Грот Яков Карлович - А. А. Самборский, законоучитель Императора Александра I

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848--1893).

А. А. САМБОРСКІЙ, ЗАКОНОУЧИТЕЛЬ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА I 1).

(Критическая замѣтка).

1889.

1) Русск. Вѣстникъ 1889, янв., 260.

Передъ нами находится брошюра, недавно отпечатанная только въ 50-ти экземплярахъ и не назначенная для продажи, подъ заглавіемъ "О жизни протоіерея А. А. Самборскаго" (Спб. 1888 г., 76 стр. и листокъ fac-similé). Какъ видно изъ краткаго предисловія, этотъ біографическій очеркъ написанъ послѣднею изъ внучатъ Самборскаго, съ цѣлью доставить нѣсколько документальныхъ данныхъ для оцѣнки его личности и дѣятельности, главнымъ образомъ, въ качествѣ законоучителя императора Александра Павловича, такъ какъ высказанные до сихъ поръ отзывы историковъ о покойномъ протоіереѣ казались автору не довольно основательными и безпристрастными. Для этой цѣли составительницѣ біографіи послужила принадлежащая ей обширная переписка ея дѣда, вмѣстѣ съ другими его рукописями разнаго содержанія. Извлеченія изъ этихъ документовъ и заняли почти три четверти всей брошюры.

Такъ какъ обстоятельства жизни Самборскаго большею частью извѣстны, то я не стану на нихъ останавливаться, а замѣчу только, что главный недостатокъ, въ которомъ его упрекаютъ, заключается въ томъ, что онъ, не получивъ полнаго богословскаго образованія, не умѣлъ сообщить своему царственному ученику истиннаго пониманія духа православной церкви. "Вліяніе уроковъ Самборскаго на будущаго царя Россіи", говоритъ Морошкинъ {"Іезуиты въ Россіи", ч. II, стр. 20.}, "было слабое, какъ отзывается самъ царственный ученикъ, и ограничивалось только знаніемъ краткаго катихизиса, сочиненнаго для сельскихъ школъ и формальнымъ исполненіемъ церковныхъ обрядовъ православныхъ безъ знанія ихъ смысла и значенія". Въ чемъ же однако состояло признаніе самого Государя, на которое ссылается Морошкинъ. Онъ приводитъ изъ дневника квакера Грелье разсказъ его о разговорѣ съ императоромъ Александромъ I, и между прочимъ выписываетъ оттуда слѣдующія слова: "Les gouverneurs qui étaient placés auprès de lui avaient quelques bonnes qualités, mais ce n'étaient point des chrétiens croyants, par conséquent sa première éducation l'a éloigné de toutes impressions sérieuses, et cependant conformément à l'église grecque, il a été habitué à répéter certaines prières formelles soir et matin, mais cette pratique lui déplaisait" {Т. е. назначенные къ нему наставники обладали нѣкоторыми добрыми качествами но это не были вѣрующіе христіане, и потому первоначальное воспитаніе удалило его отъ всякихъ серьезныхъ впечатлѣній, а все-таки онъ, согласно съ требованіями греческой церкви, пріученъ былъ повторять утромъ и вечеромъ обрядныя молитвы, но этотъ способъ (молиться) ему не нравился.