Мецгер Эдуард - Борьба будущего между белой и желтой расами

БОРЬБА БУДУЩАГО МЕЖДУ БѢЛОЙ И ЖЕЛТОЙ РАСАМИ.
Э. Мецгера.

Бѣглый взглядъ на карту народонаселенія земного шара показываетъ намъ, какъ неравномѣрно распредѣлены жители на нашей планетѣ. Громадныя, по отношенію всей суши, пространства только слегка оттѣнены, другія же густо окрашены. Можетъ быть, густая краска, которой мы привыкли обозначать большую плотность населенія, есть намекъ на людское бѣдствіе, которое естественно должно увеличиваться съ приращеніемъ народонаселенія.

Между этими темно-окрашенными мѣстами занимаетъ насъ теперь, болѣе другихъ, страна, окрашенная такъ же густо, какъ средина Европы, и лежащая по берегу Великаго Океана. Не смотря на громадное пространство, отдѣляющее эту страну отъ насъ, жителямъ ея предназначается, можетъ быть въ недалекомъ будущемъ, играть важную роль въ всесвѣтномъ концертѣ, въ которомъ въ продолженіи столькихъ столѣтій первенствующее мѣсто было отведено бѣлой расѣ, и можетъ быть, имъ суждено пріобрѣлъ вліяніе, съ которымъ придется считаться вашимъ общественнымъ условіямъ.

Страна эта -- Китай, которому до сихъ удѣляется слишкомъ мало вниманія, не смотря на то, что его прежняя замкнутость, которую онъ такъ долго съумѣлъ сохранить, теперь уже частью уничтожена. Можетъ быть, этотъ недостатокъ вниманія зависитъ отъ того, что взоры большинства обращены на событія, ближе касающіяся насъ, на опасности, возникающія и развивающіяся у себя дома.

У насъ также становится все тѣснѣе и тѣснѣе, и человѣкъ, спокойно и вдумчиво слѣдящій на окружающей его жизнью, невольно задаетъ вопросъ: Чѣмъ все это кончится? Съ каждымъ днемъ наше населеніе возрастаетъ, почти съ каждымъ днемъ является какая-нибудь новая машина и съ каждымъ новымъ днемъ многимъ сильнымъ рукамъ, а также многимъ развитымъ умамъ становится все труднѣе и труднѣе найти дѣятельность, которая дала бы заработокъ, достаточный для содержанія семьи. Правда, каждый день открываетъ новые источники, но и старые изсякаютъ. Въ постоянномъ колебаніи находятся вѣсы нашей экономической жизни; одно кажется вѣрнымъ: соревнованіе въ производствѣ все больше и больше обостряется, и недалеко время, когда будемъ принуждены привозить изъ чужихъ странъ самые обычные и необходимые для жизни товары, если только химія не будетъ въ состояніи создать еще болѣе дешевымъ путемъ новыхъ предметовъ конкурренціи.

Но бѣда не только въ приростѣ народонаселенія, вслѣдствіе котораго намъ становится тѣснѣе и тѣснѣе, пожалуй, еще большая бѣда заключается въ томъ, что каждый отдѣльный человѣкъ начинаетъ пользоваться большимъ пространствомъ, что легко объясняется всеобщимъ движеніемъ, не позволяющимъ человѣку спокойно сидѣть на своемъ мѣстѣ и терпѣливо выжидать; бѣда въ томъ, что потребности выросли быстрѣе, чѣмъ увеличились развитіе и способность къ добыванію (Erwerbsfähigkeit).

Вотъ явленія, которыя многихъ наводятъ на серьезныя размышленія и заставляютъ иного придти къ заключенію, что всякая борьба безполезна, всякое предостереженіе напрасно, что все, чтобы ни было предпринято противъ, останется только средствомъ для успокоенія себя,-- средствомъ, приносящимъ кратковременное облегченіе страждущему тѣлу, но неизлечивающимъ его.

Какъ что будетъ,-- мы незнаемъ. Явится ли новый, подобный ветхозавѣтному, исходъ, который увлечетъ за собою излишекъ народопереполненія, стихійныя ли силы произведутъ опустошенія и уничтоженія, или произойдетъ страшное столкновеніе народовъ и освѣжитъ атмосферу, какъ въ жаркій лѣтній день гроза освѣжаетъ душный воздухъ, чтобы дать послѣдующимъ поколѣніямъ возможность свободно дышать.

И въ другихъ частяхъ свѣта происходитъ то же самое; тамъ, по вашему мнѣнію, атмосфера еще тяжелѣе, еще душнѣе, и притомъ еще нездоровѣе; и если бы ей пришлось перемѣшаться съ вашею, не произведя благотворнаго разряженія, то наше дыханіе было бы еще я большей степени затруднено, чѣмъ это бы случилось при дальнѣйшемъ развитіи нашихъ собственныхъ соціальныхъ условій. Куда бы мы ни обратили нашего взора, всюду натыкаемся мы на одно и то же; всюду направляются человѣческія стремленія, гдѣ культура стоитъ такъ высоко, что можно говорить о стремленіяхъ въ обширномъ смыслѣ этого слова, всюду направляются они за предѣлы своей родины, такъ какъ во многихъ мѣстахъ является уже недостатокъ и въ локтѣ земли. Вспомнимъ только, какіе успѣхи сдѣлали индѣйскіе и арабскіе купцы въ Африкѣ, о которой теперь такъ часто приходится слышать. Насколько пріятно было въ былое время водружать свое знамя, водворять свою торговлю въ чужихъ странахъ, настолько теперь мы раздражаемся и сердимся, если натыкаемся гдѣ-либо на чужую конкурренцію, которая можетъ причинить намъ, можетъ быть, еще не одну непріятность. Большую, по крайней мѣрѣ, по размѣрамъ, конкурренцію слѣдуетъ намъ ожидать отъ китайцевъ, и такъ какъ этотъ вопросъ, предметъ нашей статьи, очень обширенъ, то мы теперь же и перейдемъ къ нему, разумѣется, не думая его тотчасъ же исчерпать; мы хотимъ здѣсь выдвинуть только нѣсколько болѣе рѣзкихъ чертъ, при чемъ присоединяемся къ мнѣніямъ, высказаннымъ въ упоминаемыхъ ниже статьяхъ проф. Фр. Ратцеля и доктора I. Зингера.

Что именно съ востока угрожаетъ намъ опасность, всѣхъ послѣдствій которой въ данную минуту мы не можемъ предвидѣть -- установлено уже во мнѣніи всѣхъ тѣхъ, кто знакомъ съ Китаемъ и его общественными условіями, независимо отъ того, будетъ ли это знакомство почерпнуто изъ изученія страны или изъ наблюденія китайцевъ за работою. Разъясненію этого вопроса много содѣйствовалъ докторъ I. Зингеръ своею статьею "О соціальныхъ условіяхъ Восточной Азіи" ("Üeber sociale Verhältnisse in Ostasien"; Verlag in R. R. Handelsmuseum zu Wien). Между прочимъ, онъ говоритъ: "До тѣхъ поръ, пока примѣненіе человѣческой рабочей силы будетъ исключительно подчинено экономическому закону товарообмѣна (dem wirthschaftlicben Gesetze des Waarenaustauscher), до тѣхъ поръ западному міру будетъ постоянно угрожать конкурренція Восточной Азіи, если только не само окитайчиваніе (Chinesirung)". Далѣе онъ продолжаетъ: "Не слѣдуетъ считать это опасеніе измышленіемъ кабинетнаго ученаго! Эта боязнь раздѣляется всѣми, кто призванъ въ силу своихъ занятій стоять въ авангардѣ промышленной борьбы съ Китаемъ". Эта мысль высказывается уже не впервые; она повторяется уже много лѣтъ, и повторяется людьми, принадлежащими къ различнымъ профессіямъ, и все же очень немногіе останавливаются на ней, а тѣмъ болѣе немногіе стараются серьезно вникнуть въ нее и въ будущее, ею обусловленное. Мы хотимъ теперь поближе коснуться этого пункта, причемъ въ наше намѣреніе не входитъ рисовать картину, утопающую въ туманной дали будущаго, нѣтъ, мы хотимъ только выставить факты такъ, какъ они, по нашему мнѣнію, являются въ дѣйствительности, чтобы по нимъ обозначить, чего мы должны ожидать въ недалекомъ будущемъ.

