Мартов Юлий Осипович - Рабочая партия и "захват власти", как наша ближайшая задача

"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть вторая.

На очереди.
Рабочая партія и "захватъ власти", какъ наша ближайшая задача.

(17 марта 1906 г. No 93),

Еще 2 года назадъ сопоставленныя въ заголовкѣ настоящей статьи понятія показались бы каждому изъ нашихъ товарищей несоединимыми. Когда еще сравнительно недавно тов. Мартыновъ написалъ свою брошюру "Двѣ диктатуры", никто въ рядахъ нашей партіи не подумалъ возразить противъ принципіальной постановки, данной въ ней вопросу о политической позиціи, занимаемой партіей рабочаго класса по отношенію къ слагающейся въ борьбѣ съ абсолютизмомъ новой Россіи. Эта позиція могла быть кратко опредѣлена формулой: партія классовой борьбы пролетаріата, россійская соціалдемократія остается партіей революціонной оппозиціи по отношенію ко всѣмъ политическимъ режимамъ, выражающимъ собою организацію классовою господства буржуазіи надъ пролетаріатомъ".

Но такъ было только "до 9-го января". Девятое января для многихъ измѣнило мѣру вещей. "Освобожденцы" послѣ 9 января узнали -- "какой чудный народъ, эти рабочіе!" и сочли возможнымъ говорить о революціи въ первомъ лицѣ. Г. Струве счелъ отнынѣ неумѣстнымъ "говорить съ царемъ". Петербургскій комитетъ партіи соц.-рев. открылъ послѣ 9 января, что "рабочій народъ идетъ дальше подъ знаменемъ партіи с.-р." (курсивъ нашъ) {Цитируемъ по "No 60 "Рев. Р."}. А откуда появилась сія пріятная увѣренность -- о томъ зри въ томъ же No почетнаго органа, гдѣ нѣкій "участникъ событія 9-го января", занимавшій, по словамъ редакціи, въ этотъ историческій день "междупартійное положеніе", но "по своему прошлому и связямъ" стоявшій "ближе къ соціалдемократамъ", открываетъ партіи с.-p., къ которой онъ нынѣ примкнулъ, слѣдующую истину: "ясно, что рабочая масса, по нутру своему (!), по кровнымъ нуждамъ своимъ пролетарская (?), имѣетъ въ своихъ рядахъ очень мало сознательныхъ соціалдемократовъ, соціалистовъ-революціонеровъ и т. п... знаю рабочую масссу и считаю себя вправѣ утверждать это (!). Утвержденіе "Искры", "Впередъ", что соц.-дем. партія опирается на массы -- миѳъ". Пришпореннымъ этимъ открытіемъ соціалистамъ-революціонерамъ -- отчего не помечтать о томъ, что рабочій народъ пойдетъ "подъ знаменемъ партій с.-р."? Если 9 января заговорившій революціоннымъ языкомъ священникъ стоялъ во главѣ сотенъ тысячъ пролетаріевъ, то почему бы послѣ 9 января не занятъ его освободившееся мѣсто "соціалистамъ", всегда говорившимъ елейнымъ языкомъ священника? "Девятое января" показало многимъ впервые, что русскій пролетаріатъ "созрѣлъ" для революціи и что, стало быть, стоитъ попытаться "внезапно" оказаться "во главѣ его". Немудрено, что неожиданно объявившійся "комитетъ мести и обороны" сообщилъ черезъ довѣрившаго ему Г. Гапона россійскому пролетаріату властный приказъ: никого не слушаться, кромѣ этого "комитета*: онъ подготовитъ вооруженіе, онъ назначитъ возстаніе, онъ все устроитъ.

