Мартов Юлий Осипович - Не начало ли поворота?

"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть первая.

Не начало ли поворота?

(15 іюля 1905 г., No 105).

Земскій либерализмъ можетъ съ чувствомъ удовлетворенія отмѣтить, труды только что закончившагося московскаго съѣзда. Впервые за все время своего долголѣтняго существованія онъ нашелъ въ себѣ мужество разорвать съ традиціями дворянской пореформенной оппозиціи и попытаться играть политическую роль на европейски -- буржуазный ладъ.

Обольщаться этимъ результатомъ земской эволюціи, разумѣется, не приходятся. Камни должны были заговорить; россійское купечество должно было зашевелиться; броненосцы -- угрожать крѣпостямъ, чтобы русскій либерализмъ сдѣлалъ минимумъ того, чего отъ него требовала прежде всего его собственная политическая выгода. Стать безповоротно на почву конституціонализма и проявить хотя бы небольшое желаніе опереться на народъ -- это не было бы "преждевременно" и годъ тому назадъ, и если бы земскій либерализмъ тогда уже сдѣлалъ это, позиція его была бы много выгоднѣе. Было ли бы это лучше для революціи -- вопросъ другой.

Такъ или иначе, а либеральное движеніе сдѣлало на іюльскомъ съѣздѣ большой шагъ впередъ, и съ нимъ приходится отнынѣ считаться, какъ съ факторомъ, пытающимся занять самостоятельное мѣсто въ народной борьбѣ, ведущейся противъ самодержавной бюрократія.

Къ сожалѣнію, офиціальныхъ отчетовъ о съѣздѣ у насъ не имѣется, и мы должны опираться только на свѣдѣнія сообщаемыя иностранными корреспондентами.

Извѣстно, что земскій съѣздъ собрался, вопреки настойчивымъ попыткамъ правительства не допустить его. До 250 войскахъ и думскихъ представителей явилось въ Москву, несмотря на "запретительный циркуляръ", разосланный по губернаторамъ. Вмѣшательство властей въ самыя засѣданія съѣзда окончилось для нихъ жалкимъ фіаско: земцы устояли передъ натискомъ полиціи, самодержавная полиція не устояла передъ первымъ -- со стороны вождей имущаго либерализма -- серьезнымъ отпоромъ. И если булыгинскій циркуляръ о "допущеніи" земцевъ и думцевъ въ Москву, очевидно, имѣлъ тотъ лишь результатъ, что съѣхались преимущественно лѣвые элементы земской массы, то треповскій приказъ о распущеніи "незаконнаго собранія", въ свою очередь, только окрасилъ занятія съѣзда въ болѣе "красный" цвѣтъ давъ земцамъ возможность дешевой цѣной получить "боевое крещеніе". Въ результатѣ этихъ воздѣйствій правительства, іюльскій съѣздъ получилъ характеръ, выгодно отличающій его отъ прежнихъ.

"Шиповцы" сидѣли, набравъ въ ротъ воды, а въ лагерѣ конституціоналистовъ, царившихъ на съѣздѣ, оттѣнокъ Петрункевича взялъ рѣшительный перевѣсъ надъ болѣе умѣренными оттѣнками.

Съѣздъ сурово высказался о проектѣ Булыгина. Сгоряча онъ даже отвергъ предложеніе бюро "не бойкотировать" провозвѣщенную государственную думу, а участвовать въ выборахъ. Но затѣмъ подъ давленіемъ того же бюро, онъ взялъ назадъ это рѣшеніе и постановилъ оставить вопросъ (объ участіи въ выборахъ) открытымъ до слѣдующаго съѣзда, имѣющаго быть экстренно созваннымъ по офиціальномъ объявленіи о пожалованіи Россіи булыгинской, съ позволенія сказать, конституціи.

Противорѣчіе въ голосованіяхъ по этому вопросу имѣетъ очень серьезное значеніе и на немъ слѣдуетъ остановиться.

