Мятлев Иван Петрович - Мятлев И. П.: биографическая справка

МЯТЛЕВ Иван Петрович (28.1(8.2).1796, Петербург -- 13(25).2.1844, там же; похоронен в Сергиевской пустыни], поэт. Из богатой и старинной дворян, семьи. Отец -- Петр Вас., сенатор, тайный советник и камергер. По линии матери (урожд. гр. Салтыковой) М. приходился братом в 6-м колене А. С. Пушкину. (При крещении М. восприемниками были имп. Екатерина II и гр. И. П. Салтыков -- РГИА, ф. 805, оп. 2. д. 31.) Получил дом. образование, пяти лет записан в Коллегию иностр. дел. В марте 1813 вступил корнетом в Белозерский гусарский полк, в июле того же года переведен в л.-гв. Конный полк, принял участие в заграничных походах 1813--14; в 1814 уволен из армии "по болезни". С 1821 на службе -- в канц. министра финансов (при мин. Д. А. Гурьеве), в Деп. гос. имуществ и Деп. мануфактур и внутр. торговли, где в 1830-е гг. был главой Обществ. присутствия (см., напр., заметку П. И. Шаликова и стихи С. Н. Глинки о служеб. командировке М. в Москву для устройства торгово-промышл. выставки 1833 -- ДЖ 1833, No 1). В 1825 женился на Прасковье (Марии) Петр., урожд. Балк-Полевой. В 1829 из камер-юнкеров произведен в камергеры; стат. сов. (1833). В 1836 уволен в отставку (1838 -- действит. стат. советник).

Лит.-худож. интересы М. определились атмосферой семьи, гае культивировались дом. спектакли, сочинялись шуточные "газеты" [франц. "газета" "Le Barbet scrutateur" ("Пудель-исследователь") -- ИРЛИ]. Мать М. писала по-французски небольшие семейно-нравоучит. соч., вела дневники, носившие характер семейного альбома (включали стихи М., рисунки и записи сестер; там же, фрагменты см. в кн.: Владимиров). Симбирские имения Мятлевых Порецкое и Беклемишево и их загородная дача Знаменское под Петербургом были своеобразными культурными центрами.

Первые сохранившиеся соч. М. -- франц. (с отдельными сценами по-русски) пьесы для дом. спектаклей: "Camp des Femmes Soldais" (1819). "Suite du Fou raisonnable" (1820) и др.. игравшиеся родственниками и знакомыми Мятлевых на семенных торжествах {об участниках постановок -- в 8-й гл. "Journal des Théâtres Russes" M. -- ИРЛИ: здесь же тексты шести пьес]. Описание именин отца в Знаменском в 1826 стало первой публ. М.: "Пустынник на празднике", "брошюра листа в три", изд. в 30 экз. "для немногих" (не выявлена: ср. письмо А. Е. Измайлова к И. И. Дмитриеву -- РА. 1871. N; 7--8. стб. 991--92). К сер. 1820-х гг. относятся и первые изв. его стихи: франц. элегия на смерть Александра I (в дневнике матери). "Послание к жене" (1826). обращенные к ней же стих. "Уныние". "Призыв" (1824) и цикл франц. стих. (1827; в альбоме жены, ИРЛИ) -- типичные образцы домашне-салонного творчества, построенного на ходовых штампах.

