Михайловский Николай Константинович - Михайловский Н. К.: биографическая справка

МИХАЙЛОВСКИЙ Николай Константинович [15(27).11.1842, г. Мешовск Калуж. губ. -- 28.1(10.2). 1904, Петербург, похоронен на Литератор. мостках Волкова кладб.], публицист, социолог, критик, обществ, деятель. Отец, Конст. Павл.. -- из дворян Калуж. губ., штабс-капитан, служил окружным начальником. Мать, Юлия Вас. (урожд. Фишер, по происхожд. немка), умерла в раннем детстве М. Семья, где было пять детей, располагала небольшими средствами; в 1845 переехала из Мещовска в Кострому. В 1852 М. поступил в Костром, г-зию. в 1856, после смерти отца, определен опекунами в Горный ин-т в Петербурге, имевший в это время статус воен. уч. заведения (М. был "своекоштным пансионером"), В мае 1862 за участие в конфликте кадетов с начальством отчислен из ин-та за неск. месяцев до по лучения звания горного инженер-поручика.

M. шутливо писал старшей сестре Елизавете (в замужестве Мягковой), что был отчислен та "якобинские убеждения, к-рые выразились преимущественно тем. что я носил длинные волосы и зачесывал их палая" (РГБ, ф. 578, к. 1, No 8, л. 3--4). С 1859 кадеты издавали рукоп. ж-лы с характерными назв.: "Гласность". "Прогресс" (Скальковский К., Восп. молодости. СПб., 1906, гл. VI, VIII): М., занимавшийся сочинительством с гимназич. лет, принимал в них деят. участие.

В стенах ин-та М. написал ст., ставшую первой публ., -- "Софья Николаевна Беловодова" ("Рассвет", 1860, No 4), по поводу отрывков из ром. "Обрыв" И. А. Гончарова, -- о борьбе двух начал в рус. жизни: "спящего и будящего", выразив уверенность, что "воля, ум и чувство" активно влекут личность к "нравств. бессоннице" (X, 371--72, 377).

В 1862 получил небольшое отцовское наследство и стал посещать лекции на юридич. ф-те Петерб. ун-та. Хорошо владея нем. и франц. языками, вскоре увлекся самостоят. изучением лит-ры по философии, социологии и истории культуры. В 1863--1864 устроит (по Чернышевскому) переплетную мастерскую, к-рая быстро поглотила имевшиеся деньги. Работа корректора давала средства лишь для полуголодной жизни: в кон. 1864 М. тяжело заболел, и только пост. поддержка сестры помогла ему преодолеть невзгоды.

В 1864 в петерб. газ. "Русь" и "Якорь" напечатал неск. статей по жен. вопросу. В нач. 1865 познакомился с Н. С. Курочкнным (к-рого считал своим лит. "крестным отцом"), привлекшим его к сотрудничеству в ж. "Книжный вест.", и в 1865--67 началась пост. лит. работа М. (см.: ПСС, X, раздел "Рец. из "Книжного вест.""). Сильное влияние на М. оказал сотрудник ж-ла ученый-естественник Н. Д. Ножин (выведен под фам. Бухарцев в очерках "Вперемежку"). Под его руководством М. заинтересовался взаимосвязью биологии и социологии. С критики социал-дарвинизма начался путь М.-социолога. В то же время он испытал воздействие идей П. Ж. Прудона, перевел его "Франц. демократию" (СПб., 1867) и воспринял отрицат. отношение к "классовым" формам борьбы.

После закрытия "Книжного вест." провел лето 1867 на даче Н. С. Курочкина на Чёрной речке, где образовалась колония писателей, живших без пост. заработка. Здесь сблизился с Вас. С. Курочкиным, Д. Д. Минаевым, Н. А. Демертом и др. По приглашению П. А. Гайдебурова принял участие в газ. "Гласный суд", где в июле 1867 напечатан два "Лит. обозрения" с критикой социальной теории Г. Спенсера.

Однако газета была на грани закрытия, и осенью М. уехал в имение Мягковых под Костромой -- Селище с намерением работать над ром. "Борьба" и обширной социологии, статьей, в к-рой задумал опровергнуть теорию Спенсера, показав различие биологич. и социального прогресса. Зимой 1867/68 вернулся в Петербург с первой частью романа, весной 1868 сообщал сестре: "Приехав сюда, я получил приглашение работать в трех изданиях. Из них от одного (.Дело") я совсем отказался. В "Отеч. зап." были напечатаны неск. моих мелких рецензий (в отд. библиографии), теперь я от них отстал. В "Неделе" я работал месяца два и поругался. Теперь сижу в "Совр. обозр.". ибо ред. Н. Л. Тиблен решил приобрести ром. "Борьба", не дожидаясь его окончания" (РГБ, ф. 578, к. 1, No 8, л. 18).

Анонимное сотрудничество М. в ж. "Отеч. зап." относится к нач. 1868 (впоследствии он датировал свой приход в ж-л дек. 1868, чем ввел в заблуждение биографов и библиографов). М. смущала пошатнувшаяся в то время репутация Н. А. Некрасова (после "оды" в честь гр. M. H. Муравьёва). Однако уже в марте 1868 он написал, что "новые "Отеч. зап." обещают быть положительно нашим лучшим журналом" ("Неделя", 1868, No 10). Став в это же время ведущим сотр. "Совр. обозр.", М. рассчитывал придать ему радикальный характер, однако в июле 1868 ж-л прекратил существование (ред. бежал от долгов за границу). Потеряв, т. о., возможность публиковать здесь ром. "Борьба", М. предложил его "Отеч. зап." (читал начало ром. в присутствии Некрасова. M. E. Салтыкова-Щедрина, Г. З. Елисеева и др.), ему посоветовали довести повествование до конца. Посте нек-рых колебаний М. использовал, материалы ром. в очерках "Вперемежку" (ОЗ, 1876--77), изображающих настроения рус. демокр. интеллигенции периода "хождения в народ", т. н. кающихся дворян (термин М.). Некрасов 15 июля 1869 писал А. А. Краевскому: "... теперь ясно, что это самый даровитый человек из новых, и ему, без сомнения, предстоит хорошая будущность. Кроме несомненной талантливости, он человек со сведениями, очень энергичен и работящ" (Некрасов, XI, 147). Сотрудничество М. в "Отеч. зап." длилось 15 лет; после смерти Некрасова М. стал соредактором Салтыкова-Щедрина и Елисеева.

Брак М. с Марией Евграфовиой Павловской (февр. 1869) оказался непрочным, весной 1873 супруги разъехались. Поскольку М. не получил развода, союз с Люд. Ник. Левицкой имел форму гражд. брака (детей М. усыновил), в 1886 и этот брак распался [с 1891 сыновья, по желанию М. жили с ним: один из них. Ник. Ник. Михайловский (1875--1923). стал актером МХТ. после 1917 эмигрировал].

