H. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах
Том V. Статьи 1858--1859
М., ГИХЛ, 1950
ВОЗВРАЩЕНИЕ КНЯЗЯ МИЛОША ОБРЕНОВИЧА В СЕРБИЮ1
В Сербии в течение 50 лет произошло 5 революций; сообразно с обычаями сербского племени, все эти перевороты имели чисто демократический характер.
Сербы с оружием в руках приобрели себе и свободу политическую, -- и с нею народно-экономическую независимость. Под турецким владычеством сербы не имели своего дворянства. Территориальное дворянство составляли турки. С свержением их владычества естественным образом совпало уничтожение этого дворянства и переход земли в руки прежних райев. Образовалось сословие вольных поселян, из которых каждый завладел частью оставленных земель; прежние большие именья разделились. Между тем как и Молдавии и Валахии вся территория находится в руках 8 000 боярских семейств, в Сербии средняя величина участков не превосходит 10--15 десятин. В Сербии нет ни больших территориальных владельцев {Значительнейшая часть имений немногих сербских "богачей" находится в Валахии.}, ни дворянства; и вот почему в Сербии всякое политическое движение должно необходимо быть движением демократическим. Этот характер основан на внутренних экономических причинах. Вот точка, с которой надобно смотреть на сербские революции вообще и на последнюю в особенности. С удивлением была везде принята весть о том, что народное собрание без всяких предварительных мер низложило князя и захватило верховную власть. Но по сербским обычаям -- это вещь очень натуральная. В первое сербское восстание против турецкого владычества, в 1804 году, Георгий Черный считался совершенно равным с людьми, сражавшимися против турок под ею предводительством. Его слушали, как самого храброго и способного, да и то исключительно в деле сопротивления туркам. В делах внутренних он постоянно был принужден собирать скупштину. То же явление мы видим и во второе восстание против турок, в 15-м году, под руководством Милоша, который, тотчас после удаления Георгия Черного из Сербии, счел себя вправе занять его место, по той простой причине, что сознавал в себе присутствие тех же талантов. Очевидно, что при таком происхождении княжеского достоинства верховная власть собственно принадлежит народу; и весьма естественно, что народ считает себя вправе низложить князя, которого сам над собой поставил. Сербы не могут чувствовать к своему князю того робкого благоговения, которое является у подданных государства, где монархическое начало развилось исторически; у них существует целое поколение, которое видело, чем князь был прежде, знает, как он был сделан князем, и потому смотрит на него чрезвычайно просто. В 43-м году скупштина собственною властью возвела на престол Александра Карагеоргиевича; другая скупштина в 58-м году сочла себя вправе низложить его.
Вторичное избрание Милоша человеку, знающему причины его изгнания в 1842 году, представляется несообразностью. Почему Милош был принужден отречься от престола и жить в изгнании? Потому, что он противился установлению конституции и хотел править на восточный лад, как христианский паша. Как же чисто демократическая скупштина, считающая нарушение конституции князем Александром достаточною причиною для его низложения, возвращает теперь власть Милошу? Но эта несообразность разъясняется чувствами сельского населения, господствующего в Сербии. Оно привыкло видеть в Милоше освободителя его от турецкого ярма и основателя народного правительства, оно привязано к нему, как обыкновенно первобытные народы привязываются к своим вождям. Конечно, дело приняло бы совершенно другой оборот, если бы зависело от тех сословий, которые, по прекращению совершенно первобытного состояния народа, поднялись над его уровнем. Во время прежнего владычества Милоша они вступали с ним в столкновения, чтобы оградить себя и первобытное состояние государства заменить стройным порядком. Они составили конституцию (Устав), которая должна была ограничить Милоша. Естественно, что Милош, до тех пор правивший по своему произволу, не хотел согласиться на их требования. Следствием его сопротивления был переворот, ловко подготовленный и быстро произведенный триумвиратом, состоявшим из Вучича, Петроневича и Ефрема Обреновича (брата князя). Милош был принужден отказаться от престола в пользу сына. Как теперь, так и тогда, явилась депутация в конак (княжеский дворец) и потребовала отречения Милоша. Как теперь, так и тогда, Вучич сказал князю: "Господин, народ не хочет более иметь тебя князем". -- "Коли народ меня не хочет, так и я не стану ему навязываться", -- отвечал Милош. Ответ тем больше замечательный, что, пользуясь привязанностью народа, Милош легко мог зажечь междоусобную войну и удержаться на престоле.
Захочет ли теперь Милош, привыкший руководствоваться произволом, терпеть вмешательство скупштины? Милош никогда ее не боялся. Во время своего правления он созывал ее несколько раз. Конечно, прежде она имела не совсем тот характер, как теперь, когда она имеет вид парламента. Прежде народ, сходясь из разных округов, собирался под открытым небом; Милош являлся к нему и, пользуясь своим известным красноречием и редким знанием народного характера, легко убеждал собрание соглашаться на все его предложения. Теперь скупштина составлена из людей, правильно выбранных, которые действительно могут быть названы представителями народа. Между ними есть люди, учившиеся в Гейдельберге или в Париже и проникнутые парламентским духом. Они едва ли уступят, если Милош захочет продолжать свой прежний образ правления. Но Милошу теперь 80 лет, и жить ему остается, конечно, недолго, а сын его Михаил отличается умом и образованностью, и на него больше всего надеются образованные сербы; притом 20-летнее изгнание, без сомнения, сильно изменило образ мыслей старого князя, и многое, что он прежде считал необходимым совершать с драконовскою строгостию, теперь, вероятно, не повторится.
