Майков Аполлон Николаевич - Friedrich Fiedler. Gedichte von Maikow. Autorisierte Verdeutschung. Leipzig

Friedrich Fiedler. Gedichte von Maikow. Autorisierte Verdeutschung. Leipzig.

Сплошной панегирикъ, которымъ русская критика привыкла отзываться на всякую новую работу г. Фидлера, нарушенъ рѣзкимъ диссонансомъ: цѣлой статьей, оцѣнивающей труды заслуженнаго переводчика слишкомъ нивко и ставящей ему въ вину то, въ чемъ онъ неповиненъ. Кой-что изъ недостатковъ, указанныхъ здѣсь, отмѣчалось и ранѣе, лишь не въ такой категорической и незаслуженно-рѣзкой формѣ, кой-что притянуто за волосы совсѣмъ напрасно. Какимъ бы совпаденіемъ это ни подтверждалось, смѣшно, напримѣръ, упрекать переводчика безусловно-самостоятельно и удивительно точно передавшаго на нѣмецкомъ языкѣ нашихъ народныхъ лириковъ, въ томъ, что онъ пользовался переводами Боденштедта. Хотя бы нѣсколько стиховъ и совпало, хотя бы повторена была даже ошибка Боденштедта, хотя бы это и было даже слѣдомъ знакомства съ его переводами -- все это ничтожныя мелочи, тонущія въ массѣ безспорно самостоятельнаго и часто удачнаго.

Новая работа неустаннаго г. Фидлера предоставляла ему возможность избѣжать того недостатка, въ которомъ его упрекаютъ. Холодный и безстрастно-антологическій Майковъ долженъ хорошо поддаваться переводу безъ опасности впасть въ специфически нѣмецкій сладковатый тонъ, пока еще чуждый свободному отъ шаблона и первобытно правдивому русскому языку. Лирика Майкова есть лирика разсудка по преимуществу. Въ ней много "ума холодныхъ наблюденій" и мало "сердца горестныхъ замѣтъ" и то, что осѣло въ его лирикѣ, осталось въ ней не тогда, когда подымалось изъ согрѣвающихъ глубинъ сердца, а тогда, когда опустилось съ холодныхъ вершинъ мысли. Исключенія есть -- и превосходныя,-- но ихъ не много.

Попрежнему переводы г. Фидлера не разъ поразятъ русскаго читателя буквальной точностью воспроизведенія внѣшнихъ формъ; иногда это внѣшнее сходство окажется лишь прекрасной оправой внутренней точности перевода. Хорошо переведена, напримѣръ, "Октава", трудная по формѣ и чеканно-размѣренная въ содержаніи; въ общемъ очень удачны почти всѣ популярныя "Новогреческія пѣсни", недурна "Картинка", хороши разнообразныя антологіи, въ которыя поэтъ сумѣлъ такъ пластически-точно сжать свои эстетическіе афоризмы; превосходна "Нива" -- и первая ея часть съ широкимъ и простымъ описаніемъ, въ которомъ уже чувствуется надвигающійся лирическій подъемъ второй части, и эта вторая часть, съ ея знаменитымъ патетическимъ обращеніемъ, которымъ можетъ отнынѣ гордиться г. Фидлеръ; удались ему также "Облачки", особенно конецъ:

Dichtertraüme, Leidenschaften,

Hoffnungsstrahlerhellt --

Fremd und schrecklich wär den Herzen

Ohne euch die Welt!

Schwindet kaum vom Lebenshimel --

Und das Dasein ist

Blinder Satzungen und Kräfte

Nie versöhnter Zwist!

Страсти сердца, сны надеждъ,

Вдохновенья бредъ!

Былъ бы чуждъ безъ васъ и страшенъ

Сердцу Божій свѣтъ!

Васъ развѣять съ неба жизни,--

И вся жизнь тогда --

Силъ слѣпыхъ, законовъ вѣчныхъ

Вѣчная вражда.

Не перечисляемъ всего, что намъ показалось удовлетворительнымъ. Не такъ удачны, напр., "Сонъ", "Весна, выставляется первая рама" (хотя и здѣсь переводчикъ умѣло щегольнулъ сохраненнымъ размѣромъ), "Боже мой, вчера ненастье" (съ ужаснымъ "hahaha", котораго нѣтъ и не могло быть у Майкова), прелестная "Весна" ("Голубенькій чистый подснѣжникъ-цвѣтокъ"), гдѣ мы находимъ выдуманные Am Ufer des Sees и Wehmütige Thränen и не находимъ выразительной и неразрывно связанной съ мыслью объ этомъ стихотвореніи антитезы: " слезы

о горѣ быломъ, и первыя грезы о счастьи иномъ". Въ "Картинѣ вечера" море обнимаетъ берегъ у Майкова излучистой, у г. Фидлера радужно-пестрымъ вѣнкомъ (mit regenbogenbuntem Kranz), что даже не совсѣмъ понятно. Кой-гдѣ прибавлены образы, не оправдываемые и не подсказываемые текстомъ. Въ "Снѣ" богиня является нѣмецкому переводчику не только "въ вѣнцѣ дрожащихъ звѣздъ и маковъ темноцвѣтныхъ", но также "съ чернымъ покрываломъ на бѣлой груди" и закрываетъ поэту очи не "тихою рукой", какъ у Майкова, а "синимъ пологомъ". Въ сравнительно удачномъ переводѣ "Дитя, ужъ нѣтъ благословенныхъ дней" сравненіе дѣвушки съ Снѣгурочкой -- его нѣтъ у Майкова -- придаетъ переводу прозаическую подчеркнутость. Пожеланія Майкова въ "Эоловыхъ арфахъ" усилены и потому измѣнены,* пожалуй, извращены; поэтъ хотѣлъ только, чтобы мимо арфъ "промчался вихремъ иней, и жизни духъ пахнулъ въ родимой сторонѣ"; у переводчика: "о, если бы на крыльяхъ бури грозою промчался по родинѣ геній, свободы гордый духъ". Эти усиленія дѣлаютъ Майкова чуть Hts революціонеромъ, а таковымъ онъ, какъ извѣстно, не былъ; онъ всегда полагалъ, что духъ свободы, промчавшись на крыльяхъ бури мима эоловыхъ арфъ, прежде всего изломаетъ ихъ и изорветъ ихъ струны. Онъ говорилъ: "Не отставай отъ вѣка" -- лозунгъ лживый, Коранъ толпы. Нѣтъ: выше вѣка будь!" Какъ будто, "не отставай отъ вѣка" для провозглашавшихъ этотъ лозунгъ когда либо значило "не опережай вѣка". Онъ во всякомъ случаѣ вѣка не опережалъ, а "гордый духъ свободы" охранялъ довольно своеобразно.

Переводъ болѣе значительныхъ по размѣрамъ эпическихъ вещей Майкова, не требующій отъ переводчика такой художественной сосредоточенности и выразительности, чѣмъ лирика, даетъ, намъ кажется, нѣмецкимъ читателямъ г. Фидлера надлежащее представленіе о балладахъ и поэмахъ Майкова. Они имѣютъ теперь возможность познакомиться съ такими произведеніями нашего поэта, какъ "Савонарола", "Дурочка", "Кто онъ?", "Приговоръ", "Три смерти". Мы не совсѣмъ согласны съ этимъ выборомъ, да и въ составѣ лирическихъ переводовъ насъ удивили многіе пропуски,-- по, конечно, поэтъ-переводчикъ имѣетъ право и обязанность считаться не только съ объективными данными, но и съ влеченіями своего вдохновенія.

"Русское Богатство", No 2, 1902