Чулков Георгий Иванович - Тайная свобода

Как будто приоткрылась дверца

Из каменной моей тюрьмы...

Грудная жаба душит сердце

В потёмках северной зимы.

И кажется, что вот -- мгновенье --

И жизни нет, и всё темно.

И ты в немом оцепененье

Беззвучно падаешь на дно.

О, грозный ангел!

В буре снежной

Я задыхаюсь, нет уж сил...

Так я в стране моей мятежной

На плаху голову сложил.

Георгий ЧУЙКОВ

ТАЙНАЯ СВОБОДА

Стихотворения из неизданных книг

(1920--1938)

МОСКВА - 2003

Георгий ЧУЛКОВ.ТАЙНАЯ СВОБОДА: Стихотворения из неизданных книг (1920-1938) / Сост., подг. текста, вступ. ст. и коммент.: М.В.Михайлова; оформл.: Е.А.Ламихов. - М.: "ПаЛЕАлиТ", 2003. - 64 с. - 110 нумерованных экз. (в продажу не поступают). - Допечатка 100 экз.

Содержание:

Как будто приоткрылась дверца

"Не бойся смерти и разлуки..."Вступительная статья М.В.Михайловой (размещена отдельно)

1. ПОЭЗИЯ

2. ПАМЯТЬ

3. В жизни скучной, в жизни нищей

4. DIES IRAE

5. Не утоляют сердце мысль и страсть

6. МОЕЙ ДУШЕ

7. НЕДУГ

8. Уста к устам - как рана к ране

9. Жадных поцелуев я боюсь, дитя

10. Прощай, мой холм

11. Не утаю: земных пристрастий

12. Поэта сердце влажно, как стихия

13. ТРЕТИЙ ЗАВЕТ

14. Ещё скрежещет змий железный

15. ЭЛЕГИЯ

16. Изнемогая в боли и в страстях

17. Как небо мрачно!

18. Петербургские сны и поныне

19. Твой мир свободен и чудесен

20. КОПЬЁ. 1

21. КОПЬЁ. 2

22. СЕСТРЫ

23. О, юродивая Россия

24. И в шуме света, в блеске бала

25. Всё то же солнце

26. ВОСПОМИНАНИЕ

27. Тишина твоей вечерни

28. Нет, не кристалл холодных размышлений...

29. Девушка! Ты жрица иль ребёнок?

30. Таракан в углу шуршит

31. Раскрыта книга... Кот клубком

32. Тысячелетия в твоих глазах

33. 4 НОЯБРЯ 1923

34. НОЧЬ В ГАСПРЕ

35. Ты шла за мной, сомнамбулой

36. 4 НОЯБРЯ 1926

37. Ты пришла, кочевница, откуда?

38. Какая в поле тишина!

39. Ты подарила мне цветок

40. Ведут таинственные оры

41. На кочевьях жизни дикой

42. ВЕСЁЛОМУ ПОЭТУ

Комментарии М.В.Михайловой

1. ПОЭЗИЯ

И странных слов безумный хоровод,

И острых мыслей огненное жало,

И сон, и страсть, и хмель, и сладкий мёд,

И лезвие кровавого кинжала,

И дивных лоз волшебное вин, --

Поэзия! Причудница столетий! --

Всё, всё в тебе для нас претворено!..

И мы всегда, доверчивые дети.

Готовы славить муки и восторг

Твоих мистерий и твоих видений,

И яростно ведём ревнивый торг

За право целовать твои колени.

24 мая 1938. Ялта.

2. ПАМЯТЬ

"Je n'ai rien centre I'Evangile, et...

Я давно хотел перечитать..."

Достоевский--

слова Степана Трофимовича

Хорошо быть нищим, светлым, вольным.

Вольно петь, любить и жить, как петь.

Хорошо и так: путём окольным

Медленно брести -- и умереть...

Хорошо на роковом ночлеге.

Как Степан Трофимович, мой друг.

Поболтав случайно на телеге.

Вдруг забыть мучительный недуг.

Память злая! Мне ты -- враг заклятый.

Что шептать! И всё одно и то ж...

Иисус Христос за нас распятый!

Пощади и память уничтожь...

8 января 1920.

О.Л. Судейкиной

В жизни скучной, в жизни нищей

Как желанен твой уют...

В этом сказочном жилище

Музы нежные поют.

В старых рамах бледны лица.

Как в тумане странный быт.

Здесь былое тайно снится.

Злободневное молчит.

Ты среди своих игрушек --

Как загадочный поэт.

В мире фижм и в мире мушек

Отраженье давних лет.

Ты -- художница. С улыбкой

Оживляя век любви,

В жизни призрачной и зыбкой

Куклы чудом оживи.

Век безумный Казановы,

Дни дуэлей и страстей

Вечно юны, вечно новы

В милой комнате твоей.

8 августа 1920.

4. DIES IRAE

Мы чувствуем, что стынет в жилах кровь.

Что в этом мире холодно и сиро,

И отошла с улыбкою любовь

От нашего сомнительного пира.

Пеннорождённая! Тебя давно

Не видят дети похоти и праха.

Твоё святилище оскорблено

Рабами злыми суетного страха.

И в жалком сумраке бесплодных лет.

Не ведаем исхода снежной ночи,

И где-то далеко маячит свет.

Но в трепете мы закрываем очи...

