Чернышевский Николай Гаврилович - Новейшая история, сочинение ординарного профессора д-ра Лоренца

Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах

Том VII. Статьи и рецензии 1860--1861

М., ОГИЗ ГИХЛ, 1950

Новейшая история, сочинение ординарного профессора д-ра Лоренца, Санкт-Петербург. 1860.

Книга почтенного профессора Лоренца1 может служить убедительнейшим доказательством несправедливости мнения, будто бы знакомство с событиями новейшей западной истории вредно действует на образ мыслей. Г. Лоренц основательно познакомился с новейшею европейскою историею; он, как видно, читал многие из лучших сочинений, относящихся к ней, и вообще нельзя его упрекнуть в недостатке фактических знаний по предмету его книги. А между тем образ мыслей его остался совершенно неиспорчен, до того чист, что не всегда можно встретить такие здравые суждения даже у людей, не слыхавших ни о чем, что делалось в Европе после взятия Парижа союзниками. Профессор Лоренц рассуждает обо всем так, что, мы уверены, ни один из читателей его книги не будет испорчен ею в образе своих мыслей.

Например, он начинает свой рассказ с того, что устройство, полученное Германией) по низвержении Наполеона, не удовлетворило ожиданиям немцев, мечтавших о восстановлении Германской империи. "Таким образом (слова Профессора Лоренца) в умах юношества политические идеи средних веков смешались с революционными идеями новейшего времени и в соединении с религиозною мечтательностью произвели то смутное состояние общества, от которого, кроме зла и несчастия, ничего нельзя было ожидать". Прочитав такие слова, не убеждаетесь ли вы, что системе Меттерниха была спасительна для общества, которое как вы сейчас видели, не могло, кроме зла и несчастия, ничего ожидать от людей, наказанных Меттернихом ? Далее г. Лоренц сообщает нам подробности, подтверждающие общий его отзыв о стремлениях немецкой молодежи после 1815 года. Идеи этой молодежи "диаметрально противоречили существующему порядку общества" и "угрожали ему опасностями". Потом профессор Лоренц перечисляет "преступления", совершенные немецкой молодежью. Вы видите, что необходимо было усмирить эту злонамеренную молодежь. Переходя от Германии к Франции, профессор Лоренц сообщает нам, что, возвратившись во Францию после Ватерлооского сражения, Людовик XVIII занял престол с твердым намерением "простить своим врагам и не мстить никому". Профессор Лоренц свидетельствует, что Людовик XVIII отличался "великодушием". Противники реставрации достойны поэтому самого сильного осуждения, и автор выражается о них таким образом: "в лице Лафайета, избранного в члены палаты депутатов, появилось снова на сцену старое пугало революции". При министерстве Деказа были сделаны некоторые уступки общественному мнению, и профессор Лоренц говорит о них следующее: "роялисты не без основания жаловались, что Деказ своими мерами погубит монархию". Когда оппозиция выбрала депутатом Грегуара. бывшего некогда членом конвента, то "палата, чувствуя всю непристойность такого выбора, удалила из среды своей Грегуара" 2. Этого довольно, чтобы показать, как сильно говорит профессор Лоренц о гибельности либерализма в Германии и во Франции. Столь же сильно выражается он о нем, излагая события испанской истории. Вот его подлинные слова:

Но в то время, как в Германии и во Франции реакция остановила движение революционного духа, он появился в Испании, и в самом страшном и отвратительном виде, в форме солдатской революции3. Испания, доказавшая свою верность природному государю героическим сопротивлением иноземному властителю, не могла выйти из борьбы с французской революцией), не заразившись ее правилами.

Неаполитанский переворот 1820 года4 подвергается не менее справедливому осуждению:

Вообще вся неаполитанская революция как по своему началу, так и по дальнейшему ходу, является предприятием легкомысленным и безумным: ото скорее что-то вроде святочной шутки, чем серьезный политический акт. Чтобы убедиться в справедливости этого приговора, стоит только вспомнить тогдашние проделки в Неаполе.

