Губер Борис Андреевич - "Западня народов"

"Западня народов"

Борис Лапин. Повесть о стране Памир

*) Изд--во "Федерация". М. 1929 г. Стр. 188. Цена в переп. 1 р. 40 к.

В последнее время у нас очень много говорят и пишут о "литературе факта". Находятся даже глубокомысленные теоретики, способные доказывать, что все остальные литературные жанры обречены на полную и немедленную гибель.

Однако, на практике мы, в большинстве случаев, видим довольно горестные примеры. Вместо литературы, показывающей подлинные события и подлинных людей, читателю преподносится скучный репортаж, поражающий поверхностью описаний, а то и полным незнакомством с сущностью описываемого.

Книга Б. Лапина может служить прекрасным примером того, как надо писать о фактах.

Все описанное в книге -- правда.

Автор в качестве "регистратора демографической переписи ЦСУ, знающего туземный язык", работал в горном Таджикистане. Уже заканчивая перепись, он, в районе Кизил-Рабата, в самом дальнем углу страны, где сходятся границы СССР, Афганистана и Китая, встретился с племенем киргиз, в поисках лучших пастбищ, перекочевавших из Индии. Киргизы, подозревая, что "русский чиновник" обложит (их налогами или причинит какую-нибудь другую неприятность, силой захватили его с собой и увели -- сначала в Афганистан, а затем в Индию. Здесь злосчастного "чиновника" приняли за шпиона, посадили в тюрьму, и ему с трудом удалось бежать {Русский был захвачен в одном из горных поселков, куда он доставлял транспорт оружия, предназначавшийся для нападения на караван канджутского резидента г-на Дьюренти",-- так писал о Лапине корреспондент газеты "Аллагабад Ньюс".}.

Все эти похождения придают некоторым частям книги приключенческий характер и легко могли толкнуть автора к авантюрному сочинительству.

К чести своей, Лапин сумел избежать подобной участи -- эпизод с пленением, допросами англичан и бегством остался на втором плане. Внимание автора сосредоточено не на этом, а на быте таджиков-горцев, на социальных, этнографических и географических особенностях Памира -- этой любопытнейшей и почти не отображенной в русской литературе страны, которую не без оснований называют "западней народов".

Здесь Лапин обнаружил не только большую наблюдательность, богатству изобразительных средств, остроту глаза, но и настоящий культурный подход к материалу; широкое знакомство со страной, с ее историческим прошлым и развитием.

Фактический материал, показанный в очерках, чрезвычайно интересен.

Лапин пишет о семейных и социальных отношениях в горной среде; о крайней нищете населения; о местах, жители которых круглый год питаются одними тутовыми ягодами и лакомым блюдом считают соль, растворенную в воде: о целых племенах кузнецов, первобытным способом выплавляющих из руды железо; о трудностях советизации края во многом, до сих пор сохраняющего порядки и обычаи старой Бухары; об огромной роли пограничных красноармейских постов, которые служат "единственными стойкими очагами советской культуры на Восточном Памире", и о многом другом.

Написана книга в форме, близкой к дневнику, но в текст очерков вплетаются иногда рассказы действующих лиц, вносящие элементы "беллетристики". Таковы вполне законченные сюжеты новеллы "История одного Ивана" или "Рассказ гидрографа Н.".

К числу довольно серьезных недостатков следует отнести излишнюю экзотичность, "восточность" очерков, что особенно сильно сказывается в передаче речи таджиков. Крупным промахом является также недостаточно яркое освещение того, как собственно проходила самая перепись.

Не говоря уже о том, что своеобразие памирских условий повышает интерес к этой форме общения центра с местным населением, более подробный показ переписи мог бы дать повод к раскрытию некоторых сторон темы, оставшихся почти нераскрытыми (например, для анализа классового состава кишлаков). Кроме того, организация бытового, этнографического и пр. материала вокруг определенного дела, оправдывающего всю поездку, придала бы очеркам еще большую конкретность и убедительность.

Борис Губер.

"Литературная Газета", No 5, 1929