Елпатьевский Сергей Яковлевич - Срам

СРАМЪ.

(Дѣло Бейлиса).

Въ мою задачу не входитъ детальный разборъ дѣла Бейлиса,-- за мѣсяцъ процесса все достаточно разобрано и освѣщено. Меня интересуетъ оно, какъ общественное явленіе, какъ симптомъ и показатель русской жизни, того историческаго момента, который мы переживаемъ. И притомъ съ двухъ сторонъ,-- по отношенію къ тѣмъ, кто создавалъ и велъ дѣло Бейлиса, и по отношенію къ широкимъ слоямъ русскаго населенія, наблюдавшимъ за созданіемъ и веденіемъ дѣла Бейлиса.

Было вѣдь два суда -- одинъ, происходившій въ залѣ кіевскаго окружнаго суда, надъ Бейлисомъ, надъ еврейскимъ народомъ, надъ еврейской религіей, и другой судъ -- за предѣлами кіевскаго окружнаго суда, судъ Кіева, судъ Россіи, судъ всего міра, -- судъ надъ тѣми, кто создавалъ и направлялъ дѣло Бейлиса, кто судилъ Бейлиса, еврейство, еврейскую религію...

-----

Въ томъ процессѣ, который развертывался въ залѣ кіевскаго окружнаго суда, были, осторожно выражаясь, особенности,-- особенности, насколько мнѣ извѣстно, не встрѣчавшіяся въ практикѣ русскихъ окружныхъ судовъ съ момента ихъ возникновенія.

Въ самой постановкѣ обвиненія... Дѣло не въ томъ, что мало было или, вѣрнѣе, совсѣмъ не было обвинительнаго матеріала по отношенію къ Бейлису, что въ обыкновенномъ уголовномъ дѣлѣ и слѣдователь, и прокуроръ постѣснялись бы выступить съ такимъ матеріаломъ,-- а въ томъ, что рядомъ съ Бейлисомъ, хотя и не на скамьѣ подсудимыхъ, въ томъ же залѣ суда сидѣло другое лицо, около котораго накопилось гораздо болѣе обвинительнаго матеріала,-- Вѣра Чеберякъ.

Вѣра Чеберякъ до такой степени вклинилась въ процессъ, что изъ всей путаницы его одно встало, какъ непреложный фактъ,-- что Вѣра Чеберякъ знала все относительно убійства Ющинскаго. Она до такой степени заслоняла собою Бейлиса, что обвинители, въ особенности прокуроръ, должны были уйти въ своей обвинительныхъ рѣчахъ отъ точной формулы Бейлисъ -- Ющинскій и прокуроръ опредѣленно говорилъ объ участіи Вѣры Чеберякъ въ убійствѣ Ющинскаго. Онъ ушелъ отъ версіи, на которой построенъ былъ весь обвинительный актъ,-- ушелъ, очевидно, оглушенный и подавленный тѣмъ, что вскрылось на судебномъ слѣдствіи, ушелъ, очевидно, не соображая, что своимъ уходомъ онъ самъ рушитъ все зданіе по обвиненію евреевъ и еврейской религіи въ ритуальныхъ убійствахъ,-- потому что -- что же остается отъ ритуала и обвиненія еврейства, если допустить участіе въ убійствѣ Ющинскаго Вѣры Чеберякъ и, очевидно, ея присныхъ,-- тоже православныхъ людей?

Дѣло было, конечно, не въ Бейлисѣ. Столь же мало въ Бейлисѣ, какъ и въ раскрытіи убійства Андрея Ющинскаго.

И прокуроръ, и гражданскіе истцы все время при допросѣ свидѣтелей желали установить передъ присяжными засѣдателями, какой превосходный мальчикъ былъ Андрей Ющинскій, милый,* хорошій, котораго такъ любили всѣ. А "Двуглавый Орелъ" при приглашеніи православныхъ кіевскихъ христіанъ на панихиду по Ющинскомъ въ день и даже часъ предполагавшагося вынесенія приговора, прямо говорилъ о причисленіи Андрюши Ющинскаго къ лику святыхъ.

И между тѣмъ чувствовалось и на предварительномъ слѣдствіи и во время слѣдствія на судѣ, что меньше всего интересовало обвинителей раскрытіе убійства, виновниковъ его. И мальчикъ интересовалъ ихъ лишь постольку, поскольку черезъ его трупъ можно было призвать къ отвѣту еврейскій народъ. Лукьяновка говорила, изъ всѣхъ показаній свидѣтелей всѣмъ присутствующимъ въ судѣ было ясно, что Вѣра Чеберякъ центральное лицо, что она, если и не принимала непосредственнаго участія въ убійствѣ, то во всякомъ случаѣ знала больше всѣхъ истинную, подлинную исторію убійства Ющинскаго. И тѣмъ не менѣе предварительное слѣдствіе ушло отъ Вѣры Чеберякъ именно въ тотъ моментъ, когда всѣ пити дѣла стянулись къ ней, къ ея квартирѣ, къ ея близкимъ,-- Латышеву, Снигаевскому, Рудзинскому. И на судѣ -- и прокурору, и Шмакову, и Замысловскому,-- пришлось именно оберегать и выгораживать Вѣру Чеберякъ и ея присныхъ. Несчастному прокурору приходилось говорить несчастныя фразы о "прилично одѣтыхъ ворахъ", о томъ, что они не похожи на убійцъ,-- пришлось выговорить, поистинѣ, несчастную фразу: "неужели должны пострадать ни въ чемъ неповинные воры?"

И нѣтъ никакого сомнѣнія, что, еслибы подтвердился одинъ изъ безчисленныхъ, ходившихъ по Кіеву слуховъ, будто Сингаевскій наканунѣ вызова его въ судъ совсѣмъ было рѣшился признаться въ убійствѣ Ющинскаго,-- еслибы онъ дѣйствительно признался,-- двуглавцы и обвинители не только не поднимали бы вопроса о причисленіи убитаго къ лику святыхъ, а, вѣроятно, сказали бы: "Стоило ли хлопотать о какомъ-то уличномъ мальчишкѣ. "Домовомъ" (уличное прозвище Ющинскаго).

Такъ и съ Бейлисомъ... Онъ былъ только досадная подробность процесса. Интересовалъ онъ обвинителей и судъ только постольку, поскольку черезъ него, какъ и черезъ Ющинскаго, можно было притянуть къ отвѣту еврейскій народъ. Досадная это была подробность, потому что все-таки, такъ сказать, изъ вѣжливости, изъ судебнаго приличія, нужно было удѣлять ему нѣкоторое, хотя бы и малое, вниманіе, обосновывать, хотя бы и хрупкое и явно нелѣпое, обвиненіе.

Дѣло было не въ Бейлисѣ, а въ еврейскомъ народѣ, въ еврейской религіи. И на этомъ сосредоточилось все вниманіе суда, въ этомъ заключался весь узелъ дѣла, по ошибкѣ озаглавленнаго: "Дѣло Бейлиса".

-----

Въ этомъ заключалась главная особенность дѣла Бейлиса, особенность, повторяю, не встрѣчавшаяся въ русскихъ окружныхъ судахъ съ момента ихъ возникновенія.

Двѣнадцати кіевскимъ присяжнымъ засѣдателямъ, ихъ совѣсти, ихъ разуму ввѣрено было разобрать дѣло Бейлиса и старую тяжбу съ еврейскимъ народомъ. Строго говоря, не столько дѣло Бейлиса, сколько дѣло еврейскаго народа.

Мало было обвинительнаго матеріала по отношенію къ Бойлису и путалась въ ихъ сознаніи вездѣсущая и всевѣдущая Вѣра Чеберякъ, и не давали имъ возможности по совѣсти разобраться въ дѣлѣ Бейлиса, такъ какъ постоянно уводили ихъ отъ дѣла Бейлиса въ пучину дѣла еврейскаго народа. И по существу не совѣсти требовали отъ нихъ, а ихъ разума.

Имъ, двѣнадцати кіевскимъ присяжнымъ засѣдателямъ, поручено было рѣшить, существовало ли и существуетъ ли въ еврейскомъ народѣ ритуальное жертвоприношеніе христіанскихъ дѣтей для пасхальныхъ обрядовъ. Имъ, двѣнадцати кіевскимъ присяжнымъ засѣдателямъ, предлагали, отъ нихъ требовали рѣшить этотъ міровой вопросъ, пересмотрѣть и критически разобрать всю громадную литературу по этому вопросу, преданія и легенды, сказанія о когда-то, много вѣковъ назадъ практиковавшихся аналогичныхъ судебныхъ процессахъ.

