать двѣ тысячи.-- Отецъ помолчалъ и потомъ только замѣтилъ, что сынъ его "сдѣлалъ глупость, продавъ судно такъ дешево". Джонни согласился.
   Ричардъ припомнилъ въ свою очередь много разныхъ анекдотовъ о старомъ поколѣніи; братъ приводилъ факты, говорящіе о томъ, что и въ младшемъ поколѣніи нѣтъ недостатка въ дѣловой жилкѣ...
   Наконецъ, шарабанъ остановился на перекресткѣ.
   -- Теперь можете добираться сами. Видите большой кедръ? Я не могу позорить протестантскую лошадь, заставляя ее итти къ папистскимъ воротамъ. Слѣзайте.
   -- А возвращаться мнѣ придется пѣшкомъ?
   -- Да, конечно. До свиданья.
   Ричардъ не безъ восхищенія смотрѣлъ вслѣдъ отъѣхавшему шарабану.
   -- Чортъ возьми! И характеръ же у этого человѣка! Гдѣ же съ нимъ тягаться!!
   Ричардъ направился къ сѣрому дому, полузаслоненному отъ дороги огромнымъ кедромъ. Домъ былъ средней величины и не больше претендовалъ на архитектурныя достоинства, нежели кирпичное зданіе въ трехстахъ шагахъ отъ него. Это и была мукомольная мельница Микаэля Пауэра. Ричардъ помнилъ ее, и ждалъ, что она выросла за эти годы, какъ и все остальное: такъ казалось возвратившемуся изгнаннику. Но мельница не измѣнилась. Въ былыя времена она могла создавать капиталы, когда сосѣдніе фермеры сѣяли хлѣбъ и сажали ленъ; теперь обогащаются другія страны, снабжающія мукой Ирландію.
   Ричардъ заглянулъ черезъ плетень и увидѣлъ опрятный садъ. Всюду, гдѣ не было тѣни кедра, были яркія розы... Пока онъ стоялъ у плетня, растворилась калитка въ оградѣ, и показался человѣкъ, приблизительно его лѣтъ, съ граблями въ рукахъ, направился къ клумбѣ подлѣ забора и сталъ разрыхлять землю. Онъ работалъ, не обращая вниманія на стоящаго за заборомъ незнакомца, хотя и замѣтилъ его.
   -- А садъ совсѣмъ протестантскаго вида, м-ръ Пауэръ,-- промолвилъ Ричардъ.
   (Въ большинствѣ мѣстностей католической Ирландіи чистота и опрятность приписываются протестантамъ; въ Ульстерѣ католики идутъ дальше -- про красиваго человѣка говорятъ, что у него лицо протестанта.)
   Человѣкъ обернулся и съ удивленіемъ воззрился на говорившаго.
   -- Очень радъ, что онъ вамъ понравился, но скажите ваше имя, и вашъ комплиментъ будетъ мнѣ еще пріятнѣе.
   -- Угадайте, Микаэль,-- предложилъ Ричардъ.
   Пауэръ подошелъ къ плетню и долго всматривался въ его лицо, но долженъ былъ признаться, что не помнитъ его, хоть голосъ какъ будто знакомъ.
   -- А помните, какъ васъ жестоко побилъ старый Реви, когда засталъ насъ обоихъ на своихъ сливахъ? Я-то успѣлъ улизнуть...
   -- Неужели это вы, Дикъ Александеръ? Неужели и я такъ состарился?
   -- Да, хоть вы и не странствовали по свѣту въ теченіе тридцати лѣтъ. Увы! и святой водой не остановишь времени.
   -- Заходите же сюда! Надѣюсь, вы еще что-нибудь разскажете. Ричардъ направился къ калиткѣ. Пауэръ шелъ съ нимъ рядомъ по ту сторону плетня и старики, разставшіеся тридцать два года тому назадъ, пожали другъ другу руки, словно не видѣлись со вчерашняго дня.
   -- Войдемъ въ домъ и разскажите мнѣ о себѣ. Вы не старше своихъ лѣтъ, однако. Вамъ шестьдесятъ два, если не ошибаюсь.
   -- Совершенно вѣрно. Но меня можетъ хватить еще на двадцать: мой отецъ спился лишь къ восьмидесяти семи.
   -- Повидимому, вы хорошо устроились, Дикъ, а я-то отговаривалъ васъ уѣзжать въ Австралію!
   -- Помню, но не такъ я глупъ, чтобы слушать совѣты...
   Войдя въ домъ, они сѣли къ столу, и Пауэръ поставилъ на столъ графинъ виски и стаканы.
   Они выпили залпомъ за здоровье другъ друга и обтерли себѣ рты.
   -- Да, не думалъ я, что мнѣ суждено съ вами увидѣться,-- сказалъ Пауэръ.-- Хотя скорѣе увидѣлись бы мы съ вами, чѣмъ съ вашимъ братомъ.
   -- Было между вами что-нибудь, кромѣ его болтовни о папистахъ? Мнѣ ужъ онъ успѣлъ этимъ надоѣсть, хотя мы провели вмѣстѣ не больше двухъ часовъ.
   -- О, оставимъ его! Онъ меня никогда не оскорблялъ,-- замѣтилъ Пауэръ.
   -- Однако могу завѣрить, это не зависитъ отъ недостатка желанія!... Право, Микаэль, я полагаю, что Ульстеръ -- единственное мѣсто во владѣніяхъ его величества, гдѣ живетъ еще вражда между нами и вами. Въ Австраліи я отвыкъ отъ всего этого, но, услышавъ въ субботу въ Бельфастѣ барабанъ, увидѣвъ оранжистскія тріумфальныя арки, я вспомнилъ все.
   -- И положеніе все ухудшается. Если гомруль пройдетъ и станетъ закономъ, мнѣ съ дѣтьми не будетъ здѣсь житья. Плохо придется католикамъ на сѣверѣ.
   -- Это всякому дураку ясно,-- подтвердилъ Дикъ.-- Разскажите лучше о себѣ, о своихъ дѣлахъ.-- Помню, когда я уѣзжалъ, у васъ въ люлькѣ качался мальчуганъ.
   -- Данни, онъ женился и хорошо устроился въ Канадѣ. Есть у меня и еще сынъ, Джэкъ. Я устроилъ его въ Бельфастѣ, но изъ этого ничего не вышло, католикамъ въ Бельфастѣ не даютъ хода. Онъ дома, хотя трудно знать льняное производство лучше его.
   -- Постойте, я долженъ посмотрѣть его. Я устроился и, можетъ быть, сумѣю помочь вамъ. У меня въ Мельбурнѣ большой магазинъ и трое управляющихъ. Я, конечно, не могу заранѣе обѣщать, вѣдь не покупаютъ свинью въ мѣшкѣ, но я готовъ сдѣлать. Только не заикайтесь ему объ этомъ. У васъ только двое?
   -- Есть еще дочь, Кэтъ. Вотъ она идетъ.
   Ричардъ обернулся къ окну.
   -- Славная дѣвушка и славный юноша съ ней, это и есть братъ?
   -- Ну, что вы? Хорошъ дядя,-- не знаетъ собственнаго племянника, сына брата! Это -- Недъ, Александеръ младшій.
   -- Гуляетъ съ вашей дочерью?...
   -- Я не способствовалъ этому, но не буду и препятствовать. Я считаю за лучшее не закрывать передъ нимъ дверей и не запрещать дочери разговаривать съ нимъ только потому, что его отецъ ярый оранжистъ, а я католикъ. Если это будетъ имѣть какія-нибудь послѣдствія, я не буду считать себя достойнымъ порицанія. Я довольно молодежи видѣлъ на своемъ вѣку, чтобы знать, что всѣ всегда идутъ своимъ путемъ, не считаясь съ родителями, будь они оранжисты или католики.
   -- А вы не боитесь Джэмса?
   -- Отнюдь. Я не хуже его оттого, что я католикъ.
   -- Хорошо! Выпьемъ еще!
   Они поднялись и выпили, заключивъ такимъ образомъ договоръ, какъ принято въ Ульстерѣ; пожалуй, оно лучше и во всякомъ случаѣ гигіеничнѣе цѣлованія мечей.
   М-ръ Пауэръ распахнулъ окно и позвалъ Эдуарда "познакомиться съ дядей".
   Юноша выразилъ сперва недоумѣніе, потомъ разсмѣялся и сказалъ нѣсколько словъ хорошенькой дѣвушкѣ, съ которой сидѣлъ на скамейкѣ подъ кедромъ. Они вмѣстѣ подошли къ окну.
   -- Такъ вотъ какой Эдуардъ?-- проговорилъ Ричардъ.-- Вы никогда случайно не слышали объ утраченномъ братѣ? Нѣтъ? Такъ вотъ я, братъ вашего отца, о которомъ онъ никогда не говорилъ. Я пріѣхалъ къ нему нѣсколько часовъ тому назадъ, а онъ подвезъ меня сюда, пока ему позволила его оранжистская совѣсть. Домой мнѣ придется шагать; можетъ быть, вы составите мнѣ компанію?
   -- Если вы говорите серьезно, я могу предложить вамъ помѣститься за мною на моемъ мотоциклетѣ.
   -- Но, можетъ быть, тѣмъ временемъ вы меня представите барышнѣ? Здравствуйте, миссъ. Вы можете на слѣдствіи засвидѣтельствовать, что я, уѣзжая, былъ трезвъ; кромѣ того, можете до конца дней своихъ хвастать, что вы послѣдняя женщина, съ которой Дикъ Александеръ говорилъ.
   

XVII.

   Дядя Дикъ осыпалъ молодую дѣвушку самыми откровенными комплиментами, заставляя краснѣть, чтобы, по ульстерскому обыкновенію, смѣяться надъ ея смущеніемъ и въ то же время обращать вниманіе присутствующихъ на то, какъ ей къ лицу ея смущеніе. Эдуардъ Александеръ старался тѣмъ временемъ припомнить, гдѣ онъ слышалъ о своемъ новоявленномъ дядюшкѣ. У него было опредѣленное сознаніе, что ему было извѣстно о существованіи его, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, была увѣренность, что отъ родителей онъ о немъ не слыхивалъ. Ему представлялось, что эти воспоминанія относятся къ дѣтскимъ годамъ. Понемногу онъ припомнилъ, что, дѣйствительно, кто-то изъ старшихъ товарищей упрекнулъ его тѣмъ, что его отецъ и дядя занимаются темными дѣлами: отецъ его товарища прямо называлъ ихъ "парой славныхъ мошенниковъ". Мальчикъ отказался взять свои слова обратно и въ результатѣ вернулся домой съ раздутымъ носомъ и подбитымъ глазомъ.
   "Парочка мошенниковъ"... Отецъ былъ недосягаемъ, а братъ отца чувствовалъ себя, какъ дома, у Пауэровъ. Эта мысль вызвала другую: въ Ардрэ всѣ увѣрены, что онъ, Недъ, присутствуетъ на торжествѣ въ память побѣды протестантовъ, а онъ подъ кровлей паписта и въ обществѣ хорошенькой католички! Отрицать ея красоты никто не могъ, но никто изъ уважающихъ себя протестантовъ сѣверной Ирландіи не счелъ бы ея привлекательность обстоятельствомъ, смягчающимъ вину Эдуарда, дважды въ теченіе трехъ дней сворачивающаго въ сторону.
   Онъ былъ достаточно сообразителенъ, чтобы предчувствовать возможность объясненія и, пожалуй, не позже сегодняшняго вечера. Онъ принялъ приглашеніе м-съ Пауэръ пообѣдать съ ними запросто. Разглядывая черезъ столъ своего дядю, онъ съ облегченіемъ констатировалъ, что веселый дядя Дикъ (онъ былъ сильно навеселѣ) не отличается важностью: значитъ, можно попробовать съ нимъ договориться. Надѣясь на собственный тактъ и на снисходительность дяди, Недъ не унывалъ и не желалъ омрачать сомнѣніями свой праздникъ: не такъ много ихъ выпадало на его долю. Онъ считалъ побѣду на р. Бойнэ достойной всяческихъ почестей, благо она давала ему возможность провести цѣлыхъ два дня въ обществѣ любимой дѣвушки.
   Разумѣется, ему было непріятно уклоняться отъ истины, но ради сохраненія домашняго мира онъ мирился время отъ времени съ ложью. Нельзя сказать, чтобы Недъ слѣдилъ за наукой во всѣхъ ея отрасляхъ, но онъ былъ достаточно начитанъ, чтобы усвоить фактъ, что сыны человѣческіе, какъ и всѣ остальныя животныя, являются на свѣтъ готовыми лжецами, что ложь царитъ въ природѣ, что безъ нея семь восьмыхъ животнаго и растительнаго міра исчезли бы съ лица земли. Постигнувъ все это, Недъ, съ присущей ему прямотой, испытывалъ не больше угрызеній совѣсти, чѣмъ опытный боевой генералъ, дѣлающій видъ, что идетъ на противника съ лѣваго фланга, тогда какъ самъ намѣренъ напасть на него справа.
   Съ этой точки зрѣнія онъ оцѣнивалъ и порицаніе лжи отцомъ. Онъ разсуждалъ такъ: акула въ поискахъ обѣда среди коралловъ и водорослей Барьернаго рифа, конечно, готова порицать обманъ великолѣпныхъ рыбъ, притворяющихся кораллами и водорослями и предоставляющихъ ей голодать или довольствоваться праведными рыбками, смерть предпочитающими лжи. По мнѣнію Неда, міръ дѣлится на акулъ и на маленькихъ рыбъ, которыя должны или одолѣть акулъ или стать ихъ жертвой. И въ данномъ случаѣ онъ былъ не больше циникомъ, чѣмъ любой ученый, который видитъ вещи, не какъ онѣ есть, а какъ онѣ должны быть, по мнѣнію родителей, наставниковъ и акулъ. Даже въ Десятисловіи ложь запрещается поскольку она вредна ближнему.
   За обѣдомъ дядя Дикъ выспрашивалъ Джэка, который оказался не ко двору въ Бельфастѣ, но могъ легко устроиться въ Австраліи на 7--8-сотъ въ годъ. Онъ ожидалъ такого же экзамена и для себя и потому рѣшилъ быть съ нимъ откровеннымъ.
   Когда вечеромъ они распростились съ Пауэрами, дядя Ричардъ пожелалъ увидѣть ходъ машины, "прежде чѣмъ сѣсть на нее".
   -- Я поплетусь за вами вслѣдъ и, пожалуй, набреду на васъ подъ машиной, а не на ней.
   Сдѣлавъ кругъ въ двѣ мили, Недъ увидѣлъ дядю отдыхающимъ на камнѣ въ нѣсколькихъ стахъ шагахъ отъ дома Пауэра.
   -- Ну и ѣзда!-- воскликнулъ Ричардъ,-- никогда ничего подобнаго не видѣлъ и не слышалъ. Не удивляюсь, если вы сломите себѣ шею.
   -- Всегда вѣдь приходится рисковать.
   -- А вы не думаете, что ваши прогулки слишкомъ рискованны?... Насколько мнѣ извѣстно, вы должны быть въ Скарвѣ вмѣстѣ съ братомъ. И вдругъ вы здѣсь, и смѣлый же парень!
   Недъ разсмѣялся.
   -- Отецъ вашъ не засмѣется, когда услышитъ о вашихъ подвигахъ.
   -- Я готовъ рискнуть, пусть онъ услышитъ объ этомъ отъ васъ
   -- Это безуміе! Что мѣшаетъ мнѣ пойти къ вашему отцу и разсказать ему, что его сынъ въ Скарвѣ не былъ и весь день провелъ, собирая землянику съ дочерью самаго извѣстнаго паписта.
   -- Одно обстоятельство удержитъ васъ, дядя Ричардъ, никакія деньги не заставятъ васъ сдѣлать подобную низость.
   -- Откуда вы можете знать, на что деньги могутъ или не могутъ подвигнуть меня! Скажите-ка?
   -- Я видѣлъ, какъ вы смотрѣли на Кэтъ. Я не удивлюсь, если узнаю, что вы когда-нибудь любили въ нашихъ мѣстахъ дѣвушку съ глазами Кэтъ. Замѣтьте, я иду очень далеко, если допускаю у другой такіе глаза, какъ у нея. Я ручаюсь, вы любили.
   Ричардъ долго смотрѣлъ на юношу и потомъ перевелъ глаза на далекіе холмы. Эдуардъ вздрогнулъ, улыбка исчезла съ его лица.
   -- Простите,-- кротко проговорилъ онъ.-- Я не думалъ, я не хотѣлъ... пробудить... я сожалѣю.
   Онъ протянулъ руку, но дядя ея не сразу замѣтилъ.
   Потомъ старикъ пришелъ въ себя, какъ будто всхлипнулъ, и хлопнулъ огромной рукою по рукѣ племянника. Потомъ отошелъ на нѣсколько шаговъ и, овладѣвъ собою, возвратился.
   -- Выслушайте меня, я въ первый и въ послѣдній разъ говорю объ этомъ,-- заговорилъ онъ, и, несмотря на отсутствіе въ голосѣ дяди малѣйшаго волненія, племянникъ почувствовалъ, что каждое его слово идетъ изъ глубины прошлаго къ тому, что могло бы быть.-- Выслушайте меня, другъ. Я не знаю и не могу знать, какъ вы узнали это. Я познакомился съ той дѣвушкой въ Арми и полюбилъ ее, но она была католичка, и я разстался съ нею. Вотъ и все. Я отказался отъ нея, отказался! Если вы воображаете, что представляете себѣ пережитую мною борьбу, вы ошибаетесь. Чѣмъ сильнѣе человѣкъ, тѣмъ тяжелѣе борьба; казалось, я вырвалъ собственное сердце и растопталъ его. Вотъ что значитъ жить среди ханжей! Прошло тридцать пять лѣтъ, но у меня не было ни одного счастливаго дня. Она сдѣлала бы меня другимъ человѣкомъ; но вы достаточно взрослый, чтобы понять, что значитъ правовѣрному протестанту и оранжисту жениться на католичкѣ въ нашихъ мѣстахъ! Вы знаете это и собираетесь сдѣлать...
   Эдуардъ кивнулъ.
   -- Собираетесь -- и сдѣлайте. Клянусь, я помогу вамъ. Я постараюсь этимъ искупить собственную глупость. Я рѣшилъ это, когда увидѣлъ васъ съ нею; такимъ путемъ я отомщу за свое ханжество, лишившее меня счастья, отомщу человѣку, сыгравшему со мною злую шутку тридцать два года тому назадъ. Я не стану называть его по имени.
   -- И не нужно.
   -- Не нужно, да. Но знайте, если отецъ узнаетъ о вашемъ сватовствѣ, о вашемъ выборѣ, осадите его,-- нѣтъ, не то, я не хочу внушить вамъ неуваженіе къ отцу, но посовѣтуйте ему заниматься собственными дѣлами и предоставить вамъ заботиться о себѣ. А затѣмъ приходите ко мнѣ, я научу васъ -- въ чужой странѣ -- жить въ мирѣ съ католиками и съ протестантами. Современемъ къ этому пришелъ бы и Ульстеръ, если бы націоналисты не отодвинули его на двѣсти лѣтъ назадъ.
   -- Благодарю, но я не думаю, чтобы мнѣ пришлось уходить,-- замѣтилъ Недъ.
   -- Вы думаете, отецъ дастъ согласіе на вашъ бракъ?
   -- Мнѣ двадцать шесть лѣтъ и мнѣ незачѣмъ спрашивать у него позволенія. И не выгонитъ онъ меня, запомните это. Пока я ничего больше не скажу... Но вѣдь вы имѣли дѣло съ отцомъ.
   -- О, да! Онъ потягается съ самимъ чортомъ.
   -- Такъ не забудьте, что я -- сынъ своего отца. Мы за себя умѣемъ постоять; странно было бы, если бы я не сумѣлъ отстоять своего.
   -- Я не сумѣлъ. Да и что у васъ своего, кромѣ платья, что на васъ?
   -- Не заставляйте меня говорить до времени. Вы знаете наши освященныя традиціей отношенія отцовъ и сыновей. Положеніе сына хуже, чѣмъ положеніе бродяги, чистильщика сапогъ. Вы знаете, что мы должны давать отчетъ во всемъ, что дѣлаемъ, должны просить разрѣшенія пойти въ гости. Три года тому назадъ я былъ съ нимъ въ Бельфастѣ. Послѣ завтрака я собирался сыграть партію на билліардѣ, но вошелъ отецъ и, не здороваясь съ остальными, взялъ меня за плечо и приказалъ итти съ нимъ. Я повиновался, но какимъ же я былъ дуракомъ! Могъ ли я потомъ показаться на глаза остальнымъ? Онъ меня посылаетъ по воскресеньямъ два раза въ церковь, даже когда и самъ не ходитъ. Мнѣ былъ двадцать одинъ годъ, когда онъ выбилъ у меня изо рта папиросу и, грозя кулакомъ, обозвалъ наглымъ щенкомъ, суля невѣсть что, если я попробую еще курить. Я и до сихъ поръ курю украдкой. Что же удивительнаго, если при такомъ воспитаніи изъ насъ выходятъ лгуны и притворщики? Что удивительнаго, что мы иногда пытаемся взять верхъ надъ нашими отцами и доказать, что и у насъ есть душа?
   -- Я отнюдь не желаю возстановлять васъ противъ отца,-- замѣтилъ дядя.-- Заповѣдь гласитъ: "чти отца твоего и матерь твою". Не воображайте, мой другъ, что я воспротивлюсь слову Божію, почитайте отца, пока...
   -- Пока банкъ учитываетъ его чеки?
   -- Я не шучу словомъ.
   -- Вотъ онъ, Ульстеръ! Ладно, подождите, я съѣзжу къ Кэтъ Пауэръ и скажу, что, какъ ни жаль, мы видѣлись въ послѣдній разъ, что вы напомнили мнѣ о долгѣ.
   Онъ сдѣлалъ видъ, что садится на свою машину.
   -- Что за сумасбродный мальчишка!-- крикнулъ дядя.-- Сію же минуту поверните эту штуку, а не то я проучу васъ. Я покажу вамъ, голубчикъ, если вы попробуете играть съ этой дѣвушкой. Понимаете!
   -- Ей-Богу понимаю!-- со смѣхомъ отвѣчалъ Недъ.-- Къ сожалѣнію, я не могу повторить своего предложенія доставить васъ домой: вѣдь вы не были на "сраженіи", а я былъ. Не забудьте же, сэръ, я былъ.
   

