Ганейзер Евгений Адольфович - Журнальные заметки

Журнальныя замѣтки.

(Р. Богатство, мартъ. В. Евр., Міръ Б., Р. Мысль, апрѣль.).

"Мужиковствующая" литература, убитая безвременьемъ 80-хъ и 90-хъ годовъ, подъ вліяніемъ "недородовъ" послѣдняго времени пріобрѣла интересъ и значеніе. Добрая половина Р. Бог. за мартъ посвящена именно этому животрепещущему вопросу. Имъ-же занята и оригинальная беллетристика книжки, представленная двуми "разсказами о голодѣ": "По голымъ полямъ" г. Баранова и "Повѣрка нужды" г. Ганейзера. Въ первомъ наглядно выражена широта и стихійность постигшей народъ бѣды, Голодаетъ и "сибиритъ" татаринъ, голодаетъ "образцовый земледѣлецъ" вотякъ, голодаетъ "православный". Голодаетъ и молитва... Призываетъ на молитву "полный безконечной покорной грусти рыдающій голосъ муэдзина"; молится своему вордушу въ родовомъ и семейномъ шалашѣ бѣдный вотякъ; поднимаетъ иконы православный... "Вся крестьянская душа изливалась теперь въ этой горячей безмолвной молитвѣ: показывались Богу выжженныя поля, на которыхъ напрасно зарыто такъ мною труда и заботъ; показывалась полная собственная безпомощность полное безсиліе"... А рядомъ съ этимъ г. Ганейзеръ рисуетъ предвзято скептическое отношеніе культурнаго общества къ народной бѣдѣ и мѣтко указываетъ на причину его.

По порученію благотворительнаго комитета. Непынинъ ѣдетъ "повѣрятъ нужду" въ Бугровку, ѣдетъ съ прямымъ намѣреніемъ открытъ и захватить врасплохъ притворщиковъ. Въ первой-же избѣ онъ нашелъ такую пустоту, что, при невозможности существовать въ такихъ условіяхъ и обстановкѣ, нарочитость ихъ сами собою напрашивались. Но стоило Непынину выйти на дворъ, увидѣть глубоко драматическую сцену, какъ вся голодная и полуголая семьи отваживалась съ умирающей отъ голода лошадью, весь скептицизмъ разлетѣлся въ прахъ и самъ Непынинъ усердно помогаетъ поднимать на ноги обезсилѣвшее животное. А по возвращеніи въ городъ, онъ просто оглушилъ всѣхъ своимъ громкимъ, писклявымъ голосомъ, доказывая необходимость помочь бугровцамъ".

И это не поэзія, а сама дѣйствительность. "Хроника Внутр. Жизни" той-же кн. приводитъ много свидѣтельствъ того-же "спектицизма.". И журналъ ясно указываетъ на причину его: "Деревенская нужда, картины которой приводятъ наблюдатели въ ужасъ, доходитъ до различныхъ инстанцій чаще всею въ видѣ пороха бумагъ". Вотъ почему единственнымъ дѣйствительнымъ средствомъ противъ такого ненормальнаго явленія должна бытъ установка болѣе прямыхъ связей между обществомъ и государствомъ.

Къ сожалѣнію, наша "пестрая эпоха" не даетъ основаній для какого-нибудь твердаго учета будущаго, и рядомъ съ оффиціальнымъ признаніемъ заслугъ земства, рядомъ съ расширеніемъ его на вяземскія губерніи, идутъ слухи объ изъятіи изъ его рукъ такихъ функцій, какъ школьное дѣло.