Да, они были сѣрые люди. Ихъ разумъ не подготовленъ былъ разбираться во всемъ объемѣ старой дремучей тяжбы. Но не въ этомъ дѣло. Пусть сидѣли бы на ихъ скамьяхъ культурные, болѣе образованные люди. Да,-- они легче, можетъ быть, разобрались бы, но ихъ задача была бы не менѣе тяжка, если не сказать другого слова, -- не менѣе нелѣпа. Рядомъ и на глазахъ этихъ присяжныхъ засѣдателей вскрылось круглое невѣжество людей, повидимому, образованныхъ. И вотъ эти, во всякомъ случаѣ культурные люди, немощно стояли предъ всѣми, носившимися въ залѣ суда терминами: раввины, хасиды, цадики, Талмудъ, Зогаръ, Каббала. Манипулировалъ ими прокуроръ, какъ билліардными шарами, но чувствовалось, что для самого прокурора было столько же смысла въ нѣкоторыхъ изъ этихъ терминовъ, какъ въ билліардныхъ шарахъ... И если скудно и зыбко было обвиненіе противъ Бейлиса, то совсѣмъ необыкновенный обвинительный матеріалъ приведенъ былъ на судѣ противъ еврейскаго народа и еврейской религіи.

Серьезно, безъ улыбки цитировался Неофитъ, распредѣлявшій коросты и другія заболѣванія по еврейскимъ тѣламъ, въ связи со странами, въ которыхъ они живутъ, утверждавшій, что четыре раза въ годъ падаетъ изъ воздуха кровь на еврейскую пищу,-- Неофитъ, по поводу котораго даже "Кіевлянинъ" писалъ: "Можно-ли было думать десять лѣтъ назадъ, что въ русскомъ судѣ будутъ приводиться подобныя свидѣтельства, какъ судебный матеріалъ?"

И все было подъ Неофита... Показанія студента Голубева, что онъ въ географіи выучилъ про цадиковъ, и все прочее. Экспертиза Сикорскаго съ его антропологически-историческими умозаключеніями подъ Неофита. Семидесятилѣтій архимандритъ о. Антономъ, показывавшій, что, пока онъ былъ евреемъ, ничего не слыхалъ о ритуальныхъ убійствахъ, а узналъ о нихъ, когда обратился въ православіе. Все Неофитъ, Неофитъ...

Не было прецедентовъ, не было въ русскихъ окружныхъ судахъ процесса по ритуальнымъ убійствамъ, -- нужно было идти назадъ, въ дореформенное время, къ саратовскому, вележскому дѣламъ. Нужно было идти дальше, въ глубь вѣковъ, въ средневѣковье, такъ какъ коренная Россія не знала кровавой легенды, а юго-западная Россія сравнительно поздно получила ее черезъ Польшу изъ католическаго міра.

И пошли... Повелъ Шмаковъ, повелъ съ своимъ мутнымъ, Притаеннымъ фонарикомъ въ дебри средневѣковья черезъ Каббалу Зогаръ, Талмудъ, къ первымъ вѣкамъ христіанства. Пошли и дальше, въ Библію, къ пророку Іезекіилю, къ книгѣ Левитъ, добрели до жертвоприношенія Авраама и остановились. только потому, что дальше некуда было идти. А двѣнадцать кіевскихъ присяжныхъ засѣдателей тоже бродили по темнымъ лѣсамъ за Шмаковымъ и все слушали про Каббалу, Зогаръ, Талмудъ, слушали, какъ сосали обвинители фразу: "лучшаго изъ гоевъ убей..." Профессоръ Троицкій добавилъ къ фразѣ слово: "на войнѣ", а обвинители все сосали и обсасывали фразу долго послѣ того, какъ ушелъ профессоръ Троицкій. А присяжные засѣдатели все слушали про тринадцатый стихъ тринадцатой главы, "про тринадцать уколовъ", "тринадцать гдѣ-то еврейскихъ школъ".

И временами темное средневѣковье вставало явственно въ залѣ кіевскаго окружнаго суда... Да, вотъ такъ, должно быть, развертывался ритуальный процессъ въ средневѣковьи. Вотъ такой же Замы словскіи былъ тогда. Онъ не спеціально противъ евреевъ; ему все равно, кого хватать, лишь бы не потухали костры, не остывало раскаленное желѣзо, лишь бы работала дыба. И вотъ, представляешь себѣ Замысловскаго съ его открытымъ ртомъ, вѣчно двигающимися цѣпкими руками, хватающимъ и еврея, и вѣдьму, еретика, чернокнижника, собаку еретическую.

Убѣжденный человѣкъ изъ всѣхъ, бывшихъ въ судѣ, повидимому, только Шмаковъ. Для него существуютъ только міръ я евреи, и весь міръ для него заволокнутъ, погубленъ евреями. Кажется, нѣтъ для него солнца, луны, звѣздъ, цвѣтовъ, прекрасной земли, красоты міра, потому что евреи въ мірѣ, потому что цвѣты евреями испорчены, звѣзды небесныя евреями потушены. И ему неинтересно непремѣнно жечь, или четвертовать, ему безразлично, какимъ образомъ, но нужно только непремѣнно стереть съ лица земли евреевъ, очистить землю отъ евреевъ. Но за то на этомъ пути нѣтъ преградъ для него,-- нѣтъ законовъ, нѣтъ общечеловѣческой морали... Не преграда даже то, защитникомъ чего всегда выставляетъ себя націонализмъ,-- православіе. Шмаковъ перешагнулъ черезъ православіе. Священная для христіанъ книга Библія, Ветхій Завѣтъ, для него еврейская книга, изувѣрская книга. Тамъ Шмаковъ искалъ изувѣрствъ, цѣлыми днями судился и осуждался Ветхій Завѣтъ, опорочивался, какъ злая книга, дурная книга... Только такъ можно понять злыя нападки обвинителей на Библію, вызвавшія, говорили мнѣ въ Кіевѣ, серьезную тревогу среди профессоровъ кіевской духовной академіи.

А рядомъ съ ними Пранайтисъ. Онъ не волнуется и не жестикулируетъ, и не злобствуетъ, не злится на непріятныя показанія, какъ Шмаковъ,-- онъ спокойный и холодный, ему мѣсто у дыбы, у раскаленнаго желѣза, тамъ, при помощи ихъ добывать истину... И совсѣмъ не случайно заговорилъ онъ о пыткѣ въ кіевскомъ судѣ. Оговариваясь, что она, конечно, не очень хорошая вещь, онъ съ видимымъ сожалѣніемъ вспомнилъ о хорошемъ прошломъ, удостовѣрялъ, что посредствомъ пытки все-таки добывалась истина и даже находились вещественныя доказательства. Не случайно это было, такъ какъ единственно, чего не доставало кіевскому процессу,-- пытки, благодаря которой только открывалась истина и находились вещественныя доказательства въ тѣхъ двухстахъ съ чѣмъ-то процессахъ средневѣковья, которые упоминались на судѣ. Да, Бейлисъ, можетъ быть, сознался бы. И Шнеерсонъ, и Ландау, и Эттингеръ не такъ бы благополучно ушли съ процесса... Но, помимо Библіи, Талмуда, средневѣковыхъ процессовъ, какіе еще были уличающіе факты? Какія на судѣ встали кіевскія доказательства существованія ритуала?

О, да, они были. Приходилъ въ судъ старшій чиновникъ особыхъ порученіи при генералъ-губернаторѣ и серьезнымъ голосомъ, съ серьезнымъ видомъ, какъ будто онъ вносилъ въ судъ нѣчто, имѣющее отношеніе къ ритуалу, къ Бейлису, и даже нѣчто чрезвычайно важное, показывалъ, какъ евреи, строя богадѣльню на усадьбѣ Зайцева, возымѣли коварное намѣреніе,-- проэктировавшуюся столовую обратить въ молельню. Даже планы принесъ... И-предсѣдатель суда, и прокуроръ, и гражданскіе истцы тоже съ серьезнымъ видомъ, какъ будто они вѣрили, что это имѣетъ значеніе для ритуала и виновности Бейлиса, слушали показанія чиновника и съ дѣловымъ видомъ разсматривали планъ богадѣльни... Потомъ, -- Бейлисъ не хасидъ, не очень правовѣрный еврей, даже субботы не соблюдаетъ, но онъ развозилъ изъ усадьбы старика Зайцева мацу по роднымъ и знакомымъ старика Зайцева. Что еще? Еще страшный Шнеерсонъ... Страшный тѣмъ, что происходитъ отъ Шнеерсоповъ и даже собственный его отецъ -- Шнеерсонъ -- рѣзникъ, а главное, по мнѣнію прокурора, высказанному имъ присяжнымъ засѣдателямъ, Шнеерсонъ болѣе похожъ на убійцу, чѣмъ "прилично одѣтые, ни въ чемъ неповинные воры". Кажется, это и все, что по кіевскимъ обвинительнымъ матеріаламъ имѣлось противъ еврейства и ритуала.

То былъ совсѣмъ особенный судъ...

Не преступленіе закона, не злая воля отдѣльнаго человѣка судились. Судился цѣлый народъ, судилась религія его. Политика вошла въ судъ, вошла въ дозахъ, необычныхъ даже для послѣдняго времени. Политика проникла даже въ экспертизу... Я говорю не о такъ называемой духовной экспертизѣ, -- что спрашивать съ Пранайтиса, списавшаго съ Ролинга, на все отвѣчавшаго: "не знаю", "не помню", -- не знавшаго даже, что значатъ заглавія еврейскихъ книгъ, которыя онъ приводилъ, какъ доказательства? Я говорю о настоящей, о научной, судебно-медицинской и психіатрической экспертизѣ профессоровъ, вызванныхъ обвиненіемъ. Не думаю, чтобы опять-таки съ возникновенія русскихъ окружныхъ судовъ слышалась тамъ экспертиза, похожая на экспертизу Сикорскаго.

