Книговод

Рэчель Рэй

Троллоп Энтони


  

РЭЧЕЛЬ РЭЙ.

РОМАНЪ
АНТ. ТРОЛЛОПА.

ГЛАВА I.
СЕМЕЙСТВО РЭЙ.

   Есть женщины, которыя не могутъ рости однѣ, какъ иныя деревья на открытомъ мѣстѣ, для которыхъ опора и теплота какой нибудь стѣны, поливка и тычинка становятся безусловною необходимостью, которыя, во время роста своего, непремѣнно будутъ гнуться и искать подпоры для своей жизни, разстилаться вѣтками своими по землѣ, когда достигнутъ ея, и когда обстоятельства жизни недоставятъ имъ желанной поддержки въ близкомъ и удобномъ для нихъ разстояніи. О большей части женщинъ можно сказать, что они превосходно дѣлаютъ, что выходятъ замужъ, какъ можно тоже сказать и о большей части мужчинъ, когда мы видимъ, что мужъ и жена сообщаютъ силу другъ другу, не теряя ее ни тотъ, ни другая; для женщинъ же, о которыхъ я говорю теперь, брачный союзъ становится совершенно необходимымъ, и онѣ всегда почти вступаютъ въ него, хотя союзъ этотъ часто бываетъ неестественнымъ. Женщина, нуждающаяся въ стѣнкѣ, къ которой могла бы прислониться, будетъ клясться въ повиновеніи иногда своему повару, иногда своему внуку, иногда своему адвокату. Она будетъ совершенно довольна всякимъ уголкомъ, всякимъ столбикомъ, всякимъ пнемъ, который въ состояніи выдержать ея тяжесть; она отъискиваетъ этотъ уголокъ, столбикъ или пень, привязывается къ нему и за тѣмъ выходитъ замужъ.
   Такою женщиною была и наша мистриссъ Рэй. Ужь одно имя ея {Ray -- лучь, блескъ.} наводитъ на мысль, что она вышла замужъ при торжественной обстановкѣ, пользующейся особенною популярностью между дамами. Она была похожа на молодое персиковое деревцо, которое, въ ранніе дни его, тщательно пріучали рости, прислонясь къ благотворной стѣнкѣ, обращенной на солнышко. Наконецъ для нея отъискали естественную подпору, и все пошло своимъ чередомъ. Но небо заволоклось черными, грозными тучами, дунулъ свѣжій вѣтеръ, и теплое уютное убѣжище, теплая стѣнка, къ которой она прислонилась и чувствовала себя совершенно безопасною, вдругъ оторвалась отъ ея вѣтокъ, въ то самое время когда онѣ, въ полнотѣ своей жизни, начинали разстилаться дальше и дальше. Она вышла замужъ девятнадцати лѣтъ, и потомъ, послѣ десяти лѣтъ супружескаго счастія, сдѣлалась вдовою.
   Мужъ ея, нѣсколькими годами старше ея, былъ степенный, трезвый, трудолюбивый и усердный человѣкъ, какъ нельзя болѣе способный для того, чтобы служить защитой отъ житейскихъ невзгодъ для женщины, которую онъ выбралъ себѣ въ подруги. Оба они жили въ графствѣ Экстеръ, хотя тотъ и другой по мѣсту своего рожденія принадлежали къ Девонширу. Мистеръ Рэй, не будучи священникомъ, занимался, однакоже, духовными дѣлами. Онъ былъ адвокатъ, но адвокатъ того рода профессіи, которая имѣетъ близкое сходство съ профессіей священнической, которая дѣлала его духовнымъ и почти священникомъ. Онъ управлялъ дѣлами цѣлаго епископства, зналъ, въ чемъ состояли права и какихъ правъ не предоставлено пребендаріямъ и каноникамъ, регентамъ пѣвчихъ и даже самимъ пѣвчимъ. Впрочемъ, онъ уже много лѣтъ покоился въ могилѣ до начала нашего разсказа, и если мы упомянули о немъ, то собственно для поясненія, при какихъ обстоятельствахъ мистриссъ Рэй получила первый оттѣнокъ того колорита, который церковныя дѣла сообщили ея жизни.
   И такъ, послѣ десяти лѣтъ супружеской жизни, мистеръ Рэй скончался, оставивъ мистриссъ Рэй съ двумя дочерями, самою старшею и самою младшею изъ всѣхъ дѣтей, которыхъ она имѣла. Старшей, Доротеѣ, было тогда больше девяти лѣтъ; и такъ какъ она имѣла чрезвычайное сходство съ покойнымъ отцомъ, была степенна, серьезна и даже сурова, то мистриссъ Рэй не замедлила опереться на свою старшую дочь. Доротея сдѣлалась для ней подпорой, при которой она росла до настоящаго времени. Опираясь на нее, мистриссъ Рэй продолжала рости и росла все время, за исключеніемъ одного быстро пролетѣвшаго года. Въ этомъ году Доротея взяла себѣ мужа и потеряла его; такъ что въ одномъ и томъ же домѣ были двѣ вдовы. Она, подобно матери, вышла замужъ рано, соединивъ свою судьбу съ судьбой молодаго священника близь Бэзельхорста; но онъ прожилъ только нѣсколько мѣсяцевъ, и старшая дочь мистриссъ Рэй возвратилась въ коттэджъ своей матери, мрачная, жесткая, суровая, въ траурѣ, подъ именемъ мистриссъ Прэймъ. Мрачною, жесткою, суровою и въ траурѣ она оставалась съ тѣхъ поръ въ теченіе девяти послѣдовавшихъ лѣтъ; конецъ этихъ девяти лѣтъ приводитъ насъ къ началу нашего разсказа.
   Относительно самой мистриссъ Рэй, мнѣ кажется, что бѣдный мистеръ Прэймъ переселился въ вѣчность къ лучшему. Это обстоятельство упрочивало за ней подпору, въ которой она такъ сильно нуждалась. Надо, однакоже, признаться, что мистриссъ Прэймъ оказалась болѣе суровымъ властелиномъ, чѣмъ была Доротея Рэй, и что мать испытывала бы болѣе мягкое обхожденіе, если бы дочь ея не выходила замужъ. Я полагаю, что причиною такой суровости былъ трауръ, который она носила. Казалось, какъ будто мистриссъ Прэймъ въ выборѣ для себя крепа, бомбазина и фасона чепца рѣшилась подавить всякую идею о женской мягкости, какъ будто она дала себѣ клятву, неизмѣнную клятву, что мужчины больше никогда уже не посмотрятъ на нее съ удовольствіемъ. Матеріи, въ которыя она одѣвалась, придавали другимъ вдовушкамъ пріятный интересный видъ, особенную въ своемъ родѣ привлекательность, хотя и наводившую грустныя думы. Въ мистриссъ Прэймъ ничего этого не бывало. Когда она возвратилась въ коттеджъ своей матери, близь Бэзельхорста, ей не было еще двадцати лѣтъ, но трауръ сообщалъ чертамъ ея лица грубое, суровое, далеко не располагающее къ себѣ выраженіе. Ея шляпки и чепцы имѣли какой-то неуклюжій, тяжелый, плачевный фасонъ, отличавшійся щепетильностью, какой только могло бы потребовать приличіе; въ ней не замѣтно было той милой небрежности, въ которой обнаруживается вкусъ молоденькой женщины. Самая матерія, изъ которой онѣ были сдѣланы, имѣла какой-то бурый оттѣнокъ; платье на ней постоянно одно и то же, грубое, черное, льнувшее къ тѣлу, непріятное для глазъ по своему фасону, какимъ бываетъ фасонъ платья, которое носится изо дня въ день, безъ всякой перемѣны. Отъ природы и по воспитанію мистриссъ Прэймъ была чопорная и опрятная женщина, но казалось, что ея особенныя понятія о долгѣ заставляли ее ратовать противъ природы и воспитанія, по крайней мѣрѣ, въ наружности. Вотъ какова была ея судьба, прежде чѣмъ она достигла двадцатаго года!
   Доротея Рэи не лишена была женской привлекательности. Не смотря на бурые оттѣнки въ шляпкѣ и на простой фасонъ въ платьѣ, она имѣла правильныя черты лица и свѣтлые глаза. Даже теперь, съ приближеніемъ къ тридцатому году, она могла бы быть такою же миловидною, какою была въ молодости, если бы только пожелала принять на себя прежній свой видъ. Но въ томъ-то и дѣло, что она вовсе этого не желала. Напротивъ, она желала быть безобразной, отвратительной, непривлекательной, отталкивающей,-- такъ, чтобы прослыть вдовою, въ строгомъ смыслѣ этого слова.-- Здѣсь я нисколько не преувеличиваю, и не хочу, чтобы слова мои толковали въ другую сторону. Мистриссъ Прэймъ не лицемѣрила -- нисколько; она не дѣлала ни малѣйшей попытки показывать передъ мужчинами, что ее тяготила скорбь тяжелѣе той, которую она дѣйствительно переносила; лицемѣріени въ какомъ случаѣ не было ея недостаткомъ. Недостатокъ ея заключался въ томъ, что она пріучила себя къ убѣжденію, что веселость есть смертный грѣхъ, и что чѣмъ болѣе будетъ она становиться суровѣе, тѣмъ скорѣе приблизится къ осуществленію тѣхъ надеждъ на счастіе въ будущемъ, которыя наполняли ея сердце. Во всѣхъ своихъ словахъ и помышленіяхъ она была неподдѣльна, но за то, въ какомъ множествѣ словъ и мыслей своихъ она уклонялась отъ истины! Это была стѣнка, на которую мистриссъ Рэй позволяла себѣ опираться въ теченіе многихъ прошедшихъ годовъ, и хотя опора была прочная, но не должно допускать, чтобы она во всякое время была пріятна.
   Мистриссъ Рэй сдѣлалась вдовой, когда ей не было еще тридцати; она горевала о своемъ мужѣ, выражала свою горесть сначала потоками слезъ, а впослѣдствіи только грустила, проводя долгіе часы въ напрасныхъ сожалѣніяхъ. Но въ своемъ вдовствѣ она не казалась грубою или жесткою. Быть мягкою -- всегдашнее ея свойство. Она была женщина во всѣхъ отношеніяхъ, и имѣла такъ много женской привлекательности, что вовсе не хотѣла отказываться отъ нея даже въ то время, когда носила самыя широкія плерезы. Искать расположенія къ себѣ мужчинъ никогда не было въ ея помышленіи, съ тѣхъ поръ какъ она пріобрѣла расположеніе того, кто былъ ея господиномъ; но все же она не хотѣла лишать себя женскихъ прелестей, того полутомнаго, полуумоляющаго взгляда, который плѣнилъ духовнаго адвоката. Она постепенно сбрасывала съ себя глубокій трауръ, и потомъ, не обращая на него никакого вниманія, одѣлась такъ, какъ одѣваются сорока и сорока-пятилѣтнія женщины,-- хотя дочь принуждала ее однако надѣвать при извѣстныхъ случаяхъ темные цвѣта, которые ни подъ какимъ видомъ, впрочемъ, не соперничали съ темными платьями дочери, и которыхъ никогда бы она не надѣла, еслибы дѣйствовала по своей собственной волѣ. Она была мягкаго нрава, доброй души, любящая, робкая женщина, всегда внемлющая, вѣрующая и поучающаяся,-- съ нѣкоторою наклонностью къ легкой веселости въ сердцѣ, которую, однако, постоянно подавляли и сдерживали обстоятельства ея жизни. Она могла бы поговорить за чашкой чаю, скушать съ наслажденіемъ поджаренный тостъ или горячій пирожокъ, если бы никто не шепталъ ей на ухо, что всякое удовольствіе подобнаго рода -- тяжелый грѣхъ. Не смотря на горе, которое она переносила, она пріучила бы себя вѣровать, что этотъ міръ былъ бы пріятнымъ мѣстомъ, еслибы ей не такъ часто представлялось, что міръ есть юдоль плача, гдѣ никакое удовольствіе существовать не можетъ. Надо сказать, что религія доставляла мистриссъ Рэй утѣшеніе, но въ то же время и сильно тревожила ее. Она доставляла ей утѣшеніе, и если мнѣ позволено будетъ высказать свое мнѣніе, то мнѣ кажется, утѣшеніе ея являлось при размышленіяхъ о будущей жизни. Но въ этомъ мірѣ она мучила ее, увлекала ее то въ одну, то въ другую сторону, и оставляла въ душѣ ея тяжелыя сомнѣнія, не относительно истинъ, которыя заключала въ себѣ религія, но относительно поведенія, которое она внушала, а также образа вѣрованія въ нее. Когда пасторъ говорилъ ей въ своей проповѣди, что она должна жить просто и готовиться къ будущей жизни, что всякія помышленія о здѣшнемъ мірѣ -- помышленія нечестивыя, и что все принадлежащее этому міру полно скорби и страданій, она приходила домой съ глазами, полными слезъ, задумывалась о томъ, до какой степени она сдѣлалась грѣшницею изъ-за этого чаю, изъ-за какого нибудь пирожка и невинной болтовни, въ которой проведены были часы субботняго вечера. Она давала себѣ обѣщаніе никогда больше не смѣяться, и жить дѣйствительно въ юдоли слезъ. Но потомъ, когда свѣтлый лучь солнца падалъ на нее, когда вокругъ нея запѣвали птички, когда существо, которое она любила, льнуло къ ней и цаловало ее, она снова становилась счастливою, на перекоръ самой себѣ, и снова смѣялась музыкальнымъ плѣнительнымъ смѣхомъ, забывая, что подобный смѣхъ -- грѣховенъ.
   И опять, тотъ же самый пасторъ мучилъ ее,-- тотъ самый, который въ воскресенье говорилъ ей съ каѳедры, какъ безпредѣльно тщетны всѣ наши попытки, всѣ стремленія къ земному счастію. Съ радушнымъ, веселымъ, немного красноватымъ лицомъ, онъ приходилъ къ ней въ понедѣльникъ и распрашивалъ ее о всѣхъ ея маленькихъ прихотяхъ,-- онъ зналъ ея исторію и средства ея къ жизни,-- шутилъ съ ней, спокойно разсказывалъ о своихъ взрослыхъ сыновьяхъ и дочеряхъ, которые дѣлали успѣхи въ свѣтѣ; и выражалъ нѣжную заботливость объ устройствѣ ихъ благополучія. Два, три раза въ годъ мистриссъ Рэй являлась въ пасторскій домъ и, само собою разумѣется, проведенные тамъ вечера не были вечерами горькихъ сѣтованій. Чай и жареные тосты при этихъ случаяхъ пользовались особеннымъ вниманіемъ. Мистриссъ Рэй никогда не сомнѣвалась въ безукоризненности жизни пастора, и никогда не пріучала себя къ тому, чтобы усматривать разницу между его ученіемъ и поведеніемъ. Она вѣрила и въ то и другое, и безсознательно тревожилась, что ея вѣрованіе такъ измѣнялось. Она никогда не размышляла объ этомъ, никогда не замѣчала, что ея другъ позволялъ себѣ увлекаться въ своихъ проповѣдяхъ подъ вліяніемъ усердія, и что онъ осуждалъ этотъ міръ во всѣхъ отношеніяхъ, надѣясь этимъ путемъ научить своихъ слушателей осуждать его хотя въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ. Мистриссъ Рэй не дозволяла себѣ права приходить къ подобнаго рода заключеніямъ. Она во всемъ видѣла несомнѣнныя истины. Слова пастора въ церкви, и пасторъ внѣ церкви были для ея мягкой, чистой, довѣрчивой души одинаково важны, но эти-то различныя слова и тревожили ее, и мучили ее.
   Объ этомъ особенномъ пасторѣ я могу сказать, что это былъ высокопочтеннѣйшій Чарльзъ Комфортъ, ректоръ Костона, одного прихода въ Девонширѣ, миляхъ въ двухъ отъ Бэзельхорста. Мистеръ Прэймъ года два былъ его викаріемъ, и во время своего викаріата женился на Доротеѣ Рэй. Послѣ женитьбы онъ умеръ, и вдова его возвратилась изъ дома, который мужъ ея занималъ близь церкви, въ коттеджъ своей матери. Мистеръ Прэймъ имѣлъ небольшое состояньице и по смерти своей оставилъ женѣ двѣсти фунтовъ безспорнаго годоваго дохода. А какъ всѣмъ извѣстно было, что доходъ мистриссъ Рэй былъ значительно меньше этого, то жители Бэзельхорста и Костона положительно говорили, что такое приращеніе семейнаго богатства послужитъ для мистриссъ Рэй большимъ утѣшеніемъ. Но мистриссъ Рэй не сдѣлалась богаче. Мистриссъ Прэймъ, безъ всякаго сомнѣнія, платила свою долю на содержаніе коттеджа въ Брагзъ-Эндѣ,-- такъ называлось мѣсто, гдѣ жила мистриссъ Рэй. Мистриссъ Прэймъ платила извѣстную долю и не больше. Она учредила въ Бэзельхорстѣ благотворительное общество, сдѣлавшись въ немъ президентомъ, и тратила деньги на пользу этого учрежденія какъ ей хотѣлось. Мнѣ кажется, что мистриссъ Прэймъ хотѣлось имѣть болѣе вліянія на этихъ благотворительныхъ митингахъ, чѣмъ ея сотрудницы въ томъ же виноградникѣ, и что это вліяніе или пожалуй власть она пріобрѣтала съ помощію своихъ денегъ. Конечно, я ни подъ какимъ видомъ не ставлю ей этого въ тяжелое обвиненіе. Въ подобныхъ учрежденіяхъ вообще ощущается надобность въ сильномъ, энергическомъ, руководящемъ умѣ. Если никто не приметъ на себя власти, то не будетъ и проявленія ея тамъ, гдѣ всего болѣе оказывается въ ней надобность. Такія женщины, какъ мистриссъ Прэймъ, часто бываютъ необходимы. Впрочемъ, у насъ у всѣхъ есть свои слабости, свои искушенія, и, мнѣ кажется, что искушеніемъ мистриссъ Прэймъ было властолюбіе.
   Надобно замѣтить, что Бэзельхорстъ -- городъ, и городъ съ рынкомъ, гостинницами, большой пивоварней, скверомъ и главной улицей,-- между тѣмъ какъ Костонъ -- деревня, или вѣрнѣе, сельскій приходъ, въ трехъ миляхъ къ сѣверу отъ Бэзельхорста, на рѣкѣ Авонѣ. Брагзъ-Эндъ, хотя и расположенъ въ чертѣ Костонскаго прихода, но находится отъ церкви и деревни мили на полторы по дорогѣ къ городу, представляя собою до нѣкоторой степени предмѣстье города Бэзельхорста и сельскую простоту Костонскаго прихода. Никто не зналъ, какимъ образомъ очутилось тутъ это мѣстечко, и почему оно имѣло связь съ именемъ Брагга. Этотъ уголокъ состоялъ изъ зеленаго поля, небольшаго деревяннаго мостика, перекинутаго черезъ ручей, весело струившійся въ рѣку Авонъ. Здѣсь сгруппировалось съ полдюжины коттеджей, съ пивной и сидровой лавочкой. На одной сторонѣ поля находился домъ со всѣми службами и принадлежностями фермера Сторта, а подлѣ него на самомъ полѣ съ садовой рѣшеткой, тянувшейся до самаго моста, находился и хорошенькій коттеджъ мистриссъ Рэй. Мистеръ Комфортъ зналъ мужа мистриссъ Рэй и пріискалъ для нея это спокойное, уютное мѣстечко. Коттеджъ, дѣйствительно, былъ премиленькій, съ одной небольшой комнатой, выходившей окнами въ садикъ, и другой, нѣсколько побольше -- на дорогу и поле. Въ лицевой комнатѣ жила мистриссъ Рэй, любуясь изъ окна внѣшнимъ міромъ, который ограничивался зеленымъ полемъ Брагзъ-Энда. Другая комната, оставалась, повидимому, въ тщетномъ ожиданіи, что вотъ сейчасъ явится въ нее жилецъ, который, однакожъ, не являлся. Здѣсь хранились въ отличномъ порядкѣ лучшія вещи и наряды вдовы; другой подумалъ бы, впрочемъ, что ихъ совсѣмъ бросили, если бы они не доставляли удовольствія владѣтельницѣ дома сметаніемъ съ нихъ пыли. Здѣсь на небольшомъ кругломъ столикѣ симметрически лежало нѣсколько книгъ, съ красивыхъ переплетахъ съ золотымъ обрѣзомъ. Тутъ же находился маленькій коврикъ удивительнаго блеска, сдѣланный изъ бѣлаго стекляруса и блестокъ. Много убито было и заботъ и времени на это рукодѣлье, хотя въ сущности онъ не служилъ ни для домашняго употребленія, ни для украшенія комнаты. На каминной полкѣ красовались морскія раковины и двѣ-три китайскія фигурки. Въ окнѣ висѣла птичья клѣтка, но безъ птицы. Все было весьма чисто, но самая комната съ перваго взгляда на нее сообщала преобладающую идею о ея совершенной безполезности и тщеславіи. Она не въ состояніи была соотвѣтствовать никакой цѣли, съ которою мужчины и женщины употребляютъ комнаты, но если бы кто сказалъ это мистриссъ Рэй, тотъ въ ея понятіяхъ остался бы жестокимъ, безсердечнымъ человѣкомъ.
   Комната, выходившая окнами въ поле, была довольно уютная и совершенно достаточная для удовлетворенія всѣхъ потребностей вдовы. Тутъ былъ небольшой, заставленный книгами книжный шкэфъ. Тутъ былъ семейный обѣденный столъ, за которымъ раздѣлялась трапеза, и другой небольшой столикъ у окна, за которымъ мистриссъ Рэй занималась рукодѣльемъ. У одной стѣны стоялъ старый диванъ, подлѣ него -- старое кресло, а подъ ними старый коверъ, такой старый, что бѣдная женщина съ грустью начинала сознавать, что ей скоро должно или вовсе не имѣть ковра, или завести новый. По этому предмету между ней и мистриссъ Прэймъ уже сказано было нѣсколько словъ, но сказанныя слова оставались безъ послѣдствій. Наконецъ, надъ каминомъ висѣло старинное круглое зеркало. Сказавъ все это, мнѣ кажется, больше нѣтъ надобности пускаться въ дальнѣйшее описаніе мебели и другихъ принадлежностей лицевой комнаты въ Брагзъ-Эндѣ.
   Но не все еще описалъ я семейство мистриссъ Рэй. Остановись я на этомъ, и тогда жизнь ея дѣйствительно нельзя было бы не считать горькою и печальною; она была женщина, которая особенно нуждалась въ обществѣ. До сихъ поръ я говорилъ только объ одной дочери, тогда какъ намъ уже извѣстно, что при мистриссъ Рэй, послѣ смерти ея мужа, оставалось ихъ двѣ. Одна дочь, которой мистриссъ Рэй боялась и повиновалась, зная, что для нея это была необходимость; другую она любила и лелѣяла; -- имѣть предметъ, на которомъ бы можно было сосредоточивать свою нѣжность, также составляло для нея другую необходимость. Она не могла бы жить, если бы ей некому было сказать нѣсколько словъ, выражающихъ чувства матери и ея любовь. Этой младшей дочери, Рэчель, было два года, когда умеръ отецъ, а во время этого разсказа, возрастъ ея приближался къ двадцати. Сестра ея была только семью годами старше, но по всѣмъ своимъ дѣйствіямъ, по образу мыслей, казалась старше по крайней мѣрѣ полстолѣтіемъ. Иногда Рэчель чувствовала себя по лѣтамъ гораздо ближе къ матери. Съ матерью она могла смѣяться, бесѣдовать, мало того, тайкомъ составлять причудливые планы на счетъ препровожденія тѣхъ часовъ, которые мистриссъ Прэймъ посвящала благотворительному обществу въ Бэзельхорстѣ,-- планы, на окончательное исполненіе которыхъ у старшей вдовы часто недоставало присутствія духа.
   Рэчель Рэй была бѣлокурая, статная, миловидная дѣвушка, имѣвшая весьма близкое сходство съ матерью во всемъ, кромѣ того только, что если въ глазахъ матери всегда выражалась нѣкоторая слабость, то глаза дочери оттѣнялись силою характера. На ея лицѣ была написана наклонность стремиться къ предпоставленной цѣли, чего недоставало мистриссъ Рэй. Она была воспитана подъ наблюденіемъ и руководствомъ мистриссъ Прэймъ, но не смотря на то, не научилась возставать противъ другихъ. Всякаго рода господствованіе было для нея совершенно чуждо. Отъ времени до времени маленькое своеволіе, обнаруживавшееся въ вовсе ненужной прогулкѣ лѣтнимъ вечеромъ въ Бэзельхорстъ, маленькое упрямство, выражавшееся въ отказѣ объяснить, гдѣ она была и съ кѣмъ видѣлась, неумѣстное зѣванье въ церкви, или жалоба на длинноту второй воскресной проповѣди,-- вотъ всѣ ея недостатки, всѣ ея грѣхи; и когда сестра начинала упрекать ее, дѣлать замѣчанія, Рэчель въ послѣднее время вздергивала свою головку, бросала лукавый взглядъ на мать и не обнаруживала ни малѣйшаго раскаянія. Послѣ этого мистриссъ Прэймъ становилась мрачною и гнѣвною, предсказывала сестрѣ своей страшныя вещи, доказывала ей, что она добровольно стремится къ безднѣ мірскаго нечестія. При такихъ случаяхъ мистриссъ Рэй чувствовала себя совершенно несчастною: она вѣрила сначала въ одно дитя, а потомъ въ другое. Она старалась защищать Рэчель, пока слабая защита ея не разсыпалась въ дребезги, и ей не давали вымолвить слова. Принужденная наконецъ сознаться, что Рэчель находится на пути къ погибели, мистриссъ Рэй цаловала ее, плакала надъ ней и упрашивала слушать проповѣди со вниманіемъ. До этой поры Рэчель никогда не возставала. Она никогда не утверждала, что для нея прогулка въ Бэзельхорстъ лучше всякой проповѣди. Никогда не выражала смѣло, что ей нравился свѣтъ и его нечестіе. Но наблюдатель выраженій человѣческаго лица, если бы такой наблюдатель случился тутъ, непремѣнно бы увидѣлъ, что дни возстанія наступили.
   Рэчель была бѣлокурая дѣвушка, съ волосами, не льнянаго, но свѣтло каштановаго оттѣнка, густыми, волнистыми и глянцевитыми волосами, такъ что прелесть ихъ невозможно было скрыть, что бы тамъ ни дѣлала для этого мистриссъ Прэймъ. Она была прекрасно сложена, высока и стройна, со всѣми признаками здоровья и силы. Она любила ходить, какъ будто движеніе было пріятно для нея, ходить свободно, какъ будто самое дѣйствіе ходьбы доставляло для нея удовольствіе. Она была весела, развязна и умна въ ихъ маленькомъ коттеджѣ, прилежно сидѣла за иглой, приводя въ порядокъ наряды, и не щадила силъ своихъ, помогая въ хозяйствѣ. Мистриссъ Рэй нанимала маленькую дѣвочку и садовника, которые разъ въ недѣлю приходили на полдня, но я не думаю, чтобы дѣвочка въ домѣ, а садовникъ внѣ дома, исполняли больше тяжелой работы, чѣмъ Рэчель.
   О, сколько трудовъ положено было на этотъ коверъ, на его зашиванье, подшиванье, на штопанье и наложеніе заплатъ! Даже Доротея не могла обвинить ее въ праздности. Доротея укоряла ее только въ безполезномъ трудѣ, потому что Рэчель не такъ часто посѣщала митинги благотворительнаго общества, носившаго названіе Доркасъ.
   -- Да какъ же, Долли, когда же я успѣю сшить свое собственное платье и присмотрѣть за платьемъ мама? Прежде всего нужно подумать о себѣ, а потомъ ужь о другихъ.
   Доротея опускала на полъ огромную корзину доркасскаго общества, и на эту тему начинала читать сестрѣ довольно длинную проповѣдь.
   -- Все-таки надо, чтобы платья наши были одинаковы, говорила Рэчель, когда проповѣдница кончала свои назиданія.-- Я думаю, ты сама не захочешь, чтобы мама пришла въ церковь въ какомъ нибудь платьишкѣ.
   При этомъ Доротея сердито брала огромную корзинку и скорымъ шагомъ отправлялась въ Бэзельхорстъ,-- весьма скорымъ шагомъ, если принять въ соображеніе зной лѣтней поры. По дорогѣ несчастныя мысли западали ей въ душу. Она своими глазами видѣла цвѣтное платье, принадлежащее сестрѣ ея Рэчель, и своими ушами слышала извѣстія о... о молодомъ человѣкѣ! Такія извѣстія для ея слуха были извѣстіями, въ которыхъ заключались и нечестіе, и суета, и ужасный грѣхъ; извѣстія, разсуждать о которыхъ едва ли допускало приличіе, даже говорить о нихъ слѣдовало бы не иначе, какъ въ полголоса, шопотомъ. Молодой человѣкъ! Возможно ли, чтобы такой позоръ обрушился на ея сестру! Она еще ни слова не говорила объ этомъ сестрѣ, но сдѣлала мрачный намекъ опечаленной матери.
   -- Нѣтъ, сама я не видѣла, но слышала это отъ миссъ Поккеръ.
   -- Это отъ той, которая должна была выдти за мужъ за сына булочника Вильяма Вайткота, который уѣхалъ въ Торки, подхвативъ себѣ другую. Говорятъ, онъ сдѣлалъ это потому, что она страшно коситъ глазами.
   -- Мать! и Доротея говорила весьма суровымъ голосомъ: -- какое намъ дѣло до Вильяма Вайткота, или до того, что миссъ Поккеръ коситъ глазами? Она все-таки женщина, ревнующая о добрѣ.
   -- Вѣдь это послѣ того, какъ онъ оставилъ Бэзельхорстъ, моя милая.
   -- Мать! относится ли это до Рэчель? Спасетъ ли это ее, если она будетъ въ опасности? Я вамъ говорю, что миссъ Поккеръ видѣла, какъ она прогуливалась съ молодымъ человѣкомъ съ пивовареннаго завода.
   Хотя мистриссъ Рэй имѣла сильное расположеніе излить все свое неудовольствіе на миссъ Поккеръ, хотя въ душѣ, и особливо въ настоящую минуту, она ненавидѣла миссъ Поккеръ за сплетни на ея милую любимую дочь, но она не могла не сознаться даже самой себѣ, что дѣло дошло до ужаснаго положенія, если только дѣйствительно правда, что Рэчель видѣли гулявшею съ молодымъ человѣкомъ. Она не огорчалась этимъ, какъ огорчены были мистриссъ Прэймъ и миссъ Поккеръ, но она всегда полна была безпредѣльнаго ужаса относительно молодыхъ людей вообще. Она всѣхъ ихъ считала за волковъ,-- за волковъ въ овечьей шкурѣ и безъ шкуры. Сомнѣваюсь я, дозволяла ли она себѣ когда нибудь имѣть убѣжденіе, что люди пожилые, степенные, пользующіеся уваженіемъ, были въ свое время людьми молодыми. Когда ей приходилось слышать о какой нибудь свадьбѣ, когда узнавала, что какой нибудь борющійся съ искушеніями свѣта сынъ Адама бралъ себѣ жену, становился семьяниномъ и принимался за трудъ на пользу общественную, она радовалась безпредѣльно, представляя себѣ, что этотъ сынъ Адама, женившись, совершилъ великій, благородный подвигъ. Но когда ей прошепчутъ на ухо, что такой-то молодой человѣкъ присматриваетъ себѣ молоденькую дѣвушку, что онъ принимаетъ единственную мѣру, съ помощію которой могъ бы надѣяться найти себѣ жену, она содрогалась при мысли о нечестіи свѣта, и молилась въ душѣ, да спасена будетъ эта дѣвушка, какъ отъ пожарища. Молодой человѣкъ, въ ея понятіяхъ, былъ все равно что дикій лютый звѣрь, ищущій молоденькихъ женщинъ, чтобы пожрать ихъ, какъ кошка ищетъ мышей. Эта идея была въ ней господствующая, идея, которой она крѣпко держалась до тѣхъ поръ, пока не западала ей въ голову другая, по какому нибудь особенному случаю. Когда молодой Ботлеръ Корнбюри, старшій сынъ сосѣдняго сквайра, пріѣхалъ въ Костонъ за хорошенькой Патти Комфортъ,-- Патти Комфортъ считалась первой красавицей во всемъ Девонширѣ,-- и когда Патти Комфортъ дозволялось ѣздить въ Торки на балы, собственно съ тою цѣлію, чтобы встрѣчаться съ нимъ, мистриссъ Рэй представляла себѣ, что этому такъ и должно быть, потому что самъ ректоръ доказывалъ ей, что иначе это и быть не могло. Ботлеръ Корнбюри женится на Патти Комфортъ -- такъ этому и слѣдовало быть. Но если бы она услышала о танцахъ Патти безъ присовокупленія нѣсколькихъ поясненій со стороны самаго мистера Комфорта, умъ ея сталъ бы работать совсѣмъ иначе.
   Конечно, она желала, чтобы дочь ея Рэчель нашла себѣ мужа, тѣмъ болѣе, что Рэчель была уже старше тѣхъ лѣтъ, въ которые она сама и мистриссъ Прэймъ выходили замужъ, по при всемъ томъ для нея было что-то ужасное въ самой мысли о молодомъ человѣкѣ; и теперь, хоть она и старалась защитить свою любимую дочь, но не знала, какимъ образомъ сдѣлать это, развѣ только однимъ расположеніемъ не вѣрить словамъ миссъ Поккеръ.
   -- Вѣдь ты знаешь, она всегда была такая недоброжелательная, рѣшилась сказать мистриссъ Рэй.
   -- Мать! сказала мистриссъ Прэймъ своимъ особенно суровымъ голосомъ: -- нѣтъ никакого основанія думать, что миссъ Поккеръ хочетъ злословить ребенка. Я убѣждена, что Рэчель будетъ въ Бэзельхорстѣ сегодня вечеромъ. А если такъ, то вѣроятно намѣрена снова съ нимъ встрѣтиться.
   -- Послѣ чаю, я знаю, она отправится туда, сказала мистриссъ Рэй: -- потому что дала обѣщаніе прогуляться съ дѣвицами Таппитъ. Такъ она сказала мнѣ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ! съ дѣвицами съ пивовареннаго завода! О матушка!
   Дѣйствительно, три миссъ Таппитъ были дочери Бонголла и Таппита, старинныхъ пивоваровъ въ Бэзельхорстѣ. Онѣ были законныя дѣти мистера Таппита, единственнаго оставшагося въ живыхъ партнера въ пивоварномъ заводѣ. Имя Бонголла въ теченіе многихъ лѣтъ употреблялось собственно для того, чтобы сообщить фамиліи Таппитъ прочность и самостоятельность. Миссъ Таппитъ выходили для прогулки изъ пивовареннаго завода, оттуда же вышелъ и молодой человѣкъ, какъ говорила миссъ Поккеръ. Тутъ былъ поводъ къ сильному подозрѣнію, и мистриссъ Рэй встревожилась. Разговоръ этотъ между двумя вдовами происходилъ въ субботу, въ коттеджѣ, до обѣда, а послѣ обѣда старшая сестра старалась убѣдить младшую быть ея спутницей въ рукодѣльную общества Доркасъ, но старалась напрасно.
  

ГЛАВА II.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВѢКЪ СЪ ПИВОВАРЕННАГО ЗАВОДА.

   Въ теченіе лѣтнихъ мѣсяцевъ общество Доркасъ въ Бэзельхорстѣ, имѣло по четыре послѣобѣденныхъ митинга въ недѣлю, и на всѣхъ ихъ мистриссъ Прэймъ была предсѣдательницей. По обыкновенію, она отправлялась туда вскорѣ послѣ обѣда, такъ чтобы прибыть въ рукодѣльную къ тремъ часамъ и оставалась тамъ до девяти, или до тѣхъ поръ пока начинало смеркаться. Митинги собирались въ гостиной, принадлежавшей миссъ Поккеръ, за что учрежденіе выдавало ей умѣренную плату. Всѣ дамы, жившія въ Бэзельхорстѣ, въ серединѣ своихъ занятій расходились по домамъ пить чай, а мистриссъ Прэймъ, какъ лишенная этой возможности, по отдаленности коттэджа, пила чай у миссъ Поккеръ, платя за это, что слѣдовало. Такимъ образомъ между мистриссъ Прэймъ и миссъ Поккеръ образовалась тѣсная дружба, или вѣрнѣе, быть можетъ, этимъ путемъ мистриссъ Прэймъ пріобрѣла себѣ самую покорную слугу.
   Было нѣсколько случаевъ, что Рэчель ходила съ сестрой своей на доркасскіе митинги и раза два оставалась въ домѣ миссъ Поккеръ пить чай. Но это ей чрезвычайно не понравилось. Она знала, что въ этихъ случаяхъ сестра платила за нее, и ей казалось, что Доротея обнаруживала своими поступками и обращеніемъ, что она была госпожей этого скромнаго угощенія. Кромѣ того Рэчель чрезвычайно не понравилась миссъ Поккеръ. Ей не нравились косые глаза этой лэди, не нравился тонъ ея голоса, не нравилась доходившая до униженія ея услужливость передъ мистриссъ Прэймъ, а главнѣе всего не нравилось ея сильное предубѣжденіе противъ молодыхъ людей. Когда Рэчель оставила въ послѣдній разъ комнату миссъ Поккеръ, она рѣшила, что больше никогда не будетъ пить чай у нея. Она не сказала себѣ положительно, что никогда больше не будетъ принимать участія въ доркасскихъ митингахъ, но при лѣтнемъ распредѣленіи ихъ, рѣшеніе ея относительно чаю заключало въ себѣ равносильный приговоръ и относительно митинговъ.
   Только по этому случаю, увѣряю васъ, а отнюдь не ради молодаго человѣка съ пивовареннаго завода Рэчель рѣшилась въ эту субботу отказаться отъ приглашенія сестры. Отказъ былъ сдѣланъ необыкновенно смѣло собственно потому, что самое приглашеніе сестры отличалось необыкновенной настойчивостью.
   -- Рэчель, я особенно этого желаю и думаю, что ты должна идти, говорила Доротея.
   -- Нѣтъ, Долли, лучше я не пойду.
   -- Это значитъ, продолжала мистриссъ Прэймъ:-- что ты предпочитаешь удовольствія долгу; ты смѣло заявляешь свою рѣшимость пренебрегать тѣмъ, что, какъ тебѣ извѣстно, ты должна дѣлать.
   -- Ничего такого я не знаю, сказала Рэчель.
   -- Если подумаешь объ этомъ, то узнаешь, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, сегодня я рѣшительно не намѣрена идти къ миссъ Поккеръ.
   И Рэчель вышла изъ комнаты.
   Вскорѣ послѣ этого-то разговора мистриссъ Прэймъ и сообщила мистриссъ Рэй страшное извѣстіе о молодомъ человѣкѣ, и въ то же время сдѣлала намекъ, которымъ старалась внушить своей матери, что Рэчель слѣдуетъ держать въ покорности, т. е., что Рэчель не должна имѣть права разсуждать, что если она захочетъ, такъ пойдетъ, а не захочетъ, не пойдетъ на доркасскіе митинги. Во всѣхъ дѣлахъ подобнаго рода, согласно съ взглядомъ Доротеи на этотъ предметъ, Рэчель должна дѣлать, что ей приказываютъ. Но какимъ образомъ заставить Рэчель дѣлать, что ей приказываютъ? Какимъ образомъ сестра принудитъ ее присутствовать при митингахъ? Повиновеніе въ этомъ мірѣ часто зависитъ сколько отъ слабости того, кѣмъ управляютъ, столько же и отъ силы того, кто управляетъ. Человѣку, который идетъ налѣво, вы вдругъ приказываете повелительнымъ, голосомъ идти направо. Если онъ колеблется, вы усиливаете повелительность въ своемъ голосѣ, усиливаете повелительность въ глазахъ, и онъ повинуется. Мистриссъ Прэймъ попробовала было это, но Рэчель не повернула на право. Когда мистриссъ Прэймъ обратилась за помощью къ матери, это былъ признакъ, что собственная ея сила повелѣвать покинула ее. Послѣ обѣда старшая сестра сдѣлала еще одну небольшую безплодную попытку, и потомъ, снова испытавъ неудачу, уплелась съ своей огромной корзинкой.
   Мистриссъ Рэй и Рэчель остались однѣ у открытаго окна, любуясь резедой. Былъ іюль мѣсяцъ, когла солнце отличается своимъ зноемъ, а въ южныхъ частяхъ Девоншира іюльское солнце бываетъ чрезвычайно знойно: во всей Англіи нѣтъ другой подобной части. Сельскія дороги низки и узки, ни малѣйшаго вѣтерка не пробѣгаетъ по нимъ. Со всѣхъ сторонъ возвышаются холмы, такъ что каждое мѣсто представляло собою закрытый уголокъ. Тучная красноватая земля поглощаетъ зной и держитъ его: съ онѣмѣлаго моря не тянетъ ни струйки прохладнаго воздуха. Изъ всѣхъ графствъ въ Англіи, Девонширъ самое очаровательное для глазъ; но, зная, каковъ онъ бываетъ въ своемъ лѣтнемъ блескѣ, я долженъ признаться, что эти южныя страны не годятся для прогулокъ среди лѣтняго дня.
   -- Боюсь, что ей будетъ очень жарко съ этой огромной корзинкой, сказала мистриссъ Рэй, послѣ непродолжительной паузы. Не слѣдуетъ полагать, что мистрисъ Рэй и Рэчель, оставшись дома, были праздны. Обѣ онѣ держали въ рукахъ по иголкѣ; Рэчель занималась шитьемъ не своего цвѣтистаго платья, которое возбудило подозрѣніе въ сестрѣ, но праздничнаго платья матери, которое нуждалось въ ея помощи.
   -- Она могла бы оставить ее въ Бэзельхорстѣ, еслибъ захотѣла, сказала Рэчель:-- или я бы донесла ее до мосту; зачѣмъ же она, уходя, разсердилась на меня?
   -- Не думаю, Рэчель, что она дѣйствительно разсердилась.
   -- О, нѣтъ, мама, разсердилась, очень разсердилась.-- Я знаю это по тому, какъ она вылетѣла изъ дверей.
   -- Мнѣ кажется, она только обидѣлась, что ты не пошла вмѣстѣ съ ней.
   -- Но, мама, мнѣ ужасно не нравится ходить туда. Мнѣ не нравится эта миссъ Поккеръ. Мнѣ нельзя ходить туда безъ того, чтобы не пить чай у нея, а этого чаю, право, я терпѣть не могу. Наступила небольшая пауза.-- Вѣдь вы не хотите принудить меня, не правда ли, мама? И опять, кто же займется домашними дѣлами? Вы тоже вѣдь не любите пить чай однѣ.
   -- Нѣтъ, вовсе не люблю, сказала мистриссъ Рэй.
   Но едва ли она думала о томъ, что говорила. Мысли ея были далеко отъ этого предмета; онѣ сосредоточивались на молодомъ человѣкѣ. Она чувствовала, что по долгу своему обязана была сказать что нибудь Рэчель, и между тѣмъ не знала, что сказать. Неужели же ей привести слова самой миссъ Поккеръ? Ей тяжело было бы нарушить спокойствіе и отраду настоящихъ счастливыхъ минутъ какимъ нибудь непріятнымъ намекомъ. Кромѣ часовъ, въ которые Рэчель ухаживала за ней и утѣшала ее, міръ не далъ ей ничего лучшаго. Ни слова не было сказано о предметѣ, столь нечестивомъ и полномъ суеты, а между тѣмъ мистриссъ Рэй знала, что въ половинѣ шестаго ей подадутъ ея вечерній чай въ видѣ маленькаго пиршества, котораго бы она не увидѣла, если бы мистриссъ Прэймъ оставалась дома. Въ пять часовъ Рэчель вышмыгнетъ изъ комнаты, приготовитъ горячій тостъ, перебѣжитъ черезъ поляну къ женѣ фермера Сторта, за густыми сливками, прджаритъ пирожокъ и такимъ образомъ устроитъ маленькій банкетъ. Рэчель превосходно умѣла приготовлять подобные банкеты; она знала, какъ придать чайнику веселый видъ, и располагать каждую вещь такъ, что во всемъ ощущался комфортъ; ухаживая за матерью, очаровательно порхая около нея, она заставляла бѣдную вдову чувствовать на нѣкоторое время, что и въ юдоль плачевную проникаетъ иногда свѣтлый лучь солнца. Ничего бы подобнаго не было, если бы она заговорила о миссъ Поккеръ и молодомъ человѣкѣ. Да повторилось ли бы еще это наслажденіе въ теченіе многихъ предстоявшихъ вечеровъ? Если между ней и Рэчель поселится недовѣріе, то на что будетъ похожа ея жизнь?
   А между тѣмъ, тутъ былъ ея долгъ! Въ то время, какъ она сидѣла у открытаго окна и глядѣла изъ него, ее тяготили неясныя идеи объ обязанностяхъ матери къ своей дочери, идеи очень неясныя, но тѣмъ не менѣе сильныя въ своемъ дѣйствіи. Она знала, что для благополучія своей дочери ей слѣдовало принести въ жертву все, но не знала, въ чемъ именно должна состоять ея жертва въ настоящую минуту. Хорошо ли будетъ, если она оставитъ все это дѣло въ рукахъ мистриссъ Прэймъ, и такимъ образомъ совершенно отречется отъ своей власти? Мистриссъ Прэймъ повела бы его съ большимъ искусствомъ и съ большою силою рѣчи, чего сама она не въ состояніи была бы сдѣлать. Но хорошо ли это будетъ для Рэчель, и будетъ ли Рэчель повиноваться сестрѣ? Другое дѣло она сама: Рэчель исполнитъ всякое ея приказаніе, если бы только она вздумала отдать его. Она рѣшилась наконецъ выдти изъ тягостнаго положенія и исполнить свой долгъ.
   -- Ну что, моя милая, пойдешь сегодня въ Бэзельхорстъ? сказала она.
   -- Да, мама, я прогуляюсь послѣ чаю; конечно, въ такомъ случаѣ, если я вамъ не понадоблюсь. Я обѣщала миссъ Таппитъ встрѣтиться съ ними.
   -- Нѣтъ, ты мнѣ не будешь нужна. Но, Рэчель...
   -- Что, мама?
   Мистриссъ Рэй рѣшительно не знала, съ чего начать. Дѣло это со всѣхъ сторонъ окружено было множествомъ затрудненій. Какъ бы ей начать, чтобы ввести въ разговоръ молодаго человѣка, не оскорбивъ дочери и не обнаруживъ ни малѣйшаго недовѣрія, котораго, впрочемъ, она вовсе не испытывала?
   -- Тебѣ нравятся эти миссъ Таппитъ? сказала мать.
   -- Да, въ нѣкоторомъ родѣ. Онѣ очень милыя дѣвушки; надо же съ кѣмъ нибудь познакомиться. Мнѣ кажется, онѣ гораздо лучше миссъ Поккеръ.
   -- О, да; мнѣ самой никогда не нравилась миссъ Поккеръ. Но, Рэчель...
   -- Что же, мама? Я знаю, вы что-то хотите сказать, но вамъ какъ будто это непріятно. Долли вѣрно наябедничала на меня, и вы хотите сдѣлать мнѣ выговоръ, только у васъ не достаетъ духу. Правда, мама? Сказавъ это, Рэчель оставила работу, подошла къ матери, стала на колѣни и посмотрѣла ей въ лицо.-- Вы хотите побранить меня и не можете собраться съ духомъ?
   -- Милая моя, сказала мать, погладивъ мягкіе волосы дочери.-- Я не хочу и никогда не хотѣла бранить тебя. У меня и привычки нѣтъ браниться. Я ненавижу всякую брань.
   -- Но меня, мама, вы хотѣли бы побранить, я это знаю.
   -- Мнѣ сказали одну вещь, которая ужаснула меня.
   -- Вамъ сказали! что же вамъ сказали, и кто?
   -- Твоя сестра, а ей сообщила миссъ Поккеръ.
   -- О, миссъ Поккеръ! Какое миссъ Поккеръ дѣло до меня? Если она станетъ между нами, все наше счастіе рушится.
   Рэчель встала съ колѣнъ и приняла сердитый видъ, который еще болѣе напугалъ бѣдную мать.
   -- Скажите же, мама, въ чемъ дѣло?.. Я увѣрена, что тутъ есть что нибудь страшное.
   Мистриссъ Рэй бросила на дочь умоляющій взглядъ, какъ будто выпрашивая прощенія за то, что ввела въ разговоръ такой непріятный предметъ.
   -- Доротея говоритъ, что въ среду вечеромъ ты прогуливалась подъ вязами кладбища съ... съ молодымъ человѣкомъ съ пивовареннаго завода.
   Въ этихъ нѣсколькихъ словахъ было высказано все. Обширность преступленія, въ которомъ обвиняли Рэчель, сдѣлалась очевидною для нея въ этихъ простыхъ выраженіяхъ. Мистриссъ Рэй, сказавъ эти ужасныя слова, сначала поблѣднѣла, потомъ покраснѣла -- поблѣднѣла отъ ужаса, покраснѣла отъ стыда. Она сожалѣла, что высказала ихъ. Ея нерасположеніе къ миссъ Поккеръ простиралось почти до ненависти. Боязливо взглянула она въ лицо Рэчель и по складкамъ, которыя образовались на лбу и надъ глазами, прочитала истинное значеніе высказанныхъ словъ.
   -- Хорошо, мама; что же дальше? спросила Рэчель.
   -- Доротея думаетъ, что можетъ статься, ты и сегодня идешь, въ Бэзельхорстъ, чтобы встрѣтиться съ нимъ снова.
   -- А если это и правда!
   Судя по тону голоса, какимъ сдѣланъ этотъ вопросъ, для мистриссъ Рэй было ясно, что отъ нея ожидается отвѣтъ. Но что ей отвѣчать? Никода еще не приходило ей въ голову, что дочь ея рѣшится защищать такое поведеніе, какое ей приписывали, никогда еще не думала она, что ей предложатъ вопросъ о приличіи или неприличіи подобнаго поведенія. Она вовсе не приготовилась доказывать, почему это такъ страшно и преступно. Она считала это за грѣхъ, въ томъ смыслѣ, какъ слово грѣхъ обыкновенно употребляется,-- какъ воровство, какъ обманъ.
   -- Положимъ, что я иду снова встрѣтиться съ нимъ,-- что же изъ этого слѣдуетъ?
   -- Ахъ, Рэчель;-- кто онъ такой? Я даже не знаю его имени. Когда Доротея говорила мнѣ, я не вѣрила этому; а когда она разсказала, я подумала, что мнѣ слѣдуетъ спросить тебя. О Боже, Боже! надѣюсь, что тутъ нѣтъ ничего дурнаго. Ты всегда была такая добрая,-- я не могу подумать что нибудь дурное о тебѣ.
   -- И прекрасно, мама. Не думайте ничего дурнаго обо мнѣ.
   -- Никогда и не думала, моя милочка.
   -- Я иду въ Бэзельхорстъ вовсе не для того, чтобы прогуливаться съ мистеромъ Роуанъ;-- тутъ, кажется, объ немъ идетъ рѣчь.
   -- Не знаю, мой другъ; -- я никогда не слышала имени молодаго человѣка.
   -- Да; это мистеръ Роуанъ. Я дѣйствительно прогуливалась съ нимъ подъ ильмами кладбища, когда эта женщина своими зоркими, косыми глазами увидѣла меня.-- Мистеръ Роуанъ принадлежитъ къ пивоваренному заводу. Онъ въ какомъ-то родствѣ съ Таппитами; онъ былъ родной племянникъ старушки мистриссъ Бонголъ. Онъ служитъ на заводѣ клеркомъ, и со временемъ долженъ сдѣлаться партнеромъ,-- только не думаю, что это будетъ, потому что постоянно ссорится съ мистеромъ Таппиттомъ.
   -- О Боже, Боже! сказала мистриссъ Рэй.
   -- Теперь, мама, вы знаете о немъ не меньше моего; впрочемъ вотъ еще,-- сегодня поутру онъ уѣхалъ въ Экстеръ и не вбротится до понедѣльника, слѣдовательно мнѣ никакой нѣтъ возможности встрѣтиться съ нимъ сегодня вечеромъ;-- не хорошо со стороны Долли говорить подобныя вещи,-- весьма не хорошо.
   Рэчель не могла перенести этой обиды и горько заплакала.
   Мистриссъ Рэй, безъ всякаго сомнѣнія, казалось, что Рэчель знала довольно много о мистерѣ Роуанъ. Она знала его родственныя связи, знала его виды на будущее, и чѣмъ эти виды могли омрачиться, знала также о его занятіяхъ и намѣреніяхъ. Изъ этихъ данныхъ мистриссъ Рэй не вывела логическаго заключенія, но все-таки увѣрилась, что между мистеромъ Роуанъ и ея дочерью существовала довольно короткая дружба. И какъ это случилось безъ всякаго вѣдома съ ея стороны?-- Миссъ Поккеръ могла быть непріятна, даже отвратительна,-- мистриссъ Рэй расположена была думать, что эта лэди дѣйствительно непріятна и даже отвратительна,-- но тѣмъ не менѣе не должно ли было допустить, что ея маленькая исторія о молодомъ человѣкѣ оказывалась совершенно справедливою!
   -- Никогда больше не пойду на эти гадкіе тряпичные митинги.
   -- Рэчель,-- какъ тебѣ не стыдно говорить подобныя вещи?
   -- Не хочу, мама. Моя нога не будетъ въ домѣ этой женщины. У нихъ только и разговора тамъ, что однѣ сплетни на счетъ бѣдныхъ молоденькихъ дѣвушекъ. Если вы ничего не говорите противъ моего знакомства съ мистеромъ Роуанъ, то имъ какое дѣло?
   Это уже черезчуръ много сказано. Мистриссъ Рэй вовсе не думала о томъ, что не препятствуетъ знакомству свой дочери съ мистеромъ Роуаномъ.
   -- Но я ровно ничего не знаю о немъ. Я первый разъ слышу его имя.
   -- Да, мама, вы никогда не слышали. Я очень мало знаю его,-- такъ мало, что нечего сказать о немъ,-- почти что нечего. Я не хочу имѣть секретовъ отъ васъ, мама.
   -- Но, Рэчель, онъ... онъ... Я хочу сказать, не было ли чего особеннаго между нимъ и тобой? какимъ это образомъ ты гуляла съ нимъ одна?
   -- Я не гуляла съ нимъ одна,-- онъ только провожалъ меня немного. Онъ вышелъ съ завода съ кузинами и мы всѣ были вмѣстѣ; а когда кузины ушли на заводъ, то само собою разумѣется, я принуждена была воротиться домой. Я не могла отказать ему въ желаніи пройтись со мной по тропинкѣ вдоль кладбища. И что же изъ этого слѣдуетъ, мама? Вѣдь онъ не могъ укусить меня?
   -- Но, моя милая...
   -- Ахъ! мама, ради Бога, не бойтесь за меня! Тутъ Рэчель перешла черезъ комнату и снова стала на колѣни у ногъ свой матери.-- Если вы будете ко мнѣ довѣрчивы, я разскажу вамъ все.
   Услышавъ это увѣреніе, мистриссъ Рэй, разумѣется, обѣщала Рэчель быть довѣрчивой, и въ замѣнъ этого надѣялась услышать отъ нея все въ ту же минуту. Но она замѣтила, что ея дочь не намѣрена была разсказывать всего въ это же время. Получивъ обѣщаніе матери, Рэчель крѣпко обняла ее, поласкала ее, по обыкновенію, погладила, и потомъ спустя не много, снова принялась за работу. Мистриссъ Рэй была въ восхищеніи, что худшая часть объясненія кончилась, но все таки чувствовала, что разговоръ кончился не такъ, какъ бы слѣдовало.
   Вскорѣ послѣ того наступилъ часъ маленькаго банкета, и Рэчель занялась, приготовленіемъ его такъ охотно и такъ весело, какъ будто не было, сказано и слова о молодомъ человѣкѣ. Она отправилась черезъ поле за сливками, поболтала нѣсколько минутъ съ мистриссъ Стортъ, потомъ захлопотала на кухнѣ, дѣлая чай и поджаривая хлѣбъ. Никогда еще она не занималась такъ охотно хозяйствомъ для доставленія удовольствія матери, никогда не заботилась съ такою горячностью о томъ, чтобы приготовленія ея понравились;-- не смотря на то, мистриссъ Рэй видѣла, что все идетъ не въ обыкновенномъ порядкѣ вещей: въ голосѣ Рэчель было что-то особенное, обнаруживавшее ея внутреннее безпокойство, въ быстротѣ ея движеній что-то несвойственное ея натурѣ. Мистриссъ Рэй чувствовала, что это было такъ дѣйствительно, и потому не могла быть совершенно спокойною. Она показывала видъ, что все ее радуетъ, все доставляетъ наслажденіе; но Рэчель знала, что ея радость была не настоящая. Ничего, однакоже не было сказано больше, ни относительно вечерней прогулки въ Бэзельхорстъ, ни о той прогулкѣ, изъ которой миссъ Поккеръ вывела исторію. Мистриссъ Рэй, на сколько позволяла ей бодростъ, удерживалась отъ попытки возобновить при этомъ случаѣ прежній разговоръ.
   Когда кончился чай и опрятно прибраны были чайныя чашки и ложки, Рэчель начала приготовляться къ прогулкѣ. Она всѣми силами старалась не торопиться, не показать ни малѣйшаго виду съ своей стороны, что хочетъ оставить мать какъ можно скорѣе. Даже когда все было сдѣлано, она не хотѣла уйти, не увѣрясь въ добромъ расположеніи матери.
   -- Если вы хотите, мама, чтобы я осталась, такъ скажите,-- вѣдь я нисколько не забочусь объ этой прогулкѣ.
   -- Нѣтъ, душа моя,-- я вовсе не хочу, чтобы ты оставалась.
   -- Ваше платье окончено.
   -- Благодарю тебя, мой другъ; ты очень добра.
   -- Я вовсе не была добра,-- но буду, если вы будете увѣрены во мнѣ.
   -- Я буду увѣрена.
   -- Во всякомъ случаѣ, за сегоднишній вечеръ, вамъ нечего бояться, потому что я иду прогуляться по церковнымъ лугамъ только съ тремя тѣми дѣвушками. Онѣ очень любезны, и мнѣ, право, не хотѣлось бы разлучаться съ ними.
   -- Я и не желаю, чтобы ты разлучалась съ ними.
   -- Вѣдь одурь возьметъ, не имѣя знакомства; не правда ли?
   -- Правда, правда, сказала мистриссъ Рэй.
   Рэчель завязала шляпку и ушла.
   Болѣе двухъ часовъ послѣ того вдова сидѣла одна, думая о своихъ дѣтяхъ. Относительно мистриссъ Прэймъ не было ни малѣйшаго повода къ углубленію въ неопредѣленныя, наводящія боязнь размышленія. Мистриссъ Прэймъ была совершенно безопасна отъ мірскихъ приманокъ и соблазновъ. Она основалась какъ крѣпкая скала, и служила, при своемъ постоянствѣ и твердости характера, посохомъ, на который слабая мать могла опереться безопасно. Но, съ другой стороны, она была такъ сурова, и самая твердость ея была такъ отяготительна! Рэчель была слабѣе, болѣе предана свѣту и тѣмъ тщетнымъ желаніямъ и помышленіямъ, которыя можно назвать порочными; но съ другой стороны, жить вмѣстѣ съ ней -- такъ отрадно для души! Рэчель, хотя и слабая и преданная свѣту и почти порочная, но въ то же время она такъ добра, такъ внимательна, такъ плѣнительна! Во время этихъ размышленій мистриссъ Рэй начинала впадать въ сомнѣніе: неужели, думала она, міръ человѣческій такое дурное мѣсто; и неужели чай, тосты и другія маленькія прихоти могутъ вводить людей въ прегрѣшенія?
   -- Желала бы я знать, что это за молодой человѣкъ, сказала она про себя.
   Возвращеніе мистриссъ Прэймъ всегда было аккуратно, какъ часы. Въ этомъ періодѣ года она неизмѣнно приходила домой ровно въ половинѣ десятаго. Мистриссъ Рэй сильно надѣялась, что Рэчель воротится прежде, такъ чтобы въ этотъ вечеръ не было и разговора о ея прогулкѣ. Выраженіемъ какого нибудь требованія при этомъ случаѣ ей не хотѣлось обнаружить недовѣрія, и потому, при уходѣ Рэчель, она не сказала ни слова по этому предмету; но теперь она безпрестанно смотрѣла на часы и чѣмъ ближе подходило время къ появленію мистриссъ Прэймъ, тѣмъ она становилась безпокойнѣе. Ровно въ девять съ половиною мистриссъ Прэймъ вошла въ домъ, принеся съ собой тяжелую корзинку съ работой, а вмѣстѣ съ тѣмъ и лицо, полное глубочайшаго неудовольствія. Усталая, она опустилась на стулъ у стѣны, не сказавъ ни слова;-- ея движенія, ея пріемы были таковы, что для матери не возможно было не замѣтить взволнованнаго состоянія дочери.
   -- Не случилось ли чего нибудь худаго, Доротея? спросила она.
   -- Рэчель, конечно, еще не воротилась? сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ еще. Она съ дѣвицами Тапитъ.
   -- Нѣтъ, мать,-- она не съ дѣвицами Таппитъ, и голосъ ея, когда она сказала эти слова, былъ ужасенъ для матери.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Я думала, что она съ ними. А ты знаешь, гдѣ она?
   -- Кто же можетъ сказать, гдѣ она теперь! Полчаса тому назадъ я видѣла ее вдвоемъ съ...
   -- Съ кѣмъ же? Навѣрное не съ молодымъ человѣкомъ съ пивовареннаго завода,-- потому что онъ въ Экстерѣ.
   -- Мать, онъ здѣсь,-- въ Бэзельхорстѣ! Полчаса тому назадъ онъ и Рэчель стояли вдвоемъ подъ вязами на кладбищѣ. Я видѣла ихъ своими глазами.
  

ГЛАВА III.
РУКА ВЪ ОБЛАКАХЪ.

   Прежде чѣмъ Рэчель отворила дверь коттеджа и прервала разговоръ между мистриссъ Рэй и мистриссъ Прэймъ, прошло довольно времени для подробныхъ вопросовъ и не менѣе подробныхъ отвѣтовъ. Было уже около половины одиннадцатаго. Рэчель никогда до этого раза не возвращалась такъ поздно. На восточной части горизонта потухла послѣдняя полоска солнечнаго отраженія и наступила темнота ночи. Находиться въ это время за дверями дома было поздно для всякой такой дѣвушки, какъ Рэчель Рэй.
   Между матерью и старшей дочерью произошелъ длинный разговоръ; -- сердце мистриссъ Рэй, безусловно повѣрившей сообщенному извѣстію, переполнилось опасеніями за ея дитя. Рэчель добровольно пренебрегала приличіемъ; поведеніе ея было слишкомъ страшно, чтобы его описывать. Прошло два-три часа съ тѣхъ поръ, какъ мистриссъ Рэй съ любовію матери дала обѣщаніе довѣряться во всемъ младшей своей дочери, и позволила ей идти одной, гордясь ея хорошенькой наружностью. Тогда ей приходило даже на мысль, что если молодой человѣкъ степенныхъ правилъ, то подобное знакомство, быть можетъ, не имѣло въ себѣ ничего порочнаго. Но теперь все перемѣнилось. Все счастіе ея, основанное на довѣріи, покинуло ее. Всѣ плѣнительныя надежды -- рушились. Сердце ея было полно боязни, лицо ея было блѣдно отъ печали.
   -- И почему она знаетъ, гдѣ онъ долженъ быть? спросила Доротея.-- Только онъ вовсе не въ Экстерѣ; онъ здѣсь, и она была вмѣстѣ съ нимъ.
   Послѣ этого мать и дочь молча и съ угрюмыми лицами сидѣли до возвращенія Рэчель. Она вошла въ комнату съ принужденной улыбкой.
   -- Я запоздала, не правда ли? сказала Рэчель.
   -- Ахъ, Рэчель! очень запоздала, замѣтила мать.
   -- Половина одиннадцатаго,-- сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Пожалуйста, Долли, не говори такимъ страшнымъ голосомъ,-- какъ будто ты ждешь свѣтопреставленія, возразила Рэчель съ свирѣпымъ взглядомъ на сестру, показывая этимъ, что она рѣшилась вступить въ бой.
   Здѣсь, прежде чѣмъ мы приступимъ къ описанію дальнѣйшей исторіи этого вечера, необходимо сказать нѣсколько словъ о фирмѣ Бонгола и Таппита, о семействѣ Таппита вообще и о мистерѣ Роуанѣ въ особенности.
   Къ чему было заводить пивоваренный заводъ въ Бэзельхорстѣ, когда всѣ въ той части свѣта пьютъ сидръ, и какимъ образомъ, при подобныхъ обстоятельствахъ, гг. Бонголъ и Таппитъ извлекали пользу изъ своихъ произведеній,-- я рѣшительно не могу сказать. Бэзельхорстъ находится въ сердцѣ Девоншира,-- въ странѣ по преимуществу сидра. Со всѣхъ сторонъ окруженъ онъ садами, и фермеры говорятъ тамъ о своихъ яблокахъ, какъ въ Честерѣ говорятъ они о сырѣ, въ Эссексѣ о пшеницѣ и въ Линкольнширѣ объ овцахъ; мужчины пьютъ тамъ сидръ галлонами -- галлонами ежедневно; сидровые прессы можно найти въ домѣ всякаго сквайра, всякаго пастора и всякаго фермера. Ремесло пивовара въ Бэзельхорстѣ должно бы быть по видимому также неприбыльно, какъ и ремесло панталоннаго портнаго въ горной Шотландіи, или башмачника въ Коннотѣ; не смотря на то, Бонголъ и Таппитъ были пивоварами въ Бэзельхорстѣ въ теченіе пятидесяти лѣтъ и жили на доходы съ пивовареннаго завода.
   Не должно полагать, что они были великими людьми, подобно такимъ знаменитостямъ въ мірѣ пивоваровъ, какъ Барклэй и Перкинсъ, или Рейдъ и К°. Не были они новыми, съ розовыми лицами, благоденствующими пивоварами, поступающими въ парламентъ, когда вздумается, въ качествѣ депутатовъ отъ того или другаго мѣстечка, подобно новѣйшимъ героямъ бочки съ горькимъ напиткомъ. Когда одного студента Оксфордскаго университета спросили, кто изъ людей больше всего оказалъ пользы человѣчеству, и когда онъ отвѣтилъ "Бассъ",-- мнѣ кажется, онъ нисколько не ошибся. Отвѣтъ былъ вполнѣ удовлетворительный. Но ни одинъ студентъ университета не могъ бы сказать этого за Бонгола или Таппита, не заслуживъ насмѣшекъ и даже выговора со стороны взбѣшеннаго профессора. Изъ чановъ ихъ текла какая-то кислая и мутная струя, напитокъ -- непріятный для вкуса, холодный, непитательный для желудка. Кто его пилъ, я никакъ не могъ узнать. Ему не позволяли являться на столѣ порядочнаго джентльмена. фермеры вовсе ничего о немъ не знали. Работники, по привычкѣ, утоляли свою жажду сидромъ. Не смотря на то, пивоваренный заводъ гг. Бонгола и Таппита дѣйствовалъ, и въ большомъ, неуклюжемъ, квадратномъ кирпичномъ домѣ, въ которомъ жило семейство Таппитъ, было тепло и комфортабельно. Одно уже слово: пиво -- сообщаетъ идею о получаемыхъ отъ него выгодахъ.
   Старожилы Бэзельхорста помнили еще старика Бонгола, того самаго, который основалъ фирму; онѣ умеръ за двадцать лѣтъ до періода моей исторіи. Это былъ приземистый, жирный старикъ, ростомъ не выше пяти футъ, весьма молчаливый, весьма тяжелый и весьма необразованный. Впрочемъ, онъ понималъ свое дѣло и учредилъ фирму на очень прочномъ основаніи. Подъ конецъ жизни, онъ принялъ въ товарищи племянника своего Таппита и до самой смерти былъ самымъ строгимъ его учителемъ. Фирма усвоила настоящее свое названіе только со смертію Бонгола. Во время жизни его пивоваренный заводъ носилъ названіе завода Бонгола,-- а когда кончились дни траура,-- и только тогда,-- мистеръ Таппитъ выставилъ вывѣску съ соединенными именами Бонгола и Таппита, фирмы, подъ которою заводъ извѣстенъ и по настоящее время.
   Въ Бэзельхорстѣ существовало общее мнѣніе, что мистеръ Бойголъ не завѣщалъ племяннику отдѣльно своей доли въ этомъ предпріятіи. Нѣкоторые заходили даже такъ далеко, что говорили, что изъ состоянія своего, которое могъ бы онъ оставить, ничего не было отказано мистеру Таппиту. Истину въ этомъ отношеніи можно разъяснить сейчасъ же. Вдова мистера Бонгола владѣла третью дохода со всего предпріятія, вмѣсто права на полную половину. Эту треть и эти права она завѣщала своему племяннику, или вѣрнѣе, двоюродному племеннику, Лукѣ Роуану. Не во власти, однакоже, было этого молодаго человѣка явиться въ заводъ и тамъ потребовать себѣ мѣсто партнера. Не могъ онъ сдѣлать этого, даже если бы и пожелалъ. Когда старушка мистриссъ Бонголъ умерла въ Долишѣ, въ весьма преклонныхъ лѣтахъ, и именно девяносто семи лѣтъ, между мистеромъ Таппитъ и дальнимъ его родственникомъ Лукою Роуаномъ возникъ, что впрочемъ весьма естественно, маленькій споръ. Мистеръ Таппитъ говорилъ, что Роуанъ долженъ взять тысячу фунтовъ стерлинговъ и отказаться отъ всѣхъ притязаній на солодъ и хмѣль. Адвокатъ Роуана требовалъ десять тысячъ фунтовъ. Въ это время Лука Роуанъ приготовлялся въ Лондонѣ къ вступленію на адвокатское поприще, а такъ какъ мрачный видъ камеръ въ Линкольнъ-Инскихъ поляхъ казался ему менѣе привлекательнымъ, чѣмъ прекрасныя рѣчки въ Девонширѣ, то онъ и задумалъ отправиться на пивоваренный заводъ въ качествѣ партнера. Послѣ предварительныхъ совѣщаній, наконецъ, было рѣшено, что онъ займетъ тамъ мѣсто писца на двѣнадцать мѣсяцевъ, съ правомъ пользоваться умѣренною частью дохода со всего предпріятія, и что если къ концу этого срока, онъ окажется способнымъ и почувствуетъ расположеніе дѣйствовать въ качествѣ партнера, то фирма приметъ названіе Таппита и Роуана, и тогда Роуанъ долженъ будетъ приписаться къ Бэзельхорсту пивоваромъ. Сверхъ этого читателю были уже сообщены нѣкоторыя свѣдѣнія о видахъ молодаго человѣка на будущее. "Не думаю, что онъ когда нибудь сдѣлается партнеромъ, говорила Рэчель своей матери: потому собственно, что ссорится съ мистеромъ Таппитомъ". Такое заявленіе со стороны Рэчель было совершенно основательно. Послѣ трехъ-мѣсячнаго пребыванія на заводѣ, мистеръ Роуанъ нашелъ, что обхожденіе родственника ни подъ какимъ видомъ нельзя назвать пріятнымъ. Мистеръ Таппитъ хотѣлъ обходиться съ нимъ какъ съ писцомъ, а онъ хотѣлъ, чтобы съ нимъ обходились какъ съ партнеромъ. Само собою разумѣется, что и мистеръ Таппитъ тоже ничего не находилъ пріятнаго въ обращеніи молодаго человѣка. Молодой Роуанъ не былъ лѣнивъ и не былъ лишенъ образованія; въ немъ оказывалось гораздо больше энергіи и смѣтливости, чѣмъ, по мнѣнію Таппита, требовалось для занятія мѣста пивовара въ Бэзельхорстѣ, но онъ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ приложить къ дѣлу свои дарованія, по указаніямъ единственнаго владѣльца завода. Мистеръ Таппитъ желалъ, чтобы Роуанъ научился пивоваренному искусству сидя на стулѣ, и чтобы уроки въ этомъ искусствѣ были чисто ариѳметическіе. Лукѣ Роуану показывали, какъ нужно вести скучныя, грязныя, непріятныя счетныя книги, ему постоянно твердили, что въ нихъ-то и заключается естественный трудъ пивовара. Лука же Роуанъ желалъ изучить химическое дѣйствіе солода и хмѣля другъ на друга, и не пробывъ еще двухъ недѣль на заводѣ, сталъ совѣтовать мистеру Таппиту употребить полезный процессъ, чрезъ который влага могла бы быть менѣе мутною. "Будемъ варить хорошее пиво", говорилъ онъ; но Таппитъ не считалъ за нужное принимать посторонніе совѣты.-- Да, сказалъ Таппитъ: и продавать по два пенса кружку, которая самимъ обойдется въ три пенса! "Это еще надо испытать,-- сказалъ Роуанъ. Я увѣренъ, что это можетъ быть сдѣлано съ пользою, только надо научиться, какъ это дѣлать".-- Я всю свою жизнь варилъ пиво, сказалъ Таппитъ. "Да, мистеръ Таппитъ; но люди только теперь начинаютъ оцѣнивать все то, что можетъ сдѣлать для нихъ химія. Если вы позволите, я сдѣлаю опытъ въ небольшомъ размѣрѣ". Послѣ этого мистеръ Таппитъ выразительно объявилъ своей женѣ, что Лука Роуанъ никогда не будетъ его партнеромъ.-- Своими фантазіями онъ разоритъ всякаго заводчика въ мірѣ, говорилъ Таппитъ. Правда, Роуанъ фантазировалъ и, можетъ статься, правда тоже, что онъ разорилъ бы всякій пивоваренный заводъ, если бы ему позволили дѣйствовать по своему.
   Мистриссъ Таппитъ не имѣла къ Роуану такого отвращенія, какое питалъ ея мужъ. Роуанъ былъ рослый, красивый молодой человѣкъ, которому родственники оставили хорошее состояніе, а у мистриссъ Таппитъ были три взрослыя дочери. Ея понятія о молодыхъ людяхъ вообще далеко не согласовались съ понятіями по этому предмету мистриссъ Рэй. Она знала, какъ часто случалось, что молодой партнеръ женился на дочери старшины фирмы, и ей казалось, что въ этомъ случаѣ уже сдѣланы были необходимыя распоряженія. Молодой Роуанъ жилъ въ ея домѣ и весьма естественно долженъ былъ сблизиться съ ея дочерями. Зоркій глазъ ея подмѣтилъ, что Роуанъ имѣлъ воспріимчивый характеръ, любилъ дамское общество и вообще былъ наклоненъ къ тѣмъ пріятнымъ предбрачнымъ разговорамъ, отъ дѣйствія которыхъ для неопытнаго молодаго человѣка такъ трудно оторваться. Мистриссъ Таппитъ намѣревалась посвятить ему Огюсту, вторую изъ ея стада, впрочемъ намѣреніе это не имѣло въ себѣ ничего положительнаго. Если бы Лука вздумалъ отдать предпочтеніе Мартѣ -- старшей, или Черри -- младшей дочери, мистриссъ Таппитъ не стала бы препятствовать; но во всякомъ случаѣ, она надѣялась, что молодой человѣкъ исполнитъ свой долгъ, взявъ за себя одну изъ ея дочерей.-- Ради Бога, Т., не будь такъ глупъ, сказала она мужу, когда послѣдній принесъ свою жалобу. Она всегда называла мужа своего одной буквой Т., и только торжество какого нибудь особеннаго случая оправдывало ее въ обращеніи къ нему съ словами мистеръ Таппитъ. Называть его Томомъ или Томасомъ, она считала слишкомъ вульгарнымъ.-- Не будь такъ глупъ. Неужели тебѣ никогда не случалось имѣть дѣло съ молодыми людьми? Всѣ его затѣи уничтожатся, лишь только, онъ поставитъ себя въ упряжь, подъ словомъ "затѣи" подразумѣвалось безразсудное, желаніе Роуана варить хорошее пиво, но онѣ были такого гибельнаго свойства, что Таппитъ рѣшился ни подъ какимъ видомъ не принимать ихъ. Лука Роуанъ никогда не долженъ быть его партнеромъ, никогда, хотя бы у Таппита было двадцать дочерей, ожидающихъ замужства!
   Рэчель познакомилась съ Таппитами до пріѣзда молодаго Роуана въ Бэзельхорстъ, и была отрекомендована ему всѣми ими совокупно. Если бы они раздѣляли благоразуміе матери, то по всей вѣроятности не поступили бы такъ опрометчиво. Рэчель была миловиднѣе каждой изъ нихъ, хотя этотъ фактъ, можетъ статься, не былъ имъ извѣстенъ. Въ оправданіе ихъ я только и могу сказать, что у нихъ дѣйствительно недоставало благоразумія матери. Они были добрыя, вѣчно смѣющіяся, обыкновенныя дѣвушки, очень похожія другъ на друга, съ длинными каштановыми локонами, съ свѣжимъ цвѣтомъ лица, съ большими ртами и толстыми носами. Огюста была выше другихъ, и потому, въ глазахъ матери, считалась красавицей. Сами же дѣвушки, когда явился между ними отдаленный кузенъ, вовсе не думали о томъ, чтобы прибрать его къ своимъ рукамъ. Напротивъ, послѣ перваго дня, въ который успѣла уже образоваться между ними нѣкоторая дружба, они обѣщали познакомить его съ мѣстными красавицами, и Черри заявила при этомъ свое убѣжденіе, что Роуанъ влюбится въ Рэчель, лишь только ее увидитъ.-- Она такая стройная, высокая, сказала она: -- несравненно выше насъ.-- Поэтому я увѣренъ, что она мнѣ не понравится, сказалъ Лука.-- О, нѣтъ; вы должны полюбить ее, потому что она наша подруга, возразила Черри: для меня нисколько не будетъ удивительно, если вы страшно въ нее влюбитесь. Мистриссъ Таппитъ ничего этого не слышала, но, не смотря на то, начала питать къ Рэчель враждебное расположеніе. Не должно полагать, что она позволяла своей дочери Огюстѣ принимать какое либо участіе въ ея планахъ. Мистриссъ Таппитъ могла сама строить планы для своей дочери, но не могла учить свою дочь строить такіе же планы. Относительно дѣвушки все должно было совершаться въ естественномъ, пріятномъ, обыденномъ порядкѣ подобнаго рода вещей; но мистриссъ Таппитъ полагала, что ея собственныя преимущества такъ велики, что она могла заставить порядокъ вещей совершаться по ея желанію. Когда ей сообщили, спустя двѣ недѣли послѣ пріѣзда Роуана въ Бэзельхорстъ, что Рэчель Рэй прогуливалась съ ея дочерями и молодымъ человѣкомъ, она не могла удержаться, чтобы не сказать двухъ, трехъ недоброжелательныхъ словъ.
   -- Рэчель Рэй весьма хорошая дѣвушка, сказала она: -- но она не принадлежитъ къ числу тѣхъ лицъ, которыхъ вы должны представлять чужому человѣку, какъ свою особенную подругу.
   -- Почему же, мама? спросила Черри.
   -- Почему, моя милая! На это есть много причинъ. Мистриссъ Рэй весьма почтенная женщина, но...
   -- Мужѣ ея былъ джентльменъ, сказала Марта:-- и большой другъ мистера Комфорта.
   -- Душа моя, я ничего не имѣю сказать противъ нея, продолжала мать: -- развѣ только одно, что она не водится съ людьми, которыхъ мы знаемъ. Тутъ еще есть мистриссъ Прэймъ, другая дочь, а у нея задушевная подруга миссъ Поккеръ. Не думаю, чтобы вы захотѣли подружиться съ миссъ Поккеръ.
   Жена пивовара занимала въ Бэ зельхорстѣ довольно почетное положеніе, и желала, чтобы дочери поддержали его.
   Теперь будетъ понятно, какимъ образомъ Рэчель образовала свое знакомство съ Лукой Роуаномъ, и, мнѣ кажется, можно положительно допустить, что она не была виновна въ несоблюденіи приличія; развѣ только въ томъ можно обвинить ее, что она ничего не сказала своей матери объ этомъ знакомствѣ. До принесенныхъ домой злобныхъ извѣстій о первой ея встрѣчѣ на кладбищѣ, Рэчель видѣлась съ нимъ только два раза. При первомъ случаѣ она очень мало думала объ этомъ, мало думала о самомъ Лукѣ Роуанѣ, или о ея знакомствѣ съ нимъ. Говоря по истинѣ, это обстоятельство совершенно вышло изъ ея памяти, и потому она ничего объ немъ не говорила. Когда они встрѣтились второй разъ, Лука прошелъ съ ней большую часть дороги къ коттеджу, съ ней одной, присоединясь къ ней въ то время, когда Таппиты вошли въ заводъ, какъ впослѣдствіи и объясняла Рэчель своей матери. Во всемъ, что было сказано ею, заключалась совершенная истина; но нельзя привести въ ея защиту, что послѣ второй встрѣчи съ мистеромъ Роуаномъ, она ничего не сказала о немъ, потому собственно, что ничего не думала: она думала много и считала за лучшее сберечь свои думы для себя.
   Дѣвицы Таппитъ ни за что не хотѣли отказаться отъ своей подруги на томъ лишь основаніи, что миссъ Поккеръ не нравилась ихъ матери, и когда Рэчель встрѣтилась съ ними въ извѣстную намъ субботу, эту роковую субботу, онѣ были очень съ ней любезны. Пивоваренный заводъ стоялъ на краю города, въ узкомъ переулкѣ, который велъ отъ церкви на большую улицу. Переулокъ этотъ, Пивоваренный, какъ онъ назывался, не былъ главной дорогой къ церкви; онъ упирался въ рѣшетчатую, окружавшую кладбище, ограду съ воротами, которые по воскресеньямъ отворялись, и чрезъ которые народъ той части города входилъ въ церковь. Отъ противуположной стороны кладбища шла дорога къ началу большой улицы, а отъ улицы за городъ, къ мосту, отдѣлявшему городъ отъ Костонскаго прихода. По одной сторонѣ этой дороги находился двойной рядъ тополей и вязовъ, образовавшихъ подъ собой аллею для пѣшеходовъ. Эта старая аллея начиналась внутри кладбища, тянулась черезъ нижній конецъ его и продолжалась ярдовъ на двѣсти за его ограду. Весьма естественно, что Рэчель, оставивъ дѣвицъ Таппитъ у дверей ихъ дома, избрала эту аллею за самую кратчайшую дорогу къ коттеджу; но та же аллея далеко не была кратчайшимъ путемъ для мистриссъ Прэймъ, послѣ ея выхода изъ квартиры миссъ Поккеръ на большой улицѣ, такъ какъ большая улица вела прямехонько къ Костонскому мосту.
   Необходимо надобно сказать и то, что съ кладбища тянулась еще третья дорожка, которая не выводила ни на какую проѣзжую дорогу, а прямо шла черезъ поля. Церковь стояла на возвышеніи, такъ что земля опускалась косогоромъ къ западу, и видъ отъ церкви былъ восхитительный. Дорожка, о которой мы сказали, вела чрезъ небольшое поле, съ высокими живыми изгородями, и мимо огородовъ, къ двумъ маленькимъ деревушкамъ, принадлежащимъ Бэзельхорсту; это было мѣстомъ любимой прогулки жителей города. Здѣсь-то Рэчель и гуляла съ дѣвицами Таппитъ въ тотъ вечеръ, когда Лука Роуанъ впервые проводилъ ее до Костонскаго моста, и здѣсь они условились снова прогуляться въ ту субботу, когда Роуану слѣдовало быть, какъ полагали, въ Экстерѣ. Рэчель должна была придти подъ вязы и тамъ встрѣтиться съ подругами, или на кладбищѣ, или наконецъ зайти за ними на заводъ.
   Она нашла трехъ сестеръ прислонившимися къ рѣшеткѣ церковной ограды.
   -- Мы давнымъ давно дожидаемся тебя, сказала Черри, болѣе другихъ сестеръ расположенная къ Рэчель.
   -- Но вѣдь я сказала, чтобы вы меня не ждали, отвѣчала Рэчель;-- я никогда не бываю увѣрена, что могу придти.
   -- Мы знали, что ты придешь, сказала Огюста: -- потому что...
   -- Почему же? спросила Рэчель.
   -- Ни почему, сказала Черри; -- она шутитъ.
   Рэчель ничего больше не сказала, не понявъ значенія этой шутки. А шутка заключалась въ томъ, что Роуанъ воротился изъ Экстера, и что Рэчель, какъ предполагалось, услышала о его возвращеніи, и потому приходъ ея на прогулку считался несомнѣннымъ. Огюста, впрочемъ, не имѣла злаго умысла, и вовсе не подумала о томъ, что хотѣла сказать.
   -- Дѣло въ томъ, сказала Марта: -- мистеръ Роуанъ воротился домой; только я не думаю, что мы его увидимъ сегодня, потому что онъ занимается съ папа.
   Рэчель въ теченіе нѣсколькихъ минутъ оставалась безмолвною и задумчивою. Она не успѣла еще успокоиться, не успѣла освободиться отъ дѣйствія недавняго разговора съ матерью и во все время одинокой прогулки своей въ городѣ думала объ этомъ молодомъ человѣкѣ. Впрочемъ, она думала о немъ, какъ иногда мы думаемъ о дѣлахъ, которыя не должны поставить насъ въ затруднительное положеніе. Онъ былъ въ Экстерѣ и слѣдовательно до возвращенія его ей представлялось довольно времени, чтобы рѣшить, слѣдуетъ ли ей или не слѣдуетъ принять предложеніе его дружбы.-- Я надѣюсь, что мы будемъ друзьями, говорилъ онъ, протянувъ ей руку, когда они прощались на Костонскомъ мосту. Потомъ онъ что-то еще прибавилъ, очень невнятно, но Рэчель поняла изъ его невнятныхъ словъ, что съ тѣхъ поръ, какъ онъ увидѣлъ ее, Бэзельхорстъ сдѣлался для него совершенно другимъ мѣстомъ. При этомъ разѣ Рэчель поспѣшила домой съ чувствомъ полупріятнымъ, полутяжелымъ, какъ будто съ ней случилось что-то особенное, выходившее изъ обыкновеннаго порядка вещей. Но все это ни къ чему не вело. Было ли тутъ что нибудь такое, что она могла бы разсказать своей матери? Для разсказа ничего особеннаго не было, а между тѣмъ, она не могла говорить о молодомъ Роуанѣ, какъ бы стала говорить о случайномъ знакомствѣ. Развѣ она не чувствовала крѣпкаго пожатія руки, когда онъ прощался съ ней?
   Рэчель сама испытывала ту неопредѣленную боязнь молодыхъ людей, которая такъ сильно овладѣла душой ея матери, и которая, относительно ея сестры, совершенно перестала быть неопредѣленною. Рэчель знала, что они были естественными врагами лицъ ея пола и возраста, и что ей дозволительна была дружба всякаго рода, кромѣ дружбы съ кѣмъ либо изъ нихъ. А такъ какъ Рэчель была добрая дѣвушка, любящая свою мать, заботящаяся о томъ, чтобы поступать во всемъ хорошо, руководилась чистыми, непорочными мыслями, то она чувствовала, что мистера Роуана должно избѣгать. Если бы онъ не сказалъ ей самъ, что долженъ отправиться въ Экстеръ, она не явилась бы въ тотъ вечеръ для прогулки съ дѣвицами съ пивовареннаго завода. Что слѣдовало бы ей дѣлать послѣ этого, и могли ли устроиться сами собою эти дѣла, она никакимъ образомъ не могла предвидѣть; въ этотъ вечеръ она считала себя совершенію безопасною, и потому пришла на условленную прогулку.
   -- Какъ ты думаешь? сказала Черри: -- вѣдь у насъ, на будущей недѣлѣ будетъ вечеръ.
   -- Вѣроятно раньше, возразила Огюста.
   -- Во всякомъ случаѣ, у насъ будетъ вечеръ, и ты должна придти къ намъ. Ты получишь приглашеніе, когда ихъ будутъ разсылать. Къ намъ собираются на нѣсколько дней мать и сестра мистера Роуана, и по этому случаю мы намѣрены немножко щегольнуть.
   -- Я никогда не бывала на званыхъ вечерахъ и ничего о нихъ не знаю. У васъ вѣрно будутъ танцы?
   -- Разумѣется, безъ этого нельзя, сказала Марта.
   -- И разумѣется, ты придешь и будешь танцовать съ Роуаномъ, сказала Черри.
   Ничто не могло быть безразсуднѣе Черри Таппитъ, и Огюста начинала понимать это, хотя ей и не позволено было принимать участія въ планахъ и предначертаніяхъ матери. Послѣ этого много говорено было о предстоявшемъ вечерѣ, но разговоръ о немъ главнѣе всего поддерживался дѣвицами Таппитъ. Рэчель заранѣе была почти увѣрена, что ея матери не понравится приглашеніе на танцы, и вполнѣ увѣрена, что сестра ея всѣми силами вооружится противъ такого нечестія. Она, однако же, выслушала списокъ всѣхъ ожидаемыхъ гостей и сдѣлала нѣсколько вопросовъ относительно мистриссъ Роуанъ и ея дочери. Вдругъ на одномъ крутомъ поворотѣ дорожки, ведущей въ городъ по другому направленію, онѣ встрѣтились съ самимъ Лукой Роуаномъ.
   Онъ былъ кузенъ Таппитовъ, и потому, хотя родство было не близкое, присвоилъ себѣ право называть кузинъ просто по одному имени; Марта, тридцати лѣтъ отъ роду и четырьмя годами старше кузена, пріучилась уже называть его Лукой; для другихъ онъ былъ еще пока мистеромъ Роуаномъ. Встрѣча, само собою разумѣется, была самая дружеская, и Роуанъ пошелъ вмѣстѣ съ ними по другой дорожкѣ. Передъ Рэчель онъ приподнялъ шляпу и подалъ ей руку. Рэчель сконфузилась, увидѣвъ его, такъ сконфузилась, что не могла съ обыкновеннымъ спокойствіемъ спросить его о здоровьѣ. Она сильно разсердилась на себя и отъ души желала сидѣть въ это время съ женщинами общества Доркасъ въ домѣ миссъ Поккеръ. Всякое другое положеніе было бы гораздо лучше этого, гораздо лучше положенія, въ которомъ она стыдилась самой себя и обнаружила, что не могла держать себя спокойно въ присутствіи этого молодаго человѣка, какъ будто онъ былъ болѣе чѣмъ обыкновенный знакомый. Она вспомнила и крѣпкое пожатіе руки, и невнятно высказанныя .слова, и предостереженіе матери. Когда Роуанъ замѣтилъ ей, что воротился раньше, чѣмъ предполагалъ, Рэчель не могла понять его словъ, какъ будто они ничего не означали. Неожиданное его возвращеніе было знаменательнымъ для нея фактомъ, приводившимъ въ безпорядокъ ея обыкновенный спокойный образъ мыслей. Она говорила мало или, вѣрнѣе, ничего не говорила. Роуанъ не замѣчалъ ея смущенія; но Рэчель до такой степени сознавала это чувство, что ей казалось, какъ будто всѣ должны были видѣть его.
   Такимъ образомъ шли они шагъ за шагомъ по полю, обратно къ окраинамъ города, и потомъ въ Пивоваренный переулокъ, по дорожкѣ, противоположной той, которая шла съ кладбища. Всю дорогу они больше ни о чемъ не говорили, какъ только о предстоявшемъ вечерѣ. Любила ли миссъ Роуанъ танцы? Потомъ постепенно дѣвицы Таппитъ стали называть ее просто Мэри, доказывая право на это тѣмъ, что она имъ кузина. Роуанъ сказалъ, что на этомъ основаніи имъ слѣдовало бы и его называть просто по имени; двѣ младшія сестрицы соглашались воспользоваться этой привилегіей, но не прежде какъ получатъ разрѣшеніе мама; словомъ, прогулка проведена была въ самой дружеской болтовнѣ. Рэчель говорила мало, даже не болѣе того, что нужно было сказать, когда кто нибудь обращался къ ней, но она чувствовала, что ее не исключали изъ дружескаго кружка. Отъ времени до времени Роуанъ обращался къ ней съ тѣмъ или другимъ вопросомъ, при чемъ голосъ его такъ пріятно звучалъ въ ея ушахъ. Онъ не разъ дѣлалъ усиліе идти рядомъ съ ней,-- попытка слишкомъ легкая, чтобы назвать ее усиліемъ,-- но Рэчель почти безсознательно уничтожала эту попытку, занимая мѣсто такъ, что Огюста всегда ихъ раздѣляла. Огюста была не совсѣмъ въ хорошемъ расположеніи духа; нѣсколько сказанныхъ словъ обнаруживали даже наклонность къ угрюмости,-- по веселое настроеніе Черри болѣе, чѣмъ сглаживало это.
   Достигнувъ пивовареннаго завода, всѣ они выразили крайнее изумленіе, узнавъ, что уже половина десятаго. Удивленіе Рэчель было неподдѣльное.
   -- Я сію же минуту должна идти домой, сказала она: -- не знаю, что мама подумаетъ обо мнѣ.
   И затѣмъ, пожелавъ всѣмъ спокойной ночи, поспѣшила безъ дальнѣйшаго промедленія на кладбище.
   -- Я провожу васъ мимо привидѣній, сказалъ Роуанъ.
   -- Не безпокойтесь; я не боюсь здѣшнихъ привидѣній, отвѣчала Рэчель на ходу. Но Роуанъ все таки пошелъ за ней.
   -- Я зайду въ городъ за вашимъ отцомъ, сказалъ онъ, обращаясь къ кузинамъ:-- и вмѣстѣ съ нимъ приду домой.
   Огюста съ нѣкоторой досадой увидѣла, что Роуанъ догналъ Рэчель прежде, чѣмъ послѣдняя достигла мостковъ, перекинутыхъ черезъ ограду; она остановилась въ дверяхъ дома, чтобы посмотрѣть, кто перейдетъ мостки первымъ.
   -- Что ни говори, а эта дѣвушка -- кокетка, сказала она сестрѣ своей Мартѣ.
   Роуанъ перешелъ мостки первымъ и потомъ повернулся, чтобы помочь миссъ Рэй. Въ такомъ положеніи, Рэчель не могла отказать ему въ рукѣ; она бы и должна была это сдѣлать, но у нея недостало присутствія духа, необходимаго для подобнаго отказа.
   -- Вы позволите мнѣ проводить васъ домой, сказалъ Роуанъ.
   -- Ни подъ какимъ видомъ не позволю. Вы вѣдь сказали Огюстѣ, что зайдете въ городъ за ея папа.
   -- Я и зайду; но прежде провожу васъ хоть до мосту; вы не можете отказать мнѣ въ этомъ.
   -- Извините, могу и даже хочу. Прошу васъ, оставьте меня. Я увѣрена, вы не захотите огорчить меня.
   -- Посмотрите, сказалъ Роуанъ, указывая на западъ: -- видали вы когда нибудь такой закатъ солнца? Видали ли вы когда нибудь такое кровавое освѣщеніе?
   Освѣщеніе, въ самомъ дѣлѣ, было удивительное; солнце только что скрылось и вся западная часть неба покрылась яркимъ розовымъ блескомъ. Въ нѣсколько секундъ, проведенныхъ ими на одномъ мѣстѣ, блескъ этотъ такъ быстро измѣнялся, что, казалось, должно совершиться страшное чудо: такъ силенъ и мраченъ и въ то же время такъ ярокъ, былъ колоритъ горизонта. Казалось, что лежавшія внизу между холмами поля и кустарники купались въ крови. Вязы и тополи закрывали собою даль, такъ что на нее можно было смотрѣть только между ихъ стволами.
   -- Подойдемте къ оградѣ, сказалъ Роуанъ: -- если вы проживете тысячу лѣтъ, вамъ ни разу не придется увидѣть такого заката. Вы никогда не простите себѣ, упустивъ подобный случай, тѣмъ болѣе, что на это понадобится не больше трехъ минутъ.
   Рэчель подошла съ нимъ къ оградѣ; впрочемъ, она сдѣлала это не вслѣдствіе его просьбы. Въ то время, какъ Роуанъ говорилъ о великолѣпіи солнечнаго заката, острый слухъ Рэчель уловилъ звуки женскихъ голосовъ подлѣ самой ограды, черезъ которую она перешла, и зная, что ей нельзя сейчасъ же оторваться отъ Роуана, отошла въ сторону отъ главной дорожки на кладбищѣ, чтобы проходившій или проходившая не увидѣли ее разговаривающею съ молодымъ человѣкомъ. Рэчель поэтому послѣдовала за нимъ до ряда тополей и вязовъ, и тамъ они остановились освѣщенные заревомъ вечерней зари. Если слухъ Рэчель былъ очень остръ, то не менѣе остры были глаза новаго пришельца. Въ то время, какъ она остановилась съ Роуаномъ подъ вязами, сестра ея тоже остановилась на дорожкѣ и узнала фигуры ихъ обоихъ.
   -- Рэчель, сказалъ молодой человѣкъ послѣ минутнаго молчанія: -- сколько бы вы ни прожили, но никогда на Божьей землѣ не увидите вы такого поразительно-великолѣпнаго явленія. Посмотрите! вонъ это,-- какъ будто рука человѣка; густое пурпуровое облако, точно огромная рука протянулась изъ другаго міра, чтобы взять васъ. Вы видите?
   Голосъ Роуана звучалъ какъ-то особенно пріятно. Его слова для молодаго ея слуха были полны поэзіи и чарующей таинственной романтичности. Онъ говорилъ съ ней, какъ никто еще не говорилъ,-- ни мужчина, ни женщина. Рэчель испытывала чувство, тяжелое и вмѣстѣ съ тѣмъ отрадное; въ словахъ молодаго человѣка отзывалась та очаровательность, которая была извѣстна ей только въ однихъ грезахъ. Онъ сдѣлалъ ей вопросъ и повторилъ его, такъ что она принуждена была отвѣтить; при этомъ Рэчель убѣдилась въ фактѣ, что онъ назвалъ ее просто по имени, и что за это ему слѣдовало бы сдѣлать замѣчаніе. Но въ состояніи ли она была замѣтить человѣку, который просилъ ее посмотрѣть на творчество Божіе и просилъ такимъ языкомъ, какого она никогда не слыхала?
   -- Да, вижу; это очень величественно, но...
   -- Тутъ были и пальцы, но вы видите, какъ они исчезаютъ. Рука все еще тутъ, но кисти ея уже нѣтъ. Вы и я можемъ представить ее себѣ, потому что видѣли ее, когда она была ясна, но мы не можемъ теперь показать ее другимъ. Не знаю, видѣлъ ли кто нибудь еще эту руку, или только удалось увидѣть ее вамъ и мнѣ. Пріятно было бы думать, что она показана намъ, и только намъ однимъ.
   Теперь уже невозможно было дѣлать замѣчанія по поводу употребленнаго въ разговорѣ имени Рэчель. Она должна была оставить это безъ послѣдствій, какъ будто не слышала.
   -- Весь свѣтъ могъ увидѣть это явленіе, если бы смотрѣлъ на него, сказала Рэчель.
   -- Не можетъ быть. Неужели вы думаете, что всѣ глаза могутъ видѣть одинаково?
   -- Какъ же иначе? непремѣнно. Я такъ полагаю.
   -- Всѣ глаза будутъ видѣть одинаково кусокъ хлѣба, или ограду кладбища,-- но не всѣ глаза одинаково будутъ видѣть облака.-- Не случалось ли вамъ открывать иногда цѣлые міры между облаками? Мнѣ случалось.
   -- Цѣлые міры! сказала Рэчель, приходя въ восторгъ отъ его энергіи, и потомъ подумала, что Роуанъ былъ правъ. Она никогда бы не увидѣла руки, если бы его не было тутъ, чтобы показать ее. Поэтому она всматривалась въ измѣнявшіеся цвѣта горизонта и совсѣмъ забыла, что ей не слѣдовало медлить ни минуты.
   Въ то же время она чувствовала, что тонетъ, тонетъ и тонетъ въ порочности. Ей не слѣдовало оставаться тутъ ни на минуту, ей вовсе не слѣдовало быть вмѣстѣ съ нимъ,-- а между тѣмъ она медлила. Она рѣшительно не знала теперь, какъ ей удалиться.
   -- Да; цѣлые міры въ облакахъ, продолжалъ Роуанъ, послѣ паузы, продолжавшейся минуты двѣ.-- Неужели вамъ никогда не случалось чувствовать, что вы заглядываете въ другіе міры за предѣлами нашего, въ которомъ вы кушаете, пьете, и спите? Неужели у васъ нѣтъ другихъ міровъ въ грезахъ вашего сна?
   Да; подобныя грезы знакомы были Рэчель, и теперь она припоминала, что ей случалось видѣть въ облакахъ странныя фигуры. Она знала, что съ этой поры будетъ наблюдать за облаками и въ формахъ ихъ отыскивать частицы другихъ міровъ. Она смотрѣла на притокъ краснаго разстилавшагося внизу отъ нея свѣта, съ полнымъ сознаніемъ, что онъ близокъ отъ нея, касался ея; съ полнымъ сознаніемъ, что съ каждой проведенной подъ тополями минутой, она впадала въ новый проступокъ; съ полнымъ сознаніемъ, что красота изчезающихъ цвѣтовъ, которыми она любовалась въ его присутствіи, имѣла какую-то особенную чарующую прелесть, приводила ее въ восторгъ и умиленіе, которыхъ прежде она никогда не ощущала. Наконецъ Рэчель тяжело вздохнула.
   -- О чемъ вы вздыхаете? спросилъ Роуанъ.
   -- О, я должна идти; я такъ дурно сдѣлала, что остановилась здѣсь. Прощайте; пожалуйста, я васъ прошу, не идите со мной.
   -- Но на прощанье, вы дадите мнѣ вашу ручку? И онъ взялъ протянутую руку.-- Что же тутъ дурнаго, если вы остановились полюбоваться закатомъ солнца? Ужь не представляюсь ли я вамъ какимъ нибудь чудовищемъ? Кажется, я ничего не сдѣлалъ, чтобы вы должны были бояться меня?
   -- Не удерживайте меня, мистеръ Роуанъ, я никогда не думала, что вы остановите меня.-- Въ это время наступили вечерніе сумерки, и хотя прошло нѣсколько минутъ послѣ того, какъ мистриссъ Прэймъ прошла по кладбищу, но теперь она не узнала бы ихъ.-- Посмотрите, темнѣетъ; я должна идти сію минуту.
   -- Позвольте мнѣ проводить васъ, по крайней мѣрѣ до моста.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. Прошу васъ, не сердите меня...
   -- Извольте. Вы пойдете однѣ. Но остановитесь еще на минуту и дайте мнѣ сказать одно слово.-- Почему вы боитесь меня?
   -- Я васъ не боюсь... только... но вы знаете, что я хочу сказать.
   -- Мнѣ кажется... да, мнѣ кажется, я вамъ не нравлюсь.
   -- Мнѣ всѣ нравятся. Доброй ночи!
   Роуанъ снова взялъ протянутую руку.
   -- Я говорю это потому, что вы мнѣ нравитесь, очень нравитесь! Почему бы не быть намъ друзьями? Хорошо, хорошо. Больше я не буду васъ удерживать. Я не тронусь съ этого мѣста, пока вы нескроетесь изъ виду, но смотрите же, не забудьте: я непремѣнно хочу понравиться вамъ.
   Когда Роуанъ произносилъ послѣднія слова. Рэчель почти бѣгомъ удалялась отъ него, и хотя слова эти были сказаны тихо, но она разслышала въ нихъ и запомнила каждую букву. Что онъ подразумѣвалъ подъ словами, что непремѣнно хочетъ понравиться ей? Понравиться ей! Да возможная ли вещь, чтобы онъ ей не понравился? Только не должно ли ей принять какія нибудь мѣры, чтобы больше съ нимъ не видѣться? Понравиться ей! Какой смыслъ заключался въ этихъ словахъ? Ужь не намѣренъ ли онъ просить ее полюбить его? И если такъ, то что она должна отвѣтить?
   Какъ прекрасны были облака! Лишь только Рэчель вышла за ограду и снова могла видѣть западную часть неба, какъ стала смотрѣть на нее во всѣ глаза, въ надеждѣ, не увидитъ ли остатка таинственной руки. Нѣтъ; рука приняла чудовищную форму, неопредѣленную и мрачную, сливавшуюся съ темнотою ночи. Вся прелесть видѣнія изчезла. Однако Роуанъ совѣтовалъ ей отыскивать въ облакахъ новые міры, и казалось, что въ словахъ его она находила тайное значеніе. Въ то время, какъ Рэчель смотрѣла на опускавшуюся темноту, она чувствовала себя окруженною какою-то таинственностью, кто-то говорилъ ей о чемъ-то чудесномъ, за предѣлами здѣшняго міра, тамъ далеко, далеко... о чемъ-то до такой степени полномъ тайны, что она рѣшительно не знала, думала ли она о закрытой, недосягаемой дали горизонта, или о своемъ собственномъ будущемъ, еще болѣе отдаленномъ и болѣе закрытомъ. Она вся дрожала, тяжелые вздохи вылетали изъ ея груди, ей хотѣлось плакать, и она ускоряла шаги, и снова почти бѣжала. Роуанъ совершенно подчинилъ ее своему вліянію, сообщилъ ей магнетизмъ своего собственнаго бытія. До ея слабости, свойственной женщинѣ, до особенной воспріимчивости ея натуры, еще никто и никогда не касался. Рэчель услышала теперь первое слово романа, никогда еще не достигавшее ея слуха, и это слово обрушилось на нее съ такою громадною силою, что она чувствовала себя подавленною.
   Слова романа! Нѣтъ: -- слова духа тьмы! такъ назвала бы ихъ мистриссъ Прэймъ. И сказавъ это, она высказала бы свое вѣрованіе во множество добрыхъ женщинъ и добрыхъ мужчинъ. Она сама была добрая женщина, женщина тяжело боровшаяся съ исполненіемъ своего долга, въ который она вѣровала такъ, какъ учили ее. Когда мистриссъ Прэймъ проходила кладбище, избравъ дорогу мимо пивовареннаго завода подъ вліяніемъ какого-то убѣжденія, что можетъ статься, встрѣтитъ тамъ сестру, она была поражена ужасомъ, увидѣвъ, что Рэчель стоитъ съ извѣстнымъ намъ молодымъ человѣкомъ. Что ей было дѣлать? Она остановилась на минуту, чтобы спросить себя: не должно ли воротиться къ ней? по потомъ вспомнила, что сестра ея упряма, что изъ этого можетъ выйти сцена, что она ничего не сдѣлаетъ хорошаго, и потому прошла мимо. Хороши слова романа! Не исходятъ ли всѣ такія слова отъ отца лжи, такъ какъ въ нихъ заключается ложь и обманъ? Вотъ мысли, которыя гнѣздились въ головѣ мистриссъ Прэймъ въ то время, какъ она возвращалась домой, думая о порочности своей сестры,-- сестры, которую должно было снасти отъ романа, какъ съ пожарища, но спасеніе это не иначе могло состояться, какъ съ помощію самой строгой дисциплины. Часы митинговъ доркасскаго общества слѣдовало увеличить, и Рэчель должна находиться тамъ постоянно.
   Между тѣмъ Рэчель спѣшила домой въ сильномъ смущеніи. О встрѣчѣ съ матерью и сестрой она не думала много до самыхъ дверей коттэджа. Она думала только о немъ,-- думала о томъ, какъ онъ былъ хорошъ, какъ величественъ, и -- какъ опасенъ; о немъ и его словахъ, какъ хороши были эти слова, какъ торжественны, и какъ страшно опасны. Она знала, что было очень поздно, и все болѣе и болѣе ускоряла шаги. Она знала, что передъ матерью ей должно покориться, противъ сестры возстать,-- но ни матери, ни сестрѣ не повѣрять глубины своихъ думъ. Она все еще думала о немъ и о рукѣ въ облакахъ, когда отворяла дверь коттэджа въ Брагзъ-Эндѣ.
  

ГЛАВА IV.
ЧТО ДѢЛАТЬ?