Чтобы понять характер нынешних событий в Сербии, надобно припомнить главные факты со времени первого отречения Милоша. Падение Милоша в 1839 году было произведено происками нескольких честолюбивых вельмож и в особенности Вучича. Замысел их удался, но народ в нем не участвовал. Милан, старший сын и законный преемник Милоша, был человек больной и умер несколько месяцев спустя. Зависть вельмож была главной причиной, помешавшей Вучичу овладеть престолом. Тогдашняя каймакамия решилась дать стране другого князя. Чтобы уничтожить в роде Обреновичей право престолонаследия, была созвана скупштина, и уже по ее выбору, а не по праву наследства, престол был отдан второму сыну Милоша, Михаилу. Вучич и приверженные к нему вельможи думали было принять на себя роль опекунов молодого князя, но, встретив в нем замечательную энергию и силу характера, решились на новый правительственный переворот. В ожидании этого события, они призвали в Сербию Александра Карагеоргиевича, младшего сына Георгия Черного, находившегося тогда в Валахии. Ограниченность ума и слабость характера этого человека, казалось, как нельзя лучше соответствовали их планам. Михаил весьма милостиво и без всяких подозрений взял его к себе в адъютанты. В 1842 году план Вучича созрел. Ему удалось свергнуть князя Михаила. Скупштина, созванная Вучичем и большею частью состоявшая из наемных цыган, выбрала князем Александра Карагеоргиевича. После этого переворота Вучичу действительно удалось захватить власть; Александр пользовался только титулом князя. Во всех этих дворцовых переворотах принимали деятельное участие турецкие комиссары, на долю которых перепал не один сверток золота из оставленной Милошем народной запасной казны, которая также снабжала Вучича и его партию. Народ, утомленный притеснениями олигархов, не раз пытался освободиться от них и снова вручить власть человеку из рода Обреновичей; но подавляющая система В/Чича установила, наконец, в стране видимое спокойствие. Между тем родственники княгини с помощью интриг и деспотизма заняли все важнейшие должности и приобрели этим перевес над Вучичем, которого влияние тогда значительно ослабло. Ненадовичи заняли его место в управлении бесхарактерным князем, стараясь и все государственное устройство привести в состояние крайнего расслабления. Сенат, состоявший преимущественно из людей ограниченных, был значительно пополнен людьми, лишенными всякой самостоятельности. В последнее время правление Александра сделалось ржавой машиной, с помощью которой партия Ненадовичей распоряжалась всем по произволу и разоряла казну. Бедствия народа постоянно увеличивались. Он впал в глубокую апатию, и только события последнего врем ни показали, что в глубине души его еще сохранялись неиспорченные чувства.
Еще несколько лет тому назад некоторые сенаторы думали о низложении Александра и о возвращении престола Милошу; но план их в самом начале был открыт Ненадовичами, и они дорого за него поплатились. Вучич, надеявшийся овладеть престолом, скрытно поддерживал составителей этого плана. Впоследствии он, однако, переменил свой образ действий и весною настоящего года помог Александру удержаться на шатком княжеском престоле. С этих пор Вучич и его клиенты играли Александром, как мячиком; хотя, впрочем, очевидно было, что рано или поздно последние возьмут верх. Вучичу и приверженным к нему вельможам угрожала тогда страшная перспектива сырых подземелий Гургусовацкой кулы (тюрьмы), так что они были поставлены в неприятную необходимость выбрать одно из двух: или Александра, с тюрьмой в перспективе, или князя из рода Обреновичей, с которым было неразлучно прекращение их политического владычества. Нет сомнения, это последнее было все-таки лучше; но не легко отказаться от власти, и в умах олигархов появилась третья мысль, удовлетворявшая всем их требованиям, -- мысль об учреждении каймакамии. План этот уже потому не мог быть приведен в исполнение, что самые способные из олигархов мечтали во время междуцарствия овладеть престолом. Эта мысль, явившись одновременно у многих, внушила им взаимную недоверчивость, в особенности когда в числе претендентов явился богатый майор Миша, хлопотавший, вероятно, в пользу своего зятя Дека Карагеоргиевича. Впрочем, каждый нз претендентов все еще надеялся на успех, и в первый раз после десяти лет была созвана скупштина, с соблюдением всех законных формальностей.
Турецкое правительство боялось результатов этого движения, и выбор депутатов уже показывал, что народ хочет возвратить Милоша Обрензвича; но олигархи все еще были убеждены в успехе своего дела. Они надеялись посредством скупштины низложить Александра; а потом с помощью городского гарнизона, в преданности которого не сомневались, разогнать самую скуп-штину. В высших кругах общества не боялись говорить, что существование скупштины продолжится на несколько дней в том только случае, если она будет вести себя как следует, то есть сообразно с приказаниями олигархов, -- а иначе тотчас же будет она распущена.
Среди таких обстоятельств приближался день Св. Андрея. Представители народа не явились в этот день к княжескому столу. Это обстоятельство уже должно было навести Александра на мысль об отречении; но жена его и слишком любостяжательные ее родственники не позволили ему удалиться с честью. 3 декабря схупштина собралась в первый раз и назначила своим президентом майора Мишу. Этот выбор рассердил олигархов, но они все еще не теряли надежды. 4 числа (старого стиля) Александр в присутствии высших должностных лиц и духовенства открыл скупштину. Тронная речь, прочитанная секретарем его, была принята холодно: 3--4 голоса робко крикнули: "Живё!" (ура!), но тотчас же замолкли, не найдя отклика. 5-го числа собрание решилось переменить статут скупштины. Президент изъявил желание отложить это дело; но белградский депутат Милован Янкович и Чуприяджи Стаменкович отговорили собрание от принятия его мысли. Для изменения различных пунктов статута назначили особую комиссию, которая тотчас принялась за дело.