-----

Отрадно бывало выйти изъ насыщенной злобной политикой залы суда, послѣ средневѣковыхъ обвинительныхъ аргументовъ, послѣ экспертизы Сикорскаго, воздыханій Пранайтиса о пыткѣ,-- на кіевскую улицу къ электрическимъ фонарямъ, услышать звонки трамваевъ, увидѣть газетчика и въ первой попавшейся газетѣ изъ его кошеля прочитать -- только такія газеты продавались на кіевскихъ улицахъ,-- какъ судитъ дѣло Бейлиса широкая Россія и еще болѣе широкій міръ...

И невольно является вопросъ, какъ могло возникнуть такое дѣло теперь вотъ въ Кіевѣ, при трамваяхъ, при электрическомъ освѣщеніи, когда пытки уже не практикуются,-- по крайней мѣрѣ, въ самомъ залѣ суда,-- когда проволока обвила весь міръ и всякое слово, выговоренное въ залѣ кіевскаго суда, тотчасъ же разносится по всѣмъ странамъ, по всѣмъ уголкамъ міра? Именно такое дѣло?.. Въ дѣлѣ Бейлиса много злого, постыднаго, но, быть можетъ, еще ярче встаетъ другая сторона его,-- необыкновенная необоснованность его, и въ обвиненіи Бейлиса, и въ утвержденіи ритуальнаго характера убійства, -- удивительное легкомысліе, я бы сказалъ, даже какое-то мальчишество во всей постановкѣ дѣла. Какъ юристы и даже просто взрослые, серьезные люди могли поднять такое огромное дѣло и обосновать его на такомъ ломкомъ, зыбкомъ фундаментѣ?

Если смотрѣть изъ кіевскаго окошка, возникновеніе дѣла Бейлиса покажется очень простымъ и яснымъ. Возбудили и создали этотъ "міровой" процессъ просто-на-просто мальчишки изъ Двуглаваго Орла... Имъ, юнцамъ-двуглавцамъ, принадлежитъ версія объ убійствѣ Андрея Ющинскаго евреями, версія, распубликованная въ видѣ прокламацій, съ призывомъ бить евреевъ, уже на похоронахъ Андрея Ющинскаго. Почему-то Вѣра Чеберякъ, оказывается, разносила прокламаціи, двуглазецъ-Павловичъ привлекался за распространеніе этихъ прокламацій... Двуглавцы первые, раньше Бразуль-Брушковскихъ, въ лицѣ студента Голубева, пошли въ Лукьяповку для добровольческаго сыска, для установленія своей версіи. Они въ лицѣ того же студента Голубева ѣздили въ Петербургъ освѣдомлять Петербургъ о положеніи дѣлъ; они, двуглавцы, пригласили въ качествѣ гражданскихъ истцовъ Шмакова и Замысловскаго, что послѣдній и подтвердилъ на судѣ наканунѣ вынесенія приговора, какъ совершенно точный фактъ.

' Спи вмѣшиваются въ слѣдствіе, направляютъ его, хлопочутъ о назначеніи и объ устраненіи слѣдователей. Студентъ Голубевъ заявляетъ, что ему полицеймейстеръ показывалъ прокламацію: студентъ Голубевъ -- частное лицо -- успѣваетъ даже во время судебнаго слѣдствія, во время перерыва, получить изъ офиціальнаго полицейскаго учрежденія нужную ему спразку и предъявить ее суду. Сѣдовласый двуглавецъ Розмитальскій, бывшій содержатель ссудной кассы и объявленный нестоятельнымъ должникомъ трактирщикъ, человѣкъ, по его словамъ, "чешскаго происхожденія", работавшій въ компаніи съ Голубевымъ, въ своемъ показаніи даже съ нѣкоторымъ апломбомъ заявляетъ, что именно они хлопотали о назначеніи для разслѣдованія Красовскаго, что онъ, Розмитальскій,-- безусловно частный человѣкъ -- вызывалъ къ себѣ въ десять часовъ утра для дачи объясненій этого самаго офиціальнаго разслѣдователя Красовскаго, что онъ же, Розмитальскій, имѣлъ собесѣдованія съ высокопоставленными кіевскими людьми, доставлялъ имъ "Русское Знамя" и ставилъ ихъ въ курсъ хода разслѣдованія. Изъ всего судебнаго слѣдствія вытекало, что ими же, двуглавцами, и устраненъ былъ отъ разслѣдованія Красовскій, какъ только покинулъ предначертанную ими версію и отъ усадьбы Зайцева вплотную подошелъ къ квартирѣ Вѣры Чеберякъ.

Было дико и нелѣпо наблюдать, какъ откровенно вскрывались во время судебнаго слѣдствія эти особенности кіевскаго судебнаго процесса, слушать, какъ, не смущаясь и никого не удивляя изъ суда, говорили мальчишки о своей роли въ предварительномъ слѣдствіи. Временами казалось, что и обвинительный актъ составленъ ими, мальчишками,-- такъ непохожъ онъ на то, чѣмъ долженъ быть обвинительный актъ,-- что они, мальчишки, цѣликомъ руководили всѣмъ слѣдствіемъ;-- такъ странно, необычно велось оно.

Со стороны казалось, что это они, мальчишки, инспирировали всѣхъ этихъ взрослыхъ людей -- Виппера, Шмакова, Замысловскаго, а эти взрослые люди повѣрили мальчишкамъ на слово, что у нихъ есть стоющій обвинительный матеріалъ, достаточный для обвиненія не только Бейлиса, но и всего еврейскаго народа. И, повѣривши, пришли въ судъ обвинять и нельзя уже было имъ отступить, когда они увидѣли все нищенство обвинительнаго матеріала, и потому такъ не только жалко, но и легкомысленно вышло обвиненіе въ дѣлѣ Бейлиса.

Дѣло было, конечно, не такъ просто. Въ кіевское окно постоянно смотрѣло петербургское око и, наоборотъ, кіевскіе люди неотрывно смотрѣли на тѣ сигналы, которые подавались Кіеву изъ петербургскаго окошка. И не больно мудреная вещь,-- самое возникновеніе всѣхъ этихъ организацій подъ затѣйливыми названіями: Двуглавый Орелъ, Палата Михаила Архангела, Союзъ русскаго народа и пр... и проч. Сами же они за эти десять лѣтъ успѣли разсказать другъ про друга достаточно о темныхъ деньгахъ, на которыя возникали, которыми пропитывали свое бренное существованіе...

И за два съ половиною года достаточно вскрылись потустороннія вліянія, которыя созидали и направляли дѣло Бейлиса. Газеты многократно сообщали, въ особенности за послѣдніе полтора года, о непрерывныхъ сношеніяхъ Петербурга съ Кіевомъ по дѣлу Бейлиса. Писались обвинительные акты и отмѣнялись, писались новые, ѣздили спеціальные люди изъ Петербурга въ Кіевъ, вызывались кіевскіе люди въ Петербургъ. Упоминались доклады, Просмотры, внушенія и направленія и снова доклады, просмотры...

Давно уже раздались обвинительныя слова съ трибуны Государственной Думы, работали въ этомъ направленіи "Русское Знамя и "Земщина", усердствовало по мѣрѣ силъ и разума "Новое Время"... И, наоборотъ, дѣло все дальше уходило изъ Кіева, все расширялся кругъ людей и цѣлыхъ группъ, втянутыхъ въ дѣло Бейлиса, съ опредѣленнымъ намѣреніемъ, съ точнымъ заданіемъ. И какъ заключительный аккордъ,-- объединенное дворянство, нашло премудраго Пранайтиса, имѣющаго, казалось бы, такое малое отношеніе и къ дворянскому дѣлу, и къ компетенціи дворянства.

Когда-нибудь все тайное станетъ явнымъ и станутъ явными и лица, и группы, и интересы, втянутые въ дѣло Бейлиса, но и теперь уже дозволительно сдѣлать нѣкоторыя заключенія и установить общую точку зрѣнія на возникновеніе и развертываніе дѣла Бейлиса.

Дозволительно установить, что дѣло Бейлиса вынесла на своемъ гребнѣ націоналистическая волна, такъ разлившаяся въ послѣднее время по верхамъ русскаго общества, что дѣлатели дѣла Бейлиса такъ называемые націоналисты. Да, конечно, наиболѣе активную роль сыграли правые, но, я думаю, не найдется въ Россіи такого мудраго человѣка, который сумѣлъ бы провести разграничительную ливію между тѣми и другими. Правые -- непремѣнно и націоналисты, націоналисты -- по существу тѣ же правые, и раздѣляетъ ихъ не программа, а, такъ сказать, темпераментность лицъ, входящихъ въ ту и другую партію. Во всякомъ случаѣ они строго объединены въ одномъ пунктѣ -- въ своемъ отношеніи къ еврейскому вопросу. И мы видимъ, что и газеты, обслуживающія націоналистическіе круги, если часто и грызутся между собой, оказались солидарны во отношенію къ дѣлу Бейлиса,-- и "Русское Знамя", и "Земщина", и "Новое Время".