   Рэчель все еще думала о Роуанѣ и рукѣ въ облакахъ, когда отворила дверь коттэджа, но лицо сестры и тонъ голоса сестры скоро привели ее къ полному сознанію своего настоящаго положенія.-- Ради Бога, Долли, не говори такимъ страшнымъ голосомъ: какъ будто сейчасъ будетъ свѣтопреставленіе,-- сказала она на первый упрекъ; но послѣдовавшіе упреки были такъ страшны и такъ жестоки, что Рэчель увидѣла себя совершенно неспособною остановить ихъ шуточнымъ тономъ.
   Мистриссъ Прэймъ желала, чтобы мать произнесла только тѣ слова порицанія, которыя слѣдовало произнесть. Она предпочитала оставаться безмолвною, зная, что и въ молчаніи своемъ могла быть такою же суровою, какъ и во время разговора, если только мать воспользуется этимъ случаемъ какъ слѣдуетъ. Мистриссъ Рэй была доведена до убѣжденія, до какой степени необходимо было прибѣгнуть къ жесткости, но когда наступила минута говорить, и когда ея милое прекрасное дитя остановилось передъ ней, она не могла произнести тѣхъ словъ, которыя ей продиктовали.
   -- О Рэчель, Рэчель! сказала она: -- Доротея говорила мнѣ, и потомъ она остановилась.
   -- Что же вамъ говорила Доротея? спросила Рэчель.
   -- Я говорила ей, сказала Доротея:-- что съ часъ тому назадъ видѣла тебя стоявшую одну съ молодымъ человѣкомъ, на кладбищѣ. А между тѣмъ ты сказала, что онъ уѣхалъ въ Экстеръ.
   Щеки Рэчель и вообще все ея лицо покрылось яркимъ румянцемъ. Въ увѣренности своей читать по лицу ближняго сокровенныя его думы, мы привыкли думать, что выступившій на лицо румянецъ обнаруживалъ скрываемый обманъ. Большею частію мы знаемъ лучше теперь, и научились разбирать съ большею аккуратностію внѣшніе признаки, передаваемые движеніями сердца. Незаслуженное обвиненіе въ неправдѣ всегда вызоветъ румянецъ на лицо молодаго и невиннаго созданія. Мистриссъ Рэй принадлежала въ этомъ отношеніи къ числу несвѣдущихъ, и внутренно простонала, увидѣвъ смущеніе дочери.
   -- Рэчель, неужели это правда? спросила она.
   -- Въ чемъ правда, мама?-- Пожалуй, впрочемъ, правда, что мистеръ Роуанъ говорилъ со мной на кладбищѣ, въ то время, когда я вовсе не знала, что Доротея дѣйствовала въ качествѣ лазутчицы.
   -- Рэчель, Рэчель! сказала мать.
   -- Весьма необходимо, чтобы кто нибудь въ качествѣ лазутчицы смотрѣлъ за тобой, сказала сестра.-- Лазутчица! Ты думаешь разсердить меня, употребивъ подобное слово; но будь увѣрена, меня не разсердятъ никакія слова. Я нарочно пошла посмотрѣть за тобой, опасаясь, что къ этому былъ поводъ,-- замѣть, опасаясь, но не думая объ этомъ,-- теперь мы узнали, что поводъ былъ основательный.
   -- Никакого тутъ не было повода, сказала Рэчель, посмотрѣвъ въ лицо сестры глазами, развивающаяся сила которыхъ становилась очевидною.-- Никакого тугъ не было повода. Мама, вѣдь вы не думаете, что былъ какой нибудь поводъ къ тому, чтооы слѣдить за мной?
   -- Зачѣмъ ты сказала, что молодой человѣкъ уѣхалъ въ Экстеръ? спросила мистриссъ Прэймъ.
   -- За тѣмъ, что онъ самъ мнѣ сказалъ, что будетъ тамъ; -- онъ сказалъ это намъ всѣмъ, когда мы вмѣстѣ гуляли. Вмѣсто того, чтобы пріѣхать завтра, онъ пріѣхалъ сегодня. Что бы ты сказала, если бы я точно также спросила тебя о твоихъ друзьяхъ?
   Когда послѣднія слова сорвались съ языка Рэчель, она вспомнила, что ей не должно было бы называть мистера Роуана своимъ другомъ. Мечтая о немъ про себя, она никогда не называла его другомъ. Она никогда не допускала, что обращаетъ на это вниманіе. Она признавалась себѣ, что было бы опасно заключить дружбу съ такимъ человѣкомъ, какъ онъ.
   -- Такъ онъ тебѣ другъ, Рэчель! сказала мистриссъ Прэймъ.-- Если ты будешь искать такой дружбы, какъ эта, то кто можетъ сказать, что съ тобой станется?
   -- Я не искала ея. Я ничего не искала. Люди знакомятся и сближаются другъ съ другомъ безъ всякихъ заискиваній; они и рады бы не сближаться, да не могутъ.
   Въ это время мистриссъ Прэймъ сняла шляпку и шаль; Рэчель тоже положила свою шляпку и легкую лѣтнюю мантилью; но не должно думать, что во время этихъ операцій война была прекращена. Мистриссъ Прэймъ знала очень хорошо, что надо высказать гораздо больше, и съ нетерпѣніемъ ждала, что это многое выскажетъ ея мать. Рэчель тоже знала, что высказано будетъ многое, и тоже съ нетерпѣніемъ ждала, когда все это кончится, и кончилось бы скоро, еслибъ ей удалось склонить мать на свою сторону.
   -- Если мать считаетъ приличнымъ, воскликнула мистриссъ Прэймъ: -- позволить тебѣ оставаться наединѣ съ молодымъ человѣкомъ, въ сумерки, на кладбищѣ, тогда мое дѣло кончено. Въ этомъ случаѣ я не скажу больше ни слова. Но я должна сказать ей, должна тоже сказать и тебѣ, что если это продолжится, то я не могу оставаться въ коттэджѣ.
   -- О, Доротея! сказала мистриссъ Рэй.
   -- Не могу, рѣшительно не могу. Если Рэчель не откажется отъ этихъ встрѣчь съ помощію собственнаго понятія о своемъ долгѣ, то ее должно принудить отказаться съ помощію власти тѣхъ, которые старше ея.
   -- Отказаться... отъ чего отказаться? сказала Рэчель, чувствуя, что къ глазамъ ея приступаютъ слезы, и стараясь ихъ удержать.-- Мама,-- я ничего дурнаго не сдѣлала. Мама, вы вѣрите мнѣ,-- вѣрите?
   Миссъ Рэй не знала, что сказать. Она старалась повѣрить имъ обѣимъ, хотя слова одной такъ прямо противорѣчили словамъ другой.
   -- Не думаешь ли ты выпросить себѣ права, сказала мистриссъ Прэймъ:-- права стоять тамъ одной во всякій часъ ночи, со всякимъ молодымъ человѣкомъ, который тебѣ понравится? Если такъ, то ты не можешь быть моей сестрой.
   -- И не хочу быть сестрой твоей, когда ты думаешь обо мнѣ такъ жестоко,-- сказала Рэчель, не въ состояніи болѣе удерживать слезы. Honni soit qui mal y pense. Въ этотъ моментъ она не вспомнила этихъ словъ, чтобы высказать ихъ; но они вполнѣ выражали ея мысль. И теперь, сознавая свое безсиліе, черезъ эти слезы, которыя брали надъ ней рѣшительный верхъ, Рэчель рѣшилась ничего не говорить, пока не представится возможности оправдаться передъ одной матерью. И въ самомъ дѣлѣ, какимъ бы образомъ могла она въ присутствіи своей сестры, объяснить обстоятельства, сопровождавшія это свиданіе у кладбищенской ограды? Дѣло другое безъ нея: она стала бы на колѣни у ногъ матери и разсказала бы ей все,-- по крайней мѣрѣ, она думала, что матери могла бы разсказать все. Рэчель, обыкновенно, занимала съ сестрой одну спальню; но при нѣкоторыхъ случаяхъ,-- когда заболѣвала мать и т. п.,-- она спала въ одной комнатѣ съ матерью.
   -- Мама, сказала она:-- вы позвольте мнѣ спать сегодня съ вами. Я теперь же отправлюсь, а когда вы придете, я разскажу вамъ все. Спокойной ночи, Долли!
   -- Спокойной ночи, Рэчель!-- и голосъ мистриссъ Прэймъ, когда она произнесла сестрѣ своей вечернее прощанье, раздался какъ голосъ коршуна. Двѣ вдовы въ теченіе нѣсколькихъ минутъ сидѣли молча, въ ожиданіи, кто изъ нихъ начнётъ разговоръ. Наконецъ мистриссъ Прэймъ встала, бережно сложила свою шаль и не менѣе бережно положила на нее шляпку и перчатки. Она вообще очень бережно обходилась съ своимъ платьемъ, но въ порывахъ гнѣва часто швыряла его на маленькій диванъ.
   -- Не хочешь ли чего закусить, Доротея? спросила мистриссъ Рэй.
   -- Не хочу ничего, благодарю, сказала мистриссъ Прэймъ, и голосъ ея снова прозвучалъ, какъ зловѣщее карканье ворона.
   Послѣ этого мистриссъ Рэй начинала считать возможнымъ удалиться къ Рэчель безъ дальнѣйшихъ словъ.
   -- Я очень устала, сказала она:-- и думаю уйти, Доротея.
   -- Мать, сказала мистриссъ Прэймъ:-- надобно же что нибудь сдѣлать.
   -- Да, моя милая; она разскажетъ мнѣ сегодня,-- все разскажетъ.
   -- Но скажетъ ли она вамъ правду?
   -- Рэчель никогда еще не говорила мнѣ лжи. Я увѣрена, она не знала, что молодой человѣкъ будетъ здѣсь. Согласись сама, что если онъ воротился изъ Экстера раньше, чѣмъ предполагалъ, то чѣмъ же она виновата!
   -- Вы, пожалуй, скажете, что она не виновата и въ томъ, что была съ нимъ на кладбищѣ... наединѣ? Желала бы я знать, что бы вы подумали о всякой другой дѣвушкѣ, услыхавъ о ней подобную вещь?
   Мистриссъ Рэй содрогнулась; неясная мысль,-- легкая тѣнь воспоминанія, промелькнула въ ея головѣ, и по видимому послужила поводомъ къ смягченію виновности ея дочери.
   -- Но положимъ... сказала она.
   -- Что же такое положимъ? спрашивала мистриссъ Прэймъ.
   Но мистриссъ Рэй не осмѣлилась пуститься дальше съ своимъ предположеніемъ. Она не осмѣлилась сдѣлать намека, что мистеръ Роуанъ весьма можетъ быть хорошій молодой человѣкъ, и что молодые люди могутъ влюбиться другъ въ друга съ самою благонамѣренною цѣлью. Правда, она сама съ трудомъ вѣрила въ подобную благонамѣренность, и знала, что дочь съ презрѣніемъ отвергнетъ это.
   -- Что же такое положимъ? повторила мистриссъ Прэймъ суровѣе прежняго.
   -- Если другія дѣвушки оставили ее и ушли на заводъ, то можетъ статься она не виновата, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Да вѣдь она не шла съ нимъ по дорогѣ. Ея лицо даже не было обращено къ дому. Они стояли подъ деревьями, и судя по времени, въ какое я воротилась домой, они оставались тамъ еще съ полчаса. Подумайте только -- одна, съ совершенно чужимъ человѣкомъ, имени котораго она не называла намъ до тѣхъ поръ, пока ей не сказали, что миссъ Поккеръ видѣла ихъ вмѣстѣ! Вы не можете подумать, что я хочу ее выставить передъ вами хуже, чѣмъ она есть. Она вамъ дочь, а мнѣ сестра, и мы обязаны заботиться о ея благополучіи.
   -- Ты говорила давеча, что намѣрена уйти и оставить насъ, сказала мистриссъ Рэй, съ выраженіемъ скорѣе грусти, чѣмъ гнѣва.
   -- Да, говорила, и должна оставить васъ, если ничего не будетъ сдѣлано. При видѣ подобныхъ вещей, съ моей стороны было бы безразсудно оставаться здѣсь, особливо когда не хотятъ слышать моего голоса. Впрочемъ, если бы я и ушла, она все-таки останется моей сестрой. Я должна раздѣлить и скорбь и... и позоръ.
   -- Доротея, не говори такихъ словъ.
   -- Я должна ихъ говорить. Не отъ подобныхъ ли встрѣчь и происходитъ этотъ позоръ, горесть и грѣхъ? Вы любите ее нѣжно, точно также люблю ее и я; и поэтому неужели мы должны допустить ее до погибели? Кого вы любите, того должны и наказывать. Я никакой не имѣю надъ ней власти, это сама она не разъ уже выражала мнѣ, и потому я снова говорю, что если все это не будетъ прекращено, то я непремѣнно должна оставить вашъ коттэджъ. Теперь, покойной ночи. Надѣюсь, что вы переговорите съ ней серьезно.
   Мистриссъ Прэймъ взяла свѣчу и удалилась.
   Минутъ десять мать сидѣла одна внизу, размышляя о положеніи младшей своей дочери и стараясь придумать слова, которыя бы она употребила при первой съ ней встрѣчи. Позоръ, горесть и грѣхъ! Ея дочь погибаетъ! Какія ужасныя слова! А между тѣмъ она ничего не могла отвѣтить на нихъ. Отрадная идея о порядочномъ мужѣ для ея дочери покинула ее, не успѣвъ укорениться. Она вспомнила взгляды Рэчель, и заранѣе предугадывала, что не въ состояніи будетъ взять надъ ней верхъ. Въ теченіе этихъ десяти минутъ она ничего особеннаго не придумала, и точно также взяла свѣчу и удалилась. При входѣ въ спальню, мистриссъ Рэй не замѣтила дочери. Она молча затворила дверь и сдѣлала нѣсколько шаговъ вглубь комнаты, когда показалась Рэчель.
   -- Мама, сказала она: -- поставьте свѣчу; я хочу говорить съ вами.
   Мистриссъ Рэй поставила свѣчу, и Рэчель взяла ее за обѣ руки.
   -- Мама, мы ничего дурнаго не думаете обо мнѣ, не правда ли? Вы не вѣрите тому, что говоритъ обо мнѣ Доротея? Скажите, что не вѣрите, иначе я умру.
   -- Милая моя, я и прежде никогда и ничего дурнаго о тебѣ не думала.
   -- А теперь думаете, да? Не вы ли обѣщали мнѣ, когда я уходила, что будете вѣрить мнѣ и неужели вы такъ скоро забыли свое обѣщаніе? Мама, взгляните на меня. Дѣлала ли я когда нибудь и что нибудь, почему бы вы могли считать меня такою, какою меня считаетъ сестра?
   -- Не думаю, чтобы ты сдѣлала что нибудь; но ты еще такъ молода, Рэчель.
   -- Я, мама, молода! Я старше тѣхъ лѣтъ, въ которые вы и Долли выходили замужъ. Я достаточно стара, чтобы отличать хорошее отъ дурнаго. Разсказать ли вамъ, что случилось сегодня вечеромъ? Онъ пріѣхалъ и встрѣтилъ насъ всѣхъ на поляхъ. Я еще до встрѣчи знала, что онъ воротился, мнѣ сказали это Таппиты; но уходя отсюда, я, право, думала, что онъ въ Экстерѣ. Я бы не вышла изъ дому, если бы не была въ этомъ увѣрена; мнѣ кажется, ни за что бы не вышла.
   -- Значитъ, ты боишься его?
   -- Нѣтъ, мама, не боюсь. Но онъ говоритъ мнѣ такія странныя вещи; для встрѣчи съ нимъ я ни за что бы не пошла. Онъ нашелъ насъ на поляхъ, откуда вмѣстѣ съ нами воротился къ пивоваренному заводу, и тамъ я простилась съ дѣвицами Таппитъ. Я пошла черезъ кладбище; мистеръ Роуанъ догналъ меня; въ это время заходило солнце, и онъ остановилъ меня полюбоваться картиной заката; я остановилась... на нѣсколько минутъ. Мнѣ стыдно было самой себя, я это чувствовала, но какъ отказаться? Мама, если бы я могла припомнить все, что онъ говорилъ, я передала бы вамъ каждое его слово, передала бы каждый его взглядъ, каждую черту его лица. Онъ просилъ меня быть его другомъ. Мама, если вы вѣрите мнѣ, я буду разсказывать вамъ все. Я никогда не обману васъ.
   Говоря это, Рэчель продолжала держать руки матери. Теперь же она прильнула къ ней, пріютилась у ней на груди, и постепенно щека ея сближалась съ щекой матери, ея губы прильнули къ шеѣ послѣдней. Какая мать могла отклонить отъ себя подобныя ласки, могла оставаться черствою и суровою при такомъ выраженіи любви? У мистриссъ Рэй, по крайней мѣрѣ, не было на это достаточной твердости. Побѣжденная, она крѣпко обняла свою дочь, и, стараясь успокоить ее, произносила нѣжныя слова, называла ее своей милой, дорогой, неоцѣненной милочкой. Она все еще находилась подъ вліяніемъ тяжелаго, наводившаго ужасъ извѣстія о молодомъ человѣкѣ, все еще думала, что тутъ была какая-то страшная опасность, для избѣжанія которой онѣ всѣ должны держать себя на сторожѣ, но въ то же время не чувствовала себя разъединенною съ любимой дочерью, и перестала вѣрить въ тѣ ужасныя слова, которыя употребила мистриссъ Прэймъ.
   -- Вы будете мнѣ вѣрить? сказала Рэчель.-- Вы не будете думать, что я сочиняю исторіи, чтобы васъ обмануть?
   Мать множествомъ поцалуевъ увѣряла дочь свою, что будетъ ей вѣрить.
   До поздней ночи сидѣли онѣ вмѣстѣ, разбирая каждое слово, сказанное Роуаномъ, но разборъ этотъ показался бы далеко неудовлетворительнымъ для мистриссъ Прэймъ, если бы ей удалось его подслушать. Мистриссъ Рэй скоро заговорила о молодомъ человѣкѣ, какъ будто онъ вовсе не былъ волкъ, какъ будто онъ вовсе не могъ быть хищнымъ волкомъ съ прирожденной ему волчьей шкурой и волчьей алчностью, или, что еще хуже и еще хищнѣе -- волкомъ въ овечьей шкурѣ. О любви его къ Рэчель не сказано было ни слова; но Рэчель объявила матери, что онъ называлъ ее по имени, и мистриссъ Рэй вполнѣ поняла этотъ признакъ.
   -- Милая моя, ты не должна дозволять ему этого.
   -- Знаю, мама, я бы не дозволила, но онъ такъ бѣгло говорилъ, что не было возможности остановить его, а послѣ того не стоило.
   Мясгриссъ Рэй сообщено было и о предполагаемомъ вечерѣ; Рэчель, склонивъ свою голову на колѣна матери, призналась, что ей хотѣлось бы принять въ немъ участіе.-- Вѣдь вы знаете, мама, такіе вечера не поведутъ къ дурному. На этотъ доводъ мистриссъ Рэй выразила колеблющееся согласіе, и въ то же время заявила положительное убѣжденіе, что весьма многіе вечера влекли за собою пагубу.-- Тамъ будутъ танцы, а они мнѣ не нравятся, говорила мистриссъ Рэй.
   -- Зачѣмъ же меня учили въ школѣ танцовать? сказала Рэчель.
   Теперь, когда дѣло зашло такъ далеко, нельзя не сознаться, что Рэчель сдѣлала очень многое, чтобы оставить за собой нѣкоторую долю господства надъ матерью.
   -- Вѣроятно и онъ будетъ тамъ? сказала мистриссъ Рэй.
   -- О, да; онъ будетъ, отвѣчала Рэчель.-- Но чего же мнѣ бояться его? Неужели всю жизнь свою я должна избѣгать его встрѣчи? Долли думаетъ, что меня должно держать взаперти, имѣть за мной строгій присмотръ; но вы, мама, не согласны съ этимъ, я увѣрена. Если бы я захотѣла быть дурною, повѣрьте, что самый строгій присмотръ ни къ чему не поведетъ.
   Такіе доводы со стороны самой Рэчель страшно отзывались въ ушахъ мистриссъ Рэй, не смотря на то, она соглашалась съ ними.
   На другое утро Рэчель спустилась внизъ первою; сестра застала ее за обыденными домашними работами, какъ будто наканунѣ ничего особеннаго не случилось.
   -- Съ добрымъ утромъ, Долли, сказала она, накрывая столъ для завтрака.
   -- Съ добрымъ утромъ, Рэчель, отвѣчала мистриссъ Прэймъ голосомъ ворона.
   О молодомъ человѣкѣ и о кладбищѣ не было сказано ни слова. Въ девять часовъ спустилась къ нимъ мистриссъ Рэй, совершенно готовая отправиться въ церковь. Всѣ три расположились за столомъ, вмѣстѣ завтракали, и все-таки во время завтрака о вчерашней сценѣ не было сказано ни одного слова.
   Мистриссъ Прэймъ имѣла обыкновеніе ходить къ обѣднѣ въ одну изъ церквей Бэзельхорста, не въ старую приходскую церковь, которая стояла на кладбищѣ, близь пивовареннаго завода, но въ новую, которая была построена въ дополненіе къ старой и въ которой высокопочтеннѣйшій Самуэль Пронгъ былъ служащимъ пасторомъ. Такъ какъ намъ представится случай познакомиться съ мистеромъ Пронгомъ, то здѣсь не мѣшаетъ объяснить, что онъ не былъ помощникомъ стараго доктора Харфорда, ректора или приходскаго пастора въ Бэзельхорстѣ. Онъ имѣлъ свой участокъ, который былъ отдѣленъ отъ стараго прихода не совсѣмъ-то съ добраго согласія ректора. Докторъ Харфордъ занималъ это мѣсто болѣе сорока лѣтъ; занималъ его почти сорокъ лѣтъ до того времени, когда состоялось отдѣленіе, и всегда полагалъ, что приходъ долженъ оставаться приходомъ нераздѣльнымъ, особливо послѣ того, какъ ему не согласились дать новыхъ бенефицій. Поэтому докторъ Харфордъ не любилъ мистера Пронга.
   Но за то его любила мистриссъ Прэймъ, любила той любовью, которую набожныя женщины дарятъ нравящимся имъ духовнымъ особамъ. Мистеръ Пронгъ былъ энергическій, строгій, трудолюбивый и, мнѣ кажется, не любившій иновѣрія молодой человѣкъ, который прилагалъ особенное и, разумѣется, похвальное стараніе при сочиненіи своихъ проповѣдей. Стараніе и трудолюбіе, безспорно, качества весьма похвальныя, но нельзя сказать того же о гордости, съ которою онъ думалъ о своихъ проповѣдяхъ и ихъ результатахъ. Онъ говорилъ много о прославленіи слова Божія, и въ своемъ желаніи исполнять это былъ, безъ всякаго сомнѣнія, чистосердеченъ; но онъ позволялъ себѣ впадать въ убѣжденіе, что его собраты по призванію, окружавшіе его, не проповѣдывали слова Божія, что они были безпечные пастыри или собаки пастыря, совершенно равнодушные къ волку, а чрезъ это онъ сдѣлался непопулярнымъ между сосѣднимъ духовенствомъ и сосѣднимъ дворянствомъ. Весьма естественно, что такой человѣкъ, поступивъ въ участокъ, вырѣзанный почти изъ самаго центра прихода доктора Харфорда, сдѣлался занозой въ тѣлѣ этого старика. Мистеръ Пронгъ имѣлъ, однако же, свой кругъ друзей, весьма преданныхъ друзей, и между ними мистриссъ Прэймъ была одною изъ преданнѣйшихъ. Въ теченіе послѣднихъ двухъ лѣтъ она постоянно присутствовала при утреннемъ богослуженіи въ его церкви и весьма часто ходила гуда раза два въ день, не смотря на то, что прогулка была скучная и дальняя, заставлявшая ее проходить черезъ всю длину Бэзельхорста. По поводу посѣщенія этой церкви между мистриссъ Рэй и мистриссъ Прэймъ существовало небольшое разномысліе. Мистриссъ Прэймъ желала, чтобы мать и сестра пользовались краснорѣчіемъ мистера Пронга, но мистриссъ Рэй, при всей своей моральной слабости, оставалась твердою въ рѣшимости своей держаться убѣжденій Бостонскаго пастора, мистера Комфорта. Для нея было чрезвычайно прискорбно, что дочь ея оставила церковь мистера Комфорта, и положительно отклонила намѣреніе удалить ее изъ своего прихода. Рэчель, разумѣется, держалась въ этой размолвкѣ стороны своей матери, и во время домашнихъ диспутовъ употребляла довольно рѣзкія выраженія на счетъ мистера Пронга. Она утверждала, что мистеръ Пронгъ получилъ образованіе въ Эйлинтонѣ и иногда забывалъ употреблять букву h. Когда высказывались подобныя вещи, мистриссъ Прэймъ приходила въ сильный гнѣвъ и доказывала, что совершенство произношенія доктора Харфорда никого не приведетъ къ спасенію. О докторѣ Харфордѣ не было, впрочемъ, и рѣчи, не было даже никакого повода къ введенію его въ этотъ диспутъ. Мистриссъ Прэймъ не хотѣла говорить что нибудь противъ мистера Комфорта, у котораго мужъ ея былъ куратомъ и который, въ былые молодые ея дни былъ духовнымъ ея свѣточемъ. Мистеръ Комфортъ далеко не имѣлъ недостатковъ доктора Харфорда, хотя оба старика и были друзьями. Мистеръ Комфортъ въ молодости былъ кальвинистомъ, въ среднихъ лѣтахъ присоединился къ партіи евангелической, а подъ старость сдѣлался приверженцемъ партіи терпимости. Поэтому мистриссъ Прэймъ щадила его въ своихъ приговорахъ, хотя и отдѣлилась отъ его прихода. Онъ сдѣлася холодноватымъ, но не такимъ холоднымъ камнемъ, какъ старый ректоръ въ Бэзельхорстѣ. Такъ говорила мистриссъ Прэймѣ. Старикамъ свойственно утрачивать теплоту, и потому она могла простить мистера Комфорта. Докторъ же Харфордъ вовсе не имѣлъ теплоты,-- онъ никогда не былъ проникнутъ той теплотою, которую она такъ высоко цѣнила. И потому она осуждала и осмѣивала его. Въ замѣнъ этого Рэчель осуждала и осмѣивала мистера Пронга.
   Хотя мистриссъ Прэймъ имѣла обыкновеніе ходить въ церковь въ Бэзельхорстъ, но въ это воскресенье объявила, что намѣрена сопровождать свою мать въ приходскую церковь Костона. Ни слова не было сказано о молодомъ человѣкѣ, и наконецъ всѣ вышли изъ коттэджа молча и съ угрюмыми лицами. При такихъ мысляхъ, какія лежали въ душѣ каждой, нельзя было и ожидать, чтобы прогулка ихъ до церкви могла совершиться съ удовольствіемъ. Рэчель разсчитывала на прогулку съ матерью, и рѣшила заранѣе, что все будетъ пріятно. Она сказала бы слово-другое о Роуанѣ и постепенно примирила бы свою мать съ его именемъ. Но случилось такъ, что она ничего не сказала, и надо бояться, что въ душѣ ея, во время богослуженія, оказывался большой недостатокъ христіанской любви къ родной ея сестрѣ. Мистеръ Комфортъ, но обыкновенію, употребилъ полчаса на проповѣдь, и потомъ всѣ отправились домой. Проповѣдь доктора Харфорда никогда не занимала больше двадцати минутъ,-- случалось часто, что онъ кончалъ духовную свою бесѣду минутъ черезъ десять. Какъ длинна была бы проповѣдь мистера Пронга, не могли бы предсказать ни одинъ мужчина, и ни одна женщина: впрочемъ онъ не утомлялъ ни себя, ни своихъ прихожанъ болѣе часа.
   Мистриссъ Рэй и двѣ ея дочери воротились домой угрюмыя; холодная баранина и картофель были скушаны молча и съ уныніемъ. Казалось; что никакой разговоръ для нихъ не былъ доступенъ. Онѣ не могли даже говорить объ обыкновенныхъ воскресныхъ предметахъ. Ихъ умы были заняты исключительно однимъ предметомъ, и казалось, что предметъ этотъ съ общаго согласія былъ удаленъ отъ ихъ губъ на цѣлый день. Затѣмъ послѣ чаю, двѣ сестры снова отправились въ Бостонскую церковь, оставивъ свою мать за библіей: но и тутъ ни слова не было сказано; въ тяжеломъ молчаніи прошло все время до самаго вечера. Для мистриссъ Рэй и Рэчель это былъ одинъ изъ самыхъ скучныхъ и печальныхъ дней, какіе только выпадали въ ихъ жизни. Я сомнѣваюсь, чтобы душевныя страданія мистриссъ Прэймъ были такъ же велики. Она находилась подъ вліяніемъ убѣжденія, что готовится какой-то важный кризисъ. Если Рэчель не заставятъ подчиниться ея власти, она оставитъ коттэджъ.
   Рэчель, побѣжавъ отъ ограды кладбища, оставила Роуана на томъ мѣстѣ, гдѣ они стояли. Онъ смотрѣлъ ей вслѣдъ, пока она не повернула въ переулокъ; тогда онъ обернулся и снова посмотрѣлъ на западъ, гдѣ все еще виднѣлись багровыя полосы. Блескъ свѣта изчезъ, но отъ горизонта ближе къ зениту все еще оставались тѣ удивительные оттѣнки цвѣтовъ, которыми окрашиваются края облаковъ послѣ яркаго заката солнца. Онъ присѣлъ на деревянный выступъ ограды, любуясь потухающимъ свѣтомъ и углубясь въ невольныя и полуопредѣлевныя думы о Рэчель Рэй. Онъ не спрашивалъ себя о томъ, что хотѣлъ онъ выразить, увѣряя се въ своейдружбѣ и требуя отъ нея взаимнаго чувства, но признавался самому себѣ, что она была очень мила,-- болѣе мила, чѣмъ хороша, и потомъ внутренно улыбнулся, вспомнивъ всю ея очаровательность, которую придавало ей встревоженное настроеніе духа. Онъ помнилъ хорошо, что называлъ ее Рэчель, и что она позволила ему это, оставивъ его слова незамеченными: онъ помнилъ и въ то же время понималъ, какъ и почему она это допустила. Онъ зналъ, что Рэчель находилась въ смущеніи, и что если оставила это обстоятельство безъ вниманія, то потому собственно, что не могла выбрать момента, чтобы выразить свое неудольствіе. Онъ отдавалъ себѣ полную справедливость за свое торжество, въ которомъ ничего не сдѣлалъ неблагороднаго, и въ то же время нисколько не обвинялъ ее въ легкомысліи.
   -- Что за дѣвушка! сказалъ онъ про себя:-- сколько въ ней дѣвственности!-- Мало по малу мысли его перешли на другіе предметы, и по всей вѣроятности на возможность приготовленія хорошаго пива вмѣсто дурнаго.
   Лука Роуанъ былъ молодой человѣкъ, весьма хорошій человѣкъ, съ порядочнымъ состояніемъ, съ большими надеждами въ жизни, никогда не оскорблялъ женщины, всегда былъ справедливъ къ своимъ друзьямъ, полный энергіи, надежды и гордости. Но въ то же время онъ былъ занятъ собой, склоненъ къ сарказму, иногда къ цинизму, а иногда къ притворству. Быть можетъ, онъ былъ чуждъ той байроновской изнѣжености, которая лѣтъ двадцать тому назадъ господствовала между молодежью. Не смотря на два прямыя свои назначенія -- быть адвокатомъ или пивоваромъ, онъ пускался иногда писать романы и кропать стишки въ своей одинокой спальнѣ. Какъ бы то ни было, въ Бэзельхорстѣ находились молодые люди гораздо хуже Луки Роуана.
   -- Теперь отправлюсь за Таппитомъ, сказалъ онъ, медленно спустивъ ноги съ окраины ограды.
  

ГЛАВА V.
МИСТЕРЪ КОМФОРТЪ ПРЕДЛАГАЕТЪ СВОЙ СОВѢТЪ.

   Мистриссъ Таппитъ какъ нельзя болѣе была занята и озабочена предстоявшимъ вечеромъ. Онъ выросталъ и ширился въ ея умѣ, какъ выростаютъ и ширятся подобныя вещи,-- пока не принялъ размѣровъ настоящаго бала. Когда мистрисъ Таппитъ въ первый разъ посовѣтовалась съ своимъ мужемъ и получила отъ него позволеніе послать приглашенія, тогда предполагалось только, что въ домѣ ихъ соберутся дочери знакомыхъ семействъ, собственно для того, чтобы визитъ миссъ Роуанъ не показался ей скучнымъ; но хозяйка дома была женщина честолюбивая; по ея понятіямъ, двѣ скрипки съ контрбасомъ оказывались необходимыми, потому что одного фортепіано было бы недостаточно; въ гостиной нужно было снять коверъ, въ столовой -- приготовить ужинъ. Предстоявшій вечеръ, въ измѣненномъ своемъ видѣ, постепенно выросталъ въ глазахъ мистера Таппита, и мистеръ Таппитъ увидѣлъ себя не въ состояніи остановить это возрастаніе. Слово балъ -- было бы словомъ роковымъ; мистриссъ Таппитъ была слишкомъ хорошимъ генераломъ, а ея дочери -- слишкомъ разсудительными и предусмотрительными помощницами, чтобы позволить осуждать себя за употребленіе такого выраженія. Это было ни больше ни меньше какъ вечернее собраніе у мистриссъ Таппитъ на чашку чаю, хотя въ Бэзельхорстѣ подъ этимъ обыкновеннымъ собраніемъ на чашку чаю подразумевалось нѣчто особенное.
   Первый приступъ мистриссъ Таппитъ къ выполненію своего плана сопровождался большимъ успѣхомъ. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри случайно побывала на пивоваренномъ заводѣ и обѣщала не только пріѣхать на вечеръ, но и привезти съ собой еще кого нибудь изъ фамиліи Корнбюри. Мистеръ Ботлеръ Корнбюри былъ старшій сынъ самаго могущественнаго сквайра миляхъ въ пяти отъ Бэзельхорста; отецъ его былъ очень старъ и потому онъ самъ уже носилъ титулъ сквайра. Мистриссъ Ботлеръ, правда, не пользовалась особеннымъ почетомъ въ то время, когда слыла за красавицу подъ названіемъ Патти Комфортъ; но она благосклонно приняла новыя почести и считалась замѣчательной особой въ этой части графства. По обыкновенію, она не принимала участія въ городскихъ празднествахъ и держала себя поодаль отъ людей даже болѣе высокаго полета, чѣмъ Таппиты. Она была женщина честолюбивая и воодушевила мужа своего желаніемъ занять въ парламентѣ мѣсто въ качествѣ представителя города Бэзельхорста. Въ предстоявшую осень должны были начаться выборы въ Бэзельхорстѣ, и мистриссъ Корнбюри уже приготовилась къ битвѣ. Этимъ самымъ объясняется ея посѣщеніе пивовареннаго завода, и отсюда истекаетъ ея готовность принять полувысказанное со стороны мистриссъ Таппитъ приглашеніе.
   Вечеръ былъ назначенъ во вторникъ,-- во вторникъ черезъ недѣлю послѣ того воскресенья, которое такъ непріятно прошло въ Брагзъ-Эндѣ; а въ первый понедѣльникъ послѣ того же воскресенья мистриссъ Таппитъ и ея дочери внимательно разсматривали списокъ ожидаемыхъ гостей и приготовляли приглашенія. Здѣсь надобно замѣтить, что семейство Роуанъ стало пользоваться ихъ уваженіемъ послѣ того, какъ Лука Роуанъ поступилъ на пивоваренный заводъ. До его пріѣзда, Таппиты почти совсѣмъ не знали его и приготовились принять его подъ свое покровительство, но оказалось, что это былъ молодой человѣкъ вовсе ненуждавшійся ни въ чьемъ покровительствѣ, и Таппиты незамѣтно стали пріучаться къ мысли, что его мать и сестру слѣдуетъ считать болѣе важными особами. Лука Роуанъ не любилъ хвастаться и не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія преувеличивать свою мать и сестру, но были, однако же, проронены слова, по которымъ Таппиты не могли не заключить, что мистриссъ Роуанъ должна имѣть лучшую спальню, и что для танцевъ Мэри Роуанъ необходимо заручиться лучшими кавалерами.
   -- Что же вамъ дѣлать на счетъ Рэчель Рэй? сказала Марта, сидя передъ спискомъ. Огюста, стоявшая подлѣ сестры, склонясь на нее, сдѣлала гримасу и ничего не сказала. Въ прошедшую субботу она, отъ дверей дома своего, слѣдила за Рэчель, и ясно видѣла, какъ Роуанъ подвелъ ее къ оградѣ подъ деревья. Она ничего не могла сказать противъ Рэчель, но искренно желала, чтобы ее исключили.
   -- Разумѣется, ее надо пригласить, оказала Черри. Черри сидѣла напротивъ сестры, надписывая на конвертахъ адресы, по которымъ предстояло потомъ написать пригласительныя записки.-- Мы вѣдь объявили ей, что пригласимъ ее, и сказавъ это, она сдѣлала на конвертѣ слѣдующую надпись: "миссъ Рэй, въ коттэджъ Брагзъ-Эндъ, въ Костонѣ".
   -- Погоди на минуту, душа моя,-- сказала мистриссъ Таппитъ изъ угла дивана, на которомъ она сидѣла.-- Отложи этотъ конвертъ въ сторону, Черри. Рэчель Рэй дѣвушка хорошая, но принимая все въ соображеніе, я не думаю, чтобы было удобно пригласить ее на вторникъ. Мнѣ кажется, это ей не совсѣмъ-то идетъ.
   -- Но, мама, мы уже ей объявили, сказала Марта.
   -- Дѣйствительно объявили, сказала Черри.-- Не пригласить ее теперь -- была бы самая низкая вещь въ мірѣ.
   -- Я не совсѣмъ увѣрена, что это понравится мистриссъ Роуанъ, сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- И мнѣ кажется, что Рэчель далеко не то, къ чему, быть можетъ, пріучена миссъ Мэри, сказала Огюста.
   -- Если она обнаружила уже свое намѣреніе кокетничать передъ вашимъ кузеномъ, сказала мистриссъ Таппитъ: -- мнѣ не слѣдуетъ поощрять ее въ этомъ.
   -- Это такой вздоръ, мама, сказала Черри.-- Если она нравится ему, то не здѣсь, такъ въ другомъ мѣстѣ онъ увидитъ ее.
   -- Душа моя, ты не должна называть вздоромъ того, что говорю я, замѣтила мистриссъ Таппитъ.
   -- Но, мама, если ужь мы пригласили ее? при томъ же она благородная дѣвушка, сказала Черри.
   -- Не думаю также, что и мистриссъ Ботлеръ Корнбюри понравится встрѣча съ ней, продолжала мистриссъ Таппитъ.
   -- Отецъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри хорошій ихъ другъ, сказала Марта.-- Мистриссъ Рэй постоянно бываетъ на вечерахъ мистера Комфорта.
   Въ этомъ родѣ продолжался разговоръ, пока настойчивость Черри и справедливость Марты не одержали, наконецъ, побѣды. Конвертикъ, за которомъ Черри надписала адресъ своей подруги, пошелъ въ дѣло, и записка была отправлена на почту со всѣми другими записками, назначеніе которыхъ было недосягаемо для понятій заводскаго мальчика. Мы будемъ продолжать нашу исторію, послѣдуя за запискою, которую костонскій почтальонъ подалъ въ Браггзъ-Эндѣ въ семь часовъ утра во вторникъ. Она была отдана въ собственныя руки Рэчель. Рэчель прочитала ее передъ кухоннымъ столомъ, прежде чѣмъ вышли изъ своихъ комнатъ и спустились внизъ ея мать и мистриссъ Прэймъ. Въ коттэджѣ Браггзъ-Энда господствовали печаль и уныніе. Въ теченіе всего понедѣльника въ домѣ не было покоя, и Рэчель большую часть дня провела въ комнатѣ матери. Въ интервалы отсутствія Рэчель, между мистриссъ Рэй и мистриссъ Прэймъ говорено было весьма много; не смотря на то, ни та ни другая не пришли къ обоюдному соглашенію, и угроза мистриссъ Прэймъ выѣхать изъ коттэджа все еще оставалась; Мистриссъ Рэй, слушая слова старшей дочери; продолжала думать, что вокругъ нихъ витаютъ злые: духи, но все-таки не соглашалась приказать Рэчель сдѣлаться постоянной и преданной служительницей Доркасскихъ митинговъ. Понедѣльникъ не принадлежалъ къ числу Доркасскихъ дней, и потому онъ былъ очень мраченъ и очень скученъ.
   Рэчель нѣсколько минутъ стояла, съ запиской въ рукѣ, страшась, что прежде, чѣмъ она пошлетъ отвѣтъ на нее, ей снова придется вступить въ бой и окончательно его выиграть. Она уже говорила матери, что получитъ приглашеніе, но тогда у мистриссъ Рэй положительно недостало присутствія духа, необходимаго для рѣшительнаго и безусловнаго отказа на такое приглашеніе. Если бы мистриссъ Прэймъ не жила съ ними въ одномъ домѣ, Рэчель нисколько бы не стала сомнѣваться въ возможности отправиться на вечеръ. Если бы мистриссъ Прэймъ не было тутъ, Рэчель,-- это становилось теперь очевидно для нея; -- могла бы поступать по своему рѣшительно во всемъ. Безъ опоры, доставляемой мистриссъ Прэймъ, мистриссъ Рей постепенно отклонялась бы отъ того суроваго кодекса морали, который принуждалъ ее усвоивать наставленія, сообщаемыя окружавшими ее, и она вступила бы въ новую школу подъ руководствомъ Рэчель. Но мистриссъ Прэймъ все еще была тутъ, и Рэчель самой не хотѣлось идти на бой, если только этого можно было избѣгнуть. Поэтому Рэчель опустила записку въ карманъ, не отвѣтивъ на нее и не говоря о ней ни слова, до тѣхъ поръ, пока мистриссъ Прэймъ не отправилась на вечернюю прогулку въ Бэзельхорстъ. Только тогда Рэчель вынула ее изъ кармана и прочитала матери.
   -- Я полагаю, мама, мнѣ нужно отвѣчать съ вечерней почтой?
   -- Ахъ, Боже! сегодня вечеромъ! это очень поспѣшно.
   -- Во всякомъ случаѣ, мама, дальше утра откладывать нельзя, и то въ такомъ лишь случаѣ, если изъ этого отлагательства. выйдетъ что нибудь хорошее.
   Мистриссъ Рэй, казалось, думала, что изъ этого могло выйти что нибудь хорошее, а весьма могло статься, что вышло бы что нибудь и очень дурное.
   -- А ты непремѣнно хочешь отправиться, душа моя? спросила мистриссъ Рэй послѣ непродолжительной паузы.
   -- Да, мама, мнѣ бы хотѣлось.
   Мистриссъ Рэй произнесла какой-то звукъ, выражавшій сильное безпокойство, и снова замолчала.
   -- Не могу понять, зачѣмъ тебѣ хочется идти въ это мѣсто,-- и еще непремѣнно. Кажется, ты никогда не обращала вниманія на подобныя вещи. Ты знаешь, что сестрѣ твоей это не понравится, да и я сама не увѣрена еще, слѣдуетъ ли тебѣ идти туда.
   -- Я скажу вамъ, почему непремѣнно хочу отправиться, только...
   -- Хорошо, хорошо, моя милая!
   -- Не знаю только, поймете ли вы то, что я намѣрена сказать.
   -- Полагаю, что пойму, если ты разскажешь.,
   Рэчель, прежде чѣмъ приступить къ объясненію, минуты съ двѣ обдумывала слова, которыя предстояло ей употребить.
   -- Мама, я особенно не забочусь объ этомъ вечерѣ, хотя и сказала, когда дѣвицы Таппитъ объявили мнѣ, что мнѣ будетъ очень, пріятно, но я чувствую...
   -- Что же ты чувствуешь, мой другъ?
   -- А вотъ что, мама. Долли и я не сходимся въ понятіяхъ о подобныхъ вещахъ, и я не намѣрена позволять ей распоряжаться мною, какъ ей вздумается.
   -- О, Рэчелъ!
   -- Что же, мама, развѣ вы этого желаете? Если, вы скажете мнѣ, что дѣйствительно, не хорошо ходить на вечера, я откажусь отъ нихъ. Въ моей уступкѣ не будетъ большой потери, потому что мнѣ рѣдко выпадаютъ подобные случаи. Вы однакоже ничего не говорите; или говорите только, что лучше, если бы я не пошла, такъ какъ это не понравится Долли. Но я рѣшительно не хочу, чтобы она управляла мною. Мама, не глядите на меня съ такимъ изумленіемъ. Неужели и вы думаете, что это справедливо и что такъ должно быть?
   -- Однако ты слышала, что она хочетъ оставить насъ.
   -- Мнѣ будетъ очень жаль, если она это сдѣлаетъ, надѣюсь, впрочемъ, что она не оставитъ насъ; во всякомъ случаѣ я не могу думать, что ея угрозы въ этомъ отношеніи должны сдѣлать какую нибудь разницу. Я скажу вамъ еще болѣе, я непремѣнно, хочу отправиться на вечеръ мистриссъ Таппитъ, хочу это сдѣлать наперекоръ тому, что говорило Долли о... о мистерѣ Роуанѣ. Я хочу показать, и ей и вамъ, что не боюсь встрѣчаться съ нимъ. И зачѣмъ мнѣ бояться кого бы то ни было?
   -- Ты должна бояться дурныхъ поступковъ.
   -- Да; и если было бы дурно встрѣчаться съ какимъ нибудь другимъ молодымъ человѣкомъ, мнѣ не слѣдуетъ идти, но во встрѣчѣ съ нимъ нѣтъ ничего особенно дурнаго. Долли высказала насчетъ этого много обиднаго и я намѣрена дать ей понять, что на слова ея не хочу обращать вниманія.
   Въ то время, какъ Рэчель говорила эти слова, мистриссъ Рэй смотрѣла на нее и изумлялась выраженію рѣшимости, которую видѣла на ея лицѣ. Глаза Рэчель имѣли то движеніе, и брови приняли тотъ изгибъ, которые мистриссъ Рэй видѣла прежде, но до настоящей минуты едва ли понимала ихъ точное значеніе. Теперь она начала угадывать эти признаки вѣрно и понимать, что ей будетъ трудно управляться съ своимъ небольшимъ семействомъ.
   Разговоръ кончился обѣщаніемъ со стороны Рэчель, что до завтра она не будетъ отвѣчать на записку.
   -- Это значитъ, сказала Рэчель: -- что я должна такъ отвѣчать, какъ вздумается Долли.
   Но въ ту же минуту она раскаялась въ этихъ словахъ, и еще болѣе раскаялась, когда мать со слезами на глазахъ объявила ей, что у нея вовсе нѣтъ намѣренія дѣйствовать въ этомъ дѣлѣ подъ руководствомъ Доротеи.
   -- Рэчель, сказала она:-- тебѣ не слѣдовало бы говорить подобныя вещи.
   -- Дѣйствительно, мама, не слѣдовало; потому что въ цѣломъ мірѣ нѣтъ такой добренькой, какъ вы; и если вы полагаете, что мнѣ не должно идти на вечеръ, я сейчасъ же напишу къ Черри и объясню, что не могу воспользоваться ея приглашеніемъ. Повѣрьте, я нисколько не забочусь объ этомъ вечерѣ.
   Мистриссъ Рэй не сдѣлала теперь никакого замѣчанія. Она уже рѣшила, что ей нужно дѣлать. Она хотѣла отправиться въ пасторскій домъ, къ мистеру Комфорту, объяснить ему все дѣло и дѣйствовать по его совѣту.
   Ни слова не было сказано въ коттэджѣ о приглашеніи, когда мистриссъ Прэймъ возвратилась съ прогулки; ни слова не было сказано объ этомъ и на слѣдующее утро. Мистриссъ Рэй заявила свое намѣреніе отправиться въ пасторскій домъ, и ни одна изъ дочерей не спросила ее, для чего? Рэчель не имѣла надобности спрашивать; она хорошо понимала цѣль своей матери. Что касается до мистриссъ Прэймъ, она была въ эти дни мрачная, угрюмая, мало дѣлала вопросовъ, слѣдила за ходомъ событій глазами зловѣщей колдуньи и берегла слова свои, пока не наступитъ моментъ, когда внутреннее побужденіе заставитъ ее высказать ихъ съ страшною силою. По окончаніи завтрака, мистриссъ Рэй надѣла шляпку и молча отправилась къ мистеру Комфорту.
   Не знаю, могла ли другая вдова, поставленная въ обстоятельства мистриссъ Рэй, сдѣлать что нибудь лучше, какъ идти къ своему пастору за совѣтомъ; но, не смотря на то, мистриссъ Рэй, подойдя къ воротамъ пасторскаго дома, видѣла, что объясненіе цѣли ея прихода будетъ не безъ затрудненій. Ей представлялась необходимость разсказать все, разсказать, какимъ образомъ Рэчель сдѣлалась предметомъ вниманія Роуана, какъ Доротея видѣла въ этомъ страшныя вещи и до какой степени Рэчель наклонна къ мірской суетѣ. Чѣмъ болѣе думала она объ этомъ, тѣмъ болѣе увѣрялась, что мистеръ Комфортъ наложитъ запрещеніе на предстоявшій вечеръ. Не далѣе какъ вчера казалось ей, что онъ говорилъ со всѣмъ умиленіемъ, что никогда не должно дозволять удовольствіямъ міра сего подползать близко къ сердцу. Удвоенными шагами и съ удвоеннымъ біеніемъ сердца мистриссъ Рэй подошла къ дверямъ пасторскаго дома и немедленно очутилась въ присутствіи стараго друга своего мужа.
   Каковы бы ни были недостатки въ характерѣ мистера Комфорта, онъ все таки былъ человѣкъ весьма доброй души и терпѣливый. Въ его чистосердечіи сомнѣваться могъ только тотъ, кто его не зналъ. Когда онъ поучалъ свою паству пренебрегать деньгами, ему казалось, что онъ пренебрегалъ ими самъ. Когда онъ говорилъ маленькимъ дѣтямъ, что этотъ міръ не долженъ ихъ плѣнять, онъ забывалъ, что самъ наслаждался всѣми благами и удовольствіями міра сего. Если мистеръ Комфортъ имѣлъ какой порокъ, то порокъ этотъ заключался въ томъ, что онъ былъ несговорчивъ. Онъ любилъ пользоваться всѣми выгодами и доходами, которыя доставляло ему мѣсто, и старался расширить ихъ, на сколько возможно. Порокъ этотъ, однакоже, извинялся въ немъ тѣмъ, что всѣ его дѣти были хорошо и даже богато устроены въ жизни, и что жена его, въ случаѣ вдовства, была бы обезпечена на остатокъ дней своихъ. Онъ далъ своей дочери прекраснѣйшее приданое, безъ котораго владѣтели помѣстья Корнбюри Гранджъ, быть можетъ, приняли бы ее въ домъ свой не такъ радушно, и теперь, когда онъ становился богаче и богаче, всѣ полагали, что послѣ смерти онъ оставитъ ей еще больше.
   Онъ выслушалъ мистриссъ Рэй съ величайшимъ вниманіемъ, попросивъ ее сначала подкрѣпить себя рюмкой вина. Въ течен іе разсказа онъ отъ времени до времени останавливалъ вдову добродушными словами и потомъ, когда мистриссъ Рэй кончила, онъ спросилъ объ житейской обстановкѣ мистера Роуана.
   -- Полагаю, молодой человѣкъ имѣетъ состояніе, сказалъ онъ.
   -- Имѣетъ состояніе! повторила мистриссъ Рэй, не уловивъ значенія его слова.
   -- Онъ имѣетъ пай въ пивоваренномъ заводѣ, не такъ ли?
   -- Кажется имѣетъ, или будетъ имѣть. Такъ, по крайней мѣрѣ, сказывала Рэчель.
   -- Да, да, я слышалъ о немъ прежде. Если Таппитъ не приметъ его въ товарищи, онъ долженъ будетъ выдать ему порядочный кушъ денегъ. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что молодой человѣкъ со средствами. Ну что же, мистриссъ Рэй, полагаю, Рэчель ничего не можетъ сдѣлать лучше, какъ только выдти за мужъ за него.
   -- Выдти за мужъ за него!
   -- Да; почему бы и не такъ? Между нами, мистриссъ Рэй, Рэчель становится у васъ прехорошенькой дѣвушкой,-- просто красавицей. Я вовсе не думалъ, что она будетъ такая высокая и такъ хорошо будетъ держать себя.
   -- Ахъ, мистеръ Комфортъ! вы знаете, красота опасная вещь для молоденькой женщины.
   -- Знаю, знаю; это правда. Но вы знаете также, что хорошенькія дѣвушки скорѣе и лучше другихъ устроиваются въ жизни; и если этому молодому человѣку нравится миссъ Рэчель...
   -- Но, мистеръ Комфортъ, ничего подобнаго тутъ нѣтъ. Я полагаю, что онъ вовсе не думалъ объ этомъ; я увѣрена, что и Рэчель не думаетъ.
   -- Какъ не думать! прежде всего они молодые люди. На вашемъ мѣстѣ, я бы ни за что не сталъ мѣшать ихъ сближенію. Вечернія прогулки по кладбищу мнѣ не нравятся,-- но я думаю, это былъ только случай.
   -- Я увѣрена, что Рэчель сдѣлала это необдуманно.
   -- А я такъ вполнѣ увѣренъ, что она не видѣла въ этомъ ничего неприличнаго. Что касается до молодаго человѣка, весьма естественно, что если онъ неравнодушенъ къ ней, то долженъ былъ проводить ее.Если вы просите моего совѣта, мистриссъ Рэй, то на вашемъ мѣстѣ я сказалъ бы ей, чтобы она была осторожна, но не сталъ бы заботиться о томъ, чтобы ихъ разлучить. Супружество -- это счастливѣйшее состояніе для молодой женщины и, разумѣется, для молодаго человѣка. А какимъ же образомъ молодые люди могутъ достичь такого состоянія, если имъ не будетъ позволено видѣться другъ съ другомъ?
   -- А на счетъ вечера, мистеръ Комфортъ!
   -- О, пусть отправляется; ничего дурнаго изъ этого не выйдетъ. Я вамъ вотъ что скажу, мистриссъ Рэй: моя дочь, мистриссъ Корнбюри, поѣдетъ отсюда,-- она заѣдетъ за вашей дочерью и привезетъ ее назадъ. Въ этихъ случаяхъ молоденькой дѣвушкѣ всего лучше отправляться съ замужней женщиной.
   Мистриссъ Рэй выпила рюмку хересу и отправилась домой въ крайнемъ недоумѣніи и даже въ сильномъ безпокойствѣ относительно весьма важнаго вопроса: -- какой же нравственный образъ жизни долженъ лучше всего соотвѣтствовать набожной христіанкѣ?
   При этомъ свиданіи сказано было нѣсколько словъ и о мистриссъ Прэймъ. Мистриссъ Рэй сообщила, что мистриссъ Прэймъ намѣрена разойтись съ матерью и сестрой, если ей не будетъ позволено смотрѣть на вопросъ о молодомъ человѣкѣ съ пивовареннаго завода съ ея собственной точки зрѣнія. Мистеръ Комфортъ въ немногихъ словахъ, высказанныхъ по этому предмету, не обнаружилъ ни малѣйшей наклонности на сторону мистриссъ Прэймъ.-- Въ такомъ случаѣ она поступитъ весьма недобросовѣстно, говорилъ онъ. Мнѣ кажется, что мистриссъ Прэймъ пріучилась въ послѣднее время черезчуръ держаться своего мнѣнія. Если тутъ все, что она успѣла усвоить, слушая проповѣди мистера Пронга, то гораздо бы лучше было оставаться въ своемъ приходѣ.
   Послѣ этого ничего больше не было сказано о мистрисъ Прэймъ. "О, пусть отправляется; ничего дурнаго изъ этого не выйдетъ",-- таковъ былъ совѣтъ мистера Комфорта насчетъ предстоявшаго вечера. Каковъ бы онъ ни былъ, мистриссъ Рэй чувствовала себя обязанною слѣдовать ему. Она объявила Рэчель, что попроситъ совѣта пастора, и приметъ его, что бы ни сказали ей. Не смотря на то, на обратномъ пути къ дому она испытывала нѣкоторое безпокойство. Послѣднія наставленія клонились къ тому, чтобы опрокинуть всѣ убѣжденія ея жизни. Согласно его ученію, на молодыхъ людей не слѣдуетъ смотрѣть, какъ на хищныхъ волковъ. Встрѣча на кладбищѣ, которая тяжестью своего нечестія совершенно задавила Доротею, и которая даже ей самой казалась ужасною,-- не имѣла ничего важнаго; это былъ извинительный случай со стороны Рэчель и весьма естественный поступокъ со стороны Роуана! Что это было довольно естественно и въ волкѣ,-- мистриссъ Рэй не могла понять; ей сказали теперь, что овца можетъ выдти изъ дому и встрѣтиться съ волкомъ безъ всякой опасности! И опять эти вопросы на счетъ доли Роуана въ пивоваренномъ заводѣ, эти положительныя утвержденія мистера Комфорта, что молодой человѣкъ,-- человѣкъ или волкъ, смотря по обстоятельствамъ,-- хорошо обезпеченъ въ жизни! Короче сказать, свиданіе мистриссъ Рэй съ пасторомъ не имѣло тѣхъ результатовъ, которыхъ она ожидала; объясненія съ нимъ еще больше поставили ее въ недоумѣніе: дорога къ злу представлена ей такою легкою и пріятною! Мистриссъ Рэй уже обдумывала затруднительный вопросъ объ отправленіи Рэчель на вечеръ и возвращеніи съ вечера домой; теперь всѣ затрудненія устранены; въ этомъ отношеніи она могла быть спокойна, но съ другой стороны въ Рэчель могло возбудиться тщеславіе. Ей предстояло войти въ гостиную мистриссъ Таппитъ подъ крыломъ лэди, важнѣйшей во всемъ сосѣдствѣ. Послѣ того въ теченіе остальной получасовой прогулки къ дому, мистриссъ Рэй была углублена въ размышленія о томъ, въ какое платье одѣнется Рэчель.
   Когда мистриссъ Рэй подошла къ дверямъ коттэджа, Рэчель ждала ее въ саду.
   -- Ну что, мама? спросила она.
   -- Доротея дома?-- и получивъ отвѣтъ, что Доротея занимается работой, мистриссъ Рэй велѣла Рэчель идти за ней въ ея комнату. Тутъ она разсказала свой запасъ новостей, не удерживая дочь свою отъ выраженія удовольствія, которое доставляли ей эти новости. Она ничего не сказала о Роуанѣ и его средствахъ къ жизни, оставивъ себѣ эту часть совѣта мистера Комфорта; она только заявила какъ фактъ, что Рэчель должна принять приглашеніе и что на вечеръ ее отвезетъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри.-- Ахъ мама! милая, дорогая мама! сказала Рэчель, и потомъ, спустя нѣсколько секундъ, тяжело вздохнула; румянецъ покрылъ ея щеки, какъ будто ей стало чего-то стыдно. Въ эту минуту Рэчель ничего не сказала, позволивъ себѣ углубиться въ свои думы. Она сильно желала отправиться на этотъ вечеръ, хотя уже и пріучила себя къ мысли, что если ей и запретятъ отправиться, то она перенесетъ это безъ особеннаго разочарованія.
   -- Теперь намъ надобно объявить объ этомъ Доротеѣ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Да, мама, надобно, отвѣчала Рэчель, думая совсѣмъ о другомъ; ея мысли носились, быть можетъ, подъ вязами кладбища, гдѣ она вмѣстѣ съ Роуаномъ смотрѣла на руку въ облакахъ; онъ сказалъ ей, что рука эта какъ будто хотѣла ее взять; и Рэчель никогда не устраняла изъ своего воображенія идеи, что это была его рука, на которую ей запрещали смотрѣть,-- рука, которая потомъ держала ея руку, когда Рэчель торопилась уйти.
   Наступилъ уже часъ вечерняго чаю, когда мистриссъ Рэй собралась съ духомъ сообщить мистриссъ Прэймъ послѣдствія своего совѣщанія съ мистеромъ Комфортомъ. Послѣ обѣда мистриссъ Прэймъ отправилась въ Бэзельхорстъ, но какъ митингъ въ домѣ миссъ Поккеръ оказался далеко не полнымъ, то къ чаю она воротилась домой. На этотъ разъ не было за чаемъ ни горячаго тоста, ни вскипяченныхъ сливокъ. Для другихъ можетъ показаться самолюбіемъ со стороны мистриссъ Рэй и Рэчель, что они берегли такія лакомства только для своихъ маленькихъ банкетовъ, но въ сущности, мистриссъ Прэймъ не нравились никакія лакомства; они только дѣлали ее еще угрюмѣе и ворчливѣе. Она любила, чтобы чай былъ крѣпкій, чтобы хлѣбъ былъ чорствый; даже въ одеждѣ она отдавала преимущеетво старымъ поношеннымъ платьямъ. Она приближалась къ тому періоду воздержанія и умерщвленія плоти, въ которомъ пепелъ становится пріятнымъ кушаньемъ, а самый грубый холстъ пріятнымъ для тѣла.
   -- Доротея, сказала мистриссъ Рэй и посмотрѣла на темную мутную жидкость въ своей чайной чашкѣ: -- я была сегодня у мистера Комфорта.
   -- Да вѣдь я слышала, какъ вы говорили, что пойдете туда.
   -- Я ходила просить его совѣта.
   -- О!
   -- Я находилась въ сильномъ сомнѣніи и потому сочла за лучшее отправиться къ пастору моего прихода.
   -- Я теперь мало обращаю вниманія на приходы. Мистеръ Комфортъ -- старикъ и, мнѣ кажется, не такъ преданъ истинамъ евангелія, какъ бывало прежде. Если принадлежность къ приходамъ должна быть обязательна, то что будутъ дѣлать тѣ несчастные, которымъ придется имѣть у себя такого пастора, какъ докторъ Харфордъ?
   -- Докторъ Харфордъ весьма добрый человѣкъ, сказала Рэчель:-- онъ содержитъ двухъ куратовъ.
   -- Я боюсь, Рэчель, что ты ничего не смыслишь въ этомъ. Онъ содержитъ двухъ куратовъ!-- но что это за кураты? Они ходятъ на игры въ криккетъ, принимаютъ участіе въ стрѣльбѣ молодыхъ женщинъ изъ лука! Если вамъ дѣйствительно нуженъ былъ совѣтъ, мама, то мнѣ пріятнѣе было бы услышать, что вы ходили къ мистеру Пронгу.
   -- Нѣтъ, моя милая, я не ходила къ мистеру Пронгу, и ходить не намѣрена. Мистеръ Пронгъ, смѣю сказать, человѣкъ хорошій, но я знаю мистера Комфорта больше тридцати лѣтъ; и при томъ же внезапныя перемѣны мнѣ не нравятся.
   При этомъ мистриссъ Рэй какъ-то особенно быстро помѣшала свой чай. Рэчель не сказала ни слова, но ей весьма понравилась отрывистая рѣчь и одушевленіе матери. Она была очень довольна, что съ этого времени мистеръ Комфортъ долженъ считаться ихъ семейнымъ совѣтникомъ. Она вспомнила, какъ она всегда любила мистера Комфорта; -- вспомнила о дняхъ, когда Патти Комфортъ ласкала ее, какъ ребенка.
   -- Прекрасно, сказала мистриссъ Прэймъ.-- Разумѣется, мама, вы должны быть лучшимъ судьей о самой себѣ.
   -- Да, мой другъ, должна; или вѣрнѣе сказать, я не хотѣла положиться на свои сужденія и отправилась къ мистеру Комфорту за совѣтомъ. Онъ говоритъ, что ничего дурнаго не будетъ, если Рэчель отправится на этотъ вечеръ.
   -- На вечеръ? на какой вечеръ? почти провизжала мистриссъ Прэймъ. Мистриссъ Рэй совсѣмъ забыла, что Доротеѣ ничего еще не было сказано на счетъ приглашенія на вечеръ.
   -- Мистриссъ Таппитъ намѣрена дать вечеръ на пивоваренномъ заводѣ, сказала Рэчель самымъ мягкимъ голосомъ:-- и на этотъ вечеръ пригласила меня.
   -- И ты идешь туда? Вы намѣрены позволить ей идти туда?
   Мистриссъ Прэймъ сдѣлала эти два вопроса и получила на нихъ въ одно и то же время два отвѣта.-- Да, сказала Рэчель -- полагаю, что пойду; -- такъ по крайней мѣрѣ говоритъ мама. Мистеръ Комфортъ говоритъ, что изъ этого ничего не можетъ выдти дурнаго, подтвердила мистриссъ Рэй: -- за ней заѣдетъ и возьметъ ее сама мистриссъ Ботлеръ Корнбюри.
   Въ этомъ страшномъ приглашеніи совершенно погибалъ весь вопросъ о подчиненіи Рэчель вліянію Доркасскаго общества за тотъ проступокъ, въ которомъ обвиняли ее по поводу ея свиданія съ молодымъ человѣкомъ подъ вязами кладбища! Вмѣсто того, чтобы Рэчель отправиться къ миссъ Поккеръ въ самомъ старомъ мериносовомъ платьѣ, ей предстояло нарядиться въ кисею и отправиться на вечеръ, на которомъ извѣстный молодой человѣкъ долженъ быть героемъ! Все это, взятое вмѣстѣ, было слишкомъ много для Доротеи Прэймъ. Она машинально стряхнула крошки съ своего грязнаго траурнаго платья, и съ скрипомъ отодвинула стулъ.
   -- Мать, сказала она:-- я не могла бы этому повѣрить! не могла бы рѣшительно! и съ этими словами суровая вдова удалилась въ свою комнату.
   Мистриссъ Рэй была сильно огорчена; но тѣмъ не менѣе Рэчель поджидала почтальона на его обратномъ пути въ Бэзельхорстъ; поджидала собственно за тѣмъ, чтобы отправить къ мистриссъ Таппитъ записку, въ которой выражалось удовольствіе въ принятіи благосклоннаго приглашенія на вечеръ.
  

ГЛАВА VI.
ПРИГОТОВЛЕНІЯ НА ВЕЧЕРЪ МИСТРИССЪ ТАППИТЪ.

   Я имѣю расположеніе думать, что мистриссъ Ботлеръ Корнбюри надѣлала мистриссъ Таппитъ много хлопотъ и вовлекла въ лишніе расходы, когда съ готовностію и удовольствіемъ приняла приглашеніе на вечеръ, и что мистриссъ Таппитъ узнала объ этомъ прежде, чѣмъ наступилъ званый вечеръ. Она поставлена была въ необходимость суетиться, что очень не нравилось ей, принуждена была обращаться къ мистеру Таппиту съ просьбами о выдачѣ денегъ, что возбуждало въ ней досаду. Мистриссъ Таппитъ была хорошая жена; она никогда не вводила мужа въ долги, и по домашнему хозяйству ничего не держала отъ него въ секретѣ, по крайней мѣрѣ ничего такого, о чемъ ему слѣдовало знать. Она понимала преимущества своего положенія, и если бы представлялась малѣйшая возможность датъ вечеръ безъ экстренныхъ расходовъ, или безъ насильственнаго отступленія отъ своихъ обыкновенныхъ привычекъ въ жизни, она спокойно бы перенесла всякія возраженія мужа, отодвинула бы его при этой оказіи на задній планъ безъ всякаго неудобства для себя и безъ всякихъ замѣчаній и предостереженій съ его стороны. Но когда мистриссъ Ботлеръ Корнбюри удостоила своимъ снисхожденіемъ, когда скрипки и контрабасъ становились предметами существенной необходимости, когда мистриссъ Роуанъ и Мэри начинали принимать въ ея воображеніи огромные размѣры, и когда потребовалось составить смѣту на приготовленіе настоящаго ужина, тогда мистриссъ Таппитъ почувствовала потребность въ особенной помощи и увидѣла себя вынужденною войти въ соглашеніе съ мужемъ.
   Трудъ этотъ былъ тѣмъ тяжеле и непріятнѣе для ея чувствъ, что она уже разъ отклонила своего мужа отъ вмѣшательства въ ея дѣла, когда онъ спросилъ на счетъ вечера.
   -- Дочери наши пригласятъ нѣсколькихъ друзей, сказала она.-- Предоставь это имъ, мой другъ. Онѣ вѣдь не часто видятъ гостей въ своемъ домѣ.
   -- Мнѣ кажется, я также часто вижу моихъ друзей, какъ и всякій другой въ Бэзельхорстѣ, возразилъ мистеръ Таппитъ съ негодованіемъ: -- и я полагаю, что мои друзья должны быть и ихъ друзьями.
   Такимъ образомъ между супругами возникло маленькое неудовольствіе, съ котораго покорность становилась для мистриссъ Таппитъ еще непріятнѣе.
   -- Ботлеръ Корнбюри! Онъ щенокъ! Я не хочу видѣть его, и что еще больше, не хочу подавать за него голоса на выборахъ.
   -- Пожалуйста, мой другъ, ты не скажи ей этого; при томъ же онъ и не пріѣдетъ. Я полагаю, что тебѣ самому пріятно видѣть дочерей своихъ не хуже другихъ; и если онѣ покажутъ, что у нихъ въ домѣ бываютъ порядочные люди, то порядочные люди съ удовольствіемъ обратятъ на нихъ вниманіе.
   -- Порядочные люди! Если нашихъ дочерей надо дѣлать порядочными посредствомъ баловъ, такъ ужь пусть онѣ лучше будутъ непорядочными. Чего все это будетъ стоить?
   -- Очень немного, Т., не больше того, что стоитъ одинъ изъ твоихъ рождественскихъ обѣдовъ. Будетъ музыка, лишнее освѣщеніе и легкій ужинъ. Винъ особенныхъ не потребуется; при такихъ случаяхъ пьютъ немного, но конечно, понадобится негусъ и лимонадъ. За ужиномъ можно бы подать бутылочки двѣ шампанскаго, такъ для виду.
   -- Шампанскаго! воскликнулъ пивоваръ.
   Онъ никогда еще въ домѣ своемъ не дѣлалъ расходовъ на шампанское, хоть и жаловалъ его за публичными обѣдами. Идея о покупкѣ шампанскаго сильно ему не понравилась; мистриссъ Таппитъ увидѣла, въ чемъ дѣло, и сама отказалась отъ этой идеи, по крайней мѣрѣ въ настоящую минуту. Она отказалась отъ шампанскаго, но въ замѣнъ того получила отъ мужа разрѣшеніе на музыку и ужинъ, разрѣшенія котораго онъ, какъ порядочный супругъ, не могъ отмѣнить. Мистриссъ Таппитъ вела свои дѣла отлично, и въ этотъ день собственноручно приготовила къ обѣду мужа его любимый пирогъ съ говядиной. Таппитъ, въ свою очередь, не лишенъ былъ дальновидности, и тотчасъ же понялъ значеніе этихъ маленькихъ маневровъ.
   -- Гм! сказалъ онъ:-- желалъ бы я знать, чего будетъ стоить мнѣ этотъ пирогъ?
   -- Ахъ, Т., какъ ты можешь говорить подобныя вещи? Какъ будто пирогъ съ говядиной для тебя диковинка!
   Пирогъ однако же имѣлъ свое дѣйствіе, какъ имѣла его и вскипяченная до чрезмѣрности вода, которую подали ему въ тотъ вечеръ для грога; по всему дому сдѣлалось извѣстно, что папа въ хорошемъ расположеніи духа, и что мама очень умна.
   -- Дѣвицы должны бы имѣть новыя платья прежде чѣмъ кончится мѣсяцъ, сказала мистриссъ Таппитъ на другое утро мужу своему до выхода его изъ спальни.
   -- Ты хочешь сказать, что имъ нужно сдѣлать новыя платья для этого вечера? сказалъ пивоваръ; судя по тону его голоса, казалось, что горячій джинъ съ водой утратилъ свое благотворное дѣйствіе.
   -- Другъ мой, онѣ должны же пріодѣться, ты это знаешь. Я увѣрена, что во всемъ Бэзельхорстѣ не найдутся дѣвушки, которыя бы въ отношеніи нарядовъ стоили дешевле. Да и въ обыкновенное время имъ необходимо сшить новыя платья почти немедленно.
   -- Вздоръ!
   Мистеръ Таппитъ брился, и чтобы произнесть слово, нарочно отвелъ бритву въ сторону. Онъ хотѣлъ сказать, что ему хорошо извѣстно, что легкое кисейное платье, сшитое на вечеръ, не замѣнитъ существеннаго утренняго наряда.
   -- Да, мой другъ, я увѣрена, что наши дочери довольно благоразумны, какъ благоразумна и я. Тридцати пяти шиллинговъ на каждую будетъ совершенно достаточно; Что касается до меня, то мнѣ ничего не нужно въ сентябрѣ нынѣшняго года.
   Надо замѣтить, что мистеръ Тапнитъ, какъ человѣкъ въ свою очередь благоразумный, и какъ нѣжный супругъ, имѣлъ обыкновеніе 1 сентября дарить женѣ своей какой нибудь цѣнный нарядъ, называя ее при сей оказіи своей куропаточкой, своей птичкой,-- въ этотъ день они сочетались брачными узами. Мистриссъ Таппитъ часто прибѣгала къ этому намеку, когда требовалось подѣйствовать на его щедрость для другихъ цѣлей, зная, что сентябрскій подарокъ отъ нея не уйдетъ.
   -- А тридцати пяти шиллинговъ на каждую довольно? сказалъ мистеръ Таппитъ, повернувъ лицо свое, покрытое мыломъ, и потомъ снова началъ дѣйствовать бритвой подъ правымъ ухомъ.
   -- О, да; я думаю, довольно. По два фунта стерлинговъ на каждую будетъ совершенно достаточно.
   При этомъ, вдругъ увеличенномъ на пятнадцать шиллинговъ, требованіи, мистеръ Таппитъ сдѣлалъ маленькій прыжокъ, и не имѣя удобнаго положенія для такого прыжка, круто взялъ бритвой и въ тотъ же моментъ громко вскрикнулъ.
   -- Ну вотъ, сказалъ онъ: -- изъ-за васъ я обрѣзался. О Боже, Боже! Нѣтъ ужь, когда я обрѣжусь, то кровь не скоро остановится. Ахъ, перестань, Маргарета: отъ этого не будетъ лучше. Посмотри, мыло вмѣстѣ съ кровью течетъ мнѣ за рубашку.
   При этомъ случаѣ мистриссъ Таппитъ представилось много хлопотъ, потому что рана на скулѣ мистера Таппита не соглашалась закрыться немедленно; однако она достигла своей цѣли, и за это получила на платье своимъ дочерямъ. Эти платья дѣвицы Таппитъ должны были сдѣлать сами; но, привыкнувъ къ подобной работѣ, онѣ не выразили ни малѣйшаго неудовольствія; одно только было непріятно, что эта необходимость со всѣми другими приготовленіями къ вечеру принуждала ихъ къ усиленной дѣятельности. Три вечера сряду до двѣнадцати часовъ ночи онѣ прилежно сидѣли съ нарядными обновами на колѣняхъ и съ иголками въ рукахъ; но никто изъ нихъ не сѣтовалъ на это, потому что на пивоваренный заводъ должна была пріѣхать мистриссъ Ботлеръ Корнбюри. Всѣ онѣ старались закончить самую тяжелую часть своей работы до пріѣзда Роуановъ, сомнѣваясь въ томъ, успѣютъ ли онѣ еще сблизиться съ Мэри Роуанъ на столько, чтобы можно было сообщить ей всѣ маленькія домашнія тайны и продолжать свой трудъ въ присутствіи новой подруги въ теченіе перваго дня пребыванія ея въ ихъ домѣ. Поэтому въ среду и четвергъ онѣ трудились какъ работницы, съ тѣмъ чтобы въ пятницу и субботу можно было гулять по городу барышнями въ строгомъ смыслѣ этого слова.
   Списокъ гостей, однакоже, давалъ имъ больше хлопотъ, чѣмъ что либо другое. Кого бы пригласить для составленія партіи мистриссъ Ботлеръ Корнбюри? Одно время мистриссъ Таппитъ предлагала написать нѣкоторыя приглашенія съ изъясненіемъ въ нихъ именно этой цѣли. Если бы идея ея была приведена въ исполненіе, то многіе, которые, быть можетъ, и не приняли бы приглашенія, соблазнились бы, прочитавъ извѣщеніе, что ихъ особенно приглашаютъ для свиданія съ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри. Но Марта сказала, что это послужитъ въ ущербъ танцамъ.
   -- Примутъ, душа моя, такое приглашеніе, непремѣнно примутъ, съ убѣжденіемъ говорила мистриссъ Таппитъ.
   -- Только не для танцевъ, мама, сказала Марта.-- Кромѣ того, по всей вѣроятности она узнаетъ объ этомъ, и можетъ быть, ей это не понравится.
   -- Ну, не знаю, сказала мистриссъ Таппитъ:-- это показало бы ей, какъ дорого мы цѣнимъ ея расположеніе.
   А изъ жителей Бэзельхорста такъ немного оказывалось способныхъ для составленія партіи мистриссъ Ботлеръ Корнбюри!-- Правда, можно бы указать на миссъ Харфордъ, дочь ректора. Она бы составила партію кому угодно, и, такъ какъ она очень добра, то вѣроятно бы пріѣхала. Но она была старая дѣва и никогда не отличалась изысканностію въ своихъ нарядахъ.-- Не пріѣдетъ ли жена капитана Гордона? замѣтила мистриссъ Таппитъ. При этомъ предложеніи всѣ дѣвицы покачали головами. Капитанъ Гордонъ въ недавнее время занялъ виллу близь Бэзельхорста и обнаружилъ полное нерасположеніе ко всякаго рода сношеніямъ съ жителями города. Мистриссъ Таппитъ сдѣлала визитъ его "супругѣ", и визитъ этотъ не былъ даже отплаченъ: вмѣсто него прислали по почтѣ карточку въ конвертѣ.
   -- Нѣтъ, мама,-- тутъ ничего не будетъ хорошаго, сказала Марта:-- она только стѣснила бы насъ, еслибы и пріѣхала.
   -- Въ церкви она всегда стоитъ вытянувшись, какъ палка, сказала Огюста.
   -- Конецъ носа у нея всегда такой красный, сказала Черри.
   Пригласительной записки, поэтому, въ домъ капитана Гордона не было отправлено.
   -- Вотъ если бы намъ залучить къ себѣ дѣвицъ Фосетъ! сказала Огюста. Фосеты было большое семейство, которое проживало въ центрѣ Бэзельхорста, и въ которомъ было четыре дочери, всѣ болѣе или менѣе замѣчательныя по искусству своему въ танцахъ, и не менѣе замѣчательныя еще и тѣмъ, что это были самыя веселыя, самыя милыя и самыя популярныя дѣвушки въ Девонширѣ. У нихъ была толстая добродушная мать и худощавый, но также добродушный отецъ, бывшій одно время банкиромъ въ Экстерѣ. Всѣ желали познакомиться съ Фосетами, пользовавшимися особеннымъ расположеніемъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри. Но мистриссъ Фосетъ никогда не посѣщала мистриссъ Таппитъ. Дочери и матери были знакомы на поклонахъ и всегда весьма любезны другъ къ другу. Старикъ Фосетъ и старикъ Таппитъ видѣлись другъ съ другомъ ежедневно въ городѣ, и знали другъ друга также хорошо, какъ знали каменный крестъ на городскомъ рынкѣ, но ни одно изъ этихъ двухъ семействъ не бывало въ домѣ другаго. Та и другая сторона допускали, что Фосеты стояли выше Таппитовъ, и потому вопросъ о знакомствѣ между ними оставался въ покоѣ. Но теперь, нельзя ли чего нибудь сдѣлать?-- Конечно,-- прекрасная вещь, что у насъ будетъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, сказала Огюста:-- но для миссъ Роуанъ было бы пріятно видѣть здѣсь танцующими дѣвицъ Фосетъ.
   Марта покачала головой и наконецъ написала записку отъ имени матери: "Мои дочери для доставленія своей подругѣ, которая должна на дняхъ пріѣхать изъ Лондона, намѣрены составить маленькій танцовальный вечеръ, и считали бы себя чрезвычайно много обязанными, если бы пожаловали къ намъ ваши молодыя лэди. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри была такъ добра, что дала слово пожаловать къ намъ" и пр. и пр. Мистриссъ Таппитъ и Огюста находились на седьмомъ небѣ блаженства, когда мистриссъ Фосетъ отвѣтила, что три ея дочери съ особеннымъ удовольствіемъ принимаютъ приглашеніе; даже разсудительная Марта и менѣе честолюбивая Черри остались какъ нельзя болѣе довольны.
   -- Признаюсь, мы очень счастливы, сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Жаль только, что миссъ Фосеты отобьютъ отъ насъ лучшихъ кавалеровъ, замѣтила Черри.
   -- Не думаю, сказала Огюста, вздернувъ головку.
   Но тутъ встрѣтилось другое затрудненіе, и именно трудно было пріискать людей, которые бы составили партію мистриссъ Ботлеръ Корнбюри; и что имъ дѣлать съ тѣми людьми, которые должны пріѣхать и которые ни подъ какимъ видомъ не могли равняться ей? тутъ были, напримѣръ, Григсы, семейство прекратившаго торговыя занятія бэзльхорстскаго лавочника, которое проживало за городомъ въ изумительно красномъ каменномъ домѣ. Оно приглашено было до пріѣзда мистриссъ Ботлеръ Корнбюри въ пивоваренный заводъ,-- иначе, мнѣ кажется, шансы его участвовать въ вечерѣ были бы весьма невѣрны. Въ числѣ членовъ семейства былъ молодой Григсъ,-- человѣкъ ужасный по своей вульгарности, съ оглушительнымъ голосомъ, человѣкъ несносный, со множествомъ колецъ, перстней, булавокъ и запонокъ, человѣкъ отталкивающій отъ себя отвратительнымъ запахомъ духовъ, которыми онъ себя спрыскивалъ. Онъ былъ отвратителенъ даже для дѣвицъ Таппитъ: съ другой же стороны Григсы и Таппиты знали другъ друга больше полстолѣтія, и между обыкновенными знакомыми Адольфъ Григсъ могъ быть терпимъ. Что будутъ дѣлать онѣ, когда онъ попроситъ отрекомендовать его Джоселинѣ Фосетъ? Изъ всѣхъ людей, это былъ единственный человѣкъ, который вовсе не сознавалъ своихъ собственныхъ недостатковъ. Нѣкогда онъ обнаруживалъ нѣкоторые признаки нѣжной любви къ Черри,-- но Черри до такой степени ненавидѣла его, что ненависть ея доходила почти до страсти. Она просила исключить его изъ списка, но мистриссъ Таппитъ боялась этимъ разсердить его отца.
   Рюли тоже надѣлали хлопотъ. Старикъ Джошуа Рюль былъ солодовщикъ, жившій въ Костонѣ; его жена и дочь были тоже приглашены прежде чѣмъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри удостоила посѣщеніемъ пивоваренный заводъ. Старикъ Рюль снабжалъ солодомъ пивоваренный заводъ почти съ самаго начала существованія завода; безвреднѣе такихъ людей, какъ мистриссъ Рюль и ея дочь, не существовало во всемъ околодкѣ, но они были близкіе сосѣди Комфортовъ, близкіе сосѣди отца и матери мистриссъ Корнбюри, и мистеръ Комфортъ скорѣе пригласилъ бы къ себѣ на обѣдъ своего могильщика, чѣмъ Рюлей. Рюли впрочемъ никогда и ничего подобнаго не ожидали и потому жили въ очень добромъ согласіи съ пасторомъ.-- Я боюсь, что ей не понравится встрѣча съ мистриссъ Рюль, сказала матери Огюста; вмѣсто отвѣта мать только покачала головой.
   Еще на первыхъ дняхъ недѣли, прежде чѣмъ Рэчель получила приглашеніе, Черри отправила своей подругѣ записку слѣдующаго содержанія: "Безъ всякаго сомнѣнія, ты придешь. Можетъ быть, ты будешь затрудняться въ томъ, какимъ образомъ явиться сюда и воротиться домой, то я попрошу мистриссъ Рюль заѣхать за тобой. Я знаю, у нея довольно просторная коляска, и притомъ же она такая добрая". Рэчель послала къ Черри отдѣльную записку, въ которой, безъ всякаго хвастовства, сообщила своей подругѣ, что относительно пріѣзда на вечеръ и возвращенія домой, она нисколько не безпокоится. "Мама была вчера у мистера Комфорта, писала Рэчель: -- и онъ былъ такъ добръ, что сказалъ ей, что мистриссъ Ботлеръ Корнбюри заѣдетъ за мной и привезетъ меня обратно. Во всякомъ случаѣ я премного благодарна тебѣ и мистриссъ Рюль".
   -- А какъ вы думаете? сказала Черри, получивъ эту записку среди одного изъ фамильныхъ совѣщаній:-- Огюста говорила, что мистриссъ Ботлеръ Корнбюри не понравится встрѣча съ Рэчель Рэй; выходитъ совершенно напротивъ: мистриссъ Ботлеръ привезетъ Рэчель въ своей собственной каретѣ.
   -- Ничего подобнаго я не говорила, сказала Огюста.
   -- Говорила, Огюста; ну, такъ говорила мама или кто нибудь другой. Какъ это мило, что Рэчель будетъ находиться подъ покровительствомъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри!
   -- Желала бы я знать, что она надѣнетъ, сказала мистриссъ Таппитъ, одержавшая въ это утро побѣду надъ раненнымъ пивоваромъ въ борьбѣ за три нарядныхъ платья.
   Въ пятницу утромъ пріѣхала мистриссъ Роуанъ съ дочерью; Лука Роуанъ встрѣтилъ ихъ наканунѣ въ Эксетерѣ. Мистриссъ Роуанъ была до нѣкоторой степени величественная женщина, медленная во всѣхъ своихъ движеніяхъ и осторожная въ словахъ, такъ что дѣвицы Таппитъ были очень рады за доблестное окончаніе своихъ нарядовъ до ея пріѣзда. За то Мэри ни подъ какимъ видомъ не казалась величественною; она была моложе дѣвицъ Таппитъ, любила нравиться, имѣла пріятные круглые глаза и ласковый голосъ. Не прошло трехъ часовъ пребыванія Мэри въ новомъ домѣ, какъ Черри рѣшительно присвоила ее себѣ, разсказала ей все о предстоящемъ вечерѣ, все о нарядахъ, все, что знала о мистриссъ Ботлеръ Корнбюри и дѣвицахъ Фоссетъ, и наконецъ нѣсколько словъ о Рэчель Рэй.-- Могу вамъ сказать, что одинъ молодой человѣкъ почти влюбленъ въ нее.
   -- Ужь не братъ ли мой? спросила Мэри.-- Да, сказала Черри: -- впрочемъ, нѣтъ, нѣтъ; я шучу. Въ субботу Мэри тоже усердно трудилась, помогая украшать гостиную; а прежде чѣмъ наступилъ знаменитый вторникъ, мистриссъ Роуанъ и мистриссъ Таппитъ находились уже въ конфиденціальныхъ отношеніяхъ. Мистриссъ Роуанъ сразу замѣтила, что мистриссъ Таппитъ была провинціалка,-- такъ она говорила своему сыну,-- но все же она была хорошая женщина и добрая мать, такъ что мистриссъ Роуанъ стала удостоивать ее своимъ расположеніемъ.
   Въ Браггсъ-Эндѣ приготовленія на вечеръ требовали почти такой же думы, какъ и на заводѣ, съ большею еще, можетъ быть, озабоченностію. Надо припомнить, что мистриссъ Прэймъ, когда слухъ ея былъ пораженъ неожиданными новостями, стряхнула крошки съ своего платья и оскорбленная удалилась въ свою комнату. Въ тотъ вечеръ Рэчель больше уже не видѣла своей сестры. Мистриссъ Рэй поднималась въ спальню своей дочери, но пробыла тамъ не больше двухъ минутъ.
   -- Что она говоритъ? почти шопотомъ спросила Рэчель.
   -- Она очень огорчена. Говоритъ, что если тебя нельзя принудить хорошенько объ этомъ поразмыслить, то она должна оставить коттэджъ. Я передала ей, что сказалъ мнѣ мистеръ Комфортъ, но она только смѣется надъ нимъ. Кажется, я по возможности стараюсь дѣлать все лучшее.
   -- Нельзя же допустить, мама, чтобы она всѣмъ распоряжалась, иначе я отказалась бы отъ вечера.
   -- Нѣтъ, моя милая; я этого не хочу, особливо послѣ того, что сказалъ мистеръ Комфортъ.
   Мистриссъ Рэй, отправляясь къ пастору, была въ полной увѣренности, что онъ сдѣлаетъ запрещеніе на счетъ вечера, и что, опираясь на такое запрещеніе, она могла бы дать этому дѣлу направленіе, онюдь не оскорбительное ни той, ни для другой изъ ея дочерей. Она надѣялась также, что воротится домой, вооруженная такими громами противъ молодаго человѣка, которые бы успокоили Рэчель и удовлетворили Доротею. И вдругъ совѣтъ, совершенно противоположный тому, котораго она ожидала, не только разочаровалъ ее, но привелъ въ крайнее уныніе и даже спуталъ всѣ ея идеи. Она поставлена была въ безвыходное положеніе; она знала, что тутъ не могло быть выбора, ей оставалось только принять въ этой битвѣ сторону Рэчель. Она оторвала себя отъ всѣхъ якорей, кромѣ якоря, который далъ ей мистеръ Комфортъ, и потому ей слѣдовало держаться его всею своея силою. Рэчель должна была отправиться на балъ даже и въ такомъ случаѣ, если бы Доротея привела въ исполненіе свою угрозу. Въ тотъ вечеръ ничего не было сказано о Доротеѣ, и мистриссъ Рэй позволила постепенно увлечь себя въ кроткое совѣщаніе на счетъ наряда Рэчель.
   Имъ предстояло проводить этотъ образъ жизни въ теченіе почти цѣлой недѣли. Рано на другое утро мистриссъ Прэймъ оставила коттэджъ, сказавъ, что будетъ обѣдать у миссъ Поккеръ, и отправилась прямо въ небольшой домъ на одной изъ боковыхъ улицъ, позади новой церкви, гдѣ проживалъ, мистеръ Пронгъ. Не помню, говорилъ ли я, что мистеръ Пронгъ былъ холостой человѣкъ? Во всякомъ случаѣ это былъ фактъ, и въ Бэзельхорстѣ не было недостатка въ людяхъ, которые утверждали, что онъ исправитъ эту ошибку, женившись на мистриссъ Прэймъ. Слухъ этотъ, хотя и доходилъ до мистриссъ Прэймъ, но не производилъ на нее никакого дѣйствія. Свѣтъ совершенно опостылѣлъ бы для нея, если бы злые языки поставили ей преграду къ посѣщенію избраннаго ею пастора. Поэтому-то, въ настоящемъ своемъ затрудненіи, она и отправилась къ мистеру Пронгу.
   Мистеръ Самуэль Пронгъ былъ небольшаго роста, лѣтъ за тридцать, съ рѣдкими, свѣтло-каштановыми волосами, съ небольшимъ, немного вздернутымъ носомъ, съ глазами, не лишенными блеска и выраженія, и съ обыкновеннымъ, даже непріятнымъ ртомъ. Онъ имѣлъ хорошій, открытый лобъ, и если бы не ротъ, то лицо его выражало бы умъ и постоянство. Его губы обличали въ немъ надменность и усиліе выказать достоинство, котораго не обнаруживало ни его лицо, ни осанка; онъ какъ-то особенно держалъ свою голову и отъ времени до времени выдвигалъ впередъ, подбородокъ, что конечно дѣлалось для сообщенія наружности большаго достоинства, и что, мнѣ кажется, только служило во вредъ его попыткѣ. Онъ былъ набожный, хорошій человѣкъ; не самолюбивый, и можетъ быть, честолюбивый не болѣе того, сколько идетъ всякому мужчинѣ, искренній, трудолюбивый, довольно образованный и умный, вѣрный во многихъ отношеніяхъ своему призванію, но въ немъ недоставало одного существеннаго качества, присущаго всякому пастору англійской церкви: онъ не былъ джентльменъ. Не могу ли я назвать это необходимымъ качествомъ для пастора всякой церкви? Онъ не былъ джентльменъ. Я не хочу сказать этимъ, что онъ былъ воръ или обманщикъ, не хочу также выразить этимъ свою жалобу на то, что онъ вмѣсто зубочистки, употреблялъ вилку и въ разговорѣ опускалъ букву h, гдѣ бы она ни находилась. Я ни подъ какимъ видомъ не намѣренъ отказаться отъ того, что хочу выразить, допуская, впрочемъ, что большинство мужчинъ и большинство женщинъ поймутъ меня. Не говорю я тоже и того, что этотъ недостатокъ вредилъ его духовному сану вообще, или даже въ особенности, между людьми джентильными; я говорю только, что именно это его несчастіе чрезвычайно какъ вредило ему въ его призваніи. Прекраснымъ фасономъ фрака любуется и восхищается не тотъ, кто его носитъ, и не тѣ, которые сами имѣютъ хорошіе фраки и умѣютъ оцѣнивать его достоинство на плечахъ другихъ; но тѣ, у кого нѣтъ этой одежды, имѣютъ самые острые глаза, для того, чтобы произнести безпристрастный приговоръ надъ фракомъ ближняго, лучше ихъ одѣтаго. Что говорится здѣсь о фракахъ, то же самое можно сказать и о джентильности, о манерахъ благовоспитаннаго человѣка. Она высказывается въ одномъ какомъ нибудь словѣ, обнаруживается при первомъ взглядѣ, безсознательно оцѣнивается тѣми, кто ея не имѣетъ. Она служитъ величайшею помощью для доктора, для адвоката, для члена парламента, впрочемъ, въ послѣднемъ случаѣ, можно обойтись и безъ нея, для государственнаго сановника; но для пастора она составляетъ существенную необходимость. И такъ, мистеръ Пронгъ не былъ джентльменъ.
   Мистриссъ Прэймъ повѣдала свою повѣсть мистеру Пронгу, какъ мистриссъ Рэй повѣдала свою мистеру Комфорту. Повторять ее здѣсь не представляется надобности. Мнѣ думается, что она представила поступокъ своей сестры въ видѣ величайшаго безразсудства, и сдѣлала это, впрочемъ, безъ преднамѣренной несправедливости. Она высказала свое убѣжденіе, что Рэчель можно-бы еще вывести на прямую дорогу, если только ее будетъ направлять рука достаточно твердая и вооруженная безусловной властью. Потомъ она разсказала мистеру Пронгу, что мистриссъ Рэй ходила къ мистеру Комфорту, какъ и сама она пришла теперь къ нему. Тяжело, не правда ли? даже жестоко было для бѣдной Рэчель, что исторія о ея минутномъ свиданіи подъ вязами разглашалась такимъ образомъ между мѣстными духовными совѣтниками. Мистеръ Пронгъ сидѣлъ съ спокойнымъ и даже кроткимъ лицомъ, когда ему разсказывали простую исторію о поступкѣ Рэчель; но когда рѣчь дошла до неумѣстности совѣта мистера Комфорта, ротъ его принялъ выраженіе воображаемаго высокаго достоинства, подбородокъ выдвинулся впередъ; такъ что для всякаго другаго менѣе очарованнаго, чѣмъ мистриссъ Прэймъ, стало бы очевиднымъ, что кошелекъ сдѣланъ вовсе не изъ шелку, но что въ выдѣлку его введенъ матеріалъ болѣе грубый.
   -- И что будутъ дѣлать овцы, когда пастырь ихъ дремлетъ, сказалъ мистеръ Пронгъ, покачавъ при этомъ головой и сморщивъ губы.
   -- Да, возразила мистриссъ Прэймъ:-- слава Богу, что для овецъ остается еще нѣсколько людей, которые не бѣгутъ отъ труда своего, даже среди полуденнаго зноя.
   Мистеръ Пронгъ прищурилъ глаза и поклонился; потомъ снова придалъ рту своему тотъ непріятный видъ, который, по его мнѣнію, придавалъ ему особенное достоинство; онъ хотѣлъ этимъ выразить, что со всею готовностію отклонилъ бы отъ себя подобный комплиментъ, какъ вовсе ненужный, если бы не принуждали принять его какъ справедливую дань. Онъ считалъ себя за пастыря, который не боялся полдневнаго зноя, и въ то же время сильно ошибался, полагая, что всѣ другіе пастыри недобросовѣстно исполняютъ свой трудъ. Ему казалось, что никакія овцы не поѣдятъ на здоровье и вдоволь травы, если при нихъ не будетъ постоянно находиться пастырь съ своимъ посохомъ. По его мнѣнію, пастырь долженъ былъ знать, какая трава болѣе сочна и питательна, и въ какихъ мѣстахъ ее можно срывать до самаго корня. Пастырь, который смотрѣлъ только за тѣмъ, чтобы овцы его паслись подъ его глазами, который только смотрѣлъ за огородами и загонялъ въ нихъ на ночь овецъ,-- онъ чистый лѣнтяй, если для него становился невыносимъ зной полуденнаго солнца. Такимъ точно дѣлался и мистеръ Комфортъ, и потому мистеръ Пронгъ не любилъ его въ душѣ. Конечно не для всѣхъ овецъ была выносима паства, подобная той, которую соблюдалъ мистеръ Пронгъ, и потому онъ былъ вынужденъ пріискивать для себя особенное стадо... Это стадо состояло изъ избранныхъ со всего Бэзельхорста, и изъ этихъ избранныхъ мистриссъ Прэймъ была избраннѣйшею. Подобное заблужденіе довольно обыкновенно между молодыми, горячо преданными своему призванію пасторами.
   Не буду описывать ихъ разговора, потому что они употребляли священныя слова и говорили о священныхъ предметахъ. Какъ тотъ, такъ и другая были чистосердечны и, относительно ихъ языка, не подлежатъ осужденію. И тотъ и другая ошибались въ своихъ сужденіяхъ. Мистеръ Пронгъ оправдывалъ мистриссъ Прэймъ въ ея рѣшимости оставить коттэджъ, если ей не представлялось возможности принудить свою мать положить конецъ такому великому нечестію, какое совершалось на пивоваренномъ заводѣ.-- Таппиты, говорилъ онъ: -- весьма свѣтскіе люди, весьма свѣтскіе,-- совершенно неспособные для того, чтобы быть подругами сестры мистриссъ Прэймъ. Что касается до молодаго человѣка, то, по его мнѣнію,-- ничего больше не слѣдовало говорить о немъ въ настоящее время, но что за Рэчель должно имѣть строгій надзоръ,-- весьма строгій надзоръ.
   Мистриссъ Прэймъ просила его навѣстить ея мать и объяснить свой взглядъ на вопросъ,-- но онъ положительно отклонилъ отъ себя это приглашеніе.
   Сдѣлалъ бы это съ особеннымъ удовольствіемъ, говорилъ мистеръ Пронгъ:-- съ особеннымъ удовольствіемъ! но не въ моемъ характерѣ соваться туда, гдѣ меня не жалуютъ!-- Въ случаѣ надобности, мистриссъ Прэймъ должна была оставить коттэджъ и на время помѣститься въ домѣ миссъ Поккеръ; но мистеръ Пронгъ, зная нѣсколько мягкость характера мистриссъ Рэй, имѣлъ расположеніе думать, что если мистриссъ Прэймъ довольно тверда, то не слѣдовало бы доводить этого вопроса до подобнаго состоянія. Мистриссъ Прэймъ отвѣчала, что она будетъ тверда; но во всякомъ случаѣ намѣревалась сдержать свое слово.
   Манера мистера Пронга во время прощанья съ своей любимой овцой оправдывала до нѣкоторой степени ту молву, на которую сдѣланъ былъ намекъ. Онъ крѣпко пожалъ руку мистриссъ Прэймъ и шопотомъ призвалъ благословеніе на ея главу. Впрочемъ подобныя вещи между подобными людьми не заключаютъ въ себѣ того значенія, которое имѣютъ онѣ во внѣшнемъ мірѣ. Эти люди доступны доказательствамъ и довольно сговорчивы, тогда какъ внѣшній міръ молчаливъ и сухъ. Быть можетъ, они слишкомъ свободно обращаются съ чувствомъ любви, но эта вина все-таки лучше, чѣмъ положительное отсутствіе любви. Мистеръ Пронгъ не скрывалъ своей любви, а мистриссъ Прэймъ сочувствовала и одинаково отвѣчала ему.
   -- Если я могу вамъ помочь, милый мой другъ, говорилъ мистеръ Пронгъ, не отпуская ея руки: -- приходите ко мнѣ всегда. Вы мнѣ не наскучите.
   -- Вы можете помочь мнѣ, и потому я буду приходить, сказала она, отвѣчая на пожатіе руки не менѣе крѣпкимъ пожатіемъ.
   Въ то время, какъ мистриссъ Прэймъ проводила время въ назидательной бесѣдѣ, Рэчель и ея мать совѣщались на счетъ бальнаго платья, и когда молодая вдова воротилась въ коттэджъ, старшая дѣятельно занималась въ Бэзельхорстѣ выборомъ и покупкою нарядовъ. Маленькій запасъ сбереженныхъ денегъ былъ открытъ, и на нихъ купленъ премиленькій кусокъ кисеи, съ помощію котораго и съ необходимымъ количествомъ лентъ, Рэчель могла принарядиться, не щегольски, но мило и опрятно, такъ что не стыдно было показаться на какой угодно балъ. Надо было видѣть, съ какимъ удовольствіемъ мистриссъ Рэй занималась выборомъ наряда для своей дочери, особливо теперь, когда преграда религіознаго страха была уничтожена и житейское море хлынуло на нее со всею силою. Она все еще чувствовала, что утопаетъ, но въ то же время сознавалась, что такое утопаніе очень пріятно; она даже чувствовала, что для нея это было благостно. Во всякомъ случаѣ ей разрѣшилъ это мистеръ Комфортъ, и если она заблуждалась, то отвѣчать за это долженъ мистеръ Комфортъ. Когда разложили передъ ней кусокъ свѣтлой кисеи, она съ наслажденіемъ смотрѣла на него, прикасалась къ нему пальцами и прикладывала выбранныя ленты, наклонивъ на бокъ голову. Отъ времени до времени она окидывала взглядомъ Рэчель и позволяла себѣ желаніе, чтобы молодой человѣкъ полюбилъ ея дочь еще больше въ новомъ ея платьѣ.-- О! какъ это грѣшно! А если такъ, то какія величайшія грѣшницы должны быть всѣ матери!
   При отсутствіи Доротеи утро прошло въ коттэджѣ очень спокойно. Едва только мистриссъ Прэймъ удалилась, какъ Рэчель получила записку отъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, въ которой подтверждалось предложеніе мистера Комфорта относительно кареты.
   -- Ахъ папа! что вы сдѣлали! сказала мистриссъ Ботлеръ, когда отецъ передалъ ей свое обѣщаніе: -- мнѣ придется остаться тамъ на цѣлую ночь,-- вѣдь она не захочетъ уѣхать раньше послѣдняго танца!
   Но она, подобно отцу, была очень добра, и потому, хотя сначала ей и не понравилось такое предложеніе, но когда прошли первыя сѣтованія, она рѣшилась выполнить его какъ слѣдуетъ. Она написала любезную записку, сказавъ въ ней, что съ особеннымъ удовольствіемъ заѣдетъ за Рэчель въ такомъ-то часу, и что Рэчель съ своей стороны должна была назначить часъ своего возвращенія.
   -- Это будетъ очень мило, сказала Рэчель, восхищаясь мыслью о покойной и грандіозной поѣздкѣ въ каретѣ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри.
   -- Такъ вы окончательно рѣшились? спросила мистриссъ Прэймъ свою мать въ тотъ вечеръ.
   -- Воротиться назадъ теперь поздно, Доротея, отвѣчала мистриссъ Рэй, почти со слезами.
   -- Въ такомъ случаѣ я не могу оставаться въ этомъ домѣ, сказала Доротея.-- Я переѣду къ миссъ Поккеръ,-- но не раньше того утра,-- такъ что, если вы передумаете, то можно еще все поправить.
   Но мистриссъ Рэй не имѣла ни малѣйшаго расположенія передумывать, и съ большимъ усердіемъ принялась за приготовленія къ "балу" мистриссъ Таппитъ. Слово "вечеръ" было уже оставлено съ общаго согласія всего Бэзельхорста.
  

ГЛАВА VII.
БАЛЪ МИСТРИССЪ ТАППИТЪ.-- НАЧАЛО.

   Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри была очень хорошенькая женщина. Она обладала той особенной красотой, которая такъ часто встрѣчается въ Англіи, и которую рѣдко можно находить гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ. Она имѣла прекрасныя черты лица, выразительные блестящіе глаза, превосходный цвѣтъ лица и правильный, полный совершенства бюстъ съ головой Юноны;-- не смотря на всю красоту, она отличалась особенной простотой, сообщавшей ей еще большую очаровательность. Мнѣ случалось встрѣчать въ Италіи и Америкѣ, быть можетъ такихъ же красавицъ, какихъ видалъ я въ Англіи, но ни въ той, ни въ другой странѣ красота ихъ не предназначалась, по видимому, для семейной жизни. Въ Италіи красота нѣжная, соединяющаяся съ красотою тѣла; въ Америкѣ жесткая, соединенная съ умомъ; въ Англіи она соединяется съ сердцемъ, и, мнѣ кажется, счастливѣйшая изъ трехъ. Я не говорю, что мистриссъ Ботлеръ Корнбюри была женщина съ весьма сильными чувствами: ея сильнымъ чувствомъ была семейная любовь. Она отправлялась на балъ мистриссъ Таппитъ собственно потому, что это могло послужить въ пользу видамъ ея мужа; она обременяла себя принятіемъ подъ свое покровительство Рэчель Рэй собственно потому, что ее просилъ отецъ; ея величайшее честолюбіе состояло въ томъ, чтобы улучшить положеніе въ свѣтѣ сквайровъ Корнбюри Грэнджа. Она уже разсчитывала, нельзя ли со временемъ устроить, чтобы мужъ ея занялъ въ парламентѣ мѣсто въ качествѣ представителя своего округа.
   Ровно въ девять часовъ вечера знаменитаго вторника, карета Корнбюри остановилась у воротъ коттэджа въ Браггзъ-Эндѣ, и Рэчель Рэй, совершенно одѣтая, съ яркимъ румянцемъ на щекахъ, взволнованная, но все-таки счастливая, вышла изъ коттэджа и, ступивъ на подножку кареты, боялась занять въ ней свободное мѣсто.
   -- Садитесь, садитесь, моя милая, сказала мистриссъ Корнбюри:-- не бойтесь, вы меня не изомнете. Я думаю, мы встрѣтимъ множество гостей?
   Рэчель весело отвѣчала, что не знаетъ, но тоже полагала, что гостей будетъ много. Потомъ она хотѣла поблагодарить мистриссъ Корнбюри за ея любезность, и разумѣется сконфузилась на первыхъ же словахъ.
   -- Я въ восторгѣ, рѣшительно въ восторгѣ, сказала мистриссъ Корнбюри.-- Поѣхавъ со мной, вы сдѣлали для меня большое одолженіе. Сама я никогда не танцую, и потому нахожу удовольствіе брать съ собой дѣвицъ, которыя танцуютъ.
   -- Развѣ вы вовсе не танцуете?
   -- Иногда становлюсь протанцовать кадриль. Когда женщина имѣетъ пятерыхъ дѣтей, мнѣ кажется, ей не слѣдуетъ позволять себѣ больше этого.
   -- О, я тоже буду танцовать одну кадриль.
   -- А вальсировать,-- развѣ не хотите?
   -- Мама ничего не говорила на счетъ вальса, но я увѣрена, что это ей не понравится. Кромѣ того...
   -- Что же, кромѣ того?
   -- Не знаю,-- умѣю ли я? Я училась, когда была очень маленькая; но теперь забыла.
   -- Стоитъ только попробовать, и вы сейчасъ же вспомните. До выхода замужъ, я любила вальсъ лучше всѣхъ другихъ танцевъ.
   И это говорила дочь мистера Комфорта, пастора, который съ такимъ усерднымъ краснорѣчіемъ проповѣдывалъ воздержаніе отъ свѣтскихъ удовольствій! Даже Рэчель пришла въ нѣкоторое замѣшательство; ей показалось, что она положительно тонетъ въ волнахъ житейскаго моря.
   Подъѣхавшая къ пивоваренному заводу карета мистриссъ Ботлеръ Корнбюри произвела большую суматоху;-- и Рэчель чувствовала, что она гораздо бы спокойнѣе пробралась въ гостиную подъ покровительствомъ мистриссъ Рюль. Всѣ слуги, по видимому, бросились на нее, и когда она очутилась въ пріемномъ залѣ и была проведена оттуда въ одну изъ внутреннихъ комнатъ, ей не позволили поправить свой туалетъ безъ помощи горничной. Мистриссъ Корнбюри, привыкшая къ подобнымъ вещамъ, была готова въ одну минуту; она обратила горничную къ молоденькой лэди съ той доброй мыслью, что туалетъ дѣвицы требуетъ большаго вниманія, чѣмъ туалетъ замужней женщины. Рэчель теряла свою голову, и знала, что теряетъ ее. Воротившись снова въ пріемный залъ, она рѣшительно не знала, гдѣ находится, а когда мистриссъ Корнбюри взяла ее за руку и повела на верхъ, у Рэчель явилось сильное желаніе вернуться домой. На первой площадкѣ,-- танцовальный залъ былъ на верху,-- онѣ встрѣтили мистера Таппита, голубой атласный жилетъ котораго такъ и бросался въ глаза,-- на второй площадкѣ онѣ нашли мистриссъ Таппитъ, въ великолѣпномъ платьѣ изъ зеленаго ирландскаго поплина.
   -- Ахъ, мистриссъ Корнбюри! какъ мы рады! Дѣвицы Фоссетъ уже здѣсь; онѣ только что пріѣхали. Какъ вы добры, что пріѣхали! Какъ вы добры, что привезли Рэчель Рэй! Здоровы ли вы, Рэчель?
   Мистриссъ Корнбюри, выслушавъ это, спокойно вошла въ гостиную; и Рэчель снова увидѣла себя увлекаемую за ней. Она полагала что ей слѣдовало бы оставить свою покровительницу, какъ скоро послѣдняя благополучно доставила ее въ домъ, и что, не отрываясь отъ нея, она употребляла во зло ея расположеніе; не смотря на то, Рэчель не могла выбрать момента, въ который бы удобнѣе было оставить ее. Въ гостиной,-- въ той самой комнатѣ, изъ которой вынесли ковры,-- онѣ встрѣчены были дѣвицами Таппитъ, которыя при настоящемъ случаѣ такъ перемѣшались съ дѣвицами Фоссетъ, что Рэчель съ трудомъ могла отличить однѣхъ отъ другихъ. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри была окружена въ одинъ моментъ, и на нее со всѣхъ сторонъ посыпались слова. Рэчель тоже находилась въ серединѣ кружка; къ ней тоже обратилось нѣсколько голосовъ; но присутствіе духа совершенно покинуло ее, и она никогда не могла припомнить того, что говорила при этомъ случаѣ.
   Танцы уже были; они начались жиденькой кадрилью, въ которой ранніе гости приняли участіе безъ всякаго одушевленія, и въ которую они стали противъ желанія. Къ концу кадрили пріѣхали дѣвицы Фоссетъ, а вслѣдъ за ними и мистриссъ Корнбюри, такъ что вечеръ, можно сказать, снова начался. То, что было сдѣлано до этой поры, можно сравнить съ настраиваньемъ инструментовъ передъ началомъ оперы. Конечно, кому пріятно находиться при этомъ настраиваньи, однако бываютъ случаи, когда не представляется никакой возможности избѣгнуть подобнаго неудовольствія. Какъ бы то ни было, Рэчель, подъ покровительствомъ мистриссъ Корнбюри, была представлена на сцену какъ разъ въ настоящую минуту. Какъ скоро кончилась несвязная болтовня, Черри взяла Рэчель за руку и отвела ее немного въ сторону.
   -- Тебѣ нужно взять карточку, сказала Черри, подавая билетикъ, на которомъ напечатаны были танцы въ томъ порядкѣ, въ какомъ они должны были слѣдовать одинъ за другимъ.-- Первая кадриль уже кончена:-- такая скучная вещь. Я танцовала съ Адольфомъ Григсомъ, собственно потому, что не могла бы отъ него отдѣлаться на одну кадриль.,
   Рэчель взяла карточку, но никогда не видѣвъ ее прежде, рѣшительно не понимала ея назначенія.
   -- Когда тебя ангажируютъ, ты должна записать своего кавалера,-- вотъ какъ это сдѣлано у меня; и Черри показала свою карточку, которая носила уже на себѣ имена разныхъ кавалеровъ, нацарапанныя іероглифами, понятными только для одной ея.
   -- Нѣтъ ли карандаша у тебя?
   -- Нѣтъ; въ такомъ случаѣ приходи ко мнѣ; онъ виситъ у меня вотъ здѣсь.
   Рэчель начинала понимать и въ то же время думать, что едва ли ей встрѣтится надобность въ карандашѣ, когда къ ней воротилась мистриссъ Корнбюри съ молодымъ человѣкомъ.
   -- Я хочу отрекомендовать вамъ моего кузена, Вальтера Корнбюри, сказала она. Мистриссъ Корнбюри была женщина, которая очень хорошо знала обязанности покровительницы и не хотѣла пренебрегать ими.-- Онъ вальсируетъ очаровательно, продолжала мистриссъ Корнбюри шопотомъ;-- такъ что вамъ нечего бояться, если пуститесь съ нимъ въ первый разъ. Онъ всегда исполняетъ то, что я ему приказываю.
   Рекомендація была кончена, и Рэчель не имѣла случая ни повторить своего опасенія, ни сказать еще разъ, что, по ея мнѣнію, лучше бы не вальсировать. Она не знала, о чемъ ей говорить съ мистеромъ Вальтеромъ Корнбюри, и не успѣла сказать еще слова, какъ уже онъ ангажировалъ ее на два танца, на первый вальсъ, который сейчасъ долженъ былъ начаться, и на одну изъ ближайшихъ къ ужину кадрилей.
   -- Она очень мила, говорила мистриссъ Ботлеръ Корнбюри своему кузену: -- я хочу, чтобы вы были съ ней любезны.
   -- Не безпокойтесь, въ моихъ рукахъ она будетъ порхать, какъ бабочка, сказала Вальтеръ.-- Однако, сколько собралось здѣсь всякаго народа!
   -- Да, и вы должны со всѣми танцовать.
   -- Ничего; я не разборчивъ: я буду танцовать, пока не потушатъ огней.
   И Вальтеръ воротился къ Рэчель, которая уже работала карандашомъ Черри.
   -- Неужели Рэчель Рэй будетъ вальсировать съ Вальтеромъ Корнбюри? сказала Огюста своей матери. Огюста только что отказала отвратительному Григсу и должна была принять предложеніе заводскаго конторщика, не менѣе отвратительнаго.
   -- Это потому, что она пріѣхала въ каретѣ, сказала мистриссъ Таппитъ: -- я не думаю, впрочемъ, что она умѣетъ вальсировать, и вслѣдъ за этимъ поспѣшила принять новыхъ гостей.
   Рэчель ни на минуту не оставалась одна; яркое освѣщеніе, множество гостей, новизна всего, что окружало ее, приводили ее въ такое замѣшательство, что она не имѣла ни малѣйшей возможности остановить свои мысли на предметѣ, на которомъ онѣ постоянно были сосредоточены въ теченіе послѣдней недѣли. Она не успѣла даже осмотрѣть комнату и взглядомъ отыскать въ ней Роуана. Въ толпѣ она разсмотрѣла Мэри Роуанъ, но не разговаривала съ ней. Она узнала, ее по описанію, которое сдѣлала Черри Таппитъ. Рэчель не видала молодаго Роуана съ тѣхъ поръ, какъ разсталась съ нимъ подъ вязами; съ тѣхъ поръ изъ семейства Тацпитовъ она не видѣла ни души. Ея мать ни слова ей не говорила о нихъ, и постоянно предостерегала, чтобы въ вечернихъ прогулкахъ своихъ, она не искала встрѣчи съ ними;, послѣ того, что сказала сестра, она сама сознавала необходимость избѣгать прогулокъ въ Бэзльхорстѣ, а избѣгая встрѣчи съ Роуаномъ, она не могла встрѣтиться съ женскимъ обществомъ съ пивовареннаго завода.
   Наконецъ, гостиная немного очистилась; нетанцующіе, будучи оттѣснены назадъ, образовали изъ себя небольшія группы, музыка заиграла вальсъ. Сердце Рэчель готово было выпрыгнуть, когда къ ней подошелъ ея кавалеръ и повелъ ее къ аренѣ танцевъ. Рэчель безмолвно поручала себя молодому Корнбюри; она не находила словъ объяснить ему, что съ большимъ бы удовольствіемъ осталась на мѣстѣ, во мракѣ, за стѣною кринолинъ.
   -- Нельзя ли подождать немного, сказала она съ замираніемъ сердца.
   -- Сдѣлайте милость. Никакой нѣтъ надобности торопиться, только займемте такое мѣсто, откуда мы можемъ пуститься въ вальсъ, когда вздумается. Пожалуйста, танцуя со мной, вы ничего не бойтесь.-- Патти мнѣ все разсказала, и повѣрьте, стоитъ только сдѣлать кругъ, другой,-- и вы будете тапцовать превосходно.
   Въ голосѣ молодаго человѣка было много добраго, располагающаго; Рэчель чувствовала, что можетъ попросить его позволить ей присѣсть.
   -- Право, я не могу, сказала она.
   -- О, ничего, попробуемте!
   Вальтеръ Корнбюри обхватилъ ея станъ, и они понеслись. Онъ дѣйствительно сдѣлалъ два круга, очень тихо и спокойно, какъ ему казалось; но не такъ казалось это Рэчель: она думала, что въ вихрѣ вальса голова ея готова была отдѣлиться; о ногахъ своихъ и ихъ движеніяхъ она не знала ничего, хотя очень вѣрно слѣдовала такту музыки; она дѣлала это совершенно безсознательно, и, когда Вальтеръ Корнбюри позволилъ ей остановиться, Рэчель не знала, куда повернуться, не знала, въ какой части комнаты остановилась. А между тѣмъ ей нравилось это; она испытывала нѣкоторое торжество отъ убѣжденія, что, танцуя въ первый разъ, нисколько себя не сконфузила.
   -- Очаровательно! сказалъ Вальтеръ Корнбюри. Рэчель хотѣла что-то отвѣтить, но у нея захватило духъ, и она не могла выговорить слова.
   -- Очаровательно! повторилъ молодой человѣкъ.-- Музыка играетъ немного медленно, но мы сейчасъ заставимъ ее играть поживѣе.
   Медленно! Рэчель казалось, что она кружилась въ какомъ-то вихрѣ, водоворотѣ, быстрота котораго, хотя и пріятная, въ то же время наводила на нее ужасъ.
   -- Не угодно ли! мы сдѣлаемъ еще одинъ туръ.-- И Рэчель снова закружилась, прежде чѣмъ успѣла высказать свое мнѣніе на счетъ музыки.
   -- Я никакъ не подозрѣвала, что эта дѣвушка умѣетъ танцовать, сказала мистриссъ Таппитъ, обращаясь къ мистриссъ Рюль.
   -- Не думаю, чтобы это понравилось ея матери, если бы она увидала, сказала мистриссъ Рюль.
   -- А что бы сказала мистриссъ Прэймъ? замѣтила мистриссъ Таппитъ.
   Какъ бы то ни было, начало сдѣлано, и Рэчель, когда ей дали понятіе, что танецъ этотъ кончился, начинала убѣждаться, что міръ вальсированья былъ открытъ для нея, по крайней мѣрѣ на этотъ вечеръ. Ну, было ли тутъ что нибудь дурное, порочное? Рэчель сомнѣвалась. Если бы до пріѣзда кареты мистриссъ Корнбюри, кто нибудь замѣтилъ ей, что она будетъ вальсировать въ этотъ вечеръ, она бы съ ужасомъ отклонила себя даже отъ идеи объ этомъ! О! какъ легокъ путь къ берегамъ ядовитаго Аверна! но развѣ она стремилась къ берегамъ Аверна?
   Рэчель продолжала ходить по комнатѣ между множествомъ гостей, склонясь на руку своего кавалера и отвѣчая на его добродушные вопросы одними односложными словами, когда до руки ея коснулся чей-то вѣеръ; она обернулась, и встрѣтилась лицомъ къ лицу съ Роуаномъ и его сестрой.
   -- Я давнымъ давно пробираюсь къ вамъ, сказалъ онъ, показавъ молодому Корнбюри видъ извиненія: -- и никакъ не могъ, хотя во время вальса такъ былъ близокъ отъ столкновенія съ вами, что чуть чуть не пустилъ васъ на дно.
   -- Премного вамъ обязаны, что позволили намъ избѣжать такого несчастія, сказалъ Корнбюри:-- не правда ли, миссъ Рэй?
   -- У меня на рукахъ былъ такая тяжесть, сказалъ Роуанъ.-- Однако я долженъ представить васъ моей сестрѣ. Скажите, ради Бога, гдѣ вы пропадали въ эти десять дней?
   Представленіе кончилось, и молодой Корнбюри, увидѣвъ, что дама его поступила на руки другой дамы, заблагоразсудилъ удалиться.
   -- Я очень много слышала о васъ, миссъ Рэй, сказала Мэри Роуанъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Не знаю, кто бы могъ сказать вамъ обо мнѣ.
   Слова эти были не совсѣмъ учтивы; но Рэчель рѣшительно не умѣла прибрать другихъ словъ.
   -- Больше всего я слышала отъ Черри и... и отъ брата.
   -- Я очень рада познакомиться съ вами, сказала Рэчель.
   -- Онъ говорилъ мнѣ, что вы непремѣнно придете прогуляться съ нами; но слова его не оправдались, и мы всѣ согласились, что вы исчезли.
   -- Я оставалась дома, сказала Рэчель.-- Она не могла при этомъ не припомнить всѣхъ словъ, сказанныхъ на кладбищѣ въ минуты послѣдняго свиданія, не могла не чувствовать ихъ до ногтей своихъ пальцевъ. Роуанъ долженъ былъ знать, почему она не приходила раздѣлить прогулку съ дѣвицами съ пивовареннаго завода. Неужели же онъ позабылъ, что называлъ ее просто Рэчель и крѣпко держалъ ее за руку? Неужели онъ позволялъ себѣ дѣлать подобныя вещи съ другими дѣвицами такъ часто, что не обращалъ на это никакого вниманія?
   -- Вѣрно вы берегли себя для бала, сказалъ Роуанъ.-- Впрочемъ, и то надо сказать, рѣдкіе люди имѣютъ полное право и показываться рѣдко. Но теперь скажите, есть ли на вашей карточкѣ хоть одна вакансія для меня?
   -- Вакансія! сказала Рэчель.
   -- Ужь не намѣрены ли вы сказать, что нѣтъ ни одной? Взгляните сюда:-- я берегъ эти танцы нарочно для васъ, хотя, можетъ быть, двадцать дѣвицъ просили меня сдѣлать для нихъ одолженіе.
   -- Ахъ, братъ! какъ ты можешь говорить такой вздоръ? сказала Мэри Роуанъ.
   -- А что же? я говорю правду: -- вотъ онѣі и онъ показалъ свою карточку.
   -- Я ни кѣмъ не ангажирована, сказала Рэчель: -- кромѣ, впрочемъ, одной кадрили, на которую я дала слово мистеру Корнбюри, тому джентльмену, который теперь ушелъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, вы не будете претендовать, если я пополню вашимъ именемъ всѣ пробѣлы, всѣ вакансіи, которыя, не забудьте, я берегъ собственно для васъ.
   И имя Рэчель сейчасъ же очутилось противъ безчисленнаго множества танцевъ. Потомъ Роуанъ взялъ ея карточку и въ разныхъ мѣстахъ написалъ свое имя. Рэчель знала, что она была слишкомъ безсильна, чтобы мѣшать ему дѣйствовать во всемъ по своему, а онъ обладалъ достаточной силой, чтобы поступать, какъ ему хочется.
   Лука Роуанъ долженъ былъ протанцовать первый изъ множества обѣщанныхъ танцевъ, и Рэчель осталась одна съ Мэри Роуанъ.
   -- Скажите, вамъ правится мой братъ? спросила Мэри.-- Впрочемъ, я не имѣю права предлагать вамъ подобные вопросы. Мы всѣ считаемъ его очень умнымъ.
   -- Мнѣ кажется, онъ очень уменъ.
   -- Даже слишкомъ уменъ для того, чтобы быть пивоваромъ. Вы, однакожь, не обращайте вниманія на мои слова. Я бы лучше желала, чтобы онъ поступилъ въ военную службу.
   -- Для моего брата, если бы онъ былъ у меня, я бы этого не пожелала.
   -- А чего бы вы пожелали?
   -- Право, не знаю.-- У меня никогда не было брата; можетъ статься, быть пасторомъ.
   -- Да, это было бы очень хорошо; но братъ не захотѣлъ бы быть пасторомъ. Его предназначали въ адвокаты, и это ему вовсе не понравилось. Онъ говоритъ, что въ искусствѣ варить пиво гораздо больше поэзіи, но, безъ всякаго сомнѣнія, говоря это, онъ смѣется надъ нами. Ахъ, вотъ и мой кавалеръ. Надѣюсь видѣться съ вами очень часто, пока буду гостить въ Бэзльхорстѣ.
   Рэчель осталась одна; но въ ту же минуту къ ней подошла мистриссъ Таппитъ.
   -- Душа моя, сказала она:-- мистеръ Григсъ желаетъ удостоиться чести протанцовать съ вами кадриль.
   Такимъ образомъ Рэчель увидѣла себя подлѣ отвратительнаго мистера Григса.
   -- Какъ мнѣ жаль тебя, сказала подошедшая Черри.-- Помни, что больше одного раза съ нимъ не нужно танцовать. Я, по крайней мѣрѣ, этого не сдѣлаю.
   Послѣ того Рэчель позволено было просидѣть въ покоѣ до окончанія польки. Потомъ подошла къ ней мистриссъ Корнбюри сказать слово, другое, но не оставалась при ней долго, такъ что Рэчель могла помечтать о Роуанѣ и подумать о томъ, что должна сказать ему. Взглянувъ украдкою на карточку, она увидѣла, что Роуанъ написалъ свое имя противъ пяти танцевъ. Невозможно же было протанцовать съ нимъ однимъ пять танцевъ, и потому два изъ нихъ она вычеркнула ногтемъ. Слѣдующій танецъ принадлежалъ Роуану, и во время его она хотѣла объяснить ему, зачѣмъ это сдѣлала. Настоящее со всѣми предшествовавшими обстоятельствами принимало въ ея думахъ огромные размѣры и возбуждало въ ней тревожныя чувства. Она была бы несчастлива, если бы Роуанъ не подошелъ къ ней, какъ была несчастлива и теперь, когда онъ почти не отрывался отъ нея, или, если не несчастлива, то во всякомъ случаѣ взволнована. И что она скажетъ на счетъ свиданія подъ вязами? Ничего, если онъ самъ не начнетъ разговора объ этомъ предметѣ. Рэчель воображала, что онъ скажетъ что нибудь о рукѣ въ облакахъ, и если скажетъ, то она должна заставить его понять, что.... что.... Словомъ, она не знала, на чемъ остановить свои думы. Представится ли ей возможность намекнуть ему, что онъ не долженъ называть ее однимъ именемъ?
   Въ то время, какъ она раздумывала объ этомъ, къ ней подошелъ и сѣлъ рядомъ мистеръ Таппитъ.
   -- Очень мило; не правда ли? сказалъ онъ.-- Очень мило; во всѣхъ отношеніяхъ.
   -- О, да! весьма мило. Я не думала, что будетъ такъ прекрасно.
   Съ мистеромъ Таппитомъ, въ голубомъ его жилетѣ, она могла говорить нисколько не стѣсняясь. О Боже! только одни молодые люди пользуются особеннымъ вниманіемъ, какимъ только свѣтъ въ состояніи располагать; вниманіемъ, которымъ стоитъ пользоваться. Когда мужчинѣ стукнетъ сорокъ, и онъ сдѣлается тучнымъ, тогда всякій можетъ говорить съ нимъ безъ всякаго къ нему уваженія!
   -- Да, да, очень мило! сказалъ мистеръ Таппитъ, который, однако же, былъ не совсѣмъ-то спокоенъ. Онъ заходилъ въ столовую и увидалъ, что лакей разбиралъ длинно-шейныя бутылки, разстанавливая ихъ въ ряды, повидимому дюжинами.-- Это что? спросилъ онъ довольно рѣзко.-- Шампанское, сэръ! Тутъ долженъ бы быть ледъ, но вѣроятно объ немъ забыли.-- Откуда достала мистриссъ Таппитъ столько вина? Очевидно было, что съ помощію какой нибудь хитрости она умѣла провести его. Онъ улыбался, улыбался и улыбался въ теченіи всего вечера; онъ непремѣнно хотѣлъ вывѣдать отъ мистриссъ Таппитъ, прежде чѣмъ позволитъ ей успокоиться. Онъ оставался въ столовой подъ видомъ наблюденія за сервировкой стола, но въ сущности онъ считалъ бутылки. Ихъ оказалось, однако же, всего одна дюжина. Онъ зналъ, что Григсы продавали по шести шиллинговъ за бутылку. Три фунта стерлинговъ; Боже, Боже!
   -- Да, да, очень мило! просто прелесть! сказалъонъ миссъ Рэчель.-- Не забудьте выпить за ужиномъ бокальчикъ шампанскаго. Кстати, не доставить ли вамъ кавалера? Да вотъ, Боккетъ, на слѣдующій танецъ будь кавалеромъ миссъ Рэй.
   Боккетъ былъ конторщикомъ на пивоваренномъ заводѣ. Рэчель не могла отговориться, и потому имя Боккета было занесено на карточку, хотя Рэчель крайне не хотѣлось танцевать съ такимъ кавалеромъ. Недѣли двѣ тому назадъ, когда Рэчель не ѣздила еще въ каретѣ мистриссъ Корнбюри, когда не вальсировала еще съ кузеномъ мистриссъ Корнбюри, когда не любовалась еще заходящимъ солнцемъ съ Роуаномъ, тогда, пожалуй, она охотно согласилась бы танцовать и съ мистеромъ Боккетомъ, если бы только въ тѣ дни мечтала о танцахъ. Въ это время снова подошла мистриссъ Корнбюри, приведя съ собой другихъ кавалеровъ, и карточка Рэчель начала пополняться.
   -- Кадриль передъ ужиномъ вы танцуете со мной, сказалъ Вальтеръ Корнбюри.-- Это рѣшено, вы знаете.
   О, какой новый, какрй чудный міръ открывался для Рэчель, и какъ отличался онъ отъ доркасскихъ митинговъ въ квартирѣ миссъ Поккеръ!
   Наконецъ наступилъ моментъ вечера, который изъ всѣхъ моментовъ былъ для Рэчель самый затруднительны й. Къ ней подошелъ Лука Роуанъ съ приглашеніемъ на слѣдующую кадриль. Рэчель говорила уже съ нимъ, или, вѣрнѣе, онъ съ ней говорилъ; но это было въ присутствіи третьяго лица, когда, само собою разумѣется, ничего не могло быть сказано ни о закатѣ солнца, ни объ облакахъ, ничего на счетъ обѣщанія дружбы. Но теперь ей предстояло снова находиться съ нимъ въ уединеніи, въ уединеніи другаго рода, въ уединеніи позволительномъ, въ теченіи котораго онъ могъ говорить ей, что ему угодно, и отъ котораго она не могла даже убѣжать. За величайшій грѣхъ считали поступокъ ея, когда она простояла съ нимъ нѣсколько минутъ подлѣ ограды; а теперь она стояла съ нимъ озаренная блескомъ лампъ и люстръ, одѣтая въ лучшее платье, онъ могъ нашептывать ей слова, какія вздумается. Впрочемъ, она была увѣрена, ей казалось, что она была увѣрена, что онъ не скажетъ ей столь очаровательныхъ, столь полныхъ значенія словъ, какъ слова, которыми онъ заставлялъ ее наблюдать за рукой въ облакахъ.
   До конца первой фигуры Роуанъ ничего не говорилъ.
   -- Скажите мнѣ, спросилъ онъ потомъ: -- почему никто не видѣлъ васъ съ прошлой субботы?
   -- Я была дома.
   -- Гм! вы говорите мнѣ правду. Вспомните, что говорили мы при прощаньи... мы обѣщались быть друзьями; а другъ долженъ говорить другу всю истину. Впрочемъ, можетъ быть, вы не припомните, что мы говорили?..
   -- Я не думаю, мистеръ Роуанъ, чтобы я сказала что нибудь особенное.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Въ такомъ случаѣ я только мечталъ. Я воображалъ, что вы обѣщали мнѣ вашу дружбу.
   Роуанъ остановился, ожидая отвѣта, но Рэчель молчала. Она не могла объявить ему, что не хочетъ быть его другомъ.
   -- Однако вы не сказали еще, почему вы оставались дома? Смотрите же: на такой прямой вопросъ вы должны отвѣчать не менѣе прямо. Не оскорбилъ ли я васъ?
   Рэчель молчала. Ей казалось, что комната ходитъ вкругъ нея, и что музыка производитъ головокруженіе. Если бы она сказала, что онъ ничѣмъ не оскорбилъ ее, это послужило бы ему въ оправданіе, что онъ называлъ ее Рэчель.
   -- Вѣдь я ничѣмъ не оскорбилъ васъ? повторилъ онъ.
   -- Ахъ, мистеръ Роуанъ, оставьте это теперь; вы должны начинать фигуру;-- и такимъ образомъ на минуту она выведена была изъ затруднительнаго положенія.
   Подавая ему обѣ руки, чтобы сдѣлать окончательный шенъ, Рэчель льстила себя надеждою, что болѣе онъ уже не воротится къ этому предмету. И дѣйствительно, онъ не возобновлялъ прерваннаго разговора до конца кадрили. Продолжая танцовать, онъ говорилъ съ ней очень мало, такъ что къ концу послѣдней фигуры Рэчель по прежнему наслаждалась удовольствіями бала. Роуанъ сказалъ нѣсколько словъ о нарядѣ мистриссъ Корнбюри, нѣсколько словъ о замѣчательномъ расположеніи брилліантовъ мастера Григса, при чемъ Рэчель чуть-чуть не расхохоталась, и наконецъ сказалъ нѣсколько похвальныхъ словъ дѣвицамъ Таппитъ.
   -- Что касается до Черри, говорилъ Роуанъ:-- то я положительно влюбленъ въ нее за ея непринужденное, доброе, искреннее обращеніе; а Марта, изъ всѣхъ живыхъ женскихъ созданій, самое честнѣйшее и справедливѣйшее.
   -- О, я передамъ ей ваши слова, сказала Рэчель: -- ей это очень понравится.
   -- Нѣтъ, вы этого не дѣлайте. Вы не должны передавать того, что говорю я вамъ по особому довѣрію.
   Слово "довѣріе" снова заставило Рэчель замолчать, и молчаніе ея продолжалось до тѣхъ поръ, пока Роуанъ по окончаніи танца не подалъ ей руки.
   -- Пойдемте къ лѣстницѣ: мы тамъ чѣмъ нибудь освѣжимся, сказалъ онъ.-- Мнѣ нравятся подобныя собранія особенно потому, что здѣсь всякому дозволяется заглядывать куда угодно. Вы видите вонъ эту маленькую комнату съ открытою дверью. Тутъ мистеръ Таппитъ хранитъ свои старые сапоги и бичь, съ которымъ онъ объѣзжаетъ свою сѣрую лошадь. Теперь тутъ четверо играютъ въ карты и одинъ изъ нихъ сидитъ на перевернутомъ чемоданѣ.
   -- А куда же дѣвались старые сапоги?
   -- Часть собрали въ одну груду на постели мистриссъ Таппитъ. Я самъ помогалъ тащить ихъ туда. Другая часть поразсована подъ рѣшетки каминовъ, которые теперь не топятся. Сюда, сюда; тутъ есть мѣсто у окна.
   И Роуанъ посадилъ Рэчель въ нишѣ стараго окна на площадкѣ лѣстницы, потомъ принесъ ей лимонаду, и когда Рэчель выпила его, онъ расположился подлѣ нея.
   -- Не пора ли намъ отправиться къ танцующимъ?
   -- Танцы начнутся еще черезъ нѣсколько минутъ. Музыканты опять настраиваютъ инструменты. Я совѣтую вамъ послѣ каждаго танца оставлять минуты на двѣ раскаленный воздухъ гостиной. Кромѣ того, вы должны еще отвѣтить мнѣ на давнишній вопросъ. Неужели я чѣмъ нибудь оскорбилъ васъ?
   -- Пожалуйста не говорите объ этомъ. Я прошу васъ. Теперь все кончено.
   -- Нѣтъ, напротивъ, далеко еще не кончено. Я зналъ, что вы сердитесь на меня, и сказать ли, почему?
   -- Нѣтъ, мистеръ Роуанъ, не говорите ничего объ этомъ.
   -- Во всякомъ случаѣ я могу думать, что вы меня простили. Но что, если я точно также оскорблю васъ и въ другое время? Если я попрошу позволенія дѣлать это такъ, чтобы оно не было оскорбленіемъ? Вы только подумайте, что если мнѣ придется провести всю свою жизнь въ Бэзльхорстѣ, неужели вы назовете безразсуднымъ желаніе во мнѣ имѣть васъ моимъ другомъ? Неужели вы намѣрены разлучиться съ Черри Таппитъ только потому, что вы боитесь меня?
   -- О, нѣтъ..
   -- Но развѣ вы не доказали этого въ теченіе прошлой недѣли? скажите, миссъ Рэй; и неужели мнѣ всегда надо будетъ говорить: "миссъ Рэй?" -- Роуанъ замолчалъ, но Рэчель ничего не сказала.-- "Рэчель" -- такое прекрасное имя.
   -- Напротивъ, я думаю, очень некрасивое.
   -- Это одно изъ лучшихъ именъ въ Библіи, имя, заключающее въ себѣ много поэзіи. Кто не помнитъ Рэчель {Рахиль.}, оплакивающей своихъ дѣтей?
   -- Это идея, а не имя. Руѳь вдвое милѣе, а Мэри самое очаровательное изъ всѣхъ именъ.
   -- До сихъ поръ я не зналъ еще ни души, кого бы звали Рэчель, сказалъ Роуанъ.
   -- А я до сихъ поръ не знала ни души, кого бы звали Лукою.
   -- Тутъ есть въ своемъ родѣ случайность, не правда ли? случайность, которая должна сдѣлать насъ друзьями. Поэтому я могу обращаться къ вамъ называя васъ просто Рэчель!
   -- О, нѣтъ, пожалуйста этого не дѣлайте. Что подумаютъ объ этомъ другіе?
   -- Быть можетъ, они узнаютъ въ этомъ истину, сказалъ Роуанъ.-- Быть можетъ, они станутъ воображать, что я называю васъ такъ потому, что вы мнѣ нравитесь. Быть можетъ, они подумаютъ, что вы позволяете мнѣ это дѣлать, потому что я вамъ нравлюсь. Люди часто дѣлаютъ подобныя ошибки.
   Въ эту минуту подошелъ къ нимъ съ раскраснѣвшимся лицомъ мистеръ Боккетъ.
   -- Я искалъ васъ вездѣ, сказалъ онъ, обращаясь къ Рэчель: -- танцы кончаются, а васъ нигдѣ нѣтъ.
   -- Ахъ, какая жалость, сказала Рэчель: -- я совсѣмъ позабыла.
   -- Я такъ и думалъ, сердито сказалъ мистеръ Боккетъ и въ то же время подалъ руку Рэчель и повелъ ее въ комнаты.
   Оставался конецъ какого-то вальса, и онъ могъ еще сдѣлать съ ней хотя одинъ туръ. Всѣ почти вслухъ называли ее красавицей бала, и потому мистеръ Боккетъ не хотѣлъ упустить такой прекраснѣйшій случай.
   -- Ахъ, мистеръ Роуанъ, сказала Рэчель, посмотрѣвъ назадъ въ то время, какъ ее уводили: -- я должна сказать одно слово мистеру Роуану. Съ этимъ вмѣстѣ она отдѣлилась отъ своего кавалера, и, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ назадъ, почти шопотомъ сказала Роуану: -- въ моей карточкѣ вы назначили себѣ чрезвычайно много танцевъ. Два или три изъ нихъ вы должны вычеркнуть.
   -- Ни одного, сказалъ Роуанъ:-- я ангажировалъ васъ и кончено.
   -- Но я, право, не могу.
   -- Само собою разумѣется, я не буду васъ принуждать, но изъ карточки не вычеркну ничего... и ничего не забуду.
   Рэчель присоединилась къ мистеру Боккету, который не замедлилъ объявить ей, что Роуана на пивоваренномъ заводѣ никто не любитъ.
   -- Мы считаемъ его черезчуръ высокомѣрнымъ. Показываетъ видъ, что знаетъ больше всякаго другаго.
  