Не утоляют сердце мысль и страсть,

И, жадные, мы жаждем тщетно песен:

Волшебная и сумрачная власть

Внушает нам, что мир угрюм и тесен.

Растратив силы, ищем мы богов.

Не ведая заветов тайных

Духа, Читаем мы иероглифы слов,

Как будто лишены очей и слуха.

И книги бытия для нас -- как сон,

И подвиги подвижников далеки,

И лишь пророческий и вещий стон

Из глубины таинственных времён

Звучит о том, что наступили сроки...

1922.

6. МОЕЙ ДУШЕ

В ночи ты зришь таинственную быль,

А наяву не ведаешь исхода

Из пленного сомнения... Не ты ль

Участница мистерий -- как природа.

Что в Эросе начало узнаёт.

Влекущее на небе хоровод

Поющих звёзд в голубизне эфира.

Заложника божественного мира?

3 января 1923.

7. НЕДУГ

Недуг даруется по благости любовной

Крылатым Эросом -- божественной судьбой:

Так с болью душною, сестрой единокровной,

Любовь сердца томит вечерней ворожбой.

Здоровые мы все -- как нимфы и сатиры --

Забыв о таинстве, живём как бы во сне.

Но ужас -- древний враг--коснётся чуткой лиры.

Что золотом горит в живой голубизне--

И мы бежим тогда от радостной дубравы

Б смущении, страшась, не веря в этот день.

Нам кажется, что всё исполнено отравы,

И кажется, что мир не благостная сень,

А некий страшный плен от власти чародейной,

И мы погружены в безумье навсегда...

Но душу боль пронзит -- и силой легковейной

Душа горит опять, как дивная звезда.

Болезнь таинственна, даруемая свыше,

К истокам бытия она влечёт слепца:

Там изначальное прекраснее и тише,

И странная любовь животворит сердца.

24 февраля 1923.

Уста к устам -- как рана к ране --

Мы задыхаемся в любви.

Душа, как зверь в слепом капкане,

Всё бьётся -- глупая--в крови.

Мы только знаем: будет! будет!

Но мы не верим в то, что есть.

Кто сердце тёмное разбудит?

Кто принесёт благую весть?

И только ангел ночью звёздной.

Когда поёт: "Христос Воскрес!",

Над нашей опалённой бездной

Подъемлет пурпуры завес.

7 января 1923.

Жадных поцелуев я боюсь, дитя --

Страшно страстью знойною опалять уста,

Бог стрелу готовит, своевольно мстя

За неволю тайную тайного креста.

Не касайся нежно старика рукой,

В сердце пламя тёмное--то земной огонь.

А душа распята крестного тоской.

Я молю, чудесная, сердца мне не тронь.

Июдь 1923.

10.

Прощай, мой холм, полуденный и яркий.

Гостеприимной Гаспры милый дом...

Здесь нежный хмель, глицинии, татарки

И блещущий на солнце водоём.

Отторгнуты от шума и заботы.

От суеты, науки и трудов--

Забыли мы чичеринские ноты

И предсказания большевиков.

Как сон--политика и наши споры

О партиях, цензуре и правах...

Мы подымались с посохом на горы,

И муэдзин нам пел -- "Аллах! Аллах!"

Прощай же юг, бездумный, томный, страстный.

Спеши на север, северный поэт:

Сны южные и лунные опасны--

B них прелесть есть, но мудрости в них нет.

Июль 1923.

11.

С. С.Заяицкому

Не утаю: земных пристрастий

И я не чужд, мой милый друг:

Так сладострастия недуг

Преодолеть не в нашей власти.

Любил и я тосканских вин

Благоухание и нежность,

Лагун зелёных безмятежность

И сон полуденных долин.

Любил устами поцелуйно

Ласкать пленительный цветок.

Когда горячей крови ток

Тревожит сердце страстью буйной.

Но есть иной и странный свет

Неизъяснимых наслаждений.

Когда в сиянье откровений

Мы шепчем верности обет,--

Когда Фавор нас озаряет

Лучами дивными Христа,

И вечной жизни красота

Нас, смертных, вдруг преображает.

Осень. 1923. Гаспра.

12.

Юрию Верховскому

Поэта сердце влажно, как стихия

Здесь на земле рождённых

Небом вод. В нём вечен волн волшебный хоровод-

Вопль радости иль жалобы глухие.

Немолчно в нём звучат струи живые --

Сам океан в ином, как бог, поёт, -

В ином поток крушит суровый лёд;

В ином вздыбилась водопада выя.

А ты, поэт, и прост, и величав.

Так озеро в таинственной долине

Незыблемо от века и доныне.

Поэт взыскательный! Ты мудр и прав.

Любезен мне твой безмятежный нрав:

Слышней грозы безмолвие пустыни.

22 июля 1924.

13. ТРЕТИЙ ЗАВЕТ

Вячеславу Иванову

Как опытный бретёр владеет шпагой,

Так диалектикой владеешь ты, -

Ты строишь прочные, как сталь, мосты

Над бездною--с великою отвагой.

Патриотическим иль красным флагом

Отмечены дороги красоты, --

Под знаком белизны иль черноты:

В руках художника всё станет благом.

Антиномический прекрасен ум, --

Великолепны золотые сети

Готических средневековых дум.

Но слышишь ли, поэт, великий шум?

