ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
М. Л. МИХАЙЛОВА
СЪ ПОРТРЕТОМЪ, КРИТИКО-БІОГРАФИЧЕСКИМЪ ОЧЕРКОМЪ И БИБЛІОГРАФИЧЕСКИМЪ УКАЗАТЕЛЕМЪ
Подъ редакціей
П. В. БЫКОВА
ТОМЪ ПЕРВЫЙ
СТИХОТВОРЕНІЯ ОРИГИНАЛЬНЫЯ И ПЕРЕВОДНЫЯ.
ИЗДАНІЕ Т-ва А. Ф. МАРКСЪ
С.-Петербургъ.
I.
Слеза упоенья
Увлажила глазъ,
И тотчасъ погасъ
Огонь вожделѣнья.
II.
Пусть горитъ лампада,
Пусть очагъ пылаетъ,
Пусть сіяетъ въ небѣ
Мѣсяцъ въ сонмѣ звѣздномъ,
Пусть и солнце блещетъ:
Если мнѣ не свѣтятъ
Ненаглядной очи,
Міръ передо мною
Мглой ночной окутанъ.
III.
Какъ не вижу -- только бъ увидаться;
Увидалъ, охота цѣловаться:
Поцѣлую -- сросся бы съ тобой,
Свѣтлоокая, и тѣломъ и душой!
IV.
Лѣсомъ шла она; смотрѣлъ я,
Притаившись за кустами,
Да смотрѣлъ и мѣсяцъ съ неба
Сладострастными глазами.
Устыдясь, съ груди покровомъ
Все лицо она закрыла
И какъ будто ненарочно
Волны персей обнажила.
V.
Груди волнуются; кудри трубчатые
Бьются, дрожа, за спиной;
Почки лилеи, глаза ея сжатые
Брызнули страстной росой;
Блещутъ какъ жемчугомъ щеки пушистыя
Влагой любовной борьбы;
Медомъ поятъ меня губы душистыя...
Я ль не избранникъ судьбы?
VI.
Какъ тѣнь поутру,
Со злыми дружба --
Что часъ, то меньше;
А дружба добрыхъ --
Какъ тѣнь подъ вечеръ,
Растетъ, покуда
Не закатишься
Ты, солнце жизни.
VII.
Пусть твои благія
Мысли и дѣла
Погадить, унизить
Тщится сила зла,--
Будь какъ яркій факелъ,
Обращенный внизъ:
Пусть твой духъ, какъ пламень,
Все стремится ввысь!
Боги.
Дѣлая зло, отъ людей еще можешь укрыться; но боги
Видятъ не только дѣла, самыя мысли твои.
I.
Удѣлъ человѣка.
Нагъ на землю пришелъ я -- и въ землю нагъ возвращуся.
Отбитъ ли столькихъ заботъ этотъ печальный удѣлъ!
II.
Время.
Утромъ раскрыла листки благовонная роза... Другое
Утро прошло... Посмотри: розы прекрасной ужъ нѣтъ!
Гезіодъ.
Нимфы, найдя бездушный трупъ Гезіода въ локрійскихъ
Рощахъ тѣнистыхъ, омыли его въ своихъ чистыхъ фонтанахъ --
И этотъ холмъ надъ могилой пѣвца вознесли. Пастухи же
Бѣлорунныхъ овецъ могилу его окропили
Смѣшаннымъ съ медомъ млекомъ.-- Какъ сладостно пѣсни звучали
Этого старца, вспоеннаго свѣтлой кастальской струею!
I.
Могила Сафо.
Имя и пепелъ пѣвицы подъ этою насыпью скрыты:
Нѣжная пѣсня ея вѣчною жизнью живетъ.
II.
Статуя Ніобеи.
Въ камень живую меня превратили всесильные боги;
Мертвый камень опять къ жизни воззвалъ Пракситель.
III.
Надгробіе спартанцамъ въ Ѳермопилахъ.
О, прохожій! Скажи, какъ придешь въ Лакедемонъ, что всѣ мы,
Вѣрны законамъ его, здѣсь костями легли
I.
Молитва.
Зевсъ! Дай добра мнѣ, хотя бъ я его не просилъ у безсмертныхъ;
Зло отврати отъ меня, если бъ молилъ я объ немъ!
II.
Могила Ахиллеса.
Греки воздвигли здѣсь холмъ надъ смертной постелью Пелида...
Вѣчная Трои гроза, здѣсь онъ въ могилѣ лежитъ...
Берегъ -- ложе его... Тутъ великому сыну Ѳетиды
Волны морскія поютъ славы немолчную пѣснь.
III.
Угроза Эроту.