Взглянемъ поближе прежде всего на тѣ порядки въ самомъ Китаѣ, которые имѣютъ отношеніе къ вопросу нашей статьи. Въ нѣкоторыхъ частяхъ имперіи населеніе такъ плотно, что, кажется, оно не обладаетъ ни малѣйшимъ локтемъ пространства; въ Китаѣ, среднимъ числомъ, приходится 95 жителей на квадр. километръ, есть же мѣста съ населеніемъ до 400 человѣкъ на квадр. километръ. И не смотря на это, благодаря своему труду, своей смышленности китайцы все же добываютъ себѣ, иногда даже земледѣліемъ, пропитаніе, правда, часто болѣе чѣмъ скромное. Вопросъ, какъ складывается тамъ жизнь, какимъ образомъ народъ можетъ спокойно жить при подобныхъ условіяхъ, вопросъ этотъ не можетъ быть теперь разсмотрѣнъ нами въ подробностяхъ. Въ своей общественной жизни китайцы имѣютъ въ извѣстномъ смыслѣ преимущества передъ нами; они вѣрятъ, что обладаютъ высшимъ совершенствомъ (höchste Vollkommenheit) и это сознаніе, которое, замѣтимъ между прочимъ, свойственно всѣмъ народамъ, имѣетъ для нихъ ту хорошую сторону, что оно даетъ имъ извѣстное благотворное спокойствіе, между тѣмъ какъ мы хотя и убѣждены, что нѣтъ абсолютнаго совершенства на землѣ, всю нашу жизнь гоняемся за нимъ, при чемъ во всѣхъ насъ замѣчается что-то непостоянное, что не можетъ служить къ нашей выгодѣ въ глазахъ китайцевъ. Далѣе надо замѣтить, что они очень не требовательны, и при этомъ очень трудолюбивы. Ихъ аристократія, до сихъ поръ исключительно аристократія ума и науки, начинаетъ подпадать теперь, къ своей невыгодѣ, вліянію плутократіи.

Ясно выраженная семейная жизнь китайцевъ и ихъ благотворительность стоять на высокой ступени. Ихъ священныя книги проповѣдуютъ нравственное ученіе, противъ котораго мы не можемъ возразить ничего, проступки и пороки, за которые мы ихъ презираемъ, являются, большею частью, пороками отдѣльныхъ личностей и, въ свою очередь, осуждаются нравственными воззрѣніями китайцевъ; страшнымъ же порокомъ злоупотребленія опіемъ -- потому что употребленіе этого наркотическаго средства стало у нихъ порокомъ -- обязаны китайцы европейцамъ. Не возбуждаясь легко ни религіей, ни политикой, китайцы лишены малѣйшей черты идеализма. (Нѣкоторыхъ дальнѣйшихъ ихъ качествъ коснемся мы ниже, когда будемъ говорить объ ихъ техническихъ способностяхъ, и тогда же мы сдѣлаемъ нѣсколько сообщеній о заработной платѣ). Не смотря на то, что народонаселеніе очень густо, правительство не поощряетъ выселенія. Оно не можетъ признать за сынами Небесной Имперіи необходимости искать дѣятельности за предѣлами своей родины, такъ какъ въ нѣкоторыхъ провинціяхъ ихъ собственной, столь обширной, страны найдется еще мѣсто для милліоновъ людей. Такъ, вслѣдствіе таупингскаго возстанія опустѣли большія, плодородныя пространства; въ Монголіи, въ Манчжуріи и въ Китайскомъ Туркестанѣ найдется еще довольно дѣвственной почвы, ожидающей прилежныхъ рукъ, которыя бы откопали и употребили съ пользою хранящіяся въ нѣдрахъ ея богатства; но не только народопереполненіе въ нѣкоторыхъ частяхъ имперіи, также и политико-военныя соображенія заставили правительство обратить вниманіе на заселеніе вышеназванныхъ частей государства. Кромѣ того, какъ говоритъ маркизъ Тзенгъ въ своей появившійся въ "Asiatic Quarterly Review" статьѣ, эмигрировавшіе сыны Средней Имперіи встрѣтили въ чужихъ краяхъ вовсе не такой дружескій пріемъ, чтобы государство, такъ сильно заботящееся о своихъ подданныхъ, могло желать, чтобы они шли на чужбину, не говоря уже о томъ, чтобы оно само стало толкать ихъ въ пустыню къ жестокимъ варварамъ.

Навѣрное, подобное лучшее распредѣленіе народонаселенія въ государствѣ, какое, какъ кажется, замышляетъ китайское правительство, встрѣтило бы большія затрудненія, по крайней мѣрѣ, судя по нашему собственному опыту. У насъ эмиграція зависитъ въ очень незначительной долѣ отъ народопереполненія, въ собственномъ смыслѣ этого слова, большею частью совершенно другія причины вызываютъ ее; мы видимъ также у насъ довольно обширныя полосы земли, которыя ждутъ обработки, между тѣмъ тысячи людей покидаютъ родину, чтобы за моремъ искать новое отечество. Развитіе промышленности и торговыхъ сношеній сдѣлаетъ также и въ Китаѣ многія руки свободными, которыя по необходимости должны будутъ взяться за другія занятія и выступить на иныя поприща, а эти поприща не всегда будутъ такъ доступны, чтобы китайцы не вздумали обратить вниманія на чужіе края. Событія другого рода также могутъ способствовать тому, что сильно тѣснимый человѣческій потокъ устремится за предѣлы своей земли, потокъ, удержать который не будетъ въ состояніи ни собственное правительство, ни сосѣднія государства. Случиться это можетъ, яапр... вслѣдствіе стихійныхъ бѣдствій, дѣлающихъ существованіе въ своей землѣ невозможнымъ; такъ, всего нѣсколько лѣтъ тому назадъ сообщался намъ отчетъ о страшномъ голодѣ, бывшемъ въ Китаѣ и бороться съ которымъ оказались не въ состояніи всѣ приходившія на помощь людскія силы. Та часть застигнутыхъ подобнымъ бѣдствіемъ милліоновъ людей, которая не можетъ отыскать мѣстъ, на которыхъ нашлось бы пропитаніе, должна естественно погибнуть, потому что, при теперешнемъ несовершенствѣ нашихъ сношеній, доставить жизненные продукты этой массѣ народа возможно только въ самомъ ограниченномъ размѣрѣ. Противъ такой стихійной силы безсиленъ человѣкъ, и если этимъ бѣдствіемъ задѣты милліоны, то непремѣнно большая и меньшая часть, судя по обстоятельствамъ, устремится въ сосѣднія страны, какъ это и было съ ихъ предками въ болѣе или менѣе отдаленныя времена.

