Челпанов Георгий Иванович - К вопросу о материализме

КЪ ВОПРОСУ О МАТЕРІАЛИЗМѢ.

(Отвѣтъ на возраженія).

Приватъ-доцента Г. Челпанова.

Въ прошломъ году, въ No 1 и 2 "Міра Божьяго", мной была помѣщена статья подъ заглавіемъ "Мозгъ и мысль". Въ ней я хотѣлъ познакомить читателей съ однимъ изъ самыхъ выдающихся вопросовъ современной философіи, именно съ вопросомъ объ отношеніи души къ тѣлу, и именно съ тѣмъ рѣшеніемъ, которое предлагаетъ такъ называемая матеріалистическая школа философіи. Цѣль моей статьи заключалась въ томъ, чтобы показать, что современные выдающіеся западно-европейскіе мыслители, а съ ними вмѣстѣ, можно сказать, и вся философія отвергаютъ, то рѣшеніе вопроса, которое предлагается матеріализмомъ.

Сущность статьи сводится къ слѣдующему.

Основной вопросъ философіи заключается въ томъ, чтобы показать, какой принципъ, какое начало лежитъ въ основаніи всего существующаго. Одни философы предполагаютъ, что такое начало есть матерія, другіе утверждаютъ, что такое начало есть духъ и т. п. Матеріализмъ именно предполагаетъ, что въ основаніи всего существующаго лежитъ матерія. Матеріалистическое ученіе есть, въ строгомъ смыслѣ слова, не научное, а метафизическое, и вотъ по какой причинѣ. Изъ непосредственнаго опыта мы знаемъ, что существуетъ матерія, матеріальныя явленія; изъ такого же непосредственнаго опыта мы знаемъ, что существуютъ явленія духовныя: чувства, желанія, мысли, и что эти послѣднія имѣютъ такую же реальность, какъ и явленія матеріальныя. Теперь для философа-матеріалиста представляется задача показать, что какъ матеріальныя явленія, такъ и явленія психическія происходятъ изъ одною и того же начала, начала матеріальнаго, а такъ какъ этого въ непосредственномъ опытѣ сдѣлать нельзя, то матеріализмъ есть ученіе метафизическое {Т. е. ученіе, выходящее за предѣлы непосредственно даннаи въ опытѣ.}, совершенно такъ же, какъ и спиритуализмъ, который явленія матеріальныя старается вывести изъ одного духовнаго начала.

Чтобы рѣшить, правъ матеріализмъ или не правъ, нужно разсмотрѣть отношеніе между явленіями физическими и психическими.

Легко понять, что между явленіями психическими и между явленіями физическими есть коренное различіе. Именно, все то, что мы называемъ психическимъ, пространственной протяженностью не обладаетъ, а если оно пространственной протяженностью не обладаетъ, то къ нему не приложимы никакія другія категоріи пространственной протяженности; о немъ нельзя, напр., сказать, что оно движется въ пространствѣ, потому что двигаться въ пространствѣ можетъ только то, что протяженностью обладаетъ, а что протяженностью не обладаетъ, то въ пространствѣ двигаться не можетъ. А такъ какъ все это именно присуще матеріальному, то несомнѣнно, что въ этомъ отношеніи между матеріей и мыслью {Или, вѣрнѣе сказать, съ сознаніемъ.} есть абсолютная противоположность.

Психическія явленія и физическія такъ связаны другъ съ другомъ, что, по мнѣнію многихъ, физическія явленія суть причина психическихъ. Но тѣ, которые употребляютъ въ данномъ случаѣ терминъ "причина", должны не забывать, что въ этомъ случаѣ онъ долженъ употребляться совсѣмъ въ особенномъ смыслѣ. Именно, хотя физическія явленія и вызываютъ психическія, но вызываютъ не такимъ образомъ, чтобы они превращались въ психическія, какъ это обыкновенно мы замѣчаемъ въ явленіяхъ физической природы; а это значитъ, что связь между ними не есть связь причинности въ томъ смыслѣ, въ какомъ мы его употребляемъ по отношенію къ физическимъ явленіямъ. Если же такъ, то очевидно, что явленія психическія обладаютъ самостоятельною реальностью; а это значитъ, другими словами, что матерія не есть тотъ принципъ, изъ котораго можно объяснить все существующее.

Впрочемъ, эта мысль будетъ мною ближайшимъ образомъ разсмотрѣна ниже.

По поводу этой статьи, многіе изъ моихъ читателей, главнымъ образомъ изъ числа университетской молодежи, обращались ко мнѣ письменно и устно съ просьбой дать имъ отвѣтъ на тѣ пункты, въ которыхъ они были со мною не согласны или которые были для нихъ неясны. Предполагая, что и другіе изъ моихъ читателей, можетъ быть, несогласны со мною въ этихъ пунктахъ, я рѣшаюсь въ настоящей статьѣ собрать въ одно цѣлое всѣ сомнѣнія и отвѣты на нихъ. Я думаю, что для многихъ это будетъ способствовать разъясненію вопроса.

Одинъ изъ студентовъ пишетъ мнѣ: "Какъ вы утверждаете, ни одинъ изъ выдающихся современныхъ мыслителей не придерживается доктрины матеріализма, а развѣ по вашему такіе писатели, какъ Марксъ, Энгельсъ, не могутъ считаться выдающимися, а они вѣдь придерживаются доктрины матеріализма".

На это я могу отвѣтить слѣдующее.

Многіе неправильно понимаютъ, что такое матеріализмъ, и, напр., Энгельсъ, а вслѣдъ за нимъ Бельтовъ {Опредѣленіе Бельтова ("Монистическій взглядъ на исторію". Спб., 1895 г.). "Матеріализмъ есть прямая противоположность идеализма. Идеализмъ стремится объяснить всѣ явленія природы, всѣ свойства матеріи тѣми или иными свойствами духа. Матеріализмъ поступаетъ какъ разъ наоборотъ. Онъ старается объяснить всѣ психическія явленія тѣми или другими свойствами матеріи, той или другой организаціей человѣческаго или вообще животнаго тѣла. Всѣ тѣ философы, въ глазахъ которыхъ первичнымъ факторомъ является матерія, принадлежатъ къ лагерю матеріалистовъ; всѣ же тѣ, которые считаютъ такимъ факторомъ духъ, идеалистами". Также понималъ матеріализмъ и Энгельсъ. (Что касается Маркса, то онъ говорилъ совсѣмъ не о томъ матеріализмѣ, о которомъ говорю я). Изъ этого противоположенія матеріализма идеализму получается опредѣленіе матеріализма слишкомъ широкое, а потому неточное. См. Wundt. "System d. Philosophie". 1889 г., стр. 214--6. См. также опредѣленіе матеріализма: Спенсеръ. "Основанія психологіи", т. II, 269, 270, 71. Бонъ. "Душа и тѣло". Кіевъ. 1884 г.} предполагаютъ, что возможны только два міровоззрѣнія, матеріалистическое и идеалистическое, и такъ какъ идеалистическое или спиритуалистическое они не считаютъ правильнымъ, то единственно правильнымъ остается матеріалистическое, между тѣмъ есть еще одно воззрѣніе, -- это именно психофизическій монизмъ, который могъ бы сослужить хорошую службу для тѣхъ, кто не признаетъ спиритуализма. Во всякомъ случаѣ, непризнаніе спиритуализма вовсе не предполагаетъ необходимости признанія матеріализма.

Тотъ же студентъ мнѣ пишетъ, что среди выдающихся писателей, придерживающихся матеріализма, по его мнѣнію, можно указать на Дарвина {Этотъ же взглядъ высказалъ г. Карданусъ въ "Новостяхъ" 1896 г. апрѣля 26-го.}, но это совершенно ложное мнѣніе, потому что Дарвинъ никогда не имѣлъ случая заниматься вопросомъ объ отношеніи души къ тѣлу и, разумѣется, не имѣлъ случая высказать, что душа есть функція мозга; и поэтому прибѣгать къ авторитету Дарвина нѣтъ рѣшительно никакихъ основаній.