Девятое января измѣнило для революціонной и радикальной демократіи мѣру всѣхъ вещей. Это не удивительно, ибо 9-е января яо только показало ей въ дѣйствіи революціонный пролетаріатъ, но и убѣдило ее въ томъ, что этотъ "сфинксъ" готовъ отдать послѣднюю каплю крови на дѣло завоеванія политической и гражданской свободы. Другое дѣло -- соціалдемократія; въ принципіальную постановку ея революціонной задачи что новаго внесло, что новаго должно было внести 9-ое января? {Разумѣется, 9-е января, именно потому, что сильно приблизило моментъ нашей побѣды, должно внести извѣстныя измѣненія въ постановку нѣкоторыхъ частныхъ вопросовъ нашей практической работы; но, какъ ни важны эти измѣненія сами по себѣ, они не ведутъ къ принципіальному пересмотру цѣлей нашей партійной работы.} Девятое января семимильными шагами приблизило насъ къ побѣдѣ. Но измѣнило ли оно историческій характеръ революціи? Очевидно, нѣтъ. А, между тѣмъ, этотъ историческій характеръ начавшейся революціи опредѣлялъ собой, какъ основной факторъ, принципы нашей тактики и сущность общихъ задачъ, которыя мы себѣ ставили для даннаго періода. Революція, которую начало собой 9-е января, остается тою же, какою мы ее считали до 9-го января: соціальной революціей буржуазіи. А наши тактическія задачи, по прежнему, всѣ опредѣляются поэтому задачей -- использовать эту буржуазную революцію въ интересахъ будущей соціальной революціи пролетаріата, то есть, прежде всего, въ интересахъ классового сплоченія пролетаріата, въ интересахъ образованія и укрѣпленія его классовой партіи.

Это такъ безспорно, что противъ этого никто ничего не возразитъ. Это такъ безспорно, что даже "умныя марксистскія статьи" на эту тему начинаютъ казаться малоинтересными и безплодными. И все же объ этомъ постоянно приходится говорить, рискуя вызвать столь знакомыя намъ издавна заявленія о тщетѣ всѣхъ умныхъ и марксистскихъ статей "въ наше время, когда"... Что подѣлаешь? Мы давно уже говорили: "Полюби насъ черненькими, а бѣленькими насъ даже "Революціон. Poс." полюбить." А чернота наша въ томъ, какъ извѣстно, и заключается, что умныя марксистскія положенія не являются для насъ парадной фразой, а претендуютъ опредѣлять собой каждый нашъ политическій шагъ -- и при томъ, не взирая на обозначенную въ календарѣ погоду...

Какъ бы то ни было, а послѣ 9 января въ нашихъ собственныхъ рядахъ заговорили о коренномъ пересмотрѣ нашихъ тактическихъ задачъ. Мы услышали -- отъ газеты "Впередъ" -- о необходимости стремиться въ ближайшемъ будущемъ къ "диктатурѣ пролетаріата и крестьянства". Тов. Парвусъ провозгласилъ лозунгъ борьбы: "безъ даря, а правительство рабочее!" и даже "соціалдемократическое временное правительство", а теперь тов. Т. объявляетъ:, да здравствуетъ временное правительство!"

Какъ видите изъ собственныхъ словъ тов. Т., для. него измѣнилось наше отношеніе къ ближайшему нашему требованію созыва всенароднаго учредительнаго собранія.