}. Согласимся, что этого косвеннаго свидѣтельства, въ которомъ нѣтъ и помину о Самборскомъ, еще весьма недостаточно для осужденія уроковъ его. А между тѣмъ новѣйшій историкъ императора Александра I, профессоръ Надлеръ, повторяя почти слово въ слово отзывъ Морошкина, именно на основаніи этого свидѣтельства Грелье, говоритъ: "Впослѣдствіи самъ Александръ горько жаловался на такой способъ религіознаго воспитанія" (?), и затѣмъ слѣдуетъ еще ссылка на Ковалевскаго, который въ біографіи гр. Блудова приводитъ слова Государя, сказанныя прусскому епископу Эйлерту въ 1818 году: "Пожаръ Москвы освѣтилъ мою душу, и судъ Божій на ледяныхъ поляхъ наполнилъ мое сердце теплотою вѣры, какой я до тѣхъ поръ не ощущалъ. Тогда я позналъ Бога". На этомъ сознаніи, опять доходящемъ до насъ черезъ третье лицо, историкъ строитъ такой выводъ: "Въ душѣ его (Александра), по его собственнымъ словамъ, господствовала страшная пустота (?). Онъ не зналъ Бога (?). Онъ произносилъ утромъ и вечеромъ молитвы, но онъ дѣлалъ это сначала по принужденію, а потомъ по привычкѣ. Изъ всѣхъ его воспитателей ни одинъ не въ состояніи былъ пополнить страшнаго пробѣла, оставленнаго о. Самборскимъ {См. В. К. Надлера "Императоръ Александръ I и идея священнаго союза", т. I, стр. 12, и Е. П. К. Ковалевскаго "Графъ Блудовъ и его время", стр. 59.}. Но, зная жизнь и принимая въ расчетъ тѣ искушенія и соблазны, которыми она окружена на вершинахъ земного существованія, можно ли возлагать на законоучителя, хотя бы онъ былъ ученѣйшимъ богословомъ и образцовымъ наставникомъ, всю отвѣтственность за религіозныя колебанія и уклоненія, какимъ подвергается въ зрѣломъ возрастѣ тотъ, кто пользовался его уроками въ ранней молодости? Императоръ Павелъ учился закону Божію у знаменитаго Платона, и однако жъ мы не видимъ, чтобы въ жизни этого Государя обнаружились плоды внушеній такого мудраго наставника. Самборскій былъ преподавателемъ при великомъ князѣ Александрѣ Павловичѣ съ 1784 г. до обрученія его въ 1793 г., но понятно, что при обязанностяхъ дворской жизни, при неизбѣжно сопряженныхъ съ нею перерывахъ въ занятіяхъ, преподаваніе не могло имѣть такой послѣдовательности и правильнаго хода, какіе возможны въ частномъ быту. Изъ письма Самборекаго къ женѣ отъ 20 марта 1784 г., тотчасъ по назначеніи его въ должность законоучителя, видно какъ хорошо онъ понималъ возлагавшуюся на него отвѣтственность. "Такъ какъ настоящая моя должность", писалъ онъ, "имѣетъ важнѣйшее значеніе для нашего отечества и, можно сказать, для человѣчества вообще, то я обязанъ пройти чрезъ самое строгое самоиспытаніе, чтобы узнать: достоинъ ли я столь высокой довѣренности отъ такой великой, такой мудрой и предусмотрительной монархини. Всякія мелкія испытанія я переносилъ съ твердостію и благодарностію -- теперь со всевозможнымъ усердіемъ и бдительностію я долженъ начать мою священную обязанность!"