Самое главное возраженіе заключалось въ томъ, что я собственно "напрасно пишу статью о матеріализмѣ, такъ какъ въ настоящее время уже никакихъ матеріалистовъ нѣтъ, что собственно теперь никто уже не вѣритъ въ догму матеріализма". Но когда мнѣ приходилось съ лицами, утверждающими это, говорить о непротяженности мысли, то обыкновенно они на это отвѣчаютъ, что "непротяженность мысли совсѣмъ не доказана". А это, собственно, и есть настоящій матеріализмъ. Слѣдовательно, это возраженіе показываетъ, что для нихъ кличка матеріалиста очень непріятна, что они не хотѣли бы, чтобы ихъ называли матеріалистами, на самомъ же дѣлѣ они остаются матеріалистами самаго обыкновеннаго пошиба.

Какъ я уже сказалъ, очень многіе изъ защитниковъ матеріализма совсѣмъ не знаютъ, что такое матеріализмъ. По мнѣнію многихъ, матеріализмъ есть то ученіе, по которому явленія психическія тѣснѣйшимъ образомъ связаны съ физическими, но это совсѣмъ невѣрно. Какая путаница царитъ вообще въ ихъ опредѣленіяхъ, показываетъ слѣдующее. Одни говорятъ, что "мысль есть движеніе матеріи", другіе говорятъ, что "мысль есть продуктъ движенія матеріи", и, наконецъ, Бюхнеръ договорился до того, что сталъ утверждать, что есть какая-то третья сущность, выраженіемъ которой являются психическія и физическія явленія" {Бюхнеръ. "Kraft und Stoff" 17 изд. 1892, стр. 308.}. Если бы вы стали утверждать, чтобы дарвинистъ и потомъ оказалось бы, что вы собственно не знаете, что значитъ быть дарвинистомъ, то это было бы очень удивительно, а между тѣмъ такая удивительная вещь постоянно происходитъ съ защитниками матеріализма.

Подъ матеріализмомъ на самомъ дѣлѣ слѣдуетъ разумѣть та философское ученіе, которое старается отвѣтить на вопросъ, изъ чего въ концѣ концовъ все въ мірѣ существующее состоитъ? Можно думать, что дѣйствительность состоитъ изъ духа, или что она состоитъ изъ матеріи или изъ какой-нибудь особенной субстанціи, которая одинаково обладаетъ свойствами какъ матеріи, такъ и духа. Матеріалистъ долженъ сказать, что все существующее состоитъ изъ матеріальныхъ атомовъ. Онъ долженъ сказать, пародируя Архимеда, "дайте мнѣ матерію, и я создамъ все въ мірѣ существующее" {Опредѣленіе матеріализма можно найти у Паулсена. "Введеніе въ философію". М. 1894г., стр. 46--7 и д.: Фалькенбергъ. "Исторія новой философіи". 1894 г. стр. 561: "Матеріализмъ -- ученье, что все существующее тѣлесно, всякій процессъ есть лишь движеніе матеріальныхъ частицъ, что духъ ничѣмъ существеннымъ не отличается отъ матеріи. Самый духъ матеріалисты разсматриваютъ или какъ тѣло (обыкновенно какъ мозгъ), или какъ отдѣльный видъ тѣлесныхъ процессовъ, или какъ ихъ результатъ, какъ свойство или дѣйствіе органической матеріи. Сознаніе, ощущеніе, мышленіе, -- все это нервные процессы, движеніе мозга". Это опредѣленіе Фалькенберга слѣдуетъ дополнить слѣдующимъ опредѣленіемъ Вундта ("Grundriss der Psychologie". Lpz. 1896 г., стр. 8): "Матеріалистическая психологія сводитъ психическіе процессы на тотъ же самый матеріальный субстрактъ, который естествознаніе гипотетически кладетъ въ основаніе объясненія естественныхъ явленій".}.

Послѣдовательный матеріалистъ долженъ разсуждать вотъ какъ: "существуютъ въ мірѣ матеріальные атомы, тѣ самые атомы, съ которыми имѣетъ дѣло физикъ и химикъ, т. е. тѣ атоны, которые обладаютъ способностью двигаться, обладаютъ непроницаемостью, тяжестью и т. п. Изъ этихъ атомовъ я могу создать все въ мірѣ существующее и жизнь, и душу и т. п.". Вотъ, если онъ послѣдовательный матеріалистъ, то онъ долженъ всю дѣйствительность создать именно изъ этихъ атомовъ и въ своемъ объясненіи ничего не долженъ подставлять вродѣ сознанія, мышленія и т. п.

На самомъ же дѣлѣ матеріалистъ никогда не бываетъ въ состояніи сдѣлать этого послѣдовательно. Это онъ могъ бы сдѣлать только въ томъ случаѣ, если бы показалъ, что то, что мы называемъ мыслью, сознаніемъ, есть не что иное, какъ движеніе матеріи или продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ.

Въ своей статьѣ я хотѣлъ показать, что мысль, сознаніе, вовсе не есть движеніе матеріи, и что она не есть также продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ.

Нужно прежде всего понять, что значитъ слово психическій, нужно понять, къ чему мы прилагаемъ это названіе, и каковы свойства психическаго въ сравненіи со всѣмъ тѣмъ, къ чему мы прилагаемъ названіе физическій.

Для людей мало опытныхъ въ области философскаго разсужденія можетъ казаться, что такъ называемыя психическія явленія на самомъ дѣлѣ вовсе даже не существуютъ, что реально только лишь физическое, а что все такъ называемое психическое реальностью не обладаетъ. Обыкновенно говорятъ: "что, напримѣръ, камень существуетъ, это для меня очевидно, что существуетъ вода, наконецъ воздухъ, въ этомъ я могу легко убѣдиться, а вотъ что существуетъ сознаніе, въ этомъ мнѣ никакъ нельзя убѣдиться. Скажите мнѣ, гдѣ оно существуетъ? и тогда я признаю его реальность, въ противномъ случаѣ я вовсе не обязанъ признавать его реальность". Но разсуждающіе такимъ образомъ обыкновенно не понимаютъ, что "реально не только то, что можно руками взять", какъ выразился философъ Платонъ. Легко показать, что психическое такъ же реально, какъ и все физическое. Въ самомъ дѣлѣ, каковы признаки реальности? Что мы называемъ реальнымъ, въ дѣйствительности существующимъ? По моему мнѣнію, реальнымъ слѣдуетъ называть все то, что оказываетъ какое-либо дѣйствіе на наше сознаніе. Мы говоримъ: свѣтъ существуетъ, звукъ существуетъ, потому что и то, и другое оказываетъ воздѣйствіе на наше сознаніе; теплота существуетъ, цвѣтъ существуетъ на томъ же самомъ основаніи. Тѣла твердыя существуютъ, потому что мы ихъ видимъ, потому что они оказываютъ сопротивленіе, они оказываютъ извѣстное воздѣйствіе на наше сознаніе. Если такъ, то посмотримъ, существуютъ ли реально мысли и чувства? Существуетъ ли, напримѣръ, чувство голода, существуетъ ли какое-нибудь желаніе реально и т. п. Если кто-нибудь сомнѣвается въ томъ, какой дать отвѣтъ на этотъ вопросъ, -- пусть спроситъ у человѣка голодающаго, существуетъ ли чувство голода реально, или же нѣтъ? Пусть онъ спроситъ у человѣка, наслаждающагося музыкой, существуетъ ли эстетическое наслажденіе реально? Я думаю, что отвѣтъ во всѣхъ этихъ случаяхъ очевиденъ.

И такъ, слѣдовательно, несомнѣнно, что такъ называемыя психическія явленія имѣютъ реальность, дѣйствительное существованіе. Да собственно едва ли стоило бы объ этомъ такъ много говорить, потому что на самомъ дѣлѣ всякая другая реальность имѣетъ реальность только лишь постольку, поскольку она является предметомъ нашего сознанія. Мы говоримъ, что, напримѣръ, тотъ или другой минералъ имѣетъ реальность только лишь постольку, поскольку я о немъ имѣю извѣстное представленіе. Согласитесь съ тѣмъ, что если бы я не имѣлъ представленія или сознанія минерала, то могъ ли бы я говорить что-нибудь о реальности минерала? Слѣдовательно, существованіе у меня представленія минерала есть условіе признанія мною реальности минерала.