Тов. Т. находитъ, что послѣ 9-го января уже нельзя просто требовать учредительнаго собранія, а нужно готовиться къ боевому выступленію, замѣнѣ нынѣшняго правительства временнымъ революціоннымъ правительствомъ и созыву учредительнаго собранія этимъ послѣднимъ. Какъ будто бы мы, соціалдемократы, до 9 января намѣревались или склонны были хоть на минуту довѣрить роялистскому правительству созывъ того учредительнаго собранія, которому мы ставимъ задачу провозглашенія народовластія, какъ будто мы до 9 января допускали, какъ будто бы мы имѣли право хоть на минуту допустить, что рѣшительный моментъ въ революціонномъ преобразованіи современнаго режима не потребуетъ насильственнаго устраненія господствующей правительственной клики. Но, хорошо это зная, мы въ то же время сознавали, что моментъ для нанесенія этого рѣшающаго "физическаго" удара не можетъ быть произвольно выбравъ той или другой политической партіей, что этотъ благопріятный моментъ будетъ данъ революціонной массѣ всѣми условіями наибольшей дезорганизаціи механизма реакціи и наибольшаго революціоннаго сплоченія ея самой. Идти "во главѣ" революціонныхъ событій -- это значитъ, подмѣтить наступленіе такого момента и подготовиться въ руководящей роли въ немъ. Только такая точка зрѣнія, діаметрально противоположная авантюристскому "дѣланію революціи", допустима для соціалдемократа. И съ этой точки зрѣнія, 9-е января не внесло принципіальной перемѣны въ наше положеніе. Какъ и прежде, мы знаемъ, чти, не побѣдивъ реакціи "на улицѣ", мы не обезпечимъ успѣхъ революціи. Но, какъ и прежде, мы знаемъ, что заранѣе фиксировать моментъ этой побѣды между первой большой схваткой военныхъ силъ абсолютизма съ массами и созывомъ перваго представительнаго собранія представляется совершенно произвольнымъ. А, между тѣмъ, тов. Т. какъ бы пытается именно фиксировать заранѣе моментъ рѣшающаго боя. Онъ говоритъ, что послѣ 9-го января рабочее движеніе "уперлось въ выступленіе". Это -- какъ посмотрѣть. Если тов. Т. имѣетъ въ виду только то, что логическимъ развитіемъ 9 то января является боевое выступленіе, онъ, конечно, правъ, и это такъ ясно даже для человѣка, ни когда не писавшаго "умныхъ марксистскихъ статей", что это поняли иные наши буржуазные радикалы. Но если онъ хочетъ сказать, что послѣ 9 января массовое самодѣятельное выступленіе пролетаріата мыслимо только, какъ прямое вооруженное нападеніе на бастиліи, то онъ неправъ а его неправота доказывается всѣми событіями послѣднихъ 2-хъ мѣсяцевъ. Послѣ 9 января россійскій пролетаріатъ, не отступая ни на шагъ отъ того пункта, который былъ завоеванъ движеніемъ въ этотъ день, смогъ развить громадное стачечное и столь же громадное политически-демонстраціонное движеніе, внесшее колоссальное разложеніе въ станъ его враговъ и сильно укрѣпившее всѣ его позиціи. Послѣ 9 января петербургскій пролетаріатъ, не теряя бодрости и не ослабляя своей революціонности, провелъ политическую кампанію противъ "комедіи Шудловскаго". Нельзя, стало быть, такъ просто утверждать: движеніе уперлось въ выступленіе. Когда оно въ этомъ смыслѣ "упрется" въ моментъ боевого выступленія, тогда, вѣроятно, тов. Т. придется уже не опредѣлять эту психологическую границу "перваго дня революціи", а развѣ что заносить въ свой календарь ее, какъ дату уже начавшагося побѣдоноснаго выступленія.

И еще разъ -- вѣрно одно: 9-е января и послѣдующія событія такъ приблизили насъ политически и психологически въ моменту активнаго выступленія, что партія должна усиленно готовиться встрѣтить этотъ моментъ во всеоружіи. Мы были бы очень рады теперь же подробно побесѣдовать съ тов. Т. о томъ, какъ именно готовиться, если бы, въ связи съ вышеуказаннымъ, не должны были предварительно устранить другія, недоразумѣнія", собранныя въ разбираемой статьѣ.

Если проблематична высказанная въ столь общей формѣ истина, что рабочее движеніе послѣ 9 января уперлось въ выступленіе, такъ что и податься ему некуда, пока мы не "организуемъ условія побѣды" и не призовемъ въ выступленію, то уже совершенно непонятно, почему это мы послѣ 9 января должны кричать: "да здравствуетъ временное правительство"? У тов. Т., въ пользу выдвигаемаго имъ революціоннаго лозунга, имѣются два соображемія: первое -- то, что временное правительство необходимо для обезпеченія свободы созыва учредительнаго собранія, очистки правительственной администраціи, "реорганизаціи войска" и т. д. Второе -- то, что во временномъ правительствѣ можемъ и должны оказаться мы, соціалдемократы. (Впрочемъ, тов. Т. согласился бы говорить "да здравствуетъ", если бы даже и думалъ, что "насъ" въ правительствѣ не будетъ).

Что касается перваго соображенія, то опять же неизвѣстно, почему до 9-го января мы не должны были заботиться объ обезпеченіи условія свободнаго созыва Учредительнаго Собранія, свободы агитаціи etc., равно какъ объ основательной очисткѣ авгіевыхъ конюшенъ бюрократіи, полиціи и войска? И я думаю, что каждый смотрящій впередъ соціалдемократъ "заботился" объ этихъ важныхъ вещахъ. Но почему же до 9 января мы могли разсчитывать, въ роли наиболѣе революціонной народной партіи, достигнуть этого, давя на всякое правительство, формально созывающее Учредительное Собраніе, давленіемъ революціонной "улицы", а послѣ 9 января мы должны "подымать выше" и стремиться изъ партіи оппозиціонной стать возможно скорѣе партіей правящей? Или только потому, что до 9 января наша тактическая мудрость гласила не "якобинецъ -- соціалдемократъ" "якобинецъ или соціалдемократъ", послѣ же 9-го января мы нашли, что на нашъ вѣкъ хватить уже обнаруженнаго нами анти-якобинскаю пуританизма?