  

ГЛАВА VIII.
БАЛЪ МИСТРИССЪ ТАППИТЪ.-- ОКОНЧАНІЕ.

   Рэчель Рэй была единодушно признана красавицей вечера. Я думаю, она была обязана этимъ сколько могущественному вліянію мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, столько же и собственной красотѣ. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, принявъ на себя роль покровительницы, выполняла ее отъ чистаго сердца и всѣми силами старалась возвысить въ глазахъ общества свою protégé. Еще задолго до ужина, карточка Рэчель была совершенно полна, но эта полнота начинала безпокоить ее; Рэчель знала, что дѣлала ошибки. Тѣ мѣста, на которыхъ стояла буква Р., она считала для себя священными. Она заранѣе дала себѣ слово не танцовать съ нимъ всѣ занятые этой буквой танцы и пропустить изъ нихъ по крайней мѣрѣ два; но въ то же время не хотѣла принять предложенія ни отъ кого другаго, тѣмъ болѣе, что она не опредѣляла, который именно изъ танцевъ долженъ быть пропущенъ. Рэчель старалась объяснить это, когда вальсировала съ нимъ, не задолго передъ ужиномъ; но объясненіе какъ-то не вязалось, потому что все ея вниманіе обращено было на выполненіе танца.
   -- Если только вы придадите себѣ немного больше энергіи, говорилъ Роуанъ: -- вы будете вальсировать превосходно.
   -- Нѣтъ, мнѣ никогда не вальсировать хорошо, отвѣчала она: -- да я и не думаю, что мнѣ когда нибудь придется еще разъ вальсировать.
   -- Однако вамъ это нравится?
   -- О, да; чрезвычайно нравится. Но вѣдь нельзя дѣлать всего, что намъ нравится.
   -- Нѣтъ; по крайней мѣрѣ, для меня теперь нельзя. Вы сами не позволяете мнѣ дѣіать того, что мнѣ нравится.
   -- Пожалуйста, мистеръ Роуанъ,-- не говорите въ этомъ тонѣ. Если вы будете говорить, вы уничтожите все мое удовольствіе. Вы должны позволить мнѣ наслаждаться имъ до самаго конца.
   Такимъ образомъ она болѣе и болѣе сближалась съ нимъ, сама того не замѣчая.
   -- Какъ прекрасно расположенъ вашъ домъ для танцевъ, сказала мистриссъ Корнбюри хозяйкѣ дома.
   -- Помилуйте... я не думаю. Наши комнаты такія маленькія. Вы очень добры, мистриссъ Корнбюри, говоря это. Повѣрьте, я никогда не буду въ состояніи вполнѣ выразить вамъ мою признательность...
   -- Кстати, сказала мистриссъ Корнбюри: -- какая прекрасная дѣвушка выросла изъ Рэчель Рэй!
   -- Да, правда, сказала мистриссъ. Таппитъ.
   -- И какъ прекрасно танцуетъ! Я этого не ожидала. Молодые люди по видимому въ восторгѣ отъ нея. Какъ вы объ этомъ думаете?
   -- Мнѣ кажется, что это такъ. Только я всегда была такого мнѣнія, что подобный восторгъ -- несчастіе для молоденькой дѣвушки,-- особливо когда въ немъ нѣтъ никакого значенія,-- а это прямо можно сказать о бѣдной Рэчель.
   -- Я вовсе этого не вижу.
   -- Вы знаете ея мать, мистриссъ Корнбюри; -- онѣ никогда не бываютъ въ обществѣ. Вы были такъ добры, что привезли ее сюда, и дѣйствительно, она очень мила. Мои дочери любятъ ее. Я только боюсь, чтобы это не вскружило ей голову. А вотъ и мистеръ Таппитъ. Вы должны, мистриссъ Корнбюри, пожаловать внизъ и что нибудь поужинать.
   И мистеръ Таппитъ въ голубомъ своемъ жилетѣ увелъ мистриссъ Корнбюри.
   -- Надо вамъ сказать, я не имѣю привычки ужинать.
   -- По крайней мѣрѣ вы должны выпить бокалъ шампанскаго, сказалъ мистеръ Таппитъ. Такъ какъ вино это было на лицо, то мистеръ Таппитъ вполнѣ оцѣнивалъ всю важность настоящаго случая.
   На послѣдній танецъ передъ ужиномъ, Рэчель съ самаго начала была ангажирована Вальтеромъ Корнбюри. По окончаніи его, большинство танцовавшихъ не могло попасть въ столовую по причинѣ страшной тѣсноты. Поэтому молодой Корнбюри предложилъ Рэчель прогуляться съ нимъ по комнатамъ, пока не дойдетъ до нихъ очередь. Онъ имѣлъ особенное расположеніе для такой прогулки именно съ Рэчель.
   -- Вы, кажется, дурачитесь съ этой дѣвушкой, мастеръ Вальтеръ? сказала мистриссъ Корнбюри.
   -- Я полагаю, она за тѣмъ и пріѣхала сюда, отвѣчалъ кузенъ.
   -- Ни подъ какимъ видомъ; помните, что она отдана на мое попеченіе; поэтому я прошу васъ не говорить ей пустяковъ.
   Вальтеръ Корнбюри по всей вѣроятности говорилъ уже ей нѣкоторые пустяки, но это были пустяки самые невинные. Если бы они были сказаны во всеуслышаніе, и тогда ихъ можно бы назвать самыми невинными. Молодые люди не бываютъ такъ изощрены въ утонченныхъ любезностяхъ, какъ старшая ихъ братія, и обыкновенно ограничиваются такими замѣчаніями, услышавъ которыя не моглибы не одобрить ни маменьки, ни бабушки. Романъ у нихъ составляется скорѣе изъ помышленій, нежели изъ словъ. Вальтеръ Корнбюри воображалъ, что онъ ухаживаетъ за хорошенькой дѣвушкой, и чувствовалъ себя счастливымъ, но ничего не выразилъ Рэчель теплаго, кромѣ развѣ надежды встрѣтиться съ ней на слѣдующемъ балу въ Торкнеѣ.
   -- Я никогда не бываю на публичныхъ балахъ, сказала Рэчель.
   -- Почему же, миссъ Рэй?
   -- До сихъ поръ я не ѣздила ни на какіе танцы.
   -- Но теперь, когда вы начали, то, безъ сомнѣнія, будете и продолжать.
   Дальше этого ухаживанье мистера Корнбюри не заходило. На этомъ мѣстѣ Лука Роуанъ съигралъ съ нимъ шутку -- самую злую шутку, взявъ во вниманіе что онъ, Роуанъ, въ нѣкоторой степени хозяинъ въ домѣ, и что окружавшіе его обязаны повиноваться ему: Онъ приказалъ музыкантамъ играть, пока старшіе гости будутъ ужинать,-- и потомъ потребовалъ руку Рэчель, чтобы имѣть удовольствіе предложить ей кусокъ холоднаго цыпленка и бокалъ шампанскаго.
   -- Миссъ Рэй будетъ ужинать со мной, сказалъ Корнбюри.
   -- Ужинъ еще не готовъ, сказалъ Роуанъ:-- и миссъ Рэй ангажирована мною на этотъ танецъ.
   -- Вы очень ошибаетесь, сказалъ Корнбюри.
   -- Вовсе не ошибаюсь.
   -- Ошибаетесь. Миссъ Рэй, спустимтесь въ залъ и посмотримъ; нѣтъ ли свободнаго мѣста для насъ.
   Корнбюри смотрѣлъ на Роуана, какъ на пивовара и ремесленника, и по всей вѣроятности обнаружилъ ему свое пренебреженіе.
   -- Мѣстъ свободныхъ нѣтъ, и вамъ нечего безпокоить миссъ Рэй спускаться внизъ. Для кадрили нужна пара, и потому я увѣренъ, что миссъ Рэй останется со мной.
   -- Ахъ, Рэчель! ты здѣсь! сказала Черри.-- Только тебя и недостаетъ. Это будетъ прекрасно, теперь такъ просторно.
   Маленькая сцена между двумя молодыми людьми огорчила Рэчель. Не явись Черри, и она осталась бы съ мистеромъ Корнбюри, находя, что такой поступокъ будетъ благовиднѣе; но голосъ Черри взялъ верхъ надъ ней; она подала руку молодому Роуану и удалилась медленнымъ нетвердымъ шагомъ.
   -- Конечно, миссъ Рэй можетъ располагать собой, какъ ей угодно, сказалъ Корнбюри.
   -- Конечно можетъ, сказалъ Роуанъ.
   -- Мнѣ очень жаль, сказала Рэчель:-- но я ангажирована и, какъ кажется, меня дѣйствительно ждутъ.
   Вальтеръ Корнбюри сдѣлалъ принуждённый поклонъ, и на этомъ кончилось его ухаживанье "Подобныя вещи всегда случаются, когда попадешь между людьми этого рода!" Такъ утѣшалъ себя молодой человѣкъ, одиноко спускаясь къ ужину.
   -- Кончено, сказалъ Роуанъ:-- Черри будетъ нашимъ vis-à-vis, а потомъ мы отправимся внизъ и поужинаемъ съ комфортомъ.
   -- Но вѣдь я сказала, что пойду вмѣстѣ съ нимъ.
   -- Теперь это невозможно, потому что онъ ушелъ безъ васъ.-- Какая шалунья эта Черри! Знаете ли, что она сказала о васъ?
   -- Нѣтъ; скажите.
   -- Не хочу. Это заставитъ васъ много о себѣ думать.
   -- О, никогда! я хочу, чтобы Черри любила меня, потому Что сама люблю ее отъ души.
   -- Она говоритъ, что вы далеко... Впрочемъ, нѣтъ, не скажу.-- Я ненавижу комплименты, а это такъ похоже на комплиментъ. Скажите-ка теперь, кто забылъ свою очередь? Для меня не будетъ удивительно, если молодой Корнбюри уйдетъ въ пивоварню и утопится въ одномъ изъ чановъ.
   Все шло очень мило, прекрасно. Это былъ уже третій танецъ съ Роуаномъ, и Рэчель начинала думать, что можетъ быть, и другіе два пройдутъ безъ всякаго неприличія съ ея стороны. Она немного сожалѣла о мистерѣ Корнбюри, сожалѣла, впрочемъ, скорѣе о его кузинѣ. Мистриссъ Корнбюри была такъ добра, такъ внимательна къ ней, что ей слѣдовало бы оставаться съ Вальтеромъ, когда онъ этого желалъ. Такъ говорила она самой себѣ; а между тѣмъ ей нравилось, что къ ужину поведетъ ее Лука Роуанъ. У нея была еще и другая причина безпокойства. Она постоянно встрѣчала глаза мистриссъ Таппитъ, устремленные на нее, и каждый разъ замѣчала въ нихъ что-то недоброе. Она испытывала также инстинктивное чувство, что Огюста смотрѣла на нее безъ расположенія, и что причиною этого нерасположенія было вниманіе къ ней Роуана. Все было прекрасно, но Рэчель чувствовала, что ее окружаетъ опасность; иногда она переставала на минуту наслаждаться своимъ счастьемъ, и приходила въ, трепетъ при мысли о настоящемъ своемъ положеніи. Она была теперь отдѣлена отъ мистриссъ Прэймъ, какъ одинъ полюсъ отдѣленъ отъ другаго.
   -- Теперь отправимтесь ужинать, сказалъ Роуанъ.-- Пойдемте, Черри, хотите вы идти впередъ вмѣстѣ съ Бойдомъ? Бойдъ былъ пріятель Роуана.-- Знаете ли, какую съигралъ я славную шутку? Я уже во второй разъ спускаюсь къ столу. Такъ какъ я нѣкоторымъ образомъ принадлежу къ здѣшнему дому, то я проводилъ миссъ Харфордъ внизъ, походилъ съ ней минутъ пять около стола, потомъ потерялся въ толпѣ, а потомъ пришелъ наверхъ распорядиться музыкой. Въ столовой теперь просторно. Времени у насъ довольно. Я употребилъ всевозможныя хитрости, чтобы предложить вамъ рюмку вина изъ моихъ собственныхъ рукъ.
   -- Ахъ, мистеръ Роуанъ, нехорошо.
   -- И это моя награда! Я не обращаю вниманія на то, что дурно, если оно мнѣ пріятно.
   -- Какое ужасное правило!
   -- Все прекрасно... Впрочемъ, ничего; вы однако сознаетесь, что вамъ пріятно.
   -- О, да, очень пріятно.
   -- Въ такомъ случаѣ я доволенъ и оставлю это правило для мистера Корнбюри. Я скажу вамъ нѣчто больше, если позволите.
   -- Пожалуйста не говорите мнѣ, чего не слѣдуетъ.
   -- Я сдѣлалъ все, что могъ, для устройства этого вечера собственно съ той цѣлью, чтобы видѣть васъ здѣсь.
   -- Пустяки.
   -- Увѣряю васъ. Я, какъ нельзя больше, заботился объ этомъ, потому что сегоднишній вечеръ доставлялъ мнѣ возможность сказать вамъ одно слово, и теперь я боюсь сказать его.
   Рэчель сидѣла подлѣ него, и не могла удалиться. Она не могла убѣжать отъ него, какъ это сдѣлала на кладбищѣ, не могла обнаружить чувства обиды передъ лицомъ окружавшихъ ее; а между тѣмъ, не должна ли она была принять какія нибудь мѣры, чтобы остановить его?
   -- Пожалуйста, не говорите подобныхъ вещей, прошептала она.
   -- Повторяю вамъ, что я боюсь сказать это слово.-- Позвольте мнѣ вина. Вы тоже выпьете немного. Нѣтъ? Прекрасно. Не идти ли наверхъ? Да, я боюсь сказать это слово. Они стояли въ это время въ залѣ, ничего не дѣлая, спинами къ другой двери.-- Не знаю, какой бы вы дали мнѣ отвѣтъ.
   -- Пойдемте наверхъ; это будетъ лучше.
   -- Одну минуту, миссъ Рэй. Почему вы такъ неохотно остаетесь со мной даже на какую нибудь минуту?
   -- Напрасно вы это говорите. Только все-таки лучше идти теперь на верхъ.
   -- Помните ли вы, какъ я держалъ вашу руку, когда мы стояли у ограды?
   -- Нѣтъ, не помню. Вамъ бы не слѣдовало этого дѣлать. Знаете ли, мнѣ кажется, вы очень жестоки.
   При этомъ обвиненіи, она потупила глаза; тихій, дрожавшій голосъ убѣждалъ Роуана, что она говорила серьезно.
   -- Я жестокъ! сказалъ Роуанъ.-- Это слишкомъ тяжелое слово.
   -- Иначе вы не лишали бы меня удовольствія, пока я нахожусь здѣсь, говоря такія вещи, которыя -- вамъ слѣдовало бы знать -- мнѣ не нравятся.
   -- Я, право, не думалъ о томъ, будутъ ли вамъ нравиться мои слова, или нѣтъ; теперь я знаю это; я готовъ отдать все на свѣтѣ, лишь бы быть увѣрену, что вы будете-вспоминать объ этомъ вечерѣ, какъ объ одномъ изъ счастливыхъ въ вашей жизни.
   -- Я такъ и буду вспоминать, если вы пойдете наверхъ и...
   -- И что?
   -- И будете держать себя... не обращая на меня большаго вниманія.
   -- Напротивъ, я буду обращать вниманіе. Рэчель, подождите, еще одну минуту. Выслушайте меня.
   Роуанъ хотѣлъ было стать противъ нея, но она отвернулась отъ него и одна убѣжала наверхъ. Что бы такое было, что онъ желалъ ей сказать? Рэчель знала, что ей пріятно было бы услышать это, мало того, она очень желала услышать. Но она испугалась его, и въ то время, какъ она тихо пробиралась къ двери гостиной, рѣшилась сказать мистриссъ Корнбюри, что готова отправиться домой. Протанцевать еще два танца съ Роуаномъ не было никакой возможности; а что касается до другихъ приглашеній, то они должны были пройти сами собою. Одинъ изъ нихъ былъ сдѣланъ въ началѣ вечера мистеромъ Григсомъ. Великимъ было бы дѣломъ избавиться отъ танца съ этимъ мистеромъ. Рэчель хотѣла попросить Черри извиниться за нее передъ всѣми. Передъ входомъ въ гостиную Рэчель стало стыдно самой себя; она находила невозможнымъ занять какое нибудь мѣсто. Ее тяготила мысль, что ей не слѣдовало прогуливаться по комнатѣ безъ кавалера, и что гости будутъ наблюдать за ней. Она была почти у самыхъ дверей, когда замѣтила, что къ тѣмъ же дверямъ подходитъ и мистеръ Роуанъ. Она рѣшилась, во что бы то ни стало, избѣгнуть его, сознавая съ полною увѣренностію, что не въ состояніи будетъ удержать его отъ разговора, въ то время, когда будетъ окружать ихъ такое множество гостей. А между тѣмъ, услышавъ веселый его голосъ, когда онъ заговорилъ съ кѣмъ-то у дверей, Рэчель почувствовала, что рѣшимость измѣняла ей. Къ счастію, въ этотъ моментъ подошла мистриссъ Корнбюри.
   -- Что это значитъ, что вы однѣ?-- Я думала, ваша рука обѣщана на всѣ танцы до пяти часовъ.
   -- Мнѣ кажется, я кѣмъ-то ангажирована и теперь, но рѣшительно не знаю, кѣмъ. Вѣроятно онъ забылъ.
   -- Весьма вѣроятно; гости около этого времени всегда бываютъ въ нѣкоторомъ замѣшательствѣ. Не желаете ли въ? присѣсть?
   -- Благодарю васъ; вы угадали мое желаніе. Но, мистриссъ Корнбюри, если вы готовитесь уѣхать, я съ своей стороны совершенво готова.
   -- Уѣхать! теперь! я была увѣрена, что вы протанцуете по крайней мѣрѣ еще часа два.
   Рэчель отвѣчала на это, что она очень устала.-- При томъ же, мистриссъ Корнбюри, я бы хотѣла уклониться вонъ отъ того господина, и она взглядомъ показала на мистера Григса.-- Мнѣ кажется, онъ скажетъ, что я ангажирована имъ на слѣдующій вальсъ, но онъ мнѣ ужасно не нравится.
   -- Бѣдненькій! правда, онъ очень некрасивъ; если только въ этомъ дѣло, то я выведу васъ изъ затрудненія, не уѣзжая отсюда.
   Вслѣдъ за тѣмъ подошелъ мистеръ Григсъ, и сдѣлавъ очень низкій поклонъ, подставилъ Рэчель выдвинутый локоть, воображая, что она въ тотъ же моментъ просунетъ ему подъ локоть свою руку.
   -- Мнѣ кажется, сэръ, вамъ придется извинить миссъ Рэй въ настоящую минуту: она очень устала.
   Мистеръ Григсъ взглянулъ на свою карточку, потомъ взглянулъ на Рэчель, потомъ взглянулъ на мистриссъ Корнбюри, перебирая пальцами маленькія побрякушки, висѣвшія на часовой цѣпочкѣ.
   -- Это слишкомъ жестоко, сказалъ онъ:-- страшно жестоко.
   -- Мнѣ очень жаль, сказала Рэчель.
   -- И мнѣ очень жаль,-- очень. Мистриссъ Корнбюри, я думаю, туръ или два будутъ для нея полезны. Вы согласны?
   -- Нѣтъ, не согласна. Если миссъ Рэчель говоритъ, что не можетъ танцовать, то, безъ всякаго сомнѣнія, вы не захотите принуждать ее.
   -- Я смотрю на это совсѣмъ иначе, совершенно съ другой точки зрѣнія. Всякій джентльменъ имѣетъ свои права, вы знаете, мистриссъ Корнбюри. Миссъ Рэй не можетъ отвергать...
   -- Миссъ Рэй будетъ утверждать, что она не намѣрена танцовать на этотъ разъ. А одно изъ правъ всякаго джентльмена заключается въ томъ, чтобы вѣрить слову всякой лэди.
   -- Позвольте замѣтить, мистриссъ Корнбюри, вы поступаете очень жестоко.
   -- Рэчель, сказала мистриссъ Корнбюри: -- перейдемте на другую сторону. Тамъ есть мѣста на диванѣ.
   Мистриссъ Корнбюри поплыла черезъ гостиную, и Рэчель послѣдовала за ней еще болѣе смущенная. Мистеръ Григсъ оставался между тѣмъ прикованнымъ къ мѣсту, свирѣпо крутилъ усы и выраженіемъ лица своего ясно показывалъ, что не зналъ, что ему дѣлать.
   -- Да, это холодно, сказалъ онъ:-- чертовски холодно.
   -- Что нибудь не ладно, Григсъ? сказалъ писецъ изъ городскаго банка, хлопнувъ Григса по плечу.
   -- Могу сказать -- скверно, что называется скверно, отвѣчалъ Григсъ:-- такъ важничаютъ, что ни на что не похоже! Миссъ Черри, могу ли я имѣть честь провальсировать съ вами?
   -- Конечно нѣтъ, сказала Черри, проходившая мимо. Мистеру Григсу ничего не оставалось больше, какъ только отойти къ дверямъ.
   Между тѣмъ, Рэчель чувствовала, что дѣла ея идутъ весьма дурно. Надобно же такъ случиться, что она непріятно разошлась съ тремя джентльменами. Она обидѣла мистера Корнбюри и мистера Григса и, употребивъ всѣ усилія, дала понять мистеру Роуану, что онъ обидѣлъ ее! Она воображала, что вся гостиная узнаетъ объ этомъ, и что мистриссъ Корнбюри будетъ стыдиться за нее. Что мистриссъ Таппитъ была уже очень на нее сердита, въ этомъ Рэчель не сомнѣвалась нисколько. Она сожалѣла, что пріѣхала на балъ, и начинала думать, что сестра ея была права. Ей начинало казаться, что она не умѣла вести себя. Въ теченіи короткаго времени она была счастлива, очень счастлива; но она боялась, что въ эти немногія минуты счастія она чѣмъ-то сильно себя компрометировала.
   -- Надѣюсь, вы не сердитесь на меня изъ-за этого Григса? почти сквозь слезы сказала Рэчель, обращаясь къ своей покровительницѣ.
   -- Сердиться на васъ! нисколько. И за что мнѣ сердиться на васъ? Мнѣ бы слѣдовало разсердиться на этого господина, но я принадлежу къ числу людей, которые никогда ни на кого не сердятся. Вы прекрасно сдѣлали, отказавъ ему. Никогда не принуждайте себя танцевать съ человѣкомъ, который вамъ не нравится, и помните, что молодая барышня въ танцовальномъ залѣ всегда можетъ дѣйствовать по своему. Ни въ какомъ другомъ мѣстѣ это ей недозволительно; не правда ли, душа моя? Я уѣду отсюда, когда вамъ угодно, но помните, что я не тороплюсь. Вы молоденькая барышня, слѣдовательно имѣете полное право располагать своимъ временемъ. Если вы непремѣнно хотите уѣхать, я попрошу кого нибудь кликнуть карету.
   Рэчель объявила, что непремѣнно хочетъ уѣхать; мистриссъ Корнбюри подозвала къ себѣ Вальтера.
   -- Такъ вы ужь уѣзжаете? сказалъ Вальтеръ.-- Миссъ Рэй такъ страшно обидѣла меня сегодня, что я не могу даже выразить моего сожалѣнія.
   -- Она и васъ обидѣла? Клянусь честью, душа моя, вы показали себя сильною при этомъ случаѣ. Въ дѣвицахъ, мнѣ ничего такъ не нравилось, какъ раздражать всѣхъ моихъ поклонниковъ.-- Рэчель, однакоже, сконфузилась и считала себя совершенно-убитою, когда услышала обвиненіе мистера Вальтера.
   -- Мистрисъ Корнбюри, у меня не было въ умѣ обидѣть его! Въ каретѣ я скажу вамъ, какъ это было. Ну, что вы обо мнѣ подумаете?
   -- А я очень просто подумаю, чтобы намѣрены вскружить головы всѣмъ молодымъ людямъ въ Бэзельхорстѣ. Впрочемъ, завтра я все это узнаю отъ Вальтера; онъ разсказываетъ мнѣ все, что его очаровало и чѣмъ онъ былъ разочарованъ.
   Пока подавали карету, Рэчель держалась подлѣ своей покровительницы; но отъ времени до времени глаза ея, наперекоръ ей самой обращались въ ту сторону, гдѣ находился мистеръ Роуанъ. Неужели онъ огорчился тѣмъ, что она оставила его, или это все была шутка для него? Въ настоящую минуту онъ танцовалъ съ Черри Таппитъ, и Рэчель была увѣрена, что все это была шутка; но шутка жестокая, потому что она подвергала ее такому множеству злыхъ замѣчаній. Съ нимъ она готова была поссориться -- положительно поссориться. Она дастъ ему понять, что онъ не долженъ называть ее просто по имени, когда ему вздумается, и потомъ удалиться, чтобы поступить точно такимъ же образомъ съ другими. Она скажетъ Черри, что всѣ ихъ прогулки, посѣщенія и дружескія сношенія должны прекратиться, потому что этотъ молодой человѣкъ хочетъ пользоваться ея положеніемъ собственно для того, чтобы огорчать ее! Ему необходимо замѣтить, что она не была въ его власти! Вовремя этихъ размышленій, она встрѣтила его взглядъ, въ тотъ моментъ, когда онъ сдѣлалъ въ танцѣ внезапную остановку почти подлѣ нея, и всѣ суровыя мысли ея изчезли. Скажите на милость,-- чего же она хотѣла отъ него?
   Въ эту минуту онѣ собрались уже ѣхать. Такая особа, какъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, не могла, само собою разумѣется, удалиться безъ парадныхъ проводовъ. Мистера Таппита вытащили изъ маленькой комнатки, гдѣ играли въ карты, вытащили для того, чтобы онъ провелъ подъ руку до самой кареты почтенную гостью, удостоившую его своимъ посѣщеніемъ; мистриссъ Таппитъ вертѣлась около гостьи, щедро разсыпая благодарности за оказанную милость.-- Мы надѣемся, что мистеръ Корнбюри вполнѣ успѣетъ,-- сказала она въ видѣ послѣдняго прощальнаго привѣта. Это было сказано подъ самое ухо мистера Таппита, и мистриссъ Корнбюри льстила себя надеждою, что мистеръ Таппитъ будетъ на ихъ сторонѣ. Мистеръ Таппитъ ничего, однако, не сказалъ на счетъ своего голоса при выборахъ; онъ провожалъ мистриссъ Корнбюри съ торжественнымъ молчаніемъ.
   Между тѣмъ дѣвицы Таппитъ сгруппировались около Рэчель.
   -- Не могу представить себѣ, почему вы такъ рано уѣзжаете, говорила Марта.-- Я тоже не могу, сказала мистриссъ Таппитъ:-- но разумѣется, было бы не хорошо заставить мистриссъ Корнбюри ждать, когда она была такъ чрезвычайно добра.
   -- Негодная дѣвушка! Тутъ вовсе не то, сказала Черри:-- она сама торопила мистриссъ Корнбюри.
   -- Доброй ночи, сказала Огюста весьма холодно.
   -- Смотри же, Рэчель, сказала Черри: -- завтра приходи поговорить; пищи для этого у насъ будетъ много.
   Тутъ Рэчель повернулась, чтобы идти, и увидѣла у самаго локтя Роуана, который ждалъ проводить ее внизъ. Положеніе Рэчель было безвыходное; она должна была взять его руку, и такимъ образомъ они вмѣстѣ спустились съ лѣстницы въ залъ.
   -- Завтра вы придете сюда? сказалъ Роуанъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ; скажите и Черри, что я не приду.
   -- Въ такомъ случаѣ я самъ приду въ Браггзъ-Эндъ. Позволитъ ли мнѣ ваша матушка зайти въ вашъ коттэджъ?
   -- Нѣтъ, не приходите. Прошу васъ, не дѣлайте этого.
   -- Непремѣнно приду;-- непремѣнно и непремѣнно! Какія съ вами вещи? Позвольте мнѣ накинуть вамъ шаль. Если вы не придете къ кузинамъ, то ждите меня къ себѣ. Теперь, доброй ночи! Доброй ночи, мистриссъ Корнбюри!
   И Лука схватилъ неохотно протянутую руку Рэчель и крѣпко, крѣпко пожалъ ее.
   -- Я не хочу дѣлать нескромныхъ вопросовъ, сказала мистриссъ Корнбюри:-- но мнѣ кажется, что этотъ молодой человѣкъ очарованъ вами.
   -- О, нѣтъ, сказала Рэчель, не зная, что отвѣтить.
   -- А я скажу: о, да! прекрасный молодой человѣкъ и джентльменъ, чего нельзя сказать о всѣхъ другихъ кавалерахъ. Однако вы очень удачно отвернулись отъ этого мистера Григса.
   -- Благодаря вашей помощи. Мнѣ только жаль, что вамъ пришлось имѣть дѣло съ нимъ.
   -- Я должна была сдѣлать ему замѣчаніе. Мой долгъ -- защищать. Для этого-то замужнія женщины и ѣздятъ на балы. Отказавъ ему, вы поступили весьма благоразумно. Всякая дѣвица должна избѣгать сближенія съ такими мужчинами, какъ этотъ, не потому, чтобы они могли сдѣлать какую нибудь непріятность, но потому что они отнимаютъ у васъ возможность пользоваться удовольствіемъ. Балы даются преимущественно для молоденькихъ барышенъ, и по моей теоріи, барышни должны пользоваться всѣми удовольствіями бала, чувствовать себя счастливыми въ теченіе всего вечера, а не приносить себя въ жертву мужчинамъ, которыхъ онѣ не желаютъ и знать. Правда, не всегда можно отказаться отъ приглашенія, но всегда можно уклониться отъ него въ послѣдствіи, если вы захотите. Такъ по крайней мѣрѣ поступала я, будучи дѣвицей.
   И это говорила дочь мистера Комфорта, грустныя поученія котораго относительно свѣтскихъ удовольствій и мірской суеты такъ часто наполняли грудь Рэчель благоговѣніемъ!
   Рэчель сидѣла молча, припоминая все, происходившее въ домѣ мистриссъ Таппитъ, и въ то же время придумывая маленькую рѣчь, въ которой хотѣла выразить мистриссъ Корнбюри всю свою признательность за ея добродушіе и вниманіе. Не слѣдовало ли также извиниться передъ ней за свое поведеніе?
   -- Скажите, что такое было между вами и моимъ кузеномъ Вальтеромъ?-- спросила мистриссъ Корнбюри послѣ непродолжительной паузы.
   -- Надѣюсь, что тутъ я не виновата, сказала Рэчель. Но...
   -- Но что же? Само собою разумѣется, что вы не виноваты; стоитъ только представить себѣ множество джентльменовъ, которые ухаживали за вами въ одно и то же время.
   -- Онъ хотѣлъ проводить меня къ столу,-- что съ его стороны было очень любезно. И потомъ, въ то время какъ мы ждали, когда столовая будетъ попросторнѣе, заиграли кадриль; я была ангажирована мистеромъ Роуаномъ.
   -- Ахъ да, понимаю; у мистера Вальтера отняли даму. Ничего: его гнѣвъ въ подобныхъ случаяхъ не бываетъ продолжителенъ. Вотъ и Браггзъ-Эндъ. Я такъ рада, что вы были со мной, и надѣюсь въ скоромъ времени свезти васъ куда нибудь въ другое мѣсто. Поклонитесь отъ меня вашей мама. Да вонъ она у дверей: вѣрно поджидаетъ васъ.
   Рэчель выпрыгнула изъ кареты и по дорожкѣ, усыпанной крупнымъ пескомъ, подбѣжала къ коттэджу.
   Мистриссъ Рэй дѣйствительно ждала свою дочь и внимательно вслушивалась, когда раздастся шумъ каретныхъ колесъ. Не было еще двухъ часовъ, такъ что посѣтители баловъ считали отъѣздъ Рэчель весьма. раннимъ; но для мистриссъ Рэй каждая минута послѣ полночи была весьма позднею. Она не сердилась, даже не досадовала, и только просто выразила удовольствіе, что дочь ея наконецъ воротилась.
   -- Ахъ, мама! какъ вамъ не грѣшно дожидаться меня! сказала Рэчель:-- я торопилась, но раньше не могла уѣхать.
   Мистриссъ Рэй объявила, что въ своемъ ожиданіи не находятъ ничего дурнаго, и потомъ,-- съ извинительнымъ любопытствомъ, какъ женщина, никогда не бывавшая на балахъ,-- желала сейчасъ же узнать всё, что дѣлала Рэчель.
   -- Ну что, приглашалъ ли тебя кто нибудь танцовать? спросила мистриссъ Рэй, сознавая, подъ вліяніемъ материнскаго самолюбія, что ея дочь должна была пользоваться уваженіемъ наравнѣ съ другими.
   -- О, какъ же, мама! приглашали многіе, очень многіе.
   -- И что же, тебѣ не было не ловко?
   -- Нѣтъ, я была совершенно свободна. Сначала только я боялась за вальсъ.
   -- Не хочешь ли ты сказать, что ты вальсировала, Рэчель?
   -- Да, мама. Всѣ вальсировали. Мистриссъ Корнбюри говорила, что въ дѣвицахъ она всегда вальсировала, а такъ какъ это принято всѣми, то я не могла отстать отъ другихъ. Я начала съ ея кузеномъ. И не хотѣлось, правда; но мнѣ такъ стыдно стало за себя, что не было никакой возможности отказаться.
   Мистриссъ Рэй и теперь не сердилась, но она была изумлена и до нѣкоторой степени взволнована.
   -- И что же, тебѣ понравился вальсъ?
   -- Да, мама.
   -- Всѣ ли были внимательны къ тебѣ?
   -- Да, мама.
   -- Кажется, ты не имѣешь расположенія говорить объ этомъ много; я полагаю, ты устала?
   -- Устала; -- но совсѣмъ не то. Тутъ есть многое, о чемъ нужно подумать. Завтра, когда я успокоюсь, я разскажу вамъ все. Впрочемъ, не много придется и разсказывать.
   -- Въ такомъ случаѣ спокойной ночи, моя милая.
   -- Спокойной ночи, мама... Мистриссъ Корнбюри была такъ добра... вы не можете представить себѣ, какъ она добродушна.
   -- Она всегда была доброе созданіе.
   -- Если бы я была ей сестра, она и тогда не могла бы сдѣлать для меня больше того, что сдѣлала. Мнѣ кажется, я положительно влюблена въ нее. Въ ней и на волосъ нѣтъ того, что я ожидала. Она любитъ поступать по своему; но за то, какая она добрая! когда я попадала въ какое нибудь маленькое затрудненіе...
   -- Такъ что же она дѣлала, и въ какія затрудненія ты попадала?
   -- Я не могу вамъ высказать того, что хотѣлось бы мнѣ. Она оказывала мнѣ такое вниманіе и уваженіе, какое стала бы оказывать знатной молодой лэди изъ Лондона, или всякой, всякой... вы знаете, что я хочу выразить.
   Мистриссъ Рэй сидѣла со свѣчой въ рукѣ, ощущая полное удовольствіе отъ сознанія, что дочери ея оказывалось уваженіе. Она знала, что хотѣла выразить Рэчель, и размышляла, съ извинительною гордостью, что сама происходила отъ людей порядочныхъ. Таппиты стояли выше ея въ свѣтѣ, выше стояли и Григсы, но она знала, что ея предки были люди благородные, между которыми не существовало ни Григсовъ, ни Таппитовъ. Для нея пріятно было думать, что съ ея дочерью обращались какъ съ лэди.
   -- Она оказала мнѣ большую милость. Этотъ ужасный мистеръ Григсъ хотѣлъ было танцовать со мной, но она ему не позволила.
   -- Мнѣ очень не нравится этотъ молодой человѣкъ.
   Бѣдная Черри! вамъ бы надо послушать, какъ она отзывается о немъ! Мистриссъ Корнбюри осталась бы еще долѣе, если бы я не упросила ее ѣхать;-- и потомъ она говоритъ такъ мило и такія милыя вещи...
   -- Она всегда такъ говорила, когда еще была молоденькой дѣвочкой.
   -- Я чувствую, что влюблена въ нее. Потомъ былъ великолѣпный ужинъ. Шампанское!
   -- Нѣтъ!
   -- Я съѣла кусочекъ холодной индюшки. Мистеръ Роуанъ провожалъ меня къ ужину.
   Послѣднія слова были сказаны весьма тихо, и Рэчель, произнося ихъ, не рѣшилась взглянуть въ лицо матери.
   -- Ты танцовала съ нимъ?
   -- Да, мама; три раза. Я бы осталась тамъ до болѣе поздней поры, но онъ ангажировалъ меня еще на два танца; а я этого не хотѣла.
   -- Ну что онъ..? Онъ...
   - О, мама, я не могу вамъ сказать. Я не знаю, какъ вамъ сказать. Я бы желала, чтобы вы узнали все безъ всякихъ объясненій съ моей стороны. Онъ говорилъ, что завтра явится сюда, если я не приду на заводъ, а я положительно не могу идти туда.
   -- Не говорилъ ли онъ еще чего нибудь, кромѣ этого, Рэчель?
   -- Онъ называлъ меня просто Рэчель, и говорилъ... нѣтъ мама, я не, могу вамъ объяснить, какъ онъ говорилъ. Если вы, мама, думаете, что это не хорошо, то я никогда больше не увижу его.
   Мистриссъ Рэй сама не знала, какъ ей думать объ этомъ. Она желала, чтобы это было хорошо и въ то же время ей показалось, что, это было дурно. За нѣсколько минутъ передъ этимъ Рэчель не могла открыть рта, заботясь о томъ, какъ бы скорѣе уйти въ свою спальню; а теперь, когда принужденіе между матерью и дочерью уступило мѣсто откровенности, онѣ сидѣли больше часа, разговаривая о Роуанѣ.
   -- Неужели онъ придетъ и въ самомъ дѣлѣ? сказала Рэчель, склонивъ на подушку свою утомленную голову: -- и за чѣмъ онъ хочетъ придти?
  

ГЛАВА IX.
МИСТЕРЪ ПРОНГЪ У СЕБЯ НА ДОМУ.

   Балъ мистриссъ Таппитъ состоялся во вторникъ, а наканунѣ этого дня, въ понедѣльникъ, мистриссъ Прэймъ, со всѣми пожитками своими, перебралась въ квартиру миссъ Поккерь. Въ тотъ день, когда сдѣлано было предложеніе относительно этой переборки, миссъ Поккеръ была одушевлена какой-то непріятной, угрюмой, если можно такъ выразиться, радостью.-- О да, это ужасно! говорила она. Она готова была сдѣлать все; охотно отдавала мистриссъ Прэймъ лицевую комнату, а для своей кушетки предназначала небольшую заднюю комнатку, обращенную окнами на черепичную кровлю сахарной кладовой Григгсовъ. Она никакъ не думала, чтобы подобная вещь была возможна,-- положительно не думала. Балъ!-- мистриссъ Прэймъ не могла не перебраться; рѣшительно не могла. Въ маленькомъ чуланчикѣ было достаточно мѣста, чтобы поставить всѣ картонки и ящики мистриссъ Прэймъ. Дочь мистриссъ Рэй отправляется на балъ! При этомъ, конечно, было сказано нѣсколько грозныхъ словъ относительно участи нечестивыхъ людей,-- повторять эти слова здѣсь мы не считаемъ за нужное.
   Переселеніе это, или вѣрнѣе, бѣгство, было весьма грустнымъ событіемъ. Какой-то старикъ изъ Бэзельхорста, на телѣжкѣ, запряженной осломъ, пріѣхалъ за вещами мистриссъ Прэймъ, и съ помощію дѣвушки очень скоро вытащилъ и уложилъ все имущество младшей вдовы. Рэчель въ это время сидѣла въ комнатѣ матери. За завтракомъ двѣ сестры встрѣтились и молча раздѣлили чай и хлѣбъ съ масломъ. Въ то время какъ Рэчель снимала скатерть со стола, мистриссъ Прэймъ торжественно спросила ее, намѣрена ли она продолжать свое упорство въ призваніи гибели на себя и на мать?-- Ты не имѣешь права предлагать мнѣ подобные вопросы, отвѣчала Рэчель, и снова удалилась въ комнату матери, гдѣ и оставалась, пока старикъ съ осломъ, сопровождаемые мистриссъ Прэймъ, не удалились изъ Браггзъ-Энда. Мистриссъ Рэй, когда старшая дочь оставляла ее, стояла у дверей коттэджа и безпрестанно подносила къ глазамъ носовой платокъ.-- Доротея, это огорчаетъ меня, дѣлаетъ меня совсѣмъ несчастною.-- Меня это тоже дѣлаетъ несчастною; быть можетъ, скорбь моя сильнѣе вашей. Но я должна исполнить свой долгъ.-- И за тѣмъ двѣ вдовы обмѣнялись холодными поцалуями; мистриссъ Прэймъ удалилась изъ коттэджа въ Браггзъ-Эндѣ.-- Это обстоятельство совершенно измѣнитъ наше хозяйство,-- сказала мистриссъ Рэй младшей дочери, намѣреваясь свести свои небольшіе хозяйственные счеты.
   Понедѣльникъ былъ днемъ собранія членовъ доркасскаго общества въ квартирѣ миссъ Поккеръ; а такъ какъ дѣйствія митинга начались вскорѣ послѣ того, какъ мистриссъ Прэймъ разобрала свой багажъ въ лицевой комнатѣ и сдѣлала хозяйственныя условія и распоряженія съ своей подругой, то первый день переселенія прошелъ безъ особенной скуки. Мистриссъ Прэймъ привыкла къ миссъ Поккеръ, и потому образъ жизни и привычки этой лэди, хотя и далеко несогласовавшіеся съ образомъ жизни и привычками въ Браггзъ-Эндѣ, не дѣлали непріятнаго впечатлѣнія; но на другое утро, послѣ завтрака, въ голову мистриссъ Прэймъ запала идея, что миссъ Поккеръ не можетъ быть пріятной собесѣдницей, не говоря уже подругой. Она безпрестанно болтала о безнравственности обитателей коттэджа, безпрестанно дѣлала вопросы о Рэчель и молодомъ человѣкѣ. Мистриссъ Прэймъ, безъ сомнѣнія, была сердита на мать и сильно оскорблена своей сестрой, но ей не нравилось преувеличиваемое, натянутое сочувствіе своей вѣрной подруги.-- Онъ никогда не женится на ней, вы знаете: онъ и не думаетъ объ этомъ,-- говорила миссъ Поккеръ снова и снова. Мистриссъ Прэймъ тяжело было слышать подобныя вещи о своей сестрѣ.-- Мнѣ говорили, что на этихъ танцахъ молодые люди позволяютъ себѣ ужасныя вольности,-- сказала миссъ Поккеръ, забывъ въ избыткѣ дружелюбныхъ чувствъ о той скромности въ словахъ, которой обрекала себя въ то время, когда старалась пріобрѣсть дружбу мистриссъ Прэймъ. Прежде чѣмъ кончился обѣдъ, мистриссъ Прэймъ рѣшила, что ей должно снова, и какъ можно скорѣе, перетащить свой скарбъ и устроиться гдѣ нибудь отдѣльно.
   Послѣ чаю она вышла прогуляться, отклонивъ отъ себя сопровожденіе миссъ Поккеръ, и во время прогулки вспомнила о мистерѣ Пронгѣ. Не отправиться ли ей къ нему за совѣтомъ? Онъ вѣрно скажетъ, какой ей лучше принять образъ жизни. Онъ скажетъ также, возможно ли ей или нѣтъ снова воротиться въ коттэджъ, потому что сердце ея начинало уже нѣсколько смягчаться. На одной изъ улицъ она встрѣтила самого мистера Пронга, который шелъ куда-то по духовнымъ требамъ.
   -- Я думаю завтра утромъ придти къ вамъ, сказала она, послѣ взаимныхъ обычныхъ привѣтствій.
   -- Сдѣлайте одолженіе, сказалъ мистеръ Пронгъ: -- приходите пораньше, прежде чѣмъ начнется трудъ дневной работы. Я также особенно желаю васъ видѣть. Девять часовъ не будетъ поздно? а если не кончите къ тому времени завтрака, то въ половинѣ десятаго.
   Мистриссъ Прэймъ увѣрила его, что ея утренняя трапеза всегда кончается раньше девяти часовъ, и обѣщала быть къ назначенному часу. Послѣ того тихо прошла она по главной улицѣ до Костонскаго моста и воротилась назадъ, стараясь угадать, по какому бы дѣлу мистеръ Пронгъ особенно желалъ ее увидѣть. Вѣроятно онъ хотѣлъ просить ея содѣйствія къ доставленію женской работы кому нибудь изъ его паствы. Она охотно бы оказала ему услугу, чувствуя, что ей пріятнѣе было бы имѣть дѣло съ мистеромъ Пронгомъ, чѣмъ съ миссъ Поккеръ. Пройдя главную улицу и находясь уже вблизи дверей своего дома, она увидѣла причину ея семейной распри, увидѣла молодаго человѣка, стоявшаго у входа въ винный погребъ Григгсовъ. Онъ разговаривалъ съ прикащикомъ, и мистриссъ Прэймъ, проходя мимо него, мрачно нахмурилась подъ своей вдовьей шляпкой.
   -- Пришлите ихъ сейчасъ же на пивоваренный заводъ, говорилъ Лука Роуанъ.-- Онѣ понадобятся сегодня вечеромъ.
   -- Понимаю, отвѣчалъ прикащикъ.
   -- Да скажите посланному, чтобы онъ подалъ корзинку въ заднюю дверь.
   -- Понимаю, сказалъ прикащикъ, примигнувъ однимъ глазомъ. Прикащикъ понималъ очень хорошо, что молодой Роуанъ заказывалъ шампанское къ ужину мистриссъ Таппитъ, и что, повидимому, ему желательно было, чтобы мистеръ Таппитъ не видалъ, какъ принесутъ бутылки въ домъ.
   Миссъ Поккеръ обладала способностью рано вставать, такъ что мистриссъ Прэймъ не встрѣтила ни малѣйшаго затрудненія въ томъ, чтобы кончить "утреннюю трапезу" и быть въ домѣ мистера Пронга пунктуально въ девять часовъ. Мистеръ Пронгъ, казалось, не слишкомъ заботился объ этомъ свиданіи, потому что на столѣ стоялъ еще чайникъ и шелуха отъ огромнаго количества шримсовъ; уничтоженіе этихъ крошечныхъ раковъ служило невиннымъ удовольствіемъ, которому мистеръ Пронгъ постоянно предавался.
   -- Скажите, пожалуйста! такъ и есть: девять часовъ.-- Мы въ одну минуту уберемъ эти вещи. Мистриссъ Моджъ, мистриссъ Моджъ!
   Явилась мистриссъ Моджъ, и столъ былъ вскорѣ очищенъ.
   -- Я бы не желалъ, чтобы вы застали меня такъ поздно за завтракомъ, сказалъ мистеръ Пронгъ: -- вамъ можетъ показаться, что я не думалъ о васъ.
   Сказавъ это, онъ взялъ со стола забытую раковинку шримса, и, чтобы отдѣлаться отъ нея, положилъ ее въ ротъ. Мистриссъ Прэймъ выразила надежду, что не потревожила его, и что, само собою разумѣется, она вовсе не ожидала, чтобы онъ думалъ о ней исключительно. При этомъ мистеръ Пронгъ какъ-то особенно посмотрѣлъ на нее и сказалъ, что онъ думалъ о ней цѣлую ночь. Послѣ того мистриссъ Прэймъ заняла стулъ, обтянутый волосяной матеріей, а мистеръ Пронгъ расположился на другомъ такомъ же стулѣ, откинулся къ его спинкѣ, прищурилъ глаза и сложилъ на грудь руки.
   -- Я не думаю, что квартира миссъ Поккеръ будетъ удобна для меня, сказала мистриссъ Прэймъ, первая начавъ свою исторію.
   -- Я никогда не думалъ этого, мой другъ, сказалъ мистеръ Пронгъ, еще больше прищуривъ глаза.
   -- Она весьма добрая женщина, превосходная женщина, сердце ея наполнено чувствомъ христіанской любви и благочестія, но...
   -- Совершенно понимаю, мой другъ.-- Она не во всемъ можетъ быть, для васъ подругой.
   -- Я не совсѣмъ увѣрена, нужна ли еще мнѣ подруга.
   -- Ахъ! вздохнулъ мистеръ Пронгъ, потомъ покачалъ головой и почти совсѣмъ зажмурилъ глаза.
   -- Если не возвращаться уже въ коттэджъ, то я лучше желала бы жить одна.-- Въ коттэджъ я бы воротилась, если бы онѣ...
   -- Если бы и онѣ тоже воротились. Да, блистателенъ былъ бы конецъ той борьбы, которую вы начали; если бы вы могли навести ихъ на путь истины! Но теперь вы не можете воротиться туда, иначе присутствіемъ своимъ вы будете поощрять и танцы, и любовныя интриги на открытомъ воздухѣ (почему любовныя интриги на открытомъ воздухѣ были непозволительнѣе, чѣмъ въ тѣсной маленькой комнаткѣ на задней улицѣ, мистеръ Пронгъ не объяснилъ), и шумныя пиршества, и отсутствіе добрыхъ дѣлъ, и пренебреженіе правилами строгой нравственности. Мистеръ Пронгъ, становясь энергичнымъ въ своей рѣчи, приподнялся съ мѣста и раскрылъ глаза. Но онъ раскрылъ ихъ только на моментъ и потомъ снова закрылъ.-- Нѣтъ, мой другъ, сказалъ онъ: -- нѣтъ. Этого быть не должно. Ихъ нужно извлечь изъ геенны огненной; но не такъ, не такъ.
   Послѣ этого минуты на двѣ водворилось молчаніе.
   -- Я думаю нанять для себя комнатки двѣ въ одной изъ спокойныхъ улицъ близь новой церкви, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Да, не мѣшаетъ... на нѣкоторое время.
   -- Пока не представится возможность воротиться къ матери.-- Согласитесь, мистеръ Пронгъ, грустно смотрѣть на разъединеніе родныхъ.
   -- Очень грустно, если, впрочемъ, оно не клонится къ исполненію воли Господней.
   -- Но я надѣюсь, вполнѣ надѣюсь, что все это измѣнится.-- Рэчель, я знаю, упряма, но у матери моей намѣренія добрыя. Она готова исполнять свой долгъ, если вблизи ея хорошій руководитель.
   -- Надѣюсь и я. Надѣюсь, что свѣтъ истины озаритъ ихъ обѣихъ. Мы будемъ бороться за нихъ, вы и я. Будемъ бороться за нихъ вмѣстѣ. Мистриссъ Прэймъ, мой другъ, если вы приготовились выслушать меня со вниманіемъ, я сдѣлаю вамъ предложеніе, которое, мнѣ кажется, вы сами сознаете, не лишено важнаго значенія.
   И мистеръ Пронгъ моментально выпрямился во весь ростъ, открылъ глаза и для сообщенія своей фигурѣ достоинства сложилъ свои губы особеннымъ образомъ.
   -- Приготовились, ли вы, мистриссъ Прэймъ, выслушать меня?
   Мистриссъ Прэймъ, изумленная до нѣкоторой степени, отвѣчала утвердительно.
   -- Я долженъ просить васъ выслушать меня. Какое бы ни могъ я произвесть впечатлѣніе на ваше сердце, мнѣ неудастся коснуться вашего ума, если вы не выслушаете меня до конца.
   -- Я готова слушать васъ, мистеръ Пронгъ.
   -- Да, мой другъ, потому что это будетъ необходимо. Если бы я могъ сообщить вашей душѣ все то, что происходитъ въ моей собственной, не употребляя словъ, какъ бы я былъ счастливъ! Слова человѣческія, даже самыя лучшія и сильныя, какъ слабы бываютъ они! Они часто передаютъ совсѣмъ не то, что хотѣло бы передать созданіе, которое ихъ употребляетъ. Это испыталъ, я думаю, всякій проповѣдникъ, обращаясь къ своей паствѣ съ назидательными поученіями. Я самъ это испытываю, но никогда еще не испытывалъ такъ сильно, какъ теперь.
   Мистриссъ Прэймъ не совсѣмъ поняла его, но она снова увѣрила его, что будетъ слушать съ особеннымъ вниманіемъ, и не будетъ стараться придавать имъ другаго значенія, кромѣ того, которое, повидимому, будетъ его собственное.
   -- Ахъ... по видимому! сказалъ онъ: -- видимаго такъ много въ этомъ обманчивомъ мірѣ. Но вы повѣрите мнѣ, что всѣ мои слова, всѣ мои поступки клонятся къ укрѣпленію себя въ моей профессіи.
   Мистриссъ Прэймъ сказала, что она совершенно вѣритъ, и потомъ, взглянувъ въ лицо своего собесѣдника, увидала, что губы его выражали что-то необыкновенное. Она не доискивалась, что именно выражали онѣ, но фактъ былъ для нея очевиденъ.
   -- Другъ мой, сказалъ онъ, и вмѣстѣ съ этимъ потащилъ по ковру свой стулъ, чтобы поставить его какъ можно ближе къ стулу, на которомъ сидѣла мистриссъ Прэймъ:-- наши судьбы въ этомъ мірѣ, ваша и моя, во многихъ отношеніяхъ одинаковы. Мы оба одинокіе. На рукахъ у насъ обоихъ много работы, и работы также во многихъ отношеніяхъ почти одной и той же. Мы посвящены одному и тому же дѣлу: не такъ ли?
   Мистриссъ Прэймъ, которой приказано было слушать и не говорить, сначала ничего не отвѣтила. Но повтореніемъ вопроса ее вызывали на отвѣтъ.
   -- Не такъ ли, мистриссъ Прэймъ?
   -- Я ни подъ какимъ видомъ не могу сравнить свой трудъ съ трудомъ проповѣдника слова Божія, отвѣчала она.
   -- Однако вы можете раздѣлять съ нимъ этотъ трудъ. Вы теперь поняли меня. И позвольте мнѣ увѣрить васъ, что дѣлая вамъ это предложеніе, я ничего для себя не ищу. Я забочусь не о своемъ собственномъ житейскомъ комфортѣ и счастіи.
   -- О, полагаю, что нѣтъ, сказала мистриссъ Прэймъ, и въ ея голосѣ какъ будто отозвалось самое легкое, едва уловимое для слуха выраженіе соболѣзнованія.
   -- Нѣтъ, положительно нѣтъ. Я нуждаюсь въ помощи, въ откровенной бесѣдѣ, въ сочувствіи, въ душѣ, сродной моей душѣ, въ поддержкѣ, когда почувствую изнеможеніе, въ подмогѣ, когда трудъ окажется слишкомъ тяжелымъ для меня, въ ласковомъ словѣ по окончаніи дневныхъ занятій. А вы... неужели и вы не желаете того же самаго? Не одинаковы ли мы въ этомъ отношеніи, и не будетъ ли прекраснымъ дѣломъ, если мы сойдемся другъ съ другомъ?
   Сказавъ это, мистеръ Пронгъ протянулъ руку и положилъ ее на столъ ладонью кверху, какъ будто ожидая, что мистриссъ Прэймъ положитъ въ нее свою руку; вмѣстѣ съ тѣмъ онъ наклонилъ свой стулъ, такъ чтобы привести себя въ соприкосновеніе съ ней, и лицо его освободилось отъ натянутаго выраженія. Онъ говорилъ серьезно, а въ такія минуты его лицо и весь его организмъ приходилъ въ нормальное положеніе.
   -- Я не совсѣмъ понимаю васъ, сказала мистриссъ Прэймъ.
   Напротивъ, она понимала его превосходно, но считала за лучшее не отвѣчать и этимъ самымъ вызвать его на дальнѣйшее объясненіе. Ей нужно было время для приготовленія отвѣта; она еще не рѣшила, что слѣдуетъ ей отвѣтить: да или нѣтъ.
   -- Мистриссъ Прэймъ, я предлагаю вамъ сдѣлаться моей женой. Я ничего не сказалъ о любви, объ этомъ общечеловѣческомъ чувствѣ, которое одно изъ Божьихъ созданій питаетъ къ другому,-- не потому, могу васъ увѣрить, что не питаю его, но потому, мнѣ кажется, что вы и я должны быть руководимы въ нашихъ поступкахъ скорѣе чувствомъ долга, чѣмъ жалкими внушеніями сердца.
   -- Сердце очень обманчиво, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Это правда, совершенная правда; но мое сердце въ этомъ дѣлѣ не обманчиво. Я питаю къ вамъ всю глубину той любви, которую долженъ питать всякій человѣкъ къ подругѣ своей жизни, къ своей женѣ.
   -- Но, мистеръ Пронгъ...
   -- Позвольте мнѣ кончить, прежде чѣмъ дадите вашъ отвѣтъ. Я много думалъ объ этомъ, какъ вы можете повѣрить, и только въ одномъ обстоятельствѣ сомнѣваюсь относительно благоразумія предпринимаемаго шага. Люди будутъ говорить, что я женюсь на васъ изъ... изъ... короче сказать, изъ-за вашихъ денегъ. Эта мысль для меня крайне прискорбна, но я рѣшилъ въ душѣ своей, что мой долгъ перенести ее. Если мои побужденія чисты,-- тутъ онъ остановился, въ ожиданіи поощренія, но не получилъ его:-- и если въ поступкѣ моемъ ничего нѣтъ дурнаго, меня не должна останавливать боязнь злыхъ языковъ
   Мистриссъ Прэймъ все еще не отвѣчала. Она чувствовала, что всякое слово согласія, хотя и сказанное на послѣдній вопросъ, могло быть принято за согласіе на главное предложеніе. Мистеръ Пронгъ имѣлъ возможность въ уединеніи обдумать виды свои на супружескую жизнь, не она лишена была такой возможности. Такъ какъ подобная идея никогда еще не приходила ей въ голову, то она не чувствовала ни малѣйшей наклонности располагать собою поспѣшно.
   -- А что касается денегъ... продолжалъ онъ.
   -- Да, такъ что же? сказала мистриссъ Прэймъ, скромно потупивъ глаза свои, потому что мистеръ Пронгъ какъ-то нерѣшительно приступалъ къ выраженію своихъ идей относительно денегъ.
   -- Что касается денегъ, то нужно ли объяснять вамъ, что мои побужденія чисты и безкорыстны? Я знаю, что въ житейскихъ дѣлахъ ваша обстановка лучше моей. Моя профессія доставляетъ мнѣ около ста тридцати фунтовъ стерлинговъ въ годъ.
   Нельзя не допустить, что задача была трудная. Въ это время мистеръ Пронгъ снялъ руку со стола, находя попытку неудачною, и поставилъ свой стулъ на четыре ножки. Онъ началъ съ требованія, чтобы мистриссъ Прэймъ выслушала его терпѣливо и со вниманіемъ, но вѣроятно не разсчиталъ, что она будетъ слушать его съ терпѣніемъ и вниманіемъ такимъ неизмѣннымъ и холоднымъ. Она не сказала даже слова, когда онъ сообщилъ ей о величинѣ своихъ доходовъ.
   -- Вотъ все, что я получаю здѣсь, продолжалъ мистеръ Пронгъ:-- и вамъ, по всей вѣроятности, извѣстно, что другихъ средствъ я не имѣю.
   -- Я этого не знала, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, никакихъ. Но что же изъ этого слѣдуетъ?
   -- О, ровно ничего.
   -- Деньги -- дрянь. Кто сильнѣе меня сознаетъ эту истину?
   Мистеръ Пронгъ во всѣхъ своихъ словахъ желалъ быть честнымъ, и, утверждая, что деньги -- дрянь, полагалъ, что высказалъ совершенную истину. Онъ думалъ также, что произнесъ правдивую похвалу мистриссъ Прэймъ, заявивъ предположеніе, что она была одного съ нимъ мнѣнія. Въ этомъ случаѣ, однакоже, онъ былъ не совсѣмъ не погрѣшителенъ, ни относительно самаго себя, ни относительно ея. Онъ не жаденъ былъ до денегъ, но цѣнилъ ихъ очень высоко; а что касается до мистриссъ Прэймъ, то въ своей независимости она находила безпредѣльное удовольствіе. Какъ бы то ни было, она имѣла двѣсти фунтовъ въ годъ, значительную часть которыхъ тратила на человѣколюбивыя цѣли. Эта трата составляла для нея роскошь въ жизни. Пышные наряды и вкусныя блюда вовсе ее не соблазняли; не смотря на то, она не была чужда искушеній и не всегда, быть можетъ, сопротивлялась имъ. Быть госпожей своихъ денегъ, наблюдать за приношеніями, не только своими, но и постороннихъ лицъ, быть великою между бѣдными и считаться замѣчательной особой въ своемъ околодкѣ,-- было ея слабостью, въ которой обнаруживалось честолюбіе. Когда мистеръ Пронгъ сказалъ, что деньги въ глазахъ его дрянь, она невольно покачала головой. Зачѣмъ же она писала эти страшно колкія записки къ своему агенту въ Экстерѣ, когда присылка ей третныхъ денегъ замедлялась хотя нѣсколькими днями? "Избавьте меня отъ одинокой вдовы,-- говаривалъ агентъ:-- особливо если она евангелическаго исповѣданія". Мистриссъ Прэймъ съ наслажденіемъ любовалась лоскуткомъ бумаги, передававшимъ ей во владѣніе ея періодическое богатство. Деньги для нея ужь ни подъ какимъ видомъ не были дрянью, и я сильно сомнѣваюсь, что они были дрянью и въ глазахъ самого мистера Пронга.
   -- Разумѣется, относительно денежныхъ пособій и тому подобнаго могутъ быть дѣлаемы распоряженія, какія вамъ угодно.
   Когда мистеръ Пронгъ началъ, или вѣрнѣе сказать, когда собирался начать свое объясненіе, онъ рѣшился употребить всю силу своего краснорѣчія для сообщенія своему искательству вѣрнаго успѣха; но трудъ былъ такъ тяжелъ, что и лучшее его краснорѣчіе теряло въ этой борьбѣ всю свою силу. Не знаю, дѣлало ли это какую нибудь разницу для мистриссъ Прэймъ, иначе онъ продолжалъ бы употреблять всѣ усилія къ пріискиванію такихъ выраженій, какія были необходимы и полезны для достиженія цѣли. Если бы онъ заговорилъ о "тому подобномъ" въ началѣ объясненія, то могъ бы безъ всякаго сомнѣнія поразить ужасомъ свою слушательницу; но теперь она до такой степени углубилась въ серьезныя размышленія, что мало обращала вниманія на слова оратора.-- Сто тридцать фунтовъ,-- сказала она самой себѣ, стараясь, конечно безуспѣшно, взглянуть подъ шляпкой на свое лицо.
   -- Кажется, я сказалъ теперь все, продолжалъ мистеръ Пронгъ.-- Если вы довѣрите себя моему храненію, я, съ помощію Божіей, постараюсь исполнить мой долгъ въ отношеніи къ вамъ. Я очень немного высказалъ лично о себѣ и своихъ чувствахъ, полагая, что въ этомъ не могло быть особенной надобности.
   -- Совершенно такъ, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Я высказалъ скорѣе тѣ обязанности, которыя мы должны принять на себя, если вы согласитесь... быть... быть моей женой, перемѣнить имя ваше на имя мистриссъ Пронгъ.
   Послѣ этого онъ началъ снова ждать отвѣта.
   Такъ какъ мистриссъ Прэймъ сидѣла во вдовьемъ траурѣ, то, на видъ, ничто не обѣщало въ ней согласія на перемѣну имени. Ея старая креповая шляпа была очень поношена и помята, не такъ какъ бываютъ иногда помяты шляпки у молоденькихъ лэди, и если молоденькія лэди при томъ еще хорошенькія, то помятыя шляпки часто идутъ къ нимъ гораздо лучше, чѣмъ шляпки, имѣющія самый безукоризненный видъ,-- шляпка мистриссъ Прэймъ была такъ плотно надѣта, что почти закрывала лицо. Платье ея имѣло такой фасонъ и такъ сидѣло на ней, что дѣлало ея наружность старѣе наружности ея матери. Она научилась лишать себя всякихъ наружныхъ украшеній, которыя бы сообщали ей привлекательность, и быть можетъ, при настоящемъ случаѣ, была недовольна, убѣдясь, что не достигла еще полнаго успѣха въ лишеніяхъ подобнаго рода.
   -- Я давно покончила со свѣтомъ и со всѣми суетами и заботами свѣта, сказала она, покачавъ головой.
   -- Никто не можетъ покончить со свѣтомъ, пока въ немъ остается еще трудъ, который онъ или она обязаны исполнить. Монахи и монахини пробовали это, и вы знаете, къ чему они пришли.
   -- Но я вѣдь вдова.
   -- Да, мой другъ; и вы показали себя вдовою, охотно неся выпавшій вамъ жребій. Но неужели вы не знаете, что могли бы быть болѣе дѣятельною и полезною, сдѣлавшись женой священника, нежели оставаясь одинокой женщиной?
   -- Но, мистеръ Пронгъ, мое сердце давно умерло.
   -- Нѣтъ, быть этого не можетъ. Пока тѣло остается въ этой юдоли слезъ, должно оставаться при немъ и сердце. Мистриссъ Прэймъ снова покачала головой; но съ анатомической точки зрѣнія, мистеръ Пронгъ былъ совершенно правъ.
   -- Возникнутъ другія надежды, и, можетъ статься, явятся другія заботы,-- но онѣ будутъ служить источникомъ безмятежнаго счастія.
   Мистриссъ Прэймъ поняла, какъ будто онъ намекалъ на семейство, на дѣтей, и при этомъ намекѣ еще разъ покачала головой.
   -- Быть можетъ, мое объясненіе изумило васъ своею неожиданностью?
   -- Да, мистеръ Пронгъ,-- изумило -- крайне изумило!
   -- Въ такомъ случаѣ, можетъ быть, вы пожелаете имѣть время на размышленіе, прежде чѣмъ дадите отвѣтъ.
   -- Быть можетъ, это будетъ самое лучшее, мистеръ Пронгъ.
   -- Пусть будетъ по вашему. До котораго же дня? Если до пятницы -- достаточно? Если я приду къ вамъ въ пятницу утромъ, быть можетъ, тамъ будетъ миссъ Поккеръ?
   -- Непремѣнно будетъ.
   -- А послѣ обѣда?
   -- Мы будемъ на Доркасскомъ митингѣ.
   -- Мнѣ бы не хотѣлось безпокоить васъ просьбой пожаловать ко мнѣ.
   Мистриссъ Прэймъ сама чувствовала, что тутъ представлялось нѣкоторое затрудненіе. До этой поры она не видѣла препятствій, которыя бы не позволяли ей заходить въ квартиру мистера Пронга. Его маленькая гостиная была для нея священнымъ мѣстомъ,-- почти частью храма, и она нисколько не стѣсняясь входила въ нее. Но теперь порядокъ вещей совершенно измѣнился. Могло быть, что эта самая комната сдѣлается ея принадлежностью, ея собственностью, и потому она не могла уже входить и смотрѣть на нее съ прежнимъ благоговѣніемъ. Гостиная эта какъ будто вдругъ обратилась въ комнату любви, и мистриссъ Прэймъ неиначе могла войти въ нее, какъ нарочно съ тѣмъ, чтобы выразить свое согласіе на сдѣланное ей приглашеніе, или даже съ тѣмъ, чтобы объявить отказъ.-- Быть можетъ,-- сказала она:-- вы зайдете въ субботу, часовъ въ десять. Въ это время миссъ Поккеръ будетъ на рынкѣ.
   Мистеръ Пронгъ согласился; мистриссъ Прэймъ встала и начала прощаться. Какъ страшно нечестива и порочна была бы Рэчель въ глазахъ своей сестры, если бы назначила молодому человѣку время и мѣсто для свиданія съ нимъ наединѣ! Такъ легко бываетъ полагаться на себя, и такъ легко -- не полагаться, на другихъ.
   -- Прощайте, сказала мистриссъ Прэймъ, и съ этими словами подала руку своему поклоннику.
   -- До свиданія; подумайте объ этомъ хорошенько, если можете. Если полагаете, что, сдѣлавшись моей женой, будете полезнѣе, чѣмъ въ настоящемъ своемъ положеніи, тогда...
   -- Вы считаете моею обязанностію...
   -- Вамъ самимъ я предоставляю рѣшить это. Я только изложилъ вамъ сущность дѣла. Прошу васъ, поймите его; деньги не должны быть препятствіемъ.
   Сказавъ это, мистеръ Пронгъ проводилъ свою гостью.
   Мистриссъ Прэймъ пошла очень медленно и не по самой кратчайшей дорогѣ къ квартирѣ миссъ Поккеръ. Въ сдѣланномъ ей предложеніи многое предстояло обдумать. Если это разъединеніе съ матерью и сестрой останется навсегда, то ея участь въ жизни будетъ весьма незавидная. Она уже рѣшила, что постоянное житье съ миссъ Поккеръ будетъ не по ней, и хотя въ то самое утро чувствовала, что было бы спокойнѣе жить отдѣльно одной, но теперь, заглядывая впередъ на это одиночество, находила въ немъ весьма мало привлекательнаго. И въ самомъ дѣлѣ, не справедливо ли, что будучи женой пастора, она могла дѣлать гораздо болѣе добра, чѣмъ оставаясь одинокой вдовой? Она уже однажды испытала эту жизнь, но тогда она была очень молода. При этомъ воспоминаніи, она оглянулась на свою раннюю жизнь, подумала о тѣхъ надеждахъ, которыя волновали ее, когда она стояла передъ алтаремъ, много, много лѣтъ тому назадъ. Каждая вещь, всѣ люди, весь міръ представлялись ей тогда совершенно въ другомъ видѣ! Она вспомнила нѣкотораго рода любовь, которую чувствовала въ своемъ сердцѣ, и говорила самой себѣ, что подобная любовь не можетъ повториться въ отношеніи къ мистеру Пронгу. Въ этихъ размышленіяхъ она подошла къ той же самой кладбищенской оградѣ, у которой видѣла Рэчель вмѣстѣ съ Роуаномъ, и, вспомнивъ нѣкоторыя сцены изъ своихъ дѣвическихъ дней, почувствовала расположеніе простить свою сестру. Но тутъ вдругъ она вздохнула и ускорила свои шаги. Развѣ она сама въ тѣ дни не обрѣталась во мракѣ, и развѣ послѣ того не было позволено ей узрѣть свѣтъ? Въ теченіе немногихъ мѣсяцевъ супружескаго счастія ей мало удалось выполнить Того труда, который теперь становился для нея возможнымъ. Тогда она была за мужемъ плотски, теперь могла бы быть за мужемъ духовно, если, по конечномъ размышленіи, будетъ признано съ ея стороны благоразумнымъ принять предложеніе мистера Пронга именно въ этомъ смыслѣ. Потомъ безсознательно она начала размышлять о правахъ замужней женщины на деньги,-- а также объ отчужденіи отъ нея этихъ правъ. Она не знала этого закона, и спрашивала себя, не посовѣтовать ся ли ей со стряпчимъ. Наконецъ она подумала, что это было не практично до отвѣта ея мистеру Пронгу.
   Она даже не могла обратиться за совѣтомъ къ матери. Она спрашивала себя и объ этомъ, и рѣшила, что ей нельзя такъ унизить себя при существовавшихъ обстоятельствахъ. Не было ни души, къ кому бы она могла прибѣгнуть за совѣтомъ. Съ своей стороны мы можемъ сказать о ней, что кто бы ей ни подалъ совѣтъ, она все-таки поступила бы по внушенію своего разсудка. А какъ было бы полезно для нея, если бы она пріобрѣла хотя самый незначительный запасъ свѣдѣній о законѣ?
  

ГЛАВА X.
ЛУКА РОУАНЪ ЗАЯВЛЯЕТЪ СВОИ ЗАМЫСЛЫ НА ПИВОВАРЕННЫЙ ЗАВОДЪ.

   -- Дѣло въ томъ, Т., на счетъ вина была какая нибудь шутка между молодыми людьми, а потомъ Роуанъ пошелъ и заказалъ его.
   Такъ мистриссъ Таппитъ, по окончаніи бала, прежде чѣмъ ей было позволено лечь спать, объясняла мужу своему появленіе за ужиномъ шампанскаго. Но это его не удовлетворило. По словамъ его, онъ вовсе не желалъ, чтобы дѣлались къ его столу заказы, которые придутъ на умъ какому нибудь молодому человѣку. Мистриссъ Таппитъ хотѣла поправиться и сдѣлала еще хуже.
   -- Правду сказать тебѣ, Т., мнѣ кажется, это было сдѣлано въ видѣ подарка нашимъ дочерямъ. Ты знаешь, мы много дѣлаемъ для его удовольствія, и, какъ я полагаю, онъ нашелъ справедливымъ отплатить имъ этимъ подаркомъ.
   Кажется, ей, какъ женѣ, слѣдовало бы лучше знать своего мужа. Правда, онъ сердился за издержки на вино, но во всякомъ случаѣ этотъ гнѣвъ предпочиталъ чувству, что на его столъ доставлены припасы другимъ человѣкомъ,-- да еще молодымъ человѣкомъ, котораго онъ желалъ считать своимъ подчиненнымъ, который не хотѣлъ ему подчиниться, и на котораго онъ начиналъ смотрѣть весьма неблагопріятно.
   -- Подарокъ дочерямъ! Говорю тебѣ, что я не хочу имѣть подобныхъ подарковъ. А если это было такъ, то, мнѣ кажется, онъ позволилъ себѣ дерзость,-- величайшую дерзость. Я ему такъ и скажу,-- и настою на томъ, чтобы онъ взялъ деньги отъ меня. Вамъ не слѣдовало принимать подобные подарки.
   -- Милый Т., я такъ много хлопотала цѣлую ночь, и думаю, что тебѣ, вмѣсто того чтобы бранить меня, слѣдовало бы позволить мнѣ заснуть.
   На другое утро, само собою разумѣется, въ семействѣ Таппитъ происходили о прошедшемъ балѣ различные толки подъ вліяніемъ различныхъ обстоятельствъ. За завтракомъ присутствовала мистриссъ Роуанъ съ сыномъ и дочерью,-- и тутъ, конечно, была пропѣта хвалебная пѣснь. Балъ во всѣхъ отношеніяхъ былъ великолѣпенъ, и пивоваренный заводъ обезсмертилъ себя на нѣсколько лѣтъ. Много было сказано въ похвалу мистриссъ Ботлеръ Корнбюри,-- при чемъ, разумѣется, дѣло не обошлось и безъ порицаній, потому что "она не знала ужь, куда и дѣваться съ этой Рэчель Рэй"; дѣвицы Таппитъ говорили о своихъ кавалерахъ, а Лука торжественно объявилъ, что все было превосходно. Но когда Роуаны удалились и Таппиты остались одни, кромѣ стараго Таппита явились еще и другіе, у которыхъ тоже нашлось сказать нѣсколько словъ не въ похвалу, мистера Луки. Мистриссъ Таппитъ не хотѣла обращать особеннаго вниманія на нерасположеніе мужа къ молодому человѣку, надѣясь, что онъ по всей вѣроятности сдѣлается ея зятемъ. Въ пивоваренномъ заводѣ, между пивными чанами, онъ могъ быть терніемъ, но въ Бэзельхорстскомъ внѣшнемъ мірѣ на него смотрѣли какъ на цвѣтущее лавровое дерево. Она, однакоже, не имѣла ни малѣйшаго желанія допускать разрастанія тернія въ предѣлахъ ея дома, чтобы Рэчель Рэй, или ей подобная, не могла воспользоваться лавровымъ деревомъ. Лука Роуанъ велъ себя на балѣ весьма дурно. Онъ не только не оказывалъ вниманія ея дочерямъ, но, употребляя собственное выраженіе мистриссъ Таппитъ, такъ ухаживалъ за этой глупой дѣвчонкой, что обратилъ на себя всеобщее вниманіе.
   -- Однако мистриссъ Ботлеръ Корнбюри ничего дурнаго не видѣла въ этомъ, сказала Черри.
   -- Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри не составляетъ еще цѣлаго общества, возразила мистриссъ Таппитъ.-- Могу увѣрить тебя, что я ничего хорошаго въ этомъ не видѣла,-- и, что еще болѣе, ничего хорошаго не видѣлъ въ этомъ и твой папа.
   -- Весь вечеръ онъ распоряжался здѣсь, какъ хозяинъ дома, сказала Огюста: -- приказывалъ музыкантамъ играть то; играть другое, что вздумаетъ.
   -- Ну, увидитъ, что онъ здѣсь вовсе, не хозяинъ. Вашъ папа сегодня же хочетъ поговорить съ нимъ серьезно.
   -- Какъ! на счетъ Рэчель? спросила Черри съ изумленіемъ.
   -- На счетъ всего вообще, отвѣчала мистриссъ Таппитъ.
   Въ это время въ гостиную вошла мистриссъ Роуанъ, и разговоръ снова обратился къ великолѣпіямъ бала.
   -- Мнѣ кажется, что было хорошо, сказала мистриссъ Таппитъ съ натянутой улыбкой.-- Я увѣрена, что тутъ не щадили ни хлопотъ.
   Мистриссъ Таппитъ знала, что двухъ послѣднихъ словъ не слѣдовало бы говорить, и она удержалась бы отъ этого, если бы было возможно,-- но въ томъ-то и дѣло, что удержаться не было никакой возможности. Человѣкъ, который разсказываетъ вамъ, сколько стоитъ ему дюжина вина, знаетъ, что дѣлаетъ дурно, пока еще слова не сорвались съ языка,-- а какъ ихъ удержать, чтобъ они не сорвались!
   Мистеръ Таппитъ не имѣлъ намѣренія прочитать Роуану назидательную лекцію относительно его поведенія съ Рэчель Рэй. Онъ встрѣчалъ нѣкоторое затрудненіе обращаться къ своему будущему партнеру даже по заводскимъ дѣламъ, съ высокимъ тономъ и надлежащимъ авторитетомъ. Такъ какъ онъ былъ значительно старше, а Роуанъ значительно моложе, то ему казалось, что подобный тонъ былъ необходимъ. Но чтобы принять этотъ тонъ, мистеръ Таппитъ, какъ уже сказано, встрѣчалъ большія затрудненія. Роуанъ держалъ себя по своему, ни сколько не стѣсняясь, безъ всякой подчиненности, и Таппитъ, конечно, не рѣшался дѣлать ему замѣчаній на счетъ поведенія его въ гостиной. Когда пришло время, онъ даже не имѣлъ достаточно присутствія духа, чтобы намекнуть на бутылки шампанскаго; и Роуанъ заплатилъ счетъ въ погребѣ Григгса, безъ дальнѣйшаго обращенія къ этому предмету. Но вопросъ о пивоварнѣ былъ для Таппита жизненнымъ вопросомъ. Тамъ, между чанами, онъ господствовалъ съ тѣхъ поръ, какъ Бонголлъ пересталъ быть ихъ королемъ, и за неограниченную власть надъ этими чанами стоило вступить въ битву. Таппитъ начиналъ уже сознаваться, что даже и въ этой битвѣ онъ испытывалъ нѣкоторыя затрудненія. Онъ не могъ сдѣлать замѣчанія Роуану, не могъ принудить его ходить къ своимъ занятіямъ правильно, ежедневно, дѣловымъ образомъ. Лука Роуанъ не принялъ бы его замѣчаній, не измѣнилъ бы своего собственнаго порядка,-- особливо по приказанію мистера Таппита. Безъ сомнѣнія, мистеру Таппиту при этихъ обстоятельствахъ не возможно было отстранить его отъ товарищества; а онъ только этого и добивался, онъ совѣтывался съ адвокатами, совѣтовался съ документами, заглядывалъ въ старые счеты, и имѣлъ основаніе бояться, что по духовному завѣщанію Бонголла, Лука Роуанъ былъ въ правѣ требовать гораздо болѣе того, что Таппитъ расположенъ былъ дать.
   -- Лучшебы вамъ принять его въ товарищи, говорилъ адвокатъ.-- Молодая голова всегда бываетъ полезна.
   -- Только не тогда, когда молодая голова хочетъ быть хозяиномъ, отвѣчалъ Таппитъ.-- Если я это сдѣлаю, то все дѣло уберется къ собакамъ.
   Онъ не совсѣмъ точно объяснилъ адвокату, что честолюбіе Роуана ограничивалось только желаніемъ варить хорошее пиво, но, впрочемъ, весьма ясно показалъ, что такой партнеръ ему не по нутру.
   -- Въ такомъ случаѣ, клянусь честью, вамъ придется заплатить ему десять тысячъ фунтовъ. Сколько я понимаю, требованіе его еще очень умѣренно.
   Для Таппита это была весьма дурная новость.-- А если я ему не дамъ десяти тысячъ!-- Очень хорошо было извѣстно, что заводъ и право производства пива стоили денегъ, и потому адвокатъ сообщилъ, что Роуанъ можетъ принять законныя мѣры къ продажѣ всего заведенія.-- По всей вѣроятности онъ можетъ купить его самъ и принять на себя обязательство платить вамъ въ годъ извѣстную сумму, говорилъ адвокатъ.-- Такой взглядъ на вопросъ далеко не согласовался съ идеями мистера Таппита. Тридцать лѣтъ онъ пробылъ пивоваромъ въ Бэзельхорстѣ, и все еще хотѣлъ оставаться пивоваромъ. Мистриссъ Таппитъ была такого мнѣнія, что устранились бы всякаго рода затрудненія, если бы Лука Роуанъ влюбился въ одну изъ ея дочерей. Мистриссъ Роуанъ приглашена была въ Бэзельхорстъ собственно съ цѣлію устроить это дѣло. Но Лука Роуанъ, какъ обѣимъ имъ казалось теперь, былъ упрямый молодой человѣкъ, который въ дѣлѣ пивоваренія, равно какъ и въ дѣлѣ любви, не хотѣлъ, чтобы имъ руководили тѣ, которые лучше всего знали, какъ руководить имъ. Во время бала мистриссъ Таппитъ внимательно слѣдила за нимъ, и теперь совсѣмъ отказалась отъ него. Онъ только разъ танцовалъ съ Огюстой и потомъ оставилъ ее въ ту минуту, какъ кончился танецъ.-- Я бы предложила ему полтораста фунтовъ, и если это ему не понравится, пускай дѣлаетъ, что знаетъ, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Пускай дѣлаетъ, что знаетъ!-- возразилъ мистеръ Таппитъ: -- это значитъ, пускай отправляется къ какому нибудь лондонскому адвокату.-- Приготовляясь переговорить съ молодымъ Роуаномъ на другое утро послѣ бала, мистеръ Таппитъ чувствовалъ затруднительность своего положенія; но при настоящемъ случаѣ болѣе сильное чувство было въ пользу удаленія тягостнаго человѣка. Всякая участь въ жизни была бы выносима, лишь бы только не вести пивоварнаго дѣла съ такимъ партнеромъ, какъ Лука Роуанъ.
   -- Надѣюсь, ваша голова довольно свѣжа для того, чтобы заняться дѣломъ,-- сказалъ Таппитъ, когда Лука Роуанъ вошелъ въ контору и сѣлъ на табуретъ.
   Таппитъ сидѣлъ въ своемъ обычномъ креслѣ, сложивъ руки на большой старинный покрытый кожею столъ, на которомъ лежало множество бумагъ и который никогда не подвергался чисткѣ или приведенію въ порядокъ со временъ незапамятныхъ. Онъ повернулъ свое кресло, чтобы видѣть лицо Роуана, сидѣвшаго на табуретѣ, принадлежавшемъ мальчику, котораго Таппитъ нанималъ для конторы.
   -- Свѣжа ли моя голова? сказалъ Роуанъ.-- Свѣжа какъ огурецъ. Вчера вечеромъ я ничего почти не пилъ.
   -- Я думалъ, что вы, можетъ быть, утомились отъ танцевъ.
   При этомъ мысли Таппита перенеслись на шампанское, и онъ рѣшилъ, что сидѣвшій передъ нимъ молодой человѣкъ былъ слишкомъ непріятенъ, чтобы держать его въ заводѣ.
   -- О, нисколько. Такія вещи никогда меня не утомляютъ. Я вышелъ въ заводъ вмѣстѣ съ людьми, когда не было еще восьми часовъ. Знаете-ли, что? Я увѣренъ, что мы бы сберегли треть топлива, перемѣнивъ дымовыя трубы. Я никогда не видывалъ такихъ трубъ. Онѣ, должно быть, поставлены продавцами каменнаго угля, чтобы больше выходило ихъ товара.
   -- Сдѣлайте одолженіе, въ настоящее время намъ некогда думать о трубахъ.
   -- Я только говорю; и говорю собственно для вашей же пользы, а не для своей. Если вы не хотите повѣрить мнѣ, то попросите Ньюмана осмотрѣть ихъ, какъ только увидитесь съ нимъ въ Бэзельхорстѣ.
   -- Велика фигура, Ньюманъ! Много онъ знаетъ!
   -- Онъ получилъ лучшіе заказы въ Девонширѣ и знаетъ свое дѣло лучше, чѣмъ всякій другой въ здѣшнихъ краяхъ.
   -- Такъ и есть. Впрочемъ теперь, пожалуйста, оставимъ его въ покоѣ. Дѣла въ такомъ видѣ, въ какомъ я ихъ веду, приносили мнѣ пользу въ теченіе тридцати лѣтъ; въ этомъ отношеніи я могу сослаться на вашего дядю, который понималъ, что дѣлалъ. Я не люблю перемѣнъ. Они стоятъ денегъ, и сколько могу судить, часто вводятъ въ убытокъ.
   -- Если мы не пойдемъ наравнѣ со свѣтомъ, сказалъ Роуанъ:-- свѣтъ оставитъ насъ назади. Посмотрите на новыя машины, которыя вводятся повсюду. Вѣроятно, это дѣлается не ради того, чтобы тратить деньги. Это соревнованіе; соревнованіе должно быть и въ производствѣ пива, какъ и во всемъ другомъ.
   Минуты двѣ мистеръ Таппитъ молчалъ, собираясь съ мыслями, и потомъ началъ свою рѣчь.
   -- Я вамъ вотъ что скажу, Роуанъ: мнѣ не нравятся эти новыя выдумки. Они очень хороши для васъ. Вы молодой человѣкъ, и, можетъ статься, совсѣмъ иначе смотрите на вещи. Я старъ, и не вижу надобности вмѣшиваться во всѣ эти перемѣны. Мнѣ ясно одно, что вы и я не можемъ вмѣстѣ, въ качествѣ партнеровъ, вести одно и то же дѣло. Я намѣренъ дѣйствовать по своему, во первыхъ потому, что имѣю гораздо больше опытности, а во вторыхъ потому, что мой пай въ этомъ предпріятіи больше другихъ.
   -- Остановитесь на минуту, мистеръ Таппитъ; я не совсѣмъ увѣренъ, что онъ больше другихъ. Теперь я ничего не намѣренъ говорить объ этомъ: я это сказалъ только къ тому, что позволить вашему заявленію пройти нкзамѣченнымъ -- значило бы показать, что я соглашаюсь съ вами.
   -- Гм! очень хорошо. Могу и я съ своей стороны выразить надежду, что вы увидите, что ошибаетесь. Я участвовалъ въ этомъ предпріятіи больше тридцати лѣтъ, и было бы очень странно, если бы я, съ моимъ многочисленнымъ семействомъ, увидѣлъ себя поставленнымъ на одну доску съ вами, съ молодымъ человѣкомъ, который вовсе не занимался этимъ дѣломъ, и который еще не женатъ.
   -- Не понимаю, какое отношеніе имѣетъ женитьба къ нашему дѣлу.
   -- Не понимаете? А вы увидите, что въ здѣшнихъ краяхъ всѣми такъ принято. Вы здѣсь не въ Лондонѣ, мистеръ Роуанъ.
   -- Разумѣется, не въ Лондонѣ, но я полагаю, что законы вездѣ одинаковы. Тутъ рѣчь идетъ о капиталѣ.
   -- О капиталѣ! сказалъ мистеръ Таппитъ.-- Я не знаю, чтобы вы вносили какой нибудь капиталъ.
   -- Его внесъ Бонголлъ, а я здѣсь представитель Бонголла. Но въ настоящую минуту не лучше ли намъ оставить этотъ вопросъ въ покоѣ. Если мы согласимся на счетъ веденія дѣла, вы не найдете во мнѣ суроваго человѣка относительно нашихъ паевъ.
   При этомъ Таппитъ почесалъ въ головѣ и старался вызвать изъ нея новую мысль.
   -- Не вижу только, какъ мы согласимся на счетъ веденія дѣла, сказалъ онъ.-- Вы сами не хотите, чтобы вами кто нибудь руководилъ.
   -- Ничего этого я не знаю. У меня одно желаніе -- улучшить наше производство.
   -- Да,-- и вмѣстѣ съ тѣмъ погубить его!-- тогда какъ я тридцать лѣтъ получалъ прибыль отъ него; я говорю вамъ это положительно.
   -- Это было бы то же самое, что вливать новое вино въ старыя бутылки, замѣтилъ Роуанъ.
   -- Я не говорю ни слова о винѣ; но смѣю надѣяться, что въ пивѣ я что нибудь да смыслю.
   -- Не долженъ ли я понимать, сказалъ Роуанъ:-- что вы положительно рѣшили не принимать меня партнеромъ въ ваше старинное предпріятіе?
   -- Да, кажется, это рѣшено.
   -- Однако, въ выраженіяхъ о дѣлахъ подобнаго рода слѣдовало бы быть опредѣлительнѣе. Тутъ нельзя позволять себѣ полагаться на то, что кажется.
   -- Разумѣется, я рѣшилъ это окончательно. Нисколько не сомнѣваясь, что вы умный молодой человѣкъ, я въ то же время нисколько не сомнѣваюсь и въ томъ, что мы никогда не сойдемся; да и сказать вамъ правду, Роуанъ: по моему мнѣнію, приготовленіемъ пива вы никогда не пріобрѣтете себѣ состоянія.
   -- Вы думаете?
   -- Да,-- никогда.
   -- Очень жаль!
   -- Не знаю, стоитъ ли сожалѣть объ этомъ. Вы будете имѣть доходъ весьма достаточный для холостаго человѣка, чтобы начать какое нибудь дѣло;-- и при томъ же вѣдь есть другія занятія, кромѣ пивоварства, и несравненно лучшія.
   -- Безъ сомнѣнія! Но дѣло-то въ томъ, что я рѣшился быть пивоваромъ. Мнѣ нравится это занятіе. Тутъ представляется случай для химическихъ опытовъ и просторъ для философическихъ изслѣдованій, что въ моихъ глазахъ доставляетъ этому занятію особенную прелесть. Вамъ, конечно, можетъ представляться страннымъ, но мнѣ нравится быть пивоваромъ.
   Таппитъ только почесалъ въ головѣ и выпучилъ глаза на молодаго человѣка.
   -- Положительно нравится, продолжалъ Роуанъ.-- Адвокатъ ничего не можетъ сдѣлать для улучшенія своего ремесла. Во всякомъ другомъ ремеслѣ многое можно сдѣлать; всѣ они требуютъ улучшеній; но мнѣ нравится такое, въ которомъ могу дѣлать улучшенія самъ,-- по своимъ понятіямъ и убѣжденіямъ. Понимаете ли вы меня, мистеръ Таппитъ?
   -- Съ такими идеями, какъ эти, мнѣ кажется, Бэзельхорстъ не мѣсто для васъ, сказалъ мистеръ Таппитъ.
   -- Напротивъ, здѣсь-то и есть мое мѣсто! сказалъ Роуанъ.-- Оно-то и есть то самое мѣсто, въ которомъ я нуждаюсь. Пивное производство, какъ я его понимаю, находится здѣсь въ болѣе дурномъ состояніи, чѣмъ во всякой другой части Англіи (эти слова вовсе не были комплиментомъ для пивовара, который тридцать лѣтъ занимался своимъ дѣломъ);-- здѣсь оно хуже, чѣмъ во всякой другой части Англіи. Народъ тянетъ здѣсь отвратительный яблочный сокъ, потому только, что никогда не пробовалъ здоровой влаги изъ солоду и хмѣлю. Я думаю, Девонширъ самый лучшій округъ для человѣка, который намѣренъ трудиться и приносить пользу, и во всемъ Девонширѣ для труда нѣтъ другаго мѣста, лучше Бэзельхорста.
   Мистеръ Таппитъ приведенъ былъ въ крайнее недоумѣніе. Ужь не думаетъ ли этотъ молодой человѣкъ дать ему понять, что намѣренъ конкуррировать съ нимъ, открывъ другое заведеніе подъ самымъ его носомъ, устроить на деньги Бонголла другой пивоваренный заводъ напротивъ завода, носившаго фирму Бонголла? Могла ли подобная неблагодарность возникнуть въ душѣ какого бы то ни было человѣка?
   -- Не совсѣмъ-то понимаю я васъ, сказалъ Таппитъ:-- но не сомнѣваюсь, что все вами сказанное очень хорошо.
   -- Я не думаю, что очень хорошо, мистеръ Таппитъ, но увѣренъ, что я говорилъ правду. Здѣсь, въ Бэзельхорстѣ, я служу представителемъ интересовъ мистера Бонголла, и намѣренъ вести дѣла мистера Бонголла въ томъ самомъ городѣ, въ которомъ положено этому дѣлу основаніе.
   -- Да вотъ вамъ дѣло мистера Бонголла на лицо;-- оно вотъ здѣсь, гдѣ я сижу, и въ добавокъ въ моихъ рукахъ!
   -- Конечно, вы имѣете право пользоваться этимъ мѣстомъ, этимъ зданіемъ.
   -- Да, да; и именемъ фирмы и... и... и... Короче сказать, это старинное учрежденіе. Во всю мою жизнь я ничего подобнаго не слышалъ.
   -- Совершенная правда, это старинное учрежденіе; и если я выстрою здѣсь другой пивоваренный заводъ,-- что, по всей вѣроятности, мнѣ можно будетъ сдѣлать,-- я не воспользуюсь именемъ Бонголла. Во первыхъ, это было бы не совсѣмъ благовидно, а во вторыхъ, онъ варилъ такое дурное пиво, что фирма его скорѣе принесла бы мнѣ вредъ, нежели пользу. Если вы потрудитесь сказать мнѣ вашъ взглядъ на этотъ предметъ, тогда я скажу вамъ свой. Надѣюсь, мистеръ Таппитъ, вы также будете откровенны, какъ и я.
   -- Мой взглядъ? Я не имѣю особеннаго взгляда. Я думаю вести свои дѣла, какъ велъ до настоящей поры.
   -- Но, мнѣ кажется, вы намѣрены войти со мной въ сдѣлку. Требованія мои слѣдующія: или я долженъ поступить въ это заведеніе наравнѣ съ вами, относительно паевъ и распоряженій, или я попрошу васъ выдать мнѣ такую сумму денегъ, на которую по рѣшенію адвокатовъ буду имѣть законное право. Короче, или вы должны принять меня въ товарищи, или откупиться.
   -- Я думалъ выдавать вамъ ежегодно условную плату.
   -- Нѣтъ; этого я не желаю. Я уже высказалъ вамъ свои планы, и чтобы выполнить ихъ, я долженъ или открыть свой собственный заводъ, или участвовать въ вашемъ. Условная пласта для меня безполезна.
   -- Двѣсти фунтовъ въ годъ, намекнулъ Таппитъ.
   -- Вы шутите! Считать по три процента, такъ и тогда мнѣ слѣдуетъ триста фунтовъ.
   -- На десять тысячъ нечего и разсчитывать.
   -- Очень хорошо, мистеръ Таппитъ. Откровеннѣе этого я не могъ высказаться. По моимъ соображеніямъ гораздо лучше вести дѣло отдѣльно, но я не желалъ бы расходиться съ вами. Во всякомъ случаѣ придется отдѣлиться, если мои условія не будутъ здѣсь приняты.
   Послѣ этого ничего больше не было сказано. Таппитъ повернулся къ столу, показавъ видъ, что намѣренъ заняться бумагами, а Роуанъ спустился съ табурета и вышелъ на дворъ пивоварни. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ поосмотрѣлся въ Бэзельхорстѣ, постояннымъ намѣреніемъ его было сдѣлаться господиномъ если не этого, то другаго мѣста.-- Всю свою жизнь выпускать такой товаръ съ завода!-- да это было бы для меня убійственно,-- говорилъ онъ про себя, глядя на мутную влагу, которая струилась изъ тѣсныхъ холодильниковъ. Онъ вмѣнялъ себѣ въ непремѣнную обязанность варить хорошее пиво. Что касается до его желанія уничтожить потребленіе сидра, то я самъ расположенъ думать, что привычка въ народѣ къ этому напитку была слишкомъ сильна, чтобы искоренить ее. Въ настоящую минуту, закуривъ сигару, онъ началъ ходить по двору. Въ первый разъ такъ откровенно высказалъ онъ мистеру Таппиту свои виды;-- и, высказавъ ихъ, рѣшилъ, что медлить не слѣдуетъ.
   -- Я позволю ему подумать до субботы, говорилъ онъ: и если къ тому времени не дастъ онъ отвѣта, я потребую его черезъ адвокатовъ. Послѣ этого думы его перешли на Рэчель Рэй и на событія минувшаго вечера. Онъ обѣщалъ Рэчель придти въ Браггзъ-Эндъ, если она сама не явится въ городъ, и рѣшился непремѣнно исполнить свое обѣщаніе. Онъ зналъ очень хорошо, что Рэчель не придетъ, вполнѣ понимая чувства, которыя не позволили бы ей сдѣлать этого. Поэтому прогулка послѣ обѣда въ Браггзъ-Эндъ была дѣломъ рѣшенымъ. На заводѣ обѣдали въ три часа, и Роуанъ положилъ отправиться сейчасъ послѣ обѣда. Но что же онъ скажетъ ей, когда придетъ туда, и что скажетъ ея матери? Онъ еще не рѣшилъ, что въ тотъ же самый день попроситъ ее быть его женой, а между тѣмъ чувствовалъ, что если застанетъ ее дома, то сдѣлаетъ это безъ всякаго сомнѣнія.-- Все это я обдумаю во время прогулки, сказалъ онъ; и бросивъ конецъ сигары, съ полчаса ходилъ по заводу, между чанами, трубами и печами.
   Мистриссъ Таппитъ воротился въ домъ, какъ скоро представилась ему возможность пройти, не бывъ замѣченнымъ Роуаномъ. Онъ воротился въ домъ посовѣтоваться съ женой на счетъ сдѣланнаго ему совершенно неожиданнаго и откровеннаго признанія; онъ хотѣлъ высказать кому бы то ни было всѣ тяжелыя чувства, которыя столпились въ душѣ его относительно этого несноснаго молодаго человѣка. Знавалъ ли кто, слышалъ ли, разсказывалъ ли кто что нибудь равное, по своей громадности, этимъ чудовищнымъ замысламъ! Отъ него вдругъ требуютъ капиталъ на заведеніе, которое должно соперничать съ его заведеніемъ въ одномъ и томъ же городѣ, или иначе онъ обязанъ принять себѣ въ товарищи молодаго человѣка, который вовсе не знаетъ дѣла, но который, не смотря на то, рѣшился принять на себя роль главнаго распорядителя въ заводѣ! Его, Таппита, который былъ такъ вѣренъ и преданъ Бонголлу въ дни молодости, хотятъ теперь на старости лѣтъ принести въ жертву дерзкому мальчишкѣ, представителю Бонголла! При первыхъ порывахъ гнѣва, Таппитъ объявилъ своей женѣ, что не дастъ ему денегъ и не возьметъ себѣ въ товарищи. Если Роуанъ не согласится получать условной платы, какъ получала ее старушка мистриссъ Бонголлъ, то пусть ищетъ удовлетворенія путемъ закона. Тщетно мистриссъ Таппитъ доказывала ему, что это поведетъ ихъ къ разоренію.-- Такъ что же? ну и разоримся, сказалъ Таппитъ, приходя въ крайнее негодованіе: -- за то весь Бэзельхорстъ, весь Девонширъ узнаетъ, почему!-- Негодный, зловредный молодой человѣкъ! Таппитъ не могъ объяснить, не могъ даже понять, въ чемъ именно состоитъ зло и вредъ отъ предложенія Роуана, но былъ вполнѣ убѣжденъ въ его зловредности. Онъ принялъ этого человѣка въ свой домъ, у него даже въ настоящую минуту гостили мать и сестра этого же самаго человѣка, онъ позволилъ ему ходить, по заводу и видѣть производство дѣла во всѣхъ подробностяхъ,-- и вотъ вамъ благодарность за это!-- Если бы я разсказалъ все это въ городской библіотекѣ, говорилъ Таппитъ:-- молокососъ этотъ не смѣлъ бы показаться на главной улицѣ.
   Мистриссъ Таппитъ, встревоженной, но не взбѣшенной, представлялось все это дѣло совершенно въ другомъ свѣтѣ, но она не могла не принять участія въ негодованіи мужа. Когда она сказала, что было бы хорошо занять денегъ и развязаться съ негодяемъ, разумѣется на условіи, что онъ не заведетъ пивоварни въ Бэзельхорстѣ, то Таппитъ съ страшной клятвой объявилъ, что для подобной цѣли не хочетъ занимать денегъ. Онъ не иначе хотѣлъ имѣть дѣло съ такимъ предателемъ, какъ чрезъ своего, адвоката, Хонимана.-- Но вѣдь Хониманъ говорилъ уже, что надо съ нимъ раздѣлаться, сказала мистриссъ Таппитъ. Въ такомъ случаѣ я обращусь къ другому адвокату, отвѣчалъ Таппитъ.-- Если Хониманъ не хочетъ держать мою сторону, я возьму Шарпита и Лонгфэйта. Они не уступятъ ему ни на волосъ. Мистриссъ Таппитъ замолчала. Она знала, какъ безполезно было бы говорить мужу въ настоящую минуту, что въ затѣваемой тяжбѣ останутся въ выигрышѣ только Шарпитъ да Лонгфэйтъ. Въ настоящую минуту мистеръ Таппитъ испытывалъ нѣкоторую гордость въ своемъ гнѣвѣ, и почти былъ счастливъ въ своемъ изступленіи, но мистриссъ Таппитъ казалась убитою. Не подвернись эта негодная дѣвчонка, Рэчель Рэй, все могло бы устроиться отличнымъ образомъ.
   -- Не давать ему обѣда въ моемъ домѣ! сказалъ Таппитъ.-- Какое мнѣ до этого дѣло! продолжалъ онъ, когда жена доказывала ему, что Лука Роуанъ долженъ сидѣть за однимъ столомъ съ мистриссъ Роуанъ и Мэри.-- Ты можешь имъ сказать, что хочешь. Хотятъ онѣ оставаться здѣсь -- пусть остаются, хотятъ уѣхать -- пусть уѣзжаютъ; но чтобы его нога не была подъ моимъ обѣденнымъ столомъ.
   Передъ обѣдомъ, однако же, его убѣдили отмѣнить такое приказаніе.-- Весь Бэзельхорстъ, говорила жена, подымется на ноги, если гости уѣдутъ изъ его дома голодные; за нихъ вступится весь Бэзельхорстъ. Поэтому рѣшено было, что послѣ обѣда, когда молодежь удалится на прогулку, мистриссъ Таппитъ переговоритъ съ мистриссъ Роуанъ.
   -- Съ завтрашняго дня, чтобы его не было въ этомъ домѣ, сказалъ Таппитъ, подкрѣпивъ это приказаніе крупными словами, по которымъ мистриссъ Таппитъ поняла, что на нихъ должны основываться ея переговоры.
   Въ три часа Таппиты и Роуаны всѣ сѣли за столъ. Мистеръ Таппитъ обѣдалъ, соблюдая глубокое молчаніе; молодые люди все еще разсуждали о вчерашнемъ балѣ; мистриссъ Таппитъ и мистриссъ Роуанъ то и дѣло, что мѣнялись любезностями. За подобными обѣдами отъ отца семейства требуется только, чтобы онъ доставилъ для стола все необходимое и разрѣзалъ поданныя блюда. Если онъ исполняетъ это удовлетворительно, то молчаніе съ его стороны не вмѣняется ему въ большую вину. Мистриссъ Таппитъ знала, что мужъ ея находился далеко не въ хорошемъ расположеніи, и Марта могла сдѣлать замѣчаніе, что у отца ея что-то не ладно. Для прочихъ, я расположенъ такъ думать, угрюмость Таппита не имѣла никакого значенія.
  

ГЛАВА XI.
ЛУКА РОУАНЪ ПЬЕТЪ ПОРТВЕЙНЪ КАКЪ СЕРЬЕЗНЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВѢКЪ.

