Чернышевский Николай Гаврилович - Приключения, почерпнутые из моря житейского. "Чудодеи" А. Ф. Вельтмана. 2 ч

Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах

Том IV.

М., ОГИЗ ГИХЛ, 1948

Приключения, почерпнутые из моря житейского. "Чудодеи" А. Ф. Вельтмана. 2 ч. Москва. 18561

Явись "Чудодей" г. Вельтмана в ту пору, когда еще в моде были романы, раздражительно действующие на нервы читателей, он имел бы значительный успех; но теперь сомнительно, чтобы кто прочел его от начала до конца, а если и найдутся такие охотники, то сомнительно, чтобы роман им понравился. В этом виновата, конечно, натуральная школа: она до такой степени испортила вкус публики, что теперь самый неопытный юноша, прочитав "Приключения Чудодея", назовет их хитросплетениями, почерпнутыми не из моря житейского, а из причудливой фантазии автора. Полю Февалю и Дюма с компаниею едва ли приходилось когда рассказывать такие хитрые и, вместе с тем, признаться, такие скучные вещи, какие рассказывает г. Вельтман. Те как-то умеют и небылицам сообщать вид заманчивый, так что они читаются, и читаются иногда даже без скуки, несмотря на всю их пустоту; но увы! нам это решительно не удается, и, может быть, это наше лучшее свойство, что мы не умеем заманчиво рассказывать небылицы. Г. Вельтману, может быть, хотелось представить в лице Даянова (Чудодей) тип пылкого, беспрестанно увлекающегося юноши, в котором потребность любить и быть любимым берет верх над всеми чувствами; но хотеть и уметь -- два дела разные: у г. Вельтмана этот тип превратился в такого сумасброда, которому гораздо приличнее было бы сидеть под присмотром сторожей или сестер милосердия, нежели так долго обнаруживать симптомы своих странностей в обществе.

Считаем не лишним дать понятие нашим читателям об этом штукаре Даянове:

"В затейливо убранном всею роскошью светских причуд небольшом кабинете лежал на полу, навзничь, прекрасный молодой человек, лет двадцати... Мертвенная бледность покрывала его лицо...

-- Ты, братец, умер или еще нет? -- сказал, наконец, молодой мужчина.

Как будто гальванический ток пробежал по членам молодого человека, он встрепенулся, покатился по полу и конвульсивно застучал ногами; потом вдруг вскочил с полу и бросился к молодому мужчине, обхватил его и повис на шее.

-- Сделай одолжение, нельзя ли избавить от этих объятий!.. Ты с ума сошел, Даянов!

-- Не могу!-- вскричал молодой человек.

-- Оставь, пожалуйста, что за шутки,-- проговорил сердито молодой мужчина, освобождаясь от насильственных объятий.

-- Шутки? Ты думаешь, что это шутки? -- вскричал снова молодой человек, вскочив на ноги. -- Ты, душа моя, не знаешь сердца человеческого, ты принимаешь это за шутки? Она дает бал -- это шутка? а? Да говори, Ранеев! Ну? шутка или серьезное это дело? -- Софи дает бал! Уууу!..

И Даянов взвизгнул, перекинулся, застучал ногами, схватил шитую подушку из-под головы, бросил ее, как говорится, к чорту; подушка ударилась в тумбу с мраморной вазой; ваза слетела на пол, разбилась вдребезги".

На другой день после бала Софи совершенно неожиданно делается невестой сумасброда Даянова; но свадьба на время откладывается. Даянов кричит своему другу Ранееву:

Знаешь, что, говорит,

Что она говорит,

Милый друг, говорит,

Счастье -- Glück, говорит,

Да не вдруг, говорит:

По тебе, говорит,

Тяп -- да -- ляп, говорит,

И корабль, говорит;

Да нельзя, говорит:

Теперь пост, говорит,

Сядь в маль-пост, говорит,

И ступай, говорит,

В Петербург, говорит.

. . . . . . . . . . .

"Повторив говорит тысячу раз "говорит", Даянов вцепился себе в волосы, бросился навзничь, покатился по полу, вскочил и исчез, как привидение".

Отсюда собственно начинаются затейливые приключения штукаря Даянова, но мы не беремся следить за ними, потому что, при всех усилиях, едва до половины дочитали первую часть их.

Что это такое? Неужели это талант? Неужели это творческая фантазия? Нет, это просто неудачное хитросплетение, выдающее себя за легкость и игривость рассказа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Писатель А. Ф. Вельтман в 30--40-е годы был весьма заметной фигурой в русской литературе. Первая часть "Приключений, почерпнутых из моря житейского" -- роман "Саломея" (М., 1848, переиздан в 1933 г., изд. "Acaderaia") -- имела большой успех. Широкая публика зачитывалась романом. Белинский писал по поводу "Саломеи": "Вельтман обнаружил в новом своем романе едва ли еще не больше таланта, нежели в прежних своих произведениях, но вместе с тем и тот же самый недостаток умения распоряжаться своим талантом... Все, что есть прекрасного в этом романе, принадлежит таланту г. Вельтмана, который, бесспорно, один из замечательнейших талантов нашего времени; а все, что составляет слабые стороны "Приключений", вышло из намеренного желания г. Вельтмана доказать превосходство старинных нравов перед нынешними" ("Взгляд на русскую литературу 1846 года"). Действительно, для "Приключений, почерпнутых из моря житейского" характерны реакционно-славянофильские тенденции; в 40--50-е годы Вельтман -- писатель погодинского круга, одно время даже соредактор "Москвитянина".

"Чудодей" -- второй роман серии -- был всеми воспринят как спад таланта Вельтмана. Но "Библиотека для чтения" и по поводу этого романа писала: "В прочности и, так сказать, живучести дарования г. Вельтмана сомневаться невозможно".

Рецензия Чернышевского направлена против такой оценки Вельтмана ("Неужели это талант? Неужели это творческая фантазия?").

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

(Первоначально: "Современник" 1857, No 1.)

Авторская корректура, гранки с карандашной правкой Чернышевского. Статья расположена на корректурном листе между рецензиями на "Записки о южной Руси" Кулиша и сочинение П. Щебальского "Правление царевны Софии". Корректура помочена 5 декабря [1856]. Рецензия занимает нижнюю половину второго столбца и верхнюю третьего.

Стр. 511, 25 строка. В рукописи: игривость рассказа, но в сущности натянутое, скучное и при всей своей пустоте, тяжелое хитросплетение.