По новому уставу, принятому скупштиною, правление Сербией) из рук олигархического сената совершенно переходило в руки собрания народных представителей и княжество решительно становилось в ряд конституционных государств; вот главные постановления нового устава о скупштинах:
Скупштина {Русский читатель едва ли нуждается в объяснении этого слова: скупити -- совокупить; скупштина -- совокупщина, собрание, первоначально -- мирская сходка всех сербских людей, теперь парламент, составляющийся из их депутатов. (Прим. Чернышевского.)} одно из древнейших и священнейших учреждений Сербской земли. Она законная выразительница воли сербской нации. Кто противится законному и свободному действию скупштины, тот изменник сербскому народу. Скупштина принимает все меры, нужные для общего блага. Никакой закон относительно прав князя, сената, министерства и скупштины не может быть издан или изменен без предварительного согласия скупштины. Скупштина имеет право именем нации требовать отменения каждого неудобного закона и каждого противного национальным выгодам учреждения. Нельзя заключать ни займа, ни какого другого обязательства без позволения скупштины. Она может именем нации отдавать под суд министров и всех других чиновников. Скупштина собирается ежегодно в день рождества богородицы в столице Сербии. Если новые депутаты не выбраны к этому дню, депутаты прежней скупштины остаются законными представителями нации и обязаны, не дожидаясь созвания со стороны правительства, сами собираться в назначенный срок для составления скупштины. Министры, которые не созовут скупштину в законный срок, объявляются государственными изменниками и наказываются строжайшим образом. Избиратели депутатов в скупштину -- все сербы, достигшие 30 лет; избран депутатом может быть каждый серб, достигший 35 лет. Обыкновенное продолжение заседаний скупштины -- месяц; в случае надобности срок этот продолжается.
По предложению того же Янковича собрание единогласно приняло благодарственный адрес гарантирующим державам и другой, -- в резком тоне, -- султану, который хотел воспрепятствовать собранию скупштины. 6 и 7-е были дни праздничные, -- так что 4-е заседание происходило 8-го числа. Президент был болен. Вице-президент Стевча Милованович занял его место. Собрание слушало чтение своего нового статута, единогласно его приняло и отправило на утверждение в сенат. В заседании 9-го числа белградский депутат Берловач изъявил желание получить отчет о действиях правительства с 42 года.
Это предложение было принято: тогда он же потребовал пересмотра законов о судопроизводстве и уголовных законов, представлений торговой палаты и закрытия Гургусовацкой тюрьмы. Крушевацкий окружной начальник Наумович предложил составить адрес князю; но собрание единогласно отвергло это предложение, потому что князь не передал скупштине своей тронной речи. Некоторые депутаты потребовали прекращения разного рода противозаконных злоупотреблений. Лосницкий протоиерей Васич и крагуевацкий депутат Туцекович говорили в пользу свободы книгопечатания. В заседании 10-го числа Берловач говорил о множестве народных бедствий и был также встречен сочувствием собрания. После резкой речи председателя Семендриановского окружного суда против постыдного образа действий правительства, скупштина единогласно объявила, что подобной тирании нельзя выносить долее. Берловач в 19 пунктов исчислил ошибки и преступления правительства. Выслушав его, палата объявила, что всему виною сам князь, и единогласно заключила о необходимости его отречения.
Из 19 пунктов обвинения главными были: 1) Он не созывал скупштины с 1842 до 1848 года, хотя при вступлении на престол торжественно обещал, что будет созывать ее каждые три года. 2) Он не созывал скупштины с 1848 до 1858 года. 3) Князь противозаконно назначил нескольких сенаторов. 4) Князь приказал судебным местам не принимать обвинений против министров. 5) Он послал уполномоченного на венскую конференцию по вопросу о дунайском судоходстве, не сообщив об этом сенату. 6) Он выдавал эмигрантов. 7) Он покровительствовал некоторым семействам, чтобы приобретать приверженцев, и подкупал судей. 8) Он отказался распустить часть войск для сбережения расходов. 9) Он растратил 900 000 талеров будто бы на военные издержки, но не отдал в них отчета. 10) Он нарушил Устав (конституцию), лишив судилища их независимости.
К Александру отправили депутацию с требованием скупштины, чтобы он отрекся от княжеского сана. Приводим этот акт:
"Господин, народ имел довольно случаев видеть, что вы не имеете ни уменья, ни желания доставить Сербии счастье. Потому через нас народ просит вас отказаться от власти, но позволяет вам и вашему семейству остаться в нашей земле, где не будете вы ни волоском тронуты. Народ ожидает вашего ответа. Отказывайтесь без промедления и тем докажите, что вы любите отечество".
В то же время было дано знать об этом сенату; а начальник гарнизона (зять Александра) получил приказание состоять в распоряжении скупштины. Депутация, отправленная к князю, вернулась с известием, что князь желает посоветоваться с сенатом и даст ответ на другой день.