   Миссъ Таппитъ имѣли обыкновеніе, въ теченіе долгихъ лѣтнихъ дней, отправляться около семи часовъ на вечернюю прогулку, сейчасъ же послѣ чаю, который подавался въ шесть часовъ. Но вслѣдствіе этого самаго обыкновенія, обѣдъ на пивоваренномъ заводѣ назначался ровно въ часъ. При настоящемъ случаѣ обѣдъ былъ отложенъ до трехъ часовъ; изъ угожденія мистриссъ Роуанъ, мистриссъ Таппитъ находила, что обѣдать въ три часа фэшенэбельнѣе, чѣмъ въ часъ, и слѣдовательно семейныя обыкновенія были нарушены. Для чаю признано было всего приличнѣе половина восьмаго, и потому сестрицъ Таппитъ и дѣвицу Роуанъ отправили на прогулку въ пять часовъ, когда солнце все еще пекло довольно сильно.
   -- Нѣтъ, сказалъ Лука въ отвѣтъ на приглашеніе сестры:-- сегодня я что-то не расположенъ къ прогулкѣ: вы отправляетесь такъ рано.
   Въ эту минуту онъ сидѣлъ послѣ обѣда за рюмкой портвейна.
   -- Дѣвицы будутъ сожалѣть, что часы ихъ прогулки не согласуются съ вашими, замѣтила мистриссъ Таппитъ саркастическимъ и колкимъ тономъ.
   -- Я думаю, мы можемъ прогуляться безъ него, сказала Черри, смѣясь.
   -- Разумѣется, подхватила Огюста безъ смѣха.
   -- Все же тебѣ бы можно было идти вмѣстѣ съ нами, сказала Мэри.
   -- Для него въ другомъ мѣстѣ есть металлъ болѣе привлекательный, замѣтила Огюста.
   -- Непріятно даже видѣть такой споръ изъ-за молодыхъ людей, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Въ наши молодые годы никогда этого не бывало,-- не правда ли, мистриссъ Роуанъ?
   -- Признаюсь, я не вижу большой перемѣны, отвѣчала мистриссъ Роуанъ:-- мы бывали рады, когда представлялась возможность дѣлать прогулку съ молодыми людьми, и обходились безъ нихъ, когда не имѣли этой возможности.
   -- Точно такъ же обойдемся и мы, сказала Черри.
   -- Говорите за себя, а не за другихъ, замѣтила Огюста.
   Во все это время мистеръ Таппитъ не сказалъ ни слова. Онъ тоже пилъ портвейнъ, и по мѣрѣ убыли вина изъ рюмки, гнѣвъ его возрасталъ. Что это за Роуаны, которые пріѣхали въ его домъ и надѣлали такой страшный безпорядокъ? Молодой человѣкъ сидѣлъ въ столовой, какъ хозяинъ дома и всего, что есть въ домѣ, говорилъ Таппитъ про себя; его женѣ не давали выговорить слова въ ея собственной комнатѣ. Въ столовой вѣяло непріятной атмосферой раздора, которая постоянно заражала ихъ всѣхъ и заставляла даже дѣвицъ догадываться, что вокругъ нихъ творится что-то нехорошее.
   Мистриссъ Таппитъ встала со стула и, сдѣлавъ принужденный поклонъ своей гостьѣ, дала этимъ понять, что наступила самая удобная минута перейти въ гостиную, при этомъ Лука Роуанъ отворилъ дверь, и дамы удалились.
   -- Благодарю васъ, сэръ,-- очень торжественно сказала мистриссъ Таппитъ, проходя мимо молодаго человѣка. Мистриссъ Роуанъ прошла первою и, въ знакъ благодарности, ласково кивнула головой,-- Мэри щипнула его за руку. Марта произнесла какую-то благодарность, которой съ тѣмъ вмѣстѣ выражалось и прощеніе; Огюста прошла молча съ вздернутымъ носомъ, Черри бросила на него унылый взглядъ. Роуанъ отвѣтилъ Черри, кивнувъ головой; они поняли, что дѣла идутъ не такъ, какъ слѣдуетъ.
   -- Сэръ, я больше не хочу вина, сказалъ Роуанъ.
   -- Какъ хотите, отвѣчалъ Тапнитъ.-- Вино на столѣ, пейте, если угодно.
   -- Мнѣ кажется, мистеръ Тапнитъ, вы хотите со мной поссориться.
   -- Можете думать, что хотите. Я не обязанъ высказывать всякому, что у меня на умѣ.
   -- Разумѣется, никто не говоритъ про это. Но согласитесь, что непріятно видѣть подобныя вещи въ одномъ и томъ же домѣ. Я думаю въ особенности о мистриссъ Таппитъ и дѣвицахъ.
   -- Вамъ вовсе не за чѣмъ безпокоиться объ нихъ. Предоставьте это пожалуйста мнѣ.
   Лука, проводивъ дамъ, не садился на стулъ, и теперь находилъ за лучшее не дѣлать этого.
   -- Позвольте пожелать вамъ добраго дня, сказалъ Роуанъ.
   -- Желаю и вамъ того же, сказалъ Таппитъ, отвернувъ лицо: его глаза были устремлены въ одно изъ открытыхъ оконъ.
   -- Мистеръ Таппитъ, если я долженъ проститься съ вами такъ, какъ теперь, и притомъ въ вашемъ домѣ,-- то, безъ сомнѣнія, это должно быть въ послѣдній разъ. Я не имѣлъ намѣренія оскорблять васъ, и не думаю, чтобы подалъ вамъ поводъ къ оскорбленію.
   -- Вы!-- вы не подали повода къ оскорбленію?
   -- Конечно нѣтъ. Если, къ несчастію, между нами возникло несогласіе на счетъ нашего дѣла,-- я не вижу причины, по которой бы слѣдовало вносить его въ частную жизнь.
   -- Послушайте, молодой человѣкъ, сказалъ Таппитъ, обращаясь къ Роуану.-- Давича утромъ вы вздумали учить меня въ моей конторѣ, но теперь, кажется, намѣрены учить меня здѣсь. Я пью свое собственное вино, въ своей собственной комнатѣ, и хочу пить его въ тишинѣ и спокойствіи.
   -- Очень хорошо, сэръ; я не буду васъ больше безпокоить. Быть можетъ, вы попросите у мистриссъ Таппитъ извиненія за меня, передадите ей всю мою признательность за ея гостепріимство, которымъ не смѣю больше пользоваться. Я найму комнату въ гостинницѣ Дракона и напишу оттуда нѣсколько словъ матери или сестрѣ.
   Лука оставилъ столовую, взялъ шляпу въ прихожей и ушелъ изъ дому. Въ настоящую минуту ему предстояло передумать о многомъ. Онъ чувствовалъ, что его выгнали изъ дома мистера Таппита, и не обратилъ бы на это большаго вниманія,-- если бы тутъ участвовалъ одинъ только мистеръ Таппитъ. Онъ былъ, однако, въ дружескихъ отношеніяхъ со всѣми дѣвицами; даже къ мистриссъ Таппитъ онъ чувствовалъ нѣкоторую дружбу; что касается дѣвицъ, особливо Черри, онъ привыкъ уже питать къ нимъ легкую братскую любовь, которая не тяготила его своимъ возрастаніемъ, но съ которой не въ его натурѣ было разстаться безъ сожалѣнія. Когда онъ увидѣлъ себя въ этомъ семействѣ, онъ признавался самому себѣ, что Таппиты не имѣли ни въ привычкахъ, ни въ образѣ жизни, всего того, что онъ желалъ бы видѣть въ своихъ лучшихъ и близкихъ друзьяхъ. Не знаю, чтобы онъ много думалъ объ этомъ,-- но знаю, что чувствовалъ это: не смотря на то, онъ рѣшился полюбить ихъ. Онъ намѣревался избрать себѣ въ жизни дорогу промышленника и смѣло рѣшилъ, что не должно ставить себя выше избраннаго промысла. Его мать иногда напоминала ему, съ не совсѣмъ-то неподдѣльной гордостью, что онъ -- джентльменъ. Въ отвѣтъ на это Роуанъ раза два просилъ опредѣлить это слово, и затѣмъ между ними возникала легкая, очень легкая размолвка. Мать всегда подъ конецъ уступала сыну; по ея мнѣнію, для него солнце свѣтило гораздо ярче, чѣмъ для всѣхъ другихъ божьихъ созданій. Оставивъ теперь домъ пивовареннаго завода, Роуанъ вспомнилъ, что за нѣсколько часовъ былъ близокъ ко всѣмъ имъ, устроивалъ балъ, отдавалъ приказанія и распоряжался въ домѣ, какъ родной членъ семейства. Онъ позволялъ себѣ обращаться съ ними какъ съ близкими родными и считать себя однимъ изъ близкихъ родныхъ. Онъ отъ природы былъ впечатлителенъ и очень скоро воспользовался дружбой, которая ему была позволена. Теперь его удалили изъ этого дома, и въ то время, когда онъ проходилъ черезъ кладбище, отправляясь заказать себѣ комнату въ гостинницѣ и написать къ сестрѣ необходимую записку, онъ былъ печаленъ и почти несчастливъ. Онъ былъ увѣренъ въ непогрѣшительности своихъ взглядовъ на пивоварное производство, и потому не могъ обвинять себя въ томъ, что заявилъ ихъ мистеру Таппиту; но не смотря на то, его все-таки тревожило, что онъ оскорбилъ близкаго ему человѣка. Ко всѣмъ этимъ мыслямъ примѣшивались другія мысли относительно Рэчель Рэй. Онъ вовсе не воображалъ, что причиною гнѣва на него въ пивоваренномъ заводѣ было явное вниманіе и предпочтеніе, которыя онъ оказывалъ Рэчель Рэй. Ему и въ голову не приходило, что мистриссъ Таппитъ смотрѣла на него, какъ на будущаго зятя, или что при этомъ взглядѣ, она перестала благоволить къ нему собственно потому, что его собственные виды не совпадали съ ея видами. Онъ никогда не мечталъ, что ему придавали особенную цѣнность, особенное значеніе какъ будущему, по всей вѣроятности, мужу,-- не имѣлъ ни малѣйшей идеи о томъ, что на него смотрятъ какъ на призъ. Онъ съ полнымъ вѣрованіемъ держался за протянутую ему правую руку Таппита, а теперь сожалѣлъ, что эту руку такъ внезапно отъ него оторвали.
   При всей своей впечатлительности, Роуанъ въ то же время имѣлъ веселый до нѣкоторой степени характеръ, и, когда нанялъ себѣ комнату и написалъ къ сестрѣ записку, въ которой просилъ собрать и прислать къ нему вещи его, онъ началъ смотрѣть на это дѣло спокойно и равнодушно. Старикъ Таппитъ, какъ говорилъ онъ самому себѣ, былъ старый оселъ, который, если и думалъ обратить разговоръ на счетъ пивовареннаго завода въ причину раздора, то помочь этому не представлялось никакой возможности. Въ запискѣ къ Мэри Роуанъ просилъ выразить мистриссъ Таппитъ всю его признательность и въ то же время смѣло высказать ей всю правду.-- Скажи ей, писалъ онъ: что я вынужденъ оставить домъ, потому что мистеръ Таппитъ и я не можемъ согласиться на счетъ пивовареннаго дѣла.
   Сдѣлавъ это, Роуанъ взглянулъ на часы и отправился на прогулку въ Браггзъ-Эндъ.
   Было уже сказано, что Роуанъ не имѣлъ намѣренія просить Рэчель въ тотъ же день сдѣлаться его женой,-- что онъ еще не рѣшился на это, хотя и отправлялся въ Браггзъ-Эндъ въ такомъ настроеніи духа, которое по всей вѣроятности привело бы его къ этому результату. Боюсь, чтобы изъ этого не вывели заключенія, что Роуанъ былъ также легокъ въ своемъ намѣреніи, какъ легокъ въ сердцѣ; но я не увѣренъ, что онъ заслуживалъ такого порицанія. Мужчины почти всѣ имѣютъ обыкновеніе вести подобныя дѣла безъ всякихъ предварительныхъ плановъ и даже желаній. Онъ зналъ, что Рэчель ему нравилась. Я сомнѣваюсь даже въ томъ, что онъ когда нибудь признавался самому себѣ, что влюбленъ въ нее; сомнѣваюсь также, что онъ сдѣлалъ это признаніе, предпринимая настоящую прогулку,-- хотя и расположенъ думать, что онъ убѣдится въ этомъ фактѣ прежде чѣмъ дойдетъ до дверей коттэджа. Онъ уже, какъ мы объявили, сказалъ Рэчель нѣсколько словъ, которыхъ не смѣлъ бы произнесть, если бы не имѣлъ намѣренія жениться на ней; -- но все же: онъ говорилъ слова и дѣлалъ поступки безъ предварительнаго размышленія.
   По возвращеніи съ бала, Рэчель объявила матери, что Лука Роуанъ обѣщалъ придти и вмѣстѣ съ тѣмъ просила позволенія удалиться изъ коттэджа на весь вечеръ, если мать находила что нибудь дурное въ свиданіи съ молодымъ человѣкомъ. Мисстриссъ Рэй въ жизнь свою не испытывала такого затруднительнаго положенія.
   -- Я не вижу надобности бѣжать отъ него, сказала она:-- и кромѣ того, куда же ты уйдешь?
   Рэчель въ ту же минуту отвѣтила, что если ея отсутствіе необходимо, она найдетъ, куда удалиться.-- Для этого, мама, я просто останусь на верху въ моей спальнѣ.
   -- Онъ непремѣнно узнаетъ это, сказала мистриссъ Рэй, говоря о молодомъ человѣкѣ, какъ будто его слѣдовало бояться; да она и дѣйствительно его боялась.
   -- А если вы думаете, что мнѣ не нужно уходить, то, быть можетъ, лучше всего, если я останусь, сказала Рэчель весьма тихо, но съ нѣкоторою твердостью въ голосѣ.
   -- Не знаю, о чемъ мнѣ говорить съ нимъ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Это будетъ зависѣть отъ того, мама, о чемъ онъ самъ заговоритъ, отвѣчалъ Рэчель.
   Послѣ этого не было и рѣчи объ уходѣ изъ коттэджа, но все-таки утро прошло у нихъ не совсѣмъ легко или пріятно. Онѣ дѣлали усилія спокойно сидѣть за работой и разговаривать о балѣ мистриссъ Таппитъ, но приходъ молодаго человѣка на все вообще, болѣе или менѣе, набрасывалъ тѣнь. Онѣ не могли такъ говорить и даже смотрѣть другъ на друга, какъ говорили бы и смотрѣли, еслибъ ихъ не тревожило это ожиданіе. По обыкновенію онѣ отобѣдали въ часъ, и послѣ обѣда каждая изъ нихъ простояла передъ зеркаломъ съ большею заботливостью, чѣмъ въ обыкновенные дни.
   -- Хорошъ ли этотъ воротничекъ? спросила мистриссъ Рэй.
   -- Хорошъ, мама, отвѣчала Рэчель почти съ гнѣвомъ. Она тоже брала свои маленькія предосторожности, но ей не хотѣлось, чтобы эти предосторожности были замѣчены, чтобы о нихъ сказали хотя слово.
   Часы послѣ обѣда тянулись весьма скучно. Не знаю, почему Роуана ждали ровно въ три часа; мистриссъ Рэй положительно думала, что онъ придетъ въ это время. Но Роуанъ въ три часа только садился за обѣдъ и не раньше половины шестаго отправился въ гостинницу Дракона.
   -- Я думаю, до его прихода намъ нельзя напиться чаю, сказала мистриссъ Рэй, въ то самое время, когда Роуанъ вышелъ изъ дверей пивовареннаго завода:-- да еще придетъ ли?
   Рэчель догадывалась, что ея мать начинаетъ досадовать, предполагая, что мистеръ Роуанъ не сдержитъ слова.
   -- Придетъ или нѣтъ, все равно, мама, сказала Рэчель. Я пойду и приготовлю чай.
   -- Повремени еще нѣсколько минутъ, душа моя, сказала мистриссъ Рэй.
   Для Рэчель легко было только сказать "все равно -- придетъ или нѣтъ",-- въ сущности же это дѣлало огромную разницу.
   -- Я выду на нѣсколько минутъ и повидаюсь съ мистриссъ Стортъ, сказала Рэчель, вставая съ мѣста.
   -- Пожалуйста не уходи, моя милая, прошу тебя; приди онъ во время твоего отсутствія, я рѣшительно не буду знать, что съ нимъ говорить.
   Рэчель снова сѣла, и во второй разъ объявила намѣреніе приготовить чай, подумавъ, что никакая слабость со стороны матери не должна мѣшать ей. Тогда мистриссъ Рэй, съ своего мѣста подлѣ окна, увидѣла молодаго человѣка, переходившаго черезъ зеленый лугъ. Онъ шелъ очень медленно, размахивая толстой тростью и держась въ сторонѣ отъ дороги, почти подлѣ самой окраины фермы мистриссъ Стортъ.-- Идетъ! сказала мистриссъ Рэй съ нѣкоторымъ испугомъ. Рэчель, всѣми силами старавшаяся сохранить спокойствіе, не могла усидѣть на мѣстѣ, вспрыгнула и посмотрѣла на лугъ изъ-за плеча матери. Она, однакожь, сдѣлала это въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ окна, такъ что съ луга не было возможности увидѣть ее.
   -- Онъ и есть,-- сказала Рэчель и, подтвердивъ такимъ образомъ тождественность молодаго человѣка, снова сѣла на мѣсто.-- Что-то говоритъ съ работникомъ фермера Сторта,-- сказала мистриссъ Рэй.-- Вѣрно спрашиваетъ, гдѣ мы живемъ,-- замѣтила Рэчель:-- онъ никогда здѣсь не бывалъ.
   Роуанъ, окончивъ разговоръ, который показался мистриссъ Рэй длиннѣе, чѣмъ бы требовалось для одного вопроса, смѣло перешелъ черезъ лугъ и, не останавливаясь ни на секунду, вошелъ въ ворота коттэджа. Мистриссъ Рэй притаила дыханіе; она не могла спокойно усидѣть на креслѣ. Рэчель, сознавая, что должно же что нибудь сдѣлать, встала со стула и почти выбѣжала въ корридоръ. Она знала, что лицевая дверь была открыта, и потому приготовилась встрѣтить Роуана въ прихожей.
   -- Я говорилъ вамъ, что приду, сказалъ Роуанъ.-- Надѣюсь, позволите войти?
   -- Мама будетъ очень рада васъ видѣть,-- сказала Рэчель, и вслѣдъ за тѣмъ ввела его въ комнату и представила. Мистриссъ Рэй привстала, сдѣлала книксенъ и пробормотала что-то насчетъ дальняго пути изъ города до коттэджа.
   -- Мистриссъ Рэй, я сказалъ, что приду сюда, если миссъ Рэй не явится къ извѣстному времени на пивоваренномъ заводѣ. У насъ, какъ извѣстно, былъ такой славный вечеръ, о которомъ, безъ всякаго сомнѣнія, хотѣлось бы другимъ переговорить.
   -- Надѣюсь, что мистриссъ Таппитъ и ея дочери въ добромъ здоровьи послѣ бала? сказала Рэчель.
   -- О, да. Вы знаете, что послѣ вашего отъѣзда, мы танцовали еще, по крайней мѣрѣ, часа два. Не думаю, однако, что мистеръ Таппитъ сегодня совершенно въ своей тарелкѣ.
   -- Неужели онъ нездоровъ? спросила мистриссъ Рэй.
   -- Нѣтъ; -- не то, что бы нездоровъ, но мнѣ кажется, этотъ вечеръ совершенно его разстроилъ. Согласитесь сами, кому изъ пожилыхъ мужчинъ можетъ показаться пріятнымъ нарушеніе ихъ привычекъ. Дамамъ это непонятно.
   -- Напротивъ, очень понятно, потому что онѣ же и должны поправить подобное нарушеніе, сказала Рэчель.-- Во всякомъ случаѣ мнѣ очень жаль мистера Таппита.
   -- Мнѣ тоже очень жаль; онъ очень добрый человѣкъ, когда не бываетъ разстроенъ. У васъ здѣсь, мистриссъ Рэй, очаровательное мѣсто.
   -- Мнѣ кажется; мы здѣсь гордимся нашими цвѣтами.
   -- За ними только одна я, кажется, и ухаживаю, сказала Рэчель.
   -- Я ничего такъ не люблю, какъ хорошенькій садикъ;-- къ сожалѣнію, только, не могу запомнить названія цвѣтовъ. Такое множество они имѣютъ названій. Когда я былъ мальчикомъ въ Варвикширѣ, тамъ, кромѣ розы и махровой гвоздики, ничего больше не было. Само собой разумѣется, такія названія припомнить не трудно.
   -- Да и у меня вѣдь ничего особеннаго вы не найдете, сказала Рэчель.
   Вскорѣ послѣ того, тотъ и другая ходили по маленькимъ дорожкамъ маленькаго садика, гдѣ Рэчель рвала цвѣты для него. Она не находила затрудненія въ этомъ, потому что подлѣ него стояла мать; будь они одни -- Рэчель ни за какія бы сокровища въ мірѣ не сорвала для него цвѣточка.
   -- Не угодно ли будетъ мистеру Роуану войти въ комнату и выпить чашку чаю? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Почему же,-- отвѣчалъ Роуанъ,-- если меня просятъ.
   Рэчель была въ восторгѣ отъ матери, не потому что послѣдняя оказала гостю особенное вниманіе, но потому что держала себя, какъ слѣдовало хозяйкѣ дома. Мистриссъ Рэй до такой степени страшилась прихода молодаго человѣка, что Рэчель опасалась за нее, что она не скажетъ ни слова. Теперь же, когда все выяснилось, Рэчель успокоилась. Заслуга эта, однакоже, скорѣе принадлежала Роуану, но не мистриссъ Рэй. Одаренный способностью сближаться съ людьми, онъ пріобрѣлъ расположеніе вдовы, и черезъ десять минутъ оба они послѣдовали за Рэчель въ домъ. Рэчель надѣла вскорѣ шляпку съ намѣреніемъ сходить въ домъ фермера.
   -- Мама, я сбѣгаю за сливками къ мистриссъ Стортъ.
   -- Нельзя ли и мнѣ идти вмѣстѣ съ вами? сказалъ Роуанъ.
   -- Конечно, нельзя, сказала Рэчель.-- Вы нарушите спокойствіе мистриссъ Стортъ, и мы не получимъ сливокъ.
   Съ этими словами Рэчель вышла изъ коттэджа, и Роуанъ остался съ ея матерью.
   По приглашенію вдовы онъ расположился въ креслѣ и минуты двѣ не говорилъ ни слова. Мистриссъ Рэй занялась разстановкой чайныхъ принадлежностей и съ удаленіемъ Рэчель почувствовала всю тяжесть присутствія чужаго человѣка. Пока Рэчель оставалась въ коттэджѣ, и даже во время прогулки между цвѣтными куртинами, она была совершенно спокойна, но теперь сознаніе, что молодой человѣкъ былъ тутъ и молчаливо сидѣлъ съ ней въ одной комнатѣ, начинало ее тревожить. Хорошо ли она сдѣлала, пригласивъ его напиться чаю? Онъ казался овечкой и говорилъ какъ овечка, но развѣ не извѣстно всему свѣту, что волки часто одѣваются въ овечью шкуру, собственно для достиженія своихъ злыхъ цѣлей? Благоразумно ли она поступала? И опять въ его молчаніи было что-то особенное, невольно наводившее безпокойство. Что бы такое сказать ему, чтобы нарушить молчаніе? Безпокойству ея, однакоже, былъ положенъ конецъ самимъ Роуаномъ.
   -- Мистриссъ Рэй, сказалъ онъ:-- мнѣ кажется, ваша дочь -- премиленькая дѣвушка, какой я въ жизнь свою не видывалъ.
   Мистриссъ Рэй моментально опустила чайницу, которую держала въ рукахъ, и вздрогнула, съ прерваннымъ вздохомъ, какъ будто на нее плеснули холодной водой. Въ этотъ моментъ она не сказала ни слова. Да и что должна отвѣтить она на такой смѣлый вопросъ?
   -- Клянусь честью, не видывалъ, продолжалъ Роуанъ; онъ былъ слишкомъ углубленъ въ свои собственныя чувства и мысли, чтобы обращать вниманіе на мистриссъ Рэй.-- Она не только очень хороша, но въ ней есть что-то особенное,-- я не знаю, какъ это назвать,-- короче сказать, я вижу въ ней дѣвушку, которая нравится мнѣ лучше всего на свѣтѣ. Я сказалъ ей, что приду сегодня, и, какъ видите, пришелъ, чтобы высказать вамъ это. Надѣюсь, вы на меня не сердитесь?
   -- Пожалуйста, сэръ, не говорите ей ничего такого, что можетъ вскружить ей голову.
   -- Сколько я понимаю ее, мистриссъ Рэй, то не очень легко вскружить ей голову. А что, если она вскружила мою?
   -- О, нѣтъ. Молодымъ джентльменамъ, какъ вы, нечего опасаться за подобную вещь. Но для бѣдной дѣвушки...
   -- Кажется, мистриссъ Рэй, вы не совсѣмъ меня понимаете. Я рѣшительно не думалъ объ опасности. Я тогда буду въ опасности, когда увижу, что для нея я ровно ничего не значу; но не думаю, что она будетъ обо мнѣ такого мнѣнія. Хотѣлось бы мнѣ знать, позволите ли вы мнѣ приходить сюда и видѣться съ ней? Я не сомнѣваюсь, что она не будетъ противъ этого, и можетъ быть, полюбитъ меня.
   -- Не знаю, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Но я бы хотѣлъ испытать.
   -- Вы ничего еще ей не говорили, мистеръ Роуанъ?
   -- Ничего; не думаю, что говорилъ. Я имѣлъ это намѣреніе вчера на балу, но ей не угодно было остаться и выслушать меня. Не думаю, что она очень заботится о мнѣ, но я хотѣлъ бы испытать, если вы позволите.
   -- А вотъ и она,-- сказала мистриссъ Рэй и снова взяла чайницу, такъ что Рэчель смѣло могла думать, что въ ея отсутствіе ничего особеннаго не случилось. Не смотря на то; если бы Роуанъ ушелъ, ей было бы передано каждое слово.
   -- Полагаю, вы любите кипяченые сливки, сказала Рэчель, снимая шляпку. Роуанъ объявилъ, что это единственная вещь въ цѣломъ мірѣ, которую онъ любитъ, и что онъ пріѣхалъ въ Девонширъ нарочно за тѣмъ, чтобы всю свою жизнь наслаждаться этимъ лакомствомъ.-- Все остальное въ Девонширѣ, говорилъ Роуанъ,-- ему не по вкусу. Онъ имѣлъ еще другую цѣль въ жизни: -- вывести сидръ изъ употребленія.
   -- Прошу васъ не дѣлать этого, сказала мистриссъ Рэй:-- за обѣдомъ я постоянно пью сидръ.
   При этомъ Роуанъ объяснилъ, что намѣренъ сдѣлаться пивоваромъ, и что вмѣняетъ себѣ въ непремѣнную обязанность вывести изъ употребленія такой жалкій напитокъ, какъ сидръ.-- Девонширцы, увѣрялъ онъ, не имѣютъ понятія о пивѣ, и онъ хотѣлъ пріучить ихъ къ нему. Мистриссъ Рэй сначала горячо защищала сидръ, потомъ перестала; и въ маленькомъ обществѣ водворилось спокойствіе и счастіе.-- Я въ жизнь свою ничего подобнаго не слышала, сказала мистриссъ Рэй.-- Что же фермеры будутъ дѣлать съ своими яблонями? Да это разоритъ весь здѣшній край!
   -- Разумѣется, оно введется не вдругъ, сказалъ Лука.
   -- Не вдругъ! даже мистеромъ Роуаномъ! сказала Рэчель.
   Болѣе часа просидѣлъ Роуанъ послѣ чаю и мистриссъ Рэй не на шутку полюбила его. Обращаясь къ Рэчель, онъ говорилъ съ ней съ особеннымъ почтеніемъ, и казалось, что былъ въ болѣе дружественныхъ отношеніяхъ съ матерью, а не съ дочерью. Мистриссъ Рэй сильно тяготила мысль, о чемъ ей говорить съ молодымъ человѣкомъ во время отсутствія Рэчель и сознаніе, что ей придется по его уходѣ передать Рэчель, о чемъ съ нимъ говорила; но она чувствовала себя счастливою, пока Роуанъ оставался, и начинала надѣяться, что онъ не скоро уйдётъ. Рэчель также была совершенно счастлива. Она мало говорила, но много думала о своихъ встрѣчахъ съ нимъ,-- о рукѣ въ облакахъ, о предложеніи дружбы, о первомъ танцѣ на балу, о продѣлкѣ, съ помощію которой Роуанъ завладѣлъ ею на время ужина, и, наконецъ, о тѣхъ словахъ, которыя онъ высказалъ, удержавъ ее послѣ ужина въ столовой. Она знала, что Роуанъ нравился ей, и боялась поощрять развитіе этого чувства. И что могло быть милѣе настоящихъ минутъ, когда ей представлялась возможность сидѣть и слушать его въ присутствіи матери? Теперь она нисколько не боялась его. Теперь ее не страшили ничьи взгляды. Теперь ее не тревожила мысль, что она поступаетъ противъ правилъ благопристойности. Тутъ не было мистриссъ Таппитъ, которая бы упрекала ее сердитымъ своимъ взглядомъ.
   -- Мистеръ Роуанъ, я увѣрена, что вамъ не нужно торопиться, сказала Рэчель, когда онъ всталъ и началъ искать свою шляпу.
   -- Душа моя, у мистера Роуана кромѣ разговоровъ съ нами есть другія дѣла.
   -- О, нѣтъ, никакихъ нѣтъ дѣлъ. Послѣ восьми часовъ не пойдетъ же онъ варить пиво.
   -- Когда устрою свой заводъ, то пиво будетъ вариться у меня цѣлую ночь;-- въ настоящую же минуту едва ли найдется во всемъ Бэзельхорстѣ человѣкъ, который былъ бы свободнѣе меня. Теперь я отправляюсь на Костонскій мостъ, закурю тамъ сигару и буду курить, пока не явится кто нибудь изъ знакомыхъ и не прогонитъ меня въ городъ. Во всякомъ случаѣ, я не смѣю больше безпокоить васъ. Доброй ночи, мистриссъ Рэй.
   -- Доброй ночи, мистеръ Роуанъ.
   -- Могу ли я придти и еще разъ повидаться съ вами?
   Мистрисъ Рэй молчала.
   -- Я увѣрена, мама будетъ очень рада, сказала Рэчель.
   -- Я хочу услышать это отъ самой вашей мама, сказалъ Лука.
   Бѣдная женщина! Она чувствовала, что ее поставили въ такое положеніе, изъ котораго всякій безопасный выходъ былъ совершенно невозможенъ. Не могла же она сказать своему гостю, что не будетъ рада его посѣщенію. Послѣ такой пріятной, откровенной бесѣды она не могла заговорить съ нимъ вдругъ холоднымъ тономъ, а между тѣмъ, сказавъ, что онъ можетъ приходить, она этимъ самымъ дала бы позволеніе ему являться въ коттэджъ въ качествѣ поклонника Рэчель. Не будь тутъ Рэчель, она попросила бы у него пощады, и, въ порывѣ одушевленія, бросилась бы передъ нимъ на колѣна. Но въ присутствіи Рэчель она не могла этого сдѣлать.
   -- Я полагаю, что занятія не позволятъ вамъ уходить изъ города такъ далеко.
   Это была самая пустая увертка; напрасная, неумѣстная попытка.
   -- О, нисколько, сказалъ Роуанъ.-- Я каждый день дѣлаю довольно дальнія прогулки, и вы увидите меня въ самомъ непродолжительномъ времени.-- Завтра вы будете у Таппитовъ?-- спросилъ онъ, обращаясь къ Рэчель.
   -- Не знаю, отвѣчала Рэчель.
   -- Мнѣ кажется, я могу сказать вамъ правду; я не люблю секретничать съ друзьями, сказалъ Роуанъ.-- Дѣло вотъ въ чемъ: Мистеръ Таппитъ прогналъ меня изъ дома.
   -- Васъ -- прогналъ? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Перестаньте, мистеръ Роуанъ! сказала Рэчель.
   -- Это правда, продолжалъ Роуанъ.-- Вся исторія вышла изъ-за пива. Онъ хочетъ быть честнымъ, и я точно также. Но въ дѣлахъ подобнаго рода, такъ трудно опредѣлить, кто правъ, кто виноватъ. Мнѣ кажется, намъ придется обратиться къ закону. Однако сюда идетъ какая-то лэди, и потому остальное я доскажу завтра. Я хочу, мистриссъ Рэй, чтобы вы все узнали и все поняли.
   -- Какая-то лэди! сказала мистриссъ Рэй, взглянувъ въ открытое окно.-- Ахъ, Боже мой! не Доротея ли?
   Роуанъ еще разъ простился, крѣпко пожавъ руку Рэчель въ глазахъ матери. По выходѣ изъ коттэджа, въ садикѣ, онъ встрѣтился съ мистриссъ Прэймъ и приподнялъ шляпу съ величайшимъ спокойствіемъ.
  

ГЛАВА XII.
РЭЧЕЛЬ РЭЙ НАЧИНАЕТЪ ДУМАТЬ, ЧТО "ОНЪ ЕЙ НРАВИТСЯ".

   Появленіе Роуана за чайнымъ столомъ мистриссъ Рэй, какъ было сказано въ предъидущей главѣ, случилось въ среду вечеромъ, и читатели, вѣроятно, припомнятъ, что въ этотъ же самый день поутру, мистриссъ Прэймъ имѣла объясненіе съ мистеромъ Пронгомъ, въ гостиной послѣдняго. Она обѣщала дать отвѣтъ мистеру Пронгу въ субботу, и вслѣдствіе этого рѣшилась какъ можно серьезнѣе обдумать и обсудить выгодныя и невыгодныя стороны сдѣланнаго ей предложенія. Она очень желала получить совѣтъ отъ человѣка, хорошо знакомаго съ закономъ, но находила, что это невозможно,-- что это первоначальное пособіе было для нея недоступно. Она сама на столько знала законы своего отечества, что могла быть увѣрена, что, въ случаѣ принятія предложенія, ея деньги такъ прочно могутъ быть закрѣплены за ней, что мужъ не посмѣетъ прикоснуться къ нимъ, но она не знала, можно ли устроить дѣла такимъ образомъ, чтобы въ рукахъ ея было право распоряжаться своимъ капиталомъ, какъ вздумается. Къ тремъ часамъ того же дня она рѣшила, что можно принять предложеніе мистера Пронга, если денежный вопросъ будетъ разрѣшенъ согласно съ ея желаніемъ. Ее никто не сталъ бы укорять въ томъ, что она сдѣлалась женой священника. Общество миссъ Поккеръ становилось для нея противно. Уединеніе не нравилось ей. И опять, не представлялась ли ей возможность, сдѣлавшись замужней женщиной, трудиться еще усерднѣе, чѣмъ теперь, при настоящемъ ея положеніи?-- не могла ли она продолжать свой трудъ съ увеличеннымъ терпѣніемъ и силой? Въ три часа она почти совсѣмъ рѣшилась перемѣнить свое положеніе,-- но все же крайне нуждалась въ совѣтѣ и нѣкоторыхъ свѣдѣніяхъ. По какому-то случаю ей пришло на мысль, что ея мать знакома съ дѣлами подобнаго рода. Во многихъ отношеніяхъ ея мать далеко была неопытная женщина; но очень вѣроятно, что въ этомъ затрудненіи могла бы оказать ей помощь. Во всякомъ случаѣ ея мать могла пораспросить другихъ, а у мистриссъ Прэймъ не было ни души, къ кому бы она могла обратиться съ довѣріемъ. И притомъ же, рѣшаясь на такой шагъ, она обязана была объявить объ этомъ матери. Правда, она поссорилась въ Браггзъ-Эндѣ и съ сестрой и матерью, но въ жизни бываютъ обстоятельства, при которыхъ забываются семейныя ссоры, особливо такія легкія и непродолжительныя, какъ ссора между мистриссъ Прэймъ и мистриссъ Рэй. Вотъ почему мистриссъ Прэймъ и явилась въ Браггзъ-Эндѣ въ ту минуту, когда Роуанъ выходилъ изъ коттэджа.
   Она вступила на зеленый лугъ съ масличной вѣтвью въ душѣ, и не доходя еще до воротъ, рѣшила, что при настоящемъ случаѣ, должно забыть, на сколько это было въ ея власти, всѣ непріятности; но когда она увидѣла Роуана, выходившаго изъ дверей, въ груди ея вдругъ замерли всѣ миролюбивыя чувства. Она пріучила себя смотрѣть на Роуана, какъ на олицетвореніе зла, какъ на самое зло въ отношеніи къ Рэчель. Она возвысила голосъ противъ него; она оставила свой домъ, оторвалась отъ семейства, потому собственно, что не совмѣстно было съ строгостію ея правилъ, чтобы тѣ, кого она знала близко, знали близко и его. Едва только оставила она домъ своей матери, какъ эту пагубнѣйшую причину раздора свободно принимаютъ въ семейство, гдѣ произошелъ этотъ раздоры. Ей показалось, что ея мать была въ высшей степени лицемѣрка. Не далѣе какъ нѣсколько дней тому назадъ, мистриссъ Рэй не могла безъ ужаса слышать имя Роуана. Но куда же дѣвался теперь этотъ ужасъ? Въ понедѣльникъ мистриссъ Прэймъ выѣхала изъ коттэджа; во вторникъ Рэчель отправилась на балъ, чтобы видѣться съ этимъ молодымъ человѣкомъ, а въ среду молодой человѣкъ пьетъ уже чай въ коттэджѣ Браггзъ-Энда! Мистриссъ Прэймъ ушла бы назадъ, не сказавъ слова ни матери, ни сестрѣ, если бы подобная ретирада была возможна.
   Мистриссъ Прэймъ величественно и торжественно отвѣтила на привѣтствіе Роуана и потомъ вошла въ коттэджъ.
   -- Ахъ, Доротея! сказала мать, и голосъ ея обнаруживалъ, что ей было стыдно.
   -- Какъ мы рады видѣть тебя, Долли, сказала Рэчель; но въ тонѣ ея голоса не отзывалось ни малѣйшаго стыда. Какъ будто ничего особеннаго не случилось.
   -- Я не имѣла намѣренія нарушить вашу пріятную бесѣду.
   Мистриссъ Рэй ничего не сказала; въ эту минуту она не нашлась, что отвѣтить; но Рэчель взяла на себя отвѣтить сестрѣ.
   -- Ты бы вовсе не нарушила ее, если бы пришла пораньше. Впрочемъ ты не опоздала еще выпить чашку чаю, если хочешь.
   -- Я пила чай, благодарю васъ, два часа тому назадъ; мистриссъ Прэймъ сказала послѣднія слова, какъ будто въ отдаленности времени, въ которое она ѣла и пила, заключалась величайшая добродѣтель, особливо при видѣ такой расточительности и роскоши на чайномъ столѣ матери. Пить чай въ восемь часовъ! Да гдѣ это видано?
   -- Во всякомъ случаѣ мы очень рады видѣть тебя, сказала мистриссъ Рэй.-- Я боялась, что ты не придешь къ намъ никогда.
   -- Можетъ статься, было бы гораздо лучше, еслибъ не пришла.
   -- Я этого не вижу, сказала Рэчель.-- Гораздо лучше, что ты пришла. Я ненавижу ссоры и надѣюсь, что ты пришла сюда съ тѣмъ, чтобы остаться съ нами.
   -- Нѣтъ, Рэчель, я не намѣрена здѣсь оставаться. Мать, нѣтъ никакой возможности не сказать ни слова, видѣвши, какъ молодой человѣкъ вышелъ изъ этого дома, хотя я знаю, мой голосъ здѣсь ничего не значитъ.
   -- Это былъ мистеръ Лука Роуанъ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Я очень хорошо знаю, кто это былъ, сказала мистриссъ Прэймъ, потрясая головой.-- Рэчель вѣроятно помнитъ, что я видѣла его прежде.
   -- И ты увидишь его снова, если останешься здѣсь, Долли, сказала Рэчель. Это было сказано съ досады, того рода досады, которую всегда возбуждали въ ней упреки сестры.
   -- Безъ сомнѣнія, сказала мистриссъ Прэймъ: -- онъ будетъ ходить сюда, когда вздумаетъ. Только я не увижу его. Мать, если вы одобряете это, то, разумѣется, я больше ничего не скажу, ничего кромѣ развѣ того, что я подобныхъ вещей не одобряю.
   -- Что же ему мѣшаетъ быть хорошимъ молодымъ человѣкомъ, сказала мистриссъ Рэй.-- Если онъ полюбилъ Рэчель, то кто же можетъ запретить ему любить ее? И если Рэчель должна полюбить его, то я не вижу, почему бы ей не полюбить, точно также, какъ любятъ и другія дѣвушки.
   Мистриссъ Рэй немного вышла изъ себя, иначе она бы не позволила себѣ говорить такъ много въ присутствіи Рэчель. Она, вѣроятно, забыла, что Рэчель не было еще извѣстно свойство предложенія Роуана.
   -- Мама, зачѣмъ вы это говорите? Тутъ ничего подобнаго нѣтъ, сказала Рэчель.
   -- Я не вѣрю, что есть, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- А я говорю, что есть, сказала мистриссъ Рэй: -- и право, Доротея, не хорошо съ твоей стороны говорить такъ и думать о своей сестрѣ.
   -- Очень хорошо. Я вижу, что лучше сейчасъ же воротиться въ Бэзельхорстъ.
   -- Да, да; такое недоброжелательство весьма непохвально. Я не могу переносить подобныхъ раздоровъ; какъ мать, я должна высказать это и заступиться за нее. Я увѣрена, что онъ весьма хорошій молодой человѣкъ, въ немъ вовсе нѣтъ ничего дурнаго; онъ можетъ приходить сюда, когда ему угодно. Что касается до Рэчель, то мнѣ кажется, она точно также съумѣетъ держать себя, какъ умѣла ты, когда была въ ея лѣтахъ. Ты говоришь, что у него нѣтъ намѣренія жениться на ней, напротивъ, онъ пришелъ сюда собственно потому, что имѣетъ это намѣреніе и чтобы выпросить у меня позволеніе видѣться съ ней. Я сначала не сказала ему, что онъ можетъ, потому что въ это время Рэчель ходила на ферму за сливками, и я подумала, что сперва нужно посовѣтоваться съ ней. Если это еще нечестно и неблагородно, то я не знаю, что можетъ быть честнѣе и благороднѣе; онъ имѣетъ занятія и въ состояніи содержать жену и семейство. Наконецъ, если молодымъ людямъ запрещено будетъ просить позволенія видѣться съ молодыми дѣвицами, которыя имъ нравятся, то я первая не знаю, какимъ же образомъ молодые люди будутъ жениться.
   Сказавъ это, мистриссъ Рэй опустилась на стулъ, поднесла передникъ къ глазамъ и заплакала. Это была краснорѣчивая рѣчь, и я не могу сказать, которую изъ сестеръ она больше всего поразила. Что касается до Рэчель, то эта рѣчь сообщила ей весьма многое, о чемъ она вовсе не знала; столь многое, прибавимъ мы, что это совершенно измѣнило ея взглядъ на свою жизнь. Молодой человѣкъ, о которомъ она такъ много мечтала и котораго она такъ сильно боялась, боялась, что ея думы о немъ становились опасными, этотъ самый молодой человѣкъ, который такъ заинтересовалъ ее, пришелъ въ Браггзъ-Эндъ собственно затѣмъ, чтобы выпросить позволеніе ухаживать за ней! И онъ сдѣлалъ это, не сказавъ ей ни слова! Въ этомъ поступкѣ было что-то особенно Очаровательное, очаровательнѣе всѣхъ рѣчей, которыя она отъ него слышала. До этой поры она сердилась на него, хотя онъ и нравился ей; сердилась, хотя была почти влюблена въ него. Она не знала, почему это такъ было, но причина заключалась въ томъ, что при прежнихъ свиданіяхъ онъ не оказывалъ ей того уваженія, на которое она имѣла полное право. Настоящій его поступокъ вполнѣ искупалъ этотъ недостатокъ. Въ то время, когда значеніе словъ матери запало въ ея сердце, когда она поняла изъ этихъ словъ, что Лука Роуанъ будетъ принимаемъ въ коттэджѣ, какъ ея поклонникъ, ея глаза наполнились слезами и враждебное чувство къ сестрѣ было подавлено притокомъ счастія.
   И мистриссъ Прэймъ была почти въ равной степени изумлена, но далеко не въ равной степени восхищена. Если бы все это дѣло сложилось какъ нибудь иначе, она по всей вѣроятности смотрѣла бы на бракъ сестры съ Роуаномъ какъ нельзя болѣе благопріятно. Во всякомъ случаѣ, смотря на міръ, каковъ онъ есть на самомъ дѣлѣ, принимая въ соображеніе, что всѣ мужчины не могутъ быть провозвѣстниками слова Божія, и не всѣ женщины помощницами такихъ провозвѣстниковъ, мистриссъ Прэймъ ни подъ какимъ видомъ не пошла бы противъ подобнаго брака. Но въ ослѣпленіи своемъ, она рѣшила, что Лука Роуанъ былъ черная овца, что онъ былъ смола, къ которой нельзя прикоснуться безъ того, чтобы не замараться, что онъ былъ человѣкъ, на котораго всѣ религіозные люди должны были смотрѣть, какъ на анаѳему -- какъ на человѣка проклятаго; а отъ этой идеи она не въ состояніи была отвязаться внезапно. Зачѣмъ этотъ молодой человѣкъ въ ночное время гулялъ на кладбищѣ подъ вязами? Если онъ дѣйствительно честный человѣкъ, то зачѣмъ принималъ на себя этотъ франтовской видъ -- видъ, въ которомъ такъ много было свѣтскаго? Кромѣ того, онъ ходилъ на балы и соблазнялъ другихъ дѣлать то же самое! Словомъ, это былъ молодой человѣкъ, видимо принадлежавшій къ тому классу людей, которыхъ мистриссъ Прэймъ считала опаснѣе рыкающихъ львовъ. Невозможно же ей было отказаться отъ своего мнѣнія только потому, что этотъ рыкающій левъ приходилъ къ ея матери подъ благовиднымъ предлогомъ. Въ этотъ моментъ ей представлялась существенная необходимость составить сужденіе, котораго она должна была держаться неизмѣнно. Она должна была или согласиться на бракъ Роуана, или воспротивиться этому. Она знала, это въ настоящую минуту отъ нея требовалось рѣшеніе и потому, прежде чѣмъ высказаться, она должна была на минуту призадуматься. Но эта минута только подтвердила приговоръ противъ поклонника Рэчель. Снялъ ли бы серьезный молодой человѣкъ шляпу съ такимъ франтовствомъ и вѣтренностью? Если молодой человѣкъ дѣйствительно имѣлъ виды на брачную жизнь, то неужели онъ не принялъ бы на себя болѣе степенный видъ? Приговоръ мистриссъ Прэймъ былъ не въ его пользу, и она приступила къ произнесенію этого приговора.
   -- Прекрасно, прекрасно; въ такомъ случаѣ, я не должна больше вмѣшиваться. Я бы не подумала, что Рэчель, видѣвъ его только два раза, да и какъ еще? прячась подъ деревьями кладбища!..
   -- Я вовсе не пряталась, сказала Рэчель:-- и ты не имѣешь права говорить это.
   Слезы помѣшали Рэчель мужественно, или съ ея обычнымъ присутствіемъ духа, выдержать битву.
   -- Во всякомъ случаѣ, Рэчель, оно казалось очень похоже на это. Я думала, что мать, прежде чѣмъ позволитъ своей дочери смотрѣть на молодаго человѣка, какъ на жениха, пожелаетъ ей узнать его гораздо больше, чѣмъ ты можешь знать о мистерѣ Роуанѣ.
   -- Но, Доротея, какимъ же образомъ они узнаютъ другъ друга, если не будутъ видѣться? спросила мистриссъ Рэй.
   -- Я нисколько не сомнѣваюсь, что онъ отлично умѣетъ танцовать,-- а это для Рэчель, можетъ статься, самое необходимое.
   Этотъ ударъ былъ направленъ прямо на бѣдную мистриссъ Рэй, которая недѣли двѣ том у назадъ согласилась съ старшей дочерью, что танцы -- великій грѣхъ. Впрочемъ, ее ввелъ въ заблужденіе совѣтъ мистера Комфорта.
   -- Но какъ же иначе она узнаетъ его? продолжала мистриссъ Прэймъ.-- Вы говорите, онъ можетъ содержать жену,-- неужели же въ этомъ заключается все необходимое для соображенія при выборѣ мужа, или что это есть главнѣйшая вещь? О, мать, вы должны подумать о своей отвѣтственности въ такое время, какъ это. Для Рэчель можетъ быть очень пріятно имѣть молодаго человѣка своимъ поклонникомъ,-- очень пріятно, пока это продолжается. Но что... что... что...
   Тутъ мистриссъ Прэймъ почувствовала такой сильный гнетъ отъ тяжести своихъ собственныхъ думъ, что не въ состояніи была ихъ выразить.
   -- Я думаю о своей обязанности, сказала мистриссъ Рэй:-- думаю, быть можетъ, больше, чѣмъ кто либо другой.
   -- И вы пришли къ заключенію, что этотъ путь самый лучшій для упроченія счастія Рэчель? О, мать!
   -- Онъ всегда ходитъ въ церковь по воскресеньямъ, сказала Рэчель.-- Не знаю, право, почему ты дѣлаешь о немъ такія дурныя заключенія?
   Рэчель сказала это, пристально взглянувъ на мать, которая, повидимому, готова была покориться.
   Многое можно бы сказать въ оправданіе мистриссъ Прэймъ. Она могла имѣть почтенныя цѣли, согласуясь съ своими собственными воззрѣніями, но доктрина, которую она теперь проповѣдывала, была доктриной, которой держались обитатели Браггзъ-Эндскаго коттэджа. Вина, если только была тутъ вина, заключалась въ ученіи, подъ вліяніемъ котораго жили мистриссъ Прэймъ и ея мать. Въ желаніи своемъ жить согласно съ этимъ ученіемъ онѣ условились считать весь внѣшній міръ полнымъ нечестія и опасностей. Онѣ вовсе не воображали, что при составленіи такого сужденія, у нихъ не доставало чувства любви къ ближнему; впрочемъ, едва ли еще знали онѣ, что составили подобное сужденіе. Онѣ были щедры на труды для помощи ближнему, но смотрѣли на эту добродѣтель съ доркасской точки зрѣнія. При такомъ направленіи жизни, младшая и болѣе энергическая женщина сдѣлалась кислою, угрюмою въ своемъ характерѣ, между тѣмъ какъ старшая и болѣе слабая сохранила свое женское чувство, частію вслѣдствіе своей слабости. Но кто можетъ сказать, что та или другая была женщина недобрая? обѣ онѣ были добрыя при тѣхъ свѣточахъ, которые были зажжены для освѣщенія ихъ пути. Теперь же младшая продолжала придерживаться старыхъ уроковъ, тогда какъ старшая оставляла ихъ. Старшая оставляла ихъ не съ помощію своего разсудка, но подъ вліяніемъ необходимости придти въ соприкосновеніе съ міромъ, необходимости, которая была вызвана жизнью и инстинктами младшей дочери. Она старалась, разъ и навсегда, преодолѣть это затрудненіе, обратившись за совѣтомъ къ священнику. Какой былъ результатъ ея обращенія, читателю уже извѣстно.
   -- Мать, сказала мистриссъ Прэймъ весьма торжественно: -- похожъ ли этотъ молодой человѣкъ на того, котораго вы желали выбрать въ мужья Рэчель, шесть мѣсяцевъ тому назадъ?
   -- Я никогда и никого не желала выбирать ей въ мужья, сказала мистриссъ Рэй:-- Доротея, тебѣ не слѣдовало бы говорить со мной въ этомъ родѣ.
   -- Не знаю, какъ же иначе говорить мнѣ съ вами! Я не могу быть равнодушною къ такому предмету, какъ этотъ. Вы сами сказали мнѣ, и сказали въ присутствіи Рэчель, что дали позволеніе этому молодому человѣку приходить и видѣться съ ней, когда ему угодно.
   -- Ничего подобнаго я не говорила, Доротея.
   -- Вы не говорили? Я такъ по крайней мѣрѣ поняла васъ.
   -- Я сказала, что онъ приходилъ просить позволенія и что мнѣ пріятно будетъ видѣть его, когда онъ придетъ, но ему этого ничего не высказала. Ничего подобнаго не говорила: правда ли, Рэчель? Но я знаю, что онъ придетъ, и не вижу причины, почему бы не придти. А если придетъ, мнѣ не выгнать же его. Онъ пилъ чай, какъ серьезный, степенный молодой человѣкъ. Онъ выпилъ три большихъ чашки, и если, какъ говоритъ Рэчель, онъ регулярно ходитъ въ церковь, то я не знаю, за что мы должны осуждать его и говорить, что онъ безпутный?
   -- Я его не осуждала.
   Теперь заговорила и Рэчель; и мы можемъ сказать, что ей необходимо было сдѣлать это. Жертву ея сердца судили въ ея присутствіи,-- судили такъ, что ей стало и тяжело, и больно,-- судили двѣ женщины, изъ нихъ одна была ея родная мать, а другая -- родная сестра. Дѣйствительно, все высказанное сильно ее взволновало; во всемъ этомъ такъ много было для нея и радостнаго, и печальнаго, что она до настоящей минуты не могла подавить душевныхъ движеній и завладѣть способностію говорить. Все это время она боролась съ своими чувствами и только теперь ей представилась возможность оказать помощь матери.
   -- Не знаю, мама, кому еще какая надобность судить его; изъ всѣхъ его словъ, которыя мнѣ привелось слышать отъ него, я увѣрена, что никто не имѣетъ права судить о немъ дурно. Долли очень разсердилась на меня, потому что увидѣла, какъ я разговаривала съ нимъ на кладбищѣ; -- зачѣмъ же прибавлять, что я пряталась?
   -- Я хотѣла сказать, что онъ прятался.
   -- Никто изъ насъ не прятался; дурно говорить подобныя вещи; непріятно ихъ слышать,-- особливо отъ сестры. Я никогда ни отъ кого не думала прятаться. Что касается до моихъ чувствъ къ мистеру Роуану, послѣ такихъ словъ я никому ихъ не выскажу, кромѣ мама. Если онъ попроситъ меня быть... его женой, я не знаю, что должна отвѣтить ему,-- рѣшительно не знаю. Но пока жива мама, я безъ ея согласія не приму ничьего предложенія.
   Сказавъ это, она обернулась къ матери, и мистриссъ Рэй, которую слова мистриссъ Прэймъ начинали вводить въ сомнѣніе, снова сдѣлалась твердою въ рѣшимости своей поощрять любовь молодыхъ людей.
   -- Я не вѣрю, что она когда нибудь сдѣлаетъ поступокъ, который заставитъ меня думать, что не слѣдовало бы ей довѣрять,-- сказала мистриссъ Рэй, обнимая Рэчель съ глазами полными слезъ.
   Теперь для мистриссъ Прэймъ было совершенно ясно, что ей ничего больше не оставалось дѣлать, какъ только уйти. Усердно занявшись дѣлами сестры, она на время забыла свои собственныя, и теперь, когда снова вспомнила причину, которая привела ее при настоящемъ случаѣ въ Браггзъ-Эндъ, она чувствовала, что должна воротиться, не достигнувъ цѣли. Послѣ такого множества порицаній сердечныхъ дѣлъ сестры, едва ли ей было возможно разсказывать свою собственную повѣсть. А между тѣмъ необходимость не допускала промедленія. Она обязалась дать отвѣтъ мистеру Пронгу въ субботу, и теперь сознавала, что едва ли можетъ принять предложеніе этого джентльмена, безъ предварительнаго совѣщанія съ матерью. Такое совѣщаніе въ настоящую минуту оказывалось невозможнымъ.
   -- Можетъ статься, гораздо будетъ лучше, если я уйду и оставлю васъ, сказала она. Если я не могу сдѣлать добра, то, конечно, не хочу дѣлать и зла. Я желаю только, чтобы Рэчель образумилась и обратилась на лучшую, по моему мнѣнію, дорогу въ жизни.
   -- Что же я такое сдѣлала? спросила Рэчель, быстро обернувшись къ сестрѣ.
   -- Я говорю на счетъ Доркасскихъ митинговъ.
   -- Мнѣ не нравятся тамошнія женщины,-- вотъ почему я не ходила туда.
   -- Мнѣ кажется, всѣ онѣ добрыя, достойныя похвалы, набожныя женщины. Впрочемъ теперь безполезно говорить объ этомъ. Доброй ночи, Рэчель, и она холодно подала сестрѣ руку.-- Доброй ночи, мать; я желала бы завтра повидаться съ вами наединѣ.
   -- Приходи сюда обѣдать, сказалъ мистриссъ Рэй.
   -- Нѣтъ; но если вы придете ко мнѣ поутру, я буду очень благодарна.
   Мистриссъ Рэй дала обѣщаніе, и мистриссъ Прэймъ поплелась обратно въ Бэзельхорстъ.
   Съ удаленіемъ сестры, Рэчель чувствовала, что многое должно быть переговорено между ней и ея матерью. Мистрисъ Рэй была такъ непослѣдовательна въ умственныхъ отправленіяхъ, что ей и въ голову не приходило, что во время визита Прэймъ она обнаружила передъ Рэчель совершенно новый взглядъ на намѣренія Роуана, или что были сказаны нѣкоторыя слова, дѣлавшія дальнѣйшее объясненіе необходимымъ. Она уполномочила Рэчель считать Роуана своимъ поклонникомъ, а между тѣмъ не знала, что сдѣлала это. Но Рэчель запомнила каждое слово. Она рѣшила, что, безъ позволенія матери, не позволитъ себѣ заключать особенной дружбы съ Роуаномъ, и въ то же время представляла себѣ, что съ позволенія матери подобная дружба будетъ очень пріятна. Въ глубинѣ души своей она была увѣрена, что не смотря на внушенія сестры, пріятныя отношенія между ней и Роуаномъ не будутъ нарушены.
   -- Мама, сказала она:-- я не знала, что онъ говорилъ съ вами въ такомъ родѣ.
   -- Въ какомъ родѣ, Рэчель?
   Голосъ мистриссъ Рэй отзывался не совсѣмъ пріятно. Теперь, когда мистриссъ Прэймъ удалилась, она была рада, что хоть на время этотъ опасный предметъ останется въ покоѣ.
   -- Что онъ просилъ васъ позволить ему приходить сюда и что-то говорилъ на счетъ меня.
   -- Да, правда; -- это было въ то время, когда ты уходила къ мистриссъ Стортъ.
   -- Какой же отвѣтъ вы дали ему?
   -- Я не дала никакого отвѣта. Ты воротилась, и я очень обрадовалась, потому что рѣшительно не знала, что сказать ему.
   -- А что онъ говорилъ насчетъ меня? скажите мама, если въ этомъ ничего нѣтъ дурнаго.
   -- Право, не знаю; впрочемъ я не вижу ничего дурнаго,-- потому что никакой молодой человѣкъ не могъ бы объясняться лучше его; мнѣ пріятно было слышать его,-- и я слушала нѣсколько минутъ.
   -- Ахъ, мама, скажите! и Рэчель стала передъ ней на колѣна.
   -- Изволь; онъ говорилъ, что ты такая миленькая дѣвушка, какой онъ не видывалъ во всю свою жизнь.
   -- Въ самомъ дѣлѣ, мама? и Рэчель, услышавъ пріятныя слова, придвинулась поближе къ матери.
   -- Не слѣдовало бы говорить тебѣ такіе пустяки; потомъ онъ сказалъ, что ему хотѣлось бы приходить сюда и видѣться съ тобой и... и... ну, да проще сказать, онъ хотѣлъ просить тебя быть ему подругой, если я позволю.
   -- И что же вы сказали?
   -- Я ничего не могла сказать, потому что въ это время ты вошла въ комнату.
   -- Однако вы сказали Долли, что будете рады ему, когда бы онъ ни вздумалъ придти.
   -- Неужели сказала?
   -- Да, мама; вы сказали, что онъ всегда будетъ принятъ съ радостью, и что, по вашему мнѣнію, онъ весьма хорошій молодой человѣкъ.
   -- Это я скажу и теперь. Почему же онъ долженъ быть чѣмъ нибудь другимъ?
   -- И я этого не говорю; но, мама...
   -- Что же, мой другъ?
   -- Что я должна сказать ему, когда онъ сдѣлаетъ мнѣ этотъ вопросъ? Онъ раза два или три называлъ меня только по имени, и говорилъ со мной такъ, какъ будто ему хочется, чтобы я полюбила его. Если онъ скажетъ мнѣ что нибудь въ этомъ родѣ, что должна я отвѣтить?
   -- Если ты думаешь, что онъ тебѣ не нравится, то такъ и должна сказать ему.
   -- Да, разумѣется, такъ и должна.
   Послѣ этого Рэчель минуты двѣ оставалась безмолвною. Она все еще не получила полнаго отвѣта, котораго желала. При такомъ условіи, на какое указала ея мать, Рэчель, мы можемъ сказать, сама бы знала, какъ составить отвѣтъ молодому человѣку, не прибѣгая ни къ кому за совѣтомъ. Но тутъ было другое обстоятельство, относительно котораго она считала необходимымъ получить мнѣніе матери.
   -- Но, мама, я думаю, что онъ мнѣ нравится, сказала Рэчель, спрятавъ лицо въ платье матери.
   -- Я этому не удивляюсь, сказала мистриссъ Рэй:-- онъ и мнѣ очень нравится. Онъ держитъ себя несравненно лучше, чѣмъ большая часть нынѣшнихъ молодыхъ людей, и при томъ же, у него есть состояніе, а это что нибудь да значитъ. Молоденькая дѣвушка никогда не должна влюбляться въ человѣка, который не можетъ заработать себѣ хлѣба, не смотря на то, какъ бы онъ ни былъ религіозенъ или степененъ. Онъ, кромѣ того, весьма не дуренъ. Красота, впрочемъ, не составляетъ главнаго достоинства, въ дни скорби она не доставитъ большаго утѣшенія, но признаюсь, мнѣ пріятно смотрѣть на молодаго человѣка съ красивымъ лицомъ, съ статной осанкой и легкой, живой поступью. Мистеръ Комфортъ расположенъ думать, что дѣло было бы хорошее, если бы оно состоялось; а ужь если онъ не знатокъ этого, то кто другой можетъ лучше знать это? Наконецъ, ничего не могло быть прекраснѣе со стороны молодаго человѣка, какъ придти сюда и съ самаго начала откровенно со мной объясниться. Между молодежью бываетъ много и хитрыхъ, но тутъ не было ни малѣйшей хитрости.
   Такимъ образомъ Рэчель Рэй получила позволеніе матери считать Роуана своимъ пожлонникомъ, позволеніе, сопровождавшееся множествомъ словъ, не относящихся прямо до дѣла, множествомъ поцалуевъ и нѣсколькими слезами.
  

ГЛАВА XIII.
МИСТЕРЪ ТАППИТЪ ВЪ СВОЕЙ КОНТОРѢ.

   Лука Роуанъ, оставивъ коттэджъ, ускореннымъ шагомъ перешелъ черезъ зеленый лугъ на дорогу въ Бэзельхорстъ. Отправляясь съ завода въ Браггзъ-Эндъ, онъ шелъ медленно, думая о томъ, что будетъ дѣлать, когда достигнетъ предѣла прогулки, но теперь не было надобности думать, всѣ сомнѣнія были разсѣяны, онъ высказалъ это матери Рэчель и рѣшилъ просить руки самой Рэчель. Онъ высказалъ мистриссъ Рэй свое намѣреніе въ этомъ отношеніи, какъ бы полагая, что такое предложеніе съ его стороны могло быть отвергнуто, и высказывая его онъ, говорилъ правду. Сангвиникъ отъ природы, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ былъ самоувѣренъ, и хотя не имѣлъ наклонности считать себя побѣдоноснымъ героемъ, любовь котораго была бы счастіемъ для всякой молоденькой лэди, но въ настоящую минуту заглядывалъ въ свою будущность безъ отчаянія. Онъ быстро возвращался домой по пыльной дорогѣ, рисуя себѣ счастливое благополучное будущее, въ Бэзельхорстѣ съ Рэчель Рэй, находящейся при немъ въ качествѣ жены, и Таппитовъ, живущихъ въ сосѣдней виллѣ на деньги, выплачиваемыя имъ старику Таппиту изъ доходовъ съ пивовареннаго завода. Таково было его настоящее разрѣшеніе трудностей въ дѣлѣ по этому заводу. Таппитъ становился старъ, и можетъ статься, было бы добрымъ и полезнымъ дѣломъ не только для него самого, но и для всего Девоншира, еслибы онъ согласился провести остатокъ дней въ томъ покоѣ, которое доставляетъ прекращеніе занятій. Онъ уже не желалъ имѣть Таппита своимъ партнеромъ, точно такъ же, какъ Таппитъ не желалъ имѣть его своимъ. Не смотря ни на что, онъ рѣшился варить пиво и по возможности на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ его двоюродный дѣдъ Бонголлъ началъ это производство.
   Здѣсь не мѣшаетъ объяснить, что Роуанъ не безъ основанія затѣялъ тяжбу съ Таппитомъ. Въ духовномъ завѣщаніи старика Бонголла заключались нѣкоторыя неясности, что случается почти во всѣхъ духовныхъ завѣщаніяхъ; но все же въ немъ довольно опредѣлительно выражено желаніе, что полный его пай въ пивоварнѣ долженъ перейти къ племянику послѣ смерти вдовы завѣщателя, если онъ умретъ еще при ея жизни. Случилось такъ, что онъ оставилъ вдову, и что вдова умудрилась пережить племянника. По условію между ней и Таппитомъ, заключенному съ соблюденіемъ всѣхъ формальностей, вдова получала изъ прибыли съ завода по пяти сотъ фунтовъ въ годъ. Когда старшій Роуанъ, племянникъ Бонголла, умеръ, Таппитъ пріучилъ себя къ мысли, что всѣ дѣла по пивоваренному заводу должны теперь оставаться въ его рукахъ навсегда, или до тѣхъ поръ, пока онъ самъ не выберетъ преемника. Онъ зналъ, что по смерти вдовы, отъ него отойдетъ нѣкоторая часть капитала, положеннаго въ предпріятіе, но никакъ не воображалъ, что молодой Роуанъ наслѣдуетъ отъ отца всѣ права, которыми обладалъ бы старикъ Роуанъ, оставаясь въ живыхъ. Отецъ молодаго Роуана избралъ для себя совсѣмъ другую дорогу, весьма успѣшно велъ свои дѣла, и послѣ смерти оставилъ деньги своей женѣ и деньги своимъ дѣтямъ. Когда молодой Роуанъ заявилъ свои права на участіе въ дѣлахъ пивовареннаго завода, не мудрено, что Таппитъ, не только былъ раздосадованъ, но и крайне изумленъ. Ему, какъ мы уже видѣли, совѣтовали и даже убѣждали его протянуть молодому человѣку правую руку дружбы и лѣвую руку товарищества по заводу, но Таппитъ думалъ, что совсѣмъ иначе можно обойтись съ молодымъ человѣкомъ, жителемъ Лондона, ничего не смыслящимъ въ дѣлѣ пивовареннаго искусства; съ другой же стороны, жена Таппита думала, что молодому человѣку, по всей вѣроятности, пріятно будетъ взять жену съ пивовареннаго завода и получать изъ доходовъ опредѣленную часть; однако, какъ намъ уже извѣстно, оба они сильно ошиблись въ своихъ ожиданіяхъ. Роуанъ, вмѣсто того, чтобы позволить другимъ распоряжаться собою, захотѣлъ самъ распоряжаться заводомъ, да еще въ добавокъ такъ глупо влюбился въ Рэчель Рэй, вмѣсто того, чтобы взять за себя Огюсту Таппитъ.
   Конечно, много безсердечія и жестокости выражалось въ идеѣ устроить въ Бэзельхорстѣ соперничествующій пивоваренный заводъ, на зло заводу подъ фирмою Бонголлъ и Таппитъ, и устроить его на деньги Бонголла и наслѣднику Бонголла. Но Роуанъ на возвратномъ пути въ Бэзельхорстъ, размышляя то о пивѣ, то о любви, увѣрялъ себя, что онъ требуетъ только своей собственности. Поступи съ нимъ Таппитъ справедливо въ дѣлѣ товарищества по заводу, и онъ поступилъ бы съ Таппитомъ великодушно. Заводъ приносилъ въ годъ до полуторы тысячи фунтовъ, изъ которыхъ мистриссъ Бонголлъ, какъ не принимавшая участія ни въ отвѣтственности, ни въ трудѣ, получала только одну третью часть. Его адвокатъ сообщилъ, что онъ имѣетъ полное право требовать половину. Если бы Таппитъ согласился на счетъ переселенія въ виллу, онъ всю свою жизнь получалъ бы по тысячѣ фунтовъ въ годъ, а въ случаѣ смерти, жена и дѣти были бы въ, свою очередь обезпечены. Если же это не состоится, то Роуанъ долженъ быть главнымъ распорядителемъ на заводѣ, съ полной свободой дѣлать въ немъ улучшенія. Для жителей Бэзельхорста пора начать варку хорошаго пива, пора открыть глаза всему Девонширу. Размышляя объ этомъ, и рѣшавшись завтра же откровенно объясниться съ Рэчель, Роуанъ вошелъ въ гостинницу.
   -- На верху васъ ждетъ какая-то лэди, желаетъ переговорить съ вами, сказалъ лакей.
   -- Лэди?
   -- Пожилыхъ лѣтъ, сэръ, отвѣчалъ лакей, намѣреваясь положить конецъ всякому изумленію со стороны Роуана.
   -- Да это ихъ матушка, сказала горничная тономъ упрека:-- она въ отдѣльной гостиной подъ No 2-мъ.
   Роуанъ отправился въ отдѣльную гостиную и тамъ нашелъ ожидавшую его мать.
   -- Согласись, это очень непріятно, сказала она, послѣ первыхъ привѣтствій.
   -- Вы говорите на счетъ Таппита?-- дѣйствительно, очень прискорбно, но что же могъ я сдѣлать? Это старый, глупый человѣкъ. Онъ хотѣлъ со мной поссориться, такъ что я принужденъ былъ оставить его домъ. Если вы и Мэри желаете переѣхать оттуда на всё время, пока будете здѣсь, я могу найти для васъ квартиру.
   Мистриссъ Роуанъ объяснила, что она не желаетъ приступить къ рѣшительному или немедленному разрыву съ мистриссъ Таппитъ. Разумѣется, визитъ ихъ долженъ сократиться, хотя мистриссъ Таппить и ея дочери оказываютъ имъ всевозможное вниманіе. Потомъ мистриссъ Роуанъ намекнула, нельзя ли какимъ нибудь образомъ примириться съ семействомъ пивовара.
   -- Но, мама, я съ семействомъ не ссорился.
   -- Да это почти одно и то же, не правда ли?. Нельзя ли сказать мистеру Таппиту что нибудь любезное, чтобы... успокоить его. Все же онъ старше тебя, ты это знаешь.
   Роуанъ сразу замѣтилъ, что его мать принимаетъ въ борьбѣ сторону Таппита, и потому приготовился сражаться съ большимъ мужествомъ. Онъ привыкъ уступать матери во всемъ маловажномъ: мистриссъ Роуанъ принадлежала къ числу женщинъ, которымъ нравились подобныя уступки; но въ дѣлахъ болѣе серьезныхъ онъ дѣйствовалъ по своему. Отъ времени до времени, на часъ, на другой, мистриссъ Роуанъ показывала видъ огорченія и досады, но она такъ непритворно восхищалась своимъ сыномъ, ея любовь къ нему была такъ сильна, что это огорченіе и досада проходили весьма скоро, и Роуанъ пріучился къ мысли, что во всѣхъ семейныхъ дѣлахъ его мнѣніе должно господствовать.
   -- Да, онъ старше меня; но я не знаю, что могу сказать ему что нибудь особенно любезное, то есть, любезнѣе того, что мною уже сказано. Любезность, которой онъ желаетъ, состоитъ въ уступкѣ ему моихъ правъ: но я не могу быть до такой степени любезнымъ.
   -- Нѣтъ, Лука, я не позволю себѣ просить тебя объ уступкѣ ему твоихъ правъ; ты долженъ быть увѣренъ въ этомъ. Но... если правда, что я слышала, то я буду несчастна!
   -- Что же вы слышали, мама?
   -- Это, я боюсь, вовсе не относится къ пивоваренному заводу.
   -- Не знаю, что вы хотите сказать.
   -- Не замѣшана ли въ это дѣло одна молоденькая дѣвушка?
   -- Молоденькая дѣвушка! въ какое дѣло? въ дѣло моей ссоры съ Таппитомъ? не поссорились ли мы изъ-за молоденькой дѣвушки?
   -- Нѣтъ, Лука; ты знаешь, я вовсе не то хочу сказать.
   -- Что же вы хотите сказать, мама?
   -- Мнѣ кажется, ты самъ знаешь очень хорошо. Нѣтъ ли тутъ молоденькой лэди, которую ты встрѣтилъ въ домѣ мистриссъ Таппитъ и за которой ты ухаживаешь?
   -- Положимъ, что есть: какое же отношеніе это обстоятельство имѣетъ къ моей ссорѣ съ мистеромъ Таппитомъ?
   Когда Роуанъ дѣлалъ этотъ вопросъ, передъ нимъ мелькнулъ легкій отблескъ истины, у него явилась какая-то слабая идея о связывающемъ звѣнѣ между ухаживаньемъ за Рэчель Рэй и злобой мистера Таппита.
   -- Но такъ ли это, Лука? спросила озабоченная мать.-- Меня безпокоитъ это больше, чѣмъ всѣ ваши пивоварни. Ничего не можетъ быть для меня убійственнѣе, какъ видѣть тебя женатымъ на женщинѣ ниже твоего состоянія.
   -- Надѣюсь не довести васъ до этого.
   -- И ты говоришь, что во всемъ слышанномъ мною ничего нѣтъ особеннаго,-- рѣшительно ничего?
   -- Мама, клянусь небомъ! ничего подобнаго я вамъ не говорилъ. Я не знаю, что могли вы слышать. Что вы слышали ложь и клевету, я догадываюсь по вашему разговору о женитьбѣ ниже моего состоянія. Но такъ какъ вы нашли необходимымъ спросить меня, то я не обману васъ ни на волосъ. Дѣйствительно, у меня есть намѣреніе просить одну дѣвушку, здѣсь въ Бэзельхорстѣ, быть моей женой.
   -- Значитъ ты еще не просилъ?
   -- Вы строго меня экзаменуете. Если я не просилъ ее, то обязанъ это сдѣлать, не потому, чтобы обязательство было необходимо, я долженъ это сдѣлать безъ всякаго обязательства.
   -- И это миссъ Рэй?
   -- Да, миссъ Рэй.
   -- Ахъ, Лука! я положительно буду несчастна.
   -- Почему это? Развѣ вы слышали, что нибудь не въ ея пользу?
   -- Не въ ея пользу! я этого не скажу, потому что не желаю говорить что либо не въ пользу какой бы то ни было молоденькой женщины. Но знаешь ли ты, кто она такая, и кто ея мать? Вѣдь это бѣдные люди.
   -- Развѣ въ этомъ есть что нибудь дурное?
   -- Въ нравственномъ отношеніи ничего нѣтъ дурнаго, но хорошо ли будетъ это относительно приличія? Ты едва ли желаешь вступить въ родство съ людьми ниже тебя по состоянію. Мнѣ говорили, что мать живетъ въ маленькомъ коттэджѣ, въ самой скромной сферѣ, и что сестра...
   -- Я намѣренъ жениться ни на матери, ни на сестрѣ; я намѣренъ жениться на Рэчель Рэй, если она согласится выйти за меня. Если бы въ это дѣло не вмѣшивались другіе, я объявилъ бы вамъ свое намѣреніе не ранѣе, какъ убѣдясь въ успѣхѣ, а такъ какъ вы спросили меня, то я не хотѣлъ васъ обманывать. Но, мама, пожалуйста не говорите дурно о ней, если, кромѣ ея бѣдности, ничего болѣе дурнаго не можете сказать.
   -- Ты не понялъ меня, Лука.
   -- Полагаю, что не понялъ. Я не хочу думать, что, по вашимъ понятіямъ, бѣдность можетъ служить препятствіямъ моему браку.
   -- Нѣтъ; это тоже препятствіе, но совсѣмъ не то, о которомъ я думаю. Найдется много молоденькихъ дѣвушекъ, которымъ было бы пріятно твое предложеніе; и въ этомъ нѣтъ бѣды, даже если бы у дѣвушки за душой не было ни шиллинга. Гораздо было бы пріятнѣе, безъ всякаго сомнѣнія, если бы она имѣла что нибудь, хотя я вовсе не думаю считать это серьезнымъ препятствіемъ. Но на что я главнымъ образомъ обращаю вниманіе, такъ это собственно на молоденькую лэди и на ея положеніе въ жизни.
   -- Согласенъ съ вами; это должно быть главнымъ предметомъ, сказалъ Роуанъ.
   -- Вотъ это-то я и хотѣла высказать:-- обратилъ ли ты вниманіе на ея положеніе въ жизни, сдѣлалъ ли надлежащія освѣдомленія?
   -- Какъ же! сдѣлалъ; и право, теперь стыжусь самого себя, что дѣлалъ ихъ.
   -- Я нисколько не сомнѣваюсь, что мистриссъ Рэй весьма почтенная женщина; но вѣдь людей, которые считаются ея друзьями, ты не можешь же назвать и своими друзьями. Самые лучшіе у нихъ друзья -- это семейство фермера, который живетъ вблизи ихъ.
   -- Какимъ же это образомъ мистриссъ Корнбюри рѣшилась взять ее на балъ?
   -- Сейчасъ я могу объяснить тебѣ это. Мистриссъ Таппитъ говорила мнѣ, до какой степени для нея прискорбно, что многіе черезъ это обстоятельство введены въ заблужденіе.
   При имени мистриссъ Таппитъ лицо Роуана нахмурилось, но онъ ничего не сказалъ, и мать продолжала.
   -- Ея дочери были очень добры къ миссъ Рэй, приглашали ее на прогулки съ собой, доставляли ей возможность имѣть развлеченія, собственно изъ сожалѣнія къ ея одиночеству, потому что у ней не было ни одной подруги.
   -- Какъ же это такъ? А куда же дѣвалось семейство фермера, которое жило вблизи нея?
   -- Если ты намѣренъ выслушать меня, то я буду благодарна тебѣ, но если ты будешь перебивать меня на каждомъ словѣ, то, безъ всякаго сомнѣнія, я должна оставить тебя. И мистриссъ Роуанъ замолчала; но такъ какъ Лука ничего не сказалъ, то она продолжала.-- Вотъ такимъ-то образомъ она и познакомилась съ дѣвицами Таппитъ, и потомъ одна изъ нихъ, кажется младшая, пригласила ее на вечеръ. Это было сдѣлано весьма безразсудно; но мистриссъ Таппитъ не хотѣла отступить отъ слова дочери, и потому дѣвицѣ этой позволили явиться на вечеръ.
   -- А чтобы поправить эту ошибку, то мистриссъ Корнбюри заставили взять ее съ собой?
   -- Мистриссъ Корнбюри случайно гостила у отца, въ приходѣ котораго онѣ жили много лѣтъ, и конечно была очень добра къ ней. Вообще это была несчастная ошибка. Бѣдную дѣвушку вывели изъ ея надлежащей сферы, и она, какъ ты самъ это видѣлъ, почти не знала, какъ вести себя. Это чрезвычайно какъ огорчаетъ мистриссъ Таппитъ.
   Для Роуана это было болѣе, чѣмъ невыносимо. Онъ разсердился не на мать, а на жену пивовара. Очевидно было, что она злословила Рэчель и старалась вооружить противъ нея его мать. Ему досадно было также, что его мать не замѣтила, что Рэчель занимала, или имѣла полное право занимать между женщинами положеніе гораздо выше того, которое приписывала ей мистриссъ Таппитъ.
   -- Я ни на волосъ не забочусь объ огорченіи мистриссъ Таппитъ, сказалъ Роуанъ:-- а что касается до поведенія миссъ Рэй въ ея домѣ, я, право, не думаю, чтобы въ немъ было что нибудь неприличное. Не знаю, какъ вы объ этомъ думаете, по крайней мѣрѣ въ свѣтскомъ отношеніи; но мнѣ кажется, что сами вы не составили бы подобной идеи, если бы ее не внушила вамъ мистриссъ Таппитъ.
   -- Лука, ты не долженъ такъ говорить съ своей матерью.
   -- Я долженъ говорить сильно въ защиту моей жены, какою, я надѣюсь, будетъ миссъ Рэй. Въ жизнь свою я ничего подобнаго не слышалъ! Тутъ дѣйствуетъ низкая, жалкая ревность. Вы, какъ моя мать, можетъ быть, находите лучше, чтобы я не женился?
   -- Нѣтъ, мой другъ, я хочу видѣть тебя женатымъ.
   -- Въ такомъ случаѣ я поступлю, какъ мнѣ нравится. Можетъ статься, вы думаете, что я долженъ пріискать себѣ невѣсту съ деньгами, съ знатными друзьями и обширными связями. Подобное желаніе съ вашей стороны весьма естественно. Но почему эта женщина старается унизить такую молодую дѣвушку, какъ Рэчель Рэй,-- дѣвушку, которую ея дочери называютъ своей подругой? Сказать ли вамъ, почему? Потому что Рэчель Рэй всѣ восхищались, а ея дочерями никто.
   -- Но найдутся ли въ Бэзельхорстѣ люди, которые бы сказали, что она тебѣ пара!
   -- Въ настоящее время, я вовсе не имѣю расположенія спрашивать объ этомъ кого нибудь въ Бэзельхорстѣ, и я бы никому въ Бэзельхорстѣ не совѣтовалъ навязывать мнѣ свои мнѣнія по этому предмету. Я самъ рѣшилъ, что она мнѣ пара, и пара во всѣхъ отношеніяхъ. Я непремѣнно буду просить ее быть моей женой, а такъ какъ это рѣшено, и ничто въ мірѣ не въ состояніи измѣнить моей рѣшимости, то я надѣюсь, что вы пріучитесь думать о ней болѣе выгодно. Я буду очень несчастливъ, если мой домъ не можетъ быть вашимъ домомъ собственно изъ-за этого несогласія.
   Мистриссъ Роуанъ, при всей своей готовности покоряться сыну, не могла принудить себя согласиться съ нимъ въ этомъ дѣлѣ, или по крайней мѣрѣ не могла согласиться добровольно. Она чувствовала, что на ея сторонѣ находилась правда и благоразуміе, хотя она и не могла пріискать словъ для выраженія того и другаго. Она объявила самой себѣ, что вовсе не имѣетъ наклонности пренебрегать людьми, которые живутъ въ небольшомъ коттэджѣ, или которые бѣдны. Она съ удовольствіемъ готова была оказать всякую любезность самой мистриссъ Рэй, и точно также приняла бы подъ свое покровительство Рэчель, какъ приняла ея мистриссъ Корнбюри. Но совсѣмъ другое дѣло, когда ея сынъ задумалъ жениться на этой молодой женщинѣ! Старушка, мистриссъ Корнбюри, по всей вѣроятности, сильно огорчилась бы, если бы который нибудь изъ ея сыновей вздумалъ вступить въ подобный бракъ. Когда представлялась необходимость подумать о такомъ серьезномъ предметѣ, какъ брачный союзъ, то стоило только припомнить, что мистриссъ Рэй жила въ коттэджѣ, и что фермеръ Стортъ былъ ея другъ и сосѣдъ. Лука не хотѣлъ и слушать благоразумныхъ доводовъ, такъ что мистриссъ Роуанъ принуждена была оставить его съ крайнимъ неудовольствіемъ. При всей своей неопытности и опрометчивости, онъ умѣлъ говорить лучше ея; мистриссъ Роуанъ знала это и потому отступила, въ полной увѣренности, что будетъ побѣждена.-- Я исполнила свои долгъ, сказала она, уходя.-- Я предостерегла тебя. Конечно, ты самъ себѣ господинъ, и можешь дѣлать, что тебѣ угодно.-- За тѣмъ она оставила его, не принявъ его предложенія проводить ее, и, при потухающемъ свѣтѣ длиннаго лѣтняго вечера, пошла обратно въ домъ мистера Таппита.
   Первымъ побужденіемъ Луки, по уходѣ матери, было немедленно пуститься въ коттэджъ и сразу порѣшить дѣло, но не взявъ еще шляпы, онъ вспомнилъ, что было бы крайне неумѣстно явиться въ Браггзъ-Эндъ въ двѣнадцать часовъ ночи; поэтому онъ бросился на диванъ и далъ полную свободу своимъ чувствамъ противъ семейства Таппита. Онъ хотѣлъ дать имъ понять, что не позволитъ имъ распоряжаться собою. Онъ пріѣхалъ въ Бэзельхорстъ съ самыми дружелюбными чувствами, съ намѣреніемъ улучшить ихъ состояніе улучшеніемъ пивовареннаго производства, а они вздумали обходиться съ нимъ, какъ съ человѣкомъ, совершенно отъ нихъ зависящимъ. Онъ не говорилъ самому себѣ, что у нихъ составленъ былъ заговоръ женить его на одной изъ дочерей, но обвинялъ ихъ въ ревности, безсердечіи, сомнѣніи и вообще во всѣхъ тѣхъ недостаткахъ и порокахъ, при которыхъ подобный заговоръ становился возможнымъ. Спустя часъ, ложась въ постель, онъ былъ переполненъ гнѣвомъ, и рѣшилъ выразить свой гнѣвъ рано поутру. Въ то время, какъ онъ молился о прощеніи его, съ условіемъ, что и онъ прощаетъ другихъ, совѣсть заговорила въ немъ, но онъ заглушилъ ее и продолжалъ поддерживать гнѣвъ, пока не заснулъ.
   Съ наступленіемъ утра горечь и злоба въ душѣ молодаго Роуана значительно уменьшились. Наканунѣ послѣднимъ его рѣшеніемъ было отправиться передъ завтракомъ на пивоваренный заводъ, въ контору, куда мистеръ Таппить всегда приходилъ въ это время на полчаса, и на отрѣзъ объявить ему, что всѣ дальнѣйшіе переговоры между ними должны быть ведены ихъ адвокатами; но во время одѣванья, Роуанъ подумалъ, что положеніе мистера Таппита было дѣйствительно весьма затруднительное, что дружелюбная сдѣлка была бы гораздо лучше, и что, наконецъ, немного надо было уступить человѣку, который въ теченіи столь многихъ лѣтъ былъ партнеромъ его дяди. Мистеръ Таппитъ, кромѣ того, нисколько не участвовалъ въ той клеветѣ на Рэчель, которую позволила себѣ мистриссъ Таппитъ. Поэтому, гордясь до нѣкоторой степени чувствомъ человѣколюбія, Роуанъ вошелъ въ контору Таппита, не обнаруживъ на лицѣ ни малѣйшаго гнѣва.
   Пивоваръ стоялъ спиной къ пустому камину; руки его находились подъ фалдами фрака, глаза устремлены были на письмо, которое онъ только что прочиталъ, и которое лежало раскрытымъ на его конторкѣ. Роуанъ подошелъ съ протянутой рукой, и Таппитъ, колеблясь сначала принять предлагаемое привѣтствіе, протянулъ, наконецъ, свою руку, и слегка коснувшись руки посѣтителя, снова принялъ прежнюю позу, и снова спряталъ обѣ руки подъ фалды фрака.
   -- Я пришелъ сюда, сказалъ Роуанъ:-- предполагая, что, можетъ быть, до завтрака, вы пожелаете поговорить.
   Письмо, лежавшее передъ Таппитомъ на конторкѣ, было отъ лондонскаго адвоката Роуана; оно заключало въ себѣ предложеніе Роуана Таппиту получать по тысячѣ фунтовъ въ годъ и оставить заводскія занятія, предложеніе, которое, какъ думалъ Роуанъ, должно было самымъ спокойнымъ образомъ устранить всѣ затрудненія. Лука почти совсѣмъ забылъ, что дней десять тому назадъ, онъ отдалъ своему адвокату положительное приказаніе сдѣлать это предложеніе; и вотъ, предложеніе сдѣлано,-- оно лежало на конторкѣ Таппита. Таппитъ въ послѣднія пять минутъ размышлялъ о немъ, и съ каждой минутой въ немъ усиливалась злоба, которую онъ чувствовалъ къ Роуану. Роуанъ, въ двадцать-пять лѣтъ, очевидно, смотрѣлъ на Таппита, который ближе былъ къ шестидесяти, чѣмъ къ пятидесяти, какъ на очень стараго человѣка; но мужчинамъ въ пятьдесятъ-пять лѣтъ не нравится, чтобы на нихъ смотрѣли такимъ образомъ, а тѣмъ болѣе не нравится, чтобы молодежь распоряжалась ими, ставила бы ихъ на полку. И кромѣ того, гдѣ Таппитъ найдетъ ручательство въ ежегодной уплатѣ ему тысячи фунтовъ,-- какъ онъ самъ замѣтилъ при первомъ взглядѣ на письмо адвоката. Выкупить его и положить на бокъ! Онъ возненавидѣлъ Роуана отъ всей души; его ненависть, по свойству своему, была сильнѣе ненависти, которую способенъ былъ бы питать къ нему Роуанъ. Онъ вспомнилъ шампанское,-- вспомнилъ распоряженія и требованія молодаго человѣка въ его домѣ; вспомнилъ насмѣшки насчетъ пива и то неуваженіе, которое оказывалось его опытности въ дѣлѣ пивоваренія.
   Выкупить его! Нѣтъ, этому не бывать! не бывать, пока въ карманѣ его есть еще деньги и пока онъ можетъ стоять на ногахъ. Онъ былъ твердъ въ своей рѣшимости, тѣмъ болѣе, что мистриссъ Таппитъ была тоже на его сторонѣ. Мистриссъ Роуанъ не оставила въ тайнѣ разговора съ сыномъ въ гостинницѣ, и мистриссъ Таппитъ окончательно убѣдилась въ успѣхѣ Рэчель Рэй. Когда Таппитъ объявилъ въ то утро, что будетъ биться до конца, жена поощряла его мужество.
   -- О! поговорить? сказалъ Таппитъ.-- Вѣрно, насчетъ письма, которое я получилъ?-- и онъ съ презрѣніемъ оттолкнулъ отъ себя лежавшее передъ нимъ посланіе.
   -- Какого письма? спросилъ Роуапъ.
   -- Послушайте, молодой человѣкъ,-- что бы между нами ни дѣлалось, увертки и крючки должно отбросить въ сторону. Для меня ничего нѣтъ ненавистнѣе обмана.
   Гнѣвъ Роуана моментально возвратился къ нему, удвоился и даже утроился въ своей силѣ.
   -- Что вы этимъ хотите сказать?-- спрашивалъ онъ.-- Кто и кого обманывалъ? Какъ вы смѣете говорить мнѣ подобныя вещи?
   -- Смотрите же сюда. Это письмо писано въ улицѣ Крэвенъ вашимъ адвокатомъ, что, конечно, вамъ очень хорошо извѣстно. Вамъ угодно было передать наше дѣло въ руки адвокатовъ, такъ пусть же оно въ ихъ рукахъ и остается. Я поступилъ весьма дурно, позволивъ себѣ имѣть съ вами сдѣлки. Прежде чѣмъ принять васъ на заводъ, мнѣ слѣдовало бы узнать сначала, что вы за человѣкъ. Теперь я узналъ васъ, и прошу васъ покорнѣйше -- держаться на будущее время по ту сторону воротъ. Слышите ли вы? Чтобы вашей ноги не было на заводѣ, если не хотите, чтобы васъ вытолкали отсюда мои люди!
   При этихъ словахъ лицо Таппита исказилось, такъ что противно было смотрѣть. Роуанъ до такой степени былъ пораженъ, что въ первую минуту не нашелся что отвѣтить своему врагу. Первая мысль его была -- отговориться незнаніемъ о письмѣ адвоката, которое послужило поводомъ къ обвиненію его въ обманѣ, но получивъ такой ударъ, какой только можно нанести словами, и услышавъ угрозу насчетъ личнаго оскорбленія, если не будетъ исполнено приказаніе, заключавшееся въ этихъ словахъ, онъ уже не находилъ возможности обратиться къ письму адвоката.
   -- Желалъ бы я видѣть того человѣка, который осмѣлится дотронуться до меня, сказалъ Роуанъ.
   -- Вы увидите его очень скоро, если не уберетесь отсюда,-- сказалъ Таппитъ.
   Къ счастію, рабочіе въ это время ушли завтракать, и насиліе не могло состояться. Роуанъ посмотрѣлъ кругомъ и убѣдился, что въ конторѣ находились только онъ да Таппитъ.
   -- Мистеръ Таппитъ, сказалъ онъ:-- вы глупѣйшій человѣкъ.
   -- Разумѣется,-- сказалъ Таппитъ:-- глупѣйшій, потому что не отдаю моего собственнаго хлѣба, хлѣба жены и моихъ дѣтей такому авантюристу, какъ вы.
   -- Я старался обходиться съ вами деликатно и честно, а вы, изъ-за несогласія со мной,-- на что имѣете, конечно, полное право,-- сочли за лучшее оскорблять меня самыми площадными выраженіями.
   -- Если вы, молодой человѣкъ, не уйдете изъ моей конторы сію минуту,-- я васъ выпровожу вонъ отсюда.
   И Таппитъ, не смотря на свои пятьдесятъ-пять лѣтъ, схватилъ каминную кочергу. Надо замѣтить, что нѣтъ такой личной стычки, въ которой бы молодой человѣкъ не потерпѣлъ пораженія, какъ въ стычкѣ съ старикомъ. Это такъ вѣрно, что нападеніе старика на молодаго человѣка слѣдовало бы считать малодушіемъ. Если старикъ ударитъ тростью по головѣ молодаго человѣка,-- то что можетъ сдѣлать молодой человѣкъ? ему остается только бѣжать, чтобы уклониться отъ другаго удара. И послѣ того еще старикъ, если онъ злаго характера, начнетъ разсказывать своимъ друзьямъ и хвастаться, что отдѣлалъ молодаго человѣка. Таппитъ, весьма естественно, поступилъ бы такимъ же точно образомъ, если бы въ его рукѣ была не кочерга, а трость; но увидѣвъ кочергу въ рукѣ, онъ испугался ея. Если женщина нападетъ на мужчину съ ножемъ, мужчина всегда будетъ правъ, хотя бы въ схваткѣ онъ исколотилъ ее до нельзя. То же самое можно сказать о старикѣ: если онъ возьметъ кочергу вмѣсто трости, то свѣтъ откажетъ ему въ преимуществѣ его сѣдинъ. Что-то въ родѣ этой идеи пришло къ Таппиту,-- пришло по инстинкту, и такимъ образомъ, хотя онъ и держалъ кочергу, но не рѣшился пустить ее въ дѣло.
   -- Должно быть, этотъ человѣкъ сошелъ сегодня съ ума! сказалъ Роуанъ, не тронувшись съ мѣста и подставивъ оба кулака подъ самый носъ противника.
   -- Вы хотите, чтобы я послалъ за полиціей? сказалъ Таппитъ.
   -- За докторомъ, который лечить сумасшедшихъ, отвѣчалъ Роуанъ.
   Таппитъ отвернулся и съ яростію позвонилъ въ колокольчикъ, но такъ какъ звономъ колокольчика призывался кто нибудь изъ заводскихъ работниковъ, которые, какъ уже сказано, всѣ завтракали, то движеніе Таппита осталось безъ послѣдствій.
   -- Но сумасшедшій ли вы, или просто дуралей, я не намѣренъ оставаться здѣсь противъ вашего желанія, мистеръ Таппитъ. Наше дѣло должно быть рѣшено путемъ закона, и я не покажусь въ эти зданія, пока не получу на то законнаго права въ качествѣ ихъ владѣтеля.
   Сказавъ это, Роуанъ удалился.
   Таппитъ проворчалъ еще что-то, поставилъ кочергу и, засунувъ руки въ карманы панталонъ, свирѣпо посматривалъ на дверь, въ которую вышелъ его врагъ. Онъ зналъ, что былъ неправъ -- зналъ, что былъ очень глупъ. Онъ былъ человѣкъ, который съ успѣхомъ проложилъ себѣ дорогу, и шелъ по этой дорогѣ не безъ благоразумія. Его нельзя назвать человѣкомъ буйнымъ или склоннымъ къ противузаконному употребленію кочерги. Онъ никогда не попадалъ въ затруднительное положеніе за драку; его совѣсть была чиста отъ крови разбитаго носа, его нельзя было обвинять въ преступленіи подбитаго глаза. Онъ былъ трудолюбивъ и не любилъ нарушенія спокойствія; три раза онъ былъ церковнымъ старостой и разъ мировымъ судьей въ Бэзельхорстѣ. Онъ былъ опекуномъ бѣдныхъ, смотрителемъ дорогъ и вообще занималъ различныя должности, поручаемыя степеннымъ добрымъ гражданамъ. Для чего дѣлаютъ кочерги, какъ не для того только, чтобы поправлять ими огонь? Ему стыдно было самого себя, въ то время, какъ онъ стоялъ и свирѣпо смотрѣлъ на дверь. Въ немъ, можетъ статься, бытъ одинъ недостатокъ, и этотъ недостатокъ такъ безжалостно былъ высказанъ человѣкомъ, который бы не долженъ раскрывать рта по этому предмету. Онъ варилъ дурное пиво: и ктоже осмѣлился укорять его въ этомъ? Племянникъ Бонголла, наслѣдникъ Бонголла, молодой человѣкъ, который хотѣлъ занять въ заводѣ мѣсто Бонголла! И кто выучилъ его варить пиво -- дурное или хорошее? Не самъ ли Бонголлъ? И теперь, потому только, что онъ не хотѣлъ измѣнить прежняго порядка вещей, разорить себя въ тщетной попыткѣ приготовлять влагу свѣтлую на видъ, его намѣренъ выжить изъ завода этотъ осколокъ отъ массивной глыбы Бонголла,-- эта ничтожная доска одного изъ огромныхъ пивныхъ чановъ Бонголла! Ruat coelum, fiat justitia, сказалъ онъ, отправляясь завтракать. Онъ сказалъ это на другомъ языкѣ, хотя мнѣніе римлянина вполнѣ согласовалось съ его собственнымъ мнѣніемъ. "Буду отстаивать свои права, хотя бы мнѣ пришлось поступить въ богадѣльню".
  

ГЛАВА XIV.
РОУАНЪ ДѢЛАЕТЪ ВТОРУЮ ПРОГУЛКУ ВЪ БРАГГЗЪ-ЭНДЪ.

   Вскорѣ послѣ завтрака того утра, въ которое Таппитъ покушался было раскроить кочергой голову Роуана, мистриссъ Рэй вышла изъ коттэджа и направила свои шаги въ Бэзельхорстъ. Она отправлялась повидаться съ своей дочерью, мистриссъ Прэймъ, въ квартирѣ миссъ Поккеръ, и почти была увѣрена, что цѣлью ея посѣщенія будетъ дальнѣйшее объясненіе объ опасности допущенія этого волка Роуана въ овчарню Браггзъ-Энда. Она охотно бы уклонилась отъ этого совѣщанія, если бы это было возможно, зная очень хорошо, что когда при ней не будетъ Рэчель, то мистриссъ Прэймъ закидаетъ ее словами. Дѣйствительно, мистриссъ Рэй была очень озабочена. Въ коттэджѣ было рѣшено, что Рэчель можетъ принимать молодаго человѣка за своего поклонника; но что будетъ, если этотъ человѣкъ вовсе и не думалъ быть поклонникомъ, въ надлежащемъ смыслѣ этого слова, если онъ окажется дурнымъ, негоднымъ молодымъ человѣкомъ, избалованнымъ повѣсой, распутнымъ волокитой? Провидѣнію угодно было ниспослать ей испытаніе, которое какъ-то особенно тяготило ее въ это утро. Но Рэчель была для нея дороже всего въ свѣтѣ. Для счастія Рэчель она готова была принести всякую жертву. Присутствіе Рэчель, ея плѣнительныя улыбки, ея нѣжныя ласки доставляли мистриссъ Рэй невыразимое удовольствіе. Не смотря на то, что Рэчель принадлежитъ ей, что она родное ея дѣтище, эти дни возмущали то блаженство, которымъ она наслаждалась. Лежавшая на ней отвѣтственность была такъ велика, сомнѣнія были такъ многочисленны, и при томъ возбуждались также часто, какъ часто и разсѣивались!
   -- Рѣшительно не знаю, что она будетъ говорить!
   Мистриссъ Рэй сказала это, завязывая шляпку, въ то время, какъ Рэчель стояла подлѣ нея, держа на рукахъ легкую лѣтнюю шаль.
   -- Повѣрьте, мама, тутъ будетъ старая исторія,-- исторія моего нечестія и беззаконія, потому что я ѣздила на балъ и не хотѣла ходить на митинги къ миссъ Поккеръ. Она скажетъ вамъ, что вы должны меня заставить, и если я не послушаюсь, то оставить меня безъ ужина.
   -- Перестань, Рэчель, Доротея знаетъ очень хорошо, что я не могу тебя принудить.
   Мистриссъ Рэй обнаруживала нѣкоторую настойчивость въ своемъ характерѣ, когда что нибудь не согласовалось съ ея взглядомъ на вещи.
   -- Но, мама, вѣдь вы не хотите, чтобы я ходила туда?
   -- Ахъ, я вовсе не думаю о митингахъ въ квартирѣ миссъ Поккеръ. У меня на умѣ совсѣмъ другое.
   -- У васъ на умѣ мистеръ Роуанъ.
   -- Да, душа моя. Рѣшительно не знаю, что дѣлать. Ужь если она зоветъ меня къ себѣ, то навѣрное наговоритъ мнѣ столько страстей, что при одной мысли объ этомъ меня бросаетъ въ жаръ. Мнѣ кажется, что никто бы не долженъ говорить мнѣ подобныхъ вещей, кромѣ пастора, родителей, учителей, учительницъ и тому подобныхъ людей.
   Рэчель казалось то же самое; она думала, что дочь не должна бы говорить подобныя вещи такой матери, какою была ея мать; но на этотъ счетъ она ничего не сказала.
   -- Мнѣ тоже не нравится идти въ домъ этой миссъ Поккеръ, продолжала мистриссъ Рэй.-- Лучше бы она не приходила сюда. Я бы не пошла,-- да нельзя: дала слово.
   -- На вашемъ мѣстѣ, мама, я бы пошла.
   -- Да я и пойду; развѣ ты не видишь, что я совсѣмъ готова?
   -- Только я бы не позволила ей поступать такимъ образомъ, какъ поступаетъ она.
   -- Легко это сказать, Рэчель, но легко ли сдѣлать? Не могу же я сказать ей, чтобы она удерживала свой языкъ, а если бы и могла, она не послушаетъ меня. Ужь если идти, такъ надо идти поскорѣе. Я думаю, къ обѣду у насъ довольно холодной баранины?
   -- Кажется, будетъ довольно.
   -- Если на рынкѣ попадется дешевая провизія, то я куплю цыплятъ и принесу въ своей корзинкѣ.
   Сказавъ это, мистриссъ Рэй, обремененная различными заботами, пошла въ Бэзельхорстъ.
   -- Придетъ ли онъ сегодня? сказала Рэчель, или вѣрнѣе, подумала объ этомъ, стоя въ открытыхъ дверяхъ котгэджа и взглядомъ провожая мать, переходившую черезъ зеленое поле. Былъ чудный лѣтній день, согрѣтый уже лучами утренняго солнца, но еще далеко не отягченный полуденнымъ зноемъ. Въ воздухѣ звучали пѣсни и трели птичекъ, цвѣты красовались во всей своей роскоши. Придетъ ли онъ сегодня? Ни одно изъ сомнѣній, приводившихъ ея мать въ затруднительное положеніе, не тревожило Рэчель. Тутъ были сомнѣнія другаго рода. Можно ли надѣяться, что онъ такъ ее полюбитъ, что не захочетъ разлучиться съ ней? Возможная ли вещь, чтобы такой прекрасный молодой человѣкъ, съ такимъ состояніемъ, такой умный, така, высоко поставленный въ общественной жизни, захотѣлъ имѣть ее своей женой, вывести ее изъ маленькаго коттэджа и изъ той житейской среды, въ которой она находилась? Когда онъ сказалъ, что придетъ въ Браггзъ-Эндъ, Рэчель подумала, что это будетъ прекрасно: по крайней мѣрѣ онъ увидитъ, до какой степени скромно жили онѣ. Послѣ этого онъ не будетъ называть ее просто Рэчель, говорила она про себя; а если и будетъ, то узнаетъ отъ нея, что она умѣетъ сдѣлать выговоръ человѣку, который осмѣлился воспользоваться скромностью ея положенія. Онъ пришелъ и не называлъ ее Рэчель. Онъ пришелъ и, воспользовавшись ея минутнымъ отсутствіемъ, говорилъ какъ влюбленный молодой человѣкъ, и благороднымъ образомъ высказалъ ея матери свою любовь. Съ той точки зрѣнія, съ которой Рэчель смотрѣла на этотъ предметъ, никто другой не съумѣлъ бы держать себя съ такимъ приличіемъ и такой очаровательной любезностью; послѣ этого могла ли она не позволить ему привязаться къ ней? Онъ увлекся своими чувствами слишкомъ быстро, и не узналъ еще, до какой степени онѣ были бѣдны и какое скромное мѣсто занимали въ обществѣ. А если дорога назадъ не понравится ему, если онъ не захочетъ измѣнить своего намѣренія, что въ такомъ случаѣ... Я не совсѣмъ увѣренъ, чтобы Рэчель могла объяснить себѣ въ точныхъ выраженіяхъ, что въ такомъ случаѣ послѣдуетъ; она стояла въ дверяхъ, какъ будто намѣреваясь простоять тутъ до тѣхъ поръ, пока Роуанъ не покажется на зеленомъ лугу.
   "Желала бы я знать, когда онъ придетъ". Она видѣла, какъ ея мать скрылась на поворотѣ дороги; и, прежде чѣмъ вернуться въ коттэджъ, она изорвала на лепестки два цвѣточка. "Раньше вечера онъ не придетъ,-- рѣшила Рэчель:-- раньше вечера,-- когда на заводѣ окончатся работы". Потомъ она вспомнила о ссорѣ между нимъ и Таппитомъ, и старалась угадать, изъ-за чего вышла у нихъ эта ссора. Она была совершенно увѣрена, что Таппитъ былъ виноватъ, и сейчасъ же онъ представился ей упрямымъ, глупымъ, вздорнымъ старикомъ. Да; онъ придетъ къ ней сегодня; и Рэчель нужно было позаботиться о приготовленіи сливокъ, которыя онъ такъ любилъ. Теперь она не убѣжитъ уже изъ дому. А какъ кстати случилась эта необходимость вчера; она доставила ему возможность высказать свою любовь. Устроивъ все это въ своемъ умѣ, Рэчель вошла въ коттэджъ и начала думать о домашнемъ хозяйствѣ, какъ вдругъ услышала въ корридорѣ мужскіе шаги. Она сейчасъ же вышла изъ гостиной и въ дверяхъ прихожей встрѣтила Роуана.
   -- Здравствуйте, сказалъ онъ.-- Мистриссъ Рэй дома?
   -- Мама нѣтъ дома. Она должна была встрѣтиться съ вами на дорогѣ, если вы пришли изъ Бэзельхорста.
   -- Я не могъ съ ней встрѣтиться, потому что пришелъ сюда полемъ.
   -- О,-- это совсѣмъ другое дѣло!
   -- А она ушла въ Бэзельхорстъ?
   -- Да; она пошла повидаться съ моей сестрой, мистриссъ Прэймъ.
   Рэчель все это время стояла въ дверяхъ, не рѣшаясь пригласить его въ комнату.
   -- Могу ли я войти въ комнату? сказалъ Роуанъ.
   Рэчель рѣшительно не знала, слѣдуетъ ли ей при такихъ обстоятельствахъ позволить ему войти. Но такъ какъ онъ уже въ домѣ, то не прогнать же его.
   -- Я боюсь, что вамъ придется долго ждать, если вы желаете видѣть мама, сказала она, отступивъ отъ дверей и открывъ Роуану входъ. Не притворялась ли она, не лицемѣрила ли? Неужели она не знала, что чрезъ отсутствіе мистриссъ Рэй онъ много выигрывалъ, ничего не теряя? Къ чему она сказала, что ему придется ждать? Собаки защищаютъ себя зубами, лошади -- копытами, лебеди -- крыльями, кошки -- когтями; такъ точно и женщины употребляютъ для своей защиты такое оружіе, какимъ надѣлила ихъ природа.
   -- Я пришелъ собственно повидаться съ вами, сказалъ Роуанъ:-- конечно мнѣ пріятно будетъ видѣть и вашу матушку, если она воротится до моего ухода. Но я не думаю, что она воротится, потому что вы не позволите мнѣ оставаться такъ долго.
   -- Вы угадали; дѣйствительно не позволю,-- у меня много дѣла: нужно приготовить обѣдъ, прибрать комнаты и привести все въ порядокъ.
   Рэчель съ умысломъ сказала это, стараясь познакомить его съ образомъ своей жизни и дѣйствуя по тому плану, который она составила для своего собственнаго руководства.
   Роуанъ вошелъ въ комнату, положилъ шляпу и подошелъ къ окну, такъ что спина его обращена была къ Рэчель.
   -- Рэчель! сказалъ онъ, сдѣлавъ быстрый поворотъ. Онъ снова назвалъ ее по имени, и Рэчель не нашла въ этотъ моментъ лучшаго отвѣта, кромѣ заранѣе составленнаго ею пустаго возраженія:
   -- Мистеръ Роуанъ, вы не должны называть меня по имени; вы знаете, что это не принято.
   -- Сообщила ли вамъ матушка, что я говорилъ ей вчера?
   -- Что вы говорили ей вчера?
   -- Да, когда вы уходили изъ дому?
   -- Что же вы говорили мама?
   -- Перестаньте; я знаю, что она сказала вамъ. Я вижу это по вашему лицу, и очень радъ, что она это сдѣлала. Неужели я и теперь не могу обращаться къ вамъ съ словомъ Рэчель?
   Между ними стоялъ столъ, не позволявшій Роуану представить какой нибудь наружный знакъ своего присутствія въ качествѣ влюбленнаго. Онъ не могъ взять руки Рэчель и пожать ее. Рэчель молчала; потупивъ глаза въ столъ, къ которому прислонилась, она ничего не отвѣтила на его вопросъ,
   -- Неужели я и теперь не могу называть васъ Рэчель?-- повторилъ Роуанъ.
   Надѣюсь, читатели поймутъ, что Рэчель была совершенный новичокъ въ дѣлѣ подобнаго рода, чего нельзя сказать о многихъ дѣвицахъ. Молоденькая лэди, отказавшая шести искателямъ ея любви, отказывая седьмому, должна по всей вѣроятности чувствовать себя госпожею этого случая и нисколько не затрудняться, выслушивая признаніе въ любви восьмаго. Есть еще и другія молоденькія лэди, которыя хотя никому еще не отказывали и не выслушивали признаній въ любви, но такъ много обращались въ обществѣ, что въ моментъ предложенія всегда въ состояніи сдѣлать отвѣтъ. Рэчель ничего не знала о томъ, что называется обществомъ, и сердце ея никогда еще не испытывало ни радости, ни тревоги при видѣ молодаго человѣка, который признавался ей въ любви. Поэтому, когда Роуанъ сдѣлалъ вопросъ и требовалъ отвѣта, она затрепетала; она чувствовала, что дыханіе измѣняетъ ей. Она заранѣе рѣшила, что ей нужно дѣлать, когда наступитъ этотъ моментъ,-- рѣшила, какъ должно ей вести себя, и что ей нужно говорить. Но теперь -- куда дѣвались всѣ ея рѣшенія? Она могла только стоять и трепетать. Разумѣется, онъ могъ называть ее Рэчель,-- могъ называть ее, какъ ему угодно. Для Роуана, при его опытности, это было ясно, какъ день.
   -- Вы должны позволить мнѣ еще больше, чѣмъ это, Рэчель, если не хотите, чтобы я былъ несчастливъ. Вы должны позволить мнѣ называть васъ моей.
   И Роуанъ сдѣлалъ движеніе вокругъ стола, чтобы приблизиться къ Рэчель, которая въ свою очередь во время этого движенія отступала отъ него, хотя и не такъ быстро, какъ онъ приближался.-- Рэчель, и онъ протянулъ ей руку:-- я хочу, чтобы вы были моей женой.
   Рэчель позволила ему взять кончики своихъ пальцевъ, какъ будто она не могла отказать ему въ предложенномъ привѣтѣ, но въ то же время отвернулась отъ Роуана и склонила головку. Она услышала все, что хотѣла услышать. Отчего бы ему не уйти теперь и не оставить ее подумать объ этомъ? Онъ произнесъ передъ ней слово, столь священное между мужчиной и женщиной. Онъ объявилъ, что хочетъ имѣть ее своей женой. Зачѣмъ же ему оставаться тутъ?
   Роуанъ взялъ ея руку въ свою и другой рукой обхватилъ ея талію.
   -- Скажите, другъ мой,-- скажите, Рэчель,-- согласны ли вы? Я хочу, я долженъ получить отвѣтъ. Выразите мнѣ его вашимъ взглядомъ, если не хотите его высказать,-- и Роуанъ повернулъ свою голову черезъ ея плечо, чтобы посмотрѣть ей въ глаза.
   -- Мистеръ Роуанъ,-- оставьте, пожалуйста, оставьте.
   -- Но, милая Рэчель, скажите хоть одно слово въ отвѣтъ. Вы должны сказать его. Рэчель, неужели вы не можете научиться любить меня?
   Научиться любить его! Да могло ли быть что нибудь легче этого? Возможно ли было, подумала Рэчель, не любить его?
   -- Скажите мнѣ одно слово, продолжалъ Роуанъ, все еще стараясь заглянуть ей въ лицо:-- одно слово, и я оставлю васъ.
   -- Какое же слово?
   -- Скажите мнѣ:-- любезный Лука, я согласна быть твоей женой.
   Рэчель оставалась въ его рукахъ въ пассивномъ положеніи; она хотѣла сказать это, но слова не являлись къ ней на помощь. Само собою разумѣется, она бы желала быть его женой. Зачѣмъ же ему больше безпокоить ее?
   -- Какъ хотите, Рэчель, но вы должны мнѣ отвѣтить, иначе я останусь до возвращенія вашей матушки: пусть она отвѣтитъ за васъ. Если вы разлюбили меня, то, мнѣ кажется, вы могли бы это сказать.
   -- Я не разлюбила васъ, прошептала Рэчель.
   -- Значитъ вы меня любите?-- Рэчель слегка кивнула головой.-- И согласны быть моей женой? Рэчель повторила то же движеніе.-- И теперь я могу называть васъ Рэчель?
   Въ отвѣтъ на это, Рэчель вырвалась изъ ослабленныхъ объятій Роуана и перебѣжала въ другой конецъ комнаты.
   -- Теперь вы не можете запретить. Подите сюда и сядьте подлѣ меня; мнѣ многое нужно сказать вамъ. Идите же и сядьте,-- я больше васъ не трону.
   Рэчель очень тихо подошла и сѣла; оставивъ свою руку въ его рукѣ, она слушала его и ощущала въ своемъ сердцѣ полный восторгъ. Сама она сказала только нѣсколько словъ. Роуанъ разсказалъ ей свою ссору на пивоваренномъ заводѣ, былъ очень краснорѣчивъ и возбуждалъ невольный смѣхъ, описывая Таппита съ кочергой въ рукѣ.
   -- И неужели онъ хотѣлъ ударить васъ?-- спросила Рэчель, посмотрѣвъ на Роуана во всѣ глаза.
   -- Слава Богу, что не ударилъ, сказалъ Роуанъ:-- онъ казался совершенно сумасшедшимъ, а отъ такого человѣка всего можно ожидать.
   Послѣ того Роуанъ разсказалъ, что въ настоящее время живетъ въ гостинницѣ, и что вслѣдствіе несчастной этой ссоры ему необходимо немедленно отправиться въ Лондонъ.-- Но, прибавилъ онъ, ни подъ какимъ видомъ я бы не уѣхалъ, не получивъ отъ васъ отвѣта.
   -- Вамъ бы не слѣдовало и думать о бракѣ въ такомъ затруднительномъ положеніи.
   -- Не слѣдовало бы?-- А видите, я думалъ о немъ.
   Тутъ онъ объяснилъ, что намѣренъ жениться безотлагательно, немедленно. Онъ хотѣлъ съѣздить въ Лондонъ недѣли на двѣ и, по возвращеніи, окончить это дѣло въ теченіе мѣсяца.
   -- Ахъ, мистеръ Роуанъ! это невозможно.
   -- Вы не должны называть меня мистеръ Роуанъ, иначе я буду называть васъ миссъ Рэй.
   -- Въ самомъ дѣлѣ это невозможно.
   -- Почему же?
   -- Такъ, невозможно. Вы можете спросить мою мама; -- нельзя и подумать объ этомъ. Мнѣ нужно время узнать, что вы за человѣкъ.
   -- Но вы сказали, что любите меня.
   -- Сказала, и теперь думаю, что не слѣдовало бы говорить: -- я, право, не совсѣмъ еще знаю васъ. Мнѣ кажется, вы очень любите поступать по своему; конечно, вы имѣете на это право, прибавила Рэчель: -- но въ такомъ серьезномъ дѣлѣ, право это принадлежитъ не вамъ однимъ. Никто еще не слыхалъ о такой поспѣшности. Подумаютъ, что мы съ ума сошли.
   -- Пускай, что хотятъ, то и думаютъ; я объ этомъ нисколько не забочусь.
   -- А я такъ забочусь, и даже сильно.
   Роуанъ просидѣлъ часа два, разсказавъ въ это время все, что относилось до него. Онъ объяснилъ Рэчель, что независимо отъ пивоварни, у него было состояніе, совершенно достаточное для содержанія жены; хотя и не съ такой роскошью, какую мы видимъ у мистриссъ Корнбюри, прибавилъ онъ.
   -- Если вы можете дать мнѣ кусокъ хлѣба и сыру, то больше этого я не имѣю права и требовать, сказала Рэчель.
   -- Я имѣю болѣе четырехсотъ фунтовъ годоваго дохода, замѣтилъ Роуанъ.
   Услышавъ это, Рэчель подумала, что дѣйствительно, онъ можетъ содержать жену. И зачѣмъ это человѣкъ, получая четыреста фунтовъ въ годъ, хочетъ еще варить пиво!
   -- За то у меня нѣтъ ничего, сказала Рэчель: -- ни одного пенни.
   -- И прекрасно. Я держусь такой теоріи, что незамужнія дѣвушки не должны имѣть состоянія. Если онѣ имѣютъ его, значитъ онѣ обезпечены, и потому имъ не нужно мужей. И опять я такого мнѣнія, что было бы гораздо лучше, если бы мужчины тоже не имѣли денегъ; это заставило бы ихъ зарабатывать хлѣбъ.
   Рэчель слушала съ полнымъ удовольствіемъ и совершеннымъ счастіемъ. Она не совсѣмъ понимала его, по изъ словъ его заключала, что ея бѣдность въ его глазахъ не имѣла въ себѣ ничего дурнаго, и что онъ вовсе не искалъ жены съ состояніемъ.
   -- Но понравится ли это вашей мама? спросила Рэчель съ уныніемъ.
   -- Не думаю, что не понравится; жаль только, что она гоститъ у этой мистриссъ Таппитъ, которая просто бѣсится на меня изъ за... полагаю изъ-за этой пивоварной ссоры. Впрочемъ, я не могу понять, изъ-за чего. Недѣлю тому назадъ я жилъ съ ними въ одномъ домѣ; теперь я не смѣю показать туда носа, сегодня меня выгнали съ завода кочергой.
   -- Надѣюсь, не изъ-за меня, сказала Рэчель.
   -- Почему же изъ-за васъ?
   -- Потому что на балу мистриссъ Таппитъ смотрѣла на меня, какъ будто... Но я думаю, это ничего не значило.
   -- Значило ли это что нибудь, или нѣтъ, для меня совершенно все равно.
   -- Но пріятно ли это будетъ для вашей матери? Если это поведетъ къ чему нибудь...
   -- Поведетъ къ чему нибудь! Къ чему это поведетъ -- дѣло уже рѣшеное.
   -- Вы знаете, что я хочу сказать. Какимъ образомъ я могу сдѣлаться вашей женой, если этого не пожелаетъ ваша мать?
   -- Послушайте, Рэчель,-- это можетъ относиться только до дѣвушки. Если ваша мать объявитъ, что я не могу быть вашимъ мужемъ, я только и могу вамъ сказать, что вы должны повиноваться ей. Но мужчина совсѣмъ другое дѣло. Мнѣ крайне будетъ непріятно, если моя мать не полюбитъ моей жены; но никакія угрозы съ ея стороны не удержатъ меня отъ женитьбы, никакія угрозы не могутъ подѣйствовать и на васъ. Я самъ себѣ господинъ, и могу располагать собою совершенно независимо.
   Со стороны Роуана все это было превосходно и въ теоріи могло быть весьма справедливо, но тутъ заключалось многое, что безпокоило Рэчель и набрасывало на ея любовь первую тѣнь тревоги. Она не могла быть счастлива, какъ нареченная невѣста Роуана, зная, что въ этомъ качествѣ не будетъ радушно принята его матерью. И опять какое право имѣла она считать вѣроятнымъ, что мать Роуана окажетъ ей подобное радушіе? При настоящей встрѣчѣ она сказала весьма немного по этому предмету. Она дала ему обѣщаніе и не хотѣла отступать отъ него при первомъ появленіи затрудненій. Ей должно было переговорить съ своей матерью, а можетъ статься, и его мать нѣсколько смягчится. Но чрезъ все это пробѣгало чувство унынія при мысли о выходѣ замужъ за человѣка, котораго мать не охотно признаетъ ее своей дочерью.
   -- Однако вамъ пора уйти, сказала Рэчель: -- вы должны уйти. Если у васъ нѣтъ никакого дѣла, то у меня его очень много.
   -- Въ настоящую минуту я самый праздный человѣкъ. Если вы прогоните меня, то мнѣ придется уйти въ гостинницу и сидѣть сложа руки.
   -- Вы должны идти, хотя бы вамъ пришлось сидѣть сложа руки. Если вы пробудете еще дольше, то мама останется безъ обѣда.
   -- Если такъ, то, конечно, я уйду; но къ чаю я опять приду.
   Такъ какъ Рэчель не сдѣлала положительнаго отказа на это предложеніе, то Роуанъ удалился съ полнымъ убѣжденіемъ, что можетъ воротиться.
   -- Прощайте, Рэчель, сказалъ онъ: -- когда я приду вечеромъ, вы навѣрное прогуляетесь со мной?
   -- Ужь не знаю, сказала Рэчель.
   -- Да, да; прогуляетесь; мы еще разъ полюбуемся заходящимъ солнцемъ, и вы сегодня не убѣжите отъ меня, какъ отъ чудовища.
   Говоря это, онъ обнялъ ее и поцаловалъ, прежде чѣмъ Рэчель успѣла отвернуться отъ него.-- Теперь вы моя навсегда, сказалъ онъ: насъ ничто не можетъ разлучить. Да благословитъ васъ Богъ, Рэчель!
   -- Прощайте, и они разстались.
   Рэчель просила его уйти, приводя въ основаніе этому свои хозяйственныя хлопоты, но когда онъ ушелъ, она не сейчасъ принялась за работу. Она сѣла на то мѣсто, гдѣ сидѣла подлѣ него и стала размышлять о томъ, что было говорено, что было сдѣлано. Она должна быть женою человѣка, которому мечты ея всегда отдавали предпочтеніе. Первая ея любовь не встрѣчала никакихъ преградъ. Съ самыхъ первыхъ встрѣчъ, съ тѣхъ вечеровъ, въ которые она не смѣла сказать ему слова, его образъ постоянно былъ передъ ея глазами, его слова глубоко запали въ ея душу. Она научилась любить его прежде, чѣмъ узнала, что для нея дѣлаетъ ея сердце. Постепенно, но весьма быстро, всѣ ея мысли сосредоточились на немъ, и онъ сдѣлался кумиромъ ея жизни. И теперь, когда она не имѣла еще достаточно времени, чтобы хорошенько подумать объ этомъ предметѣ, онъ былъ уже ея нареченнымъ мужемъ. Все это сдѣлалось такъ быстро, такъ неожиданно, что она трепетала отъ избытка своего счастія. Только одно облачко виднѣлось на ея небосклонѣ,-- это недовольное, угрюмое лицо его матери; но теперь, въ первыя минуты своего счастія, она не могла допустить мысли, что это облачко влечетъ за собою ураганъ. Поэтому Рэчель сидѣла, мечтая о своемъ счастіи и съ нетерпѣніемъ ожидая возвращенія матери, чтобы разсказать ей все, поговорить объ этомъ нѣсколько часовъ и выяснить всѣ достоинства Роуана. Ея мать не была такая женщина, которая въ подобномъ случаѣ стала бы удерживать ее отъ выраженій похвалы, или рѣшилась бы отказать своему дѣтищу въ счастіи, доставляемомъ ей ея сочувствіемъ. Спустя нѣсколько времени, она встала.-- Я ничего еще не сдѣлала, и пожалуй, ничего не сдѣлаю. Мама захочетъ пообѣдать, не смотря на мое желаніе выйти замужъ.
   Но не долго она пробыла на ногахъ, и не много еще сдѣлала въ приготовленіи холодной баранины, предназначавшейся къ обѣду въ тотъ день, когда услышала шаги матери по песчаной дорожкѣ. Она выбѣжала къ ней навстрѣчу съ огромнымъ запасомъ новостей, совершенно не зная еще, какими словами передать эти новости; о новостяхъ своей матери, или о тѣхъ извѣстіяхъ, которыя предстояло услышать относительно свиданія съ мистриссъ Прэймъ въ Бэзельхорстѣ, Рэчель почти не думала. Все, что бы ни сказала Доротея, не могло имѣть для нея особенной важности. Такъ по крайней мѣрѣ думала Рэчель. Неудовольствія и ворчанья Доротеи должны теперь кончиться: ненавистный ей молодой человѣкъ сдѣлалъ предложеніе Рэчель, и сдѣлалъ такъ благородно, что всѣ замѣчанія Доротеи должны были утратить свою силу. Поэтому Рэчель, встрѣчая мать, думала только о новости, которую ей предстояло разсказать, а не о той, которую предстояло услышать.
   Между тѣмъ мистриссъ Рэй до такой степени занята была своимъ разсказомъ, до такой степени убѣждена была въ необходимости обратить на него полное сосредоточенное вниманіе своей дочери, и съ момента встрѣчи на песчаной дорожкѣ такъ торопилась передачею извѣстій, что Рэчель должна была повременить разсказомъ своей собственной исторіи.
   -- Ахъ, мой другъ, сказала мистриссъ Рэй: -- если бы ты знала, сколько у меня новостей для тебя!
   -- Не знаете и вы мама, сколько новостей у меня для васъ,-- отвѣчала Рэчель, подавая матери руку.
   -- Въ жизнь мою мнѣ не было такъ жарко. Помоги мнѣ войти. Ахъ, Боже,-- какая жара! Въ корзинку не стоитъ смотрѣть; по выходѣ отъ Доротеи, я такъ занята была тѣмъ, что услышала, что о покупкахъ не пришлось и подумать.
   -- Что же вы услышали, мама?
   -- Надѣюсь, что она будетъ счастлива; я увѣрена въ этомъ. Но все-таки это большой рискъ, ужасно большой рискъ.
   -- Что же это такое, мама?
   И Рэчель, хотя не подозрѣвала, что бюджетъ матери, по своей важности, могъ равняться ея собственному бюджету, но все же сознавала, что тутъ было что-то особенное, что необходимо было выслушать.
   -- Твоя сестра выходитъ замужъ за мистера Пронга.
   -- Долли?
   -- Да, мой другъ. Это очень большой рискъ; но если женщина можетъ жить счастливо съ такимъ человѣкомъ, она можетъ выйти за него. Она только безпокоится на счетъ своихъ денегъ.
   -- Выходитъ замужъ за мистера Пронга! Полагаю, она можетъ это сдѣлать, если онъ ей нравится. Это дѣйствительно новость. Мнѣ онъ никогда не нравился.
   -- Я никогда не говорила съ нимъ, и потому, быть можетъ, не слѣдовало бы дурно о немъ отзываться, но признаюсь, наружность этого человѣка мнѣ тоже не нравится. Впрочемъ, душа моя, что значитъ наружность? Ровно ничего; мы всѣ и всегда должны помнить, Рэчель, что наружность обманчива; и если, какъ говоритъ Доротея, она хочетъ только заняться воздѣлываніемъ виноградника, ей нечего опасаться за его недостатки. Кажется, можно сказать, что онъ честный человѣкъ,-- по крайней мѣрѣ я надѣюсь, что онъ честный.
   -- Мнѣ кажется нельзя, и сомнѣваться въ этомъ,-- иначе онъ не былъ бы на настоящемъ мѣстѣ.
   -- Изъ нихъ есть многіе, которые страшно любятъ деньги,-- конечно, если все, что мы слышимъ, правда. Быть можетъ, онъ вовсе и не думаетъ о деньгахъ;-- хорошо, если такъ; въ такомъ случаѣ онъ представляетъ собою исключеніе. Какъ бы то ни было, она намѣрена прикрѣпить ихъ къ себѣ какъ можно прочнѣе, и мнѣ кажется, поступитъ весьма благоразумно. Ну что будетъ съ ней, если онъ уйдетъ въ одно прекрасное утро и броситъ ее? Богъ его знаетъ! вѣдь у него нѣтъ здѣсь ни души, съ кѣмъ бы онъ имѣлъ какія нибудь связи. Откровенно говорю, что мнѣ нравятся люди, у которыхъ есть связи съ другими людьми: тутъ чувствуешь нѣкоторую увѣренность, что они будутъ жить въ своемъ домѣ.
   Рэчель тотчасъ же подумала, что Роуанъ имѣлъ связи съ другими людьми,-- и людьми весьма порядочными,-- что всѣ знали, кто онъ такой и откуда онъ явился.
   -- Но Доротея положительно рѣшилась сдѣлать этотъ шагъ, продолжала мистриссъ Рэй:-- такъ что мнѣ нечего было и говорить противъ этого. И какая была бы польза отъ того? Рѣшительно никакой, хотя его и нельзя назвать респектабельнымъ во всѣхъ отношеніяхъ. Онъ, какъ тебѣ извѣстно, мой другъ, священникъ, хотя и не учился въ нашихъ коллегіяхъ; и поэтому никогда не можетъ быть епископомъ,-- какъ сказывали мнѣ. И опять же я не думаю, чтобы она когда нибудь воротилась въ коттеджъ; не воротилась бы она до тѣхъ поръ, пока бы ты не дала обѣщанія подчиниться во всемъ ея правиламъ.
   -- Ну ужь этого я бы никогда не сдѣлала;-- и Рэчель, заявляя свою рѣшимость съ выраженіемъ въ голосѣ нѣкотораго упрямства, сказала самой себѣ, что на будущее время она намѣрена подчиниться правиламъ совсѣмъ другаго человѣка.
   -- Я такъ и думала; я бы даже не стала и упрашивать тебя, зная, что вовсе не дѣло перетаскивать людей изъ одного прихода въ другой, изъ одной церкви въ другую. Хотя я и сказала ей, что отъ времени до времени, послѣ ея замужства, буду приходить и слушать мистера Пронга, но ни за что не оставлю мистера Комфорта. Однако она не настаивала на своемъ, какъ бывало прежде.
   -- И когда же это будетъ, мама?
   -- Завтра, мой другъ.
   -- Завтра!
   -- То есть завтра она думаетъ идти къ нему и объявить, что принимаетъ его предложеніе,-- или онъ придетъ къ ней, въ квартиру миссъ Поккеръ. Тутъ нѣтъ ничего удивительнаго, кто знаетъ миссъ Поккеръ; мнѣ кажется, я сдѣлала бы то же самое, если бы жила съ ней въ одномъ домѣ, только сначала едва ли бы согласилась жить вмѣстѣ съ ней. Я полагаю, что это обстоятельство и заставляетъ Доротею сдѣлать такой шагъ,-- право, такъ, моя милая. Я все разсказала; теперь пойду заняться приготовленіемъ обѣда.
   -- Мама, и я иду съ вами. Картофель, я думаю, готовъ, и Китти можетъ накрыть столъ. Мама,-- въ это время онѣ поднимались по лѣстницѣ:-- и мнѣ нужно передать намъ кое-что.
   Предоставимъ мистриссъ Рэй полную свободу распорядиться обѣдомъ, а Рэчель -- разсказать свою исторію; прибавимъ только, что мать не позволила себѣ удерживать свою дочь отъ выраженій похвалы молодому человѣку, не хотѣла отказать своему дѣтищу въ счастіи, доставляемомъ ея сочувствіемъ. Эгогъ день по всей вѣроятности былъ счастливѣйшимъ въ жизни Рэчель, хотя счастіе ея и омрачилось непредвидѣннымъ обстоятельствомъ. Въ четыре часа отъ Роуана принесли записку "неоцѣненной Рэчель", въ которой говорилось, что телеграфическая депеша по этому "чудовищному пивоваренному дѣлу" отзываетъ его въ Лондонъ. Роуанъ обѣщался писать оттуда. Впрочемъ Рэчель была такъ же счастлива и безъ него, говоря о немъ, какъ была бы счастлива въ его присутствіи, слушая его.
  

ГЛАВА XV.
МАТЕРИНСКОЕ КРАСНОРѢЧІЕ.