Этимъ не устраняется недоумѣнный вопросъ,-- какъ могло возникнуть дѣло Бейлиса?-- а, наоборотъ, становится еще недоумѣннѣе. Если не мальчишки созидали процессъ Бейлиса, если въ немъ были заинтересованы широкіе націоналистическіе круги, то какъ эти, не только прикосновенные къ власти, но и прежде всего взрослые люди допустили дѣло Бейлиса до разбирательства въ судѣ? Какъ имъ не стыдно было предъ Европой, предъ всѣмъ міромъ выступать съ такимъ постыднымъ дѣломъ, выставлять на позорище всему міру нашу убогую гражданственность, ихъ собственную дикость, некультурность, ихъ внутреннюю политику? И потомъ: за два съ половиной года достаточно вскрылось отношеніе не еврейскихъ, а западно-европейскихъ и русскихъ широкихъ общественныхъ слоевъ къ дѣлу Бейлиса,-- какъ не предусмотрѣли созидатели этого несчастнаго дѣла того огромнаго возбужденія, великаго негодованія, которыя обнаружились во время процесса, какъ не учли они заблаговременно всѣхъ послѣдствій, вредныхъ прежде всего для правительства, гибельныхъ для самаго націоналистическаго курса? Какъ, наконецъ, та власть, отъ которой зависѣло направленіе дѣла Бейлиса, не усмотрѣла за два съ половиной года всей нищеты, всей немощи обвинительнаго матеріала и не обратила дѣло къ дослѣдованію, не прекратила, наконецъ, за несостоятельностью, вѣрнѣе, за отсутствіемъ, уликъ?

-----

Есть одинъ отвѣтъ, почти одновременно прозвучавшій въ разныхъ кругахъ, въ разныхъ органахъ печати: "зарвались"... Не полный отвѣтъ. Да, это было непланомѣрное дѣйствіе: начиная, не думали о концѣ, а старались только начать. Здѣсь нельзя говорить о логикѣ, тутъ была одна психологія, взрывъ злобы. Все это такъ, но на дѣло Бейлиса нельзя смотрѣть, какъ на изолированный фактъ, его можно понять только въ цѣпи другихъ смежныхъ фактовъ, установивши, чѣмъ сталъ за послѣднее десятилѣтіе для націоналистическихъ верховъ инородческій вопросъ вообще и еврейскій въ частности и въ особенности.

Люди должны были зарваться, должны были докатиться до конца, до предѣльной черты, до дѣла Бейлиса или чего-нибудь похожаго на дѣло Бейлиса.

Мнѣ не хочется повторять того, что я писалъ въ октябрьской книжкѣ "Русскаго Богатства" о еврейскомъ вопросѣ, и я отмѣчу здѣсь лишь своеобразную, хотя и не формулированную, концепцію мысли, сложившуюся въ націоналистическихъ верхахъ за послѣднее время. Россія страдаетъ отъ инородческаго, въ особенности еврейскаго, засилья. Это засилье мѣшаетъ русскимъ людямъ жить въ Россіи и мирно, потихонечку заниматься устройствомъ своихъ русскихъ дѣлъ. Это внутренній и внѣшній врагъ. Вродѣ Батыева нашествія... Конечно, нельзя заниматься устроеніемъ и улучшеніемъ своей гражданственности, пока галлы у воротъ Рима, пока татары владѣютъ Россіей. Тутъ все дозволительно, тутъ.некогда заниматься внутренними дѣлами, тутъ допустима пріостановка всѣхъ дѣйствующихъ въ мирное время законовъ, нарушеніе всего порядка жизни. Для извѣстныхъ круговъ, испугавшихся революціи, это было отвлеченіе народныхъ массъ отъ острыхъ вопросовъ русской дѣйствительности и оправданіе себя, своей дѣятельности оправданіе произвола и беззаконія.

Со стороны націоналистическій курсъ, въ связи съ разрушеніемъ общины, могъ производить впечатлѣніе довольно стройнаго плана. Съ одной стороны -- разбить русскихъ гражданъ на двѣ враждебныя стѣны -- инородцевъ и русскихъ, выдвинувши впередъ, какъ наиболѣе страшныхъ враговъ, евреевъ; а съ другой стороны -- расколоть срединную, коренную деревенскую Россію, не знающую инородческаго вопроса и не вѣдающую объ еврейскомъ засильѣ, на два враждебныхъ лагеря,-- общинниковъ и отрубниковъ, съ идеальной перспективой увидѣть въ будущемъ въ крестьянской Россіи только раздѣленныхъ и отдѣленныхъ, отрубленныхъ другъ отъ друга крестьянъ. И тѣмъ не менѣе и то, и другое не было планомѣрнымъ дѣйствіемъ, такъ какъ и въ томъ, и другомъ случаѣ люди, начиная, не предусматривали конца и не учитывали всѣхъ послѣдствій. Тутъ также было мало логики и много психологіи,-- впереди всего было стремленіе разбить, распылить массу русскихъ гражданъ, отвлечь ихъ вниманіе въ какую бы то ни было сторону отъ рѣшенія настойчивыхъ внутреннихъ вопросовъ, укрыться отъ смертельно напугавшей революціи.

А когда концепція сложилась и данъ былъ лозунгъ -- утѣсняй евреевъ!-- движеніе приняло стихійный характеръ. Тутъ безполезно разыскивать, кто кого инспирировалъ. Тутъ было взаимное внушеніе, тутъ были индивидуальныя карьеры большихъ и малыхъ людей, нѣчто вродѣ спорта, кто кого перебѣжитъ, кто забѣжитъ дальше въ утѣсненіи евреевъ. Дѣло покатилось по инерціи, какъ катится снѣжный комъ, брошенный съ высокой горы, о которомъ не знаютъ бросившіе его, куда онъ докатится... И люди докатились до дѣла Бейлиса...

Отвѣтъ: "зарвались",-- неполный отвѣтъ, такъ какъ нужно добавить: не могли не зарваться, не могли не докатиться до чего-нибудь похожаго на дѣло Бейлиса, до конца, до предѣла, дальше чего некуда катиться.

Уже много было возведено обвиненій на евреевъ. Они создали русскую революцію, они захватили печать, банки, торговлю и промышленность, они создаютъ оппозиціонное настроеніе въ Россіи, они портятъ отношенія Россіи съ другими странами, они создаютъ непріятныя для Россіи международныя осложненія, они, наконецъ, соблазняютъ русскихъ интендантовъ брать взятки... Но всего этого мало было. Не всѣ слова были выговорены и договорены. Нужно было глубоко задѣть народное чувство, нужно было показать и доказать, что существованіе евреевъ въ Россія грозитъ страшными опасностями для русскихъ, что оно невозможно, недопустимо.

Нужно было выговорить послѣднее, предѣльное слово: евреи Употребляютъ христіанскую кровь...

И слово было выговорено. Не въ газетѣ и не въ газеткѣ, а выговорено на судѣ, офиціально, на всю Россію, на весь міръ.

Нужно ли перечислять всѣ мѣропріятія послѣдняго времени по утѣсненію евреевъ, по вытѣсненію ихъ изъ различныхъ областей русской жизни? Но всего этого было мало. Нужно было посадить на скамью подсудимыхъ весь еврейскій народъ, судить саму еврейскую религію. И это сдѣлали въ Кіевѣ на процессѣ Бейлиса.

Такъ возникло дѣло Бейлиса. Конечно, сыграла извѣстную роль бѣшеная націоналистическая злоба, которая потушила разумъ людей, сыграла роль увѣренность націоналистовъ въ ихъ силѣ, во вліяніи на администрацію и судебное вѣдомство, увѣренность, что ихъ воля и желаніе гораздо важнѣе и внушительнѣе, чѣмъ обвинительный матеріалъ, какъ бы слабъ онъ ни былъ. Не даромъ меня увѣряли въ Кіевѣ даже наканунѣ вынесенія приговора, что въ кіевскихъ судебныхъ сферахъ непоколебимо увѣрены въ обвинительномъ приговорѣ...

----

А за стѣнами кіевскаго окружного суда происходилъ другой великій судъ,-- въ томъ же Кіевѣ, во всей Россіи, въ западной Европѣ, во всемъ мірѣ. Такой же детальный, такой же напряженный, только болѣе объективный, только болѣе справедливый судъ... Обвинительный актъ, развертывавшееся судебное слѣдствіе, показанія отдѣльныхъ свидѣтелей, въ особенности появленіе въ самой залѣ суда Вѣры Чеберякъ, Сингаевсклго и Рудзппекаго передавалось немедленно тысячами словъ во всѣ углы Россіи, во всѣ концы міра.

Тамъ судъ иначе шелъ, чѣмъ въ залѣ кіевскаго окружного суда. Тамъ скоро, уже по одному обвинительному акту оправдали Бейлиса, отвергли ритуалъ, освободили отъ скамьи подсудимыхъ еврейскій народъ и еврейскую религію и очень рано начали судить создателей и вдохновителей дѣла Бейлиса, предварительное слѣдствіе, въ особенности его машкевичевскую стадію, судить казенныхъ экспертовъ, судить все обвиненіе.