Политическая позиція, которую занялъ іюльскій съѣздъ, есть позиція конституціоналистскаго демократизма "освобожденцевъ". Стоя на этой позиціи, необходимо кореннымъ образомъ отвергнуть булыгинское "представительство". Это и сдѣлали земцы. Но что представляетъ собой это самое представительство? Ни болѣе, ни менѣе, какъ выводъ изъ того самаго "земскаго и городскаго самоуправленія", на почвѣ котораго выросъ и развился русскій либерализмъ, представленный на съѣздѣ. Отрицаніе "булыгинской конституціи" есть отрицаніе земскаго либерализма въ томъ видѣ, какъ онъ сложился исторически, иго есть крутой разрывъ со всей традиціей либеральной партіи. Традиціонный русскій либерализмъ привыкъ исходить отъ "венскаго Положенія" 1864 года въ своей тактикѣ и неизмѣнно возвращаться къ нему въ своихъ программныхъ требованіяхъ. Давно ли сами либералы не считали для Россіи пригоднымъ что бы то ни было, кромѣ принципа "всесословно"-цензового представительства, положеннаго въ основу этого Положенія? Давно ли слово "Земскій Соборъ" являлось альфой и омегой ихъ политической программы? Если теперь на іюльскомъ съѣздѣ произошелъ этотъ разрывъ съ традиціей, если воплощенный въ проектѣ Булыгина (въ отдѣлѣ объ организаціи представительства) былой идеалъ самыхъ "передовыхъ" земцевъ, если онъ нынѣ отшатнулъ отъ себя тѣхъ же земцевъ, то въ этомъ интересномъ явленіи безпристрастный и вдумчивый наблюдатель замѣтитъ признакъ колоссальнаго роста народной революціи. Она, эта стихія великой русской революціи, оборвала пуповину, связывающую русскій либерализмъ съ историческими традиціями просвѣщенной части дворянства, съ пресловутой "эпохой великихъ реформъ". И тотъ, кому партійная близорукость не мѣшаетъ наблюдать дѣйствительность, не сможетъ не замѣтить въ этомъ воздѣйствіи революціонной стихіи осмысливающее вліяніе работъ соціалдемократіи, которой удалось въ теченіе послѣдняго года сдѣлать популярными демократическія идеи и оформить то систематическое давленіе народныхъ массъ, которое учитывалось либералами на ихъ съѣздѣ. Идейную побѣду пролетаріата прежде всего знаменуетъ рѣшеніе іюньскаго съѣзда безповоротно отвергнуть булыгинскую Думу.

Земцы увидѣли, что не только "сословно-бытовой", но и "всесословно-земскій" цензъ въ данной исторической обстановкѣ, означаетъ сохраненіе всѣхъ прерогативъ самодержавія, означаетъ самаго худшаго сорта "мнимый конституціонализмъ". Они увидѣли, наконецъ, то, что имъ говорили съ самаго начала соціалдемократы, и пришли къ всеобщему избирательному праву, какъ единственной гарантія парламентаризма (разумѣется по возможности, ограничивъ полноту его примѣненія въ своихъ конституціонныхъ проектахъ).

Но если, ставъ на эту дорогу, земскіе либералы могутъ спасти себя отъ растворенія въ реакціонной массѣ, противъ которой ведетъ свою борьбу русскій народъ, то этимъ шагомъ они -- увы!-- начали исторію своей ликвидаціи, какъ партіи земской.