Вечером в тот же день отправилась вторая депутация скупштины в конак (княжеский дворец), "чтобы утвердить князя в его добрых намерениях". Княгиня жестоко упрекала мужа за его слабость и говорила, что если б была на его месте, то скорее дала бы себя изрезать в куски, чем отказалась бы. Депутаты скупштины стояли свидетелями этой семейной сцены. Александр Карагеоргиевич несколько времени слушал брань жены, наконец потерял терпение, взял ее за плечи и вытолкнул в соседнюю комнату. Тогда депутаты возобновили свои увещания; но едва они произнесли несколько слов, как опять вбежала в комнату княгиня и стала бранить и депутатов и мужа. Муж опять вытолкал ее вон. Через несколько времени по удалении депутатов князь призвал Гарашанина, своего министра внутренних дел, но впрочем бывшего одним из главных интригантов, думавших воспользоваться для личного возвышения созванием скупштины, и объявил ему, что удаляется в Белградскую цитадель под защиту турецкого гарнизона. Гарашанин почел полезным помочь ему в этом деле, и в 10 часов вечера князь прибыл в цитадель.
Сенат с своей стороны спросил: вследствие каких причин скупштина требует отречения князя. Скупштина отвечала, что они вполне ему известны; но что, впрочем, она сообщит ему извлечение из протокола своих заседаний. В 8-м заседании, 11 числа, Берловач и Протич объявили, что князь выразил сенату намерение скорее отказаться от жизни, чем от престола. Президент известил собрание, что князь ночью вероломно прошел в турецкую крепость. Собрание послало спросить сенат, справедливо ли это обстоятельство, но еще прежде возвращения посланных получило сенатский акт, подтверждавший известие. Тогда скупштина объявила Александра лишенным княжеского достоинства и единогласно избрала князем Милоша, тотчас же объявив об этом собравшемуся народу. Начальство над гарнизоном и управление городом передано было вице-президенту скупштины Стевче Мнловановичу. Помощниками его были назначены капитаны Алимпич и Маркович. Вслед за тем доставлен был из сената акт, которым он изъявлял свое согласие на низложение Александра и предлагал скупштине решить вопрос о порядке временного управления краем. Скупштина ответила, что уже озаботилась обо всем. Вслед за тем ее постановления были сообщены сенату, министерствам, белградскому паше и представителям великих держав. Тысячи вооруженных горожан постоянно окружали здание скупштины.
12-го декабря заседание началось в 9 часов утра и продолжалось до позднего вечера. Некоторые депутаты предложили собранию распустить вооруженных белградских горожан, поручив исполнение этого вице-президенту Стевче. Но Стевче заметил, что никого не призывали к оружию, а что горожане по собственному желанию вооружились для охранения своего имущества, защиты скупштины и исполнения ее приказаний. Граждане Белграда, прибавил он, сохранили полный порядок; они достойны похвалы, а не осуждения. Сверх того, в настоящих обстоятельствах, рассеять народ и отделить его от скупштины было бы крайне неблагоразумно: в прошлую ночь некоторые сенаторы сговаривались с князем о том, чтоб вывесть его из крепости, снова провозгласить князем и разогнать скупштину. Он прибавил, что солдаты в казармах уже находятся в готовности к бою и пушки направлены против скупштины. Тогда собрание объявило, что оно не разойдется ни в каком случае, и скорее умрет, чем изменит народу. Акт о низложении Александра и указ о перемене городового начальства были посланы на утверждение сената. Депутация скоро вернулась с известием, что сенатский караул не хотел пропустить ее без личного позволения которого-нибудь из сенаторов, а вице-президент сената объявил ей, что скупштина не имеет права ничего предпринимать без согласия сената и ответ на сообщенные ему акты получит чрез посредство князя Александра. Некоторые сенаторы прибавили еще, что скупштина идет по дурной дороге и что ей пора одуматься. Страшный ропот поднялся в собрании, когда оно выслушало этот ответ. Многие голоса потребовали прочтения того акта, которым сенат изъявил свое согласие на низложение Александра. Собрание официально выразило свое недоверие к сенату. Вновь отправленная к нему депутация тотчас же вернулась с известием, что некоторые сенаторы отправились в казармы, а другие в крепость, с намерением возвратить престол князю Александру. Донесение это произвело большой шум в толпе, окружавшей залу заседания.
Когда же вице-президент объявил народу, что отряд войск направлен против скупштины, горожане обещали защищать ее до последней капли крови. Тогда войско возвратилось в казармы. Тотчас после этого собрание приступило к назначению временного правительства. Членами его были выбраны Гарашанин, Сгезче (оставленный в то же время военным и гражданским начальником города) и Угричич. Акт об этом тотчас же был сообщен всем должностным лицам, присутственным местам и народу. Через несколько времени в собрание вошел солдат с письмом от вице-президента сената, в котором он именем сената резко претендовал на то, что вооруженная толпа задержала посланный им отряд. Собрание, через посредство того же солдата, отвечало, что ручается за безопасность сенаторов, которые не будут противиться желаниям народа, что народу нельзя запретить задерживать тех, которые хотят ему вредить, что военное сословие должно исполнять волю народа, а не нападать на граждан и на представителей нации, и что если подобный случай повторится, то граждане будут защищать народное дело с оружием в руках.
Вскоре собрание получило известие о новом столкновении. Вице-президент сообщил ему, что два сенатора (Ранкович и Майсторозич), предводительствуя отрядом войск, хотели вывести Александра из крепости; но что вооруженные горожане окружили этот отряд и взяли обоих сенаторов в плен, оставив оружие солдатам, которые обещали поддерживать народное дело. Тотчас после этого несколько человек сенаторов пришли в залу заседаний с просьбой о покровительстве и объявлением, что поступок их был вынужден насилием офицеров, которые до сих пор задерживают нескольких сенаторов в казарме. Скупштина передала временному правительству управление государством до прибытия Милоша и послала за находившимися в казармах сенаторами, ручаясь им за их безопасность. Сенаторы явились бледные, расстроенные, со слезами на глазах, беспрепятственно были пропущены столпившимися горожанами и обещали поддерживать народное дело. Этим кончилось заседание 12 декабря, протянувшееся до позднего вечера.