Такимъ образомъ, оказывается, что мы сомнѣвались въ реальности сознанія, представленій, на самомъ же дѣлѣ реальность ихъ не только несомнѣнна, но даже реальность вещей внѣ насъ удостовѣряется именно реальностью этихъ представленій. Ясно, слѣдовательно, что нѣтъ никакихъ основаній сомнѣваться въ реальности представленій, чувствъ, желаній и т. п. Однимъ словомъ, мы можемъ сказать, что кромѣ той реальности, которую мы воспринимаемъ при помощи органовъ чувствъ, есть еще реальность психическихъ явленій.

Замѣтивши это, спросимъ себя, чѣмъ же характеризуется эта реальность, и сравнимъ, какое существуетъ различіе между реальностью физической и психической? Въ прошлой статьѣ о матеріализмѣ я указалъ подробно, что психическія явленія протяженностью не обладаютъ, въ пространствѣ не совершаются, и что это для всякаго, кто употребляетъ слово психическій правильно, такъ же очевидно, какъ то, что матерія протяженна. Кто съ этимъ согласенъ, тотъ согласится съ тѣмъ, что психическое и физическое разнородно такъ же, какъ звукъ и свѣтъ и что отожествлять ихъ было бы такъ же нелѣпо, какъ нелѣпо было бы утверждать, что свѣтъ то же, что звукъ. Если бы кто-нибудь сталъ утверждать, что все психическое, подобно остальной матеріальной дѣйствительности, протяженно, что, напр., чувство голода на самомъ дѣлѣ протяженно, то онъ, очевидно, говорилъ бы не о чувств123; голода, а о тѣхъ физіологическихъ процессахъ, которые сопровождаютъ чувство голода. Въ кишечномъ каналѣ, во вкусовомъ органѣ и въ другихъ частяхъ нашего организма совершаются различные физіологическіе процессы, которые сопровождаютъ переживаемое нами чувство голода, но эти процессы сами по себѣ не есть чувство голода. Развѣ мы можемъ поставить знакъ равенства между чувствомъ голода и тѣми физіологическими процессами, которые происходятъ у меня въ организмѣ? Что между ними есть различіе, на это указываетъ то обстоятельство, что мы употребляемъ два различныхъ слова для обозначенія этихъ двухъ различныхъ процессовъ. Кромѣ того, на различіе ихъ указываетъ и то обстоятельство, что бездомный бродяга прекрасно знаетъ, что такое голодъ, не имѣя никакого представленія о томъ, какіе физіологическіе процессы сопровождаютъ чувство голода; ребенокъ, дикарь, знаютъ, что такое голодъ, не имѣя никакихъ свѣдѣній въ области физіологіи. Кто это понялъ, тотъ согласится со мною, что къ тому, чему мы придаемъ названіе психическій, не можетъ быть приложимъ ни одинъ изъ предикатовъ пространственной протяженности. Все психическое характеризуется главнымъ образомъ тѣмъ, что оно протяженностью не обладаетъ, что оно въ пространствѣ не совершается {Говоря о коренномъ различіи между "физическимъ и психическимъ", приходится употреблять термины: "Физическія и психическія явленія". По поводу этого термина поступило чрезвычайно много возраженій отъ студентовъ. Одинъ изъ нихъ пишетъ: "Вы говорите, что психическія явленія непротяженны, а развѣ такія явленія, какъ электричество, теплота и т. п. протяженны?" Такое же замѣчаніе сдѣлано г. Карданусомъ въ указанной статьѣ. "Въ самомъ дѣлѣ,-- говорятъ онъ,-- вѣдь фраза: явленія, относящіяся къ міру физическому, обладаютъ качествомъ протяженности, есть плодъ чисто дѣтскаго пониманія вопроса. Физика учитъ, что качествомъ протяженности обладаютъ тѣла, но не явленія. Или быть, можетъ, г. Челпановъ воображаетъ, что магнитныя, электрическія явленія имѣютъ протяженность?" Замѣчаніе весьма глубокомысленное, въ особенности для натуралиста. Очевидно, для г. Кардануса непонятно значеніе слова явленіе въ данномъ случаѣ. Понятіе явленія въ выраженіи: "психическія явленія" и въ выраженіи. "Физическія явленія" употреблено въ двухъ различныхъ смыслахъ. Когда мы говоримъ о физическихъ явленіяхъ, то мы употребляемъ это слово въ смыслѣ процессъ для противоположенія тѣлахъ, какъ чего-то постояннаго. (См. Шведовъ "Методика физики". Одесса. 1894. "Все, что въ нашемъ умѣ связывается съ идеей времени, называется явленіемъ. Явленіе и тѣло суть двѣ простѣйшія формы всего чувственнаго"). Въ физическомъ мірѣ истинной реальностью, по общепринятымъ воззрѣніямъ, обладаютъ тѣла (т. е. атомы и ихъ совокупность). Въ явленіяхъ физическихъ эти послѣднія реальности (т. е. атомы) только измѣняютъ свое положеніе въ пространствѣ и этимъ обусловливаютъ то или другое физическое явленіе (теплоту, магнетизмъ и т. п.). Истинная реальность принадлежитъ только тѣламъ; что же касается физическихъ явленій (движенія, паденій, измѣненія), то это суть только состоянія тѣлъ. Между явленіями физическими и явленіями психическими нѣтъ аналогіи, потому что психическихъ тѣлъ нѣтъ. Поэтому, сравненіе психическихъ явленій съ физическими, когда дѣло идетъ о томъ, что къ явленіямъ психическимъ непримѣнимы категоріи протяженности (движеніе въ пространствѣ, и т. п.), совсѣмъ неправильно. Очевидно, что слово "явленіе" въ выраженіи "психическое явленіе" служитъ просто для обозначенія чего-либо существующаго въ смыслѣ латинскаго гез (вещь), напр., у Цицерона, у Декарта (res materiales и res intellectuales; corpus = res extensa, menâmes cogitans). Въ такомъ же смыслѣ "вещь" употребляется и у новѣйшихъ писателей напр., у Милля "Логика". Ки. І-я гл. 3-я "Перечисленіе вещей" (Enumeration of Ebings). Къ числу этихъ вещей относятся во-1-хъ, чувства, или состоянія сознанія, во-2-хъ, тѣла или внѣшніе предметы и пр. См. Bain "Logic" ч.І-я 1879, стр. 254--263. Если понимать слово "явленіе" въ смыслѣ "вещи" (res), то вышеприведенное возраженіе, конечно, утрачиваетъ всякій смыслъ.}.

Мнѣ могутъ сказать, что это указаніе никакой цѣны не имѣетъ, такъ какъ изъ того, что явленія сознанія лишены протяженности, ничего не слѣдуетъ, вѣдь, изъ отрицательныхъ опредѣленій нельзя сдѣлать никакого вывода. На самомъ же дѣлѣ это утвержденіе имѣетъ огромную цѣну. Разъ мы знаемъ, что явленіе сознанія не имѣетъ протяженности, то мы не будемъ примѣнятъ къ нимъ всею того, что необходимо вытекаетъ изъ отношеній пространственной протяженности, какъ-то пространственныхъ измѣреній, движенія въ пространствѣ и т. п.

Но откуда вамъ извѣстно, могутъ спросить меня, что все психическое протяженностью не обладаетъ: "вѣдь это утвержденіе только въ томъ случаѣ можно было бы признать правильнымъ, если бы оно было доказано научно, а простое утвержденіе, что все психическое протяженностью не обладаетъ, не есть положеніе научно доказанное" {Большинство студентовъ, которые мнѣ писали по поводу матеріализма, предлагали именно этотъ вопросъ. Къ числу не понявшихъ это мѣсто моей статьи относится и г. Кардану съ въ "Новостяхъ" (ук. ст." Онъ пишетъ, "для того, чтобы разсужденіе г. Челпанова было убѣдительно, ему слѣдовало доказать, что представленіе не есть что-либо матеріальное"; онъ обвиняетъ меня въ томъ, что я, вмѣсто того, чтобы доказать, что ощущеніе не есть форма движенія", ввожу это положеніе, какъ нѣчто доказанное, не подлежащее сомнѣнію".}. По моему мнѣнію, эта фраза обыкновенно произносится для того, чтобы употребить запугивающее слово научный, потому что на самомъ дѣлѣ "научное доказательство" здѣсь рѣшительно не при чемъ.

