Лачинов Евдоким Емельянович - Разговор о путешествии

РАЗГОВОРЪ
о путешествіи (*).

(*) Читанный на публичномъ актѣ въ Благородномъ Пансіонѣ Московскаго университета Декабря 29 дня 1815.

Софронимъ, Мелодоръ и Критонъ.

Соф. (разсматривая глобусъ) Вотъ Геттингенъ, городѣ учености; вотъ пышный Лондонъ; вотъ шумный Парижъ. Путешествіе, мысль сладостная! до сихъ, поръ все я только надѣюсь, когда скажутъ имъ: надежда твоя исполнилась -- отправляйся: ахъ! слова утѣшительныя!-- А здѣсь -- о nation barbare!.. какъ мнѣ все наскучило! Однообразіе терзаетъ мою душу. Черезъ нѣсколько лѣтъ я бы возвратился въ Отечество съ новыми знаніями, насмотрѣвшись на разныхъ людей, на разныя страны. (приходить Мелодоръ.)

Мел. Здравствуйте, Софронимъ! О чемъ вы такъ задумались? въ наши ли лѣта смотрѣть Сентябремъ!

Соф. Чужіе краи, Мелодоръ....

Мел. Что за чужіе краи? Развѣ мы не то же видимъ небо и солнце, какое видѣлъ и страдный Тавернье, который всю жизнь свою мыкался изъ конца въ конецъ?

Соф. Вы жалки въ моихъ глазахъ, mon ami!

Мел. Не безпокойтесь обо мнѣ, и называйте меня лучше другомъ, а не смѣшнымъ словомъ ami. Другъ на етомъ языкѣ есть игрушка.-- Посмотрите на себя: вы совсѣмъ не тѣ, какими я васъ узналъ прошлаго года. Всѣ знакомые меня спрашиваютъ, что съ вами сдѣлалось. Прежде на васъ всѣ смотрѣли, о васъ всѣ говорили, вы были душою общества. Помните ли то время, когда вы такъ прелестно, играли Милона на театрѣ нашемъ и восхищали всѣхъ зрителей?.. Теперь вы стали нелюдимомъ.

Соф. Было время веселостей, но и прошло, теперь пора стремиться далѣе -- выше.

Мел. Ахъ, бѣдненькой, -- и въ пятьнадцать лѣтъ....

Соф. И васъ не прельщаетъ обогащеніе ума новыми свѣдѣніями! Вообразите что въ Германіи узнаю всю глубину учености; у Англичанъ научусь политикѣ; во Франціи увижу, намъ должно наслаждаться жизнію.

Мел. Вы говорите какъ о фениксахъ; а етихъ то и здѣсь не пересмотришь.

Соф. На людей должно смотрѣть въ собственной ихъ землѣ: тамъ-то они въ настоящемъ своемъ видѣ. Сверхъ того, новыя земли могутъ доставить множество предметовъ для новыхъ наблюденій,

Мел. Для новыхъ какихъ-то наблюденій пожертвовать спокойствіемъ, отказаться отъ удовольствій, которыя такъ очаровательны въ кругу своего семейства, въ кругу друзей и знакомыхъ, а вмѣсто того ступай объѣзжать нѣсколько тысячъ верстѣ! и за чѣмъ же? Слушать, какъ въ Лондонѣ или Парижѣ и дѣти говорятъ поанглійски, да пофранцузски! Должно быть совершенно нечувствительну, чтобъ оставить берега милой родины,

Соф. Будто разлука можетъ охладишь чувство любви къ роднымъ и чувство дружбы къ знакомымъ; напротивъ того, какъ восхитительно, послѣ долговременнаго отсутствія, броситься въ объятія любви и дружбы! Вы не философъ.--

Мел. И слава Богу! Хорошъ приѣхалъ философѣ Клеантъ! къ нему приступиться нельзя, Онъ только и думаетъ о заморской своей учености; а что привезъ съ собою? Прожилъ только все имѣніе въ иностранныхъ манторовъ, думай, что уже тамъ-то все превосходно; теперь и сидитъ въ углу, ни съ кѣмъ ни слова, всѣми гнушается. Съ тѣмъ, видно, сбылось то же, что съ Гассановымъ Кабудомъ, который путешествоналъ въ Мекку.

Соф. Взглянитежъ на Филалета; онъ возвратился изъ чужихъ краевъ утѣхою своихъ родныхъ. Посмотрите, какія сдѣлалъ онъ заведенія въ своихъ деревняхъ, все поанглійски.

Мел. Боюсь, чтобъ онъ съ етими затѣями не остался философомъ безъ огурцовъ. Все хорошо на своемъ мѣстѣ, и всего иностраннаго не льзя переносить въ Россію.