Теперь мы обратимся къ распространенію китайцевъ по чужимъ странамъ. Съ теченіемъ времени распространились они по значительной части земного шара. Въ общемъ произошло это распространеніе совершенно спокойно и медленно; самыя большія переселенія были въ ХІІІ-мъ и XVI-мъ столѣтіяхъ. Всюду, куда проникали китайцы, они старались смѣшаться съ туземнымъ населеніемъ и наложить на него отпечатокъ своего характера. Постараемся же поближе познакомиться съ свойствомъ, сутью этого переселенія. Обстоятельства, которыя мы наблюдаемъ здѣсь, во многихъ отношеніяхъ могутъ послужить намъ урокомъ на будущее время. Прежде всего, мы должны помнить, что китаецъ не идеалистъ и его трудно возбудить какъ въ области религіи, такъ и въ области политики; такимъ образомъ у него отсутствуютъ тѣ причины къ переселенію, которыя играютъ и, въ прежнее время, еще больше играли важную роль въ условіяхъ нашей жизни только потому, что онѣ именно большею частью способствовали къ созданію жизнеспособныхъ колоній, жители которыхъ, руководимое своимъ идеаломъ, способны были даже черезъ шесть поколѣній, тѣсно сплотившись, вести борьбу, несмотря на трудности я бѣдствія повседневной жизни. Въ большинствѣ случаевъ борьба только Изъ за матеріальныхъ благъ -- что впрочемъ, теперь нерѣдко наблюдается и у насъ -- заставляетъ китайца рѣшиться искать счастья въ чужихъ краяхъ; рѣшеніе это для него не легко, такъ какъ онъ любитъ мѣста, гдѣ погребены его предки. Такъ было съ давнихъ поръ; переселеніе существуетъ уже болѣе 1.000 дѣть и въ томъ же духѣ продолжается оно и теперь; мы не будемъ слѣдить здѣсь за исторіей его, мы дадимъ только общія черты этого событія {Die hinesieehe Auswanderung тои Dr. Friedrich Ratzel. Breslau 1876.}. Куда бы въ юго-восточной Азіи ни взглянули мы, на материкъ или на острова Малайскаго архипелага, всюду мы видимъ сыновъ Небесной Имперіи, водворившихся на правахъ гражданъ; хотя только про относительно малую часть ихъ можно сказать, что они осѣдлы въ строгомъ смыслѣ этого слова. Въ нѣкоторыхъ земляхъ составляютъ они постоянно мѣняющееся населеніе, отдѣльные члены котораго, большею частью, какъ только достигнутъ своей цѣли и пріобрѣтутъ себѣ извѣстный достатокъ, немедленно возвращаются на родину, замѣняясь тотчасъ же другими своими соотечественниками. Частью же они образуютъ,-- какъ на границахъ своего собственнаго государства, такъ и въ отдаленнѣйшихъ странахъ,-- смѣшанныя расы, которыя по внѣшнему виду иногда же и по внутреннимъ свойствамъ почти всегда до обманчивости походятъ на настоящихъ китайцевъ.

Безшумно, но вмѣстѣ съ тѣмъ неизмѣнно проникаютъ они все глубже и глубже въ Аннамъ, Сіамъ и Барму; послѣднее то государство, вѣроятно, и будетъ страною, гдѣ впервые произойдетъ горячее столкновеніе. Въ нѣкоторыхъ областяхъ, какъ, напр., на сѣверномъ берегу Борнео, инфильтраціонный процессъ, по мѣткому выраженію Франка Хаттона, продолжается уже болѣе 15 лѣтъ. Они въ буквальномъ смыслѣ покрыли колоніями Формозу и при этомъ дѣйствовали такъ, что ихъ образъ дѣйствія, въ смыслѣ достигнутаго результата, вполнѣ достоинъ подражанія. Дѣлаемыя какъ со стороны государственныхъ людей, такъ и со стороны войска, попытки къ распространенію своихъ областей, оставались безъ успѣха, но неоцѣнимую службу сослужили въ этомъ отношеніи китайскіе земледѣльцы, мелкіе торговцы, коробейники, и до сихъ поръ заслуги ихъ въ этомъ направленіи возбуждаютъ удивленіе {Ratzel.}. Ихъ образъ дѣйствія при заселеніи Формозы былъ такъ своеобразенъ, что заслуживаетъ того, чтобы разсмотрѣть его повнимательнѣе. Прежде всего основали они укрѣпленныя поселенія на удобныхъ мѣстахъ побережья; внутрь страны они шли не спѣша и только въ исключительныхъ случаяхъ отнимали силою клочки земли у туземцевъ; послѣднее дѣлалось исключительно новичками въ дѣлѣ колонизаціи, вновь прибывшими колонистами, которые, явясь на островъ, находили равнины и долины уже занятыми своими соотечественниками и не находили себѣ подходящихъ мѣстъ. Поэтому, они были принуждены углубляться во внутрь острова, чтобы завладѣть тѣмъ, что они находили пригоднымъ для себя, иногда силою, большею же частью договорами. Иногда, правда, очень рѣдко, доходило и теперь еще доходитъ до столкновенія; въ большинствѣ же случаевъ и отдѣльныя личности и жители цѣлыхъ деревень, предпочитаютъ заплатить мирному туземному роду за то, чтобы онъ защищалъ ихъ работы отъ захвата воинственнаго сосѣда. Самое же вѣрное средство оградить себя, это -- соединеніе съ туземными женщинами; если въ западныхъ земляхъ "cherchez la femme" служитъ разъясненіемъ причины ссоры, то тамъ ищутъ женщину, чтобы основать миръ. Само собою разумѣется, что мы найдемъ китайцевъ въ пандемонизмѣ Западной Индіи, Сингапурѣ, а также во "Владѣніяхъ при проливѣ", во вновь образованныхъ колоніяхъ на Суматрѣ, хотя въ этихъ трехъ послѣднихъ мѣстностяхъ они являются собственно не свободными переселенцами, а образуютъ такъ-называемыхъ кули, которыми мы и займемся сейчасъ. Въ одинъ Сингапуръ является ихъ ежегодно до 17.000, Ниже мы ближе коснемся какъ переселенія кули, такъ и переселенія по контракту. Теперь же только скажемъ, что какъ бы тѣсно ни были связаны между собою эти два рода переселенія, ихъ не должно смѣшивать одно съ другимъ. Оба эти переселенія возникли подъ вліяніемъ европейцевъ.

Давно уже былъ установленъ, а въ наши дни нашелъ себѣ и многія объясненія, фактъ, что чистокровные европейцы, безъ всякой посторонней примѣси, не могутъ исполнять продолжительное время полевыя работы въ жаркомъ климатѣ и что потребность въ рабочихъ въ тропическомъ поясѣ возрастала съ увеличивающимся развитіемъ и распространеніемъ мѣстныхъ плантацій. Какъ Ласъ-Казасъ, въ человѣколюбивыхъ видахъ облегчить участь немилосердно угнетаемыхъ индѣйцевъ, подалъ первый поводъ къ торговлѣ неграми, со всѣми ея ужасными послѣдствіями, съ которыми едва можетъ сравниться торговля невольниковъ, которая происходитъ теперь въ Африкѣ; такъ, въ началѣ нынѣшняго столѣтія англичане высказали мысль о замѣнѣ бѣдныхъ негровъ китайцами.