Баснословное родовое богатство (отец владел 12 тыс. душ), широкие родств. и светские связи давали М. полную возможность сделать очень хорошую военную, гос. или придворную карьеру, однако он реализует совсем иное социальное амплуа -- просвещенного барина, светского человека, служащего лишь для приличия. Хозяин открытого дома, тонкий гастроном и ценитель женской красоты, М. -- заметная фигура в петерб. высшем свете, при дворе. Светскими связями в 1820--30-е гг. определялись и его лит. контакты; знакомство с М. зафиксировано в обращенных к нему стих. А. Е. Измайлова ("Не любят здесь (в Твери. -- С. П.) литературы...", 1827], И. И. Козлова ("На мшистом берегу морском...", 1834; письмо М. к нему -- РА. 1886, No 2; ср. запись в дневнике Козлова -- "Старина и новизна", 1906. кн. 11, с. 53). С нач. 1830-х гг. сближается с П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, Пушкиным, Н. В. Гоголем, А. О. Смирновой, ценившими в нем занимательного собеседника и домашнего поэта. Линия дилетантского камерного стихотворства отчетливо проступает в первых печатных опытах М.: два "Собрания стихотворений" (СПб., 1834, 1835). вышедших анонимно небольшими тиражами с характерным грифом "Уговорили выпустить", содержали весьма несовершенные элегии, "размышления", послания, стих., песенно-меланхолич. окраски (в т. ч. стих. "Розы", строка из к-рого, использованная И. С. Тургеневым в стих. в прозе "Как хороши, как свежи были розы", стала крылатой) и стихи "на случай" (всего 28); в них М. выступает откровенным эпигоном Жуковского и Козлова (впрочем, в сб. 1834 присутствуют и тексты, виртуозно пародирующие эту традицию: "Артамоныч", "Фантастическая высказка"). По позднейшему замечанию В. Г. Белинского, сборники "не заметил никто, кроме друзей сочинителя" (IX. 262).

В дальнейшем отд. образцы "серьезной" лирики М. появлялись в ж-лах и альманахах 1840-х гг. (в осн. в "Современнике" П. А. Плетнева, а также в "Маяке". "Рус. вестнике". "Москвитянине"); нек-рые из них весьма удачны по простоте и искренности выражения непосредственного чувства (напр., "Маске в черном домино...". 1843). Ряд его текстов ("Птичка", "Бывало", "Сон" и др.) положен на музыку А. Е. Варламовым, М. И. Глинкой, М. Ю. Виельгорским, А. П. Бородиным, В. А. Золотаревым; отд. строфы "Фонариков" (1841) еще при жизни автора вошли в репертуар гор. романса, др. стих. воспринимались как фольклорные ("Наливочка тройная, или Восторг" и др.).

Значительно интереснее острословие и шуточное "стихоплетство" М. В дружеском кругу он славился искусством легко и затейливо подбирать рифмы, сочинять веселую стихотв. и прозаич. "галиматью", в к-рой прихотливо смешивал рус. и иностр. слова [сам он такие стихи называл "безделицами", "искорками (bluette)"]. Его стихотв. экспромты и записочки, каламбуры, эпиграммы, так же как розыгрыши и комедийные сценки, пользовались неизменным успехом, постепенно закрепляя избранную им рать присяжного остроумца, светского забавника и буффона. М. принимал участие и был "chef d'école" ("наставником") Пушкина и Вяземского в сочинении шуточного стих. "Надо помянуть, непременно помянуть надо..." (1833; ср. стих. Пушкина "Сват Иван, как пить мы станем...", возможно, обращенное к М.). Собственные шуточные стих. М. -- как правило, небольшие тексты, ориентированные на конкретного слушателя или на замкнутый кружок (из более 50 дошедших стих, при жизни автора напечатано всего три; лучшие образцы шуточной поэзии обращены к Смирновой, автограф -- РГБ, ф. 474, к. 4, No 69--71). Жанровое распределение юмористики М. весьма пестро: шутейные басни и послания, комич. диалоги, куплеты, пародийные баллады и песни (сильное влияние на версификацию М. оказывает совр. ему муз. фон -- расхожие оперные, водевильные и танц. мелодии часто формируют метрику и строфику его произв.). Легкий начет нравств. сатиры не может замаскировать самоцельность мятлевского юмора: показательно, что комическое у М. обуславливается не столько темой и сюжетом, сколько формальными приемами, среди к-рых доминируют каламбуры и гл. обр. макаронизмы.

Первоначатьно целиком вписываясь в традицию устной лит. игры, характерной для светского салона и друж. кружка нач. 19 в., шуточное творчество М. в 40-х гг. выходит на более широкую лит. арену. В 1840 начата публикация осн. произв., с к-рым связана его лит. и жизненная репутация, -- обширной описательно-юмористич. поэмы "Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранжэ (выходила отд. частями-томами -- СПб., 1840, 1843, 1844; на т. л. -- мистифицирующее обозначение "Тамбов"; не пропущенная цензурой строфа из ч. 1 -- "Рус. библиофил", 1911, No 7; фрагменты неоконч. части о вояже героини по Франции -- PB, 1842, No 1).