Если въ судѣ, происходившемъ въ кіевскомъ залѣ, были особенности, не встрѣчавшіяся въ русскихъ окружныхъ судахъ, то были особенности, быть можетъ, еще болѣе знаменательныя, и въ тѣхъ отзвукахъ, которые возбудило дѣло Бейлиса за предѣлами суда. Я по буду говорить о заграничныхъ отзвукахъ,-- тамъ иначе преломлялось дѣло Бейлиса, не совсѣмъ тѣ же будило чувства и мысли,-- я хочу говорить только о тѣхъ отзвукахъ, которые нашло дѣло Бейлиса въ широкой Россіи, И думаю, не ошибусь, сказавши, что не было за время существованія гласнаго суда другого дѣла которое въ.такой степени сконцентрировало бы, приковало бы къ себѣ вниманіе широкихъ слоевъ,-- можно сказать безъ преувеличенья, всей Россіи.

Страшно выросъ тиражъ газетъ. На югѣ,-- мнѣ лично извѣстны случаи,-- мѣстами онъ увеличился втрое противъ обычнаго. Конечно, это можно объяснить огромной заинтересованностью еврейскаго населенія, но онъ, насколько мнѣ извѣстно, на 12--15 процентовъ выросъ и въ коренной Россіи. Достаточно взглянуть номера газетъ, обслуживавшихъ коренное великорусское населеніе,-- огромные столбцы телеграммъ, статей и всякихъ сообщеній и заявленіи, чтобы видѣть, какъ захвачена была дѣломъ Бейлиса коренная Россія, гдѣ смѣшно говорить объ "еврейской агитаціи". "Отдѣлъ Бейлиса" раздвинулъ всѣ обычные отдѣлы газетъ, занялъ доминирующее положеніе, измѣнилъ самый видъ газеты. Дѣло Бейлиса отодвинуло всѣ внутреннія и внѣшнія дѣла Россіи.

А вѣдь за мѣсяцъ процесса Бейлиса русская дѣйствительность развертывалась обычнымъ темпомъ, ставшимъ сенсаціоннымъ за весь послѣдній годъ,-- не останавливались произволъ и насиліе, все развертывалъ Кассо свою дѣятельность попасти разрушенія народнаго просвѣщенія, вспыхивали широко стачки рабочихъ, закрывались собранія и союзы, распускались съѣзды. Были за это время катастрофическіе факты,-- давно небывалыя желѣзнодорожныя крушенія, которыя въ другое время надолго и широко привлекли бы къ себѣ вниманіе общества. Наконецъ, все дымились Балканы, все грозныя вѣсти неслись оттуда, на волоскѣ висѣла война Турціи съ Греціей.-- дѣло Бейлиса отодвинуло всѣ злободневные вопросы, обыватель, развертывая газету, искалъ глазами не извѣстій о новыхъ требованіяхъ Турціи и о новыхъ ковахъ Австріи, не новыхъ подробностей желѣзнодорожной катастрофы, а прежде всего извѣстій о дѣлѣ Бейлиса, что говорятъ Пр.тпайтисъ и Сикорскій, Вѣра Чеберякъ и Сингаевскій и Рудзинскій, что показываютъ свидѣтели, какъ развертывается судебное слѣдствіе. Повторяю, я не знаю еще. не могу вспомнить другого процесса, который до такой степени захватилъ бы широкую Россію, держалъ бы цѣлый мѣсяцъ русскихъ гражданъ въ такомъ напряженномъ волненіи.

Чѣмъ объяснить это? Жалостью къ Бейлису, невинно просидѣвшему 2 1/2 года, которому, неизвѣстно за что угрожала каторга? Да, была жалость... Но вѣдь русскіе граждане за восемь лѣтъ, протекшихъ съ революціи, успѣли насмотрѣться на безконечно болѣе жестокія "сидѣніи", они видѣли и знали, какъ и за что присуждались къ каторгѣ русскіе граждане,-- даже депутаты 2-й Государственной Думы. Жалостью къ еврейскому народу въ цѣломъ, къ неправдѣ, которую чинятъ надъ нимъ? Но вѣдь эта неправда началась не со вчерашняго дня, и, кто хотѣлъ, долженъ былъ раньше жалѣть еврейскій народъ,-- чего-чего, какихъ мучительствъ и издѣвательствъ надъ еврейскимъ народомъ не насмотрѣлись и не наслушались за эти же восемь лѣтъ русскіе граждане? Можетъ быть, подѣйствовали "20-й вѣкъ, прогрессъ и цивилизація", что обыкновенно приводится въ подобныхъ дикихъ случаяхъ? Но въ 20-мъ вѣкѣ мы, русскіе, имѣемъ военный судъ, продолжающійся восемь лѣтъ, успѣвшій казнить (кажется) 3 тысячи человѣкъ, въ 20-мъ вѣкѣ у насъ были многочисленныя газетныя извѣстія о пыткахъ, настоящихъ пыткахъ въ тюрьмахъ, извѣстія о режимѣ для политическихъ преступниковъ въ каторжныхъ тюрьмахъ, въ 20-мъ вѣкѣ мы насмотрѣлись у насъ въ Россіи на многое, что такъ же мало согласуется съ 20-мъ вѣкомъ, какъ и обвиненіе цѣлаго народа въ ритуальныхъ убійствахъ.

Не этимъ... по крайней мѣрѣ, не однимъ этимъ объясняется необычайный интересъ къ дѣлу Бейлиса. А тѣмъ, что націонализмъ выговорилъ и договорилъ въ этомъ дѣлѣ свои послѣднія, заключительныя слова, что онъ вскрылся, обнажился весь и вскрылось, что несетъ онъ Россіи.

Лозунгъ, съ какимъ онъ вошелъ въ русскую жизнь шесть-семь лѣтъ назадъ,-- "Россія для русскихъ" -- былъ довольно равнодушно встрѣченъ русской публикой. Это насъ не касается... Это имъ, а не намъ будетъ вредно... А, можетъ быть, были и благожелательные люди, недурные люди, которые въ тайникахъ души думали: -- И вообще не вредно... Просторнѣе жить будетъ!

А теперь вотъ вскрылось, что націонализмъ песетъ намъ, русскимъ, на что посягаетъ онъ... Русскіе люди никогда не вѣрили правдѣ, добываемой военными судами, никогда не звучали авторитетно въ его сознаніи приговоры судебной палаты съ сословными представителями,-- теперь русскіе люди увидѣли, что націонализмъ подошелъ къ основному устою русской жизни, къ суду присяжныхъ,-- подошелъ, чтобы подчинить его своимъ партійнымъ, классовымъ, вѣрнѣе, сословнымъ интересамъ, чтобы сдѣлать его рабомъ своего обороненія и обереженія, орудіемъ своей злобы.

Тутъ дѣло шло уже не о борьбѣ съ революціей, не о такъ называемомъ успокоеніи, даже не о мести личнымъ врагамъ, -- шло дѣло объ установленіи нормы жизни, о приспособленіи русскаго суда къ повседневнымъ, къ обиходнымъ своимъ потребностямъ.

Повидимому, русскіе граждане поняли, наконецъ, что еврейскій вопросъ не только еврейскій, но и общерусскій, что неправда и зло, вскрывшіяся на процессѣ Бейлиса, есть общерусскія неправда и зло. Поняли, что нельзя быть равнодушными посторонними зрителями, поняли, что русскій націонализмъ есть угроза всей русской гражданственности, поняли, какую безсудную, дикую, темную Россію готовитъ націонализмъ для русскихъ.

Есть еще, конечно, весьма существенное объясненіе тѣмъ отзвукамъ, которые вызвало въ русской жизни дѣло Бейлиса уменьшилось равнодушіе въ русскомъ обществѣ, повысилась чуткость русскихъ гражданъ къ явленіямъ русской жизни, выросло ихъ пониманіе этихъ явленій,-- но это такая огромная тема, что я не могу касаться ея въ настоящей статьѣ.

-----

Дѣло Бейлиса не только обнажило истинную сущность націоналистическаго знамени, но и учло количество и качество людей, собравшихся подъ этимъ знаменемъ.

Уже съ первыхъ дней процесса Бейлиса проявилась особая черта и въ отношеніи къ дѣлу русскаго общества. Не только интересъ, но и извѣстная активность, оказательство своего отношенія къ нему. Люди стали отмежевываться отъ какой бы то ни было прикосновенности къ дѣлу Бейлиса. Появились статьи извѣстныхъ профессоровъ, людей науки, до этого случая ничѣмъ не проявлявшихъ своихъ лѣвыхъ мнѣній и своей связанности съ политикой, а теперь протестовавшихъ противъ ненаучной, политической экспертизы кіевскихъ казенныхъ экспертовъ Оболонскаго, Труханова, Косоротова и Сикорскаго. Цѣлыя медицинскія общества выражали свое негодованіе противъ вторженія политики въ науку, противъ поношенія и поруганія русской медицинской науки. Отзывались съ протестомъ не только учащаяся молодежь и адвокатура, но и рабочіе кружки, и взрослые люди изъ общества разныхъ слоевъ, разныхъ профессій. Посылались привѣтствія защитникамъ изъ коренной Россіи, изъ Костромы, съ Волги, отъ русскихъ людей разныхъ слоевъ.