За съѣхавшимися въ Москву представителями стоитъ плотная масса истинныхъ "людей земли", довѣрившихъ имъ представительство своихъ соціальныхъ интересовъ. Эта плотная масса землевладѣльцевъ и городскихъ олигарховъ связана съ "всесословнымъ цензомъ" и со всѣми, надстроенными на немъ, сословными неравенствами чѣмъ-то болѣе прочнымъ, чѣмъ идеологическая привычка. Эти "люди земли" кровными узами связаны съ пореформенной системой мѣстнаго самоуправленія, входящаго, какъ часть въ цѣлое, въ систему дворянской и помѣстной гегемоніи въ общественной жизни Россіи. Эти "люди земли" проявили въ достаточной мѣрѣ свое умѣніе использовать свои политическія привилегіи, и исторія земскаго обложенія, земскихъ попытокъ регулированія крестьянскаго вопроса и рабочаго вопроса въ сельскомъ хозяйствѣ ярко свидѣтельствуетъ объ этомъ ихъ умѣніи. Брошенная общественнымъ развитіемъ въ политическую оппозицію, эта земская масса, во многихъ своихъ интересахъ соціально-реакціонная, налагала на русскій буржуазный либерализмъ печать его до-нынѣшней анти-народности. Обостреніе политической борьбы, вызванное могучимъ ростомъ рабочаго движенія, заставляетъ политическую партію, стоящую во главѣ земствъ, разорвать узы, порабощавшія ее этимъ "людямъ земли". Но тѣмъ самымъ конституціонная партія обрубаетъ тѣ корни, которые ее до сихъ поръ питали. И въ вопросѣ о тактикѣ, которую надлежитъ занять по отношенію къ выборамъ въ "Думу", либералы нащупали эту свою бѣду.

Отстраниться отъ участія въ выборахъ въ думу въ данный моментъ, когда они только еще собираются искать себѣ новую соціальную опору,-- это значитъ содѣйствовать эмансипаціи "людей земли" отъ политическаго руководительства ихъ до-нынѣшнихъ вождей. Это очевидно, какъ сама истина. Съ принятіемъ въ программу всеобщаго избирательнаго права, конституціоналисты перестали быть "земской" партіей въ старомъ смыслѣ. Устраняясь отъ выборовъ въ думу, они ту земскую массу, которая, по своимъ интересамъ, отнюдь не склонна отказаться отъ своей привилегіи, толкаютъ на образованіе новой, дѣйствительно земской партіи, которая не жертвовала бы народному движенію этими привилегіями. Если конституціоналисты проведутъ среди либераловъ бойкотъ при выборахъ въ думу, они могутъ быть увѣрены, что большинство помѣщиковъ приметъ участіе въ этихъ выборахъ и заполнить булыгинскій ноевъ ковчегъ пресмыкающимися различныхъ породъ.

Тактика бойкота, вообще трудно проводимая, можетъ удасться тогда лишь, когда соціальный классъ, представляемый партіей, прибѣгающей къ бойкоту, по внутренней логикѣ своего собственнаго развитія революціонно идетъ въ ногу съ этой партіей. При такомъ условіи, умѣло проведенный бойкотъ "отцѣдитъ" отъ массы, идущей за этой партіей, только безнадежно -- отсталые элементы даннаго класса, неспособные ни къ какому политическому сплоченію. Другое дѣло тогда, когда партія, зовущая къ бойкоту, вынуждена была далеко опередить свой классъ по пути общественнаго движенія. Въ этомъ случаѣ объявленный ею бойкотъ долженъ привести къ тому, что оставитъ ее за бортомъ собственнаго класса, политическое сплоченіе котораго -- но въ другую, чѣмъ желательно партіи сторону -- только выиграетъ отъ этой операціи. Въ такомъ именно положеніи находится теперь конституціоналистская партія.