В основе поэмы -- заграничное путешествие самого М. (1836--39: Германия. Франция, Швейцария. Итхтия), к-рое он предпринял для лечения жены к мл. сына (ранее умерли шесть из восьми его детей). В аристократии, европ. кругах M. запомнился своим экстравагантным повелением (см.: Бутурлин: след лит. контактов М. -- публ. его стих. "Плавающая ветка" в пер. на франц. яз. Э. Дешана: "La branche coupèc" -- Париж. "Journal des jeunes personnes". 1836, дек., с. 353: здесь же краткая справка о М.). Сохранились упоминания о работе над поэмой -- в письмах M. 1836--39 к Жуковскому (РНБ, ф. 286) и в письмах сына М. (ИРЛИ), а также свидетельство о чтении первых глав в Италии в 1839 (Бутурлин, No 9, с. 99).

"Сенсации..." представляют собой собрание путевых стихотв. очерков, объединенных маской рассказчика -- провинц. барыни, проезжающей маршрутом М. и обозревающей европ. достопримечательности (о прототипах Курдюковой или ее отд. черт существовали противоречивые свидетельства, см., напр.: Бутурлин, No 9, с. 102--04). Вместе с тем созданная маска достаточно условна, причем ее неоднородность, возможно, достигалась сознательно: точка зрения тамбов. помещицы постоянно смешается в сторону самого М. -- просвещенного петерб. джентльмена. "Автопроекция" как составляющая образа Курдюковой актуализировалась в дом. спектаклях, декламациях, в стих., написанных "от ее имени" ("Мадам Курдюкова Лермонтову", "Графине М. Д. Гурьевой" -- РГБ, ф. 438, к. 3, No 54; "M-me de Struve" -- РНБ, ф. 601, No 2068, л. 24, копия; все стих. -- 1839). Эта игра закрепилась в шт. В. Ф. Тимма к изд. 1840--44, где героине придано портретное сходство с М. (отмечено в peu.: БдЧ, 1844, т. 62, с. 65), а одна из картинок изображала перед зеркалом М., а в зеркале -- Курлюкову. Наиб, ярким стилистич. приемом поэмы (перешедшим в нее из шуточной поэзии М.) стал "макаронич. язык" -- смешное вкрапление в текст искаженных иноязыч. фраз и слов (б. ч. французских, реже нем. и др.). В отличие от традиции, восходящей к 18 в., в макаронизмах Курдюковой, как и в поэме в целом, малоощутима сатирич. установка: язык героини не используется как повод для пуристич. критики галломании (ср. сатирич. функцию приема в комедиях 18 в.), скорее преследуется цель иронич. осмеяния плохого франц. яз. со стороны носителя, владеющего им в совершенстве.

Реальный фон мятлевского макаронизма -- франко-рус. двуязычие высшего об-ва, порождающее (провоцирующее) языковую игру. Перемешивание рус. и иностр. слов -- пост. прием в светских шутках (см., напр., письма А. К. Толстого к Аллербергу. 1837--38, -- Толстой А. К., Собр. соч., т. 4. М., 1964. с. 455--519). Схожий по приему розыгрыш А. Смирновой Николая I, по-видимому, послужил одним из непосредств. источников образа Курдюковой (см.: Смирнова-Россет, с. 281--83), что косвенно подтверждается свидетельством М. (видя в Смирновой "зажигательницу" своего веселого дара, называл ее "истинной матерью" Курдюковой).