13-го числа рано утром тысячи вооруженных белградцев и множестзо поселян, собравшихся ночью из окрестных деревень, стояли перед зданием скупштины, с твердым намерением привести в исполнение все, что она постановит. Под их прикрытием заседание началось в 10 часов утра. Члены временного правительства прочли свою прокламацию народу. Призванным в собрание: городовому полковнику, начальнику военного отряда министерства внутренних дел и начальнику артиллерии было приказано, что подведомственные им части должны действовать согласно воле народа. Прокламация временного правительства была прочтена собравшемуся перед скупштиною народу.
Во время заседания 14-го числа в сенат была послана прокламация скупштины от 12-го числа, и в то же время получена из сената бумага следующего содержания:
"Вчера в заседание сената, собравшегося в определенное время, около 10 часов утра, пришли 3 офицера с отрядом здешнего гарнизона и объявили, что гарнизон желает снова призвать князя Александра и что те, которые будут противиться этому желанию, себе одним должны приписать все последствия сопротивления. Насилие принудило сенат в сопровождении солдат отправиться в казармы и объявить войскам, что он разделяет их желание. Находясь в казармах, сенат составил акт, приглашающий князя Александра вернуться, снова принять княжескую власть и распустить скупштину. Окруженный солдатами, сенат был принужден прочесть это всему гарнизону казарм. По отправлении этого акта к князю Александру сенату была отведена особая комната, где он и оставался до прибытия депутации, призвавшей сенаторов в скупштину. После всего случившегося сенат теперь решается объявить, что его поступки были вынуждены насилием, что он отрекается от них, свидетельствуя перед скупштиною о своей готовности, как и прежде, поддерживать народное дело". Скупштина потребовала от сената его акт от 11 декабря и единогласно решила -- известить султана об избрании Милоша, прося его утвердить это избрание. Решено было также -- на следующий день выбрать членов депутации, назначенной для призвания Милоша в отечество. Между тем принесли сенатский акт, в котором он изъявлял свое согласие на правительственный переворот. Скупштина постановила, что до прибытия Милоша княжеская власть принадлежит ей, а начальство над городом Стевче. Сенат утвердил назначенное скупштиною временное правительство. Белградский депутат Янкович объявил, что президент унижает достоинство собрания и вредит его самостоятельности, оказывая почесть министрам, являющимся в скупштину. Он также заметил, что, по торопливости, временному правительству были сообщены только нумера актов, которыми скупштина низложила Александра и возвела на престол Милоша, и что в прокламации временного правительства не помещено слово "низложение" Александра, а просто сказано, что он оставил управление и народ, и тогда скупштина сочла нужным выбрать другого князя; как будто скупштина не имеет права низложить князя, который вредит народу и нарушает законы, если бы он и не оставлял добровольно управления. Замечание это было принято и занесено в протокол. Для успокоения народа собрание предложило сенату исполнить указ о передаче городского управления Стевче. Сенат согласился. Президент скупштины изтэявил желание, поддержанное единогласным решением собрания, обратиться к белградским горожанам, с следующим благодарственным адресом:
"Братья! Когда власть поднялась на бой с разумом, законами, желаниями и свободою народа, вы грудью защитили народную скупштину и таким образом спасли ее существование. 12 (24) число декабря будет всегда памятно сербам, не только по решимости и энтузиазму, с которым вы отстояли возлюбленную свободу народа; но и по беспримерному благоразумию и честности, которые вы показали при защите нашего святого дела. Вы подвергались смерти, чтобы оградить права и свободу народа, и спасли их, но не мстила побежденному врагу. Братья, вы этим доказали как свою честность, так и честность всех сербов, и потому примите, через посредство наше, их заслуженную благодарность".
В заседании 15-го числа была составлена и передана в сенат для утверждения следующая просьба на имя султана:
"Ваше императорское величество! Народная скупштина, созванная в день св. Андрея текущего года, осмеливается именем верного сербского народа с глубочайшим благоговением донести вашему величеству, нашему всемилостивейшему султану, что управление князя Александра Карагеоргиевича сделалось невыносимым для страны и народа. Народная скупштина убедилась, как убежден в этом и весь народ, что причина всех бедствий края заключается в князе Александре Карагеоргиевиче, потому что он действовал противно законам и народным выгодам, вследствие чего и потерял народную доверенность. Продолжение его власти стало невозможным, потому что спокойствие страны не могло быть поддержано, если бы он оставался князем Сербии. По важности этой причины народная скупштина в своем заседании 10(22) декабря единогласно решила посредством депутации просить князя Александра, чтобы он, ради счастия и успокоения своего отечества, отказался от княжеского достоинства. Князь Александр обещал дать ответ на другой день, 11 (23) декабря утром; но не сдержал слово и ночью с 23 на 24 декабря между 11 и 12 часами отправился в крепость, а таким образом изменил народу и оставил его без верховного главы. Народная скупштина в своем заседании 11 (23) декабря единогласно ре-Шила и объявила народу, что князь Александр Карагеоргиевич перестал быть князем Сербии. Чтобы страна не оставалась без верховного главы, народная скупштина, в том же заседании, постановила и объявила народу, что князь Милош Обренович, прежде уже бывший князем и в 1839 году добровольно отказавшийся от княжеского достоинства, снова им облекается с правом наследственности в мужском колене, согласно берату и уставной грамоте, уже прежде дарованным ему вашим императорским величеством. До времени же его прибытия народная скупштина приняла верховную власть на себя. Чтобы поддержать спокойствие и порядок в крае, она назначила временное правительство из трех лиц, которые до прибытия князя Милоша будут управлять краем и. пользоваться княжескою властью. В настоящее время народ с нетерпением ожидает, чтобы ваше императорское величество обрадовали его высочайшим утверждением князя Милоша в достоинстве князя Сербии. Постоянная благосклонность, с которою ваше императорское величество до сих пор принимали желания и просьбы своих верных сербов, внушает им надежду, что и в настоящем случае, ваше императорское величество, не оставите их своей высочайшей милостью. В этом убеждении состоялось единогласное решение народной скупштины в ее нынешнем заседании, и с этой всеподданнейшей просьбой она припадает к престолу вашего императорского величества и осмеливается просить ваше императорское величество всемилостивейше издать высочайший берат, утверждающий князя Милоша Обреновича в достоинстве князя Сербии, с правом наследственности в мужском колене, как это уже прежде всемилостивейше ему было даровано относящимся к этому бератом и уставной грамотой. Исполнение этого желания наложит новые узы благодарности на верных сербов, и они не перестанут возносить к бегу самые теплые молитвы о счастливой и долгой жизни вашего императорского величества. Принято и объявлено в народной скупштине 14 (26) декабря 1Ь58 в Белграде".
