Малеин Александр Иустинович - Введение к книге "Рубрук Вильгельм, Карпини Иоанн Плано. История Монголов / Путешествие в восточные страны"

А. И. Малеин

Введение

Рубрук Вильгельм, Карпини Иоанн Плано. История Монголов / Путешествие в восточные страны СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1911.

OCR Бычков М. Н.

От издателя.

Настоящий выпуск издаваемой нами "Библиотеки иностранных писателей о России" посвящен не столько нашей родине, сколько тому некогда могущественному народу, который покорил Русь в половине XIII века. Как бы мы ни объясняли влияние на нас монголов -- свойствами ли характера завоевателей, или, по Н. И. Костомарову, "способом самого завоевания и обстоятельствами, его сопровождавшими", во всяком случае, влияние это было огромным. К сожалению, в своей совокупности оно доселе еще никем не выяснено. Издаваемые авторы могут служить наилучшим источником для подобного исследования, так как они с наибольшими подробностями изображают государственное устройство и быт татар, взаимно дополняя друг друга. Попутно они дают много ценных наблюдений для положения Руси в период монгольского завоевания и для характеристик внешнего вида ее жителей, их занятий, верований и суеверия. На русском языке был известен только Плано Карпини и то в несовершенных и устарелых переводах (1795 и 1820 гг.), Рубрук же появляется у нас впервые. Перевод обоих писателей исполнен А. И. Малеиным, которому принадлежит перевод Герберштейна и Корба, а также примечания к этим сочинениям, напечатанным в нашей "Библиотеке" в 1906--1908 гг. К тексту перевода мы сочли нужным приложить рисунки, взятые из I тома издания: Voyages faits principalement en Asie dans les XII, XIII, XIV et XV siècles. Par P. Bergeron. Tome premier (A la Haye 1735).

ВВЕДЕНІЕ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Папские миссии к Татарам. Путешествие Плано Карпини. Его сообщения о Руеи. Личная жизнь Плано Карпини.

Блестящие завоевательные успехи Татар в XIII веке обратили на себя внимание наместников ап. Петра, которые все усерднее и усерднее начинают делать попытки обращения их в христианство и, разумеется, вместе с тем и подчинения своей духовной власти. За дальностью расстояния, отделявшего пап от монголов, попытки эти могли ограничиться только посылкой миссионеров с увещательными грамотами. Деятельными сотрудниками римских первосвященников в этом отношении были члены возникших в то время духовных орденов: францисканцев и доминиканцев.

На Лионском соборе 1245 г., когда монголы наиболее угрожали спокойствию Европы, было решено послать к хану миссионеров, которые должны были войти с ним в мирные сношения и попытаться обратить его в христианскую веру. Таким образом в 1246 г. папа Иннокентий IV снарядил две миссии, во главе которых стали монахи: францисканец Плано Карпини и доминиканец Асцелин. Обе миссии не имели никакого успеха на религиозном поприще, но за то их руководители представили отчет о своей поездке. Особой обстоятельностью отличалось донесение Плано Карпини, которому довелось даже видеть возведение на престол великого хана Куйюка. Кроме того, в виду крепнувших тогда слухов о возможном нашествии Татар на Европу, францисканец с особым усердием занялся описанием их быта, историей, а также вопросом, каковы боевые силы Татар? и как надо вести с ними войну. Плано Карпини выехал к Татарам из Лиона, где проживал тогда папа? через Германию, Богемию, Силезию, Польшу и южную Русь, которая только что испытала за это время на себе вторичное татарское нашествие. Все ужасы его, от которых, по выражению современников, мог бы прослезиться антихрист, путешественник мог видеть с наглядной очевидностью: "когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей. лежавшие на поле; ибо этот город (Киев) был весьма большой и очень многолюдный, а теперь сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве" (стр. 25). Плано Карпини довелось быть и свидетелем того, как татарские баскаки обращались с покоренными русскими: "в бытность нашу в Руссии, был прислан туда один Саррацин, как говорили, из партии Куйюккана и Батыя. И этот наместник у всякого человека, имевшего трех сыновей, брал одного, как нам говорили впоследствии; вместе с тем он уводил всех мущин, не имевших жен, и точно также поступал с женщинами, не имевшими законных мужей, а равным образом выселял он и бедных, которые снискивали себе пропитание нищенством. Остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру некоего животного, имеющего пристанище в той земле, название которого мы не умеем передать по-латыни, а по-немецки оно называется ильтис (iltis). Поляки же и Русские называют этого зверя дохорь, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к Татарам и обращен в их раба" (стр. 33--34). Далее, в бытность францисканца в Орде он присутствовал при отравлении Татарами великого князя Ярослава Всеволодовича. На пути и туда, и обратно Плано Карпини вступал в личные отношения с князьями Галицкими, Даниилом и Васильком Романовичами, и вел с ними и духовенством любопытные переговоры о вере. Кроме того, во всем описании рассеяно много мелких подробностей по географии и этнографии России, что делает рассказ Плано Карпини одним из важных источников и для нашей истории. К сожалению, францисканец далеко не отличался особым образованием и не приготовился к своему путешествию так добросовестно, как, увидим ниже, это сделал Рубрук. Поэтому сочинение Плано Карпини преисполнено разного рода баснословиями. В этом отношении он является вполне сыном своего века, когда с ненасытной жадностью бросались на чудесное и верили даже в невозможное.