Этимъ вопросомъ занимается въ В. Е. г. К. Арсеньевъ въ статьѣ "Земскія школы и толки о земствѣ". Онъ отмѣчаетъ, что формальная придирки для обосновки такихъ плановъ заключается въ неудобствѣ разнородныхъ источниковъ, изъ которыхъ черпаются средства на содержаніи начальныхъ школъ. Но авторъ не видитъ въ этомъ основаніи для ликвидаціи роли земства въ школьномъ дѣлѣ, напротивъ, онъ указываетъ на примѣръ другихъ культурныхъ странъ, гдѣ школьное дѣло развивается какъ разъ на принципѣ совмѣстности. "Почти вездѣ, гов. онъ, начальныя школы содержатся, главнымъ образомъ, мѣстными союзами (общинами), при большомъ или меньшемъ содѣйствіи государства". Больше того, изъ особенностей нашей податной системы онъ выводитъ заключеніе, что перенесеніе всѣхъ земскихъ расходовъ на обще-государственную смѣту было-бы не облегченіемъ, а обремененіемъ плательщиковъ. Дѣло въ томъ, что "къ земскому обложенію наиболѣе достаточные классы привлекаются въ большей мѣрѣ, чѣмъ къ обще-государственному"; а это значитъ, что и въ земскихъ расходахъ на школу эти достаточные классы будутъ участвовать въ большей мѣрѣ, чѣмъ въ расходахъ обще-государствонпыхъ. Поэтому не въ исключительности, а въ совмѣстной дѣятельности государства и земства онъ видитъ лучшее рѣшеніе вопроса. "Въ послѣднее время наше м. п. п. вступило на путъ совмѣстной дѣятельности съ земствомъ, принявъ участіе въ расходахъ на открытіе и содержаніе новыхъ земскихъ школъ (въ губ. олонецкой и с.-петербургской). Въ дальнѣйшемъ слѣдованіи по этому пути, не случайномъ, а систематическомъ и планомѣрномъ, гов. онъ, и еще болѣе въ увеличеніи земскихъ средствъ и въ расширеніи земской иниціативы, лежитъ ключъ къ правильному разрѣшенію этого вопроса".

Отнятіе школы у земства было-бы полнымъ пренебреженіемъ къ его заслугамъ въ этой области. Какъ намѣчаетъ К. К. Арсеньевъ, оно создало цѣлый типъ школы, и стоить наканунѣ того момента, когда сдѣлаетъ его общедоступнымъ. Въ Московск. у. образованіе уже и теперь можетъ считаться такимъ: въ у.у, Дмитровскомъ, Звенигородскомъ, Коломенскомъ, Рузскомъ и Серпуховскомъ оно будетъ такимъ съ осени нынѣшняго года; въ Тверскомъ у. всеобщее обученіе возможно уже и теперь; Новоторжскомъ, Весьегонскомъ будетъ такимъ скоро. Вслѣдъ за ними идутъ и другія земства.

Но, не смотря на это, еще глубоко народное невѣжество. Голодъ нарушилъ равновѣсіе, народъ ищетъ выхода и смотрите-же, какими, нелѣпостями имъ руководится въ своихъ поискахъ! Объ этомъ краснорѣчиво свидѣтельствуютъ и очерки г. Соколовскаго, и г. Бѣляковъ въ "Переселенецъ Сибири" (Р. Бог.). Вотъ образчикъ "достовѣрныхъ свѣдѣній" русск. крестьянина о положеніи переселенца.-- "Тамъ, слышь, распорядки-то не здѣшни; привалилъ къ свому мѣсту, первымъ дѣломъ получай сразу: на мужика и парня кажинному по лошади, на бабу и дѣвку по коровѣ"... Тотъ-же голодъ подалъ поводъ къ легендѣ о "золотомъ кораблѣ", присланномъ "нѣмцемъ". "Жрать то ему, вишь, нечего, ну, значитъ, отъ мужиковъ хлѣбушко весь и отобрали, да ему съ рукъ на руки и отдали. Ублажай, нѣмецъ, свою душеньку, да насъ, дураковъ, поминай". Все-же, причемъ золотой-то корабль?-- Ты, можетъ, слыхалъ: сухая ложка ротъ деретъ.-- Такъ, по твоему, золотымъ кораблемъ нѣмецъ ложку смазалъ! Люди баютъ,-- не безъ грѣха. Кто-же грѣхъ-то взялъ?-- Кто насъ съ тобой не боится"?... Вотъ какіе разговоры записаны г. Соколовскимь съ натуры.

Эта, своего рода газета представляетъ "громадно-осязательную силу, съ которой необходимо считаться самимъ серьезнымъ образомъ, необходимо бороться при помощи самой широкой волны знанія и свѣта". Но уничтоженіе значенія земства въ школѣ погубило-бы и тѣ наличныя сродства борьбы, которыми располагаетъ современное общество.

