Глухарев Иван Никитич - Стихотворения

Исторія моей жизни.

Въ двѣнатцать лѣтъ мнѣ нравились игрушки,

Въ пятнадцать лѣтъ Романъ меня плѣнялъ,

Въ осмнадцать лѣтъ пріятелей пирушки;

Я ихъ всегда съ охотой посѣщалъ.

Лѣтъ двадцати влюбился я въ Анету;

Въ угодность ей носился по паркету,

Писалъ стихи, съ друзьями былъ смѣшенъ;

Вездѣ и всѣмъ твердилъ, что я влюбленъ.

Потомъ узналъ невѣрность дѣвы милой --

Тутъ года три я забавлялъ друзей

Отзывами поэзіи моей,

Поэзіи нестройной и унылой!

Я говорилъ, что мнѣ наскучилъ свѣтъ,

Что сердцемъ я отвыкъ отъ наслажденій,

Что для души давно желаній нѣтъ,

Что я живу на счетъ лишь сновидѣній.

Теперь чрезъ годъ мнѣ стукнетъ двадцать пять:

Желать и радъ -- да нечего желать

И. Глхрвъ.

"Дамскій Журналъ", No 33, 1833

А. Ѳ. Китовскому.

Скрывался Фебъ златой въ туманѣ,

Блистая на вершинѣ скалъ,

И на безбрежномъ океанѣ

Завѣсу сумракъ простиралъ;

Сѣдая мгла распространялась

Надъ тихо дремлющей водой

И влага ярко озлащалась

Съ востока полною луной.

Сердечной думой увлеченный

На тихомъ берегѣ родномъ

Люблю въ часъ вечера священный

Бродить въ безмолвіи ночномъ;

Люблю, желаній тайныхъ полный,

Смотрѣть на блѣдный ликъ луны,

На плещущія въ берегъ волны

При общемъ царствѣ тишины.

И сладкій сонъ воспоминанья

Волнуетъ въ томномъ сердцѣ кровь,

И жаръ протекшаго мечтанья

Въ душѣ воспламенился вновь;

Съ восторгомъ, другъ мой, поднимаю

Завѣсы тайной уголокъ

И взорамъ, мыслямъ представляю

Угасшій дней моихъ востокъ.

Какъ сладко въ бурной полдень жизни

О тихомъ утрѣ вспоминать,

И на родныхъ брегахъ отчизны

Мечтой, летая, отдыхать!

Сопутникъ юныхъ впечатлѣній,

Природы сынъ, любимецъ Музъ!

Къ тебѣ въ часъ сладкихъ вдохновеній

Подъ крылья дружбы я несусь:

Лишь ты одинъ въ подлунномъ мірѣ

Священный ликъ ея почтилъ;

Лишь ты воспѣлъ ее на лирѣ

И ей мечтанья посвятилъ;

Твоя душа съ моей сливалась,

Горѣла нѣжнымъ чувствомъ грудь

Мечтой надежды упивалась,

Желая сердце обмануть.

Исчезнетъ свѣтъ въ угасшемъ взорѣ,

Потухнетъ искра бытія;

Утихнетъ бурной жизни море

И въ гробъ вселится персть моя:

Тогда лишь ясный лучь денницы

Природу тихо озаритъ

И скромный памятникъ гробницы

Сіяньемъ утра озлатитъ.

Уединенною стезею

Ты холмъ завѣтный посѣтишь

И дружбы скорбною слезою

Безмолвный камень оросишь;

Тогда прахъ скрытый подъ землею

Твой взоръ невольно оживитъ

И тихой тѣнью надъ тобою

Незримый геній пролетитъ.

Онъ скорбь унылаго мечтанья

Въ печальномъ сердцѣ усладитъ

И радость близкаго свиданья

Привѣтомъ тайнымъ возвѣститъ.

Ив. Глхрвъ.

"Дамскій Журналъ", No 34, 1833

Четверостишіе.

Мгновенъ радости полетъ;

Невозвратимо намъ былое;

Тоской завѣянъ щастья слѣдъ:

Обманчиво все, все земное!

И. Глхрвъ.

"Дамскій Журналъ", No 34, 1833

Раздѣлъ.

Сутягинъ раздѣлился съ братомъ.

"Я безкорыстенъ!" онъ кричитъ;

А бѣдный братъ его тащитъ

Суму съ изношеннымъ халатомъ.

Сутягинъ! берегись раздѣла!

Законъ для всѣхъ есть старшій братъ.

Какъ подойдетъ къ развязкѣ дѣло,

То и халату будешь радъ!

И. Глхрвъ.

"Дамскій Журналъ", No 36, 1833