Импровизационные по характеру (как и почти все творчество М.), "Сенсации..." блестяще воспринимались со слуха -- в чтении автора, Ф. А. Кони и др. Попытки исполнения со сцены, представления в виде водевиля (Александрийский т-р, 1841) как бы возвращали поэму в породившую ее среду устного бытования. Др. важный элемент успеха "Сенсаций..." -- иллюстрации Тимма, благодаря к-рым актуализировались очерковые и фельетонные черты поэмы, а кн. оказывалась "встроена" в ряд модной нравоописат. лит-ры ("физиологич." произв. и т. п.; ср. ниже одр. иллюстр. изданиях 40-х гг. соч. М.). Во многом, вероятно, из-за иллюстраций поэму переиздавали впоследствии ("роскошные" изд. -- СПб., 1904, 1907, и др.). Критика затруднилась в однозначной оценке "Сенсаций...". Поэма трактовалась то как памфтст на макаронич. порчу языка, то как campa на невежество провинц. дворянства, то как "легкая шутка", "фарса", лишенная серьезного значения. Ее пафос "безграничной веселости" расценивался некрыми критиками сочувственно (С. П. Шевырёв -- "Москв.", 1841, No 6; 1844, No 5; Плетнёв -- "Совр.", 1841, т. 22; 1844, т. 33), другими -- с раздражением (Белинский -- ОЗ, 1844, No 5; 1845, No 9; поэму он называл "скучной и довольно плоской", видя в ее успехе свидетельство безвкусия значит, части читателей, -- IX, 445, 450; VI, 392); позднее отсутствие проблемного и типического в "арлекинаде" М. ставило его в глазах критики за грань лит-ры (БдЧ, 1857, т. 143). Образ героини Плетнев трактовал как объект осмеяния ("Вся мелочь избалованной барыни, все невежество ... вся спесь помещицы, грубый ее язык ... -- все это схвачено мастерски ..." -- "Совр.". т. 22, с. 25) и решительно противопоставлял ее позиции автора; Шевырёв же писал о сочувств. изображении в лице Курдюковой "нашей провинции", сохраняющей "свой родовой, врожденный характер, свой совершенно особый взгляд на веши и людей, часто верный..." ("Москв.", 1844, No 5, с. 14). Ф. В. Булгарин видел в героине "неопределенность" и "раздвоенность" (СП, 1841, 11 янв.). Но практически всеми отмечались глубокая оригинальность поэмы и "неподражаемость" макаронич. стиля М.

Вернувшись в Россию, М. вел беззаботную светскую жизнь. Его петерб. дом. "самый аристократический" (Исаакиевская пл., 9), был "наполнен картинами, статуями и разными редкостями Италии" (Грот и Плетнев, I, 155). Здесь часто устраивались балы, вечера и спектакли, присутствовали как императорское семейство, члены Гос. совета, министры, дипломаты, так и литераторы (в т. ч. Жуковский, И. А. Крылов, Плетнёв, Н. И. Греч), артисты, музыканты. Выступали рус. (Каратыгины, Глинка) и иностр. знаменитости (певицы Дж. Паста, Бишоп, музыканты Бокса, Блаз и др.). Сам М. был неизменным "коноводом" в танцах, всегда "смешил всех запасом своих фарсов" (Паткуль, No 2, с. 464, 468). В 1839--43 он частый гость салонов "лит. аристократии" (Карамзиных, В. Ф. Одоевского, Е. Н. Ростопчиной, к-рой посвящал стих.), салона Паткулей, муз. вечеров А. Ф. Львова. "Его появление вводило радость в общество; его ум оживлял беседу; его разговор прогонял скуку. Поэзия была для него ароматом жизни" (Плетнев -- "Совр.", 1844, т. 33, с. 340). Приезжие специально стремились попасть "на Мятлева", послушать чтение им своих соч., всеми отмечался его необыкновенный театрально-декламац. талант. М. воспринимался как выдающийся жизнелюбец, ею внезапная смерть от удара (во время масляной недели 1844) буквально "потрясла" "высшее общество" (Корф, с. 291).