Если то или другое правительство въ томъ или другой моментъ революціи станетъ поперекъ пути развитія -- мы должны стремиться свалить его. Это -- азбука революціи. Какое правительство не стояло во главѣ революціонно трансформирующагося государства, мы должны держать его подъ своимъ давленіемъ, въ качествѣ независимой классовой партіи -- этого безусловно требуютъ интересы революціи и специфическіе классовые интересы пролетаріата. По такъ какъ всякое правительство, стоящее во главѣ страны во время данной революціи, рядомъ съ задачей разрушеніе самодержавно-сословнаго строя, должно будетъ выполнять задачу

(постепенной консолидаціи свободнаго буржуазнаго режима, такъ какъ всякое такое правительство должно будетъ заботиться о поддержаніи "общественнаго порядка", кредита, "внѣшней безопасности* и т. д., то, очевидно, что наша партія, принявъ непосредственное участіе во временномъ правительствѣ, связавъ себя съ нимъ хотя бы только принципіальнымъ лозунгомъ: "да здравствуетъ временное правительство" -- должна будетъ связать себя въ своей принципіальной оппозиціи этимъ сторонамъ дѣятельности даннаго правительства, по необходимости носящихъ на себѣ печать классоваго характера слагающагося общественнаго строя. А это значитъ -- для соціалдемократіи -- на время отказаться отъ всесторонней борьбы со всѣмъ буржуазнымъ обществомъ во всѣхъ его проявленіяхъ.

"Изгнаніе всѣхъ кровожадныхъ негодяевъ" -- очень хорошее и очень нужное дѣло. Но до 9 января мы всѣ полагали, что сіе дѣло можетъ производиться не только помощью якобинскихъ, декретовъ сверху, но и при помощи народнаго движенія снизу. Разница, между прочимъ, та, что при пользованіи первымъ методомъ -- вы обязуетесь не только вытѣснить "кровожадныхъ негодяевъ", скажемъ, изъ полицейскихъ участковъ, но и наложить на ихъ замѣстителей печать своего благоволенія, выдать имъ "сертификатъ цинизма", а, можетъ быть, и титулъ "друзей народа". Вѣдь, говорить же тов. Парвусъ (въ вышеназванномъ листкѣ): "никакіе писанные законы не могутъ обезпечить свободу, покуда всѣ мѣста въ судахъ, въ канцеляріяхъ, въ полиціи, заняты врагами народа и войско находится подъ командой офицеровъ изъ враждебнаго рабочему народу класса".

Что и говорить: пріятно чувствовать, что въ судахъ и даже въ полиціи сидятъ не враги, а друзья народа! Только... только не получается ли это пріятное ощущеніе цѣной маленькой перестановки понятій о томъ, кто другъ и кто врагъ рабочаго класса?

Недурно мечтать о томъ, чтобы войско (постоянное войско?) "реорганизованное", конечно, находилось "подъ командой офицеровъ" -- изъ "невраждебнаго" рабочему народу класса! Только... не значитъ ли это подмѣнить борьбу за вооруженіе народа жоресовской борьбой за "демократизацію арміи" и не значитъ ли между рабочимъ классомъ и "враждебными ему классами" по-жоресовски же "создать" "не враждебный* ему классъ...мелкой буржуазіи?

Товарищъ Т. теперь, быть можетъ, согласится, что воздержаніе отъ возгласа "да здравствуетъ временное правительство" находить себѣ объясненіе въ чемъ-то другомъ, кромѣ "анти-революціоннаго предразсудка".