То--крылья ангелов, -- и мы, как дети,

Поём зарю иных тысячелетий.

Август. Москва.

14.

Ещё скрежещет змий железный.

Сверкая зыбью чешуи;

Ещё висят над чёрной бездной,

Россия, паруса твои;

Ещё невидим кормчий тёмный

Б тумане одичалых вод,-

И наш корабль, как зверь огромный.

По воле демонов плывёт.

А ты, мой спутник корабельный,

Не унываешь, не скорбишь, --

И даже в мраке путь бесцельный --

Я верю -- ты благословишь.

Душа крылатая, как птица,

Летит бестрепетно в лазурь.

Ей благовест пасхальный снится

И тишина за буйством бурь.

23 ноября 1924.

15. ЭЛЕГИЯ

З. Е. Серебряковой

Когда в ночной тиши приходит демон злой

В мою таинственную келью

И шепчет дерзостно, нарушив мой покой.

Призывы к грешному веселью;

Когда с небрежностью восторженную страсть

Он предлагает мне лукаво,

И лживо говорит, что надо тайно пасть.

Дабы вернуться к жизни правой;

Когда под маскою блестящей суеты

Скрывая мир уныло дикий.

Он навевает мне неверные мечты

О жизни лёгкой и двуликой:

Я вспоминаю дом, поля и тихий сад.

Где Ты являлась мне порою,--

И вновь сияет мне призывно нежный взгляд

Путеводящею звездою.

И верю снова я, что путь один -- любовь,

И светел он, хотя и зыбок;

И прелесть тайная мне снится вновь и вновь

Твоих загадочных улыбок.

16.

Изнемогая в боли и в страстях.

То лучше ангела, то хуже зверя,

Мы, чувствуя дерзание и страх

И в тайну двух тысячелетий веря,

Боимся плоти и стремимся к ней.

Вдыхая нежное благоуханье,

И любим слабость девственных стеблей

И лепестков горячих трепетанье.

1922.

17.

Как небо мрачно! И земля сама

Пугается то посвиста, то хруста...

Земные страхи, немощи и тьма --

Как с ними трудно, а без них как пусто!

Страшись! Но тайных и безмолвных сил

Не дикий пасынок, а сын любимый.

Познай добро и в сумраке могил,

В глухонемой ночи -- богохранимый.

1925.

18.

Петербургские сны и поныне

Мою душу отравой томят;

И поныне в безумной пустыне

Меня мучает холодом ад.

Не уйти мне от страшного неба,

От тебя, серебристый туман,

От классически ложного Феба,

И от тени твоей, Великан.

Всадник-царь! Ты по воле поэта

Стал для нас и восторг, и позор, -

Пусть все язвы кромешного лета --

Как святителей русских укор.

Только ты и с последней трубою

Не померкнешь пред ликом Отца,

И тобою, поэт, и тобою,

Оправдаются в чуде сердца.

Май 1923.

19.

Твой мир свободен и чудесен,

А мой в цепях угрюмых лет...

Прости косноязычный бред

Моих несовершенных песен.

20-21. КОПЬЕ

Так праздник огненных созвездий

В душе пылает и поёт;

Но час печальный, час возмездий

Копьё жестокое несёт.

И знаю: обнажатся плечи

И беззащитна будет грудь, --

И пронесётся стон далече:

"Хочу в молчанье отдохнуть".

Земля ответит звонким эхо

На стон невольный и мольбу.

И без рыданий, и без смеха Я встречу тёмную судьбу.

И в ризе траурной царица,

И копьеносец роковой,

И факел алый -- багряница

На плащанице мировой --

Всё только знаки при дороге

Туда, где ждёт меня давно

Судья таинственный и строгий

И в чаше вечное вино.

Моя свобода -- как вино:

Она пьянит,-- и в новом хмеле

С ней сердце вновь обручено.

Как с кровью плоть в едином теле.

Кто хочет вольным быть, приди,

И обручись, и будь со мною.

И на твоей живой груди

Означу знак моей рукою.

Так, знак свободы--превозмочь

И мир, и прах, и вожделенья,

И вновь создать из крови ночь,

И день прославить обрученья.

22. СЕСТРЫ

Сумерки-сестры за пяльцами

Тихо свершают свой труд;

С грустью прилежными пальцами

Ткань гробовую плетут.

Труд ваш ценю утомительный --

Петлю за петлю--и сеть

После заботы мучительной

Сладко на сердце надеть.

Ткали вы ткани шелковые--

Сети прилежно плели;

Вот уж и в стены сосновые

Кости мои полегли.

Так, под невольною сеткою

Смерть мне позволят вдохнуть.

И можжевельною веткою

Вновь обозначится путь.

Сумерки-сестры! За пяльцами

Тихо кончайте свой труд.

Тките прилежными пальцами

Сеть из вечерних минут.

23.

О, юродивая Россия,

Люблю, люблю твои поля.

Пусть ты безумная стихия.

Но ты свята, моя земля.

И в этот час, час преступлений.

Целую твой горячий прах.

Среди падений и мучений

Как буен тёмных крыльев взмах!

Под странным двуединым стягом

Единая слилася Русь,

И закипела кровью брага...

Хмельной -- я за тебя молюсь.

Друзья-враги! Мы вместе, вместе!

Наступит миг -- и все поймут.