Затем приступили к избранию членов депутации, отправляемой к Милошу.
Ее составляли следующие лица: 17 представителей различных округов Сербии, по одному от каждого, и сверх того: епископ, окружной начальник, президент окружного суда и, в виде отличия для белградских граждан, депутат от этого города. Депутацию положено было отправить 19 декабря. Митрополит (прежний жаркий противник Милоша, которому он, впрочем, обязан своим местом) изъявил желание присоединиться к депутации.
Скупштина вручила ей следующее письмо:
"Светлейший князь Сербии Милош Обренович!
Голос сербского народа посредством народной скупштины, 11 (23) декабря, возвел вас в достоинство князя Сербии с правом наследственности, уже прежде вам данным. Скупштина от имени народа обратилась уже к султану с просьбой об утверждении вас в этом достоинстве и сегодня просит вашу светлость вернуться в отечество. Депутации, которая вручит вам этот акт, поручено от имени скупштины и целого народа просить вас сколько возможно скорее обрадовать нас вашим возвращением. В состав этой депутации скупштина назначила из среды своей следующие лица (перечисляются имена депутатов) и сверх того сделала распоряжения о присоединении к "ей: одного сенатора по назначению сената, одного епископа по выбору высшего духовенства, одного офицера по назначению временного правительства и одчого гражданина по выбору Белградской общины. Скупштина именем народа просит вашу светлость благосклонно принять эту депутацию и в ее сопровождении вернуться в Сербию и в резиденцию вашу, где вас с величайшим нетерпением ожидает весь народ и его представители. Утверждено и объявлено в народной скупш-тине 15 (27) декабря 1858 в Белграде".
Скупштина известила сенат об этом акте и поручила ему сделать необходимые распоряжения относительно путешествия депутации и приема Милоша. По предложению белградского депутата Янковича, собрание единогласно положило, после прибытия Милоша, возвратить в отечество всех без исключения политических изгнанников.
В заседании 16 декабря были прочтены благодарственные адресы скупштине от городов Смедерева, Яподины и Крагуеваца и т. д. Депутат Сома Протич предложил принять меры для удаления бывшего князя Александра за сербскую границу, что необходимо для успокоения народа. Решение было отложено до следующего заседания, и по предложению Берловача скупштина просила президента назначить чиновника, хорошо известного в Валахии, для сопровождения депутации. Берловач потребовал, чтобы сенат в наискорейшем времени утвердил новый статут скупштины. Затем он предложил возвратить в отечество бывших Гургусовацких заключенных, находившихся в Рущуке. После того скупштина занесла в протокол заседаний, что благодарственный адрес к белградским гражданам относится также ко всем чиновникам, студентам и воспитанникам учебных заведений в Белграде и поселянам, пришедшим из окрестностей на защиту народного дела.
Около 8 ч. утра того же числа депутация отплыла по Дунаю на небольших открытых судах, наскоро обращенных в палубные; пушечные выстрелы, колокольный звон и благословения народа сопровождали ее. Австрийское пароходное общество не согласилось отдать один из своих пароходов в распоряжение представителей народа, который оказал ему самое дружественное содействие при устройстве станций на Дунае. Необыкновенно высокая цена за наем и залог для обеспечения целости парохода были бы охотно даны, но общество, имевшее поблизости несколько пароходов, затягивало дело, объявило, что пришлет пароход через несколько дней и т. д. Потому и решено было предпочесть другой способ путешествия, хотя бы и самый утомительный. Кроме письма скупштины, депутация повезла Милошу пригласительный акт и от сената.
В последующих своих заседаниях скупштина назначила 3 комиссии для приема жалоб разного рода лиц, приведения их в систему и представления скупштине. Белградская еврейская община просила позволения присоединить одного еврея к депутации, отправленной к князю Милошу. Скупштина изъявила на это свое согласие, хотя только жителям целого Белграда, в виде особенной награды за их усердие, было позволено назначить своего особенного депутата. Представителем еврейской общины был избран банкир Руссо.
Сын Милоша Михаил, живший в своем поместье, в австрийских владениях, ранее, чем отец, успел получить известие об избрании Милоша и о назначении самого его наследником престола. Он прислал благодарность сербскому народу за память об услугах его отца. Через несколько времени было получено и согласие Милоша, принятое белградцами с восторгом. Говорят, что народ плакал от радости, когда в церквах в первый раз помянули Милрша, князя Сербии.
