Гиппиус Зинаида Николаевна - В. Мамченко. Тяжелые птицы. Париж, 1935. - Л. Савинков. Аванпост. Париж, 1935

З. Н. Гиппиус

В. Мамченко. Тяжелые птицы. Париж, 1935. -- Л. Савинков. Аванпост. Париж, 1935

З. Н. Гиппиус. Арифметика любви (1931-1939)

СПб., ООО "Издательство "Росток"", 2003

Книга стихов больше, чем всякая другая, связана с тем, кто ее написал. Стихи много открывают о человеке, если, конечно, интересоваться не общим подходом к ним и уметь их известным образом читать.

Так я возьму стихотворную книжку В. Мамченки. Я хочу написать о ней "стихочеловеческую рецензию", предоставляя другим судить эти стихи как стихи.

Книга называется "Тяжелые птицы", и более подходящего образа нельзя выдумать. В стихах (и в стихотворце) -- крылья, это несомненно, а тяжесть слишком велика, -- "птиц" она не подымает. Если оставить "образ", то прямыми, более или менее простыми словами можно сказать: это книга -- о внутреннем мире, притом о самом в нем важном; и важном не только для данного человека, -- важном вообще, важном для других. Но... в ней нет моста к этим "другим". Мамченко остается со своим "важным" наедине, несмотря на праведную жажду

...быть трепетным ручьем,

Чтобы не иначе, как всякий, каждый

Сверкал во мне пронзающим лучом.

Можно с легкостью открыть причину этого, критикуя стихи как таковые, находя их искусными, неуклюжими, безритмичными, с налетом древнего "декадентства" в произвольном подборе слов, в пренебрежении к синтаксису... мало ли! Но если даже так, или может так показаться, не здесь главное. Главное -- в тяжести, или важности того, что Мамченко хочет передать, что хочет сказать понятным хотя бы "сердцу языком", но говорит -- совсем непонятно. Мы когда-то определяли: одни говорят "непонятно о понятном" (даже о банальном, как бывшие "декаденты"); другие -- "непонятно о непонятном"; лишь третьи, -- мы всех их знаем, -- говорят "о непонятном понятно", "внятным сердцу (или уму и сердцу) языком". Чтобы говорить так, не нужно ли, чтобы это Непонятное было, во-первых, "с большой буквы", а во-вторых, чтобы для самого человека, внутри, было оно как-то высветлено, чтобы сам он о его свете что-то знал?

Мамченко говорит о своем Непонятном -- непонятно. Но оно "с большой буквы", а если он не находит для него ни верных форм, ни нужных слов и звуков, остается с ним в бесчеловечном "наедине", -- подождем искать причины в его словесном "немастерстве". Подождем: когда (если) его внутреннее "имение" для него самого оформится, или самому ему более внятен станет внутренний голос, -- сами найдутся, придут, и внятные другим слова.

Но ведь это и есть "талант?". Да. Я только помещаю талант глубже, чем обычно. И подчеркиваю: о "таланте" или "неталанте" Мамченко нельзя судить, рассматривая его стихи. В пользу таланта уже говорит, однако, вот это его "имение", его "важное"; он не находит слов для него, но может найти. Тут его коренное отличие от "неимеющего": у этого, каким бы "мастером слова" он ни был, отнимется, в конце концов, и такой призрак таланта.

Но не спорю: в дар дается лишь возможность (потенция) таланта. Его, этот дар, можно зарыть в землю, как можно и не зарыть. Мы видели, что нужно, чтобы не зарыть; оно не легко, и лишь усилием берется... Поэтому не будем пророчествовать о Мамченке: мы дальнейшего не знаем, дальнейшее зависит от него.

Есть одна (среди сотни других) стихотворная книжка, которую мне хотелось бы взять -- не для сравнения с Мамченкой (сравнивать стихотворцев бесцельно), а для кое-каких сопоставлений. Это "Аванпост" Л. Савинкова. Писать о ней "стихочеловеческую" рецензию почти невозможно: до такой степени мало в ней человека. Надо учитывать, конечно, молодость автора, но все же! Ведь собственно о стихах и совсем нечего сказать: обычный "модерн", уже начинающий, кажется, приедаться и СССР-ским "поэтам". А сквозь "бодрость" и "молодечество" этих строф, как сквозь складки дырявого... импермеабля, видна душа уже озлобленна (в противоположность Мамченке, за стихами которого чувствуется какая-то "благость"), душа "в обидах", а главное -- все время себя жалеющая. Опять в противоположность Мамченке: он себя не жалеет. Вот это последнее свойство -- саможаленье -- очень опасно и для человека, и для таланта. Ибо оно показатель отсутствия воли.

Не будем, однако, ничего предсказывать и о Савинкове, тем более что срывные вскрики его можно отчасти отнести и к молодости. Но пожелаем ему, забыв на время себя и свои обиды (как бы ни были они справедливы), в серьезном молчании приглядеться к окружающему. Период молчания и "собранности" очень помогает открытию в душе необходимого стержня... если он там имеется.

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Современные Записки. Париж, 1936. No 61 <июль>. С. 466--468.

Мамченко Виктор Андреевич (1901--1982) -- поэт. Эмигрировал в 1920 г. "Тяжелые птицы" (1935) -- первая книга его стихов.

Савинков Лев Борисович -- сын Б. В. Савинкова, автор единственной книги стихов "Аванпост" (1935). После Второй мировой войны печатался в журнале "Новоселье" (1948).