Что плачу я о той Невесте,

Чей образ ангелы несут.

8 ноября 1919.

24.

О. М. Бутомо-Названовой

И в шуме света, в блеске бала.

При плясках радостной толпы,

И где-нибудь с котомкой малой,

В пыли проторенной тропы--

Везде ты -- Русь, везде -- подруга

Мятежных далей и степей...

Не бойся страстного недуга.

Из чаши вольности испей --

И поклонись святым просторам...

И мы поклонимся тебе.

Твоим улыбкам, песням, взорам,

Твоей таинственной судьбе.

Декабрь. 1922.

25.

Всё то же солнце... Почему же свет

Таинственный волшебнее и тише?

И кажется, что сотни тысяч лет

Стоит дымок над этой тёмной крышей.

Что краски умирающей листвы

Не знали яркости живой и свежей,--

И на ковре зачахнувшей травы

Как будто пятна жёлтые всё те же...

1922.

26. ВОСПОМИНАНИЕ

Венеция почила в тихом сне,

И тихий лепет струн--как шёпот сонный,

И лунный свет подобен пелене,

Раскинутой над ночью благовонной...

Таинственная! Ты--со мной вдвоём--

Нам суждено изведать страх забвенья.

И кажется, что вот сейчас умрём

От нежного, как сон, прикосновенья...

27.

Тишина твоей вечерни;

Полумрак твоих икон;

И горбатенький причетник:

Всё как давний дивный сон.

Научилась ты молиться--

И молитвою дышать; И тебе

Младенец снится

И Его святая Мать.

Только слышишь ли?

Иная Нынче Пасха на Руси...

И, крестами осеняясь.

Сердце кровью ороси.

Умирая, в миг последний

Ты услышишь на рассвете

Не смиренный звон обедни

Двух былых тысячелетий,

А великий грозный гул...

Это--острова Патмоса,

Это--Ангела-Колосса

Страшный вопль и рёв, и гул...

29 октября 1931.

28.

Нет, не кристалл холодных размышлений,

Не нравственных высот святая даль;

К Тебе влекут блаженство и печаль--

Чудесный сон земных моих видений.

Я распахнул окно. И наслаждений

Волна вдруг хлынула--и не она ль

Омыла сердце: "Ничего не жаль!"--

Вот странный шёпот тайных откровений.

Мне ничего не жаль--и всё люблю,--

Лазурь, и тишину, и солнца песни,

И горький запах тленья--всё чудесней

От мига к мигу... Жажду утолю

Земным вином небесной благодати.

Блаженной мукою земных распятий.

Мураново. 6 августа 1932 г.

29.

Людмиле Лебедевой

Девушка! Ты жрица иль ребёнок?

Танец твой так странен и так тонок.

Без движения, как сон, легки...

В чём же тайна пламенной тоски?

Детских уст невнятен робкий лепет,

А крылатых ног волшебен трепет,

И как лилия--твоя ладонь!

И в очах--испуг, любовь, огонь...

Почему ж боишься бога-змея.

Прямо на него взглянуть не смея?

Знай, дитя, он в страсти изнемог:

Смертный он теперь, как ты--не бог!

Ноябрь 1924.

30.

Таракан в углу шуршит.

Где-то ветер мрачно воет,

И душа как будто ноет.

Сердцу больно. Грудь болит.

Ставень глухо стук да стук.

Сухо в горле. Сон волшебный!

Что ж ты силою целебной

Не спасёшь меня от мук?

Вдруг часов старинных хрип...

Ктo-го хлопнул дверью где-то.

Дрогнула полоска света.

Половицы тонкий скрип...

Боли нет! Дышать легко!

Сердце будто в клетке птица.

"Ты со мной иль это снится?

Что ж ты медлишь? Ах, какой..."

Май 1926.

31.

Раскрыта книга... Кот клубком...

И тишина волшбою дрёмной

Как шалью душною и тёмной,

Покрыла опустевший дом.

Какая скука, грусть и лень!

И кажется, что неслучайно

Она ушла, что, верно, тайна

Нас разлучила в этот день.

Молчи, душа, и приневоль

Себя к обману жизни лживой,

К её гримасе некрасивой.

Храня ревниво в сердце боль.

1 декабря 1924.

32.

Тысячелетия в твоих глазах,

Но ты всегда как нежная инфанта,

От башмачка до голубого банта.

Улыбчива иль в горестных слезах...

Для трона ты от века рождена,

И вся Испания тебе подвластна...

Но ты пленила сердце горбуна.

Его мечта, как роза сладострастна,--

Вот он идёт по залам, как во сне,

Тебя он ищет, но найдёт иное!

Безумно сердце в дивном Антиное,

Но не трезвей оно и в горбуне.

И я, как он,--таинственный урод.

И в зеркале мне страшно отраженье.

И сердце слабое в изнеможенье

Последнюю мне песенку поёт...

1 марта 925.

33. 4 НОЯБРЯ 1923

О жизнь! Как в глубине её

Всё старое как будто ново!

Дитя! В признании твоём

Неувядаемое слово...

а, год прошёл, как будто час

Единого--во сне--волненья:

Созвездия благословили нас

На таинство преображенья.

4 ноября 1924.

34. НОЧЬ В ГАСПРЕ

Какая тишина! И птицы,

И люди--всё молчит кругом!

