ДОННА ЭЛЬВИРА ДЕ НАВАРРО,
ИЛИ
МАТЬ, КАКОВЫХЪ МАЛО.
Voila tout mon talent,
je ne sais s'il suffit!
ВЪ МОСКВѢ,
у Книгопродавца Василья Логинова, на Никольской улицѣ.
1828.
La vera nobiltа, e la vera grandezza и qoella dell'anima! --
Истинное благородство и истинная слава состоятъ въ благородной и великой душѣ.
съ тѣмъ, чтобы по напечатаніи, до выпуска изъ Типографіи, представлены были семь экземпляровъ сей книги въ Цензурный Комитетъ, для препровожденія куда слѣдуетъ, на основаніи, узаконеній. Москва, 1827 рода Октября 15 дня.
Цензоръ, Сергѣй Аксакоыъ.
ВЪ ТИПОГРАФІИ АВГУСТА СЕМЕНА.
ЕЯ ВЫСОКОБЛАГОРОДІЮ
МИЛОСТИВѢЙШЕЙ ГОСУДАРЫНѢ,
ЛЮБЕЗНБЙШЕЙ РОДИТЕЛЬНИЦѢ,
ВАСИЛИССѢ ѲЕОДОРОВНѢ
ДАНИЛЕВСКОЙ
въ знакъ глубочайшаго уваженія, истиннаго почтенія,
достодолжной покорности,
сыновней любви и безпредѣльной благодарности
посвящаетъ
Сочинитель.
Сія повѣсть, заключающая въ себѣ истинное произшествіе Испанской Исторіи, подъ заглавіемъ: Донна Эльвира де Наварро, или мать, каковыхъ мало, взята изъ повѣсти знаменитаго Мейснера... Желая испытать себя, или лучше слабое дарованіе своего поэтизма, я рѣшился въ часы досугъ моихъ заняться сею бездѣлкою, что и исполнилъ.-- Знаю, очень знаю, что многіе критики найдут твореніе сіе несовершеннымъ; по крайней мѣрѣ видѣть нѣчто своего произведенія есть уже вящшая для меня отрада!... Во второй главѣ сей первой части моей повѣсти, при продолжительномъ разговорѣ Дона Альваро съ Донною Эльвирою, я употребилъ Драмматической родъ Стихотворства, что почиталъ необходимымъ, дабы каждое дѣйствующее лице могло обнаруживать свои перемѣны и дабы слова одного и другаго лица не могли составить невразумительной рѣчи при общей оныхъ связи. Для первой цѣли помѣстилъ я прозаическія объясненія въ скобкахъ при лицѣ, тогда терпящемъ перемѣну; а для послѣдней -- каждаго лица означалъ названіе.
Остается теперь только желать мнѣ, чтобы сіе слабое твореніе мое нашло читателей или читательницъ, коихъ единая улыбка -- послужитъ мнѣ наградою!
ДОННА ЭЛЬВИРА ДЕ НАВАРРО,
ИЛИ
МАТЬ, КАКОВЫХЪ МАЛО.
Какъ часто съ сладостнымъ досугъ моихъ забвеньемъ
Летать люблю въ Испанію мечтой,
И вмѣстѣ съ Мейснера пріятнымъ вдохновеньемъ
Шутить тамъ прошлой стариной;
Какъ часто я люблю съ Синьорами младыми
Бесѣдовать подъ часъ и восхищаться съ ними
Романсами пѣвцовъ вечернею порой!
Мадритъ блистательный! гдѣ въ наши еще лѣта
Въ недавней бурѣ громъ гремѣлъ,
Гдѣ заблужденьемъ умъ дивилъ всѣ части свѣта, --
Къ твоимъ стѣнамъ я думою летѣлъ;
Разкрывши лѣтопись временъ твоихъ бывалыхъ,
Въ трудахъ Историка немалыхъ, --
Твои былицы въ лицахъ пѣлъ!...
Во цвѣтѣ юныхъ лѣшъ, съ душого благородной,
Слыла Эльвира красотой
И въ сорокъ даже лѣтъ въ красивости природной
Не премѣнилась ни чертой;
Походка гордая, величественны взгляды,
Прекрасный станъ, отличные наряды,
Все въ ней плѣняло всѣхъ собой!...
