Грот Яков Карлович - Песни о Стеньке Разине

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848--1893).

ПѢСНИ О СТЕНЬКѢ РАЗИНѢ.

Въ издававшейся въ 1881 году Μ. М. Стасюлевичемъ газетѣ Порядокъ (No 11) покойный П. В. Анненковъ сообщилъ изъ бумагъ Пушкина былину о Стенькѣ Разинѣ, которую принялъ за мастерское художественное произведеніе нашего поэта.

Вслѣдъ за тѣмъ П. Д. Голохвастовъ, въ No 11 газеты Русь, сопоставляя эту. былину съ извѣстными уже ранѣе многочисленными версіями ея, указалъ, что въ ней нѣтъ ничего пушкинскаго и ничего новаго, что она представляетъ просто одинъ изъ хорошихъ варіантовъ народнаго сказанія о Разинѣ. Въ концѣ своей замѣтки г. Голохвастовъ распространился о трудности опредѣлить, гдѣ именно могла быть записана эта былина.

По поводу послѣдняго замѣчанія мною была помѣщена въ No 13 газеты Русъ небольшая статья слѣдующаго содержанія:

Относительно мѣста, гдѣ, и времени, когда Пушкинъ записалъ былину, напечатанную въ No 11 Порядка, нѣкоторымъ указаніемъ можетъ служить окончаніе письма его къ брату Льву Сергѣевичу, писаннаго изъ Михайловскаго въ октябрѣ 1824 года. Тамъ онъ говоритъ: "Знаешь ли мои занятія? до обѣда пишу записки, обѣдаю поздно: посл(ѣ) об(ѣда) ѣзжу верхомъ, вечеромъ слушаю сказки и вознаграждаю тѣмъ недостатки проклятаго своего воспитанія. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма! Ахъ, Боже мой, чуть не забылъ! вотъ тебѣ задача: историческое, сухое извѣстіе о Стенькѣ Разинѣ, единственномъ поэтическомъ лицѣ Рус. ист." {Соч. Пушкина, т. VII, стр. 87 -- 88.} По этимъ строкамъ можно догадываться, что эта былина принадлежала къ числу тѣхъ пѣсенъ и сказокъ, которыя Пушкинъ слышалъ въ Михайловскомъ, и что онъ эту былину записалъ около времени, къ которому относится то письмо къ брату.

Лѣтомъ 1827 года Пушкинъ хотѣлъ помѣстить "Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ" въ Сѣверныхъ Цвѣтахъ на 1828 годъ и послалъ ихъ, вмѣстѣ съ нѣкоторыми своими пьесами, къ Плетневу для представленія, черезъ Бенкендорфа, на высочайшую цензуру. По возвращеніи этихъ стихотвореній отъ государя, графъ Бенкендорфъ, въ августѣ мѣсяцѣ, написалъ Пушкину слѣдующее письмо:

"Представленныя вами новыя стихотворенія ваши государь императоръ изволилъ прочесть съ особеннымъ вниманіемъ. Возвращая вамъ оныя, я имѣю обязанность изъяснить слѣдующее заключеніе: 1) Ангелъ къ напечатанію дозволяется; 2) Стансы, а равно 3) и третій глава Евгенія Онѣгина тоже. 4) Графа Нулина государь императоръ изволилъ прочесть съ большимъ удовольствіемъ и отмѣтилъ своеручно два мѣста, кои его величество желаетъ видѣть измѣненными, а именно два стиха: Порою съ бариномъ шалитъ и коснуться хочетъ одѣяла; впрочемъ прелестная пьеса сія позволяется напечатать. 5) Фаустъ и Мефистофель позволено напечатать, за исключеніемъ слѣдующаго мѣста: Да модная болѣзнь: она недавно вамъ подарена. 6) Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ, при всемъ поэтическомъ своемъ достоинствѣ по содержанію своему неприличны къ напечатанію. Сверхъ того, Церковь проклинаетъ Разина, равно какъ и Пугачева".

Въ первомъ посмертномъ изданіи сочиненій Пушкина пѣсни эти все еще не могли быть напечатаны, и такимъ образомъ онѣ до сихъ поръ оставались неизвѣстны. Между тѣмъ въ бумагахъ Плетнева найдены мною рукописи со стихами о Стенькѣ Разинѣ въ обложкѣ, на которой рукою Жуковскаго сдѣлана надпись:

"Народныя сказки.
Пѣсня Стеньки Разина".