   Въ пятницу утромъ происходило на пивоваренномъ заводѣ торжественное совѣщаніе между мистриссъ Таппитъ и мистриссъ Роуанъ. Мистриссъ Роуанъ чувствовала себя въ затруднительномъ положеніи относительно образа дѣйствій, который ей слѣдовало принять, и союза, который слѣдовало заключить. Она была душевно привязана къ сыну, а къ мистриссъ Таппитъ не питала особеннаго расположенія. Съ другой же стороны ей крайне не нравился предполагаемый бракъ съ Рэчель Рэй, и она готова была заключить трактатъ съ мистриссъ Таппитъ, какъ наступательный, такъ и оборонительный, противъ своего сына, лишь бы только трактатомъ этимъ можно было постановить преграду такому безславному поступку съ его стороны. Передъ отъѣздомъ въ Лондонъ, Роуанъ видѣлся съ матерью и сообщилъ ей всѣ событія текущаго дня. Онъ разсказалъ, какъ Таппитъ, съ кочергой въ рукѣ, выгналъ его изъ завода, и почему, вслѣдствіе "безтолковаго упрямства Таппита", представляется теперь необходимость передать общее ихъ дѣло въ руки закона. Роуанъ объявилъ также, что относительно Рэчель всякіе доводы должны оставаться гласомъ вопіющаго въ пустынѣ. Утромъ онъ сходилъ въ Браггзъ-Эндъ, предложилъ Рэчель руку и предложеніе его было принято. Его мать поэтому видѣла,-- такъ, по крайней мѣрѣ, онъ догадывался,-- что если оппозиція съ ея стороны должна теперь оказаться безполезною, то ей необходимо было принять Рэчель къ своему сердцу. Роуанъ зашелъ даже такъ далеко, что предложилъ матери навѣетить Рэчель во время его отсутствія: "съ вашей стороны было бы очень любезно, если бы вы завтра же могли это сдѣлать", сказалъ онъ. Въ отвѣтъ на это мистриссъ Роуанъ сказала весьма немного. Она сказала очень мало, но выраженіе ея лица говорило многое.-- Другъ мой! я не могу дѣлать такихъ быстрыхъ движеній: я стара, и притомъ же боюсь, не поступаешь ли ты черезчуръ безразсудно.-- Роуанъ сказалъ на это что-то въ родѣ того, что обыкновенно говорятъ молодые люди,-- насчетъ своего права дѣйствовать независимо, насчетъ того, что онъ знаетъ лучше другихъ, какая нужна ему жена, насчетъ денегъ, въ которыхъ онъ вовсе не нуждался, и насчетъ факта, "несомнѣннаго факта", какъ онъ выразился,-- и съ этимъ я совершенно согласенъ,-- что Рэчель Рэй благовоспитанная дѣвушка и во всѣхъ отношеніяхъ можетъ равняться какой угодно лэди. Однако онъ былъ слишкомъ проницателенъ, чтобы не замѣтить, что его мать не соглашалась съ нимъ.-- Когда женимся, тогда все перемѣнится,-- сказалъ Роуанъ самому себѣ, и съ вечернимъ поѣздомъ отправился въ Лондонъ.
   При такихъ обстоятельствахъ, мистриссъ Роуанъ видѣла, что ей не иначе можно объявить войну, какъ заключивъ союзъ съ мистриссъ Таппитъ. Если бы вопросъ о пивоварнѣ стоялъ отдѣльно, мистриссъ Роуанъ со всею покорностію приняла бы сторону своего сыпа. Она непремѣнно отомстила бы за размахъ кочерги и на первый разъ мщеніе свое выразила бы немедленнымъ отъѣздомъ изъ завода. Она сказала бы нѣсколько словъ, нѣсколько напыщенныхъ фразъ относительно справедливаго требованія своего сына и вмѣстѣ съ дочерью переѣхала бы въ гостинницу. При такомъ порядкѣ вещей, визитъ ея должно было сократить; но не представлялось ли возможности нанести ударъ этому безразсудному браку, ударъ рѣшительный, съ помощію мистриссъ Таппитъ? Поэтому въ то самое утро, когда мистеръ Пронгъ съ восторгомъ выслушивалъ согласіе мистриссъ Прэймъ принять его предложеніе, при извѣстныхъ, разумѣется, условіяхъ, относящихся собственно до денегъ, мистриссъ Роуанъ и мистриссъ Таппитъ держали совѣщаніе на пивоваренномъ заводѣ.
   На этомъ совѣщаніи онѣ согласились, что Рэчель Рэя была началомъ всѣхъ неудовольствій, источникомъ всякаго зла, сдѣланнаго и которое будетъ сдѣлано, и единственною, величайшею виновницею въ этомъ дѣлѣ. Для мистриссъ Роуанъ было очевидно, что Рэчель не имѣла разумныхъ притязаній на такого мужа, какъ ея сынъ; равнымъ образомъ очевидно было и для мисстриссъ Таппитъ, что она не могла имѣть права выбирать себѣ мужа на пивоваренномъ заводѣ. Если бы Рэчель Рэй никогда не бывала на заводѣ, все могло бы кончиться довольно гладко. Мистриссъ Таппитъ, по видимому, не совсѣмъ-то была въ состояніи представить логическіе доводы по вопросу о пивоваренномъ заводѣ, не могла доказать ни себѣ, ни своей союзницѣ, что Роуанъ сдѣлался бы пріятнымъ партнеромъ, если бы былъ свободенъ отъ этихъ любовныхъ причудъ; она задалась неопредѣленной идеей, что Рэчель Рэй была виновницей всему злу, и что на Рэчель и на ея притязанія должны быть направлены соединенныя силы.
   Поэтому онѣ рѣшили съѣздить вдвоемъ въ коттэджъ. Мистриссъ Таппитъ, какъ давнишняя сосѣдка, знала, изъ какой матеріи была сшита мистриссъ Рэй.-- Весьма добрая женщина, говорила она мистриссъ Роуанъ: не такая испорченная и упрямая, какъ ея дочери. Если мы застанемъ тамъ Рэчель, то попросимъ ея мать переговорить съ нами наединѣ. Мистриссъ Роуанъ соглашалась съ этимъ предложеніемъ, но не вдругъ, а медленно, съ выраженіемъ достоинства, сознавая, что она нѣкоторымъ образомъ унижала себя, позволивъ управлять собою такой женщинѣ, какъ мистриссъ Таппитъ. Въ настоящемъ случаѣ необходимо было дѣйствовать за одно съ мистриссъ Таппитъ, необходимо было связать свои собственные интересы съ интересами Таппитовъ; но все это дѣлала она съ такимъ видомъ, который ясно требовалъ для нея личнаго превосходства. Если мисстриссъ Таппитъ не замѣчала и не понимала этого, то сама же и была виновата, а отнюдь не мистриссъ Роуанъ.
   Въ два часа онѣ сѣли въ коляску у дверей пивовареннаго завода и покатили въ Браггзъ-Эндъ.
   -- Мама, посмотрите, сюда ѣдетъ коляска, сказала Рэчель.
   -- Ужь никакъ не сюда, отвѣчала мистриссъ Рэй.
   -- Навѣрное сюда, это коляска изъ гостинницы Драконъ, я узнаю ее по бѣлой шляпѣ на кучерѣ. Посмотрите, мама, въ ней сидятъ мистриссъ Таппитъ и мистриссъ Роуанъ! Мама, я уйду отсюда.
   И Рэчель, безъ дальнѣйшихъ словъ, убѣжала въ садъ. Она удалилась вовсе не замѣтивъ выраженія лица своей матери, умолявшаго ее остаться. Рэчель выбѣжала такъ быстро, что пріѣзжіе не замѣтили ни одной складки ея платья. Она тотчасъ же почувствовала, по инстинкту, что эти двѣ женщины пріѣхали въ качествѣ ея враговъ, разрушительницъ ея счастья, сильныхъ противницъ ея великой надежды въ жизни, она знала, что лицомъ къ лицу съ этими врагами ей не выиграть сраженія. Сама она не въ силахъ была бы твердо защищать свою любовь и объявить намѣреніе сохранить обѣтъ, которымъ обмѣнилась съ Роуаномъ, но все же рѣшилась защищаться, нисколько не сомнѣваясь, что Роуанъ останется вѣрнымъ своему слову безъ всякихъ усилій съ ея стороны. Мать сдѣлала бы весьма слабый отпоръ, Рэчель знала это очень хорошо. Прекрасно было бы, если бы и мать тоже убѣжала. Но какъ это было невозможно, то мистриссъ Рэй должна была встрѣтить враговъ и сразиться съ ними, какъ съумѣетъ. Пріѣзжія лэди пробыли въ коттэджѣ часа два; во все это время Рэчель скрывалась въ саду, ожесточая свое сердце противъ враговъ ея любви. Если Лука останется вѣренъ ей, она ему не измѣнитъ.
   Между тремя лэди, когда онѣ увидѣли себя вмѣстѣ въ маленькой гостиной мистриссъ Рэй, было чрезвычайно много церемоній. Мистриссъ Роуанъ и мистриссъ Таппитъ не имѣли достаточно простора для своихъ широкихъ, накрахмаленныхъ платьевъ, та и другая держали себя величественно, сознавая, что онѣ пріѣхали къ низшей себя, и сознавая также, что пріѣхали не съ дружелюбными цѣлями. Мистриссъ Таппитъ по всѣмъ правиламъ этикета отрекомендовала мистриссъ Роуанъ, и мистриссъ Роуанъ сдѣлала маленькій поклонъ съ полнымъ приличіемъ и не безъ выраженія своего превосходства. Мистриссъ Рэй заявила надежду, что мистриссъ Таппитъ и ея дочери въ добромъ здоровьи; потомъ наступило молчаніе самое тягостное, самое мучительное для мистриссъ Рэй и самое ободрительное для мистриссъ Роуанъ. Оно придавало визиту дѣловой видъ и прокладывало путь къ серьезному разговору.
   -- Миссъ Рэчель, вѣроятно, нѣтъ дома? начала мистриссъ Таппитъ.
   -- Да, она вышла, сказала мистриссъ Рэй:-- впрочемъ она гдѣ нибудь около дома, если вы желаете ее видѣть.
   Послѣднія слова она прибавила, чувствуя свою слабость и не зная, какъ выдержать всю тягость подобнаго свиданія.
   -- Въ настоящую минуту, можетъ быть, и лучше, что ея нѣтъ дома, сказала мистриссъ Роуанъ твердо, по ласково.
   -- Совершенно лучше, сказала мистриссъ Таппитъ, тоже твердо, но не такъ ласково.
   -- Намъ нужно переговорить собственно съ вами, мистриссъ Рэй, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Это-то обстоятельство и привело насъ сюда такъ рано, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Была половина третьяго, а визиты въ Бэзельхорстѣ никогда не начинались раньше трехъ. Мы желаемъ сказать вамъ, мистриссъ Рэй, нѣсколько словъ по весьма серьезному дѣлу. Я увѣрена, вамъ извѣстно, какъ всегда было пріятно для меня видѣть Рэчель съ моими дочерьми, я даже пригласила ее на балъ. Изъ этого вы можете заключить, что я не намѣрена сказать что нибудь непріятное относительно ея.
   -- Не намѣрены сказать только мнѣ? замѣтила мистриссъ Рэй.
   -- Никому рѣшительно. Я не имѣю обыкновенія говорить о людяхъ дурное. Въ Бэзельхорстѣ никто не припишетъ мнѣ этой слабости. Дѣло вотъ въ чемъ, мистриссъ Рэй...
   -- Быть можетъ, мистриссъ Таппитъ, вы позволите мнѣ? сказала мистриссъ Роуанъ.-- Онъ мой сынъ.
   -- О, да, конечно, то есть, если вы желаете, отвѣчала мистриссъ Таппитъ, выпрямляясь на стулѣ:-- но мнѣ казалось, что можетъ быть, такъ какъ я знаю миссъ Рэй очень хорошо...
   -- Нѣтъ ужь, мистриссъ Таппитъ, сказала мистриссъ Роуанъ, снова прервавъ слова своей подруги съ выразительной улыбкой.
   -- Сдѣлайте одолженіе, сказала мистриссъ Таппитъ, признавая черезъ эту уступку превосходство мистриссъ Роуанъ.
   -- Я полагаю, вамъ извѣстно, мистриссъ Рэй, сказала мистриссъ Роуанъ:-- что мистеръ Лука Роуанъ мой сынъ?
   -- Да, я это знаю.
   -- Вамъ также должно быть извѣстно, что между нимъ и вашей дочерью была какая-то... пустая болтовня?
   -- О, да. Только, ма'мъ, не пустая болтовня: мистеръ Роуанъ сдѣлалъ предложеніе моей дочери и она приняла его. Хорошо ли это, или худо, но открытая правда лучше всего, мистриссъ Таппитъ.
   -- Что правда, то правда, сказала мистриссъ Таппитъ:-- и обманъ не есть правда.
   -- Я никакъ не думала, что это зашло такъ далеко, сказала мистриссъ Роуанъ, которая въ эту минуту, можетъ статься, забыла, что обманъ не есть правда: -- можетъ статься, онъ и дѣйствительно сдѣлалъ предложеніе, которому, я полагаю, вы не придаете особеннаго значенія,-- не приписываете значенія его слову положительнѣе, чѣмъ онъ самъ предназначалъ ему.
   -- Избави Бойсе! сказала мистриссъ Рэй торжественно.-- Это была бы весьма грустная вещь для моей бѣдной дочери. Но мнѣ кажется, мистриссъ Роуанъ, вамъ лучше бы самимъ спросить его. Если онъ скажетъ, что не имѣлъ серьезнаго намѣренія, то разумѣется, этимъ дѣло и кончится, на сколько оно относится до Рэчель.
   -- Въ настоящее время я не могу спросить его, сказала мистриссъ Роуанъ: -- потому что онъ уѣхалъ въ Лондонъ. Онъ уѣхалъ вчера вечеромъ, не сказавъ ни слова, когда воротится въ Бэзельхорстъ.
   -- Вѣрнѣе всего, что никогда, сказала мистриссъ Таппитъ весьма торжественно.-- Можетъ статься, онъ говорилъ вамъ, мистриссъ Рэй, что товарищество между нимъ и мистеромъ Таппитомъ кончилось навсегда?
   -- Онъ говорилъ, что между нимъ и мистеромъ Таппитомъ произошла размолвка.
   -- Хороша размолвка! сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- И потому не такъ легко спросить, сказала мистриссъ Роуанъ, досадуя на мистриссъ Таппитъ и на ея размолвки.-- Во всякомъ случаѣ, мистриссъ Рэй, наша цѣль въ этомъ дѣлѣ должна быть одна и та же. Мы обѣ желаемъ, чтобы наши дѣти были счастливы и респектабельны.
   Говоря это, мистриссъ Роуанъ сдѣлала удареніе на послѣднее слово.
   -- Что касается до моей дочери, я только одного и желаю, чтобы она была респектабельна,-- сказала мистриссъ Рэй съ такимъ жаромъ, какого мистриссъ Таппитъ вовсе въ ней не подозрѣвала.
   -- Безъ сомнѣнія, безъ сомнѣнія. Но я вотъ что хочу сказать, мистриссъ Рэй: мой сынъ поступилъ относительно вашей дочери весьма безразсудно, какъ вообще поступаютъ молодые люди. Быть можетъ, онъ дѣйствительно сказалъ ей что нибудь такое, что вы приняли...
   -- Сказалъ ей что нибудь такое! Извините, ма'мъ, онъ пришелъ сюда и просилъ у меня позволенія предложить ей свою руку; на это я ничего не отвѣтила, потому что въ ту самую минуту Рэчель воротилась отъ фермера Сторта...
   -- Отъ фермера Сторта! вполголоса сказала мистриссъ Таппитъ, обращаясь къ мистриссъ Роуанъ, и при этомъ кивнула головой. Въ свою очередь кивнула головой и мистриссъ Роуанъ. Одно изъ самыхъ сильныхъ обвиненій, которыя можно было привести противъ мистриссъ Рэй, заключалось въ томъ, что она жила въ уровень съ фермеромъ Стортомъ, а не въ уровень съ Таппитами, и тѣмъ еще менѣе наравнѣ съ Роуанами.
   -- Да, отъ фермера Сторта,-- продолжала мистриссъ Рэй, не совсѣмъ понимая телеграфическіе знаки своихъ собесѣдницъ.-- Поэтому я не дала ему никакого отвѣта.
   -- Надѣюсь, вы его не поощрили? сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Нисколько; но онъ самъ поощрилъ себя, потому что на другое утро пришелъ сюда въ то время, когда я была въ Бэзельхорстѣ.
   -- Я полагаю, миссъ Рэчель не знала, что онъ придетъ въ ваше отсутствіе? продолжала мистриссъ Роуанъ.
   -- Какая хитрость,-- неправда ли? сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Нѣтъ, она ничего не знала, и хитрости тутъ нѣтъ никакой. Если бы она знала что нибудь, то непремѣнно разсказала бы мнѣ. Я знаю мою дочь, мистриссъ Роуанъ, и могу положиться на нее.
   Мистриссъ Рэй одушевлялась все болѣе и болѣе; она рѣшилась храбро выдержать битву, но, къ сожалѣнію, ей начали мѣшать слезы, удержать которыя она не находила никакой возможности.
   -- Повѣрьте, мистриссъ Рэй, я вовсе не желаю огорчать васъ, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Меня сильно огорчаютъ, когда мнѣ говорятъ, что Рэчель хитра.
   -- Я только сказала, что не было ли тутъ хитрости,-- возразила мистриссъ Таппитъ.
   -- Я слышала, что вы сказали,-- продолжала мистриссъ Рэй:-- и право, не вижу причины, почему вы позволяете себѣ говорить противъ Рэчель въ этомъ родѣ. Молодой человѣкъ вамъ не сынъ.
   -- Да, не сынъ, сказала мистриссъ Таппитъ:-- и онъ уже больше не партнеръ мистера Таппита.
   -- Которымъ онъ и не желаетъ быть, сказала мистриссъ Роуанъ, вздернувъ кверху голову. Тысячу разъ жаль, что мистриссъ Рэй не имѣла догадки раздуть немного искру раздора, затлѣвшуюся между ея врагами. Сдѣлай она это, и онѣ бы, кажется, готовы были уничтожить одна другую,-- къ ея величайшему успокоенію.-- Рѣшительно не желаетъ! Послѣ этого мистриссъ Роуанъ замолчала, а на лицѣ мистриссъ Таппитъ появилась улыбка, выражавшая полное недовѣріе къ словамъ своей гостьи.
   -- Во всякомъ случаѣ, сказала мистриссъ Роуанъ, послѣ непродолжительной паузы: чѣмъ нибудь надо же кончить наше объясненіе. Лука Роуанъ мой сынъ, и я, конечно, имѣю право говорить. Такой бракъ, какъ этотъ, будетъ весьма неблагоразуменъ съ его стороны и весьма непріятенъ для меня. Судя по тому, какой оборотъ приняли дѣла на заводѣ, Лука, по всей вѣроятности, не будетъ жить въ Бэзельхорстѣ.
   -- Самая несбыточная вещь въ мірѣ, сказала мистриссъ Таппитъ: -- я не думаю даже, что онъ когда нибудь покажется въ Бэзельхорстъ.
   -- Что касается до этого, мистриссъ Таппитъ, то повѣрьте, мой сынъ не постыдится показать себя гдѣ бы то ни было.
   -- Но, мистриссъ Роуанъ, ему нѣтъ больше никакой надобности пріѣзжать въ Бэзельхорстъ. Вотъ это-то я и хотѣла сказать.
   -- Если онъ джентльменъ и господинъ своего слова, какимъ я считаю его, сказала мистриссъ Рэй: -- ему предстоитъ величайшая надобность пріѣхать сюда. У него, я увѣрена, вовсе не было намѣренія приходить сюда, говорить съ моей дочерью, просить ее выйти за него замужъ, а потомъ никогда не возвращаться и никогда ее не видѣть!-- Я не повѣрю этому, хотя бы мнѣ сказала это его мать.
   -- Я ничего подобнаго не говорю, сказала мистриссъ Роуанъ, начинавшая чувствовать, что ея положеніе довольно затруднительно: -- но всѣмъ намъ извѣстно, что въ дѣлахъ подобнаго рода молодые люди позволяютъ себѣ увлекаться, и чѣмъ больше увлекаются они, мистриссъ Рэй, тѣмъ молоденькія дѣвушки должны быть разборчивѣе, осмотрительнѣе.
   -- Однако, что же должна дѣлать молоденькая дѣвушка? Почему она знаетъ, что молодой человѣкъ дѣйствуетъ серьезно, или только увлекается, какъ вы выражаетесь?
   Глаза мистриссъ Рэй все еще были влажны отъ слезъ; и къ сожалѣнію я долженъ сказать, хотя она весьма не дурно выдерживала бой, защищая Рэчель, но все-таки удары непріятеля производили на нее свое дѣйствіе. Она начинала желать, чтобы Лука Роуанъ никогда не показывался, чтобъ имя его никогда не было слышно въ Браггзъ-Эндѣ.
   -- Въ свѣтѣ по крайней мѣрѣ такъ уже принято, что молоденькая лэди не должна принимать предложенія молодаго джентльмена съ перваго его слова, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- О, совершенная правда, подтвердила мистриссъ Таппитъ.
   -- У насъ у всѣхъ есть дочери, продолжала мистриссъ Роуанъ.
   -- У всѣхъ есть, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Это-то и побуждаетъ насъ объясниться по такому серьезному дѣлу дружелюбнымъ образомъ.
   -- Мой сынъ очень добрый молодой человѣкъ,-- весьма добрый.
   -- Не много опрометчивъ,-- сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Пожалуйста, мистриссъ Таппитъ, позвольте мнѣ кончить.
   -- Сдѣлайте одолженіе, мистриссъ Роуанъ.
   -- Весьма добрый молодой человѣкъ; и я не допускаю вѣроятности, что въ дѣлѣ подобнаго рода онъ поступитъ на перекоръ желаніямъ матери. Ему предстоитъ еще проложить себѣ дорогу въ жизни.
   -- Которая ни подъ какимъ видомъ не поведетъ къ пивоваренному заводу, сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Ему предстоитъ еще проложить себѣ дорогу въ жизни, повторила мистриссъ Роуанъ, съ замѣтнымъ неудовольствіемъ: -- и если онъ женится года черезъ четыре, или лѣтъ черезъ пять, то этого времени только что будетъ достаточно, чтобы подумать о супружеской жизни. Я увѣрена, мистриссъ Рэй, вы согласитесь со мной, что въ продолжительной помолвкѣ ничего не можетъ быть хорошаго, особливо для дѣвушки.
   -- Онъ хотѣлъ жениться въ будущемъ мѣсяцѣ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Да! ну это ясно показываетъ, что подобная вещь невозможна. Если тутъ и дано обѣщаніе, то оно должно выполниться очень не скоро. Для этого должны пройти годы и годы!-- Судя по артистической манерѣ, съ которой мистриссъ Роуанъ произнесла слова, выражавшія продолжительность времени, всякую надежду на бракъ между Лукою и Рэчель слѣдовало отложить по крайней мѣрѣ до будущаго столѣтія.
   -- Должны пройти годы и годы,-- а намъ всѣмъ извѣстно, что это значитъ. Дѣвушка умираетъ съ разбитымъ сердцемъ, а джентльменъ принимается вести жизнь холостяка и обѣдать постоянно въ своемъ клубѣ. Подобнаго порядка вещей, мистриссъ Рэй, я думаю, никто не пожелаетъ.
   -- Я знаю дѣвушку, которая была помолвлена семь лѣтъ, сказала мистриссъ Таппитъ: -- и что же? совсѣмъ изсохла,-- сдѣлалась какъ тряпка;-- а онъ, послѣ этого, женился на ключницѣ.
   -- Я скорѣе бы пожелала моей дочери оставаться въ старыхъ дѣвахъ, чѣмъ испытывать всю тягость продолжительной помолвки, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Я тоже; я пожелала бы этого всѣмъ моимъ дочерямъ. Случись что нибудь подобное и я скажу имъ: пусть вашъ папа устроиваетъ васъ. Онъ знаетъ, что это значитъ.-- Не хорошо позволять дѣвушкамъ распоряжаться такими вещами, какъ имъ хочется. Я говорю это не къ тому, что сомнѣваюсь въ здравомъ смыслѣ моихъ дочерей: у нихъ его столько же, сколько у меня. Не хочу называть именъ, но тутъ есть одинъ молодой человѣкъ, съ прекрасной обстановкой, однако Черри моя не хочетъ и смотрѣть на него.
   Мистриссъ Роуанъ еще разъ вздернула свою головку. Она чувствовала всю тяжесть, которою обременила себя, выбравъ себѣ въ спутницы такую особу, какъ мистриссъ Таппитъ.
   -- Чего же вы хотите отъ меня, мистриссъ Роуанъ?-- спросила мистриссъ Рэй.
   -- Я хочу отъ васъ и вашей дочери, которая, я увѣрена, весьма хорошенькая дѣвушка и вмѣстѣ съ тѣмъ разсудительная...
   -- О, такъ и есть, сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Я хочу, чтобы вы оставили это маленькое происшествіе безъ всякихъ послѣдствій. Если мой сынъ поступилъ безразсудно, то я прошу за него извиненія. Онъ не первый дѣлаетъ глупость, и полагаю, не послѣдній. Но, мистриссъ Рэй, невозможно допустить, чтобы браки совершались такъ необдуманно. Во первыхъ, молодые люди не знаютъ другъ друга,-- вовсе не знаютъ. Во вторыхъ... впрочемъ, я не хочу особенно указывать на различіе ихъ положеній въ жизни. Только, мистриссъ Рэй, я предупреждаю васъ, что подобный бракъ будетъ весьма гибельнымъ для такого молодаго человѣка, какъ мой сынъ.
   -- Моя дочь никому не пожелаетъ гибели.
   -- И поэтому она перестанетъ думать о сдѣланномъ ей предложеніи. Я хочу, чтобы вы обѣщали мнѣ это.
   -- Если только Рэчель согласится на это, сказала мистриссъ Топпитъ:-- мои дочери, по прежнему, съ удовольствіемъ будутъ брать ее на прогулки.
   -- Рэчель и безъ нихъ имѣла и имѣетъ прогулки; да, мистриссъ Таппитъ,-- вы напрасно объ ней безпокоитесь.
   -- Если изъ этого выйдетъ что нибудь дурное, то мои дочери не будутъ виноваты, сказала мистриссъ Таппитъ.
   Наступила пауза, во время которой мистриссъ Роуанъ, повидимому, ждала отвѣта мистриссъ Рэй. Но мистриссъ Рэй рѣшительно не знала, что отвѣтить. Въ ней уже являлось расположеніе считать прибытіе Луки Роуана въ Бэзельхорстъ скорѣе за проклятіе, нежели за благословеніе. Она начинала убѣждаться, что въ этомъ дѣлѣ судьба положительно будетъ противъ нея и противъ ея дочери. Она всегда боялась молодыхъ людей, всегда считала ихъ опасными, считала людьми, которые вносили хлопоты въ семейства, иногда рыкающими львами, а чаще всего волками въ овечьей шкурѣ. Услышавъ въ первой разъ имя Луки Роуана въ связи съ именемъ ея дочери, она постоянно находилась въ какомъ-то тревожномъ состояніи. Если бы въ настоящую минуту она могла дѣйствовать согласно съ своими собственными чувствами, она бы попросила, чтобы имя Луки Роуана никогда болѣе не произносилось въ ея присутствіи. Гораздо было бы лучше, думала она, перенести то, что уже выпало для нихъ, чѣмъ пускаться на дальнѣйшій рискъ. Но все же она не могла дать отвѣта мистриссъ Роуанъ, не посовѣтовавшись съ Рэчель; она не могла дать даже такого отвѣта, который легко было придумать безъ всякаго совѣщанія. Она предоставила полную свободу любви Рэчель и теперь не могла дѣйствовать на перекоръ этому чувству. Рэчель, по всей вѣроятности, была обманута, и должна перенести свое несчастіе. Какъ бы то ни было, смотря на этотъ вопросъ съ точки зрѣнія своей собственной и Рэчель, она не могла сейчасъ же согласиться съ видами мистриссъ Роуанъ.
   -- Я поговорю съ Рэчель, сказала она.
   -- Передайте ей мое искреннее уваженіе, сказала мистриссъ Роуанъ:-- и попросите ее понять, что я не стала бы вмѣшиваться, если бы не думала о благополучіи той и другой стороны. Прощайте, мистриссъ Рэй.
   И мистриссъ Роуанъ встала,
   -- Прощайте, мистриссъ Рэй, сказала мистриссъ Таппитъ, протягивая руку.-- Поцалуйте за меня Рэчель. Надѣюсь, что мы, по прежнему, будемъ добрыми друзьями, не смотря на это недоразумѣніе.
   Однако мистриссъ Рэй не взяла руки мистриссъ Таппитъ, и не хотѣла даже отвѣчать на любезности жены пивовара.-- Прощайте, ма'мъ, сказала она, обращаясь къ мистриссъ Роуанъ.-- Я полагаю, что вы намѣрены сдѣлать все лучшее для вашего сына.
   -- Какъ вы для вашей дочери, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Если такъ, то я могу сказать, что вы думаете очень дурно о вашемъ сынѣ. Прощайте, ма'мъ.
   Мистриссъ Рэй сдѣлала книксенъ и проводила ихъ съ сохраненіемъ достоинства, хотя глаза ея были красны отъ слезъ и она дрожала всѣмъ тѣломъ отъ продолжительнаго напряженія нервовъ.
   На обратномъ пути къ пивоваренному заводу весьма мало говорено было между двумя лэди, занимавшими коляску. Мистриссъ Роуанъ рѣшилась какъ можно скорѣе оставить домъ мистриссъ Таппитъ. Она увидѣла себя вынужденною обстоятельствами принять враждебную роль въ отношеніи къ мистриссъ Рэй, но въ сердцѣ своемъ чувствовала гораздо больше вражды къ мистриссъ Таппитъ. Къ мистриссъ Рэй она могла бы питать дружескія чувства, если бы не эта любовная интрига, но къ мистриссъ Таппитъ не могла уже болѣе поставить себя въ пріятныя отношенія. Еще разъ повторю, какъ жаль, что мистриссъ Рэй не съумѣла раздуть между ними искры раздора для своей собственной пользы и для пользы своей дочери.
   -- Ну что, мама, сказала Рэчель, возвратясь въ комнату, сейчасъ послѣ того, какъ услышала движеніе экипажныхъ колесъ по дорогѣ, пересѣкавшей лугъ. Она застала свою мать въ слезахъ; рыданія не давали ей возможности выговорить слова.
   -- Не плачьте, мама. Я знаю все, что онѣ говорили. Я этого ждала. Мама, не плачьте.
   -- Но, душа моя,-- вѣдь это убьетъ тебя.
   -- Убьетъ меня! Почему?
   -- Я знаю. Полюбивъ его, ты не захочешь лишиться его.
   -- А развѣ я должна его лишиться?
   -- Она такъ говоритъ. Она говоритъ, что сынъ ея вовсе не думалъ о бракѣ, и что это все пустяки.
   -- Я не вѣрю ей. Ничто, мама, не принудитъ меня повѣрить этому.
   -- Она говоритъ, что это будетъ гибельно для него во всякой карьерѣ, особливо теперь, когда онъ поссорился изъ-за этой пивоварни.
   -- Гибельно для него!
   -- Такъ говоритъ его мать.
   -- Я никогда не пожелаю сдѣлать что нибудь такое, что будетъ для него гибельно, никогда, даже если бы это и убило меня, какъ вы сказали.
   -- Бѣдненькая Рэчель! Это дѣйствительно убьетъ тебя; -- зачѣмъ онъ пріѣхалъ сюда!
   Рэчель перешла черезъ комнату и выглянула изъ окна на зеленый лугъ. Она стояла въ этомъ положеніи нѣсколько минутъ, между тѣмъ какъ ея мать безпрестанно вытирала глаза и старалась заглушить рыданія. По щекамъ Рэчель тоже катились слезы, но это были тихія слезы, не обильныя, но горькія.-- Что онъ пріѣхалъ сюда, объ этомъ я не сожалѣю, сказала она.
   -- Но онъ опять уѣхалъ, и что ты будешь дѣлать, если онъ не воротится?
   -- Что я буду дѣлать! Ничего, мама. Я ничего не могла бы дѣлать даже и въ такомъ случаѣ, если бы онъ былъ здѣсь, въ Бэзельхорстѣ, проводилъ бы здѣсь всю свою жизнь. Если онъ не хочетъ, чтобы я была... была... его женой, то что же стану я дѣлать? Но, мама, я не могу вѣрить, чтобы онъ это сдѣлалъ. Вѣдь не дальше какъ вчера онъ былъ здѣсь.
   -- Онѣ говорили, что нынѣшніе молодые люди вовсе не думаютъ о томъ, что дѣлаютъ.
   -- Отъ него я этого не ожидаю; онъ держитъ себя такъ серьезно, въ его голосѣ отзывается столько правды.
   -- Все же она страшно противъ вашего брака.
   Снова наступила пауза, послѣ которой Рэчель закончила разговоръ.-- Во всякомъ случаѣ, ясно, мама, что вы и я ничего не можемъ сдѣлать. Если она надѣется, что я откажусь отъ него, то очень ошибается. Отказаться отъ него! Да я не иначе могла бы это сдѣлать, какъ измѣнивъ ему, а я вовсе не намѣрена измѣнять ему. Если онъ мнѣ измѣнитъ, тогда... тогда я должна перенести это. Мама, пожалуйста, до времени не говорите ничего объ этомъ Долли.
   Въ отвѣтъ на это мистриссъ Рэй обѣщала ничего не говорить мистриссъ Прэймъ о визитѣ мистриссъ Роуанъ.
   Слѣдующій день и воскресенье прошли далеко не радостно для обитательницъ коттэджа въ Браггзъ-Эндѣ. До нихъ дошли извѣстія, что въ понедѣльникъ мистриссъ Роуанъ съ дочерью уѣхали въ Лондонъ, но отъ Луки письма не получали. Въ понедѣльникъ утромъ мистриссъ Рэй почти совсѣмъ рѣшила, что Лука Роуанъ потерянъ для нихъ навсегда; Рэчель не знала, что дѣлать отъ тоски. Въ теченіе тѣхъ двухъ дней, субботы и воскресенья, и мистриссъ Прэймъ не являлась въ Браггзъ-Эндъ.
  

ГЛАВА XVI.
ПЕРВОЕ ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО РЭЧЕЛЬ РЭЙ.

   Въ понедѣльникъ вечеромъ, послѣ чаю, мистриссъ Прэймъ пожаловала въ коттэджъ. Это былъ тотъ самый понедѣльникъ, въ который мистриссъ Роуанъ и ея дочь выѣхали изъ Бэзельхорста и послѣдовали за Лукою въ Лондонъ. Мистриссъ Прэймъ пришла и просидѣла съ матерью и сестрой около часа, воздерживаясь съ большимъ благоразуміемъ отъ непріятнаго разговора насчетъ поклонника своей сестры. Она слышала, что Роуаны уѣхали, какъ слышала и то, что по всей вѣроятности ихъ больше не увидятъ въ Бэзельхорстѣ. Мистеръ Пронгъ выразилъ мнѣніе, что Лука не потревожитъ ихъ больше своимъ личнымъ появленіемъ между ними. При такихъ обстоятельствахъ мистриссъ Прэймъ полагала, что можно пощадить свою сестру. Не много сказала она и о своихъ любовныхъ дѣлахъ. Въ присутствіи Рзчель она никогда не говорила о предложеніи мистера Пронга; ничего не сказала объ этомъ и теперь. Пока Рэчель оставалась въ комнатѣ, разговоръ былъ весьма невинный и весьма не интересный; минуты на двѣ обѣ вдовы остались наединѣ, и тогда мистриссъ Прэймъ дала понять своей матери, что дѣло между ней и мистеромъ Пронгомъ еще не совсѣмъ рѣшено.
   -- Дѣло вотъ въ чемъ, говорила мистриссъ Прэймъ: -- такъ какъ деньги записаны на меня, то я не думаю, чтобы благоразумно было выпускать ихъ изъ рукъ.
   Въ отвѣтъ на это мистриссъ Рэй сказала слова два, выражавшихъ согласіе съ дочерью. Она боялась много говорить противъ мистера Пронга, боялась высказать болѣе рѣшительное мнѣніе относительно предполагаемаго брака, но въ душѣ ей пріятнѣе было бы услышать, что дѣло съ Пронгомъ не состоится. Въ мистерѣ Пронгѣ не было ничего особеннаго, рекомендующаго его мистриссъ Рэй.
   -- Развѣ она выходитъ замужъ за него? спросила Рэчель, какъ скоро сестра удалилась.
   -- Покуда ничего еще не рѣшено. Доротея хочетъ удержать деньги въ своихъ рукахъ.
   -- Это, мнѣ кажется, несправедливо. Если женщина вышла замужъ, то деньги должны принадлежать ея мужу.
   -- Я полагаю, такъ думаетъ и мистеръ Пронгъ; во всякомъ случаѣ ничего еще не рѣшено. Мнѣ кажется, что мы такъ мало его знаемъ. Онъ можетъ въ одинъ прекрасный день убѣжать въ Австралію.
   -- А говорила она что нибудь насчетъ... мистера Роуана?
   -- Ни слова, душа моя.
   Вотъ все, что было сказано тогда о Лукѣ Роуанѣ между Рэчель и ея матерью. И какъ онѣ могли говорить объ этомъ? Мистриссъ Рэй тоже думала, что онъ не покажется больше въ Бэзельхорстѣ; Рэчель знала очень хорошо, что таково было убѣжденіе ея матери, хотя послѣдняя никогда его не выражала. Да и что могло быть сказано между ними теперь, или даже въ послѣдствіи, если Роуанъ дѣйствительно принялъ какія нибудь мѣры, необходимыя для того, чтобы загладить свой поступокъ?
   Пришелъ вторникъ, пришла и середа безъ всякой вѣсточки отъ молодаго человѣка; въ теченіи этихъ двухъ дней въ коттэджѣ ничего о немъ не было говорено. Въ середу даже имя его не было упомянуто между ними, хотя каждая изъ нихъ думала о немъ въ теченіи цѣлаго дня. Мистриссъ Рэй почти окончательно убѣдилась, что Роуанъ послушался приказаній матери и рѣшился не тревожить себя больше насчетъ Рэчель; сама же Рэчель находилась въ какомъ-то страхѣ, если не въ отчаяніи. Возможная ли вещь, что все это должно остаться для нея одной мечтой, не имѣть никакого значенія? три, четыре дня тому назадъ, человѣкъ этотъ стоялъ тутъ, въ этой самой комнатѣ, обнималъ ее, просилъ ея любви, назвалъ ее своей женой, и неужели все это не должно имѣть никакого значенія? Какое же ея мать должна составить себѣ мнѣніе о мужчинахъ вообще, имѣя въ виду такой поступокъ со стороны Луки Роуана!
   Однако, въ четвергъ поутру пришло письмо отъ Роуана, адресованное на имя Рэчель. Въ это утро мистриссъ Рэй уже встала, когда почтальонъ прошелъ мимо коттэджа, и хотя Рэчель сама приняла письмо, но не смѣла распечатать его, не показавъ прежде матери.
   -- Безъ сомнѣнія, это отъ него, сказала Рэчель.
   -- Я полагаю, отвѣчала мистриссъ Рэй, взявъ конвертъ въ руку и осмотрѣвъ его со всѣхъ сторонъ. Она говорила почти шопотомъ, какъ будто въ полученномъ письмѣ заключалось что-то необыкновенно страшное.
   -- Страннымъ покажется, сказала Рэчель: -- а вѣдь я ни разу не видѣла его почерка! Теперь я буду знать его навсегда. Она тоже говорила шопотомъ, и все еще держала письмо, какъ будто боясь его распечатать.
   -- Ну что же, моя милая? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Можетъ быть, мама, прежде вы прочитаете.
   -- Нѣтъ, Рэчель. Это твое письмо. Я не хочу, чтобы ты думала, что я тебѣ не довѣряю.
   Рэчель сѣла и весьма бережно распечатала конвертъ. Письмо, которое она читала весьма медленно, было слѣдующаго содержанія:
   "Моя милая, неоцѣненная Рэчель!
   "Писать къ вамъ -- для меня особенное удовольствіе, хотя несравненно пріятнѣе было бы самому видѣть васъ и въ настоящую минуту сидѣть вмѣстѣ съ вами у ограды кладбища. Въ Бэзельхорстѣ это единственное мѣсто, которое нравится мнѣ лучше всѣхъ другихъ мѣстъ. Мнѣ слѣдовало бы писать къ вамъ раньше, я это знаю, и вы вѣрно на меня сердитесь; но я долженъ былъ съѣздить въ Нортамтонширъ для устройства нѣкоторыхъ дѣлъ по наслѣдству покойнаго отца, такъ что послѣ нашего послѣдняго свиданія, я почти все время жилъ въ вагонахъ желѣзной дороги. Я еще тверже рѣшился заняться пивовареннымъ производствомъ; а такъ какъ этотъ Т. (этой буквой мистриссъ Таппитъ называла иногда своего мужа, и этой же буквой Роуанъ и Рэчель въ шутку величали между собой мистера Таппита) не иначе хочетъ согласиться на уступку, какъ путемъ закона, то я долженъ собрать весь свой капиталъ, въ противномъ случаѣ пришлось бы приняться за дѣло лѣтъ подъ пятьдесятъ. Этотъ безмозглый старый дуракъ заставляетъ меня разорить его и все его семейство. Я хотѣлъ, даже не прочь отъ этого и теперь, сдѣлать что нибудь въ его же пользу; но если онъ упрямится, и если спорное наше дѣло затянется, то я выстрою другой пивоваренный заводъ подъ самымъ его носомъ. Все это потребуетъ денегъ, и потому я долженъ бросаться во всѣ стороны и приводить свои дѣла въ порядокъ.
   "Не правда ли, какъ это похоже на любовное письмо? Впрочемъ, вы должны принимать меня, каковъ я есть. Въ настоящее время вся моя душа переполнена пивомъ. Главнѣйшая цѣль моего честолюбія заключается въ томъ, чтобы стоять и окуриваться парами моихъ собственныхъ пивоваренныхъ чановъ. Это здоровое, полезное и прибыльное занятіе, одно изъ тѣхъ, въ которыхъ хорошее рѣзко отдѣляется отъ дурнаго. Ни одинъ заводчикъ не варитъ дурнаго пива и не обмѣриваетъ, не зная этого. Когда же и гдѣ прибыль и честность могутъ итти рука объ руку? вотъ задача, которую я хочу разрѣшить.
   "Вы замѣчаете, что я пишу къ вамъ, какъ къ пріятелю, а не какъ къ моей милой, очаровательной невѣстѣ. Признаюсь откровенно, я не мастеръ на любовныя объясненія. Когда вы кивнули головой въ знакъ согласія быть моей женой, я понялъ, что дѣло кончено. Для меня, легкое движеніе вашей головы было равносильно множеству клятвъ. И теперь, мнѣ кажется, я имѣю полное право говорить съ вами о всѣхъ моихъ дѣлахъ и надѣяться, что вы сейчасъ же соберете цѣны на солодъ и хмѣль въ Дэвонширѣ. Помните, вы обѣщали быть моимъ другомъ, и теперь я намѣренъ воспользоваться вашимъ обѣщаніемъ.
   "Вы должны обстоятельно соообщить мнѣ все, что дѣлала и говорила моя мать въ вашемъ коттэджѣ. Для меня рѣшительно все равно, что бы она ни говорила; но я боюсь, что она вмѣшивается не въ свои дѣла, и этимъ самымъ дѣлаетъ изъ себя дурочку. Она забрала себѣ въ голову идею, что черезъ бракъ я долженъ получить хорошій барышъ, продать себя по самой высокой цѣнѣ, существующей на рынкѣ, что мнѣ слѣдовало бы взять за женой деньги, а если не деньги, то семейныя связи. Правда, мнѣ нравятся деньги, какъ нравятся онѣ всякому, хотя всѣ притворяются въ этомъ и лгутъ,-- но въ то же время мнѣ нравится, чтобы онѣ были мои собственныя; а что касается до связей, то я не нахожу словъ выразить вамъ, до какой степени я пренебрегаю ими. Сколько я знаю себя, я никогда не выбралъ бы себѣ подругой жизни женщину съ титуломъ лэди, и притомъ же у меня нѣтъ ни малѣйшаго желанія сдѣлаться по женитьбѣ вторымъ кузеномъ бабушки какого нибудь баронета. Все это я высказалъ своей матери, какъ высказалъ и то, что между мною и вами дѣло уже покончено; но я замѣтилъ, что наше дѣло она надѣется разстроить. Во всякомъ случаѣ, что бы тамъ она ни говорила, это не можетъ имѣть на васъ вліянія. Она имѣетъ право говорить мнѣ, что ей угодно, но никакого права -- говорить вамъ, рѣшительно никакого. Впрочемъ, надо вамъ сказать, она добрѣйшая женщина въ мірѣ, и, какъ скоро мы сочетаемся бракомъ, вы увидите, что она васъ приметъ съ распростертыми объятіями.
   "Вы помните, я говорилъ, что бракъ нашъ долженъ состояться въ августѣ. Желалъ бы я, чтобъ это такъ и было. Если бы мы могли порѣшить этотъ вопросъ въ то время, когда я приходилъ въ Браггзъ-Эндъ, то такъ бы это и было. Впрочемъ, я не намѣренъ обвинять васъ, хотя вы и виноваты; но теперь это не раньше можетъ состояться, какъ послѣ Рождества. Не могу назначить дня, когда увижусь съ вами; не могу потому собственно, что нельзя пріѣхать въ Бэзельхорстъ безъ того, чтобы не встрѣтиться съ Таппитомъ. По крайней мѣрѣ мой адвокатъ не совѣтуетъ ѣхать въ Бэзельхорстъ въ настоящее время. Надѣюсь, вы будете писать ко мнѣ постоянно, раза два въ недѣлю, никакъ не меньше; адресъ мой прилагается. Надѣюсь также, вы сообщите мнѣ все, что происходитъ у васъ. Передайте мое глубочайшее почтеніе вашей матушкѣ, и затѣмъ остаюсь, неоцѣненнѣйшая Рэчель,

душевно вамъ преданнымъ
Лука Роуанъ".

   Письмо это не совсѣмъ было такое, какого ожидала Рэчель; не смотря на то, она все-таки находила его весьма пріятнымъ. До этого раза она никогда не получала любовныхъ писемъ, и, по всей вѣроятности, никогда ихъ не читала даже въ печати, такъ что она не имѣла никакого понятія о свойствѣ содержанія подобнаго документа. Ее немного изумило, когда Роуанъ назвалъ свою мать дурочкой, и, держась идеи, что съ людьми нельзя обходиться, какъ съ игрушками, изумилась также, когда онъ сказалъ, что люди "притворяются и лгутъ",-- ей показался забавнымъ намекъ на бабушку баронета, но все же она чувствовала, что содержаніе и слогъ письма были менѣе проникнуты прелестью и менѣе дышали любовью, чѣмъ она ожидала; наконецъ Рэчель испугалась, когда онъ выразилъ надежду, что она будетъ писать къ нему по два раза въ недѣлю. Во всякомъ случаѣ, въ настоящую минуту письмо доставило удовольствіе и радость, и что всего главнѣе,-- спокойствіе. Рэчель читала его весьма медленно, по два, по три раза возвращалась назадъ, такъ что мистриссъ Рэй обнаружила нетерпѣніе, прежде чѣмъ кончилось чтеніе.
   -- Кажется, оно очень длинно? сказала она.
   -- Да, мама, очень длинно. Почти кругомъ четыре страницы.
   -- О чемъ бы ему говорить такъ много?
   -- Онъ много пишетъ о своихъ частныхъ дѣлахъ.
   -- Въ такомъ случаѣ я не должна и читать его.
   -- О, нѣтъ, мама, вы должны! и Рэчель передала его матери.-- Я не хочу и не смѣю получать письма отъ него, не показавъ ихъ вамъ,-- особливо при настоящемъ положеніи нашего дѣла.
   Мистриссъ Рэй взяла письмо, и на чтеніе его употребила времени гораздо больше, чѣмъ Рэчель.
   -- Онъ пишетъ, какъ будто хочетъ все имѣть совершенно по своему, сказала она.
   -- Непремѣнно хочетъ. Мнѣ кажется, онъ такъ всегда и будетъ поступать. Онъ имѣетъ повелительный характеръ; но въ мужчинѣ вѣдь это не дурно,-- не правда ли?
   Мистриссъ Рэй не совсѣмъ понимала, хорошо ли это въ мужчинѣ, или нѣтъ, но смотрѣла на письмо какъ-то недовѣрчиво; не углубляясь въ него, чтобы открыть въ немъ полное значеніе, она, однако же, примѣчала, что молодой человѣкъ или прибралъ, или намѣренъ былъ прибрать все къ своимъ рукамъ; онъ требовалъ, чтобы все подчинялось его волѣ и удовольствію, безъ всякой гарантіи съ его стороны, что подобное подчиненіе будетъ надлежащимъ образомъ оцѣнено. Мистриссъ Рэй имѣла наклонность сомнѣваться въ людяхъ и предметахъ, находившихся отъ нея въ отдаленіи. Въ Бэзельхорстѣ можно было бы имѣть надзоръ за молодымъ человѣкомъ; даже если бы онъ удалился только въ Экстеръ, съ которымъ мистриссъ Рэй была лично знакома,-- она была бы увѣрена въ его возвращеніи. Въ этомъ случаѣ онъ ни подъ какимъ видомъ не скрылся бы у нея изъ виду. Кто могъ бы сказать, что онъ завтра же не женится на другой, что онъ не надавалъ полдюжины подобныхъ обѣщаній? Это же самое чувство заставляло ее считать возможнымъ побѣгъ мистера Пронга въ Австралію. Ей больше бы нравилось, если бы любовникомъ ея дочери былъ молодой человѣкъ, имѣющій занятіе, если не въ самомъ Бэзельхорстѣ, то въ Тотнесѣ, Дартмутѣ или Бриксхамѣ,-- какъ говорится, подъ ея глазами,-- молодой человѣкъ, поставленный въ такое положеніе, чтобы всѣ жители южнаго Девоншира знали всѣ его дѣйствія. Такой молодой человѣкъ, давъ дѣвушкѣ слово жениться на ней, сдержалъ бы это слово; а если бы онъ вздумалъ измѣнить, то ему не отвернуться бы отъ наказанія, которому бы подвергнули его глаза и языки сосѣдей. Но молодой человѣкъ, живущій въ Лондонѣ,-- молодой человѣкъ, который поссорился въ Бэзельхорстѣ съ своими родственниками -- молодой человѣкъ, такой своенравный и своевольный, который называетъ дурочкой свою родную мать, а всѣхъ прочихъ въ мірѣ обманщиками, и притомъ въ первомъ любовномъ письмѣ къ предмету своего обожанія,-- могла ли мистриссъ Рэй съ довѣріемъ смотрѣть на такого человѣка, какъ на любовника ея любимой овечки? Она очень медленно прочитала письмо, и, отдавая его Рэчель, тяжело вздохнула.
   Прошло полчаса, и въ теченіе этого времени въ коттэджѣ ни слова не было сказано по поводу полученнаго письма. Рэчель замѣтила, что оно показалось матери не совсѣмъ удовлетворительнымъ, но въ то же время расположена была думать, что ея матери всякое письмо будетъ казаться неудовлетворительнымъ, пока ей не докажутъ, что она ошибается. Одно тутъ было совершенно ясно,-- такъ же ясно для мистриссъ Рэй, какъ и для Рэчель,-- что Роуанъ не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія уклоняться отъ исполненія даннаго обѣщанія. Развѣ тутъ не заключалось того, что было существенно необходимо для ихъ успокоенія и увѣренности? Развѣ Рэчель не приняла предложенія Луки и не сказала ему, что любитъ его? развѣ не признано всѣми окружавшими ее, что такой бракъ будетъ для нея счастіемъ? Опасность, которой онѣ боялись, заключалась въ ожиданіи этого брака, сопровождаемомъ предположеніемъ, что онъ не состоится. Даже предсказанія мистриссъ Прэймъ показывали, что въ этомъ-то и заключалось все зло. При такихъ обстоятельствахъ чего же больше нужно было желать, какъ только искренней, непринужденной, горячей увѣренности со стороны Роуана, что онъ сдержитъ свое слово?
   Рэчель, какъ и всякую другую дѣвушку на ея мѣстѣ, главнѣе всего занимала теперь мысль относительно отвѣта, который предстояло написать. Должна ли она писать къ нему, писать ли то, что ей нравилось, и можно ли было писать ей сейчасъ же? Она хотѣла имѣть теперь же перо въ рукѣ, а имѣя его, непремѣнно продумала бы нѣсколько часовъ, прежде чѣмъ написала бы первое слово.
   -- Мама, сказала она наконецъ: -- какъ вы думаете -- вѣдь это хорошее письмо?
   -- Я не знаю, что и думать, душа моя. Вообще я сомнѣваюсь,-- могутъ ли быть хорошими письма подобнаго рода.
   -- Какого же это рода, мама?
   -- Письма отъ мужчинъ, которые называютъ себя любовниками молоденькихъ дѣвушекъ. Мнѣ кажется, было бы безопаснѣе, если бы подобныхъ писемъ не существовало;-- гораздо безопаснѣе.
   -- Но не получивъ этого письма, мы бы думали, что онъ насъ позабылъ. Это было бы весьма нехорошо. Вы сами сказали, что если онъ не напишетъ въ скоромъ времени, то всему конецъ.
   -- Сто лѣтъ тому назадъ между молодыми людьми не существовало вовсе этой переписки, а между тѣмъ дѣла ихъ устроивались гораздо лучше,-- сколько я могу понимать.
   -- Да въ то время не всѣ умѣли и писать, сказала Рэчель:-- тогда не было ни желѣзныхъ дорогъ, ни почтовыхъ марокъ.-- Мама, я полагаю мнѣ нужно отвѣчать?-- На этотъ вопросъ мистриссъ Рэй не дала отвѣта въ ту же минуту.-- Мама, неужели вы думаете, что мнѣ не нужно отвѣчать?
   -- Да вѣдь не сейчасъ же ты станешь отвѣчать.
   -- Не сейчасъ,-- а послѣ обѣда.
   -- Послѣ обѣда! Зачѣмъ тебѣ такъ торопиться, Рэчель? Онъ написалъ къ тебѣ спустя дней пять.
   -- Да; но онъ ѣздилъ въ Нортамтонширъ по дѣламъ. Кромѣ того, онъ не получалъ письма отъ меня, на которое бы нужно было отвѣчать. Я не хочу, чтобы онъ подумалъ...
   -- Что же бы онъ подумалъ, Рэчель?
   -- Что я забыла его.
   -- Пустяки!
   -- Или, что я не обратила на его письмо должнаго вниманія.
   -- Этого онъ не подумаетъ. Подожди немного: дай мнѣ самой подумать; мнѣ кажется, я должна съ кѣмъ нибудь посовѣтоваться.
   -- Только не съ Долли, торопливо сказала Рэчель.
   -- Нѣтъ, не съ твоей сестрой. У нея я не хочу спрашивать совѣта. Если ты позволишь, я снесу письмо молодаго человѣка къ мистеру Комфорту. Вѣришь ли ты, я никогда не чувствовала такой нужды въ чьемъ нибудь совѣтѣ. Мистеръ Комфортъ старикъ, и ты вѣрно согласишься показать ему это письмо.
   Напротивъ, Рэчель сильно не хотѣла этого, но у ней не было средствъ избавиться отъ этой участи. Ей не нравилась даже идея, что ея любовное письмо будетъ разсматривать приходскій священникъ. Признаюсь, я не знаю ни одной молоденькой дѣвушки, которой бы это понравилось. Но какъ бы это ни было дурно, все-таки лучше, чѣмъ подвергнуть письмо разсмотрѣнію мистриссъ Прэймъ; притомъ же Рэчель вспомнила, что мистеръ Комфортъ посовѣтовалъ отпустить ее на балъ, и что онъ былъ отецъ ея подруги -- мистриссъ Ботлеръ Корнбюри.
  

ГЛАВА XVII.
ПЕРЕДЪ ВЫБОРАМИ.

   Въ эти дни,-- въ дни, непосредственно слѣдовавшіе за отъѣздомъ Луки Роуана изъ Бэзельхорста,-- семейство Таппитовъ употребляло всѣ свои усилія надъ заданной себѣ работой -- обезславить молодаго человѣка, который недавно еще жилъ въ одномъ съ ними домѣ. Ихъ побуждало къ этому свое собственное положеніе; и дѣлая это, они ни подъ какимъ видомъ не показывали себя такими чудовищами неправды и лжи, какими готовы назвать ихъ читатели нашего разсказа. Что касается до самого Таппита, онъ, разумѣется, вѣрилъ, что Роуанъ былъ такой низкій негодяй, что всѣ направленныя противъ него злыя слова нельзя еще считать достаточно злобными. Развѣ не должно, развѣ не полезно обличать негодяевъ? А если наглость какого нибудь негодяя относилась прямо до него, до его жены и дѣтей, то развѣ не вмѣнялось имъ въ обязанность обличить этого негодяя, такъ чтобы наглость его сдѣлалась извѣстною всѣмъ, и такимъ образомъ потеряла бы силу своего дѣйствія? Таппитъ, разсказывая въ читальной залѣ гостинницы Драконъ, потомъ въ маленькой комнаткѣ гостинницы Кингзъ-Хэдъ, и наконецъ, въ кругу респектабельныхъ фермеровъ и торговцевъ на хлѣбномъ рынкѣ, что молодой Роуанъ пріѣхалъ на пивоваренный заводъ и втерся въ домъ пивовара съ заранѣе составленнымъ планомъ разорить его, Таппита, главу пивоварной фирмы,-- онъ воображалъ, что говорилъ истину. И опять,-- когда онъ съ ужасомъ разсказывалъ о намѣреніи Роуана построить другой заводъ и подорвать его,-- его ужасъ былъ непритворный. Онъ вѣрилъ, что было бы въ высшей степени безчестно со стороны человѣка разорить заводъ Бонголла на деньги, оставленныя самимъ же Бонголломъ,-- что это было бы такимъ злодѣйствомъ, съ которымъ не можетъ сравниться ни одно изъ коммерческихъ мошенничествъ. Потребителю пива ничего подобнаго не случалось слышать. Въ пользу Таппита нельзя также не сказать, что его мнѣніе, какъ мнѣніе общее, поддерживали окружавшіе его. Его сосѣдей нельзя было заставить возненавидѣть Роуана, какъ ненавидѣлъ онъ самъ. Они не называли молодаго человѣка олицетвореніемъ зла, какъ называлъ его Таппитъ. Но мысль о соперничествующемъ пивоваренномъ заводѣ была всѣмъ имъ крайне непріятна. Большая часть изъ нихъ знали, что Таппитъ варилъ отвратительное пиво; но они знали, что въ производство этого дурнаго пива Тапишъ положилъ капиталъ, что какъ заводчикъ, хотя и весьма дурнаго пива, онъ все-гаки былъ честный и полезный человѣкъ,-- и потому они смотрѣли на всякую перемѣну, какъ на шарлатанство.
   -- Вѣдь здѣсь не Стаффордширъ, говорили они.-- Хотите пить тамошнее пиво, покупайте его въ бутылкахъ отъ Григгза.
   -- Онъ скоро увидитъ, гдѣ ему придется очутиться, если намѣренъ подорвать меня, сказалъ молодой Григгзъ.-- Ничего; онъ еще пріѣдетъ сюда; у насъ съ нимъ есть небольшіе счеты.
   И вотъ къ другимъ дурнымъ слухамъ прибавился существенно дурной слухъ, что Роуанъ уѣхалъ, не заплативъ долговъ. Я расположенъ думать, что Таппита можно почти оправдать въ его злобныхъ мысляхъ и злобныхъ словахъ.
   Не могу, однако, сказать того же самого въ защиту мистриссъ Таппитъ и ея двухъ старшихъ дочерей,-- потому что Марта, справедливая Марта, въ эти дни покачивала головой, когда упоминалось при ней имя Роуана; -- но все же, надо замолвить словцо и за нихъ. Не должно полагать, что единственной причиной досады и огорченія мистриссъ Таппитъ было ея разочарованіе отпосительно Огюсты. Если бы тутъ вовсе не было Огюсты, то для досады и огорченія такой женщины, какъ мистриссъ Таппитъ, совершенно было достаточно одного пристрастія молодаго денежнаго человѣка къ дѣвушкѣ, подобной Рэчель Рэй. Не она ли такъ свысока смотрѣла на Рэчель Рэй и презирала ее въ теченіи послѣднихъ десяти лѣтъ? Не она ли выражала удивленіе между своими знакомыми, съ сострадательной словоохотливостью, что будетъ дѣлать съ своей дочерью эта бѣдная женщина въ Браггзъ-Эндѣ? Не сожалѣла ли она, что молодая дѣвушка растетъ такой большой и обѣщаетъ сдѣлаться такою грубой? Не естественно ли поэтому, что она приходила въ отчаяніе, когда увидѣла, что мистриссъ Ботлеръ Корнбюри взяла эту дѣвушку подъ свое покровительство и сдѣлала ее героиней бала въ ея собственномъ домѣ, во вредъ ея дочерямъ? При такихъ обстоятельствахъ, ей ничего не оставалось больше дѣлать, какъ только возненавидѣть Роуана,-- считать его за олицетвореніе зла, предсказывать для Рэчель всякаго рода бѣдствія и раздувать въ мужѣ своемъ злобу противъ такого негодяя.
   Огюста въ чувствахъ своихъ была мягче родителей, но, разумѣется, тоже возненавидѣла человѣка, который отдалъ предпочтеніе Рэчель Рэй и восхищался ею. Что касается до Марты, то ея нерасположеніе къ нему, или вѣрнѣе, ея обдуманныя порицанія, основывались на неприличныхъ поступкахъ Роуана въ общественномъ и коммерческомъ отношеніяхъ. Она знала, что Роуанъ угрожалъ ея отцу въ дѣлахъ пивоваренія, что своимъ шампанскимъ онъ подалъ поводъ къ злословію. Черри держала себя храбро и продолжала отстаивать его передъ матерью и сестрой; но даже Черри не смѣла сказать ни слова въ его пользу передъ своимъ отцомъ. Мистеръ Таппитъ приведенъ былъ въ такое изступленіе, что совершенно вышелъ изъ себя и схватилъ кочергу!-- Послѣ этого кто же осмѣлится сказать слово въ защиту виновнаго, сказать его въ домѣ Таппита, а тѣмъ болѣе ему въ лицо?
   Самымъ сильнымъ образомъ повредило Роуану шампанское. Онъ заказалъ это вино, если не по просьбѣ, то по внушенію мистриссъ Таппитъ,-- и заплатилъ за него. Оставляя Бэзельхорстъ, онъ шиллинга никому не былъ долженъ, и не имѣлъ обыкновенія оставаться въ долгу. Онъ былъ своенравенъ, самоувѣренъ, и можетъ статься, занятъ собой,-- но въ то же время честенъ и независимъ. Шампанское, о которомъ идетъ рѣчь, было заказано не совсѣмъ обыкновеннымъ образомъ,-- не за конторкой, какъ это дѣлается; точно такимъ же образомъ была сдѣлана и уплата. Григгсъ, заявивъ въ гостинницѣ Кингзъ-Хэдъ о долгѣ Роуана, воображалъ, что сказалъ правду. На другое утро онъ случайно услышалъ, что счетъ очищенъ, хотя своевременно и не былъ исключенъ изъ книги. Со стороны Григгса дѣло этимъ и кончилось. Онъ болѣе не говорилъ, что Роуанъ долженъ ему; не хотѣлъ поправить своего перваго показанія и далъ возможность распространиться молвѣ, основанной на этомъ показаніи. Такимъ образомъ не прошло недѣли послѣ отъѣзда Роуана, какъ всему городу сдѣлалось извѣстнымъ, что онъ оставилъ въ Бэзельхорстѣ неуплаченные счеты.
   -- Говорятъ, что этотъ молодой человѣкъ въ страшныхъ долгахъ, сказалъ мистеръ Пронгъ сестрѣ Рэчель. Въ это время мистеръ Пронгъ и мистриссъ Прэймъ видѣлись ежедневно, и, казалось, полюбили другъ друга,-- любовію холодною, серьезною, торжественною, но дѣло между ними далеко еще не было рѣшено. Любовь эта была, однакоже, на столько сильна, чтобы принудить мистера Пронга принять рѣшительное участіе въ сопротивленіи браку Роуана.-- Говорятъ, онъ долженъ всему городу.
   -- То же самое говоритъ и миссъ Поккеръ, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Знаетъ ли объ этомъ ваша мать?
   -- Моя мать никогда не знаетъ того, что знаютъ другіе. Впрочемъ, онъ теперь уѣхалъ отсюда, и я не думаю, что намъ когда нибудь придется увидѣть его или услышать о немъ.
   -- А что, писалъ ли онъ къ ней?
   -- Не знаю.
   -- Вы узнайте. Вы не должны оставлять ихъ въ этой опасности. Ваша мать слабая женщина, и вы обязаны помогать ей своей силой. Дѣвушка эта все-таки ваша сестра, и вы не должны позволять ей блуждать во мракѣ. Помните, Доротея, что въ этомъ дѣлѣ на васъ лежитъ своего рода отвѣтственность.
   Доротеѣ не правилось напоминаніе о ея отвѣтственности такимъ пастырскимъ тономъ, и потому она рѣшилась еще сильнѣе защищать свои денежныя права, прежде чѣмъ покорится разъ и навсегда супружеской власти мистера Пронга. Миссъ Поккеръ оказывала ей величайшее уваженіе, по тоже позволяла себѣ употреблять иногда назидательный тонъ, такъ что мистриссъ Прэймъ начинала сомнѣваться, гдѣ она можетъ быть полезнѣе, въ томъ ли свободномъ виноградникѣ, который намѣревалась покинуть, или въ виноградникѣ съ закрытымъ входомъ и строгимъ виноградаремъ, въ который предполагала войти. Во всякомъ случаѣ она считала за нужное какъ можно строже присматривать за своими деньгами. Вмѣстѣ съ тѣмъ она не могла не согласиться съ мистеромъ Пронгомъ, что ея мать должна познакомиться съ личностью Роуана, и съ этою цѣлью мистриссъ Прэймъ отправилась въ коттэджъ и прошептала на ухо изумленной мистриссъ Рэй фактъ, что Роуанъ въ страшныхъ долгахъ.
   -- Возможно ли это?
   -- Это вѣрно, я вамъ говорю. Весь Бэзельхорстъ говоритъ объ этомъ. Всѣ говорятъ, что онъ поступилъ съ мистеромъ Таппитомъ самымъ безсовѣстнымъ образомъ.-- Имѣете ли вы отъ него какое нибудь извѣстіе?
   Мистриссъ Рэй сообщила старшей своей дочери о письмѣ и о своемъ намѣреніи посовѣтоваться по этому письму съ мистеромъ Комфортомъ.
   -- Съ мистеромъ Комфортомъ! сквозь зубы процѣдила мистриссъ Прэймъ, выражая этимъ мнѣніе свое, что ея мать отправляется къ весьма жалкому совѣтнику.-- Какого же рода это письмо? спросила мистриссъ Прэймъ съ весьма естественнымъ желаніемъ увидѣть его.
   -- Письмо довольно честное, даже очень честное, по моимъ понятіямъ; судя по тому, что говорится въ немъ, нельзя сомнѣваться, что дѣло между ними рѣшенное.
   -- Это вздоръ.
   -- Можетъ статься, Доротея; я только говорю тебѣ, что пишется въ его письмѣ. Только одно не хорошо: -- онъ назвалъ свою мать дурочкой.
   -- Нельзя и ожидать, что подобный человѣкъ станетъ уважать своихъ родителей.
   -- А между тѣмъ его мать считаетъ его лучшимъ молодымъ человѣкомъ въ цѣломъ свѣтѣ. Съ своей стороны я должна сказать, что онъ всегда отзывался о ней съ самой искренней любовью, и я увѣрена, что онъ превосходнѣйшій сынъ. Не слѣдовало бы ему употреблять этого слова, особливо въ письмѣ; впрочемъ, и то сказать, можетъ быть, въ Лондонѣ на подобныя вещи не обращаютъ никакого вниманія.
   -- А я такъ не знавала молодаго человѣка, о которомъ бы такъ дурно отзывались въ томъ мѣстѣ, которое онъ оставилъ, какъ отзываются о Роуанѣ въ Бэзельхорстѣ. Кажется, я должна сообщить вамъ объ этомъ; впрочемъ, если вы рѣшились обратиться къ мистеру Комфорту.
   -- Да, я рѣшилась спросить мистера Комфорта.-- Онъ прислалъ уже сказать, что побываетъ у меня послѣ завтра.
   Послѣ этихъ словъ мистриссъ Прэймъ отправилась домой, не увидавъ ни письма, ни сестры.
   Здѣсь слѣдуетъ припомнить, что надъ Бэзельхорстомъ висѣли выборы, будущія требованія которыхъ и заставили мистриссъ Ботлеръ Корнбюри удостоить, своимъ посѣщеніемъ балъ мистриссъ Таппитъ. Теперь былъ исходъ іюля, а въ первыхъ числахъ сентября выборы должны были кончиться. Кандидаты на выборныя мѣста уже выступили въ поле, и мѣстные политики заранѣе знали до точности, какъ пойдетъ это дѣло. Мистеръ Хартъ, богатый суконщикъ изъ Хаундститча и Реджентъ-Стрита, т. е. гг. Хартъ и Джакобсъ съ 110--136 въ Хаундститчѣ и такими же цифрами въ Реджентъ-Стритѣ, явился въ выборномъ спискѣ съ 173 голосами, такъ что Ботлеръ-Корнбюри, предки котораго прожили въ здѣшнемъ мѣстѣ четыре столѣтія и постоянно доставляли изъ среды своей депутатовъ отъ различныхъ частей Девоншира, былъ поставленъ въ совершенный тупикъ, съ 171 голосомъ. Петиція, по всей вѣроятности, устранила бы еврея-суконщика отъ занятія въ парламентѣ депутатскаго кресла; но всѣмъ извѣстно было, что Корнбюрійское помѣстье не могло вынести пяти тысячъ фунтовъ стерлинговъ на издержки, необходимыя для петиціи, и въ добавокъ къ тому тысячи двухъ-сотъ фунтовъ на расходы собственно по выборамъ. Всѣ это знали и всѣ хорошо понимали; въ Бэзельхорстѣ разсуждали о результатѣ выборовъ, какъ о предметѣ, не подлежавшемъ ни малѣйшему сомнѣнію. Не смотря на то, находились люди, которые готовы были держать пари за сторону Корнбюри.
   Хотя дѣло такимъ образомъ было аккуратно устроено, хотя исходъ его былъ предвидѣнъ такимъ множествомъ и съ такой полной увѣренностію, но все-таки собраніе голосовъ продолжалось. Въ сущности же не много было голосовъ просимыхъ, еще меньше покупаемыхъ, и гораздо меньше купленныхъ. Партія Харта старалась запугать партію Корнбюри, щедро разсыпая деньги, и если бы не присутствіе духа мистриссъ Ботлеръ-Корнбюри, то, по всей вѣроятности, успѣла бы въ этомъ. Старый сквайръ былъ скуповатъ на деньги, а молодой не хотѣлъ въ этомъ отношеніи слишкомъ тяжело налегать на своего отца; при томъ же хозяйка дома высказала свое убѣжденіе, что тутъ было больше дыму, чѣмъ огня, больше угрозъ къ подкупамъ, чѣмъ самыхъ подкуповъ. Она не хотѣла отступить, и когда рѣшеніе ея сдѣлалось извѣстнымъ въ Корнбюри-Гранджъ, то сраженіе нельзя было считать оконченнымъ.
   Между голосами, которые не были еще обѣщаны, былъ голосъ и мистера Таппита. Мистеръ Хартъ лично пріѣзжалъ къ нему, но остался не совсѣмъ доволенъ его пріемомъ. Мистеръ Таппитъ былъ человѣкъ, который слишкомъ много думалъ о мѣстномъ своемъ вліяніи и мѣстныхъ привилегіяхъ, и не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія обѣщать свой голосъ на легкихъ условіяхъ, особливо въ тотъ моментъ, когда голосъ его принималъ столь важное значеніе. Безъ всякаго сомнѣнія онъ былъ такъ же либералъ, какъ и мистеръ Хартъ, но въ большихъ городкахъ политическія убѣжденія бываютъ шатки, и человѣкъ не всегда обязанъ подавать голосъ за кандидата либеральной партіи потому, что самъ либералъ. Мистеръ Хартъ былъ увѣренъ въ своей силѣ, и вовсе не думалъ воздержаться отъ привычекъ древней своей расы, собственно для того, чтобы угодить вкусу мистера Таппита.-- Это наглый, низкій еврей, говорилъ мистеръ Таппитъ своей женѣ.-- Что касается до Ботлера-Корнбюри, то онъ черезчуръ ужь важничаетъ, считаетъ себя слишкомъ высокой особой, чтобы пріѣхать и попросить. Я думаю вовсе не подавать голоса.
   При этомъ мистриссъ Таппитъ напомнила ему, какъ любезна была къ нимъ мистриссъ Корнбюри: это было наканунѣ сцены съ кочергой; мистеръ Таппитъ только улыбнулся и объявилъ, что вовсе не намѣренъ посылать въ парламентъ человѣка потому только, что жена этого человѣка пріѣзжала къ нему на вечеръ.
   Мы, однако же, зная Таппита лучше другихъ, можемъ положительно сказать, что онъ отдалъ бы свой голосъ всякому, кто только присоединился къ нему въ энергическомъ порицаніи Луки Роуана. Его умъ былъ занятъ обидой. Его сердце было обременено нспавистью къ своему врагу. Его душа была переполнена печалью. Хониманъ, котораго Таппитъ не смѣлъ еще покинуть, снова рекомендовалъ ему сдѣлать уступку -- принять одно изъ трехъ предложенныхъ условій. Пусть Таппитъ возьметъ тысячу фунтовъ въ годъ и выѣдетъ изъ завода. Это былъ первый совѣтъ Хонимана. Если Таппитъ не согласенъ на это, то пусть приметъ врага своимъ полнымъ компаньономъ. Наконецъ, если это не правилось, то пусть займетъ десять тысячъ фунтовъ подъ залогъ всего имѣнія и выдѣлитъ Роуана. Хониманъ полагалъ, что составить такую сумму не будетъ трудно, если только Таппитъ пуститъ въ ходъ скромныя сбереженія своей прошедшей жизни. Въ отвѣтъ на каждое изъ этихъ трехъ предложеній, Таппитъ только выходилъ изъ себя и бѣсновался. Знай все это м истеръ Хартъ, онъ безъ всякаго затрудненія заручился бы голосомъ Таппита.
   Ботлеръ-Корнбюри не хотѣлъ ѣхать къ пивовару.-- Какая польза изъ того, что онъ принадлежитъ къ либеральной партіи? говорилъ онъ женѣ.-- Кромѣ того, это такой человѣкъ, котораго я терпѣть не могу. Мы всегда ненавидѣли другъ друга.
   Послѣ этого мистриссъ Ботлеръ-Корнбюри рѣшилась одна съѣздить къ мистриссъ Таппитъ и, если можно, повидаться съ самимъ Таппииомъ. Она что-то слышала о безпокойствѣ, надѣланномъ Роуаномъ, но слышала не все. Она слышала также о привязанности Роуана къ Рэчель Рэй, даже видѣла это, какъ намъ уже извѣстно. Но, къ несчастію для парламентскихъ интересовъ своего мужа, она не знала, что эти два обстоятельства имѣли тѣсную между собою связь. Къ весьма большому несчастію для тѣхъ же интересовъ, она задалась идеей, что Рэчель должна выдти замужъ за молодаго Роуана. Мистриссъ Корнбюри полюбила Рэчель, и будучи отъ природы дѣятельною, любившей занятія и устроивать чужія дѣла, она задумала устроить и этотъ бракъ. Такое предпріятіе было весьма не кстати, даже во вредъ настоящимъ видамъ ея мужа. Ей представлялась необходимость заручиться голосомъ Таппита,-- а чтобы вѣрнѣе достичь этой цѣли, она не иначе должна была войти въ пивоваренный заводъ, какъ съ ненавистью на лицѣ и на словахъ къ Роуану и Рэчель Рэй.
   Между тѣмъ, разговоръ, почти при самомъ его началѣ, перешелъ на похвалу Рэчель, и за тѣмъ на похвалу Роуану. Въ комнатѣ съ матерью была одна только Марта. Мистриссъ Корнбюри не съ разу приступила къ выборамъ; она, весьма естественно, прежде всего сказала нѣсколько комплиментовъ насчетъ недавняго бала. Дѣйствительно, она не припоминала, когда ей удавалось видѣть что ни будь лучшее; молодыя барышни казались такими очаровательными. Она уѣхала рано; но это сдѣлано было не потому, что она торопилась, но потому, что Рэчель очень устала. Послѣ этого она сказала нѣсколько искреннихъ ласковыхъ словъ насчетъ Рэчель Рэй и ея поведенія на балу.-- Мнѣ казалось, прибавила она: что одинъ молодой джентльменъ весьма неравнодушенъ къ ней.
   Лицо мистриссъ Таппитъ нахмурилось и помрачилось, какъ громовая туча; мистриссъ Корнбюри сейчасъ же замѣтила, что перешла черезъ границу, вступила на почву, которой ей главнѣе всего слѣдовало бы избѣгать.
   -- Намъ всѣмъ извѣстно, сказала мистриссъ Таппитъ:-- что этотъ одинъ молодой человѣкъ поступилъ весьма дурно,-- можно сказать, безсовѣстно, безчестно;-- впрочемъ, мистриссъ Корнбюри, мы тутъ ни въ чемъ не виноваты.
   -- Клянусь честью, мистриссъ Таппитъ, я ничего дурнаго не замѣтила.
   -- Я такъ думаю, что всѣ это замѣтили; -- съ тѣхъ поръ всѣ говорятъ объ этомъ. Что касается до него, то его поступокъ въ тотъ разъ составляетъ только частицу его общаго поведенія, опредѣленіе котораго на языкѣ, какого онъ заслуживаетъ, мнѣ даже неприлично. Его поступокъ съ мистеромъ Таппитомъ нельзя иначе назвать, какъ позорнымъ,-- чисто позорнымъ.
   -- Я что-то слышала, но не знала, можно ли было повѣрить. Очень сожалѣю, что упомянула его имя.
   -- Онъ очень огорчилъ папа изъ-за пивовареннаго завода, сказала Марта.
   -- Это еще не все, Марта, ты сама знаешь, продолжала мистриссъ Таппитъ съ большимъ жаромъ:-- онъ показалъ себя дурнымъ во всѣхъ отношеніяхъ; важничалъ передъ цѣлымъ городомъ и потомъ уѣхалъ, не заплативъ долговъ.
   -- Мама, мы этого не знали.
   -- Объ этомъ говоритъ весь городъ. Твой отецъ собственными ушами слышалъ отъ самого Григгса, что въ его магазинѣ остался счетъ, ужь я и не знаю, какой длинный.-- Впрочемъ, это до насъ не касается. Онъ пріѣхалъ сюда подъ ложнымъ предлогомъ; мы его прогнали и больше не хотимъ имѣть съ нимъ никакого дѣла. Я очень сожалѣю, мистриссъ Корнбюри, объ этой бѣдной и глупой дѣвушкѣ.
   -- Я вовсе не считала ее за бѣдную или глупую, сказала мистриссъ Корнбюри, которая въ искренней привязанности къ молодой своей подругѣ почти забыла о голосѣ для мужа.
   -- Я должна сказать, что всегда считала ее такою; я считала ее весьма глупою; мнѣ очень не понравились ея манеры, которыя она показывала въ моемъ домѣ и передъ моими дочерьми. Что же касается до него, то онъ думаетъ о ней нисколько не больше, чѣмъ обо мнѣ. Во первыхъ, онъ далъ слово другой дѣвушкѣ.
   -- Мама, мы въ этомъ не совсѣмъ увѣрены, сказала Марта.
   -- Не знаю, душа моя, что вы называете своей увѣренностью. Я не могу сказать, что слышала это подъ клятвой. Но его сестра Мэри говорила твоей сестрѣ Огюстѣ, что онъ далъ слово другой и помолвленъ на ней. Кажется, этого доказательства весьма достаточно. Это, мистриссъ Корнбюри, такой человѣкъ, который дастъ слово двадцати, если только найдется двадцать такихъ глупыхъ дѣвушекъ, которыя согласятся его выслушать. А она тоже!-- никогда не танцовала, и вдругъ пустилась съ нимъ въ танцы! Вѣдь это просто надо быть совсѣмъ безъ стыда!
   -- Позвольте, мистриссъ Таппитъ,-- сказала мистриссъ Корнбюри съ большимъ авторитетомъ въ своемъ голосѣ: -- положительно могу сказать, что этого я не видала. Она была поручена мнѣ, и если это было такъ, какъ вы говорите, то должно винить не ее, а меня,-- рѣшительно меня.
   -- О, нѣтъ,-- я этого вовсе не думала, сказала мистриссъ Таппитъ, спохватясь, что сказала лишнее.
   -- Полагаю, что вы не думали, но я сама это думаю. Что касается до молодаго джентльмена, то я очень мало его знаю; -- можетъ быть, онъ дѣйствительно очень нехорошъ.
   -- Вы это увидите, мистриссъ Корнбюри.
   -- Можетъ быть,-- я не спорю. Но что до миссъ Рэй, то я знала ее всю свою жизнь, мой отецъ всю свою жизнь зналъ ея мать, и я не могу позволить, чтобы о ней говорили подобныя вещи. Она была отдана на мое попеченіе, а когда мнѣ поручаютъ молоденькихъ дѣвицъ, я не спускаю съ нихъ глазъ,-- я дѣлаю это собственно для ихъ же комфорта. Я забочусь о доставленіи имъ удовольствія и постоянно смотрю за ними. На вашемъ балу, въ поведеніи миссъ Рэй я не замѣтила ничего неблаговиднаго, неприличнаго для молоденькой барышни, компрометирующаго и ее, и меня. Я должна это высказать; и если услышу хотя шопотъ противъ нея, я громко прокричу это же самое. Ахъ, мистеръ Таппитъ! какъ вы поживаете? Я такъ рада, что вы пожаловали: васъ-то мнѣ особенно и надо видѣть.
   Мистриссъ Корнбюри пожала руку Таппиту, который въ эту минуту вошелъ въ комнату; вмѣстѣ съ пожатіемъ руки, лицо мистриссъ Корнбюри приняло другое выраженіе.
   Мистриссъ Таппитъ присмирѣла. Не приди мужъ ея въ эту минуту, она, можетъ статься, сказала бы слово, другое въ свою собственную защиту, будучи вынуждена сдѣлать это по неимѣнію всякаго другаго способа къ отступленію. Но мужъ явился очень кстати, и она воспользовалась этимъ, чтобы прикрыть свое пораженіе. Какъ ни былъ ненавистенъ ей этотъ предметъ, она не смѣла продолжать аттаки на Рэчель, встрѣтивъ такое сильное сопротивленіе въ глазахъ мистриссъ Корнбюри. Слова ея были невыносимы, но огонь этихъ глазъ былъ еще невыносимѣе. Мистриссъ Таппитъ присмирѣла и оставила имя Рэчель безъ дальнѣйшихъ замѣчаній.
   Мистриссъ Корнбюри увидѣла это съ перваго взгляда; -- увидѣла и все поняла. Голосъ для выборовъ мужа по всей вѣроятности былъ потерянъ; онъ былъ бы положительно потерянъ, если бы Таппитъ и его жена переговорили объ этомъ дѣлѣ, до его согласія на предложеніе голоса. Голосъ, по всей вѣроятности, былъ бы потерянъ даже и въ такомъ случаѣ, если бы Таппитъ, въ невѣдѣніи, своемъ о томъ, что происходило до него, согласился подарить его сквайру Корнбюри. Мистриссъ Корнбюри все это замѣтила, и знала, что потребовавъ его немедленно, ничего не потеряла бы.
   -- Мистеръ Таппитъ, сказала она:-- я пріѣхала просить за мужа. Дѣло вотъ въ чемъ: мистеръ Корнбюри говоритъ, что вы принадлежите къ либеральной партіи, и поэтому-то онъ не рѣшается просить васъ лично. Я сказала ему, что, по моему мнѣнію, вы окажете поддержку своему сосѣду, хотя въ политическихъ убѣжденіяхъ между нимъ и вами существуетъ небольшая разница, окажете ее скорѣе, чѣмъ совершенно чужому человѣку, ремесло котораго и самая религія не могутъ говорить въ его пользу, и политическія убѣжденія котораго, если бы вы дѣйствительно ихъ знали, точно такъ же не согласуются съ вашими, какъ и убѣжденія моего мужа.
   Эта маленькая рѣчь была приготовлена заранѣе, но мистриссъ Корнбюри сказала ее такъ натурально, какъ будто она четверть столѣтія говорила все рѣчи.
   Мистеръ Таппитъ произнесъ какой-то носовой звукъ. Нападеніе было сдѣлано такъ неожиданно, что онъ ничего больше не нашелъ отвѣтить, какъ только проворчать. Если бы мистриссъ Корнбюри явилась съ этой же рѣчью, и ввела въ нее нѣсколько словъ враждебныхъ Роуану, голосъ Таппита принадлежалъ бы ея мужу.
   -- Я увѣрена, со мной согласится и мистриссъ Таппитъ, продолжала мистриссъ Корнбюри, подаривъ недавно побѣжденнаго врага самой сладенькой улыбкой.
   -- Женщины ничего не смыслятъ въ этомъ дѣлѣ, сказалъ Таппитъ, предполагая отнести значеніе своихъ словъ только къ женѣ и совсѣмъ забывъ, что мистриссъ Корнбюри была тоже женщина. Когда мысль эта мелькнула въ его головѣ, онъ страшно раскраснѣлся, и пожелалъ, чтобы полъ его собственной гостиной разверзся и поглотилъ его; не смотря на то, впослѣдствіи онъ часто хвастался тѣмъ, какъ отдѣлалъ политика въ юбкѣ, который пріѣхалъ на заводъ просить голоса.
   -- Это очень жестоко, сказала мистриссъ Корнбюри и засмѣялась.
   -- Ахъ Т.! какъ тебѣ не стыдно говорить такія вещи передъ мистриссъ Корнбюри!
   -- Я хотѣлъ это сказать, ма'мъ, одной моей женѣ; увѣряю васъ.
   -- Ничего; я прощу вамъ вашу сатиру, если вы отдадите мнѣ нашъ голосъ, сказала мистриссъ Корнбюри съ самой очаровательной улыбкой.-- Теперь онъ долженъ это сдѣлать, не правда ли, мистриссъ Таппитъ?
   -- О, да; я полагаю.
   Мистриссъ Таппитъ, поставленная вдвойнѣ въ затруднительное положеніе,-- во первыхъ, вслѣдствіе своего собственнаго пораженія, а ко вторыхъ, вслѣдствіе грубаго невѣжества мужа, была окончательно поражена; она забыла усвоенныя въ послѣднее время привычки, и обратилась къ мыслямъ и даже языку прежнихъ дней. Она по прежнему начала бояться мистриссъ Корнбюри, сдѣлалась почтительною, оказывала уваженіе званію и мѣсту, которое занимали владѣтели Корнбюри-Гранджа. Подъ вліяніемъ страха, она начинала забывать ту тонкость въ выраженіяхъ, которую изучила до извѣстной степени въ послѣднее время своей жизни.-- Я полагаю, сказала мистриссъ Таппитъ.
   Изъ носа Таппита снова вырвался какой-то глухой неопредѣленный звукъ.
   -- Это весьма серьезное дѣло, сказалъ онъ.
   -- Ваша правда, сказала мистриссъ Корнбюри, прерывая Таппита. Она знала, что лишится всякаго шанса, если позволитъ ему подняться, какъ говорится, умомъ на ноги.-- Весьма серьезное дѣло; но самый фактъ, что вы колеблетесь, доказываетъ уже, что вы размышляли объ этомъ. Намъ всѣмъ извѣстна ваша преданность церкви и вы ни зачто не согласитесь отправить въ парламентъ еврея, въ качествѣ нашего депутата.
   -- Не знаю, сказалъ Таппитъ.-- Я не преслѣдую даже и евреевъ; особливо когда они честно прокладываютъ себѣ путь и не менѣе честно ведутъ свои торговыя дѣла.
   -- Ахъ, да; торговыя дѣла!-- Но, мнѣ кажется, едва ли найдется человѣкъ, который былъ бы преданъ торговымъ интересамъ болѣе, чѣмъ мистеръ Корнбюри. Мы все покупаемъ въ Бэзельхорстѣ. Къ сожалѣнію, только наши люди, вмѣсто пива, пьютъ больше сидръ.
   -- Таппитъ нисколько объ этомъ и не думаетъ, мистриссъ Корнбюри.
   -- Мнѣ кажется, отъ меня потребуютъ, чтобы я честнымъ образомъ поддержалъ свою партію? сказалъ Таппитъ.
   -- Совершенно такъ; но въ сущности, что такое ваша партія? не состоитъ ли она изъ вашихъ соотечественниковъ, исповѣдующихъ протестантскую религію? А евреи расползлись по всѣмъ частямъ королевства, и что будетъ съ нами, если передовые люди, подобные вамъ, будутъ обращать больше вниманія на различіе убѣжденій между либеральной и консервативной партіями, чѣмъ на основныя истины англиканской церкви? Ну, согласитесь ли вы выбрать депутатомъ еврея, который будетъ высказывать собственныя же ваши мнѣнія въ церковномъ придѣлѣ, въ ризницѣ {Въ приходахъ Англіи, для обсужденія вопросовъ относящихся до церкви, міряне собираются въ ризницѣ.}.
   -- Ты не согласишься, Т., сказалъ мистриссъ Таппитъ, начинавшая увлекаться краснорѣчіемъ мистриссъ Корнбюри.
   -- Разумѣется; ризница все-таки соединяется съ церковью, сказалъ Таппитъ.
   -- Захотите ли вы тоже, чтобы еврей сдѣлался мэромъ въ Бэзельхорстѣ,-- захотите ли видѣть еврея въ креслѣ, которое три года тому назадъ вы занимали сами?
   -- Вотъ ужь это совершенно невозможно, потому что мэръ въ первое воскресенье послѣ выбора долженъ выслушать всю обѣдню.
   -- Захотите ли вы, чтобы еврей принималъ участіе въ вашихъ собственныхъ дѣлахъ, былъ вашимъ компаньономъ?
   Мистриссъ Корнбюри не слѣдовало бы вовсе говорить о компаньонѣ въ пивоваренномъ дѣлѣ, все равно относилось ли бы это до еврея или христіанина.
   -- Мнѣ не нуженъ компаньонъ, и что еще болѣе, я рѣшительно не хочу имѣть его.
   -- Мистриссъ Корнбюри говоритъ въ пользу Луки Роуана! она принимаетъ его сторону! сказала мистриссъ Таппитъ;-- при этомъ случаѣ къ ней возвратилась часть ея храбрости. Мистеръ Таппитъ далъ полный оборотъ своей головѣ и злобно посмотрѣлъ на мистриссъ Корнбюри. Мистриссъ Корнбюри знала, что голосъ потерянъ,-- и потерянъ собственно потому, что она не хотѣла обвинять человѣка, котораго любила Рэчель; это обстоятельство заставило ее еще сильнѣе держать его сторону. Есть множество вещей, на которыя способна подобная женщина для достиженія подобной цѣли. Она могла улыбаться, когда Таппитъ выходилъ изъ себя; могла также улыбаться, когда мистриссъ Таппитъ объяснялась, какъ кухарка. Она умѣла польстить имъ обоимъ и съ притворно серьезнымъ видомъ говорить съ ними о евреяхъ и о своей приверженности къ церкви. Она бы отступилась отъ Луки Роуана, если бы онъ былъ одинъ. Но она не могла отступиться отъ дѣвушки, которая поручена была ея покровительству, и которая во время бала пріобрѣла искреннее расположеніе своей покровительницы. Рэчель понравилась ей и удовлетворяла ея чувству женской деликатности. Мистриссъ Корнбюри чувствовала, что слово, сказанное противъ Роуана, было бы словомъ, сказаннымъ и противъ Рэчель; и потому, оставивъ дальнѣйшій разговоръ о выборахъ, она рѣшилась пожертвовать голосомъ и вступиться за свою protégée.
   -- Да, да; я принимаю его сторону, сказала она, спокойно выдержавъ злобный взглядъ мистера Таппита.
   -- Мистриссъ Корнбюри полагаетъ, что онъ воротится и женится на молодой дѣвушкѣ въ Браггзъ-Эндѣ, сказала мистриссъ Таппитъ: -- но я вамъ говорю, что онъ не осмѣлится показаться въ Бэзельхорстъ.
   -- Эта молодая дѣвушка одурачитъ себя, если довѣрится такому обманщику, сказала Таппитъ.
   -- Мистриссъ Таппитъ, не лучше ли намъ прекратить разговоръ о миссъ Рэй, сказала мистриссъ Корнбюри.-- Нехорошо говорить въ этомъ родѣ о молоденькой дѣвушкѣ; я ни слова не сказала о помолвкѣ ея за мистера Роуана. Сказавъ это, я поступила бы безразсудно, потому что ничего объ этомъ не знаю. Во всякомъ случаѣ, хотя я мало видѣла молодаго джентльмена, но онъ понравился мнѣ; при словѣ "джентльменъ" мистриссъ Корнбюри пристально посмотрѣла въ лицо Таипита: -- что же касается до миссъ Рэй, то я вполнѣ уважаю ее, я объ ней высокаго мнѣнія. Независимо отъ признанной всѣми красоты, пріятныхъ и благородныхъ манеръ, она весьма очаровательная дѣвушка. Насчетъ голоса, мистеръ Таппитъ... вы еще объ этомъ подумаете.
   Не явное ли это пренебреженіе къ нему въ его собственномъ домѣ? А что касается до нея, до матери этихъ трехъ прекрасно воспитанныхъ дочерей, то каждое слово, сказанное въ похвалу Рэчель, не было ли ударомъ кинжала въ ея материнскую грудь? Въ состояніи ли кто оставаться равнодушнымъ при такомъ оскорбленіи? Мистриссъ Корнбюри встала и хотѣла удалиться, но приведенные въ негодованіе, оскорбленные Таппиты рѣшились обоюдно, хотя и безъ предварительнаго совѣщанія, дать положительный отвѣтъ.
   -- Я честный человѣкъ, мистриссъ Корнбюри, сказалъ пивоваръ: и люблю говорить откровенно. Мистеръ Хартъ принадлежитъ къ партіи, которую я считаю долгомъ защищать. Не угодно ли вамъ передать это вмѣстѣ съ моимъ почтеніемъ мистеру Корнбюри? Что евреи не должны быть допускаемы въ парламентъ -- чистѣйшій вздоръ. Это не все равно, что быть мэрами, или церковными старостами, или чѣмъ нибудь въ этомъ родѣ. Я подамъ свой голосъ за мистера Харта, и, что еще больше, мы непремѣнно его выберемъ.
   -- А если вы, мистриссъ Корнбюри, питаете такое уваженіе къ миссъ Рэй, то посовѣтуйте ей не думать больше объ этомъ молодомъ человѣкѣ. Дурной онъ человѣкъ, негодный человѣкъ. Спросите кого угодно, и вамъ всякій скажетъ, что онъ по уши въ долгу.
   -- Обманщикъ! сказалъ Таппитъ.
   -- Я полагаю, миссъ Рэй ничего не потеряетъ, потому что она видѣла его всего раза три, хотя на нашемъ балу и была съ нимъ черезчуръ интимна.
   Мистриссъ Ботлеръ сдѣлала книксенъ, улыбнулась и вышла изъ комнаты. Мистриссъ Таппитъ позвонила въ колокольчикъ, а мистеръ Таппитъ, проводивъ гостью до дверей пріемной, показалъ только видъ, что намѣренъ помочь ей сѣсть въ карету.
   -- Негодная, пронырливая женщина, сказалъ Таппитъ, по возвращеніи къ женѣ.
   -- Понять не могу, что ее заставляетъ стоять горой и говорить подобныя вещи за эту дѣвчонку! сказала мистриссъ Таппитъ, поднявъ обѣ руки.-- Впрочемъ, что же тутъ мудренаго: въ молодости она сама была вѣтренница, и теперь, конечно, ей нравится, чтобы и другія точно также вѣтренничали. Если ужь это она называетъ хорошими манерами, то я не желала бы, чтобы дочери мои имѣли у себя такую покровительницу.
   -- А и онъ тоже -- хорошъ джентльменъ! сказалъ Таппитъ.-- Если у насъ должны быть такіе джентльмены, то я скорѣе бы выписалъ всѣхъ евреевъ изъ Іерусалима. Они вотъ увидятъ своего джентльмена, узнаютъ, что онъ за птица! Онъ до свадьбы обкрадетъ свою мать, запомни мои слова!
   Утѣшая себя этой надеждой, Таппитъ удалился въ контору.
   Мистриссъ Корнбюри передъ отъѣздомъ улыбалась и во все время свиданія держала себя, не обнаруживая ни малѣйшихъ признаковъ гнѣва. Заявляя намѣреніе взять Рэчель подъ свою защиту, она говорила даже съ усмѣшкой, и этимъ самымъ отнимала отъ словъ своихъ тонъ обиды. Но въ каретѣ она не могла удержаться отъ гнѣва.-- Не вѣрю я ни слову, сказала она про себя. Невѣріе ея относилось до утвержденія Таппитовъ, что Роуанъ обманщикъ, и что онъ уѣхалъ изъ Бэзельхорста по уши въ долгу. Не вѣрю этому, повторила мистриссъ Корнбюри, и поставила себѣ въ непремѣнную обязанность узнать, до какой степени справедливо или ложно было обвиненіе. Она знала Бэзельхорстъ и жизнь въ Бэзельхорстѣ во всей подробности и слѣдовательно имѣла полную возможность разъяснить подобную тайну. Если Таппиты, подъ вліяніемъ зависти, старались распространеніемъ ложныхъ слуховъ отнять у Рэчель Рэй ея жениха, то она должна была ободрить любовь Рэчель распространеніемъ истины, если только можно было говорить истину въ пользу Роуана, въ чемъ, впрочемъ, она не сомнѣвалась. Она заранѣе испытывала удовольствіе въ противодѣйствіяхъ мистеру и мистриссъ Таппитъ.
   Что же касается до выборнаго голоса мистера Таппита,-- онъ былъ потерянъ навсегда!
  

ГЛАВА XVIII.
ДОКТОРЪ ХАРФОРДЬ.

   Текущія событія заставили Рэчель промедлить отвѣтомъ на письмо Роуана, или вѣрнѣе сказать, заставили ее въ теченіе трехъ, четырехъ дней ждать рѣшенія: слѣдуетъ ли ей или не слѣдуетъ отвѣчать; это ожиданіе, само собою разумѣется, было для нея невыразимо тягостно. На первыхъ порахъ положено было не писать до тѣхъ поръ, пока не получится пастырское разрѣшеніе; сопротивляться такому положенію Рэчель не хотѣла, но чѣмъ болѣе она думала объ этомъ, тѣмъ досаднѣе ей становилось, тѣмъ сильнѣе возбуждалось въ ней сомнѣніе, справедливо ли поступала ея мать, подчиняя ее такой опекѣ. Въ теченіе этихъ немногихъ недѣль въ характерѣ Рэчель произошла большая перемѣна. Когда мистриссъ Прэймъ въ первый разъ принесла въ коттэджъ извѣстіе, что миссъ Поккеръ видѣла, какъ Рэчель прогуливалась и разговаривала съ молодымъ человѣкомъ съ пивовареннаго завода, она, не смотря на гнѣвъ къ своей сестрѣ, не смотря на отвращеніе къ мистриссъ Поккеръ, сознавала, что подобные разговоры были опасны, не говоря уже весьма неприличны, и потому рѣшилась положить имъ конецъ. А когда мистриссъ Прэймъ увидѣла сестру у кладбищенской ограды и съ этимъ вторымъ извѣстіемъ пришла домой, Рэчель хотя и не знала, что именно происходило у ограды, но тѣмъ не менѣе чувствовала, что находится въ опасности. Въ то время, хотя она и сильно занята была Роуаномъ, но не видѣла въ немъ человѣка, который могъ бы сдѣлаться ея мужемъ. Она считала его за человѣка, который не имѣлъ ни малѣйшаго права называть ее по одному лишь имени, и считала собственно потому, что ей и на мысль не приходила возможность выдти за него замужъ. Да, она видѣла тутъ большую опасность: поведеніе свое она сама считала неприличнымъ, хотя ни въ чемъ не могла обвинять себя. При первомъ взглядѣ на міръ, ее ничто такъ не поражало въ немъ своею прелестью, какъ надежда на любовь молодаго человѣка, подобнаго Роуану. Хотя мать ея не принадлежала къ числу аскетовъ -- она очень любила чай и поджаренные тосты, любила также посмѣяться съ своей дочерью -- но тѣмъ не менѣе, она такъ усердно проповѣдывала аскетизмъ, что Рэчель начинала думать, что весь міръ состоитъ изъ людей или воздержныхъ до крайности, или развратныхъ. Доркасскіе митинги сдѣлались для нея отвратительными, потому что составлялись изъ женщинъ грубыхъ, безсердечныхъ, но все же она не могла вполнѣ оправдать свою уклончивость отъ работы въ кругу этихъ женщинъ. Праздною она никогда не была. Съ тѣхъ поръ, какъ рука привыкла къ иглѣ и домашнее хозяйство сдѣлалось понятнымъ для нея, она заработывала хлѣбъ и помогала въ работахъ, предпринимаемыхъ въ пользу бѣдныхъ. Она не читала романовъ, не научилась мечтать о любви, не умѣла создать для себя героя своего собственнаго романа. Она не приготовилась отрицать, и не отрицала, что поступаетъ дурно, позволивъ себѣ удовольствіе разговаривать съ Роуаномъ.
   Но вотъ назначается балъ или, вѣрнѣе сказать, небольшой семейный вечеръ, которому уже впослѣдствіи суждено было принять размѣры бала. Рэчель очень желала быть на немъ, не ради удовольствія, которое бы ей хотѣлось доставить себѣ, не ради тѣхъ удовольствій, которыя другія дѣвушки находятъ въ подобныхъ собраніяхъ,-- но ей говорило чувство женской гордости, что ей необходимо было пріобрѣсти право встрѣчаться съ молодымъ человѣкомъ, необходимо заявить обществу, что между ними не было ничего такого, что бы заставляло ее страшиться встрѣчи съ нимъ. Конечно, нельзя отвергать, что съ приближеніемъ вечера возникали и другія надежды,-- надежды, въ существованіи которыхъ она убѣждалась только потому, Что дѣлала усилія къ ихъ подавленію. Ее обвиняли за Роуана,-- и она хотѣла показать, что подобное обвиненіе ея не страшило. Но неужели онъ самъ подастъ поводъ къ дальнѣйшему обвиненію? Рэчель думала, что онъ этого не сдѣлаетъ; мало того, она была увѣрена, и во всякомъ случаѣ надѣялась на это. Она утѣшала себя этими надеждами; и если бы Роуанъ не обратилъ вниманія на нее, она была бы несчастною.
   Намъ извѣстно, какимъ образомъ Роуанъ обратилъ на нее вниманіе, какъ извѣстной то, была ли она несчастна. Правда, она бѣжала отъ него. Когда она оставила пивоваренный заводъ, заставивъ мистриссъ Корнбюри увезти ее, она сдѣлала это собственно потому, чтобы удалиться отъ Роуана. Но она бѣжала отъ него, какъ убѣгаютъ иногда отъ какой нибудь большой радости, чтобы предаться ей на свободѣ, въ тишинѣ. Она еще не знала тогда, что отдала ему свою любовь. Ея сердце принадлежало Роуану. Она поставила уже его на свой пьедесталъ и приготовилась покланяться ему. Она готова была повиноваться ему, считать хорошимъ, что по его мнѣнію было хорошо, и порицать все, что онъ порицалъ. Когда, спустя два дня, она склонила ему на грудь свою голову, она могла бы высказаться передъ нимъ словами страстной любви, если бы ее не удерживалъ дѣвственный страхъ.
   Рэчель, однакоже, не склоняла къ нему на грудь головы своей, не признавалась самой себѣ, что подобная любовь возможна для нея, до тѣхь поръ, пока не получила согласія матери. Что согласіе ея матери было колеблющееся, полное сомнѣнія, выраженное безъ намѣренія выразить его,-- выраженное такъ, что мистриссъ Рэй съ трудомъ сознавала, что выразила его,-- Рэчелью не было понятно. Ея мать согласилась и довольно; Рэчель не позволила бы себѣ отступить назадъ. Повидимому, она узнала свои права; по крайней мѣрѣ она показывала видъ, что имѣетъ права. До настоящей поры ея повиновеніе матери было искренно и просто, хотя вслѣдствіе большей силы своего характера, она во многихъ случаяхъ руководила свою мать; но теперь, хотя не имѣла ни малѣйшаго расположенія возставать противъ родительской власти, хотя по поводу письма Роуана она тоже повиновалась, но начинала чувствовать, что такое повиновеніе можетъ обратиться для нея въ тяжелое бремя. Она не говорила себѣ: "мнѣ позволили любить его, и теперь не должно протягивать рукъ своихъ, чтобы остановить мою любовь",-- но въ приливѣ чувствъ своихъ она невольно сознавала, что въ этихъ невысказанныхъ словахъ была правда. Рэчель имѣла свои права; и хотя вовсе не думала о томъ, что можетъ пользоваться ими, не обращая вниманія на права своей матери и ея совѣтниковъ, она понимала, однакоже, что отнявъ у нея эти права, съ ней поступятъ какъ нельзя болѣе несправедливо. Самое главное изъ этихъ правъ заключалось въ обладапіи своимъ любовникомъ. Отнять его у нея, значило бы то же самое, что считать себя безвинно заточенною въ тюрьму,-- ограбленною тѣми, которые должны бы быть его друзьями, оскорбленною, уязвленною, избитою въ потьмахъ, измѣннически изувѣченною тѣми, которые должны бы защищать его. Въ теченіи этихъ дней Рэчель ничего не говорила; она сидѣла съ выраженіемъ въ лицѣ, страшившимъ ея мать.
   -- Не могла же я, Рэчель, заставить мистера Комфорта придти сюда раньше,-- сказала мистриссъ Рэй.
   -- Что же дѣлать, мама.
   -- Я вижу, какъ ты нетерпѣливо ждешь этого.
   -- Не думаю, мама, что я нетерпѣлива. Кажется, я вамъ ничего не говорила.
   -- Если бы ты что нибудь сказала, для меня было бы легче, а то такъ тяжело смотрѣть на твое грустное лицо. Повѣрь, что я желаю сдѣлать все лучшее. Сама ты согласись, можно ли тебѣ писать письма къ какому нибудь джентльмену, не будучи увѣренной, что это прилично.
   -- О, мама, не говорите объ этомъ.
   -- Ты не хочешъ, чтобы я обратилась за совѣтомъ къ твоей сестрѣ; въ такомъ случаѣ весьма естественно я должна обратиться къ кому нибудь другому. Ему семьдесятъ лѣтъ, и онъ знаетъ тебя съ тѣхъ поръ, какъ ты родилась. При томъ же онъ священникъ; его совѣть будетъ самый полезный. Мистеру Пронгу я ни слова не сказала бы объ этомъ, потому что, Богъ его знаетъ, откуда онъ пріѣхалъ.
   -- Пожалуйста, мама, перестаньте. Вѣдь я непрочь, чтобы вы обратились къ мистеру Комфорту. Стоитъ ли говорить объ одномъ и томъ же все время.
   -- И что же я должна была сдѣлать? Молодой человѣкъ мнѣ очень понравился. Я не знавала молодыхъ людей пріятнѣе его, съ такими прекрасными манерами и умными рѣчами. Я сама готова влюбиться въ него,-- увѣряю тебя. Говоря тебѣ откровенно, это такой молодой человѣкъ, какого я желала бы имѣть своимъ сыномъ.
   -- Милая мама! неоцѣненная мама! и Рэчель, соскочивъ съ мѣста, бросилась на шею матери.-- Остановитесь на этомъ. Больше этого вы не должны говорить.
   -- У меня и въ умѣ не было сказать что нибудь непріятное.
   -- Знаю, знаю. Я не буду больше показывать своего нетерпѣнья.
   -- Мнѣ только тяжело смотрѣть на тебя. Ты знаешь, что сказала его мать и... мистриссъ Таппитъ. Впрочемъ, я мало думаю объ этой мистриссъ Таппитъ; а все-таки она ему мать, и онъ не долженъ былъ называть ее дурочкой.
   Надо правду сказать, положеніе Рэчель было самое непріятное; оно было бы еще непріятнѣе, если бы Рэчель знала, какое множество людей въ Бэзельхорстѣ говорило объ ней и Роуанѣ. Что Роуанъ уѣхалъ, извѣстно было всякому; что онъ признался въ любви Рэчель -- объ этомъ говорили всѣ; что онъ никогда не пріѣдетъ въ Бэзельхорстъ -- этому вѣрили многіе. Таппитъ безъ умолку и громко говорилъ о безчестныхъ поступкахъ молодаго человѣка; мистриссъ Таппитъ шептала на ухо всѣмъ своимъ знакомкамъ о безразсудствѣ Рэчель и о своемъ оскорбленіи.
   -- Мнѣ очень жаль ея,-- сказала миссъ Харфордъ.
   Мистриссъ Таппитъ имѣла доступъ въ домъ ректора. Мистеръ Таппитъ былъ ревностный защитникъ стараго ректора, и между ними существовала нѣкотораго рода дружба.
   -- О, да: очень жаль, сказала мистриссъ Таппитъ.
   -- Весьма жаль, прибавила Огюста, которая была вмѣстѣ съ матерью.
   -- Она всегда казалась мнѣ хорошенькой, тихой, скромной дѣвушкой, сказала миссъ Харфордъ.
   -- Въ тихомъ омутѣ, миссъ Харфордъ, знаете, кто водится. Этого я никогда отъ нея не ожидала, никогда. Она завлекла его своимъ кокетствомъ.
   -- Мы всѣ считали его за степеннаго молодаго человѣка, сказала миссъ Харфордъ.
   Миссъ Харфордъ была кроткая, добродушная старая дѣва; хотя въ жизнь свою она никого не завлекала и, можетъ быть, для нея утратились уже всѣ шансы къ завлеченіямъ, тѣмъ не менѣе она не имѣла расположенія осуждать дѣвушку, въ которую влюбился такой молодой человѣкъ, какъ Лука Роуанъ.
   -- Съ самаго начала и мы его считали степеннымъ. Онъ имѣетъ деньги, а вы знаете, какъ за подобными людьми гонятся нѣкоторыя дѣвушки. Мы держали себя осторожно,-- при этомъ мистриссъ Таппитъ съ гордостью посмотрѣла на Огюсту: -- и узнали, что такое былъ на самомъ дѣлѣ этотъ молодой человѣкъ. Онъ наконецъ сбросилъ съ себя овечью шкуру. Мистеръ Таппитъ стыдится теперь, что познакомилъ его съ нѣкоторыми лицами,-- очень стыдится.
   -- Да; это можно приписать ей въ несчастіе, но никакъ не въ вину, сказала миссъ Харфордъ, которая, защищая Рэчель, не обращала вниманія на Роуана. Бэзельхорстъ дѣйствительно начиналъ думать, что Роуанъ былъ волкъ въ овечьей шкурѣ.
   -- Совершенная правда, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Бѣдная дѣвушка очень несчастна.
   Больше нечего было говорить, и мистриссъ Таппитъ удалилась.
   Въ тотъ день у доктора Харфорда обѣдалъ мистеръ Комфортъ, Боглсръ Корнбюри съ женой и еще два, три человѣка. Предстоявшіе выборы, само собою разумѣется, были главнымъ предметомъ разговора, какъ въ гостиной, такъ и въ столовой; но въ разговорѣ о выборахъ весьма естественно коснулись мистера Таппита, а коснувшись Таппита, нельзя было умолчать о Роуанѣ.
   Было уже говорено, что докторъ Харфордъ, въ періодъ времени, къ которому относится этотъ разсказъ, былъ ректоромъ въ Бэзельхорстѣ въ теченіи многихъ лѣтъ. Въ духовномъ званіи онъ провелъ почти полстолѣтія и, разумѣется, былъ дѣятельнымъ и способнымъ священникомъ. Но теперь, на старости лѣтъ, онъ становился недоволенъ перемѣнами, которыя касались и его, и хотя въ немъ оставалось еще довольно физическихъ силъ для дальнѣйшей службы, онъ не имѣлъ уже энергіи для полезной дѣятельности. Одинъ человѣкъ не можетъ мѣняться, какъ мѣняются общества. Отдѣльныя лица имѣютъ сходство съ отдѣльными звѣньями безконечной цѣпи. Цѣпь совершаетъ безпрерывное движеніе, какъ будто каждая часть ея способна примѣняться къ кривой линіи, но тѣмъ не менѣе каждое звѣно также твердо и крѣпко, какъ и всякая другая вещь изъ кованаго желѣза. Докторъ Харфордъ былъ въ свое время дѣятельнымъ, популярнымъ человѣкомъ, человѣкомъ, обладавшимъ даже нѣкоторыми тенденціями въ политикѣ, хотя и пробылъ провинціальнымъ пасторомъ почти полстолѣтія. Въ своемъ приходѣ онъ былъ болѣе, чѣмъ пасторомъ. Онъ былъ судья, принималъ участіе въ городскихъ дѣлахъ и давалъ имъ то или другое направленіе. Онъ былъ политикъ, и хотя въ теченіи многихъ лѣтъ поддерживалъ консервативную партію, онъ однакоже громко говорилъ въ пользу билля о реформѣ въ то время, когда Бэзельхорстъ былъ небольшимъ мѣстечкомъ, зависимымъ отъ одного герцога, который имѣлъ вблизи помѣстья. Но либеральная партія ушла впередъ и оставила Харфорда на томъ самомъ мѣстѣ, которое онъ избралъ для себя въ ранніе дни своего мужества, и потомъ вдругъ явилось это непріятое постановленіе, по которому приходъ его былъ раздѣленъ. Съ самаго начала докторъ Харфордъ не осуждалъ этого постановленія, и я сомнѣваюсь, чтобы онъ много о немъ думалъ; но когда люди, называющіе себя коммиссіонерами, вмѣшались въ его дѣла, отдѣлили отъ него часть прихода, не подчинивъ даже его власти, и передали его въ такіе неопытныя руки, какія могъ послать случай, тогда докторъ Харфордъ сдѣлался ожесточеннымъ торіемъ. Читатели мои не должны, однакоже, воображать, что это былъ вопросъ, касавшійся его кармана. Другіе могли бы подумать, что его карманъ долженъ былъ пострадать, собственно потому, что его избавили отъ необходимости исполнять духовныя требы въ извѣстной части своего прихода. Его доходъ, далеко не чрезмѣрный, не уменьшился ни на шиллингъ. Весь его приходъ приносилъ ему до шести сотъ фунговъ въ годъ, изъ которыхъ онъ постоянно отдѣлялъ часть на содержаніе одного, а въ послѣднее время и двухъ куратовъ. Вопросъ этотъ ни подъ какимъ видомъ не былъ денежнымъ вопросомъ. Докторъ Харфордъ скорѣе согласился бы исполнить приказаніе принять третьяго курата, чѣмъ допустить постороннее вліяніе на его приходъ и ослабленіе его собственной власти; а между тѣмъ на его приходъ сдѣлала нашествіе, и его клерикальный авторитетъ утратилъ свое значеніе. Онъ болѣе уже не быль totus teres atque rotundus. Прелесть его жизни исчезла; спокойствіе его души было нарушено. Онъ зналъ, что ему оставалось только умереть, проводя остатокъ дней своихъ въ невѣрныхъ предсказаніяхъ пагубы своему любезному отечеству, отечеству, которое позволило сдѣлать перестановку въ своихъ древнихъ епархіальныхъ межевыхъ столбахъ и вторженіе въ свою духовную крѣпость.
   Въ настоящую минуту, быть можетъ, ненависть къ мистеру Пронгу была преобладающимъ чувствомъ въ душѣ доктора Харфорда. Онъ всегда питалъ особенное нерасположеніе къ окружавшимъ его диссидентскимъ пасторамъ. Въ Девонширѣ въ послѣдніе годы секты диссидентовъ приняли обширные размѣры, такъ что пасторы этихъ сектъ сдѣлались колючимъ терніемъ, вонзавшимся въ бока духовенства англиканской церкви. Докторъ Харфордъ перенесъ всѣ страданія, выпавшія на его долю отъ этого тернія. Впрочемъ, въ сравненіи съ пребываніемъ мистера Пронга въ Бэзельхорстѣ, они служили для него не болѣе, какъ пріятнымъ раздраженіемъ. Онъ скорѣе согласился бы угощать диссидентскихъ пасторовъ всего Девоншира, нежели сидѣть за однимъ столомъ съ докторомъ Пронгомъ. Мистеръ Пронгъ былъ для него олицетвореннымъ зломъ,-- анаѳемой! Докторъ Харфордъ безусловно вѣрилъ всему дурному о мистерѣ Пронгѣ, вѣрилъ, не имѣя къ тому ни повода, ни основанія. Онъ былъ убѣждепъ, что мистеръ Пронгъ употреблялъ крѣпкіе напитки, что онъ обиралъ своихъ прихожанъ: здѣсь слѣдуетъ замѣтить, что докторъ Харфордъ скорѣе согласился бы лишиться языка, чѣмъ употребитъ какое нибудь грубое слово относительно прихожанъ мистера Пронга; онъ вѣрилъ, что мистеръ Пронгъ бросилъ жену въ какомъ-то приходѣ, и наконецъ, что онъ получилъ духовный санъ незаконнымъ путемъ. Короче сказать, не было ничего относительно мистера Пронга, чему бы докторъ Харфордъ не повѣрилъ. Все это конечно заслуживаетъ глубокаго сожалѣнія, потому что омрачало до нѣкоторой степени остатокъ его полезной и добросовѣстной жизни.
   Докторъ Харфордъ, само собою разумѣется, намѣревался подать голосъ за мистера Корнбюри, но онъ не хотѣлъ возставать противъ мистера Таппита. Таппитъ твердо стоялъ подлѣ него во всѣхъ парохіальныхъ битвахъ, относившихся до новаго прихода. Таппитъ сопротивлялся партіи Пронга рѣшительно во всемъ. Какъ церковный староста, Таппитъ покорялся доктору. Правила англиканской церкви свято соблюдались на пивоваренномъ заводѣ; Бонголлъ точно также держалъ сторону предмѣстника доктора Харфорда.
   -- Онъ называетъ и всегда называлъ себя либераломъ, сказалъ докторъ.-- Нельзя думать, чтобы онъ покинулъ свою партію.
   -- А еврей-то! сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Что же такое! почему не подать голоса и за еврея?
   При этомъ мистеръ Комфортъ, Ботлеръ Корнбюри, куратъ доктора Харфорда -- молодой мистеръ Кэльклофъ, и капитанъ Бонгъ -- старый холостякъ, проживавшій въ Бэзельхорстѣ, всѣ устремили глаза на доктора Харфорда; докторъ Харфордъ ждалъ этихъ взглядовъ.
   -- Клянусь честью, сказалъ онъ: -- я не вижу причины удивляться этому, положительно не вижу. При настоящемъ порядкѣ вещей, я не вижу, почему бы евреямъ не служить намъ въ парламентѣ такъ же хорошо, какъ служатъ христіане. Если мои мозги суждено выбить мнѣ изъ головы, я скорѣе бы позволилъ сдѣлать эту операцію моему заклятому врагу, нежели тому, кто называетъ себя моимъ другомъ.
   -- Но наши мозги покуда еще цѣлы, сказалъ Ботлеръ Корнбюри.
   -- Ваши, быть можетъ, а мои -- нѣтъ.
   -- Я не думаю, что скоро будетъ конецъ міру, сказалъ капитанъ.
   -- Я тоже не думаю. Я ни слова не сказалъ о концѣ міра. Но если вы увидите, что часть вашего корабля отдана подъ команду какого нибудь лодочника, который не съумѣетъ отличить одного борта отъ другаго, вы вѣрно пожелаете, чтобы скорѣе пришелъ конецъ міру, чѣмъ смотрѣть на такую неурядицу.
   -- Ну, это совсѣмъ не одно и то же, сказалъ капитанъ.-- Вы не можете раздѣлить корабль.
   -- Не безпокойтесь, можно.
   -- Не думаю, чтобы какой нибудь христіанинъ подалъ голосъ за еврея, сказалъ куратъ.-- Надъ ними произнесенъ уже приговоръ -- какой же человѣкъ согласится отмѣнить его?
   -- А увѣрены ли вы, что назначеніемъ ихъ въ парламентъ приговоръ отмѣняется? сказалъ докторъ Харфордъ.-- Не будетъ ли это продолженіемъ того же проклятія?
   -- Въ этой идеѣ будетъ заключаться утѣшеніе для Ботлера, если его не выберутъ, сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Теперь парламентъ не то, что былъ прежде, продолжалъ докторъ: -- въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія.
   -- Кто же тутъ виноватъ? спросилъ мистеръ Комфортъ, который никогда такъ не поддерживалъ билля о реформѣ, какъ его собратъ.
   -- Я ничего не говорю о томъ, кто виноватъ. Весьма естественно, что всякая вещь, старѣя, становится все хуже и хуже.
   -- Докторъ Харфордъ находитъ, что парламентъ износился, замѣтилъ Ботлеръ Корнбюри.
   -- Что же изъ этого слѣдуетъ, если я дѣйствительно такъ думаю? Развѣ другія, не менѣе колоссальныя учрежденія не падали, не разрушались? Развѣ сенатъ римлянъ не испыталъ этой участи? А что касается до этихъ евреевъ, о которыхъ вы говорите, то клеймо проклятія на нихъ не служитъ ли доказательствомъ изношенности ихъ нѣкогда цвѣтущаго состоянія и мудрости? Я расположенъ думать, что мы тоже износились; я желаю только одного, чтобы наша одежда продержалась на плечахъ до послѣдней минуты моей жизни, не обнаруживъ на себѣ множества прорѣхъ.
   -- Я такъ думаю совершенно напротивъ, замѣтилъ капитанъ.-- Мнѣ кажется, что мы не совсѣмъ еще созрѣли.
   -- Вы думаете, что мы могли бы поколотить французовъ, какъ это было при Трафальгарѣ и Ватерлоо?-- сказалъ докторъ.
   Прежде чѣмъ отвѣтить, капитанъ подумалъ немного, и потомъ сказалъ весьма торжественно:-- да, я думаю; я надѣюсь даже, недалеко то время, когда это сбудется.
   -- Нѣтъ; этому не бывать, если мы будемъ посылать въ парламентъ евреевъ, сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Во всякомъ случаѣ Таппитъ неправъ, сказалъ молодой Корнбюри.-- Конечно, мнѣ жаль потерять его голосъ, но я говорю это не потому. Онъ всегда поддерживалъ клерикальную партію, которая въ свою очередь поддерживала его. Его пиво не принадлежитъ къ числу лучшихъ, и мнѣ кажется, онъ поступаетъ весьма благоразумно, держась своихъ старыхъ друзей.
   -- Пиво Таппита не можетъ служить доводомъ, сказалъ докторъ.
   -- Зачѣмъ же онъ заставляетъ своихъ сосѣдей обращать вниманіе на его недостатки?
   -- Но вѣдь друзья еврея точно также будутъ говорить, что пиво дурно, какъ и ваши друзья.
   -- Дѣло вотъ въ чемъ, сказалъ Корнбюри: Таппитъ воображаетъ, что я его личный врагъ. Въ настоящую минуту онъ сердитъ, какъ медвѣдь съ больной головой, потому собственно, что молодой человѣкъ, который долженъ быть его компаньономъ, разошелся съ нимъ. Тутъ еще завязалась любовная интрига: моя жена была тамъ и заварила кашу. Я же ни душой, ни тѣломъ не виноватъ; я въ жизнь свою не видывалъ этого молодаго человѣка.
   -- Я думаю, этотъ молодой человѣкъ -- негодяй, сказалъ докторъ.
   -- Надѣюсь, что нѣтъ, сказалъ мистеръ Комфортъ, вспомнивъ о Рэчель и ея надеждахъ.
   -- Конечно, мы всѣ можемъ надѣяться, сказалъ докторъ:-- но черезъ наши надежды негодяи все-гаки не будутъ порядочными людьми. Въ этомъ городѣ есть другіе негодяи, въ которыхъ произошла бы большая перемѣна, если бы мои надежды могли сдѣлать что нибудь хорошее.
   Гости всѣ знали, что докторъ намекалъ въ особенности на мистера Пронга, положеніе котораго, впрочемъ, даже если бы надежды доктора осуществились, не было бы завидно.-- Во всякомъ случаѣ, я думаю, что этотъ Роуанъ негодяй большой руки: онъ какъ нельзя хуже поступилъ съ Таппитомъ. Сегодня утромъ Таппитъ разсказалъ мнѣ все.
   -- Audi alteram partem, сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Вы разумѣете партію этого негодяя, сказалъ докторъ.-- У меня нѣтъ обыкновенія дѣлать подобныя вещи. Если въ этомъ мірѣ мы будемъ отлагать составленіе нашихъ заключеній до тѣхъ поръ, пока не услышимъ всего, что будетъ сказано съ обѣихъ сторонъ всякаго вопроса, мы вовсе не придемъ ни къ какому заключенію. Я слышу, что онъ весь въ долгу; я вѣрю, что онъ весь въ долгу; я вѣрю, что онъ позорнымъ образомъ поступилъ съ самимъ Таппитомъ, такъ что Таппитъ въ защиту свою принужденъ былъ прибѣгнуть къ насилію; мало того, онъ грозилъ открыть здѣсь новый заводъ. Ну хорошо ли это со стороны молодаго человѣка, родственника учредителя этого завода?
   -- Я думаю, ему слѣдовало бы оставить пивоваренный заводъ въ покоѣ, замѣтилъ мистеръ Комфортъ.
   -- Разумѣется, слѣдовало бы, сказалъ докторъ.-- Я слышалъ еще, что онъ съигралъ скверную шутку съ какой-то дѣвушкой изъ вашего прихода.
   -- О скверпой шуткѣ я ничего не знаю. Шутка эта не будетъ скверной, если онъ женится.
   Послѣ этого начался разговоръ о шансахъ Рэчель на брачный союзъ, разговоръ, довольно энергическій, и Рэчель назвала бы его лестнымъ для себя, еслибы знала его. Къ сожалѣнію, я долженъ сказать, что общественное мнѣніе, выраженное за столомъ доктора Харфорда, было далеко не въ пользу Луки Роуана. Мистеръ Таппитъ, какъ гражданинъ или какъ пивоваръ, не былъ великимъ человѣкомъ, которому жители Бэзельхорста со всей готовностію воздвигнули бы монументъ; но онъ уже много лѣтъ пользовался своею рода извѣстностью. Изъ сидѣвшихъ за столомъ доктора Харфорда -- никто особенно не любилъ его, никто не питалъ къ нему чувства искрсиней дружбы; но давнее пребываніе въ городѣ давало ему нѣкоторое право на фэмиліарность,-- его знали всѣ. Онъ не былъ пьяница, согласно жилъ съ женой, не имѣлъ долговъ и вообще считался почтеннымъ гражданиномъ. Какое было дѣло доктору Харфорду и даже мистеру Комфорту, что онъ варилъ дурное пиво? Онъ никого не принуждалъ пить свое произведеніе. Почему же человѣку не заниматься, открыто и законнымъ образомъ, варкою дурнаго пива, если требованіе на это пиво было такъ велико, что давало ему возможность жить этимъ занятіемъ? Съ другой стороны, Роуанъ никому изъ нихъ не былъ лично извѣстенъ; они не хотѣли допустить перемѣны, при которой имѣлась въ виду передача имъ урока или улучшеніе ихъ состоянія. Они вѣрили, что мистеръ Таппитъ былъ оскорбленъ въ своей конторѣ. Для нихъ обидно было, что молодой, неженатый человѣкъ, на плечахъ котораго не лежало бремени семейства, рѣшился дѣлать угрозы пожилому человѣку, у котораго была жена и трое дочерей. Хороши или дурны были предложенія Роуана, справедливы или нѣтъ,-- они не освѣдомлялись, да впрочемъ и ничего бы не узнали, если бы и захотѣли. Они судили человѣка и осуждали его. Мистеръ Комфортъ осуждалъ его точно также, какъ и докторъ Харфордъ,-- не подумавъ, до какой степени приговоръ его могъ быть роковымъ для счастія бѣдной Рэчель Рэй.
   -- Дѣло въ томъ, Ботлеръ, сказалъ докторъ, когда мистеръ Комфортъ оставилъ столовую и ушелъ въ гостиную: -- дѣло въ томъ, что ваша жена разыграла свои карты на пивоваренномъ заводѣ не съ такимъ искусствомъ, съ какимъ она обыкновенно играетъ. Она приняла сторону этого молодаго человѣка, а послѣ того, не знаю, можно ли надѣяться, что Таппитъ будетъ стоять за васъ.
   -- Что же дѣлать! не всегда и полководцы успѣваютъ, сказалъ Корнбюри, смѣясь.
   -- Да; нѣкоторые успѣваютъ. Я долженъ признаться, что ваша жена рѣдко въ чемъ не успѣвала.-- Однако, пойдемте наверхъ; вы не говорите ей, что я обвиняю ее. Она хороша, какъ золото, и я не хотѣлъ бы ссориться съ нею.
   Когда старый докторъ и Ботлеръ Корнбюри пришли въ госгипую, имена Роуана и Таппита не были еще изгнаны изъ разговора;-- напротивъ, къ нимъ присоединились нѣкоторыя другія. Имя Рэчель снова было упомянуто, а также и имя сестры Рэчель.
   -- Папа, знаете ли вы, кто женится? спросила миссъ Харфордъ.
   -- Нѣтъ, мой другъ,-- не знаю, отвѣчалъ докторъ.
   -- Мистеръ Пронгъ женится на мистриссъ Прэймъ, сказала миссъ Харфордъ, показывая торжественностію голоса, что предметъ этотъ по своему свойству устраняетъ всякія шутки. Нерасположенъ былъ къ шуткамъ и докторъ Харфордъ, услышавъ подобное извѣстіе.-- Мистеръ Пронгъ! сказалъ онъ.-- Пустяки; кто сказалъ тебѣ?
   -- Мнѣ сказала Бэкеръ. Мистриссъ Бэкеръ была ключницею въ Бэзельхорстскомъ ректорскомъ домѣ и занимала эту должность болѣе тридцати лѣтъ.-- Она узнала это въ домѣ Драббига, гдѣ живетъ мистриссъ Прэймъ съ тѣхъ поръ, какъ оставила коттэджъ своей матери.
   -- Если, это правда, Комфортъ, сказалъ докторъ:-- то поздравляю васъ съ вашей прихожанкой.
   -- Мистриссъ Прэймъ не принадлежитъ къ моему приходу, сказалъ костонскій священникъ.-- Если это правда, то мнѣ очень жаль ея мать,-- очень жаль.
   -- Я рѣшительно не вѣрю этому, сказала мистриссъ Корнбюри.
   -- Бѣдная, жалкая, несчастная женщина! сказалъ докторъ.-- Надѣюсь, что небольшія деньги, которыя она имѣетъ, все еще въ ея рукахъ?
   -- Я полагаю, сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Ахъ, да! я вѣрю, что это правда, сказалъ докторъ.-- Она всегда ухаживала за нимъ съ тѣхъ поръ, какъ онъ пріѣхалъ сюда. Я не сомнѣваюсь, что это правда. Бѣдное, бѣдное созданіе! несчастная женщина!-- И докторъ невольно вздохнулъ при мысли о несчастіи, которое готовилось будущей женѣ мистера Пронга.-- Дурной тотъ вѣтеръ, который ничего хорошаго не приноситъ съ собой, продолжалъ онъ послѣ непродолжительной паузы.-- Онъ броситъ ее, убѣжитъ отъ нея, лишь только заручится ея деньгами, и мы избавимся его. Бѣдная,-- несчастная!
   Прежде чѣмъ кончился вечеръ, мистриссъ Корнбюри и ея отецъ снова обсуждали вопросъ о возможности брака между Рэчель и Роуаномъ. Мистеръ Комфортъ заявилъ свое убѣжденіе, что было бы опасно поощрять подобныя надежды,-- между тѣмъ какъ его дочь протестовала противъ этого и говорила, что ни подъ какимъ видомъ не оставивъ Рэчель, и по возможности поможетъ ей.
   -- Папа, вы подождите осуждать его,-- сказала она.
   -- Я вовсе его не осуждаю, но едва ли мы увидимъ его въ Бэзльхорстѣ. И опять, мой другъ, хорошо ли это, что онъ уѣхалъ, не уплативъ долговъ?
  