Процессъ Бейлиса былъ не только легкомысленнымъ, онъ былъ еще циниченъ... Тамъ все было голо, обнаженно, неприкровенно,-- то, съ чѣмъ шелъ націонализмъ на дѣло Бейлиса. И, вѣроятно, только этимъ можно объяснить отмежеваніе отъ постановки дѣла Бейлиса не только либеральныхъ и радикальныхъ людей и не только среднихъ русскихъ обывателей, которые уже самымъ выступленіемъ противъ дѣла Бейлиса регистрируются правой печатью, какъ лѣвые и жидомасоны, но и несомнѣнно правыхъ людей, или, по крайней, мѣрѣ тѣхъ, кого русское общество имѣло основаніе причислять къ правымъ партіямъ.

Кто только не отмежевывался за мѣсяцъ процесса отъ моральнаго соучастія въ немъ! Кто только не считалъ постыднымъ быть ваподозрѣннымъ въ обвиненіи цѣлаго еврейскаго народа, въ признаніи дикой легенды объ употребленіи евреями христіанской крови! Семь или восемь епископовъ, много священниковъ, члены Государственнаго Совѣта въ той или иной мѣрѣ высказывались за невиновность Бейлиса и противъ легенды объ употребленіи евреями христіанской крови. Кто же остался тамъ, на сторонѣ ритуалистовъ? Да "Новое Время", "Земщина", "Русское Знамя", "Двуглавый Орелъ" и иже съ ними.

На "Двуглавомъ орлѣ" можно было въ особенности ярко наблюдать, кто и сколько народа стоитъ на версіи Ющинскій -- Бейлисъ, Ющинскій -- ритуалъ. Въ то время, въ самый разгаръ процесса, когда мѣстныя газеты расходились въ десяткахъ тысячъ экземпляровъ, "Двуглавый Орелъ",-- единственный органъ, проводившій неуклонно и систематически версію объ убійствѣ Ющинскаго евреями,-- выходилъ въ немногихъ сотняхъ экземпляровъ, выходилъ разъ въ два дня, разъ въ три дня, облѣзлый, жалкій, малограмотный, какъ бываютъ малограмотны гимназисты младшихъ классовъ. И было смѣшно и жалостно смотрѣть, какъ мальчишки наполняли первую страницу телеграммами провинціальныхъ монархическихъ обществъ, мудреныхъ обществъ, о которыхъ въ обычное время слыхомъ не слыхать, какъ они поднимались на носки, озаглавливали свои статьи огромными буквами: "Слышишь-ли Россія?". Россія не слышала, а Кіевъ смѣялся.

Нужно думать, не больше было читателей и у "Русскаго Знамени" и "Земщины",-- съ такими великими трудностями приходилось мнѣ добывать ихъ въ Кіевѣ.

Размежеваніе по націоналистическому признаку давно идетъ въ Россіи, по за мѣсяцъ процесса Бейлиса, это размежеваніе обозначилось ярче и рѣзче,-- и скудны и убоги оказались рады націоналистовъ...

----

Въ настоящее время трудно даже приблизительно оцѣпить все значеніе, которое имѣло и будетъ имѣть дѣло Бейлиса для Россіи, не пришло еще время подводить итоги, по теперь уже, судя по тому возбужденію, которое оно вызвало во всей Россіи, можно сказать, что дѣло Бейлиса будетъ своего рода перевальнымъ пунктомъ,-- по крайней мѣрѣ, въ одной области русской жизни. Потерпѣлъ крушеніе русскій націонализмъ... Именно тѣмъ, что онъ весь обнаружился, перешелъ грань разума, грань срама, что онъ договорилъ свои послѣднія слова. Та яма, которую онъ копалъ для евреевъ, будетъ ямой для него, въ которую онъ свалится. Слишкомъ осрамилъ онъ себя,-- все поставилъ на карту и карта была бита. "Сорвалось" не въ этотъ только разъ, по сорвалось и на будущее время.

Понесетъ ущербъ не одинъ націонализмъ... Да, размежеваніе происходило по націоналистическому признаку,-- а есть, конечно, въ Россіи и другія разграничительныя линіи, напримѣръ, манифестъ 17-го октября,-- по дѣло въ томъ, что эти двѣ главныхъ разграничительныхъ линіи почти совпадаютъ,-- до такой степени, что по отношенію отдѣльнаго человѣка или цѣлой группы къ еврейскому вопросу вы можете уже заключить объ отношеніи даннаго лица или группы къ манифесту 17-го октября и наоборотъ. Націонализмъ до такой степени сплелся и переплелся со всей внутренней политикой, до такой степени пропиталъ ее, что ударъ по одному концу непремѣнно будетъ ударомъ и по другому концу. Убытокъ, понесенный націонализмомъ, будетъ убыткомъ и для всего курса теперешней внутренней политики, и отмежеваніе широкихъ слоенъ русскаго общества отъ дѣла Бейлиса и отъ русскаго націонализма будетъ уходомъ отъ всей реакціи, отъ правительственной политики,-- мнѣ нечего добавлять -- уходомъ, начавшимся не со вчерашняго дня и не только по случаю дѣла Бейлиса.

Я не хочу сказать этимъ, что націоналистическая волна вотъ сейчасъ схлынетъ и исчезнетъ изъ поля зрѣнія. Случается, что люди не сразу чувствуютъ боль отъ удара, который получили, и кромѣ того тѣмъ сферамъ и кругамъ, гдѣ культивируется націонализмъ и антисемитизмъ, некуда больше дѣться, разъ они отрицаютъ манифестъ 17-го октября. Можно допустить даже, что націоналистическая волна вздуется временно выше и станетъ свирѣпѣе.

И отчасти мы наблюдаемъ это сейчасъ. Люди почувствовали боль, но еще не всю боль и даже стараются показать, что они не получили удара, а наоборотъ нанесли ударъ. И пунктъ объ изувѣрствѣ, отнесенный во второй вопросъ,-- какое несчастіе или какая ошибка!-- и отвергнутый присяжными, они переносятъ въ первый вопросъ и хотятъ показать, что разъ доказало "въ усадьбѣ Зайцева", то доказало и все остальное,-- и изувѣрство, и ритуалъ. И въ той аргументаціи, которой они стараются объяснить случившуюся съ ними непріятность, чувствуется еще не отчаяніе, а какая-то -- какъ бы сказать -- свирѣпая растерянность. Подкупъ. Евреи подкупили. Всѣхъ подкупили, офиціальныхъ разслѣдователей, защитниковъ, газеты, писателей, журналистовъ,-- не евреевъ, конечно, -- что ихъ подкупать!-- а русскихъ писателей-журналистовъ, брошено обвиненіе въ подкупѣ и присяжнымъ засѣдателямъ. Пусть они и сами,-- тѣ, которые говорятъ о подкупѣ, не вѣрятъ въ то, что говорятъ,-- но что же имъ больше дѣлать? Не сознаться же, что они получили ударъ, что правда, хотя и съ величайшими трудностями, восторжествовала въ дѣлѣ Бейлиса! Можетъ быть, кто-нибудь и повѣритъ въ клевету?..

Да, тотчасъ же по окончаніи дѣла Бейлиса, въ газетахъ появились слухи о наградахъ и повышеніяхъ, предстоящихъ Чаплинскому, Випперу, Болдыреву -- какъ же не наградить? Былъ, кажется, устроенъ обѣдъ Випперу, приносили поздравленія, какъ побѣдителямъ, Шмакову и Замысловскому; но, конечно, промежду себя можно имѣть побѣдительный видъ, а со стороны лица побѣдителей кажутся не столь ясными и неомраченными. За всѣми этими торжествами и награжденіями чувствуется несомнѣнный провалъ націонализма именно въ ту яму, которую онъ копалъ еврейству.

И нужно думать, что фраза экспансивнаго Пуришкевича, если она вѣрно передана въ газетахъ: "намъ наплевали въ лицо", точнѣе и вѣрнѣе передаетъ самочувствіе побѣдителей.

Я повторяю, что можно допустить временное судорожное вздутіе націоналистической волны, но начало конца ея чувствуется уже въ настоящее время. И больше того. Судя по тому, что націоналисты продолжаютъ зарываться, можно сказать, что они сами употребляютъ всѣ усилія для того, чтобы окончательно дискредитировать свою собственную идею, углубить провалъ.

Мы видѣли, какъ они съ легкимъ сердцемъ перешагнули черезъ Священное Писаніе, -- теперь они собираются строить часовню надъ могилою Ющинскаго, сдѣлать изъ нея священное мѣсто. Сборъ, съ доклада Замысловскаго въ дворянскомъ собраніи поступитъ на устройство часовни. "Новое Время" гостепріимно открыло свои двери для пріема пожертвованій... Вѣдаютъ ли они, что творятъ? Да, мысль понятна,-- исправить и дополнить дефекты приговора присяжныхъ засѣдателей, установить отвергнутый ритуалъ, создать нѣчто, что и на будущее время указывало бы русскимъ лукьяновцамъ на евреевъ, на зайцевскія усадьбы.