Послѣднее заглавіе относится къ двумъ копіямъ различнаго происхожденія. Одна изъ нихъ обличаетъ руку писаря и содержитъ, съ небольшими варіантами, ту самую былину, которую напечаталъ Анненковъ въ газетѣ Порядокъ.

Другая копія, написанная весьма тщательно рукой Погодина, заключаетъ въ себѣ слѣдующія три стихотворенія подъ заглавіемъ "Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ":

Какъ по Волгѣ рѣкѣ, по широкой,

Выплывала востроносая лодка,

Какъ на лодкѣ гребцы удалые,

Казаки, ребята молодые.

На кормѣ сидитъ самъ хозяинъ,

Самъ хозяинъ, грозенъ Стенька Разинъ,

Передъ нимъ красная дѣвица,

Полоненая Персидская царевна.

Не глядитъ Стенька Разинъ на царевну,

А глядитъ на матушку на Волгу.

Какъ промолвитъ грозенъ Стенька Разинъ:

Ой ты гой еси, Волга мать родная!

Съ глупыхъ лѣтъ меня ты воспоила,

Въ долгу ночь баюкала, качала,

Въ волновую погоду выносила,

За меня ли молодца не дремала,

Казаковъ моихъ добромъ надѣлила --

Что ничѣмъ тебя еще мы не дарили.

Какъ вскочилъ тутъ грозенъ Стенька Разинъ,

Подхватилъ Персидскую царевну,

Въ волны бросилъ красную дѣвицу,

Волгѣ-матушкѣ ею поклонился.

II.

Ходилъ Стенька Разинъ

Въ Астрахань городъ

Торговать товаромъ.

Сталъ воевода

Требовать подарковъ.

Поднесъ Стенька Разинъ

Камки хрущатыя, } (sic : bis)

Камки хрущатыя -- }

Парчи золотыя.

Сталъ воевода

Требовать шубы.

Шуба дорогая,

Полы-то новы,

Одна боброва,

Другая соболія.

Ему Стенька Разинъ

Не отдаетъ шубы.

Отдай, Стенька Разинъ,

Отдай съ плеча шубу.

Отдашь, такъ спасибо;

Не отдашь, повѣшу

Что во чистомъ полѣ,

На зеленомъ дубѣ,

Да въ собачьей шубѣ.

Сталъ Стенька Разинъ

Думу думати:

Добро, воевода,

Возьми себѣ шубу,

Да не было бъ шуму.

III.

Что ни конскій топъ, ни людская молвь,

Не труба трубача съ поля слышится,

А погодушка свищетъ, гудитъ,

Свищетъ, гудитъ, заливается,

Зазываетъ меня, Стеньку Разина,

Погулять по морю, но синему:

Молодецъ удалой, ты разбойникъ лихой,

Ты разбойникъ лихой, ты разгульной буянъ.

Ты садись на ладьи свои скорыя,

Распусти паруса полотняные,

Побѣги по морю по синему.

Пригоню тебѣ три кораблика:

На первомъ кораблѣ красно золото,

На второмъ кораблѣ чисто серебро,

На третьемъ кораблѣ душа-дѣвица.

Эти три стихотворенія составляютъ художественную обработку матеріала, заимствованнаго изъ народной поэзіи. Напечатанныя Анненковымъ былины можно найти съ нѣкоторыми видоизмѣненіями, между прочимъ, въ книгѣ Н. И. Костомарова Бунтъ Стеньки Разина, (Спб. 1859, стр. 116 и 117). Въ Пѣсняхъ же о Стенькѣ Разинѣ въ первый разъ помѣщенныхъ мною въ газетѣ Русь и здѣсь перепечатанныхъ, трудно не признать тѣхъ самыхъ, о которыхъ подъ этимъ именно заглавіемъ говорится въ вышеприведенномъ письмѣ гр. Бенкендорфа.

Это тогда же было высказано И. С. Аксаковымъ въ слѣдующихъ строкахъ, предпосланныхъ моей замѣткѣ:

"НЕСОМНѢННО ПУШКИНА... Мы позволили себѣ поставить это заглавіе, такъ какъ убѣждены, что найденныя въ бумагахъ Пушкина и присланныя намъ Я. К. Гротомъ три пѣсни о Стенькѣ Разинѣ никѣмъ инымъ, кромѣ Пушкина, написаны быть не могли. Что онѣ не изъ устъ, не со словъ народныхъ пѣвцовъ записаны, это видно съ перваго раза; тутъ видна рука художника, и великаго художника. Въ поясненіи П. Д. Голохвастова, помѣщаемомъ вслѣдъ за статьею Я. К. Грота, это положеніе доказывается, кажется намъ, вполнѣ основательно".