Соф. Но знаніе людей -- знаніе сердца...

Мел. Прекрасное знаніе сердца увидите вы, особливо во Франціи. Развалины Москвы и до сихъ поръ показываютъ глубокое въ етомъ свѣдѣніе! Перестаньте, сударь, перестаньте пожалуста унижать себя и соотечественниковъ своихъ передъ иностранцами. Франція славилась прежде великими умами, но теперь ихъ уже не стало. Народъ, отличившійся во времена Людовика XIV своимъ просвѣщеніемъ, нынѣ сдѣлался предметомъ посмѣянія тѣхъ самыхъ, которыхъ онъ почитавъ варварами. Не скажете ли вы, что война заставила ихъ жечь домы, осквернять храмы? Не война ли также была причиною всѣхъ лютостей етихъ философовъ съ ихъ неистовымъ тираномъ, желавшимъ весь міръ покорить подъ свою державу? Не отъ войны ли сіи любители просвѣщенія старались истреблять всѣ заведенія, завидуя нашему богатству и спокойствію? Мнѣ стыдно слышать это отъ насъ, Софронимъ. Чтобъ узнать Расина, Монтескье, Бюффона, Лакроа, для этого не нужно ѣхать ко Францію: въ книжной лавкѣ найдешь все, чѣмъ она славится.

Соф. Любезный Мелодоръ! такимъ образомъ все очернить можно.

Мел. Я не хочу чернить нашихъ мыслей; желаю только, чтобы мы примирились со всѣми нами, которыхъ такъ безжалостно возненавидѣли. Чего у насъ не достаетъ? Въ городахъ блеститъ богатство, на моряхъ видна промышленность, въ селахъ довольство. Я бы желалъ побывать въ чужихъ краяхъ, не съ тѣмъ намѣреніемъ, съ какимъ вы, чтобъ тамъ мучить себя, но только для того, чтобъ блеснуть какъ Русскому, чтобы на меня указывали и говорили: вотъ Русской, вотъ гражданинъ того народа, который насъ спасъ; желалъ бы посмотрѣть трофеи соотечественниковъ, послушать, какъ вездѣ повторяютъ Имя АЛЕКСАНДРА, имя Русскихъ.-- Но нотѣ идетъ и Критонъ -- авось мы вдвоемъ уговоримъ васъ.-- (Входитъ Критонъ.) Посмотрите, Критонъ, на Софронима: путешествіе вскружило ему голову.

Соф. Я увѣренъ, что Критонъ со мною согласится. Я часто его застаю за иностранными книгами.

Кр. Правда, я люблю учиться всему хорошему и у иностранцевъ, но еще болѣе люблю учиться хорошему у соотечественниковъ.

Мел. А Софронимъ ничего хорошаго не находитъ въ Россіи; онъ думаетъ только о чужихъ краяхъ, о путешествіи.

Кр. О путешествіи? О! въ наши лѣта опасно пускаться въ это море. Пользоваться множествомъ новыхъ и разныхъ предметовъ можетъ только умъ зрѣлой, и многіе изъ молодыхъ людей, вмѣсто того чтобъ у иностранцевъ занять хорошее, возвратились сами только что иностранцами.

Соф. Вы точно, кажется, изъ тѣхъ временъ, когда Русскіе плакали, какъ ихъ посылали въ школу, и когда должно имъ было разставаться съ нянюшками.

Кр. Я самъ люблю умныхъ людей, какого бы они народа ни были; но Отечество для меня всего дороже. Представьте Россію за два вѣка и подивитесь, какъ скоро она возвышается и въ могуществѣ, и въ благоденствіи, и въ познаніяхъ. Побѣды всегда предзнаменуютъ цвѣтущее состояніе искусствъ и наукъ. Иностранцы сами удивляются счастливымъ дарованіямъ Русскихъ; Признаться, слыхалъ я, что говорятъ, будто у насъ недостаетъ терпѣнія и трудолюбія...

Мел. Вы хотите сказать, мы немного безпечны. О, Критонъ!-- безпечности есть добродѣтель золотаго вѣки и великихъ людей.

Кр. Однако, другъ мой -- если бы мы не имѣли етой добродѣтели: то вѣрно бы не мы къ иностранцамъ, а они къ намъ приѣзжали смотрѣть на насъ и все у насъ перенимать.

Мел. (разсматривая глобусъ.) Вы бы, Софронимъ, болѣе принесли пользы, если бы поѣхали путешествовать по Россіи. Вотъ обширное поле для наблюденій! Здѣсь все: и горы, и земли, и самые жители достойны вниманія.