Все это такъ... Но кто канонизируетъ новаго святого? Да опять-таки мальчишки изъ Двуглаваго Орла... Вѣдь они первые въ своемъ объявленіи о панихидахъ по Ющинскомъ въ день вынесенія приговора звали православныхъ христіанъ помолиться о причисленіи Ющинскаго къ лику святыхъ... Повидимому, иниціатива сооруженія часовни исходитъ отъ тѣхъ же двуглавцевъ, отъ того же неизбѣжнаго студента Голубева...

Но что, если Лукьяновна, гдѣ будетъ воздвигнута часовня, кіевская Лукьяновна, знающая или думающая, что знаетъ, кто убійцы Ющинскаго, скажетъ: это Чеберячка съ Сингаевскимъ и Рудзинскимъ произвели Ющинскаго въ святые? Что, если въ широкихъ слояхъ православной Россіи, въ народѣ распространится слухъ о новомъ святомъ и узнаютъ люди, кто, кѣмъ и какъ произведенъ въ святые, если узнаютъ, что ложь и обманъзаложены, какъ фундаментъ, подъ эту часовню? Если лукьяновцы будутъ разъяснять всѣмъ свою версію объ убійствѣ Ющинскаго,-- какъ отразится это на отношеніи народа къ церкви православной, если она уступитъ и канонизируетъ новаго святого, новаго отрока Гавріила?

И слово "подкупъ" нужно было бы осторожнѣе, бережнѣе употреблять. Въ особенности подкупъ присяжныхъ засѣдателей, подкупъ полиціи, разныхъ должностныхъ лицъ, какой бы то ни былъ подкупъ, чѣмъ бы то ни было подкупъ...

Конечно, легче и свободнѣе говорить о подкупѣ печати и писателей, но и это нужно дѣлать осторожнѣе, оглядываючись. Вдругъ предъ читателемъ встанетъ общій вопросъ о томъ, когда и кѣмъ и какіе органы печати стали подкупаться въ Россіи, кто изъ писателей такъ или иначе купленъ; вдругъ читатели вспомнятъ о темныхъ деньгахъ, о явныхъ и тайныхъ субсидіяхъ, о связанности нѣкоторыхъ органовъ печати съ банками, съ торгово-промышленными предпріятіями, вдругъ читатели оглянутся, откуда раздаются націоналистическіе возгласы? Такъ называемой лѣвой печати и лѣвымъ писателямъ отъ этого ничего не сдѣлается, а себѣ -- убытокъ и большая непріятность. Не слѣдовало...

Я говорилъ, что теперь трудно еще учитывать все значеніе дѣла Бейлиса для русской жизни. Быть можетъ, нужно сказать, что дѣло Бейлиса кончилось, а дѣло объ убійствѣ Ющинскаго только начинается. Возможно, что его потушатъ, но, можетъ, оно сразу вспыхнетъ необыкновенно яркимъ свѣтомъ. Все время на процессѣ Бейлиса было ощущеніе, что вотъ произойдетъ сейчасъ катастрофа,-- кто-то явится въ судъ и скажетъ: вотъ какъ было дѣло, вотъ гдѣ правда. Это ощущеніе не кончилось и сейчасъ и катастрофа возможна всякую минуту. Вотъ уже скоро будетъ разбираться новое дѣло въ связи съ дѣломъ Бейлиса, обвиненіе Шульгина и "Кіевлянина", если его во время такъ или иначе не потушатъ... Можетъ быть, встанутъ и другія дѣла и, можетъ быть, запутанный клубокъ будетъ развертываться и развернется.

Не слѣдуетъ націоналистамъ имѣть слишкомъ побѣдоносный видъ. Нужно побаиваться, быть осторожнѣе...

-----

Нѣкоторые результаты дѣла Бейлиса уже успѣли явственно вскрыться,-- и прежде всего въ Кіевѣ. То, что происходило въ Кіевѣ за мѣсяцъ процесса, интересно и само до себѣ,-- на мѣстѣ все яснѣе, виднѣе,-- подкладка, детали, интимныя подробности, а кромѣ того отношеніе кіевскаго населенія къ дѣлу Бейлиса является схемой, отраженіемъ въ маломъ, но концентрированномъ видѣ того, что происходило и во всей Россіи. И именно въ Кіевѣ приходилось наблюдать воочію размежеваніе общественныхъ группъ соотвѣтственно ихъ отношенію къ дѣлу Бейлиса. И въ верхахъ, и въ низахъ.

Оно происходило, вѣроятно, и до начала процесса, но явственно и демонстративно встало тотчасъ же послѣ начала процесса. Появилась извѣстная статья "Кіевлянина"... Строго говоря, "Кіевлянинъ" отмежевывался въ ней только отъ дѣла Бейлиса и, наоборотъ, подчеркивалъ свою націоналистическую, вѣрнѣе, антисемитскую линію,-- и тѣмъ не менѣе въ Кіевѣ статья произвела впечатлѣніе грома при ясномъ небѣ,-- въ тѣхъ слояхъ, которые обслуживалъ "Кіевлянинъ". И скоро прозвучало слово о подкупѣ Шульгина, скоро появилось въ газетѣ извѣстіе, что правильные люди Кіева навсегда открещиваются отъ солидарности съ подкупленнымъ евреями "Кіевляниномъ" и собираютъ деньги, чтобы съ новаго года начать въ Кіевѣ свою большую правильную газету.

И я понимаю это... Въ указанной статьѣ были совершенно неподходящія слова объ уваженіи къ закону, о береженіи Судебныхъ Уставовъ, о средствахъ, которыя дозволительны и которыя недозволительны. И правы съ своей точки зрѣнія тѣ, которые сразу обрушились на Шульгина.

Русскій націонализмъ или, вѣрнѣе, то, что теперь разумѣется подъ этимъ словомъ въ Россіи, нужно принимать или весь, въ его голомъ, обнаженномъ видѣ, съ его презрѣніемъ къ законности, къ порядочности, къ обыкновенному приличію,-- и въ особенности съ его послѣднимъ договореннымъ словомъ о ритуалѣ, объ употребленіи евреями христіанской крови,-- или не принимать вовсе. Шульгинъ не принялъ только послѣдняго договореннаго слова и потому вчерашній другъ и союзникъ -- врагъ, подкупленный евреями.

Я не знаю, создастся-ли въ Кіевѣ новый "Кіевлянинъ" или просто "Двуглавый Орелъ", какъ онъ недавно объявилъ, будетъ выходить съ новаго года ежедневно, но смута въ націоналистическихъ верхахъ кіевской области несомнѣнна и мнѣ думается, что и самъ Шульгинъ не предусматривалъ размѣровъ смуты, которую онъ внесъ. Но собраннымъ мною свѣдѣніямъ,-- собраннымъ не въ либеральныхъ, а въ консервативныхъ кругахъ,-- не смотря на яростныя нападки "Земщины" и "Двуглаваго Орла", значительная часть постоянныхъ подписчиковъ и читателей "Кіевлянина" въ общемъ одобрили выступленіе "Кіевлянина" и не уйдутъ отъ него въ новую газету.

Еще интереснѣе и характернѣе было то, что развертывалось въ низахъ. Правда, и съ начала процесса, къ моему искреннему удивленію, я не встрѣтилъ въ низахъ, случайныхъ низахъ, съ которыми мнѣ приходилось сталкиваться, и не почувствовалъ въ лукьяновскихъ людяхъ, являвшихся на судъ въ качествѣ свидѣтелей,-- того, что я ожидалъ встрѣтить,-- ни озлобленія и ненависти къ Бейлису, ни прямой убѣжденности въ ритуальномъ характерѣ убійства Ющинскаго. Но было неопредѣленное, сумрачное отношеніе къ дѣлу. Это отношеніе быстро опредѣлилось. По мѣрѣ того, какъ развертывалось судебное слѣдствіе, стали больше жалѣть Бейлиса, стали болѣе опредѣленно говорить о Чеберячкѣ, а потомъ смѣяться начали, по-настоящему смѣяться,-- и надъ ритуаломъ, и надъ обвинителями, и надъ всей постройкой дѣла Бейлиса. Скоро выяснилось, что Лукьяновна въ цѣломъ давно, до суда, отмежевалась отъ версіи: Ющинскій -- Бейлисъ -- ритуалъ и совершенно опредѣленно приняла другую версію. Опредѣленно выяснилось отношеніе къ Бейлису во время перваго осмотра мѣстности судомъ, когда Лукьяновка встрѣтила Бейлиса демонстративно ласково и благожелательно, какъ добраго сосѣда, какъ желаннаго и жданнаго гостя, и окончательно вскрылось, когда былъ вынесенъ оправдательный приговоръ.