М. был хорош собою: "среднего роста, с классически правильными чертами лица, сияющего и физическою и духовною красотою, с чрезвычайно умными, проницательными глазами, с зачесанными назад пышными белокурыми кудрями, с безукоризненными изящными манерами"; к тому же он "лихо танцевал мазурку" и "с головы до ног представлял собою чистокровного джентльмена" (Скабичевский А. М., Лит. восп., М.--Л., 1928. с. 273). Любил женщин, пользовался успехом и называл себя "великим грешником". Салтыков-Щедрин ворчал по этому поводу: "Я не понимаю: у него все романы какие-то, влюбляется!" (письмо М. к Е. П. Летковой, сент. 1883 -- РГАЛИ, ф. 280, оп. 1, No 201, л. 112). Увлечение Е. П. Летковой оставило большой эпистолярный след: 130 писем М. (частично опубл.: РБ, 1914, No 1). Близкая дружба связывала М. с А. А. Давыдовой, ред. ж. "Мир божий": Э. К. Пименовой (см. ее восп. "Дни минувшие", Л.--М., 1929): M. H. Слепцовой (64 письма М. к ней и листки его интимного дневника за февр. 1899 -- РГАЛИ, ф. 462, оп. 1, No 104; ф. 308, оп. 1, No 1). Последнее увлечение Л. П. Богословской отразилось в материалах В. Г. Короленко, собранных для лит. портрета М. (РГБ, ф. 135. раздел I, к. 43, No 12).

Известность М. принесла первая большая работа "Что такое прогресс?" (ОЗ, 1869, No 2, 9, 11). В ней он выступил против тех форм цивилизации, к-рые подавляют развитие человеческой личности. Статью заметая А. И. Герцен: "сущность хороша", но написано "тягуче" и "ужасным языком" (Герцен, XXX, 64; см. также отзыв Н. П. Огарёва -- ЛН, т. 39--40, с. 533). П. Л. Лавров в ст. "Формула прогресса г. Михайловского" осудил оценочный характер т. з. М., с к-рой "история остается печальным рассказом о том, как не следовало ей быть" (ОЗ, 1870, No 2, отд. II, с. 236, б. п.). Солидарность с позицией М. неоднократно высказывал Салтыков-Щедрин. 4 авг. 1876 он писал: "... жму Вашу руку, ту самую, к-рая выдвинула вперед вопрос о качественности цивилизации" (Салтыков-Щедрин, XIX. кн. 1, с. 11). Впоследствии, развивая свои мысли, М. "резче и определеннее мотивировал требования субъективизма "борьбою за индивидуальность", а в пояснение двойств. характера прогресса добавил учение о типах и степенях развития" (I, IV). Теория прогресса получила развитие в ст. "Теория Дарвина и обществ, наука" (1870--73), "Философия истории Луи Блана" (1871), "Что такое счастье?" (1872), "Идеализм, идолопоклонство и реализм" (1873), цикле ст. "Борьба за индивидуальность" (1875--76) и др. ст., напечатанных в "Отеч. зап.".

М. придерживался объективного метода в естеств. науках, но признавал неизбежность и необходимость субъективного элемента в изучении социальных явлений. Эволюц. теорию Ч. Дарвина он считал непригодной для социологии, ибо в подходе к делам человеческим помимо категорий сущего и необходимого должны учитываться категории должного и желаемого. Обществ. науки обязаны опираться на такие "субъективные" понятия, как "справедливость", "право", "нравственность". "Неделимое" (по терминологии М., высшая ценность) есть человек, полнота его развития. М. выступал против социальной "неоднородности", кастового устройства общества, превращавшего человека в специализир. "орган" с одной обществ. функцией -- в "палец от ноги". Был противником разделения на "труд без наслаждения и наслаждение без труда" и считал прогрессом лишь такое развитие общества, к-рое служит "практич. благу" человека, является движением от сущего к должному. В отличие от естеств. истории, где царят "борьба за существование" и право сильного, в жизни общества высшим мерилом выступает закон усложнения личности, движение ее к "идеалу совершенства", что диктует "борьбу за индивидуальность". Объективная правда-истина состоит в "фатальном антагонизме" человека и общества. "Чистокровные объективисты" защищают некие "объективные законы", а не права личности. Эту измену человеку М. считал "позорнейшим пятном на умств. жизни XIX в." (III, 418). Обществ. науки не должны упускать из виду правду-справедливость, т. е. должны запищать интересы человека. В 1899 Короленко так определил гл. смысл цикла ст. "Борьба за индивидуальность": ""человечность", постоянный рост человеческой личности, с ее усложняющимися потребностями, материальными и нематериальными" (ПСС, т. 5, СПб., 1914, с. 357). За игнорирование отд. личности и детерминизм М. критиковал философию истории Г. Ф. В. Гегеля. Положительно оценивал экономич. теорию К. Маркса, в частности критику процессов разделения труда, приводящих к духовному и физич. ущемлению рабочего, защищал Маркса "от вздорной и недобросовестной критики" (ст. "Карл Маркс перед судом г-на Ю. Жуковского" -- ОЗ, 1877, No 10; вызвала заинтересов. отклик в неотправл. письме Маркса в ред. "Отеч. зап." -- см.: Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 19, с 116--21). При этом М. отрицал диалектич. метод как научно необоснованный, но претендующий стать "всеразрешающей книжкой" (X, 1022).

Субъективный метод М. оспаривался с разных сторон: марксистами, народниками-ортодоксами, либералами. Последние в лице Л. З. Слонимского (ст. "Мнимая социологи" -- ВЕ, 1889, No 5) утверждали, что "борьба за индивидуальность" несовместима с социалистич. идеалами. П. Б. Струве, напротив, допускал соединение социалистич. идеала с "индивидуалистич. тенденцией этики" (предисл. к кн.: Бердяев Н. А., Субъективизм и индивидуализм в обществ. философии. Критич. этюд о М., СПб., 1901, с. LIX). В свою очередь М. отрицал "единодержавие объективного метода в социологии", считая его "маской, к-рою люди недобросовестные обманывают других, а добросовестные -- самих себя" (III, 9). По поводу преимуществ "науч. объективизма", провозглашенных Струве в кн. "Критич. заметки к вопросу об экономич. развития России" (1894), М. заметил: "Совершенно непонятно, как при "классовой борьбе" возможен объективизм. Субъективный метод и состоит, между прочим, в сознат. приложении и предъявлении определенной т. з." (ИРЛИ, ф. 181, оп. 3, No 2). Бердяев критиковал М. за то, что у него -- "идеал будущего" вместо объективного "научного прогноза будущего" (цитируемое соч., с. 49). М. скептически относился к таким прогнозам, полагая, что история порою дает "задний ход" и в ней "торжествует внезапное исчезновение смысла" (III, 2). В более поздних трудах Бердяев находил, что "правы были Прудон, у нас Герцен и Н. Михайловский, утверждающие социализм во имя индивидуума, во имя человека" (Бердяев Н., Судьба России, М., 1990, с. 254).