Многіе думаютъ, что наука строится только изъ доказательствъ. Они, очевидно, не знаютъ того простого факта, что вообще доказательство основывается на какихъ-нибудь принципахъ, которые, въ свою очередь, на чемъ-нибудь основываются. Представьте, что вы доказываете что-нибудь на основаніи какого-нибудь принципа, Положимъ дальше, что вы сомнѣваетесь въ истинности принципа, на который вы опираетесь; какъ вы поступите въ этомъ случаѣ? Конечно, вамъ нужно и этотъ принципъ доказать при помощи какого-либо другого принципа. А если и этотъ принципъ покажется сомнительнымъ, то какъ тогда поступить? и его нужно доказать. Но согласитесь, долженъ же быть гдѣ-нибудь предѣлъ этому, долженъ же быть пунктъ, который уже не можетъ быть доказываемъ, да и не долженъ быть доказываемъ. Вѣдь если бы и эти послѣднія основанія науки должны были доказываться, то наука перестала бы быть наукой.

И мы такимъ образомъ приходимъ къ положеніямъ, которыя въ логикѣ называются непосредственно очевидными. Дабы не усложнять изложенія примѣрами изъ математики {На примѣрахъ математики особенно хорошо можно было бы показать, какъ мы извѣстныя положенія доказываемъ при помощи извѣстныхъ принциповъ, которые, въ свою очередь, доказываются при помощи новыхъ и т. д., пока, наконецъ, мы не приходимъ къ положеніямъ непосредственно очевиднымъ: къ аксіомамъ и опредѣленіямъ.}, я возьму какой-нибудь примѣръ изъ естествознанія.

Положимъ, я сомнѣваюсь въ томъ, что на солнцѣ существуютъ какія-нибудь вещества въ родѣ тѣхъ, какія существуютъ на землѣ. Натуралистъ мнѣ скажетъ: "Да, несомнѣнно, на солнцѣ имѣется желѣзо напр.". Я потребую, чтобы онъ это утвержденіе доказалъ научно. Тогда онъ скажетъ: "Это доказывается тѣмъ, что спектръ солнца даетъ линіи, характерныя для желѣза". Если бы это осталось для меня непонятнымъ, то онъ, по всей вѣроятности, сослался бы на принципъ, что "если въ извѣстной части спектра являются характерныя линіи, то это значитъ, что въ источникѣ свѣта, дающаго спектръ, содержится желѣзо". Если бы я и въ этомъ усомнился, то онъ, по всей вѣроятности, нашелъ бы нужнымъ познакомить меня съ процессомъ полученія спектра, съ особенностями различныхъ элементовъ давать своеобразные спектры, онъ объяснилъ бы мнѣ свойства призмы разлагать лучи свѣта и т. п., такъ что въ концѣ-концовъ предъ вами предстали бы такія простыя вещи, какъ "желѣзо", "пламя", "цвѣта спектра". Представьте себѣ, что дѣло дошло до того, что онъ, показывая спектръ, назвалъ бы цвѣтъ, находящійся въ крайней лѣвой части его, краснымъ цвѣтомъ. Какъ, по вашему мнѣнію, онъ посмотрѣлъ бы на меня, если бы я довелъ свой скептицизмъ до того, что сталъ бы требовать доказательствъ того, что красный цвѣтъ спектра -- красный. Если бы я ему сказалъ, что "я вижу, что съ лѣвой стороны спектра находится красный цвѣтъ, но только я хочу, чтобы онъ научно доказалъ, что это красный цвѣтъ". Онъ, конечно, или заподозрилъ бы, что мои органы чувствъ не въ порядкѣ, или что я строю какіе-нибудь софизмы. Онъ, конечно, сказалъ бы, что, по его мнѣнію, такіе вещи не доказываются: у кого органы чувствъ въ порядкѣ, кто нормально ощущаетъ красный цвѣтъ и разъ слышалъ его названіе, тотъ уже больше не станетъ сомнѣваться въ томъ, что называется краснымъ цвѣтомъ; тотъ уже не будетъ требовать доказательства: красный цвѣтъ есть ли красный цвѣтъ? Вотъ это именно и есть то, что въ логикѣ называютъ чувстенною очевидностью или непосредственной очевидностью {О понятіи доказательства и непосредственной очевидности см. Милль "Логика", введеніе § 4. Троицкій "Учебникъ логики". М. 1885. (Введеніе; объ очевидности, какъ предметѣ логики. Стр. 26). Bain "Logic". 1879. Ч. I., 32--36. Wund "Logik". B. L Absk. I. Cap. 3. Die Logische Evidenz. Бенъ, принадлежащій къ тому же направленію, что и Милль, говоритъ "Logic". (Port. I. 1879, стр. 32--3): "Существуетъ два рода истинъ: истины, познаваемыя непосредственно, интуитивно, или посредствомъ прямого сознанія, и истины, познаваемыя чрезъ посредство другихъ истинъ".

При совершеніи посредственныхъ выводовъ мы можетъ впадать въ ошибки. Поэтому, мы нуждаемся въ извѣстномъ количествѣ предосторожностей. Эти предосторожности и суть правила логики. Что касается непосредственныхъ истинъ, то ни въ какихъ такихъ правилахъ нѣтъ необходимости.

Милль ("Логика", введеніе § 4) говоритъ: "Все, что мы способны познавать, должно принадлежать къ одному классу или къ другому; должно быть или въ числѣ первоначальныхъ данныхъ, или въ числѣ заключеній, которыя могутъ быть выведены изъ нихъ".

Wundt "Logik". B. L, стр. 92 (изд. 1893): "На чемъ основывается очевидность результатовъ нашего мышленія? Очевидность эта проявляется въ двухъ формахъ. Извѣстной мысли можетъ быть присуща непосредственная достовѣрность, которая не является результатомъ воздѣйствія другихъ актовъ мысли, но которая для насъ тотчасъ ясна, какъ только мысль совершена, или достовѣрность можетъ быть посредственной, когда она основывается на другихъ предшествующихъ актахъ мысли. Въ томъ случаѣ мысль обладаетъ самостоятельной истинностью, въ этомъ случаѣ она обладаетъ таковою только при предположеніи истинности извѣстныхъ посредствующихъ актовъ мысли. Въ первомъ случаѣ истинность реальная, поскольку она находится въ полной зависимости отъ содержанія или матеріи мысли, во второмъ случаѣ истинность только формальная. Непосредственная очевидность нашего мышленія имѣетъ свой источникъ въ созерцаніи" (Anschauung). Болѣе полное наложеніе вопроса читатель, уже знакомый съ логикой, можетъ найти въ книгѣ Sigwart'а "Logik". B. I. 1889. Глава объ истинности непосредственныхъ сужденій (Die Wahrheit der unmittelbaren Urtheile), стр. 382--400.}.

Отсюда, я думаю, должно сдѣлаться яснымъ различіе, существующее между такими понятіями, какъ доказать и показать. Различіе это сводится вотъ къ чему: доказывается непремѣнно изъ какихъ-нибудь принциповъ и сводится къ обнаруженію какихъ-нибудь сложныхъ свойствъ тѣлъ. "Показать" можно простыя свойства тѣлъ, напр., величину, протяженность, цвѣтъ, запахъ, вкусъ и т. п. Напр., вода жидка. Докажите это положеніе. Его доказать нельзя, можно только показать. Если вы обладаете нормальными органами и знаете, что слово "жидкій" обозначаетъ то свойство, по которому тѣло обнаруживаетъ извѣстную форму сопротивленія, то вы должны тотчасъ же видѣть, что данное тѣло, т. е. вода, жидка. Если бы, напр., представить, что мой осязательный органъ внезапно измѣнился въ такомъ направленіи, что онъ сдѣлался необыкновенно чувствительнымъ къ сопротивленію, тогда, конечно, вода показалась бы мнѣ твердымъ тѣломъ. Тогда вы доказывайте сколько вамъ угодно, что "вода есть жидкость", она все-таки была бы для меня твердымъ тѣломъ. Слѣдовательно, въ этомъ случаѣ все зависитъ не отъ доказательствъ, а отъ непосредственнаго воспріятія.

Вотъ на этой непосредственной очевидности основано утвержденіе, что психическія явленія протяженностью не обладаютъ. Если кто-нибудь знаетъ смыслъ словъ: чувство, мысль, желаніе, тотъ отлично знаетъ, что о нихъ нельзя сказать, что они совершаются въ пространствѣ, что они имѣютъ длину, ширину и т. п.