Лишь звёзд лохматые ресницы..

И запах роз... И мы вдвоём...

И чем больней воспоминанье

О суетных и грешных днях.

Тем властней странное желанье

На неизведанных путях.

И кажется, что злые муки--

Весь этот бред, и этот ад,

Твои лишь крошечные руки

Прикосновеньем исцелят.

4 ноября 1924.

35.

Ты шла за мной, сомнамбулой, без воли,

Над нами бредила безумная луна.

И странная царевна--тишина

Дышала хмелем дремлющих магнолий.

Я пил с тобой волшебное вино

Во влажном серебре на камне белом.

И жертвенно изнемогало тело:

Казалось мне, что ты и я--одно.

4 ноября 1925.

36. 4 НОЯБРЯ 1926

Три года! Новая заря

Твоей судьбы и жизни нашей.

Но верю, что не будет краше

Полуденного ноября!

Пусть жизнь в мученьях и крови.

Но солнце в нашем сердце блещет:

Душа по-прежнему трепещет,

Изнемогая от любви.

37.

Людмиле Михайловне Лебедевой

Ты пришла, кочевница, откуда?

Поступь дивная -- как песни лад...

И ты вся, прекрасная, как чудо.

И я--нищий--нищетой богат.

Дышится легко--и бездорожье--

Будто вольность дикая попей:

Из горячих глаз сияет Божье--

Солнце вечное любви твоей.

16 сентября 1928.

38.

Какая в поле тишина!

Земля, раскинувшись, уснула.

Устав от солнечного гула.

От хмеля терпкого вина.

И я дремал, забыв, что ярость

Страстей мятежных не прошла,

Что не распутать мне узла.

Завязанного мной под старость.

Очнувшись, вспомнил о тебе,

Моя ревнивая подруга,

И сердце будто от недуга

Запело жалобу судьбе.

Но полно! Одолей унылость!

Уныние ведь смертный грех:

Не для себя живёшь--для всех,

И безгранична Божья милость!

24 июля 1924.

39.

Ты подарила мне цветок--

Небезуханный, нежный, дикий.

В нём каждый тонкий лепесток

Хранит любви моей улики...

Тех лепестков касался я

Так суеверно богомольно!

И всякий раз душа моя

Звучала сладостно и больно...

Но бойтесь, люди, тайных нег!

Цветам любви, как снам, не верьте

В них дольний жар и горный снег,

И чары их подобны смерти.

6 августа 1924.

40.

Ведут таинственные оры

Свой тайнозримый хоровод.

Умрёт ли кто иль не умрёт--

Но дивной музы Терпсихоры

Прекрасен в вечности полёт.

Ты, смертный, утешайся пляской.

Следи движенье снежных рук,

И флейты нежный тонкий звук,--

И очарован музы лаской

Не бойся горестных разлук.

Увянут розы, всё истлеет.

Испепелится твой чертог,

Но на Парнасе дивный Бог

Всё в странном свете пламенеет:

Он тлен печальный превозмог!

Своей любимой--Терпсихоре--

Он повелел тревожить нас.

Чтоб в сердце пламень не угас,

Чтоб в радость обратилось горе.

Когда пробьет последний час.

Сентябрь 1924. Гаспра.

41.

На кочевьях жизни дикой

Ты одна, моя жена,

В тайне странной и великой

Мне навек обручена.

Пусть от зноя злой пустыни

Утомлённый я уснул.

Но от века и доныне

Надо мной волшебный гул...

И тебе ль не внятен лирный

Этот гимн небесных сил--

Этот зов миров надмирных

От печалей и могил!

Пусть мне снится страсть земная... --

Сладостный и душный бред!--

Всё же, друга поминая.

Вспомни наш с тобой обет.

Октябрь 1924.

42. ВЕСЁЛОМУ ПОЭТУ

Мажорный марш твоих утопий

Мне очень нравится, поэт;

И после серых, скучных копий

Приятно видеть яркий цвет,--

И пусть преобладает красный

В твоей палитре, милый мой;

Мне нравится рисунок ясный

В твоей размашке боевой;

Покрикиваешь ты на диво.

Как самый бравый бригадир

На тех, кто прячется пугливо

В свой ветхий дом, в свой старый мир.

Где нет ни правды, ни утопий,

Где мысль давно погребена

И где религия, как опий.

Для буржуазнейшего сна...

По всё-таки прошу, дружище.

Взгляни порою на кладбище.

Где спят и дети, и отцы:

Об этом как-нибудь помысли.

Дабы начала и концы

На паутине не повисли.

Что некогда для наших мук

Соткал из вечности паук.

24 мая 1938. Ялта.

Комментарии
(М.В.Михайлова)

Все произведения, составившие настоящий сбор-ник, публикуются по рукописям, находящимся в раз-личных архивах, с сохранением авторской пунктуа-ции - за исключением тех случаев, когда отсутствие или наличие знака может быть расценено как ошибка. Орфография приведена в соответствие с нормами современного русского языка. Подавляющая часть текстов (кроме особо оговорённых) написана чернилами тёмно-синего или фиолетового цветов нередко с сохранением старой орфографии (примерно до 1933-34 гг.). Относительно нескольких стихотворений (напр., "Копьё" 1 и 2, "Сестры") нет полной уверенности, что они не появились в редких изданиях 20-х гг. Стихотворение "Элегия" было напечатано: Чулков Г. Соч. Т. IV. Стихи 1904-1910. СПб., 1911.