Извѣстный революціонеръ Распайль, пять разъ осуждавшійся на смерть и много лѣтъ пробывшій въ тюрьмахъ, былъ въ 70-хъ годахъ избранъ въ французскую Палату. При открытіи сессіи онъ, въ качествѣ старѣйшаго по возрасту депутата, оказался временнымъ предсѣдателемъ, и, въ качествѣ такового, ему при входѣ въ залъ, жандармы отдавали полагающуюся по ритуалу честь. Старый заговорщикъ иронически воскликнулъ: "первый разъ въ жизни мнѣ приходится шествовать между двумя жандармами, причемъ они не держатъ меня за шиворотъ". Но и тугъ, проученный житейскимъ опытомъ, бывшій "карбонарій" не поспѣшилъ провозгласить: "да здравствуетъ республиканская жандармерія!" -- и окагзался правъ: довольно скоро жандармы опять отводили его въ долголѣтнее тюремное заключеніе, если не ошибаюсь, за оскорбленіе президента республики.

Представляется не невозможнымъ, что революціонная стихія вознесетъ русскую соціалдемократическую партію такъ "высоко", что ея представителямъ случится временно состоять съ полиціей (республиканской!) въ такихъ же любезныхъ отношеніяхъ, въ какихъ находится Распайль въ упомянутую выше единственную минуту его жизни. Но, слѣдуя примѣру испытаннаго въ заговорахъ старца, не поспѣшимъ на любезную улыбку "реорганизованной" полиціи отвѣтствовать "да здравствуетъ!", не поспѣшимъ отказаться отъ нашего традиціоннаго "предрасудка". Тѣмъ болѣе не будемъ спѣшить теперь, когда при проходѣ между жандармами насъ съ товарищемъ Т. ждетъ все-таки скорѣе движеніе ихъ рукъ въ сторону нашего "шиворота", чѣмъ въ сторону собственныхъ козырьковъ!

Или мы, классовая партія, стремимся къ политической власти только для непосредственнаго осуществленія революціонной диктатуры пролетаріата -- и тогда мы остаемся принципіально непримиримой оппозиціей ко всякому правительству и не отказываемся отъ "предразсудка", запрещающаго намъ сквернить уста сочетаніемъ словъ: "да здравствуетъ" и "правительство." Или же мы, заинтересованные въ скорѣйшемъ, всестороннемъ и успѣшномъ развитіи наступающей буржуазной революціи, но видимъ другого средства содѣйствовать ей, какъ принявъ участіе въ правительствѣ, реорганизующемъ современную Россію, въ качествѣ одной изъ "правящихъ партій" -- и тогда мы прекращаемъ срою классовую оппозицію всѣмъ силамъ современнаго общества, стоящимъ внѣ пролетаріата, беремъ на себя прямую отвѣтственность за всѣ плоды исторической ограниченности буржуазной революціи, боремся не только противъ присутствія въ администраціи обновленной Россіи элементовъ реакціонныхъ, но и за замѣну ихъ опредѣленные элементами прогрессивными, освящаемъ цѣлый рядъ "реорганизованныхъ" институтовъ политическаго господства буржуазіи -- армію и офицерство, полицію и тюремщиковъ, бюрократію и магистратуру -- и... оказываемся въ извѣстный моментъ въ рѣзвомъ антагонизмѣ съ той массой пролетаріата, по отношенію въ которой, несмотря на наше участіе въ управленіи страной, остаются въ силѣ всѣ "имманентые" законы буржуазнаго строя -- имя же имъ нищета, безработица, неравенство, несвобода.. Или-или!

Конечно, если бы вѣрно было, что для торжества народовластія, для торжества революціи необходимо, чтобы соціалисты взяли въ свои руки направленіе "государственнаго корабля", то революціонная партія пролетаріата должна была бы отказаться отъ своей политической независимости и воскликнуть вслѣдъ за Горой:

"Пропадай наша репутація, лишь бы спасти свободу!"

Но такой коллизіи въ дѣйствительности не можетъ быть мѣста: въ качествѣ революціонной оппозиціи, пролетарская партія, слѣдуя революціонной, т. е. "умной марксистской" тактикѣ, можетъ и должна явиться рычагомъ развитія буржуазной революціи, тогда какъ, наоборотъ, ставъ партіей правящей, она, неизбѣжно связывая себѣ руки въ организаціи классовой борьбы пролетаріата, тѣмъ самымъ уменьшитъ силу своего вліянія на ходъ революціи.