На это утвержденіе одинъ изъ возражающихъ мнѣ пишетъ: "Пусть въ настоящее время научно и не доказано, что психическія явленія не обладаютъ пространственною протяженностью, но весьма возможно, что со временемъ наука докажетъ, что мысль обладаетъ протяженностью. Вы думаете, что то, что теперь намъ кажется такимъ, такимъ будетъ казаться намъ и впослѣдствіи, при гораздо болѣе совершенномъ состояніи науки? Не значитъ ли это, что вы не вѣрите въ прогрессъ науки?" На это я могу отвѣтить только одно: "Пожалуй, можетъ быть, когда-нибудь и будетъ доказано научно, что мысль обладаетъ протяженностью, но это будетъ именно тогда, когда будетъ научно доказано, что матерія протяженностью не обладаетъ, та самая матерія, которая, какъ намъ кажется, въ настоящее время обладаетъ пространственной протяженностью, которая, какъ намъ кажется, въ настоящее время движется въ пространствѣ". Такъ какъ это послѣднее предположеніе очевидно нелѣпо, то также нелѣпо и первое. Такимъ образомъ ясно, что во всякой наукѣ существуютъ положенія такъ называемыя непосредственно очевидныя и выводныя. Положенія выводныя въ концѣ-концовъ строятся на положеніяхъ непосредственно очевидныхъ. Спрашивается, если естествознаніе, которое строится на такихъ основаніяхъ, считается наукой, то отчего же психологія, которая требуетъ того же, не должна считаться наукой?

Я требую не больше того; я утверждаю, что если естествознаніе по необходимости имѣетъ своимъ исходнымъ пунктомъ непосредственно или чувственно-очевидныя положенія, то отчего, спрашивается, психологія не можетъ опираться на такія же положенія?

Замѣтивъ, такимъ образомъ, что мысль не есть движеніе, разсмотримъ другое положеніе матеріализма, что мысль есть продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ, что движеніе матеріальныхъ частицъ порождаетъ мысль. Я именно хочу показать, что движеніе матеріальныхъ частицъ никогда не можетъ породить мысли, что движенія матеріальныхъ частицъ никогда не могутъ превратиться въ сознаніе. Многіе этого никакъ понять не въ состояніи. "Какъ вы говорите, что физическія явленія не порождаютъ явленій психическихъ, когда между ними несомнѣнно существуетъ причинное отношеніе; вѣдь, когда извѣстные нервы функціонируютъ, у насъ имѣются извѣстные психическіе процесы, когда эти нервы отсутствуютъ, то и процессы отсутствуютъ, когда эти нервы возбуждаются, то и сознаніе существуетъ, когда нервы находятся въ покойномъ состояніи, то и соотвѣтствующіе имъ психическіе процессы отсутствуютъ. Словомъ сказать, совершенно такъ, какъ во всѣхъ другихъ причинныхъ соотношеніяхъ въ мірѣ физическихъ явленій".

Пусть будетъ такъ, пусть между ними существуетъ причинность, но намъ слѣдуетъ разсмотрѣть, что это за причинность. Для этого замѣтимъ слѣдующее. Мы имѣемъ два ряда явленій, которыя мы обозначимъ буквами Ps и Ph {Ps = явленія психическія, Ph = явленія физическія.}; теперь намъ нужно опредѣлить, какая между ними существуетъ связь. Опытъ говоритъ, что между ними существуетъ связь такого рода, что никогда Ps не можетъ существовать безъ Ph. Вполнѣ съ этимъ соглашаюсь, но не думаю, чтобы изъ этого слѣдовало утвержденіе матеріалистовъ, что движенія мозга превращаются въ сознаніе.

Итакъ, мы имѣемъ два ряда явленій (Ps и Ph), данныхъ намъ въ дѣйствительности. Пока психологъ занимается этими двумя рядами явленій, онъ дѣйствуетъ какъ истинный натуралистъ, онъ занимается дѣйствительностью, тѣмъ, что ему дано, дано непосредственно, подлежитъ его непосредственному изслѣдованію. Если бы кто-нибудь въ этомъ пунктѣ сталъ меня оспаривать, тому могу прямо сказать, что онъ въ этомъ разсужденіи чего-нибудь не понимаетъ.

Но отъ этихъ двухъ непосредственно данныхъ реальностей мы тотчасъ переходимъ къ изслѣдованію, носящему несомнѣнно метафизическій характеръ.

Мы не были бы въ состояніи объяснить дѣйствительности, если бы не свели все существующее къ одному какому-нибудь принципу и именно изъ существующаго: или къ духу, или къ матеріи. Тогда намъ придется одну изъ непосредственно намъ данныхъ реальностей, или духъ, или матерію, сдѣлать видимостью, или проявленіемъ какого-нибудь одного начала. Дѣлать то, что дано намъ непосредственно, въ опытѣ, проявленіемъ чего-то другого -- значитъ переходить за предѣлъ опыта, это значитъ производить метафизическія построенія.

Итакъ, намъ даны непосредственно двѣ реальности: духовная и матеріальная. Разсмотримъ, какое между ними существуетъ отношеніе.

Между ними мыслимы слѣдующія отношенія:

1) Можно думать, что Ps вовсе не существуетъ, что существуютъ только лишь физическія явленія, а что психическія явленія всецѣло матеріальны (матеріализмъ Демокрита).

2) Можно сказать, что мысль есть движеніе частицъ мозга. Здѣсь отожествленіе, приводящее къ отрицанію самостоятельной реальности Ps.

3) Можно сказать, что Ps создается превращеніемъ движеній матеріальныхъ частицъ; опять-таки въ этомъ случаѣ Ps не имѣетъ самостоятельной реальности.

4) Можно сказать, что Ps есть свойство Ph, подобно другимъ свойствамъ тѣлъ.

5) Можно сказать, что Ph совсѣмъ не существуетъ, что матеріальное есть только проявленіе духовнаго начала (Это -- спиритуализмъ).

Наконецъ, 6) можно сказать, что между Ps и Ph существуетъ функціональное отношеніе въ смыслѣ математики, т. е., что Ps и Ph связаны другъ съ другомъ такимъ образомъ, что всякій разъ измѣненіе въ Ph, напр., вызываетъ соотвѣтствующее измѣненіе въ Ps, и наоборотъ. Напр., если увеличивается напряженность возбужденія въ Ph, то оно тотчасъ выражается въ увеличеніи напряженности въ Ps, и наоборотъ.

Изъ всѣхъ этихъ возможныхъ отношеній между Ph и Ps мы уже разсмотрѣли 2-е; изъ остальныхъ мы разсмотримъ только 3-е.

Я утверждаю, что Ps не можетъ созидаться простымъ превращеніемъ Ph, между ними не существуетъ того отношенія причинности, какое существуетъ между явленіями физическими, въ которыхъ именно происходитъ постоянное превращеніе физической энергіи, какъ это мы сейчасъ увидимъ.

По мнѣнію многихъ современныхъ выдающихся философовъ нужно различать два рода причинности: причинность физическую и психическую. Если мы возьмемъ какую-нибудь причинную связь въ физическомъ мірѣ, напр.: ядро, выброшенное изъ пушки, разрушаетъ стѣну, искра сжигаетъ городъ, дровосѣкъ рубитъ топоромъ дрова, звонарь звонитъ въ колоколъ и т. п. и разсмотримъ причину и слѣдствіе въ этихъ дѣйствіяхъ, то мы увидимъ, что въ нихъ происходитъ только лишь перемѣщеніе физической энергіи. Поэтому, мы можемъ сказать, что причинность въ мірѣ физическомъ есть не что иное, какъ превращеніе физической энергіи. Явленія психическія, конечно, точно такимъ же образомъ, какъ и физическія подчинены закону причинности, но только здѣсь причинность совсѣмъ иного рода.

Различіе причинностей психической и физической обусловливается особенностями явленій физическихъ и психическихъ, и именно тѣмъ, что къ явленіямъ физическимъ примѣнимъ такъ-называемый законъ сохраненія энергіи, между тѣмъ какъ къ явленіямъ психической жизни этотъ законъ примѣненъ быть не можетъ.

Чтобы сдѣлать это для васъ понятнымъ, я постараюсь вкратцѣ изложить вопросъ о сохраненіи энергіи.