Мощу тѣмъ, ея прошлая работа недаромъ дала ей постъ оффиціальной представительницы "земскихъ сословій". Завоеванное долгой работой политическое положеніе можетъ быть съ успѣхомъ эксплоатируемо партіей еще долго послѣ того, какъ начала исчезать связь соціальныхъ интересовъ между классомъ и партіей. Уже въ іюльскіе дни земскій съѣздъ не отражалъ объективно развивающихся тенденцій помѣстнаго землевладѣнія. Каждый новый шагъ на пути активной борьбы будетъ увеличивать это несоотвѣтствіе. И какъ нельзя болѣе заманчиво для политическихъ вождей либеральной партіи замедлить процессъ отраженія этого несоотвѣтствія въ сознаніи "людей земли", продлить свою роль оффиціальнаго представителя земскихъ плательщиковъ, по-прежнему имѣть въ своемъ распоряженіи вѣсъ ихъ соціальной мощи для борьбы съ "бюрократіей". Но это достижимо лишь при перенесеніи доселѣ ведшейся въ земствахъ борьбы въ выборную агитацію при созывѣ Думы, лишь при укрѣпленіи на первыхъ выборахъ въ Думу связи между избирающей массой и донынѣшними избранниками,-- связи, которая фатально обречена порваться (для партіи въ цѣломъ, по крайней мѣрѣ). Вотъ почему вожди земскихъ либераловъ не могли не ощутить самаго живѣйшаго безпокойства, когда, увлекшись стремленіемъ сбросить съ себя "ветхаго человѣка", земцы склонились къ бойкоту Думы. Вотъ почему они слѣдующемъ голосованіемъ уничтожили смыслъ прежняго голосованія.

Но, съ другой стороны, земцы недаромъ приняли -- на минуту -- это радикальное рѣшеніе. Строго говоря принципіальная борьба съ булыгинской Думой не подразумѣваетъ обязательнаго при выборахъ бойкота. Участіе въ выборахъ съ тѣмъ, чтобы "извнутри взорвать" дрянное учрежденіе не есть тактика оппортюнизма. Но, чтобы умѣло провести такую тактику, надо чувствовать за собой поддержку народнаго довѣрія -- въ противномъ случаѣ, непремѣнно взорвешь свою собственную партію или, вѣрнѣе, приведешь ее къ внутреннему разложенію. А народное довѣріе пріобрѣтается только борьбой въ рядахъ народа. Между тѣмъ, до сихъ поръ съ народомъ земскіе либералы не имѣли ничего общаго и проявляли къ его революціонной самодѣятельности самое реакціонное отношеніе. Собираясь теперь ликвидировать эту полосу своего прошлаго, они видятъ, что не владѣютъ еще никакимъ капиталомъ народнаго довѣрія, за счетъ котораго можно было бы повести рискованную и сложную тактику завоеванія реакціоннаго по своей организаціи государственнаго учрежденія для превращенія его въ орудіе прогрессивнаго движенія. И, пожиная то, что они сѣяли своей прежней дѣятельностью, земцы не дерзаютъ высказаться за тактику участія въ выборахъ.

Въ результатѣ этихъ сомнѣній съѣздъ отсрочилъ рѣшеніе вопроса.

Мы сказали -- и въ этомъ мы видимъ историческій смыслъ рѣшеній съѣзда,-- что онъ положилъ начало ликвидаціи русскаго конституціонализма, какъ земско-помѣщичьей партіи. Другими словами, это значитъ начало созданія дѣйствительной либерально-демократической партіи {Первый шагъ въ образованію такой партіи сдѣланъ лѣвыми земцами по окончаніи съѣзда.}.

Неоднократно указывали мы въ "Искрѣ" наличность въ либеральномъ русскомъ движеніи двухъ существенно различныхъ соціальныхъ элементовъ: помѣщичьей оппозиціи и разночинскаго демократизма. Мы указывали на то, что разрывъ установившейся между ними связи является первой предпосылкой для того, чтобы объективно-революціонный въ современной Россіи разночинскій демократизмъ могъ стать "становымъ хребтомъ" широкаго народнаго (внѣпролетарскаго) движенія. Поэтому, мы призывали "третій элементъ" къ самостоятельному отъ "земцевъ" дѣйствію, бокъ о бокъ съ революціоннымъ пролетаріатомъ. Поэтому мы ставили движенію самого пролетаріата задачу оторвать отъ земско-либеральнаго "блока" его лѣвое крыло, такъ усиленно приковывавшееся къ колесницѣ земскихъ тузовъ стараніями "освобожденцевъ". Историческую задачу разночинной демократіи мы видѣли въ революціонизированіи и мобилизаціи отсталыхъ и стоящихъ внѣ сферы дѣйствія сознательнаго пролетаріата народныхъ массъ.