Но в зимнюю погоду старик (ему теперь 82 года) не мог ехать так быстро, как бы хотелось сербам. Он прибыл в Белград не ранее 24 января (старого стиля); между тем события в Сербии развивались своим порядком. Скупштина все больше и больше убеждалась в злонамеренных интригах олигархов, предводителями которых были: Вучич и Анастасевич Миша, отчасти и Гарашанин. Она учредила за ними надзор и, наконец, арестовала Вучича. Министры и сенаторы были партизанами и креатурами олигархов, потому скупштина, наконец, увидела надобность принять против них решительные меры. В заседании 19 января один из депутатов Ушицкого округа, Николай Сердар, взошел на трибуну и сказал: "У меня большое стадо овец. Я отдал его на попечение двадцати одного пастуха (министров в Сербии 4, а сенаторов было 17), стадо гибнет со дня на день, а ни один из пастухов не говорит мне, кто виноват в том. Как же теперь мне узнать, каких пастухов мне хвалить, каких попотчевать палкою?" За этими словами начинаются сильные речи против сената, хотевшего обмануть сербский народ, хотевшего остановить движение вооруженной силой. Все министры и сенаторы объявляются низложенными. Через несколько времени жители Гургусовацкой области, в которой находилась страшная тюрьма для политических преступников, прислали скупштине просьбу о том, чтобы они были избавлены от позора видеть на своей земле это гнусное здание. Просьба была принята, как заслуживала, и ненавистная Гургусовацкая кула теперь разрушена.
Из множества прогрессивных постановлений, принятых скупштиною, мы упомянем только о возвращении изгнанников, в числе которых был и знаменитый родоначальник нового литературного движения в Сербии Вук Стефанович Караджич, знаменитый издатель народных сербских песен, и о том, что в Сербии провозглашена свобода печатного слова.
24 января Милош, вместе с Михаилом, прибыл в Белград. Мы не будем описывать народного энтузиазма, с которым был он встречен. Скупштина теперь видела свои заботы приближающимися к концу, и по совершенном утверждении нового правительства была распущена князем 31 января (12 февраля). Для наблюдения за ходом дел осталась избранная ею из числа депутатов постоянная комиссия.
Олигархи, преследуемые народною ненавистью, отделались очень дешево: Вучич и Миша получили позволение уехать за границу.
Надобно теперь сказать, хотя для формы, о том, как держало себя турецкое правительство при этом неприятном для него деле. Читатели знают, что Турция и даже Австрия боятся энергии дряхлого Милоша и особенно страшатся того смысла, какой имеет его имя для сербов, еще остающихся под турецким или австрийским господством. Вся популярность Милоша основана на том, что он освободитель сербов. Разрозненные части сербского племени ждут только счастливой возможности присоединиться к Сербскому княжеству. Другие турецкие славяне также симпатизируют этому независимому, родному государству. Опасаясь, что под управлением Милоша и его сына Сербское княжество раздвинет свои границы на счет турецких и, чего доброго, даже австрийских областей, эти две державы, как известно читателям, сначала думали было вооруженною рукою подавить белградское движение и восстановить ничтожного слугу турок и австрийцев, Александра Карагеоргиевича. Читатель помнит, что это намерение послужило первым дипломатическим предлогом, выставлявшимся со стороны Франции к разрыву с Австриек). Само собою разумеется, что не дипломатические переговоры остановили турецко-австрийский гнев: дипломаты всегда имеют привычку "признавать совершившиеся факты", и если бы Австрия с Турцией надеялись легко управиться с сербами, они преспокойно заняли бы княжество, расстреляли и перевешали бы всех неприятных им люден, а потом пошел бы обмен депеш, сначала очень сердитых, далее мало-помалу смягчающихся перед созерцанием "совершившегося факта" и "восстановленного в Сербии порядка"; и Александр Карагеоргиевич, восстановленный князь, остался бы управлять по турецко-австрийским приказаниям. К счастью, сербы в своем мужестве имели защиту более надежную, нежели дипломатические ноты Франции. Турки и австрийцы сообразили, что напрасно они погорячились, что сербы не поддадутся без отчаянной борьбы, исход которой при известных чувствах босняков и австрийских сербов довольно сомнителен, потому ограничились угрозами, а потом отказались и от угроз. Турция прислала свое утверждение избранию Милоша, и тем дело покончено. Разумеется, надобно было хоть в чем-нибудь дать удовольствие своей досаде на Милоша, оставив себе какой-нибудь предлог на случай, если через несколько времени обстоятельства будут благоприятствовать вмешательствам в сербские дела. Потому в берате, утверждавшем Милоша, были вставлены кляузы, служащие облегчением души в бессильной досаде. Вместо того, чтобы сказать "по низложении прежнего князя скупштиною", берат выражается "по отречении прежнего князя"; о наследственности сербского престола в роде Обреновичей он умалчивает. Но эти кляузы -- дипломатическое пустословие, годное разве для того, чтобы над ним смеялись. Сербская скупштина объявила, что берат не удовлетворителен и, отправив к султану резкие замечания против него, продолжала действовать, не обращая никакого внимания на Турцию. Сын Милоша, Михаил, все-таки объявлен наследником своего отца, а про Александра Карагеоргиевича все-таки повторено, что он низложен.