Весною жизни всѣмъ любовь она вдыхала,
Которая потомъ въ почтенье перешла,
И безпорочпостью поступковъ умножала
Его отъ всякаго она.
Наварро Донъ Альфонсъ былъ десять лѣтъ супругомъ
Сей милой женщины, притомъ же вѣрнымъ другомъ
Филиппа Третьяго, Испаньи Короля.
Но десять лѣтъ прошли, Альфонсъ уже скончался;
Эльвира десять лѣтъ еще была вдовой
И въ утѣшеніе ей только долгъ остался --
Блюсти о дочери родной,
А для сего -она въ уединеньи мирномъ
И жизни въ образѣ пустынномъ
Жила для дочери одной.
И дочь сія... Ахъ! льзяль безъ сердца упоенья
Любезну Клару вспоминать?...
Казалось въ прелестяхъ ея обвороженья
Цвѣла ея прелестна мать;
Казалось въ ней сама прекрасная Эльвира
Переродилася для обольщенья міра,
Помолодѣвъ красой опять!...
Касъ стройнрй рость, видъ чудно милоликой,
И ручка бѣлая, какъ лилія, собой,
И ножка маленька... какою, ахъ! великой,
Очаровательной блистали красотой.
Играла ли она на лютнѣ, -- голосъ нѣжной,
За косновеніемъ руки ея небрежной,
Сопровождалъ волшебный строй;
Порхалаль въ танцахъ,-- всѣхъ мущинъ пригожихъ взоры
Неслися по ея плѣнительнымъ слѣдамъ;
Вступалаль иногда и съ ними въ разговоры, --
Дивился всякъ ея словамъ
И занимательнымъ, и полнымъ скромной тѣни;
Бесѣдъ приличны перемѣны
Съ ней нравились для дѣвъ и дамъ!!!...
Настало время ужъ и -- Клара, жизни въ цвѣтѣ,
По волѣ матери явилась наконецъ --
Въ кругу обширнѣйшемъ, въ большомъ веселомъ свѣтѣ,
Гдѣ всѣмъ красавицамъ была за образецъ.
Онъ былъ ей новъ.-- Едва въ него вступила
И сельской свой покой на шумной градъ смѣнила,
Явились къ ней толпой и адонисъ, и льстецъ!
Съ какимъ усердіемъ придворны подлипалы
Плѣнясь ея волшебною красой,
Съ какой прилѣжностью сонеты сочиняли,
И подносили ей въ даръ съ ласковой душой;
Какъ часто и, въ жару ревнивыя отваги,
Ломались подъ окномъ ея свѣтлицы шпаги
Туманной вечера порой;
Съ какимъ порывистымъ восторгомъ говорили
Мущины въ городѣ объ ней;
Съ какою завистью и женщины творили
Притворно угожденье ей
И въ непростительномъ для лѣтъ ихъ вольнодумствѣ
Твердили часто о замужствѣ --
Невинной Кларинькѣ моей!
Эльвира слушала ихъ дерзки предложенья
И равнодушно всѣхъ для Клары жениховъ,
Безъ всякаго души покойной принужденья,.
Высматривала тамъ -- среди большихъ баловъ;
А Клара, кажется, совсѣмъ почти забыла,
Что ей пора тогда съ лѣтами наступила
Невѣстой быть уже для вѣтреныхъ головъ.*
Пора завидная! и я знакомъ былъ съ нею
На счастливой зарѣ моихъ прекрасныхъ дней,
И я, блаженства полнъ, я красовался ею,
И наслажденья лилъ съ безпечностью моей.
Такъ; -- помню, помню все и -- перлы слезъ прозрачныхъ
Невольно катятся изъ глазъ печально-мрачныхъ,
Скользя, ахъ! по груди моей...
Я счастливъ былъ тогда, страстей не знавъ строптивыхъ,
Не знавъ губительныхъ для сердца перемѣнъ:
Но скоро испыталъ на опытѣ временъ
Читать во взорахъ дѣвъ любви краснорѣчивыхъ
Коварство, хитрости, притворство и обманъ!..