ГЛАВА XIX.
МИСТЕРЪ КОМФОРТЪ ЗАХОДИТЪ ВЪ КОТТЭДЖЪ.

   Мистриссъ Рэй, сильно встревоженная письмомъ Роуана, отправилась къ мистеру Комфорту, но не застала его дома. Поэтому она написала ему, въ его кабинетѣ, нѣсколько простыхъ словъ, объяснивъ дѣло, по которому нуждалась въ его совѣтѣ. Почти и всякая другая женщина въ половину прикрыла бы настоящія свои желанія туманомъ двусмысленныхъ словъ, но мистриссъ Рэй не имѣла привычки скрывать что нибудь отъ своего священника.-- Рэчель получила письмо отъ молодаго мистера Роуана, писала она: и я попросила ее не отвѣчать, пока я не покажу вамъ этого письма.-- Мистеръ Комфортъ не замедлилъ послать въ Браггзъ-Энд сказать, что онъ самъ зайдетъ въ коттэджъ, и назначилъ часъ своего визита.-- Визитъ этотъ долженъ былъ состояться на другое утро послѣ обѣда доктора Харфордда; и мистеръ Комфортъ много думалъ о предстоявшемъ совѣщаніи между нимъ и матерью Рэчель, въ то время, когда въ домѣ доктора разсуждали о поведеніи Роуана; но при этомъ случаѣ онъ никому, даже своей дочери, не сказалъ о просьбѣ, съ которой обратилась къ нему мистриссъ Рэй. Въ одиннадцать чаеовъ онъ показался у дверей коттеджа и, разумѣется, засталъ мистриссъ Рэй одну. Рэчель удалилась къ мистриссъ Стортъ и крайне изумила эту добрую женщину своимъ молчаніемъ и смущеніемъ.
   -- Что съ тобой, моя милая? сказала мистриссъ Стортъ: -- неужели у тебя сегодня и словечка нѣтъ повеселѣе! Рэчель призналась, что нѣтъ, и мистриссъ Стортъ позволила ей оставаться въ мрачномъ настроеніи духа...
   -- Ахъ, мистеръ Комфортъ, какъ вы добры! начала мистриссъ Рэй, лишь только увидѣла своего друга внутри коттеджа. Отправляясь къ вамъ, я вовсе не думала безпокоить и просить васъ пожаловать сюда.
   Мистеръ Комфортъ увѣрилъ ее, что это не составляетъ для него никакого безпокойства, что онъ въ долгу у нея визитомъ, и потомъ спросилъ о Рэчель.
   -- По правдѣ вамъ сказать, она нарочно ушла за зеленый лугъ къ мистриссъ Стортъ, чтобы не мѣшать. Да, мистеръ Комфортъ, и для нея настало время испытаній,-- тяжелое время; что бы тамъ ни дѣлалось, а она добрая дѣвушка, очень добрая дѣвушка.
   -- Вамъ нѣтъ надобности, мистриссъ Рэй, и говорить мнѣ объ этомъ.
   -- Но я должна говорить. Сестра ея все думаетъ, что Рэчель слишкомъ свободно подаетъ надежды этому молодому человѣку, но...
   -- Кстати, мистриссъ Рэй,-- мнѣ сказывали, что мистриссъ Прэймъ сама выходить за мужъ.
   -- Вамъ это сказывали?
   -- Да, да; -- я слышалъ вчера въ Бэзльхорстѣ,-- выводитъ за мужъ за мистера Пронга.
   -- Она держала это въ такой тайнѣ, что я не думала, что кто нибудь узнаетъ объ этомъ.
   -- Значитъ это правда?
   -- Не могу сказать, что дѣло окончательно рѣшено. Онъ сдѣлалъ ей предложеніе,-- тутъ нѣтъ никакого сомнѣнія, мистеръ Комфортъ, какъ нѣтъ сомнѣнія и въ томъ, что она ему не отказала.
   -- Пусть она зорче смотритъ за своими деньгами, сказалъ мистеръ Комфортъ.
   -- Правда ваша, правда. Она вовсе не намѣрена передать ихъ ему,-- это я вамъ вѣрно говорю.
   -- He могу сказать, мистриссъ Рей, чтобы бракъ этотъ нравился мнѣ,-- не нравиться ни въ какомъ отношеніи. Нѣтъ, разумѣется, никакого основанія, почему бы старшей вашей дочери не выйти замужъ, но...
   -- Что же мнѣ дѣлать, мистеръ Комфорть? Я сама знаю, что онъ вовсе не то, чѣмъ бы ему слѣдовало быть;-- въ немъ вовсе нѣтъ того, что нужно для священника. Зная, что онъ не былъ ни въ какой коллегіи, я не хотѣла слушать его. Впрочемъ, мистеръ Комфортъ, ктобы тамъ ни пришелъ, а я никогда не оставлю вашей церкви. И если бы я имѣла вліяніе на Доротею, она никогда бы съ нимъ не связалась,-- никогда. Но что же мнѣ дѣлать, мистеръ Комфортъ? Она можетъ ходить, куда хочетъ.
   -- Мистеръ Прэймъ былъ джентльменъ и христіанинъ, сказалъ священникъ.
   -- Ваша правда, мистеръ Комфортъ, и мужъ, какимъ могла гордиться вся кы молодая женщина. Но онъ такъ скоро былъ взятъ отъ нея,-- очень скоро! и послѣ того она такъ мало думала объ этомъ свѣтѣ.
   -- Не знаю, о чемъ она думаетъ теперь.
   -- Не о себѣ, мистеръ Комфортъ,-- ни на волосъ. Доротея очень сурова, но, надо отдать ей справедливость,-- собой не занята.
   -- Зачѣмъ же, поэтому, она выходить за него?
   -- Затѣмъ, что онъ совершенно одинокій человѣкъ.
   -- Одинокій человѣкъ!
   -- И затѣмъ еще, какъ говоритъ Доротея, что, будучи женой священника, она въ состояніи будетъ лучше воздѣлывать свой виноградникъ.
   -- Гм! воздѣлывать виноградникъ! Впрочемъ не мое дѣло, и, какъ вы говорите, я полагаю, вы ничѣмъ тутъ не поможете?
   -- Ничѣмъ,-- я это знаю. Да она никогда и не думаетъ спрашивать моихъ совѣтовъ.
   -- Пусть только бережетъ свои деньги, вотъ и все тутъ.-- Ну, что же вы мнѣ скажете насчетъ милой моей Рэчель? Мнѣ несравненно было пріятнѣе слышать о ея замужествѣ,-- если бы я зналъ, что человѣкъ вполнѣ ея достоинъ.
   Мистриссъ Рэй опустила въ карманъ руку и, вынувъ оттуда письмо Роуана, передала его священнику. Доставая письмо, она смотрѣла въ его лицо глазами, въ которыхъ выражалось самое глубокое безпокойство. Она была сильно напугана обширностію этого брачнаго вопроса. Она боялась непріязни со стороны мистриссъ Роуанъ, и въ то же время сомнѣвалась въ постоянствѣ Луки. Она не могла освободиться отъ мысли, что всякій молодой человѣкъ изъ Лондона -- человѣкъ весьма опасный, что онъ могъ оказаться волкомъ, и что довѣрять свою овечку его попеченію было бы опасно. Не смотря на то, она отъ души желала, чтобы приговоръ мистера Комфорта былъ въ пользу молодаго человѣка. Если бы онъ только сказалъ, что молодой человѣкъ вовсе не волкъ,-- если бы онъ принялъ на себя отвѣтственность за молодаго человѣка,--мистриссъ Рэй сдѣлалась бы одною изъ счастливѣйшихъ женщинъ въ Девонширѣ. Съ какимъ сіяющимъ лицомъ, съ какой истинной радостью, съ какими улыбками сквозь слезы встрѣтила бы она Рэчель по возвращеніи ея съ сосѣдней фермы! Съ какимъ нетерпѣніемъ смотрѣла бы она на Рэчель, переходящую зеленое поле, стала бы манить ее и заранѣе разсказывать свою счастливую повѣсть знаками своей радости! Но въ это утро не суждено было сложиться такой счастливой повѣсти. Во время чтенія письма она пристально смотрѣла на лицо священника, и скоро замѣтила, что приговоръ состоится не въ пользу автора письма. Я не думаю, что мистриссъ Рэй была одарена особенной способностью быстро читать по выраженію лица, но въ этомъ случаѣ она прочитала выраженіе лица мистера Комфорта. Каждый изъ насъ въ большей или меньшей степени одаренъ этой способностью. О истинѣ, или недостаткѣ истины въ каждомъ сказанномъ намъ словѣ мы, большею частію, судимъ по лицу говорящаго. По лицу каждаго мужчины, которыхъ мы видѣли, но которые все равно говорили ли съ нами, или нѣтъ, мы составляемъ сужденіе,-- и въ девяти случаяхъ изъ десяти наше сужденіе бываетъ справедливо. Это десятое сужденіе,-- то есть сужденіе невѣрное, ошибочное, всегда является къ намъ съ послѣдствіями его ошибочности, и заставляетъ насъ говорить, что наружности обманчивы, что имъ нельзя довѣрять. Не довѣряя же имъ, мы всегда оставались бы въ сомнѣніи, въ потемкахъ, въ невѣдѣніи. Въ то время, какъ мистеръ Комфортъ читалъ письмо, мистриссъ Рэй знала уже, что въ этотъ день ей не позволено будетъ сказать Рэчель хотя нѣсколько радостныхъ словъ. Она угадывала, что молодой человѣкъ будетъ представленъ ей, какъ человѣкъ опасный, но ни подъ коимъ видомъ не знала, что читала по лицу священника непогрѣшительно вѣрно. Мистеръ Комфортъ читалъ медленно, взвѣшивая каждое слово;-- окончивъ чтеніе, онъ такъ же медленно сложилъ его и положилъ въ конвертъ.
   -- Онъ высказываетъ свои намѣренія, сказалъ онъ, возвращая мистриссъ Рэй письмо.
   -- Да; мнѣ тоже кажется, что онъ высказываетъ свои намѣренія.
   -- Но мы не можемъ сказать, долго ли будутъ оставаться при немъ эти намѣренія; не можемъ также сказать, будетъ ли этотъ союзъ хорошъ для Рэчель, даже если онъ останется и твердъ въ своихъ намѣреніяхъ. Если вы просите моего совѣта, мистриссъ Рэй...
   -- Я прошу его, мистеръ Комфортъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, прежде чѣмъ позволить Рэчель подавать ему надежды, намъ всѣмъ слѣдуетъ узнать о немъ побольше; вотъ мое мнѣніе.
   Мистриссъ Рэй не могла подавить въ своемъ сердцѣ легкой досады на священника. Она припомнила слова, столь различныя не только въ значеніи, но и въ самомъ тонѣ, съ которымъ они были произнесены, слова, которыми онъ разрѣшалъ Рэчель отправиться на балъ.--Молодые люди полюбили другъ друга, сказалъ онъ тогда такъ радушно, такимъ веселымъ голосомъ, какъ будто подобная любовь заслуживала всякаго поощренія. Онъ говорилъ тогда, что супружеская жизнь есть самое счастливое состояніе, какъ для мужчинъ, такъ и для женщинъ, и при этомъ освѣдомлялся о средствахъ Роуана. Каждое пророненное имъ тогда слово выражало мнѣніе, что Лука Роуанъ самый выгодный женихъ. А теперь онъ названъ чуть-чуть не настоящимъ волкомъ. Почему мистеръ Комфортъ не сказалъ тогда, при первомъ свиданіи, когда ничего еще не было сдѣлано, что прежде чѣмъ подавать надежды молодому человѣку, необходимо разузнать о немъ побольше? Мистриссъ Рэй чувствовала себя обиженною; но не смотря на то, довѣріе къ такому совѣтнику не уменьшилось черезъ это обстоятельство.
   -- Я полагаю, надо отвѣчать, сказала мистриссъ Рэй.
   -- О, да; разумѣется, надо.
   -- Кто же долженъ отвѣчать, мистеръ Комфортъ?
   -- Пусть отвѣчаетъ сама Рэчель. Пусть она скажетъ ему, что не приготовилась еще вести переписку съ нимъ, и что это письмо пока будетъ послѣднее, понимаете?
   -- А насчетъ... насчетъ любви его къ ней? Вѣдь они, мистеръ Комфортъ, дали обѣщаніе любить другъ друга, и право, ни одинъ молодой человѣкъ не признавался въ любви своей благороднѣе мистера Роуана.
   -- Нѣтъ никакого сомнѣнія, что его намѣренія благородны; но знаете ли, мистриссъ Рэй, въ дѣлахъ подобнаго рода нужно дѣйствовать какъ можно осторожнѣе! Очевидно, что его мать не желаетъ этого брака.
   -- И онъ не долженъ былъ называть ее дурочкой, не правда ли?
   -- Я не придаю этому особаго значенія.
   -- Вы не придаете?
   -- Это ни больше, ни меньше, какъ шутка. Но мистриссъ Роуанъ считаетъ этотъ бракъ неровнымъ изъ-за денегъ; -- вы знаете, что въ этихъ случаяхъ деньги играютъ весьма большую роль. При томъ же онъ далеко отсюда, и вы не можете знать, что онъ дѣлаетъ.
   -- Это совершенная правда, мистеръ Комфортъ.
   -- Онъ поссорился съ здѣшними жителями. Съ своей стороны я расположенъ думать, что онъ поступилъ съ мистеромъ Таппитомъ весьма неблаговидно.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?
   -- Я такъ думаю, мистриссъ Рэй. Вчера о немъ былъ разговоръ въ Бэзльхорстѣ, и я боюсь, что онъ поступилъ весьма дурно въ пивоваренномъ заводѣ. Онъ обмѣнялся съ мистеромъ Таппитомъ весьма серьезными словами.
   -- Да; я это знаю. Онъ говорилъ объ этомъ Рэчель. Мнѣ кажется, онъ сказалъ, что намѣренъ судиться съ мистеромъ Таппитомъ.
   -- А если такъ, то по всей вѣроятности его никогда здѣсь больше не увидятъ. Человѣку непріятно пріѣзжать въ то мѣсто, гдѣ онъ имѣетъ ссору.Что касается до тяжбы, то мнѣ кажется, судя по тому, что я слышалъ, онъ ее проиграетъ. Безъ всякаго сомнѣнія онъ имѣетъ значительную часть въ пивоваренномъ заводѣ; но онъ хочетъ быть господиномъ всего, а это, согласитесь, безразсудно. Еще это не все, мистриссъ Рэй: -- тутъ есть еще нѣчто хуже этого.
   -- Хуже этого! сказала мистриссъ Рэй, и мрачныя тѣни быстро потушили въ ея сердцѣ послѣдній лучь отрады.
   -- Мнѣ говорили, что онъ уѣхалъ отсюда не уплативъ долговъ. Если это правда, то подобный поступокъ показываетъ, что средства его не въ цвѣтущемъ состояніи. А зачѣмъ же мистеръ Комфортъ при свиданіи передъ баломъ Таппита положительно говорилъ, что Роуанъ имѣетъ хорошія средства? Эта мысль внезапно мелькнула въ головѣ мистриссъ Рэй. Мистеръ Комфортъ продолжалъ однакоже свои предостереженія.-- Какъ скоро дѣло идетъ о счастіи такой дѣвушки, какъ Рэчель, то невозможно не быть осторожнымъ. Что будетъ съ нами, если впослѣдствіи окажется, что мы отдали ее за негодяя?
   -- О, Боже, Боже! Я не думаю, что онъ можетъ быть негодяемъ: -- онъ такъ степенно пилъ чай у меня.
   -- Я не говорю, что онъ негодяй, я не осуждаю его; но во всякомъ случаѣ мы должны быть осторожны. Зачѣмъ онъ до отъѣзда не уплатилъ долговъ? Молодой человѣкъ долженъ всегда платить свои долги.
   -- Быть можетъ, онъ прислалъ сюда переводный вексель, сказала мистриссъ Рэй.--Эти векселя такъ удобны, конечно, когда вы имѣете деньги.
   -- Если онъ не прислалъ, то надѣюсь, что пришлетъ; могу васъ увѣрить, что мнѣ не хотѣлось бы думать о немъ дурно. Можетъ статься, еще все окажется прекрасно. Вы можете быть увѣрены, мистриссъ Рэй, что если Роуанъ дѣйствительно привязанъ къ Рэчель, онъ ее не оставитъ, потому что она не бросилась въ его объятія при первомъ его словѣ. Ничто такъ не идетъ къ молоденькой дѣвушкѣ, какъ небольшая осторожность; эта осторожность заставитъ молодаго человѣка больше о ней думать. Если Рэчель воображаетъ, что любитъ его, то пусть немного пріостановится въ выраженіи своихъ чувствъ и посмотритъ, изъ какого матеріала онъ выдѣланъ. Я, на ея мѣстѣ, сказалъ бы ему, что, по моему мнѣнію, до выраженія положительнаго согласія на бракъ, лучше подождать немного.
   -- Но, мистеръ Комфортъ, какъ же ей начать письмо? Вы видѣли, что онъ называетъ ее неоцѣненнѣйшею Рэчель.
   -- Пусть она скажетъ въ началѣ письма: "дорогой мистеръ Роуанъ". Въ этомъ ничего не можетъ быть дурнаго.
   -- Она не должна, я полагаю, называть его Лукою.
   -- Я думаю, это будетъ лучше. Молодые люди придаютъ этому слишкомъ большое значеніе.
   -- А въ концѣ ей не слѣдуетъ говорить "душевно вамъ преданная".
   -- Она сама лучше всякихъ нашихъ совѣтовъ пойметъ, что и какъ нужно писать, когда приступитъ къ письму. Поцалуйте ее за меня и скажите, что я считаю ее милой, хорошей дѣвушкой, и что полное ваше довѣріе къ ней должно служить для васъ величайшей отрадой.
   Сказавъ это, мистеръ Комфортъ удалился.
   Рэчель, сидѣвшая у окна большой лицевой кухни мистриссъ Стортъ, на противоположной сторонѣ зеленаго поля, видѣла, какъ мистеръ Комфортъ вышелъ изъ коттэджа и сѣлъ въ маленькій кабріолетъ, который, вмѣстѣ съ ливрейнымъ жокеемъ, стоялъ у садовой калитки въ теченіи переговоровъ. Мистриссъ Стортъ ходила около молочныхъ кринокъ, снимала сливки и сбивала масло, не обращая вниманія ни на Рэчель, ни на посѣтителя коттэджа. Но она знала все, что происходило, и отъ всей души желала счастія молодой своей подругѣ и ея любовнику. Рэчель обождала, пока кабріолетъ не скрылся изъ виду и не затихъ стукъ его колесъ, и потомъ приготовилась уйти. Она медленно встала со стула, какъ будто боясь показаться на зеленомъ полѣ, и простояла еще нѣсколько минутъ, прежде чѣмъ вышла изъ кухни.
   -- Ты ужь уходишь? сказала мистриссъ Стортъ, воротившаяся съ заднихъ предѣловъ своей территоріи, съ засученными по локоть рукавами и въ огромномъ передникѣ, обхватывавшемъ почти все ея платье. Она также неохотно согласилась бы заниматься работой своей въ лицевой кухнѣ, какъ не согласился бы я работать въ гостиной. -- Ты ужь уходишь домой, моя милая?
   -- Да, мистриссъ Стортъ. Къ мама пріѣзжалъ мистеръ Комфортъ по какому-то дѣлу, и я, чтобы не мѣшать имъ, пришла посидѣть у васъ.
   -- Я всегда рада тебѣ, какъ майскимъ цвѣтамъ, и утромъ, и вечеромъ, -- ты вѣдь это знаешь, моя дорогая. Что касается до мистера Комфорта, то я всегда говорила, что отъ него не дождешься большаго комфорта. Пасторы умѣютъ хорошо и много говорить только съ каѳедры. Что они знаютъ о молодыхъ людяхъ и дѣвушкахъ?
   -- Онъ очень старый другъ моей мама.
   -- Старые друзья всегда лучше новыхъ; этого я не отвергаю. Но послушай, моя милая, мой мужъ тоже старый другъ. Онъ знаетъ тебя съ тѣхъ поръ, какъ поднималъ тебя на руки, чтобы рвать сливы вонъ съ этого дерева; въ теченіи послѣднихъ десяти лѣтъ видѣлъ тебя гораздо чаще, чѣмъ мистеръ Комфортъ, Если они говорятъ что нибудь дурно о твоей радости, скажи мнѣ, и Стортъ разузнаетъ, правда это, или нѣтъ. Никому не позволь отнять у себя своего милаго. Пріятно, когда вѣрныя сердца соединяются, но убійственно, когда ихъ разрываютъ.
   Передавая такой добрый совѣтъ, заключающійся въ старинныхъ мѣстныхъ стихахъ, мистриссъ Стортъ обняла Рэчель, поцаловала ее и отпустила.
   Тихо переходила Рэчель черезъ зеленое поле, не смѣя даже взглянуть на дверь своего коттэджа. Никого не стояло у этой двери; если бы Рэчель и смотрѣла на нее во всѣ глаза, то не увидѣла бы ничего такого, что могло бы сообщить ей что нибудь. Она шла очень медленно, размышляя по дорогѣ о словахъ мистриссъ Стортъ:-- "никому не позволь отнять у себя своего милаго". Не тяжело ли, въ самомъ дѣлѣ, переносить такое положеніе, особливо если она не подавала никакой надежды ни себѣ, ни Роуану, не получивъ на это полнаго разрѣшенія. Рэчель хотѣла исполнить все, что бы ни приказала ей мать; но ей будетъ обидно, она чувствовала, что будетъ больно, обидно, оскорбительно, если мать прикажетъ ей думать о Роуанѣ, какъ думаютъ о тѣхъ, кто навсегда насъ покинулъ.
   Рэчель вошла въ коттэджъ безъ всякаго шума; еще тише вошла она въ комнату и увидѣла, что ея мать сидѣла на старой софѣ противъ камина; съ какимъ-то принужденнымъ спокойствіемъ, мистриссъ Рэй смотрѣла на лежавшее передъ ней рукодѣлье. Это не было ея обыкновеннымъ мѣстомъ, и при томъ же она принадлежала къ числу женщинъ, которыя въ обыденныхъ занятіяхъ своихъ никогда не оставляютъ мѣстъ, къ которымъ привыкли. Она имѣла старое кресло подлѣ камина, и другое немного поменьше подлѣ окна; ее всегда можно было найти на одномъ изъ этихъ креселъ, за исключеніемъ особенныхъ случаевъ, подобныхъ настоящему, когда какое ни-будь важное обстоятельство заставляло ее покидать эти мѣста отдохновенія .
   -- Ну, что, мама! сказала Рэчель, подойдя къ матери. Мистриссъ Рэй взглянула въ лицо дочери и испугалась. -- Что сказалъ вамъ мистеръ Комфортъ?
   Не тяжело ли было для мистриссъ Рэй, что въ такую минуту она не имѣла мужа, на котораго могла бы опереться? Читатель вѣроятно припомнитъ, что въ самомъ началѣ этого разсказа мистриссъ Рэй была описана какъ женщина, особенно нуждавшаяся въ какомъ нибудь уголкѣ, въ тычинкѣ, въ подпорѣ, на которыя могла бы склониться всей своей тяжестью, въ мужниной силѣ, которая могла бы руководить ее. Въ подобной опорѣ, въ такой руководящей силѣ, она никогда такъ не нуждалась, какъ въ настоящее время. Мистриссъ Рэй взглянула въ лицо Рэчель и испугалась. -- Онъ былъ здѣсь , моя милая, и уѣхалъ, сказала она.
   -- Я это знаю, мама, сказала Рэчель:-- я видѣла, какъ онъ уѣхалъ; поэтому-то я и пришла отъ мистриссъ Стортъ.
   Голосъ Рэчель звучалъ твердо; въ немъ не отзывалось ни малѣйшей нѣжности. Онъ былъ такъ твердъ, что показался мистриссъ Рэй даже обиднымъ. Нѣтъ сомнѣнія, что Рэчель страдала, да развѣ она не страдала тоже? Не готова ли она была отдать кровь изъ груди своей, подобно самкѣ пеликана, лишь бы только получить отъ своего совѣтника приговоръ, который могъ бы доставить ея дочери утѣшеніе и радость? Не готова ли она была принести себя въ жертву за подобный приговоръ, даже въ такомъ случаѣ, еслибы съ приведеніемъ его въ исполненіе она осталась совершенно одинокою и покинутою въ мірѣ? Поэтому зачѣмъ же Рэчель должна обходиться съ ней сурово? Виновата ли она, если бѣдствію суждено обрушиться на нихъ обѣихъ?
   -- Я знаю, Рэчель, ты будешь обвинять меня, но я ничего другаго не могла сдѣлать. Я обязана была посовѣтоваться съ кѣмъ нибудь; а кто другой, какъ не мистеръ Комфортъ, въ состояніи подать мнѣ добрый совѣтъ? Ты сама не хотѣла, чтобы я пошла къ Доротеѣ, а что касается до мистера Пронга...
   -- О, мама, мама! зачѣмъ вы говорите это? Развѣ я противилась вамъ? Развѣ я жаловалась на мистера Комфорта? Вы забыли, что ничего еще не передали мнѣ.
   -- Нѣтъ, душа моя, я не забыла, хотя и желала бы забыть. Онъ говоритъ, что мистеръ Роуанъ весьма дурно поступилъ съ Таппитомъ, что онъ уѣхалъ отсюда, не заплативъ долговъ, что тяжбу онъ проиграетъ и что никогда не покажетъ своихъ глазъ въ Бэзльхорстъ; онъ говоритъ также, что съ твоей стороны было бы весьма безразсудно вступить съ нимъ въ переписку, весьма безразсудно, потому что такая молодая дѣвушка, какъ ты, должна быть очень осторожна въ подобныхъ вещахъ; наконецъ онъ сказалъ, что будетъ уважать тебя еще болѣе, если ты не будешь... не будешь, какъ бы тебѣ сказать, не будешь навязываться ему на шею. Это все его слова; потомъ онъ говоритъ, что если мистеръ Роуанъ дѣйствительно любитъ тебя, то безъ всякаго сомнѣнія, пріѣдетъ сюда, что ты должна отвѣтить па письмо и назвать его дорогимъ мистеромъ Роуаномъ. Не называй его Лукою, потому что молодые люди любятъ придавать этому слишкомъ большое значеніе. Ты должна сказать ему, что между вами нѣтъ еще никакого обязательства, и слѣдовательно не можетъ быть ни переписки и вообще ничего въ этомъ родѣ. Ты можешь, однако же, сказать что нибудь любезное, выразить надежду, что онъ здоровъ, словомъ, что нибудь такое; а потомъ, когда придешь къ концу, то подпишись "покорною слугою". Тутъ не хорошо говорить что нибудь о любви или преданности, потому что, кто знаетъ, что изъ этого можетъ выйти. Кажется, все, дай мнѣ припомнить; да, вотъ еще одно обстоятельство. Мистеръ Комфортъ сказалъ, что ты добрая дѣвушка, и онъ увѣренъ, что ты ничего безразсуднаго не дѣлала, ни дѣломъ, ни словомъ, ни въ помышленіи, и я ему сказала то же самое. Вѣдь ты мое милое, прекрасное дитя. Ахъ, Рэчель, какъ бы я желала, чтобы все устроилось между вами надлежащимъ образомъ!
   Никто не можетъ отвергать, что мистриссъ Рэй передала со всею отчетливостью слова мистера Комфорта, но они не сообщили Рэчель ясной идеи о томъ, что именно должна она дѣлать.-- Уѣхалъ отсюда, оставивъ долги! сказала она: -- кто говоритъ подобныя вещи?
   -- Сейчасъ только сказалъ мнѣ это мистеръ Комфортъ. Но можетъ статься, онъ пришлетъ вексель.
   -- Не думаю, чтобы онъ уѣхалъ, не заплативъ долговъ. И почему онъ долженъ проиграть процессъ, если правда на его сторонѣ? Онъ не хочетъ дѣлать вреда мистеру Таппиту.
   -- Душа моя, я ничего этого не знаю; знаю только, что они поссорились.
   -- Но почему же въ этой ссорѣ мистеръ Таппитъ не столько же виноватъ, сколько и онъ? А что касается до предположенія, что онъ никогда не покажетъ глазъ въ Бэзльхорстъ!.. О, мама! неужели вы не знаете, что онъ никогда не постыдится показать своихъ глазъ гдѣ бы то ни было? Не покажетъ своихъ глазъ! Мама, я не вѣрю этому, ни слову не вѣрю.
   -- Такъ сказалъ мнѣ мистеръ Комфортъ.
   Въ этотъ моментъ Рэчель вспомнила слова мистриссъ Стортъ: -- "не позволяй никому отнимать у себя своего милаго". Этотъ милый былъ единственнымъ ея достояніемъ, единственнымъ предметомъ, который она цѣнила выше всего въ свѣтѣ. Онъ былъ ея радостью, гордостью, счастіемъ, и теперь она чувствовала, что его хотятъ отнять у нея. Если бы въ это время мистеръ Комфортъ находился въ коттэджѣ, она встала бы передъ нимъ и заговорила бы, какъ никогда не говорила прежде. Въ ней забушевалъ духъ возмущенія противъ цѣлаго свѣта, -- противъ цѣлаго свѣта, за исключеніемъ только той слабой женщины, которая сидѣла передъ ней на софѣ. Глаза Рэчель запылали гнѣвомъ, мистриссъ Рэй видѣла это; но все же Рэчель рѣшилась повиноваться своей матери.
   -- Все это вздоръ, сказала Рэчель: --я никогда никому не повѣрю, что онъ побоится показаться въ Бэзльхорстъ. Наружность его не доказываетъ этого.
   -- Наружность, Рэчель, бываетъ обманчива.
   -- А что касается до долговъ, то не знаю, кто бы успѣлъ расплатиться съ ними, если ему дадутъ знать по телеграфу, чтобы онъ немедленно пріѣхалъ. Въ Бэзльхорстѣ, я увѣрена, есть множество людей, которые должны гораздо больше его. Къ тому же онъ имѣетъ пай въ пивоваренномъ заводѣ, такъ что за его долги нѣтъ никакой надобности опасаться.
   -- Мистеръ Комфортъ вѣдь не сказалъ, что ты должна съ нимъ разсориться.
   -- Мистеръ Комфортъ! мама, что такое для меня мистеръ Комфортъ?
   Это было сказано такимъ тономъ, что мистриссъ Рэй положительно вскочила съ мѣста.
   -- Но, Рэчель, онъ мой стариннѣйшій другъ: -- онъ былъ другомъ твоего отца.
   -- Почему же онъ не говорилъ этого прежде? Почему... почему... почему? Мама, я не могу его бросить теперь. Развѣ я не сказала ему, что... что буду любить его? Куда и какъ я покажу свое лицо, если откажусь отъ своего слова? Мама, я люблю его, люблю его всѣмъ сердцемъ, всею силою моей души, и что бы тамъ ни говорили, для меня рѣшительно все равно. Сколько бы онъ ни былъ долженъ, я буду любить его по прежнему. Моя любовь нисколько бы не измѣнилась, даже и въ такомъ случаѣ, если бы онъ убилъ мистера Таппита.
   -- Рэчель! подумай, что ты говоришь.
   -- Не измѣнилась бы, увѣряю васъ.-- Онъ не виноватъ, если мистеръ Таппитъ началъ первымъ.
   -- Но, Рэчель, милая Рэчель, что же намъ дѣлать? Если онъ уѣхалъ отсюда, мы не можемъ принудить его воротиться назадъ.
   -- Однако онъ сейчасъ же написалъ о себѣ.
   -- Да вѣдь и ты будешь отвѣчать ему--не такъ ли?
   -- Да, но какъ отвѣчать, мама? Могу ли я ожидать, что послѣ такого отвѣта онъ захочетъ видѣться со мной?--Мнѣ вовсе нѣтъ надобности выражать надежду, что онъ находится въ добромъ здоровьи. Если я не могу сказать ему, что онъ мой милый, мой дорогой, мой ненаглядный Лука, и что я люблю его всѣмъ сердцемъ, то неужели я въ состояніи буду сказать ему, чтобы онъ оставался на мѣстѣ и больше не безпокоился? Желала бы я знать, что онъ подумаетъ о мнѣ, когда я напишу подобный отвѣтъ!
   -- Если въ немъ есть постоянство, то онъ немного подождетъ и потомъ пріѣдетъ сюда.
   -- Зачѣмъ ему ѣхать сюда послѣ такого отвѣта? Что могу я предложить ему, если онъ и пріѣдетъ? Нѣтъ, мама, можете сами написать отвѣтъ и ввести въ него, что вамъ угодно.
   -- Мистеръ Комфортъ говоритъ, лучше, если ты сама напишешь.
   -- Мистеръ Комфортъ! Не знаю, право, почему я должна дѣлать все, что скажетъ мистеръ Комфортъ?
   При этомъ на память Рэчель снова пришли слова мистриссъ Стортъ:-- "пасторы умѣютъ хорошо и много говорить только съ каѳедры". Послѣ этого въ теченіе нѣсколькихъ минутъ ничего не было сказано. Мистриссъ Рэй продолжала сидѣть на софѣ, и устремивъ свой взглядъ на столъ, поставленный по серединѣ комнаты, безпрестанно утирала глаза носовымъ платкомъ. Рэчель сидѣла на стулѣ, почти спиной къ матери, и пальчиками стучала по столу. Она была очень сердита, сердита даже на мать: ее убивала одна мысль, что письмо, какое приказывали ей написать, отдалитъ отъ нея навсегда ея любовника. Такимъ образомъ онѣ сидѣли и въ теченіе нѣсколькихъ минутъ не сказали другъ другу слова.
   -- Рэчель, заговорила, наконецъ, мистриссъ Рэй: -- если сдѣлано дурно, то не лучше ли поправить это?
   -- Что же я сдѣлала дурнаго? сказала Рэчель, вскочивъ съ мѣста.
   -- Я сдѣлала дурно, а не ты.
   -- Нѣтъ, мама, вы ничего дурнаго не сдѣлали.
   -- Мнѣ слѣдовало бы знать больше, прежде чѣмъ я позволила ему войти въ нашъ домъ и поощряла тебя думать о немъ. -- Тутъ я одна виновата. Другъ мой, ты простишь меня?
   -- Мама, вы ни въ чемъ не виноваты, и васъ не въ чемъ прощать.
   -- Я сдѣлала тебя несчастною, дитя мое, и мистриссъ Рэй зарыдала.
   -- Нѣтъ мама, я не несчастна, -- а если несчастіе неизбѣжно, то я перенесу его. Съ этими словами Рэчель встала, обвила руки вокругъ шеи матери и обняла ее. -- Я напишу отвѣтъ, но не теперь. До отправленія на почту вы его увидите.
  

ГЛАВА XX.
ПОКАЗЫВАЕТЪ, О ЧЕМЪ РЭЧЕЛЬ ДУМАЛА, КОГДА СИДѢЛА У ОГРАДЫ КЛАДБИЩА, И КАКЪ ПОТОМЪ НАПИСАЛА ПИСЬМО.

   Рэчель, давъ обѣщаніе матери написать отвѣтъ, сейчасъ же удалилась въ свою комнату. Въ головѣ ея роилось множество думъ, которыя нужно было привести въ порядокъ, но которыя не иначе, однакоже, можно было привести въ удовлетворительный порядокъ, какъ въ уединеніи, и при томъ очевидно было, что это необходимо слѣдовало сдѣлать до написанія отвѣта. Надо припомнить, что до этой поры она не только никогда не писала любовныхъ писемъ, но никогда не писала болѣе или менѣе серьезнаго письма. Подъ вліяніемъ гнѣва, она хотѣла было предоставить этотъ трудъ своей матери, но потомъ въ ней вдругъ пробудилось чувство, котораго она почти не сознавала, чувство, говорившее ей, что сама она напишетъ письмо, по всей вѣроятности, съ большимъ достоинствомъ, чѣмъ ея мать. Что ея любовникъ оставитъ ее навсегда, она была почти увѣрена, но все же для нея было весьма важно, чтобы, оставляя ее, онъ сохранилъ полное къ ней уваженіе, хотя любовь и обратилась бы въ предметъ давно прошедшаго времени. Въ ея понятіяхъ Роуанъ былъ благороднѣйшимъ существомъ, быть любимой имъ даже въ теченіе нѣсколькихъ дней доставляло ей гораздо болѣе почести, чѣмъ она когда либо надѣялась пріобрѣсти Въ теченіе нѣсколькихъ дней ей позволено было мечтать, что счастіе предназначало ему быть ея мужемъ. Но судьба поставила ей преграду, и теперь она боялась, что счастіе и радость для нея миновали. Она просидѣла часъ въ одинокой своей комнатѣ и почувствовала въ себѣ гораздо болѣе силъ, чѣмъ въ то время, когда уходила отъ матери. Ее поддерживала гордость, которой было совершенно достаточно на первый часъ ея тяжелой горести. Такъ бываетъ со всѣми нами во время какого нибудь горя. При первомъ приливѣ его, какія бы ни были наружные признаки, мы обѣщаемъ себѣ поддержку со стороны какой-то внутренней силы, которой будетъ для насъ достаточно, чтобы скрыть его отъ глазъ внѣшняго міра. Но вскорѣ и эта внутренняя поддержка измѣняетъ намъ, слезы берутъ верхъ надъ нашей гордостью; сознаніе нашего достоинства рушится подъ бременемъ, которымъ мы отяготили его, и потомъ съ громкими сѣтованіями мы сознаемъ передъ собой свое ничтожество. Въ настоящія минуты гордость не покидала еще Рэчель. Спустившись внизъ изъ своей комнаты, Рэчель рѣшилась подавить въ груди свою печаль. Она узнала, что значитъ любить,-- знала это, быть можетъ, въ теченіе недѣли, и теперь это знаніе ни къ чему ей не служило. У нея положительно отнимали ея милаго. Ей приказано было отдать свое сердце этому человѣку, -- сердце и руку, и теперь, когда она отдала все свое сердце, ей приказываютъ отказать ему въ рукѣ. Она не осмѣлилась бы полюбить до тѣхъ поръ, пока не дали бы ей на это дозволенія. Дозволеніе было дано, и она полюбила, а теперь это же самое дозволеніе берутъ назадъ у нея. Рэчель знала, что ее оскорбили,-- глубоко, сильно оскорбили, но она хотѣла перенести это оскорбленіе, ничего не обнаруживая, ничего не говоря. Съ этой рѣшимостью она спустилась внизъ и занялась домашнимъ хозяйствомъ.
   Мистриссъ Рэй внимательно слѣдила за ней, и Рэчель знала, что за ней слѣдятъ, но ничего не показывала, ничего не говорила, продолжала заниматься своимъ дѣломъ, и только изрѣдка обращалась съ ласковымъ словомъ то къ матери, то къ маленькой дѣвушкѣ, которая прислуживала имъ.
   -- Не угодно ли вамъ, мама, идти обѣдать? сказала Рэчель съ улыбкой, взявъ руку своей матери.
   -- Лучше было бы, мнѣ кажется, никогда больше не садиться за обѣдъ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- О, мама! зачѣмъ это говорить, особливо, когда готовитесь поблагодарить Господа за тѣ блага, которыя онъ ниспосылаетъ вамъ.
   И мистриссъ Рэй тихимъ голосомъ, какъ будто ей сдѣлали выговоръ, прочитала молитву, и вмѣстѣ съ дочерью сѣла за трапезу.
   Время послѣ обѣда тянулось весьма медленно, и почти въ глубокомъ молчаніи. Ни мать, ни дочь не хотѣли заводить разговора о Лукѣ Роуанѣ, ни та, ни другая не находили возможнымъ говорить о чемъ нибудь другомъ. Въ теченіе этихъ скучныхъ часовъ, только разъ и обмѣнялись они нѣсколькими словами по этому предмету.
   -- Тебѣ не достанетъ времени написать письмо послѣ чаю, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Я не буду писать до завтра, отвѣчала Рэчель: -- днемъ раньше или позже ничего не значитъ.
   За чаемъ мисстриссъ Рэй спросила, не хочетъ ли Рэчель прогуляться, и вызвалась сдѣлать прогулку съ ней вмѣстѣ, но Рэчель, соглашаясь съ предложеніемъ, объявила, что лучше отправится одна. -- Я знаю, съ моей стороны весьма дурно отвѣчать вамъ такимъ образомъ, когда вы столь добры, что предлагаете прогуляться со мной, не правда ли?
   Мисстриссъ Рей поцаловала ее и отвѣчала, что весьма охотно останется дома.-- Я знаю, тебѣ о многомъ надо подумать, -- сказала мать.-- Легкимъ движеніемъ головы Рэчель призналась, что ей дѣйствительно предстоитъ подумать о многомъ, и вскорѣ послѣ того вышла изъ коттэджа.
   -- Я думаю зайти къ Долли,-- сказала она.-- Не хорошо ссориться съ ней; быть можетъ, она опять переѣдетъ сюда и будетъ жить съ нами,-- впрочемъ, я и забыла о мистерѣ Пронгѣ.
   Передъ уходомъ рѣшено было, что она сходитъ къ сестрѣ и пригласитъ ее къ обѣду въ коттэджъ на слѣдующій день.
   Рэчель пошла по дорогѣ въ Бэзльхорстъ прямо на квартиру сестры. До возвращенія домой она намѣревалась сдѣлать визитъ въ другое мѣсто, но для этого болѣе поздній часъ вечера казался удобнѣе. Мистриссъ Прэймъ была дома, и Рэчель, когда попросили ее войти въ комнату, въ которой, благодаря Доркасскимъ митингамъ, ей знакомъ былъ каждый стулъ, -- увидѣла въ ней не только сестру, но миссъ Поккеръ и мистера Пронга. Рэчель не видѣла этого джентльмена съ тѣхъ поръ, какъ узнала, что онъ сдѣлается ея зятемъ, и теперь не знала, какъ поздороваться съ пимъ, но скоро сдѣлалось очевиднымъ, что въ эгу минуту отъ нея не ожидали никакихъ наружныхъ знаковъ уваженія.
   -- Я думаю, мистеръ Пронгъ, вы знаете мою сестру, сказала Доротея. При этомъ мистеръ Пронгъ всталъ съ мѣста, взялъ руку Рэчель, пожалъ ее и опять сѣлъ на стулъ. Рэчель, судя по выраженію его лица, подумала, что солнце и его любви тоже заволокло налетѣвшими облаками. Рэчель сказала нѣсколько привѣтствій, передала поклонъ отъ матери и выразила надежду, что сестра придетъ въ коттэджъ отобѣдать.
   -- Право, не знаю, сказала мистриссъ Прэймъ.-- Эти обѣды такъ много отнимаютъ времени. Мнѣ не придется возвратиться до...
   -- Разумѣется, ты должна остаться съ нами и чай пить, сказала Рэчель.
   -- И потерять цѣлый вечеръ! возразила мистриссъ Прэймъ.
   -- Отчего же и не такъ? отправляйтесь! сказала миссъ Поккеръ.-- Вы такъ много трудились, не правда ли, мистеръ Пронгъ? Въ это время года глотокъ свѣжаго воздуха между цвѣтами принесетъ огромную пользу всему организму.
   Говоря это, миссъ Поккеръ приняла видъ, какъ будто тоже глотаетъ свѣжій воздухъ.
   -- Благодаря Бога, я не могу жаловаться на здоровье. Идти собственно для этого -- не стоитъ, сказала мистриссъ Праймъ.
   -- Ты доставишь удовольствіе нашей мама,--замѣтила Рэчель.
   -- Мнѣ кажется, Доротея, вамъ надобно сходить, сказалъ мистеръ Пронгъ, и Рэчель замѣтила, что въ его голосѣ отзывался легкій тонъ авторитета. Хотя это и была самая легкая интонація приказанія, но тѣмъ не менѣе она поразила слухъ Рэчель. Мистриссъ Праймъ покачала головой и ноздрями втянула въ себя воздухъ. При настоящемъ случаѣ она не для чистаго воздуха употребила въ дѣло свои ноздри, но чтобы выразить этимъ пренебреженіе къ власти, которую мистеръ Пронгъ вздумалъ было обнаружить.-- Нѣтъ, Рэчель, благодарю тебя, лучше я не пойду, -- то есть не пойду обѣдать. Можетъ быть, зайду къ вамъ вечеркомъ, когда послѣ окончанія работы вздумаю прогуляться. Тогда, быть можетъ, пройдется со мной и миссъ Поккеръ.
   -- А если ваша почтенная матушка позволитъ мнѣ засвидѣтельствовать ей почтеніе, сказалъ мистеръ Пронгъ: -- то я поставлю себѣ въ особенное счастіе проводить обѣихъ дамъ.
   Рэчель рѣшительно не знала, что сдѣлать послѣ такого предложенія. Она однако сказала, что ея матери будетъ весьма пріятно видѣть у себя и мистера Пронга, и миссъ Поккеръ; но что касается до себя, она не сдѣлала подобнаго заявленія; при настоящемъ ея положеніи у нея было слишкомъ много своихъ собственныхъ думъ, чтобы думать и заботиться о подобныхъ любезностяхъ.
   -- Очень жаль, Долли, что не придешь къ обѣду, сказала она, и удержалась отъ приглашенія прочихъ къ чаю.
   -- Если бы тутъ былъ только одинъ мистеръ Пронгъ, говорила она впослѣдствіи своей матери:-- я бы его пригласила; потому что рано, или поздно онъ будетъ у насъ въ домѣ. Но я не хотѣла сказать этой отвратительной, косоглазой женщинѣ, что вамъ пріятно будетъ выпить съ ней чашку чаю,-- напротивъ, я знала, что вамъ это было бы очень непріятно.
   -- Во всякомъ случаѣ мы должны подать имъ пирожнаго и сладкаго вина, сказала мистрисъ Рэй.
   -- Да вѣдь она не захочетъ и шляпки скинуть, не захочетъ расположиться здѣсь какъ дома; а въ мою комнату я не приглашу ее ни за что.
   Около восьми часовъ, Рэчель, оставивъ домъ, гдѣ проживала сестра, отправилась на кладбище, не по пивоваренному переулку, мимо дома мистера Таппита, но по главной улицѣ, которая вела прямо къ церкви. На поворотѣ въ главную улицу, Рэчель была остановлена знакомымъ ей голосомъ; оглянувшись кругомъ, она увидѣла мистриссъ Корнбюри, которая сидѣла въ низенькомъ кабріолетѣ и сама правила парой маленькихъ лошадокъ.-- Какъ вы поживаете, Рэчель? сказала мистриссъ Корпбюри, взявъ обѣ руки подруги своей, которая, увидѣвъ, что мистриссъ Корнбюри остановилась, подошла къ ея экипажу.-- Я ѣду къ папа, мимо вашего коттэджа. Вы куда-то идете; -- если не пробудете тамъ долго, то я подожду васъ и отвезу домой.
   Но Рэчель, какъ мы уже сказали, предстояло сдѣлать еще визитъ, котораго она не хотѣла отложить до другаго раза.
   -- Мнѣ бы очень было пріятно, сказала она:--только...
   -- А! понимаю, понимаю. Вы хотите поймать другую рыбку. Но вотъ что я скажу вамъ, милая Рэчель; -- и мистриссъ Корнбюри, нагнувшись къ краю кабріолета, почти прошептала: -- не вѣрьте ничему, что услышите. Я разузнаю всю правду и сообщу вамъ. До свиданія.
   -- Прощайте, мистриссъ Корнбюри, сказала Рэчель, пожавъ руку своей покровительницы. Намекъ на Роуана вызвалъ яркій румянецъ на все ея лицо, такъ что мистриссъ Корнбюри догадалась, что Рэчель поняла ее. -- Я все разузнаю, сказала она, тронувъ съ мѣста своихъ маленькихъ лошадокъ.
   Все разузнаю!-- Но легче ли было отъ этого Рэчель, когда ей предстояло отвѣчать на письмо Роуана? Она хорошо знала, что промедлить еще однимъ днемъ не было никакой возможности.
   Рэчель перешла черезъ кладбище; оставивъ влѣвѣ дорожку, ведущую къ пивоваренному заводу, и вправѣ ту, которая проходила подъ вязами, она подошла къ оградѣ, прямо къ тому мѣсту, гдѣ стояла съ Лукою Роуаномъ, любуясь отраженіемъ заходящаго солнца между облаками. Это и было то самое мѣсто, которое Рэчель рѣшилась посѣтить; она шла сюда, надѣясь еще разъ увидѣть на небѣ явленіе въ родѣ того, на которое Роуанъ однажды указалъ ей. Ограда, само собою разумѣется, была та же самая, и тѣ же самыя были деревья, подъ которыми они стояли. Внизу подъ холмомъ разстилались роскошныя поля, глядя на которыя, они вдвоемъ любовались потухавшимъ свѣтомъ вечера. При настоящемъ случаѣ руки въ облакахъ не появлялось, и причудливое солнце удалялось на покой безъ того блеска и великолѣпія, которымъ покрываются небеса, когда владыка ихъ опускается на свое ложе. Рэчель однакоже, хотя и шла сюда собственно за тѣмъ, чтобы полюбоваться украшеніемъ небесъ, и не нашла его, но почти не замѣчала его отсутствія. Ея умъ до такой степени былъ занятъ Роуаномъ и его словами, что для освѣженія памяти ей вовсе не нужны были внѣшнія явленія. Съ такимъ напряженіемъ она припоминала выраженіе его лица въ тотъ памятный вечеръ, тонъ его голоса и каждое его движеніе, что совсѣмъ забыла о своихъ наблюденіяхъ за облаками. Она сѣла на выступъ ограды, отвернувъ лицо отъ полей, съ намѣреніемъ прислушиваться къ шагамъ проходящихъ, такъ что можно было сейчасъ же удалиться въ случаѣ чьего нибудь приближенія,-- но вскорѣ забыла и объ этомъ намѣреніи, и углубилась въ думы объ одномъ Роуанѣ. Тогда разговоръ между ними былъ совершенно пустой; они сказали другъ другу нѣсколько словъ, не имѣвшихъ никакого значенія, но теперь въ этихъ словахъ повидимому заключалась вся ея судьба. Здѣсь, на этомъ мѣстѣ, въ душѣ ея впервые пробудилась любовь къ нему,-- любовь, какъ ангелъ, осѣнила ее своими широкими крыльями, -- но какой ангелъ? -- ангелъ тьмы или свѣта, ея сердце не въ состояніи было сдѣлать между ними различія. Какъ хорошо она припоминала все это; припоминала, какъ онъ взялъ ее за руку, требуя себѣ права дѣлать это на будущее время, какъ обыкновенное прощальное привѣтствіе; припоминала, какъ онъ держалъ ея руку и смотрѣлъ ей въ лицо, пока она не увидѣла себя вынужденною замѣтить ему.-- Я не думала, что вы будете вести себя такимъ образомъ, сказала она тогда, а между тѣмъ въ тотъ самый моментъ сердце измѣнило ей. Нѣжное, дружеское пожатіе руки, свѣтлый взглядъ и твердый тонъ голоса, брали верхъ надъ ея застѣнчивостью, надъ нерасположеніемъ разстаться съ своей дѣвственной любовью. Въ тотъ вечеръ она была такого убѣжденія, что ей слѣдовало бы разсердиться на него; но впослѣдствіи она говорила самой себѣ, что ничего не могло быть лучше, прелестнѣе, очаровательнѣе того, что было сказано или сдѣлано въ тотъ вечеръ. Намѣреваясь впослѣдствіи просить ея руки, онъ имѣлъ полное право задержать ее. -- Вы мнѣ очень нравитесь,-- говорилъ онъ тогда:--почему бы намъ не быть друзьями?-- Она убѣжала отъ него, смущенная, въ совершенномъ невѣдѣніи своихъ собственныхъ чувствъ, почти убѣжденная, что, слушая его, дѣлала проступокъ, но въ то же время она ощущала невыразимый восторгъ при одной мысли, что такой благородный, такой прекрасный, такой очаровательный молодой человѣкъ такъ убѣдительно просилъ ея дружбы.-- Во всю дорогу къ коттэджу она была полна боязни, удивленія и непонятнаго восторга. Послѣ того наступаетъ балъ, который самъ по себѣ не имѣлъ для нея ничего пріятнаго, потому что тамъ на нее устремлено было множество пытливыхъ глазъ. Но она припомнила тотъ моментъ, когда Роуанъ въ первый разъ подошелъ къ ней въ гостиной мистриссъ Таппитъ, въ то самое время, когда она рѣшила уже, что онъ не намѣренъ обращать на нее вниманія. Она вспомнила о тѣхъ безпрестанно повторявшихся танцахъ, которые были для нея такъ восхитительны, но которые своимъ повтореніемъ наводили на нее безотчетный страхъ. Она вспомнила объ ужинѣ, за которымъ Роуанъ хотѣлъ непремѣнно сидѣть рядомъ съ ней, вспомнила о встрѣчѣ въ залѣ, когда онъ принудилъ ее остаться при немъ и слушать его,-- принудилъ ее оставаться при немъ до тѣхъ поръ, пока волновавшій ее страхъ, въ свою очередь, не заставилъ ее прибѣгнуть къ своей покровительницѣ съ просьбой отвезти ее домой! Въ то время, какъ Рэчель сидѣла подлѣ мистриссъ Корнбюри въ каретѣ и потомъ когда лежала въ постели и размышляла о минувшемъ днѣ, она говорила самой себѣ, что Роуанъ поступалъ безразсудно;-- но въ послѣдствіи, въ теченіи тѣхъ немногихъ дней дозволенной любви, она готова была дать клятву передъ цѣлымъ свѣтомъ, что Роуанъ былъ правъ.
   Да, Роуанъ былъ правъ. Рэчель снова и снова повторяла это себѣ, хотя все высказанное и все сдѣланное ею было причиною ея настоящаго горя. Роуанъ былъ правъ. Полюбивъ ее, онъ, какъ благородный человѣкъ, долженъ былъ высказаться въ своей любви. А что касается до нея,-- если и она полюбила его, то развѣ не было бы съ ея стороны тоже благородно признаться въ своей любви? Что же она сдѣлала такое? за что она поставлена въ такое положеніе? При самомъ началѣ, когда онъ взялъ ея руку на этомъ самомъ мѣстѣ, гдѣ она сидѣла теперь, и потомъ когда онъ задержалъ ее въ залѣ мистера Таппита, она вполовину сознавала свой проступокъ, вполовину стыдилась своего поведенія, но этотъ неопредѣленный страхъ проступка и стыда былъ теперь смытъ, все теперь сдѣлалось бѣлымъ, какъ снѣгъ, чистымъ, какъ текущая вода, свѣтлымъ, какъ солнечный лучъ, -- сдѣлалось отъ одного позволенія любить человѣка, который ей нравился. Что же такое сдѣлала она, -- за что приведена была въ такое состояніе, въ какомъ теперь находилась?
   При этихъ размышленіяхъ она ожесточалась противъ всего свѣта, за исключеніемъ Роуана,-- ожесточалась даже противъ своей матери. Она сказала, что относительно письма будетъ повиноваться матери, и знала очень хорошо, что дѣйствительно исполнила бы все, что прикажетъ ей мать. Но здѣсь, у ограды кладбища, она начала составлять въ умѣ своемъ планы неповиновенія, -- планы ужасные! Она не хотѣла подчиниться такому съ ней обращенію. Она хотѣла уйти изъ Бэзльхорста безъ вѣдома даже матери и отыскать его въ Лондонѣ. Конечно, для дѣвушки это было бы неприлично;-- но какое ей дѣло до этого? лишь бы только онъ не нашелъ въ подобномъ поступкѣ чего нибудь дурнаго. Не для него ли, не для его ли радости и гордости она охраняла всю свою дѣвственную скромность и молодой дѣвственный страхъ? А если ей не суждено больше видѣть его, если ее принудятъ отказаться отъ него, то что за надобность была бы для нея беречь и поддерживать ничѣмъ еще не омраченный блескъ ея женской брони? Съ потерею его, она теряла все на свѣтѣ. Она хотѣла уйти къ нему, броситься къ его ногамъ и съ клятвою сказать ему, что жизнь безъ его любви становилась для нея невозможною. Если послѣ того онъ возьметъ ее къ себѣ какъ жену, она постарается доставить ему всё блаженство, какое только можно ожидать отъ нѣжности жены. Если онъ отвергнёгь ее,-- тогда... тогда ей останется только уйти и умереть. Въ такомъ случаѣ какое она составила бы себѣ понятіе о мужчинѣ или женщинѣ? Могло ли тогда имѣть какое нибудь значеніе для нея пренебреженіе сестры и злобная, ядовитая добродѣтель такихъ созданій, какъ миссъ Поккеръ и мистеръ Пронгъ? Что бы тогда значили для нея всѣ жесты мистера Комфорта, выражающіе его изумленіе? Вѣдь они сами довели ее до этого.
   Но что будетъ съ матерью, когда она бросится такрмъ образомъ за бортъ корабля и оторвётся отъ кормчаго, руководившаго этой поры всѣми ея поступками?-- Зачѣмъ же... зачѣмъ же ея мать покинула ее, не оказала ей помощи въ тѣ минуты, когда она въ нихъ болѣе всего нуждалась? Вспомнивъ о матери, она сейчасъ же увидѣла, что планъ возмущенія невыполнимъ;-- но все-таки, зачѣмъ же ея мать покинула ее?
   Что касается до Роуана, до тѣхъ извѣстій относительно его, которыя пробрались даже въ коттэджъ, она не заботилась о нихъ ни на волосъ. Мистриссъ Корнбюри предупредила ее не вѣрить ни чему, что говорятъ; но Рэчель уже и безъ нея ничему не хотѣла вѣрить и ничему не вѣрила. Вѣрить или не вѣрить для нея было рѣшительно все равно. Жена не перестаетъ любить мужа, когда онъ попадаетъ въ затруднительное положеніе. Она не пойдетъ и противъ него потому, что другіе поссорились съ нимъ. Она не отдѣлитъ отъ него своей судьбы потому, что онъ надѣлалъ долги! Это и есть то самое время, когда жена, преданная жена, льнетъ къ своему мужу и всѣми силами старается облегчить бремя заботъ его нѣжностью своей любви! А развѣ съ дозволеніемъ любить его Рэчель не позволено было поставить себя въ точно такое же положеніе въ отношеніи къ. нему? Во всѣхъ своихъ думахъ она признавала за матерью право лишитъ ее привилегіи любить этого человѣка, но лишить, прежде, чѣмъ Рэчель призналась ему въ любви. Никогда, даже въ душѣ своей, она не присвоивала себѣ подобной привилегіи безъ предварительнаго разрѣшенія. Но теперь возмущалась самая душа ея противъ отнятія дозволенія, которое было ей дано. Она возмущалась-духомъ, зная, что не обнаружитъ этого возмущенія ни словомъ, ни дѣломъ. Она была обижена,-- смертельно обижена, у нея отнимали все, что только могла ей предоставить жизнь, и что стоило принять отъ жизни! При мысли объ этой обидѣ, лицо Рэчель приняло угрюмое выраженіе. Она готова была повиноваться наставникамъ и руководителямъ;-- но въ рукахъ ихъ не могла уже быть мягкою и гибкою. Повиновеніе въ этомъ дѣлѣ служило бы для нея необходимостью. Наперекоръ дикой мысли сбросить съ себя дѣвственныя узы и позволить броню свою разбить на части, она знала, что тутъ была другая броня, недопускавшая привести подобный планъ въ исполненіе. Какъ женщина, она была обязана охранять женскую непорочность. Какъ бы велики ни были ея страданія, она должна была повиноваться. Она не могла дѣйствовать, какъ мужчина, не могла присвоить себѣ права защищать или пасть, защищая свою любовь. Доведеніе до настоящаго положенія было для нея величайшей обидой, -- но она рѣшилась перенести эту обиду, на сколько позволятъ ея силы.
   Рэчель все еще размышляла объ этомъ и продолжала сидѣть сосредоточивъ взоръ свой на церковной башнѣ, когда чья-то рука слегка коснулась ея плеча. Изумленная прикосновеніемъ, Рэчель быстро повернулась,-- она не слышала ни чьихъ шаговъ,-- и увидѣла передъ собой Марту Таппитъ и Черри. Черри первая приблизилась къ ней и первая заговорила.
   -- Продай мнѣ свои думы за пенни, сказала она.
   -- Какъ ты испугала меня! сказала Рэчель.
   -- Значитъ твои думы стоятъ дороже, чѣмъ пенни. Не мечтаешь ли ты объ отсутствующемъ рыцарѣ? -- и Черри запѣла: "Полюбилъ онъ меня и уѣхалъ,-- далеко, далеко"!
   Бѣдная Рэчель вспыхнула и лишилась возможности говорить.
   -- Перестань дурачиться, сказала Марта сестрѣ своей.-- Рэчель, мы давно тебя не видѣли. Почему ты не приходишь прогуляться съ нами?
   -- Да, и въ самомъ дѣлѣ,-- почему ты не приходишь?-- повторила Черри, добродушіе которой также рѣзко бросалось въ глаза, какъ и дурныя ея выходки. Она увидѣла, что огорчила Рэчель, и ей стало жаль ея. Если бы какая нибудь дѣвушка подсмѣялась насчетъ ея любовника, Черри не обидѣлась бы, и потому съ перваго раза она не поняла, что въ этомъ отношеніи Рэчель Рэй могла быть не похожа на нее.
   -- Мы не видѣли тебя съ самаго бала, и, право, съ твоей стороны весьма дурно, что ты не хочешь навѣстить насъ. Приходи завтра прогуляться вмѣстѣ съ нами.
   -- Благодарю тебя: завтра не могу, -- придетъ сестра изъ Бэзльхорста и проведетъ съ нами вечеръ.
   -- Хорошо; -- въ такомъ случаѣ приходи въ субботу, настойчиво продолжала Черри
   Рэчель, однакоже, не дала обѣщанія. Она чувствовала, что съ этого времени должна отдѣлиться отъ Таппитовъ. Роуанъ поссорился съ мистеромъ Таппитомъ: -- благоразумно ли было бы поддерживать дружбу къ враждебному для него семейству? Рэчель знала также, что мистриссъ Таппитъ принадлежала къ числу тѣхъ, которые хотѣли отнять у нея ея милаго. Мистриссъ Таппитъ была ея врагомъ, точно такъ же, какъ мистеръ Таппитъ былъ врагомъ Роуана. Она не задавала себѣ вопроса относительно обязанности простить имъ нанесенныя ей обиды, но чувствовала, что отдѣлилась отъ нихъ, -- отъ мистера и мистриссъ Таппитъ и отъ ихъ дочерей. Кромѣ того, при настоящемъ своемъ настроеніи духа, она не нуждалась въ подругахъ. Она не могла говорить съ ними о предметѣ любви своей, какъ не могла принудить себя мыслить о какомъ нибудь другомъ предметѣ.
   -- Однако уже поздно, сказала Рэчель: -- пора домой: мама, я думаю, давнымъ давно ждетъ меня.
   Черри хотѣла было замѣтить, что Рэчель не очень торопилась, когда стояла здѣсь въ одинъ прекрасный вечеръ съ молодымъ человѣкомъ, но вспомнила упрекъ, отразившійся на лицѣ Рэчель при послѣдней ея выходкѣ, и удержалась.
   -- Она по уши влюблена въ него, сказала Черри, когда Рэчель удалилась.
   -- Мнѣ кажется, она очень безразсудна, сказала Марта серьезно.
   -- Я тутъ вовсе не вижу безразсудства. Онъ прекрасный молодой человѣкъ, и, сколько могу судить, точно также влюбленъ въ нее, какъ она въ него.
   -- Намъ извѣстно, что значитъ любовь молодаго человѣка, сказала Марта, довольно строго державшаяся той доктрины относительно волковъ въ овечьей шкурѣ, въ которой воспиталась мистриссъ Рэй.
   -- Но вѣдь женятся же молодые люди? сказала Черри.
   -- Женятся, только не изъ-за хорошенькаго личика и видной фигуры. Мама, мнѣ кажется, въ этомъ отношеніи совершенно справедлива;-- я не думаю, что онъ воротится сюда.
   -- Если бы онъ былъ моимъ любовникомъ, я бы заставила его воротиться,--рѣшительнымъ тономъ замѣтила Черри.
   Разговоръ этимъ кончился, и сестры отправились въ заводъ.
   На пути къ дому Рэчель рѣшилась написать письмо въ тотъ же вечеръ. Мистриссъ Рэй должна была прочитать его, -- таково было условіе между ними; -- но Рэчель не видѣла причины, почему бы ей не быть одной во время сочиненія его. Одна въ своей комнатѣ, она могла бы изложить его лучше, чѣмъ передъ глазами матери. За столомъ гостиной, въ близкомъ присутствіи матери, подъ ея наблюденіемъ, Рэчель не могла бы иногда остановиться, подумать, и можетъ быть, поплакать надъ нимъ. Письмо это необходимо было написать въ слезами, съ тяжелой внутренней борьбой, съ усиліями пріискивать точныя слова, обдумывать выраженія, -- написать самой кровью своего сердца. Оно не должно быть нѣжное. Нѣтъ; Рэчель приготовилась исключить всякую нѣжность. По всей вѣроятности, оно должно быть сжатое,-- а если такъ, то самая сжатость его представляла уже другое затрудненіе. По дорогѣ Рэчель не могла сказать себѣ, какими словами напишетъ его, но она надѣялась, что слова придутъ къ ней, если она подольше подождетъ ихъ въ уединеніи комнаты.
   Рэчель воротилась домой около девяти часовъ и съ часъ просидѣла съ матерью, читая вслухъ книгу, которою они тогда были заинтересованы.
   -- Мама, я думаю, мнѣ пора идти спать, сказала она.
   -- Ты всегда уходишь спать такъ рано, замѣтила мать. -- Мнѣ кажется, ты устаешь читать вслухъ; а сама я не могу: тяжело глазамъ.
   -- Нѣтъ, мама, я не устала; если угодно, я почитаю еще съ полчаса;-- мнѣ кажется, вы сами хотѣли лечь спать въ десять часовъ.
   Посмотрѣли на часы, и такъ какъ не было еще десяти, то Рэчель должна была читать еще полчаса и потомъ уже отправилась на верхъ.
   Она сѣла у открытаго окна и нѣсколько времени смотрѣла на небо. Лѣтняя луна была въ полномъ своемъ блескѣ, такъ что зелень передъ коттэджемъ казалась такою же яркою, какъ среди бѣлаго дня; за поляной виднѣлась въ легкомъ туманѣ ферма мистера Сторта. Однажды Рэчель смотрѣла отсюда, какъ Роуанъ переходилъ черезъ поле къ коттэджу, размахивая тростью, и теперь она стала всматриваться въ то мѣсто, гдѣ Бэзльхорстская дорога дѣлала поворотъ,-- она ждала, не покажется ли снова фигура Роуана. Она всматривалась съ такимъ напряженнымъ вниманіемъ и до тѣхъ поръ, что, право, нисколько бы нс изумилась, если бы фигура Роуана показалась на дорогѣ. Но фигура не показывалась; Рэчель отошла отъ окна и сѣла за маленькій столъ. Было поздно, когда она раздѣлась и легла въ постель, и еще позже, когда сонъ сомкнулъ ея покраснѣвшіе отъ слезъ глаза;-- письмо, однакоже, было написано, и готово для просмотра матери. Вотъ это письмо, стоившее Рэчель такого большаго усилія и горя:

Браггзъ-Эндъ.
Четвергъ 186 *.

"Дорогой мистеръ Роуанъ.

   "Премного обязана вамъ за письмо, которое недавно получила, и на которое слѣдовало бы отвѣчать скорѣе, но мама признала за лучшее повидаться прежде съ мистеромъ Комфортомъ, пасторомъ нашего прихода, и попросить его совѣта. Надѣюсь, вы не разсердитесь на то, что я показала мама ваше письмо, но иначе я не могу получать писемъ отъ васъ, и должна сказать вамъ, что даже и это письмо будетъ прочитано ею до отправленія на почту.
   "Сдѣлавъ это начало, я не знаю, какъ продолжать его, не знаю, что мнѣ сказать вамъ. Мистеръ Комфортъ и мама рѣшили, что между нами еще не должно быть окончательной помолвки, и что, по крайней мѣрѣ въ настоящее время, я не должна вести съ вами переписки. Это будетъ мое первое и послѣднее письмо. Само собою разумѣется, я не буду ждать отъ васъ писемъ, хотя знаю, что за это вы очень разсердитесь. Впрочемъ, если вы понимаете всѣ мои чувства, то не будете очень сердиться. Я знаю, что въ извѣстномъ вамъ вопросѣ заключалась истина, и потому, вмѣсто отвѣта, я только кивнула головой, какъ вы пишете въ своемъ письмѣ. Если бы я дала вамъ двадцать клятвъ, о которыхъ вы говорите, они бы не связали меня крѣпче. Но ничто не можетъ связать меня противъ воли мама. За вашъ выборъ я всегда считала васъ великодушнѣйшимъ человѣкомъ. Я не знаю, почему вамъ вздумалось выбрать меня въ подруги своей жизни. Конечно, я готова была употребить всѣ свои усилія, чтобы осчастливить васъ, если бы только была въ состояніи исполнить все, чего вы отъ меня тогда потребовали. Но вамъ очень хорошо извѣстна огромная разница между мужчиной и дѣвушкой, и согласитесь, что я должна исполнять желанія мама.
   "Здѣсь носится слухъ, что такъ какъ дѣло насчетъ пивовареннаго завода не рѣшено, то, по всей вѣроятности, вы никогда не воротитесь въ Бэзльхорстъ; а какъ наше знакомство было весьма непродолжительно, то нельзя не допустить предположенія, что вы скоро меня позабудете. Быть можетъ, тутъ нѣтъ никакого основанія, но, во всякомъ случаѣ, я не буду имѣть ни малѣйшаго права сердиться на васъ, если вы забудете меня. Не думаю, что вы совсѣмъ меня забудете; но не могу ожидать или даже надѣяться увидѣть васъ когда нибудь. (Два раза Рэчель вычеркивала это мѣсто, но наконецъ съ рыданіями, выражавшими отчаяніе, снова написала тѣ же слова. Какое право имѣла она надѣяться, что онъ воротится къ ней послѣ нарушенія обѣщанія, которое дала ему, когда склонила голову свою на его плечо?) -- Я никогда не забуду васъ, и постоянно буду вашимъ другомъ, какъ вы желали того. Быть друзьями -- намъ никто не запретитъ.
   "Я всегда буду помнить ту руку, которую вы показали мнѣ однажды въ облакахъ; не далѣе, какъ сегодня вечеромъ, я ходила на то самое мѣсто, воображая, что еще разъ увижу ее. Но ничего подобнаго не было, и я приняла это за предзнаменованіе, что вы никогда не пріѣдете..... въ Бэзльхорстъ". (Гдѣ поставлены точки, тамъ было написано сначала "ко мнѣ", но въ этихъ словахъ заключалась нѣжность, и Рэчсль нашла необходимымъ замѣнить ихъ словами "въ Бэзльхорстъ").-- "Теперь я могу проститься съ вами, потому что все, что нужно было сказать, я сказала. Мама проситъ меня засвидѣтельствовать вамъ истинное свое почтеніе.
   "Да благословитъ васъ Богъ, и всегда будетъ вашимъ защитникомъ".
   "Остаюсь вашимъ искреннимъ другомъ".

Рэчель Рэй.

   Утромъ Рэчель, спускаясь внизъ, взяла съ собой письмо и отдала его матери. Мистриссъ Рэй читала письмо весьма медленно, останавливаясь и задумываясь надъ нѣкоторыми мѣстами. Въ особенности она долго думала надъ словомъ: "предзнаменованіе", и даже заявила, что его слѣдуетъ исключить. Но Рэчель была очень серьезна, и на этотъ разъ рѣшилась поставить на своемъ.-- Въ письмѣ, говорила она, изложено все, что ей приказано. Нельзя же не позволить ей написать отъ себя хотя одно такое слово тому, который былъ такъ дорогъ для нея.
   Письмо осталось безъ измѣненій, и вечеромъ поступило въ сумку почтальона.
  

ГЛАВА XXI.
МИСТРИССЪ РЭЙ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ВЪ ЭКСTЕРЪ И ВСТРѢЧАЕТСЯ ТАМЪ СЪ ДРУГОМЪ.

   Прошло шесть недѣль надъ коттэджемъ въ Браггзъ-Эндѣ, а о Лукѣ Роуанѣ ничего не было слышно. Письмо Рэчель, копія съ котораго была нами представлена въ предъидущей главѣ, своевременно было отправлено по адресу, но отвѣта на него въ Браггзъ-Эндъ не приходило. Надо, однако же, сказать, что на него не только не просили отвѣта, но въ отвѣтѣ этомъ было даже отказано. Рэчель объявила своему любовнику, что онъ не долженъ писать къ ней, и что конечно, сама она больше къ нему не напишетъ. Сдѣлавъ такое заявленіе, Рэчель не имѣла права ожидать отвѣта, и постоянно утверждала, что вовсе не ждетъ его, а между тѣмъ всегда поджидала почтальона, и каждый разъ, когда опъ проходилъ мимо воротъ коттэджа, сердце ея обливалось кровью.-- Онъ забылъ меня, забылъ,--говорила она самой себѣ съ глубокой горестью. -- Я больше ничего не заслуживаю отъ него; но... но... Въ тѣ дни она была молчалива и очень серьезна. Она дѣлала все, что приказывала мать, но дѣлала не совсѣмъ охотно. Маленькіе банкеты, за которыми густыя вареныя сливки съ фермы мистера Сторта разыгрывали важную роль, повидимому кончились навсегда. Отъ времени до времени она обмѣнивалась двумя-тремя словами съ мистриссъ Стортъ, которая совершенно понимала, въ чемъ дѣло; но эти слова говорились при случайныхъ встрѣчахъ, потому что Рэчель перестала ходить на ферму. Ей предложена была помощь фермера Сторта;-- но что могъ сдѣлать для нея фермеръ? могъ ли онъ вывести ее изъ такого затруднительнаго положенія ?
   Въ теченіе этихъ шести недѣль Рэчель исполняла всѣ обязанности по домашнему хозяйству; но исполненіе ихъ постепенно становилось медленнѣе и медленнѣе, такъ что мистриссъ Рэй начинала убѣждаться, что разочарованіе Рэчель обратилось въ источникъ постояннаго несчастія. Рэчель никогда не говорила, что ей нездоровится, -- она не обнаруживала ни малѣйшихъ признаковъ какого нибудь недуга; но она постепенно худѣла, румянецъ на щекахъ совершенно увялъ, и выраженіе лица, котораго мать такъ страшилась, сдѣлалось постояннымъ. Мистриссъ Рэй внимательно слѣдила за всѣмъ, что дѣлала Рэчель. Она знала дни, когда Рэчель поджидала почтальона. Она постоянно думала о своемъ любимомъ дѣтищѣ, и едва ли не съ такою же болью въ душѣ желала возвращенія Луки Роуана, какъ и сама Рэчель. Но что могла она сдѣлать? Она не въ силахъ была воротить его. Во всѣхъ своихъ поступкахъ, въ дозволеніи любить молодаго человѣка, и въ отобраніи назадъ даннаго позволенія, она руководилась совѣтомъ своего пастора. Не сходить ли ей опять къ нему и попросить, чтобы онъ воротилъ для нихъ Луку Роуана? О, нѣтъ! при всемъ довѣріи къ мистеру Комфорту, она знала, что даже и онъ не могъ бы этого сдѣлать для нея.
   Въ теченіе этихъ шести недѣль между матерью и дочерью едва ли было сказано откровенное слово о предметѣ, главнѣе всего занимавшемъ мысли ихъ обѣихъ. Между ними почти ни разу не было произнесено имя Луки Роуана. Раза два сдѣланъ былъ намекъ на пивоваренный заводъ, потому что сдѣлалось уже всѣмъ извѣстно, что адвокаты приступили къ разбирательству иска Роуана, но даже и при этихъ случаяхъ мистриссъ Рэй, замѣтивъ выраженіе глазъ Рэчель и появлявшіяся на лбу ея двѣ .морщинки, прерывала свою рѣчь. Въ эти дни мистриссъ Рэй начинала бояться младшей своей дочери, -- какъ нѣкогда боялась старшей. Правда, Рэчель никогда не позволяла себѣ выражаться такъ, какъ бывало выражалась мистриссъ Прэймъ. Отъ нея никогда не было слышно грубаго слова, -- всѣ ея поступки отличались нѣжностью и вниманіемъ къ матери, но все же на лицѣ ея отражался упрекъ, который становился почти невыносимымъ. И опять она такъ мало говорила въ теченіе дня, такъ любила уединеніе, любила сидѣть одна въ своей комнатѣ! По вечерамъ она продолжала читать вслухъ для матери по нѣскольку часовъ, но это чтеніе очевидно обращалось для нея въ трудъ тяжелый и непріятный!
   Надобно припомнить, что на другой вечеръ послѣ прогулки Рэчель въ Бэзльхортъ, мистриссъ Прэймъ, мистеръ Пронгъ и миссъ Поккеръ обѣщали придти въ Браггзъ-Эндъ. Дѣйствительно, они пришли, спустя полчаса послѣ того, какъ почтальонъ унесъ письмо Рэчель. Они пришли, пробыли въ Браггзъ-Эндѣ съ часъ времени, скушали по пирожку, выпили по рюмкѣ вина, но время было проведено вовсе не весело. Для мистриссъ Рэй этотъ визитъ былъ ужасенъ. Рэчель сидѣла холодная, угрюмая, ни о чемъ не говорила. Она не только не попросила миссъ Поккеръ снять шляпку, но положительно не хотѣла говорить съ этой лэди, Мать не могла не подивиться, что Рэчель въ такое короткое время сдѣлалась капризною, своенравною, рѣшившись во всемъ поступать по своему. При настоящемъ случаѣ, она ни слова не сказала миссъ Поккеръ; мистриссъ Прэймъ, замѣтивъ это, съ каждой минутой становилась все мрачнѣе и мрачнѣе, пока мистриссъ Рэй не пришла окончательно въ ужасъ. Миссъ Поккеръ улыбалась, смѣялась, и вообще всѣми силами старалась сообщить самой себѣ болѣе довольный видъ. Она говорила, какъ рада была видѣть наканунѣ мистриссъ Рэй, какою здоровою казалась миссъ Рэчель, и выразила громадныя надежды, что миссъ Рэчель посѣтитъ ихъ Доркасскіе митинги. -- На все это Рэчель не отвѣчала ни полсловомъ. Отъ времени до времени она обращалась къ сестрѣ; отъ времени до времени вступала въ разговоръ съ матерью. Когда мистеръ Пронгъ обращался къ ней съ какимъ нибудь вопросомъ, она отвѣчала ему двумя-тремя односложными словами, всегда прибавляя къ нимъ слово "сэръ", но для миссъ Поккеръ не хотѣла открыть рта. Мистриссъ Прэймъ прогнѣвалась, -- сдѣлалась угрюмою и очень сердитою; минуты, проведенныя въ этомъ визитѣ, для мистрисъ Рэй были самыми страшными минутами.
   Впрочемъ, этотъ визитъ замѣчателенъ въ нашемъ разсказѣ главнѣе всего нѣсколькими словами, которыя мистеръ Пронгъ нашелъ удобный случай высказать мистриссъ Рэй относительно предположеннаго брака. Мистриссъ Рэй знала, что тутъ встрѣчались нѣкоторыя затрудненія насчетъ денегъ, и поэтому была расположена думать и даже надѣяться, что бракъ не состоится. Но при настоящемъ случаѣ мистеръ Пронгъ въ своемъ объясненіи съ мистриссъ Рэй держалъ себя такъ, -- какъ будто въ дѣлѣ брака уже все улажено. Слова его убѣдили мистриссъ Рэй и разсѣяли всѣ ея прежнія надежды. Говоря объ этомъ своей будущей тещѣ, онъ обращался спиной къ прочимъ тремъ дамамъ, такъ что на нѣкоторое время совершенно забывалъ о ихъ существованіи, и этимъ самымъ дѣлалъ положеніе ихъ еще болѣе тягостнымъ. Нельзя не замѣтить здѣсь, что Рэчель, судя по ея твердой рѣшимости не обращать вниманія, при настоящихъ обстоятельствахъ, на улыбки и любезности миссъ Поккеръ, была способна на совершеніе какого нибудь великаго подвига.
   -- Мистриссъ Рэй, сказалъ мистеръ Пронгъ; -- при этомъ въ его мягкомъ, нѣжномъ голосѣ отозвалась и любовь, и святость: -- я не могу позволить, чтобы этотъ моментъ прошелъ безъ выраженія съ моей стороны того чувства, которое я испытываю при мысли о предстоящемъ союзѣ моемъ съ вашимъ любезнымъ семействомъ.
   -- Премного вамъ обязана, отвѣчала мистриссъ Рэй.
   -- Я увѣренъ, что Доротея сообщила уже вамъ объ этомъ обстоятельствѣ?
   -- О, да;-- сообщила.
   -- Поэтому было бы непростительно мнѣ, какъ въ отношеніи долга, такъ и приличія, еслибы я не воспользовался настоящимъ случаемъ, чтобы увѣрить васъ въ безпредѣльномъ удовольствіи, которымъ наполняется мое сердце, когда подумаю, что буду связанъ узами родственной любви съ вами и съ миссъ Рэчель. Семейныя связи -- самыя легкія и пріятныя узы, которыя налагаетъ на насъ священная любовь; а такъ какъ я не имѣю родныхъ, -- ближе, чѣмъ въ Гилонгѣ, въ колоніи Викторіи, гдѣ поселились моя мать, братъ и сестры, -- то, удовольствіе принять васъ и миссъ Рэчель въ мое сердце, становится еще безпредѣльнѣе.
   Все это было очень лестно для мистриссъ Рэй, но при ея особенномъ взглядѣ на достоинство людей, имѣющихъ своихъ собственныхъ родственниковъ, она думала, что было бы гораздо лучше для всѣхъ, если бы мистеръ Пронгъ отправился въ Гилонгъ къ прочимъ членамъ своей фамиліи; этого мнѣнія, однако же, она не высказала. Что касается до принятія мистера Пронга въ свое сердце, она сомнѣвалась до нѣкоторой степени относительно способности своей на этотъ подвигъ. Любить зятя -- чувство весьма естественное. Она душою любила мистера Прэйма и вполнѣ вѣрила въ его любовь къ своей дочери, она приготовилась полюбить Луку Роуана, но не могла питать этого чувства къ мистеру Пронгу. Подобная любовь должна пробудиться естественнымъ образомъ, должна выросги сама собою, но требовать ея категорически, какъ права,-- невозможно. Очень жаль, что мистеръ Пронгъ не осчастливилъ себя въ нѣдрахъ своего семейства въ Гилонгѣ тѣмъ счастіемъ, о которомъ онъ вздыхалъ.
   -- Вы очень добры, мистеръ Пронгъ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- И когда такимъ образомъ мы соединимся узами эгого міра, продолжалъ мистеръ Пронгъ:-- я надѣюсь, что насъ соединятъ другія узы, болѣе священныя въ своемъ свойствѣ, чѣмъ узы семейныя, и болѣе необходимыя, чѣмъ сіи послѣднія. Доротея въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ постоянно приходила въ мою церковь...
   -- О, я не могла бы и не могу оставить мистера Комфорта, сказала встревоженная мистриссъ Рэй.-- Я не могла бы отстать отъ церкви своего прихода.
   -- Нѣтъ, нѣтъ; зачѣмъ отставать?-- Я не вижу тутъ необходимости и не могу этого желать. Но согласитесь, мистриссъ Рэй, какъ восхитительно было бы, еслибы мы, связанные, какъ одно семейство, стали вмѣстѣ въ одномъ и томъ же храмѣ возсылать къ небу свои молитвы.
   -- Я могу молиться точно также и въ своей приходской церкви, отвѣчала мистриссъ Рэй.
   Послѣ этого мистеръ Пронгъ, при настоящемъ случаѣ, не настаивалъ больше, и вскорѣ повернулъ свой стулъ и сѣлъ лицомъ къ тремъ дамамъ, находившимся позади его спины.
   -- Я думаю, мистеръ Пронгъ, не лучше ли намъ отправиться домой, сказала мистриссъ Прэймъ, вставая съ мѣста съ выраженіемъ гнѣва въ каждомъ своемъ движеніи.-- Добрый вечеръ, мама; добрый вечеръ, Рэчель. Мнѣ кажется, мы стѣснили васъ своимъ визитомъ. Зная это раньше, я бы не пришла.
   -- Ты знаешь, Долли, я всегда рада тебя видѣть: -- жаль только, что ты рѣдко приходишь къ намъ, сказала Рэчель, и потомъ съ весьма холоднымъ поклономъ миссъ Поккеръ, съ весьма горячимъ пожатіемъ руки со стороны мистера Пронга, и съ сестринскимъ, хотя далеко не искреннимъ поцалуемъ со стороны Доротеи, разсталась съ гостями. Всѣ сознавали, что визитъ былъ очень неудаченъ, по крайней мѣрѣ это сознавали всѣ члены семейства Рэй. Мистеръ Пронгъ достигъ извѣстной цѣли, объяснивъ, что бракъ его слѣдуетъ считать дѣломъ рѣшеннымъ; миссъ Поккеръ тоже достигла своей цѣли, скушавъ пирожокъ и выпивъ рюмку вина въ комнатѣ мистриссъ Рэй.
   Послѣ этого визита, мистриссъ Прэймъ не показывалась въ коттэджъ въ теченіе нѣсколькихъ недѣль; ничего не говорено было въ это время о ея брачныхъ видахъ. Рэчель ни разу не сходила на квартиру сестры и, при случайныхъ встрѣчахъ съ ней, ни разу не спросила о мистерѣ Пронгѣ. По мѣрѣ того, какъ проходили дни, а за днями -- недѣли, на душѣ ея становилось слишкомъ тяжело, чтобы спрашивать о любовныхъ дѣлахъ другихъ лицъ. Она, какъ я уже сказалъ, продолжала заниматься домашнимъ хозяйствомъ и рукодѣльемъ. Она не была больна на столько, чтобы ухаживать за ней, какъ за больною, но она ходила по дому весьма медленно, какъ будто ея члены были для нея слишкомъ тяжелы. Говорила она мало, и только тогда, когда къ ней обращалась мать. По цѣлымъ часамъ сидѣла она на диванѣ, ничего не дѣлая, ничего не читая, ни на что не глядя. Но все-таки по утрамъ, когда долженъ приходить почтальонъ, она не спускала глазъ съ дороги, на которой онъ долженъ былъ показаться, и когда онъ проходилъ коттэджъ, не завернувъ въ ворота, на ея уныломъ лицѣ отражалось отчаяніе.
   Въ концѣ шестой недѣли почтальонъ зашелъ-таки въ коттэджъ, какъ захаживалъ и прежде, но при этомъ случаѣ принесъ письмо не отъ Луки Роуана. Письмо было адресовано на имя мистриссъ Рэй. Рэчель узнала по почерку, что оно написано джентльменомъ, завѣдывавшимъ денежными дѣлами ея матери,-- джентльменомъ, которому мистеръ Рэй, умирая, поручилъ это занятіе. Поэтому Рэчель снесла письмо къ матери, сказавъ, что оно отъ мистера Гудолла.
   Небольшой доходъ мистриссъ Рэй получался частію отъ нѣсколькихъ коттэджей въ Бэзльхорстѣ, арендуемыхъ однимъ бэзльхорстскимъ купцомъ, и частію отъ акцій экстерскаго газоваго общества. Газовое общество въ Экстерѣ считалось лучшимъ мѣстомъ для обращенія капиталовъ и менѣе, чѣмъ коттэджи, было подвержено невыгоднымъ случайностямъ. Срокъ, на который отданы были коттэджи въ аренду, кончился и мистриссъ Рэй совѣтовали продать эту недвижимость. Цѣны на мѣста для возведенія знаній близь города значительно возвысились, и потому мистеръ Гудоллъ совѣтовалъ разстаться съ этимъ небольшимъ имѣньемъ. Мистриссъ Рэй и Рэчель знали очень хорошо, что рано или поздно, но продажа была неизбѣжна, и вотъ теперь получено письмо, которымъ мистеръ Гудоллъ приглашалъ мистриссъ Рэй пріѣхать въ Экстеръ для совершенія продажи. "Прислать къ вамъ всѣ документы я не рѣшился, писалъ мистеръ Гудоллъ:-- это значило бы рѣшить дѣло, какъ ни попало; а какъ вамъ необходимо имѣть обо всемъ этомъ положительныя свѣдѣнія, то лучше пріѣзжайте сюда во вторникъ, такъ что вы легко можете воротиться въ Бэзльхорстъ въ тотъ же день".
   -- Душа моя, сказала мистриссъ Рэй, войдя въ комнату:--я должна ѣхать въ Экстеръ.
   -- Сегодня, мама?
   -- Нѣтъ, не сегодня, но во вторникъ. Мистеръ Гудоллъ пишетъ, что мнѣ нужно имѣть положительныя свѣдѣнія насчетъ продажи: -- ужасныя хлопоты.
   Однако, какъ ни были ужасны хлопоты, мистриссъ Рэй не огорчалась по поводу предстоявшей поѣздки. Она засуетилась, захлопотала, какъ это всегда бываетъ съ женщинами въ подобныхъ случаяхъ, но,-- что у женщинъ тоже весьма обыкновенно, -- эта суета и хлопоты доставляли ей удовольствіе. Она просила Рэчель поѣхать вмѣстѣ съ ней, и на первыхъ порахъ даже сильно настаивала на этомъ, но подобная прогулка въ настоящія минуты не согласовалась съ настроеніемъ духа Рэчель, и наконецъ, она успѣла отклониться отъ нея подъ предлогомъ лишнихъ расходовъ.
   -- Мнѣ кажется, мама, это было бы очень безразсудно, сказала она.-- Съ тѣхъ поръ, какъ уѣхала Долли, у васъ почти никогда не бываетъ лишнихъ денегъ, и при томъ же, когда мистеръ Гудоллъ въ первый разъ заговорилъ о продажѣ коттэджей, онъ предупредилъ васъ, что въ теченіе первыхъ трехъ-четырехъ мѣсяцевъ, вы ничего съ нихъ не получите.
   -- Но теперь онъ продалъ ихъ, душа моя:--значитъ у него на рукахъ должны быть наличныя деньги.
   -- Зачѣмъ же намъ тратить, мама, лишніе десять съ половиной шиллинговъ? сказала Рэчель.
   Мистриссъ Рэй не могла не уступить своей дочери, которая говорила такимъ рѣшительнымъ и даже повелительнымъ тономъ. Поэтому съ наступленіемъ вторника Рэчель проводила свою мать только до станціи желѣзной дороги.
   -- Встрѣчать меня, пожалуйста, не приходи, потому что я сама еще не знаю, на какомъ поѣду поѣздѣ, сказала мистриссъ Рэй. -- Во всякомъ случаѣ, однако же, я постараюсь воротиться вечеромъ.
   -- Я буду ждать васъ къ чаю, сказала Рэчель, и когда тронулся поѣздъ, пошла обратно въ коттэджъ.
   Рэчель пошла обратно немедленно, но взяла далеко не прямое направленіе. Она не хотѣла пройти по всей длинѣ главной улицы, хотѣла избѣжать пивовареннаго переулка, и въ то же время пройти черезъ кладбище. Поэтому отъ станціи желѣзной дороги Рэчель отправилась къ небольшой деревенькѣ при подошвѣ холма, на которомъ возвышалась церковь, и оттуда по тропинкѣ, проложенной въ полѣ, къ церковной оградѣ. Чтобы сдѣлать этотъ обходъ, она должна была пройти лишнихъ двѣ мили, въ то время, когда солнце стояло уже высоко и жгло своими лучами. Но что значили для нея и лишнее разстояніе, и солнечный зной, когда имѣлась въ виду цѣль простоять нѣсколько минутъ на этомъ мѣстѣ? Надо сказать, однако, что посѣщеніе мѣста, которое постоянно было въ ея мысляхъ, не принесло ей особенной пользы. Зачѣмъ ее такъ жестоко обидѣли? Зачѣмъ принудили ее принести себя въ жертву? Вотъ вопросы, которые она старалась разрѣшить, когда дошла до ограды. Она парила въ небесахъ, когда впервые услышала отъ матери согласіе считать Роуана своимъ женихомъ. Она была въ такомъ восторгѣ, какъ будто для нея открылся рай, когда она увидѣла себя нареченной невѣстой Луки Роуана. Но вотъ приходитъ письмо отъ ея жениха, за тѣмъ слѣдуетъ совѣтъ священника, потомъ отвѣтъ на письмо, и послѣ того двери ея рая для нея закрылись! -- Неужели онъ останется равнодушенъ къ этому? говорила Рэчель самой себѣ.-- Нѣтъ, я не думаю. А если онъ не равнодушенъ, то почему бы ему не пріѣхать сюда? Неужели я бы не поѣхала къ нему, если бы была такъ же свободна, какъ онъ? Рэчель только что не много отдохнула у ограды кладбища, и потомъ пошла между вязами ускореннымъ шагомъ, съ унылымъ, почти разбитымъ сердцемъ. Никогда она не была бы доведена до этого состоянія, если бы мать не сказала ей, что она можетъ любить его! Отсюда-то и истекало все ея горе. Съ ней поступили жестоко. Теперь уже всему свѣту извѣстно, что этотъ человѣкъ былъ ея женихомъ; весь свѣтъ зналъ объ этомъ. Черри Таппитъ пропѣла пѣсенку насчетъ ея разочарованій. По этому случаю мистриссъ Таппитъ пріѣзжала въ коттэджъ. Поэтому случаю мистеръ Комфортъ давалъ свои совѣты. Поэтому случаю мистриссъ Корнбюри прошептала ей нѣсколько словъ. Поэтому случаю мистриссъ Стортъ утѣшала ее и тоже давала ей свои совѣты. Мистеръ Пронгъ находилъ, что съ ея стороны неблагоразумно было любить такого человѣка. Мистеръ Стортъ находилъ это весьма благоразумнымъ и предлагалъ свою помощь. Все бы это ничего не значило, если бы Роуанъ оставался при ней. Черри могла пѣть до тѣхъ поръ, пока бы не охрипло ея горло; мистеръ Пронгъ могъ бы выражать свой ужасъ съ распростертыми руками и показывать видъ, что вотъ сейчасъ, сію минуту обрушатся небеса! Всѣ толки, всѣ пересуды не имѣли бы никакого значенія, если бы двери ея рая не затворились для нея. Но легко ли было, при закрытыхъ дверяхъ ея рая, переносить эти пересуды, это убѣжденіе, что извѣстіе о ея положеніи распространилось весьма далеко! И кто же затворилъ эти двери? Она сама, своими собственными руками. Онъ, ея женихъ, не покидалъ ее. Онъ сдѣлалъ для нея все, что только требовала честь и благородство, быть можетъ, все, что требовала истинная любовь. Вѣдь мужчины не такъ мягкосердечны, какъ женщины,-- доказывала Рэчель самой себѣ въ душѣ своей. Какъ бы ни былъ вѣренъ мужчина, нельзя, однако ожидать отъ него, что онъ будетъ поддерживать свою любовь послѣ того холоднаго равнодушія, которое она обнаружила въ своемъ письмѣ! Она, дѣло другое, поддержала бы свою любовь, какъ бы холодно ни было его письмо! Она все-таки была женщина; однажды поощренная, ея любовь становилась для нея необходимостью.-- Въ мужчинѣ, говорила Рэчель самой себѣ, много гордости и мало постоянства. Нѣтъ, нѣтъ! она больше ее услышитъ о немъ. Двери ея рая затворились для нея навсегда! Таковы были думы Рэчель, когда она возвращалась домой, таковы были ея думы въ теченіи цѣлаго дня, проведеннаго въ совершенномъ одиночествѣ.
   Вечеромъ, въ половинѣ восьмаго, мистриссъ Рэй воротилась домой. Пройдя отъ станціи желѣзной дороги двѣ мили, она очень устала. Кромѣ того, она провела половину дня на ногахъ и проѣхала восемьдесятъ миль по желѣзной дорогѣ, а это измучило ее еще больше. Да, она очень устала и, при другихъ обстоятельствахъ, принялась бы перечислять вечеромъ всѣ свои горести, точно также, какъ перечисляла Рэчель свои поутру. Но въ Экстерѣ повстрѣчалось особенное обстоятельство, воспоминаніе о которомъ брало верхъ надъ усталостію мистриссъ Рэй, -- такъ что когда Рэчель вышла къ ней на встрѣчу къ дверямъ коттэджа, она не показала виду, что устала, и только томно посмотрѣла въ лицо своей дочери, -- посмотрѣла нѣжно, съ какимъ-то безпокойствомъ, и сказала два три слова, которыми хотѣла выразить всю свою любовь.
   -- Вы, должно быть, очень устали, сказала Рэчель, принудивъ себя оставить на время мрачное настроеніе духа.
   -- Устала, мой другъ; -- очень устала. Я думала, что поѣздъ никогда не дойдетъ до Бэзльхорсга: останавливался на всѣхъ промежуточныхъ станціяхъ; мнѣ кажется, я скорѣе бы дошла пѣшкомъ.
   Лѣтъ двѣнадцать назадъ быстрота этихъ поѣздовъ наводила на мистриссъ Рэй такой ужасъ, что она ни подъ какимъ видомъ не рѣшалась совершать на нихъ путешествія.
   -- Кого вы тамъ видѣли? спросила Рэчель.
   -- Кого видѣла! сказалъ мистриссъ Рэй.-- А тебѣ кто сказалъ, что я кого нибудь видѣла?
   -- Да вы видѣли же, наконецъ, мистера Гудолла?
   -- О да; его, разумѣется, я видѣла. Я видѣла его, и коттэджи всѣ проданы. Наши проценты увеличатся еще на семь фунтовъ стерлинговъ въ годъ. На семь фонтовъ можно купить много вещей.
   -- А на десять фунтовъ еще больше.
   -- Конечно, больше, душа моя. Я и говорила мистеру Гудоллу, нельзя ли получать по десяти фунтовъ, --цифра эта какъ-то круглѣе; но онъ сказалъ, что это невозможно, потому что цѣны на акціи сильно поднялись. Онъ могъ бы это сдѣлать, еслибъ я имѣла шестьдесятъ фунтовъ; но гдѣ же ихъ взять?
   -- Кого же вы, мама, еще видѣли, кромѣ мистера Гудолла? -- Я знаю, что вы кого нибудь видѣли, и должны сказать мнѣ.
   -- Пустяки, Рэчель. Ты не можешь знать, что я видѣла еще кого нибудь.
   Здѣсь мы должны, однакоже, объяснить причину колебанія мистриссъ Рэй, и для этого считаемъ за лучшее обратиться къ ея поѣздкѣ въ Экстеръ. Всѣ событія дня можно передать въ нѣсколькихъ словахъ; но одно изъ нихъ до такой степени озаботило ее, въ такое привело ее смущеніе, что нельзя не разсказать его съ нѣкоторой подробностію.
   По иріѣздѣ въ Экстеръ, мистриссъ Рэй сѣла въ омнибусъ, который долженъ былъ доставить ее прямо въ контору мистера Гудолла. По дорогѣ ей вздумалось зайти въ одинъ магазинъ на главной улицѣ, и потому она вышла на углу одного изъ переулковъ, выводившихъ къ дому, въ которомъ находилась контора. Она вышла изъ кареты очень осторожно, какъ и слѣдуетъ провинціальной дамѣ не молодыхъ уже лѣтъ; вышла и повернула къ магазину, какъ вдругъ передъ ней, на мостовой, очутился Лука Роуанъ. Онъ стоялъ передъ ней лицомъ къ лицу, такъ, что не было никакой возможности показать видъ, что они другъ друга не замѣтили, даже если бы и пожелали того. Подобная попытка для мистриссъ Рэй была невыполнима и не согласовалась съ характеромъ Луки Роуана. Онъ только что вышелъ изъ магазина, и вылѣзавшая изъ омнибуса фигура мистриссъ Рэй обратила на себя его вниманіе.
   -- Здоровы ли вы? -- сказалъ Роуанъ, протянувъ руку и такимъ голосомъ, какъ будто между нимъ и мистриссъ Рэй не было ничего такого, что требовало бы особеннаго тона или словъ.
   -- Мистеръ Роуанъ! Вы ли это? Вотъ уже не думала увидѣть васъ въ Экстерѣ.
   -- Я полагаю, -- какъ и я не думалъ встрѣтиться съ вами. И что еще удивительнѣе, мы пріѣхали сюда по одному и тому же дѣлу, хотя я и не зналъ объ этомъ до вчерашняго дня.
   -- По какому дѣлу, мистеръ Роуанъ?
   -- Я купилъ ваши коттэджи въ Бэзльхорстѣ.
   -- Нѣтъ!
   -- Купилъ и деньги заплатилъ; вы отправляетесь въ контору мистера Гудолла подписать запродажный актъ. Неправда ли? Видите, мнѣ все извѣстно?
   -- Какъ это странно! -- согласитесь сами.
   -- Дѣло въ томъ, что я долженъ купить въ Бэзльхорстѣ участокъ земли подъ постройку зданія. Таппитъ продолжаетъ бороться; а такъ какъ я не намѣренъ уступить ему, то хочу имѣть въ Бэзльхорстѣ свою недвижимость.
   -- Значитъ вы сроете коттэджи?
   -- Да; если не удастся срыть Таппита и получить старый заводъ. Я принужденъ былъ купить вашу землю, потому что другой, болѣе удобной для меня, не отыскалось. Вы продали ее слишкомъ дешево; скажите это отъ меня мистеру Гудоллу.
   -- Онъ говоритъ, что черезъ эту продажу я получу выгоду.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?-- Въ такомъ случаѣ я очень радъ. Я пріѣхалъ изъ Лондона вчера собственно за тѣмъ, чтобы покончить это дѣло, и сегодня уѣзжаю назадъ.
   Во все это время ни слова не было сказано о Рэчель. Онъ даже не спросилъ о ея здоровьѣ, какъ это дѣлается между знакомыми. Онъ даже не показалъ ни малѣйшаго виду, что стѣсняется разговоромъ съ матерью Рэчель; казалось, что онъ, уѣзжая, высказалъ ей все, что было нужно сказать. Мистриссъ Рэй съ самаго начала боялась услышать что нибудь лишнее, но теперь, когда Роуанъ оставлялъ ее, она стала сожалѣть, что онъ ничего больше не сказалъ. Но онъ еще не ушелъ; можетъ статься, что нибудь и скажетъ.
   -- У меня буквально нѣтъ минуты свободной, сказалъ Роуанъ, вторично подавая свою руку: -- до отъѣзда мнѣ нужно зайти еще въ два-три дома.
   -- До свиданья, сказала мистриссъ Рэй.
   -- До свиданія, мистриссъ Рэй. У васъ, я думаю, трактуютъ обо мнѣ не совсѣмъ-то хорошо. Я знаю это. Въ настоящее время ничего больше не скажу. Здорова ли она?
   -- Слава Богу, благодарю васъ.
   При этомъ вопросѣ по всему тѣлу мистриссъ Рэй пробѣжала лихорадочная дрожь.
   -- Я ничего не посылаю ей. При настоящемъ порядкѣ вещей, всякія посланія были бы неумѣстны. Прощайте, мистриссъ Рэй.
   Сказавъ это, Роуанъ ушелъ.
   Въ ту минуту мистриссъ Рэй не успѣла сообразить, что ей нужно сдѣлать или сказать вслѣдствіе этой встрѣчи, и нужно ли еще было сдѣлать или сказать что нибудь. Она съ нетерпѣніемъ ждала обратной поѣздки, чтобы все свободное время посвятить размышленіямъ объ этомъ предметѣ. Сдѣлавъ покупки въ магазинѣ, она поспѣшила въ контору мистера Гудолла въ крайнемъ недоумѣніи, слѣдуетъ ли ей или не слѣдуетъ говорить Рэчель объ этой встрѣчѣ. Въ домѣ мистера Гудолла она оставалась не долго, обѣдала тамъ, подписала актъ, распрашивала о состояніи газоваго общества. Проникнутый воспоминаніями о добродушіи и искреннемъ расположеніи къ нему мистера Рэя, мистеръ Гудоллъ всегда оказывалъ особенное радушіе и гостепріимство въ тѣхъ рѣдкихъ случаяхъ, которые приводили мистриссъ Рэй въ Экстеръ. За обѣдомъ онъ сдѣлалъ нѣсколько вопросовъ о молодомъ покупателѣ, которые ставили мистриссъ Рэй въ затруднительное положеніе.-- Да, отвѣчала мистриссъ Рэй: она знаетъ его. Она недавно встрѣтила его на улицѣ и услышала отъ него о покупкѣ. Молодой Роуанъ,-- мистриссъ Рэй называла его своимъ другомъ,-- не разъ бывалъ въ ея коттэджѣ, но даже и виду не подалъ о своемъ желаніи купить ея недвижимость.-- Хорошо ли о немъ отзываются въ Бэзльхорстѣ? Мистриссъ Рэй такъ рѣдко бывала въ Бэзльхорстѣ, что затруднялась отвѣтить на это. Она слышала, что Роуанъ поссорился съ мистеромъ Таппитомъ, и что многіе обвиняютъ его за эту ссору. О его состояніи она ничего не знала, но слышала, кто-то говорилъ, что онъ уѣхалъ не заплативъ долговъ. Не трудно представить себѣ, въ какомъ жалкомъ и безпомощномъ состояніи находилась мистриссъ Рэй по время этихъ допросовъ, не смотря на то, что мистеръ Гудоллъ не сдѣлалъ ни одного намека на Рэчель.
   -- Во всякомъ случаѣ мы получили наши денежки, сказалъ мистеръ Гудоллъ: -- а мнѣ кажется, въ этомъ должна заключаться наша главная забота. Надо, однако, сказать, что молодой человѣкъ -- порядочный кремень. Не могу понять, что ему за охота оставлять долги за собой, имѣя такой хорошій запасъ денегъ.
   Все это дѣлало положеніе мистриссъ Рэй еще болѣе затруднительнымъ. Въ теченіе послѣднихъ двухъ-трехъ недѣль она сожалѣла, что ходила къ мистеру Комфорту за совѣтомъ, сожалѣла, что не позволила Рэчель написать Роуану отвѣтъ въ выраженіяхъ горячей любви, сожалѣла, что не позволила, чтобы помолвка между молодыми людьми продолжалась такъ же, какъ началась. Но теперь она снова начала думать, что поступила благоразумно. Если этотъ человѣкъ дѣйствительно былъ кремень, то не лучше ли для Рэчель совсѣмъ оставить его, даже при всей ея горести? Размышляя объ этомъ на обратномъ пути въ Бэзльхорстъ, она снова рѣшила въ душѣ своей, что Роуанъ былъ волкъ, а между тѣмъ не могла рѣшить, что нужно и чего не нужно было говорить Рэчель о встрѣчѣ съ нимъ, не рѣшила даже до той минуты, когда подошла къ дверямъ своего коттэджа.-- Въ настоящее время я ничего не посылаю ей, говорилъ Роуанъ. При настоящемъ порядкѣ вещей всякія посланія были бы неумѣстны. Что онъ этимъ хотѣлъ сказать? Какое въ этихъ словахъ выражалось намѣреніе съ его стороны? Мистриссъ Рэй нѣсколько разъ задавала себѣ эти вопросы, но отвѣты на нихъ не являлись.
   Промолчать о встрѣчѣ со стороны мистриссъ Рэй было невозможно, даже если бы она и рѣшилась на это. Скрыть этотъ фактъ было бы также трудно, какъ трудно скрыть воду въ рѣшетѣ: Рэчель вывѣдала бы его, даже и въ такомъ случаѣ, если бы мистриссъ Рэй рѣшилась ни подъ какимъ видомъ не сообщать о немъ. Разсказывая о своей поѣздкѣ, она уже дала понять Рэчель, что встрѣтилась въ Экстерѣ съ человѣкомъ, съ которымъ никакъ не надѣялась встрѣтиться.
   -- Но, мама, кого же вы видѣли еще, кромѣ мистера Гудолла? спросила Рэчель.-- Я знаю, что вы кого-то видѣли, и должны сказать мнѣ.
   -- Какіе пустяки, Рэчель! почему ты можешь знать, что я еще кого нибудь видѣла?
   Наступила небольшая пауза, послѣ которой Рэчель снова начала распрашивать.
   -- Я знаю, мама, что вы кого-то встрѣтили. Другая пауза.-- Мама, не встрѣтили ли вы мистера Роуана?
   Мистриссъ Рэй стояла, какъ обличенная въ проступкѣ. Если бы она ничего и не сказала, то самый видъ ея лица съ достаточной ясностью отвѣчалъ на сдѣланный вопросъ.
   -- Дѣйствительно, я встрѣтила мистера Роуана. Онъ пріѣзжалъ въ Экстеръ по своимъ дѣламъ.
   -- И что же онъ говорилъ, мама?
   -- Ничего не говорилъ, по крайней мѣрѣ, не сказалъ ничего особеннаго. Онъ-то и купилъ наши коттэджи; за этимъ собственно онъ и пріѣзжалъ. Онъ объявилъ мнѣ, что ему нуженъ участокъ земли близь Бэзльхорста, потому что пивоваренный заводъ ему не достается.
   -- Что же еще онъ говорилъ?
   -- Я же гебѣ говорю, что ничего больше не было сказано.
   -- А обо мнѣ неужели онъ даже не вспомнилъ?
   Во время этого разговора мистриссъ Рэй смотрѣла въ сторону отъ Рэчель -- она отвернулась отъ нея съ умысломъ. Но теперь, голосъ дочери, въ которомъ отзывалась вся пытка души, принудилъ ее перемѣнить свое положеніе и посмотрѣть на Рэчель. Она увидѣла такое жалкое выраженіе горя на лицѣ дочери, что сердце ея въ ту же минуту растаяло въ ней, и она начала желать, чтобы воротили имъ Роуана, со всѣми его недостатками.
   -- Скажите правду, мама; вѣдь все равно, я узнаю и послѣ.
   -- Да, мой другъ, онъ даже не упомянулъ твоего имени, хотя и сказалъ о тебѣ нѣсколько словъ.
   -- Какія же эти слова, мама?
   -- Онъ сказалъ, что ничего не посылаетъ тебѣ, потому что это было бы безполезно.
   -- Въ самомъ дѣлѣ онъ это сказалъ?
   -- Да, сказалъ. Я полагаю, онъ хотѣлъ этимъ выразить, что безполезно передавать тебѣ что нибудь, пока самъ не пріѣдетъ.
   -- Нѣтъ, мама; совсѣмъ не то хотѣлъ онъ выразить. Я понимаю, что у него было на умѣ. Онъ впрочемъ совершенно правъ. Дѣйствительно, теперь всякое посланіе ко мнѣ было бы безполезно. Все это я сдѣлала сама и потому обвинять его не имѣю никакого права. Мама, если вамъ ничего не нужно, то я пойду спать.
   -- Душа моя, ты ошибаешься, я въ этомъ увѣрена. У него совсѣмъ не то было на умѣ.
   -- Вы такъ думаете, мама? При этихъ словахъ на лицѣ Рэчель показалась томная, печальная, полная горести улыбка, улыбка столь грустная и жалкая, что поражала сердце матери сильнѣе всякихъ звуковъ печали, всякихъ стоновъ или вопля горести,-- А я такъ думала совсѣмъ иначе. Впрочемъ, всякія сомнѣнія и опасенія ни къ чему не приведутъ. Теперь все кончено.
   -- И во всемъ виновата я!
   -- О, мама, нисколько. Тутъ не виноваты ни вы, ни я. Мнѣ кажется, лучше не говорить объ этомъ. О! зачѣмъ онъ пріѣзжалъ сюда!
   -- Быть можетъ, Рэчель, еще все перемѣнится, и все будетъ хорошо.
   -- Быть можетъ, только не здѣсь, а въ другомъ мірѣ. Въ здѣшнемъ мірѣ для меня теперь ничего не можетъ быть хорошаго. Спокойной ночи, мама. Ради Бога, не думайте, что я сердита на васъ.
   И Рэчель удалилась на верхъ, оставивъ мистриссъ Рэй одну -- съ ея горемъ.
  