В основном составитель придерживался принципа группировки по архивам, а внутри играл роль порядок возрастания номеров описей и единиц хранения. Но поскольку некоторые стихотворения сохранились в списках, разнящихся либо стилистическими, либо пунктуационными разночтениями, то составитель позволял себе избрать тот вариант, который представлялся ему более совершенным. Отсюда - встречающиеся перебивки. Исключение также сделано для стихотворений, посвященных Л.М.Лебедевой. Из них сформирован цикл, объединённый единым лириче-ским сюжетом.

Принятые сокращения:

ЗапКн - Записная книжка в переплёте. Стихотво-рения 1922-38 гг. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 1. Ед.хр. 4. К ней предпосланы эпиграфы Н.Г. Чулковой: "Или беги, удаляясь от людей, или шути с людьми и миром, делая из себя юродивого" Древн/ий/ Пат/ерик/. 8 янв/аря/ 1926 г." и Г. И. Чулкова: "Не законом Церковь, Господи, украшается, ни рабским простертием рук, но Креста благодатию хвалящися, поёт тебе: воспоим песнь Богу нашему". Из Празднества Св. Креста". /Чулков приводит слова 4 Тропаря Первой песни канона Иоанна Монаха по Обновлении Храма Господня в Иерусалиме (служба 13 сентября). См. Минея. Сентябрь. М., 1997. С. 254./

АЛМЛ - Альбом Людмилы Михайловны Лебеде-вой с посвященными ей стихотворениями и записями разных лиц. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 9. Ед. хр. 19.

СЛМЛ - Стихотворения, посвященные Людмиле Михайловне Лебедевой. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 7. Ед.хр. 13.

Поскольку все стихотворения, хранящиеся в РГАЛИ, взяты из фонда Чулкова (Ф. 548. Оп. 1), то указывается только номер единицы хранения и листа.

Как будто приоткрылась дверца... - РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 2. Стихотворение написано в начале 30-х годов. (Впервые: Нева. 1987. N 5. С. 196-197. Публикация П. Нерлера. Источник не указан.)

1. Поэзия - ЗапКн. Л. 26. Список с незначительными пунктуационными разночтениями: РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 21.

2. Память - РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 3. Эпиграф "Я ничего не имею против Евангелия, и ..." (фр). См.: Достоевский Ф.М. Бесы // Поли. собр. соч. в 30-ти томах. Т. 10. Л., 1974. С. 486. (Глава 7. Последнее странствование Степа-на Трофимовича).

3. В жизни скучной, в жизни нищей... - РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 17. Судейкина Ольга Афанасьевна (Глебова, 1884-1935) - балерина, жена художника С. Ю. Судейкина; в 1910-е гг. увлекалась созданием кукол.

4. Dies irae - РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 65 (помещено в рубрике стихотворений 1922). Dies irae - День гнева (лат.) -начальные слова католического погребального гимна, изображающего Страшный Суд. Источник - Книга Пророка Софония (1.14-18). Пеннорождённая - одно из наи-менований Афродиты, по преданию появившейся из морской пены.

5. Не утоляют сердце мысль и страсть... - РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 67.

6. Моей душе - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 5. Список: Ед.хр. 55. Л. 61. Мистерии - здесь Чулков вспоминает тайные религиозные церемонии и празднества у древних греков и римлян, обычно в честь Диониса. Эрос - здесь, вероятнее всего, в платоновском значении: как ностальгия по абсолюту, влечение к красоте, первозданная движущая сила, тяга к философствованию. Эрос - связующее звено между миром небесным и земным, для человека - средство восхождения к небесному миру.

7. Недуг - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 9. Список с пунктуа-ционными разночтениями: Ед.хр. 55. Л. 80. Крылатый Эрос - метафора любовного желания, страсти.

8. Уста к устам - как рана к ране... - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 10. Тёмное сердце - постоянный мотив произведений Чулкова, означающий безрелигиозное состояние духа. Им была написана пьеса "Тёмное сердце". Драматические сцены (сб. В годы войны. СПб., 1915).

9. Жадных поцелуев я боюсь, дитя... - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 19.

10. Прощай, мой холм... - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 20. Чичеринские ноты - имеются в виду, по-видимому, политические заявления наркома иностранных дел РСФСР Георгия Васильевича Чичерина (1872-1936), бывшего в 1923 г. руководителем советской делегации на Лозаннской конференции. Муэдзин - служитель религиозного культа у мусульман, призывающий с минарета верующих на молитву.

11. Не утаю: земных пристрастий... - ЗапКн. Л. 9 (об.)-10. Название хранящегося в РГАЛИ (Ед.хр. 51. Л. 39) варианта "Ответ". В нём предпоследняя строка читается: Лучами дивными Креста. Заяицкий Сергей Сергеевич (1893-1930) - прозаик, переводчик, детский писатель. Фавор - гора недалеко от Назарета, на которой произошло Преображение Господне. Фаворский свет - таинственный свет, которым просияло лицо Господа Иисуса Христа при преображении.

