Масальский Константин Петрович - Басни

Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание

Л., "Советский писатель", 1977

Русская басня. XVIII--XIX веков

К. П. Масальский

552. Медведь, Мартышка и Свинья

553. Два Колоса

554. Лягушка-птица

555. Толстяк

556. Звезда и Ракета

552. МЕДВЕДЬ, МАРТЫШКА И СВИНЬЯ

Однажды с просьбою Медведь пристал к Мартышке

"Любезная кума! Не откажи ты Мишке.

По сущей истине нельзя ли мне сказать:

Горазд ли я плясать?"

-- "Изволь, посмотрим мы!" -- та отвечала; села

И с важностью очки надела.

Медведь же ну плясать! "Ну что, кума, каков

Я в пляске? Ась?" -- "Скажу без дальних слов --

Я не люблю терять слова-то! --

Ты пляшешь очень плоховато".

-- "Неужто, -- заворчал плясун на то, -- иль нет?

Наверно, шутишь ты, мой свет.

Я в пляске, кажется, довольно ловок, плавен...

Неужто я

И впрямь тебе не нравен?"

Случись вблизи от них Свинья.

"Ну, господин Медведь, прекрасно! --

Захрюкала она. -- Я беспристрастно

Сказать должна,

Что лучше плясуна

Я сроду не видала

И не видать мне никогда!"

Нахмурясь проворчал Медведь на то: "Когда

Меня Мартышка охуждала,

Я сомневаться было стал.

Теперь уверился, что плохо я плясал!

Кума мне правду говорила.

Какой уж я плясун: Свинья меня хвалила!"

1 января 1821

553. ДВА КОЛОСА

На ниве Колосок, спесиво

Подняв головку выше всех,

Соседа своего хотел поднять на смех

И говорил: "Сосед, скажи мне, что за диво,

Зачем согнулся ты? В сравнении со мной

Ты ниже вполовину".

-- "Легко понять тому причину! --

Сказал другой. --

Чем меньше зерен в нас, чем голова пустее,

Тем поднимаемся мы выше и гордее".

1823

554. ЛЯГУШКА-ПТИЦА

Стрелок убил в лесу Орла:

Ружье попробовать над ним пришла охота.

Вот жертву поднял он, понес и близ болота

Потом оставил. Там жила

Лягушка; то еще не диво:

Могла бы жить себе прохладно и счастливо;

Но вот беда! Она завистлива была,

Зачахла с зависти; ей не спалось, не елось,

Всё птицею прослыть хотелось,

Чтобы об ней заговорил весь лес.

Тут дело ясное: смущал Лягушку бес,

Лукавые на это доки.

Раз выползла с тоски Лягушка из осоки,

Глядь: на траве Орел лежит.

Вот и внушил ей мысль прехитрую лукавый.

"Теперь-то я добьюсь известности и славы!" --

Лягушка говорит.

Тотчас к покойнику Орлу она прыгнула,

Заплакала, вздохнула

И причитанье затянула,

Да так, что из болот всех вызвала сестриц,

Что даже из лесу слетелись стаи птиц.

"Какая горькая, ужасная утрата! --

Лягушка квакает. -- Лишился лес Орла,

Лишилась друга я, которого, как брата,

Любила я и берегла.

А вы, завистники его, теперь стыдитесь!

В полете кто из вас сравняется с Орлом?

Никто! Он был один. Куда вы все годитесь,

Хоть бы с хваленым Соколом?

Не вам летать, не вам парить под облаками;

Удел ваш по земле таскаться с петухами!

И кто постиг Орла? Лишь я могла постичь.

Одна лишь я его ценила, понимала,

Да разве что Сова, да Нетопырь, да Сыч,

Мои приятели. Толпа ж его ругала.

Хотя Орел толпу, как я же, презирал,

Но без меня бы так высоко не летал!

Он дружбою моей гордился, подкреплялся,

И оттого под облака взвивался.

О! Будь он жив еще, мы удивили б лес!

Да! Мы с Орлом наделали б чудес!

Безмерна в нем моя утрата!"

-- "Вы слышали ль, ребята? --

Примолвил тут Дудак,

Из птиц известный всем простак. --

Лягушка-то летать сама, знать, торовата.

Жаль, очень жаль покойника Орла!

А то у них потеха бы пошла!

Взвились бы так, что ай люли! мое почтенье!"

-- "Какое в том сомненье!" --

Сказали хором Дудаки.

-- "Ах, дураки вы, дураки! --

Им Ласточка, смеясь, прощебетала. --

Ведь на покойника, что хочешь, то клепли.

Лягушка-то сама когда летала

Хоть на аршин иль на два от земли?

Видал ли кто из вас? Орлу ль она под пару!"

-- "Да, слышь, она жила с Орлом-то, что сестра;

Она ему, слышь, придавала жару;

Так, стало быть, летать сама она хитра.

С чего ж взводить ей небылицы?"

И вот во всем лесу причли Лягушку в птицы.

<1842>

555. ТОЛСТЯК

В селе крестьянин жил Семен.

Не то чтоб он был глуп, не то чтоб и умен,

А так себе! Но всё желал он отличиться

И уважения всего села добиться;

А как достичь того, Семен не знал.

Задумал думу он и вдруг на мысль попал,

Что толщина и дюжее дородство

Дают почет, над всеми превосходство.

Решился наш Семен толстеть:

Стал непомерно есть, тянуть ковшами пиво,

Щи кислые и квас, за чаем стал потеть,

И вскоре наш Семен так растолстел, что диво!

Пришел к нему Антон-сосед.

"Послушай, -- говорит, -- не наживи ты бед!