Образованіе нужно переселенцу не только, чтобы съ разумѣніемъ двинуться съ мѣста, но и для того, чтобы осилить препятствія для пріобрѣтенія прочной осѣдлости на новыхъ мѣстахъ. Я говорю не только о препятствіяхъ, представляемыхъ внѣшней природой, но и чисто общественными условіями. Съ однимъ изъ такихъ грозно нарождающихся препятствій послѣдняго рода знакомитъ насъ г. Гаринъ (М. Божій, "Карандашемъ съ натуры"). Это "желтая раса", о которой онъ и раньше говорилъ. Одинъ изъ его владивстокскихъ знакомыхъ такъ характеризовалъ живучесть этой расы. "Манджуры ихъ били, били, а теперь отъ манджуръ только и осталось, что династіи, да нѣсколько городовыхъ... Вотъ мы гордимся безкровной побѣдой -- взятіемъ Портъ-Артура, а не пройдетъ и полувѣка, какъ съ такой же безкровной побѣдой поздравитъ китаецъ всю Сибирь и дальніе"... Характеристика безспорно, утрированная, но къ сущности вѣрная: раса необычайно живучая. "Эти желтые люди, какъ выразился мѣстный житель,-- обладаетъ четвертымъ измѣреніемъ: они проходить чрезъ насъ"... Но въ чемъ-же секретъ? Въ организаціи. Если,-- говорить авторъ,-- хозяинъ начнетъ ругаться, китайцы бросать работу и уйдутъ и никто къ этому хозяину не прійдетъ, пока онъ не войдетъ къ соглашеніе съ ихъ представителемъ. Представителемъ этимъ называютъ одного китайца, который искусно руководитъ здѣсь всѣмъ китайскимъ населеніемъ, облагая ихъ всякаго рода произвольными, но добровольными поборами". Бороться,-- я говорю о правомѣрной экономической борьбѣ, ни о чемъ другомъ, съ организаціей могла-бы успѣшно только организованная же масса, понимающая ясно свои интересы и дающая себѣ отчетъ въ положеніи дѣлъ, т. е. образованная до извѣстной степени масса. Это очень серьезный вопросъ очень недалекаго будущаго. Образовавшія масса могла-бы скорѣе найти modus vivendi, найти точки соприкосновенія интересовъ и избѣжать отвратительныхъ перипетій, сопутствующихъ чисто расовой борьбѣ.

Образованіе и организація таковы два требованія, необходимо вытекающія изъ современныхъ условій. Къ вопросу, объ организаціи подходитъ и "Р. Б." говоря объ оностранныхъ капиталахъ. Признавая процессъ внѣдрѣнія ихъ въ русскую эконом. жизнь процессомъ стихійнымъ, которому, лучше всего препятствій не ставить, Р. Б. замѣчаетъ; "Необходимо, однако, чтобы съ такой-же прямотой была признана также и неизбѣжная двусторонность этого процесса, т. е. чтобы и русскому труду было открыто легальное поле для взаимнаго состязанія на почвѣ отечественной промышленности съ умѣлымъ и хорошо вооруженнымъ противникомъ". Сибирь, какъ извѣстно, представляетъ излюбленное поле для иностраннаго капитала; такимъ образомъ здѣсь вопросъ о правѣ рабочихъ организацій, правѣ коалицій и забастовокъ имѣетъ за себя двойную мотивировку.

Въ своихъ интересныхъ очеркахъ г. Гаринъ открыто выставляетъ на видъ застарѣлую сибирскую язву. Упомянувъ о сборахъ "китайскаго представителя, о которомъ была рѣчь выше, онъ замѣчаетъ: "частью этихъ поборовъ онъ кое съ кѣмъ дѣлится; но зато всѣ вопросы, касающіеся правильности паспортовъ для китайца не страшны и свободно процвѣтаетъ азартная игра въ китайскихъ притонахъ... Каждый притонъ платитъ за это право сто рублей въ день. Такихъ три притона, итого сто тысячъ въ годъ"... Или китайцы садятся на пароходъ. "Полицейскій осматриваетъ паспорты китайцевъ, изъ которыхъ каждый обязанъ платитъ пять рублей; отмѣтка дѣлается на паспортѣ. Безъ этой отмѣтки полицейскій не пускаетъ на пароходъ. Но одному не разорваться. Нѣкоторые уплачиваютъ половину, третью часть, отдѣлываются мелочью. Полицейскій пожимаетъ плечами, жалуется намъ на свое безвыходное положеніе. Этимъ, отчасти, раскрыта одна изъ тайнъ "четвертаго измѣренія" китайцевъ...