Эта мысль осуществилась въ громадныхъ размѣрахъ въ началѣ сороковыхъ годовъ, частью въ видѣ настоящей торговли "кули", при чемъ переселенцы обязывались служить нѣсколько лѣтъ подъ рядъ, частью же въ видѣ "условій по контракту", когда они отслуживали стоимость переѣзда, а затѣмъ являлись вполнѣ господами своихъ поступковъ. Рядомъ съ китайцами привлекались также туземцы англійско-индѣйскихъ владѣній. Въ продолженіи многихъ лѣтъ вывозились китайцы въ чужія страны, для пользованія здѣсь ихъ рабочей силой; но въ большинствѣ случаевъ въ скоромъ же времени ими начинали тяготиться и грубо отдѣлывались отъ нихъ; въ иныхъ земляхъ стараются теперь совсѣмъ не допускать ихъ къ себѣ, въ другихъ встрѣчаютъ ихъ съ недовѣріемъ, въ третьихъ смотрятъ на нихъ равнодушно и только въ немногихъ ихъ охотно встрѣчаютъ и поддерживаютъ. Не трудно отыскать причину этого явленія тому, кто, отрѣшась отъ ненависти въ отдѣльнымъ расамъ или, употребимъ болѣе мягкое выраженіе, не подчиняясь нерасположенію къ извѣстнымъ расамъ, подвергнетъ это явленіе изслѣдованію. Эта все та же старая пѣсня: желтый человѣкъ отчасти уже исполнилъ свое назначеніе, а потому можетъ и удалиться. Сколько бы ни старались прятаться за ширмы возмущенія безнравственностью, приписываемой китайцамъ, сколько бы ни объясняли этимъ возмущеніемъ желаніе отдѣлаться отъ докучающихъ чужеземцевъ -- этимъ нельзя обмануть никого, кто безпристрастно смотритъ на дѣло. Возстаютъ на китайцевъ единственно потому, что пришли къ убѣжденію, путемъ ли опыта или просто инстинктивно, что въ борьбѣ за существованіе между желтымъ и бѣлымъ человѣкомъ, преимущество на сторонѣ желтаго, если только, такъ сказать, солнце и вѣтеръ одинаково распредѣлены между ними, т. е. если китаецъ не стѣсненъ закономъ въ своихъ занятіяхъ и дѣйствіяхъ. Тамъ же, гдѣ существуютъ эти ограничивающіе законы, гдѣ рѣзко выступаетъ разграниченіе между расами и классами и бѣлый, благодаря своему цвѣту, занимаетъ въ обществѣ высшее положеніе, гдѣ желтый человѣкъ стоитъ не возлѣ бѣлаго, а ниже его, тамъ обыкновенно не такъ сильно ненавидятъ китайца или, по крайней мѣрѣ, это не проявляется такъ открыто; съ другой стороны и человѣкъ съ миндалевидными глазами, какъ называетъ китайца маркизъ Тзенгъ, совершаетъ свое дѣло, въ которомъ онъ далеко превосходитъ даже лучшаго изъ бѣлыхъ работниковъ, совершенно втихомолку.

Но взглянемъ поближе на развитіе этого вопроса. Отмѣна торговли неграми произвела полнѣйшій переворотъ существовавшаго порядка, какъ во многихъ англійскихъ, такъ и въ другихъ колоніяхъ; на востокѣ и на западѣ, на островѣ Маврикія и на Антильскихъ островахъ, а также и въ Гвіанѣ, недостатокъ рабочихъ рукъ угрожалъ разореніемъ плантаторамъ. Наконецъ, удалось достать рабочихъ въ британской Индіи, во существовавшая еще тогда индѣйская компанія положила конецъ этому жестокому предпріятію; не только иностранцамъ, но даже и англійскимъ плантаторамъ ставились затрудненія, если они хотѣли пополнять въ области индѣйской компаніи рѣдѣющіе ряды своихъ рабочихъ завербованными въ Индіи кули. Тогда-то, какъ въ испанскихъ, такъ и въ англійскихъ колоніяхъ и были обращены взоры на сыновъ Небесной Имперіи, которые казались очень подходящими къ этому. И вотъ появились агенты между многочисленнымъ населеніемъ Fokien, Rewаngsie и въ другихъ южныхъ провинціяхъ; дѣятельнѣе всего были они въ Хонгъ-Конгѣ и другихъ пяти открытыхъ тогда гаваняхъ. Вначалѣ китайцы выказывали мало охоты покидать свое отечество, кромѣ того и переселеніе было формально запрещено, а тогда еще не вошло въ привычку преступать законъ, какъ это дѣлается теперь.

Достигнутые при первыхъ вербовкахъ результаты поощряли къ продолженію; агенты удвоили свое стараніе, подкупленные китайскіе чиновники закрывали глаза; примѣръ нѣкоторыхъ переселенцевъ, которые вернулись назадъ съ деньгами, возбуждалъ къ подражанію. Такимъ-то образомъ явилась возможность заманивать все большее и большее число китайцевъ къ переселенію. Но чѣмъ большее распространеніе пріобрѣтала торговля кули, тѣмъ большія являлись злоупотребленія, связанныя съ нею. Китаецъ, который ввѣрялся агентамъ, становился товаромъ; съ той минуты, какъ онъ получалъ задатокъ, онъ дѣлался игрушкою въ рукахъ каждаго, съ кѣмъ сталкивала его несчастная судьба. Повторились во всѣхъ своихъ прежнихъ видахъ ужасы торговли невольниками. Предоставленный корысти агентовъ, подвергающійся насмѣшкамъ агентовъ, подвергающійся насмѣшкамъ матросовъ, китаецъ былъ положительно внѣ закона. Кромѣ того, агенты хотѣли наживаться даже на той несчастной порціи чая и риса, которая назначалась на продовольствіе китайца; для матросовъ же, большею частью добродушныхъ малыхъ, даже въ лучшемъ случаѣ китаецъ являлся предметомъ удивленія и изумленія; даже коса китайца не щадилась экипажемъ судна, на которомъ перевозился этотъ человѣческій грузъ. Если китайцы позволяли себѣ какую-нибудь незначительную шутку, то ихъ просто связывали за косы; если же это были люди болѣе суроваго характера, то не разъ это своеобразное украшеніе сыновъ Небесной Имперіи падало подъ ножницами или ножами. Но то, на что, съ одной стороны, смотрѣлось, какъ на простую забаву, отзывалось на другой болѣзненнѣе, чѣмъ иное, по мнѣнію европейцевъ, болѣе жестокое обхожденіе. Несмотря на прирожденный китайцамъ страхъ, граничащій съ малодушіемъ, передъ всѣмъ, что сильнѣе ихъ, возмущенія и даже убійства не были рѣдкостью. Мы не будемъ удивляться этому, если вспомнимъ, что кули, отъ которыхъ требовалось только одно качество -- физическая сила, набирались изъ всякаго сброда, что это былъ, такъ сказать, отбросъ открытыхъ европейцомъ гаваней. Этимъ, кажется, сказано многое. Не обошлось безъ кровавыхъ катастрофъ, которыя нашли отголоски какъ въ Европѣ, такъ и въ Америкѣ, а также и въ Китаѣ. Торговля кули была обезславлена; нѣкоторыя государства и самъ Китай запретили ее. Но бѣлымъ агентамъ нужны были руки; агенты удвоили свои старанія и заманчивыми обѣщаніями одурачивали новыя жертвы. Но въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ появились улучшенія; за агентами стали слѣдить и нѣкоторымъ образомъ заботиться, чтобы исполнялось то, что обѣщано кули. Такъ именно было съ англійской стороны, между тѣмъ какъ американцы, по крайней мѣрѣ, по виду, съ самаго начала были противъ торговли кули. Намъ не для чего останавливаться на отдѣльныхъ случаяхъ этой печальной торговли, тѣмъ болѣе, что она за послѣднія 12 лѣтъ, по крайней мѣрѣ въ своей грубѣйшей формѣ, начинаетъ отходить въ область исторіи.