Товарищъ Т., также какъ и товарищъ Парвусъ, полагаетъ, что захватъ власти въ моментъ паденія самодержавія диктуется намъ тѣмъ, что -- кромѣ насъ некому. На-лицо или идеалистическія группы, не опирающіяся на соціальныя силы, или же соціальныя силы, хотя и способныя къ политической организаціи, но не заинтересованныя въ полной побѣдѣ революціи. А потому, или мы должны взять въ свои руки временное правительство, или же должны отказаться отъ лозунга полнаго народовластія, чуть ли не даже отъ свободныхъ выборовъ въ учредительное собраніе и отъ очищенія полиціи отъ Мымрецовыхъ. Но изъ рукава же намъ "вытряхивать" революціонную демократію!

Невозможно здѣсь разбирать детально этотъ несомнѣнно новый взглядъ на соціально-политическія отношенія въ современной Россіи. Вся политика нашей партіи до сихъ поръ опредѣлялась радикально-противоположной оцѣнкой дѣйствительности. Сложная -- для многихъ головоломная -- постановка нашихъ тактическихъ задачъ, опредѣлялась нашимъ представленіемъ о томъ, что пролетаріатъ своимъ собственнымъ движеніемъ вызываетъ въ политической жизни и въ революціонной роли рядъ слоевъ общества, доселѣ казавшихся политичесви-аморфными;-- что по мѣрѣ, того, какъ съ разложеніемъ "стараго режима" эти соціальные слои политически самоопредѣляются, они реализуютъ въ свою пользу всѣ тѣ преимущества надъ пролетаріатомъ, которыя потенціально заключаются въ ихъ болѣе "привилегированномъ" положеніи въ классовомъ обществѣ; что, поэтому, заключать отъ видимаго "небытія" другихъ крупныхъ организованныхъ общественныхъ силъ, кромѣ пролетаріата, къ тому, что въ моментъ ликвидаціи абсолютизма "мы не можемъ" является плодомъ чистѣйшаго раціонализма и утопизма.

Это такъ просто сказать: гдѣ она, эта демократія? Интеллигенція -- безпочвенна и безсильна -- разъ; промышленный капиталъ -- не связанъ съ народомъ и антидемократиченъ -- два; крестьяне -- неорганизованны, политически некультурны и къ самостоятельной роли не пріучены -- три; ремесленники -- не имѣютъ политическихъ традицій -- четыре; а посему откуда возьмется революціонная де. мократія?

Какъ все это напоминаетъ старыя торжествующія перечисленія народниковъ, которые "искали и не ваходили" основныхъ элементовъ для капиталистическаго развитія въ Россіи! И, однако" жизнь насмѣялась и нашла.

"Подрастаютъ", соглашается товарищъ Т. относительно разныхъ элементовъ буржуазной демократіи, но, успокоительно прибавляетъ онъ, пока они подрастаютъ, пролетаріатъ растетъ. А такъ какъ идеологическій оптимизмъ нашихъ революціонеровъ растетъ подчасъ еще быстрѣе, чѣмъ грузное тѣло пролетарской борьбы, то, не успѣемъ мы еще замѣтить сколько-нибудь выросшаго изъ пеленокъ дѣтища буржуазной демократіи, а передъ нами уже несомнѣнно будетъ куча проектовъ "совпаденія политической и соціалистической революціи" по тому случаю, что "мы" уже перерасли (въ собственномъ воображеніи!) всѣ рамки революціи буржуазной и изящнымъ движеніемъ ноги отбросили всѣ тактическія трудности, вытекающія изъ своеобразнаго положенія русскаго пролетаріата въ развертывающейся буржуазной революціи.

Вернемся все же въ нашей россійской демократіи. Изъ рукава, конечно, намъ ее никто не вытряхнетъ -- что и говорить! Но и въ рукавѣ ее, какъ ни медленно она подрастаетъ, тоже неспрячешь. И, прежде всего, ее нельзя отрицать на томъ простомъ основаніе, что въ данный моментъ ея роль въ качествѣ революціоннаго двигателя еще очень незначительна по сравненію съ ролью пролетаріата.

Для марксиста роль, которую въ опредѣленный историческій періодъ долженъ сыграть данный соціальный слой, опредѣляется, въ конечномъ счетѣ, не столько его политическимъ прошлымъ, не столько его идеологіей и традиціями, сколько объективнымъ значеніемъ историческаго момента въ развитіи общества. И если не фраза наши слова, что мы идемъ къ буржуазной революціи, то намъ не придется долго смотрѣть въ увеличительное стекло, чтобы найти субъективные факты этой буржуазной революціи. Сто милліоновъ крестьянъ, добрый десятокъ милліоновъ мелкихъ производителей въ промышленности -- достаточно широкая народная база для русскаго "якобинства" въ достаточно горючій матеріалъ для революціи. Каждый шагъ въ разложеніи абсолютизма приближаетъ моментъ ихъ тѣснаго сближенія съ столь слабыми еще идеологическими представленіями демократіи.