Люди, пережившіе этотъ вечеръ въ Кіевѣ, вѣроятно, долго не забудутъ его. Кіевъ словно вздохнулъ огромнымъ вздохомъ, какъ вздыхаютъ люди, освободившіеся отъ страшной тяжести. Была великая радость въ Кіевѣ,-- радовались не только евреи, радовался русскій Кіевъ, православный Кіевъ,-- обнимались на улицѣ русскіе съ русскими и русскіе съ евреями,-- была "пасхальная ночь", какъ бросилъ кто-то вѣщее слово.

А потомъ началось паломничество къ Бейлису. Являлись не только газетные люди и всякіе интервьюеры, не только сосѣди по Лукьяновкѣ, приходившіе поздравить Бейлиса,-- приходили незнакомые люди, русскіе люди, какъ сообщаютъ кіевскія газеты. Пришла базарная торговка съ корзиной яблокъ, очевидно, съ работы и долго сидѣла въ углу, все неотрывно смотрѣла на Бейлиса, и все вздыхала, и молча пожертвовала Бейлису два яблока изъ своей корзины. Пришелъ русскій рабочій, тоже незнакомый, и сталъ говорить неуклюжія застѣнчивыя слова о своей радости, о жалости къ нему, Бейлису,-- пришелъ, чтобы обняться и расцѣловаться съ Бейлисомъ. Пришелъ православный батюшка, чтобы сказать, что Онъ и семья его все время молились за него, Бейлиса...

-----

Результаты получились, думаю, неожиданные для тѣхъ, кто создавалъ дѣло Бейлиса. Смута пошла по кіевской области, но не та и но въ томъ направленіи, какого желали и ждали устроители дѣла. Происходило тамъ, въ кіевскихъ низахъ, отмежеваніе не только отъ офиціальной версіи убійства Ющинскаго, не только отъ злобныхъ людей, нашептывающихъ низамъ злыя слова объ евреяхъ, по происходило и отмежеваніе отъ самой легенды объ употребленіи евреями христіанской крови. Вмѣсто того, чтобы оживить, влить новую кровь въ старую, дремучую, умиравшую легенду,-- люди, если не разрушили ее, то надолго потушили.

Не слѣдуетъ будить, вскрывать при свѣтѣ бѣлаго дня старыя, мрачныя легенды... Было бы умнѣе для тѣхъ, кто желаетъ сохранить темную сказку,-- оставить ее въ туманѣ древнихъ сказаній и не выносить въ залъ окружнаго суда, хотя бы и кіевскаго. Мирно спала бы она, время отъ времени грезилась бы людямъ и можно было бы при подходящемъ случаѣ разбудить ее, нашептать о ней людямъ потихоньку, шопотомъ,-- а теперь легенда обнажилась, сказана громко и самое страшное оружіе встало противъ нея. Смѣяться стали люди.

Психологія толпы дѣло мудреное и простое. Она падка до темныхъ слуховъ, до всякихъ ужасовъ, до мрачныхъ легендъ, до сенсаціонныхъ извѣстій и она же сама первая отшатывается и смѣется, когда чортъ, производившій дебоши въ необитаемомъ домѣ, окажется подзаборнымъ мальчишкой,-- смѣется надъ собой, надъ тѣми, кто первый повѣрилъ, кто распространилъ слухъ о чортѣ.

Легенда объ употребленіи евреями христіанской крови чужда Великороссіи, коренной Россіи, но она не чужда кіевской области. Изъ западной Европы, изъ католическаго міра чрезъ Польшу проникла она въ Украину. Проникла поздно и не успѣла ни создать традицій, ни вызвать средневѣковыхъ процессовъ, по жила тамъ, какъ темный слухъ, какъ неразбуженный сонъ. И низы городовъ и деревень кіевской области не то, чтобы вѣрили въ легенду, но у нихъ не было увѣренности въ ея неправдѣ. Они знали только, что ежегодно бываетъ Пасха у евреевъ, живущихъ среди нихъ, русскихъ, бокъ о бокъ съ ними, и не встрѣчались случаи, чтобы погибали русскіе мальчики передъ Пасхой еврейской. Они знали только, какъ объяснялъ одинъ изъ присяжныхъ засѣдателей по дѣлу Бейлиса своему вагонному спутнику {"Русскія Вѣдомости", No 262.}, что наши евреи этого не дѣлаютъ и не дѣлали. Мы вѣдь ихъ хорошо знаемъ, съ ними живемъ отъ дѣдовъ и прадѣдовъ. Но не было у нихъ основаній говорить и думать, что вообще этого не бываетъ, что легенда лживая...

Строго говоря, такое же отношеніе къ легендѣ было -- мнѣ лично извѣстно -- и у нѣкоторыхъ культурныхъ, интеллигентныхъ людей, ненасыщенныхъ націонализмомъ и присущей ему злобностью. Они останавливались въ недоумѣніи передъ легендой и раздумчиво говорили,-- у насъ же, русскихъ, есть хлысты и скопцы, случалось же, что вытапливали свѣчи изъ жира мертвыхъ людей, писали, что есть красная смерть у бѣгуновъ,-- почему же и не быть какой-нибудь изувѣрской сектѣ у нихъ, у евреевъ, у всѣхъ этихъ какихъ-то цадиковъ, хасидовъ? Почему не быть основанію для изувѣрскихъ проявленій во всѣхъ этихъ темныхъ Талмудахъ, Зогарахъ, Каббалахъ?..

И вотъ легенда въ первый разъ судилась въ Россіи въ гласномъ судѣ, при открытыхъ дверяхъ, съ обвинителями и защитниками, съ перекрестными допросами свидѣтелей, съ журналистами, которые жадно слѣдятъ, которые отмѣчаютъ каждое слово и разносятъ всѣ слова, прозвучавшія въ судѣ, по телеграфнымъ проволокамъ во всѣ уголки кіевской области, во всѣ концы Россіи... Хасиды оказались просто благочестивыми людьми, большими молитвенниками, чѣмъ другіе евреи; разъяснены цадики,-- не опереточные, а вообще цадики; прочитаны на судѣ и Талмудъ, и Зогаръ, и Каббала, и не оказалось тамъ изувѣрскихъ мыслей и не утвердилась ими кровавая легенда.

А присяжные засѣдатели все слушали и хоть не всѣ "паньскія" слова понимали, но, очевидно, поняли одно, что ничего вѣрнаго о легендѣ "паны" имъ не дали, не укрѣпили ее на судѣ. И присяжные отмѣтили прежде всего, какъ и можно было ожидать заранѣе и что подтвердилъ тотъ же присяжный засѣдатель въ бесѣдѣ со своимъ спутникомъ, что не пришелъ въ судъ утверждать легенду свой батюшка, ни одинъ православный священникъ, а привели откуда то-чужого священника, какого-то Пранайтиса, изъ чужой вѣры, католической. И несомнѣнно окажется гибельнымъ для націоналистовъ и для легенды тотъ фактъ, который многими считался благопріятнымъ для обвиненія, что приговоръ по дѣлу Бейлиса, оправдавшій Бейлиса и отвергнувшій изувѣрство, былъ вынесенъ не интеллигентными людьми, а людьми изъ низовъ Кіева и окрестныхъ мѣстъ.

Зарвались люди... Но ихъ ошибка, провалъ не въ томъ, что они плохо оборудовали дѣло, что присяжные засѣдатели оправдали Бейлиса и отвергли ритуалъ,-- а въ самомъ фактѣ вынесенія дремучей, заржавѣвшей легенды, съ Волкивной, какъ свидѣтельницей, на публичное обсужденіе. Существуютъ нѣкоторыя, чисто техническія условія, которыя дѣлаютъ невозможнымъ публичное сужденіе по старымъ, темнымъ легендамъ. Нельзя сейчасъ въ Кіевѣ при электричествѣ и трамваяхъ привлекать на судъ кіевскихъ дамъ по обвиненію въ летаніи на помелѣ надъ Лысой Горой въ ночное время. Оправдаютъ присяжные,-- всякій составъ,-- а, главное, ритуалъ отвергнутъ. И Кіевъ смѣяться будетъ, какъ смѣялся онъ по поводу цадиковъ, пріѣхавшихъ изъ-за границы вытачивать кровь изъ Андрея Ющинскаго. Пусть иниціаторы дѣла Бейлиса попробуютъ сейчасъ или въ ближайшемъ будущемъ поднять въ Кіевѣ новое дѣло объ употребленіи евреями христіанской крови -- смѣхъ одинъ выйдетъ: а!-- скажетъ ^Кіевъ,-- опять дѣло Бейлиса!

Не слѣдовало поднимать дѣла... Въ ихъ собственныхъ интересахъ не слѣдовало.

-----

Срамъ... Можно не соглашаться съ тѣмъ кіевскимъ человѣкомъ, который тысячу лѣтъ назадъ сказалъ: "Мертвые срама не имутъ..." Но живые-то люди срамъ, несомнѣнно, имутъ. И вотъ люди напустили сраму на всю Россію и сами подучили срама полной мѣрой. Можно думать, что теперешній русскій націонализмъ, и когда будетъ мертвый, не очистится отъ срама, которымъ покрылъ себя. А онъ будетъ мертвый...

С. Елпатьевскій.

"Русское Богатство", No 12, 1913