В последние годы жизни за М. упрочилась репутация "модного поэта", автора стих., воспринимавшихся современниками как "легкая, забавная шутка остроумного, светского человека, который одарен комическим талантом" (СО, 1842, No 9, с. 42; показательно заглавие рукописного сб. стих. М. из собр. Вяземского -- "Юмористика"). Его стих, появляются в периодике (характерно сотрудничество М. в илл. "Листке для светских людей" под ред. А. Н. Греча), сборниках; посмертно десять стих. опубликованы в сб. "Сто русских литераторов", т. 3, СПб., 1845 (неодобрит. или сдержанные рец. 1845: "Москв.", No 9; БдЧ, т. 71; ОЗ, No 9; последняя -- Белинского, выделившего сатирич. "Разговор барина с Афонькой"). Отд. изд. выходят "Петергофский праздник" (СПб., 1842; с илл. Тимма; третий вып. в серии "Картинки русских нравов"), "Тарантелла" (СПб., 1844), "Коммеражи" (СПб., 1844). В традии. для М. духе разговорная интонация и стилнстич. игра соединены в этих соч. с обращением к комич. и прямо анекдотич. сюжетам и случаям.

В дружеском кругу имя М. теснее всего оказалось связанным с поэтикой макаронизмов и каламбуров, к-рая была подхвачена и употреблялась как авторски-маркированная -- в стихотв. обращениях к М., в ответах и "перепевах" его стих., при упоминании его имени в тексте: стих. Н. В. Кукольника (РА, 1891, No 8), пародия на "Петергофский праздник" (ЛГ, 1842, No 39), стих, неизв. автора "Сочинителю от родственника" (РГБ. ф. 129, п. 21, No 56). В сатирико-юмористич. и "фельетонной" поэзии 2-й пол. 19 в., развивавшей схожие поэтич. приемы, прямое влияние М. практически не обнаруживается, более очевидна типологич., а не генетич. общность, имевшая разные традиции и функционирование. Требует значит, корректив распространенный взгляд на М. как "предтечу" Козьмы Пруткова, поэтов "Искры" и "Сатирикона" (А. Амфитеатров -- в изд. 1894; Голицына; Степанов) (в частности, существенно, что, в отличие от Козьмы Пруткова, Нового Поэта (И. И. Панаев) и т. п., направленность его "Сенсаций..." -- внелитературная, хотя элементы пародии и встречаются в поэме).

Переиздания соч. М. в 19 в. не встречали "живого" отклика и не становились актуальным лит. событием. М. воспринимался как поэт прочно забытый и "экзотический". Рецензенты изд. 1857 единодушно отказали ему в праве на читательское внимание (БдЧ, 1857, т. 143; ОЗ, 1857, No 5; СО, 1857, No 26; автор последней рец. принял М. за здравствующего поэта-графомана), к-рое и не пробуждалось до кон. 19 в. (см. заметки о М. и рец. на изд. 1893--94; "Нива", 1894, No 7; СВ, 1894, Nо 5; РБ, 1894, No 3; МБ, 1895, No 4; "Нева", 1906, No 4). Как издательскую "ошибку" оценил рецензент "Нового мира" (1937, No 10. с. 272; подп.: С. Л-н) издание 1937: "Были бы сохранены и средства, и время, и, главное, бумага". Лишь с 1960-х гг. ист.-культурное значение поэзии и личности М. было восстановлено в должном объеме.

Изд.: ПСС. т. 1--2. СПб., 1857 (переизд. в 1 т. -- К.--X., 1893); ПСС. т. 1--3. М., 1894: Стих., М.--Л., 1937 (БПмс: вступ. ст. В. Голицыной); Стихотворения. "Сенсации и замечания...", Л., 1969 (БПбс: вступ. ст. Н. А. Коварского, прим. Коварского и И. А. Бахметьевой); стих. "Княгинин костылек" (1836). -- "Ежегодник РО ПД на 1977". Л., 1979. с. 73--74 (публ. В. Э. Вацуро).