Несмотря на многія злоупотребленія, связанныя съ переселеніемъ и со службою въ качествѣ кули, нѣкоторые изъ переселенцевъ получали выгоду отъ своего переселенія. Ихъ примѣръ увлекалъ многихъ и манилъ въ далекія, чужія страны. Переселеніе еще увеличилось, когда стали получаться изъ Калифорніи извѣстія объ открытіи тамъ золота. Въ 1849 г. началось усиленное переселеніе и годъ спустя китайцы были въ Калифорніи такъ многочисленны, что когда, въ 1850 г., умеръ президентъ Соединенныхъ Штатовъ Тайлеръ, китайцы послали въ конгрессъ адресъ соболѣзнованія, а ори погребеніи присутствовала депутація отъ китайцевъ. Такъ какъ въ Калифорніи большинство китайцевъ состояло изъ свободныхъ переселенцевъ, то въ средѣ рудокоповъ ихъ встрѣчали съ непріязнью и отвращеніемъ. Но это отвращеніе не смущало китайцевъ и новыя толпы прибывали все въ большемъ и большемъ количествѣ, до тѣхъ поръ, пока не были приняты, какъ за послѣдніе годы, сильныя мѣры для избавленія отъ нихъ.

Событія въ Австраліи, мѣры, которыя предпринимались тамъ противъ китайцевъ, еще настолько свѣжи въ нашей памяти, что было бы излишне долго останавливаться на нихъ; какъ курьезъ, упомянемъ лишь, что подобныя же событія происходили тамъ уже болѣе чѣмъ 30 лѣтъ тому назадъ. Уже тогда собирались противокитайскіе митинги и тогда уже обсуждались слѣдующіе пункты: 1) Дозволяютъ ли существующіе договоры закрыть китайцамъ доступъ въ ту или другую англійскую колонію? 2) Имѣетъ ли право правительство Викторіи ограничить сношенія между гаванями этихъ колоній и китайскими? 3) Какое вліяніе на судьбу живущихъ въ Китаѣ англичанъ имѣло бы исключеніе китайцевъ? 4) Имѣли бы эти мѣры вліянія на торговыя сношенія между Австраліей и Англіей съ одной стороны, и между Китаемъ съ другой? 5) Что слѣдуетъ предпринять, чтобы достигнуть согласія между бѣлыми и китайцами?

Достойно примѣчанія, что дѣло своихъ соотечественниковъ защищалъ одинъ китаецъ съ такимъ умѣньемъ и ловкостью, что мельнбурнская торговая палата стала на ихъ сторону и объявила себя противъ какой бы то ни было мѣры, неблагопріятной китайцамъ. Какъ извѣстно это рѣшеніе не долго продержалось.

Мы остановились подробнѣе на этомъ новѣйшемъ періодѣ въ исторіи китайскаго переселенія потому, что именно, съ нимъ мы хотимъ связать представляющуюся вамъ картину будущаго.

Даже въ тѣхъ странахъ, гдѣ всего больше ненавидѣли китайцевъ, получался во многихъ отношеніяхъ благопріятный отзывъ о нихъ: даже американцы, которые познакомились съ ними въ Калифорніи, признаютъ, что они тихи, прилежны и не пьютъ. Замѣчателенъ фактъ, что у рудокоповъ любовь къ родинѣ развита такъ сильно, что они стараются какъ можно скорѣе вернуться въ отечество, между тѣмъ какъ эта черта характера проявляется въ гораздо меньшей степени у тѣхъ, которые занимаются ремеслами и земледѣліемъ. Послѣдніе стараются, хотя часто и не на продолжительное время, основать новое отечество, перенося туда, гдѣ они поселятся, свои нравы и привычки, и удерживая свой родной языкъ. Стремясь, по возможности, больше пріобрѣлъ, они живутъ ужасно скученно, скорѣе какъ животныя, чѣмъ люди, отказываютъ себѣ въ удовольствіяхъ лишь бы только копить; только своимъ порокамъ приносятъ они жертву: они предаются игрѣ, опію и сладострастію. Описанія, которыя приходили къ намъ изъ С.-Франциско, были по истинѣ ужасны. "Если они добровольно не уйдутъ, то надо удалить ихъ силою", былъ общій крикъ. но какъ уже было упомянуто выше, это негодованіе не всегда было одинаково сильно. Въ этомъ дѣлѣ есть еще одна сторона, которую уже выдвинулъ Г. Рольфъ въ "Ausland" 1879. "Если мы серьезно намѣреваемся выступить противъ наплыва китайцевъ, то мы должны дѣйствовать только законами, но при этомъ и заботиться, чтобы законы не только издавались, но и исполнялись". "Какимъ образомъ,-- спрашиваетъ Рольфъ,-- возможны жалобы, что въ C.-Франциско публично продаются женщины, когда торговля невольниками запрещена? Къ этому можно еще прибавить, что подобное же совершается и въ другихъ земляхъ по настоящее время, что еще и теперь рабочіе контракты цвѣтныхъ работниковъ публично продаются, а въ Австраліи даже англійскіе рудокопы уступаютъ своихъ европейскихъ женъ за плату китайцамъ, хотя мы не можемъ сказать, дѣлается ли это открыто. Но, если не смотря на желаніе противодѣйствовать, все же совершаются подобныя нарушенія законовъ, то надо допустить, что китайцы образуютъ государство въ государствѣ, а такъ какъ законъ, навѣрное, не имѣлъ этого въ виду, то я надо признать, что правительство было слишкомъ слабо для проведенія законовъ, что китайцы умѣли ставить препятствія предпринимаемымъ противъ нихъ мѣрамъ,-- препятствія, которыя, за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда дѣло доходило до открытаго противодѣйствія, заключались главнымъ образомъ въ томъ, что они умѣли привлечь на сторону своихъ интересовъ исполнителей законовъ". Дѣйствительно, китайцы обладаютъ въ этомъ отношеніи удивительною ловкостью, и это обстоятельство заслуживаетъ особаго вниманія при разсмотрѣніи вопроса, что можетъ принести намъ въ будущемъ наше соприкосновеніе съ китайцами.

Вопросъ будущаго есть двоякій вопросъ: экономическій и культурный; въ отношеніи обоихъ этихъ вопросовъ мы должны отличать вліяніе тѣхъ китайцевъ, которые продолжаютъ жить въ своей собственной странѣ и къ которымъ возможно, что явимся мы (чѣмъ и будутъ завязаны новыя отношенія) отъ вліянія тѣхъ, которые устремляются въ открытый Божій міръ, по возможности даже до насъ. Строгое раздѣленіе этихъ различныхъ вліяній было бы безцѣльно, такъ какъ они отзовутся на насъ не каждое порознь, а во всей своей совокупности.

Мы знаемъ, что замкнутость, въ которой такъ долго жилъ Китай, была, частью, силою уничтожена иноземными народами, которые съумѣли вынудить себѣ, съ оружіемъ въ рукахъ, доступъ во многія мѣста. Въ теперешнемъ положеніи не могутъ долго оставаться взаимныя отношенія. Во-первыхъ, въ продолженіи послѣднихъ 50 лѣтъ Китай съумѣлъ вынести пользу для себя изъ тѣхъ опытовъ, которые были ему силою навязаны; само собою разумѣется, что онъ постарается такъ устроиться, чтобы по крайней мѣрѣ у себя дома жить такъ, какъ ему хочется, между тѣмъ какъ до сихъ поръ въ этомъ отношеніи иностранцамъ было предоставлено или, можетъ быть, и силою ими присвоено, несообразно большое вліяніе. Мы должны подробнѣе остановиться на отношеніяхъ, существующихъ до сихъ поръ между китайцами и чужеземцами, потому что только тогда мы поймемъ ту ненависть, которая существуетъ на всемъ востокѣ противъ бѣлыхъ людей.