Школа М. в дорев. историографии именовалась этико-социологической за самостоятельность этической т. з. в подходе к обществ. явлениям, а его направление внутри народничества -- критическим (Д. Н. Овсянико-Куликовский, С. Н. Южаков, Н. С. Русанов, А. И. Красносельский. Е. Е. Колосов, В. М. Чернов, М. Неведомский и др.).

Опорными понятиями для социологии М. были тип и степень развития. Более высокий тип может находиться на низкой степени развития. Такое разделение давало возможность, не идеализируя совр. крест. жизнь, видеть в ней зародыш высшего типа обществ. устройства, позволяющего сохранить однородность общества и разнородность личности -- гл. условия прогресса по теории М. Признавая относит, правоту славянофилов, он замечал, что европ. и рус. хоз. уклады -- разл. типы, могущие иметь весьма разл. степени развития, причем невысокая степень развития рус. общины не снимает вопроса о более высоком ее типе как формы нар. самоуправления. Кроме того, М. был против насильств. разрушения общины, полагая, что ее судьбу должны решить жизнь и сами крестьяне.

С др. стороны, он считал, что типы развития не замыкаются в нац. рамки, ибо ист. опыт одних народов не проходит бесследно для других. Отдавая приоритет "идее народа", т. е. идее социальной, перед "идеей нации", М. призывал оставить спор о "самобытном" или заимствованном пути развития, а выбирать "наилучший тип, каков бы он ни был в данную минуту -- русский или европейский" (III, 762--63).

С кон. 70-х гг. М. начат полемику с народниками почвеннического толка, сплотившимися вокруг газ. "Неделя", к-рые "до такой степени уверены в вековечной особенности рус. народа", что "не заметят, как ... рус. община растает" (IV, 619). При этом защищал Г. И. Успенского от упреков в очернительстве деревни и постоянно предостерегал от "тенденциозного идеализирования" общины, от изображения жизни "только с одних светлых сторон"; представителей оптимистич. т. з. на жизнь рус. деревни, в частности Н. Н. Златовратского, М. причислял к "дистилляторам действительности" (X, 867, 870). В ст. "Вольница и подвижники" (ОЗ, 1877, No 1) он исследовал корни нар. правдоискательства, показывал, что ненависть к настоящему заставляет народ искать "Божью правду", "правду-справедливость", причем этот поиск может быть направлен и в прошлое, и в будущее и поэтому подлежит качеств, оценке социолога.

Ряд теоретич. статей М. посвящен проблемам массовой психологии: "Герои и толпа" (ОЗ, 1882, No1,2. 5), "Еще о героях" (РМ, 1891, No 3, 4, 6. 7, 12; без загл., под пост. рубрикой "Лит-ра и жизнь"), "Еще о толпе" (РБ, 1893, No 4--6) и др. Анализируя склонность толпы к бессознат. подражанию героям, М. считал, что коллективному автоматизму поддаются ущербные индивидуальности, готовые подчиняться внеш. власти. Столь же критично он оценивал роль "героев", толкающих толпу на массовые движения (крестовые походы, сектантство, избиение иноверцев и инородцев, стихийные бунты и т. д.). Развитая индивидуальность, по М., руководствуется сознат. выбором и несет "благое иго" или "легкое бремя" собств. решений и решимости.

М. был последовательным противником детерминизма и квиетизма, подчинения сознания бытию. Сопротивлением окружающей среде он мерил достоинство человека, выделяя три типа в жизни и в иск-ве: "забитые, разбитые и борцы" (II, 604). Личность, так или иначе приспособленная к господств, порядку -- в качестве властелина или раба, -- располагалась на отрицат. шкале ценностей. И, наоборот, всякий протест против обществ. угнетения "был, есть и будет для мыслящего и чувствующего человека интереснейшим моментом жизни" (VIII, 507). "Я не знаю, доживет ли человечество до счастия, -- писал М. в 1895 Русанову, -- знаю только, что это неведение или сомнение не упраздняет обязанности и счастия борьбы" ("Былое", 1907, No7, с. 136).

С 1872 вел в "Отеч. зап.", под разными заголовками и подписями, лит.-обществ. обозрения. Таковы циклы: "Из лит. и журн. заметок" (1872--74), "Из дневника и переписки Ивана Непомнящего" (1874--75), "Записки профана" (1875--77), "Письма о правде и неправде" (1877), "Лит. заметки" (1877, 1879--80), "Записки современника" (1881--82), "Письма постороннего в ред. "Отеч. зап."" (1883--84). Постоянно вступал в полемику с консерват. и либеральными органами печати и был популярнейшим публицистом демокр. лагеря. По статистике читательского спроса в 70--80-е гг. "Отеч. зап." занимали первое-второе место (см. ежегодные "Отчеты Имп. Публ. б-ки", СПб.); о популярности М. свидетельствуют слова В. В. Розанова о том, что "у ног" этого публициста "была вся Россия" (ВЛ, 1989, No 10, с. 164).

В 1879 М. подвергся обыску и был взят под негласный надзор полиции. В 1882--86 жил в ссылке -- Выборге и на ст. Любань Новгород, губ. Среди причин высылки было его нелегальное свидание с В. Н. Фигнер 15 нояб. 1882 в Харькове (о чем донес провокатор С. П. Дегаев); непосредств. поводом послужила речь в Технологич. ин-те 27 нояб. 1882 о чести и совести (первый мотив означал пробуждение человеческого достоинства, второй -- чувство долга перед народом). По поводу причин высылки Салтыков-Щедрин заметил; "Уж не об динамите и цареубийстве идет речь, а о простом человеческом образе мыслей" (Салтыков-Щедрин, XIX, кн. 2. с. 175).

Отношение М. к рев. борьбе было непростым. Не случайно он избрал себе для подпольных изд. "Нар. волн" псевд. Гроньяр (в пер. с франц. -- ворчун). М. был противником цареубийства, фабричных и аграрных бунтов, экспроприации и т. п. "Став на этот скользкий путь, легко докатиться до грабежа и разбоев" (цит. по кн.: Народовольцы посте 1 марта 1881. Сб. статей и мат-лов, М., 1928, с. 77). Считал, что нужно бороться не с конкретными лицами, а с "идеей самодержавия", к-рая "должна быть вырвана с корнем из жизни и из сердца народа" (цит. по кн.: Лит-ра партии "Нар. воли", в. 1, М., 1907, с. 112--13). С. Г. Нечаева с его тактикой "нар. расправы" М. назвал "во всех отношениях монстром" (I, 867). В нач. 1883 задумал. ром. "Карьера Оладушкина", оставшийся незавершенным, в к-ром предполагал изобразить "типичного мерзавца", вовлеченного в народовольч. движение честолюбием (опубл. посмертно: "Из романа "Карьера Оладушкина"", СПб., 1906; отд. главы печатались при жизни М.). Ближе всего ему был Лавров, предлагавший путь постепенного социального воспитания народа. Однако проект пост. сотрудничества в заграничном ж. "Вперед" (Цюрих) М. отверг, а вместе с тем и мысль об эмиграции. В письмах к Лаврову (1873) М. писал о себе, что он "не революционер, всякому свое" и поэтому не считает себя "вправе променять 8000 читателей" легального ж-ла "на дело неверное и трудное", омраченное рядом "мерзостей" и опасением, что "новые боги гораздо опаснее и в этом смысле хуже" (X. 65); объяснял невозможность для себя обращаться к молодежи "в повелит, наклонении", т. е. с рев. призывами, ибо "никакой радикально-социалистич. оппозиции в России нет. ее надо воспитывать", при этом рус. молодежь должна встретить будущее "не с Молешоттом на устах и не с игрушечными коммунами, а с действит. знанием рус. народа и с полным умением различать добро и зло европ. цивилизации. Откровенно говоря, я не так боюсь реакции, как революции" (X, 65).