Ихъ взоръ чувствительнымъ есть пагубный тиранъ,
А вы, чистѣйшія, живыя впечатлѣнья --
Первоначальнѣйшей, божественной любви,
Порывы сладостно-отрадна упоенья!...
Какъ для сердецъ мгновенны вы;
Я съ пламенной душой, съ невинной простотою
Летѣлъ на срѣтенье къ вамъ раннею порою
И временно встрѣчалъ въ забвенья васъ часы!
Но что случилося въ Испаніи?... Ужасно!...
Сынъ дерзостный, увы! возсталъ противъ отца;
И Герцогъ Лерма, бывъ другъ Короля, несчастно --
Въ немилость палъ его тогда;
Сынъ, Герцогъ же, сей сынъ, д'Уцеда беззаконной,
Его паденіе пронырствомъ ускорилъ:
Но Лерма въ участи, толико вѣроломной,
Всю партію свою съ собою подавилъ.
Въ числѣ ихъ былъ одинъ придворной Донъ Альваро,
Пригожій, молодой, любимецъ Короля,
Который часто въ домъ Эльвиры де Наварро
Ѣзжалъ, какъ многіе ѣзжали щеголя.
Ударилъ грозный часъ -- Король Филиппъ скончался!
Филиппь Четвертый былъ преемникомъ его;
Д'Уцеда и при немъ Министромъ же остался
И только, кажется, держался для того,
Чтобъ угнетатъ людей подъ властью своевольной!
Альваро возвращенъ и награжденъ довольно:
Но этотъ молодой Альваро де Сугнецъ,
При новомъ Королѣ, въ глазахъ Оливареса, --
Любимца Царскаго, считался, какъ глупецъ,
Упрямой человѣкъ и вѣтреной повѣса...
Всѣ знали при Дворѣ; шептали всѣ о томъ.,.
А Донъ Эльвира? что? какъ думала о немъ --
Узнавъ всю тайну дѣлъ и въ жизни перевѣса?...
Ахъ, нѣтъ! совсѣмъ не такъ и -- съ лучшей стороны!..
Въ Альваровой душѣ читала благородство,
Умъ рѣзкой, кроткой видъ безъ всякаго притворства,
Которы по его поступкамъ дознаны;
Ей нравились его сужденья справедливы,
Которыми подъ часъ бесѣды молчаливы --
Умѣлъ онъ кстати такъ пріятно занимать
И въ шуткахъ иногда досуги ихъ скучливы
Веселой словъ игрой прилично забавлять.
Съ таковымъ мнѣніемъ -- ему не отказала
И искренней его пріятельницей быть:
Но сверхъ того еще съ усердіемъ желала
И Клару, дочь свою, на то же преклонить;
А для того объ немъ ей часто говорила,
Поступки, умъ его, шутливость словъ хвалила,
Старалась при гостяхъ съ нимъ рѣчи заводить,
Во всемъ согласна съ нимъ она была всечасно
И возвышала въ немъ то ловко и прекрасно,
Чего бы въ немъ другой примѣтить не успѣлъ.
Въ такомъ занятіи и мѣсяцъ пролетѣлъ...
Ужъ Клара, милая, Альвара отличала
Отъ всѣхъ извѣстныхъ имъ съ Эльвирой жениховъ...
Когда онъ пріѣзжалъ, въ ней сердце трепетало,
Сильнѣе билося, сильнѣй струилась кровь;
Коль онъ къ ней близился, примѣтно вся краснѣла,
Съ улыбкой на него и ласкою глядѣла!
Понятенъ таковой любви нѣмой языкъ;
Онъ въ грудь Альварову, грудь томную, проникъ,
И искра страсти въ ней невольно вспламенѣла!
Какъ сладостно, любя взаимность зрѣть отъ той,
Которой мы еще не смѣемъ объяснишься
Во всемъ, что чувствуемъ и сердцемъ и душой;
Какъ сладостно, когда все можетъ то случиться,
Чѣмъ мы питаемся въ надеждѣ лишь одной!...