Дѣйствительное развитіе пошло нѣсколько въ иныхъ формахъ. Организаціи разночинцевъ успѣли (благодаря, конечно, своей нереволюціонной тактикѣ) сдѣлать слишкомъ мало для политической мобилизаціи народа. Въ то же время обостреніе борьбы пролетаріата съ деспотизмомъ создало политическое положеніе, въ которомъ умѣренный, вышедшій изъ земскихъ круговъ, конституціонализмъ долженъ былъ или задохнуться или взять на себя иниціативу движенія влѣво, не дожидаясь, пока его властно потянетъ туда его разночинный союзникъ, Попытку добровольно покончить съ собой (съ самыми благородными жестами) земскіе вожди сдѣлали 6-го іюня въ петергофскомъ дворцѣ. Они лежали уже, казалось, полубездыханными политическими трупами у вотъ самодержавія, но послѣдовалъ пріемъ "истинно-русскихъ" людей. Этого не могли снести даже Трубецкой съ братіей. Съ береговъ Чернаго моря донеслись залпы "Потемкина" -- и конституціоналисты услыхали отъ иностранныхъ доброжелателей, что теперь имъ можно "мечтать" даже о насильственномъ переворотѣ при помощи недовольнаго офицерства. И вотъ, черезъ мѣсяцъ послѣ петергофскаго самоуниженія, конституціонализмъ пытается снова возродиться въ томъ единственномъ видѣ, въ какомъ онъ отнынѣ можетъ жить, взявъ на себя ту иниціативу, которую не сумѣла взять демократическая интеллигенція. Опираясь на аппаратъ земской организаціи, собирать вокругъ своего знамени народъ -- такова задача отнынѣ. Разрывая въ принципѣ съ "всесословнымъ земскимъ представительствомъ", земскій конституціонализмъ становится конституціонализмомъ демократическимъ. Аппеляція къ народу -- эти олова впервые раздались въ земскомъ лагерѣ.

Съ чѣмъ же земцы обратятся къ народу?.

Они намѣрены организовать повсемѣстные митинги противъ булыгинскаго проекта; будутъ пропагандировать неповиновеніе тѣмъ дѣйствіямъ администраціи, которыя нарушаютъ основныя права гражданина (хотя бы эти дѣйствія и соотвѣтствовали буквѣ закона).

Это очень недурно. Но, берясь пропагандировать стачку гражданъ, необходимо поставить и вопросъ.о средствахъ для веденія гражданами этой стачки.

Земскій съѣздъ посовѣтовалъ примѣнять "всѣ средства", но уступать насилію. Это очень благоразумно, конечно, но едва ли подниметъ сколько нибудь охоту гражданъ вступать въ прямую борьбу съ органами самодержавія и едва ли сколько нибудь умѣритъ рвеніе администраціи въ попыткахъ примѣненія произвольныхъ мѣръ. Сопротивленіе, поставившее самому себѣ принципіальную границу въ насиліи противника, сводится на нѣтъ простой готовностью противника примѣнять насиліе безъ всякой "крайней необходимости". Что правительство Трепова обладаетъ такой готовностью, въ этомъ едва ли сомнѣваются земцы. А если такъ, то ихъ призывъ къ сопротивленію не является призывомъ въ борьбѣ наступательной, къ борьбѣ, которая могла бы имѣть шансы завоевать Россіи свободу. "Пассивное сопротивленіе", какъ это показалъ опытъ Финляндіи, можетъ въ лучшемъ случаѣ, помѣшать введенію какихъ-либо новыхъ острыхъ репрессій, но заставить измѣнить царящій вѣками порядокъ оно не въ силахъ, ибо для того, чтобы разстроить въ конецъ государственную машину, оно должно дѣйствовать очень долгое время, въ теченіе котораго внесетъ страшный хаосъ въ жизнь самой націи. Собственно говоря, это самый дорогой для народа методъ совершенія революціи.