XVIII.

   Послѣ недолгаго блужданья по пустыннымъ дорогамъ Эдуардъ выѣхалъ на тропинку, которая вела къ небольшой фермѣ въ двухъ миляхъ на пути въ Скарву. Онъ завернулъ на ферму выпить молока и попросилъ у м-съ Кэтченъ бутылку сливокъ для матери: "послѣ Двѣнадцатаго у нихъ нехватаетъ -- очень большой былъ расходъ". Домой онъ пріѣхалъ весь въ пыли и передалъ матери сливки.
   -- Какъ эта милая женщина узнала, что намъ нужны сливки? Развѣ ты сказалъ, что здѣсь дядя Ричардъ?
   -- Дядя?
   Недъ съ удивленіемъ воззрился на незнакомаго господина.
   -- Я и забыла, что ты уѣхалъ раньше.
   Племянникъ сердечно пожалъ руку дяди, тотъ освѣдомился, онъ ли старшій и не съ фабрики ли онъ.
   Отецъ пояснилъ, что сегодня онъ ѣздилъ смотрѣть на "битву" въ Скарву, предоставивъ отцу наблюдать за установкой котла.
   -- Всѣ хотятъ веселиться...-- закончилъ онъ.
   За сына вступилась мать.
   -- Развѣ не Недъ въ прошломъ году придумалъ машину?
   -- Да что тутъ особеннаго? Всякій, кто проработаетъ на фабрикѣ мѣсяцъ-другой, можетъ это устроить,-- возразилъ Джэмсъ.-- Да я и надѣюсь сдѣлать изъ него человѣка... Только онъ очень ужъ высокаго о себѣ мнѣнія... Много народу было въ Скарвѣ?
   -- Ужъ давно не было столько,-- отвѣтилъ Недъ, взглянувъ на дядю.
   -- Былъ Джо Кэмпбель?
   -- Вы, кажется, думаете, что безъ него и сраженіе не могло бы состояться,-- замѣтилъ Недъ. Я, пожалуй, возьму ванну передъ ужиномъ. А Джимъ не вернулся?
   -- Нѣтъ. А онъ не сказалъ, съ какимъ поѣздомъ пріѣдетъ?-- спросила мать.
   -- Я не могъ поговорить съ нимъ. Я подумалъ, что онъ былъ въ толпѣ, но внизу было столько мальчишекъ, что я остерегся оставить машину.
   -- Нужно было въѣхать наверхъ и показать, что вы не хуже людей.
   -- Ну, для этого не стоило ломать машину.
   -- Красивый малый!-- замѣтилъ дядя, когда Недъ вышелъ.-- Ни одинъ изъ нихъ не женатъ?
   -- Нѣтъ; только Анни наша замужемъ въ Бельфастѣ за Чарли Дреннаномъ. Но и она до сихъ поръ не подарила насъ внукомъ.
   -- Ну, это еще поправимо,-- утѣшилъ Ричардъ.-- А что это за машина, которую изобрѣлъ Недъ?
   -- Совсѣмъ простая вещь; странно, что никто до сихъ поръ не додумался,-- отвѣтилъ Джэмсъ.-- Но я очень радъ, что мы устроили это въ Бринеѣ: при нынѣшнихъ цѣнахъ важно всякое сбереженіе труда. У малаго есть смекалка.
   -- Ни одинъ изъ нихъ еще не вошелъ у васъ въ долю?
   Джэмсъ даже ротъ раскрылъ:
   -- Да что я съ ума сошелъ, что ли? Неужели вы воображаете, что я кому-нибудь позволю распоряжаться?
   -- Нѣтъ, я увѣренъ, что вы не допустили бы даже настоящаго хозяина; было бы смѣшно предполагать, что вы позволите кому-нибудь другому...
   Джэмсъ отъ души засмѣялся; онъ не могъ не понять, что это намекъ, но тонкій юморъ брата пріятно его пощекоталъ.
   -- Я -- хозяинъ и умѣю это показать,-- замѣтилъ онъ.-- Рабочіе безпорядки меня минуютъ, и я скажу вамъ, почему. Они знаютъ, что при первыхъ разговорахъ о забастовкѣ, я выставлю ихъ всѣхъ на улицу и закрою фабрику. Я -- Джэмсъ Александеръ, и они меня знаютъ! Вотъ что я вамъ скажу: если бы протестанты здѣсь, на Сѣверѣ, сплотились ко дню провозглашенія гомруля, у насъ не было бы волненій!
   -- Да вѣдь вы и такъ собираетесь выступать съ оружіемъ въ рукахъ,-- замѣтилъ Дикъ.
   -- Я -- противникъ кровопролитія, и, будь моя воля, все обошлось бы безъ выстрѣла,-- возразилъ Джэмсъ.-- Я предлагаю каждому работодателю въ Ульстерѣ разсчитать всѣхъ католиковъ, каждой протестантской хозяйкѣ отпустить своихъ католичекъ-служанокъ, всѣмъ протестантамъ вообще ничего не покупать въ католическихъ лавкахъ. Если провести этотъ планъ въ Ульстерѣ, гомруль будетъ упраздненъ. Нужно католиковъ поставить на мѣсто. Они открыто говорятъ, что "скоро придетъ ихъ чередъ и они намъ покажутъ!" Мы должны показать имъ, что тогда придетъ нашъ чередъ спровадить ихъ! Если-бъ моя воля, они завтра бы убрались.
   -- Жаль, что вы не сказали мнѣ этого раньше, у меня было бы о чемъ поговорить съ Микаэлемъ Пауэромъ. Пауэровъ, полагаю, вы погнали бы вмѣстѣ со всѣми?
   -- Прежде всѣхъ! Кстати, разъ вы упомянули это имя, я былъ бы вамъ очень благодаренъ, Ричардъ, если бы вы не разсказывали о томъ, что запросто бываете у Пауэровъ. Я хочу жить въ мирѣ со всѣми, но не желалъ бы, чтобы сосѣди перешептывались насчетъ того, что я поддерживаю сношенія съ Пауэрами.
   -- Понимаю, понимаю. Но позвольте мнѣ дать вамъ совѣтъ, Джэмсъ Александеръ; не указывайте, съ кѣмъ мнѣ водить знакомство! Теперь вамъ не придется мною командовать.
   -- Не сердитесь по пустякамъ, Дикъ; вѣдь я сказалъ для вашего же блага. Я не хочу, чтобы люди говорили, что вы дружите съ папистами.
   -- Какъ вы предусмотрительны, Джемсъ.
   Джэмсъ пригласилъ брата выпить для аппетита виски: ужинъ накрывали.
   Джэмсъ младшій пріѣхалъ, когда уже всѣ сидѣли за столомъ.
   -- Hallo!-- привѣтствовалъ брата Недъ.-- Поѣздъ по обыкновенію опоздалъ?
   -- Да, сорокъ минутъ мы ждали на пересадочной станціи!-- отвѣтилъ Джимъ, все время глядя на незнакомца.
   -- Это старшій?-- спросилъ тотъ.-- Повидимому, никто не собирается насъ знакомить. Я -- вашъ дядя Ричардъ Александеръ изъ Австраліи. Я увѣренъ, что отецъ часто по вечерамъ у камина разсказывалъ вамъ о бѣдномъ старомъ Дикѣ, котораго когда-то любилъ.
   Джимъ посмотрѣлъ на отца: онъ не зналъ, что думать объ этомъ старикѣ: пьянъ онъ, что ли?...
   -- Поздоровайся же съ дядей! Чего же ты ждешь? Какъ тебя воспитывали?-- крикнулъ отецъ.
   -- Простите, сэръ, я соображалъ; я, кажется, не видѣлъ васъ сегодня въ Скарвѣ,-- проговорилъ Джимъ, пожимая руку старика.
   -- Совершенно вѣрно, меня тамъ не было. Вашъ братъ намъ много кое-чего поразсказалъ, я готовъ вообразить, что и самъ тамъ присутствовалъ. Вы, вѣрно, дополните то, что онъ пропустилъ.
   -- Какъ я васъ не видѣлъ?-- спросилъ Недъ.
   -- И дали же вы оба маху!-- замѣтилъ отецъ,-- не сумѣли встрѣтиться, Недъ никому не показался. Но удалось ли вамъ хоть извиниться за меня передъ лордомъ Иннисфалленомъ?-- обратился онъ къ старшему сыну. Но тотъ послѣ небольшой паузы объяснилъ, что нельзя было пробраться черезъ толпу.
   -- А локти на что? Вы на оранжистскую демонстрацію желаете ходить въ перчаткахъ? Могли бы и дома остаться!...
   -- И для насъ было бы лучше!-- смѣясь замѣтилъ Недъ.-- Я сегодня въ Скарвѣ ни куска не проглотилъ, а и дома насъ выбранили, какъ карманщиковъ за то, что мы не растолкали тысячу человѣкъ, чтобы представиться лорду Иннисфаллену, причемъ онъ, навѣрно, выбранилъ бы насъ, я полагаю.
   -- Какой чортъ интересуется тѣмъ, что вы полагаете!-- крикнулъ отецъ.
   -- Я увѣренъ, никто,-- развязно отвѣтилъ Недъ,-- но это не бѣда, потому что я тоже не интересуюсь, что думаютъ здѣсь.
   -- Развѣ такъ говорятъ съ отцомъ, молокососъ?-- спросилъ м-ръ Александеръ, не возвышая голоса и помолчавъ послѣ реплики сына.
   -- Можетъ быть, найдутся безпристрастные люди, чтобы отвѣтить за меня,-- сказалъ Недъ.-- Боюсь, мой отвѣтъ не удовлетворитъ его.
   -- Вы отстали отъ вѣка, Джэмсъ Александеръ!-- произнесъ дядя Ричардъ.-- Какъ вы хотите добиться уваженія отъ своихъ сыновей, когда сами не уважаете ихъ?
   -- Слушайте, слушайте!-- вставилъ Недъ.
   -- Не серди отца, Недъ,-- вмѣшалась мать.-- Зачѣмъ вы пилите ихъ изо дня въ день?-- продолжала она.-- Вы забываете, что они выросли. Вы пожалѣете, когда они отвернутся отъ васъ, но сами вы идете къ этому.
   -- Не позволяйте имъ мнѣ возражать,-- отвѣтилъ отецъ: онъ сдѣлалъ послѣднее усиліе, чтобы удержать за собою верхъ.
   Эленъ сидѣла по обыкновенію молча, въ душѣ повторяя: "Доколѣ, Господи? Доколѣ?"
   Домъ становился ей невыносимъ. Каждый разъ, садясь за столъ, она спрашивала себя, замѣтилъ ли Кинганъ контрастъ между ихъ семьей и домомъ Торнтоновъ, куда онъ, навѣрно, пошелъ вчера послѣ ихъ разговора. Однако, она не впала въ уныніе: недаромъ она принадлежала къ породѣ людей, которые не сдаются, разъ задумавъ что-нибудь. Упорные, негибкіе, исполненные самоувѣренности, ея земляки не падаютъ духомъ подъ гнетомъ обстоятельствъ. Ульстерецъ удержалъ Лэдисмисъ вопреки приказу главнокомандующаго; благодаря тому же лордъ Дюферинъ принудилъ турокъ остаться въ предѣлахъ благоразумія въ опасную годину, когда Константинополь, этотъ пороховой складъ Европы, грозилъ взорваться; такимъ же путемъ въ 1901 г. въ Пекинѣ сэръ Робертъ Хартъ защитилъ миссіи; Кельванъ дѣйствовалъ въ Глазго; Макъ Кармакъ -- въ Лондонѣ. Они всѣ были исполнены ульстерскимъ духомъ. Этотъ же духъ пришелъ Эленъ на выручку, когда она думала о впечатлѣніи Кингана, сравнившаго раздоры Ардрэ съ тишиной Лиснабринъ.

-----

   Поздно вечеромъ Недъ, шагая въ нижней части сада съ своей запрещенной сигарой, наткнулся случайно на Джима, сидѣвшаго въ укромномъ мѣстѣ съ папиросой. Онъ тоже курилъ украдкой, чтобы отецъ изъ окна не замѣтилъ огня.
   -- Hallo! Ну, кто бы думалъ васъ встрѣтить здѣсь! Я воображалъ, что послѣ такого долгаго, скучнаго дня вы уже легли.
   -- Я не усталъ,-- отозвался Джимъ.-- А вы устали? Странно, что на полѣ въ Скарвѣ не слышно было трескотни вашей машины.
   -- Вѣдь вы прекрасно знаете, что моего мотоциклета не слышно на разстояніи примѣрно мили. Да особенно принявъ во вниманіе барабаны! Очень удобная машина. Одинъ у нея недостатокъ, когда она шумитъ, она напоминаетъ мнѣ нашъ чай дома.
   -- Знаете, что Эленъ говоритъ о васъ и о вашей удобной машинѣ?
   -- Что же она сказала и почему сказала вамъ?
   -- Она сказала, что вы совсѣмъ не были въ Скарвѣ: должно быть, она предположила, что удобная машина опять попортилась...
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Что же вы отвѣтили?
   -- Я сказалъ, что не видѣлъ васъ.
   -- И она заключила отсюда, что я не былъ. Но вѣдь можно было заключить и обратное: "Джимъ не видѣлъ Неда, потому что Джимъ тамъ не былъ"...
   -- Пустяки. Скажите, Недъ, вы были или не были тамъ?
   -- Послушайте, Джимъ, вы тамъ были или нѣтъ?
   Джимъ отшвырнулъ недокуренную папиросу.
   -- Покойной ночи!-- сказалъ онъ, и они съ минуту молча смотрѣли другъ на друга.-- Покойной ночи.
   -- Покойной ночи! Въ Лисбернѣ не было ничего особеннаго, кромѣ обычнаго шума, оранжистскихъ арокъ?...
   Джимъ отошелъ было, но обернулся и, не глядя на брата, спросилъ:
   -- О чемъ вы говорите? При чемъ Лисбернъ?
   -- Я васъ спрашиваю о Лисбернѣ.
   -- Кто сказалъ, что я тамъ былъ?
   -- Не я. Я люблю Лисбернъ и хотѣлъ бы, чтобы у насъ былъ такой же городокъ.
   -- Слушайте, вамъ наговорили вздору.
   -- Нѣтъ, даю вамъ слово.
   -- Въ такомъ случаѣ, что означаютъ ваши намеки на Лисбернъ?
   -- Намеки пріобрѣтаютъ значеніе смотря по тому, какъ ихъ принимаютъ.
   -- Покойной ночи!
   -- Покойной ночи еще разъ. Но слѣдующій разъ, когда вы поѣдете въ Лисбернъ и поѣздъ будетъ переполненъ такъ, что не успѣютъ отобрать билетовъ, не бросайте своего обратнаго билета около дома.
   Послѣ продолжительной паузы Джимъ тихо и не безъ горечи въ тонѣ спросилъ:
   -- Что же вы сдѣлали съ этой половинкой?
   -- Что подобаетъ порядочному сыну: отдалъ отцу и объяснилъ, что нашелъ его на половикѣ у дверей вашей комнаты.
   -- Проклятіе! Вы не могли этого сдѣлать!...
   -- Разумѣется, нѣтъ. Вы славный малый, Джимъ, и прекрасно знаете, что я не выдамъ васъ. Но если вы хотите втихомолку обдѣлывать свои дѣлишки, не пренебрегайте такимъ товарищемъ, какъ я. Держите въ секретѣ свой Лисбернъ, но увольте меня отъ совѣтовъ насчетъ Пауэровъ. За эту недѣлю вы раза четыре пробовали, и я сытъ по горло.
   Джимъ снова сдѣлалъ нѣсколько шаговъ и снова быстро обернулся къ брату.
   -- Кто этотъ дядя Ричардъ?-- спросилъ онъ.
   -- Кто? Дядя Ричардъ не больше, не меньше.
   -- Я давно когда-то слышалъ о немъ, но считалъ его умершимъ,-- замѣтилъ Джимъ.-- Не знаю какъ и почему, но у меня получилось впечатлѣніе, что между нимъ и отцомъ что-то произошло.
   -- Такое же впечатлѣніе бы ло и у меня, когда я встрѣтился съ нимъ у Пауэровъ,-- спокойно добавилъ Недъ,-- и за обѣдомъ я вспомнилъ, что подбилъ Бобу Бэтсу глазъ за разговоры о томъ, что его отецъ выразился о братьяхъ Александеръ, какъ о двухъ негодяяхъ.
   -- Теперь ихъ уже нельзя назвать мошенниками,-- горделиво замѣтилъ Джимъ.
   -- Конечно, они уже вышли въ люди... Дядя Ричардъ тоже разбогатѣлъ.
   Поговоривъ еще о пріѣзжемъ, причемъ Недъ упрекнулъ брата въ томъ, что онъ пропустилъ случай кое-что услышать (Джимъ сказалъ, что слышалъ голоса у себя подъ окномъ, когда возвратился домой), братья молча вошли въ домъ.
   

XIX.

   Въ Бельфастѣ протестанты не смѣшиваются съ католиками, по крайней мѣрѣ, въ такъ называемомъ "лучшемъ обществѣ". Объясняется это тѣмъ, что синонимомъ "лучшаго общества" является -- "протестанты", а католики занимаютъ низшее положеніе на общественной скалѣ, это признается и самими католиками, даже изъ наиболѣе зажиточныхъ слоевъ. Въ Бельфастѣ можно встрѣтить сотни, даже тысячи "лучшихъ гражданъ", которые никогда въ жизни не соприкасались съ католиками и не говорили съ приверженцами гомруля. Въ городѣ нѣсколько католическихъ церквей, и всѣ онѣ полны молящихся, но ни въ одномъ изъ приходовъ не найдется больше троихъ-четверыхъ, стоящихъ на общественной лѣстницѣ выше мелкаго лавочника. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ не было даже и лавочника католика побогаче. Двѣсти лѣтъ тому назадъ, когда городъ съ четырестатысячнымъ населеніемъ былъ еще деревней, крытою соломой, католики были дровосѣками и водовозами. Впослѣдствіи эти обозначенія потеряли свой буквальный смыслъ: теперь католики сосредоточили въ своихъ рукахъ чуть не всѣ питейныя заведенія, такъ что торгуютъ не только святой водой...
   Пожалуй, нигдѣ въ мірѣ не выражена столь явно, какъ въ Ульстерѣ, внѣшняя разница между представителями двухъ религій. И дѣло не въ одеждѣ, но въ расовыхъ признакахъ; однако почти каждый ульстерецъ въ толпѣ изъ сотни людей безошибочно укажетъ трехъ католиковъ, если они уроженцы Ульстера. Инстинктъ ему измѣняетъ, если вопросъ идетъ о католикахъ-англичанахъ.
   Вмѣстѣ съ тѣмъ, на всѣхъ ступеняхъ общественной лѣстницы католики въ Бельфастѣ проявляютъ наиболѣе артистическій темпераментъ. Вѣроятно, тутъ сказывается наслѣдіе кельтовъ, хотя ирландскіе кельты не дали крупныхъ талантовъ ни въ одной изъ отраслей искусства. Но въ Бельфастѣ они занимаются музыкой, театромъ и даже литературой. Съ другой стороны, едва ли гдѣ-нибудь найдется городъ, гдѣ читали бы такъ мало: нѣсколько лѣтъ тому назадъ на главныхъ улицахъ не было даже постояннаго книжнаго магазина. Единственный книготорговецъ, оставившій послѣ смерти скромное состояніе, занимался продажей остатковъ дешевыхъ изданій. Онъ никогда не имѣлъ новыхъ книгъ, потому что на нихъ не было спроса. Въ Дублинѣ, между тѣмъ, книготорговцы считались десятками.
   При столь необычайныхъ общественныхъ условіяхъ никому не можетъ показаться страннымъ, что женитьба унитаріанца м-ра Гарольда Монгомери на католичкѣ повергла весь Бельфастъ въ недоумѣніе. Женился онъ въ Новомъ Орлеанѣ, во время дѣлового путешествія, и привезъ молоденькую жену въ Бельфастъ, "вмѣсто того, чтобы жениться на порядочной протестанткѣ", говорили кумушки. Какъ бы то ни было, м-съ Монгомери была положительно самой красивой женщиной, какую Бельфастъ видѣлъ, и ея появленіе всегда вызывало изумленіе: она была ослѣпительна; самъ собою напрашивался вопросъ: кто она, откуда и что такое созданіе можетъ дѣлать въ Бельфастѣ? Въ ея глазахъ свѣтилась дѣтская рѣзвость, какой никогда не увидишь у дочерей Ульстера, и это удивляло тѣхъ, въ чьемъ кругу ей приходилось быть. Кое-кто отдали ей визитъ, но дальше не пошли; очаровательная католичка не обладала качествами, которыя могли ей обезпечить симпатіи новой среды. При меньшей интеллигентности м-съ Монгомери почувствовала бы себя возмущенной, могла бы пасть духомъ въ такихъ условіяхъ. Но она слишкомъ живо почувствовала комизмъ положенія, чтобы огорчиться немилостью этихъ холщевниковъ. Она смѣялась надъ ними, а черезъ нѣсколько лѣтъ у нея былъ собственный салонъ, и публика была удивлена и почти скандализована, увидя его утонченность. Она одержала единственную въ своемъ родѣ побѣду надъ освященными вѣками предразсудками: вѣдь она была католичка, хотя и жена пресвитеріанца!.. Простодушные и полные предразсудковъ обыватели сокрушенно покачивали головами, видя паденіе мѣстнаго общества.
   Минна Торнтонъ познакомилась съ очаровательной француженкой (по матери) и стала ея ревностной поклонницей уже въ первые годы ея процвѣтанія на чуждой почвѣ. Миннѣ тогда было восемнадцать лѣтъ, и за пять лѣтъ эта дружба такъ окрѣпла, что теперь онѣ видѣлись постоянно.
   Не прошло недѣли съ того ужина, когда Кинганъ былъ въ Лиснабринѣ, и пріятельницы снова сидѣли на террасѣ.
   -- Я считаю безуміемъ давать вамъ совѣты,-- говорила Лидія;-- вѣдь люди обращаются къ друзьямъ за совѣтомъ, когда рѣшеніе уже принято. Я лучшаго о васъ мнѣнія: мой совѣтъ не заставитъ васъ повернуть въ томъ или иномъ направленіи. Къ тому же нельзя всѣмъ женщинамъ при однихъ и тѣхъ условіяхъ совѣтовать одно и то же. Вѣдь всѣ женщины различны и каждая мелочь въ женщинѣ существенна. И повѣрьте, женщина нисколько не теряетъ въ искренности оттого, что мѣняется изо дня въ день. Замужество намъ раскрываетъ глаза на много таинственныхъ вещей.
   -- Замужество столь же таинственно, какъ и любовь?
   Лидія взглянула на подругу и отвѣтила съ улыбкой Джіоконды:
   -- Повѣрьте, дитя, бракъ и любовь далеко не всегда совпадаютъ, и много горя бываетъ оттого, что это упускаютъ изъ виду. Но не будемъ философствовать: если бы намъ предоставили перестроить міръ и мы задались бы иными цѣлями, чѣмъ существующія, я не увѣрена, что новый былъ бы лучше, если бы змѣя-цивилизація заползла въ нашъ садъ. А съ него мы бы начали!..
   Минна просила подругу помочь ей разобраться въ ея чувствахъ къ Кингану.
   -- Вѣдь если я посовѣтую вамъ броситься ему на шею, вы не сдѣлаете этого? Дѣвушка, выходящая замужъ по совѣту другой женщины, заслуживаетъ своей участи.
   -- А какова будетъ эта участь?..
   -- Кто можетъ отвѣтить на этотъ вопросъ?.. Знаете, имѣя года два отрывной шекспировскій календарь, можно прослыть знатокомъ Шекспира!.. Помните въ "Юліи Цезарѣ" кто-то говоритъ:
   
   "О, если-бъ было намъ дано
   Сей жизни знать заранѣе предѣлъ!
   Извѣстно лишь одно -- изсякнетъ срокъ,
   И лишь тогда постигнемъ мы конецъ"...
   
   -- Послѣ Шекспира я не стану цитировать Теннисона, помните его юношеское стихотвореніе, посвященное Маріаннѣ, которая ждала.
   -- И не нужно, Минна. Каждая женщина иногда бываетъ такой Маріанной... Но можете ли вы въ настоящую минуту сказать: "онъ не идетъ"? Смотрите и спросите себя.
   Она проговорила эти слова шопотомъ, указывая на мужскую фигуру, задумчиво двигавшуюся по маленькому мостику.
   -- Какой глупый! Онъ видѣлъ меня и идетъ такъ медленно, не будучи увѣренъ, что я сумѣю владѣть собою! О, настоящій ульстерецъ! Но я все-таки люблю его: онъ сдѣлаетъ себѣ имя. На такого человѣка можно положиться.
   -- Не хвалите его, я или возненавижу его, или окончательно склонюсь на его сторону, а это будетъ для него всего хуже!
   Лидія засмѣялась.
   -- Я васъ понимаю! Господь пусть направитъ васъ...
   Еще нѣсколько минутъ, и Вилли Кинганъ, пройдя мимо рододендроновъ, вынырнулъ вблизи террасы: его походка обличала большую самоувѣренность. Онъ еще снизу раскланялся съ дамами, точно впервые увидѣлъ ихъ: онѣ не должны приписывать его задумчивый видъ на мосту разочарованію по поводу присутствія второго лица, когда онъ разсчитывалъ найти только одно. Недаромъ онъ юристъ: нельзя отказываться отъ вѣры въ свое дѣло, когда оно представлено на заключеніе судьи -- одного судьи,-- для другого онъ найдетъ отводъ.
   

XX.

   Ему повезло. Лидія Монгомери не собиралась ждать отвода, но вмѣстѣ съ тѣмъ не хотѣла поставить свою пріятельницу въ неловкое положеніе внезапнымъ бѣгствомъ. По этой же причинѣ она не возымѣла желанія пройтись по саду, подъ предлогомъ разговора съ садовникомъ. Угроза скораго возвращенія была бы тягостна вздыхателю. Цѣлые полчаса просидѣла она, пока часы не пробили четыре (послѣднюю четверть часа она провела въ томительномъ страхѣ, не остановились ли они!). Съ послѣднимъ ударомъ она вскочила съ громкимъ восклицаніемъ,-- вѣдь въ половинѣ пятаго пріѣдетъ лордъ Мерсеръ къ ней пить чай!
   -- Прощайте, м-ръ Кинганъ! Прощайте, дорогая! Не могу ли я васъ подвезти, м-ръ Кинганъ? Нѣтъ?
   -- Безконечно благодаренъ, мнѣ нужно въ другую сторону,-- отвѣтилъ онъ. Она уѣхала, и онъ остался въ пріятной увѣренности, что м-съ Монгомери во всякомъ случаѣ ничего не подозрѣваетъ.
   -- Пойдемъ, Минна, пройдемся,-- предложилъ онъ послѣ неизбѣжныхъ замѣчаній объ ушедшей.
   -- Съ восторгомъ. Я пойду безъ шляпы. Чай подадутъ черезъ полчаса,-- отозвалась она, вскакивая съ кресла. Спускаясь по широкимъ каменнымъ ступенямъ террасы, она обобрала сухіе листики съ гераніума и, не переставая, болтала о садѣ.
   Вилли не проронилъ ни слова, пока они не дошли до маленькой лужайки, гдѣ ручеекъ бѣжалъ по мшистымъ каменьямъ, среди свѣтлыхъ папоротниковъ, среди вереска и дрока... Ручеекъ бѣжалъ по зеленому ложу серебряной цѣпью, брошенной на драгоцѣнный бархатъ.
   -- Мнѣ никогда не надоѣдаетъ сюда ходить,-- промолвила Минна.-- Здѣсь хорошо во всѣ времена года, и всегда жалко дорогихъ воспоминаній. Покойная мать рисовала все это.
   -- Мнѣ хотѣлось бы украсить это мѣсто свѣжими, не менѣе дорогими воспоминаніями,-- сказалъ онъ.-- Мнѣ хотѣлось бы призвать въ союзники духа этой долины, чтобы онъ мнѣ помогъ найти слова -- выразить словами то, чѣмъ полно мое сердце.
   Вилли поднялъ на нее глаза, но не пытался взять ея руку. Онъ зналъ, что здѣсь не нужны столь обычныя формы. Если судьба ему улыбнется, она сама протянетъ ему руку.
   Минна молчала.
   -- Вы помните, когда вы разрѣшили мнѣ вернуться къ вамъ?-- спросилъ онъ.-- Вы были неувѣрены въ себѣ,-- сказали вы; вы были удивлены, озадачены -- я понялъ васъ: мы столько времени были друзьями, что вамъ не приходило въ голову, что дружба можетъ вырасти въ любовь.
   -- О, развѣ это бываетъ, Вилли? Развѣ?..-- воскликнула она съ рыданіями въ голосѣ.
   -- Со мною было,-- отвѣтилъ онъ.-- Да развѣ это неестественно? Что такое любовь, какъ не самая высокая дружба?
   -- Я думаю, это нѣчто совсѣмъ иное. Богъ знаетъ, что для людей лучше -- любовь или дружба. Временами, мнѣ кажется, я ненавижу любовь и люблю дружбу. Я презираю себя за то, что не могу о васъ думать иначе, чѣмъ думала до сихъ поръ. Я пыталась, положительно, но мнѣ не удалось подойти къ вамъ ближе... Почему нельзя намъ оставаться друзьями, какими мы были до сихъ поръ? Мнѣ не нужно ничего другого.
   -- Вотъ это -- гнетъ дружбы: она не терпитъ любви, и ничто не можетъ сравниться съ ревностью дружбы.-- Вилли говорилъ какъ будто про себя и даже отошелъ отъ Минны. Онъ не видѣлъ ея движенія въ его сторону, а въ слѣдующій моментъ она отшатнулась съ легкимъ горестнымъ восклицаніемъ. Вилли не обернулся: онъ любилъ ее, готовъ былъ отдать жизнь за нее, но онъ желалъ видѣть ее страдающей, въ надеждѣ, что страданіе приблизитъ ее къ любви.
   Но въ слѣдующій же моментъ онъ уже умолялъ ее о прощеніи.
   -- Гдѣ нѣтъ любви, тамъ мольбами ея не вызовешь, хотя бы я рѣзалъ себя ножами, подобно жрецамъ Ваала. Но не думайте, что я утратилъ надежду, вѣдь вы вѣрны себѣ и научили меня тому, что значитъ вѣрность!-- воскликнулъ онъ.
   -- Я? Я чувствую, что я причинила вамъ несправедливость, но я не могу. О, Вилли, ради Бога оставьте меня. Я боюсь причинить вамъ страшную обиду. Дайте мнѣ возможность любить васъ...
   -- Прощайте! Прощайте, Минна, я понимаю васъ, потому что люблю васъ. Прощайте!
   Онъ обнялъ ее, и она наклонилась къ нему, подставляя лобъ для поцѣлуя.
   Нѣсколько шаговъ, и онъ скрылся за рододендронами.
   Ручеекъ журчалъ у ногъ молодой дѣвушки, сидѣвшей въ зелени плотины и перебиравшей свои думы; а думы эти были неясны, какъ журчанье потока, бѣжавшаго съ неба въ огромный океанъ.
   Минна утромъ рано бесѣдовала съ Лидіей Монгомери о предстоящемъ свиданіи съ Вилли, но разговоръ этотъ ни къ чему не привелъ и отнюдь не облегчилъ ей встрѣчу съ нимъ: она не могла дать ему желаннаго отвѣта! Не было въ Кинганѣ черты, которой она не любила бы. Онъ былъ хорошій сынъ, былъ другомъ ей и ея отцу. Онъ съ отличіемъ окончилъ университетъ,-- видимо дѣлалъ карьеру. А она была изъ числа женщинъ, которыя цѣнятъ успѣхъ, хотя и не считала его высшей добродѣтелью. За него всякій разсудительный отецъ съ радостью отдалъ бы свою дочь. Однако, когда онъ годъ тому назадъ попросилъ у Минны ея руки, она не сочла возможнымъ дать согласіе. Его предложеніе почти шокировало ее. Вилли отнюдь не подходилъ къ идеалу, созданному ея воображеніемъ.
   Она вспыхнула и едва удержалась отъ восклицанія: "Какая нелѣпость!" Они разстались на томъ, что онъ готовъ ждать, сколько ей заблагоразсудится, пока она не освоится съ этой мыслью, и надѣялся только на то, что она не лишитъ его возможности видѣть ее. Она и сама ухватилась за эту уступку. Ни за что на свѣтѣ не захочетъ она лишить себя этого удовольствія!
   Однако, было обстоятельство, которое Минна скрыла не только отъ Лидіи, но скрывала и отъ себя. Она вдругъ почувствовала всю тривіальность предложенія Вилли и всю тщетность его ожиданій: это сознаніе и заставило ее снизойти до него и даже примирило съ его поцѣлуемъ.
   Она не сразу вернулась домой, а медленно прошла къ маленькому ущелью, гдѣ любила сидѣть и размышлять. Едва усѣвшись среди вереска и дрока, она залилась слезами.
   Она негодовала на себя за то, что не могла принудить себя сказать "да", отрѣзать себѣ путь къ отступленію и обезпечить счастье имъ обоимъ. "Я позволила мечтѣ овладѣть мною, хотя ей не суждено сбыться", упрекала она себя самое, испытывая къ себѣ презрѣніе, подобно тому, какъ себя презираетъ человѣкъ, имѣвшій слабость заплатить дань шантажисту.
   Вдругъ слезы изсякли, она точно проснулась отъ непріятнаго сна и разомъ успокоилась. Она встала и подняла къ небу глаза, еще мокрые отъ слезъ. Положивъ одну руку на грудь, въ другой сжимая платокъ, она застыла въ прелестной молитвенной позѣ. Затѣмъ выпрямилась и рѣшительнымъ движеніемъ откинула голову. Женщины зачастую принимаютъ рѣшительную позу, надѣясь такимъ путемъ стать рѣшительными и на дѣлѣ.
   

XXI

   Твердой походкой поднялась Минна на лѣстницу и посмотрѣлась въ зеркало: въ глазахъ не было слѣда недавнихъ слезъ. Она пригладила слегка растрепавшіеся волосы, желая убѣдить себя въ томъ, что она совершенно спокойна, можетъ прислушаться къ голосу благоразумія и отбросить нелѣпыя мечты. Женщина, способная въ критическій моментъ думать о своей прическѣ, можетъ сказать, что спокойна.
   Пройдя въ свой прелестный будуаръ, Минна присѣла къ граціозному позолоченному столику и твердымъ почеркомъ написала:
   
   "Дорогой мой Вилли!
   "Полагаю, что вполнѣ собою владѣю... Раньше я была немножко безразсудна. Я не вижу причинъ, почему бы я не могла отвѣтить на ваше предложеніе да. Теперь я говорю: да, да, да. Забудьте то, что я говорила. Но вѣдь я никогда не говорила нѣтъ! Я говорила нѣтъ еще.

Ваша Минна".

   Она вложила письмо въ конвертъ и засмѣялась. Она чувствовала, что побѣдила свою слабость, и со вздохомъ облегченія улеглась на кушетку, съ французской книгой, и читала, пока не пришло время одѣваться къ обѣду.
   За обѣдомъ отецъ разсказалъ забавную исторію, героемъ которой оказался ярый папистъ Джерри О'Доннелъ. Дѣло было въ воскресенье послѣ похоронъ почтеннаго католика. Было выпито неисчислимое количество виски, и почтенный Джерри направился послѣ полуночи домой за четыре мили. Однако у самой Ардерэ онъ измѣнилъ намѣреніе и рѣшилъ немножко отдохнуть. Подъ утро машинистъ бриннейской фабрики увидѣлъ его въ сухомъ рву мирно спящимъ съ аккуратно сложеннымъ сюртукомъ подъ головой. Высокая шляпа стояла тутъ же на дорогѣ. Негодный оранжистъ раздобылъ въ саду по сосѣдству пышную желтую лилію и посадилъ ее, съ землею, въ шляпу Джерри, положивъ его руку такъ, будто онъ обнимаетъ ее. Рабочіе, идя на фабрику, могли вдоволь любоваться зрѣлищемъ, а одинъ, недавно купившій себѣ подержанный кодакъ, сбѣгалъ домой и запечатлѣлъ ирландскаго лидера обнимающимъ самую подлинную оранжевую лилію! При этомъ онъ обѣщалъ разослать оттиски во всѣ оранжистскіе отдѣлы въ Ульстерѣ.
   Бѣдный Джерри не могъ показаться на улицѣ безъ того, чтобы его не осаждали вопросами самаго обиднаго для паписта-ирландца свойства. Черезъ недѣлю, конечно, эта шутка пріѣлась бы и забылась, но Джерри вздумалъ привлечь обидчика за порчу шляпы, однако никто не могъ его указать.
   Минна отъ души смѣялась. Давно ужъ отецъ не видѣлъ ея такой веселой.
   Минна съ легкимъ сердцемъ улеглась въ свою бѣлоснѣжную постель, но около полуночи съ крикомъ вскочила: ей почудилось, что подлѣ ея постели кто-то стоитъ и -- Господи Боже!-- собирается лечь...
   Она зажгла огонь и схватила тяжелый бронзовый подсвѣчникъ, но въ комнатѣ никого не оказалось, и двери были заперты. Поставивъ подсвѣчникъ, она опустилась на стулъ, охваченная невообразимымъ, доходящимъ до ужаса чувствомъ стыда. Сердце ея билось съ такою силою, что стаканъ на графинѣ зазвенѣлъ, когда она коснулась столика.
   Какой ужасный сонъ! Ей снилось, что она обвѣнчана, но не съ Кинганомъ, и это -- ихъ брачная ночь. Уносимая порывомъ страсти, она очутилась словно въ иномъ, таинственномъ мірѣ, какъ вдругъ дверь растворилась, и вошелъ не тотъ, кого она ожидала, а Вилли Кинганъ!
   Это повергло ее въ ужасъ и заставило въ поискахъ обороны схватить подсвѣчникъ.
   Прошелъ почти часъ, прежде чѣмъ ея волненіе улеглось. Она подошла къ окну, точно думала кого-нибудь увидѣть на террасѣ. Ночь была напоена молочнымъ свѣтомъ ущербленной луны, всѣ контуры отчетливо вырисовывались, но никого не было видно въ саду.
   Да и кого она искала подъ впечатлѣніемъ своего сна?...
   Она не могла лечь въ постель и долго ходила взадъ и впередъ по комнатѣ. Въ сосѣдней комнатѣ лежало написанное ею письмо, въ которомъ она обѣщала выйти замужъ за человѣка, чье появленіе передъ нею -- во снѣ -- повергло ее въ ужасъ и вызвало жажду сопротивленія и самозащиты! Она писала, не представляя себѣ того ожиданія, въ какомъ застигъ ее сонъ, открывшій ей истину. Дрожа, она бросилась въ будуаръ, не зажигая огня, увидѣла бѣлѣвшее на столѣ письмо и схватила его, точно вырвала у того, кто не имѣлъ права его читать; она попробовала разорвать его, но бумага была слишкомъ толста. Минна скомкала, смяла его и, наконецъ, зубами разорвала край, послѣ чего изорвала его въ мелкіе клочки и сожгла.
   -- Слава Богу! Слава Богу!-- проговорила она вслухъ и, вернувшись въ спальню, легла, закуталась и черезъ пять минутъ заснула.
   

XXII.

   Невзирая на крѣпкій сонъ въ теченіе нѣсколькихъ часовъ, Минна проснулась съ сознаніемъ необходимости взглянуть въ лицо вещамъ, которыхъ она предпочла бы не видѣть; она почувствовала угрызенія совѣсти за то, что отказала человѣку, предлагавшему ей свою любовь.
   Она почувствовала потребность кому-нибудь довѣрить свою тайну. Вообще она не нуждалась въ повѣренныхъ, но сегодня эта потребность была такъ велика, что она, не успѣвъ позавтракать, телефонировала Лидіи.
   -- Мнѣ необходимо видѣть васъ: пріѣдете ли вы ко мнѣ, или хотите, чтобы я пріѣхала къ вамъ?
   -- Дѣла такъ плохи?
   -- Хуже не можетъ быть!
   Лидія сообщила, что не можетъ отлучиться изъ дому, потому что мужъ собирается привезти кого-то изъ Бельфаста, но неизвѣстно, къ завтраку, къ обѣду или къ чаю, и предложила Миннѣ пріѣхать къ ней.
   Не пробило одиннадцати часовъ, когда миссъ Торнтонъ уже сидѣла въ уютной комнаткѣ верхняго этажа, выходящей окнами на югъ, на озеро.
   -- Я должна разсказать вамъ, что у меня на душѣ, иначе я умру. Какъ хорошо католичкамъ,-- онѣ всегда со всѣмъ могутъ прійти къ духовнику.
   -- Тш! Ради Бога, умоляю, не говорите такихъ вещей даже шопотомъ: я вовсе не желаю, чтобы обо мнѣ говорили, что я занимаюсь обращеніемъ!
   -- Выслушайте меня -- я согрѣшила, но заранѣе отбыла епитемію.
   -- Вы и покаяніе принесли заранѣе, дочь моя? Увы, нѣтъ...
   -- Не смѣйтесь, все это очень серьезно, Лидія.
   -- Бѣдняжка моя! Я знаю. Вчера вы имѣли разговоръ съ Вилли Кинганомъ. Вы отправили его ни съ чѣмъ, и теперь вамъ его жаль? Конечно. Онъ милый, порядочный человѣкъ, и вамъ его жаль, потому что вы къ нему расположены. Кажется, я сняла съ васъ значительную долю печали. Все, что вамъ остается мнѣ сказать, выражается вопросительнымъ знакомъ.
   -- Почему?
   -- Не почему, а кто, кто, кто?
   -- О, я знала, вы сумѣете проникнуть вглубь моей тайны. Я не могу сказать вамъ -- кто; довольно, что онъ существуетъ, что я имѣла безразсудство признать его власть надъ собою. Не знаю, женственно или совсѣмъ не женственно, но я люблю человѣка, котораго видѣла всего три раза, который ни разу и не намекнулъ, что сколько-нибудь занятъ мною.
   -- Все это очень серьезно. Будь на вашемъ мѣстѣ другая, я сказала бы про это -- безуміе, посовѣтовала бы забыть непрошеннаго и вспомнить о человѣкѣ, который вчера, уже вторично,-- говорилъ вамъ о своей любви и преданно любитъ васъ уже много лѣтъ.
   Минна встала и нѣкоторое время молча смотрѣла на Лидію. Та тоже молчала. Минна подошла къ окну и долго молча смотрѣла на зеленыя воды озера.
   -- Выслушайте меня, -- наконецъ произнесла она, оборачиваясь.-- Я пришла просить у васъ совѣта, вѣрьте, послѣдую ему. Если вы скажете, что я должна принять предложеніе Вилли, я приму его.
   -- Ради Бога, не говорите мнѣ этого.
   -- Вчера около пяти часовъ вечера я отказала ему; не было семи, когда я написала ему письмо, въ которомъ обѣщала выйти за него замужъ.
   -- Милосердый Боже! А теперь вы здѣсь?
   -- Да, потому что въ четыре часа утра я изорвала это письмо въ клочки и сожгла его.
   Снова наступила длительная пауза.
   Первой заговорила Лидія, и въ ея голосѣ звучало глубокое чувство.
   -- Что заставило васъ такъ поступить?
   -- Сонъ, страшный сонъ... Боюсь, его назовутъ неприличнымъ для дѣвушки.
   -- Онъ касается того... Другого?
   -- Сама не знаю, какъ могло это мнѣ присниться: я въ сущности не задумывалась надъ вопросомъ замужества, надъ ужасной близостью, которая повергаетъ дѣвушку въ невообразимое смущеніе... Замужество съ Вилли мнѣ рисовалось въ связи съ каминомъ, каминъ и туфли черезъ годъ-два...
   -- Со вспышками въ видѣ блестящей парламентской рѣчи?
   -- Даже такъ далеко не заходила: у меня нехватало воображенія... Я легла спать совершенно довольная оборотомъ, какой приняло дѣло: письмо я собиралась отослать, какъ только встану. Не знаю, сколько времени я спала, думаю -- недолго, но для самаго страшнаго сна нужно, говорятъ, всего нѣсколько минутъ. Мнѣ снилась ночь; утромъ была моя свадьба... Я ждала, дрожа отъ блаженнаго волненія, вдругъ раздался стукъ въ дверь,-- то былъ онъ... Я закрыла глаза; кто-то вошелъ и приблизился ко мнѣ. О, ужасъ!-- то не былъ человѣкъ, съ которымъ я была обвѣнчана, то былъ другой, другой, и меня охватилъ ужасъ...
   Дальше Минна разсказала все, что уже извѣстно читателю.
   -- И вы прежде всего рѣшили сжечь письмо къ нему? вѣдь вашъ сонъ относился къ нему?
   -- Да, я поняла, какъ невозможно, какъ недопустимо...
   -- Совершенно вѣрно. Такъ вотъ какова ваша исповѣдь... Вы впервые открыли истину. Но кто же тотъ другой, я не могу...
   -- Не можете, и не старайтесь угадать.
   -- Нѣтъ. Я даже не могу предположить.
   Когда м-ссъ Монгомери пошла въ первый разъ послѣ этого на исповѣдь, ей пришлось покаяться въ томъ, что она сказала неправду своей пріятельницѣ.
   -- Да и какъ угадать? Я видѣла его всего три.раза, онъ мнѣ совсѣмъ чужой...
   -- Человѣкъ, котораго вы ожидали всю жизнь, чужой?!...
   -- Вы знаете, какъ я всегда смѣялась надъ "сродствомъ душъ"? Представьте же себѣ, черезъ нѣсколько минутъ послѣ нашей встрѣчи я почувствовала, что именно его ждала. Его здѣсь нѣтъ и, какъ ни безразсудно, ни нелѣпо! я жду его и буду ждать до старости. Сознайтесь, дорогая, я удивила васъ. Думали ли вы, что я такова?
   -- Нѣтъ, объ удивленіи тутъ не можетъ быть рѣчи, но вы разсказали мнѣ грустную исторію... Мнѣ жаль васъ, Минна...
   -- Я не прошу сожалѣнія, Лидія. Облегчивъ себя этой исповѣдью, я даже счастлива. Я счастлива, что встрѣтила человѣка, который научилъ меня любить безъ единаго поцѣлуя!
   -- То-то глаза у васъ полны слезъ: именно поцѣлуя недоставало для счастья,-- въ немъ судьба вамъ отказала.
   Минна улыбнулась, но осталась серьезна.
   -- Что было причиной -- излишекъ гордости или чрезмѣрная опасность? Кто виноватъ: вы или онъ?
   Минна покачала головой: она просто не знала, быть можетъ, это простая случайность...
   -- Ну, ничего не подѣлаешь, но пусть это послужитъ вамъ урокомъ; боюсь, что вы сказали что-нибудь расхолаживающее въ психологическій моментъ.
   -- Ни слова, ни слова. Да я и не знаю психологическихъ моментовъ... Да и стоитъ ли думать -- теперь уже поздно, я никогда больше не увижу его и никого въ жизни не полюблю.
   -- Я не хочу знать подробностей. Быть можетъ, я и знаю этого человѣка, но я вовсе не желаю отыскивать его; я только хочу быть увѣренной, что онъ не живетъ въ Бельфастѣ.
   -- Это я могу вамъ сказать. Вы встрѣчались съ нимъ, я знаю. Теперь я ухожу. Что скажете вы на все это, Лидія?
   -- Что можно сказать? Вѣдь только въ романахъ все кончается свадьбой. Но -- увы!-- духъ, носившійся надъ Эдемомъ въ день перваго бракосочетанія, былъ тотъ же, который проклялъ супруговъ до конца второй главы -- вѣнчаніе происходило въ первой. Гдѣ счастливое окончаніе? Будетъ ли оно связано съ возвращеніемъ его за поцѣлуемъ? или придетъ съ номеромъ газеты, извѣщающей объ его свадьбѣ съ другой? Сегодня вашъ Вилли чувствуетъ себя весьма скверно, но черезъ нѣсколько лѣтъ онъ оглянется на вчерашній день, какъ на счастливѣйшій въ его жизни. Одинъ джентльменъ говорилъ мнѣ какъ-то, что самыя счастливыя минуты жизни онъ провелъ, глядя на дѣвушекъ, которыя ему отказали въ дни ихъ общей юности. Быть можетъ, такъ будетъ и съ вами...
   -- Нѣтъ, нѣтъ. Когда вы въ такомъ тонѣ говорите о другихъ, это забавно, но когда вы относите это ко мнѣ,-- это звучитъ иначе.
   -- Любовь -- разочарованіе съ начала до конца. Люди говорятъ о несчастномъ бракѣ, какъ о смерти. Смерть относятъ исключительно къ другимъ, какъ и несчастное замужество. Каждая дѣвушка думаетъ, что счастье начинается въ замужествѣ; увы!-- въ большинствѣ случаевъ, оно съ нимъ кончается. Не указывайте на мой примѣръ, я -- исключеніе.
   -- Я тоже желала бы быть исключеніемъ. Какое безуміе -- увлечься человѣкомъ при первой встрѣчѣ и любить его, хотя даже слово "любовь" не было произнесено!... Въ возмездіе за это я никогда въ жизни не смогу отвѣтить на любовь того, кто полюбитъ меня.
   -- А кто знаетъ, быть можетъ, оттого вы будете только счастливѣе? Что объ этомъ говоритъ Теннисонъ?
   
   "Лучше любить и утратить,
   Чѣмъ никогда не любить".
   
   Онъ могъ бы пойти дальше и сказать: "лучше любить и потерять, чѣмъ вообще когда-нибудь любить". Томленіе по идеальной любви даетъ гораздо больше счастья, чѣмъ сидѣніе vis-à-vis съ супругомъ, который опять и опять заявляетъ вамъ, что яйца переварены. Быть можетъ, вамъ это кажется цинизмомъ, но это не помѣшаетъ вамъ любить свой идеалъ.
   -- Въ вашемъ смѣхѣ больше мудрости, чѣмъ въ серьезности многихъ женщинъ. Я чувствую, что вы знаете; большинство воображаютъ, что знаютъ, но это лишь претензія. Прощайте, мнѣ больше нечего вамъ сказать.
   -- Я убѣждала бы васъ ждать, но вы получили предостереженіе и будете ждать.
   -- Да, буду, но чего?
   -- Это вы узнаете, когда минута настанетъ, когда онъ придетъ, не раньше. Прощайте.
   Минна поцѣловала ее и ушла, не прибавивъ ни слова. Лидія не пригласила ея завтракать: не можетъ же духовникъ звать исповѣдницу на чашку чаю послѣ исповѣди. Минна могла впасть въ искушеніе и назвать имя, чего Лидія вовсе не хотѣла: это могло бы повредить ея плану сыграть роль провидѣнія, точнѣе, предсѣдателя, голосъ котораго даетъ перевѣсъ при равномъ числѣ голосующихъ.
   

XXIII.

   М-съ Монгомери принадлежала къ числу женщинъ, которыя располагаютъ двумя средствами скрывать чувства -- откровенность и цинизмъ. Она прекрасно поняла, что въ томъ состояніи, въ какомъ Минна пришла къ ней, нельзя было сказать ей:
   "Все это для меня неново: я видѣла, какъ свѣтились ваши глаза послѣ прогулки съ майоромъ Бентономъ, это было въ прошломъ октябрѣ; отмѣтила я и вашъ взглядъ, когда вы, черезъ недѣлю послѣ того, завтракали у меня и Бентонъ былъ вашимъ сосѣдомъ: такъ свѣтятся только глаза влюбленной женщины въ присутствіи любимаго человѣка". Не могла она намекнуть своей пріятельницѣ на смыслъ разсужденій майора Бентона о прогулкѣ по озеру Локъ-Нигъ съ миссъ Торнтонъ, когда небо было божественно ясно, зеленыя вершины холмовъ отражались въ спокойной глади водъ... Пожалуй, она съ удовольствіемъ сдѣлала бы это, но планъ ея былъ бы нарушенъ. Потому-то она и избрала путь цинизма.
   Теперь, когда миновала надобность въ позѣ, Лидія побѣжала къ себѣ и, бросившись на кушетку, расплакалась, какъ плакала только однажды, когда ея Гарольдъ сказалъ ей, что любитъ...
   Она любила Минну Торнтонъ и желала соединить ее съ человѣкомъ, за котораго сама чуть не вышла замужъ семь лѣтъ тому назадъ. Она знала Гая Бентона, когда онъ былъ атташе британскаго посольства въ Вашингтонѣ, онъ очень нравился ей, и самъ ждалъ только поощренія съ ея стороны -- появленіе Гарольда затмило его.
   Прошло семь лѣтъ, но она не теряла его изъ виду. Въ прошломъ году онъ гостилъ по сосѣдству, передъ отъѣздомъ въ Индію въ штабъ вице-короля, и она пригласила его къ себѣ и тутъ познакомила съ нимъ Минну. Это была ихъ первая встрѣча.
   Затѣмъ онъ пріѣхалъ безъ приглашенія, также и въ третій разъ. Онъ былъ не особенно экспансивенъ и умолчалъ о томъ, что имѣлъ при этомъ заднюю мысль; она приписала эту сдержанность его увѣренности, что она сама сумѣетъ сдѣлать выводъ.
   Однако майоръ Бентонъ воображалъ, что его тайна принадлежитъ ему одному. Уѣхавъ на мѣсто своего назначенія, онъ писалъ м-съ Монгомери и въ концѣ справлялся о лицахъ, которыхъ встрѣчалъ у нея въ домѣ. "Я помню симпатичную м-съ Крауфордъ съ дочерью въ голубомъ; была и еще прелестная барышня, вы называли ее Минна -- Минна Торнтонъ ея фамилія: отецъ ея совершалъ подвиги на Нилѣ, не забудьте передать ей, что я справлялся о ней. Еще была -- впрочемъ, упомянувъ о ней, я долженъ пропустить цѣлую страницу, чтобы говорить о другихъ"...
   Таковъ былъ post-scriptum перваго письма; во второмъ онъ старался припомнить, спрашивалъ ли о прелестной барышнѣ, съ которой онъ катался въ лодкѣ,-- миссъ Торнтонъ,-- и не согласна ли она, что миссъ Торнтонъ очаровательное существо. Въ послѣднемъ письмѣ онъ просилъ сказать миссъ Торнтонъ, что не забылъ объ ихъ прогулкѣ и надѣется когда-нибудь повторить ее.
   Лидія приберегала весь этотъ матеріалъ въ памяти, на случай откровенности Минны, чтобы мимоходомъ упомянуть объ этихъ припискахъ. Майоръ Бентонъ вспоминалъ о ней на-ряду съ другими, добавила она Миннѣ, глядя въ сторону, чтобы сдѣлать видъ, что не замѣчаетъ ея легкаго румянца.
   Почти цѣлый годъ она выдерживала эту позу и сегодня была вознаграждена исповѣдью Минны.
   Лидія была увѣрена, что все "образуется". Минна любитъ Гая, и оба они -- ея близкіе друзья...
   По возвращеніи мужа изъ Бельфаста она разсказала ему разговоръ съ Минной. Монгомери не замѣтилъ ничего особеннаго въ отношеніи ея и Бентона, но считаетъ вполнѣ естественнымъ, что Минна, очаровательная, хорошенькая, произвела на него впечатлѣніе: недаромъ же за два года она выслушала три предложенія, и Кинганъ ждетъ лишь случая выступить съ четвертымъ.
   Но даже, допустивъ правильность заключеній, что можетъ она сдѣлать, чтобы подвинуть дѣло? Минна -- прелестная дѣвушка и достойна самаго лучшаго жребія. Кинганъ безусловно способный человѣкъ и сдѣлаетъ карьеру, но не такого мужа нужно для Минны. Однако много мужей, которые не стоятъ своихъ женъ,-- взять хоть бы его...
   Лидія слушала все это и въ то же время не переставая думала о своемъ планѣ: нельзя ли использовать въ благопріятномъ смыслѣ post-scriptum'а à la Бентонъ... Индійская почта увезла въ одномъ изъ своихъ запечатанныхъ мѣшковъ -- ея первый опытъ искуснаго драматическаго построенія. Post-scriptum Лидіи Монгомери долженъ былъ вызвать смятеніе въ умѣ майора -- она не безъ трепета ждала результата.
   Она сомнѣвалась, чтобы Кинганъ пришелъ къ ней съ изліяніями. Она была увѣрена, что Вилли всегда считается съ благоразуміемъ и давно ужъ пришелъ къ заключенію, что никому, кромѣ адвоката, нельзя довѣряться, да и его слѣдуетъ тщательно выбирать. Изъ своей юридической практики онъ постигъ, что женщинамъ вообще довѣряться рискованно: его кліенты поплатились за это. А онъ получилъ съ нихъ гонораръ и воспользуется ихъ уроками...
   М-съ Монгомери считала, что можетъ дать точную характеристику Кингана. По ея мнѣнію, онъ былъ великолѣпный образчикъ лучшаго ульстерскаго типа, ульстерца, который прокладываетъ себѣ дорогу, собирая всѣ свѣдѣнія, какія когда-либо могутъ оказаться ему полезными. Онъ зналъ, что девизъ ульстерцевъ: оставаться самими собою.
   Вотъ существенное основаніе, почему они желаютъ управляться только людьми своей расы, отнюдь не ирландцами. Ульстерцы вѣрятъ въ успѣхъ, но не считаютъ, что самоотреченіе будетъ содѣйствовать ему.
   Лидія Монгомери очень любила Вилли, вѣрила, что онъ будетъ прекраснымъ мужемъ и достигнетъ положенія, но не ждала отнюдь, что онъ явится въ визитное время къ ней, чтобы повѣдать ей о своей любви къ Миннѣ Торнтонъ и объ ея непонятномъ отказѣ.
   И она не ошиблась: онъ не пришелъ. Онъ возвратился въ Дублинъ къ своей работѣ, предоставивъ ей сочинять взрывчатые post-scriptum'ы къ невиннѣйшимъ посланіямъ въ Индію.
   

XXIV.

   Эленъ Александеръ (по собственному побужденію) дала Кингану торжественное обѣщаніе держать его въ курсѣ дѣла, о которомъ они бесѣдовали подъ сѣнью розъ. Она говорила, что братъ ея, Недъ, находится подъ обаяніемъ миссъ Кэтъ Пауэръ (хотя она и не понимаетъ, въ чемъ сила привлекательности Кэтъ). Вилли Кинганъ просилъ дальнѣйшихъ сообщеній, чтобы имѣть возможность во-время посовѣтовать ей то или иное и предотвратить катастрофу.
   Не успѣлъ м-ръ Кинганъ пріѣхать въ Дублинъ, какъ получилъ письмо отъ Эленъ. Она сообщала, что Недъ пользуется своимъ мотоциклетомъ, чтобы чуть не ежедневно посѣщать Пауэровъ, и -- что всего хуже -- забрасываетъ свою добровольную службу въ Ульстерскомъ полку, организованномъ для противодѣйствія гомрулю. Онъ подписалъ вмѣстѣ съ многотысячной толпой единомышленниковъ ульстерское соглашеніе и въ теченіе восьми мѣсяцевъ ни разу не пропустилъ положеннаго ученія. Теперь за послѣднія нѣсколько недѣль онъ постоянно манкируетъ своими добровольно принятыми на себя обязанностями.
   Дальше Эленъ повторяла о своихъ страхахъ и опасеніяхъ въ виду извѣстнаго настроенія отца и просила совѣта, какъ выйти изъ создавшагося положенія: она такъ вѣрила въ дружбу Кингана.
   За этимъ послѣдовало еще нѣсколько писемъ. Вилли отвѣчалъ на нихъ. Онъ попрежнему надѣялся, что дальше флирта отношенія Неда съ миссъ Кэтъ не пойдутъ, но вспоминалъ историческіе примѣры, начиная съ Ромео, когда молодые люди увлекались именно дѣвушками, на которыхъ обстоятельства запрещали имъ жениться: опасность всегда привлекательна. Но Недъ не захочетъ портить себѣ жизнь ссорой съ отцомъ. И м-ръ Пауэръ, при всей широтѣ взглядовъ, едва ли пожелаетъ допустить бракъ дочери съ человѣкомъ, лишеннымъ наслѣдства.
   Кинганъ прибавлялъ, что по окончаніи сессіи надѣется пріѣхать и поговорить съ ней лично.
   Кинганъ написалъ три письма, и, видимо, ему было пріятно быть повѣреннымъ хорошенькой дѣвушки. Къ тому же она умѣла писать, у нея была голова на плечахъ. Вилли не разъ задавалъ себѣ вопросъ, создадутся ли между нимъ и его корреспонденткой такія отношенія, когда ея головка ляжетъ къ нему на плечо... При этомъ онъ ясно отдавалъ себѣ отчетъ въ томъ, что его голова должна оставаться на мѣстѣ. Отъ шотландскихъ предковъ онъ унаслѣдовалъ извѣстное чутье, дѣловую складку, способность на все смотрѣть съ дѣловой точки зрѣнія.
   Отецъ Эленъ пользовался извѣстнымъ вліяніемъ, былъ состоятеленъ...
   Конечно, Вилли любилъ миссъ Торнтонъ и былъ не изъ тѣхъ людей, которые послѣ двухъ отказовъ отказываются отъ своего намѣренія; онъ вѣрилъ, что настойчивость и спокойствіе должны увѣнчаться успѣхомъ. А тѣмъ временемъ онъ могъ позволить себѣ развлечься перепиской съ хорошенькой дочерью человѣка, который имѣетъ извѣстный вѣсъ въ округѣ, представителемъ коего онъ желалъ бы войти въ парламентъ, засѣдающій въ Вестминстерѣ, а не въ Стефенсъ Гринъ въ Дублинѣ. Въ концѣ августа Вилли, по письму Эленъ, явился въ Ардерэ. Онъ дома не былъ цѣлую недѣлю: партійныя совѣщанія съ лидерами задержали его въ Бельфастѣ. Родители Александеръ, какъ сообщала Эленъ, уѣхали въ Дерри на августовскія торжества. Въ ея обращеніи къ Кингану была, положительно, доза драматизма: ея привязанность къ брату столкнулась съ долгомъ по отношенію къ родителямъ...
   Эленъ не сразу заговорила о своемъ дѣлѣ. Она поинтересовалась, что дѣлалъ онъ со времени ихъ послѣдней встрѣчи (они снова сидѣли подъ розами въ бесѣдкѣ). Какъ она завидовала его жизни! Черезъ годъ вѣдь онъ будетъ въ парламентѣ. Всѣ говорятъ, что онъ -- надежда партіи. Она случайно присутствовала при обсужденіи вопросовъ, связанныхъ съ кандидатурой, и (она не можетъ называть именъ) вліятельные люди не сомнѣваются въ томъ, что націоналистамъ будетъ нанесенъ рѣшительный ударъ. Жаль, что до сихъ поръ ульстерская партія не шла по стопамъ націоналистовъ, не позаимствовала у нихъ умѣнія говорить или молчать -- по жесту лидера! Но зато теперь...
   Кинганъ былъ польщенъ и болѣе чѣмъ когда-либо почувствовалъ, что у этой дѣвушки голова на плечахъ! Она покраснѣла, а Вилли нравилось, когда дѣвушка краснѣетъ во-время.
   Въ общемъ ульстерцы подозрительно относятся къ похвалѣ. Съ какой стати человѣкъ будетъ говорить другому любезности, если не для того, чтобы чего-нибудь добиться отъ него? Услыша любезность, онъ тотчасъ настораживается. Вилли былъ ульстерецъ высшаго сорта, онъ былъ свободенъ отъ многихъ предразсудковъ своего народа, но не отъ всѣхъ. Онъ льстилъ себя увѣренностью, что сумѣетъ сразу отличить неискренній тонъ льстеца. Вѣдь онъ нѣсколько лѣтъ жилъ въ Дублинѣ, гдѣ всѣ только и говорятъ другъ другу любезности. А эта дѣвушка, онъ не сомнѣвался, говорила отъ души. У него нехватало духу перевести разговоръ на брата, но Эленъ сама перешла къ этой печальной темѣ, она все время жила въ страхѣ...
   Кинганъ вполнѣ раздѣлялъ ея опасенія, но предостерегалъ отъ неосторожнаго вмѣшательства, ибо оно могло склонить юношу въ нежелательную сторону.
   -- Я вамъ писала о пагубномъ вліяніи на Неда дяди, пріѣхавшаго изъ Австраліи?-- спросила она.-- Онъ содѣйствуетъ дружбѣ Неда съ Пауэрами, выгораживаетъ его, придумываетъ оправданіе его отлучкамъ. Онъ видимо не считается съ взглядами отца: можно подумать, что онъ настраиваетъ Неда въ смыслѣ неповиновенія! Временами мнѣ кажется, что онъ пріѣхалъ съ цѣлью разрушить нашу семью. Недъ любитъ его и слушается его. Да что Недъ!-- вообразите, онъ сумѣлъ обойти Джемса, это при его стойкости-то! Всего ужаснѣе, что я не могу найти всему этому мотивовъ; онъ просто -- воплощеніе зла. Съ отцомъ у нихъ постоянныя стычки и... нѣтъ, это ужасно! Я не могу говорить объ этомъ даже шопотомъ... Но вы были такъ добры, вы настоящій другъ, на васъ я могу положиться.
   -- Подумайте, слѣдуетъ ли вамъ говорить объ этомъ, дорогая?-- Говоря это, Кинганъ прикрылъ своей рукою руку Эленъ: она, видимо, начинала волноваться.
   -- Да, я не могу иначе. Онъ заставляетъ отца пить больше, чѣмъ слѣдуетъ. Отецъ, правда, никогда не былъ трезвенникомъ, хотя отъ сыновей, конечно, требуетъ этого, но за этотъ мѣсяцъ, съ тѣхъ поръ какъ его братъ пріѣхалъ, онъ, о, я не могу, нѣтъ!
   Эленъ не выдержала и, закрывъ лицо руками, зарыдала. Рыданія буквально сотрясали ея фигуру, и даже скамейка дрожала слегка...
   Кингану сообщалось волненіе молодой дѣвушки. Но что можетъ сдѣлать молодой человѣкъ при данныхъ обстоятельствахъ?
   Вилли зналъ и сдѣлалъ, но неспѣша, съ нужными интервалами.
   Онъ ласково обнялъ ее за талію.
   -- Бѣдняжка!-- проговорилъ онъ при этомъ.-- Бѣдное дитя! Я вамъ сочувствую отъ всей души, какъ тяжко вамъ видѣть и слышать все это! Какъ бы мнѣ хотѣлось помочь вамъ выйти изъ этого положенія.
   Лѣвой рукою онъ обнималъ Эленъ, а правой прикрылъ ея ручки (она такъ нуждалась въ ласкѣ), скрывавшія ея лицо, и, ласково пожавъ ихъ, поцѣловалъ -- въ нѣсколько пріемовъ, неспѣша -- въ небольшое, остававшееся свободнымъ мѣстечко сбоку, около уха. Онъ не спѣшилъ оторваться, чтобы высказать свое сочувствіе: къ чему слова, когда поцѣлуи говорятъ выразительнѣе безъ словъ?
   Эленъ не воспротивилась. Да и зачѣмъ было протестовать? Онъ обходился съ нею, какъ съ ребенкомъ, но одновременно она сознавала, что ея дѣтская щечка вполнѣ можетъ оправдать такой поцѣлуй.
   Однако этого не слѣдовало затягивать, и они съ чувствомъ удовлетворенной симпатіи одновременно вздохнули, и Эленъ, отнявъ руки отъ лица, взяла руку Кингана и, задержавъ ее въ своей, проговорила:
   -- Вы правы: я ребенокъ.-- Вилли почувствовалъ, какъ вѣрно она поняла его намѣренія.
   -- Мнѣ хотѣлось васъ хоть немножко утѣшить, и, надѣюсь, мнѣ это удалось до нѣкоторой степени.
   -- О, да, конечно! Я была буквально подавлена и, какъ ребенокъ, расплакалась. Вы были такъ добры ко мнѣ, утѣшили меня, какъ обиженнаго ребенка. Мнѣ легче, вѣроятно, оттого, что я чувствую вашу силу: вы сильны и не дадите меня въ обиду. Вы вѣдь позволите мнѣ и дальше разсказывать вамъ обо всемъ? Вы сумѣете помочь намъ: отецъ вамъ такъ довѣряетъ!
   -- Я могу только обѣщать, дорогое дитя! Вы ничѣмъ не заслужили этихъ страданій.
   Онъ снова взялъ ея руку и погладилъ.
   -- Мнѣ такъ пріятно слышать, когда вы говорите мнѣ "дитя",-- замѣтила Эленъ.-- Но, я надѣюсь, вы научите меня быть женщиной. Я уже чувствую себя сильнѣе, мужественнѣе, почти готова встрѣтить грозящую мнѣ бѣду.
   -- Это радуетъ меня,-- отвѣтилъ онъ,-- я приду на вашъ зовъ, когда бы вы ни почувствовали нужду во мнѣ.
   Весь этотъ разговоръ происходилъ въ бесѣдкѣ изъ розъ. Доротея Пиркинсъ и Хайявата склоняли надъ ними свои яркія, какъ звѣзды, головки. Эленъ уже имѣла случай неоднократно оцѣнить преимущество этой обстановки для хорошенькой дѣвушки, имѣющей братьевъ, у которыхъ есть друзья...
   Эленъ проводила м-ра Кингана до калитки, и тутъ они простились. Пожалуй, онъ слегка задержалъ ея руку, какъ иной разъ задержишь дѣтскую ручку; она при этомъ смотрѣла ему прямо въ лицо.
   Онъ находилъ ее удивительно милой и интересной дѣвушкой, въ высшей степени чуткой и чувствительной, среди людей, отнюдь не отличающихся ни фантазіей, ни гибкостью ума. И какъ могла такая дѣвушка вырасти въ семьѣ Александеръ? О братьяхъ ея онъ былъ невысокаго мнѣнія: одинъ завелъ флиртъ съ дочерью католика, занятаго мало выгоднымъ дѣломъ въ виду огромнаго ввоза муки. Другой былъ для него не вполнѣ ясенъ, но, кажется, занимался темными дѣлами.
   Вилли цѣлую недѣлю былъ занятъ загадкой, заданной ему Эленъ, и пришелъ къ заключенію, что щечка ея была нѣжна, какъ щечка ребенка. Онъ хвалиль себя за счастливую идею утѣшить ее.
   Онъ думалъ о томъ, что будетъ, когда они снова встрѣтятся въ такой обстановкѣ. Этотъ вопросъ требовалъ серьезнаго размышленія или о немъ вовсе не слѣдовало думать.
   

XXV.

   Наблюденія Эленъ надъ дядей Ричардомъ были положительно справедливы. Его стремленіе къ злу крѣпло съ каждымъ днемъ. Недъ, какъ сказано, любилъ его, но Джемсъ съ трудомъ переносилъ и, при всей скрытности, далъ это замѣтить сестрѣ. Нельзя сказать, что у него не было основаній такъ относиться къ дядѣ. Ульстерскій юморъ, если можно назвать юморомъ, когда до незажившей раны дотрогиваются пальцемъ, обмокнутымъ въ красный перецъ, всегда касается вещей, о которыхъ собесѣднику не хотѣлось бы говорить. Трезвеннику предлагаютъ запастись виски, пьяницѣ совѣтуютъ сократить возліянія и т. п. Вообще сѣверно-ирландскій юморъ напоминаетъ землечерпательную машину, вылавливающую со дна каналовъ вещи, которыя лучше скрывать отъ глазъ.
   Отъ этого юмора Эленъ не разъ коробило.
   -- И чего это она все выряжается... чтобы подцѣпить какого-нибудь молодчика?-- постоянно повторялъ отецъ среди другихъ, столь же изысканныхъ вопросовъ, при гостяхъ.
   А когда дядя Дикъ обнаружилъ склонность къ такому же остроумію, она буквально пришла въ отчаяніе. Это только и было нужно: ударъ попалъ въ цѣль!
   Но Эленъ не о себѣ говорила Кингану.
   Джемсу часто по дѣламъ приходилось бывать въ Бельфастѣ, и дядя не упускалъ случая привязаться къ нему.
   -- О-го! Три раза въ недѣлю въ Бельфастъ! Ужъ, вѣрно, тамъ что-нибудь есть, магнитъ какой-нибудь, недаромъ Джима такъ туда и тянетъ! Ну, разскажите же намъ! Зачѣмъ таиться?
   Бѣдному Джиму оставалось лишь хмуриться и при первой возможности уходить къ себѣ.
   Джемсъ выше всякихъ подозрѣній, конечно. Въ Бельфастѣ задерживали его дѣла; ему приходилось иногда даже ночевать, по интересы фабрики были близки ему, и ради нихъ онъ подвергалъ себя неудобствамъ.
   Но этимъ дѣло не ограничивалось. Дядя былъ горькій пьяница (у него на родинѣ выпивка играетъ весьма существенную роль въ коммерческой жизни), и отецъ никогда не отличался излишней трезвостью: за время долголѣтней супружеской жизни жена привыкла раза два въ мѣсяцъ укладывать мужа въ постель.
   Эленъ держалась болѣе современныхъ взглядовъ: возліянія отца возбуждали въ ней извѣстное отвращеніе. Неоднократно ночью она просыпалась отъ шума и споровъ въ столовой, гдѣ отецъ съ дядей сидѣли и пили.
   На другой день за завтракомъ дядя зачастую, подмигивая, говорилъ, что "ночью была буря", ему кажется даже, что онъ слышалъ раскаты грома. Эленъ не выносила ульстерскаго остроумія на "пьяныя" темы и отъ души желала, чтобы дядя поскорѣе уѣхалъ въ Австралію.
   Какъ-то разъ Джемсъ опять задержался въ Бельфастѣ. За ужиномъ Ричардъ замѣтилъ, обращаясь къ брату:
   -- Отчего вы не жените его на порядочной дѣвушкѣ? Онъ сидѣлъ бы дома.
   -- Гдѣ онѣ, эти дѣвушки?-- спросилъ тотъ.
   -- Да, хватитъ для Джимми; или вамъ одной для него недостаточно?
   -- Будетъ вамъ!-- остановила мать.
   -- Но вѣдь и сами вы прекрасно понимаете, что обоимъ имъ пора обзавестись семьей,-- возразилъ Ричардъ.-- Вотъ въ воскресенье я видѣлъ въ церкви миссъ Торнтонъ, очень она мнѣ понравилась -- молодая, хорошенькая. Чѣмъ она не годится для Джима?
   -- Да неужто вы воображаете, что миссъ Торнтонъ станетъ смотрѣть на нашего Джимми?
   Тутъ поднялся супругъ.
   -- А почему бы ей и не смотрѣть на Джима?-- закричалъ онъ.-- Что такое Торнтонъ, чтобы имъ отъ насъ носъ воротить? Хотите знать, сколько жалованья получалъ Торнтонъ, когда былъ гусарскимъ полковникомъ? Я вамъ скажу: четыреста фунтовъ въ годъ,-- жалованье Джо Кэмпбеля у Мегарри на фабрикѣ. А мы ничуть не хуже Торнтоновъ. Только и разницы, что мы живемъ въ домѣ, который построенъ всего девять лѣтъ тому назадъ, и столовая у насъ длиннѣе, чѣмъ у Мегарри и у Торнтоновъ, а они живутъ въ прогнившей лачугѣ, которая стоитъ чуть не двѣсти лѣтъ! Такъ вотъ имъ и не приходится носъ воротить отъ людей, которые могутъ строиться заново. Поглядите-ка на мой домъ со стороны -- больше года ему нельзя дать, и сравните съ торнтоновскимъ домомъ.
   -- Здорово, Джемсъ!-- сказалъ Дикъ.
   -- Не стоитъ разговаривать объ этомъ дѣлѣ: всѣмъ и каждому извѣстно, что миссъ Торнтонъ -- невѣста Вилли Кингана. Онъ свой человѣкъ въ Лиснабринѣ. Неужели вы не видѣли, какъ полковникъ ему кивалъ при выходѣ изъ церкви въ воскресенье? Потомъ они пошли всѣ вмѣстѣ, и миссъ Торнтонъ улыбалась ему, какъ...
   -- Молодчина, Недъ! Онъ такъ говоритъ, будто ему все извѣстно, а самъ никогда о барышняхъ и не заикнется! Ай да парень!
   -- Сомнѣваюсь я, чтобы такая барышня, какъ миссъ Торнтонъ, всѣмъ на улицѣ показывала, что влюблена...
   -- Вотъ не послать ли намъ Неда свататься къ миссъ Торнтонъ?-- угрожающе замѣтилъ м-ръ Александеръ.
   Онъ могъ привести угрозу въ дѣйствіе. Но Недъ давно привыкъ къ своеобразной ульстерской дисциплинѣ, которой попечительные отцы подвергаютъ своихъ сыновей, независимо отъ ихъ возраста, и только усмѣшкой проявилъ свою независимость. Ему начинала надоѣдать необходимость постоянно скрывать свои отношенія къ Кэтъ Пауэръ, и онъ пересталъ соблюдать обычную осторожность. Конецъ долженъ былъ наступить, и онъ временами готовъ былъ сказать: чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше!
   

XXVI.

   Въ имѣніи лорда Иннисфалена устраивался базаръ для усиленія средствъ мѣстнаго отдѣла Краснаго креста. Минна Торнтонъ и Эленъ Александеръ -- обѣ были членами дамскаго комитета, и между ними возникла извѣстная близость. Въ сѣверной Ирландіи благотворительность, какъ и нищета, создаетъ самыя странныя сочетанія: люди, которые даже не кланялись, начинаютъ говорить другъ съ другомъ, когда поднимается вопросъ о базарѣ въ пользу церкви или для устройства санаторія.
   Едва ли гдѣ-нибудь въ обществѣ существуетъ такая рознь, какъ въ сѣверо-восточной Ирландіи. При этомъ совершенно непостижимо, почему та или иная семья исключена изъ "общества". Иногда для такого остракизма достаточно, чтобы въ этой семьѣ была хорошенькая дочь или сынъ, окончившій оксфордскій университетъ, тогда какъ отпрыски членовъ жюри должны довольствоваться бельфастской школой и мѣстнымъ университетомъ. Проявленный талантъ, исключительныя способности навсегда закрывали двери избраннаго общества не только носителю этихъ качествъ, но и его роднѣ.
   Качества, необходимыя для того, чтобы сопричислиться къ "избранному кругу", не поддаются опредѣленію. Отъ мужчинъ не требуется трезвости, для дамъ не обязательны ни манеры, ни воспитаніе, ни образованіе. Бельфастъ -- крупный торговый центръ, но видную роль играютъ только торговцы виски, свиньями и удобреніемъ. Какой-нибудь дѣлецъ можетъ всю жизнь прожить безграмотнымъ, но онъ будетъ въ чести у мѣстной знати и по смерти ему воздвигнутъ памятникъ за бельфастскій акцентъ. Торговецъ съ задворковъ, крупный невѣжда во всемъ, что выходитъ за предѣлы его торговли, возвеличивается за то, что не имѣлъ успѣха на выборахъ въ парламентъ, и тоже удостаивается памятника, а крупные торговцы съ главныхъ улицъ остаются въ тѣни.
   Но базары всегда, хоть на время, стираютъ эти преграды, и исключенные живутъ надеждой, что время общенія продлится, если они подписными листами и личной работой сумѣютъ доказать, что они вполнѣ приличные люди, говорятъ съ англійскимъ акцентомъ, а не съ ульстерскимъ, какъ мѣстные фабричные.
   Эленъ Александеръ встрѣчала миссъ Торнтонъ, даже разговаривала съ нею, и прежде чѣмъ онѣ встрѣтились въ комитетѣ Краснаго креста, и она находила, что миссъ Торнтонъ очень мила. Джемсъ Александеръ сдѣлалъ крупное пожертвованіе въ пользу Краснаго креста, и его дочь нельзя было исключить изъ числа устроительницъ базара.
   Однажды послѣ обычной перепалки за завтракомъ Эленъ получила записку отъ Минны: та просила, если не затруднитъ, прислать списки предметовъ, которые бельфастскіе купцы предложили для базара по льготнымъ цѣнамъ. Эленъ, чтобы избѣжать потери времени, отправилась со списками сама.
   Цѣлый часъ онѣ обсуждали списки. Минна велѣла подать чай въ будуаръ, гдѣ онѣ сидѣли. Еще черезъ полчаса Эленъ поднялась съ мѣста, какъ вдругъ Минна остановила ее:
   -- За эту недѣлю поступило очень мало крупныхъ пожертвованій. Но вотъ одно отъ м-ра Ричарда Александеръ, вѣдь это не вашъ отецъ?
   -- Нѣтъ, дядя, братъ отца. Онъ здѣсь около двухъ мѣсяцевъ, пріѣхалъ изъ Австраліи...
   -- Значитъ, мы вамъ обязаны этими пятью фунтами,-- замѣтила Минна.-- Противъ такого адвоката, какъ вы, нельзя устоять. Кстати объ адвокатахъ: мы еще получили пять фунтовъ отъ м-ра Кингана. Вы вѣдь его знаете? Я помню, онъ говорилъ въ воскресенье послѣ демонстраціи, что завтракалъ у васъ.
   Эленъ, судя по ея тону, заподозрѣла, что въ словахъ брата скрывается нѣкоторая доза истины. Но м-съ Торнтонъ такъ очаровательна своей естественностью, что стоитъ выше всякой ревности и зависти: она благоговѣла передъ нею... Но въ то же время она поняла, что если такая дѣвушка любитъ м-ра Кингана, никакія ухищренія не помогутъ...
   Плохо сознавая, что дѣлаетъ, Эленъ пробормотала:
   -- Если первые пять фунтовъ можно записать на мой счетъ, за второе пожертвовоніе нужно благодарить васъ и только васъ.
   Она зардѣлась, чувствуя, что этотъ намекъ достоинъ дурно воспитанной школьницы.
   М-съ Торнтонъ взглянула на нее съ вопросительной улыбкой.
   -- Я не совсѣмъ васъ понимаю,-- замѣтила она.-- Вы что-то подразумѣвали.
   -- Простите. Это пустяки,-- отвѣтила Эленъ, опуская глаза.
   -- Конечно, пустяки; но мнѣ хотѣлось бы знать, отчего вы думали, что второе пожертвованіе получено благодаря мнѣ? Отчего вы предположили, что меня нужно благодарить за щедрость м-ра Кингана?
   -- Я думала, но это не мое дѣло. Я только думала, что вы и онъ... что онъ и вы... что только ждутъ...
   Эленъ сама не понимала, что съ ней дѣлается; вообще она умѣла собою владѣть, но тутъ, взглянувъ на м-съ Торнтонъ, она уткнулась лицомъ въ диванную подушку и зарыдала.
   Минна угадала ея тайну и искренно пожалѣла ее. Но тутъ слова безсильны, и она ждала, когда слезы изсякнутъ. Она опустилась подлѣ софы на колѣни и ласково положила руку ей на плечо:
   -- Бѣдное дитя! Бѣдное дитя!-- проговорила она.
   Эленъ вскочила на ноги.
   -- Какъ я глупа! Жалкая дурочка!...-- воскликнула она.-- А я воображала, что никогда ничто не выведетъ меня изъ равновѣсія, не заставитъ меня потерять самообладаніе! Я должна на колѣняхъ просить у васъ прощенія за сцену, какой эти стѣны, вѣроятно, никогда не видѣли съ тѣхъ поръ, какъ домъ стоитъ!
   Не успѣла Минна опомниться, какъ Эленъ упала на колѣни и, схвативъ ея обѣ руки, принялась умолять:
   -- Отдайте мнѣ его, отдайте! Для васъ это ничто, для меня все, онъ для меня все. Я люблю, люблю и никого никогда не буду больше любить. У васъ будутъ другіе, самые избранные придутъ къ вамъ, стоитъ вамъ лишь пальцемъ шевельнуть, вы красавица, а я ничто, а онъ... онъ цѣловалъ меня, и я люблю его.
   -- Дитя, не продолжайте, не нужно. Встаньте, я помогу вамъ. Но Минна тщетно старалась высвободить свои руки.
   -- Я не выпущу васъ, пока вы не обѣщаете отдать его мнѣ,-- говорила Эленъ.-- Я сказала неправду, я должна была прибавить, что онъ поцѣловалъ меня, какъ цѣлуютъ огорченныхъ дѣтей. Я была огорчена, хоть и не такъ, какъ старалась ему показать, но...
   -- Дорогая моя, я не хочу ничего больше слушать,-- остановила ее Минна.-- Поймите, мистеръ Кинганъ для меня только другъ.
   -- Вы его не любите?
   -- Вилли Кинганъ всегда мнѣ очень нравился, но я никогда его не любила. Вы повѣрите мнѣ, когда я вамъ скажу, что люблю другого такъ, какъ вы любите Вилли Кингана. Повѣрьте мнѣ, я никогда не встану между вами, никогда не выйду за него замужъ. Вотъ вамъ моя рука.
   Эленъ поднялась съ колѣнъ и недоумѣвающими глазами смотрѣла на эту необыкновенную дѣвушку, которая отказывалась отъ любви Кингана и любила кого-то другого.
   Наконецъ, Эленъ соиралась съ силами.
   -- Какъ глупо все это!-- тихо проговорила она и потупилась.-- Но всѣ, нѣтъ, не всѣ, это говорили, и по тому, какъ вы упомянули его имя...
   -- Я посовѣтовала бы вамъ не очень прислушиваться къ здѣшнимъ сплетнямъ, миссъ Александеръ,-- спокойно сказала Минна, собирая бумаги, касающіяся базара.-- Въ маленькихъ мѣстечкахъ, какъ наше, люди очень любятъ заниматься дѣлами своихъ сосѣдей, и каждый старается первый разнести новость. Нехорошо, иногда этимъ можно и обидѣть. Къ счастью, въ данномъ случаѣ все обошлось, а если бы вы мнѣ... не довѣрились?... Я довѣрилась вамъ, мы квиты. Я увѣрена, вы не обманете моего довѣрія, и я сумѣю сохранить вашу тайну. До свиданія, миссъ Александеръ. Можетъ быть, вы поблагодарите вашего дядю за его щедрый даръ и мистера Кингана,-- вы, вѣрно, скоро его увидите. Подумайте, цѣлые десять фунтовъ...
   Эленъ согласилась съ этимъ и отправилась домой.
   

XXVII.

   Чувство удовлетворенія, явившееся у Эленъ слѣдствіемъ увѣренности, что Вилли свободенъ и она можетъ его любить (она не сразу подумала о томъ, что онъ свободенъ и самъ любитъ ее), потускнѣло при воспоминаніи о сценѣ въ будуарѣ.
   Вѣдь она вела себя, какъ провинившаяся горничная, которую бранитъ хозяйка, впрочемъ, миссъ Торнтонъ ея на бранила. Она вздумала дразнить Минну, говоря о Кинганѣ, какъ плохо воспитанныя школьницы говорятъ объ учителѣ музыки или о молодомъ шофферѣ, дразня другъ друга, какъ было у нихъ въ школѣ.
   Хорошо еще, что у нея хватило самообладанія воздержаться отъ еще худшаго тона.
   Она вспомнила взглядъ Минны, доведшій ее до отчаянія и униженія. Едва ли когда-нибудь, гдѣ-нибудь, какая-нибудь дѣвушка падала къ ногамъ другой съ мольбами уступить ей любимаго человѣка!
   Она представляла себя въ слезахъ, съ краснымъ носомъ, въ неуклюжей позѣ, потому что платье ея отнюдь не было приспособлено для колѣнопреклоненія. А рядомъ -- стройная, спокойная красавица.
   Бѣдная Эленъ смахнула невольную слезинку и облегченно подумала о томъ, что Вилли свободенъ!
   Она чувствовала уваженіе къ миссъ Торнтонъ, но, точно въ отместку за свое униженіе, испытала и нѣкоторую долю удовлетворенія при воспоминаніи объ его поцѣлуяхъ: вѣдь, конечно, ему тоже пріятно было прикасаться губами къ ея щекѣ, чувствовать ея тепло. Инстинктомъ она чувствовала, что эти поцѣлуи -- своего рода залогъ, который обязывалъ его вернуться.
   Эленъ чувствовала себя счастливой, какъ не была давно. Счастье и надежда всегда идутъ объ руку, и она была исполнена надеждъ. Конечно, ее огорчалъ провинціализмъ родителей, но она утѣшалась мыслью объ "акцентѣ" баронета сэра Даніэля Дрискаля, сынъ котораго женился на дочери пэра. Стоитъ ли послѣ этого огорчаться такими мелочами! А какъ говорятъ члены парламента! Она была однажды въ палатѣ общинъ. А юніонистскіе лидеры, столь уважаемые въ Англіи? Они говорили на самомъ ужасномъ ирландскомъ нарѣчіи.
   Этого рода разсужденія заставляли ее спокойно относиться къ говору родителей.
   Недѣлю спустя послѣ визита въ Лиснабринъ она встрѣтилась съ Вилли у ректора на теннисѣ, и имъ удалось немножко поговорить.
   Кинганъ слышалъ, что Недъ фактически обѣщалъ жениться на миссъ Пауэръ, и недоумѣвалъ, какъ его отецъ не поднялъ до сихъ поръ шума. Эленъ объяснила, что отецъ видимо избѣгаетъ касаться этого вопроса. Дядя Дикъ всячески держитъ сторону Неда, который отъ него не скрываетъ своихъ отношеній съ Кэтъ, и они вмѣстѣ обманываютъ отца.
   -- Недъ вчера говорилъ, что усталъ играть такую роль. И мнѣ противна моя,-- замѣтила Эленъ,-- но я чувствую, кризисъ недалекъ.
   -- Но какимъ образомъ они могутъ бравировать мнѣніемъ отца?-- спросилъ Кинганъ.
   -- Одно могу я предположить, что дядя готовъ взять Неда въ Австралію, повидимому, у него тамъ большое дѣло, и онъ легко можетъ устроить Неда. Я слышала, что онъ собирается взять съ собою сына Пауэра.
   -- Вѣроятно, въ виду этого Михаэль Пауэръ и соглашается выдать свою дочь за протестанта,-- заключилъ Кинганъ, стремясь, какъ подобаетъ юристу, найти всему мотивъ.-- Но почему дядя вашъ не противъ этого брака?
   -- Я думаю, единственно изъ желанія противорѣчивъ отцу и разрушать его планы. А мать упомянула вскользь о томъ, что между дядей Дикомъ и братомъ его "что-то было тридцать лѣтъ тому назадъ".
   Кинганъ слышалъ какія-то сплетни насчетъ того, что братья плохо ладили между собою и потому Ричардъ и уѣхалъ. Однако не думалъ, чтобы обида, черезъ тридцать лѣтъ, могла быть основаніемъ поведенія Ричарда Александеръ.
   Кинганъ снова повторилъ, что готовъ, чѣмъ можетъ, помогать ей, и спросилъ, не лучше ли ей самой все разсказать отцу.
   -- Дѣло зашло уже такъ далеко, что мнѣ только остается ждать и молиться,-- тихимъ голосомъ возразила Эленъ.
   Эта фраза произвела впечатлѣніе на ея собесѣдника: Эленъ была такъ мила въ смиренно-женственной позѣ съ опущенными глазами! Недаромъ женщины -- хранительницы вѣры.
   -- Я побываю у васъ,-- сказалъ онъ почти шопотомъ, потому что къ мѣсту, гдѣ они стояли, приближались любопытные.
   -- Благодарю васъ. Я вамъ напишу, можно?-- такъ же тихо спросила она.
   -- Отъ васъ я съ радостью приму каждую вѣсточку, даже если она и не будетъ касаться вашего брата,-- отвѣтилъ онъ.
   Эленъ была счастлива, она угадывала его мысль.
   

XXVIIІ.

   Кризисъ наступилъ черезъ недѣлю послѣ разговора Эленъ съ Кинганомъ и наступилъ самъ собою. Неда видѣли съ Кэтъ Пауэръ на автомобилѣ, и одна пріятельница миссъ Александеръ прямо спросила, не обрученъ ли ея братъ. Автомобиль этотъ былъ взятъ дядей Ричардомъ на прокатъ.
   -- Я не желаю отставать отъ вѣка, а то и мысли будутъ "шарабанныя", вмѣсто "моторныхъ",-- говорилъ онъ, уплативъ большую сумму за прокатъ хорошей машины.
   Но Джемсъ старшій утверждалъ, что братъ не поумнѣлъ отъ этой перемѣны.
   Джимъ не снизошелъ до пользованія имъ, зато безстрашный циклистъ Недъ нерѣдко ѣздилъ за шоффера, но въ обществѣ Кэтъ Пауэръ, кажется, только однажды.
   Для сплетни этого было вполнѣ достаточно. Тѣмъ не менѣе м-ръ Александеръ закрывалъ глаза и затыкалъ уши, а Недъ отвѣчалъ ложью изо дня въ день.
   Насталъ день парада мѣстнаго отряда ульстерскихъ добровольныхъ войскъ. Ожидаемый смотръ не превышалъ тысячи человѣкъ, что не составляетъ и одной двадцатой ульстерской арміи. Одинъ Бельфастъ можетъ выставить до пятнадцати тысячъ, не считая кораблестроительныхъ заводовъ. Народъ былъ какъ на подборъ, откормленный, съ дѣтства пріученный къ гимнастикѣ; мало того, онъ впиталъ въ себя то упорство, ту стойкость въ защитѣ своихъ правъ, которыя дѣлали его шотландскихъ предковъ непреодолимымъ противникомъ. Въ окрестностяхъ Ульстера много базальта, но базальтъ -- масло по сравненію съ характеромъ этихъ людей. Гиганты соорудили изъ базальтовыхъ монолитовъ дорогу, но гиганты тѣ были не люди; ихъ имена -- огонь вулкановъ, морозъ, играющій глетчерами. Приливъ океана, съ грохотомъ обрушивающійся на желѣзный берегъ, и люди, взросшіе среди антримскихъ базальтовыхъ скалъ, отразили въ себѣ ихъ характеръ. По праву или нѣтъ, они тамъ и созовутъ всѣхъ титановъ огня, земли, воздуха и воды, чтобы проложить путь къ дублинскому парламенту.
   Тысячи базальтовыхъ молодцовъ собрались съ жуткимъ спокойствіемъ и внушительной торжественностью на большомъ полѣ полчаса спустя по окончаніи работъ на фабрикахъ. Смотръ отнюдь не напоминалъ оранжистскихъ демонстрацій, да едва ли четвертая часть ихъ была оранжисты. Всѣ эти инженеры, механики, фермеры, сыновья фермеровъ, клерки изъ фабричныхъ конторъ, купцы всѣхъ типовъ, извозчики, сыновья мѣстныхъ дворянъ, пріѣхавшіе на каникулы изъ Оксфорда, Кембриджа, изъ колледжа Св. Троицы въ Дублинѣ, десятокъ студентовъ медиковъ и техниковъ изъ Бельфаста и нѣсколько священниковъ -- всѣ они хранили печать несокрушимаго упорства: они пришли не для забавы и за какое бы дѣло ни взялись, доведутъ до конца. Бахвальство и кичливость незнакомы ульстерцамъ, а Ульстеръ, во время Африканской кампаніи, въ нѣсколько мѣсяцевъ собралъ столько солдатъ, сколько ихъ было въ южной Африкѣ въ началѣ войны, и теперь ихъ вожди -- губернаторы южно африканскихъ колоній. Одинъ Антримскій округъ послалъ цѣлый конный полкъ.
   Они даже не были вооружены, но дома у каждаго было ружье и лядунка, и всѣмъ было извѣстно, гдѣ хранятся патроны. Упражненія были самыя простыя, но отличались удивительной точностью исполненія: солдаты понимали, что отъ нихъ требуется.
   Солдатъ была тысяча, а зрителей, по крайней мѣрѣ, вдвое больше. М-ръ Александеръ съ женою и дочерью устроились впереди: Джемсъ Александеръ не любилъ оставаться въ тѣни при такихъ обстоятельствахъ. Онъ нашелъ случай поговорит ь съ лордомъ Иннисфаленъ и полковникомъ Торнтономъ. Тѣ отдавали должное значенію крупнаго предпринимателя въ движеніи, и онъ безъ смущенія выслушивалъ ихъ комплименты. Недаромъ сто пять его рабочихъ участвовали на этомъ парадѣ, да еще двое сыновей, да дочь съ повязкой Краснаго креста на рукавѣ.
   -- Я видѣлъ одного изъ вашихъ сыновей среди сигнальныхъ,-- замѣтилъ лордъ,-- выдержанный юноша. Онъ дѣлаетъ вамъ честь, сэръ.
   -- Я старался воспитать ихъ, милордъ,-- отвѣтилъ м-ръ Александеръ.-- Они знаютъ свой долгъ. Мы не такъ-то легко сдадимся, когда пробьетъ часъ.
   -- Я увѣренъ, -- поддержалъ его лордъ Иннисфаленъ.-- Вѣдь успѣхъ обезпечивается воодушевленіемъ.
   -- Я всегда говорю, что все зависитъ отъ настроенія. Потому-то мои сыновья скорѣе пренебрегутъ всѣмъ остальнымъ, нежели пропустятъ смотръ. Что вамъ нужно, сержантъ?-- обратился онъ къ сержанту, который все время порывался что-то спросить.
   -- Я хотѣлъ спросить насчетъ м-ра Эдуарда, сэръ, -- отвѣтилъ тотъ.
   -- А развѣ его нѣтъ?
   -- Вѣстовые должны были быть на мѣстѣ въ четверть восьмого, а теперь безъ десяти восемь, а м-ра Эдуарда все нѣтъ.
   М-ръ Александеръ посмотрѣлъ черезъ поле: мотоциклисты стояли у своихъ машинъ наготовѣ, поглядывали на часы, переговаривались... Неда среди нихъ не видно было, а между тѣмъ онъ уѣхалъ въ обычное время.
   -- Въ чемъ дѣло, сержантъ?-- спросилъ конный офицеръ.
   Сержантъ взялъ подъ козырекъ.
   -- Одинъ циклистъ не прибылъ, сэръ.
   -- Кто и какой номеръ?
   -- Александеръ, 4791, сэръ.
   -- Его очередь?
   -- Номеръ первый, сэръ; это-то и затянуло дѣло.
   -- Пропустите его и доложите своему адъютанту. Слѣдующій выполнитъ двойную задачу. Не можетъ же смотръ тянуться всю ночь изъ-за одного человѣка.
   -- Слушаю, сэръ.
   Офицеръ повернулъ коня. Не успѣлъ сержантъ исполнить приказаніе, какъ его окликнулъ Джемсъ.
   -- Кто отдавалъ вамъ приказаніе?
   -- Майоръ Кларкъ.
   -- Такъ пойдите къ нему и скажите: я не допущу, чтобы моего сына срамили! Никто изъ семьи Александеръ не будетъ участвовать въ этомъ движеніи! Пусть прахомъ идетъ вся ваша шумиха!
   Джемсъ Александеръ говорилъ достаточно громко. Близъ стоящіе улыбались, другіе молча озирались.
   Раздалась команда, и всѣ разомъ вытянулись.
   -- Вѣстовые, впередъ! Первый?
   Отвѣта не послѣдовало.
   Сержантъ бросился къ адъютанту и, взявъ подъ козырекъ, что-то ему докладывалъ. Прошло нѣсколько минутъ. Повидимому, отсутствіе Неда грозило погубить выступленіе вѣстовыхъ. Раздались ѣдкія замѣчанія, чей-то голосъ выкрикнулъ:
   -- Кэтъ Пауэръ!
   Десятокъ голосовъ крикнулъ: "стыдно"...
   Джемсъ оглянулся и, сжимая кулаки, выпалилъ:
   -- Только бы мнѣ добраться до негодяя, назвавшаго это имя, я проучилъ бы его.
   Въ наступившей тишинѣ послышался рожокъ мотоциклетки.
   -- Если это не онъ, я не пущу его на порогъ!-- буркнулъ Джемсъ.
   Въ новой паузѣ чувствовалось смущеніе, но она длилась не больше полминуты; стоявшіе вдоль дороги зрители смѣхомъ и восклицаніями привѣтствовали Неда, который вихремъ влетѣлъ въ ряды циклистовъ и соскочилъ съ своего коня.
   Офицеръ "спасъ положеніе", какъ потомъ разсказывалъ сержантъ, возобновивъ перекличку:
   -- Вѣстовые. Номеръ первый! Отвѣчай!
   -- Здѣсь, сэръ,-- выкрикнулъ Недъ.
   -- Номеръ второй!
   -- Здѣсь, сэръ.
   Когда закончилась перекличка, циклисты были разосланы въ разныхъ направленіяхъ, и черезъ пять минутъ раздалась команда "расходиться".
   Джемъ Александеръ до такой степени былъ поглощенъ своими мыслями, что забылъ снять шляпу, когда раздалось пѣніе національнаго гимна. Жена дважды обращалась къ нему и жестами показывала, пока, наконецъ, онъ пришелъ въ себя и понялъ, чего отъ него хотятъ.
   -- Надѣюсь, вашъ сынъ не пострадалъ серьезно, -- замѣтилъ лордъ Иннисфаленъ.-- Вы замѣтили, онъ весь въ грязи, а онъ молодцомъ примчался и, какъ ни въ чемъ не бывало, отправился по назначенію.
   -- Пять фунтовъ дамъ тому, кто укажетъ мнѣ человѣка, назвавшаго это имя,-- проговорилъ Джемсъ,-- пять фунтовъ, пять.
   -- Пойдемъ, дорогой, не выставляй себя на посмѣшище людямъ,-- ласково замѣтилъ Ричардъ.
   Но тотъ не унимался и твердилъ свое: "пять фунтовъ"...
   

XXIX.

   М-ръ Александеръ объявилъ, что не ляжетъ спать, пока не поговоритъ съ Недомъ. Ужинъ окончился, но вся семья сидѣла еще за столомъ. Предполагалось, что порученіе Неда займетъ три часа. За нѣсколько дней до парада распространился слухъ, что вѣстовымъ будетъ предписано одновременно развести приказы главнаго штаба ульстерской арміи въ семь главныхъ городовъ -- по радіусу въ пять миль -- и вернуться съ отвѣтомъ главныхъ квартиръ въ Ардерри. Вѣдь была провѣрка быстроты и точности.
   Жена тщетно доказывала мужу, что трудно сына ждать до полуночи.
   -- Я не успокоюсь, пока отъ него самого не услышу объясненія, почему онъ запоздалъ,-- рѣшительно сказалъ онъ.
   -- Вѣрно! Здорово, Джимми!-- поощрялъ Ричардъ, наливая себѣ (пятый) стаканъ "Old Bushmills" виски. Необходимо выяснить это разъ навсегда! Недъ прекрасно зналъ, когда ему нужно было быть.
   Тутъ Джемсъ вспылилъ: съ какой стати братъ вмѣшивается въ его дѣла, говоритъ, когда его не спрашиваютъ. Дикъ не остался въ долгу.
   М-съ Александеръ пыталась урезонить братьевъ: вѣдь дѣти слышатъ!...
   -- Иди, ложись, дѣвочка, ты устала, а ничего хорошаго тутъ не услышишь. И ты, Джимъ, шелъ бы; ручаюсь, что завтра тебѣ трудно будетъ подняться,-- убѣждала она дочь и сына.
   Эленъ поднялась, зѣвая пожелала всѣмъ вообще спокойной ночи и ушла къ себѣ. Братъ тоже всталъ и собирался послѣдовать за нею, но со двора донесся стукъ мотоциклетки, и черезъ минуту въ комнату вошелъ Недъ.
   Онъ былъ запыленъ, разгоряченъ, но не слишкомъ утомленъ. Въ походкѣ и въ голосѣ, когда онъ заговорилъ, чувствовалась нарочитая развязность.
   -- Hallo!-- воскликнулъ онъ.-- Почему это вы не спите? Есть что-нибудь поѣсть? Сорокъ пять миль отмахалъ полнымъ ходомъ. Меня послали въ Глэсморъ.
   -- Я вамъ налью стаканчикъ виски, Недъ. Нужно подкрѣпиться,-- замѣтилъ дядя.
   -- Онъ не будетъ ни ѣсть, ни пить, пока не объяснитъ, почему онъ опоздалъ на смотръ!-- крикнулъ отецъ, стукнувъ кулакомъ по столу.
   -- Не горячись, Джимъ, и не шуми,-- упрашивала его жена.-- Надѣюсь, Недъ, ты не очень расшибся?-- обратилась она къ сыну.-- Ты пріѣхалъ на смотръ весь въ грязи.
   Недъ старался увѣрить мать, что онъ цѣлъ и невредимъ.
   -- Убѣдившись, что я все равно опоздаю, я покатался. Я думалъ, что мнѣ придется извиняться, но и этого не понадобилось.
   -- Оставьте вилку и ножъ!-- крикнулъ отецъ, видя, что Недъ собирается рѣзать ветчину.-- Объясните, почему вы, выѣхавъ съ фабрики послѣ гудка, опоздали. Народъ уже сталъ перешептываться.
   -- Ну, иные и не шептали,-- вставилъ Ричардъ.
   -- Придержите языкъ, пока васъ не спрашиваютъ!-- крикнулъ на него братъ.
   -- Вы не слышите? Я приказываю вамъ положить вилку и ножъ, не то будетъ плохо!-- набросился онъ снова на сына.
   -- Перестаньте, отецъ, горячиться по пустякамъ!-- возразилъ Недъ.-- Я хочу ѣсть...
   Мать тоже заступилась за сына. Но отецъ не унимался.
   -- Довольно съ меня,-- спокойно заявилъ Недъ,-- я достаточно долго терпѣлъ,-- продолжалъ онъ, прожевывая хлѣбъ.
   -- Эдуардъ, ты не можешь такъ говорить съ отцомъ!-- воскликнула мать.
   -- Я знаю. Но какъ же мнѣ говорить съ нимъ, когда онъ ни съ однимъ изъ рабочихъ на фабрикѣ не позволитъ себѣ говорить, какъ говоритъ со мною. Я ѣмъ свой хлѣбъ, я заработалъ его.
   -- Что такое, молокососъ?-- снова крикнулъ отецъ, уставившись на непокорнаго сына.
   -- Вы сами прекрасно знаете, что два года тому назадъ я согласился остаться на фабрикѣ на извѣстныхъ условіяхъ: пять фунтовъ стерлинговъ въ недѣлю и содержаніе. Вы не имѣете права до новаго договора пріостановить уплату.
   -- Ей Богу... Новый договоръ мы подпишемъ сегодня же, иначе говоря...
   -- Хорошо; я собирался даже предложить въ виду нѣкоторыхъ обстоятельствъ...
   -- Молодчина, Недъ! Не бойся! Я выручу!
   Недъ обернулся въ сторону дяди.
   -- Благодарю, дядя Дикъ,-- сказалъ онъ,-- но я не нуждаюсь въ помощи... Джимъ, передайте, пожалуйста, пикули...
   -- Онъ всегда былъ грубіянъ и не мало за то получилъ отъ меня оплеухъ,-- сказалъ отецъ. На этотъ разъ въ его голосѣ не слышно было прежней заносчивости.
   Недъ засмѣялся.
   -- Очень много, отецъ, и я ни одной не забылъ. Но теперь, надѣюсь, я съ этимъ порѣшилъ.
   -- Опять, Недъ,-- остановила мать.
   -- Ладно, мама, я кончу, если мнѣ дадутъ бутылку имбирнаго пива. Помнишь Вилькинсона, онъ былъ у насъ на фабрикѣ, а теперь учителемъ въ начальной школѣ, -- такъ вотъ онъ разсказывалъ мнѣ, какъ на урокѣ элементарной геологіи одинъ изъ учениковъ на вопросъ, какіе самые распространенные минералы въ Ирландіи, отвѣтилъ: "лимонадъ и имбирное пиво".
   -- Слушай, ты, Эдуардъ Александеръ,-- крикнулъ отецъ, принимая угрожающую позу.-- Нечего зубы заговаривать. Отвѣчай прямо: гдѣ ты былъ съ тѣхъ поръ, квкъ уѣхалъ съ фабрики? Смотри, только подумай о томъ, что говоришь.
   -- Могу сказать, хотя и не считаю васъ въ правѣ спрашивать,-- отвѣтилъ Недъ.-- Я поѣхалъ прямо къ Пауэрамъ и пилъ у нихъ чай. Потомъ пошелъ съ Кэтъ въ огородъ, и мы ѣли сливы.
   -- Каково?-- замѣтилъ Ричардъ съ притворнымъ изумленіемъ.
   -- Я такъ и зналъ, что паписты заставятъ тебя измѣнить дѣлу. И это я хотѣлъ услышать изъ твоихъ устъ. Если бы ты солгалъ, я немедленно выгналъ бы тебя вонъ.
   -- Я ужъ вамъ столько разъ лгалъ, что только одной ложью стало бы больше, если-бъ я сказалъ, что кто-нибудь старался меня удержать. Послѣ того какъ я рѣшилъ жениться на Кэтъ я, дѣйствительно, нѣсколько охладѣлъ ко всему этому и собирался выйти изъ отряда. Сегодня я не желалъ ѣхать на смотръ, но Кэтъ съ отцомъ заставили меня поѣхать. Позвольте вамъ сказать, что Пауэръ, при всемъ своемъ католичествѣ, противъ того, чтобы навязать Ульстеру націоналистское правительство. Онъ объявилъ мнѣ, что не отдастъ за меня дочь, -- и Кэтъ съ нимъ согласилась,-- если я не исполню своего долга. Они выпроводили меня изъ дома и захлопнули дверь у меня передъ носомъ.
   Недъ взялъ сливу со стоявшаго передъ нимъ блюда и задумчиво сталъ ее чистить. Рука его слегка дрожала, и онъ былъ блѣденъ.
   Отецъ сидѣлъ, крѣпко обхвативъ руками локотники кресла. Мать вытирала глаза. Джимъ готовъ былъ въ любой моментъ броситься между отцомъ и братомъ. Дядя улыбался и облизывалъ губы. Насталъ его часъ. Вѣдь зачѣмъ-нибудь онъ сдѣлалъ весь долгій путь изъ Австраліи!
   Онъ первый нарушилъ молчаніе.
   -- Микаэль Пауэръ такой же порядочный человѣкъ.
   Но братъ будто не слышалъ его словъ.
   -- Негодяй мальчишка!-- сказалъ онъ совсѣмъ несвойственнымъ ему тономъ,-- въ немъ звучало и удивленіе и негодованіе. Онъ трижды повторилъ эти слова.
   -- Довольно,-- спокойно замѣтилъ Недъ.-- Я знаю, что вы хотите сказать, отецъ, не трудитесь повторять. Я женюсь на Кэтъ Пауэръ, Кэтъ выйдетъ за меня замужъ -- ваши слова ничего не измѣнятъ, лучше ничего и не говорить. Поздно. Если вы ничего не имѣете противъ, поговоримъ о другомъ.
   -- О, Эдуардъ, -- простонала мать, -- развѣ такъ говорятъ съ роднымъ отцомъ?
   -- Я, кажется, ничего не сказалъ, -- возразилъ Недъ, -- а вы слышали, что онъ меня назвалъ негодяемъ.
   -- И правильно назвалъ. Ты, вѣрно, далъ имъ понять, что у тебя есть состояніе, что ты завидный женихъ. А такъ поступаютъ именно негодяи.
   -- Но тутъ, Джемсъ, вамъ придется считаться со мною,-- вмѣшался Ричардъ.
   -- Клянусь, Ричардъ, я сумѣю свести счеты съ бездѣльникомъ, который подстрекалъ этого мальчишку опозорить свою семью, жениться на паписткѣ. Но, можетъ быть, она ужъ и не такъ охотно пойдетъ за него, когда узнаетъ, что онъ -- нищій.
   -- Кто скажетъ, что онъ нищій, скажетъ неправду,-- воскликнулъ дядя Дикъ.-- Когда я увидѣлъ, что предвидится способъ отплатить вамъ за шутку, которую вы со мною сыграли тридцать два года назадъ, когда отняли у меня мою фабрику, я тутъ же сказалъ себѣ, что ихъ въ обиду не дамъ. Я беру съ собою Джека Пауэра на четыре тысячи, могу взять и Неда съ женою на семь. Онъ будетъ моимъ сыномъ. Вы отняли у меня мою фабрику, я возьму у васъ сынка.
   -- Не торопитесь, дядя Дикъ. Я не знаю, что было у васъ съ отцомъ тридцать два года тому назадъ, не знаю и знать не хочу. Но я не желаю быть орудіемъ мести ни въ чьихъ рукахъ. Я увѣренъ, что отецъ, какъ онъ только что говорилъ, пожелаетъ заключить со мною договоръ на новыхъ условіяхъ сегодня же. Я не прочь стать его компаньономъ въ день моей свадьбы. Что вы на это, скажете, отецъ?
   -- Скажу, Эдуардъ Александеръ, и небо призываю въ свидѣтели, что въ тотъ день, когда ты женишься на паписткѣ, ты перестанешь быть моимъ сыномъ. Слышишь?
   -- О, Джемсъ!-- простонала мать.-- Ты не сдѣлаешь этого! Не вѣрь ему, Недъ! Онъ одумается до завтра.
   -- Не безпокойся!-- закричалъ отецъ. Онъ уберется изъ моего дома, уберется съ фабрики!
   -- Не горячитесь, отецъ, -- холодно остановилъ его сынъ.-- Если мнѣ придется уйти, я унесу съ фабрики самое цѣнное.
   -- Ты хочешь сказать... о чемъ ты говоришь? Не воображаешь ли ты, что рабочіе забастуютъ изъ-за того, что я не желаю держать у себя мужа папистки?-- спросилъ отецъ.
   -- Я не такъ глупъ. Нѣтъ, я имѣю въ виду свой приборъ.
   -- Да на что онъ тебѣ?
   -- Какъ? Да вѣдь я его изобрѣлъ!
   -- Такъ что же отсюда слѣдуетъ? Вѣдь я приспособилъ этотъ приборъ къ машинамъ, на мои деньги были произведены всѣ передѣлки!
   -- И все-таки онъ -- мой. Я не былъ бы ульстерцемъ, если бы не позаботился взять патентъ на эту вещь, какъ только выяснилось, что она представляетъ извѣстную цѣнность. И взялъ я его на свое имя. Мегарри узнали объ этомъ всего мѣсяцъ тому назадъ и предлагаютъ мнѣ двадцать тысячъ за право эксплоатаціи его въ теченіе трехъ лѣтъ. Но развѣ я могъ обойти своихъ? У меня этого и въ мысляхъ не было! Я предоставлю вамъ, отецъ, исключительное право, а если вы не согласны, я остановлю фабрику, нашу фабрику, въ слѣдующій понедѣльникъ, если, конечно, вы не пожелаете работать безъ моего прибора. Вотъ и весь мой сказъ. Покойной ночи, мама, покойной ночи всѣмъ вамъ. Я почти изнемогаю.
   Съ этими словами Недъ вышелъ изъ комнаты, оставивъ родственниковъ съ разинутыми отъ изумленія ртами.
   М-съ Александеръ положила руку на плечо мужа, но онъ стряхнулъ ее и словно съ упрекомъ замѣтилъ:
   -- Не троньте меня! Оставьте. Щенокъ!... Неблагодарный щенокъ! За все, что я для него сдѣлалъ! Мегарри! Какая благодарность!
   -- А знаете, Джемсъ, Мегарри-то съ лихвой получатъ за тѣ четыре футика!-- сказалъ Дикъ, намекая на столовую брата.
   -- Убирайся къ чорту!-- послышалось въ отвѣтъ.
   -- Тѣ же слова, Джемсъ, которыя ты мнѣ сказалъ, когда выгналъ меня съ моей фабрики,-- сказалъ Ричардъ.-- Джемсъ Александеръ,-- благодареніе Богу,-- я всегда былъ набожнымъ человѣкомъ, потому-то и проклялъ тебя тогда... Я узнаю руку Всемогущаго. Ждать пришлось долго, но я былъ взрощенъ въ страхѣ Божіемъ и не терялъ вѣры, надѣялся, что Господь пошлетъ мнѣ случай вышибить тебя. Но да будетъ, какъ есть. Богъ лучше насъ знаетъ... Помню, пятнадцать лѣтъ тому назадъ я прочиталъ въ тетрадкѣ сына десять разъ написанную фразу: "Жернова Господа мелютъ медленно, но мелютъ чрезвычайно мелко". Не правда ли, Джемсъ? Вы можете это провѣрить на себѣ. Сегодня, Джемсъ, вамъ пришлось самому пройти черезъ чесальную машину и приспособленіе Неда контролировало работу станка, чтобы не соскочило ни одно веретенце. Каково? Какъ будто это было вчера: я стоялъ передъ вами и говорилъ: "я разбитъ". Не вамъ ли чередъ сегодня сказать: "я разбитъ, я побѣжденъ"? Вы не говорите? Но вамъ слѣдовало бы сказать!...
   -- Уходите, Ричардъ Александеръ, и не переступайте впредь порога нашего дома,-- воскликнула м-съ Александеръ, становясь въ воинственную позу, совсѣмъ несвойственную ей.-- Вы человѣкъ веселый, что и говорить, но шутите гдѣ-нибудь подальше.
   -- Оставь его, Сузанна, оставь,-- замѣтилъ мужъ.-- Онъ правду сказалъ, хоть единственный разъ... Мнѣ нужно уйти. Пойду лягу и готовъ никогда не вставать... А это ты, Джимми? Ты не вѣтрогонъ, ты не собираешься жениться на паписткѣ... Ты еще съ нами.
   -- Нѣтъ, нѣтъ. На Джима можно положиться. Что-жъ вы не поддакиваете, Джимми?
   Джемсъ старшій направился къ двери, но еще разъ оглянулся и произнесъ:
   -- Къ чорту отсюда!-- употребляя слова эти не въ бранномъ смыслѣ, а какъ обиходную въ Ульстерѣ фразу, своего рода любезный совѣтъ.
   Братъ такъ его и понялъ.
   -- Это сломило его, -- замѣтилъ обычно молчаливый Джимъ, когда остался вдвоемъ съ дядей.
   -- Сломило! Скажите!... Сломило его! Не таковскій онъ, нѣтъ, не таковскій. Хотя, конечно, здорово ему сегодня попало! Въ тотъ вечеръ, какъ я пріѣхалъ сюда, я признался ему, что самъ не могъ понять, какъ не побилъ его тогда... Теперь я знаю: Господь готовилъ Свой ударъ. А удары Господа тяжко падаютъ, отъ нихъ не всегда и на ногахъ устоишь. Ну, чей бы виски это ни былъ, я выпью еще глотокъ для бодрости и -- спать. Хлопотливый выдался день, надо сказать.
   Онъ налилъ полстакана и выпилъ.
   -- Покойной ночи, Джимъ, не забудь погасить огонь,-- прибавилъ онъ, обтирая губы.
   

XXX.

   -- Что это разсказываютъ про молодого Александера?-- спросилъ полковникъ Торнтонъ Минну, когда они на слѣдующій день послѣ парада сидѣли за завтракомъ.
   -- Вѣдь у нихъ два сына,-- сказала та.
   -- Да, и ты это прекрасно знаешь. Но я говорю о младшемъ, циклистѣ, который пріѣхалъ въ послѣднюю минуту.
   -- Циклисты? Какіе?... Во сколько времени онъ доставилъ бы письмо въ Индію, хотѣлось бы мнѣ знать.
   Минна произнесла это такъ серьезно, что отецъ застылъ съ ложкой въ воздухѣ.
   -- Ради Бога! Что ты хочешь сказать? Вѣдь это ужъ третье нелѣпое замѣчаніе съ тѣхъ поръ, какъ ты сошла внизъ. Я говорю о молодомъ Александерѣ...
   -- Я слышала толки о хорошенькой Кэтъ Пауэръ и о младшемъ Александерѣ, но думаю, что это пустяки: отецъ никогда не позволитъ ему жениться на католичкѣ. Нѣтъ ли у тебя въ кабинетѣ почтоваго справочника? Мнѣ нужно кое-что посмотрѣть.
   -- Если и есть, то старый. Но что тебѣ тамъ понадобилось?
   Минна не сразу отвѣтила.
   -- Кэтъ Пауэръ -- славная дѣвушка,-- замѣтила она наконецъ,-- и слишкомъ хороша для Александеровъ. Они воспитываютъ своихъ дочерей въ монастырскихъ школахъ гораздо лучше, чѣмъ протестанты... Я знаю -- она говоритъ по французски, по итальянски...
   -- Лучшія школы на свѣтѣ -- моравитскія.
   -- А есть у нихъ школы въ Британской Индіи?... Отчего ты не взялъ меня съ собою въ Индію? Вотъ страна, гдѣ мнѣ всего больше хотѣлось бы жить!
   -- Она тебѣ наскучила бы черезъ мѣсяцъ,-- сказалъ отецъ.-- Говорятъ, дѣло не обойдется безъ шуму, если Александеръ-pére откроетъ, что его сынъ влюбился въ Кэтъ Пауэръ.
   -- Ему бы нужно радоваться... Я думаю, теперь можно посылать телеграммы во всѣ города Индіи, не такъ, какъ во время возстанія.
   Отецъ собирался развернуть газету, но пріостановился и обернулся къ дочери.
   -- Что ты спросила? Я не разслышалъ.
   Минна повторила.
   -- Конечно. Любая станція имѣетъ свой проводъ. А черезъ годъ-два будетъ и безпроволочный телеграфъ.
   Торнтонъ углубился въ газету, изрѣдка вскользь сообщая дочери какую-нибудь новость. Молчаніе длилось довольно долго. Минна, повидимому, съ интересомъ изучала свои черты, искаженныя въ выпукломъ серебряномъ кофейникѣ. Вдругъ она замѣтила:
   -- Конечно, это стоитъ очень дорого.
   -- Разумѣется, все дорого теперь; но ты говоришь о дороговизнѣ чего?
   -- Я думаю о стоимости телеграммы въ Индію,-- отвѣтила молодая дѣвушка съ дрожью въ голосѣ и вспыхнула. Отецъ опустилъ газету.
   -- Помилуй Господи! Что означаетъ весь этотъ разговоръ объ Индіи, объ успѣхахъ телеграфнаго дѣла? Какое тебѣ дѣло до индійскихъ телеграфовъ?
   -- Я только думаю, во сколько обойдется телеграмма въ нѣсколько словъ?
   -- Только всего? А я думалъ... Страшно дорого -- фунты, много фунтовъ! Хорошо, что у насъ съ тобой нѣтъ...
   -- У меня есть, папа, то-есть, кажется, я не знаю...
   -- Я никогда не слыхалъ... Сколько же словъ ты хочешь послать?
   -- Одно, только одно!
   Отецъ пристально посмотрѣлъ на дочь. Румянецъ ея щекъ сталъ еще гуще.
   -- Что это значитъ?-- съ нѣжнымъ участіемъ спросилъ онъ, отбрасывая газету.-- Скажи, дорогая, это слово "да" или "нѣтъ"?
   -- Оно будетъ "да-да-да". И только.
   -- Это расточительно, но, пожалуй, дешевле, чѣмъ уклончивый отвѣтъ,-- отвѣтилъ онъ.-- А теперь позволь спросить, телеграмма будетъ адресована "Сагибу" или "Мемсагибъ", и есть ли у адресата имя?...
   Минна обошла столъ, сѣла къ отцу на колѣни и обняла его.
   -- Милый папа, я думаю, никогда еще не было такого забавнаго случая, съ тѣхъ поръ какъ свѣтъ стоитъ! До сегодняшняго утра, до письма майора Бентона,-- пожалуй, я должна называть его Гаемъ,-- мнѣ положительно нечего было вамъ разсказывать.
   -- Такъ вотъ откуда твой интересъ къ телеграфамъ!... Дитя мое, насталъ часъ, къ которому я готовился, котораго боялся съ тѣхъ поръ какъ тебѣ минулъ годъ.
   -- Ахъ! но вѣдь это только съ прошлаго года...
   -- Изъ всѣхъ счастливыхъ минутъ въ жизни отца, Минна, самая горькая та, когда является на горизонтѣ подходящій претендентъ. Всѣ достоинства твоего Гая не смягчаютъ этой горечи. Я очень радушно принималъ твоихъ поклонниковъ, потому что тебѣ они не нравились; но, повѣрь, этому я не обрадуюсь, потому что давно замѣтилъ, что онъ нравится тебѣ!
   -- Какъ вы могли "давно" это замѣтить? Онъ не былъ здѣсь съ восемнадцатаго октября, и я, кажется, ни разу не произнесла его имени?
   -- Ни разу. Это одно могло меня убѣдить, даже если бы у меня не было ни глазъ, ни головы на плечахъ. Ты плохо умѣешь притворяться, но ты лучше всѣхъ и единственное въ мірѣ существо, которое я люблю и которое любитъ меня... Когда двѣ недѣли тому назадъ пришло письмо отъ Гая Бентона, я истратилъ четыре фунта восемь шилинговъ и восемь пенсовъ на отвѣтную телеграмму. Онъ не просилъ меня телеграфировать, замѣть! Никогда мнѣ не было такъ жаль истраченныхъ денегъ, какъ въ этотъ разъ...
   -- Онъ писалъ вамъ двѣ недѣли тому назадъ...
   -- И это обошлось ему четыре анна, не то, что мои четыре фунта!
   -- И вы ни слова мнѣ не сказали.
   -- Это не входило въ мою инструкцію, а я слишкомъ старый, испытанный солдатъ, чтобы превысить приказъ.
   -- А телеграмма входила въ инструкцію?
   -- Этотъ вопросъ онъ великодушно оставилъ открытымъ. Не думаю, чтобы его великодушіе простиралось на тебя. Развѣ онъ не умолялъ тебя ради всего святого...
   -- Не ради святого, а ради него.
   -- Это какъ разъ противоположное, а ты, можетъ быть, считаешь, что это одно и то же?...
   -- Разумѣется. Въ сущности все это очень странно. Повидимому, всѣ все знали, кромѣ меня. Хотѣлось бы мнѣ знать, участвуетъ ли Лидія въ этомъ секретѣ.
   -- Какой это секретъ, дорогая! Всѣ говорятъ объ этомъ, обсуждаютъ, должна ли ты вѣнчаться въ бѣломъ, или въ лиловомъ...
   Минна взяла голову отца обѣими руками и заглянула ему въ глаза. Отецъ не могъ отвѣтить ей тѣмъ же, потому что его глаза застилало туманомъ. Она чувствовала, что онъ старался скрыть отъ нея свое волненіе подъ маской шутливости, и ей впервые представилось зрѣлище одинокаго старика, сидящаго на террасѣ, съ пустымъ стуломъ около него... Въ слѣдующую минуту она уже плакала у него на груди, обнявъ его за плечи.
   -- О, скажу "нѣтъ-нѣтъ-нѣтъ",-- шептала она.-- Я не безсердечная, я никогда, никогда не оставлю васъ. Кто можетъ насъ разлучить? Зачѣмъ?
   -- Бѣдная моя дѣвочка,-- тихо проговорилъ отецъ.-- Моя бѣдная дѣвочка! Не мы съ тобою создали этотъ міръ!
   -- Мы создали свой собственный мірокъ, куда доступъ всѣмъ былъ закрытъ. Мы довольствовались имъ и сумѣемъ довольствоваться и въ будущемъ.
   -- Нѣтъ,-- возразилъ отецъ, цѣлуя ее въ лобъ и откидывая назадъ спустившіяся прядки волосъ.-- Нашъ рай уже нарушенъ съ появленіемъ этого искусителя: я вижу на стулѣ рядомъ съ моимъ, на нашей любимой террасѣ сѣдую дѣвицу: "все еще хорошенькая", будутъ перешептываться люди, "все еще; жаль, что въ свое время не вышла замужъ. У нея былъ отецъ (старики еще будутъ вспоминать его), старый эгоистъ не отпускалъ ея отъ себя, все хотѣлъ, чтобы она за нимъ ходила"... Но воображеніе рисуетъ мнѣ и другую картину: на террасѣ полдюжины стульевъ, слышенъ дѣтскій смѣхъ. Это зрѣлище примиряетъ меня съ затратой восьми фунтовъ на телеграмму въ Алигаръ. Я не вижу, зачѣмъ намъ разлучаться дольше, чѣмъ, скажемъ, на мѣсяцъ въ году. Въ домѣ мѣста хватитъ для всѣхъ, я зналъ его отца, Минна, прекрасный былъ человѣкъ! По смерти матери имѣніе перейдетъ къ Гаю. Оно лежитъ въ Сессексѣ; недурно будетъ тамъ найти пристанище, если нашъ Ульстеръ перейдетъ въ руки націоналистовъ. Ну, пиши же свою телеграмму. Поставь только "Алигаръ", каждое лишнее слово -- десять шиллинговъ, пусть почтовые чиновники поищутъ,-- это ихъ дѣло.
   -- А если телеграмма попадетъ не туда?
   -- Если она попадетъ въ руки совсѣмъ другому, клянусь, вы должны будете выйти замужъ за него. Я не допускаю никакихъ колебаній! Вы выйдете за того, кому достанется эта дорогая телеграмма. Обрати вниманіе: самъ онъ не пользуется телеграфомъ, предоставляетъ работать нашимъ аппаратамъ. Настоящій ульстерецъ.
   Минна улыбнулась; но, подойдя къ двери, оглянулась, опустилась въ кресло и закрыла лицо руками.
   Драгоцѣнная телеграмма была отослана только черезъ часъ.
   

XXXI.

   Минна Торнтонъ сочла необходимымъ немедленно вслѣдъ за отправкой телеграммы написать Вилли Кингану. Онъ былъ положительно огорченъ. Будучи достаточно высокаго о себѣ мнѣнія, онъ не могъ понять причинъ. Во всѣхъ отношеніяхъ онъ пользовался успѣхомъ, былъ на пути къ карьерѣ, ни въ чемъ не могъ себя упрекнуть и до послѣдняго времени не могъ пожаловаться и на судьбу. Онъ умѣло пользовался временемъ и обстоятельствами и получалъ достойную награду. Потому-то этотъ отказъ его и задѣлъ такъ больно.
   Но такова участь всѣхъ, кто успѣваетъ въ жизни: они неизбѣжно терпятъ пораженіе, какъ только берутся за дѣла, чуждыя логикѣ и здравому смыслу. И это естественно. Такъ разсуждалъ Вилли.
   Первое ощущеніе было ощущеніе униженія. Но тутъ же онъ подумалъ о способахъ скрыть свое униженіе отъ другихъ и послѣ краткаго размышленія убѣдился въ томъ, что лучшій и самый надежный способъ -- alibi. Лучшее средство убѣдить всѣхъ, что вы не потерпѣли въ извѣстномъ направленіи пораженія, это доказать, что вы шли совсѣмъ по другому пути.
   Самый умный и дальновидный, вродѣ Вилли Кингана, человѣкъ можетъ иногда приходить къ тѣмъ же выводамъ, что и самые заурядные люди! Такъ, если самолюбіе мужчины задѣто отказомъ женщины, чтобы исцѣлить его, нужно доказать ей, что она не единственная, что и еще есть хорошія и безконечно-привлекательныя женщины...
   При этомъ Кинганъ вспоминалъ о поцѣлуяхъ, которыми утѣшалъ Эленъ, объ ея бархатистой, какъ персикъ, щечкѣ; подумалъ, не примирилась ли она съ злополучной участью любимаго брата...
   Былъ пятый часъ, когда онъ направился къ Ардрэ. Онъ предпочелъ бы пройти прямо въ розовую бесѣдку, минуя домъ и возможныя встрѣчи, но это было невозможно. Оставалась надежда застать Эленъ одну въ гостиной. Какъ знать? А можетъ быть, бѣдняжка сидитъ въ своей комнатѣ, одна со своимъ горемъ...
   Не успѣлъ Вилли взяться за звонокъ, какъ м-ръ Александеръ самъ распахнулъ дверь.
   -- Васъ-то мнѣ и надобно, м-ръ Кинганъ,-- серьезно произнесъ онъ.-- Я раздумывалъ, звонить ли къ моему повѣренному или къ вамъ... Но вы тоже юристъ и можете подать мнѣ добрый совѣтъ. Войдите, сэръ.
   -- Надѣюсь, ничего серьезнаго,-- началъ Вилли.
   -- Очень серьезно. Если дойдетъ до суда, вы какъ разъ будете намъ нужны. Вы знаете нашу старшую дочь, Анни, что за Дреннаномъ, въ Бельфастѣ.
   -- Конечно, я знаю и Дреннановъ, отца и сына; я увѣренъ, что они, какъ адвокаты, сумѣютъ вамъ подать лучшій совѣтъ...
   -- Но его здѣсь нѣтъ. Анни покинула его и пріѣхала къ намъ.
   -- Это очень серьезно, очень,-- замѣтилъ Кинганъ.
   -- Вотъ потому-то мы и нуждаемся въ вашемъ совѣтѣ. Бѣда никогда не приходитъ одна. Я думаю, всей округѣ извѣстно, что Недъ женится на паписткѣ, а тутъ еще Анни съ этой исторіей... Сегодня утромъ къ ней явилась женщина и заявила, что Чарльзъ долженъ выдавать деньги на содержаніе ребенка. Анни взяла быка за рога и помчалась къ отцу Чарльза за объясненіями. Тотъ отвѣтилъ, что ни о какомъ ребенкѣ не слышалъ, и вызвалъ Чарльза. Тотъ смутился, объяснилъ, что дѣйствовалъ за довѣрителя, но имя его отказался назвать. И вотъ Анни здѣсь. Жена и Анни увидѣли васъ изъ окна и просили меня немедленно доставить меня къ нимъ.
   Раздался стукъ въ дверь, и вошла м-съ Александеръ съ дочерью. М-съ Дреннанъ имѣла сходство съ младшей сестрой, но, глядя на нее, каждый инстинктивно понималъ, что она должна держать діэту, въ противномъ случаѣ...
   Вилли мысленно представилъ себѣ ее десять лѣтъ тому назадъ и изумился ея сходству съ Эленъ.
   Говорила Анни почти съ тѣмъ же акцептомъ, съ какимъ изъяснялись ея родители.
   -- Я побаивалась, что вы не захотите и слушать меня, м-ръ Кинганъ. Скажите, какъ юристъ: меня оправдаютъ, хотя я и оставила домъ мужа? Отецъ вамъ разсказалъ о ребенкѣ?...
   -- Да, кое-что. Но вы не думаете, м-съ Дреннанъ,-- быть можетъ, кліентъ не желаетъ, чтобы его имя называли? Въ такихъ случаяхъ нѣтъ точно установленныхъ правилъ. А я посовѣтовалъ бы вамъ быть очень осторожной: покинуть домъ мужа -- вещь очень серьезная.
   -- То же и я говорю, м-ръ Кинганъ!-- вставила м-съ Александеръ.
   -- Я и не отрицаю. Будь здѣсь что-нибудь другое, но это, это... Быть можетъ, потому, что у меня нѣтъ дѣтей... Но представьте себѣ, что я -- пожалуйста, вообразите меня на его мѣстѣ, предположите, что ребенокъ... конечно, вы скажете, что для мужчинъ законъ одинъ, а для женщинъ -- другой! Но я съ вами несогласна. Это законъ, написанный мужчинами!
   -- И Божескій вмѣстѣ съ тѣмъ.
   -- А я вѣрю, что передъ небомъ мужчина и женщина равны,-- возразила Анни.-- Вы хотите сказать...
   -- Вотъ и онъ самъ!-- воскликнула м-съ Александеръ.
   -- Мнѣ, пожалуй, лучше уйти,-- замѣтилъ Вилли.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, оставайтесь, м-ръ Кинганъ,-- удержалъ его м-ръ Александеръ.-- Вы намъ польете масло на воду...
   -- Онъ, должно быть, пріѣхалъ каяться,-- сказала Анни,-- но, предупреждаю, на это не посмотрю!
   М-ръ Александеръ пошелъ навстрѣчу зятю. Дреннанъ былъ высокій, стройный молодой человѣкъ лѣтъ тридцати съ небольшимъ.
   -- Здравствуйте, м-ръ Кинганъ,-- проговорилъ онъ, входя въ комнату, и взглянулъ на свою жену: она стояла въ позѣ гордой, оскорбленной женщины, которой года черезъ два предстоитъ лѣчиться отъ полноты...
   -- Я здѣсь случайно,-- оправдался Вилли,-- и хотѣлъ уйти... Въ такихъ случаяхъ посторонніе...
   -- Вы меня обяжете, если останетесь,-- возразилъ Чарльзъ.-- Вы человѣкъ свѣтскій...
   -- Вотъ онъ сознается!-- подхватила Анни.-- Мы знаемъ, какъ свѣтскіе люди на это смотрятъ,-- продолжала она, не обращая вниманія на возраженія мужа.
   -- Не уходите, м-ръ Кинганъ; здѣсь нѣтъ вещей, которыхъ нельзя говорить вслухъ, вы поможете мнѣ урезонить жену...
   -- Никакъ, нашъ Джимми ѣдетъ!-- воскликнула м-съ Александеръ.
   -- Я телефонировалъ ему, просилъ его пріѣхать сюда,-- пояснилъ Чарльзъ.
   Черезъ минуту Джимми былъ уже въ комнатѣ и оглянулъ присутствующихъ. Кинганъ привыкъ съ перваго взгляда оцѣнивать свидѣтелей и сразу все понялъ.
   -- Я радъ, что вы пріѣхали, Джемсъ; вы, конечно, подтвердите мои слова. Мнѣ поручено было однимъ кліентомъ заботиться о ребенкѣ въ отсутствіе его родителей. Съ ихъ согласія я помѣстилъ его къ очень порядочной женщинѣ. Она имѣла дѣло со мною, я изъ дому, не изъ конторы, посылалъ ей деньги. Оказалось, что въ теченіе трехъ недѣль деньги попадали въ руки ея негоднаго сына. Естественно, что она, не получая столько времени денегъ, пришла въ городъ ко мнѣ и разсказала женѣ, что я платилъ за содержаніе ребенка, а теперь пересталъ. Вотъ и все. Ребенокъ мнѣ чужой.
   -- Если это правда, назовите отца, и я прощу васъ,-- сказала м-съ Анни.
   -- Простите? Меня? За что -- желалъ бы я знать! Ничего подобнаго я не сдѣлаю, я хочу...
   Вилли поспѣшилъ вмѣшаться и объяснилъ, что для адвоката довѣріе кліента священно, какъ тайна исповѣди. Онъ не можетъ назвать имя кліента,-- повторилъ Вилли, дѣлая видъ, что ищетъ свою шляпу.-- Быть можетъ, вашъ братъ пользуется довѣріемъ кого-нибудь изъ родственниковъ ребенка и не откажется сообщить своему зятю, что знаетъ по этому непріятному дѣлу. Что вы скажете, м-ръ Дреннанъ?
   -- Я ничего не имѣю противъ этого,-- отвѣтилъ тотъ.-- Но я не вижу здѣсь ничего непріятнаго! Ей-Богу, я желалъ бы, чтобы ребенокъ былъ не его, а мой!
   -- Чей? Чей?-- завопили со всѣхъ сторонъ жена, теща и тесть: отъ изумленія они даже не замѣтили обиды, брошенной зятемъ женѣ, ихъ дочери...-- Чей?
   -- Вы слышали, что я сказалъ,-- сказалъ Дреннанъ: въ его тонѣ чувствовалось смущеніе.
   -- Быть можетъ, вы поможете распутать это дѣло и водворить миръ въ домѣ своей сестры?-- обратился Вилли къ Джемсу младшему.
   -- Я ничего не знаю,-- пробормоталъ тотъ.
   -- Что? что? вы говорите, что ничего не знаете?-- вскричалъ Чарльзъ.-- Хорошо! Я уѣзжаю. Оставайтесь здѣсь, сколько угодно, Анни; вамъ полезно пожить на чистомъ воздухѣ. Ну, и семейка! Телѣжка ждетъ меня. Не подвезти ли васъ, м-ръ Кинганъ? По дорогѣ поговоримъ. Я положительно не понимаю, что вы дѣлаете въ этомъ домѣ.
   Этотъ самый вопросъ только что задалъ себѣ Вилли. Онъ отыскалъ свою шляпу и трость.
   -- Я иду,-- сказалъ онъ Дреннану,-- но зачѣмъ вы торопитесь? Поговорите съ вашимъ кліентомъ,-- онъ пристально посмотрѣлъ на Джемса.
   -- И это порядочные люди!-- воскликнулъ Дреннанъ.-- Нѣтъ съ меня достаточно ужъ Александеръ!... Я ухожу.
   -- Одну минуту!-- воскликнулъ Вилли и, обращаясь къ Джемсу, спросилъ:-- вы не думаете, что пора уже дать м-ру Дреннану право сказать все, что ему извѣстно? Вѣдь нельзя же воображать, что можно сохранить все въ тайнѣ?
   -- Мнѣ все равно,-- отозвался Джимъ,-- пусть разсказываетъ. Дядя готовъ взять меня и Сару съ собою.
   -- Тебя и Сару?-- вылетѣло сразу изъ трехъ родственныхъ ртовъ.-- Какая Сара?
   -- Сара О'Нейль,-- твердо произнесъ Джимъ.-- Мы женаты два года и, хоть она и католичка и дочь извозчика, я не знаю, чѣмъ она хуже насъ. Словомъ, мы женаты. Простите, Чарльзъ; вы столько сдѣлали для меня. Я радъ, что все окончилось. Я былъ трусомъ. Но вы знаете, въ глазахъ отца нѣтъ преступленія болѣе тяжкаго, чѣмъ женитьба на католичкѣ! Вотъ до чего мы въ Ульстерѣ дошли. Нелѣпый гомруль воскресилъ старую вражду и превратилъ насъ въ то, чѣмъ является мой отецъ.
   -- На комъ бы вы ни женились, отецъ проститъ и мать тоже, она жаждетъ поцѣловать внука. Прощайте. Очень радъ, что все выяснилось -- замѣтилъ Вилли.
   Онъ быстро вышелъ изъ комнаты и очутился лицомъ къ лицу съ Эленъ.
   Его особенно поразило ея сходство со старшей дородной сестрицей.
   -- А я слушала у дверей,-- сказала она,-- я слышала все. Милое семейство, не правда ли? Вотъ люди будутъ смѣяться, двѣ папистки, и одна сверхъ того дочь извозчика; она была горничной въ станціонномъ буфетѣ! Прощайте, м-ръ Кинганъ. Отрясите прахъ отъ ногъ вашихъ.
   -- Не говорите пустяковъ,-- замѣтилъ Вилли,-- такія вещи случаются въ самыхъ лучшихъ семьяхъ. Надѣюсь однако, что вы, миссъ Александеръ, не выйдете за католика. Помните, что говоритъ Киплингъ:
   
   "Востокъ -- Востокъ, а Западъ -- Западъ".
   
   -- Ну, а если и выйдете, я увѣренъ, вы будете и католику прекрасной женой. Прощайте!
   -- Я никогда ни за кого не выйду теперь,-- сказала она.
   -- Серьезно?-- улыбаясь, переспросилъ онъ.-- Я не встрѣчалъ ни одной дѣвушки, которая, принявъ подобное рѣшеніе, не вышла бы замужъ въ тотъ же годъ. Прощайте!
   Она покачала головой.
   Кинганъ поспѣшно вышелъ изъ дома: онъ недоумѣвалъ, какъ, вообще, онъ могъ переступить его порогъ...

Перевела З. Зеньковичъ.

"Русская Мысль", кн. IX--XI, 1915

   
   
Ко всем произведениям автора К списку авторов