Современное естествознаніе стремится къ тому, чтобы всѣ явленія природы истолковать механически или, какъ выражался Дюбуа Реймонъ, "свести все на механику атомовъ".

Атомы -- это послѣдніе элементы матеріи, обладаютъ извѣстными свойствами. Ихъ соединенія даютъ тѣла, состояніе и дѣятельность которыхъ, въ концѣ концовъ, сводится на дѣятельность атомовъ. Такія явленія, какъ теплота, электричество, свѣтъ, химическія явленія, суть не что иное, какъ особый видъ движенія атомовъ, или послѣднихъ частей матеріи. Для всѣхъ физическихъ явленій справедливъ принципъ сохраненія энергіи, т. е. при всѣхъ превращеніяхъ физическихъ явленій другъ въ друга, въ нихъ всегда остается одинъ факторъ по своей величинѣ неизмѣннымъ, это именно способность совершатъ механическую работу. Эта способность называется также энергіей. Различаютъ два вида энергіи: кинетическую и потенціальную. Ядро, выброшенное изъ орудія, обладаетъ способностью произвести извѣстное количество работы, оно, какъ говорятъ, обладаетъ кинетической энергіей, оно можетъ, напр., разрушить каменную стѣну, которая встрѣтится ей на пути. Камень, который мы подняли на извѣстную высоту, употребивъ на это извѣстное количество кинетической энергіи, обладаетъ извѣстнымъ количествомъ потенціальной энергіи, т. е. при извѣстныхъ условіяхъ можетъ совершить извѣстное количество работы, равное той работѣ, которая была употреблена на его поднятіе.

Ядро, выброшенное изъ метательнаго снаряда, совершаетъ движеніе, оно обладаетъ, какъ я только что сказалъ, кинетической энергіей; если на пути своемъ ядро встрѣтитъ препятствіе, напр., стѣну броненосца, то движеніе можетъ прекратиться и взамѣнъ этого движенія получится согрѣваніе стѣны броненосца, т. е. одна форма энергіи, или способность привести въ движеніе извѣстную массу съ извѣстной скоростью превратилась въ теплоту, представляющую изъ себя другую форму энергіи. Если движеніе массы (въ приведенномъ случаѣ движеніе ядра), или механическая работа превращается въ опредѣленное количество теплоты, то и наоборотъ, теплота способна производить подобную же "механическую работу", т. е. движеніе видимой массы. Чтобы понять это, возьмемъ слѣдующій примѣръ. Теплота, которою мы пользуемся при работѣ машинъ, получается чрезъ сжиганіе угля, т. е. чрезъ химическій процессъ. Горѣніе угля есть химическое соединеніе углерода съ кислородомъ воздуха, является слѣдствіемъ химическаго сродства обоихъ элементовъ. На силу сродства мы можемъ смотрѣть, какъ на взаимное притяженіе, которое проявляется, и притомъ съ чрезвычайной силой,-- только въ томъ случаѣ, когда мельчайшія частицы приходятъ въ очень близкое соприкосновеніе другъ съ другомъ. Эта сила дѣйствуетъ при горѣніи; атомы кислорода и углерода наталкиваются другъ на друга, соединяются и образуютъ новую матерію, а именно, угольную кислоту. Эта притягательная сила между атомами углерода и кислорода производитъ работу... Послѣ того, какъ столкнулись атомы углерода и кислорода, новообразованныя частицы угольной кислоты должны находиться въ сильномъ молекулярномъ движеніи, т. е. въ тепловомъ движеніи. Сродство углерода съ кислородомъ, при сгораніи, производитъ работу, которая проявляется въ формѣ теплоты. Теплота, созданная такимъ образомъ, въ свою очередь можетъ переводить воду въ парообразное состояніе, обладающее извѣстной упругостью, способною приводить въ движеніе поршень цилиндра, который, наконецъ, въ свою очередь, можетъ приводить въ движеніе паровозъ. Вотъ примѣръ превращенія различныхъ видовъ энергіи:, энергія химическаго сродства, состоящая въ томъ, что при соединеніи частичекъ создается извѣстное количество работы, превращается въ энергію упругости пара, которая въ свою очередь превращается въ энергію движенія паровоза. Во всѣхъ этихъ случаяхъ одинъ видъ энергіи превращается въ другой, причемъ во всѣхъ превращеніяхъ количество ея остается неизмѣннымъ. Энергія не создается изъ ничего, не превращается въ ничто {Для ближайшаго ознакомленія съ вопросомъ о сохраненіи энергіи. См. Тэтъ "О новѣйшихъ успѣхахъ физическихъ знаній". Спб. 1877. Гельмгольцъ "О сохраненіи энергіи". Од. 1896.}.

Эта гипотеза эквивалентности превращаемой энергіи прилагается ко всѣмъ явленіямъ физическаго міра. Нашъ организмъ съ его нервной системой не представляетъ исключенія изъ числа, этихъ явленій. Онъ есть матеріальная система, какъ и всѣ другія тѣла. Эта система воспринимаетъ огромное количество энергіи изъ окружающей среды, главнымъ образомъ въ формѣ химическихъ энергій пищевыхъ веществъ. Эти послѣднія внутри его превращаются самымъ различнымъ образомъ въ другія формы энергій. Нашъ организмъ непрерывно испускаетъ огромное количество тепла въ окружающую среду, производить движеніе членами, сокращая мускулы, потрясаетъ воздухъ при помощи голосовыхъ органовъ, производитъ при извѣстныхъ обстоятельствахъ электрическіе токи. Въ общемъ можно сказать, что количество энергіи, введенное въ организмъ, равняется количеству энергіи, созидаемой организмомъ {См. Ebbinghaus. "Grundzöge d. Psychologie". Lpz. 1897. B.I, стр. 30.}.

Но мы не должны забывать, что всѣ эти превращенія молярнаго движенія {T. e. движенія видимой массы.} въ молекулярное, въ теплоту, теплоты въ электричество и т. п. есть не что иное, какъ только видоизмѣненіе различныхъ формъ движенія или различныхъ расположеній частицъ. Я не рѣшаюсь поднимать вопроса о томъ, въ какой мѣрѣ современному естествознанію удалось всѣ явленія природы представить себѣ въ формѣ движенія матеріальныхъ частичекъ; для насъ важно замѣтить, что гипотеза сохраненія энергіи находится въ самой тѣсной связи съ вопросомъ о матеріи. "Все то, что мы знаемъ о матеріи, сводится на рядъ явленій, въ которыхъ энергія переносится отъ одной части матеріи къ другой, пока въ какой-нибудь части этого ряда не подѣйствуетъ на наше тѣло и тогда мы сознаемъ въ себѣ ощущеніе... Мы знаемъ матерію, какъ нѣчто такое, чему можетъ быть сообщена энергія отъ другой матеріи и что, въ свою очередь, можетъ сообщать энергію другой матеріи. Энергію мы знаемъ только какъ нѣчто такое, что во всѣхъ явленіяхъ природы постоянно переходитъ отъ одной части матеріи къ другой. Энергія можетъ существовать не иначе, какъ въ связи съ матеріей" {Клеркъ Максвелль "Матерія и движеніе". Спб. 1885, стр. 113--114.}. Я считаю излишнимъ поднимать вопросъ о томъ, что существуетъ реально: матерія или энергія {Введенскій "Атомизмъ и энергетизмъ". Спб. 1896.}. На самомъ дѣлѣ, какъ одно, такъ и другое одинаково реальны. Матерія, какъ и энергія, есть предположеніе, абстракція, которое дѣлаетъ для насъ понятнымъ рядъ перемѣнъ, совершающихся во внѣшнемъ мірѣ. Матерія можетъ быть приспособлена больше для выраженія чего-то косно существующаго, въ то время какъ энергія служитъ для выраженія того, что находится въ состояніи дѣйствія. Рѣшеніе этого вопроса, впрочемъ, для насъ не важно, потому что какъ бы мы на него ни отвѣтили, мы все равно будемъ имѣть дѣло съ явленіемъ, совершающимся въ пространствѣ, ибо мыслить энергію безъ того, что мы называемъ матеріей -- едва ли окажется возможнымъ.