Крупная роль, которую играетъ и будетъ играть въ россійской революціи пролетаріатъ, дѣлаетъ вполнѣ возможнымъ такое положеніе, когда борьба пролетаріата за дальнѣйшее упроченіе и развитіе революціи отождествится съ борьбой за непосредственное обладаніе политической властью. Наступленіе такого момента будетъ, разумѣется, ускорено, если всѣ сильныя буржуазно-революціонныя партіи отцвѣтутъ, не успѣвши расцвѣсть. И въ этомъ случаѣ пролетаріатъ не сможетъ отвернуться отъ политической власти. Но разумѣется также, что, получивъ ее въ ходѣ соціальной борьбы, онъ не сможетъ ограничить себя въ ея пользованіи рамками буржуазной революціи. Если онъ получитъ власть, какъ классъ (а мы съ товарищемъ Т. только о такомъ овладѣніи властью и говоримъ), онъ не сможетъ не повести революціи дальше, не сможетъ не стремиться къ прямой борьбѣ со всѣмъ буржуазнымъ обществомъ. Конкретно это значитъ -- либо новое, повтореніе парижской коммуны, либо начало соціалистической революціи "на Западѣ" и ея переходъ въ Россію. И мы обязаны будемъ стремиться ко второму.

Къ такой перспективѣ мы, во всякомъ случаѣ, должны готовиться. Но готовиться въ ней можно только однимъ путемъ -- только организуя пролетаріатъ въ партію, оппозиціонную буржуазно-демократическому государству. И лучшій путь для такой организаціи -- путь развитія буржуазной революціи снизу давленіемъ пролетаріата на стоящую у власти демократію.

Классъ, подготовленный къ роли оппозиціоннаго двигателя революціи, будетъ готовъ и къ роли ея политическаго хозяина, если историческое развитіе приведетъ его, вопреки его стремленіямъ, вплотную къ государственной власти. Но не обратно.

Ибо въ мало-расчлененной политической средѣ объективный смыслъ "игры на захватъ власти" можетъ оказаться совсѣмъ инымъ, чѣмъ думаютъ сами игроки.

Въ то время, какъ товарищъ Троцкій говоритъ: -кромѣ насъ некому", а товарищъ Нарву съ провозглашаетъ "временное соціодемократическое правительство* -- газета "Впередъ" объявляетъ: "диктатура пролетаріата и крестьянства".

"Впередъ" не требуетъ, подобно товарищу Т, обойти тѣ препятствія по пути прямолинейной тактики, которыя ставятся существованіемъ разныхъ "промежуточныхъ" классовъ. Онъ не пробуетъ, подобно товарищу Т., изолировать мысленно пролетаріатъ, какъ дѣйствительнаго носителя революціоннаго развитія съ первыхъ же дней революціи. Но онъ тоже хочетъ, чтобы давленіе пролетаріата на революцію шло не "снизу* только, не только съ улицы, но и сверху, изъ чертоговъ временнаго правительства. И онъ дастъ формулу: диктатура пролетаріата и крестьянства. Иначе говоря: то, что товарищу Нарву су представляется какъ "временное соціалдемократическое правительство", подъ перомъ Редакція "Впередъ" превращается въ подлинный правительственный "блокъ* пролетаріата и мелкой буржуазіи.

Для блага революціи чего не сдѣлаешь! Почему бы и не составить правительственный блокъ изъ соціалистовъ и демократовъ для очищенія бюрократіи отъ "кровожадныхъ негодяевъ", для реорганизаціи арміи, для укрѣпленія демократіи? Только, вѣдь, и Жоресъ для этихъ самыхъ цѣлей организовалъ свой союзъ демократіи и пролетаріата!