Если бытъ честнымъ, то нужно сознаться, что въ этомъ отношеніи исторія XIX столѣтія является позоромъ нашего вѣка, и ясно доказываетъ, если еще нужны доказательства, что многое изъ того, что говорится и пишется о христіанской и всеобщей любви къ ближнему, по крайней мѣрѣ, что касается жизни и отношеній народовъ и націй, должно быть отнесено къ пустымъ словамъ краснорѣчія. Достаточно одного сухого перечня событій. Прежде всего передъ нами война изъ-за опія (1840--1842), которая вспыхнула, когда китайскій императоръ запретилъ ввозъ этого наркотическаго средства въ 1839 г. и употребленіе его туземцами возбранялось подъ страхомъ смертной казни. Но ага торговля приноситъ англичанамъ ежегодно около 150 милліоновъ марокъ, а народъ развращается. Онъ чувствуетъ это и исполненъ ненависти къ своимъ развратителямъ, но не имѣетъ достаточно силы добровольно отказаться отъ наслажденія. И вполнѣ правъ китаецъ, отвѣчая миссіонеру, являющемуся обращать его: "И вы смѣете являться къ намъ проповѣдывать любовь къ ближнему и учить насъ нравственности послѣ того, какъ вы отравляете насъ и ищете нашей погибели?" Впрочемъ, англичане въ этомъ отношеніи, ни на волосъ не лучше другихъ націй. Китайцевъ принудили открыть свои гавани, предоставить всевозможныя преимущества иностранцамъ, что глубоко болѣзненно задѣло народъ и не разъ вызывало протестъ нѣкоторыхъ изъ нихъ. Недовольство противъ иностранцевъ продолжается до сихъ поръ, и даже во время таупингскаго возстанія китайское правительство старалось отдѣлаться отъ нихъ. Дѣло дошло до войны съ Франціей и Англіей, которая была окончена только въ 1860 г. и именно по поводу ограбленія лѣтняго дворца, что оставило печальную память въ Китаѣ. Наконецъ, занятіе Тонкина и протекторатъ надъ Аннамомъ вызвали войну съ Франціей (1882 г.), которая окончилась только въ 1885 г. Китайцы не оставили безъ взиманія этихъ событій и съумѣютъ употребить съ пользою уроки, вынесенные изъ нихъ. Они начинаютъ съ чисто китайскою настойчивостью преслѣдовать путь, начертанный ими себѣ и заключающійся въ желаніи сохранить по возможности свою самостоятельность.

Независимость отъ чужестранныхъ варваровъ будетъ ихъ лозунгомъ; и весьма естественно и человѣчно, что они не удовлетворятся только прегражденіемъ доступа иностранцамъ въ ихъ землю, но постараются нанести имъ и ущербъ. Вообще въ Китаѣ прогрессъ мало поощряется; въ настоящее время, напримѣръ, вопросъ о постройкѣ желѣзныхъ дорогъ подвергается нѣкоторымъ образомъ сомнѣнію, но все же китайцы привыкли къ употребленію европейскихъ произведеній и хотя спросъ на эти произведенія крайне малъ по отношенію къ числу жителей, но все же онъ выразится въ хорошей круглой абсолютной цифрѣ, треть которой приходится на опій. Этотъ спросъ, если китайцы захотятъ совершенно изолироваться отъ иностранцевъ, долженъ быть удовлетворенъ собственною страною; кромѣ того, китайцы слишкомъ хорошіе наблюдатели и слишкомъ опытные практики, чтобы не сказать себѣ, что они отлично сами могутъ производить многіе предметы, которые теперь они получаютъ отъ бѣлыхъ, стоитъ имъ только самимъ изучить фабрикацію этихъ произведеній.

Для того, кто видѣлъ китайцевъ за работою, не подлежитъ сомнѣнію, что когда китайцамъ представляется случай познакомиться съ какимъ-нибудь техническимъ производствомъ, они быстро усваиваютъ его. Еслибъ имъ удалось стать независимыми отъ насъ въ этомъ отношеніи, то потеря этого относительно небольшого числа потребителей, разумѣется, была бы для насъ непріятна, но главный ущербъ заключается не въ этомъ. Гораздо опаснѣе то, что, вслѣдствіе крайне малыхъ требованій китайскаго рабочаго, тамъ можно будетъ работать по такимъ цѣнамъ, при которыхъ европейская конкурренція будетъ невозможна, что отзовется неблагопріятнымъ образомъ на другихъ странахъ; по всей вѣроятности, все болѣе и болѣе развивающаяся промышленность захватила бы тогда много разнообразныхъ отраслей производства и такимъ образомъ создавалась бы все большая и большая конкурренція. Плата китайскаго рабочаго на работѣ у европейца, всегда переплачивающаго, равняется безъ продовольствія 3--4 таелей въ мѣсяцъ (15--20 марокъ, слѣдовательно, 60 пфениговъ въ день). Опытные же, въ своемъ дѣлѣ, рабочіе получаютъ немногимъ больше, потому что переимчивые и способные китайцы быстро наполняютъ каждое лучше оплачиваемое занятіе; на службѣ у китайца обыкновенный рабочій получаетъ только 1/2--3/4 таеля въ мѣсяцъ (т. е. 9--13 пфениговъ въ день) и продовольствіе. Къ этому надо прибавить, что китаецъ можетъ считаться идеальной человѣческой рабочей машиной, не только потому, что онъ точенъ, какъ машина, но и потому, что онъ разумно работаетъ {Dr. Singer.}. Эти слова, выраженіе знаменитаго географа фонъ-Рихтхофена, заслуживаютъ полнаго вниманія, когда дѣло идетъ объ оцѣнкѣ видовъ, открывающихся намъ на будущее. Провозная плата сырого матеріала, доставляемаго въ Китай, будетъ во много разъ дешевле, какъ если бы этотъ матеріалъ былъ доставленъ къ намъ. Вотъ тѣ факторы, которые, какъ уже раньте было замѣчено, сдѣлаютъ весьма опасной китайскую конкурренцію для всемірнаго рынка.

Но если въ Китаѣ промышленность достигнетъ такой степени, что о ней можно будетъ говорить какъ о настоящей промышленности; если Китай воспользуется нашимъ прогрессомъ, нашими открытіями и примѣнитъ ихъ у себя дома, тогда милліоны окажутся свободными и тогда, не смотря ни на какія мѣры правительства, часть этихъ милліоновъ распространится на сосѣднія земли и съ тѣмъ большею силою, чѣмъ сильнѣе давленіе, въ силу котораго получилъ свое теченіе этотъ потокъ.

Но если Китай не сможетъ, какъ онъ, повидимому, желаетъ, замкнуться отъ всѣхъ, то очень возможно, что сперва установится тамъ обратное положеніе и увеличится вліяніе европейцевъ, хотя бы насильственнымъ способомъ. Оставаться въ прежнемъ положеніи невозможно, и если случится, что уничтожатся существующія еще теперь преграды и бѣлый человѣкъ свободно и безгранично проникнетъ туда и устроится тамъ по домашнему, тогда не преминетъ онъ перенести туда и свою обработывающую промышленность, онъ не будетъ болѣе посылать туда готовые товары, но перенесетъ туда изготовленіе ихъ, такъ какъ тамъ онъ найдетъ болѣе дешевую рабочую силу и для многихъ отраслей будетъ имѣть по близости обработываемый матеріалъ или возможность дешевле получать его.