Рано или поздно, пассивное сопротивленіе наталкивается на предѣлъ, за которымъ наступаетъ необходимость сопротивленія "активнаго", необходимость наступленія. И если земцы въ серьезъ вступятъ на путь противодѣйствія самодержавію, они придутъ къ этому предѣлу.

Земцы постановили идти въ народъ съ агитаціей. Они явятся на митинги и будутъ звать народъ не исполнять тѣхъ или иныхъ требованій власти. Что же отвѣтятъ они на вопросъ народа: нужно ли вооружаться для отпора полиціи и хулиганамъ? продолжать ли устраивать отряды самообороны? отказывать ли въ квартирахъ казачьимъ командамъ, прибывшимъ для экзекуціи?

Вѣроятно, земцы отвѣтятъ на этотъ вопросъ отрицательно. На своихъ засѣданіяхъ они совершенно обошли молчаніемъ вопросъ объ организаціи сопротивленія, совершенно игнорировали поднятый въ столькихъ думахъ вопросъ объ организація городской милиціи. Болѣе того: они даже не обязали земства и думы перестать выдавать деньги на содержаніе полиціи и казаковъ. И въ разгаръ дебатовъ съѣзда чрезъ газеты облетѣло позорное извѣстіе, что Нижегородская дума вновь ассигновала 10.000 р. на расквартированіе казаковъ.

Мы не принадлежимъ къ числу тѣхъ, которые думаютъ, что для содѣйствія освобожденію Россіи имущіе классы не могутъ ничего сдѣлать, кромѣ какъ "содѣйствовать соціалдемократіи въ дѣлѣ народнаго вооруженія". Напротивъ, мы думаемъ, что буржуазія еще можетъ, а слѣдовательно, и должна многое сдѣлать въ дѣлѣ расшатки самодержавія вовлеченіемъ въ борьбу съ нимъ болѣе отсталыхъ слоевъ народныхъ массъ (особенно сельскихъ), не поддавшихся еще революціонному воздѣйствію "крайнихъ" партій. Въ этомъ смыслѣ, одинъ фактъ перехода оффиціальныхъ организацій имущихъ классовъ къ борьбѣ нелегальной, хотя бы въ формѣ пассивнаго сопротивленія и крупныхъ политическихъ демонстрацій, будетъ имѣть крупное агитаціонное значеніе. И насъ нисколько не можетъ смущать то соображеніе, что, ведя въ народѣ такую агитацію, конституціоналисты -- земцы будутъ вербовать себѣ недостающія имъ теперь народныя массы, становясь такимъ образомъ, непосредственными нашими политическими "конкуррентами". Политической конкуренціи либераловъ намъ всего менѣе приходится бояться.

Но, чѣмъ болѣе дѣйствительно будетъ положительное значеніе обращенія земцевъ къ народу съ агитаціей, тѣмъ болѣе оно потребуетъ отъ нихъ выполненія второй задачи, лежащей на имущихъ классахъ -- задачи вооруженія народа; тѣмъ чаще они сами явятся непосредственно отвѣтственными за тѣ лишнія жертвы, которыя народъ несетъ въ борьбѣ съ самодержавіемъ, благодаря отсутствію у него средствъ къ отпору. И объ этой отвѣтственности народъ обязанъ напомнить земцамъ, когда они явятся передъ нимъ въ роли кандидатовъ на "политическое руководство". Если земцы не захотятъ -- изъ боязни революціи -- помогать народу въ этомъ отношеніи, все ихъ хожденіе "въ народъ" окончится жалкимъ фіаско.

Соціалдемократическій пролетаріатъ озаботится о томъ, чтобы возможно скорѣе конституціоналисты увидѣли себя передъ этой дилеммой -- или уйти отъ народа обратно въ міръ банкетовъ и съѣздовъ, или сдѣлать еще одинъ шагъ впередъ.