-- Поэта сердце влажно, как стихия... - РГАЛИ. Ед.хр. 52. Л. 4. Впервые: Новые стихи. Сб. второй. М., 1927. С датировкой: Мураново. 14 июня 1925. Верховский Юрий Никандрович (1878-1956) - поэт, литературовед, переводчик. Чулков упоминает о нём как об "очаровательном", "милом моему сердцу", "кротком" и "бескорыстном" человеке.

-- Третий завет - РГАЛИ. Ед.хр. 52. Л. 9. Стихотворение написано после последней встречи Чулкова с Вяч. Ивановым в Гаспре летом 1924 перед отъездом последне-го за границу. Посвящение вписано карандашом. Под списком (Л. 10) проставлены числа: 16-18 августа. Третий завет - понятие из религиозной системы "нового религиозного сознания", означающее синтез христианского и языческого этапов развития мировой истории, когда произойдёт пресуществление новой религиозной эры в истории человечества, и в результате окончательного слияния духа и плоти установится истинная религия. В трактовке Чулкова символизирует эпоху человече-ского творческого дерзания.

-- Ещё скрежещет змий железный... - РГАЛИ. Ед.хр. 52. Л. 35. В рукописи последние два четверостишья так же, как и посвящение, зачёркнуты. Вместо них вписаны строки:

Но ты, душа, летишь, как птица,--

В благословенную лазурь,

Тебе крылатый ангел снится

И тишина за буйством бурь.

Апрель 26

Новиков Иван Алексеевич (1877-1959) - писатель, начинавший в русле религиозного направления русской литературы (роман "Золотые кресты"). Послужил прообразом Христофорова в повести Б.К.Зайцева "Голубая звезда", автор биографических романов "Пушкин в изгнании", "Пушкин на юге". С Чулковым он сблизился в 30-е гг. во время работы "Кружка А.С.Пушкина", куда входили также Л. Гроссман, М.Цявловский, В.Вересаев, Ю.Верховский. Также их объединяла любовь к шахматам, которым посвящено немало строк в их переписке. Благовест - колокольный звон перед началом церковной службы.

-- Элегия - РГАЛИ. Ед.хр. 55. Л. 32. Серебрякова Зинаида Евгеньевна (1884-1967) - художница, с которой Чулкова связывали нежные чувства. Черты её облика отразились в некоторых героинях писателя в произведениях 10-х гг. (княжна Оленька в "Сатане"). В 1910 г. ею были написаны портреты Г. И. Чулкова и его жены Надежды Григорьевны. Обращение "Ты" (с заглавной буквы) - возможно, обозначает, как и в поэзии В.Соловьёва, А. Блока, явление Софии, Девы Радужных Ворот, Жены, облечённой в Солнце, и т.п.

-- Изнемогая в боли и в страстях... - РГАЛИ. Ед.хр. 55. Л. 67.

-- Как небо мрачно!.. - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 44. Список: ЗапКн. Л. 5.

-- Петербургские сны и поныне... - РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 14. Феб - латинское имя Аполлона; в строке содер-жится намёк на классицистический стиль Петербурга. Всадник-царь - памятник Петру I в Петербурге работы Фальконе. ...по воле поэта - имеется в виду петербургская повесть А.С.Пушкина "Медный всадник". Последняя труба - образ из Апокалипсиса,- где появляются "семь Ангелов, имеющие семь труб" (Откровение 7.6). Петербургская тема развивалась Чулковым также в его исторической поэме "Мария Гамильтон" (1921), романе "Salto mortale, или Повесть о молодом вольнодумце Пьере Волховском" (1930).

-- Твой мир свободен и чудесен... - РГАЛИ. Ед.хр. 55. Л. 103. Список там же: Ед.хр. 57. Л. 52.

-- Копьё. 1 - РГАЛИ. Ед.хр. 57. Л. 16. Багряница- пур-пур, порфира (цвет царственных одежд). Плащаница -полотнище с изображением тела Иисуса Христа после снятия его с креста. В Великую пятницу (перед Пасхой) она торжественно выносится на середину храма для поклонения верующих и остаётся там до пасхальной полуночи, после чего возвращается в алтарь.

-- Копьё. 2 - РГАЛИ. Ед.хр. 57. Л. 17. Оба стихотворения отпечатаны (в отличие от других, написанных рукою Чулкова) на пишущей машинке. Они представляют собою цикл.

-- Сестры - РГАЛИ. Ед.хр. 57. Л. 47. В стихотворении сестры выступают как богини судьбы Парки (Мойры), прядущие и обрезающие нить человеческой жизни. Сти-хотворение напечатано на пишущей машинке.

-- О, юродивая Россия... - ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 1. Ед.хр. 2. Л. 1. Невеста - образ из Апокалипсиса, означающий преображение мира - появление Нового Иеру-салима (Откровение 21.9).

-- И в шуме света, в блеске бала... - ЗапКн. Л. 11. Бутомо-Названова Ольга Николаевна (1888-1960) - известная певица, исполнительница романсов. Успехом поль-зовалось её исполнение шумановского цикла "Dichterliebe".

-- Всё то же солнце... - ЗапКн. Л. 2.

-- Воспоминание - ЗапКн. Л. 16. В списке, хранящемся в РГАЛИ (Ед.хр. 55. Л. 58), имеются разночтения во второй строке: Как странен этот мир, живой и сонный... Образ Венеции, которую он посетил в 1907, неоднократно возникал в памяти Чулкова (см.: "Венеция" в сборнике "Стихотворения". М., 1922; Годы странствий. М., 1999. С. 250).