Что касается личной жизни Плано Карпини, родившегося около 1220 г., то, как и подобает последователю св. Франциска, она не блещет внешними событиями. Он происходил из Перуджии, и так как его родина находится по близости от Ассизи, то нет ничего удивительного, что он стал последователем св. Франциска под непосредственным обаянием его проповедей. Донесение Плано Карпини понравилось папе, который вскоре сделал его генералом францисканского ордена. Но этой почетной и сравнительно спокойной службе Плано Карпини предпочел кипучую деятельность проповедника христианской веры, с каковой целью посетил Богемию, Венгрию, Данию и Норвегию. Умер он в глубокой старости.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Миссии к Татарам короля Людовика IX Святого. Вильгельм де Рубрук. Его происхождение и биография. Путешествие к Татарам. Образованность Рубрука. Наиболее интересные данные, извлекаемые из его путешествия.

Наряду с папами, о просвещении монголов светом веры Христовой заботился и "христианнейший" французский король Людовик IX. Он легко доверялся разным слухам о мнимом обращении ханов в христианство и два раза отправлял к ним миссионеров. Одним из них был минорит Вильгельм де Рубрук, который представил королю подробный отчет о своих отдаленных странствиях и о самих Татарах.

На сколько ясны и точны сведения, сообщаемые Рубруком о Татарах, на столько же темны данные об его личной жизни. Самая фамилия его передается исследователями в 11 различных формах { De Rubrak, de Rubruck, de Rubrac, Rubroc, Risbrouc, Risbroucke, Ruysbrok, Raysbroeck, Risbrucke, Ruysbrocke и, наиболее обычно, de Rubruquis. D'Avezac, стр. 205. Рукописи же Путешествия, судя по факсимиле у Avezac'а, дают Rubrac, и только манускрипт Британского музея, F° 225, имеет Rabruk.}. Столь же сбивчивы и неопределенны сведения о родине и даже о происхождении Рубрука. Французский ученый Бакер, увлекаясь патриотизмом, пытался {Gaillaume de Rabrouck, Ambassadeur (?) de Saint Louis en Orient. Récit de son voyage traduit de l'original latin et annoté par Louis de Baker. Paris, 1877 (в серии Bibliothèque orientale elzévirienne, XIII).} воскресить старую теорию, будто Рубрук -- его соотечественник, но это мнение не может выдержать критику уже по одному тому, что сам писатель не признает себя таковым. Именно он упоминает Людовику про уроженца Парижа, Вильгельма, так: "мастер Вильгельм, некогда ваш гражданин"? а не наш (стр. 165), или, желая попасть к королю, Рубрук пишет ему (стр. 177): охотно я повидал бы вас и некоторых особенно "близких мне друзей, которых имею я в королевстве вашем". С другой стороны, говоря про тех немецких рабов, которые томятся в Болате, Рубрук называет их говорящими на нашем языке (стр. 157). Это обстоятельство ставят в связь с тем, что и поныне еще существует в приходе аббатства Bertin, у Касселя, в северном Департаменте, фламандская деревня Rubrouk, где в XII и XIII веках очень часто встречались представители рода Rubruk. В библиотеке упомянутого аббатства хранилось некогда большое собрание рукописей о путешествиях в Азию. Согласно с общераспространненным мнением, Рубрук родился между 1220 и 1230 гг. Про его внешность мы имеем только одну подробность, извлекаемую из его же описания (стр. 102): "Для меня всегда сохраняли крепкого коня, так как я был очень дороден". Какие причины побудили Рубрука поступить в духовный орден миноритов, неизвестно. Несомненно, что Рубрук не только бывал в Париже, но и был хорошо знаком и с этим городом, и с его окрестностями. Так ширину реки Дона в том месте, где Рубрук через нее переправлялся, он сравнивает с шириной Сены в Париже (стр. 87), упоминает про "Большой