Соф. Вамъ угодно ѣздишь по снѣгамъ Сибирскимъ?

Кр. А вы все-таки хотите во Францію, въ Англію?-- Счастливый путь! но только, чтобы не сдѣлаться космополитомъ и, удѣляя чувство любви своей всѣмъ, чтобъ не охладѣть къ своей родинѣ. Мы готовимся къ службѣ; а тамъ не спросятъ: видѣлиль мы Рейнской водопадъ, или Тюльери: Отечеству нуженъ храбрый воинъ, честный судія, добрый гражданинъ.

Соф. Вѣрно вы не читали: Руссова Емиля. Можно ли быть человѣкомъ безъ путешествій?

Кр. Я не совсѣмъ вѣрю мечтателю Руссо. Жалѣю и обѣ васъ, если вы преданы етимъ Французскимъ енциклопедистамъ. Хорошіе иностранные умы всѣ намъ извѣстны, а прочая часть ихъ народа точнехонько какъ и наша.

Мел. Не то же ли говорилъ я я вамъ?

Соф. А заведенія хорошія: Нѣмецкіе Универсиьеты, Англійскія фабрики, мануфактуры и заводы, Французскіе Музеумы: уже ли ето собраніе предметовъ ума и вкуса недостойно вниманія?

Мел. О! если бы васъ услышали наши дѣды: они бы сказали намъ, что славны бубны за горами.

Кр. Когда будемъ опытнѣе, тогда мы стараемся этимъ воспользоваться, и тогда мы изъ путешествія возвратимся русскими. Изо всего надобно выбирать хорошее, сколько возможно; Иногда должно обращать вниманіе и на людей злыхъ, чтобы видѣть нещастія и стараться избѣгать ихъ. Ничто такъ сильно не дѣйствуетъ на человѣка, какъ примѣръ ему подобнаго. Не должно слѣдовать совѣтамъ иностранцевъ, которые въ воспитанниковъ своихъ вселяютъ отвращеніе во всему Русскому, прельщаютъ ложными описаніями красоты своихъ земель и такимъ образомъ изъ Русскаго, котораго предки были первою опорою Престола, дѣлаютъ ни къ чему не способнаго полурусскаго.

Мел. Это и не удивительно; справедлива пословица: всякой куликъ свое болото хвалитъ.

Кр. Посмотрите пристально на свое Отечество; вспомните, что въ устахъ болѣе 40 милліоновъ гремитъ имя Русскаго Бога, Русскаго ЦАРЯ.

Соф. Критонъ всегда меня переспоритъ. Вы имѣете удивительную способность убѣждать!

Мел. Ахъ! какъ я радъ, что нашъ Софронимъ мирится съ Россіею! То ли дѣло между Русскими быть Русскимъ! Мы сами хвалимъ Англичанъ и Швейцаровъ за ихъ любовь къ отечеству, и сами же не подражаемъ имъ въ сей священной добродѣтели.-- Конечно, нѣтъ никакой причины ненавидѣть иностранцевъ; но и за что страстно ихъ любить? Вѣра, языкъ, правленіе, нравы, обыкновенія, родные -- можно ли все ето промѣнять на золотыя горы иностранцевъ?... Позвольте, Софронимъ, припомнить и то вамъ, что и Нѣмцы съ глубокою своею ученостію, и Англичане съ своею политикою, и Французы -- сіи великіе люди на малыя дѣла -- всѣ они не толпятся ли у насъ, не хвалятъ ли насъ втайнѣ, какъ бы изъ зависти, и не они ли намъ кланяются?

Соф. Поздравляю васъ, Мелодоръ и Критонъ, съ побѣдою. Adieu теперь и Геттингенъ, и Лондонъ, и Парижъ!

Кр. Я никогда не сумнѣвался въ вашемъ благоразуміи. Новость прельщаетъ всякаго, и васъ вѣрно воспламенилъ въ путешествію Руссовъ Емиль. Но вообразите, какъ нѣжно насъ любятъ родные, съ какою попечительностію заботятся о насъ наши наставники, сколько наградъ предлагаетъ Отечество людямъ благовоспитаннымъ -- представьте себѣ все ето -- и вѣрно вы станете удивляться Россіи, которой всѣ удивляются -- и вѣрно будете любить соотечественниковъ -- и вѣрно путешествіе свое пока отложите!

Евдокимъ Лачиновъ.

-----

Лачинов Е.Е. Разговор о путешествии [Софронима, Мелодора и Критона]: [Чит. в БП ИМУ 22 дек.] / Евдоким Лачинов // Вестн. Европы. -- 1815. -- Ч.84, N 24. -- С.296-306.