Кажись, ты потерял рассудок.

Ты всякой всячиной свой пичкаешь желудок,

Всё, что попало, ешь!

Ведь водяную так, любезный, наживешь,

И ни за денежку ты этак пропадешь!

Взгляни-ка на себя: ведь от моей коровы

Немногим ты отстал по толщине!"

-- "Вот это-то и любо мне! --

Так возразил Семен. -- Сам видишь, мы здоровы.

Как в праздник по селу идешь,

Снимает шапки молодежь,

Бегут за мной мальчишки, бабы,

И все кричат: "Смотри! Идет Семен-толстяк!"

Здоровьем-то, сосед, как видишь, мы не слабы.

Дородство -- главное! Всё прочее -- пустяк!

Стращать ты не моги Семена водяною!"

-- "Ахти, сосед! Не говори!

Пожалуйста, ты этак не дури,

Побереги себя! Что хвастать толщиною;

Не в брюхе дело всё, а главное-то -- ум!

Послушайся совета, кум!"

-- "Пошел ты вон! Да черт ли ум-то видит?

Дородному дорогу всяк дает,

Как он по улице идет,

А умного и баба разобидит.

Я вижу, ты несметлив, туп

И очень глуп!

Не смей вперед учить ты своего соседа

И убирайся вон!"

Тем кончилась крестьян беседа.

Затылок почесав, пошел домой Антон,

Советовать вперед Семену отказался.

Семен же через год от водяной скончался.

Желалось очень нам

Быль эту посвятить журналам-толстякам;

Да беспокоить их не смеем.

На то причины мы секретные имеем.

<1847>

556. ЗВЕЗДА И РАКЕТА

В ночь темную Звезда на небе засияла,

Цветами разными прелестно так играла,

Что любовались все на ту Звезду.

В каком-то фейерверк назначен был саду.

Услышав похвалы Звезде, Ракета

Сказала про себя: "Ну что хвастунья эта!

Дай срок: не так я заблещу

И всех гуляющих собою восхищу".

Вот наконец Ракета засвистела,

Блеснула с треском в высоте

И тихо звездочкой по небу полетела.

Она была прелестна в темноте,

Прекрасный цвет ее менялся --

Ну, каждый ею восхищался

И "браво" ей кричал.

Но вдруг -- увы! -- весь блеск ее пропал,

Ракета на землю слетела.

Меж тем лучи Звезды, как прежде, хороши.

Ракету мы сравним с красою тела,

Звезду же -- с красотой души.

<1851>

ПРИМЕЧАНИЯ

Константин Петрович Масальский (1802--1861), популярный исторический романист, редактор-издатель журнала "Сын отечества" в 1842--1852 гг., в качестве баснописца и начинал свой литературный путь и завершил его. Его ранняя рукописная тетрадь с беловыми текстами басен датируется самым началом 1820-х годов, а намерение подготовить переиздание сборника "Басни" (СПб., 1851) относится к середине 1850-х годов (ПД). Владея древними и несколькими новыми европейскими языками, Масальский мог знакомиться с мировыми басенными сюжетами в подлинниках. В частности, он первый начал переводить басни Томазо Ириарте непосредственно с испанского. Не удивительно, что среди басен, которые появились в его сборнике "Сочинения, переводы и подражания в стихах" (СПб., 1531) и в "Сочинениях" (ч. 5, СПб., 1844), большинство составляли "подражания". В дальнейшем Масальский принципиально отказался от заимствованных сюжетов, особо оговорив это обстоятельство в предисловии к сборнику 1851 г. и поставив себе в заслугу "изобретение" сюжетов подлинно русских. Интерес Масальского к басне естественно поддерживался общим нравственно-сатирическим, в духе прозы Ф. В. Булгарина, направлением его творчества. Примером такого развернутого бытописания в поэтическом произведении может служить его стихотворная повесть "Терпи, казак, -- атаманом будешь" (1829), свидетельствующая об умении Масальского создавать живые бытовые зарисовки. Поэтом, близким себе по духу, Масальский считал А. Е. Измайлова с его "фламандскими", "теньеровскими" картинками из жизни, которого он характеризовал как "самого оригинального, замечательного русского баснописца". Однако подлинно критическое отношение к действительности подменялось у Масальского намерением исправлять нравы. Рецензенты единодушно оценили выход его басен в 1851 г. как литературный анахронизм, отметив с насмешкой свойственное их автору плоское морализирование. О Масальском см. также в кн.: "Поэты 1820--1830-х годов", т. 2, "Б-ка поэта" (Б. с), 1972.

552. СиП, с. 89. Печ. по Басни, с. 45. Автограф с датой -- ПД. На сюжет басни Ириарте "El oso, la топа у el cerdo".

553. Бл, 1823, No 19, с. 17; НА на 1829 г., кн. 5, с. 343. Печ. по Басни, с. 42 (ц. р. 22 ноября 1850). В первой публикации ошибочно подписано: "М. Загорский" (см.: "Новости литературы", 1825, кн. 11, март, с. 153). Датируется по автографу ПД. По указанию автора, написано на сюжет басни Федра. В 1823 г. басня читалась на заседании ВОЛСНиХ.

554. СО, 1842, No 8, отд. 3, с. 9. Печ. по Басни, с. 83.

555. СО, 1847, No 1, отд. 3, с. 11. Печ. по Басни, с. 61. Журналы-толстяки -- "Современник", "Отечественные записки" и другие издания, постоянно увеличивавшиеся в объеме, конкуренции с которыми не выдерживал редактируемый Масальским "Сын отечества".

556. Басни, с. 100.