Мост" в этом городе (стр. 122), сопоставляет (стр. 146) город Каракарум по величине с пригородом св. Дионисия (faubourg St.Dénis), дворец в Каракаруме с монастырем св. Дионисия, приравнивает свой ежедневный маршрут через землю Кангле к расстоянию между Парижем и Орлеаном (стр. 102) и т. п. Выше было уже упомянуто, что во Франции у Рубрука были близкие друзья. Близок был, по-видимому, Рубрук и к самому королю Людовику, и к его матери, известной Бланке Кастильской. Несомненно, что Рубрук был с Людовиком в Египте, ибо, желая разъяснить королю ширину рукавов Волги, он говорит, что "каждый из них почти вдвое больше реки [Нила] у Дамиетты" (стр. 168). Последняя прибавка указывает, что Рубрук мог присутствовать при взятии Дамиетты. При отправлении Рубрука он получил от короля Библию, Бланка же подарила ему псалтырь. Эта близость Рубрука к королю и была, вероятно, той побудительной причиной, которая заставила его предпринять столь трудное путешествие. Именно до короля стали доходить с разных сторон известия, что сын Батыя, Сартах, принял христианство. Это обстоятельство подвинуло Людовика возобновить свои неудачные попытки миссионерства среди татар, и вот он отправляет Рубрука к Сартаху, чтобы удостовериться в действительном положении дел. В виду могущего воспоследовать неуспеха, эта миссия не носила даже названия королевского посольства, и уже при первом появлении своем среди Татар Рубрук заявил, что он едет по своей воле, а также по воле своего настоятеля (стр. 81). Скромным целям миссии соответствовал и ее состав, именно с Рубруком ехал только его товарищ по ордену, брат Варфоломей из Кремоны, бывавший при дворе византийского императора Ватацеса (стр. 118), молодой клирик или причетник Вильгельм Госсель или Госсет, вручивший Людовику отчет Рубрука (стр. 68 и 176--77), толмач, "человек вовсе не развитой и не обладавший никаким красноречием" (стр. 83), почему он и именуется Рубруком "человек Божий", да еще отрок Николай, которого монах купил в Константинополе на благостыню короля (стр. 68). 7 мая 1253 г. Рубрук сел на корабль в Константинополе и поплыл Черным морем в Солдаию (н. Судак) в Крыму. Оттуда сухим путем он поднялся на север. Позволю себе не излагать дальнейших подробностей пути Рубрука, так как он подробно передает их в своем отчете. Кроме того, для большей наглядности изложения прилагается карта путешествий как Рубрука, так и Плано Карпини {Карта эта заимствована из английского издания: The jonrney of William of Rubruck to the eastern parts of the World 1253--65, as narrated by himself with two acconnts of the earlier jonrney of John of Plan de Carpine. Translated from the Latin and Edited with an Introdnctory Notice, by William Woodville Rocklrll. London. M. DCCCC.}. Добравшись с превеликими трудностями до Сартаха, минориты должны были с большою грустью убедиться, что слухи об его христианстве преувеличены. Мало того, на другой день после аудиенции у Сартаха, один из главнейших его вельмож, Койяк, сообщил Рубруку следующее известие: "Господин король написал хорошие слова моему господину, но среди них есть некоторые неудобоисполнимые, касательно которых он не смеет ничего сделать без совета своего отца; поэтому вам надлежит отправиться к его отцу" (стр. 91). Рубрук не мог не повиноваться и 3-го августа пустился в новое путешествие, причем отрок Николай остался заложником при дворе Сартаха. До Батыя добрались они дня через три или четыре, но затем пять недель кочевали вместе с его палатками, причем, за недостатком лошадей, им приходилось идти пешком. Но братьев-миноритов ждало и нечто худшее. Уже после первой аудиенции у Батыя бывший проводник Рубрука сообщил ему: "Господин король просит, чтобы ты остался в этой земле, а этого Батый не может сделать без ведома Мангухана. Отсюда следует, чтобы ты и твой толмач отправились к Мангухану; а твой товарищ и другой человек вернутся ко двору Сартаха, ожидая там, пока ты не вернешься" (стр. 99). После продолжительных переговоров минориты могли добиться только одного, а именно, что отправятся к Мангухану все втроем, т. е. Рубрук, брат Варфоломей и толмач. Таким образом от маленькой компании отделилось еще одно лицо: клирик или причетник Госсет. И вот, около праздника Воздвижения Креста Господня, к путникам явился один богатый татарин и сообщил им, что должен отвезти их к Мангухану, прибавив, что "это -- путь четырех месяцев, и что там стоит столь сильный холод, что от него раскалываются камни и деревья" (стр. 100). Разумеется, с нашей эгоистической точки зрения мы можем только радоваться этому дальнейшему движению Рубрука, так как оно дает интереснейшие и географические, и этнографические данные, но за то бедным монахам приходилось во время этого пути совсем тяжело: "нет числа нашим страданиям от голода, жажды, холода и усталости", пишет Рубрук (стр. 102). Поэтому нельзя не удивляться тому, как среди этих лишений он мог поддерживать в себе столь сильную научную любознательность и имел терпение делать разного рода пометки для составления подробного отчета королю. До Мангу минориты добрались 27-го декабря и так измучившись за эту дорогу, что при возвращении (16 или 17 октября 1254 г.) брат Варфоломей уже не мог отважиться еще раз на подобный путь зимой и решил остаться у Мангу до более благоприятного времени. Обратное путешествие, описанное несколько короче, Рубрук совершил по иной дороге: на Сарай, Дербент, Нахичевань, Эрзерум, Кесарию Каппадокийскую, Иконий, Антиохию и Триполи, причем заезжал на Кипр. В Триполи Провинциал ордена предписал Рубруку избрать своим местопребыванием монастырь в Акре, не дозволив ему личного свидания с королем Людовиком, так что путешественник должен был ограничиться лишь одним письменным сообщением о своей поездке. И Мангухан не разрешил Рубруку остаться в их земле для проповеди слова Божия. Таким образом с религиозной точки зрения огромное путешествие минорита оказалось совершенно безрезультатным. Тем успешнее удалось оно в научном отношении. Прежде всего следует заметить, что Рубрук тщательно подготовился к своему странствию. Он хорошо вчитался в главные тогда географические источники, Исидора и Солина, особенно в первого; кроме того, он осведомлялся, где только мог, у жителей о названиях местностей, через которые проезжал, и присматривался повсюду к обычаям и верованиям, наконец, он искал случая беседовать с лицами, раньше него бывавшими в тех краях. Неудивительно поэтому, что в своем отчете Рубрук мог дать массу новых и важных сведений. Так, ему удалось установить первому, что Каспийское море не имеет никакого сообщения с океаном, как это полагал Исидор. Затем минорит сообщил много любопытнейших подробностей про Китайцев и первый из западноевропейских писателей отожествил их с Seres, известными уже древним римлянам. Столь же важные сведения дал Рубрук и про поклонников Будды; так, он первым из европейцев говорит про их учение о воплощении, про знаменитую формулу их религии и т. д. Наконец, ценны и филологические наблюдения Рубрука, как напр. его замечание: "у Югуров (Уйгуров) заключается источник и корень турецкого и команского наречия" (стр. 110). Для нас в частности весьма интересны те сведения, которые сообщает Рубрук про одеяния русских, их монету, верования, суеверия, а главное про их положение при дворе татар, где они занимались разного рода ремеслами.