"Поясненіе" г. Голохвастова вызвало съ моей стороны новую замѣтку, которая появилась въ No 15 Руси.

Всего убѣдительнѣе совпаденіе начала первой пѣсни съ словами, оставшимися въ памяти Погодина изъ чтенія Пушкина: "онъ началъ", говоритъ Погодинъ, "читать пѣсни о Стенькѣ Разинѣ, какъ онъ выплывалъ ночью по Волгѣ на востроносой своей лодкѣ. Пѣсня же начинается такъ:

"Какъ по Волгѣ рѣкѣ, по широкой,

Выплывала востроносая лодка".

Посылая свои воспоминанія о Пушкинѣ въ Русскій Архивъ при письмѣ отъ 23-го декабря 1864 года {См. Р. Арх. 1805, стр. 95.}, Погодинъ говоритъ, что для составленія ихъ онъ обращался, между прочимъ, къ своимъ запискамъ: этимъ, можетъ быть, и объясняется точность воспроизведеннаго имъ выраженія, въ которое вкралась только одна невѣрная подробность: "ночью". Вѣроятно, вскорѣ послѣ чтенія Погодинъ выпросилъ у Пушкина позволеніе списать его пѣсни о Стенькѣ Разинѣ, можетъ статься въ надеждѣ украсить ими журналъ, мысль о которомъ уже зарождалась; тогда сравнительно еще молодой человѣкъ, онъ переписалъ ихъ тѣмъ четкимъ и красивымъ почеркомъ, какимъ впослѣдствіи писалъ только изрѣдка, да и то съ грѣхомъ пополамъ. но какъ же эта рукопись попала къ Плетневу? Когда приготовлялось первое посмертное изданіе сочиненій Пушкина, автографъ этихъ пѣсенъ могъ остаться въ рукахъ либо цензора, либо одного изъ издателей. По прошествіи многихъ лѣтъ, Михаилъ Петровичъ могъ забыть не только объ этомъ сообщеніи, но и о самомъ существованіи своего списка.

Справедливо П. Д. Голохвастовъ указываетъ еще на сходство стихосложенія первой пѣсни Пушкина о Стенькѣ Разинѣ съ размѣромъ большей части пѣсенъ Западныхъ Славянъ.

Въ первомъ стихѣ третьей пѣсни: "Что ни конскій топъ, ни людская молвь", г. Голохвастовъ имѣлъ также полное основаніе найти подтвержденіе своей мысли, такъ какъ Пушкинъ, подражая народной поэзіи, легко могъ употребить выраженіе изъ сказки о Бовѣ Королевичѣ, разъ уже пригодившееся ему въ Евгеніи Онѣгинѣ.

Очень вѣско то соображеніе, что поэтъ, увлеченный восторгомъ своихъ слушателей, естественно продолжалъ читать въ этомъ обществѣ только свои собственныя произведенія, точно такъ же какъ онъ не могъ представить на одобреніе государя записанныхъ имъ съ чужого голоса созданій народной поэзіи. Любопытно, что конецъ третьей изъ переписанныхъ Погодинымъ пѣсенъ представляетъ оборотъ, сходный съ одною изъ напечатанныхъ Анненковымъ (подъ No 5) присказокъ. Именно, въ присказкѣ мы читаемъ:

За мной ходятъ трое сторожей.

Первый сторожъ -- родимой батюшка,

Второй сторожъ -- моя матушка,

А третій сторожъ -- молода жена.

Въ пѣснѣ же Пушкина:

Пригоню тебѣ три кораблика:

На первомъ кораблѣ красно золото,

На второмъ кораблѣ чисто серебро,

На третьемъ кораблѣ душа-дѣвица

Но пѣсенъ, которыя бы въ цѣломъ, даже и приблизительно представляли такое же содержаніе, какъ эти пушкинскія, не встрѣчается ни въ одномъ сборникѣ.