Очевидно, во всемъ этомъ мало утѣшительнаго для будущаго; но все увеличивающаяся конкурренція доведетъ до того, что придется пользоваться каждымъ благопріятнымъ случаемъ, не думая объ опасности въ будущемъ. но какъ бы ни [сложились обстоятельства, какъ бы ни былъ рѣшенъ обсуждаемый нами вопросъ, одно несомнѣнно, что все больше и больше китайцевъ будетъ покидать родину; не надо думать, что это будетъ цѣлое народопереселеніе, внезапное вторженіе сильныхъ полчищъ, нѣтъ, ихъ наступленіе, какъ мы и раньше видѣли, будетъ медленное, разумѣется, если не вздумаютъ попробовать противодѣйствовать ему принудительными мѣрами, что при случаѣ могло бы ускорить катастрофу. Въ настоящее время громадная масса китайскихъ выходцевъ, около 5 милліоновъ, распредѣлена на пространствѣ между Индо-Китаемъ и западнымъ побережьемъ Америки; за послѣдніе десятки лѣтъ, когда стало возможнымъ безъ особыхъ затрудненій покидать Китай, немногіе изъ нихъ явились къ намъ въ Европу; но возможно, что въ слѣдующіе годы это измѣнится. Именно, лишь только китайцы не находятся подъ стѣснительными условіями своей родной страны, они тотчасъ же не только расширяютъ свое образованіе и пріобрѣтаютъ болѣе широкій взглядъ, но и стараются извлечь'выгоду изъ сношеній съ отдаленными странами, которыя, благодаря нашимъ улучшеннымъ перевозочнымъ средствамъ, становятся болѣе доступными. Къ тому же, за послѣднее время все больше начинаютъ раздаваться голоса въ пользу употребленія китайцевъ, какъ дешевой рабочей силы въ Европѣ и даже въ Германіи.

Предъидущій опытъ доказываетъ, что можемъ мы получить отъ китайцевъ. Дѣятельный, понятливый, настойчивый китаецъ довольствуется самымъ малымъ вознагражденіемъ. Уже въ Санъ-Франциско не останавливались они передъ самыми трудными работами за поденную плату въ 15 dollarcent, слѣдовательно, приблизительно, за 60 пфениговъ; брались за такую работу, на которую не находилось ни одного бѣлаго, и только изъ-за того, чтобы заслужить ту скудную плату, которая -- мы не можемъ даже понять какимъ образомъ -- могла при тамошнихъ условіяхъ хватать только на то, чтобы влачить свою жизнь. Но фактъ на лицо, что китаецъ не только существуетъ при этихъ условіяхъ (въ другихъ странахъ плата еще ниже), но ухитряется еще откладывать, и какъ скоро это удается ему, онъ уже на дорогѣ къ составленію своего благосостоянія.

Чтобы это понять, надо знать, какъ умѣренъ можетъ быть китаецъ, когда это нужно, между тѣмъ, онъ не отказываетъ себѣ ни въ хорошемъ столѣ, ни въ другихъ удовольствіяхъ, вообще онъ не скупъ въ духѣ Гарпагона, если только его средства позволяютъ ему это. Пишущій эти строки имѣлъ не разъ случай наблюдать на островѣ Явѣ за жизнью вновь прибывшаго китайца, такъ называемаго Singkehs; уже незнаніе языка не позволяетъ ему на первыхъ порахъ выступить самостоятельно. Въ большинствѣ случаевъ нанимается онъ за поденную плату въ 25 centshell (=42 пфенигамъ) въ качествѣ кули къ какому-нибудь своему соотечественнику, который, какъ коробейникъ, объѣзжаетъ страну съ различнымъ товаромъ. Отъ этой незначительной платы по крайней мѣрѣ 10 cents (17 пфениговъ) остаются нетронутыми и тщательно сохраняются до тѣхъ поръ, пока нашъ новичекъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ вполнѣ не освоится съ новою обстановкою, чтобы на свой рискъ попытать счастье. Само собою разумѣется, онъ берется за торговлю -- невидимому, это идеалъ каждаго китайца; его немногіе накопленные гроши, а можетъ быть, также и захваченныя съ собою деньги служатъ ему оборотнымъ капиталомъ. Небольшое количество товару, который онъ можетъ пріобрѣсть вначалѣ, разноситъ онъ на плечахъ по странѣ; если же онъ имѣетъ при себѣ одного или нѣсколькихъ помощниковъ-носильщиковъ, то это уже доказываетъ, что дѣла его процвѣтаютъ; какъ скоро онъ перестаетъ самъ разносить свой товаръ, а только наблюдаетъ за носильщиками, можно быть увѣреннымъ, что онъ начинаетъ чувствовать себя капиталистомъ; и такъ продолжаетъ онъ постепенно создавать свое будущее, при чемъ никогда не упускаетъ изъ вида разумнаго правила откладывать кое-что отъ каждаго заработка, какъ бы онъ ни былъ великъ или малъ.

Китайцы, прирожденные дипломаты, мастерски умѣютъ пользоваться обстоятельствами и слабостями людей, между которыми они живутъ. Какъ пользуются они своимъ вліяніемъ на менѣе цивилизованные народы, не относится до нашей статьи; но и между цивилизованными они съумѣютъ устроить себѣ тепленькое мѣстечко, если только, пока еще есть время, имъ не помѣшаютъ въ этомъ. По ихъ природнымъ способностямъ можно считать ихъ предназначенными быть всемірными рабочими; тѣ изъ нихъ, которымъ удастся стать выше простого рабочаго, становятся отличными посредниками въ торговлѣ, которые, если только дѣла идутъ хорошо, дѣлаются настоящими купцами. Ясно, чѣмъ явится подобный элементъ, полный ума и энергіи, среди нашихъ столь тяжелыхъ условій. Возможно ли будетъ, когда наступитъ рѣшающій моментъ, устранить совершенно китайцевъ? Я сомнѣваюсь въ этомъ! Какъ мы уже раньше сказали, этимъ ускорили бы мы катастрофу и дали бы поводъ къ репрессаліямъ. А это шло бы въ разрѣзъ съ слишкомъ многими интересами, въ силу обычнаго хода вещей, имѣющаго всегда въ виду только ближайшіе интересы. За китайцевъ бы стояли фабриканты, заводчики, предприниматели строительныхъ работъ. Они всегда будутъ за употребленіе китайцевъ, какъ рабочей силы. Имъ нужны самыя низкія цѣны за труды, чтобы конкуррировать съ успѣхомъ, между тѣмъ какъ требованія увеличиваются съ каждымъ днемъ. Въ Англіи уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ было предложено обратиться къ китайскимъ рабочимъ, чтобы имѣть противовѣсъ рабочимъ стачкамъ, а выше было уже замѣчено, что подобные планы возбуждались и въ Германіи. И чѣмъ болѣе будетъ пробуждаться Китай, чѣмъ больше онъ будетъ стараться укрѣпить свои силы, тѣмъ труднѣе будетъ полное устраненіе китайцевъ.

Кромѣ невыгодъ, съ которыми мы частью познакомимся еще впереди, подобный натискъ китайцевъ будетъ имѣть еще ту невыгоду, что китайцы, которые, какъ мы уже раньше видѣли, въ общемъ несклонны къ осѣдлости, внесутъ въ промышленность хищническія начала, т. е. постоянно будутъ прибывать все новыя и новыя толпы ихъ, которыя по большей части послѣ болѣе или менѣе продолжительнаго времени будутъ уходить обратно къ себѣ домой съ нажитыми деньгами; разумѣется, это только возмездіе за то, что дѣлали бѣлые люди въ продолженіи даннаго времени; но для насъ все же это крайне непріятно.