Конец жизни Рубрука не известен. Можно думать, что ему удалось еще побывать в Париже. Именно великий ученый XIII века, Роджер Бэкон, упоминает в своем трактате Opus Majus про беседу с Рубруком в Париже, а это скорее всего могло быть уже после путешествия монаха на восток, так как во время первого пребывания Бэкона в Париже (1250 г.) Рубрук был уже на востоке и в своем описании он нигде не упоминает про великого англичанина.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Источники и пособия при составлении настоящего издания.

Если мы теперь, обладая богатейшей аналогичной литературой, все же читаем с удовольствием описания путешествий Плано Карпини и Рубрука, то само собой понятно, с каким живейшим интересом читались они их современниками. Плано Карпини говорит (стр. 62), что с его Истории снимали копии, когда он не успел еще добраться до папы. Нет ничего удивительного поэтому, что оба путешествия дошли до нас в нескольких списках. Так кодексы Плано Карпини имеются в библиотеках Венской (3 копии), Ватиканской, в Британском музее, в Кэмбридже (2 копии), в Турнэ, в Лейдене (из коллекции Павла Пето) и в Париже (из собрания знаменитого министра Кольбера). Рукописи Рубрука хранятся в библиотеках Кэмбриджа (3 копии), в Британском музее, в Лейдене и Париже. Все эти списки или современны оригиналам, или позже их на столетие. Лучшее латинское издание обоих текстов имеется в серии Recueil de voyages et de mémoires, publié par la Société de Géographie. Tome quatrième. Paris, M DCCC XXXIX. По этому изданию сделан и настоящий перевод. Текст Плано Карпини обработан был известным знатоком Востока d'Avezac'ом, который построил свое издание на основании трех кодексов: Лейденского, Парижского и Лондонского. Разумеется, это издание, пользовавшееся прежде громкою известностью, не может в настоящее время совершенно удовлетворить требованиям строгой филологической критики. Мы не видим, чтобы автор сличил все рукописи и подверг исследованию их взаимное отношение. Издание Рубрука исполнено в той же серии двумя учеными: Michel'ем и Wright'ом. Данный ими текст совершенно неудовлетворителен, потому что издатели вполне произвольно положили в основу его Кэмбриджскую рукопись XIII века, тогда как для всякого мало-мальски опытного читателя очевидно, что другой Кэмбриджский кодекс (правда, XIV века) сохранил гораздо более верные чтения, особенно в именах собственных. Затем издатели поставили себе задачей воспроизвести рукописное чтение без всякой критики. Этим объясняется у них полная непоследовательность в графике, особенно опять таки в именах собственных. По примеру других переводчиков Рубрука, я не счел себя в праве отступать здесь от оригинала, хотя в указателях старался соблюсти в этом отношении возможно строгое единство. Таким образом, оба автора ждут еще своего настоящего издания, и эта благодарная задача могла бы быть предпринята нашей Академией Наук, так как огромное большинство местностей, описанных обоими путешественниками, входит ныне в пределы России. Конечно, для подобного издания столь же необходимы силы филологов и историков, как и ориенталистов. Кроме того, я пользовался французским изданием Бержерона, названным выше (в предисловии от издателя). Бержерон перевел Плано Карпини с латинского текста упомянутой выше рукописи Павла Пето, а Рубрука он взял с английского перевода Перчаса, который принял за основу текст Кэмбриджской рукописи No 61. По французскому тексту Вержерона был сделан в конце XVIII столетия русский перевод Плано Карпини: "Любопытнейшее путешествие Монаха Францисканского Ордена Жана дю План Карпино, посланного в 1246 году в достоинстве Легата и Посла от папы Иннокентия IV к Татарам; Им самим писанное, и заключающее в себе достоверные известия о тогдашнем в Европе и Азии могуществе Татар; об одежде их, пище и питии; о политическом и гражданском правлении; о образе Богопочитания их; о поведениях их на войне; об обрядах, наблюдаемых при свадьбах и погребениях, и о многих достопамятных происшествиях, касающихся до Российских Великих Князей. Москва, 1800. В Университетской Типографии у Ридигера и Клаудия" {Это заглавие выписано по экземпляру 2-го издания, принадлежащему библиотеке Академии Наук. Первое издание этого перевода вышло в 1796 г. Инициалы переводчика стояли в нем и на обложке. По мнению В. Н. Рогожина (В. С. Сопиков, Опыт российской библиографии. Редакция, примечания, дополнения и указатель В. Н. Рогожина, ч. IV. Спб. 1905, стр. 169), это был Алексей Малиновский.