ГЛАВА XXII.
ДОМАШНЯЯ ПОЛИТИКА ВЪ ПИВОВАРЕННОМЪ ЗАВОДѢ.

   Между тѣмъ дѣла въ пивоваренномъ заводѣ шли не совсѣмъ-то пріятно, и мистеръ Таппитъ становился самымъ непріятнымъ человѣкомъ въ нѣдрахъ своего семейства. Тяжебное дѣло иногда обращаетъ человѣка въ чрезвычайно любезнаго собесѣдника въ кругу жены и дѣтей. Это бываетъ иногда даже при очевидномъ проигрышѣ процесса, если только адвокатъ съумѣетъ поддержать въ тяжущемся воинственное настроеніе духа, и если самая борьба въ тяжбѣ будетъ доставлять удовольствіе. Если это будетъ стоить мнѣ тысячу фунтовъ -- скажетъ такой господинъ:-- я вопьюсь въ него, какъ слѣпень. Пусть онъ попробуетъ стряхнуть меня. Въ такое время смѣло можно разсчитывать на его веселый юморъ и расположеніе къ щедрости. Въ такія минуты жена смѣло можетъ просить денегъ на званый обѣдъ, а дочери на новыя платья. Въ эти минуты онъ пріучается не обращать вниманія на деньги и воображать, что нисколько не стѣсняясь и полными пригоршнями можетъ сѣять пятифунтовыя ассигнаціи. Но далеко не то было съ мистеромъ Таппитомъ. Адвокатъ его, Хониманъ, не поддерживалъ въ немъ воинственнаго духа, а въ минуты хладнокровнаго размышленія, мистеръ Таппитъ боялся поручить свои интересы двумъ другимъ адвокатамъ, Шарпиту и Лонгфэйту. И мистриссъ Таппитъ, тоже въ минуты хладнокровнаго размышленія, начинала страшиться гибели, до которой, по всей вѣроятности, могъ довести ихъ этотъ ужасный молодой человѣкъ. Она уже узнала, до какой степени ложны были слухи насчетъ легкомыслія, заносчивости, безпечности и долговъ Луки Роуана. Для нея было очевидно, что Хониманъ боялся этого молодаго человѣка, и что Хониманъ, хотя не обладалъ такою дальновидностью, какъ другіе адвокаты, но былъ во всякомъ случаѣ человѣкъ честныхъ правилъ. Хониманъ тоже полагалъ, что если заводъ продадутъ Роуану, то обѣщанные послѣднимъ тысяча фунтовъ въ годъ будутъ уплачиваемы аккуратно; такому рѣшенію вопроса сама мистриссъ Таппитъ соглашалась подчиниться, считая это за лучшее средство, которое предлагала неумолимая судьба. Хониманъ доказывалъ ей, что мистеръ Таппитъ, послушавъ добраго совѣта, могъ бы принять Роуана своимъ компаньономъ, на равныхъ условіяхъ относительно власти и владѣнія, но со львиною долею изъ прибыли, предлагаемою самимъ Роуаномъ. Но она знала, что Таппитъ не согласится на это. и знала также, что если бы его убѣдили согласиться на нѣкоторое время, то могли бы выйти самыя печальныя послѣдствія.-- Они разодрались бы, мистеръ Хониманъ, побили бы другъ друга кочергами, говорила мистриссъ Таппитъ: -- и что стали бы дѣлать наши покупатели, если бы объ этомъ напечатали въ газетахъ? На мѣстѣ мистера Таппита, я предоставилъ бы ему полную свободу, отвѣтилъ Хониманъ.-- Это показываетъ, что вы не знаете Таппита, возразила мистриссъ Таппитъ. Какъ бы то ни было, тысяча фунтовъ въ годъ и почетное удаленіе въ виллу представлялись мистриссъ Таппитъ самымъ выгоднымъ рѣшеніемъ. Она хотѣла употребить все свое вліяніе, чтобы достичь этого результата разумѣется въ такомъ лишь случаѣ, если ее увѣрятъ, что тысяча фунтовъ будетъ выдаваться за годъ впередъ.
   Что же касается до самаго Таппита, то онъ уже не такъ заботился о продолженіи битвы, какъ это было на первыхъ порахъ послѣ отъѣзда Роуана. Его храбрость и желаніе борьбы не имѣли хорошей поддержки. Еслибы Хониманъ потрепалъ его по плечу и взялъ бы съ него чистыя денежки, сказавъ, что все въ свое время рѣшится въ его пользу, и что Роуанъ будетъ уничтоженъ, онъ прямо сталъ бы хвастаться по всему Бэзльхорсту и былъ бы счастливъ. Тогда мистриссъ Таппитъ съ своими дочерьми весело бы проводили время; Таппиты вышли бы изъ борьбы съ четырьмя или пятью стами фунтовъ годоваго дохода на всю жизнь, вмѣсто предлагаемыхъ тысячи фунтовъ, и никто никого не сталъ бы обвинять за подобный результатъ. Но у Хонимана не доставало духу для такой поддержки. При своей угрюмости, недѣятельности, неподвижности, онъ только качалъ головой и говорилъ, что дѣла идутъ дурно. Таппитъ ругался, выходилъ изъ себя и уже вполовину рѣшился передать свое дѣло Шарпиту и Лонгфэйту. Шарпитъ и Лонгфэйтъ охотно приняли бы на себя обязанность ободрять его, сулить ему огромныя выгоды, но судьба, повидимому, не хотѣла довести Таппита до конечнаго разоренія, не допустивъ его до такого сумасбродства, чтобы искать совѣтовъ Шарпита и Лонгфэйта. Судьба только дѣлала его сердитымъ и непріятнымъ въ нѣдрахъ своего семейства. Изыскивая средства къ избавленію себя отъ такого страшнаго врага, онъ предпочелъ занять сумму денегъ, необходимую для того, чтобы откупиться отъ Роуана. Роуанъ требовалъ десять тысячъ фунтовъ, тогда какъ Таппитъ все еще думалъ, что можно помириться на семи, а много много на восьми тысячахъ.
   -- Не думаю, что онъ возьметъ меньше десяти, говорилъ Хониманъ:-- потому что его пай стоитъ этихъ денегъ.
   Это было очень досадно; кто же можетъ удивляться, что Таппитъ былъ непріятнымъ собесѣдникомъ въ своемъ собственномъ домѣ?
   На другой день послѣ поѣздки мистриссъ Рэй въ Экстеръ, Таппитъ отправился въ маленькую контору мистера Хонимана,-- что, мимоходомъ сказать, обратилось у него въ ежедневную привычку, и сидѣлъ тамъ, съ шляпою на головѣ, разсуждая о своихъ дѣлахъ.
   -- Мистеръ Роуанъ купилъ коттэджи у мистриссъ Рэй, сказалъ Хониманъ.
   -- Вздоръ! вскричалъ Таппитъ, какъ будто подобная покупка со стороны Роуана была для него новымъ оскорбленіемъ.
   -- Да,-- купилъ, продолжалъ Хониманъ.-- Тутъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Если онъ намѣренъ построить заводъ, то лучше этого мѣста ему бы не выбрать. Совсѣмъ въ сторонѣ отъ города, и въ то же время, какъ говорится, стоитъ только руку подать на главную улицу.
   Не хочу повторять восклицанія Таппита, когда онъ выслушалъ замѣчаніе своего адвоката,-- скажу только, что по свойству своему оно доказывало, что эта новость произвела на него впечатлѣніе.
   -- Это такой человѣкъ, отъ котораго можно ожидать чего вы и не думали, говорилъ Хониманъ.-- Разоряя васъ, онъ не задумается разорить и самого себя.
   -- Не думаю, что у него было бы что нибудь терять.
   -- Тутъ-то вы и ошибаетесь. Онъ заплатилъ за землю наличныя деньги, въ противномъ случаѣ Гудоллъ не отдалъ бы ее. Гудоллъ знаетъ свое дѣло не хуже всякаго другаго.
   -- И вы думаете, что онъ скоро приступитъ къ постройкѣ?
   При этомъ вопросѣ выраженіе лица Таппита, право, смягчило бы сердце всякаго обыкновеннаго адвоката,-- но Хониманъ принадлежалъ къ числу такихъ людей, которыхъ ничто не въ состояніи ожесточить или смягчить.
   -- Не знаю, мистеръ Таппитъ, къ чему онъ намѣренъ приступить и когда? Если бы не эта тяжба, то разумѣется вы бы позволили ему строить что угодно и только бы смѣялись надъ нимъ.
   Мистеръ Таппитъ произнесъ другое восклицаніе, еще крѣпче нахлобучилъ свою шляпу, потомъ вышелъ изъ конторы адвоката и воротился на заводъ.
   На заводѣ обѣдали въ три часа, въ этотъ день во время обѣда отецъ семейства былъ очень непріятенъ. Онъ до того бранилъ горничную, что бѣдная дѣвушка едва могла отличать ложки отъ вилокъ. Онъ осуждалъ произведенія кухарки, такъ что эта почтенная особа объявила, что если "ея господинъ сдѣлался такимъ разборчивымъ, то можетъ пріискать себѣ другую кухарку, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше,-- хоть сейчасъ; она готовила кушанья на людей получше его, и опять будетъ готовить".-- Таппитъ ворчалъ на дочерей своихъ до того, что всѣ онѣ, надувъ губки, молча пришли къ взаимному соглашенію -- никогда больше не обращать вниманія на его настоящее настроеніе духа. На вопросы жены,-- вопросы чисто любезные и клонившіеся къ его успокоенію,-- онъ отвѣчалъ такимъ тономъ, что мистриссъ Таппитъ рѣшилась на сонъ грядущій хорошенько посчитаться съ нимъ.-- Я знаю свой долгъ, говорила она самой себѣ: -- и могу вытерпѣть много. Но есть такія вещи, которыя не могутъ входить въ кругъ моей обязанности.-- Послѣ обѣда Таппитъ сейчасъ же ушелъ въ свою контору и тамъ въ первый разъ на этой недѣлѣ увидѣлъ "Бэзльхорстскую газету и Современную лѣтопись". Это былъ еженедѣльный листокъ, первоначальное назначеніе котораго состояло въ сообщеніи жителямъ южнаго Девоншира, по воскресеньямъ, новостей минувшей недѣли,-- и вслѣдствіе этого на каждомъ его нумерѣ днемъ выпуска значилось воскресенье. Но постепенно онъ началъ являться въ свѣтъ раньше срока,-- сначала наканунѣ его, а потомъ цѣлымъ днемъ раньше, такъ что теперь, въ періодъ нашего разсказа, онъ былъ выпущенъ въ пятницу утромъ.
   -- Прочитайте-ка вотъ это,-- сказалъ здоровенный старикъ, управляющій заводомъ, подавая Таппиту газету и наложивъ толстый свой палецъ на извѣстный столбецъ. Старикъ этотъ помнилъ Бонголла, и хотя уважалъ Таппита, но не боялся его.-- Вы только прочитайте вотъ это. Разумѣется, это ничего не значитъ,-- но все-таки не мѣшаетъ знать, что говорятъ другіе.
   И управляющій подалъ Таппиту газету, чуть не просверливъ своимъ ногтемъ дыры на томъ мѣстѣ, на которое хотѣлъ обратить особенное его вниманіе.
   Таппитъ прочиталъ статью, и отъ нея желчь разлилась въ немъ еще болѣе. Это была критика на его пиво, написанная далеко не въ дружелюбномъ тонѣ. "Никакой нѣтъ причины, гласила статья: почему Бэзльхорстъ долженъ наводняться влагой, которой не слѣдовало бы предлагать для питья никому изъ христіанъ. Бэзльхорстъ точно также способенъ отличать хорошее пиво отъ дурнаго, какъ и всякій другой городъ въ Британской имперіи. Пусть мистеръ Таппитъ обратитъ на это вниманіе; въ противномъ случаѣ изъ подъ самыхъ его ногъ явится молодой соперникъ и сорветъ съ его чела хмѣлевой вѣнокъ, который сплелъ для себя и носилъ Бонголлъ".-- Такое нападеніе было тѣмъ болѣе жестоко, что самая газета обязана своимъ существованіемъ деньгамъ Бонголла и всегда была предана интересамъ Бонголла. Теперь же жестоко было съ ея стороны нападать на него. Впрочемъ, и то сказать, имѣлъ ли онъ право ожидать чего нибудь другаго? Извѣстно было всѣмъ, что онъ обѣщалъ свой выборный голосъ еврею, тогда какъ газета поддерживала интересы Корнбюри.
   Какъ бы то ни было, Таппитъ не хотѣлъ смотрѣть на это нападеніе съ надлежащей точки зрѣнія. Въ настоящее время всякую бѣду, которая обрушивалась на него, онъ приписывалъ своему заклятому врагу.
   -- Продѣлки этого грязнаго, низкаго, скрытнаго мерзавца, сказалъ онъ управляющему.
   -- Не думаю, мистеръ Таппитъ, рѣшительно не думаю.
   -- Я тебѣ говорю, что это его продѣлки, чтобы ты тамъ ни думалъ.
   -- Какъ вамъ угодно, мистеръ Таппитъ, сказалъ управляющій, и вышелъ изъ конторы, оставивъ своего хозяина размышлять надъ газетой въ уединеніи.
   Горькое, тяжелое время наступило для пивовара. Онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые не теряютъ мужества, когда вокругъ ихъ раздаготся бранные крики, но которые среди тишины и спокойствія не могутъ держаться своихъ убѣжденій. Онъ бушевалъ, громко говорилъ и настаивалъ на своемъ въ то время, когда его окружали другіе, слушали его и, быть можетъ, восхищались, но становился трусомъ, когда оставался наединѣ и начиналъ размышлять о дѣлахъ, которыя ни подъ какимъ видомъ не согласовались съ его желаніемъ. Что же ему дѣлать, если окружавшіе его, которые знали всю его жизнь, какъ знали его и издатели газеты, что ему дѣлать, если всѣ они возстали противъ него и заговорили о дурномъ пивѣ, какъ говорилъ Роуанъ. Безъ поддержки старыхъ друзей своихъ, онъ не могъ стать лицомъ къ лицу съ этимъ новымъ непріятелемъ. Хониманъ говорилъ ему, что онъ потерпитъ пораженіе. Что станетъ съ нимъ и съ его семействомъ, если пораженіе окажется неизбѣжнымъ? Нахлобучивъ шляпу на самыя брови, и балансируя въ своей маленькой конторѣ на заднихъ ножкахъ высокаго табурета, онъ бранилъ Хонимана на чемъ свѣтъ сгоигь. Если бы Хониманъ обладалъ умомъ, искусствомъ, адвокатскимъ смысломъ, если бы онъ былъ похитрѣе, былъ способенъ на какую нибудь выдумку, все бы уладилось какъ нельзя лучше. Но въ томъ-то и бѣда, что Хониманъ дуракъ, оселъ, трусъ, мало того, онъ просто плутъ. Къ счастію для Хонимана, и къ счастію также для самого мистера Таппита, эта ругань не выходила за предѣлы собственной груди Таппита. Намъ всѣмъ извѣстно, какъ пріятно иногда ругнуть такимъ образомъ нашего задушевнаго друга, но при этомъ, конечно, мы довольствуемся тѣмъ ограниченнымъ числомъ слушателей, къ которому мистеръ Таппитъ обращался при настоящемъ случаѣ.
   Между тѣмъ мистриссъ Таппитъ сидѣла въ гостиной съ своими дочерями и тоже въ душѣ не была счастлива. За обѣдомъ мужъ огорчилъ, обидѣлъ ее; она тоже имѣла приватное совѣщаніе съ мистеромъ Хониманомъ.-- Вы лучше не позволяйте ему продолжать эту тяжбу, говорилъ Хониманъ. Онъ проиграетъ ее, и тогда заплатитъ вдвое. Мистриссъ Таппитъ не менѣе мужа своего негодовала на Роуана, но вполнѣ сознавала безразсудство раздражать молодаго человѣка во вредъ самимъ себѣ. Въ тотъ же вечеръ она собиралась весьма серьезно поговорить съ Таппитомъ, а между тѣмъ перебирала въ умѣ своемъ всѣ обстоятельства распри Роуана, стараясь разсмотрѣть ее со всѣхъ сторонъ. Въ присутствіи дочерей своихъ, за исключеніемъ впрочемъ Марты, она не имѣла обыкновенія дѣлать критическихъ замѣчаній насчетъ образа дѣйствій и поведенія ихъ отца, но при настоящемъ столь важномъ случаѣ, отступила отъ этого правила и въ полномъ женскомъ семейномъ конклавѣ занялась обсужденіемъ семейныхъ дѣлъ.
   -- Не знаю, что сдѣлалось съ вашимъ папа, начала она.-- Сегодня онъ не похожъ на самого себя.
   -- Я полагаю, онъ озабоченъ тяжбой, которую затѣялъ мистеръ Роуанъ, сказала дальновидная Марта.
   -- Противный человѣкъ! Я желала бы, чтобы онъ никогда не приближался къ здѣшнему мѣсту, замѣтила Огюста.
   -- Не знаю; я не нахожу въ немъ ничего противнаго, сказала Черри -- Онъ всѣмъ намъ нравился, когда жилъ у насъ.
   -- Но онъ такъ низко поступилъ съ папа! сказала Огюста.-- Я называю это мошенничествомъ, чистѣйшимъ мошенничествомъ.
   -- Прежде чѣмъ отзываться о немъ подобнымъ образомъ, нужно узнать и понять, въ чемъ дѣло, сказала Марта.-- Конечно, для папа это больно и досадно, но почему знать, можетъ быть, мистеръ Роуанъ имѣетъ какое нибудь право на своей сторонѣ.
   -- Я ничего не знаю насчетъ права, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Я только думаю, что онъ не имѣлъ никакого права пріѣхать сюда и поступать на перекоръ, такъ сказать, самому призраку роднаго дяди. Я соглашаюсь съ Огюстой и нахожу, что поступокъ его весьма грязный.
   -- Весьма позорный, съ негодованіемъ сказала Огюста.
   -- Но если законъ на его сторонѣ, продолжала мистриссъ Таппитъ: -- то вашему папа не слѣдовало бы идти противъ него. Что будетъ съ нами, если мы лишимся всего и намъ велятъ заплатить больше того, чѣмъ имѣетъ вашъ папа? Пріятно ли будетъ, если насъ выпроводятъ изъ этого дома?
   -- Не думаю, что онъ сдѣлаетъ это, сказала Черри.
   -- Ты говоришь, Черри, какъ будто влюблена въ этого человѣка, сказала Огюста.
   -- Я знаю, кто изъ насъ была влюблена въ него, отвѣчала Черри.
   -- Что касается до любви, сказала мистриссъ Таппитъ:-- то намъ всѣмъ извѣсто, кто влюбленъ въ него -- хитрая, дрянная дѣвчонка! Во всемъ этомъ дѣлѣ меня ничто такъ не бѣситъ, какъ мысль, что она была у насъ на балу.
   -- Это все Черри устроила, сказала Огюста. На такое замѣчаніе Черри отвѣчала сестрѣ одной гримасой.-- Борьба за Рэчель при настоящихъ обстоятельствахъ была бы совершенно проиграннымъ дѣломъ; Черри не имѣла бы достаточно отваги для продолженія этой борьбы въ защиту своей подруги.
   -- Вопросъ вотъ въ чемъ: что намъ слѣдуетъ дѣлать относительно этой тяжбы? сказала мистриссъ Таппитъ.-- По манерамъ и обращенію вашего папа не трудно замѣтить, что онъ сильно встревоженъ. Онъ не хочетъ принять его своимъ компаньономъ, это вѣрно.
   -- Еще бы! я такъ и думала, сказала Огюста.
   -- Все это очень хорошо, замѣтила Марта: -- но если молодой человѣкъ можетъ доказать свои права, онъ долженъ и воспользоваться ими.-- А вы знаете, мама, что говоритъ объ этомъ мистеръ Хониманъ?
   -- Знаю, душа моя, знаю. Мистриссъ Таппитъ сообщала своему голосу торжественный тонъ, и дочери начали слушать ее съ напряженнымъ вниманіемъ.-- Да, мой другъ, я знаю. Мистеръ Хониманъ полагаетъ, что вашъ папа долженъ уступить.
   -- И принять его въ компаньоны себѣ? сказала Огюста.-- Папа, кажется, рѣшилъ, что онъ не въ состояніи сдѣлать этого.
   -- Изъ этого еще не слѣдуетъ, что папа, прекративъ тяжбу, долженъ принять мистера Роуана своимъ компаньономъ. Онъ можетъ заплатить деньги, которыя требуетъ мистеръ Роуанъ.
   -- А найдутся ли у него эти деньги? спросила Марта.
   -- Вотъ еще! неужели не найдутся? сказала Огюста.
   -- Или, продолжала мистриссъ Таппитъ: -- вашъ папа можетъ совсѣмъ отказаться отъ завода, получивъ хорошія отступныя въ видѣ ежегодной платы, которая будетъ служить обезпеченіемъ для насъ всѣхъ. Вашъ папа занимался эгимъ дѣломъ въ теченіи многихъ лѣтъ, онъ работалъ, какъ каторжникъ. Кромѣ меня никто не знаетъ его труженичества. Быть пивоваромъ и управлять всѣмъ заводомъ -- не шуточное дѣло! Пусть попробуетъ заняться этимъ молодой Роуанъ, ничего! не обрадуется!
   -- Въ состояніи ли онъ будетъ платить намъ отступныя? спросила Марта.
   -- Мистеръ Хониманъ говоритъ, что въ состояніи; въ противномъ случаѣ заводъ снова поступитъ въ наше владѣніе.
   -- Гдѣ же мы будемъ жить? спросила Черри.
   -- Этого еще нельзя рѣшить. Во всякомъ случаѣ, гдѣ нибудь по близости, чтобы папа вашъ могъ наблюдать свои интересы и знать, что дѣла идутъ исправно. Можетъ статься, что Торки будетъ самымъ лучшимъ мѣстомъ.
   -- Торки! это будетъ просто прелесть!-- сказала Черри.
   -- А Роуанъ? неужели онъ пріѣдетъ и будетъ жить на заводѣ? сказала Огюста.
   -- Разумѣется; если только захочетъ,-- замѣтила Марта.
   -- И женится на Рэчель Рэй?-- сказала Черри.
   -- Ну ужь этого-то онъ никогда не сдѣлаетъ, съ энергіей возразила мистриссъ Таппитъ.
   -- Никогда, никогда и никогда! воскликнула Огюста, еще съ большей энергіей.
   Въ этомъ родѣ значительное и вліятельное большинство женскихъ членовъ въ семействѣ пивовара разсматривало предложеніе Роуана. При этомъ, разумѣется, не было и помину о снисхожденіи къ проступкамъ молодаго человѣка, но всѣ видѣли, съ свойственнымъ женщинамъ благоразуміемъ, что было бы безразсудно раззоряться изъ-за одной къ нему ненависти. Съ другой стороны для какой же женщины, живущей въ грязномъ кирпичномъ домѣ, въ дыму и духотѣ пивовареннаго завода, идея о приморской виллѣ въ Торки не покажется очаровательною? Никто изъ семейства, даже сама мистриссъ Таппитъ, не знали количества годоваго дохода, служившаго вознагражденіемъ Таппиту за его неусыпные труды. Но судя по тому скромному образу жизни, который заставляли ихъ вести,-- доходъ не могъ быть великъ. При измѣнившихся обстоятельствахъ, по поводу предложенія Роуана, мистеръ Таппитъ получалъ бы тысячу фунтовъ въ годъ,-- а въ Торки -- чего бы, кажется, нельзя было сдѣлать на тысячу фунтовъ въ годъ! До возвращенія мистера Таппита домой,-- а въ тотъ вечеръ дѣла задержали его въ гостинницѣ Дракона до десяти часовъ,-- въ женскомъ собраніи было рѣшено принять предлагаемые тысячу фунтовъ.
   Мистеръ Таппитъ все еще былъ озабоченъ и встревоженъ. Какого рода дѣла удержали его въ гостинницѣ Дракона, онъ не удостоилъ объяснить, но, повидимому, свойство ихъ нисколько не способствовало къ его успокоенію. Быть можетъ, мистриссъ Таппитъ догадывалась, въ чемъ они состояли, но прямо этого не рѣшилась высказать. Она сдѣлала легкое замѣчаніе, которое съ тѣмъ вмѣстѣ послужило и намекомъ на эти дѣла.
   -- Фуй, какая гадость! воскликнула она, когда мистеръ Таппитъ приблизился къ ней:-- ужь если вы хотите курить, то пожалуста курите хорошій табакъ.
   -- Я и курю хорошій, отвѣчалъ Таппитъ, сдѣлавъ быстрый поворотъ.-- Это такъ называемый лучшій птичій глазокъ. Вы не знаете толку въ табакѣ!
   -- Извините, Т.: я знаю толкъ. Для меня всякій табакъ -- отрава, чистѣйшая отрава; -- вамъ это очень хорошо извѣстно. Но это крѣпкое вонючее зелье, къ которому вы пристрастились въ послѣднее время, въ состояніи убить кого угодно.
   -- Я и не думалъ пристраститься къ крѣпкому вонючему зелью, сказалъ Таппитъ.
   Это было началомъ вечерняго совѣщанія. Я расположенъ думать, что мистриссъ Таппигъ имѣла свои собственные разсчегы, и находила, что всѣ ея замѣчанія будутъ дѣйствительнѣе, если ея мужъ останется въ непріятномъ настроеніи духа. Мнѣ кажется, она сдѣлала вышеприведенныя замѣчанія не столько потому, что ей не нравился табачный дымъ, сколько потому, что заявленіе досады могло бы доставить ей случай начать предположенное совѣщаніе съ справедливымъ до нѣкоторой степени негодованіемъ съ ея стороны. Мистриссъ Таппитъ очень рѣдко сердилась на трубку своего мужа, и еще рѣже дѣлала ему замѣчанія относительно грога.
   -- Т, сказала она, когда Таппитъ, послѣ намека на вонючее зелье, съ сердитымъ видомъ сбросилъ съ себя сюртукъ:-- что вы намѣрены дѣлать насчетъ этой тяжбы?
   -- Намѣренъ ничего не дѣлать.
   -- Это вздоръ, Т.; что нибудь вы должны же дѣлать. Что говоритъ мистеръ Хониманъ?
   -- Хониманъ -- дуракъ.
   -- Пустяки, Т.,-- онъ не дуракъ. А если онъ дуракъ, то зачѣмъ же вы позволяете ему управлять вашими дѣлами такъ долго? Во всякомъ случаѣ я не вѣрю, что онъ дуракъ. Я убѣждена, что онъ знаетъ свое дѣло не хуже другихъ, которые стараются показать изъ себя умницъ. Что касается вашего намѣренія поручить вашу тяжбу Шарпиту и Лонгфэйту, то объ этомъ не слѣдуетъ и думать.
   -- Кто же говоритъ, что я намѣренъ поручить имъ это дѣло?
   -- Вы сами говорили.
   -- Ничего подобнаго не было. Вы слышали, что я упоминалъ ихъ имена; но о порученіи имъ своего дѣла ничего не говорилъ,-- хотя, признаться, сожалѣю, что этого не сдѣлалъ.
   -- Пожалуста, Т., не говорите подобныхъ пустяковъ,-- иначе вы выведете меня изъ терпѣнія.
   -- Я вовсе ничего не хочу говорить:-- я хочу спать.
   -- Но мы должны переговорить объ этомъ дѣлѣ. Вамъ легко сказать, что вы вовсе не хотите говорить, но что станетъ со мной и съ моими дочерьми, если отъ насъ отнимутъ заводъ? Неужели вы думаете, что я могу спокойно сидѣть и смотрѣть на ваше разореніе?
   -- Да кто же говоритъ о моемъ разореніи?
   -- Мнѣ кажется, весь Бэзльхорстъ говоритъ объ этомъ. Если человѣкъ затѣваетъ тяжбу, когда адвокатъ говоритъ ему, что затѣвать ее не слѣдуетъ, то чего же можетъ онъ ожидать, какъ не разоренія?
   -- Вы ничего тутъ не смыслите. Совѣтую вамъ привязать свой языкъ и пустить меня спать.
   -- Извините, мистеръ Таппитъ, я тутъ много смыслю,-- и мнѣ нѣтъ необходимости привязывать языкъ. Вамъ легко приказывать подобныя вещи; но неужели вы думаете, что мнѣ тоже легко смотрѣть на ваше разореніе, думать о томъ, что дочери мои останутся безъ куска хлѣба, безъ пріюта, безъ одежды? О себѣ я никогда не безпокоилась,-- это всякій скажетъ. Во всякомъ случаѣ, Т., надо же что нибудь предпринять насчетъ требованія Роуана. Хотя онъ поступаетъ и безсовѣстно, но законъ на его сторонѣ; и притомъ же это такой человѣкъ который не задумается ни надъ чѣмъ, лишь бы только поставить на своемъ. Если бы вы спросили меня, Т....
   -- Васъ-то я и не хотѣлъ спрашивать, сказалъ Таппитъ.
   Въ супружескихъ стычкахъ подобнаго рода Таппитъ никогда не уступалъ, и до послѣдней минуты поддерживалъ присутствіе духа ради рѣзкаго словца.
   -- Я знаю это, и тѣмъ стыднѣе для васъ, что вы не хотѣли посовѣтоваться съ женой своей, съ матерью вашихъ дѣтей о такомъ серьезномъ дѣлѣ. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что я должна молчать. Я знаю очень хорошо положеніе вашего дѣла. Вы или должны признать этого молодаго человѣка своимъ компаньономъ...
   -- Будь я...
   Таппитъ не посовѣстился бы докончить восклицанія въ спальнѣ жены своей, если бы дѣла, которыми онъ занимался въ гостинницѣ Дракона, имѣли законный характеръ.
   -- Прекрасно, сэръ, прекрасно. При настоящемъ случаѣ я ничего не скажу насчетъ грубости вашего языка, хотя могла бы сказать весьма многое, если бы захотѣла. А если вы не намѣрены признать его своимъ компаньономъ,-- то должны же сдѣлать что нибудь другое.
   -- Разумѣется, долженъ.
   -- Вы согласны съ этимъ; -- и вамъ остается только одно: принять предлагаемую имъ тысячу фунтовъ. Пожалуста, Т., поберегите ваши проклятія для другаго мѣста,-- здѣсь они совершенно безполезны. Хониманъ говоритъ, что уплата будетъ вѣрная,-- а если нѣтъ,-- если онъ окажется неисправнымъ, то вы можете прогнать его. Подумайте,-- какъ вамъ это нравится? Вамъ нужно только имѣть немного наличныхъ, чтобы можно было продержаться мѣсяцевъ шесть,-- пока не обнаружится его неисправность.
   -- И я долженъ, значитъ, отъ всего отказаться?
   -- Почему же отъ всего отказаться?-- напротивъ. Вы будете имѣть комфортъ, какой только доступенъ для человѣка. Нельзя же всю свою жизнь трудиться и мучиться, какъ трудитесь и мучитесь вы теперь. Для человѣка вашихъ лѣтъ ужасно не имѣть ни минуты отдыха,-- это отзовется на какомъ угодно здоровьѣ. Я не говорю собственно о васъ;-- съ вами, можетъ быть, этого и не случится.
   -- О, какой вздоръ!
   -- Все это прекрасно;-- пусть будетъ вздоръ,-- но мой долгъ смотрѣть за этимъ, думать и говорить объ этомъ. Ну, что будетъ со мной и съ моими дочерьми, если вы отъ тяжелыхъ трудовъ преждевременно сойдете въ могилу?
   При этомъ страшномъ намекѣ голосъ мистриссъ Таппитъ зазвучалъ чрезвычайно торжественно.
   -- Неужели вы думаете, я не знаю, что заставляетъ васъ ходить и засиживаться до поздней поры въ гостинницѣ Дракона?
   -- Я не засиживаюсь до поздней поры.
   -- Я не обвиняю васъ, Т.; и вамъ не слѣдуетъ отвѣчать мнѣ такъ грубо. Весьма естественно, что для подкрѣпленія силъ послѣ такого утомленія, до какого вы доводите себя, вы должны позволить себѣ нѣкоторыя привычки. Я понимаю это. Я знаю очень хорошо, что такое человѣкъ, что онъ можетъ сдѣлать и чего не можетъ. Все было бы прекрасно, если бы вы имѣли компаньона, на котораго можно положиться.
   -- Ничто въ мірѣ не принудитъ меня вести дѣло съ этимъ человѣкомъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, слѣдуетъ уступить ему и удалиться. Подобный поступокъ будетъ благороденъ. Само собою разумѣется, вы сохраните за собою право пріѣзжать въ заводъ и смотрѣть, чтобы все было исправно. А если вы будете жить комфортабельно въ какомъ нибудь порядочномъ мѣстечкѣ, напримѣръ, въ Торки или ему подобномъ, вамъ не представится надобности ходить каждый вечеръ по трактирамъ. Я увѣрена, что года черезъ два вы будетъ такимъ же крѣпкимъ, какъ и прежде.
   Таппитъ изъ подъ одѣяла проворчалъ, что онъ и теперь еще крѣпокъ, а насчетъ трактировъ сдѣлалъ довольно крѣпкое замѣчаніе. Онъ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ уступить женѣ,-- ни однимъ словомъ не выразилъ своего согласія; но все-таки планъ жены сдѣлался ему извѣстнымъ,-- онъ могъ дѣйствовать теперь рѣшительнѣе; мистриссъ Таппитъ, гася свѣчу, сознавала въ душѣ своей, что совершила великій вечерній подвигъ.
  

ГЛАВА XXIII.
РАСКАЯНІЕ МИСТРИССЪ РЭЙ.

   Прошли еще двѣ недѣли, а въ Браггзъ-Эндѣ все еще ничего не было слышно о Лукѣ Роуанѣ. За то въ Бэзльхорстѣ говорили о немъ много. Тамъ очень скоро узпали о покупкѣ имъ коттэджей, и вслѣдъ за тѣмъ распространился правдоподобный слухъ, что онъ намѣренъ немедленно приступить къ постройкѣ необходимыхъ зданій для новой пивоварни. Слухъ этотъ, однакоже, былъ принятъ безъ всякаго ужаса, безъ того шумнаго негодованія, котораго, какъ воображалъ Таппитъ, онъ вполнѣ заслуживалъ. Напротивъ, Бэзльхорстъ принялъ его съ полнымъ одобреніемъ. Почему бы, и въ самомъ дѣлѣ, племяннику Бонголла не выстроить новаго завода, особливо, если онъ рѣшился варить хорошее пиво? Насчетъ таппитскаго пива во всѣхъ питейныхъ заведеніяхъ начались сужденія весьма неодобрительнаго свойства и громко отзывались на кухняхъ Бэзльхорстской аристократіи.
   -- Какое это пиво! говорила повариха доктора Харфорда; она выросла въ одной изъ внутреннихъ провинцій и знала, что значитъ хорошее пиво.-- Это просто какіе-то помои, которыхъ и въ ротъ нельзя взять,-- особливо, если кто готовитъ кушанье на кухонной плитѣ.
   Такимъ образомъ слухъ о постройкѣ Роуаномъ новаго завода распространился весьма быстро, и всѣ съ тревожнымъ нетерпѣніемъ ожидали событія, когда положенъ будетъ первый кирпичъ. Распространившаяся по Бэзльхорсту ложная молва относительно Роуана и его долговъ заглохла. Ее уничтожала совершенно противная молва; въ Бэзльхорстѣ существовало теперь общее убѣжденіе, что Роуанъ имѣетъ средства,-- весьма значительныя средства,-- существенный капиталъ, что поселеніе такого человѣка въ городѣ было бы весьма благодѣтельно для общества. Ложный слухъ относительно неуплаченнаго счета Григгса былъ опровергнутъ, и при этомъ обнаружилась истина, далеко не дѣлавшая чести выдумкѣ Таппита. Единственный товаръ, доставленный Григгсомъ Роуану, состоялъ въ шампанскомъ къ ужину Таппита, за которое Роуанъ заплатилъ наличными деньгами черезъ нѣсколько дней. Все это открыла мистриссъ Корнбюри; она употребляла всѣ средства, чтобы истина была извѣстна всему Бэзльхорсту. Эта истина сдѣлалась, наконецъ, извѣстною и мистриссъ Рэй,-- но къ чему она служила теперь? Она велѣла своей дочери поступить съ молодымъ человѣкомъ, какъ съ волкомъ,-- и его, какъ волка, выпроводили изъ овчарни. Теперь она услышала, что его ждутъ въ Бэзльхорстъ, что онъ богатый человѣкъ, что всѣ жители города составили о немъ хорошее мнѣніе, что онъ намѣренъ приняться за большія дѣла. Возможно ли желать лучшаго жениха для молоденькой дѣвушки? А между тѣмъ, она выпроводила его изъ коттэджа, какъ будто онъ дѣйствительно былъ волкъ!
   Истину эту мистриссъ Рэй впервые узнала отъ мистриссъ Стортъ. Мистеръ Стортъ арендовалъ корнбюрійскую землю, и мистриссъ Стортъ, разумѣется, была хорошо извѣстна мистриссъ Корибюри. Эта лэди, разузнавъ до мельчайшихъ подробностей всю исторію о покупкѣ вина и увѣривъ себя, что Роуанъ ни подъ какимъ видомъ не откажется отъ своихъ интересовъ въ Бэзльхорстѣ, рѣшилась сообщить мистриссъ Рэй о своемъ открытіи. Сама она не хотѣла заѣзжать къ мистриссъ Рэй, и не хотѣла показываться Рэчель въ коттэджѣ, до тѣхъ поръ, пока не въ состояніи будетъ привезти болѣе существенное утѣшеніе, чѣмъ одно простое доказательство хорошаго поведенія Роуана. Поэтому она отправилась къ мистриссъ Стортъ и передала ей все, что узнала.
   -- Я думаю, бѣдняжка скучаетъ о немъ, сказала мистриссъ Корнбюри въ малепькой гостиной мистриссъ Стортъ, выходившей окнами на огородъ. Мистриссъ Стортъ тоже сидѣла, облокотясь на уголъ стола, съ заткнутыми за кушакъ полами платья: она готова была приступить къ работѣ сейчасъ же по отъѣздѣ супруги сквайра, но въ то же время охотно желала, чтобы визитъ супруги сквайра продлился.
   -- О! какъ еще скучаетъ-то, мистриссъ Ботлеръ!-- вѣдь она души въ немъ не слышитъ. Если истинная любовь существуетъ, то она истинно любитъ этого молодаго человѣка.
   -- И онъ сдѣлалъ ей предложеніе? Кажется, тутъ не можетъ быть сомнѣнія?
   -- Накакого въ мірѣ, мистриссъ Ботлеръ. Прямо она не говорила объ этомъ, не говорила и мать, но если онъ не сдѣлалъ предложенія, то я голову свою отдамъ за кусокъ сыру. Повѣрьте, мистриссъ Ботлеръ, я что нибудь да смыслю. Я знаю, когда дѣвушка заберетъ дурь себѣ въ голову, начнетъ вѣтренничать и думать о томъ, о чемъ не слѣдуетъ, и знаю, когда она ведетъ себя прилично, и подаетъ надежды молодому человѣку, когда это можно.
   -- Какъ же вамъ и не знать, мистриссъ Стортъ!
   -- Не мнѣ бы говорить что нибудь противъ вашего папа. Никто, кажется, больше Сторта и меня не уважаетъ своего священника; Стортъ никогда не заикнулся насчетъ платы мистеру Комфорту десятинныхъ денегъ, но все-таки, мистриссъ Ботлеръ, я думаю, вашъ папа немного погрѣшилъ въ этомъ дѣлѣ. Сколько мнѣ извѣстно, это онъ сказалъ мистриссъ Рэй, что молодой человѣкъ совсѣмъ не то, чѣмъ бы онъ долженъ быть.
   -- Папа хотѣлъ сдѣлать лучшее. Вы сами знаете, какія странныя вещи разсказывали объ этомъ молодомъ человѣкѣ.
   -- Я слухамъ никогда не вѣрила, и никогда не вѣрю.-- Народъ любитъ поврать, посплетничать, не правда ли, мистриссъ Ботлеръ? И о немъ что говорили, я тоже не вѣрила. Это такой славный молодой человѣкъ, какого вы не встрѣтите въ цѣлое столѣтіе; тоже самое можно сказать и о дѣвушкѣ. Очень хорошо, мистриссъ Ботлеръ, я передамъ мистриссъ Рэй все, что вы сказали, только боюсь, что будетъ поздно, боюсь, что слишкомъ поздно. Онъ, какъ мнѣ кажется, малый упрямый.
   Мистриссъ Корнбюри еще питала надежду, что упрямство въ упрямомъ человѣкѣ можно преодолѣть, но на этотъ разъ не сказала мистриссъ Стортъ ни слова.
   Мистриссъ Стортъ, съ дружескимъ расположеніемъ, сообщила мистриссъ Рэй о своемъ свиданіи съ мистриссъ Корнбюри, но трудно сказать, что могло выйти изъ этого -- польза или вредъ.
   -- Такъ онъ не долженъ ни одного шиллинга? спросила мистриссъ Рэй.
   -- Ни шиллинга, отвѣчала мистрисъ Стортъ.
   -- И онъ намѣренъ пріѣхать въ Бэзльхорстъ насчетъ этого пивовареннаго дѣла?
   -- Тутъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія.
   Еслибы эти извѣстія пришли во-время, они были бы благотворны; но что теперь мистриссъ Рэй должна была дѣлать съ ними? Она сознавала, что ей нельзя скрыть ихъ отъ Рэчель, и въ то же время не знала, какимъ образомъ передать ихъ, не увеличивъ горести Рэчель. Не было никакой вѣроятности, чтобы Рэчель могла услышать о Роуанѣ отъ кого нибудь другаго, кромѣ нея. Очевидно было, что мистриссъ Стортъ не имѣла намѣренія передавать что нибудь Рэчель, какъ было очевидно, что мистриссъ Рэй приходилось взять эту обязанность на себя.
   Положеніе Рэчель въ это время было источникомъ большаго горя для мистриссъ Рэй. Она никогда не улыбалась, не искала развлеченій, ничего не читала, и когда говорила, то слова ея были холодны и черствы, и самый разговоръ почти исключительно ограничивался предметами, относившимися до хозяйства. Ея мать знала, что она не хвораетъ, потому что она кушала, пила и работала. Даже Доротея осталась чрезвычайно довольна количествомъ шитья, которое Рэчель сдѣлала въ теченіе этихъ дней. Но хотя и не хворала Рэчель, но она поблѣднѣла, похудѣла, не похожа стала на себя. Изъ всѣхъ признаковъ, за которыми такъ тщательно наблюдала мистриссъ Рэй, признаковъ, которые больше всего тревожили и мучили ее, это были морщинки на лбу ея дочери, морщинки, по которымъ мистриссъ Рэй научилась теперь читать весьма правильно, и которыя обозначали какое-то опредѣленное внутреннее намѣреніе и внутреннюю рѣшимость, что это намѣреніе не должно быть предметомъ обыкновеннаго разговора. До этой поры Рэчель была всѣмъ для своей матери: была ея другомъ, ея наставникомъ, ея руководителемъ, ея величайшимъ утѣшеніемъ, была предметомъ, на который мать могла расточать весь запасъ своей нѣжности, любимымъ существомъ, которому могла повѣрять всѣ свои невинныя фантазіи. Но теперь мистриссъ Рэй не смѣла быть нѣжной къ Рэчель, не смѣла говорить съ ней о предметахъ, выходящихъ изъ ряда обыкновенныхъ, а завести разговоръ о Лукѣ Роуанѣ она несмѣла и подумать. Рэчель никогда не огорчала свою мать, ни разу не сказала ей слова упрека, а между тѣмъ каждая минута текущей жизни ихъ была безмолвнымъ упрекомъ, столь жестокимъ и тяжелымъ, что бѣдная мать не знала, какъ перенести ей бремя своей ошибки.
   Вмѣстѣ съ тѣмъ какъ боязнь мистриссъ Рэй увеличивалась къ младшей дочери, боязнь кгь старшей дочери уменьшалась. Конечно, это происходило частію вслѣдствіе отсутствія мистриссъ Прэймъ. Она являлась въ коттэджъ только въ качествѣ гостьи; но никакой гость или гостья не могутъ обнаруживать такого господства въ домѣ, какъ поселившееся въ душѣ какое нибудь томительное чувство, присутствующее за всякаго рода трапезами и заявляющее свое первенство во всѣхъ разговорахъ.-- Это происходило также и большею частію отъ преобладающей тоски, наполнявшей сердце мистриссъ Рэй съ утра и до ночи, въ то время, какъ она наблюдала за горестью бѣдной Рэчель. Мистриссъ Рэй томилась, сокрушалась въ душѣ за свое дѣтище,-- готова была отдать все на свѣтѣ, лишь бы только помочь ему, облегчить его. Еслибы этотъ человѣкъ и въ самомъ дѣлѣ былъ волкъ,-- таковы были ея чувства въ настоящее время,-- она, мнѣ кажется, приняла бы его въ коттеджъ со всѣмъ радушіемъ. Отстранивъ его, она сдѣлала поступокъ, послѣдствій котораго не предвидѣла ни подъ какимъ видомъ, и теперь раскаявалась, сокрушалась. О, Боже! что ей должно сдѣлать, чтобы помочь своей бѣдной, убиваемой горемъ дочери! Это желаніе до такой степени заглушало въ груди ея всѣ другія желанія, что она готова была наговорить дерзостей мистриссъ Прэймъ, не страшась и даже не думая о послѣдствіяхъ. Всѣ ея надежды и всѣ опасенія сосредоточивались въ настоящее время на одной Рэчель. Еслибы Рэчель предложила отправиться вдвоемъ въ Лондонъ и отыскать тамъ Луку Роуана, то, я думаю, едва ли у нея достало бы духу отказаться отъ подобной поѣздки.
   Въ эти дни мистриссъ Прэймъ являлась въ коттеджъ аккуратно раза два въ недѣлю послѣ чаю, а по субботамъ пила съ матерью чай. При этихъ случаяхъ, разумѣется, много было говорено о ея видахъ на бракъ съ мистеромъ Пронгомъ. Ничего еще не было рѣшено, только Рэчель заключала въ душѣ своей, что этому браку не бывать. Что касается до мнѣнія мистриссъ Рэй, то она, конечно, полагала, что бракъ состоится, смотря по послѣднимъ словамъ, сказаннымъ ей старшей дочерью въ разговорѣ объ этомъ предметѣ.
   -- Доротея никогда не разстанется съ своими деньгами, говорила Рэчель: -- а въ такомъ случаѣ мистеръ Пронгъ никогда на ней не женится.
   Въ это время мистриссъ Прэймъ жаловалась матери, что она несчастлива.
   -- Я хочу поступить по справедливости, сказала она:-- но всегда ли можно это сдѣлать?
   -- Совершенная правда, отвѣчала мистриссъ Рэй, думая о томъ, что въ дѣлахъ другихъ людей бываютъ затрудненія, до такой же степени непреодолимыя, какъ и затрудненія, на которыя жаловалась мистриссъ Прэймъ.
   -- Онъ говоритъ, продолжала младшая вдова:-- что ему собственно ничего не нужно, но что замужней женщинѣ не совсѣмъ идетъ имѣть отдѣльные доходы.
   -- Мнѣ кажется, онъ правъ,-- сказала мистриссъ Рэй.
   -- Я вполнѣ вѣрю тому, что говоритъ онъ о себѣ, сказала мистриссъ Прэймъ.-- Онъ не для денегъ хочетъ имѣть мои деньги, но желаетъ указывать мнѣ, какъ я должна употреблять ихъ.
   -- Такъ и слѣдуетъ, если онъ будетъ твоимъ мужемъ,-- сказала мистриссъ Рэй.
   Подобные разговоры происходили обыкновенно въ отсутствія Рэчель. Когда мистриссъ Прэймъ приходила въ коттеджъ, Рэчель оставалась только для того, чтобъ обмѣняться съ ней нѣсколькими словами, а по субботамъ наливать ей чаю и подать хлѣбъ съ масломъ, съ той любезностью, на которую гостья имѣла полное право; послѣ того Рэчель удалялась въ свою спальню, и только тогда спускалась внизъ, когда мистриссъ Праймъ приготовлялась уйти.-- Наконецъ, въ одинъ изъ этихъ вечеровъ, мистриссъ Прэймъ объявила свое намѣреніе воротиться въ коттэджъ, и снова жить съ матерью и сестрой. Она не сказала о рѣшительномъ отказѣ мистеру Пронгу, но объясняла свое возвращеніе тѣмъ, что считала это теперь удобнымъ, такъ какъ причина ея удаленія изъ коттэджа была устранена. О любви Рэчель говорилось очень мало между матерью и старшей дочерью, да мистриссъ Прэймъ и не имѣла къ тому особаго расположенія.
   -- Безъ всякаго сомнѣнія, дѣло съ этимъ молодымъ человѣкомъ покончено,-- и потому если вы желаете, то я не вижу, отчего бы мнѣ не воротиться.
   -- Ну, я еще не знаю, покончено ли, сказала мистриссъ Рэй и при этомъ вся покраснѣла отъ сильнаго волненія.
   -- Я, по крайней мѣрѣ, такъ полагаю. Судя по тому, что я слышала, онъ вовсе не думаетъ о ней, да едва ли когда нибудь и думалъ.
   -- Не намъ знать, Доротея, о чемъ онъ думаетъ; мнѣ кажется, лучше бы не говорить объ этомъ. Кромѣ того, если ты намѣрена выйти за мужъ...
   -- Если бы я и выходила, то ничто не можетъ помѣшать мнѣ пріѣхать сюда на мѣсяцъ или на два. Мое замужество еще не вѣрно, можетъ быть, и совсѣмъ не состоится. А я думала, что если сдѣлаю это, вы будете рады пожить вмѣстѣ еще нѣкоторое время.
   -- Разумѣется, Доротея, я буду очень рада. Я никогда не хотѣла бы разлучаться съ моими дѣтьми. Ты уѣхала отсюда по своему желанію, а не по моему. Я тогда была такъ огорчена, что не знала, что и дѣлать. Съ того времени, конечно, случилось много такого, что заставило меня забыть объ этомъ горѣ.
   -- Однако вы не можете сказать, что я сознавая себя правою, поступила неблагоразумно.
   -- Не знаю, какъ тебѣ сказать, отвѣчала мистриссъ Рэй.-- Если ты считала себя правою, то, мнѣ кажется, ты имѣла право удалиться; но во всякомъ случаѣ, тебѣ бы не слѣдовало такъ думать о сестрѣ.
   -- Ну, хорошо мама, не будемъ вспоминать о старомъ.
   -- Изволь,-- если ты этого желаешь.
   -- Тутъ одно только вѣрно, что Рэчель, уклоняясь отъ обыкновеннаго образа нашей жизни, навлекла сама на себя большое несчастіе. Я боюсь, что она и теперь мечтаетъ объ этомъ молодомъ человѣкѣ больше, чѣмъ бы слѣдовало.
   -- Да; она все еще думаетъ о немъ. И почему же ей не думать?
   -- Почему! Очень просто! потому что дѣвушкѣ не должно думать о мужчинѣ, который вовсе не думаетъ о ней.
   При этомъ мистриссъ Рэй заговорила, какъ, можетъ быть, никогда еще не говорила прежде.
   -- Какое ты имѣешь право сказать, что онъ вовсе о ней не думаетъ? Почему ты можешь знать? Онъ думалъ о ней также честно и благородно, какъ не всякій мужчина, можетъ статься, думалъ о женщинѣ, которую желалъ бы имѣть подругой своей жизни. Онъ пришелъ къ ней прямо и попросилъ ее быть его женой. Что же еще больше этого можетъ сдѣлать мужчина въ отношеніи къ дѣвушкѣ? И Рэчель не подавала ему ни малѣйшей надежды до тѣхъ поръ, пока не обнадежили его тѣ, которые имѣли на это право. Она не сказала ему слова въ поощреніе. Мнѣ кажется, не у всякой женщины найдется дочь, которая вела бы себя лучше, честнѣе, прямодушнѣе и дѣвственнѣе, нежели Рэчель. Я была дура, хуже чѣмъ дура, позволивъ дѣлать о ней дурныя заключенія.
   -- Не на мой ли счетъ вы это говорите?
   -- Я ни о комъ не говорю, кромѣ самой себя; и нѣтъ надобности говорить. Мистриссъ Рэй въ это время горько плакала и отирала передникомъ слезы, струившіяся изъ ея покраснѣвшихъ глазъ.-- Въ отношеніи къ Рэчель, ы поступила совершенно какъ дура, хуже чѣмъ дура;-- я погубила ее. Не думать о немъ! Неужели же дѣвушка не будетъ думать о мужчинѣ день и ночь, если любитъ его больше, нежели себя? Не думать о немъ! Она будетъ думать о немъ до гробовой доски; будетъ думать о немъ, пока въ ней останется способность думать о чемъ нибудь другомъ. Я презираю подобную жестокость; я презираю себя за свою безсердечность. До конца своей жизни я никогда не прощу себѣ этого.
   -- Вы только исполнили свой долгъ.
   -- Въ томъ-то и дѣло, что я вовсе его не исполнила. Погубить дочь,-- убить ее горемъ изъ-за какихъ нибудь сплетенъ -- не есть долгъ матери. Она всегда была -- прекрасной дѣвушкою; она удалялась отъ него, старалась изгнать его изъ своихъ мыслей, не хотѣла признаться себѣ, что занята имъ, пока онъ самъ не пришелъ сюда и не высказался прямо, какъ благородный человѣкъ. Доротея, я вотъ что скажу тебѣ:-- я готова отправиться въ Лондонъ и упасть передъ нимъ на колѣна, если бы только этимъ можно было возвратить его Рэчель! Я готова даже на это. А если онъ пріѣдетъ сюда, я непремѣнно пойду къ нему.
   -- О, мать!
   -- Я знаю, онъ любитъ ее. Онъ не принадлежитъ къ числу вѣтренныхъ повѣсъ, которые полюбятъ дѣвушку на недѣлю или на двѣ, и потомъ забудутъ ее. Она оскорбила его, а онъ упрямъ. Она оскорбила его по моему приказанію, это моя вина, я готова обратиться въ прахъ, лишь бы только воротить его къ ней; я бы сдѣлала это. Пожалуйста, не говори мнѣ, что она о немъ не думаетъ. Я говорю тебѣ, Доротея, что она всегда будетъ думать о немъ, не потому, быть можетъ, что она полюбила его, но потому, что ее заставили признаться въ своей любви.
   Нѣжность и горе мистриссъ Рэй до такой степени были сильны, что мистриссъ Прэймъ не осмѣлилась дѣлать возраженій. Горячность, съ какою говорила мать, усмиряла ее, и въ настоящую минуту она чувствовала, что любовь Рэчель и любовникъ Рэчель не могли быть приличными предметами для того, чтобы показать силу своего краснорѣчія. Положеніе бѣдной Рэчель заслуживало полнаго сожалѣнія. Мистриссъ Рэй утверждала, что Рэчель была совершенно права, и обвиняла только себя за то собствеино, что противилась ея желаніямъ. Подобный взглядъ на этотъ предметъ, разумѣется, далеко не согласовался съ взглядомъ мистриссъ Прэймъ, которая все еще была того мнѣнія, что молодымъ людямъ не должно позволять влюбляться, и которая страшилась приближенія всякаго любовника, подходящаго съ лютней въ рукѣ, съ легкими, мягкими, нѣжными словами. По ея теоріи мужчины и женщины могли вступать въ бракъ и имѣть дѣтей, но она думала, что такіе браки должны заключаться не только съ серьезнымъ настроеніемъ духа, но съ угрюмой торжественностью, съ отсутствіемъ всякаго вида веселости, которыя показывали бы, что любовь совершенно чужда примѣси всякаго другаго чувства. Рэчель, напротивъ, дѣйствовала совершенно въ другомъ духѣ, и, надо сказать, мистриссъ Прэймъ почти радовалась ея неудачѣ. Она не вѣрила въ разбитыя сердца, она видѣла въ этомъ дѣйствительность наказанія и полагала, что настоящее положеніе дѣлъ будетъ благотворно для ея сестры. Если бы она обладала достаточною силою воли, она бы, при этомъ случаѣ, снова сказала одну изъ сказанныхъ уже проповѣдей, но горесть матери брала верхъ надъ ней, и она не въ состояніи была выразить своихъ убѣжденій.
   -- Надѣюсь, что она скоро оправится.
   -- Дай Богъ! сказала мистриссъ Рэй.
   Въ этотъ моментъ Рэчель спустилась внизъ и присоединилась къ нимъ въ гостиной. Она явилась съ выраженіемъ на лицѣ грустнаго спокойствія; она какъ будто рѣшилась ничего никому не говорить о своихъ думахъ. Садясь подлѣ сестры, она бросила взглядъ на лицо матери и увидѣла ея заплаканныя глаза,-- увидѣла, что она все еще плакала.
   -- Мама, сказала Рэчель:-- въ чемъ дѣло, не случилось ли чего?
   -- Нѣтъ, мой другъ, ничего не случилось.
   -- О чемъ же вы плакали, если ничего не случилось? Долли, что это значитъ?
   -- Мы разговаривали, отвѣчала Доротея: -- а въ этомъ мірѣ всѣ предметы до того непріятны, что говорить о нихъ безъ слезъ не всегда возможно, безъ слезъ внутреннихъ или наружныхъ. Люди имѣютъ расположеніе думать, что въ словахъ ихъ не заключается истиннаго значенія, когда они говорятъ, что здѣшній міръ есть юдоль плачевная.
   -- Все это такъ, но я не хотѣла бы видѣть мою мама плачущею.
   -- Ничего, Рэчель, сказала мистриссъ Рэй: -- если ты не будешь обращать на меня вниманія, то я скоро успокоюсь.
   -- Я говорила о своемъ намѣреніи воротиться въ коттэджъ, сказала мистриссъ Прэймъ: -- разумѣется, если это угодно будетъ матери.
   -- Но это не могло заставить мама плакать.
   -- Къ разговору моему присоединились еще нѣкоторыя другія вещи.
   Рэчель больше не спрашивала; въ ожиданіи ухода сестры она сидѣла молча.
   -- Разумѣется, мы будемъ очень рады твоему возвращенію, если ты сама желаешь, сказала мистриссъ Рэй.-- Мнѣ крайне не нравится разъединеніе семейства, конечно, разъединеніе въ то время, когда оно должно составлять одно цѣлое.
   Получивъ одобреніе своего намѣренія, мистриссъ Праймъ простилась и ушла въ Бэзльхорстъ.
   Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ ни мистриссъ Рэй, ни Рэчель, не начинали разговора. Мать сидѣла и покачивалась въ креслѣ, дэчь оставалась неподвижною на томъ самомъ мѣстѣ, которое заняла по приходѣ въ гостиную. Ихъ лица не были обращены одно къ другому, но Рэчель занимала такое положеніе, что могла наблюдать за матерію, не будучи замѣченной. Отъ времени до времени мистриссъ Рэй поднимала руку къ глазамъ утереть на нихъ слезы, отъ времени до времени слышны были тихіе звуки, какъ будто она старалась, но безуспѣшно, подавить свои стоны. Она намѣревалась, по уходѣ мистриссъ Прэймъ, переговорить съ Рэчель, признаться сй въ своей ошибкѣ, по которой удалила Роуана, и упросить свою дочь, чтобы она простила ее и любила бы ее по прежнему. Мистриссъ Рэй хотѣла сдѣлать это не потому, что сомнѣвалась въ любви Рэчель, не изъ боязни, что Рэчель выбросила ее изъ своего сердца или научилась уже ненавидѣть ее,-- она знала очень хорошо, что Рэчель все еще любила ее,-- но потому, что жизнь, будучи лишена того множества признаковъ постояннаго вниманія и любви къ ней, къ которому она уже привыкла, становилась для нея пустою, холодною, безотрадною. Если такому отношенію между ними суждено продолжаться навсегда, то чѣмъ покажется ей міръ при остаткѣ ея дней? Она могла перенести разлуку съ Рэчель, въ случаѣ замужства послѣдней, потому что при этой разлукѣ все-таки могла разсчитывать въ будущемъ на прежнія ея ласки. Отдавая ее мужу, она, конечно, расплакалась бы, но ея слезы, не смотря на ихъ горечь, были бы отрадны. Но въ проливаемыхъ слезахъ въ настоящее время ничего не было отраднаго, ничего такого, что могло бы, хотя нѣсколько, облегчить ея горе. Если бы она могла свободно переговорить съ Рэчель по этому предмету, если бы могла найти случай признаться ей въ своей винѣ, то неужели прежнія ласки не возвратились бы къ ней, ласки, хотя и окропляемыя горькими слезами, но все таки нѣжныя? А между тѣмъ она боялась заговорить съ своимъ дѣтищемъ. Она знала, что лицо ея дочери носило суровое, угрюмое выраженіе, и что голосъ ея не былъ голосомъ минувшихъ дней. Она знала, что дочь ея безпрестанно думала о нанесенномъ ей вредѣ, хотя въ то же время была увѣрена, что никто, даже дочь ея, не обвинялъ ее въ этомъ вредѣ. Она вполнѣ понимала состояніе души Рэчель, но не находила словъ, которыя могли бы облегчить это состояніе.
   -- Пора, я думаю, спать, сказала она наконецъ, оставивъ объясненіе до другаго раза.
   -- Мама, о чемъ вы плакали, когда я пришла сюда? спросила Рэчель.
   -- Развѣ я плакала, душа моя?
   -- Да вы и теперь плачете.-- Я знаю, что кромѣ меня никто не можетъ быть причиной вашего несчастія.
   Мистриссъ Рэй хотѣла было объяснить, что Рэчель ошибается, и что она сама дѣлаетъ другихъ несчастными, но и теперь не могла найти словъ, чтобы высказать это.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она:-- не ты, и никто нибудь другой. Мистеръ Комфортъ правду говоритъ намъ въ своихъ проповѣдяхъ, что это все происходитъ отъ тщеславія и суеты. Въ мірѣ этомъ ничто не можетъ доставить намъ счастія. Мнѣ кажется, я плачу потому, что глупѣе другихъ. Я никого не знаю, кто назвалъ бы себя счастливымъ. Доротея, я увѣрена, несчастлива, какъ несчастлива и ты, мой другъ.
   -- Я не хочу, мама, чтобы вы изъ-за меня были несчастливы.
   -- Разумѣется, не хочешь.-- Я это знаю. Но что же мнѣ дѣлать, когда я вижу, какъ идутъ дѣла? Я старалась сдѣлать лучшее и...-- разбила сердце моей дочери, намѣревалась сказать мистриссъ Рэй, но слова измѣнили ей, и она снова залилась слезами, спрятавъ лицо свое въ передникъ.
   Рэчель продолжала сидѣть на прежнемъ мѣстѣ, лицо ея все еще оставалось серьезнымъ и неподвижнымъ. Мистриссъ Рэй не видѣла его; она не смѣла взглянуть на него, но знала, что оно было серьезно, знала, что если бы оно смягчилось, ея дочь подошла бы къ ней, обняла бы ее, заключила бы ее въ своихъ объятіяхъ. Не смотря на то, Рэчель не вставала съ мѣста, и мистриссъ Рэй зарыдала вслухъ.
   -- Мама, я желала бы доставить вамъ утѣшеніе, но не знаю, какимъ образомъ, сказала Рэчель послѣ непродолжительной паузы.-- Дайте пройти немного времени, и тогда все пойдетъ по прежнему.
   -- Нѣтъ, мой другъ! тому ужь не бывать, что было до его пріѣзда въ Бэзльхорстъ, сквозь слезы сказала мистриссъ Рэй.
   -- Во всякомъ случаѣ, онъ тутъ не виноватъ, сказала Рэчель, почти сердито.-- Чья бы ни была тутъ вина, но никто не имѣетъ права сказать, что онъ поступилъ дурно.
   -- Я, по крайней мѣрѣ, никогда этого не говорила. Одна я поступила дурно! воскликнула мистриссъ Рэй.-- Теперь мнѣ все извѣстно; мнѣ не слѣдовало обращаться за совѣтомъ ни къ кому, кромѣ моего сердца. У меня и въ умѣ не было говорить что нибудь противъ него, я и не думала объ этомъ. Я полюбила его; ни одинъ молодой человѣкъ не могъ понравиться мнѣ, какъ понравился онъ съ перваго раза, когда пришелъ сюда и пилъ съ нами чай. Теперь я знаю, что все, что говорили о немъ, чистѣйшая ложь.-- Я это знаю.
   -- Въ чемъ же состоитъ эта ложь?
   -- Въ томъ, что будто бы онъ весь въ долгу, ничего не имѣетъ, бѣжалъ изъ Бэзльхорста и никогда въ него не вернется. Теперь всѣ отзываются о немъ съ отличной стороны.
   -- Въ самомъ дѣлѣ, мама?
   Мистриссъ Рэй въ одинъ моментъ, по одному тону голоса, замѣтила, что въ чувствахъ Рэчель произошла перемѣна. Рэчель сдѣлала этотъ маленькій вопросъ съ прежнею нѣжностью, съ выраженіемъ того милаго любопытства, съ которымъ многіе ея вопросы становились столь очаровательными для слуха матери.-- Въ самомъ дѣлѣ, мама?
   -- Да; всѣ такъ отзываются, и я полагаю, что дурные слухи насчетъ его распространили эти злые люди съ пивовареннаго завода. У него слишкомъ много своихъ денегъ, иначе какъ же онъ могъ купить наши коттэджи и заплатить за нихъ деньги въ одну минуту? Я полагаю, что онъ воротится и будетъ жить въ Бэзльхорсгѣ; я въ этомъ увѣрена; только...
   -- Только что, мама?
   -- Если онъ не намѣренъ придти къ тебѣ, то лучше бы онъ и не показывался сюда.
   -- Мама, онъ не придетъ ко мнѣ. Если бы у него было это намѣреніе, онъ давно бы написалъ о немъ.
   -- А можетъ статься, онъ рѣшился не давать о себѣ знать, пока не пріѣдетъ сюда, замѣтила мистриссъ Рэй; но она сдѣлала это замѣчаніе голосомъ, до такой степени обнаруживавшимъ сомнѣніе, что Речель была убѣждена, что ея мать сама этому не вѣритъ.
   -- Я не думаю, мама. Если онъ рѣшился на это, то зачѣмъ же ему оставлять меня въ сомнѣніи? Онъ очень честенъ и очень вѣренъ, но въ то же время, мнѣ кажется, у него жесткое сердце. Когда я написала ему письмо послѣ принятія его предложенія, онъ вѣроятно разсердился и подумалъ, что я измѣнила ему. Онъ очень честенъ, но должно быть, и очень чорствъ.
   -- Я такъ не могу допустить этой мысли; ужь если онъ полюбилъ тебя, то не долженъ быть такимъ безсердечнымъ, какъ ты полагаешь.
   -- Мужчины, мама, совсѣмъ не то, что женщины. Мнѣ кажется, что я простила бы его, что бы онъ ни сдѣлалъ, и опять мнѣ думается, что онъ не въ состояніи сдѣлать для меня ничего такого, за что требовалось бы прощеніе.
   -- Я никогда не прощу его, никогда, если онъ не придетъ сюда.
   -- Не говорите этого, мама. Вы даже не имѣете права сердиться на него, потому что вѣдь мы сказали ему, что помолвка не можетъ состояться -- послѣ обѣщанія, которое я дала ему.
   -- Я никакъ не думала, что онъ приметъ это серьезно съ перваго слова, сказала мистриссъ Рэй. Наступило молчаніе, продолжавшееся нѣсколько минутъ.
   -- Мама, сказала Рэчель.
   -- Что скажешь, мой другъ?
   Мистриссъ Рэй все еще качалась въ креслѣ и все еще не могла подавить вылетавшихъ изъ груди ея стоновъ.
   -- Мнѣ такъ пріятно слышать отъ васъ, что вы его уважаете и не вѣрите тому, что говорятъ о немъ.
   -- Не вѣрю ни одному дурному слову о немъ: ему бы не слѣдовало только сердиться изъ-за слова, которое сказала ему дѣвушка. Онъ долженъ былъ знать, что ты не могла писать ему, какъ бы тебѣ хотѣлось, и какъ могъ бы писать онъ.
   -- Мама, не будемъ больше говорить объ этомъ. Если вы не думаете о немъ дурно...
   -- Я не думаю о немъ дурно. Я вовсе не думаю о немъ дурно; напротивъ, я приписываю ему все прекрасное. Я отдала бы все въ мірѣ, лишь бы только воротить его. Право, отдала бы.
   -- Милая мама!
   Съ этими словами Рэчель встала со стула и подошла къ матери.
   -- Я знаю, тутъ во всемъ я одна виновата. О дитя мое, я такъ несчастна! Въ теченіе всей ночи я не могу проспать больше получаса: все думаю о томъ, что я сдѣлала,-- я, которая готова отдать за твое счастіе всю свою кровь.
   -- Нѣтъ, мама, не вы виноваты.
   -- Я, я одна виновата. Сказавъ ему, что онъ можетъ приходить сюда, мнѣ не было никакой надобности ходить къ другимъ людямъ за совѣтомъ. Ты же всегда была такая милая, добрая!
   -- Вы не должны говорить, мама, что не желаете его возвращенія.
   -- Напротивъ, я очень желаю, потому что тогда онъ ничего не будетъ значить для тебя. Я желаю, чтобы онъ не возвращался, но готова бы сдѣлать все на свѣтѣ, лишь бы возвратить его тебѣ. Мнѣ кажется, я пойду къ нему и скажу ему, что это я все надѣлала.
   -- Нѣтъ, мама, не дѣлайте этого.
   -- Почему же нѣтъ? Мнѣ все равно, что бы тамъ ни говорили. Твое счастіе для меня дороже всего въ мірѣ.
   -- Но я не приму его, если онъ придетъ ко мнѣ этимъ путемъ. Какъ это можно! Просить его придти ко мнѣ и пожалѣть меня, какъ будто я не могу жить безъ него! Нѣтъ, мама, не дѣлайте этого. Я люблю его, люблю его всей душой. Иногда мнѣ думается, что я не могу жить безъ его любви; иногда я чувствую, что разсказы о разбитыхъ сердцахъ заключаютъ въ себѣ истину. Но привлечь его такимъ образомъ я не хочу. Послѣ этого могъ ли бы онъ любить меня, если бы я сдѣлалась его женой? Во всякомъ случаѣ, мама, мы будемъ съ вами по прежнему друзьями,-- не правда ли? Я была бы очень несчастлива, если бы вы были о немъ дурнаго мнѣнія!
   Въ эту ночь мать съ дочерью спали въ одной постели; мистриссъ Рэй не могла пожаловаться на безсонницу. Она не признавалась себѣ, что ея печаль облегчилась, потому что ничего не было сказано или сдѣлано къ уменьшенію печали ея дочери; но все же на другой день Рэчель по прежнему увивалась вокругъ матери, и горечь скорби мистриссъ Рэй была нѣсколько уменьшена.
   er">

ГЛАВА XXIV.
ВЫБОРЫ ВЪ БЭЗЛЬХОРСТѢ.

   Въ концѣ сентября наступилъ день выборовъ, а вмѣстѣ съ нимъ прибылъ въ Бэзльхорстъ и Лука Роуанъ. Вакансія открылась по случаю принятія засѣдавшимъ тогда въ парламентѣ депутатомъ мѣста короннаго управителя помѣстьемъ Хельпхольмъ. Другими словами, старый джентльменъ, совершивъ въ жизни своей посильный подвигъ, оставилъ службу и уступилъ свое мѣсто другому, болѣе молодому и дѣятельному. Старый депутатъ оставался въ парламентѣ до конца засѣданій, предоставивъ весьма немного времени на новые выборы, которыми поэтому и нужно было поспѣшить. Многіе полагали, что Бэзльхорстскіе жители по нѣкоторомъ размышленіи не обратятъ вниманія на происки лондонскаго портнаго -- еврея, поэтому-то и дано было имъ на размышленіе чрезвычайно мало времени. Рядъ публичныхъ спичей, о богатствѣ, либеральныхъ тенденціяхъ, щедрости и успѣхахъ мистера Харта прожужжалъ уши всѣмъ Бэзльхорстцамъ, чему, конечно, много способствовалъ налетѣвшій рой подставныхъ избирателей; между ними вскорѣ явился и самъ портной -- еврей, изумившій всѣхъ своимъ умѣньемъ свободно и краснорѣчиво говорить спичи. Въ его словахъ вовсе не было замѣтно того еврейскаго акцепта, того зюзюканья, которымъ, какъ полагали нѣкоторые, онъ долженъ былъ опозорить себя. Его носъ не отличался ястребиной крючковатостью, даже ширина переносицы была не болѣе обыкновенной. Это былъ маленькій человѣчекъ, съ свѣтлыми глазками, съ бойкимъ языкомъ, весьма расторопный и въ весьма новой шляпѣ. Повидимому онъ зналъ очень хорошо, какъ нужно вести выборы. Для враговъ и для друзей у него всегда была готова и сладенькая улыбка, и доброе словцо. Взять перевѣсъ надъ партіей Корнбюри онъ поручилъ своимъ сподвижникамъ и приверженцамъ. Онъ тратилъ большія суммы денегъ, бросая ихъ по всѣмъ направленіямъ, но такъ, чтобы это не было замѣчено другой стороной и не подало повода къ подозрѣнію. Онъ ѣлъ и пилъ, какъ всякій христіанинъ, и громко хохоталъ, когда какой нибудь истинный защитникъ протестантской вѣры покушался удалить его съ улицы, неся на всемъ виду окорокъ ветчины. Быть можетъ, наибольшую силу и увѣренность въ свою популярность онъ пріобрѣталъ въ небольшой комнатѣ позади буфета гостинницы Драконъ, гдѣ онъ выпивалъ кружку Таппигова пива.
   -- Тамъ-то онъ и поразитъ меня, сказалъ Ботлеръ Корнбюри, когда услышалъ объ этой продѣлкѣ.
   Какъ бы то ни было, веденіе войны требовало благоразумія и осторожности. Вопросъ относительно завода Таппита и пива Таппита распространился и занималъ умы всего Бэзльхорста, и мистеръ Хартъ не иначе могъ привязать къ себѣ партію Таппита, какъ выпивая публично кружку его пива.
   -- Дай мнѣ поскорѣе рюмку водки, говорилъ мистеръ Хартъ своему слугѣ, по возвращеніи въ комнату свою немедленно по совершеніи подвига. Онъ былъ крѣпкаго сложенія, и я могу положительно сказать, что черезъ полчаса онъ снова становился человѣкомъ и снова принимался за туже работу.
   Да, вопросъ о пивѣ Таппита и пивоваренномъ заводѣ Таппита широко распространился по Бэзльхорсту, и сдѣлался для жителей предметомъ разговора, нераздѣльнымъ не только съ исторіей бѣдной Рэчель Рэй, но и съ дѣлами предстоявшихъ выборовъ. Намъ извѣстно, какимъ образомъ Таппитъ объявилъ себя вѣрнымъ приверженцемъ еврея, вѣрнымъ до того, что обѣщалъ ему свой голосъ, вѣрнымъ даже до послѣдняго засѣданія въ комитетѣ еврея, и дѣятельнымъ собирателемъ голосовъ въ пользу еврея. Его жена, страсти которой были слабѣе, а благоразуміе сильнѣе, чѣмъ у мужа, подавала ему при этомъ случаѣ благіе совѣты.-- Ты можешь, говорила она: -- идти противъ Корнбюри, если хочешь, но надо это дѣлать осторожнѣе. Я совѣтовала бы тебѣ больше молчать. При настоящемъ положеніи нашего дѣла съ Роуаномъ, гораздо было бы лучше вовсе не подавать своего голоса.
   Но Таппитъ былъ упрямый, сердитый человѣкъ; въ эту минуту его не могли удержать никакіе законы благоразумія, и онъ, къ большому огорченію своей жены, всей душой предался выборамъ. Ботлеръ Корнбюри, или мистриссъ Ботлеръ Корнбюри,-- для него это было все равно,-- открыто принимали сторону Роуана въ дѣлѣ по пивоваренному заводу. До Таппита донесся слухъ, что обитатели Корнбюри-Гранджа громогласно выразили желаніе имѣть хорошее пиво. При такихъ обстоятельствахъ, для Таппита не представлялось никакой возможности отступить отъ битвы. Онъ ворвался въ самую ея средину, въ самый разгаръ, и хвастался между друзьями, что еврей смѣло можетъ разсчитывать на успѣхъ. Мнѣ кажется онъ былъ правъ,-- правъ по крайней мѣрѣ относительно своего собственнаго душевнаго спокойствія. Ничто не сообщаетъ человѣку такого одушевленія и стремленія къ битвѣ, какъ самая битва. Въ теченіе этихъ дней онъ почти забылъ о Роуанѣ. Ему предстояло поддерживать назначеніе еврея, и потому онъ до такой степени занятъ былъ рѣчью, которую хотѣлъ сказать, и успѣхомъ пораженія мистера Корнбюри, что заставлялъ жену свою молчать и показывалъ пренебреженіе къ Хониману въ его собственной конторѣ. Хониманъ намѣревался подать свой голосъ за Ботлера Корнбюри, принималъ непосредственное участіе въ интересахъ Корнбюри, и зналъ очень хорошо, которая сторона его хлѣба намазана масломъ. Шарпитъ и Лонгфэйтъ были мѣстными адвокатами, и Таппитъ по необходимости долженъ былъ вступить въ самыя тѣсныя отношенія съ этой знаменитой фирмой.-- Будьте увѣрены,-- смѣло говорилъ Шарпитъ пивовару;-- мы не хотимъ вмѣшиваться. Мы никогда не вмѣшиваемся въ дѣла кліентовъ другой фирмы. Подобныхъ вещей мы никогда не дѣлали и не намѣрены дѣлать. Люди часто обращаются къ намъ и безъ этого. Но, мистеръ Таппитъ, позвольте мнѣ подружески предостеречь васъ: не дайте вы этому молодому авантюристу повредить вашему прекрасному дѣлу.
   Мистеръ Таппитъ находилъ въ этихъ словахъ много любезности, и не менѣе того здраваго смысла. При настоящемъ случаѣ онъ не предоставилъ Шарпиту права дѣйствовать въ его пользу, но подумалъ объ этомъ и рѣшился, по окончаніи выборовъ, немедленно приставить плечо свое къ этому новому колесу.
   Но даже и въ дѣлѣ выборовъ все какъ-то не клеилось у Таппита. На заводѣ у него находился подмастерье или управляющій, по имени Вортсъ, серьезный, респектабельный, полезный человѣкъ, воспитанный Бонголломъ, и Бонголломъ же завѣщанный Таппиту,-- человѣкъ, не столько заботившійся о хорошемъ пивѣ, сколько о выгодахъ фирмы,-- слуга почти неоцѣнимый въ дѣлѣ пивоваренія. Таппитъ однако же находилъ въ немъ недостатки, состоявшіе главнѣе всего въ томъ, что Вортсъ особенно гордился названіемъ слуги Бонголла и въ силу этого не видѣлъ никакой необходимости подчиняться своему послѣднему господину. Разъ въ день, при первой встрѣчѣ съ Таппитомъ, онъ прикасался къ шляпѣ, и, отдавъ эту честь, считалъ себя въ заводѣ равнымъ Таппиту. Пятки его никогда не дрожали отъ гнѣвныхъ вспышекъ пивовара; -- никогда не прибавлялъ онъ шагу, если Таппитъ торопился, никогда не смѣялся при шуткахъ Таппита, если -- какъ это всегда и случалось -- шутки Таппита по своему свойству не возбуждали смѣха. Короче сказать, не во всѣхъ отношеніяхъ онъ былъ хорошимъ слугой, и Таппитъ, въ часы своего благополучія, допускалъ въ себѣ мысль, что заводъ хорошо можетъ идти и безъ него. Но, съ того дня, въ который передъ Таппитомъ обнаружилось коварство Роуана, въ немъ явилось расположеніе сойтись какъ можно ближе съ своимъ управляющимъ. Когда Вортсъ прикасался къ своей шляпѣ, Таппитъ отвѣчалъ на привѣтствіе съ улыбкой, и совѣтовъ Вортса не иначе просилъ, какъ заискивающимъ тономъ. Таппитъ начиналъ заговаривать съ Вортсомъ о Роуанѣ, разсказывалъ ему о скверныхъ его поступкахъ, надѣясь, весьма естественно, возбудить въ Вортсѣ негодованіе. Но Вортсъ при подобныхъ случаяхъ соблюдалъ зловѣщее молчаніе.
   -- Гм!-- я въ этомъ не совсѣмъ увѣренъ, сказалъ однажды Вортсъ, и такимъ образомъ сразу разошелся съ пивоваромъ въ мнѣніи по фундаментальному пункту стратегіи Таппита, противопоставленной стратегіи Роуана.-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ Таппитъ, показавъ свои зубы; -- Подите-ка лучше теперь и присмотрите за людьми при телѣгахъ. Вортсъ присмотрѣлъ за людьми при телѣгахъ, но сдѣлалъ это съ идеей въ головѣ, что можетъ статься, не долго приведется ему присматривать за людьми и телѣгами Таппита. Онъ не заботился о хорошемъ пивѣ, но мысль о необходимости варить хорошее пиво поражала его своимъ блескомъ.
   Надо сказать, что Вортсъ тоже имѣлъ голосъ на выборахъ, и до ушей Таппита дошли слухи, что его подчиненный намѣренъ подать этотъ голосъ за мистера Корнбюри.
   -- Вортсъ, сказалъ Таппитъ дня за два до выборовъ:-- вы, безъ сомнѣнія, подадите голосъ за мистера Харта?
   Вортсъ дотронулся до шляпы, потому что вопросъ былъ сдѣланъ въ началѣ дня, при первой встрѣчѣ съ Таппитомъ.
   -- Хорошенько еще не знаю, отвѣчалъ Вортсъ.-- Я думалъ подать голосъ за молодаго сквайра, котораго знаю съ его рожденія, а еврейскаго джентльмена не знаю вовсе.
   -- Послушайте, Вортсъ: если вы намѣрены оставаться въ этомъ заведеніи, то я прошу васъ поддерживать либеральные интересы, какъ поддерживаю я самъ. Фирма Бонголлъ и Таппитъ всегда, съ самаго начала своего существованія, поддерживала либеральные интересы.
   -- Старый хозяинъ никогда не подавалъ голоса за евреевъ, никогда не шолъ противъ сквайра. Старый хозяинъ всегда стоялъ за протестантскую религію.
   -- Очень хорошо, Вортсъ; -- я скажу только одно,-- здѣсь, въ одномъ и томъ же мѣстѣ двухъ различныхъ мнѣній существовать не можетъ; особливо теперь, въ такое время, когда всѣ принадлежащіе къ пивоваренному заводу должны стоять другъ подлѣ друга -- плечомъ къ плечу. Вортсъ, вы въ теченіе многихъ лѣтъ получали хлѣбъ отъ здѣшняго завода.
   -- Онъ не даромъ мнѣ и доставался: онъ мнѣ стоилъ тяжелыхъ трудовъ,-- это всякій скажетъ. Потъ и кровь моя принадлежатъ заводу, но я никогда не торговалъ своимъ голосомъ,-- и не намѣренъ торговать.
   Сказавъ это съ особеннымъ одушевленіемъ, которымъ далеко не выражалось подчиненности или рабства, Вортсъ оставилъ своего хозяина.
   -- Этотъ человѣкъ тоже идетъ противъ меня, почти съ отчаяніемъ сказалъ Таппитъ женѣ своей во время завтрака.
   -- Какъ! Вортсъ? спросила мистриссъ Тапитъ.
   -- Да; -- неблагодарная собака! Живетъ на заводѣ съ самаго дѣтства, съ тѣхъ поръ, какъ началъ владѣть языкомъ,-- больше сорока лѣтъ; въ послѣдніе десять лѣтъ получалъ по два фунта стерлинговъ въ недѣлю -- и теперь идетъ противъ меня!
   -- Неужели онъ переходитъ на сторону Роуана?
   -- Чортъ его знаетъ, куда онъ переходитъ! Онъ хочетъ подать голосъ за Ботлера Корнбюри, а этого уже довольно для меня.
   -- Ахъ, Т., я этого не ожидала, особливо въ настоящее время. Только подумать, какую помощь онъ окажетъ этому человѣку!
   -- Если онъ подастъ голосъ за Корнбюри, то черезъ недѣлю его не будетъ на заводѣ. Въ одномъ и томъ же мѣстѣ не могутъ существовать два различныя мнѣнія,-- я этого не хочу.
   Въ теченіе минуты или двухъ, мистриссъ Таппитъ сидѣла безмолвною, почти въ отчаяніи. Послѣ того она ободрилась и заговорила.
   -- Т...-- это не хорошо.
   -- Что не хорошо?
   -- Все очень скверно. Мы разоримся и останемся безъ пріюта. О себѣ я не безпокоюсь, и никогда не безпокоилась; но подумать только о дѣвицахъ! Что будутъ онѣ дѣлать, если насъ выживутъ отсюда?
   -- Кто же можетъ насъ выжить!
   -- Я знаю, кто, я вижу, въ чемъ дѣло. Я все начинаю понимать. Этотъ человѣкъ не пошелъ бы противъ тебя и противъ завода, если бы не зналъ, откуда дуетъ благопріятный вѣтеръ. Вортсъ не дремлетъ -- рѣшительно не дремлетъ,-- онъ никогда не дремалъ. Т., ты долженъ принять предложеніе Роуана насчетъ ежегодной выдачи денегъ и жить безъ занятій. Если ты не примешь,-- то я это сдѣлаю!
   И мистриссъ Таппитъ, сказавъ эти смѣлыя слова, поднялась со стула и оперлась о столъ обѣими руками.
   -- Что-о? произнесъ Таппитъ, разинувъ ротъ отъ изумленія.
   -- Да, Т.,-- если ты незаботишься о своемъ семействѣ, то я должна позаботиться. Что я говорю теперь,-- это же самое говорилъ мнѣ Хониманъ прежде. Тебѣ дѣлаютъ предложеніе, которое поставитъ наше семейство на джентильную ногу,-- изъ здѣшней знати никто не получаетъ больше этого,-- и ты только даромъ убиваешь время!
   -- Даромъ я не убиваю времени.
   -- Я бы не сказала этого, если бы это не относилось до твоей собственной пользы,-- и если бы я ничего не смыслила въ этомъ. Принимать участіе въ выборахъ дѣло прекрасное, но заниматься имъ идетъ только людямъ состоятельнымъ, которымъ больше нечего дѣлать. Я не сказала бы ни слова, если бы это ничего не стоило; и для тебя, Т., такое дѣло,-- ты самъ знаешь,-- не дѣло.
   -- Развѣ я не бываю въ заводѣ каждый день по семи и по восьми часовъ,-- а часто и больше?
   -- Да, Т., бываешь; но что выйдетъ, если ты будешь вести себя въ этомъ родѣ? Въ состояніи ли ты представить себѣ мои чувства, когда тебя въ одинъ несчастный вечеръ принесутъ домой разбитаго параличемъ, собственно потому, что я позволила тебѣ пристраститься къ такому препровожденію времени, которое для тебя пагубно? Нѣтъ Т.; я знаю свой долгъ и намѣрена его исполнить. Ты знаешь, что докторъ Хаустусъ не дальше, какъ въ прошломъ мѣсяцѣ, сказалъ, что если бы ты не былъ жолчный...
   -- Вотъ еще! жолчный!-- да отъ всего этого всякій человѣкъ сдѣлается жолчнымъ!
   "Или всякая собака" -- прибавилъ бы онъ, еслибы животное это пришло ему на мысль.-- Послѣ этихъ словъ Таппитъ опрометью убѣжалъ отъ жены въ свою маленькую контору, а оттуда въ скоромъ времени отправился въ гостинницу Дракона, гдѣ въ одной изъ комнатъ происходили засѣданія еврея и гдѣ Таппитъ пробылъ до одиннадцати часовъ ночи.
   Въ день выборовъ Луку Роуана видѣли на главной улицѣ въ разговорѣ съ Ботлеромъ Корнбюри. Роуанъ не принадлежалъ къ числу избирателей, потому что онъ еще недостаточно давно владѣлъ коттеджами, чтобы имѣть право подавать голосъ; но все же онъ объявилъ себя приверженцемъ партіи Корнбюри. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри послала къ нему записку, въ которой выразила надежду увидѣться съ нимъ вскорѣ послѣ выборовъ,-- на второй или на третій день;-- а Ботлеръ Корнбюри самъ пріѣхалъ къ нему въ городъ. Хотя Роуанъ и не жилъ въ Бэзльхорстѣ, но онъ не упускалъ случая заявлять свои мнѣнія относительно выборовъ; многіе подозрѣвали, что это онъ писалъ статейки въ "Бэзльхорстской Газетѣ", въ которыхъ, не отрицая за избирающими права посылать въ парламентъ еврея своимъ представителемъ, доказывалъ въ то же время, что подобное избраніе не можетъ быть одобрено, и что избирательное сословіе Бэзльхорста поступило бы въ настоящее время особенно неблагоразумно, отправивъ въ парламентъ мистера Харта.-- "Мы всегда защищали, говорилось въ одной изъ этихъ статей: -- право безусловной свободы выбора за всякимъ городомъ и мѣстечкомъ въ государствѣ;-- но мы увѣрены, что далекъ еще тотъ день, въ который избиратели въ Англіи перестанутъ смотрѣть на своихъ ближайшихъ сосѣдей, какъ на лучшихъ своихъ представителей".-- Въ этомъ аргументѣ ничего особеннаго не заключалось, онъ соотвѣтствовалъ случаю и придавалъ нѣкоторую прочность дѣлу, затѣянному Роуаномъ въ Бэзльхорстѣ. Всѣ истые протестанты начали чувствовать потребность въ хорошемъ пивѣ. Въ мѣстныхъ газетахъ безпрестанно стали появляться саркастическіе вопросы, относившіеся до Таппита. "Кто удостоиваетъ своимъ посѣщеніемъ гостинницу въ Свинохорстѣ подъ вывѣской "Пѣгая Собака", и кто заставляетъ землевладѣльцевъ покупать жидкость, выдѣлываемую на пивоваренномъ заводѣ Таппита?" Вопросы подобнаго рода являлись десятками, и Таппитъ весьма неосновательно приписывалъ ихъ Лукѣ Роуану. Роуанъ, дѣйствительно, написалъ статью о свободѣ выборовъ, но не удостоилъ своимъ замѣчаніемъ ни пива Таппита, ни Пѣгой Собаки.
   По поводу выборовъ въ Бэзльхорстѣ произошла еще другая ссора между лицами, имѣющими связь съ нашимъ разсказомъ. Мистеръ Пронгъ имѣлъ голосъ въ Бэзльхорстѣ и располагалъ воспользоваться имъ; при этомъ мистриссъ Прэймъ, какъ нареченная невѣста мистера Пронга, считала себя въ правѣ предложить мистеру Пронгу вопросъ:-- какое онъ намѣренъ былъ сдѣлать употребленіе изъ своего голоса? Мистриссъ Прэймъ казалось, что все сдѣланное въ пользу еврея должно быть вмѣнено въ непростительный грѣхъ, а мистеру Пронгу казалось величайшимъ прегрѣшеніемъ не поставить, на сколько отъ него зависѣло, въ затруднительное положеніе тѣхъ лицъ, съ которыми докторъ Харфордъ и мистеръ Комфортъ были связаны узами дружбы. Изъ этихъ двухъ лицъ, мистриссъ Прэймъ была логичнѣе; она не хотѣла отдѣлять своей личной ненависти отъ библейской. Она тоже ненавидѣла доктора Харфорда, но евреевъ ненавидѣла больше. Она не имѣла расположенія поддерживать сторону еврея потому только, что мистеръ Комфортъ въ ученіи своемъ не соблюдалъ той чистоты, которой онъ держался съ самаго начала. Она была того мнѣнія, что честный человѣкъ и добрый христіанинъ не должны были, при настоящихъ обстоятельствахъ, подавать голоса за Бэзльхорстскихъ кандидатовъ; а за еврея не должны были подавать голоса и ни при какихъ обстоятельствахъ. Все это мистриссъ Прэймъ высказала голосомъ не такимъ, какимъ бы долженъ быть голосъ женщины, намѣревающейся выйти замужъ.
   -- Доротея,-- сказалъ мистеръ Пронгъ весьма торжественно; они сидѣли въ это время въ лицевой комнаткѣ мистера Пронга, гдѣ мистриссъ Прэймъ уже сдѣлала нѣкоторыя измѣненія въ разстановкѣ мебели и этимъ распоряженіемъ не совсѣмъ-то угодила мистеру Пронгу:-- Доротея,-- въ этомъ дѣлѣ вы должны позволить мнѣ быть лучшимъ судьей. Подача голосовъ за членовъ парламента -- это такой предметъ, который весьма естественно не можетъ быть доступенъ для понятій лэди.
   -- Повѣрьте, что лэди точно также могутъ понимать, какъ и джентльмены, сказала мистриссъ Прэймъ: -- на этотъ народъ самимъ Богомъ наложено клеймо проклятія; и поэтому джентльмены ничуть не больше имѣютъ права, чѣмъ лэди, идти противъ воли Божіей.
   Мистеръ Пронгъ тщетно старался объяснить ей, что проклятіе наложено на цѣлый народъ, на цѣлую націю, и не должно распространяться на единицы этого народа, которыя приняли другія національности.
   -- Прежде чѣмъ допустить эти единицы въ парламентъ, пусть онѣ сдѣлаются христіанами, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Я этого самъ желаю. Отъ души желаю, чтобы онѣ приняли христіанство; я всегда буду молиться за мистера Харта, если онъ обратится.
   Но этого было вовсе недостаточно для мистриссъ Прэймъ, аргументы которой были сильнѣе. Она смѣло сказала своему нареченному, что онъ намѣренъ совершить величайшій грѣхъ, и что его побуждаютъ къ этому грѣху плачевныя мірскія страсти. При этихъ словахъ мистеръ Пронгъ зажмурилъ глаза, крестообразно сложилъ руки на грудь и покачалъ головой.
   -- Не отъ тебя, Доротея, сказалъ онъ:-- не отъ тебя я слышу эти слова.
   -- Кто же долженъ говорить вамъ объ этомъ кромѣ меня?
   Мистеръ Пронгъ промолчалъ и съ закрытыми глазами снова покачалъ головой.
   -- Не лучше ли намъ разойтись, сказала мистриссъ Прэймъ послѣ пятнадцати-минутной паузы.-- Можетъ статься, это будетъ лучше для насъ обоихъ?
   Мистеръ Пронгъ только покачалъ головой. Для лэди, находившейся въ положеніи мистриссъ Прэймъ, трудно было опредѣлить съ точностью значеніе такого качанья головою при подобныхъ обстоятельствахъ. Во всякомъ случаѣ мистриссъ Прэймъ была женщина достаточно опытная въ житейскихъ дѣлахъ, чтобы рѣшить, что ей нужно получить въ отвѣтъ на свой вопросъ, если отвѣтъ этотъ оказывался необходимымъ.
   -- Мистеръ Пронгъ, сказала она:-- я сейчасъ замѣтила, что можетъ статься, для насъ будетъ лучше, если мы разойдемся.
   -- Я слышалъ эти слова, сказалъ мистеръ Пронгъ: я слышалъ эти жестокія слова.-- Но даже и теперь онъ не разжмуривалъ глазъ и не снялъ съ груди рукъ.-- Я слышалъ эти слова,-- какъ слышалъ я другія, еще болѣе жестокія. Лучше будетъ, если вы теперь оставите меня, дабы я могъ смириться въ усердной молитвѣ.
   -- Все это прекрасно, мистеръ Пронгъ, и я надѣюсь, что вы смиритесь;-- но при нашихъ отношеніяхъ, я имѣю право требовать отъ васъ отвѣта. Мнѣ кажется, вамъ не нравится тотъ родъ вмѣшательства, который я считаю лучшей привилегіей и пріятнѣйшимъ долгомъ жены. Если это правда, то намъ лучше разойтись,-- разумѣется, разойтись друзьями.
   -- Вы обвинили меня въ грѣхѣ, сказалъ Пронгъ:-- въ тяжеломъ грѣхѣ,-- въ величайшемъ грѣхѣ!
   -- По моимъ понятіямъ, дѣйствительно, это былъ бы величайшій грѣхъ.
   -- Доротея -- не судите, да не судимы будете; помните это.
   -- Изъ этого еще не слѣдуетъ, мистеръ Пронгъ, что мы не должны имѣть своихъ убѣжденій, и не должны предостерегать близкихъ намъ, когда видимъ, что они идутъ не по прямому пути. Я могла бы сказать то же самое вамъ, когда вы...
   -- Не должны, Доротея; это мой обязательный долгъ. Это мое прямое назначеніе. Для этого я назначенъ пасторомъ. Если вы не можете видѣть разницы, то я ошибся въ вашемъ характерѣ,-- сильно ошибся.
   -- Не хотите ли вы сказать, что никто, кромѣ пастора не долженъ знать, что хорошо и что дурно, что справедливо и что несправедливо?-- Мистеръ Пронгъ,-- это чистѣйшій вздоръ. Мнѣ непріятно говорить о томъ, что огорчаетъ васъ,-- (мистеръ Пронгъ снова закачалъ головой и еще крѣпче зажмурилъ глаза) -- но есть вещи, выносить которыя никто не въ состояніи.
   Мистеръ Пронгъ только покачалъ головой. Въ душѣ его скопилось такое множество чувствъ, что въ настоящую минуту онъ не могъ успокоиться и дать отвѣтъ на весьма серьезное предложеніе, сдѣланное его нареченной. Въ этотъ моментъ онъ дѣйствительно не могъ рѣшиться на тотъ шагъ, который указывали ему въ этомъ дѣлѣ долгъ и благоразуміе. Ему не совсѣмъ нравился характеръ мистриссъ Прэймъ. Какъ членъ его паствы, она всѣ его совѣты принимала за непогрѣшительные, но теперь ему казалось, что большая часть его словъ, его мнѣній становились предметомъ ея ѣдкой критики. Въ дѣлѣ женитьбы онъ расчитывалъ на силу своей воли. Задумавъ взять себѣ жену, онъ хотѣлъ быть для нея добрымъ, любящимъ, заботливымъ мужемъ, но въ то же время быть ея властелиномъ, повелителемъ -- какъ это и предназначалось при изданіи священнаго закона о женитьбѣ. Въ этомъ отношеніи онъ нисколько не сомнѣвался въ своей силѣ. Грубыя, суровыя слова переносить онъ могъ бы, но и то не иначе, какъ обсудивъ ихъ надлежащимъ образомъ. Размышляя такимъ образомъ, онъ вовсе не былъ расположенъ позволить мистриссъ Прэймъ отказаться отъ даннаго ему слова,-- позволить собственно потому, что она въ порывѣ гнѣва желала это сдѣлать. Поэтому онъ съ умысломъ ничего не говорилъ и только качалъ головой. Но къ несчастію, условія союза ихъ не были окончательно рѣшены относительно еще одного пункта. Мистриссъ Праймъ обѣщала быть его женой, но обѣщаніе свое облекла нѣкоторыми денежными кондиціями, которыя ему сильно не нравились,-- которыя ни подъ какимъ видомъ не согласовались съ тѣмъ безотчетнымъ первенствомъ и господствованіемъ, которое, по его мнѣнію, должно принадлежать мужу. Его взглядъ на этотъ предметъ былъ весьма положительный и онъ ни на волосъ не намѣренъ быль отступить отъ своего требованія. Ужь лучше оставаться холостякомъ, нежели принять имя мужа безъ привилегій, принадлежащихъ этому имени! Мистеръ Пронгъ, однако, надѣялся, что съ помощію твердости или мягкихъ словъ можетъ довести свою Доротею до образа мышленія болѣе женскаго. Онъ льстилъ себѣ, воображая, что обладаетъ силою краснорѣчія, которая возьметъ надъ ней верхъ. Разъ или два ему казалось, что онъ весьма близокъ къ успѣху. Онъ зналъ хорошо, что въ его пользу клонилось весьма многое. Женщина, которая сама говоритъ и о которой говорятъ, что она намѣрена выйти замужъ, не захочетъ отступить отъ своего намѣренія, а Доротея все-таки была женщина. Кромѣ того, на его сторонѣ былъ законъ,-- истекающій изъ книгъ священнаго писанія. Онъ могъ сказать, что денежное распоряженіе въ томъ видѣ, въ какомъ предлагала Доротея, принимало на себя отпечатокъ грѣха. Онъ уже говорилъ это, и, какъ ему казалось тогда, не безъ успѣха;-- но Доротея вдругъ, совершенно неожиданно, обвиняетъ его самого въ тяжкомъ грѣхѣ! Очевидно, что въ ея власти было отказаться отъ него собственно изъ-за денежнаго вопроса. Казалось теперь, что она имѣла желаніе отказаться, но уже подъ другимъ предлогомъ. Онъ началъ бояться, что, не сдѣлавъ уступки въ денежномъ вопросѣ, долженъ потерять жену, но ему не хотѣлось, чтобы немедленная размолвка состоялась вслѣдствіе негодованія Доротеи, возбужденнаго вопросомъ чисто нравственнымъ. Это негодованіе служило для Доротеи прикрытіемъ упрямства ея по поводу вопроса о деньгахъ. Можетъ статься, онъ и покорился бы ей, но не по ея капризу. Поэтому онъ очень упорно жмурилъ глаза и качалъ головой.
   -- Вообще я думаю, еще разъ сказала мистриссъ Прэймъ:-- лучше будетъ, если мы рѣшимся разойтись.
   Съ этими словами она встала, полагая вѣроятно, что, принявъ такую нозу, она пріобрѣтетъ большую силу, чтобы вынудить отвѣтъ.
   Сквозь щелки зажмуренныхъ глазъ мистеръ Пронгъ замѣтилъ это движеніе, потому что поднялся со стула и весьма твердо уперся въ столъ обѣими руками; но глазъ своихъ не открывалъ, по крайней мѣрѣ не открывалъ болѣе, чѣмъ на двѣ маленькія щелочки.
   -- Прощайте, мистеръ Пронгъ, сказала она.
   Мистеръ Пронгъ измѣнилъ только положеніе рукъ; онъ оторвалъ ихъ отъ стола и ладонями закрылъ себѣ лицо.-- Да благословитъ васъ Богъ, Доротея!-- сказалъ онъ:-- да благословитъ васъ Богъ!-- и съ этимъ вмѣстѣ онъ вытянулъ руки, какъ будто благословляя ее въ темнотѣ. Мистриссъ Праймъ, увидѣвъ безполезность проститься за руку съ человѣкомъ, который не захотѣлъ открыть глазъ, сдѣлала движеніе къ дверямъ, нарочно шелестя своимъ платьемъ. Мѣра эта, мнѣ кажется, была лишняя, потому что мистеръ Пронгъ совершенно свободно располагалъ щелкой въ углу одного своего глаза.
   -- Прощайте, мистриссъ Пронгъ, снова сказала Доротея, отворивъ себѣ дверь.
   -- Да благословитъ васъ Богъ, Доротея! сказалъ онъ:-- да благословитъ васъ Богъ!
   Мистриссъ Прэймъ безъ всякой посторонней помощи отворила уличную дверь, вышла на улицу, и ступивъ на мостовую, дала себѣ слово, котораго не въ состояніи было бы измѣнить никакое краснорѣчіе мистера Пронга,-- дала слово остаться вдовой на остальные дни своей жизни.
   Въ двѣнадцать часовъ дня, назначеннаго для выборовъ, мистеръ Хартъ имѣлъ большинство девяти голосовъ въ свою пользу со стороны своей собственной избирательной партіи, и шесть голосовъ со стороны партіи мистера Корнбюри. Партія Корнбюри положительно утверждала, что въ этомъ она видѣла несомнѣнный успѣхъ. Приверженцы ея не принадлежали къ числу людей, которые бы торопились подачею голосовъ, между тѣмъ какъ приверженцы Харта находились всѣ, болѣе или менѣе, подъ его вліяніемъ, всѣ они спѣшили въ избирательныя залы, чтобы какъ можно раньше показать большинство голосовъ. Мистеръ Хартъ ораторствовалъ всюду, какъ ораторствовалъ и Ботлеръ Корнбюри; но въ дѣлѣ ораторства, должно сознаться, еврей имѣлъ большое превосходство надъ христіаниномъ. Есть классъ людей, даже болѣе, чѣмъ классъ, часть человѣчества, которой способность легко и красно выражаться дается весьма естественно. Англійскіе провинціальные джентльмены, при всемъ своемъ высокомъ образованіи, при всей своей самоувѣренности, не принадлежатъ къ этой части. Если принять въ разсчетъ всѣ выгоды, которыми они надѣлены для усвоенія краснорѣчія, то быть можетъ, они еще болѣе удалены отъ этой части, чѣмъ всякій другой классъ людей въ Англіи. Фактъ,-- да, неопровержимый фактъ,-- что нѣкоторые изъ величайшихъ ораторовъ, сдѣлавшихся извѣстными всему свѣту, отыскивались именно въ этомъ классѣ, ни на волосъ не уменьшаетъ истины моего замѣчанія. Лучшій виноградъ, быть можетъ, выростаетъ въ Англіи, хотя Англію далеко нельзя назвать родиною винограда. Причина тутъ одна и та же. Цѣнность предмета зависитъ отъ его рѣдкости, и эта же самая цѣнность заставляетъ заботиться о томъ, чтобы предметъ сдѣлался рѣдкимъ. Способность свободно и красно выражаться, повидимому, весьма естественно принадлежащая всякому американцу, становится для обыкновеннаго англичанина диковинкой, въ Америкѣ на хорошаго говоруна мало даже обращаютъ вниманія.-- Этотъ господинъ обладаетъ удивительнымъ краснорѣчіемъ, говоритъ англичанинъ, отзываясь объ американцѣ.-- Представьте, у насъ на это и вниманія не обращаютъ, отвѣчаетъ Янки; такой монеты у насъ много въ обращеніи.
   Англійскіе провинціальные джентльмены не могутъ быть причислены къ той части человѣчества, которая умѣетъ свободно говорить передъ публикой; евреи -- дѣло другое, ихъ причислить можно. Люди, пріобрѣтающіе навыкъ краснорѣчиво говорить, это тѣ, которые одарены способностью легко изучать языки. Это люди, которые больше наблюдаютъ, чѣмъ мыслятъ, которые способны больше удерживать въ памяти, чѣмъ создавать, которые могутъ быть и неодарены обширными умственными способностями, но всегда готовы употребить въ дѣло тѣ способности, которыя имѣютъ; въ случаѣ надобности у нихъ всегда найдется красное словцо, которое окажетъ имъ услугу, хотя услуга эта и не будетъ продолжительна.
   Какъ бы то ни было, относительно краснорѣчія въ Бэзльхорстѣ, смуглый маленькій человѣкъ, въ лоснящейся новой шляпѣ изъ Лондона, былъ сильнѣе своего противника, на столько сильнѣе, что выборы начинали наводить скуку на бѣднаго Ботлера Корнбюри, и онъ отъ души желалъ бы спокойно сидѣть дома въ Корнбюри-Гранджѣ. Онъ зналъ, что его краснорѣчіе служило ему во вредъ, тогда какъ краснорѣчіе еврея-портнаго ставило его въ глазахъ другихъ все выше и выше.-- Это ничего не значитъ, говорилъ Хониманъ успокоительнымъ тономъ. Вѣдь это дѣлается только такъ, изъ хвастовства, чтобы прошелъ скорѣе день. Если бы Гладстонъ былъ здѣсь, онъ бы не обратилъ вниманія на ихъ голоса, да стоитъ ли и другому-то обращать на это вниманіе. Эти слова успокоили Ботлера Корнбюри; не смотря на то, онъ сильно желалъ, чтобы день кончился скорѣе.
   Не разъ принимался говорить и мистеръ Таппитъ, какъ принимался говорить и Лука Роуанъ, несмотря на шумные перерывы, когда доказывали ему, что онъ не принадлежитъ къ числу избирателей, не смотря даже на раннее привѣтствіе его кошачьимъ концертомъ. Таппитъ, выставляя на видъ достоинства мистера Харта, за которыя онъ заслуживалъ назначенія въ парламентъ депутатомъ отъ Бэзльхорста, не упускалъ случая указать на оказанную ему обиду и несправедливость. Пивоваренный вопросъ сдѣлался до такой степени важнымъ, что публика слушала съ напряженнымъ вниманіемъ, когда Таппитъ разсказывалъ, сколько лѣтъ Бонголлъ и Таппитъ варили пиво для нея. Приверженцы Роуана, безъ всякаго сомнѣнія, прерывали его безпрестанно:
   -- Какой же вкусъ имѣло ваше пиво? спросилъ одинъ голосъ.
   -- Неужели вы называете это пивомъ? сказалъ другой.
   -- Гдѣ вы покупаете хмѣль? спрашивалъ третій.
   Не смотря на то, Таппитъ, поддерживаемый твердымъ убѣжденіемъ, что успѣшно выигрываетъ сраженіе, продолжалъ говорить довольно мужественно.
   Роуанъ, конечно, не замедлилъ отвѣчать ему. Онъ гордился тѣмъ, что можетъ называть себя наслѣдникомъ Бонголла, и въ качествѣ наслѣдника намѣревался продолжать промыселъ Бонголла. Успѣетъ ли онъ улучшить качество стараго пива, онъ еще незналъ, но во всякомъ случаѣ обѣщалъ употребить все свое стараніе. Нѣсколько недѣль тому назадъ въ народѣ распущена была молва, что онъ бѣжалъ изъ Бэзльхорста и никогда въ него не воротится. А вотъ онъ здѣсь на лицо. Онъ купилъ недвижимость въ Бэзльхорстѣ, намѣренъ жить въ Бэзльхорстѣ, далъ себѣ слово варить пиво въ Бэзльхорстѣ. Онъ ужь считалъ себя принадлежащимъ къ Бэзльхорсту. Какъ холостой человѣкъ, онъ надѣялся жениться и взять себѣ жену изъ Бэзльхорета. Это послѣднее заявленіе было принято съ шумнымъ одобреніемъ съ обѣихъ сторонъ и доставило Роуану ту популярность, которая была для него необходима. Тяжба Роуана придавала выборамъ особенный интересъ.
   Вечеромъ, когда кончилась подача голосовъ, городской мэръ объявилъ, что мистеръ Ботлеръ Корнбюри избранъ депутатомъ большинствомъ одного голоса.
  

ГЛАВА XXV.
БЕЗЛЬХОРСТСКАЯ ГАЗЕТА.

   Большинствомъ одного голоса! Услышавъ объ этомъ, Ботлеръ Корнбюри, отецъ, пришелъ въ крайнее уныніе и въ душѣ пожалѣлъ, что его сынъ не потерпѣлъ пораженія. Какой это выборъ, когда мѣсто получается большинствомъ одного только голоса? Можно ли оставить его безъ послѣдствій, безъ состязанія, особливо когда кандидатъ, потерпѣвшій пораженіе -- еврей, располагавшій огромными средствами? Пожалѣетъ ли онъ денегъ на протестъ и на назначеніе вторичныхъ выборовъ? Мистеръ Ботлеръ Корнбюри самъ находился въ уныніи и вовсе не раздѣлялъ радости своей восторженной жены. Мистеръ Хартъ, конечно, объявилъ, что будетъ протестовать, и такъ былъ увѣренъ въ полученіи мѣста, какъ будто уже занималъ его. Хотя въ послѣдніе два часа выборовъ мистеръ Хартъ употреблялъ всевозможныя средства, но жители Бэзльхорста. вообще были увѣрены, что выборъ падетъ на молодаго Корнбюри. Таппитъ и нѣкоторые другіе, впрочемъ весьма немногіе, были совершенно другаго мнѣнія. Въ настоящую минуту Таппитъ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ сознаться самому себѣ, что дѣло его партіи проиграно. Въ этой борьбѣ, столь важной для него, его поддерживало теперь одно только самообольщеніе и надежда на сомнительный успѣхъ. Результаты протеста едва ли могутъ быть введены въ настоящую исторію. Люди, знакомые съ дѣлами подобнаго рода, поймутъ, съ какимъ ожесточеніемъ должны были возобновиться выборы.
   Съ помощію громкаго голоса мистера Сторта, извѣстіе о выборѣ Ботлера Корнбюри достигло и коттэджа въ Браггзъ-Эндѣ. Мистриссъ Рэй порадовалась своею тихою радостью, что зять мистера Комфорта увѣнчался успѣхомъ, и что Бэзльхорстъ не опозоритъ себя связью съ какимъ-то евреемъ. Для нея казалось чудовищнымъ одно уже то обстоятельство, что этому еврею позволили показаться въ Бэзльхорстѣ и домогаться мѣста представителя города въ Парламентѣ. Подобному человѣку она отказала бы во всѣхъ гражданскихъ правахъ и почти во всѣхъ правахъ общественныхъ. За болѣе сильнымъ и непогрѣшительпымъ духомъ преслѣдованія всегда нужно обращаться къ женщинѣ, и чѣмъ кротче, чѣмъ нѣжнѣе женщина, чѣмъ болѣе въ ней любви и женскихъ качествъ, тѣмъ сильнѣе въ ней развитіе этого духа. Сильная любовь къ любимому предмету порождаетъ сильную ненависть къ предмету ненавистному, отсюда-то и истекаетъ духъ преслѣдованія. Кто въ настоящее время въ Англіи сильнѣе всего возстаетъ противъ евреевъ, кто хотѣлъ бы отнять у нихъ пріобрѣтенныя ими права, какъ не тѣ, которые больше всего преданы христіанской вѣрѣ! Кого можно считать смертельными врагами католиковъ, какъ не людей преданныхъ протестантской религіи! Глядя на отдѣльныхъ лицъ, мы всегда находимъ истину въ этомъ замѣчаніи, хотя нельзя допустить того же самаго, когда мы будемъ разсматривать эти субъекты въ массѣ. Для мистриссъ Рэй казалось крайне изумительнымъ, что какого-то еврея принимаютъ въ Бэзльхорстѣ, какъ будущаго представителя этого города въ Парламентѣ, и что ему позволяютъ громко говорить въ нѣсколькихъ шагахъ отъ церковной башни.
   Черезъ день послѣ выборовъ, мистриссъ Стоитъ принесла въ коттеджъ добавочный листокъ къ Бэзльхорстской газетѣ, который былъ распубликованъ въ свое время, и въ которомъ заключались всѣ обстоятельства, сопровождавшія выборы. Не думаю, чтобы мистриссъ Стортъ нашла въ этомъ скучномъ наборѣ избирательныхъ рѣчей что нибудь интересное для мистриссъ Рэй и ея дочери, еслибы тутъ не было одной особенной странички. Рѣчь Луки Роуана на счетъ Бэзльхорста была напечатана во всей подробности; въ ней заключалось и заявленіе передъ публикой его брачныхъ намѣреній. Мистриссъ Стортъ вошла въ коттэджъ съ газетой, сложенной вчетверо; -- ея палецъ указывалъ на то мѣсто, на которое она хотѣла обратить вниманіе другихъ. Ей казалось, что обѣщаніе Роуана относилось прямо къ Рэчель, какъ казалось, что ничего не могло быть честнѣе, благороднѣе и мужественнѣе этого заявленія. Это согласовалось съ ея понятіями о рыцарствѣ. Но она не совсѣмъ была увѣрена, что подобное заявленіе, сдѣланное публично, понравится Рэчель, и потому приготовилась показать статью только одной мистриссъ Рэй.-- Я принесла вамъ все описаніе, сказала она, продолжая держать въ рукахъ газету,-- отъ одного джентльмена,-- онъ ее прочиталъ; -- вы можете ее оставить у себя совсѣмъ. Одинъ знакомый намъ молодой человѣкъ произнесъ рѣчь, которая на мой взглядъ лучше всѣхъ другихъ. Посмотрите-ка сюда, мистриссъ Рэй.
   Съ этими словами, бросивъ на мать выразительный взглядъ и еще разъ ткнувъ пальцемъ въ то мѣсто, гдѣ начиналась особенная статья, мистриссъ Стортъ оставила газету въ рукѣ мистриссъ Рэй и удалилась.
   Мистриссъ Рэй, которая не совсѣмъ поняла пантомиму и глаза которой не встрѣтились еще съ словами, относившимися до женитьбы, увидѣла, однако, что на указанномъ столбцѣ находилась рѣчь Луки Роуана; она начала ее съ перваго слова, и прочитала до самаго конца. Роуанъ присоединился къ газетѣ, и потому получилъ отъ нея болѣе чѣмъ должную справедливость. Его слова были переданы во всей подробности; мистриссъ Рэй употребила уже на чтеніе минутъ десять прежде, чѣмъ дошла до тѣхъ словъ, которыя, какъ надѣялась мистриссъ Стортъ, должны были обрадовать ее.
   -- Что это такое, мама? спросила Рэчель.
   -- Рѣчь, душа моя, произнесенная на выборахъ.
   -- Чья же это рѣчь, мама?
   Мистриссъ Рэй колебалась отвѣтить, и этимъ самымъ противъ воли своей дала знать Рэчель, кѣмъ произнесена была рѣчь.
   -- Рѣчь мистера Роуана,-- сказала она наконецъ.
   -- Вотъ что! замѣтила Рэчель. и ей сейчасъ же хотѣлось овладѣть газетой, но для выраженія своего желанія она не сказала ни слова. Съ самаго того вечера, въ который ей приказано было наблюдать за облаками, она смотрѣла на Роуана какъ на особеннаго героя, какъ на человѣка умнѣе всѣхъ другихъ людей, окружавшихъ ее, какъ на человѣка, созданнаго для совершенія великихъ подвиговъ и для своего прославленія. Ей нисколько не казалось удивительнымъ, что его рѣчь появилась въ газетѣ. Человѣкъ этотъ былъ созданъ для того, чтобы возвыситься, говорить рѣчи, чтобы о немъ говорили. Такимъ она воображала его, и въ то же время желала, чтобы онъ не былъ такимъ. Можно ли было ей надѣяться, что подобный человѣкъ удостоитъ ее своимъ выборомъ? а если и удостоитъ, то будетъ ли она ему подъ пару? Теперь онъ самъ это замѣтилъ, повѣрилъ ея письму и оставилъ ее. Если бы онъ былъ болѣе похожъ на другихъ, окружающихъ ее людей,-- болѣе простъ, менѣе склоненъ къ честолюбію, имѣлъ бы въ себѣ менѣе огня и генія, то, быть можетъ, она еще овладѣла бы имъ и удержала бы его. Призъ, конечно, не былъ бы такъ драгоцѣненъ, но все же, она думала, что для ея сердца его было бы весьма достаточно. Молодой человѣкъ, слова котораго печатаются въ газетѣ немедленно послѣ его пріѣзда, рѣшится ли сойти съ своей дороги, чтобы думать о ней? Не захочетъ ли онъ привести изъ Лондона какую нибудь грандіозную лэди и сдѣлать ее своей женой?
   -- Ахъ Боже мой! сказала мистриссъ Рэй, совершенно изумленная.-- Какъ ты думаешь, что онъ говоритъ?
   -- Что же такое, мама?
   -- Право, я и сама не знаю. Можетъ статься, онъ говоритъ совсѣмъ не то, что думаетъ. Не слѣдовало бы мнѣ и говорить объ этомъ.
   -- Если это въ газетѣ, то все равно, я узнаю; не узнаю развѣ въ такомъ случаѣ, когда вы отошлете газету, не показавъ ее мнѣ.
   -- Мистриссъ Сторгъ сказала, что мы можемъ оставить ее, именно по поводу этой статьи. Она всегда была добрѣйшею женщиной въ мірѣ. Не знаю, что бы стали мы дѣлать, еслибъ не имѣли такой сосѣдки, какъ мистриссъ Стортъ.
   -- Но мама, что же такое говорится въ газетѣ?
   -- Мистеръ Роуанъ говоритъ... Ахъ нѣтъ! лучше ужь ты сама прочитай. Какъ странно, что онъ рѣшился говорить подобныя вещи публично, передъ всѣмъ народомъ. Онъ говоритъ... во всякомъ случаѣ онъ позволилъ себѣ сдѣлать это потому, что онъ такъ честенъ, Я увѣрена, у него, что на умѣ, то и на языкѣ. Хорошее хорошимъ и бываетъ. Возьми, мой другъ;-- право, я не знаю, какъ разсказать тебѣ, лучше прочитай сама.
   Рэчель торопливо взяла газету и, подобно матери, начала читать рѣчь съ самыхъ первыхъ словъ, и кончила послѣдними. Дойдя до послѣднихъ словъ, она опустила газету.-- Понимаю, мама, что вы подумали, и что подумала мистриссъ Стортъ; только этимъ совсѣмъ не то хотѣлъ сказать мистеръ Роуанъ.
   -- Что же, по твоему, хотѣлъ сказать мистеръ Роуанъ?
   -- Онъ хотѣлъ дать понять, что намѣренъ сдѣлаться, подобно имъ, постояннымъ жителемъ Бэзльхорста.
   -- Въ такомъ случаѣ, зачѣмъ же ему говорить о пріисканіи себѣ жены въ Бэзльхорстѣ?
   -- Онъ не сказалъ бы этого, мама, если бы дѣйствительно думалъ о женитьбѣ. Если бы на умѣ у него было что нибудь въ этомъ родѣ,-- онъ бы воздержался отъ подобныхъ выраженій.
   -- Но развѣ онъ не выразилъ, что намѣренъ жениться на бэзльхорстской дѣвушкѣ?
   -- Онъ выразился, какъ выражаются всѣ мужчины въ подобныхъ случаяхъ. Онъ хотѣлъ внушить имъ хорошее о себѣ мнѣніе. Но, мама, перестанемте говорить объ этомъ. Тутъ нѣтъ ничего хорошаго.
   -- Признаюсь, я не могу этого понять, сказала мистриссъ Рэй.-- Она замолчала и чтеніе газеты уступила Рэчель.
   Лишь только кончился этотъ разговоръ, какъ на песчаной дорожкѣ послышались чьи-то шаги, и мистриссъ Рэй, вставъ съ мѣста, объявила, что это шаги ея старшей дочери. Дѣйствительно это было такъ, и вскорѣ мистриссъ Прэймъ явилась въ комнатѣ. Было около четырехъ часовъ по полудни, а такъ какъ чай подавался въ коттэджѣ въ половинѣ шестаго, то понятно было, что она пришла раздѣлить съ сестрой и матерью вечернюю ихъ трапезу. Послѣ первыхъ привѣтствій она расположилась на софѣ; ея манеры показывали какъ матери, такъ и сестрѣ, что она чѣмъ-то взволнована, хотѣла что-то сказать, но колебалась.
   -- Сними шляпку, Доротея, сказала мать.
   -- Не хочешь ли сходить на верхъ, Долли, спросила сестра:-- и поправить прическу послѣ прогулки?
   Но Долли не обращала вниманія на свою прическу. Она, однако, сняла шляпку и положила ее подлѣ себя на софѣ.
   -- Мама, мнѣ нужно переговорить съ вами по одному особенному дѣлу.
   -- Надѣюсь, что это не серьезное дѣло? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Очень серьезное. Дѣла, мнѣ кажется, большею частію бываютъ или должны быть серьезныя.
   -- Не выйти ли мнѣ въ садъ, пока ты будешь говорить съ мама? спросила Рэчель.
   -- Нѣтъ, Рэчель; -- для меня не нужно. То, что я хочу сказать, можетъ быть сказано при тебѣ и при матери. Между мной и мистеромъ Пронгомъ все кончено.
   -- Неужели? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Я думала, что это такъ и будетъ, замѣтила Рэчель.
   -- А почему ты такъ думала? сердито спросила мистриссъ Праймъ, обернувшись къ сестрѣ.
   -- Я чувствовала, что онъ тебѣ не пара, Долли; -- вотъ почему я такъ думала. Теперь, когда все кончилось, мнѣ кажется, я могу признаться, что онъ мнѣ не нравился;-- и по этому самому не надѣялась, что онъ будетъ моимъ зятемъ.
   -- Это еще не могло бы заставить тебя думать такимъ образомъ. Какъ бы то ни было,-- можду нами все кончено. Мы рѣшили, что это такъ должно быть, сегодня поутру, и я сочла необходимымъ немедленно придти и сообщить вамъ объ этомъ.
   -- Я рада, что ты сказала намъ объ этомъ, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Не было ли какой нибудь ссоры? спросила Рэчель.
   -- Нѣтъ, Рэчель; никакой ссоры не было; -- не было ничего такого, что ты называешь ссорой. Мы увидѣли, что есть предметы, по которымъ мы не могли сойтись въ нашихъ мнѣніяхъ, и поэтому рѣшились лучше разлучиться.
   -- Не изъ-за денегъ ли все это вышло? сказала мистриссъ Рэй.
   -- Пожалуй, да; -- частію изъ-за денегъ. Если бы я знала тогда, какіе по этой части существуютъ законы, я съ перваго же раза сказала бы мистеру Пронгу, что бракъ нашъ не можетъ состояться. Онъ хорошій человѣкъ, и надѣюсь, что я не возмутила его счастія.
   -- Я такъ всегда боялась, что онъ возмутитъ твое счастіе, сказала Рэчель:-- и потому, право, нисколько объ этомъ не жалѣю.
   -- Съ твоей стороны, Рэчель, это очень жестоко. Но пожалуйста, не будемъ больше говорить объ этомъ. Теперь, мама, я хочу знать, согласитесь ли вы, чтобы я возвратилась сюда и снова жила въ коттэджѣ?
   Мистриссъ Рэй не знала, какой дать отвѣтъ, и потому въ теченіе нѣсколькихъ секундъ ничего не отвѣчала. Относительно себя она какъ нельзя болѣе радовалась возвращенію старшей своей дочери въ коттэджъ. При какихъ бы обстоятельствахъ ни было, она не могла отказать своему дѣтищу въ пріютѣ подъ своей собственной кровлей. Но въ настоящую минуту она не могла позабыть, при какихъ обстоя"тельствахъ мистриссъ Прэймъ удалилась, и мысль, что возвращеніе должно состояться при другихъ обстоятельствахъ, сильно возмущала чувство справедливости мистриссъ Рэй. Мистриссъ Прэймъ удалилась, громко порицая поведеніе Рэчель, и теперь выразила желаніе воротиться вслѣдствіе неудачи въ своихъ собственныхъ брачныхъ предположеніяхъ, какъ будто она оставила коттэджъ именно по поводу предполагаемаго брака. Двери коттэджа всегда будутъ открыты для радушнаго пріема мистриссъ Прэймъ, но ея возвращеніе должно сопровождаться прекращеніемъ обвиненій противъ Рэчель. Мистриссъ Рэй не знала, какимъ образомъ облечь это условіе въ слова, хотя въ умѣ ея предметъ этотъ представлялся совершенно ясно.
   -- Ну, что же, мать, спросила мистриссъ Прэймъ: -- встрѣчается тутъ какое нибудь препятствіе?
   -- Нѣтъ, мой другъ, вовсе никакого нѣтъ препятствія, это само собою разумѣется. Я отъ души буду рада твоему возвращенію, точно также и Рэчель, но...
   -- Но что же? Вы хотите сказать что, нибудь насчетъ денегъ?
   -- О, нѣтъ! О деньгахъ я вовсе не думаю. Если ты воротишься, да я и надѣюсь, что ты воротишься,-- какъ-то неестественно, что ты должна оставаться въ Бэзльхорстѣ въ то время, какъ мы живемъ здѣсь,-- но мнѣ кажется, ты должна признаться, мой другъ, что Рэчель вела себя, какъ слѣдовало во всемъ этомъ дѣлѣ насчетъ... насчетъ мистера Роуана.
   -- Обо мнѣ, мама, не безпокойтесь, сказала Рэчель, хотя, услышавъ эти слова, она готова была обнять свою мать и осыпать поцалуями.
   -- Нѣтъ, Рэчель, мы всѣ должны понимать другъ друга. Ты и твоя сестра до тѣхъ поръ не въ состояніи будете спокойно жить вмѣстѣ, пока изъ-за этого будутъ существовать мрачные взгляды.
   -- Я не знаю, что тутъ были когда нибудь мрачные взгляды, сказала мистриссъ Прэймъ съ весьма угрюмымъ выраженіемъ.
   -- Во всякомъ случаѣ мы должны понять другъ друга, продолжала мистриссъ Рэй съ удивительнымъ хладнокровіемъ.-- Съ тѣхъ поръ, какъ ты удалилась отъ насъ, я часто и долго думала объ этомъ. Да едва ли я думала болѣе о чемъ нибудь другомъ. Мнѣ кажется, я никогда не прощу себѣ, позволивъ кому нибудь сказать Рэчель суровое слово объ этомъ.
   -- О, мама! зачѣмъ это... зачѣмъ! сказала Рэчель, а между тѣмъ объятія и поцалуи продолжали представляться въ ея воображеніи.
   -- Я вовсе не хочу говорить суровыхъ словъ, сказала мистриссъ Прэймъ.
   -- Конечно, я въ этомъ увѣрена, но они были говорены; не правда ли? Не мы ли обвиняли и порицали ее за то, что она пошла прогуляться однажды вечеромъ и была тамъ на кладбищѣ?
   -- Мама! воскликнула Рэчель.
   -- Хорошо, хорошо, мой другъ, я больше не буду говорить, скажу только вотъ что:-- твоя сестра ушла отсюда, потому что, по ея понятіямъ, ей не прилично было жить съ тобой, а теперь, если она намѣрена воротиться къ намъ,-- и, конечно, я надѣюсь, что она воротится,-- мнѣ кажется, ей слѣдовало бы сказать, что она ошибалась.
   Мистриссъ Прэймъ нахмурилась, и ни слова не сказала. Она сидѣла безмолвная и угрюмая, между тѣмъ, какъ ея мать смотрѣла въ каминъ, удивляясь своей смѣлости. Уступила ли бы она или нѣтъ, если бы оставалась съ мистриссъ Прэймъ наединѣ, я не могу сказать. Что мистриссъ Прэймъ не согласилась бы произнесть требуемаго сознанія, въ этомъ я увѣренъ. Рэчель, наконецъ, устроила все дѣло.
   -- Мама, если Долли воротится къ намъ, сказала она:-- то я приму это за признаніе съ ея стороны, что она считаетъ меня довольно порядочною, чтобы жить со мной вмѣстѣ.
   -- Хорошо, душа моя, отвѣчала мистриссъ Рэй:-- можетъ статься, этого и довольно, но во всякомъ случаѣ между нами не должно быть никакихъ недоразумѣній.
   И въ эту минуту мистриссъ Прэймъ не сказала ни слова, но за тѣмъ въ первыхъ своихъ словахъ заявила намѣреніе перенесть въ коттэджъ всѣ свои вещи на другой же день. Рэчель одержала побѣду. Она чувствовала это и вполнѣ сознавала, что теперь не будетъ дѣлаться ни малѣйшихъ попытокъ отвести ее на доркасскіе митинги противъ ея собственной воли.
  