Зевесъ Эроту грозилъ: "Поплатишься мнѣ ты стрѣлами!"
Зевесу крылатый сказалъ: "Лебедемъ будешь, Зевесъ!"
Если зефиры легко пробѣгаютъ лазурное море,
Робкій мой духъ увлекается далью безбрежной; тогда мнѣ
Грустною кажется суша,-- спокойныя воды милѣе.
Если жъ пучина сѣдая завоетъ, и бѣлою пѣной
Берегъ высокій кропится, и злые валы, подымаясь,
Ходятъ шумливо -- я взоръ обращаю на землю, на рощи
Въ пышной, зеленой одеждѣ, и дальше отъ моря бѣгу я...
Болѣе вѣрнымъ пріютомъ земля мнѣ кажется. Чащи
Злачныхъ лѣсовъ меня манятъ широкою тѣнью: тамъ вѣтеръ
Тихо глазами сосенъ высоковершинныхъ качаетъ...
Тяжкою кажется мнѣ тогда жизнь рыбака: его хата,
Судно ломкое, трудъ его -- въ морѣ сердитомъ, а рыба --
Часто добыча невѣрная... Лучше, спокойнѣй живу я:
Сплю ли -- надъ соннымъ кудрявый яворъ махаетъ вѣтвями;
Серебропѣнный ручей мой слухъ, не пугая, лелѣетъ
Неяснымъ и сладкимъ журчаньемъ,-- и тихія думы наводитъ..
Сонъ.
(Chociaz zmuszona bedziesz mnie porzucic).
(Съ польскаго).
Пускай велитъ судьба съ тобою мнѣ разстаться...
Но если сердцемъ ты еще вѣрна любви,
Не мучь меня, когда придетъ пора прощаться,
И о разлукѣ мнѣ, прощаясь, не тверди.
Предъ грустнымъ этимъ днемъ, послѣднее мгновенье
Средь безмятежныхъ ласкъ незримо пусть пройдетъ..
Когда жъ почуешь ты разлуки приближенье,
Пускай рука твоя мнѣ яду поднесетъ...
И я прижму уста къ устамъ твоимъ, а очи
Смежитъ тогда мнѣ развѣ смерть одна...
Роскошно я усну -- во мракѣ долгой ночи,
Цѣлуя образъ твой, глядясь въ твои глаза.
И много дней пройдетъ, и много лѣтъ крылатыхъ
И долженъ буду гробъ покинуть снова я...
Тогда припомнишь ты о другѣ, сномъ объятомъ,
И съ неба ты сойдешь, чтобъ разбудить меня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Анакреонъ.
Онъ любилъ плющомъ ползучимъ
Кудри бѣлые вѣнчать
И при звонѣ чашъ глубокихъ
Въ часъ полночный пировать...
Наполняя свѣтлый кубокъ,
Бѣлъ онъ нѣгу и вино,
И, при звукахъ флейты звонкой,
Осушалось въ чашахъ дно.
Незакрытая амфора
Ароматъ вокругъ лила,
И вакханка къ долгу нѣги
Старца юнаго влекла...
Какъ ея пылали щеки,
Кровью жертвъ несмочены!
Какъ уста полуоткрыты
Были трепета полны!
И когда вкругъ шеи старца
Ручка нѣжная вилась,
Громко струны трепетали,
Пѣсня чудная лилась...
Намъ оставилъ онъ киѳару
Съ этой пѣснею живой...
Надъ далекою могилой
Долго вился плющь густой;
Долго Граціи на камень
Приносили по вѣнку,--
Дѣвы, юноши ходили
На могилу къ старику.
И теперь, когда порою
Веселится тѣсный круть --
Въ пѣснѣ старой, вѣчно юной,
Пѣснопѣвца вѣетъ духъ...
Фатализмъ.
Не борись съ судьбой напрасно!
Передъ нею все ничтожно!
Та борьба страшна, опасна,--
А побѣда невозможна.
Покорися волѣ рока,
Не ропщи, горя сомнѣньемъ,
И ни жалобъ ни упрека
Ты не шли его велѣньямъ.
Безъ сознанья и безъ мыслей
Ты за нимъ, какъ жертва, слѣдуй,--
Приведетъ ли въ бездну, въ высь ли,
Что велитъ онъ -- проповѣдуй,
Что онъ дастъ -- неси смиренно,
Что отниметъ -- брось съ презрѣньемъ,
Все въ природѣ неизмѣнно.
Если на-сердцѣ глубоко
Чувство истинное встанетъ,--
Пусть оно по волѣ рока
Расцвѣтетъ или завянетъ.
Подавлять его опасно,