-- Здесь же замечу, что цитируемое во многих энциклопедиях, как последнее слово науки, французское издание Deux voyages en Asie au XIII-e siècle par Guil. de Rubruquis, envoyé de Saint Loais, et Marco Polo, marchand Vénitien. Paris 1S88, есть только перепечатка перевода Бержерона.}. "Предуведомление Трудившегося в переводе" подписано инициалами А. M. Из Бержерона же в настоящем издании взято, для удобства читателя, деление на главы текста Рубрука, имеющееся в латинском оригинале только отчасти. К французскому переводу, сделанному Бакером и названному выше, я прибегал весьма редко в виду его значительных неточностей. За то огромную пользу принесли мне два английских издания из Гаклюйтовой серии: 1) упомянутый уже раньше перевод Рубрука, исполненный Rockhill'ем, и 2) The texts and versions of John de Piano Carpini and William de Rubrnquis, as printed for tlie first time by Hakluyt in 1698 together with some shorter pieces, edited by C. Raymond Beazley, M. А., F. K. G. S. London, M. DCCCCIII. Эта перепечатка издания 1698--99 гг. снабжена ценными критическими и объяснительными толкованиями. К сожалению, текст Рубрука приведен здесь не весь, а только до начала стр. 111 (по настоящему изданию), им. кончая словами: "и между ними"..., так как Гаклюйт положил в основу своего издания неполную рукопись лорда Лумлея. Из этих двух изданий взяты главным образом данные мною объяснения. Затем большую услугу оказали мне ученые исследования Bretschneider'а: Mediaeval Researches From Eastern Asiatic Sources. Vol. I and II. London 1888. Кроме того, благодаря любезности гг. библиотекарей Азиатского Музея при Академии Наук, я имел возможность пользоваться рукописными замечаниями Бретдшейдера, сделанными им на проложенном чистыми листами экземпляре перевода Бакера. Все эти объяснения отмечены мной прибавкой Бретшнейдер. Нечего и говорить, что при переводе Плано Карпини у меня постоянно под руками была работа Д. И. Языкова: "Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам, в XIII, XIV и XV столетиях. I. Плано Карпини. II. Асцелин. Спб. 1825". Следует заметить однако, что Языков, переводивший с Гаклюйтова текста, произвольно переставил главы оригинала, именно он поместил сперва описание путешествия Плано Карпини, а потом описание самих Татар и земли их. Затем этот ученый вставил в свой перевод имеющиеся в XXX книге Speculum historiale Винцентия Бовезского рассказы доминиканца Симона Сен-Кентенского, путешествовавшего вместе с Асцелином к Татарам, по поручению папы Иннокентия IV. Таким образом настоящее издание является первым русским переводом Плано Карпини, сделанным непосредственно с латинского и передающим текст путешественника без всяких посторонних прибавок и в полном соответствии с порядком изложения оригинала. В предисловии к своему труду (стр. X) Д. И. Языков говорил, что намеревается издать еще 9 авторов и в том числе на первом плане Рубруквиса. Это издание не появилось в печати, но сохранился рукописный перевод всех означенных писателей. Эти рукописи Языкова принадлежат в настоящее время H. E. Макаренко, который в высшей степени любезно предоставил в мое пользование перевод Рубрука, сделанный Языковым с французского текста Бержерона. К переводу прибавлены краткие объяснительные примечания, большею частью неоригинальные. Кроме того, свободный пересказ части путешествия Рубрука был помещен в "Журнале для детей", 1861, NoNo 39--42, под заглавием: "Из путешествия Рубруквиса. От Крыма до Волги". Остальные пособия, бывшие у меня под руками, указаны в примечаниях. Не будучи ориенталистом, я должен просить великодушного прощения за свои неизбежные промахи в библиографии относящейся к данному предмету научной литературы, а особенно в транскрипции имен собственных, где главной опорой мне служили Rockhill и Beazley. Подобно своим предшествующим аналогичным работам, при переводе я старался возможно ближе держаться подлинника, но при передаче текста Рубрука это удавалось далеко не всегда. Составление указателей к настоящему переводу, в силу неизменной любезности, принял на себя Ф. А. Виноградов, за что приношу ему сердечную признательность. Искренно благодарен я также проф. Н. И. Веселовскому и С. Н. Шубинскому, сделавшим мне несколько ценных указаний.