Все это разсужденіе должно привести насъ къ признанію того, что въ явленіяхъ матеріальнаго міра мы имѣемъ дѣло съ чѣмъ-то совершающимся въ пространствѣ, съ чѣмъ-то такимъ, къ чему можетъ быть приложенъ предикатъ пространственной протяженности. Матерія характеризуется совершенно опредѣленными признаками, вполнѣ отличающими ее отъ всего психическаго. Если съ этимъ согласиться, то не трудно понять, что какіе бы физикохимическіе процессы ни происходили въ нашихъ нервныхъ тканяхъ, они могутъ дать начало только лишь процессамъ физическимъ, они могутъ превратиться только въ какой-нибудь новый видъ кинетической или потенціальной энергіи; процессы въ мозгу могутъ возбудить, смотря по своей силѣ, тѣ или другіе центры, могутъ сократить мышцы и т. п., но отнюдь не могутъ превратиться во что-нибудь такое, что не есть кинетическая или потенціальная энергія; а такъ какъ сознаніе не есть ни кинетическая, ни потенціальная энергія, то очевидно, что эти физическіе процессы въ сознаніе превратиться не могутъ.

Каковы бы ни были наши представленія объ энергіи, мы никогда не можемъ себѣ представить, чтобы эта энергія не могла быть превращена въ энергію, измѣряемую футо-фунтами. Если это для насъ понятно, то для насъ должно быть ясно, что явленія психическія не могутъ быть продуктами движенія матеріальныхъ частичекъ; потому что всѣ движенія подобныхъ частичекъ могутъ превращаться только въ другіе виды физическихъ же энергій, т. е. въ кинетическую или потенціальную; а такъ какъ явленіе сознанія, какъ явленіе, ничего общаго не имѣющее съ пространственной протяженностью, не можетъ быть отнесено ни къ числу потенціальныхъ, а еще менѣе къ разряду кинетическихъ энергій, значитъ, допустить возникновеніе сознанія изъ движенія матеріальныхъ частицъ мы не можемъ, а если такъ, то связь между явленіями психическими и физическими не есть связь причиннаго порожденія {Ср. то, что по этому поводу говоритъ Льюисъ "Вопросы о жизни и духѣ", т. II, 433--5: "Съ какою бы ясностью ни былъ прослѣженъ молекулярный процессъ нервнаго возбужденія отъ чувствующей поверхности до мышцы, превращеніе нервнаго процесса въ ощущеніе останется навсегда непроницаемой тайной. Движеніе мы знаемъ, чувствованіе тоже, но какъ двѣ крайне различныя вещи, и какимъ образомъ одно превращается въ другое, какая причинная связь между ними--на этотъ вопросъ не отвѣтитъ никто. Такіе голоса слышатся со всѣхъ сторонъ и сила такого аргумента неопровержима, если вопросъ ставится сказаннымъ образомъ. Но точно ли установлены всѣ факты? Я допускаю, что переходъ движенія въ чувствованіе непонятенъ, т. е. допускаю, что мы не можемъ умственно прослѣдить процесса превращенія; но я не признаю, чтобы здѣсь было какое-нибудь превращеніе, когда мнѣ говорятъ, что нервное возбужденіе, достигнувъ головного мозга, превращается въ ощущеніе, я спрашиваю, кто знаетъ это? На какомъ основаніи это утверждаютъ? При ближайшемъ разсматриваніи оказывается, что нѣтъ и слѣдовъ такого превращенія -- все указываетъ на фактъ совершенно иного рода, именно, что нервный процессъ и чувствованіе составляютъ двѣ разныя стороны одного и того же явленія. Съ физической или объективной стороны это нервный процессъ, а съ психической или субъективной -- процессъ чувствованія". О несостоятельности матеріализма съ точки зрѣнія сохраненія энергіи. См. Гефдингъ "Психологія". И, 2, за. Паулѣсенъ "Введеніе въ философію". И. 1894, стр. 85--8. Рилъ "Основанія науки и мет.", стр. 209--10. Wundt "Essaye". 1885. Ст. Gehirn u. Seele, 115-- 116. Вундтъ "Душа и мозгъ". 1892, стр. 37--9. Вундтъ "Осн. Физ. психологіи", 998--1000. Вундтъ "Лекціи о душѣ человѣка и животныхъ". Спб. 1894 (лекц. 1-я и 30). Причинность понимается въ смыслѣ закона сохраненія энергіи. Bain "Logic", ч. П. 1873, стр. 18--36. Троицкій "Учебникъ логики", кн. II, стр. 169--173. ВіеЫ. "Der philosoph. Kriticismus", B. 2, T. I. Lpz. 1879. стр. 255--270. Милль "Логика", кн. Ill, гл. V, § 10. Wundt "Ueber psychische Causalität" (Phil. Stud., B. X. H. I). "Въ математическомъ смыслѣ функція есть величина, зависящая отъ другой величины и измѣняющаяся вмѣстѣ съ послѣднею, такъ что если y есть функція отъ x, то всякому измѣненію послѣдняго будетъ соотвѣтствовать опредѣленное измѣненіе перваго. Вслѣдствіе такой зависимости мы можемъ считать безразлично y функціей отъ x и наоборотъ".}.

Такимъ образомъ, легко видѣть, что, допуская между явленіями физическими и психическими причинную зависимость, мы должны непремѣнно опредѣлить родъ этой причинности. Если мы возьмемъ какую-нибудь физическую причинность, напр., движеніе A ядра, выброшеннаго, изъ метательнаго снаряда, порождаетъ теплоту B; то мы въ этомъ случаѣ можемъ сказать, что движеніе превращается въ теплоту. Если же мы скажемъ, что за извѣстнымъ Ph слѣдуетъ Ps, т. е. что за извѣстнымъ физическимъ возбужденіемъ слѣдуетъ извѣстное состояніе сознанія, то мы отнюдь не можемъ сказать, что Ph превращается въ Ps. Разъ здѣсь нѣтъ превращенія, разъ психическія явленія не являются только лишь продуктомъ движенія матеріальвыхъ частицъ, то это есть явное доказательство того, что Ps есть самостоятельная реальность. Отсюда выводъ понятенъ самъ собою. Если понятно, что по самойсвоей природѣ психическія явленія не могутъ порождаться явленіями физическаго характера, то остается допустить, что между Ps и Ph имѣется функціональная связь, т. е. вмѣстѣ со всѣми мыслимыми измѣненіями Ph связано измѣненіе Ps. Этимъ самымъ подтверждается, что Ps мы не должны считать просто продуктомъ Ph, а должны приписать ему самостоятельную реальность, которая также есть "независимая перемѣнная" въ математическомъ смыслѣ. А это другими словами означаетъ, что слѣдуетъ считать реально существующими не только явленія физическія, но и явленія, которыя мы называемъ психическими, а это означаетъ, что матеріализмъ есть ученіе совершенно несостоятельное. Матеріализмъ долженъ признаться, что въ мірѣ существуетъ еще нѣчто, кромѣ матеріи, т. е. онъ долженъ отказаться отъ своей основной точки зрѣнія.

Я не считаю умѣстнымъ говорить о томъ, вѣрно или невѣрно положеніе о сохраненіи энергіи, есть ли это положеніе законъ сохраненія энергіи, или же гипотеза сохраненія, какъ выражаются нѣкоторые. Само собою разумѣется, что всѣ вышеприведенныя разсужденія справедливы только въ томъ случаѣ, если признать, что законъ сохраненія есть строго доказанный законъ; если же этого не признавать, тогда, пожалуй, можно допустить, что часть энергіи можетъ быть затрачена на превращеніе въ сознаніе. Такъ именно поступали тѣ авторы, которые желали доказать возможность взаимодѣйствія между явленіями физическими и психическими; они просто отвергали правильность принципа сохраненія энергіи. Такъ, напр., знаменитый нѣмецкій философъ Лотце говорилъ: "Я не вполнѣ убѣжденъ въ безусловной вѣрности этого основоположенія (т. е. закона сохраненія энергіи); вѣрнѣе сказать, на основаніи натуръ-философскихъ воззрѣній я рѣшительно не въ силахъ отвергать, что пространственныя движенія могутъ быть поглощены путемъ перехода реальности въ интенсивныя состоянія" {Цит. у Гефдинга "Очерки психологіи", 2-е изд. Спб. 1896, стр. 65.}.