Другая задача сознательнаго пролетаріата -- выступить передъ народомъ съ разоблаченіемъ недостаточности и реакціонности того представительства, которое будутъ пропагандировать земцы согласно рѣшенію іюньскаго съѣзда. Двухпалатная конституція съ верховнымъ правительствомъ, имѣющимъ право veto и распоряжающимся арміей и флотомъ -- таково это представительство. Пролетаріатъ долженъ со всей энергіей разъяснять широкимъ массамъ населенія отсталость такого представительства и его полную недостаточность для осуществленія тѣхъ соціальныхъ реформъ, которыя необходимы пролетаріату и крестьянству.

Земцы постановили -- и это очень важное постановленіе -- приглашать на свои будущіе конгрессы представителей отъ крестьянъ. Предложеніе приглашать представителей рабочихъ организацій они передали въ бюро, слѣдовательно, не рѣшились его принять (а, можетъ быть, не рѣшились и отвергнуть его). Въ этомъ рабочіе справедливо усмотрятъ аттестатъ своей политической зрѣлости, невольное признаніе, что въ приготовительномъ классѣ политической школы, какимъ пока являются "земскіе парламенты", ихъ передовымъ элементамъ дѣлать нечего.

Вмѣстѣ съ тѣмъ земцы создали оффиціальную центральную организацію съ широкими полномочіями центра, установивъ обязательный налогъ со всѣхъ входящихъ въ организацію земствъ. Если они сумѣютъ связаться съ тѣми или другими народными слоями, земцы будутъ обладать крупной политической организаціей, способной сыграть замѣтную роль въ борьбѣ съ деспотизмомъ. Какъ ни малъ тотъ шагъ, который они нынѣ сдѣлали, онъ,-- если, конечно они не поспѣшатъ взять его назадъ -- долженъ будетъ втянуть ихъ въ острую борьбу съ самодержавіемъ. И вокругъ земскаго съѣзда уже носятся (преимущественно въ иностранной печати) толки о "временномъ правительствѣ", о полной "изоляціи" самодержавія, которую они проведутъ системой бойкота, стачки и пассивнаго сопротивленія. Если въ данный моментъ, когда земцы еще не нащупали почвы въ народѣ, такіе проекты могутъ представляться преждевременными, то несомнѣнно, что бурное развитіе революціонныхъ событій можетъ ихъ завтра же сдѣлать совершенно реальными.

Пролетаріатъ можетъ только пожелать, чтобы представители имущихъ классовъ вступили рѣшительно на этотъ путь. Онъ можетъ только пожелать, чтобы и они, въ свою очередь, сдѣлали кое-что для вовлеченія націи въ острый конфликтъ съ силами реакціи, конфликтъ, который, разумѣется, не удастся разрѣшить однимъ "косвеннымъ сопротивленіемъ", одной изоляціей абсолютизма. И пролетаріатъ весь, какъ одинъ человѣкъ, поддержитъ революціонную иниціативу конституціоналистовъ, если они въ одинъ прекрасный день попытаются организовать временное правительство, которое взялось бы выполнить требованія народа, отвергаемыя монархіей. Конечно поддержитъ, поставивъ свои условія, и во главѣ этихъ условій будутъ стоять: разоруженіе реакціи, вооруженіе народа, созывъ Всенароднаго Учредительнаго Собранія. Попытка "пожаловать" народу іюльскую двухпалатную монархическую конституцію будетъ, разумѣется, встрѣчена пролетаріатомъ такой же борьбой, какъ и попытка Булыгина.

Стать въ глазахъ сознательной части народа не только людьми партіи, но и временнымъ органомъ государственнаго переустройства земцы смогутъ тогда лишь, когда во главу угла своей агитаціи поставятъ созывъ Всенароднаго Учредительнаго Собранія.

Пролетаріатъ, сказали мы, поддержитъ революціонную иниціативу. Но онъ ее поддержитъ только для того, чтобы открыть эру революціи, чтобы не дать остановить революціонный процессъ, чтобы не дать водвориться, столь желательному для редактора "Освобожденія" "сильному правительству". Съ этого момента пути революціоннаго пролетаріата и либеральной буржуазіи разойдутся безповоротно.

Л. Мартовъ