Я не имѣю возможности исчерпать все интересное въ этихъ книжкахъ. А въ нихъ есть такія вещи, какъ г. Сигова "Народъ и посессіонныя владѣнія на Уралѣ",-- захватывающая, полная неподдѣльнаго трагизма, исторія нашего "первоначальнаго накопленія" ("Р. Б."), или безподобныя характеристики бюрократическаго міра въ "Воспоминаніяхъ" г. Шумахера ("В. Е.").

Выше я говорилъ о "мужиковствуюшей" беллетристикѣ. Къ этому-же роду принадлежитъ и г-жи Крапивницкой "Профессоръ въ деревнѣ". Бытъ можетъ и правда вся эта исторія добродѣтельнаго портного-калѣки: но правда облечена въ такую нехудожественную форму, что, право, такъ и хочется дать совѣтъ г-жѣ Крапивницкой, не дискредитировать этого рода беллетристики своими писаніями. "Профессоръ" рѣшительно испортилъ-бы всю книжку "Р. М.", если бы не загладилъ дурного впечатлѣнія такой перлъ изъ міра беллетристическихъ миніатюръ, какъ "Шутка" г. Станюковича. Русское судно идетъ по Янтсе-Кіангу и передъ нимъ открывается картина сраженія тайпинговъ (повстанцы) съ китайскими правительственными войсками. Въ это время изъ каюты выходятъ подпившіе начальникъ отряда и командиръ судна и ради шутки рѣшаются послать бомбу въ ряды тайпинговъ. Мастерскими штрихами описано состояніе вахтеннаго мичмана, энергично протестующаго противъ кровавой прихоти отказомъ исполнитъ команду, состояніе ужаса лоцмана-тайпинга, толпы матросовъ и офицеровъ, недоумѣвающіе, молчаливые, втайнѣ осуждающіе.

Готово! Куда прикажете палитъ? "И странное дѣло! Этотъ вопроса, поставилъ, повидимому, капитана въ нѣкоторое затрудненіе"... Дѣло въ концѣ концовъ рѣшилось тѣмъ, что бомба пущена была дальше, за сражающихся.

А когда напряженное состояніе всѣхъ участниковъ этой сцены такъ мирно разрѣшилось, капитанъ сталъ шутить надъ ужасомъ лоцмана. "Струсилъ признайся", спрашивалъ онъ.-- "Нѣтъ, капитанъ, я вполнѣ былъ увѣренъ, что русскій великодушный капитанъ не прикажетъ стрѣлять въ чужихъ людей, которые ему ничего не сдѣлали!... съ изысканной вѣжливостью отвѣтилъ китаецъ и въ знакъ уваженія присѣлъ ни карточки... Капитанъ болѣе не продолжалъ шутливыхъ разговоровъ и, казалось, нѣсколько сконфуженный, торопливо спустили внизъ"...

Есть оригинальная беллетристика и въ Мірѣ Б., но "Безъ роду -- племени" г. Бунина, хотя и касается интересной темы изображеніе человѣка, общественными условіями какъ-бы обреченнаго на безбрачіе вовсе было-бы неумѣстно въ журналѣ для самообразованія, такъ-какъ можетъ датъ только извращенное представленіе о литературной художественности.

Въ "В. Е." законченъ романъ г. Боборыкина. Я откидывалъ рѣчь о немъ до окончанія, но и по окончаніи все-таки ничего не скажу, кромѣ того, что трудъ, потраченный на чтеніе его -- безплодный трудъ. Нѣтъ ни идеи, ни характеровъ, ни живыхъ образцовъ, ни, даже, интересной фабулы. Романъ обрывается какъ-то ни съ того, ни съ сего, точно законченъ онъ только потому, что г. Стасюлевичу надоѣло печатать эту канитель, а г. Боборыкину писать.

"Восточное Обозрѣніе", NoNo 105--106, 1899