Въ числѣ бумагъ, напечатанныхъ въ брошюрѣ, есть одна, въ которой Самборскій отдаетъ отчетъ какому-то высокопоставленному лицу (вѣроятно Салтыкову, какъ главному руководителю воспитанія великихъ князей Александра и Константина), о своихъ занятіяхъ по должности преподавателя ихъ высочествъ. Здѣсь онъ объясняетъ, что, держась первоначальнаго, по данному ему предписанію, катихизиса народныхъ училищъ {А не сельскихъ школъ, которыя являются у покойнаго Морошкина, но которыхъ тогда на самомъ дѣлѣ еще не было.}, онъ потомъ поставилъ себѣ задачею развивать въ своихъ слушателяхъ истинное понятіе о Богѣ на основаніи Евангелія, которое они "слушали и читали весьма охотно съ изъясненіями" и между прочимъ замѣчаетъ: "всячески старался я, дабы ихъ высочества не почитали урокомъ слово Божіе".

Въ письмахъ къ великому князю Александру Павловичу онъ часто весьма серьезно напоминаетъ ему обязанности учащагося молодого человѣка, побуждаетъ его быть внимательнымъ и прилежнымъ. Такъ въ день рожденія великаго князя 12 декабря 1787 г., когда ему исполнилось десять лѣтъ, Самборскій, принужденный оставаться дома по болѣзни, обращается къ нему съ письмомъ такого же содержанія, и кончаетъ слѣдующимъ образомъ: "Неоднократно напоминалъ я, что время есть невозвратно, въ чемъ и Вы всегда были со мною согласны. Напоминалъ я Вамъ и то, что Богъ, одаривъ щедро Васъ душевными и тѣлесными талантами, взыщетъ строго отъ Васъ отчету въ употребленіи оныхъ, по подобію евангельской притчи о талантахъ. Многократно представлялъ я Вамъ о самоважнѣйшей должности вашихъ наставниковъ и хранителей. Симъ во всякой кротости, довѣренности и чистосердечіи должны Вы повиноваться и для двухъ причинъ: первое, что Ваша великая и премудрая Прародительница благословила ихъ избрать; второе, что они жертвуютъ всѣмъ своимъ спокойствіемъ, да и самою жизнію Вашему благоденствію. Впрочемъ старайтесь находить во всякомъ человѣческомъ состояніи -- своего ближняго. Тогда никого не обидите, и тогда исполнится законъ Божій. Я же, преклонивъ колѣна и проливая слезы, молю Всевышняго Бога, да ниспошлетъ на Васъ всесильную благодать Свою къ преуспѣянію во всѣхъ- благахъ!"

Въ день обрученія будущаго государя, 10 мая 1793 года, съ нареченною его невѣстою, Самборскій опять привѣтствуетъ его письмомъ, въ которомъ, между прочимъ, такъ выражается: "Воспитаніе Ваше кончилось. Теперь всѣ вообще ожидаютъ отъ Васъ полезныхъ плодовъ. Теперь Вы, благовѣрный Государь, должны Богу, отечеству и всякому порознь человѣку сами отвѣчать во всѣхъ дѣяніяхъ за себя! Вы должны отвѣчать не за себя точію, но и за Вашу будущую супругу, которой въ сей день Вы обручаетесь, благовѣрную Государыню Елизавету Алексѣевну. По истинѣ дѣло есть крайне трудное отвѣчати тако! А паче въ Вашемъ высокомъ рожденіи, которое обстоитъ коварное и зловредное ласкательство, угнетающее правду. Проходя всѣхъ прошедшихъ вѣковъ событія, находимъ, что почти всѣ земные владыки больше или меньше сдѣлались жертвою онаго ласкательства, и кто больше предавался оному, тотъ въ страшнѣйшее превратился чудовище! Итакъ, дабы Вы спаслись отъ будущихъ несчастій, должны во первыхъ, остерегаться всевозможнымъ образомъ ласкательства; во-вторыхъ, сохранить свято обязанность брака, который начинается теперь обрученіемъ. Важное сіе дѣло, какъ и вчерашнее, начнемъ горячими молитвами и возымѣемъ твердую вѣру, что благодать Божія во всемъ Вамъ будетъ содѣйствовать".

Эти немногія выписки позволяютъ, кажется, вывести заключеніе, что строгій судъ нашихъ историковъ о Самборскомъ, какъ законоучителѣ императора Александра I, долженъ значительно измѣниться. Что касается взводимаго на Самборскаго обвиненія въ нѣкоторомъ отступленіи отъ чистоты православія, то въ этомъ, повидимому, слышится еще отголосокъ тѣхъ нареканій, которымъ онъ подвергался при жизни со стороны своихъ недоброжелателей и завистниковъ, между прочимъ, за свою свѣтскую одежду и бритую бороду. "Здѣсь, говоритъ авторъ брошюры, необходимо пояснить, что, живя часто подолгу за границею, гдѣ, какъ извѣстно, наше духовенство носило (и носитъ) обыкновенно (т. е. всегда) свѣтское платье и брило (бреетъ) бороду, о. Самборскій привыкъ къ этому костюму и не измѣнялъ его даже и въ Россіи, тѣмъ болѣе, что императрица Екатерина не только позволила, но даже повелѣла ему носить таковой костюмъ и брить бороду, когда онъ оставался въ Россіи. Тѣмъ не менѣе, для недоброжелателей о. Самборскаго это было хорошимъ поводомъ, и ему пришлось вынести отъ нихъ много непріятностей и даже оскорбленій. Между тѣмъ, несмотря на долгое пребываніе свое въ Англіи, прот. Самборскій строго держался основныхъ установленій православной церкви и неоднократно доказалъ свою ревность къ православію упорной и опасной для него борьбою съ римско-католическимъ духовенствомъ въ Австріи.