Еще важнѣе во многихъ отношеніяхъ является вопросъ съ точки зрѣнія культурнаго развитія. Хотя въ данную минуту намъ кажется немыслимо, чтобы при томъ недостаткѣ занятій, который, къ несчастью, долженъ наступить, если не явится серьезныхъ измѣненій въ существующемъ порядкѣ вещей, чтобы при этомъ недостаткѣ многочисленные китайскіе рабочіе нашли себѣ занятіе у насъ, если бы они даже удовлетворились самыми низшими работами, все же мы должны имѣть въ виду и этотъ случай. Да и кромѣ того, если бы намъ и удалось найти занятія для освободившихся рукъ, все же не подлежитъ сомнѣнію, что въ наплывѣ китайцевъ лежитъ большая опасность. До смѣшенія расъ въ началѣ не дошло бы. До сихъ поръ соприкосновеніе между бѣлыми и китайцами является настолько поверхностнымъ, что, разумѣется, не сразу можетъ появиться смѣшеніе, хотя, не говоря уже объ упомянутой выше продажѣ европейскихъ женщинъ китайскимъ рудокопамъ, были уже единичные случаи, когда человѣкъ съ миндалевидными глазами былъ увлеченъ дочерью Запада и съ своей стороны завладѣлъ ея рукою, а можетъ, и сердцемъ. Но на долгое время не могло бы оставаться безъ воздѣйствія постоянное, тѣсное соприкосновеніе; чѣмъ тѣснѣе сношеніе, чѣмъ продолжительнѣе оно, тѣмъ большее явится смѣшеніе. Оно будетъ захватывать все больше и больше вокругъ себя и все ближе и ближе будетъ надвигаться на насъ призракъ окитайчиванья. Подобные примѣры находимъ мы въ исторіи колоній финикіянъ, грековъ и римлянъ; то же самое будетъ и со всякимъ другимъ народомъ, который окажется въ подобномъ положеніи. Мѣняются времена, мѣняются люди, суть же остается все та же; въ наше же время подобное воздѣйствіе должно усилиться, такъ какъ соприкосновеніе становится разнообразнѣе, а измѣненіе видовъ ускоряется въ такой высокой степени. Да если бы это и не случилось, если бы сохранилась рѣзкая граница, если бы существовало строгое дѣленіе на касты, все же высшая раса должна была бы захирѣть, такъ какъ у нея была бы отнята та почва, на которой она развилась и продолжаетъ развиваться. Наше положеніе въ этомъ отношеніи можетъ быть сравнено съ деревомъ. Если мы привыкли прежде всего вспоминать о пахучихъ, богатыхъ красками цвѣтахъ, о прохладной тѣни, которую даетъ намъ этотъ зеленый шатеръ, можетъ быть даже о стволѣ, къ которому иногда приходилось намъ прислониться, то все же мы не должны забывать и о вѣтвяхъ и сучьяхъ, которые несутъ и листья, и цвѣты, не должны забывать, что не существовало бы ничего того, что насъ радуетъ, если бы сокрытые отъ нашихъ глазъ корни съ тысячью своихъ волоконъ не питали дерево, безъ чего оно не могло бы существовать и не исполнило бы своего назначенія. Печально выглядѣла бы ваша культура, если бы мы, все равно насколько, вздумали удалить низшіе классы общества и хотѣли бы или могли бы замѣнить ихъ другимъ основаніемъ; потому что основаніе нашего теперешняго развитія такова, что оно приноситъ нашему общественному организму постоянно новыя, въ работѣ закаленныя силы, безъ которыхъ онъ обреченъ, хотя бы и медленному, уничтоженію. Но если бы, рано или поздно, явилось бы дѣйствительное смѣшеніе расъ, въ какой бы то ни было степени, то -- по крайней мѣрѣ, мы твердо увѣрены въ этомъ -- китайцы получили бы отъ насъ очень многое; другой вопросъ, что дадутъ они намъ. Отвѣтъ почти ясенъ, если мы вспомнимъ, что приводилось здѣсь къ ихъ характеристикѣ.

Матеріальная жизнь является для нихъ исходной точкой ихъ помысловъ и поступковъ; за предѣлами ея они не знаютъ ничего. Если духовное стремленіе, которое у нихъ совершенно отсутствуетъ, играетъ слишкомъ большую роль у насъ, если оно увлекаетъ людей въ пучины метафизики, изъ которыхъ невозможно найти выхода, то все же основаніемъ этого стремленія будетъ та божественная искра, благодаря которой человѣкъ становится въ нашихъ глазахъ дѣйствительно человѣкомъ въ высшемъ смыслѣ этого слова; стремленіе это являетсяосновнымъ принципомъ каждаго благороднаго поступка.

Но какого бы мы ни держались міровоззрѣнія, существуетъ для васъ всѣхъ одна обязанность, именно: каждый долженъ былъ бы стойко стоять на томъ мѣстѣ, куда онъ поставленъ, бороться, пока онъ можетъ, и долженъ былъ бы исполнять свой долгъ по мѣрѣ силъ и совѣсти.

Къ этому относится и нашъ долгъ отыскивать средства для посильнаго отвращенія опасности, разъ она признана нами, и должны стараться сдѣлать лучшее употребленіе изъ данныхъ намъ способностей и мыслей. Относительно угрожаемаго намъ столкновенія бѣлой и желтой расъ, кажется, можетъ найтись исходъ. Еще довольно мѣста на земномъ шарѣ, чтобы дать убѣжище и пропитаніе сотнямъ и тысячамъ милліоновъ людей, способныхъ существовать въ скудно еще населенныхъ тропическихъ и подтропическихъ поясахъ а жить въ этихъ поясахъ могутъ и желтая, и черная расы. Обѣ умѣютъ обрабатывать землю, первая же изъ нихъ обладаетъ и высшей интеллигенціей, дѣлающей ее способной къ промышленности, тѣмъ болѣе, что промышленность, какъ мы раньше видѣли, должна будетъ переноситься туда, гдѣ она найдетъ подъ рукою сырой матеріалъ, гдѣ будетъ имѣться возможность платить самую низшую заработную плату. Бѣлая раса можетъ существовать только въ умѣренномъ поясѣ, можетъ только тутъ развивать всю свою рабочую силу; въ тропическомъ же поясѣ она можетъ быть дѣятельной только при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ, которыя давали бы ей возможность противостоять вліянію климата. Она могла бы тамъ выступить учительницею желтой и черной расъ; сама же исполнять всю работу, она не въ состояніи. Такъ могли бы эти три жизнеспособныя расы, черная, желтая и бѣлая, образовать подъ руководствомъ послѣдней всемірное царство, въ которомъ каждая раса нашла бы подходящее для себя мѣсто, устраняя такимъ образомъ надолго опасность ужаснаго столкновенія, при чемъ каждая изъ расъ могла бы не только сохранить свою особенность и свойственную ей культуру, но могла бы дальше развиваться и употреблять себѣ на пользу то, что выработали другія. Произошло бы соприкосновеніе, а не борьба, а бѣлая раса именно могла бы вслѣдствіе поднятія матеріальнаго благосостоянія продолжать работать надъ собственнымъ развитіемъ безъ той помѣхи, которую она встрѣчаетъ теперь.

Будетъ ли въ состояніи возвыситься надъ близъ лежащими интересами и проникнуться дѣйствительно великой цѣлью колоніальное движеніе, за которымъ все больше и больше признается правъ? Да, это была бы во истину великая цѣль, но только найти помощь въ бѣдствіи у себя дома, но отклонить на непредвидимое время опасность, угрожающую отъ сосѣдей. Если этого не случится, то рано или поздно должно произойти соприкосновеніе и частное или совершенное смѣшеніе расъ, которое поведетъ къ уничтоженію, по крайней мѣрѣ, части болѣе развитыхъ культурныхъ народовъ и направитъ то, что уцѣлѣетъ, на пути, совершенно различные отъ теперешнихъ. Слѣдить дальше за этимъ вопросомъ теперь не входитъ въ наше намѣреніе; поднятые въ этомъ отношеніи вопросы не замедлятъ въ очень не далекомъ будущемъ сдѣлаться насущными вопросами; если даже старѣйшіе изъ насъ и не доживутъ до этого, то для младшихъ поколѣній борьба за существованіе отяготится еще и этими вопросами.

Перев. съ нѣмецк. Т. Стрѣльниковой.

"Міръ Божій", No 7, 1898