Однако он не ограничивался рамками легальности: в 1870--1880-е гг. имел прямые связи с "Нар. волей", в 90-е -- с "Нар. правом", в 1900-е -- с эсерами. В нач. 1870-х гг. отдавали предпочтение социальным преобразованиям, полагая, что полит, свободы, нужные интеллигенции, не облегчат тяжелую жизнь народа. Но очень скоро перешел к "святому девизу" народничества -- "Земля и Воля". Не входя формально в партию. М. с 1878 сотрудничал в изданиях "Нар. волн". В "Полит, письмах социалиста" ("Нар. воля". 1879, No 2, 1880, No 3; легальное изд., Н. Новгород. 1906) призывал к систематич. пазит, борьбе и союзу с либералами, укоряя рус. революционеров за неумение слышать голоса нар. жизни с ее гл. принципом принадлежности земли земледельцу. При этом отрицал стихийный захват земли и считал необходимым созыв Учредит. собрания для выработки основ земельного законодательства. В письме Исполнит. к-та "Нар. волн" Александру III от 10 марта 1881. отредактированном М., предлагался путь правительств, преобразований, ведущих к конституц. правопорядку со свободой печати, слова, сходок и избират. программ (письмо было одобрено Марксом -- см.: Прибылева-Корба А. П., Нек-рые данные о "Письме Исполнит. к-та к Александру III" -- "Былое". 1906, No 6). И позднее, в 1890-е и 1900-е гг., М. считал, что рев. действия могут подтолкнуть правительство на путь реформ; если же этого не произойдет, то рус. общество "вернется к террору с неопределенностью его последствий": "Я предчувствую смутные и мрачные времена", -- писал он 19 нояб. 1901, имея в виду революцию (Русанов Н. С, "Политика" Н. К. Михайловского. Из восп. о нем и его писем. -- "Былое", 1907, No 7. с. 137--38).

М. играл видную роль в лит.-обществ. оргциях: в 1874 по рекомендации Некрасова вступил в Лит. фонд, где был секр., а затем неизменным чл. к-та: с 1887 д. чл. ОЛРС: с 1897 чл.-учредитель Союза взаимопомощи рус. писателей.

В поисках "журнального приюта" после закрытия "Отеч. зап." (апр. 1884) вошел в 1885 в ред. "Сев. вест.", в к-ром вел раздел "Дневник читателя" (1885--88). Однако прочного союза с издательницей ж-ла А. М. Евреиновой не получилось, конфликты следовали один за другим, и в апр. 1888 произошел окончат. разрыв. В 1888--93 вел в "Рус. вед." пост. разделы "Случайные заметки" и "Письма о разных разностях" в обычной своей манере разговора с читателем на лит. и обществ. злобы дня, в частности о произв. Л. Н. Толстого. А. П. Чехова, H. M. Минского, И. Н. Потапенко, А. Доде, П. Бурже, откликнулся на смерть Н. Д. Хвощинской (Зайончковской), Салтыкова-Щедрина, Елисеева, Н. В. Шелгунова (трем последним он посвятил большие работы в 1890--92). В марте 1889 -- апр. 1893 сотрудничал на положении "гостя" в "Рус. мысли", постоянно конфликтуя с редакцией из-за самовольного изменения текста статей в видах цензуры (письма М. в кн.: Памяти В. А. Гольцева, М., 1910; Архив В. А. Гольцева, т. 1. М., 1914).

С участием в похоронах Шелгунова в апр. 1891 связана вторая высылка M. из Петербурга, хотя он лишь пытался погасить конфликт молодежи с полицией. Проведя неск. месяцев в клинском имении редактора "Рус. вед." В. М. Соболевского, а затем на ст. Любань, получил разрешение вернуться. В хлопотах о прекращении ссылки принимал участие Вл. С. Соловьёв.

Осенью 1892, благодаря энергичному участию А. И. Иванчина-Писарева, друзьям М. удалось приобрести на паях ж. "Рус. богатство", офиц. издателем к-рого стала жена Н. Г. Гарина-Михайловского -- Над. Валериановна. Это событие было приурочено к 50-летию М., неофициально ставшего гл. ред. "Рус. богатства" (его имя появилось на обложке ж-ла лишь в 1900). В 1893--1903 М. вел в нем ежемес. раздел "Литература и жизнь"; изд-во при ж-ле выпускало его книги. После размежевания редакции и ухода группы ортодоксальных народников во главе с С. Н. Кривенко (1894) М. ввел в нее Короленко и Н. Ф. Анненского (на больного Г. И. Успенского был записан пай ж-ла).

Новая редакция придала "Рус. богатству" "ярко радикальный", по определению Короленко, обществ. характер, но стремилась более гибко подходить к проблемам иск-ва, избегая "непрестанных рыканий" в духе 60-х гг. А. Г. Горнфельд, после первого знакомства с М., писал П. П. Перцову в 1895, что М. готов "отказаться от старых крайностей школы", однако "с должной дипломатичностью", не нарушая ист. преемственности и не впадая в др. крайность (ИМЛИ, ф. 122, оп. 1, No 18, л. 1--2). В письме к П. Ф. Якубовичу от 2 дек. 1898 М. ставил в заслугу пушкинскому гуманизму "органич. отвращение к аскетизму, ко всякой вольной и невольной урезке полноты человеческого существования" (РБ, 1910, No 1, отд. I, с. 252). М. никогда не сочувствовал "разрушению эстетики". "Грубая и жестокая операция" Д. И. Писарева над Пушкиным или В. А. Зайцева над Лермонтовым, -- писал М., -- это лишь "нелепая хула", к-рая не передалась следующим поколениям (VII. 289). Красоту "цельной и неделимой души" Лермонтова М. видел в его поисках единства мысли, чувства и дела ("Герой безвременья" -- РВед, 1891, 15 июля, 8 авг., 27 авг., 1 окт.). В 90-е гг., выступив против чрезмерного аскетизма Л. Н. Толстого, т. е. против "умаления" роли красоты и эстетич. наслаждения, тем не менее в целом разделял позицию писателя, ставящего перед иск-вом внеэстетич. цель -- благо человека и человечества (""Что такое иск-во?" -- ст. гр. Л. Н. Толстого", "Еще об иск-ве и гр. Толстом" -- РБ, 1898, No 3. 4). Д, с. Мережковский назвал М. идеалистом, однако отношение его к иск-ву определял как позитивистское, чуждое "мистич. чувству" (см. его кн.: "О причинах упадка и о новых течениях совр. рус. лит-ры", СПб., 1893, с. 72--76). М. не отказатся от определения "идеалист", но заметил, что в это понятие можно вкладывать разл. смысл. В символизме он находил "зерно правды", "реакцию против односторонности, сухости и узости" натурализма и позитивизма ("Рус. отражение франц. символизма" -- РБ, 1893, No 2). Позитивизм 60-х гг. М. преодолел в начале своего пути. Его больше привлекала "знаменитая троица" 30--40-х гг. -- "истина, красота и справедливость" (V, 39). В релит и он видел "непреходящую потребность человеческой природы" и оспаривал "узкую и сухую" теорию экономич. материализма, к-рая расценивала религию как "одну нз подробностей надстройки над фундаментом форм производства материальных ценностей" (Последние соч., г. 2, с. 3).