Февральскую революцию он называет "постыдным низвержением престола толпою черни"; мартовский переворот 1848 года в Берлине был произведен, по справедливому выражению профессора Лоренца, "крамольниками". Крамольники всех стран и времен описываются у него производящими злодейства или, по крайней мере, "величайшие беспорядки". В пользу крамольников, по его выражению, расположена бывала только "сволочь" -- вот, например, его слова о том, как восстановлен был порядок в Берлине в ноябре 1848 года:

Берлин сделался главным притоном демократов, которые нашли безопасность под защитою вооруженной черни. Демократический конгресс осадил полками черни учредительное собрание. Эта постыдная сцена возмутила всех, которые еще не совсем утратили чувство чести и достоинства. Король приказал генералу Врангелю вступить в Берлин с многочисленным войском. Сволочь, которая до сих пор господствовала в столице, спряталась в своих закоулках, тогда как вожди ее спаслись бегством от заслуженного наказания.

Г. Лоренц обнаруживает, что в 1848 году и в Италии, и в Венгрии беспорядки произведены были также чернью и сволочью. Эти крамольники неистовствовали там, где не было войск, и везде разбегались при первом появлении войск. Так было и в "старом революционном вулкане", то есть во Франции, где мятежники скоро были укрощены принцем Луи-Наполеоном, которого в благодарность за то Франция провозгласила императором.

Он действовал с большим благоразумием, и французы ранее, чем ожидать можно было, отвыкли от волнения, производимого свободою журналистики, и от приятного препровождения времени, доставляемого прениями трибуны.

Франция могла утешиться в потере своего конституционного правления при взгляде на Пиренейский полуостров, где конституция была источником бесконечных беспорядков и борьбы партий. Извне -- то влияние Франции, то Англии, внутри же -- борьба между умеренною и исступленною партиями не давали покоя ни Испании, ни Португалии и мешали в них развитию народной и государственной деятельности.

Кажется, этих выписок довольно, чтобы убедить в совершенной безвредности занятий новейшею историею людей самых предубежденных против предмета, излагаемого профессором Лоренцом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Лоренц Фридрих (Федорович) (1803--1861) -- профессор Главного Педагогического института в Петербурге.

2 Деказ Эли (1780--1860) -- герцог, французский политический деятель, монархист, сторонник династии Бурбонов. Уступки общественному мнению, о которых пишет Чернышевский, заключались в том, что Деказ пытался в бытность свою министром примирить Бурбонов с крупной буржуазией.-- Грегуар Анри (1750--1832) -- аббат, член Генеральных штатов от духовенства, примкнувший к третьему сословию. Позже присоединился к якобинцам, член Конвента. Во время директории Наполеона остался верным своим республиканским убеждениям. В 1819 году был избран в палату депутатов, но реакционеры его не допустили к исполнению обязанностей.

3 Солдатская революция в Испании -- восстание в 1820 году войск под предводительством Риего против короля Фердинанда VII, который отменил конституцию, разогнал кортесы (испанский парламент) и арестовал своих политических противников. Фердинанд VII был вынужден в результате "солдатской революции" восстановить конституцию и призвать к власти ее сторонников. Однако он тайно обратился за помощью к французским роялистам и писал при этом Людовику XVIII: "Когда вы меня освободите, первым делом казните тех, кого я к себе приблизил". В 1823 году французские монархические войска вторглись в Испанию и восстановили власть Фердинанда VII.

4 Неаполитанский переворот 1820 года -- восстание неаполитанского народа против короля Фердинанда II. Восстание было подавлено с помощью австрийских войск.

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

Впервые напечатано в "Современнике" 1860 г., кн. VIII, отдел "Современное обозрение. Новые книги", стр. 292--294, без подписи автора. Перепечатано в полном собрании сочинений 1906 г., т. VI, стр. 337--339. Печатается по тексту "Современника".