Само собою разумѣется также, что всѣ приведенныя разсужденія справедливы въ томъ случаѣ, если мы исходимъ изъ общепринятаго въ естествознаніи пониманія закона сохраненія энергіи. Это замѣчаніе необходимо сдѣлать въ виду того, что очень авторитетные голоса въ послѣднее время высказывались въ пользу совсѣмъ особеннаго пониманія энергіи. Такъ, напр., недавно (въ 1896 году) берлинскій профессоръ философіи К. Штумпфъ, на всемірномъ конгрессѣ психологовъ въ Мюнхенѣ, относительно энергіи высказалъ соображенія, допускающія возможность взаимодѣйствія между явленіями физическими и психическими: "Уже различіе между потенціальной и кинетической энергіей", говорить онъ, "показываетъ, что энергія не необходимо сохраняется въ формѣ движенія... Дѣйствительность закона сохраненія совершенно не зависитъ отъ представленія, что всѣ естественные процессы состоятъ въ движеніяхъ. Если кинетическая энергія (живая сила видимаго движенія) превращается въ другія формы силы, а эти, въ концѣ концовъ, вновь превращаются въ кинетическія энергіи, то сумма оказывается той же самой. Въ чемъ заключаются эти другія формы энергіи,-- объ этомъ законъ ничего не говоритъ, такъ что, на мой взглядъ, на психическое можно смотрѣть, какъ на скопленіе энергій особаго рода, которыя могли бы имѣть точный механическій эквивалентъ" {Bede zur Eröffnung des III. Internationalen Congresses für Psychologie см. въ "Beilage zur Allgemeinen Zeitung". Jahrg. 1896. No 180; cp. съ"тимъ Sigvart. "Logik". B. II. 1893, стр. 162 и слѣд., 524 и слѣд.; Raoul Pictet. "Etude critique du matérialisme et du spiritualisme". 1896.}.

Но Штумфу можно возразить слѣдующимъ образомъ.

Онъ утверждаетъ, что существуютъ виды энергій, которыя не состоятъ въ движеніяхъ; но все-таки это физическія энергіи, имѣющія опредѣленный механическій эквивалентъ. Когда мы говоримъ, что кинетическая энергія превратилась въ такую форму энергіи, которая не состоитъ въ движеніяхъ, то по современнымъ представленіямъ, въ этомъ случаѣ, происходитъ не что иное, какъ новое перераспредѣленіе вещества, которое дѣлаетъ возможнымъ совершеніе какой-либо механической работы. Больше же мы ничего утверждать не можемъ. Если даже признать, что кинетическая энергія превращается въ энергію, которая не состоитъ въ движеніяхъ, то откуда слѣдуетъ, что она превращается въ особую энергію, которую слѣдуетъ называть психической энергіей?

Если бы кто-нибудь сталъ утверждать, что существуетъ еще какая-нибудь энергія, не похожая ни на одну изъ физическихъ энергій, то я на это ничего не имѣю возразить; я могу только сказать: "пусть вы правы, что такая энергія существуетъ, но можете ли вы доказать, что такая энергія измѣряется футофунтами? {Штумфъ самъ находитъ, что ("hier ist ja überhaupt nach alles im Clues") въ этой области все еще очень спорно.} Если не можете, то мнѣ все равно, будете ли вы эту энергію называть энергіей, или нѣтъ, находите ли вы нужнымъ для этого рода явленій употреблять слово энергія, это ваше дѣло. Для меня же важно замѣтить, что эта энергія, если назвать ее энергіей, кореннымъ образомъ отличается отъ физической энергіи". Слѣдовательно, если для физической энергіи вообще мы употребимъ знакъ x, то для психической энергіи мы должны употреблять знакъ y, причемъ я настаиваю только лишь на томъ, чтобы это x не отожествлялось съ y, и чтобы вы показали болѣе или менѣе точными научными соображеніями, что эта энергія x, ничего общаго съ энергіей y не имѣющая, превращается въ эту послѣднюю.

Къ этому необходимо прибавить, что если бы даже наукѣ и удалось доказать существованіе взаимодѣйствія между энергіей физической и энергіей психической, то это вовсе не говоритъ въ пользу матеріализма, потому что все-таки остается неоспоримымъ то положеніе, что явленія физическія совсѣмъ вето, что явленія психическія; все-таки явленія психическія не суть движеніе матеріальныхъ частицъ мозга. Да и всѣ тѣ авторы, которые въ послѣднее время признавали взаимодѣйствіе между явленіями физическими и психическими, признавали самостоятельность психическихъ явленій и также предполагали воздѣйствіе психическаго на физическое, какъ и наоборотъ; отъ такого признанія до признанія того, что сознаніе есть только лишь продуктъ движенія матеріальныхъ частицъ, очень далеко {Проф. Н. Я. Гротъ въ своей статьѣ: "Понятія души и психической энергіи въ психологіи" (журн. "Вопросы философіи и психологіи", мартъ-апрѣль 1897) высказывается въ пользу существованія особой "психической энергіи" и "взаимодѣйствія" между душой и тѣломъ, но это не приводить его къ матеріализму, ибо наряду съ тѣломъ онъ признаетъ и "душу. Самъ проф. Гротъ о своемъ отношеніи къ матеріализму говоритъ въ концѣ 1-й статья": "Теперь намъ предстоитъ еще коснуться важныхъ психологическихъ, метафизическихъ и общефилософскихъ слѣдствій изложенной нами гипотезы психической энергіи и ея сохраненія, чтобы показать различіе нашего ученія отъ ученія матеріалистовъ, изъ которыхъ нѣкоторые могутъ вывести заключеніе, что принятіе нашей теоріи равносильно полному торжеству матеріализма..." стр. 300; ср. стр. 289). Взаимодѣйствіе признавалъ идеалистъ Лотце и противники матеріализма Штумфъ и Зигвартъ.}.

Въ новѣйшее время, кромѣ такихъ выдающихся писателей, какъ А. Ланге, Вундтъ, Дю-Буа-Реймонъ, Паульсенъ, въ пользу невозможности взаимодѣйствія на указанныхъ основаніяхъ высказался Р. Майеръ, одинъ изъ первыхъ открывшій законъ сохраненія энергіи. "Въ 1869 г. Майеръ сдѣлалъ сообщеніе, въ которомъ замѣчаетъ, что законъ сохраненія силы не можетъ бытъ приложимъ въ одинаковой мѣрѣ и къ матеріальному, и къ духовному міру; что хотя духовныя дѣятельности и неразрывно связаны съ молекулярными процессами въ мозгу, но ими онѣ но исчерпываются" {См. Розенбергеръ "Очеркъ исторіи физики". Спб. 1894. Ч. 8-я, вы и. 2-й, стр. 359 примѣч.}.

Точно такимъ же образомъ высказался и Клеркъ Максвелъ: "Поверхностное знакомство съ психическою дѣятельностью человѣка доказываетъ, что подъ вліяніемъ идеи онъ развиваетъ измѣримыя количества энергіи. Наука показываетъ однако, что мы не присутствуемъ здѣсь при созданіи энергіи, а только при ея перемѣщеніи... Психическіе дѣятели не представляютъ силъ въ механическомъ смыслѣ этого слова: если бы это было не такъ, то человѣкъ могъ бы производить энергію, не уменьшая на соотвѣтствующую часть энергію своего организма или окружающей природы; поэтому, эти дѣятели не представляютъ энергій" {Цитируется въ указ. статьѣ проф. Н. Я. Грота, стр. 254--255.}. Итакъ, если мы достаточно ясно поняли то различіе, которое существуетъ между явленіями физическими и психическими, что въ то время, какъ все физическое характеризуется главнымъ образомъ такими признаками, какъ движеніе въ пространствѣ, заниманіе протяженности, а все психическое какъ разъ лишено этихъ признаковъ, то это должно привести насъ къ тому признанію, что основной законъ, примѣнимый ко всѣмъ физическимъ явленіямъ, законъ сохраненія энергіи, совсѣмъ не приложимъ къ психическимъ явленіямъ, а если такъ, то превращеніе физической энергіи можетъ быть только въ физическую же энергію, или, другими словами, психическое не можетъ быть сведено на второстепенную роль простого продукта физическихъ движеній. Очевидно, что между явленіями психическими нѣтъ такого причиннаго отношенія, какое существуетъ между явленіями физическими.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Міръ Божій", No 8, 1897