Что касается заимствованныхъ Анненковымъ изъ бумагъ Пушкина народныхъ былинъ и пѣсенъ, то вслѣдствіе замѣтки г. Голохвастова я долженъ нѣсколько полнѣе высказаться относительно найденныхъ между рукописями Плетнева списковъ ихъ. Въ этихъ спискахъ недостаетъ только 5-го и 6-го изъ напечатанныхъ въ Порядкѣ нумеровъ. Затѣмъ No 1 почти совершенно тождественъ въ обоихъ текстахъ. Во всѣхъ трехъ первыхъ нумерахъ у Плетнева постоянно встрѣчается Сенька вмѣсто Стенька. Въ слѣдующей тирадѣ No 2 два ряда точекъ, поставленные Анненковымъ, замѣнены однимъ стихомъ:

Закричалъ тутъ хозяинъ, Сенька Разинъ атаманъ:

А мы счерпнемте воды изо Камы со рѣки:

Мы счерпнули воды изо Камы со рѣки.

Припечалился хозяинъ, Сенька Разинъ атаманъ:

Знать то знать, что мой сыночекъ во неволюшкѣ,

Во неволюшкѣ въ бѣлокаменной тюрьмѣ сидитъ.

Не печалься нашъ хозяинъ, Сенька Разинъ атаманъ:

Бѣлу каменну тюрьму по кирпичу разберемъ,

Твоего милаго сына изъ неволи уведемъ,

Астраханскаго воеводу подъ судъ возьмемъ.

Въ первомъ стихѣ 3-го нумера, въ плетневскомъ спискѣ, также пропущено имя города. Шестой стихъ читается такъ:

Поили, кормили, пеленали, лелѣяли.

Послѣ стиха: "Но край моря за морьянина", слѣдуетъ:

Они прижили милаго.

Она годъ живетъ и другой живетъ --

На третій годъ стосковалася.

Остальные варіанты едва ли стоитъ приводить: они заключаются только въ формахъ отдѣльныхъ словъ; напримѣръ, вмѣсто марьянника -- морьянка, вмѣсто марьянку -- морьянинку, вмѣсто ляжетъ -- лежитъ, и т. п.

Наконецъ, въ No 4 вмѣсто:

Меня молодца не примолвили,

нашъ списокъ выражается такъ:

Пригласить меня молодца не примолвили.

Въ заключеніе замѣчу, что самое заглавіе: "Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ1, подъ которымъ Погодинъ переписалъ читанныя Пушкинымъ стихотворенія, подтверждаетъ ихъ тождество съ тѣми, которыя поэтъ подъ тѣмъ же заглавіемъ представилъ на цензуру государя, какъ видно изъ сообщеннаго выше письма графа Бенкендорфа.

Въ изданныя литературнымъ фондомъ сочиненія Пушкина не вошли приписываемыя ему Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ. Кажется, почтенный редакторъ этого изданія не отнесся съ полнымъ вниманіемъ къ вопросу о происхожденіи трехъ стихотвореній, напечатанныхъ въ газетѣ Русь по погодинскому списку: онъ даже не упомянулъ о нихъ и напечаталъ только былины, или пѣсни, записанныя Пушкинымъ (т. I, стр. 372) {Въ хронологическомъ указателѣ произведеніи Пушкина не отмѣчено, что онѣ въ первый разъ были напечатаны въ газетѣ Порядокъ.}. Между тѣмъ обстоятельство, что Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ не сохранились между автографами Пушкина, не можетъ еще само но себѣ служить опроверженіемъ доводовъ, имѣющихся для признанія ихъ его произведеніемъ. Перечислимъ вкратцѣ эти доводы:

1) Пушкинъ читалъ въ Москвѣ свои Пѣсни о Стенькѣ Разинѣ, и Погодинъ запомнилъ нѣкоторыя слова изъ начала 1-й пѣсни.

2) Пѣсни, начинающіяся этими словами, сохранились въ копіи руки Погодина, написанной вѣроятно для напечатанія ихъ въ Московскомъ Вѣстникѣ, но цензура не могла пропустить ихъ.

3) Пѣсни о Стенькѣ Разить позднѣе были представлены Пушкинымъ на разсмотрѣніе государя.

4) Для посмертнаго изданія соч. Пушкина копія Погодина подъ тѣмъ же заглавіемъ была доставлена издателямъ ихъ, какъ видно изъ надписи, сдѣланной на ней однимъ изъ этихъ издателей, Жуковскимъ, и изъ того обстоятельства, что она осталась въ бумагахъ другого издателя, Плетнева; вмѣстѣ съ народными пѣснями, или былинами сходнаго содержанія, записанными Пушкинымъ, отъ которыхъ первыя отличаются своимъ художественнымъ характеромъ.