M. всегда стоял в центре идейных споров рус. общества и был объектом мн. критич. суждений. Розанов видел у М. эклектич. стремление "брать хорошее отовсюду" и противопоставлял сиу славянофильскую цельность (МВед, 1892, 20 июля): однако в том же году он писал М. по поводу ст. "О задачах науки" (РМ, 1892, No 3): "Это -- чистая правда: защита -- чисто лучшего: ограничение <науки> -- правильное и в меру сделанное (РГАЛИ, ф. 308, оп. 1, No 19). Ю. Николаев <Ю. Н. Говоруха-Отрок> негодовал, что М. стремится возродить эпоху 60-х гг., когда "разночинец ворвался на лит. и обществ. арену", как "раб, спущенный с цепи" (МВед, 1892, 30 мая). А. Л. Волынский считал, что "имя М. приобрело большую известность в нек-рых слоях рус. общества, расшатанного предыдущим лит.-отрицат. движением и потом чуть-чуть усомнившегося в своем отрицании" ("Рус. критики", СПб., 1896, с. 787). В. Я. Брюсов полагал в 1895, "что М. не хочет идти вперед", "его идеалы не в будущем, а в прошлом" (ЛН, т. 98, кн. 1, с. 686). П. А. Кропоткин отмечал, что у М. нет свойственного Белинскому "соединения чутья общественного с чутьем художественным" ("Идеалы и действительность в рус. лит-ре". -- Соч., т. 5, СПб., 1907, с. 323). Критику М. относили к "утилитарной школе" тс. кто отстаивал независимость иск-ва от морали и религии (см., напр., статью П. Д. Боборыкина "Красота, жизнь и творчество" -- "Вопросы философии и психологии", 1893, No 1, 2; а также высказывание Брюсова о "критиках школы М." -- ЛН, т. 85, с. 494).

М. не раз подчеркивал, что не считает себя собственно лит. критиком. Будучи критиком-публицистом, он никогда не забывал о читательской публике демокр. России, к-рой стремился истолковать обществ. смысл худож. произведении. М. ждал от иск-ва учительства; один "протокол" без нравств. "приговора" его не устраивал: "Искусство есть своего рода гласный нравств. суд" (IV, 277). Полемизировал с теми, кто оспаривал союз этики и эстетики, в частности с натуралистами, пантеистами, модернистами. М. считал, что "одной истины человеку мало -- нужна еще справедливость" (IV, 430). Иск-во должно рисовать "жизнь, как она есть", не забывая о "жизни, какою она должна быть", т, с. дополняя реализм изображения идеализмом настроения. Такую позицию М. видел у близких ему Салтыкова-Щедрина, Г. Успенского, В. М. Гаршина, к-рым посвятил в 80-е гг. специальные работы. Как публицист М. вступал в спор с великими современниками, не забывая, однако, отдавать дань уважения нх талантливости (VIII, 634).

В статье о "Бесах" Ф. М. Достоевского (ОЗ, 1873, No 2, отд. II) М. обращал внимание на то, что религ. настроения в рев. среде облекаются в иные формы, чем защищаемая Достоевским мессианская идея особой "правды народной", отличной от общечеловеческих идеалов. М. утверждал, что не только христианские, но и социалистич. идеи "совпадают, с нек-рыми, по крайней мере, элементами нар. рус. правды" (I, 887). Достоевский заметил в статье М. "как бы новое откровение", хотя настаивал на том, что непременной чертой социализма является атеизм (см, гл. "Спор с Н. К. Михайловским" в кн.: Розенблюм Л. М., Творч. дневники Достоевского, М., 1981). И если М. не увидел всей опасности бесов революции -- он зорко подметил угрозу бесов национализма, толкующих о вредоносности европ. просвещения и полит. форм, усматривающих "новое слово" всемирного братства в великодержавных амбициях России (полемика М. с "Дневником писателя" Достоевского -- ОЗ, 1880, No 9). Одновременно, в 1881, М. воздал "великую честь" Достоевскому за то, что он "горячо любил народ, желал ему добра и видел в нем надежду России" (V, 433). В наиб. известной ст. "Жестокий талант" (ОЗ, 1882, No 9, 10) выступил против стремления превратить Достоевского в "пророка Божия" и "оплот офиц. мощи правосл. рус. гос-ва". Рассуждая о "мучит. стороне огромного дарования Достоевского", М. предлагал тем, кому не нравится определение "жестокий", говорить о преобладании "трагич. ноты" в его таланте (V, 2, 3, 40, 77). Позднее разъяснял, что никогда не видел в Достоевском "только жестокий талант", а предлагал читателю "посмотреть только на те черты ... к-рые оправдывают заглавие статьи" (Последние соч., т. 2, с. 266). В 90-е гг. М. называл Достоевского "черной жемчужиной" рус. лит-ры и писал о громадной творч. силе художника, к-рая заслоняет его недостатки. В ст. "О Достоевском и г. Мережковском" (РБ. 1902, No10, с. 174) отметил родство бесчеловечных, казарменных утопий социализма в "Бесах" и в царстве Великого инквизитора, одинаково построенных на власти "могушеств. вождей" над "покорным людским стадом". По мнению М., гуманистич. направленность в произв. Достоевского убывала.

И. С. Тургенев пишет, что М. "верно подметил основную черту" творчества Достоевского, а по поводу его статьи о ром. "Новь" (ОЗ, 1877, No 2), в к-рой самому Тургеневу был предъявлен упрек в плохом знании рев. среды, заметил, что "в душе согласен" с критикой (Тургенев, Письма, XIII, кн. 2, с. 49; XII, кн. 1, с. 116).