ГЛАВА XXVI.
КОРНБЮРИ-ГРАНДЖЪ.

   Лукѣ Роуану было объявлено, что, по окончаніи выборовъ мистриссъ Корнбюри желаетъ его видѣть, а вечеромъ въ день выбора, одержавшій побѣду кандидатъ, передъ возвращеніемъ домой, пригласилъ Роуана пріѣхать въ Гранджъ въ понедѣльникъ и пробыть до середы. Надо замѣтить, что Роуанъ въ періодъ выборовъ очень сблизился съ Корнбюри. Оба они были молодые люди, новому члену парламента только что исполнилось тридцать лѣтъ, и оба на это время заинтересованы были однимъ и тѣмъ же дѣломъ. Лука Роуанъ принадлежалъ къ числу такихъ людей, съ которыми человѣкъ, подобный мистеру Корнбюри, не могъ дѣйствовать съ равной энергіей, не заключивъ дружескаго союза. Онъ имѣлъ пріятныя манеры, смѣлый взглядъ, способность свободно объясняться, способность показывать видъ, но не сознавать равенства съ тѣми людьми, съ которыми приходилъ въ столкновеніе. Если бы Корнбюри вздумалъ считать себя, собственно по своему общественному положенію, слишкомъ высокимъ для товарищества съ Роуаномъ, онъ, весьма естественно, могъ бы не сближаться съ нимъ, но съ другой стороны, онъ не могъ бы поставить себя въ близкое соприкосновеніе къ человѣку, не подчинившись тому временному равенству, которое Роуанъ присвоилъ себѣ, и той временной фамильярности, которая истекала изъ этого равенства. Ботлеръ Корнбюри мало думалъ объ этомъ. Онъ находилъ, что Роуанъ пріятный товарищъ, способный помощникъ, и потому между ними образовался тотъ родъ товарищества, при которомъ всѣ манеры и слова Роуана становились для него весьма естественными. Когда жена Корнбюри попросила его пригласить Роуана въ Гранджъ, онъ сначала крайне изумился, но потомъ сейчасъ же изъявилъ согласіе.
   -- Хорошо, сказалъ онъ: -- это необыкновенно пріятный малый. Не вижу причины, почему бы ему не пріѣхать сюда.
   -- У меня на это есть своя особенная причина, сказала мистриссъ Ботлеръ.
   -- Прекрасно, сказалъ мужъ.-- Ты, пожалуйста, объясни ее моему отцу. И такимъ образомъ приглашеніе состоялось.
   Роуанъ былъ человѣкъ разсудительнѣе Корнбюри, и въ особенности разсудителенъ относительно своего положенія. Онъ очень хорошо понималъ свойство дружбы между собою и Ботлеромъ Корнбюри. Онъ имѣлъ намѣреніе сдѣлаться пивоваромъ въ Бэзльхорстѣ; а пивоваръ въ Бэзльхорстѣ ни подъ какимъ видомъ не могъ бы принадлежать къ числу тѣхъ могущественныхъ пивоваровъ знатнаго имени, которые женятся на дочеряхъ лордовъ и отдаютъ своихъ дочерей за мужъ за вліятельныхъ лордовъ. Онъ просто хотѣлъ быть торговцемъ въ городѣ. Быть можетъ, ему не совсѣмъ нравилось общество Таппитовъ и Григгсовъ, но не смотря на то, онъ долженъ былъ по возможности довольствоваться тѣмъ, что есть. Во всякомъ случаѣ, онъ не дѣлалъ попытки проложить себѣ дорогу въ другое общество. Если бы другіе вздумали искать его общества,-- то дѣло другое. Когда Корнбюри пригласилъ Роуана пріѣхать въ Корнбюри-Гранджъ, какъ будто оба они принадлежали къ одному и тому же сословію, какъ будто они были люди, связанные вмѣстѣ, какъ въ общественномъ отношеніи въ своихъ домахъ, такъ и въ политическомъ -- въ выборныхъ собраніяхъ,-- краска выступила на его лицо, и онъ съ минуту не рѣшался дать отвѣта.
   -- Вы очень любезны, сказалъ онъ наконецъ.
   -- О! вы должны пріѣхать, сказалъ Корнбюри.-- Моя жена особенно желаетъ этого.
   -- Она очень добра, сказалъ Роуанъ.-- Но если вы пригласите въ Гранджъ всѣхъ лицъ, которые васъ поддерживали, то у васъ соберется весьма смѣшанное общество.
   -- Ваша правда; но я не намѣренъ дѣлать подобнаго приглашенія. Видѣть васъ у себя -- я буду очень, очень радъ.
   -- Пріѣду,-- съ особеннымъ удовольствіемъ, отвѣчалъ Роуанъ, и все же не вдругъ, но, по прежнему, колеблясь.
   -- Напрасно я далъ обѣщаніе ѣхать туда,-- говорилъ онъ про себя впослѣдствіи. Это было въ воскресенье, послѣ вечерни,-- спустя часъ или болѣе послѣ того, какъ изъ церкви всѣ разошлись по домамъ, и онъ одинъ сидѣлъ у ограды, глядя на западъ и вспоминая о томъ солнечномъ закатѣ, которымъ любовался однажды вмѣстѣ съ Рэчель. Ему не хотѣлось ѣхать въ домъ мистера Корнбюри. Какъ ему покажется общество людей, которыхъ онъ встрѣтитъ тамъ,-- ему, избравшему себѣ карьеру, которая по необходимости поставитъ его между другими личностями?-- Послать развѣ записку съ извиненіемъ?-- сказалъ онъ. Мнѣ нужно быть въ Экстерѣ. Тамъ ждутъ меня дѣла. И то сказать, я попаду въ кружокъ людей, которые теперь знаютъ меня, а какъ только горячка выборовъ пройдетъ, то всѣ они бросятъ меня.-- А все-таки идея познакомиться съ такимъ домомъ, какъ Корнбюри-Гранджъ,-- съ такими людьми, какъ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри, имѣла въ его глазахъ свою особенную прелесть, но, разумѣется, въ такомъ только случаѣ, если сближеніе съ ними или съ подобными имъ будетъ на равныхъ условіяхъ. Онъ могъ смотрѣть на нихъ, какъ на людей для него недоступныхъ, какъ недоступны бываютъ мороженое и кремъ для школьника, неимѣющаго въ карманѣ ни одного пенни. Но если тотъ же школьникъ будетъ поставленъ въ такое положеніе, что долженъ уничтожить и мороженое, и кремъ, и пирожное, нисколько не обуздывая своего наслажденія, какъ будто карманы у него набиты деньгами, такъ точно долженъ и онъ, Роуанъ, вести себя въ отношеніи къ этимъ любимцамъ общества, когда увидитъ себя поставленнымъ между ними. Онъ любилъ и пирожное, и кремы, но въ то же время находилъ, что и всѣ другія, доступныя для него лакомства точно также вкусны и здоровы. Ну, стоило ли ему ѣхать на пиръ, который разстроилъ бы его вкусъ, и за которымъ ему не окажутъ полнаго радушія, хотя онъ и не будетъ стѣсняться? Во всѣхъ его мысляхъ не обнаруживалось особеннаго достоинства. Онъ далъ себѣ слово не гнаться за такими предметами, за которые не въ состояніи заплатить, а между тѣмъ, желалъ имѣть эти предметы. Онъ далъ себѣ слово, что никакое общественное положеніе, въ которомъ онъ могъ бы увидѣть себя, не должно сдѣлать перемѣны ни въ душѣ его, ни въ наружныхъ манерахъ, а теперь боялся показаться между людьми, боялся потому, что долженъ былъ увидѣть себя низшимъ между высшими. Тутъ вовсе не обнаруживалось достоинства, но подъ этимъ-то и скрывалось основаніе достоинства.-- Поѣду, сказалъ онъ наконецъ, страшась, что въ побудительной причинѣ къ отказу заподозрятъ его въ трусости.-- Если я не понравлюсь имъ, то они же останутся въ проигрышѣ: зачѣмъ приглашали.
   Безъ всякаго сомнѣнія, сидя у ограды кладбища, Роуанъ думалъ и о Рэчель. Онъ думалъ о Рэчель каждый день, каждый часъ, съ той минуты, когда побывалъ въ ея коттэджѣ, когда она склонила голову къ нему на плечо и позволила обнять ея станъ. Но его думы о ней были совсѣмъ не то, что думы Рэчель о немъ. Да и часто ли случается, что любовь мужчины бываетъ похожа на любовь женщины, на эту тревожную, полную опасеній, безпокойную, сопровождаемую безсонницей, робкую, всеобъемлющую любовь! Тѣмъ не менѣе, однако, она можетъ быть страстною, постоянною и вѣрною. Письмо Рэчель разсердило его,-- сильно разсердило. При встрѣчѣ съ мистриссъ Рэй въ Экстерѣ, онъ сказалъ ей правду, что ничего не имѣетъ послать въ Костонъ. Онъ исполнилъ свою роль и былъ отвергнутъ,-- былъ отвергнутъ слишкомъ явно, потому что, когда въ коттэджѣ взвѣсили его достоинства и недостатки, недостатки оказались тяжелѣе. Онъ никакъ не подозрѣвалъ, что разсчетъ этотъ былъ сдѣланъ самой Рэчель, и потому никогда не говорилъ себѣ, что между ними все должно быть кончено. Онъ никогда не допускалъ мысли, что между ними долженъ поселиться раздоръ. Но онъ разсердился и хотѣлъ держаться отъ нея въ отдаленіи. Онъ и держался отъ нея въ отдаленіи, не хотѣлъ даже сознаться самому себѣ, что былъ сколько нибудь связанъ сказанными имъ словами. Всякая связь теперь была прервана. Не смотря на то, мнѣ кажется, получивъ письмо, онъ полюбилъ ее сильнѣе прежняго.
   Со времени возвращенія въ Бэзльхорстъ, онъ бывалъ здѣсь, на этомъ самомъ мѣстѣ, каждый вечеръ; здѣсь много думалъ онъ о предстоявшей жизни, а иногда и о минувшихъ дняхъ. Налѣво отъ него виднѣлись деревья, которыя стояли передъ лицевымъ фасадомъ пивовареннаго завода, скрывая отъ глазъ его старинное зданіе; это былъ домъ, въ которомъ жилъ старикъ Бонголлъ,-- въ которомъ жилъ Таппитъ болѣе двадцати лѣтъ,-- и мнѣ, кажется, сказалъ онъ про себя, тоже суждено жить въ этомъ домѣ, съ чанами и пивными бочками передъ самымъ носомъ. Но успѣвалъ ли когда нибудь въ своихъ дѣлахъ тотъ фермеръ, которому не нравился навозъ его собственнаго двора? Потомъ онъ подумалъ о Таппитѣ и о предстоявшей борьбѣ, и расхохотался, когда вспомнилъ сцену съ кочергой. Въ этотъ моментъ глазъ его встрѣтился съ яркими цвѣтами женскихъ шляпъ, двигавшихся по полю, которое разстилалось передъ нимъ, и онъ догадался, что это были дочери Таппита, возвращавшіяся домой съ прогулки. Роуанъ поспѣшно всталъ съ мѣста, скрылся за церковный олтарь и началъ наблюдать оттуда, надѣясь увидѣть между ними Рэчель. Но, разумѣется, Рэчель тутъ не было. Онѣ бросили ее, подумалъ Роуанъ, и въ то же время сказалъ про себя, что придетъ время, когда онѣ будутъ рады услышать ласковое слово отъ нея, увидѣть на ея лицѣ одобрительную улыбку. Его любовь къ Рэчель была истиннѣе и сильнѣе, чѣмъ когда нибудь; но въ то же время была такого свойства, что онъ имѣлъ возможность сказать самому себѣ, что въ настоящее время можно воздержаться отъ нея, чрезъ собственный поступокъ Рэчель, что на время она можетъ быть упразднена въ его сердцѣ.
   -- Что же я буду дѣлать съ собой цѣлый вторникъ? спросилъ онъ себя, возвращаясь домой съ кладбища въ воскресенье вечеромъ. Не знаю, что дѣлаютъ съ собою эти люди, когда нѣтъ еще охоты ни съ ружьемъ, ни съ гончими. Для меня неестественнымъ кажется, что мужчина не долженъ заработывать свой хлѣбъ,-- да нѣкоторымъ образомъ и женщина.
   Въ понедѣльникъ послѣ полудня Роуанъ отправился въ Корнбюри-Гранджъ. Ботлеръ Корнбюри пріѣхалъ въ Бэзльхорстъ на парѣ и взялъ его съ собой.
   -- Отдайте чемоданъ моему человѣку. Теперь все готово. Вы никогда еще не бывали въ Гранджѣ? Отсюда всего пять миль ѣзды по самой очаровательной мѣстности въ Дэвонширѣ; -- но прогулка по рѣкѣ еще прелестнѣе,-- едва ли во всей Англіи найдется что нибудь очаровательнѣе.
   -- Я знаю хорошо эту прогулку, сказалъ Роуанъ:-- но ни разу не былъ въ паркѣ.
   -- Это далеко не паркъ. Въ немъ и подобія нѣтъ парка. Гранджъ, по самому своему названію, ни больше ни меньше, какъ мыза, нѣчго въ родѣ хорошо и съ комфортомъ устроенной резиденціи для джентльмена фермера. Мы живемъ здѣсь, кажется, со временъ Адама, но не дѣлали никакихъ перемѣнъ и перестроекъ.
   -- Это именно такой домъ, какой я самъ желалъ бы имѣть.
   -- А если бы имѣли, то не были бы имъ довольны. Вы непремѣнно бы захотѣли срыть его и выстроить побольше. Со временемъ я самъ намѣренъ сдѣлать это. Впрочемъ, если и сдѣлаю, то онъ никогда не будетъ имѣть настоящей своей прелести. Я думаю, этотъ господинъ подастъ жалобу,-- не правда ли?
   -- Я долженъ сказать, что подастъ,-- но ничего черезъ это не получитъ.
   -- Онъ знаетъ, что его кошелекъ длиннѣе нашего, и этимъ хочетъ навести на насъ страхъ;-- и, клянусь Георгомъ, наведетъ! Мой отецъ человѣкъ не богатый.
   -- Держитесь своихъ собственныхъ средствъ.
   -- Да больше нечего и дѣлать. Отецъ моей жены, кажется, сдѣланъ изъ денегъ.
   -- Какъ! мистеръ Комфортъ?
   -- Да. Судьба надѣлила его изумительнымъ числомъ холостыхъ дядей и незамужнихъ тетокъ. Онъ любитъ меня и не менѣе меня любитъ идею, что я буду въ Парламентѣ. Не намекнуть ли ему, чтобы, въ случаѣ надобности, онъ заплатилъ за эту идею? Ну, вотъ -- мы и дома. Не хотите ли до обѣда прогуляться по нашей мызѣ?
   Роуанъ введенъ былъ въ домъ и представленъ старому сквайру, который принялъ его съ натянутой учтивостью прежнихъ дней.
   -- Гранджъ къ вашимъ услугамъ, мистеръ Роуанъ. Вы найдете здѣсь необыкновенное спокойствіе, чего нельзя сказать о Бэзльхорстѣ, особливо въ эти послѣдніе два дня. Невѣстка моя гдѣ-то съ дѣтьми. Она будетъ здѣсь къ обѣду. Ботлеръ,-- уѣхалъ ли тотъ портной въ Лондонъ?
   Ботлеръ отвѣчалъ отцу, что портной уѣхалъ по крайней мѣрѣ изъ Бэзльхорста; и за тѣмъ молодые люди отправились до обѣда прогуляться.
   Надо сказать, что одна только мистриссъ Ботлеръ-Корнбюри сообщала душу, оживляла обыденную жизнь въ Корнбюри-Гранджѣ,-- она одна находила соль, придававшая хлѣбу вкусъ, и вино, веселившее сердце. Удивительная эта сила, которая производитъ свое дѣйствіе, почти безсознательно, на цѣлое общество, или на одно отдѣльное лицо, или на цѣлую толпу,-- сила, которая принадлежитъ одному лицу, одаренному любезнымъ характеромъ, добрымъ здоровьемъ, пріятнымъ умомъ и милой наружностью. Одаренная такими качествами, женщина не только сама становится очаровательною, но сообщаетъ всѣмъ находящимся вблизи нея, внезапное убѣжденіе, что общество за свое одушевленіе обязано собственному ихъ характеру, здоровью, уму и наружности. Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри была именно такая женщина. Благодаря ей, Корнбюри-Гранджъ пользовался особенной популярностью; стараго сквайра никто не находилъ скучнымъ человѣкомъ; молодой сквайръ прослылъ за человѣка умнаго; мужчины и женщины не находили, чтобы дни въ Корнбюри-Гранджѣ тянулись долго, самый воздухъ -- производилъ благотворное укрѣпляющее дѣйствіе. Все, все это дѣлала одна мистриссъ Ботлеръ Корнбюри.
   Роуанъ не видѣлъ ее, пока не встрѣтился передъ самымъ обѣдомъ въ столовой, гдѣ нашелъ еще трехъ молоденькихъ дамъ, которыя гостили у доброй хозяйки. При входѣ Роуана она подошла къ нему и поздоровалась, какъ будто онъ былъ старый ея другъ. Весьма естественно, что разговоръ вертѣлся на выборахъ. Тутъ выражались благодарности, принимались поздравленія,-- и когда старый мистеръ Корнбюри покачалъ головой, невѣстка старалась увѣрить его, что бояться теперь нечего.
   -- Не знаю, мой другъ, что ты подразумѣваешь подъ словами -- теперь нечего бояться. По моему напротивъ, нужно очень бояться, когда дѣло идетъ о двухъ тысячахъ фунтовъ.
   -- Я увѣрена, что мы больше не услышимъ объ этомъ человѣкѣ, сказала мистриссъ Корнбюри.
   Старикъ протяжно вздохнулъ.-- Мнѣ кажется, сказалъ онъ:-- ни одному джентльмену не пришлось бы бороться за мѣсто въ Парламентѣ, если бы этимъ людямъ не позволили подвигаться впередъ. Нечего сказать -- хорошо безпристрастіе выборовъ! Я становлюсь боленъ отъ этого. Пойдемте, душа моя.-- Онъ подалъ руку одной изъ молоденькихъ дамъ и побрелъ въ столовую.
   Въ этотъ вечеръ мистриссъ Ботлеръ Корнбюри ничего особеннаго не сказала Роуану, она заботилась только о томъ, чтобы время для него прошло пріятно. Всѣ его полу-болѣзненныя идеи относительно общественнаго различія между нимъ самимъ и семействомъ хозяина дома скоро изчезли. Домъ былъ весьма комфортабельный, дѣвицы -- очень миленькія созданія,-- мистриссъ Корнбюри весьма любезна,-- и вообще все было превосходно. На слѣдующее утро около десяти часовъ всѣ сѣли за чай; половина времени до завтрака прошла въ пріятной болтовнѣ, и только послѣ этого заговорили о томъ, что будутъ дѣлать въ теченіе дня. Наконецъ рѣшено было, что всѣ отправятся черезъ лѣсъ къ тому особенному мѣсту, называемому Корнбюрійскими Скалами, гдѣ рѣка пробѣгаетъ по каменистому оврагу. Мѣстные жители утверждали, что Корнбюрійскія Скалы -- очаровательнѣйшее мѣсто въ Англіи. Съ своей стороны, я не смѣю засвидѣтельствовать истину такого утвержденія; но могу сказать, что очаровательнѣе этого мѣста я нигдѣ не видѣлъ. Рѣка быстро бѣжитъ здѣсь, пѣнится и искрится; бѣжитъ быстро не потому, чтобы ее сжимали берега, напротивъ, она здѣсь шире и правильнѣе въ своемъ направленіи, чѣмъ въ нижней или верхней части, но потому что русло ея имѣетъ уклонъ. На одной сторонѣ скалы отвѣсно опускались къ водѣ, а на другой разстилался лугъ, или вѣрнѣе, покрытый зеленью амфитеатръ, потому что позади низменной части берега полукругомъ возвышались скалы и со всѣхъ сторонъ замыкали эту равнину. Тутъ было четыре или пять акровъ зеленаго луга, но все пространство до такой степени было испещрено старыми небольшими дубами и кустами тёрна, что казалось обширнѣе, чѣмъ на самомъ дѣлѣ. Скалы по ту и другую сторону покрыты были въ нѣкоторыхъ мѣстахъ роскошной зеленью; такъ что вообще это мѣсто можно было принять за долину, изъ которой не было выхода. Внизу подлѣ самой окраины берега стояла купальня, изъ которой можно было броситься въ глубину шести или семи футъ холодной, мрачной, чистой воды, какой только купающійся могъ бы пожелать въ своей душѣ.
   -- Я полагаю, вы никогда здѣсь не бывали? спросила мистриссъ Корнбюри Роуана.
   -- Бывалъ, отвѣчалъ Роуанъ. Меня всегда удивляетъ, что вы, поземельные магнаты, не бережете всѣхъ такихъ прелестей для однихъ себя. Смѣю сказать, что въ теченіе послѣднихъ трехъ мѣсяцовъ я бывалъ здѣсь чаще вашего.
   -- Весьма можетъ быть: въ нын ѣшнее лѣто, это мой первый визитъ.
   -- А я здѣсь былъ разъ двѣнадцать. Я полагаю, вы назовете меня нарушителемъ чужихъ предѣловъ, если скажу, что нѣсколько разъ купался въ этой ваннѣ.
   -- Въ такомъ случаѣ вы сдѣлали больше, чѣмъ я; а между тѣмъ устраивая эту купальню, мы предназначали ее собственно для дамъ. Мнѣ не нравится здѣшняя вода -- она такая мрачная.
   -- А мнѣ такъ очень нравится; -- она была бы еще заманчивѣе, если бы казалась совершенно черною.
   -- Я люблю купаться тамъ, гдѣ можно видѣть на днѣ блестящіе, какъ брилліанты камешки. Въ прѣсной водѣ этого вы никогда не увидите. Это только и можно найти въ какомъ нибудь уголкѣ моря, гдѣ нѣтъ песку, когда вѣтеръ совершенно затихнетъ и приливъ достигнетъ полной высоты.-- Тогда можно тихо, спокойно спуститься въ воду и даже представить себѣ, что принадлежишь морю, какъ сирена. Желала бы я знать, какимъ образомъ сложилась первая идея о сиренахъ?
   -- Кто нибудь увидѣлъ группу купавшихся молоденькихъ женщинъ.
   -- Но какъ же онъ присоединилъ къ нимъ зеркала и рыбьи хвосты?
   -- Очень просто, отвѣчалъ Роуанъ: -- рыбьи хвосты потому, что онѣ были въ морѣ, а зеркала потому, что онѣ были женщины.
   -- И притомъ же у рыбы столько же разсудка, сколько у женщины, Кстати, мистеръ Роуанъ, заговоривъ о женщинахъ, о рыбьихъ хвостахъ, о зеркалахъ и другихъ женскихъ аттрибутахъ, скажите, когда вы видѣли въ послѣдній разъ миссъ Рэй?
   Роуанъ отвѣчалъ не вдругъ; осмотрѣвшись кругомъ, онъ увидѣлъ, что зашелъ съ мистриссъ Корнбюри въ отдаленный конецъ луга, далеко отъ своихъ спутниковъ. Ему въ ту же минуту пришло на умъ, что мистриссъ Корнбюри объ этомъ-то и хотѣла переговорить съ нимъ, и по какому-то капризу рѣшился ничего не говорить объ этомъ предметѣ.
   -- Когда я видѣлъ миссъ Рэй? сказалъ онъ, повторивъ сдѣланный ему вопросъ.-- Дня два или три спустя послѣ бала мистриссъ Таппитъ. Съ тѣхъ поръ я не видѣлъ ее.
   -- Почему же вы не сходите повидаться? спросила мистриссъ Корнбюри.
   Вопросъ этотъ сдѣланъ былъ такимъ тономъ, который ставилъ его въ необходимость или отвѣчать, или сказать, что отвѣчать не будетъ. Вопросъ былъ сдѣланъ такъ твердо, такъ положительно, такъ рѣзко, что уклониться отъ него не представлялось возможности.
   -- Признаюсь, я не приготовился къ подобному объясненію, сказалъ Роуанъ.
   -- А я хочу, чтобы вы приготовились, или, сказать вамъ правду, я хочу, чтобы вы отвѣчали мнѣ безъ приготовленія. Правда ли, что вы сдѣлали ей предложеніе и она приняла его?
   Роуанъ съ минуту подумалъ и потомъ отвѣчалъ: -- правда.
   -- Я бы не сдѣлала подобнаго вопроса, если бы не знала положительно, что это такъ и есть. Я ни слова не говорила ей, хотя и знала объ этомъ. Ея мать сказала моему отцу.
   -- Что же дальше?
   -- Если это такъ, то почему вы не сходите повидаться съ ней? Я увѣрена, что вы не принадлежите къ числу людей, которые способны на подобную шутку съ подобной дѣвушкой собственно для своего развлеченія.
   -- Я не позволилъ бы себѣ подобнаго поступка, мистриссъ Корнбюри, въ отношеніи къ какой бы то ни было дѣвушкѣ.
   -- Въ этомъ я совершенно увѣрена. Но почему же вы не сходите къ ней?
   Отвѣта не было; оба они молчали нѣсколько минутъ при подошвѣ высившихся скалъ. Наконецъ мистриссъ Корнбюри повторила свой вопросъ: -- почему же вы не сходите къ ней?
   -- Мистриссъ Корнбюри, сказалъ Роуапъ: -- вы не должны сердиться на меня, если я скажу, что это такой вопросъ, отвѣчать на который въ настоящую минуту я не имѣю расположенія.
   -- И вы не должны сердиться на меня, если я, какъ другъ Рэчель, скажу вамъ объ этомъ что нибудь больше. Вы не желаете отвѣчать мнѣ, и поэтому я больше не сдѣлаю вамъ ни одного вопроса. Рэчель никогда не говорила мнѣ объ этомъ предметѣ -- ни слова; но я знаю отъ другихъ, съ которыми вижусь каждый день, что она очень несчастлива.
   -- Очень грустно, если это правда.
   -- Да; я знала, что вамъ будетъ грустно. Но скажите, могло ли это быть съ ней иначе? Дѣвушка,-- вы знаете, мистеръ Роуанъ, не имѣетъ для занятія своего ума тѣхъ предметовъ, которые имѣетъ мужчина. Я думаю, что Рэчель Рэй была бы счастлива въ Браггзъ-Эндѣ всю свою жизнь, если бы ей не сдѣлали предложенія любви. У этой дѣвушки голова не наполнена романами, она и не искала подобныхъ вещей. Но по этой самой причинѣ она менѣе способна перенести потерю сдѣланнаго ей предложенія. Мнѣ кажется, вы не совсѣмъ еще знаете глубину ея характера и силу ея любви.
   -- Я знаю, что она постоянна.
   -- Такъ зачѣмъ же вы испытываете ее такъ жестоко?
   Мистриссъ Корнбюри обѣщала не дѣлать вопросовъ; но вопросы представлялись ей самымъ легкимъ способомъ высказать то, что она намѣревалась. Въ свою очередь и Роуанъ, хотя объявилъ, что не будетъ отвѣчать на вопросы, но находилъ почти невозможнымъ избѣжать этого.
   -- Быть можетъ, испытаніе это дѣлается ей совсѣмъ съ другой стороны.
   -- Я знаю, я понимаю. Ее заставили написать къ вамъ письмо. Это дѣло моего отца. Я разскажу вамъ всю правду. Это дѣло моего отца, и потому, мнѣ кажется, я обязана объяснить его вамъ. Мать Рэчель пришла къ нему за совѣтомъ въ то время, когда въ Бэзльхорстѣ носилась о васъ дурная молва. Вы видите, какъ я откровенна съ вами. Я хочу и себѣ отдать нѣкоторую справедливость. Я была увѣрена, что молва не имѣла ни малѣйшаго основанія, сдѣлала нужныя освѣдомленія, и оказалось, что я была права. Отецъ же мой далъ совѣтъ, который считалъ самымъ лучшимъ. Не знаю, что писала вамъ Рэчель, но письмо дѣвушки, при такихъ обстоятельствахъ, едва ли могло заключать въ себѣ что нибудь болѣе, какъ выраженіе воли тѣхъ, которые ею руководили. Ей тяжело было принужденіе, тяжело было написать подобное письмо, но еще будетъ тяжелѣе, если вы не простите ее.
   Мистриссъ Корнбюри замолчала и пристально посмотрѣла въ лицо Роуана; они стояли въ это время подъ нависшей сѣрой скалой. Роуанъ не отвѣчалъ; не показалъ даже признака, что слова спутницы произвели на него впечатлѣніе. Въ эту минуту сердце его было переполнено нѣжностью къ Рэчель, но онъ не обнаружилъ ни малѣйшаго признака своей нѣжности.
   -- Я не хочу принуждать васъ, мистеръ Роуанъ, чтобы вы сказали что нибудь, продолжала мистриссъ Корнбюри: и премного вамъ обязана, что вы меня выслушали. Я знаю Рэчель много лѣтъ, и это можетъ служить мнѣ извиненіемъ.
   -- Тутъ не требуется никакихъ извиненій.-- Если я ничего не говорю, то изъ этого еще не слѣдуетъ, что я считаю себя обиженнымъ. Есть вещи, о которыхъ мужчина не позволитъ себѣ говорить, не подумавъ о нихъ.
   -- О, конечно. Однако не пора ли намъ воротиться къ купальнѣ?-- Подумаютъ, что мы заблудились.
   Такимъ образомъ мистриссъ Корнбюри высказала все, что хотѣла высказать въ пользу Рэчель Рэй.
   По возвращеніи въ Гранджъ, оставалось цѣлыхъ два часа на туалетъ къ предстоявшему обѣду. Роуанъ воспользовался этимъ временемъ и одинъ ушелъ къ корнбюрійскимъ скаламъ. Придя къ рѣкѣ, онъ сѣлъ на окраинѣ берега и началъ смотрѣть въ холодную темную струившуюся воду. Неужели онъ былъ жестокъ въ отношеніи къ Рэчель? Онъ не отвѣтилъ на подобный вопросъ мистриссъ Корнбюри, но теперь хотѣлъ отвѣтить на него самому себѣ. Женщины въ коттэджѣ усомнились въ немъ,-- мистриссъ Рэй и ея дочь, и можетъ быть другая дочь, о которой онъ только слышалъ; поэтому онъ рѣшился, что онѣ не увидятъ его больше, не услышатъ о немъ, пока не разсѣется всякое сомнѣніе. Послѣ того онъ снова покажется въ коттэджѣ и снова попроситъ Рэчель быть его женой. Въ этомъ проявлялось нѣкоторое благородство. Въ гордости же его была какая-то суровость, вполнѣ заслуживающая того упрека, который сдѣлала ему мистриссъ Корнбюри. Онъ былъ жестокъ въ отношеніи къ Рэчель. Растянувшись на травѣ во весь ростъ, онъ признавался самому себѣ, что болѣе заботился о своихъ собственныхъ чувствахъ, чѣмъ о чувствахъ Рэчель. Въ то время, когда мистриссъ Корнбюри говорила съ нимъ, онъ немогъ привести себя къ этому сознанію. Но теперь, въ глубокомъ уединеніи, онъ сознавалъ это. И въ самомъ дѣлѣ, что за преступленіе сдѣлала она противъ него, за которое должна переносить такое наказаніе отъ того, кто любилъ ее? Онъ вынулъ изъ кармана письмо Рэчель и, перечитывая его, находилъ, что въ каждомъ ея словѣ отзывалась любовь, хотя ей и не позволено было вложить въ нихъ ту нѣжную, пламенную, говорящую любовь, которой онъ желалъ.-- На мой счетъ распустили дурную молву, сказалъ онъ про себя, вставая съ травы, чтобы въ пору воротиться въ Гранджъ.-- Впрочемъ, это весьма естественно. Надо быть совершеннымъ осломъ, чтобы обращать вниманіе на подобныя вещи.
   Въ тотъ вечеръ и на слѣдующее утро всѣ члены семейства были весьма любезны къ нему; послѣ того онъ возвратился въ Бэзльхорстъ вообще очень довольный своей поѣздкой.
  

ГЛАВА XXVII.
ВЪ КОТОРОЙ РѢШАЕТСЯ ВОПРОСЪ О ПИВОВАРЕННОМЪ ЗАВОДѢ.

   Въ теченіе дня или двухъ дней, непосредственно слѣдовавшихъ за выборами, мистеръ Таппитъ находился въ чрезвычайномъ уныніи. Съ окончаніемъ борьбы, онъ вдругъ лишился всякой энергіи. Утѣшительныя увѣренія, что онъ одержитъ побѣду надъ своимъ врагомъ Роуаномъ, увѣренія ее стороны тѣхъ лицъ, съ которыми онъ дѣйствовалъ въ пользу мистера Харта, утратили всю свою прелесть. Одиноко и углубившись въ тяжелыя думы, онъ сидѣлъ въ своей конторѣ, или покорно выслушивалъ тяжелые доводы жены въ стѣнахъ своего дома. Никто еще не могъ убѣдить его сознаться, что онъ согласенъ на всякое предложеніе, но самъ онъ зналъ, что долженъ же, наконецъ, на что нибудь рѣшиться. Если мистеръ Таппитъ не согласится на одно изъ трехъ сдѣланныхъ ему предложеній, Роуанъ немедленно приступитъ къ постройкѣ новаго завода.-- Это такой человѣкъ, говорилъ Хониманъ:-- что если положитъ кирпичъ, то ничто въ мірѣ не остановитъ его отъ возведенія цѣлаго зданія.
   -- Разумѣется, ничто не остановитъ,-- говорила мистриссъ Таппитъ.-- Ахъ, Т., что ты дѣлаешь! если ты будешь дѣйствовать въ этомъ родѣ, то мы разоримся, и тогда всѣ будутъ винить меня, всѣ будутъ упрекать меня, что я тебя не образумила.
   Таппитъ скрипѣлъ зубами и опрометью бѣжалъ изъ столовой въ контору. Изъ всѣхъ окружавшихъ его никто не хотѣлъ ему сочувствовать. Даже Вортсъ пошелъ противъ него, и получилъ отказъ отъ завода съ выраженіемъ суроваго удовольствія, которое Таппитъ понималъ, какъ нельзя лучше.
   Въ такомъ настроеніи духа Таппитъ сидѣлъ однажды въ своемъ конторскомъ креслѣ, въ шляпѣ, нахлобученной на самые глаза, когда одинъ изъ заводскихъ мальчиковъ вошелъ доложить, что ему желаетъ представиться городская депутація. Таппитъ снялъ шляпу и приказалъ просить депутацію въ контору. Депутація состояла изъ трехъ торговцевъ, которые желали составить митингъ и обсудить на немъ петицію противъ избранія мистера Корнбюри; поэтому она просила Таппита занять на митингѣ предсѣдательское кресло. Мѣстомъ для митинга опредѣлялась гостинница Дракона; послѣ митинга назначенъ былъ небольшой обѣдъ. За обѣдомъ мистеръ Таппитъ вѣроятно согласится тоже занять предсѣдательское кресло. Мистеръ Таппитъ принялъ оба предложенія, и когда депутація удалилась, онъ снова почувствовалъ себя въ своей тарелкѣ. Прежнее мужество возвратилось къ нему и онъ сейчасъ же захотѣлъ упрекнуть свою жену за неумѣстность выраженій, съ которыми она къ нему обращалась. Занявъ на митингѣ предсѣдательское кресло, онъ надѣялся встрѣтить мистера Шарпита,-- и хорошенько отдѣлать своего врага. Возможно ли позволить такому молодому авантюристу, какъ Роуанъ, подорвать такую фирму, какъ фирма Бонголла и Таппита, или стереть со сцены своихъ подвиговъ такого самостоятельнаго въ городѣ человѣка, какъ онъ! Всему этому виной -- Хониманъ,-- Хониманъ, который никогда не былъ твердъ въ какомъ бы то ни было дѣлѣ. По окончаніи митинга, Таппитъ намѣревался перекинуться словцомъ -- другимъ съ Шарпитомъ, и посмотрѣть, нельзя ли будетъ дать своему дѣлу лучшее направленіе.
   Тяжелыми шагами, собственно для того, чтобы обозначить свою рѣшимость, мистеръ Таппитъ поднялся въ столовую, а оттуда въ спальню, гдѣ сидѣла мистриссъ Таппитъ. Она поняла значеніе походки, и знала хорошо, что ею выражалось какое-то намѣреніе. Мистриссъ Таппитъ достаточно имѣла природнаго смысла, чтобы послѣ тридцати-лѣтней опытности угадывать значеніе подобныхъ супружескихъ знаковъ и звуковъ. Она твердо сидѣла на мѣстѣ, держа въ рукахъ юбку, которую починивала, и приготовилась къ битвѣ.
   -- Маргаретъ, сказалъ Таппитъ, тщательно затворивъ за собою дверь: -- я пришелъ сказать, что обѣдать дома не буду.
   -- Въ самомъ дѣлѣ, сказала жена. Гдѣ же вы будете обѣдать? въ Драконѣ?
   -- Да; въ Драконѣ. Меня просятъ занять кресло на митингѣ, назначенномъ по поводу недавнихъ выборовъ.
   -- Занять кресло!
   -- Да, мой другъ, занять первое кресло на митингѣ и за обѣдомъ.
   -- Послушай, Т., не дѣлай изъ себя дурака.
   -- И не думаю дѣлать; но послушай, Маргаретъ, я долженъ сказать тебѣ разъ и на всегда, что мнѣ не нравятся подобныя выраженія съ твоей стороны. Я не могу представить себѣ, почему ты не вѣришь столько въ мой здравый смыслъ, сколько вѣрятъ другіе люди въ Бэзльхорстѣ; впрочемъ...
   -- Послушай, Т.; ты можешь занять первое кресло, если тебѣ нравится.
   -- Разумѣется, могу; я хочу, я долженъ занять его. Впрочемъ я пришелъ поговорить съ тобой не объ одномъ только этомъ. Ты сегодня сказала мнѣ передъ Хониманомъ неумѣстныя вещи.
   -- Ну да; все, что говорю я -- вещи неумѣстныя, я это знаю.
   -- Я не думаю, что ты забрала себѣ въ голову идею считать меня за сумасшедшаго.
   -- Этого я не говорила.
   -- Ты сказала что-то въ родѣ этого.
   -- Нѣтъ, Т., не говорила.
   -- Говорила, Маргаретъ, говорила.
   -- Если ты удѣлишь мнѣ минуту времени, Т., я скажу тебѣ, что я говорила, и если желаешь, еще разъ повторю то же самое.
   -- Пожалуйста, избавьте меня отъ вашихъ повтореній.
   -- Я не хочу допустить недоразумѣній между нами, не хочу, чтобы меня не такъ понимали, какъ слѣдуетъ.
   -- Я понялъ васъ очень хорошо.
   -- А я говорю, что вы меня не поняли. Если мнѣ не позволяютъ сказать слова, то разумѣется съ моей стороны безполезно и ротъ открывать. Надѣюсь, я знаю свой долгъ, и надѣюсь, что я его исполняла, исполняла его въ отношеніи къ тебѣ и къ моимъ дѣтямъ. Я знаю, что должна покоряться, и я покорялась. Тяжело, очень тяжело бывало смотрѣть иногда, что дѣла идутъ не такъ, какъ слѣдуетъ, но я помнила свой долгъ, долгъ жены; я молчала въ то время, когда всякая другая женщина въ Англіи наговорила бы Богъ знаетъ чего. Но есть такія вещи, которыхъ женщина не въ состояніи вынести и не должна выносить; если я вижу, что дѣтямъ моимъ готовится гибель, что онѣ останутся безъ крова, безъ куска хлѣба, безъ платья, тогда въ словахъ у меня не будетъ недостатка.
   -- Развѣ онѣ когда нуждались въ кускѣ хлѣба?
   -- Но откуда онѣ возьмутъ его, когда ты стремглавъ бросишься въ львиную пасть? Въ отношеніи къ тебѣ, Т., я исполнила свой долгъ, и ни одинъ мужчина, ни одна женщина не скажетъ противнаго. Еслибъ это касалось собственно одной меня, я умерла бы съ голоду, но не сказала бы слова; но я не могу равнодушно видѣть, какъ этихъ бѣдныхъ несчастныхъ дѣвушекъ ведутъ къ нищетѣ, не могу видѣть, не сказавъ тебѣ того, что говоритъ весь Бэзльхорстъ; я не могу равнодушно смотрѣть на твое поведеніе, Т.; не могу сидѣть сложа руки и молчать.
   -- На мое поведеніе? Да развѣ я не работалъ, какъ лошадь? Не намѣрена ли ты сказать мнѣ, чтобъ я отказался отъ моего занятія, отъ моего положенія, отъ всего, что у меня есть въ мірѣ, бросить все, потому только, что въ Бэзльхорстъ пріѣзжаетъ какой-то негодяй мальчишка и хочетъ завладѣть моимъ заводомъ? Маргаретъ, я тебѣ вотъ что скажу, если ты считаешь меня за такого человѣка, то ты еще меня не знаешь.
   -- Конечно, гдѣ мнѣ тебя знать.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! ты не знаешь меня.
   -- Если ужь на то пошло, то я знала очень хорошо, что меня обманули. Я не хотѣла говорить объ этомъ, но теперь должна. Въ теченіи двадцати лѣтъ меня заставляли вѣрить, что заводъ твоя собственность, между тѣмъ оказывается, что ты имѣешь въ немъ только пай, и что еще хуже, самый незначительный пай. Позвольте узнать, почему мнѣ объ этомъ не говорено было прежде?
   -- Женщина! вскричалъ мистеръ Таппитъ.
   -- Да; дѣйствительно женщина! Я полагаю, что я женщина, и потому ни въ чемъ не должна имѣть голоса. Не угодно ли вамъ будетъ отвѣтить мнѣ на слѣдующій вопросъ: -- вы намѣрены отправиться къ Шарпиту?
   -- Намѣренъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, мистеръ Таппитъ, я обращусь за совѣтомъ къ моимъ братьямъ.-- Братья мистриссъ Таппитъ были бакалейщиками въ Плимутѣ, были люди, которыхъ мистеръ Таппитъ никогда не любилъ.-- Они не умѣютъ такъ высоко держать свою голову, какъ держите вы, или вѣрнѣе сказать, какъ держали ее, когда всѣ думали, что заводъ вашъ собственный; не безпокойтесь, ихъ никто не вытуритъ изъ магазина. Если вы отправитесь къ Шарпиту, я съ ними посовѣтуюсь.
   -- Вы можете совѣтоваться съ самимъ дьяволомъ, если хотите.
   -- О-о! прекрасно, мистеръ Таппитъ, прекрасно. Теперь ясно, что вы сумасшедшій, и что кто нибудь долженъ взять ваши дѣла на свое попеченіе. Если вы хотите послушаться моего совѣта, то оставайтесь сегодня дома, примите лекарство, а завтра повидайтесь съ докторомъ Хаустусомъ.
   -- Ничего подобнаго я не сдѣлаю.
   -- Очень хорошо. Конечно, я не могу принудить васъ. Вы господинъ самому себѣ. Если вы хотите отправиться на этотъ глупый митингъ, и потомъ пить джинъ съ водой и курить отвратительный табакъ до тѣхъ поръ, пока не запрутъ дверей въ Драконѣ, то я помочь этому не могу. Теперь, сейчасъ же, я ничего не могу сдѣлать, чтобы посадить васъ подъ присмотръ.
   -- Посадить меня! куда?
   И мистеръ Таппитъ бросилъ взглядъ на жену, которымъ хотѣлъ совершенно уничтожить ее, особливо теперь, когда увидѣлъ, что никакія слова его не могли произвести подобнаго дѣйствія; онъ выбѣжалъ изъ дому не умывъ рукъ и не причесавъ волосъ передъ занятіемъ на митингѣ предсѣдательскаго кресла.
   Мистриссъ Таппитъ оставалась въ спальнѣ еще съ полчаса и потомъ спустилась къ своимъ дочерямъ.
   -- Развѣ папа сегодня не обѣдаетъ дома? спросила Огюста.
   -- Нѣтъ, мой другъ; вашъ папа отправился обѣдать съ друзьями мистера Харта, парламентскаго кандидата, потерпѣвшаго на выборахъ пораженіе.
   -- А рѣшилъ ли онъ что нибудь насчетъ завода? спросила Черри.
   -- Нѣтъ еще. Вашъ папа очень этимъ озабоченъ и, мнѣ кажется, онъ не совсѣмъ здоровъ. Я полагаю, онъ долженъ былъ отправиться на этотъ выборный обѣдъ. Когда джентльмены примутъ участіе въ дѣлѣ подобнаго рода, они должны довести его до конца. А такъ какъ они пожелали, чтобы вашъ отецъ предсѣдательствовалъ на митингѣ по поводу протеста, то, я полагаю, ему нельзя отказаться.
   -- И папа намѣренъ принять участіе въ этомъ митингѣ? спросила Огюста.
   -- Да, мой другъ.
   -- Надѣюсь, что онъ не будетт, тратиться, сказала Марта.-- Говорятъ, что эти протесты стоятъ чрезвычайно большихъ денегъ.
   -- Да, дѣти мои: для меня теперь самое безпокойное время; вѣроятно вы всѣ замѣтили это. Когда мы дѣлали вечеръ, то я не была такъ озабочена, какъ теперь, иначе я ни за что не согласилась бы истратить пенни. Если вашъ папа рѣшится сдать заводъ, тогда все будетъ хорошо.
   -- Какъ бы я желала этого, сказала Черри: -- тогда мы отправимся въ Торки и будемъ тамъ жить. Это грязное старое мѣсто становится для меня отвратительнымъ.
   -- А мнѣ ничто такъ не нравится, какъ здѣшній домъ, замѣтила Марта.
   -- Домъ, мои милыя, очень хорошъ, какъ хорошъ и заводъ; но нельзя ожидать, чтобы вашъ отецъ всегда такъ работалъ, какъ работаетъ въ настоящее время. Для его здоровья это очень много, черезчуръ много. Я вижу это, хотя другой кто нибудь и не замѣчаетъ. Кромѣ меня, никому не извѣстно, что перенесъ вашъ папа на этомъ заводѣ.
   -- Но почему же онъ не принимаетъ предложенія мистера Роуана? спросила Черри.
   -- Особливо теперь, когда всѣ говорятъ, что Роуанъ такъ богатъ? сказала Огюста.
   -- Я полагаю, папа не нравится мысль, что его отстраняютъ отъ завода.
   -- Его никто не отстраняетъ, моя милая, и никто не отстранилъ бы ни за что въ мірѣ, сказала мистриссъ Таппитъ.-- Сама я не хочу вмѣшиваться въ это дѣло, потому что не понимаю его; но признаюсь, я желаю, чтобы вашъ папа удалился. Я уже говорила ему это; но знаете, мужчины иногда не любятъ, чтобы имъ говорили подобныя вещи.
   Мистриссъ Таппитъ въ минуты негодованія могла обходиться съ своимъ мужемъ очень жестоко, могла своими словами навести ужасъ на него, но въ то же время она понимала, что дурно отзываться объ отцѣ въ присутствіи его дочерей было бы съ ея стороны весьма не хорошо; остерегалась даже, чтобы не услышала прислуга, когда бранила она ихъ господина. Хотя мистриссъ Таппитъ и позволяла себѣ говорить страшныя вещи, но говорила ихъ въ полномъ убѣжденіи, что онѣ не будутъ имѣть страшныхъ послѣдствій. Таппитъ не придавалъ имъ особеннаго значенія, и мѣрялъ ихъ по масштабу, который составила ему многолѣтняя его опытность. Человѣкъ, долго употреблявшій красный перецъ, по необходимости долженъ, для возбужденія вкуса, постепенно увеличивать дозы. Еслибы мистриссъ Таппитъ просто посовѣтовала мужу своему, прибѣгнувъ къ супружеской фразеологіи, оставить свое ремесло и удалиться въ Торки, ея совѣтъ не имѣлъ бы никакого вѣса. Въ полномъ убѣжденіи, что подобное удаленіе принесло бы существенную пользу цѣлому семейству, она близко принимала къ сердцу этотъ предметъ, и потому совѣты ея отличались особенной энергіей. Другіе могутъ подумать, что мистриссъ Таппитъ зашла слишкомъ далеко, грозя мужу домомъ сумасшедшихъ и пугая его перспективой различныхъ роковыхъ недуговъ; но согласитесь сами, что пріемы лекарства назначаются по тѣлосложенію человѣка, и что если вкусъ пріученъ къ большимъ дозамъ краснаго перцу, то эти дозы, по законамъ повареннаго искусства, должны быть постепенно увеличиваемы. При настоящемъ случаѣ мистриссъ Таппитъ, говоря съ дочерями объ ихъ отцѣ, употребляла выраженія, въ которыхъ заключалась одна похвала. На отсутствующаго пивовара не упала ни одна угроза. Но всѣ онѣ понимали другъ друга и соглашались въ необходимости всевозможныхъ средствъ -- принудить своего папа принять предложеніе мистера Роуана.
   -- Тогда, сказала Черри: -- онъ женится на Рэчель Рэй, которая и сдѣлается госпожой въ нашемъ домѣ.
   -- Ну ужь, этому-то не бывать! весьма торжественно сказала мистриссъ Таппитъ.-- Никогда! Онъ никогда не будетъ такимъ дуракомъ, чтобы сдѣлать подобную глупость.
   -- Никогда! подтвердила Огюста: -- никогда!
   Между тѣмъ въ гостинницѣ Дракона собрался митингъ. Не могу сказать, что мистеръ Таппитъ приглашенъ былъ при этомъ случаѣ собственно для того, чтобы быть первенствующимъ лицомъ при составленіи протеста. Его просто пригласили для занятія кресла на митингѣ изъ двѣнадцати человѣкъ Бэзельхорстскихъ жителей, которыхъ мистеръ Шарпитъ собралъ съ той цѣлью, чтобы они убѣдили мистера Харта взять его своимъ адвокатомъ, а чтобы для собранія этихъ двѣнадцати человѣкъ была какая нибудь приманка, то въ гостинницѣ Дракона заказанъ былъ обѣдъ. Мистеръ Таппитъ занялъ кресло въ большой, непокрытой коврами, душной комнатѣ въ верхнемъ этажѣ, гдѣ разъ въ мѣсяцъ происходили масонскіе митинги, и гдѣ разъ въ недѣлю, въ рыночные дни, обѣдали сосѣдніе фермеры. Онъ занялъ кресло и его окружило семь или восемь Бэзельхорстскихъ обывателей. Прочіе прислали сказать, что постараются придти къ обѣду. Мистеръ Шарпитъ, прежде чѣмъ посадить пивовара въ кресло, далъ ему нѣкоторыя наставленія относительно образа дѣйствій, вслѣдствіе которыхъ менѣе, чѣмъ въ четверть часа, единодушно были приняты два предложенія, заранѣе приготовленныя мистеромъ Шарпитомъ. Члены митинга совѣтовали мистеру Харту требовать повѣрки избирательныхъ списковъ и приступить къ такому требованію безотлагательно. Одинъ изъ писцовъ мистера Шарпита своевременно перенесъ эти предложенія на бумагу, и мистеръ Таппитъ, прежде чѣмъ сѣсть за обѣденный столъ, подписалъ письмо къ мистеру Харту, въ которомъ выражалась жалоба на неправильный образъ дѣйствій Бэзельхорстскихъ избирателей. Митингъ кончился, а до обѣда оставалось еще съ полчаса времени, въ теченіи котораго девять приверженцевъ мистера Харта бродили по двору гостинницы, заглядывали въ конюшни, мололи разный вздоръ съ хозяйкой дома, стоявшей у буфета, пробавлялись джиномъ, желудочными водками, и вообще находили, что время тянулось чрезвычайно долго и скучно. Это были люди приличной наружности, пожилыхъ лѣтъ, въ черныхъ, хотя и далеко не новыхъ фракахъ, съ длинными, на подобіе ласточкина хвоста фалдами, въ черныхъ панталонахъ, въ шляпахъ въ видѣ горшка, опрокинутаго надъ дымовой трубой, и съ красными лицами; очевидно было, что они, разгуливая по гостинницѣ Дракона, сильно скучали.
   -- Что это за люди? спросилъ главнаго конюха одинъ изъ конюшенныхъ служителей.
   -- Люди, которыхъ собралъ сюда Шарпитъ, чтобы вытянуть побольше денегъ изъ кармана этого еврея; это все насчетъ выборовъ, отвѣчалъ конюхъ.
   -- А должно быть этотъ еврей не глупый малый, сказалъ служитель.
   Наконецъ обѣдъ былъ поданъ; за столомъ сидѣлъ полный комплектъ членовъ митинга, и либеральные избиратели Бэзельхорста приготовились насладиться вкусными блюдами. Передъ обѣдомъ не было сдѣлано никакихъ условій, но гости понимали, что ихъ не попросятъ заплатить за угощенье. Шарпитъ принялъ это на себя. Вѣроятно онъ зналъ, какъ вывести этотъ расходъ, и если бы ему пришлось испытать въ этомъ неудачу, то рискъ былъ его собственный.
   Въ то время, какъ либеральные избиратели заглядывали въ стойла и пили джинъ и горькія водки, мистеръ Шарпитъ и мистеръ Таппитъ держали частное совѣщаніе,
   -- Если вы передадите мнѣ ваше дѣло, говорилъ Шарпитъ: -- то разумѣется, я долженъ принять его. Этикетъ профессіи не позволитъ отказаться отъ исполненія вашего желанія.
   -- А развѣ нужно было бы отказаться? сказалъ Таппитъ, не совсѣмъ довольный словами мистера Шарпита.
   -- О, нѣтъ, ни подъ какимъ видомъ. Мнѣ въ особенности нравятся дѣла подобнаго рода: -- многаго, я знаю, не получишь, но тутъ придется исправить вредъ и оказать справедливость. Только знаете, у бѣднаго Хонимана и безъ того мало практики, а мнѣ не хотѣлось бы отнимать хлѣбъ у него.
   -- Согласитесь, однако, что изъ-за этого мнѣ не разоряться!
   -- Какъ сказано, такъ и будетъ сдѣлано; если вы перенесете дѣло ваше ко мнѣ, я приму его. Я не могу отказаться, даже еслибъ и хотѣлъ. А если я приму его, то и сдѣлаю все, что нужно. Меня всякій знаетъ, каковъ я человѣкъ.
   -- Могу ли я застать васъ дома, завтра поутру часовъ въ десять?
   -- Да, въ десять часовъ я буду уже въ конторѣ. Только, мистеръ Таппитъ, вы подумайте объ этомъ хорошенько. Я ничего, не говорю противъ Хонимана, ни слова. Вы этого, пожалуйста, не забудьте, чтобы впослѣдствіи чего нибудь не вышло! Ахъ, да! вамъ пора занять кресло, мистеръ Таппитъ. Я сейчасъ приду и сяду подлѣ васъ, если вы позволите.
   Обѣдъ самъ по себѣ былъ весьма дуренъ, и гости, безъ всякаго сомнѣнія, сидѣли очень скучные. Я расположенъ думать, что каждый изъ нихъ съ большимъ комфортомъ пообѣдалъ бы дома. Кушанья состояли изъ жидкаго бульона, грибнаго соуса и сквернаго вина, поданнаго вмѣсто супу. Потомъ явилась на столъ половина мерлана, самой отвратительной рыбы, которая почему-то въ огромномъ количествѣ распространяется по всему Девонширу; за рыбой слѣдовали какіе-то жесткіе, коричневаго цвѣта комки тѣста, въ которыхъ, по вскрытіи ножемъ, оказывался фаршъ, весьма жирный и недожареный. Даже dura ilia либеральныхъ избирателей Бэзельхорста отклонила отъ себя знакомство съ этими лакомствами. Въ заключеніе обѣда поданъ былъ кусокъ ростбифа -- весьма сыраго и часть баранины -- недовареной и совершенно синей, въ сыромъ ея состояніи. Когда послѣ первыхъ надрѣзовъ, сдѣланныхъ въ этихъ кускахъ, показалась кровь, вице-президентъ и двое или трое изъ его друзей громко заговорили. Все еще было сносно, когда подавали отвратительные комки жесткаго тѣста съ сальнымъ фаршемъ, сносенъ былъ и жиденькій бульонъ, но увидѣвъ состояніе послѣднихъ двухъ блюдъ, гости не могли удержаться, чтобы не выразить своего негодованія. Таппитъ ничего не смѣлъ сказать, потому что въ Драконѣ потреблялось пиво съ его завода, но вице-президентъ торговалъ желѣзомъ, и Драконъ не имѣлъ къ его торговлѣ никакихъ отношеній, онъ смѣло отправилъ къ содержательницѣ гостинницы грозное посланіе, что всѣ гости навсегда оставятъ Дракона и переберутся къ Синему Борову.-- Чего же они хотятъ за три съ половиной шиллинга? гнѣвно отвѣчала хозяйка. Надо сказать, что Шарпитъ имѣлъ дѣло съ особой, которая хорошо понимала цѣну денегъ, и при томъ же онъ не совсѣмъ былъ увѣренъ, что обѣдъ этотъ удастся поставить насчетъ мистеру Харту. Наконецъ, вмѣсто десерта явился на столѣ пирогъ съ корками въ дюймъ толщиною, котораго никто не ѣлъ, и такъ называемый кабинетный пуддингъ, съ кусками почечнаго сала. Утвердительно могу сказать, что каждый изъ гостей имѣлъ бы дома несравненно лучшій обѣдъ, и пообѣдалъ бы съ гораздо большимъ комфортомъ; но публичный обѣдъ въ гостинницѣ считается въ провинціяхъ между джентльменами средняго сословія какимъ-то отдыхомъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ выраженіемъ своей независимости въ семейномъ быту. Не явиться на подобный банкетъ -- значило бы подать сосѣдямъ поводъ сдѣлать заключеніе, что находишься подъ сильнымъ вліяніемъ жены. Если другіе отправляются на эти банкеты, то почему же не отправиться и ему? Ему страшно надоѣдаютъ рѣчи, которыя приходится выслушивать. Необходимость самому сказать рѣчь наводитъ на него сильное уныніе. Онъ приходитъ въ негодованіе, когда его попросятъ не говорить рѣчи. Онъ не имѣетъ ни малѣйшаго расположенія къ людямъ, между которыми сидитъ. Вино подается отвратительное. Горячая вода приносится остывшая. Сидѣть ему и жестко и тѣсно. Нѣтъ никакой возможности завести пріятный разговоръ. Его безпрестанно приглашаютъ встать и выпить тостъ въ честь какого нибудь лица или учрежденія; за здоровье героя вечера, котораго онъ почти совсѣмъ не знаетъ, за церковь, за армію и флотъ, за королеву и проч. и проч. Все это наводитъ смертельную скуку, безпокоитъ, не доставляетъ ни малѣйшаго удовольствія. А между тѣмъ онъ снова и снова отправляется на публичный обѣдъ, потому что такъ принято, потому что этимъ выражается независимость англичанина. Французъ, который сидитъ три часа сряду, покачиваясь на заднихъ ножкахъ маленькаго стула, или прислонясь спиной къ подоконнику, который въ теченіи этихъ трехъ часовъ сначала выпьетъ чашку кофе, а потомъ стаканъ сахарной коды, быть можетъ, тоже заслуживаетъ не меньшаго сожалѣнія, но за то жидкости, которыя онъ выпиваетъ, не вредятъ его здоровью.
   Мистеръ Таппитъ и одиннадцать либеральныхъ избирателей Бэзельхорста соблюли весь церемоніалъ, свойственный подобнымъ обѣдамъ. Они пили за здоровье королевы, за королевскихъ волонтеровъ, потому что между ними сидѣлъ щедушный маленькій лавочникъ, который записался въ это званіе; потомъ пили за здоровье мистера Харта, и при этомъ дали слово непремѣнно возвратить его городу. Исполнивъ такимъ образомъ весь обрядъ, и завершивъ свой политическій трудъ, митингъ перебрался внизъ, въ уютную маленькую комнатку, подлѣ буфета, и тамъ всѣ начали чувствовать себя болѣе довольными. Нѣкоторые изъ гостей, въ томъ числѣ и гнѣвный вицепрезидентъ, торговавшій желѣзомъ, отправились домой къ своимъ женамъ.-- Мистриссъ Тонгсъ крѣпко держитъ его за уши, сказалъ Шарпитъ, подмигивая Таппиту.-- Мы останемся и выпьемъ по отличному гроку. Въ свою очередь подмигнулъ и Таппитъ и съ принужденнымъ смѣхомъ покачалъ головой, но при этомъ вспомнилъ о мистриссъ Таппитъ; вспомнилъ ея страшныя слова, и въ то же время въ головѣ его мелькнула идея, что мистеръ Шарпитъ весьма опасный товарищъ.
   Въ уютной комнаткѣ осталось человѣкъ до шести. Здѣсь они дѣйствительно наслаждались; около девяти часовъ имъ подали часть вареной говядины, которая имѣла вкусъ лучше всѣхъ обѣденныхъ блюдъ, вода для грока была горячая, табакъ довольно пріятный, такъ что скука совершенно исчезла. Рѣчей болѣе не произносилось, всѣ говорили о дѣлахъ, которыя имѣли для нихъ существенный интересъ. Шарпитъ старался доказать, до какой степени было бы полезно и выгодно для каждаго дѣловаго человѣка, если бы этотъ богатый лондонскій портной поступилъ въ парламентъ представителемъ ихъ города. Разговоръ постепенно перешелъ на дѣла пивовареннаго завода, и Таппитъ, разгоряченный грокомъ, громко заговорилъ противъ Роуана.
   -- Клянусь Георгомъ! сказалъ щедушный лавочникъ: -- если бы мнѣ предложилъ кто нибудь тысячу фунговъ, я бы принялъ ихъ съ радостью.
   -- А я бы не принялъ, сказалъ Таппитъ: -- и что еще больше, не хочу принять. Пивоваренное производство не то, что другія дѣла,-- въ немъ есть много такого, чего вовсе нѣтъ въ другихъ.
   -- Правда, правда, сказалъ Шарпитъ:-- это не то, что обыкновенная торговля.
   -- Никто и не споритъ, замѣтилъ лавочникъ.
   Человѣкъ, исполнившій на митингѣ обязанности президента, всегда получаетъ за это нѣкоторое вознагражденіе. Въ теченіе остальной части вечера, онъ имѣетъ право на лесть своихъ собесѣдниковъ, и обыкновенно пользуется ею, пока другіе не напьются и не забудутъ субординаціи. Таппитъ не былъ невоздержнымъ человѣкомъ, но при этомъ случаѣ онъ переступилъ предѣлы умѣренности. Въ комнатѣ было жарко и страшно накурено. Вино было дурное, а коньякъ -- весьма крѣпкій. Шарпитъ безпрестанно предлагалъ выпить еще по стаканчику, и при этомъ сильно порицалъ Роуана, такъ что въ одиннадцать часовъ Таппитъ, отправляясь на заводъ, находился въ состояніи не совсѣмъ приличномъ для отца такихъ дочерей и для мужа такой жены.
   -- Не проводить ли его до дому? сказалъ щедушный лавочникъ мистеру Шарпиту.
   Таппитъ, съ подозрительностію пьянаго человѣка, быстро повернулся къ лавочнику, пристально посмотрѣлъ на него и назвалъ его наглымъ человѣкомъ. Потомъ онъ вышелъ изъ гостинницы, прошелъ по главной улицѣ и по Пивоваренному переулку добрался до собственныхъ дверей, зная дорогу какъ совершенно трезвый человѣкъ. Онъ не падалъ, не спотыкался, хотя слегка и пошатывался изъ стороны въ сторону. По дорогѣ сильнѣе и сильнѣе укоренялась въ немъ идея, что Шарпитъ человѣкъ опасный, и что, можетъ быть, въ эту самую минуту онъ, Таппитъ, стоялъ на краю пропасти. Потомъ онъ подумалъ, что его вѣроятно ждетъ жена, и вкладывая запасный ключъ въ замочную скважину, совсѣмъ забылъ о количествѣ выпитаго грока, и сердце почти замерло въ его груди.
   Какъ шли дѣла между нимъ и мистриссъ Таппитъ въ тотъ вечеръ, я не берусь описывать. Что она употребила свою власть великодушно, въ этомъ я не сомнѣваюсь. Что она употребляла ее разсудительно, въ этомъ я совершенно убѣжденъ. На слѣдующее утро въ десять часовъ, Таппитъ все еще лежалъ въ постели; и мистриссъ Таппитъ написала Шарпиту и Лонгфэйту записку, въ которой объяснила, что, по измѣнившимся обстоятельствамъ, предложенный визитъ состояться не можетъ. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что голова мистера Таппита страшно трещала, что желудокъ его страдалъ, какъ нѣтъ сомнѣнія и въ томъ, что мистриссъ Таппитъ воспользовалась слабостью своего мужа для достиженія своихъ цѣлей; но она дѣлала это разсудительно и добродушно. Только два, три слова и было сказано относительно состоянія, въ которомъ Таппитъ воротился домой, слова два, три, собственно для того, чтобы сообщить своему вліянію и господствованію болѣе силы. Принявъ нетрезвое состояніе мужа за несомнѣнный фактъ, мистриссъ Таппитъ достала изъ домашней аптеки приличные медикаменты, принесла чай, объяснила своимъ дочерямъ, что причиною недуга ихъ папа -- дурная рыба, и не отходила отъ постели, пока не достигла своей цѣли. Если человѣку когда нибудь приходилось напиваться пьянымъ для своей собственной пользы, то мистеръ Таппитъ именно такъ и былъ пьянъ при настоящемъ случаѣ. И если съ человѣкомъ въ этомъ состояніи жена обращалась кротко и добродушно, то мистеръ Таппитъ не могъ желать болѣе кроткаго и добродушнаго обращенія со стороны мистриссъ Таппитъ.
   -- Пожалуйста, не тревожь себя, Т., говорила она:-- на заводѣ въ тебѣ особенной надобности нѣтъ, а если и есть, то значитъ ли это что нибудь въ сравненіи съ твоимъ здоровьемъ? Пивоваренное производство, благодаря Бога, теперь не должно тебя тревожить; -- ты довольно потрудился. Тридцать лѣтъ такого труда, какъ твой, разстроитъ чье угодно здоровье. Я нисколько не удивляюсь твоей слабости, положительно нисколько. Удивляться надо только тому, какимъ образомъ ты такъ долго оставался здоровымъ. Если ты хочешь послушаться моего совѣта, то повернись на другой бокъ и засни еще на часочекъ.
   Таппитъ, разумѣется, послушался этого совѣта; по крайней мѣрѣ онъ повернулся на другой бокъ и зажмурилъ глаза. До этого времени онъ и слышать не хотѣлъ объ оставленіи завода. И теперь онъ не сказалъ слова, которое выражало бы его согласіе; по мало по малу приходилъ къ убѣжденію, что придется согласиться, прежде чѣмъ ему позволено будетъ одѣться. Теперь, при такомъ гадкомъ и слабомъ состояніи его головы и желудка, согласіе не представлялось ему въ дурномъ видѣ. Что ни говорите, а управленіе заводомъ становилось день это дня затруднительнѣе,-- борьба была не по силамъ. Роуанъ былъ молодъ и силенъ, а мистеръ Шарпитъ очень опасенъ. Роуанъ и въ его мнѣніи возвысился, точно такъ же, какъ въ мнѣніи другихъ; -- мистеръ Таппитъ не могъ допустить сомнѣнія, что предложенная Роуаномъ ежегодная выдача денегъ не будетъ уплачена. Онъ не спалъ, но находился въ томъ полудремотномъ состояніи, въ которомъ люди размышляютъ о своихъ дѣлахъ, хотя и безъ содѣйствія дѣятельной мысли. Онъ зналъ, что ему слѣдовало сидѣть въ это время въ своей конторѣ, слѣдовало быть на работѣ. Онъ боялся, что если его не будетъ въ конторѣ, то отъ него отступится весь міръ. Онъ стыдился самого себя, и иногда покушался вставать и сбросить съ себя летаргическое усыпленіе. Но желудокъ былъ разстроенъ и не позволялъ ему дѣлать движеній. Отяжелѣвшая голова его покоилась на мягкой подушкѣ и потому онъ лежалъ. Ему хотѣлось знать, который былъ часъ, но не зналъ, хотя для этого стоило только взглянуть на часы, висѣвшіе надъ его головой. Онъ слышалъ шаги своей жены, которая спускала то одну штору, то другую, чтобы свѣтъ не падалъ слишкомъ ярко на его глаза, или подходила къ двери отдать одной изъ дочерей какое нибудь приказаніе по домашнему хозяйству; но ни онъ, ни она не начинали разговора другъ съ другомъ. Мистриссъ Таппитъ соблюдала глубокое молчаніе до тѣхъ поръ, пока мужъ ея оставался неподвижнымъ; -- при малѣйшемъ же его движеніи, при едва слышномъ стонѣ, она подбѣгала къ нему и предлагала чаю.
   Было около шести часовъ; обѣденный часъ на заводѣ давно уже прошелъ, когда мистриссъ Таппитъ расположилась подлѣ кровати, рѣшившись пожать плоды своей побѣды. Мистеръ Таппитъ только что приподнялся въ постели и объявилъ намѣреніе встать и одѣться, сказавъ при этомъ, что никогда не будетъ ѣсть этой отвратительной рыбы. Минута отрезвленія наступила, и мистриссъ Таппитъ увидѣла, что если онъ теперь увернется отъ нея, тогда ей будетъ еще больше хлопотъ съ нимъ.
   -- Это, Т., не отъ одной только рыбы, сказала она, съ выраженіемъ строгости въ глазахъ.
   -- Я почти ничего не пилъ, сказалъ Таппитъ.
   -- Меня тамъ не было, и потому я не видѣла, пилъ ли ты, или не пилъ; -- только ты былъ очень нехорошъ. Если бы не я, тебѣ бы и въ двери не попасть.
   -- Какой вздоръ!
   -- Это совершенная правда. Слава Богу, Т., что ни одна изъ дочерей не видѣла тебя. Ты только подумай объ этомъ! Но я увѣрена, ничего подобнаго не случится, когда мы выѣдемъ изъ этого ужаснаго мѣста; я увѣрена, ничего бы подобнаго и не случилось, если бы не эти хлопоты, не это безпокойство.
   Таппитъ ничего не отвѣчалъ на это; проворчалъ что-то подъ посъ самому себѣ и снова выразилъ намѣреніе встать и одѣться.
   -- Значитъ, Т., теперь рѣшено, что мы оставляемъ это мѣсто?
   -- Я вовсе ничего не знаю.
   -- Однако, Т., тебѣ слѣдуетъ знать. Дурачиться надо перестать; ты только взгляни на этотъ предметъ съ здравымъ смысломъ. Если мы не оставимъ завода, то что же придется намъ дѣлать? Во всемъ городѣ нѣтъ ни одного респектабельнаго человѣка, кромѣ этого негодяя Шарпита, который бы поддержалъ нашу сторону. Сегодня утромъ ты велѣлъ мнѣ написать къ Шарпиту записку и сказать, что ты не хочешь имѣть съ нимъ никакихъ сношеній,-- я такъ и сдѣлала.
   Таппитъ не видалъ записки жены своей къ адвокату,-- не просилъ даже показать эту записку, когда она будетъ написана, и теперь убѣдился, что его, можно сказать, единственный защитникъ былъ устраненъ отъ него. Шарпитъ, впрочемъ, опасный человѣкъ въ качествѣ врага, былъ вдесятеро опаснѣе въ качествѣ друга!
   -- Я увѣрена, что ты примешь предложеніе этого молодаго человѣка. Не велишь ли мнѣ присѣсть и написать записку Хониману, чтобы завтра поутру онъ явился къ тебѣ.
   Таппитъ, безпрестанно вздыхавшій во все это время, сказалъ, что ему хотѣлось бы встать, но мистриссъ Таппитъ не позволяла ему оставить постель до тѣхъ поръ, пока онъ не согласится на ея предложеніе пригласить Хонимана на пивоваренный заводъ. Онъ зналъ хорошо, что сраженіе его проиграно; онъ убѣдился въ этомъ въ теченіе нѣсколькихъ часовъ полулетаргическаго своего состоянія. Но человѣкъ или нація, сдаваясь другому человѣку или націи, долженъ все еще бороться. Таппитъ сердился, сильно сердился подъ одѣяломъ, увѣряя, что приглашеніе Хонимана будетъ безполезно. Письмо, однакоже, было написано отъ его имени и отправлено съ его вѣдома, такъ что приглашеніе это означало безусловную сдачу со стороны мистера Таппита. Мистриссъ Таппитъ, позволивъ мужу освободиться отъ заточенія подъ одѣялами, сказала еще нѣсколько словъ, которыми положительно опредѣлялось, что дѣло было рѣшено.
   -- Я полагаю, намъ позволятъ пробыть въ домѣ хоть одинъ мѣсяцъ,-- иначе было бы неудобно насчетъ мебели.
   -- Да кто же насъ погонитъ, если мы останемся и на шесть мѣсяцевъ? сказалъ Таппитъ.
   Дѣло совершенно выяснилось и мистриссъ Таппитъ, торжествуя въ душѣ, удалилась,-- приготовивъ сначала все необходимое для мужчина туалета.
   -- Пожалуйста, мой другъ, оботри лицо мокрой губкой, сказала она:-- потомъ надѣнь халатъ, и спустись на полчаса внизъ.
   -- Теперь я совсѣмъ поправился, сказалъ Таппитъ.
   -- Совершенно поправился,-- но все же зачѣмъ лишніе хлопоты на одѣванье.
   Мистриссъ Таппитъ спустилась внизъ, и явилась въ гостиной между дочерями. Здѣсь она не могла удержаться, чтобы не протрубить о своемъ торжествѣ.
   -- Ну, дѣти, сказала она:-- теперь все кончено; до наступленія зимы мы будемъ въ Торки.
   -- Нѣтъ! сказала Огюста.
   -- Это будетъ большая перемѣна, замѣтила Марта.
   -- Въ Торки, до наступленія зимы! сказала Черри.-- Ахъ, мама, я удивляюсь вашему уму.
   -- Смотрите же, когда придетъ папа, вы благодарите его за то, что онъ сдѣлалъ для васъ. Это сдѣлано имъ собственно для васъ.
   Наконецъ показался въ гостиной и мистеръ Таппитъ, и когда занялъ мѣсто въ обычномъ своемъ креслѣ, дочери одна за другой подходили къ нему и цаловали его. Послѣ того онѣ выразили свою благодарность за предполагаемое удаленіе съ пивовареннаго завода.
   -- Ахъ, папа,-- какъ это мило! сказала Черри.
   Мистеръ Таппитъ ничего на это неотвѣтилъ;-- да къ счастію, нечего было и отвѣчать. Это такой былъ случай, при которомъ молчаніе приняли всѣ за выраженіе полнаго согласія.
  

ГЛАВА XXVIII.
О ТОМЪ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НА ФЕРМѢ ВЪ БРАГГЗЪ-ЭНДѢ.

   Когда мистриссъ Таппитъ рѣшила въ умѣ своемъ, что пивоваренный заводъ долженъ быть переданъ Роуану, она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла допустить, что Рэчель Рэй сдѣлается хозяйкой дома, принадлежащаго заводу. Никогда! воскликнула она, когда Черри намекнула о такомъ результатѣ:-- никогда! Огюста повторила то же самое:-- никогда, и никогда!-- Я не хочу сказать, что она позволила бы своему мужу оставаться при своемъ занятіи, съ тѣмъ, чтобы черезъ это устранить Рэчель отъ подобнаго возвышенія, но она никакимъ образомъ не могла повѣрить, что Роуанъ будетъ до такой степени глупъ, до такой степени беззаботенъ къ своимъ собственнымъ интересамъ, до такой степени обольщенъ, чтобы жениться на этой дѣвушкѣ изъ Браггзъ-Энда! Такого мнѣнія бываютъ всѣ мистриссъ Таппитъ о дочеряхъ другихъ женщинъ, когда испытаютъ сами какое нибудь разочарованіе относительно своихъ дочерей. Она не имѣла ни малѣйшаго повода желать добра Роуану, и право, нисколько бы не пожалѣла, если бы онъ женился на гарпіи,-- но она не могла равнодушно подумать объ успѣхѣ дѣвушки, которой прелести разстроили ея собственные планы.
   -- Не думаю, что мужчина можетъ сдѣлаться такимъ глупцомъ!-- снова говорила она Огюстѣ, когда вечеромъ на другой день послѣ отреченія Таппита до пивовареннаго завода дошелъ слухъ, что Луку Роуана видѣли прогуливавшимся на костонской дорогѣ.
   Утромъ въ тотъ же день мистеръ Хониманъ, исполняя желаніе, выраженное въ полученной запискѣ, явился на заводъ и былъ принятъ мистеромъ Таппитомъ съ угрюмой и почти свирѣпой покорностью. Мистриссъ Таппитъ хотѣла встрѣтить его первою, но въ этомъ не успѣла; ей однакоже удалось повидаться съ стряпчимъ, когда онъ выходилъ отъ мужа.
   -- Все рѣшено, сказалъ Хониманъ:-- и я самъ увижу Роуана черезъ полчаса.
   -- Я считаю это за величайшую милость Божію, сказала мистриссъ Таппитъ, не приписывая себѣ при этомъ случаѣ особенной чести въ достиженіи успѣха.
   -- Для него это былъ единственный выходъ,-- разумѣется въ такомъ случаѣ, если бы онъ не захотѣлъ принять молодаго человѣка дѣйствующимъ компаньономъ.
   -- На это никогда бы онъ не согласился, сказала мистриссъ Таппитъ,-- и адвокатъ удалился.
   Между тѣмъ Таппитъ, мрачный и какъ будто убитый, сидѣлъ въ конторѣ. Такія минуты случаются въ жизни большей части изъ насъ, минуты, въ которыя существенный трудъ въ жизни прекращается,-- и конечно, онѣ не могутъ быть не печальными. Хорошо говорить о спокойствіи и почетѣ,-- но душевное спокойствіе происходитъ отъ одной только дѣятельности, а почетъ дается только тѣмъ, кто трудится на пользу общества. Никакой человѣкъ не долженъ сбрасывать хомута съ своей шеи, пока дѣйствительно не въ состояніи будетъ нести навьюченной на него тяжести. Таппитъ сбросилъ съ себя хомутъ и теперь сидѣлъ въ своей конторѣ чрезвычайно угрюмый.
   -- Что же, сэръ, прикажете мнѣ оставить заводъ?
   Этими словами были прерваны размышленія Таппита, словами, произнесенными довольно мягко. Таппитъ оглянулся и увидѣлъ передъ собой Вортса. Вортсъ подалъ голосъ за Ботлера Корнбюри, а Таппитъ -- за мистера Харта, и мистеръ Хартъ потерпѣлъ неудачу; послѣ этого Вортсъ, какъ непокорный подчиненный, получилъ приказаніе оставить заводъ. Данная недѣля срока прошла, и Вортсъ пришелъ спросить, долженъ ли онъ оставить сцену своихъ сорокалѣтнихъ трудовъ. Но какая была польза отказывать Вортсу отъ завода, даже если бы и оставалось еще желаніе наказать его непокорность? Черезъ недѣлю Вортса снова пригласятъ въ заводъ, и онъ будетъ ходить по заводу, какъ хозяинъ его, а самъ Таппитъ -- какъ совершенно посторонній человѣкъ, да и то еще въ такомъ случаѣ, если позволятъ ходить по этому заводу.
   -- Можешь оставаться, если хочешь, сказалъ Таппитъ, не глядя на Вортса.
   -- Я знаю, мистеръ Таппитъ, вы сами оставляете заводъ, сказалъ Вортсъ -- и слышалъ, что оставляете на выгодныхъ условіяхъ. Такимъ джентльменамъ, какъ вы, не идетъ работать подобно нашему брату. Если вы, мистеръ Таппитъ, дѣйствительно оставляете заводъ, то надѣюсь, что мы разлучимся по пріятельски. Мы таки порядочное число лѣтъ пожили вмѣстѣ,-- весьма порядочное, чтобы разстаться не по пріятельски.
   Мистеръ Таппитъ соглашался съ этими доводомъ; онъ крѣпко пожалъ руку своему сотруднику, и потомъ вступилъ съ нимъ въ откровенный разговоръ, чего, конечно, не сдѣлалъ бы, если бы между ними не было ссоры. Въ этомъ разговорѣ, я полагаю, онъ находилъ нѣкоторое утѣшеніе. Онъ ходилъ съ Вортсомъ по заводу, разсказывая ему такія вещи, въ которыхъ много было правды, и такія, которыя не совсѣмъ согласовались съ истиной. Напримѣръ, онъ говорилъ, что самъ рѣшился оставить это мѣсто, между тѣмъ какъ намъ извѣстно, что этой рѣшимости чрезвычайно много способствовала мистриссъ Таппитъ. Вортсъ принималъ всѣ слова мистера Таппита съ истиннымъ убѣжденіемъ въ ихъ истинѣ, и это утѣшало пивовара. Въ этотъ день Вортсъ держалъ себя весьма разсудительно, и старался какъ можно больше лить масла на взволнованныя воды; такъ что Таппитъ, прощаясь съ нимъ, выразилъ надежду, что заводъ будетъ благоденствовать ради его пользы.
   -- И ради вашей тоже, мистеръ Таппитъ, сказалъ Вортсъ: -- вы всегда будете получать съ него лучшее яичко. Молодой хозяинъ для васъ же будетъ трудиться.
   Въ этой мысли много было утѣшительнаго, и Таппитъ, садясь за обѣдъ, могъ держать себя какъ подобаетъ всякому мужчинѣ.
   Извѣстіе, достигшее до мистриссъ Таппитъ, о томъ, что Роуана видѣли на костопской дорогѣ, шедшаго къ Браггзъ-Энду, оказалось справедливымъ: въ то самое утро мистеръ Хониманъ видѣлся съ нимъ, и его карьера въ жизни была опредѣлена окончательно.
   -- Мистеръ Таппитъ одумался во-время, сказалъ Роуанъ мистеру Хониману.-- Черезъ недѣлю было бы поздно; ему пришлось бы заплатить за всѣ работы, которыя были бы сдѣланы къ тому времени: я рѣшился приступить къ постройкѣ немедленно.
   -- Да, мистеръ Роуанъ, вы предпринимаете превосходное дѣло; мистеръ Таппитъ усталъ и съ удовольствіемъ передастъ его.
   Такимъ образомъ вопросъ о пивоваренномъ заводѣ получилъ окончательное рѣшеніе; до наступленія ночи въ Бэзльхорстѣ всѣ уже знали, что Таппитъ и Роуанъ пришли къ соглашенію, и что Таппитъ поступаетъ на пенсію. Относительно количества пенсіи мнѣнія раздѣлялись: болѣе щедрая партія утверждала, что Таппитъ будетъ получать по двѣ тысячи въ годъ, между тѣмъ какъ другая сторона обрѣзала эту сумму до двухъ сотъ.
   Вечеромъ этого дня, когда прошелъ дневной зной и наступила вечерняя прохлада, Лука Роуанъ вышелъ на главную улицу и по ней потихоньку добрался до Костонскаго моста. Здѣсь, на мосту, онъ очутился одинъ одинешенекъ и, облокотясь на парапетъ, нѣсколько минутъ смотрѣлъ на ручей, струившійся изъ подъ арки. Въ теченіе цѣлаго дня онъ былъ занятъ множествомъ предметовъ; такъ что въ настоящую минуту не рѣшился еще, что нужно ему дѣлать и что говорить въ продолженіе предстоявшаго вечера. Съ той минуты, когда Хониманъ объявилъ объ отреченіи Таппита, Роуанъ зналъ, что до окончанія дня онъ непремѣнно побываетъ въ Браггзъ-Эндѣ. Онъ рѣшилъ заранѣе, еще до полученія письма Рэчель, что лишь только дѣла его въ Бэзльхорстѣ получатъ прочное основаніе, то онъ немедленно отправится въ Браггзъ-Эндъ, по раньше этого подобной прогулки не предприметъ. "Здѣсь говорятъ, писала Рэчель въ своемъ письмѣ: здѣсь говорятъ, что такъ какъ дѣло насчетъ пивовареннаго завода становится весьма сомнительнымъ, то по всей вѣроятности вы никогда больше въ Бэзльхорстѣ не покажетесь". Въ этихъ-то словахъ и заключалась вся обида. Эти слова выражали сомнѣніе въ его постоянствѣ, и, главнѣе всего, сомнѣніе въ его честности. Онъ хотѣлъ наказать ихъ за это, зная, впрочемъ, что наказаніе падетъ на одну Рэчель, хотя Рэчель тутъ нисколько не была виновата. Это ея письмо, говорилъ онъ самому себѣ: и я долженъ отвѣчать въ томъ же духѣ, въ какомъ оно написано. Когда я снова покажусь между ними, онѣ поймутъ меня лучше. До нѣкоторой степени Роуанъ гордился тѣмъ, что мистеръ Комфортъ и мистриссъ Ботлеръ Корнбюри составили о немъ такое понятіе. Никому изъ нихъ не говорилъ онъ о своихъ намѣреніяхъ, никому не говорилъ о своихъ средствахъ и о своемъ постоянствѣ. Но ему хотѣлось доказать имъ это постоянство, доказать, что онъ никогда не хвастался тѣмъ, чего еще не имѣлъ. Когда мистриссъ Ботлеръ завела его въ отдаленную часть поляны у Корнбюрійскихъ Скалъ, стараясь узнать его намѣренія, разумѣется съ благою цѣлью относительно Рэчель, онъ сейчасъ же рѣшилъ, что не скажетъ ей ничего. Пускай себѣ вывѣдываетъ. Онъ былъ признателенъ ей за ея расположеніе къ Рэчель; но ни ей, ни самой Рэчель, не хотѣлъ высказаться до тѣхъ поръ, пока не покажетъ имъ, что вопросъ о пивоваренномъ заводѣ пересталъ быть сомнительнымъ.
   При всемъ томъ до настоящей минуты, до минуты, въ которую стоялъ на мосту, Роуанъ не придумалъ еще, что нужно сказать Рэчель или матери Рэчель. Со времени перваго визита своего въ коттэджъ, онъ никогда не отступалъ отъ намѣренія сдѣлать Рэчель своею женой.
   Онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые, рѣшившись однажды на что нибудь, чувствуютъ увѣренность въ достиженіи полнаго успѣха. Онъ отправлялся теперь въ Браггзъ-Эндъ требовать того, что считалъ своею собственностью; но все еще не зналъ, въ какихъ выраженіяхъ представить свое требованіе. Онъ стоялъ на мосту и думалъ объ этомъ.
   Роуанъ стоялъ на мосту и думалъ, но его думы только убѣгали назадъ и ничего для него не дѣлали относительно его будущаго поведенія. Онъ вспомнилъ свою первую прогулку съ Рэчель, вязы на кладбищѣ, заходящее солнце, и танцы въ домѣ мистриссъ Таппитъ; онъ все это вспомнилъ, но безъ особенной радости торжествующаго любовника. Все это было такъ восхитительно, и все сдѣлалось такъ легко. Говоря это самому себѣ, онъ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ винить Рэчель. Все устроилось такъ легко, думалъ онъ, и теперь становилось почти досадно, что это такъ сдѣлалось. Что касается до Рэчель, то ему какъ нельзя болѣе нравилось ея выраженіе любви къ нему. Ему нравилось, что дѣвушка, намѣреваясь сдѣлаться его женой, могла еще показывать видъ равнодушія, какъ будто могла даже разстаться съ нимъ навсегда. Не смотря на то, онъ не могъ не пожелать, чтобы на его поприщѣ были какія нибудь крѣпости, которыя бы ему пришлось брать приступомъ. Таппитъ до сдачи своей оказалъ весьма слабое сопротивленіе, а что касается до Рэчель, то не въ ея натурѣ было оказывать какое либо сопротивленіе. Роуанъ сошелъ съ моста, все еще не рѣшивъ, что сказать ему, когда онъ явится въ коттэджъ; а между тѣмъ зоркіе, хотя и косые глаза миссъ Поккеръ успѣли подсмотрѣть направленіе его прогулки.
   -- Кажется, молодой Роуанъ снова отправляется въ Браггзъ-Эндъ! сказала она про себя, утѣшая себя, я полагаю, или стараясь себя утѣшить внутреннимъ убѣжденіемъ, что онъ отправляется туда не съ добрымъ намѣреніемъ. Старалась утѣшить себя, но безуспѣшно: потому что, хотя внутри ея и было убѣжденіе, но она боялась остаться при немъ; хотя въ умѣ и произнесла она слова, что Лука Роуанъ идетъ по костонской дорогѣ не съ добрымъ намѣреніемъ, но сердце ея произносило другія слова, что Рэчель Рэй счастливымъ супружествомъ своимъ восторжествуетъ надъ ней и надъ ея подозрѣніями. Не смотря на то, миссъ Поккеръ поспѣшила принести эту новость въ Бэзльхорстъ, и, повторяя ее дочерямъ лавочника и женѣ булочника, покачивала головой съ очевиднымъ удовольствіемъ, какъ будто она дѣйствительно была убѣждена, что Рэчель колебалась между потерею имени и потерею сердца.
   Роуанъ весьма тихо приближался къ Браггзъ-Энду, какъ будто онъ все еще боялся свиданія; по привычкѣ размахивая тростью и держась луговой тропинки при окраинѣ дороги, онъ подошелъ къ тому мѣсту, гдѣ нужно было сдѣлать поворотъ на зеленый лугъ. Здѣсь онъ оставилъ большую дорогу и пошелъ вдоль забора фермера Сторта, такъ чтобы до перехода черезъ лугъ къ коттэджу, пройти мимо воротъ фермы. У самыхъ воротъ онъ встрѣтился съ мистриссъ Стортъ. Она намѣревалась отправиться въ птичникъ, но, завидѣвъ еще издали Луку Роуана, забыла цыплятъ, утокъ, все свое хозяйство и предалась думамъ о счастіи Рэчель, по случаю возвращенія ея любовника.
   -- Это онъ, онъ!-- сказала она про себя, увидѣвъ его.-- Какъ онъ тихо идетъ,-- ужасно тихо! Если бы онъ шелъ ко мнѣ съ радостью, я бы заставила его прибавить шагу.
   -- Ахъ, мистриссъ Стортъ! сказалъ Роуанъ, остановясь у воротъ.-- Какъ вы поживаете?
   -- Такъ себѣ -- помаленьку; благодарю васъ, мистеръ Роуанъ. Какъ вы поживаете? Не отправляетесь ли въ коттэджъ?
   -- Кто тамъ дома теперь, мистриссъ Стортъ?
   -- Всѣ онѣ дома -- мистриссъ Рэй, Рзчель и мистриссъ Прэймъ. Мнѣ кажется, мистеръ Роуанъ, вы старшей дочери-то не знаете?
   Роуанъ дѣйствительно не зналъ мистриссъ Прэймъ, и ни подъ какимъ видомъ не желалъ употреблять часовъ настоящаго вечера на знакомство съ ней.
   -- Мистриссъ Прэймъ тоже тамъ?
   -- Тамъ, мистеръ Роуанъ. Дни два какъ она воротилась.
   Роуанъ промолчалъ и прижался къ столбу воротъ, чтобы обитатели коттэджа не могли замѣтить его, если не замѣтили раньше.
   -- Мистриссъ Стортъ, сказалъ онъ: -- не можете ли вы сдѣлать для меня большаго одолженія.
   -- Это зависитъ... отвѣчала мистриссъ Стортъ:-- если это что-нибудь хорошее для нихъ -- извольте.
   -- Я не пришелъ бы къ вамъ, еслибы вздумалъ сдѣлать что нибудь дурное.
   -- Я увѣрена. Вѣдь она и вы намѣрены обратиться въ одно существо; тутъ нечего и говорить.
   -- Не моя будетъ вина, если это не исполнится, сказалъ Роуанъ.
   -- Прекрасно сказано. Теперь я готова сдѣлать все, что отъ меня зависитъ, чтобы свести васъ другъ съ другомъ. Если вы войдете въ мою маленькую комнатку, я приведу ее къ вамъ черезъ пять секундъ; непремѣнно приведу, мистеръ Роуанъ. Вы вѣдь не побрезгуете пройти черезъ кухню.
   Роуанъ прошелъ черезъ кухню и очутился въ небольшой комнатѣ, выходившей окномъ въ садъ, гдѣ между розами росла капуста и овощи.
   Мистриссъ Стортъ почти бѣгомъ перебѣжала черезъ лугъ къ дверямъ коттэджа и подошла къ открытому окну столовой. Мистриссъ Рэй сидѣла тутъ съ книгой въ рукѣ,-- весьма серьезной книгой, чтеніемъ которой она была обязана присутствію въ домѣ своей старшей дочери; мистриссъ Прэймъ тоже была тутъ, и тоже съ книгой въ рукѣ, безъ всякаго сомнѣнія весьма серьезной; Рэчель сидѣла на диванѣ, углубясь въ шитье какого-то платья, принадлежавшаго матери. Мистриссъ Стортъ догадалась сразу, что никто изъ нихъ не видѣлъ, какъ Лука Роуанъ прошелъ въ ворота фермы, никто не подозрѣвалъ, что онъ находится близко.
   -- Ахъ, мистриссъ Стортъ! какими судьбами? сказала вдова.-- Вы всегда придете на минутку, и мистриссъ Рэй, стараясь подавить зѣвоту, обнаружила, что ея вниманіе не слишкомъ было сосредоточено на серьезной книгѣ. Рэчель приподняла голову и, слегка кивнувъ ею, отдала посѣтительницѣ привѣтствіе, по это привѣтствіе не выражало радости, какъ бывало прежде, до того времени, пока не постигло ее горе.
   "До наступленія вечера, на ея щекахъ слова покажутся вишенки", подумала мистриссъ Стортъ, посмотрѣвъ на блѣдное лицо дѣвушки. Мистриссъ Прэймъ также сдѣлала сосѣдкѣ легкое привѣтствіе, но сдѣлала такъ, чтобы ни на моментъ не оторваться отъ текущихъ мыслей. Мистриссъ Стортъ была свободная женщина, тогда какъ у мистриссъ ІТрэймъ руки полны были дѣла, ей некогда было заниматься болтовней съ мистриссъ Стортъ.
   -- Я не войду къ вамъ, мистриссъ Рэй:-- мнѣ хотѣлось бы сказать вамъ одно слово, если вамъ не трудно выйти ко мнѣ, и одно слово Рэчель, если она не занята.
   -- Одно слово мнѣ! сказала Рэчель, оставляя работу. Въ эти дни ея мысли постоянно были сосредоточены на одномъ и томъ же предметѣ, такъ что ей сейчасъ же представилось, что слово, которое хотѣла сказать мистриссъ Стортъ, имѣло отношеніе къ этому предмету. Мистриссъ Рэй тоже встала, сдѣлавъ отмѣтку въ своей книгѣ. Мистриссъ Прэймѣ продолжала чтеніе внимательнѣе прежняго. Тутъ замышлялось какое-то важное совѣщаніе, отъ котораго,-- она не могла замѣтилъ,-- ее устраняли весьма особеннымъ образомъ. Замышлялось что-то недоброе, въ противномъ случаѣ ей тоже позволили бы участвовать въ совѣщаніи. Она ничего не сказала, но голова ея готова была треснуть отъ того напряженія, съ которымъ она принялась читать книгу, лежавшую нея на колѣняхъ.
   Мистриссъ Стортъ, чтобы сказать одно слово, отошла къ отдаленному краю садика, расположеннаго передъ лицевымъ фасадомъ коттэджа. Рэчель явилась къ ней первою, вслѣдъ за ней пришла и мистриссъ Рэй.
   -- Что вы хотите сказать, мистриссъ Стортъ?
   -- Кое-что услышала. Вѣдь вы знаете, я всегда что нибудь услышу.-- Милая Рэчель, не перейдешь ли ты черезъ лугъ, между тѣмъ, какъ я словцомъ другимъ перемолвлюсь съ твоей матерью. У воротъ ты подождешь меня. Мистриссъ Рэй, вѣдь онъ у меня въ комнатѣ.
   -- Кто онъ? ужь не Лука ли Роуанъ?
   -- Вы угадали, этотъ самый молодой человѣкъ! Онъ пришелъ помириться съ ней. Такъ по крайней мѣрѣ онъ сказалъ мнѣ своими устами. Вы можете быть увѣрены въ этомъ, какъ... какъ въ чемъ вамъ угодно. Ужь вы, мистриссъ Рэй, оставьте ихъ мнѣ: я бы не рѣшилась свести ихъ вмѣстѣ, еслибъ не имѣла въ виду ихъ благополучія. Вѣдь я увѣрена, что наша милочка умерла бы, если бы онъ не вернулся, потому-то я и рѣшилась на это.
   И мистриссъ Стортъ приложила къ глазамъ свой передникъ.
   Рэчель съ недоумѣніемъ посмотрѣла на мать и на мистриссъ Стортъ, и потомъ, исполняя приказаніе, быстро перешла черезъ лугъ. Мистриссъ Рэй, услышавъ извѣстіе сосѣдки, стояла пораженная смущеніемъ и страхомъ, къ которымъ примѣшивалась радость. Какъ нельзя болѣе желала она его возвращенія, но теперь, когда онъ воротился, когда онъ такъ близко находился отъ нихъ, когда онъ намѣревался сдѣлать все, чего она желала, мистриссъ Рэй опять боялась его! Что бы тамъ ни говорили, а онъ все же былъ молодой человѣкъ, и могъ оказаться настоящимъ волкомъ! Мысль, что Рэчель отправилась на свиданіе съ своимъ любовникомъ, наводила ужасъ на нее, и она посмотрѣла на окно коттэджа, полагая, что мистриссъ Прэймъ слѣдитъ за ея безразсудствомъ.
   -- Ахъ, мистриссъ Стортъ! сказала она: -- зачѣмъ вы не дали намъ времени подумать объ этомъ?
   -- Зачѣмъ не дала я времени? Да какъ же могла я сдѣлать это, когда онъ здѣсь, у меня дома? Для меня было слишкомъ достаточно времени, чтобы подумать объ этомъ. Когда молодые люди нравятся другъ другу, и когда это нравится людямъ старымъ, тутъ, кажется, не нужно много времени. Пойдемте ко мнѣ, и мы поговоримъ объ этомъ на кухнѣ, между тѣмъ, какъ молодежь будетъ говорить въ моей комнатѣ. Онъ и самъ пришелъ бы сюда, если бы не мистриссъ Прэймъ. Какой молодой человѣкъ согласится высказать свои чувства въ ея присутствіи? Поэтому-то я и приняла его въ свой домъ.
   Мистриссъ Рзй и мистриссъ Стортъ нашли Рэчель у дверей дома и вмѣстѣ съ ней вошли въ большую кухню.
   -- О, Рэчель, сказала мистриссъ Рэй.-- Милая Рэчель!
   -- Чѣмъ вы такъ встревожены, мама? спросила Рэчель, и потомъ, посмотрѣвъ въ лицо матери, угадала всю истину.-- Мама, сказала она: -- неужели онъ здѣсь! неужели мистеръ Роуанъ здѣсь! и Рэчель схватилась за руку матери, чувствуя, что силы измѣняютъ ей, и что поддержка была необходима.
   -- Да, онъ здѣсь! сказала мистриссъ Стортъ съ торжествующимъ видомъ.-- Онъ здѣсь въ моей комнатѣ, и ты, душа моя, должна идти къ нему и выслушать, что онъ намѣренъ сказать.
   -- Мама! сказала Рэчель.
   -- Я полагаю, ты должна дѣлать, что говорятъ тебѣ, отвѣчала мистриссъ Рэй.
   -- Непремѣнно должна, сказала мистриссъ Стортъ.
   -- Нѣтъ, мама, лучше вы подите къ нему.
   -- Этого-то вовсе и не нужно, сказала мистриссъ Стортъ.
   -- Да зачѣмъ онъ пришелъ сюда? спросила Рэчель.
   -- Зачѣмъ? сказала мистриссъ Стортъ: -- да зачѣмъ приходятъ молодые люди въ подобныхъ случаяхъ! Во всякомъ случаѣ нехорошо оставлять его одного въ моей комнатѣ, и потому пойдемъ къ нему вмѣстѣ со мной.
   Съ этими словами мистриссъ Стортъ взяла Рэчель за руку. Мистриссъ Рэй, пораженная неожиданностью, находилась въ крайнемъ недоумѣніи. Прижавшись къ кухонному столу, она дрожала и смотрѣла на дочь взглядомъ, въ которомъ выражалась и мольба, и вся материнская любовь. Мистриссъ Стортъ дѣйствовала весьма рѣшительно. Посадивъ Луку Роуана въ свою комнату, она обѣщала привести къ нему Рэчель, и теперь изъ-за пустой деликатности не хотѣла нарушить даннаго слова. Молодые люди любили другъ друга, имъ нужно было предоставить случай признаться въ своей любви. И такъ, взявъ Рэчель за руку и отворивъ дверь, ввела ее въ комнату.
   -- Мистеръ Роуанъ,-- когда вы объяснитесь съ миссъ Рэчель, то найдете меня и ея мама на кухнѣ. Сказавъ это, она затворила дверь и оставила ихъ однихъ.
   Рэчель, когда ее вызвали изъ комнаты, въ тотъ же моментъ догадалась, что визитъ мистриссъ Стортъ имѣлъ тѣсную связь съ Лукой Роуаномъ. Впрочемъ, при настоящемъ настроеніи ея духа, все имѣло къ нему какое нибудь отношеніе, хотя, можетъ быть, и весьма отдаленное. Но теперь, прежде чѣмъ она успѣла составить себѣ какое нибудь понятіе, ей говорятъ, что онъ здѣсь, въ одномъ съ ней домѣ, и что ее привели къ нему собственно за тѣмъ, чтобы она могла выслушать его слова и высказать свои собственныя. Все это было такъ неожиданно, такъ внезапно; въ теченіе нѣсколькихъ секундъ она хотѣла убѣжать изъ кухни мистриссъ Стортъ, если бы побѣгъ былъ возможенъ. Съ того времени, какъ Роуанъ уѣхалъ, бывали минуты, въ которыя она хотѣла бѣжать къ нему, въ которыя она готова была одна совершить самое дальнее путешествіе для того только, чтобы сказать ему о своей любви и спросит ь, имѣла ли она какое нибудь право надѣяться на его любовь. Но теперь все это измѣнилось. Хотя ея мать находилась тутъ вмѣстѣ съ своей пріятельницей, но Рэчель казалось, что подобное свиданіе неприлично скромной дѣвушкѣ. Почему бы ему не придти въ коттэджъ и тамъ высказать все, что ему хотѣлось? Понравится ли ему настоящее свиданіе? Во всякомъ случаѣ, она находилась въ безвыходномъ положеніи. Прежде чѣмъ она успѣла одуматься, какъ увидѣла себя въ кухнѣ мистриссъ Стортъ, съ разрѣшенія матери; потомъ, почти въ тотъ же моментъ, явилась идея, что бѣдный Лука былъ бы поставленъ въ затруднительное положеніе въ присутствіи ея сестры. Когда ей объявили, что Лука Роуанъ на фермѣ, присутствіе духа измѣнило ей, и она страшилась предстоявшей встрѣчи; но выходя изъ кухни и слѣдуя за мистриссъ Стортъ черезъ маленькій корридоръ въ комнату, она успѣла собрать свои мысли, и снова могла держать себя, какъ женщина, одаренная твердымъ духомъ.
   -- Рэчель! сказалъ Роуанъ, подходя къ ней и протягивая руку: -- я пришелъ сюда отвѣтить вамъ лично на ваше письмо.
   -- Я знала, отвѣчала Рэчель: -- что мое письмо не удостоится отвѣта; я знала это, когда писала его. Я не ждала отвѣта.
   -- Но развѣ я дурно дѣлаю теперь, если приношу вамъ отвѣтъ лично? Какъ давно желалъ я увидѣть васъ! Неужели вы не скажете мнѣ ни одного слова привѣтствія.
   -- Я рада васъ видѣть, мистеръ Роуанъ.
   -- Мистеръ Роуанъ! Зачѣмъ это? если я для васъ долженъ быть мистеромъ Роуаномъ, то мнѣ остается только воротиться въ Бэзльхорстъ. Теперь я или долженъ быть Лукой, или между нами не должно существовать никакихъ названій. Помните, вы разсердились на меня, когда я васъ назвалъ по-просту Рэчель.
   -- Вы такъ однажды назвали меня, сэръ, и мнѣ бы слѣдовало тогда разсердиться, но я не разсердилась. Я хорошо это помню. Вы были весьма несправедливы, а я весьма безразсудна.
   -- Но могу ли я теперь называть васъ этимъ именемъ?
   Не получивъ въ тотъ же моментъ отвѣта, онъ повторилъ свой вопросъ тѣмъ повелительнымъ тономъ, который былъ въ немъ такъ обыкновененъ.
   -- Могу ли я теперь называть васъ, какъ мнѣ нравится? Если нѣтъ, то мой приходъ сюда безполезенъ. Рэчель, скажите мнѣ смѣло одно только слово: любите ли вы меня на столько, чтобы быть моей женой?
   Рэчель стояла у открытаго окна, глядя отъ Роуана въ сторону, между тѣмъ какъ Роуанъ стоялъ отъ нея поодаль, какъ будто онъ не хотѣлъ и приближаться къ ней, пока не получитъ положительнаго увѣренія въ ея любви, которое вмѣстѣ съ тѣмъ должно быть и раскаяніемъ въ ошибкѣ, сдѣланной ея письмомъ. Онъ, конечно, не былъ нѣжнымъ любовникомъ и ни подъ какимъ видомъ не имѣлъ расположенія отказаться отъ своихъ собственныхъ привилегій. Онъ сдѣлалъ минутную паузу, въ полномъ убѣжденіи, что его послѣдній вопросъ долженъ вызвать ясный отвѣтъ. Но отвѣта не было. Рэчель продолжала смотрѣть въ окно, какъ будто рѣшившись не говорить до тѣхъ поръ, пока его обращеніе, его слова, даже самый его голосъ, не сдѣлаются болѣе нѣжными.
   -- Въ вашемъ письмѣ, продолжалъ онъ: -- вы сказали что-то насчетъ разстроеннаго состоянія моихъ дѣлъ въ Бэзльхорстѣ. Я не хотѣлъ показаться сюда, пока дѣла эти не будутъ устроены.
   -- Это говорила не я, отвѣчала Рэчель, сдѣлавъ быстрый поворотъ къ Роуану: -- не я такъ думала.
   -- Но, Рэчель, это было сказано въ вашемъ письмѣ.
   -- Значитъ, вы мало еще понимали мое положеніе, чтобы полагать, что все письмо написано отъ меня. Развѣ я не сказала вамъ, что писала подъ диктовку другихъ, писала, что мнѣ приказали? Развѣ я не писала вамъ, что мама ходила за совѣтомъ къ мистеру Комфорту? Неужели вы не догадались, что всему этому причиной одинъ онъ?
   -- Я знаю только, что все это прочиталъ въ вашемъ письмѣ,-- единственномъ вашемъ письмѣ ко мнѣ.
   -- Мистеръ Роуанъ, вы несправедливы ко мнѣ. Вы сами знаете, что несправедливы.
   -- Называйте меня Лукой, сказалъ Роуанъ:-- называйте меня просто по одному имени.
   -- Лука, сказала Рэчель: -- вы несправедливы ко мнѣ.
   -- Въ такомъ случаѣ, клянусь небомъ, это будетъ въ послѣдній разъ. Дай Богъ, чтобы между нами не было недоразумѣній никогда, чтобы на будущее время я постоянно былъ справедливъ къ вамъ!
   Сказавъ это, онъ подошелъ къ Рэчель и обнялъ ее.
   -- Лука, Лука, оставьте. Вы пугаете меня.
   -- Прежде, чѣмъ я оставлю васъ, вы должны подарить мнѣ крѣпкій поцалуй, непремѣнно должны. Если вы меня любите, если хотите быть моей женой, если хотите, чтобы я понялъ, что вы и я съ настоящей минуты принадлежимъ навсегда другъ другу, что насъ не въ состояніи разлучить никакая сила, ни совѣтъ какого нибудь посторонняго лица, ни страхъ матери, вы должны подарить мнѣ прямой, крѣпкій поцалуй, который будетъ служить утвердительнымъ отвѣтомъ.
   Рэчель колебалась; она слегка отвернулась отъ него, въ то время, какъ Роуанъ обнялъ ея талію. Она колебалась, взвѣшивая значеніе его словъ и размышляя о томъ, слѣдуетъ ли ей принять ихъ за свои собственныя. Потомъ она повернулась къ нему, и послѣ минутной паузы дала ему просимый отвѣтъ. Мистриссъ Стортъ сказала правду; на щечкахъ Рэчель въ одинъ моментъ показались вишенки.
   -- Милая Рэчель! Моя Рэчель, моя навсегда!-- Теперь скажите мнѣ еще одно слово: счастливы ли вы?
   -- Не умѣю и сказать вамъ, какъ я счастлива!
   -- Моя, Рэчель,-- моя навсегда!
   -- Но, Лука,-- я была несчастлива, очень несчастлива. Я думала, вы никогда ко мнѣ не воротитесь.
   -- И неужели вы отъ этого были несчастливы?
   -- И еще какъ! Когда я писала къ вамъ это пцсьмо, я знала, что не имѣла права надѣяться, что вы когда нибудь вспомните обо мнѣ.
   -- Но, скажите, возможно ли же было не вспоминать о васъ, если я любилъ васъ?
   -- Почему же, когда мама видѣлась съ вами въ Экстерѣ, вы не прислали мнѣ съ ней ни одного слова?
   -- Я рѣшился ничего не посылать, пока не кончится мое дѣло.
   -- Не жестоко ли это! Но вы не понимали своей жестокости. Я полагаю, что ни одинъ мужчина не въ состояніи понимать ее. Я сама не могла повѣрить этому, пока... пока вы не уѣхали отсюда. Мнѣ казалось тогда, что солнце покинуло насъ, что все было холодно и мрачно.
   Они стояли у открытаго окна, любуясь капустой и розами, пока терпѣніе мистриссъ Стортъ и мистриссъ Рэй не истощилось. Нѣтъ, мнѣ кажется, надобности повторять всѣхъ сказанныхъ между ними словъ, кромѣ тѣхъ, которыя уже повторены. Но когда въ дверь раздался легкій, полусдержанный стукъ, Лука подумалъ, что еще слишкомъ мало прошло времени, даже для предварительныхъ объясненій по дѣлу, которое привело его въ Браггзъ-Эндъ.
   -- Можно намъ войти? спросила мистриссъ Стортъ весьма боязливо.
   -- О, мама, мама! сказала Рэчель, и спрятала лицо свое на плечѣ матери.
  

ГЛАВА XXIX.
МИСТРИССЪ ПРЭЙМЪ ОТРЕКАЕТСЯ ОТЪ СВОИХЪ УБѢЖДЕНІЙ.

   Прошло болѣе часа послѣ того нарушенія спокойствія въ коттэджѣ, о которомъ говорилось въ предъидущей главѣ, когда мистриссъ Рэй и Рэчель перешли черезъ зеленый лугъ и воротились въ коттэджъ однѣ. Въ теченіе этого часа онѣ пробыли въ домѣ мистриссъ Стортъ, и, уходя домой, не просили Луку Роуана отправиться съ ними вмѣстѣ. Мистриссъ Прэймъ оставалась въ коттэджѣ; необходимость требовала объяснить ей все, прежде чѣмъ попросить ее подать свою руку будущему зятю. На ферму пришелъ хозяинъ въ веселомъ расположеніи духа; мистриссъ Стортъ кудахтала надъ его шутками, какъ будто онѣ были цыплята, выведенныя ей самою; мистриссъ Рэй то улыбалась или вздыхала, то смѣялась или плакала, пока съ ней не сдѣлалась истерика. При этомъ мистриссъ Рэй встала съ мѣста и сказала: ахъ, Боже мой! что подумаетъ о насъ Доротея?-- Рэчель объявила, что сейчасъ же надобно уйти, и мать съ дочерью отправились домой, оставивъ Луку Роуана, готоваго тоже удалиться, какъ только мистриссъ Рэй и Рэчель благополучно дойдутъ до коттэджа.
   -- Я знала, что у васъ было намѣреніе жениться на ней, сказала мисіриссъ Стортъ:-- я узнала это изъ газеты, гдѣ было сказано, что вы объявили всему Бэзельхорсту, что женитесь непремѣнно на Бэзельхорстской дