СБОРНИКИ МАТЕРИАЛОВ И ДОКУМЕНТОВ
ПО ИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ,
ИСКУССТВА И ОБЩЕСТВЕННОЙ
МЫСЛИ XIX ВЕКА
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
ВЛАД. БОНЧ-БРУЕВИЧА
"ACADЕMIА"
МОСКВА-ЛЕНИНГРАД
1935
Первоначальный текст поэмы "Пир на весь мир"
В 1924 году в наши руки случайно попала рукопись {Рукопись принадлежит Государственному Литературному музею (Москва), Фонд ЦМЛ. По книге поступлений No 1315.}.
История этой рукописи такова. Закончив в сентябре 1876 года "Пир на весь мир", Н. А. Некрасов отдал его переписать, сам тщательно выверил и отослал Краевскому для набора. Как известно, Краевскому пришлось, из-за цензурных условий, выбросить уже набранную поэму из журнала ("Отечественные записки"), и "Пир на весь мир" увидел свет лишь после кончины автора, в сильно искаженном виде. Очевидно, Некрасов после первого столкновения с цензурой затребовал рукопись обратно, стал ее перерабатывать вновь, и вновь безуспешно до самой смерти маялся с цензурой. Список же, по которому делался первый набор, лежал где-то, у кого-то под спудом, откуда и был извлечен в 1881 году Салтыковым-Щедриным и проведен через цензуру для напечатания в "Отечественных записках".
Публикуемая нами ныне рукопись представляет из себя переписанную тетрадь величиною в раскрытый лист, содержащую тридцать две пронумерованных страницы. На корешке переплета вытеснено золотом "Пир на весь мир". "П. Е.". На внутренней стороне переплета имеется экслибрис "П. А. Ефремов". На обратной стороне третьего прокладного листа карандашом надпись, сделанная рукою П. А. Ефремова "От Н. А. Некрасова рукопись с его собственноручными поправками. По ней набиралась эта часть поэмы в "Отечественных записках"". Сохранность и внешний вид рукописи свидетельствует о том, что она пользовалась большим вниманием Ефремова, очевидно, придававшего именно ей какое-то особенное значение. Ближайшее ознакомление с текстом "Пира на весь мир", опубликованным в "Отечественных записках", заставляет предполагать, что надпись Ефремова не вполне точна, что кроме означенной рукописи издатель пользовался при печатании и еще какими-то другими подсобными рукописями Некрасова с значительными цензурными уступками.
Очевидно, П. А. Ефремов и был тем лицом, к которому под спуд попала наша рукопись после запрещения ее в 1876 году. Вероятно, если верить карандашной записи, сам Некрасов передал ее Ефремову, желая сохранить свой первоначальный список в надежном месте. Доказательства справедливости наших предположений, что в данном случае мы имеем дело с первоначальной авторизованной редакцией "Пира на весь мир", рассеяны по всей рукописи. Так, например, большинство из многочисленных изменений и поправок, сделанных рукою Некрасова, вызваны исключительно художественными соображениями, и очень небольшая часть может быть отнесена к соображениям цензурным и то сделанных самим, искушенным в сих делах, автором без указки красного карандаша. Вся рукопись, несмотря на присутствие в ней песен и текстов, не напечатанных в "Отечественных записках", тщательно вычитана, при чем все вычитки сделаны рукою Некрасова, скончавшегося за три года до напечатания "Пира на весь мир". Далее, песня о "доле народа" в нашей рукописи не имеет даже сделанной самим Некрасовым известной уступки цензуре после первого столкновения с ней в виде двух новых строчек:
Славься, народу,
Давший свободу.
Наконец, внизу 26-й страницы, после песни о "доле народа" в рукописи имеется сделанная карандашом подпись Некрасова: "Н. Некрасов. Сентябрь 1876. Ялта". Затем эта подпись зачеркнута чернилами и поверх сделана другая -- "Октябрь", но октябрь в свою очередь зачеркнут чернилами и сведен к мелкой пометке "9 окт.". Затем все эти надписи вновь тщательно зачеркнуты карандашом. Рукопись продолжена 27-й и последующими страницами, имевшими в свое время особую карандашную нумерацию.
Все приведенные соображения заставляют нас держаться твердого мнения, что в данном случае мы имеем перед собой именно законченный и одобренный автором текст "Пира на весь мир".
История текста "Пира на весь мир" не входит в задачи настоящего очерка, а потому мы не будем заниматься специальным изучением всех имеющихся рукописей поэмы, а ограничимся лишь подробным разбором и опубликованием той из них, которая случайно оказалась в наших руках.
Сверяем свой текст мы исключительно с последним изданием "Собрания сочинений Некрасова", Госиздат, 1932, под ред. К. И. Чуковского, стр. 531.
В правом верхнем углу первой страницы нашей рукописи имеется пометка "6 окт.". К чему относится это 6 октября -- сказать трудно: то ли это дата начала окончательной авторской проработки поэмы, то ли это число, когда переписанная набело рукопись попала в руки к Некрасову. Далее следует заглавие:
(Посвящается Сергею Петровичу Боткину)
Из второй части "Кому на Руси жить хорошо". Настоящая глава следует за главою "Последыш", помещенною в "Отечественных записках" 1873 г., No 2, и в отдельном издании стихотворений Некрасова: изд. 6, часть 6, стр. 9 -- 70".
Сбоку сделана вычитка Некрасова: "Это выноска -- поместить внизу страницы".
После заглавных обозначений следует самый текст поэмы. До строки "Не вся ты, Русь, обмерена" наша рукопись имеет столь значительную разницу в чтении и расположении строф с изданием Госиздата, что считаем необходимым поместить начало поэмы полностью, не боясь повторения общеизвестных строчек.
В конце села под ивою,
Свидетельницей скромною1
Всей2 жизни вахлаков,
Где праздники справляются,
Где сходки собираются,
Где днем секут, а вечером
Целуются, милуются,
Всю ночь огни и шум.
В день смерти князя старого
Конечно, не предвидели
Крестьяне, чем развяжется
Дурацкая камедь
И было им так весело,
Что нарядили малого --
Послали за ведром3.
На бревна, тут лежавшие,
На сруб избы застроенной
Уселись мужики;
Тут тоже наши странники
Сидели рядом с Власушкой:
Влас водку наливал,
"Пей, вахлачки, погуливай!"
Клим весело кричал.
Как только пить надумали
Влас сыну-малолеточку
Сказал: "беги за Трифоном!"
С дьячком приходским Трифоном
Гулякой, кумом старосты4,
Пришли его сыны
Семинаристы Саввушка
И Гриша5. Парни добрые:
Крестьянам письма к сродникам
Писали: "Положение"
Как вышло, толковали им,
Косили, жали, сеяли
И пили водку в праздники
С крестьянством наравне
Теперь же Савва дьяконом
Смотрел, а у Григория
Лицо худое, бледное6
И волос в кудри вьющийся
С оттенком красноты7.
Тотчас же за селением
Шла Волга, а за Волгою
Был город небольшой
(Сказать точнее города
В ту пору тени не было,
А были головни,
Пожар все снес третьеводни)
Там люди мимоезжие,
Знакомцы вахлаков,
Тут тоже становилися
Порома поджидаючи8,
Кормили лошадей.
Сюда брели и нищие,
И тараторка странница --
И тихий богомол9.
При встрече с мимоезжими
Частенько спросы слышались:
-- С примером?
"У-сча-стли-вле-ны!
"А к вам наказ из Тискова..."10
-- Слыхали, не смигнем!
Мы тоже усчастливлены,
Да нам луга все скрасили,
Хвалились вахлаки.
Так крепки им казалися
Терпеньем, скоморошеством
И рабства лишним временем
Добытые луга,
Что, выпив по стаканчику,
Крестьяне спор затеяли:
Как им с лугами быть?
1 Черновая редакция: "Свидетельницей старою".
2 Черновая редакция: "В сей". Вероятно, описка переписчика,
3 Черновая редакция: эти семь строк начинали поэму, а предыдущие шли за ними.
4 В черновой редакции этой строчки не было.
5 Черновая редакция:
"И Гриша: оба рослые
Да только, жаль, с ученья
Тощеньки. Парни добрые":
6 Черновая редакция:
"... а у Григорья
Усталое и бледное
Лицо; сутул и худ".
7 В черновой редакции цитируемые пять строф отсутствуют.
8 В черновой редакции эта строчка отсутствовала.
9 В черновой редакции каждые три строчки отделены. В рукописи имеется зачеркнутый черновой текст этих добавочных стихов:
"Сюда брели и нищие,
И богомол, и странница --
Поодаль сядет -- крестится,
Вздыхает, хлеб жует".
10 Черновая редакция:
"А к вам наряд из Мискова".
Далее, после пропуска, поэма продолжается, как в издании под редакцией Чуковского. В четвертой строчке после строфы "Не вся ты, Русь, обмерена" в нашей рукописи читается
"Где сносно мужику"
вместо
"Где ладно обошлось",
помещенное в издании Госиздата.
После слов "А ты леску продай" снова начинаются мелкие, но существенные разночтения, так что снова считаем нужным привести наш текст целиком для полной ясности.
"А ты леску продай".
И вахлаки надумали1
Свои луга поемные.
Сдать старосте -- на подати:
-- "Согласен, дядя Влас?"2...
Все взвешено, рассчитано,
Как раз -- оброк и подати
(Мужик считать горазд)3.
-- А коли подать справлена,
Я никому не здравствую!
Охота есть -- работаю,
Не то валяюсь с бабою,
Не то иду в кабак!
"Так!" вся орда вахлацкая
На слово Клима Лавина
Откликнулась: "на подати!
Не так ли, дядя Влас?"
-- У Клима речь короткая,--
Сказал шутливо староста:
-- Начнет Климаха бабою,
А кончит кабаком!
-- А чем же? Не острогом же
Кончать-ту? дело верное,
Не каркай, пореши!"
1 В черновой редакции перед этой строчкой имелось еще две:
"Обидчив, значит чувствует
Свободу настоящую".
2 В черновой редакции:
"И вахлаки надумали
Поворотить на подати
Поемные луга".
3 В черновой редакции: "С залишком... так ли, Влас" -- переправлено из:
"За лишком так ли, Влас".
Далее текст поэмы в нашей рукописи совпадает с текстом Госиздата до строки 26 страницы 534, где разночтение малозначительное:
в изд. Госиздата:
Без палки... правда ль, господи?
И улыбнулся Влас.
в нашей рукописи:
Без палки... правда ль, господи?
Пей, вахлачки, погуливай.
И усмехнулся Влас.
Далее имеется разночтение после 37-й строки той же 534-й страницы. В первоначальной редакции нашей рукописи отсутствовали девять следующих за этим строк и имелись две другие, впоследствии зачеркнутые автором:
Не в меру было весело.
Еще ведро поставили
Рассказы бесконечные
И песни начались.
Двенадцать строк до "Веселой" в нашей рукописи читаются с значительной разницей против текста Госиздата. Имеются два варианта -- черновой:
Та песня не народная
Зашла бог весть откудова,
В вахлацкие края
Всего-то за три месяца
До "положенья" царского,
С народа крепи снявшего,
Вахлак ее не пел,
А слушая притопывал
Приплясывал "веселого"
Не в шутку называл.
и наконец беловой, канонический:
Та песня не народная
Давно, бог весть откудова,
Зашла в вахлацкий край
И с "положенья" царского,
С народа крепи снявшего,
Как плясовая пелася,
Попами и дворовыми,
Мужик ее не пел.
Затем в нашей рукописи отсутствует разметка, имеющаяся в издании Госиздата: "Глава I. Горькое время -- горькие песни". Имеется только обозначение "Веселая" с надписью Н. А. Некрасова на полях "(крупно)", сделанной для наборщика "Отечественных записок". В первоначальной редакции первые шесть строк "Веселой" читались иначе:
Мать несладит с Яшей:
Просит молочка!
"Нет коровки нашей,
Нету и бычка:
-- Барин для приплоду
Скот угнал домой... И т. д.
6-я строка 536-й страницы читалась в. черновой редакции "Свел их Земский Суд", а не "Съел их земский суд", но это, быть может, надо рассматривать как простую опечатку.
15-я строка той же страницы в черновой редакции начиналась словами: "Нет уж", а не "В дворне". Наконец 21-я строка страницы 536-й в нашей рукописи читалась, как и печаталась в прежних изданиях:
В рекруты мальчишек,
В дворню дочерей.
Хотя из той же рукописи видно, что черновая редакция была аналогична редакции Госиздата:
Царь возьмет мальчишек,
Барин дочерей.
Вряд ли будет ошибкой рассматривать окончательную первоначальную редакцию как плод цензурных опасений Некрасова.
Строфы, непосредственно идущие после "Веселой", в черновой редакции читались так:
Пропели,-- расшумелися.--
"Пей, вахлачки, поправимся!1
Подрезал царь помещика
Под самый корешок!.."
Потом пошли хохлацкие
Протяжные, печальные,
Иных покамест нет.
1 Еще один зачеркнутый вариант:
"Пей, вахлаки, погуливай".
В 3-й строке 537-й страницы слово "песня" было в черновой редакции во множественном числе: "песнях". 10-я строчка строфы, идущей после "Барщинной", в черновой редакции была иная:
"За бабами, за девками".
Строчки:
Такие сказы чудные
О господах помещиках