Лит.: Пушкин: Белинский: Вяземский; Грот и Плетнев; Никитенко; Смирнова-Россет (все -- ук.); Ф<едоро>в Б., [стих.] "На кончину И. П. Мятлева". -- "Маяк", 1845, т. 19, No 1, с. 26: Каратыгина А. М., Восп. -- PB, 1881, No 4, с. 601: Вяземский П. А., Письмо С. П. Шевыреву, -- РА, 1885, No 6, с. 307; его же. [Заметка о М.]. -- В кн.: Ивинский Д. П., Князь П. А. Вяземский и А. С. Пушкин. М., 1994. с. 115: Корф М. А., Из зап. -- PC, 1899, No 11, с. 291--93; Мещерский А. В., Из моей старины. -- РА, 1901, No 3, с. 485--86; Бутурлин М. Д., Зап. -- РА, 1901, No 9, с. 81--119: No 11, с. 384--421; Паткуль М. А., Восп. -- ИВ, 1902, No 2--4; Бобров Е. М. и народное остроумие ("Разговор барина с Афонькой"). -- В его кн.: Лит-ра и просвещение в России XIX в., т. 1--3, Каз., 1901--02: Дризен Н. В., Драматич. цензура двух эпох 1825--1881 гг., П., 1917, с. 75--76 (о ценз. затруднениях при постановке "Сенсаций..."); Голицына В., Шутливая поэзия М. и стиховой фельетон. -- В кн.: Рус. поэзия XIX в. Сб. ст., Л., 1929: Герштейн Э., "Мятлевские" стих. Лермонтова. -- ВЛ, 1959, No 7; Владимиров Е. В., Рус. писатели в Чувашии. Чебоксары, 1959; Селиванов К. А., Лит. места Ульяновской обл., Саратов, 1969, с. 184--85; Степанов Н., Зачинатель рус. юмористич. поэзии. [Рец. на изд. М. 1969]. -- ВЛ, 1970, No 10; Мануйлов В. А., Лермонтов и Карамзины. -- В кн.: М. Ю. Лермонтов. Иссл. и мат-лы. Л., 1979. с. 334--37: Вацуро В. Э., Лит. альбомы в собрании ПД -- "Ежегодник РО ПД на 1977". Л., 1979 (ук.: тексты М. в альбомах); Кантор А. М., [150 лет книги М. "Сенсации и замечания..."]. -- В кн.: Памятные книжные даты. 1990. М, 1990. с. 198--203: Пыляев М. И., Забытое прошлое окрестностей Петербурга. СПб., 1994 (узе.: в т. ч. о судьбе худож. собрания Мятлевых); Шохина В., "И ха-ха-ха. и хи-хи-хи...". К 200-летию И. П. Мятлева. -- "Независимая газ.". 1996. 9 февр. * Некрологи. 1844: "Совр.", т. 33 (П. А. Плетнёв); БдЧ. т. 62: "Маяк", т. 14. кн. 27; "Москв.". N" 5 (Тиунский); ЛГ, No 3, 19; СП. 5 янв., 15 февр. Брокгауз; Венгеров (Источ.: Рус. кн.); ЛЭ; БСЭ; КЛЭ; Лерм. энц.: Черейкин; Рус. писатели, 1990 (ст. В. И. Коровина); Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград. Энц. справочник. M., 1992. с. 406; Смирнов-Сокольский; Муратова (1: 3. ук.); Масанов.

Архивы: ИРЛИ, ф. 196: РГАЛИ, ф. 333; ф. 195 (письма П. А. Вяземскому); РГИА, ф. 1343, оп. 25, д. 6541 (о дворянстве Мятлевых, в т. ч. ф. с. М., 1833 г.); ф. 18, оп. 9, д. 308; ф. 40. оп. 1. д. II (биогр. сведения); ф. 1018, оп. 8, д. 175 (письмо И. Ф. Паскевичу-Эриванскому. 1840: стих.) [справка С. И. Вареховой]; РГАДА. ф. 1271 (бумаги семьи М. -- отца, матери, внука); РНБ, ф. 601, No 2068 ("Вам хочется, сомненья нет". 1839, подпись: П. Курдюков); ф. 539, No 569, 793, 1515 (письма В. Одоевскому, А. М. Каратыгиной. 1840-е гг.; стих.); ф. 124, No 2585, 2957 (письма Л. Н. Вакселю; стих.); ф. 545. No 23, 66 (письма Ф. П. Опочинину, 1830--35: стих., в т. ч. неопубл.); ф. 291, No 115 (письмо M. H. Загоскину, 1831); РГБ, ф. 231/III, к. 8, No 50 (списки с неопубл. стих. 1842).

С. И. Панов.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999