Чуйко Владимир Викторович - Европейские писатели и мыслители: II - Боккаччьо. Издание В. Чуйко

Европейскіе писатели и мыслители: II -- Боккаччьо. Изданіе В. Чуйко. С.-Пб. 1881 года.

Въ предшествующей книгѣ Русской Мысли мы уже говорили о прекрасномъ намѣреніи г. Чуйко -- познакомить русскую публику съ лучшими произведеніями знаменитыхъ европейскихъ писателей. Но, какъ видно изъ двухъ первыхъ выпусковъ: I -- "Свифтъ", II -- "Боккаччіо", издателю или совсѣмъ не придется дать "лучшихъ" произведеній, или по крайней мѣрѣ не придётся дать въ томъ видѣ, въ какомъ бы онъ желалъ. Уже въ первомъ выпускѣ его изданія какъ-то странно поражаетъ читателя отсутствіе одного изъ лучшихъ произведеній англійскаго сатирика -- "Сказка о бочкѣ".

Читатель, предупреждённый самимъ издателемъ, о значеніи этой сказки, невольно начинаетъ искать ее среди вошедшихъ въ книжку произведеній. Но ея-то именно и не находитъ. Отчего, когда самъ издатель придаетъ ей такое важное значеніе?-- Отвѣта пѣть. Г. Чуйко молчитъ. Но читатель уже давно привыкъ понимать многія мысли издателей и писателей изъ ихъ краснорѣчиваго молчанія. Понялъ онъ и на этотъ разъ.

Во ІІ-мъ выпускѣ "Европейскихъ писателей" господинъ Чуйко опять оказался внѣ возможности дать публикѣ изъ произведеній Боккаччіо то, что онъ желалъ бы дать. Но на этотъ разъ онъ не умалчиваетъ вполнѣ о томъ, чего бы ему хотѣлось. "Полный переводъ "Дёкамерона",-- говоритъ онъ,-- на русскомъ языкѣ не мыслимъ..." (стр. 8) "Еслибы этотъ переводъ въ настоящее время былъ возможенъ въ цѣлости,-- говоритъ онъ нѣсколько дальше,-- если въ настоящую минуту мы принуждены ограничиться только кое-какими выдержками изъ "Декамерона",-- мы тѣмъ не менѣе питаемъ надежду въ болѣе или менѣе недалекомъ будущемъ ознакомить русскую публику съ полнымъ "Декамерономъ" и такимъ образомъ доказать, до какой степени репутація циничности Боккаччіо, составленная главнымъ образомъ Лафонтеномъ и французами, ошибочна" (стр. 10).

Но что же на самомъ дѣлѣ далъ въ своей книжкѣ, подъ названіемъ "Боккаччіо", г. Чуйко, ограничивая себя всевозможными условными частицами -- еслибы, дабы и т. д.? Прежде всего онъ предлагаетъ читателю краткія біографическія свѣдѣнія о Джіованни Боккаччіо, о достоинствѣ которыхъ мы готовы повторить почти то же, что сказали по поводу біографическихъ свѣдѣній, приложенныхъ къ первому выпуску. Затѣмъ слѣдуютъ разсказы изъ "Декамерона" съ сокращеніями, выпусками и съ передачей событій "Перваго дня", гдѣ приведено чудное, вполнѣ художественное описаніе чумы 1348 года, бывшей во Флоренціи. Это самый лучшій и самый интересный отрывокъ изъ всѣхъ нѣсть "Декамерона", приведенныхъ въ этомъ изданіи. Что касается до помѣщенныхъ разсказовъ, то ихъ ничтожное число (13, а всѣхъ разсказовъ въ "Декамеронѣ" 100) не даетъ ни малѣйшей возможности получить истинное понятіе объ этомъ выдающемся произведеніи итальянской литературы. Притомъ самые разсказы выбирались и обчищались издателемъ такъ, какъ обычно совершаетъ эту операцію педагогъ, намѣревающійся издавать хрестоматію: онъ не вырѣзаетъ, а прямо выкраиваетъ самыя замысловатыя фигуры изъ произведеній всѣхъ художниковъ. Разумѣется, такія іероглифическія фигуры не даютъ и тѣни надлежащаго пониманія.

Прочитавши всѣ помѣщенные въ названномъ выпускѣ христоматическіе отрывки, читатель можетъ вѣрить г. Чуйко только на слово, что "Декамеронъ" интересенъ не только какъ великій литературный памятникъ XIV ст...", но "въ немъ заключается живое изображеніе цѣлой эпохи, общества XIV ст., отъ раба, принужденнаго работать въ потѣ своего лица, до всемогущаго средневѣковаго барона и т. д."; что "Декамеронъ" является рѣшительнымъ и смѣлымъ протестомъ здраваго смысла и свободной критики противъ всеобщаго отупѣнія, организованнаго схоластикой и т. д." (стр. 9). Подтвержденія всему сказанному въ приведенныхъ отрывкахъ читатель не находитъ.

Читатель, разсчитывающій встрѣтить въ "Декамеронѣ Боккаччіо" рядъ скабрезностей, которыя всегда соединялись съ именемъ этого писателя, тоже будетъ пораженъ какъ разъ противоположною неожиданностью. Боккачіо передъ Зола, въ особенности передъ его послѣдними романами, въ приведенныхъ отрывкахъ является чистымъ, до святости, наивнымъ ребенкомъ. Если онъ позволитъ себѣ иногда сказать о панталонахъ, одѣялѣ, то тотчасъ сконфуженный отходитъ въ передній уголъ подъ образа и съ увлеченіемъ начинаетъ описывать святое цѣломудріе женщины или горячо прославлять вѣрность жены, святое чувство дружбы....

Что значитъ онъ передъ современнымъ моднымъ писателемъ Зола? А имя Поль-де-Бока -- этого невиннаго младенца въ сравненіи съ современнымъ французскимъ писателемъ реалистомъ -- до сихъ поръ стыдятся произносить въ благовоспитанныхъ салонахъ. Жизнь, идеалы, мысль -- прогрессируютъ, несмотря ни на какія барьеры, а отжившее прошлое отъ отсутствія критики иногда остается съ запоздавшею репутаціей.

Данная книжка "Боккаччіо", напоминающая, какъ мы сказали, дѣтскія христоматіи, мало интересна, и мы охотно посовѣтовали бы нашимъ читателямъ подождать обѣщаннаго изданія "Полнаго Декамерона", еслибы вѣрили въ возможность его скораго появленія и еслибы выше названный "Первый день Декамерона" своимъ описаніемъ картины чумы не вознаграждалъ читателя за всю неполноту данной книжки.

К.

"Русская Мысль", No 6, 1882