Губер Борис Андреевич - "Гейша" в московском театре оперетты

Маскарад в Смеле

"Гейша" в московском театре оперетты

Мне "Гейша" памятна с детства, лет с пяти.

Помню, мои, тогда еще молодые, родители с целой кампанией молодежи ездили в местечко Смела на костюмированный вечер. Женщины были одеты в фантастические "японские" костюмы собственного изготовления, вооружены веерами. Мужчины в белых панталонах и блузах с откидными воротниками изображали моряков с голландского корабля.

И вот снова "Гейша" -- сейчас, в 1929 году. Почему? Кого может прельстить сейчас этот сентиментальный сюжет, это смакование нелепой, ни с чем несообразной "экзотики", эта выдуманная Япония, самодельная и фантастическая, как маскарадное кимоно моей матери?..

Обычно, желая объяснить возобновление старых оперетт, ссылаются на музыкальность, на их высокие сценические качества, и, наконец, на отсутствие подходящих оперетт современных, в частности советских.

Все эти доводы, конечно, вполне основательны. Хороших советских оперетт у нас лет, и "Сильва" или "Баядерка" как материал для постановок богаче, выигрышней (да, пожалуй, и не вредней), чем "Ночные пауки" или "Луна-парк". Но это -- только внешние причины. Быть может, их достаточно для того, чтобы оправдаться перед лицом общественного мнения, но они вовсе еще но могут оправдать самые постановки. Здесь потребно иное. Нужно суметь приблизить старый материал к современности.

Сейчас подобный совет выглядит довольно безответственно,-- кто только и по какому только поводу не рекомендовал его! Даже больше,-- кто только не пытался кромсать, переделывать и приближать к современности" старые литературные тексты, сочиняя вставки и интермедии, подозрительно похожие на "марксистские" предисловия к бульварным романам!.. Я говорю не об этом; я вовсе не требую, чтобы в "Баядерке" обязательно показывали зверства английского империализма в Индии.

Поправки в старом тексте желательны и полезны только в том случае, если сделаны они умелой рукой и срастаются с общей тканью, и не напоминают заплаты из красной материи.

Но даже, если никаких переделок лет, если текст сохранен без изменений,-- спектакль все же может принять современные формы при соответствующем режиссерском толковании и при современных методах режиссерской и актерской работы. Примером могут служить постановки Камерного театра или хотя бы "Соломенная шляпка" в театре им. Немировича-Данченко, обновленная благодаря современному отношению к водевильным положениям и к персонажам, у которых жесточайшему осмеянию подвергнуты самые как-будто незаметные и "положительные" черты характера.

Совсем не то видим мы в новой постановке "Гейши". То "новое", что имеется здесь, выглядит гораздо хуже и вредней старого, ибо выразилось оно почти исключительно в пошлой отсебятине и якобы злободневных остротах, до отказа заполняющих все три действия оперетты. Это -- самые настоящие, самые неряшливые заплаты и притом не красного, а желтого цвета.

В остальном омолодить "Гейшу" и не пытались.

А. Алексеев, как постановщик, лишний раз доказал свою беспомощность. Его нехватило даже на иронию, и если есть хоть попытки создать утрированно-экзотичную Японию у художника Е. Соколова, то режиссерская работа ни в чем не поднимается выше довоенного провинциального уровня. Вполне всерьез взяты и веера гейш и белые панталоны добрых, честных малых-моряков о голландского корабля, и сладчайшие любовные сцены между Мимозой и Котано.

Из беспомощного толкования "всерьез" непригодного текста, возникли и неудачи всего актерского состава. Явпо неспособна вести на мелодраматической подоплеке роль Мимозы Сокольская. Ограниченная традиционным изображением Вилли -- бледна невыразительная Лазарева. Так же традиционна, при всей молодости, свежести исполнения, Джульетта -- Кетат. Совсем оперло держится Гергардт -- Бравин. "В своем репертуаре", с каждой новой постановкой все более и более однообразный Ярон... и даже такой тонкий и талантливый актер, как Володин, вынужден, играя губернатора Имари, заимствовать некоторые детали in интонации из своей роли в "Людовике ...надцатом".

* * *

Лет двадцать пять прошло с тех пор, как я ребенком, наблюдал сборы на веселый быть может, но вполне провинциальный костюмированный вечер. Если говорить по совести, эти двадцать пять лет равны двумстам пятидесяти. Но Московскому театру оперетты нет до этого ни малейшего дела... И право же, "Гейшу" 1929 года я знаю с детства. Это -- маскарад из местечка Смела, бывшей Киевской губернии.

И даже без "марксистского предисловия"...

Борис Губер.

"Литературная газета", No 12, 1929