-- Тишина твоей вечерни... - ЗапКн. Л. 16 (об.), 17. С незначительными пунктуационными разночтениями: РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 11. Причетник - младший служи-тель в церковном причте. Патмос - остров, на котором Иоанну Богослову были даны видения, запёчатлённые в "Апокалипсисе".

-- Нет, не кристалл холодных размышлений... - ЗапКн. Л. 19 (об.). Мураново - усадьба XIX в. в Московской обл., где жил поэт Е.А.Баратынский. С 1920 - Литературно-мемориальный музей Е. А. Баратынского и Ф.И.Тютчева, над архивом которого работал в эти годы Г. И. Чулков. Черновик: РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 11.

-- Девушка! Ты жрица иль ребенок? - СЛМЛ. Л. 13. К списку, хранящемуся в РГАЛИ (Ед.хр. 52), Чулковым сделано примечание: "Посвящается Людмиле Лебедевой, исполнявшей танцы в драматическом балете "Индийская легенда" (прав. "Индусская легенда" -М.М.). Лебедева Людмила Михайловна - солистка "Мастерской драматического балета", организованного в Москве Н. С. Греминой, Н. Н. Рахмановым, В. А. Малкиной, исполнявшая партии в балетах "Сказка города", "Восточный рынок", адресат многих стихотворений и писем Чулкова. Послужила прообразом Таточки в его повести "Вредитель" (1931-1932).

-- Таракан в углу шуршит... - СЛМЛ. Л. 28.

-- Раскрыта книга... Кот клубком... - СЛМЛ. Л. 16. В стихотворении явно ощущаются реминисценции шедевра А.А.Фета "Кот поёт, глаза прищуря ..."

-- Тысячелетия в твоих глазах... - СЛМЛ. Л. 18-19. Существует вариант стихотворения с заглавием "Инфанта" и с эпиграфом: "В Ваших глазах тысячелетия" Вт. Ива-нов (из беседы), созданный 18 июня 1925 и состоящий из трёх строф. После совпадающего с публикуемым вари-антом первого четверостишия следуют строки:

Для трона ты и чуда рождена...

И вся Испания тебе подвластна,

Твоя душа, как роза сладострастна...

Но дорожи любовью горбуна!

Пусть он, как я, таинственный урод,

И двойника ужасно отраженье...

Но слышишь ли, дитя? В изнеможете

Тебе он песню о любви поёт.

Стихотворение, вероятнее всего, написано под влиянием разговоров с Вяч. Ивановым, отдыхавшим в Гаспре в 1924 и оставившим в Альбоме Л.М.Лебедевой запись. Вокруг прелестной инфанты разворачиваются события в неопубликованной пьесе Г. И. Чулкова "Хромой Франциск" (ОР РГБ. Ф. 371.). Инфанта - в Испании и Португалии титул принцесс королевского дома. Антиной -любимец царя Адриана, утонувший в 130 г. н.э. в Ниле (возможно, жертвенная смерть), считавшийся идеально красивым юношей.

-- 4 ноября 1923 - РГАЛИ. Ф. 548. Оп. 1. Ед.хр. 52. Л. 15. Список стихотворения находится и в СЛМЛ. Л. 15 с указанием даты написания: 3 ноября 1924 (без заглавия).

-- Ночь в Гаспре - СЛМЛ. Л. 11. Гаспра - курорт на Южном берегу Крыма, где находился Дом Творчества писателей, в котором часто отдыхал Чулков и где 4 ноября 1923 г. произошло знакомство Чулкова с Л.М.Лебедевой.

-- Ты шла за мной, сомнамбулой... - СЛМЛ. Л. 26.

-- 4 ноября 1926 - СЛМЛ. Л. 22.

-- Ты пришла, кочевница, откуда? - СЛМЛ. Л. 29.

-- Какая в поле тишина!.. - АЛМЛ. Л. 2. Без уточнения дня написания помещено в ЗапКн. В списке, находя-щемся в РГАЛИ (Ед.хр. 51. Л. 33 (об.)), внизу проставлено: Мураново. Впервые: Новые стихи. Сб. второй. М., 1927.

-- Ты подарила мне цветок... - АЛМЛ. Л. 6. Существует вариант четвёртой строки 2-ой строфы: Во мне звучала песней вольной.

-- Ведут таинственные оры... - АЛМЛ. Л. 9. В списке СЛМЛ проставлена другая дата: Октябрь 1924. Оры - в греческой мифологии богини, ведавшие сменой времён года. Терпсихора - муза танца. Парнас - горный массив в Древней Греции. На его склоне находятся древние Дельфы с храмом Аполлона. Наравне с Геликоном Парнас стал горой муз и символом поэтического искусства.

-- На кочевьях жизни дикой... - ЗапКн. Л. 12. В стихотворении ощутима перекличка с циклом "Обручение", посвященным жене поэта Н.Г.Чулковой (Чулков Г. Весною на север. СПб., 1908), который высоко ценил А. Блок.

-- Весёлому поэту - РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 20. Существует несколько списков: ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 7. Ед. хр. 12. Л. 10. Стихотворения 1924-1938 гг.; ЗапКн. Л. 26 (об.)-27.