Энгельгардт Александр Николаевич - Письма из деревни о письмах из деревни г. Энгельгардта. Г. Голохвастова. Москва, 1884

Письма изъ деревни о письмахъ изъ деревни г. Энгельгардта. Г. Голохвастова. Москва, 1884.

Давно уже не приходилось намъ читать книжки, проникнутой столь шипучею злобою, какъ Письма г. Голохвастова. Полемическія выходки автора и потуги его напряженнаго остроумія производятъ крайне непріятное впечатлѣніе. Но нельзя не признать основательности нѣкоторыхъ замѣчаній г. Голохвастова по второстепеннымъ и третьестепеннымъ вопросамъ, подымаемымъ и рѣшаемымъ г. Энгельгардтомъ, нельзя не признать и нѣкотораго противорѣчія въ характеристикахъ русскаго крестьянина, которыя даетъ намъ г. Энгельгардтъ. Онъ говоритъ, напримѣръ: "Каждый мужикъ въ извѣстной степени кулакъ, щука, которая на то въ морѣ, чтобы карась не дремалъ... Я не разъ указывалъ, что у крестьянъ крайне развитъ индивидуализмъ, эгоизмъ, стремленіе къ эксплуатаціи. Зависть, недовѣріе другъ къ другу, подкапываніе одного подъ другаго, униженіе слабаго передъ сильнымъ, высокомѣріе сильнаго, поклоненіе богатству,-- все это сильно развито въ крестьянской средѣ. Кулаческіе идеалы царятъ въ ней" и т. д. А на той же страницѣ, какъ общій выводъ, мы читаемъ: "Все это не мѣшаетъ крестьянину быть чрезвычайно добрымъ, терпимымъ, по своему, необыкновенно гуманнымъ, своеобразно гуманными, какъ рѣдко бываетъ гуманенъ человѣкъ изъ интеллигентнаго класса".

Но книжка г. Голохвастова написана, главнымъ образомъ, въ предостереженіе отечества отъ пагубныхъ послѣдствій, которыя влечетъ за собою основной принципъ положенія 19 февраля 1861 г. Этотъ принципъ авторъ уподобляетъ принципамъ революціоннаго французскаго конвента и заключается онъ въ признаніи государственнаго верховенства на землю, откуда вытекаетъ, конечно, и право ея экспропріаціи. Въ неуваженіи къ собственности, въ неувѣренности въ завтрашнемъ днѣ видитъ г. Голохвастовъ причину паденія помѣщичьяго хозяйства. Онъ убѣжденъ въ томъ, что общинное землевладеніе доживаетъ послѣдніе годы и идеаломъ г. Голохвастову мерещится отвратительная для насъ картина ирландскаго крупнаго землевладѣнія, съ фермерами и безземельными батраками, подобіе которой видимъ мы и въ прибалтійскихъ губерніяхъ Россіи. При столь различныхъ точкахъ зрѣнія споръ становится безполезнымъ, такъ какъ на соглашеніе, на взаимныя уступки нѣтъ ни малѣйшихъ предположеній. Мы оставимъ поэтому г. Голохвастова въ покоѣ, присоединивъ къ сказанному только два замѣчанія. Утверждать сторонникамъ земледѣльческой артели, что они должны придти логически къ признанію общности женъ и дѣтей, значитъ впадать въ неумную ошибку сомнительнаго тона. Въ книгѣ, напримѣръ, г-жи Ефименко, о которой мы говорили выше, всякій найдетъ указанія, что женщина въ крестьянствѣ все болѣе и болѣе выдвигается впередъ, что ея личность получаетъ полное признаніе; а совмѣстима ли общность женъ съ подобнымъ признаніемъ? И какая вообще логическая связь между общностью орудій труда и такою же общностью женъ? Второе замѣчаніе: г. Голохвастовъ, опять таки, призывая отсутствующую въ этомъ его разсужденіи логику, утверждаетъ, что правила, относящагося къ землѣ, нѣтъ никакой разумной причины не примѣнить и ко всякой другой собственности, недвижимой и движимой. Между тѣмъ, логика, вспомоществуемая политической экономіею и правомъ, не позволяетъ смѣшивать земли съ другими видами даже недвижимой собственности, а про движимую уже и говорить нечего.

"Русская Мысль", No 5, 1884