Альваро чувствовалъ, что въ жизни есть минуты,
Въ которы радостью чистѣйшей насъ Судьба
Красуетъ временно, хотя и невсегда,
И отгоняетъ скорбь, печаль, всѣ муки люты.
Альваро сватался и -- получилъ въ отвѣтъ,
По счастью своему, онъ вѣрно обѣщанье;
Онъ въ щеку Кларину напечатлѣлъ лобзанье --
При матери самой, въ задатокъ за обѣтъ;
Впервой поцѣловалъ ее въ уста прекрасны
И съ нѣгой пламенной, живой и сладострастной,
Прелестной Кларѣ онъ любовь свою открылъ!..
Отвѣтъ ему на то таковъ же точно былъ.
Эльвира наконецъ возторги ихъ прервала
И изъяснилась такъ предъ любящей четой:
"Альваро! я союзъ вамъ съ Кларой обѣщала
"И твердо выполню обѣтъ въ томъ данной мой:
"Но съ тѣмъ условіемъ, чтобъ онъ былъ тайной свѣту,
"Пока, по важному въ имѣніи предмѣту,
"Не кончатся мои всѣ тяжебны дѣла,
"Которыя давно клонятся къ окончанью;
"Успѣхъ ужъ совершенъ, я жду только конца
"И день рѣшенія, по моему желанью,
"Для обрученья васъ вамъ назначаю я! " --
Альваро слово далъ, -- условій покорился
Съ такой покорностью, съ такою простотой,
Съ каковыми лишь онъ въ Испаніи родился,
И счастье хоть свое охотнобъ радъ душой
Открыть своимъ друзьямъ: но онъ оьъ нихъ таился
И слову своему всегда превѣренъ былъ...
Какъ тайну не хранить, коль Клару онъ любилъ!...
Ахъ! чтобъ любовники въ любви незапрещенной
Моглибы принуждать ко скрытности себя,
Тому, мнѣ кажется во всей почти Вселенной
Примѣровъ не найдешь и ихъ не знаю я...
Альваро съ Кларою хоть явно и молчали:
Но взоры ихъ всегда другъ друга лишь искали;
А сей таинственный, умильно -- нѣжный взоръ
Не есть ли тотъ же разговоръ?
Всѣ то замѣтили соперники Альвара;
Потеря счастія не такъ для нихъ легка.
Какъ?... Дочь Эльвирина! твердили они, Клара?.."
Не ужли выбрала въ супруги дурака?...
И вскорѣ этотъ слухъ вездѣ разпространили
Такъ, что и при Дворѣ о томъ заговорили;
И самъ Оливаресъ о Клариной красѣ
Донесъ не мѣшкая Филиппу, прибавляя,
Что ей подобная въ семъ свѣтѣ на землѣ
Не сыщется нигдѣ красавица другая
И при достоинствѣ таковомъ наконецъ --
Владѣть, какъ говорятъ, назначено судьбою
Ея стяжаніемъ и сердцемъ, и: рукою
Кому же?.. спросите.-- Альвару де Сугнецъ!...
Филиппъ все выслушавъ съ вниманьемъ фаворита,
Которой у него, какъ опытный судья
Всѣхъ женскихъ прелестей и старой волокита
Считался при Дворѣ всегда,
Предпринялъ Клару самъ на слѣдующемъ балѣ
Прилѣжно разсмотрѣть въ своей придворной залѣ,
Чтобъ истинну рѣчей его могъ свѣрить онъ...
Любимецъ, поклонясь, съ улыбкой вышелъ вонъ, --
Насталъ день праздника и -- Клара тамъ явилась
Въ алмазахъ радужныхъ, въ нарядѣ дорогомъ;
Отъ прелести ея краса другихъ затмилась,
Всѣ съ злобной завистью шепталися кругомъ...
При блескѣ яркихъ свѣчъ она одна блистала
Неподражаемой своею красотой;
Казалось, Грація ей кудри завивала
И легку талію стянула шнуровой;
Грудь, грудь пушистая, вздымаема томленьемъ,
Съ счастливой нѣжностью -- такимъ обвороженьемъ
Дышала на сердца усердныхъ подлипалъ,
Каковымъ никогда Армиды не прельщали!...