Что может обещать себе Сербия от нового порядка вещей? Удержится ли старик Милош от произвола и притеснений, которыми дал он олигархам возможность низвергнуть его 20 лет тому назад? Главным источником наших сведений о Сербии, к сожалению, служат константинопольские и австрийские газеты, враждебные сербам. Они уже говорят о действиях Милоша много дурного; но верить им мы не считаем благоразумным, пока не получим свидетельств менее подозрительных. Относительно одной стороны дела, именно национальных стремлений нового правительства, и эти газеты не могли совершенно скрыть правды. В турецких и австрийских сербах оживляется надежда на составление одного национального государства. Для австрийских славян она, конечно, не исполнится иначе, как при сильном потрясении Австрии событиями вроде происшествий 1848 года. Но турецкие славяне имеют несколько более возможности изменить свои отношения, и потому Милош представляется для Турции не совсем безопасным вассалом и в настоящее время. Говорят, будто его агенты действуют в Булгарии, и есть известия, что он уже принимал булгарскую депутацию. Мы не знаем, насколько это справедливо; но верным кажется то, что он посылал к румынам поздравлять их с первым удачным шагом к приобретению национального единства. Во всяком случае, возвращение Обреновичей в Сербию, подобно избранию Кузы общим господарем Молдавии и Валахии, должно считаться событием, указывающим на развитие в христианских жителях Турецкой империи стремления к соединению в свободные государства на развалинах турецкой державы в Европе, и, может быть, событием до некоторой степени приближающим эти племена к давнишней цели их пламенных желаний. Еще больше, нежели на Милоша, надобно надеяться в этом отношении на его сына Михаила, которого даже враги Сербского "няжестза описывают человеком, соединяющим в себе энергию и ум отца с образом мыслей, соответствующим духу нынешнего времени, с честным характером и с желанием служить не своему эгоизму, а народным потребностям.
В чувствах, с которыми было принято сербами возникновение национального единства румынов, а румынами восстановление национального правления в Сербском княжестве, надобно видеть лучший залог возможности удовлетворительной развязки натянутого положения дел в христианских областях Европейской Турции. Повидимому, они понимают, что должны действовать дружно и что федерация их разных племен -- необходимое условие для приобретения и сохранения их свободы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Статья написана совместно с В. А Обручевым и является непосредственным продолжением рецензии Н. Г. Чернышевского "История Сербии по сербским источникам", напечатанной в мартовской книжке "Современника" за 1857 год (см. т. IV, стр. 544--556). а также политического обозрения международной жизни за февраль 1859 года, помещенного в третьем номере "Современника" за 1859 год (т. VI, стр. 66--67, 106). "Сербские события, -- писал в этом обозрении Чернышевский, -- особенно любопытные для нас по нашему родству с сербами, мы решились изложить в особенной статье" (т. VI, стр. 106).
Детальному обзору внутреннего положения Сербии в связи с возвращением на престол Милоша Обреновича и посвящена статья "Возвращение князя Милоша Обреновича".
В 1857 году Чернышевский в обширной рецензии на книгу немецкого историка Л. Ранке "История Сербии" показал предательскую роль Милоша Обреновича как "турецкого агента" и коварного честолюбца, "управлявшего со всею безграничною властью, какую имели паши" (т. IV, стр. 554).
Факт отречения М. Обреновича в 1839 году от престола раскрыт Чернышевским в свете столкновения монархии с сербским народом, стремившимся к политической свободе. После того как турецкое правительство вынуждено было в 1830 году обнародовать указ, "обеспечивающий самостоятельность Сербии... -- пишет Чернышевский, -- начинается борьба сербов против Милоша, который имел в виду исключительно свои личные выгоды" (см. т. IV, стр. 554).
В комментируемой статье подробно раскрываются причины, вследствие которых Милош Обренович вторично занял в 1859 году сербский престол. Борьба различных политических группировок обрисована авторами с революционно-демократических позиций. Обличая антинародных политиканов типа "честолюбивого вельможи" Вучича, Чернышевский и Обручев подчеркивают, что "верховная власть" в Сербии должна принадлежать народу, который "вправе низложить князя, которого сам над собой поставил".
Политический смысл статьи, направленной против славянофилов, проводивших реакционные идеи панславизма, заключен в доказательстве того положения, что "народ с оружием в руках" должен добыть себе "свободу политическую и с нею народно-экономическую независимость". "Всякое политическое движение, -- утверждают авторы, -- необходимо должно быть движением демократическим".
Диаметрально противоположную позицию. в этом вопросе заняли славянофилы, обратившиеся в 1860 году с посланием к сербам, в котором настойчиво рекомендовали "Положить в основу государственной жизни Сербии славянофильские принципы" (см. II том "Истории СССР", Госполитиздат, 1949),
Сжатый анализ Чернышевским международного положения Сербии в момент возвращения М. Обреновича смотрите в обозрении "Политика" за февраль 1859 года (т. VI, стр. 66--67, 106).
ВОЗВРАЩЕНИЕ КНЯЗЯ МИЛОША ОБРЕНОВИЧА В СЕРБИЮ
Впервые опубликовано в "Современнике", 1859, No III, стр. 87--104.
Рукопись: отрывок на 7 листах в полулист писчей бумаги, писанный посторонней рукой, за исключением листа 7-го, писанного Н. Г. Чернышевским. Листы 5 и оборот 7-го не заняты текстом. Текст статьи -- на листах 1--3, остальные -- вставки к тексту. На персом листе карандашная пометка Чернышевского: "События в Сербии. Конец". Печатается по тексту "Современника", сверенному с рукописью. Рукопись хранится в Централь, ном государственном литературном архиве (инв. No 1755). В списке статей Чернышевского 1861 года к этой статье относится его пометка: "Наполовину написано, наполовину переделано".