Творчество Толстого вызывало у М. то "глубочайшее почтение, почти граничившее с восторгом", то "резко отрицат. чувство" ("Лит. восп. и совр. смута", т. 1, СПб., 1900, с. 198). В 1872 он поддержал скептич. взгляд Толстого на технич. "благодеяния прогресса", к-рые "сами по себе ни малейше не гарантируют благосостояния народа" (I, 788). В 1875 взял сторону Толстого в его полемике с пед. миром. Эта тема нашла отражение и в ст. "Десница и шуйца Льва Толстого" (ОЗ, 1875, No 5, 7; в переработ. виде под назв. "Гр. Л. Н. Толстой" -- в кн.: "Критич. опыты", [т.] 1, СПб., 1887). Показал внутр. противоречия писателя: с одной стороны, фатализм и оправдание действительности, с другой -- смелый анализ и деятельное вмешательство в совр. события. Личное знакомство М. с Толстым произошло в нояб. 1881. "Я ожидал большего, -- писан Толстой H. H. Страхову, -- очень молодо, щеголевато и мелко" (Толстой, LXIII, 86). В 80-е гг. неоднократно посещал Толстого в Москве, о чем рассказал в "Личных восп. о гр. Толстом" (РМ, 1892, No 2). В 1886 объявил, что ""великий писатель земли русской" совсем левша стал", проповедуя непротивление и смирение, но одновременно возражал против грубых антитолстовских выступлений (VI, 396, 407). Протестовал против "изумительных по наглости и дикой распущенности" обличений Розанова и консерват. печати ("Обращение г. Розанова к Л. Толстому" -- РБ, 1895, No 10, отд. II, с. 32). "Крейцерову сонату" оценил как "задаток возрождения" "великого мастера", хотя отрицание совр. брака и физич. любви способно "озадачить читателя" (VI, 764, 771). По поводу "Хозяина и работника" написал, что рассказ напоминает лучшую пору Толстого, когда правда и жизнь являлись гл. "героями" его произв., а смерть гл. "злодеем" (VIII, 57--58). Вместе с тем не раз отмечал, что почитатели "колоссального худож. таланта" Толстого и "драгоценных черт его духовной физиономии" "со скорбью и недоумением следят за капризными скачками" его проповеди (VII, 163). В ром. "Воскресение" ценил изображение обществ. среды, призванной "заглушить в отд. человеке естественно благородный голос разума и сердца" (Последние соч., т. 1, с. 281). В 1902, в связи с "выходкой" Мережковского, причислившего Толстого к "разбогатевшим на счет своих рабов помещикам-барам", М. писал: "Нам все равно, граф он или не граф ... он был и есть сам, считающийся только с собственною своею совестью ... В этом смысле он для нас больше, чем великий писатель. Он -- как бы живой, облеченный в плоть и кровь символ достоинства печатного слова" (Последние соч., т. 2, с. 252--253).

Осенью 1887 М. передал Чехову предложение написать для "Сев. вест." большую повесть; лично познакомился с ним 2 дек. 1887 в Петербурге (Чехов. Письма, II, 159). 15 февр. 1888, прочитав корректуру пов. "Степь", написал автору, что ему предстоит "блестящая будущность", если он использует свою "силу ясную" для служения добру, в частности уйдет из "Нов. времени" ("Слово", сб. 2, М., 1914, с. 216--218): впоследствии А. С. Суворин утверждал: "Губить Чехова стал именно М." (в кн.: Письма А. С. Суворина к В. В. Розанову, СПб., 1913, с. 143). Сам Чехов засвидетельствовал в 1900: "Я глубоко уважаю М. с тех пор, как знаю его, и очень многим обязан ему" (Чехов. Письма, IX, 88). Творчеству Чехова М. посвятил ст.: "Об отцах и детях и о г. Чехове" (РВед, 1890, 18 апр.). "Палата No 6" (РВед, 1892, 4 дек.). "Кое-что о г. Чехове" (РБ, 1900, No 4), "О повестях н рассказах гт. Горького и Чехова" (РБ, 1902, No 2). Считал, что Чехов в неск. лет "вырос почти до неузнаваемости", перейдя от "благодушно-веселого" и безразлично-фотографич. отношения к действительности к "широко задуманным и превосходно выполненным" картинам рус. жизни, к-рая нуждается в "какой-то резкой перемене декораций", и Чехов провидит это "в более или менее отдаленном будущем" (Последние соч., т. 2, с. 172).

Осенью 1894 М. откликнулся теплым письмом на присланный М. Горьким в "Рус. богатство" рассказ "Челкаш"; их знакомство состоялось в окт. 1899 в Петербурге. (Горький. ПСС, XVI, 485). В ст. "О г. Максиме Горьком и его героях", "Еще о г. Максиме Горьком и его героях" (РБ, 1898, No 9, 10), в рец. на пьесу "Мещане" (РБ, 1902, No 4; б. п.) и в отклике на пьесу "На дне" (РБ, 1903, No 4) М. изложил свои надежды и сомнения в связи с появлением нового имени, в к-ром сразу признал большую худож. силу. В "босяцком байронизме" он ценил протест против бесчеловечных условий жизни (босяки -- "не столько отверженные, сколько отвергшие"). Вместе с тем вопреки апологии босячества в рус. критике первым отметил разрушит. и антиобществ. потенции философии люмпенства, показал опасную широту и беспредметность босяцкого "свободолюбия", способного обернуться проповедью насилия над ближним, отметил его "разительное сходство" с ницшеанством и указал на особую "чувствительность" молодого писателя к "красоте силы".

В статьях, посв. Ф. Ницше (РБ, 1894, No 8, 11, 12), положительно оценил противостояние детерминизму, идее "самодержавной истории", проповедь "человека-творца", восстающего против "роковых сил" и "стихийных процессов". Одновременно отверг теорию "двух моралей" (для "господ" и "рабов"), культ сверхчеловека, презрение к слабым, проповедь "любви к дальнему" как отказ от традиц. гуманизма, свойственный в это время и Горькому, и модернизму. В 1894 предсказан "новую умств. эпидемию" ницшеанства, к-рая распространится в России в упрощенной форме "культа силы" и моральной вседозволенности.

В статье о Г. Ибсене (РБ, 1896, No 11, 12) отметил, что "властительное положение в европ. лит-ре" писатель занял не своим символизмом, с тем, что рисовал трагич. столкновение личности с обществом, создав своеобразную "книгу об ответственности человека".

М. уделял мн. внимания молодым писателям. При его содействии вошли в лит-ру Гарин-Михайловский, Горький, И. А. Бунин, А. И. Куприн, С. С. Юшкевич и др. Он откликался на произв. Д. Н. Мамина-Сибиряка, П. Д. Боборыкина, В. В. Вересаева, Е. Н. Чирикова, Л. Н. Андреева, Минского, З. Н. Гиппиус, Брюсова и пр. Бунин вспоминал, что М. предсказал ему в 1893 большую будущность (Собр. соч., т. 9, М., 1967, с. 261). Куприн поставил имя М. первым в ряду тех, кому он особо благодарен ("Огонек", 1913, No 20), а по поводу его ст. об Андрееве (РБ, 1902, No 2) написал в 1925, что М. "принял его с тем дружеским радушием, с к-рым этот большой человек встречал истинные таланты" (см.: Куприн, с. 110).

В 90-е гг. развернулась полемика М. с рус. марксистами, в центре к-рой была оценка роли крестьянства в России. В противовес характеристике этого многомиллионного слоя как "мелкобуржуазного", подлежащего освобождению от "власти земли", "вывариванию в фабричном котле", он предрек горе тому поколению, к-рое воспитается на презрит. формуле Маркса об "идиотизме деревен. жизни" ("О народничестве, диалектич. материализме, субъективизме и проч." -- РБ, 1897, No 11, отд. II, с. 139). Отвергал "монистич. взгляд на историю", исходил из "теории факторов", т. е. комплексного анализа экономич., геогр., нац., религ., идеологич., этич. и др. элементов. Идею "ист. необходимости" приравнивал к фатализму, теорию неизбежного перерастания капитализма в социализм считал исторически не проверенной. Допускал "теоретич. возможность" гибели всей совр. культуры, если человечество не приложит сознат. усилий для ее сохранения. Отвергал идею гегемонии одного класса над другим, призывал "не сшибать лбами" разл. трудовые сяон общества (VIII, 664), высоко пенил интеллигенцию как самостоят. обществ. силу, к-рая служит идеалам человечности и социальной справедливости, а не классовым идолам. М. принципиально отрицал "грядущие блага" человечества, если для них нужно принести в жертву "здоровье, жизнь, честь современников, к-рые "до радостного утра" не доживут" (VIII, с. 698--99).

Позднее Короленко так сформулировал "сущность спора" М. с "молодым и задорным марксизмом": "Интересы народа как совокупности трудящихся классов, на одной стороне. Интересы одного промышленного пролетариата, на другой" [Письма, 1880--192]. П., 1922, с. 303--04: в этом изд. опубл. письма Короленко к М.).

Во времена, когда "марксистами становились повально все, марксистам льстили, за марксистами ухаживали" (Ленин, VI, 15), М. стал терять популярность, многим его фигура казалась устаревшей, Ленин назвал его "эпигоном умиравшей эпохи" (I, 264). "Когда все живое потянулось к свету нового учения. -- писала марксистская "Искра" (1901, No 2). -- у старого писателя не шевельнулось в груди ничего, кроме злобной насмешки, и ненавидящее перо его писало лишь приговоры". Однако празднование 40-летия лит. деятельности М. 15 нояб. 1900 показало, как глубоки симпатии рус. общества к нему. Полиц. запрет упоминании юбилея в печати, конфискация адресов у депутаций из провинции, задержка выхода сб. "На славном посту (1860--1900)" не помешали юбилейному торжеству, в к-ром приняли участие и нек-рые марксисты: Струве, M. M. Филиппов. "Все соглашаются, -- писал Короленко жене 17 нояб. 1900, -- что ничего подобного по размерам в области лит. юбилеев еще не бывало" (ЛГ, 1992, 25 нояб.).

В кон. 1902 М. и др. сотрудники "Рус. богатства" приняли участие в обществ. к-те для подготовки празднования 200-летия рус. периодич. печати, к-рое предполагали использовать для оппозиц. выступлений и к-рое не состоялось. 10 дек. 1902 мин. внутр. дел В. К. Плеве вызвал М. как "главнокомандующего" обществ. оппозиции и руководителя ж-ла, ставшего "гл. штабом революции"; при этом Плеве заметил, что правительство не остановится "ни перед ссылками, ни перед их числом", и посоветовал М. добровольно покинуть Петербург, на что получил письм. отказ ("Мое свидание с В. К. Плеве" -- X, 59--64).

Умер М. скоропостижно, вернувшись с заседания Лит. фонда. Похоронен по правосл. обычаю. "Служил молодой священник панихиду среди шкапов с книгами, -- писал Короленко жене 31 янв. 1904. -- Вместо икон со стен глядели: портрет Успенского, с одной стороны, и бюст Шелгунова -- с другой. Потом вынесли гроб в Спасскую церковь напротив, где шла очень долгая литургия ... Толпа была такая, что, говорят, не бывало с похорон Тургенева ... Венки везли на трех колесницах, гроб до самого кладбища несли на руках ..." (РГБ, ф. 135, раздел II, к. 4, No 1, л. 4--5).

Изд.: ПСС, т. 1--8, 10 (статьи Н. С. Русанова и Е. Е. Колосова; прил.: предметный ук., изменения из ук. имен. ук. лит-ры о М.), СПб., 1906--14; Последние соч., т. 1--2, СПб., 1905 (соответствуют невышедшему 9 т.): Лит.-критич. статьи. М., 1957 (вступ. ст. и прим. Г. А. Бялого); Лит. критика. Статьи о рус. лит-ре XIX -- нач. XX в., Л., 1989 (вступ. ст. и прим. Б. В. Аверина): Лит. критика и воен., М., 1995 (вступ. ст. и прим. М. Г. Петровой и В. Г. Хороса).

Лит.: Волынский А., М. и его рассмотрение рус. лит-ры. СВ, 1894, No 4; Батюшков Ф. Д., Критик-уравнитель. -- "Обр.". 1900, No 12; Красносельский А. И., Мировоззрение гуманиста нашего времени. Основы учения М., СПб., 1900; его же. Лит.-худож. критика М. -- РБ, 1905, No 1; его же. Нравственность и общественность в учении М. -- "Совр. зап.", 1906, No 1; его же. О нравств. учении М. -- "Современность", 1906, No 2, апр.; его же. М. о религии. -- РБ, 1907, No 4; Северов Л. <Радин Л. П.>. Объективизм в иск-ве и критике. -- "Науч. обозр.", 1901, No 11--12; Соловьев <Андреевич> Е., Очерки по истории рус. лит-ры XIX в., СПб., 1902, с. 374--96; Ратнер М. Б., Проблемы идеализма в рус. лит-ре. -- РБ, 1903, No 8; Короленко В. Г., Н. К. Михайловский. -- РБ, 1904, No 2; его же. Н. К. Михайловский. -- РБ, 1914, No 1; его же. Восп. о писателях. М., 1934; Бердяев H. A., M. и Чичерин. -- НП, 1904, No 10; Иванов-Разумник Р. В., Михайловский. (Центр, пункт его мировоззрения). -- РМ, 1904, No 3; Кареев Н. И., Памяти М. как социолога. -- РБ, 1904, No 3; Неведомский M., H. К. Михайловский (Опыт психол. характеристики). -- МБ, 1904. .No 4; то же в его кн.; Зачинатели и продолжатели. П., 1916; Потресов А. Н., Этюды о рус. интеллигенции, СПб., 1906 (гл. "Совр. вестника"); Русанов Н. С. [гл. о М.]. -- В кн.; История рус. лит-ры XIX в., т. 4, М., 1910; его же. Архив М. -- РБ, 1914, No 1; его же. М. и обществ. Жизнь России. -- ГМ, 1914, No 2; Овсянико-Куликовский Д. Н., История рус. интеллигенции, ч. 2. М., 1907 (гл. о М.); Чернов В. М., Филос. и социологич. этюды. М., 1907; его же. М. как этич. мыслитель. -- "Заветы", 1914, No 1; Горнфельд А. Г., Книги и люди, СПб., 1908 (гл. о М.); Елпатьевский С. Я., Близкие тени, СПб., [1916] (восп. о М.); Анненский Н. Ф., Памяти М. -- В кн.; Юбилейный сб-к Лит. фонда, СПб., 1910; Якубович П. Ф., Письма М. -- РБ, 1910, No 1; Колосов Е. Е., Очерки мировоззрения М., СПб., 1912; его же. М. А. Бакунин и М. в старом народничестве. -- ГМ, 1913, No 5--6; его же. Лавров и М. в рус.-тур. войну. -- СМ, 1916, No 9; его же, Н. К. Михайловский. П., 1917; его же. М. в деле Каракозова. -- "Былое", 1924, No 23; Кузьмин Д. <Колосов Е. Е.>. Народовольч. журналистика, М., 1930 (гл. о М.); Фигнер В. Н., Из полит. жизни 80-х гг. -- РБ, 1912, No 11; Иванчин-Писарев А. И., Из восп. о М. -- "Заветы", 1914, No 1; Евгеньев <Максимов> В., Н. А. Некрасов и М. -- "Рус. зап.", 1915, No 9; Клестов Н. С. Чехов и М. -- СМ, 1915, No 12; Витязев П. <Селенко Ф. И.>. П. Л. Лавров и М., П., 1917; Горев Б. И., Н. К. Михайловский. 2-е изд., М., 1931; Кирпотин В. Я., Публицисты и критики. Л.--М., 1932 (гл. о М.); Козьмин Б. П., От "девятнадцатого февраля" к "первому марта". Очерки по истории народничества. М., 1933; Бялый Г. А., гл. о М. -- В кн.; История рус. критики. М.--Л., 1958; его же. М.-беллетрист. -- В кн.; "Уч. зап. ЛГУ", 1971, серия филол. наук, No 349, в. 74; его же. В. Г. Короленко и М. в их переписке. -- В кн.; От Грибоедова до Горького. Л., 1979; его же, Чехов и рус. реализм. Л., 1981 (гл. Чехов и М.); Есин Б. И., М. и журнал "Сев. вест." в 80-е гг. -- В кн.; Из истории рус. журналистики. М., 1959; Егоров Б. Ф., Тартуские студенты и М. -- В кн.; Из истории рус. лит. отношений XVIII--XX вв., М.-- Л., 1959; Седов М. Г., К вопросу об обществ.-полит. взглядах М. -- В кн.; Обществ. движение в пореформ. России. М., 1965; Итенберг Б. С. Движение рев. народничества, М., 1965; Твардовская В. А., Социалистич. мысль в России на рубеже 1870--80 гг., М., 1969; Парыгин Б. Д., Рудаков Л. И., М. о психол. факторе в ист. процессе. -- В кн.; История и психология, М., 1971; Макаров В. П., Формирование обществ.-полит. взглядов М., Саратов, 1972; Хорос В. Г., Народнич. идеология и марксизм (конец XIX в.), М., 1972; Суслова Ф. М., М. и движение рев. народничества 70-х гг. XIX в. -- "Ист. мл.", 1974, т. 94; ее же. М. о некапиталистич. развитии России. -- В кн.; Освободит. движение в России, в. 5, Саратов, 1975; Петрова М. Г., Эстетика позднего народничества. -- В кн.; Лит.-эстетич. концепции в России кон. XIX -- нач. XX в., М., 1975; ее же, Блок и народнич. демократия. -- ЛН, т. 92, кн. 4, М., 1987; ее же, Мемуарная версия при свете арх. документов (Чехов, М. и др.). -- "ИзВОЛЯ", 1987, т. 46, No 2--3; ее же. М. и критика "Рус. богатства". -- В кн.; Горький и его эпоха, в. 2, М., 1989 (см. здесь же; Бялик Б. А., Почему полуправда хуже неправды. -- О ст. М. Г. Петровой...); ее же. Кающийся дворянин и нераскаянный интеллигент. -- ЛГ, 1992. 25 нояб.; Виленская Э. С., М. и его идейная рать в народнич. движении 70-х -- нач. 80-х гг. XIX в., М., 1979; Слинько А. А., М. и рус. обществ.-лит. движение второй пол. XIX -- нач. XX в., 2-е изд., Воронеж, 1982; Коновалов В. Н., "Лит. обозрения" М. как ист.-лит. источник. -- В кн.; Вопросы источниковедения рус. лит-ры второй пол. XIX в., Каз., 1983; Вересаев В. В., Невыдуманные рассказы о прошлом, М., 1984 (воен. о М.); Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г., Рев. традиция в России, М., 1986; Мысляков В. А., Щедрин и М.; проблема "героев" и "толпы". -- РЛ, 1990, No 2; Тыркова-Вильямс А., На путях к свободе. 2-е изд., L, 1990, с. 30--31; Балуев Б. П., М. и "легальный марксизм". -- "Отеч. история", 1992, No 6; Kulczycki L. Revolucja Rosyiska, Lwow, 1911 (гл. о M.); Frangian E., Michailowsky als Soziologe und Philosoph. В., 1913; Billingion J., Michailowsky and Russian Populism. Oxf., 1958; Menti cl A., Dilemmas of progress in tzarist Russia. Legal Marxism and Legal Populism. Camb., 1961; Walicki A., The Controversy over Capitalism, Oxf., 1969; Pawlak J., Filozofia spolezna M. Michajtowskiego. Torun, 1979; Kuplowski M., Ideologia narodnicka a literaiura rosyjska w laiach 1870--1890. Warsz. -- Krakow, 1986 (ук.); Lami G., Un Ribelle "legale" N. K. Michajlovski 1842--1904. Contributi per una biografia inielldiuale. Milano, 1990. * Отклики на смерть M. -- РБ, 1904, No 2--5. РВед. Сб.; Брокгауз; Южаков; Гранат; Владиславлев; ДРДР (верстка невышедшего тома -- ИМЛИ); БСЭ; КЛЭ; СИЭ; ФЭ; Лит. процесс и журналистика (2); ЛН, т. 87 (ук.); ИЛРДВ; Боград, ОЗ(2); Муратова (1, 2, 3); Масанов.

Архивы; ИРЛИ, ф. 181; ф. 266 (в составе фонда "Рус. богатства"); РГБ, ф. 578; ф. 135 (74 письма к В. Г. Короленко); РГАЛИ, ф. 308; РГИА, ф. 1343, оп. 25. д. 4747 (дело о дворянстве); ф. 776, оп. 8. д. 1399; ф. 777, оп. 2. д. 13.

М. Г. Петрова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999