Или-или! Задача "завоеванной власти" мыслима только въ двухъ формахъ: или пролетаріатъ овладѣваетъ государствомъ, какъ классъ ("рабочее правительство"), но тогда онъ это дѣваетъ въ результатѣ борьбы со всѣмъ буржуазнымъ обществомъ въ цѣломъ и проводитъ свою суверенную волю противъ этого общества въ непосредственныхъ цѣляхъ своей эмансипаціи. Но тогда онъ уже фактически подошелъ къ предѣламъ "буржуазной революціи". Въ этомъ случаѣ весь нашъ -- русскихъ соціалдемократовъ -- анализъ историческаго положенія русскаго пролетаріата и его задачъ былъ невѣренъ и намъ надо, не откладывая дѣла, радикально пересмотрѣть нашу программу.

Или же рѣчь идетъ объ участіи -- для блага революціи, конечно,-- соціалдемократіи въ революціонно-демократическомъ правительствѣ, и тогда намъ не мѣшаетъ теперь же вступить въ политическій "блокъ" съ представителями той соціальной силы, съ которой вмѣстѣ мы будемъ.осуществлять "диктатуру". Въ этомъ случаѣ намъ надо сейчасъ же пересмотрѣть принципы нашей тактики. Въ ожиданіи, утѣшимся мыслью, что, подобно извѣстному щедринскому прокурору, у нѣкоторыхъ "непримиримыхъ революціонеровъ" соціалдемократіи, чье недреманное око ревностно изыскиваетъ разные виды оппортунистическаго злодѣйства, подлинный оппортунизмъ свиваетъ себѣ гнѣздо какъ разъ подъ другимъ глазомъ...

Или-или! Или самый вульгарный жоресизмъ, или же отрицаніе характера данной революціи.

Но какъ ни исключаютъ логически другъ друга обѣ перспективы, психологически онѣ, пожалуй, могутъ быть между собой сближены. Забудемъ только на минуту, что для насъ овладѣніе государственной машиной, со стороны нашей партіи, мыслимо лишь im Auftrage (по порученію) рабочаго класса, какъ политическое выраженіе его классовой побѣды надъ буржуазнымъ обществомъ. Представимъ себѣ, что партія овладѣваетъ политической властью не потому, что пролетаріатъ реально и идеально "отмежевался" уже отъ всего буржуазнаго общества и объявилъ ему войну, а потому только, что эта партія оказадась бойчѣе, ловчѣе, конспиративно-подготовленнѣе въ данный моментъ, популярнѣе и т. д., всѣхъ другихъ партій. Тогда передъ нами будетъ политическій фактъ, который допускаетъ, съ одинаковымъ правомъ, различное, наименованіе: я могу назвать его "рабочимъ правительствомъ" и даже "соціалдемократическимъ правительствомъ и я буду правъ, ибо Правительство это будетъ вознесено рабочими массами и будетъ состоять изъ людей, сознающихъ себя соціалдемократами. Но я смогу назвать его также и "диктатурой пролетаріата и крестьянства", ибо несомнѣнно, что реальная сила, которую будетъ выражать данное правительство при этихъ условіяхъ, будетъ ничѣмъ инымъ, какъ союзомъ мелкой буржуазіи и пролетаріата, въ силу достаточныхъ историческихъ основаній осуществившимися подъ флагомъ соціалдемократіи, а не подъ ярлыкомъ какой-нибудь "якобинской" партіи.

Но ничто можетъ помѣшать мнѣ посмотрѣть на то же явленіе съ третьей точки зрѣнія и, принявъ во вниманіе дальнѣйшія судьбы классоваго движенія пролетаріата, сказать, что я имѣю передъ собой: раствореніе классовой борьбы въ безформенномъ движеніи "демократіи".

Остается поставить только одинъ вопросъ: исторія "бѣдной русской мысли", столько уже шутокъ продѣлавшая надъ нами, не собирается ли "вытряхнуть изъ своего рукава* подлинную революціонно-демократическую партію въ видѣ той самой "соціалдемократіи", которая возьметъ въ свои руки власть въ моментъ паденія самодержавія?

На этомъ можно и покончить съ вопросомъ о цѣли выступленія. Другой затронутый въ письмѣ товарищемъ Т. вопросъ о томъ, какъ "организовать" и какъ "развязать" революцію, потребуетъ особой статьи. Въ ней мы покажемъ, какъ неправильное освѣщеніе вопроса о непосредственной цѣли борьбы ведетъ къ неправильной постановкѣ вопроса о революціонной тактикѣ.

Л. Мартовъ.