Мертвый сезон... На парламентской башне уже не треплется полосатый флаг. Газеты заметно исхудали. Слово "Чемберлен" перестало мелькать на каждой строчке. На той странице, где обыкновенно печатаются объявления о лакеях и прачках, теперь имеются такие строки:
"Ищет места опытный журналист, печатавшийся в еженедельном издании. Точные стенографические отчеты, специальные статьи, интервью, передовицы и пр. Виндзор, 80, Норд-Ист" ("Daily News" 18 aug. р.2).
Таких объявлений целые десятки. Журналист этот остался "без места" именно потому, что горячее время прошло, и редакции посократили "штат служащих".
Все с нетерпением ждут морского змея. Когда у газетчиков иссякают темы, они рассказывают публике, что в таком-то океане такой-то капитан видал морского змея. Змей этот обыкновенно появляется около 1-го сентября и дает повод рыцарям Fleet-Street'a (улица, где сосредоточены почти все редакции лондонских газет) недели две заниматься биографией упомянутого капитана, анекдотами из жизни его бабушки, описаниями претерпенных им кораблекрушений...
Потом, даст Бог, и тема навернется: или столкновение поездов произойдет, или война где-нибудь случится, или побьют кого-нибудь.
И змей опять погружается в пучину океана до следующего сентября.
Теперь же я постараюсь рассказать вам кое-что о школе для этих рыцарей Fleet-Street'a.
Для нас, русских, "школа журнализма" звучит неприятно и дико. Н.К. Михайловский недаром отметил, что в России есть много генералов от литературы, но совсем нет рядовых ("Смерть Курочкина"). Пушкин недаром сказал про русского литератора:
Кто же он?
Он Тамерлан иль сам Наполеон?
Быть Наполеоном -- этому не научишься в школе. Наполеоны рождаются. Но рядовым -- т.е. человеком без инициативы, без индивидуальности -- это сколько угодно. И вот м-р Пулицер -- владелец американской газеты "World" -- предложил колумбийскому университету открыть при своем здании кафедру журналистики.
По этому поводу теперь в Лондоне очень много разговоров, которые опираются на собственный опыт Англии в этом направлении.
Несколько лет назад глава "Westminst. Gas." Вильям Хилл основал в самом сердце лондонского журнализма на набережной Виктории небольшую школу для журналистов, созданную иждивением английской прессы. Принимались туда мальчики в возрасте от 14 до 20 лет, большей частью сыновья журналистов. Курс занятий -- девятимесячный. По три раза в неделю, по 2 часа всякий раз. Метод, конечно, практический. Ученики раньше всего ознакомились с типографской работой. Они проводили ночи то в типографии "West. Gas.", то "Daily Mal.", то "D. Teleg.".
Когда, после восшествия на престол, король торжественно проследовал по Сити, ученикам была предоставлена школой особая трибуна, и каждый из них должен был написать репортерский отчет и стремглав бежать в типографию, как если бы тот отчет должен был появиться в вечернем номере газеты.
Когда в ноябре состоялись выборы лорд-мэра, ученики должны были составить "примерное" описание всей процедуры в Essex-Hall. Выставка скота -- это важнейшее для англичан событие -- также подверглась пробе их неопытного пера.
Следующий этап обучения -- интервью. Воспитанников заставляли придумывать вопросы, которые они задали бы Шекспиру, Пилю, Кромвелю и прочим покойникам. Наловчившись в воображаемых интервью, мальчики принимались за настоящие. Они посещали разных выдающихся людей -- поэтов, изобретателей, жокеев, победивших на последних скачках, и поступали с ними по всем правилам своей науки.
Но верх образования, самая эссенция -- это, несомненно, "происшествия". Что это за журналист, если он не умеет изобразить "страшное преступление в доме 32" так, чтобы читателя бросало в холодный пот!
Но практический метод здесь приходится, конечно, оставить. Не устраивать же преступлений из-за педагогических целей.
Поэтому мистер Хилл ограничивался таким приемом: он заставлял учеников описывать репортерским языком убийство Гамлетова отца, преступления леди Макбет, трагическую смерть Дездемоны и т.д.
Потом редакторы нескольких газет устроили учащимся экзамен и выдали каждому по соответствующей бумажке.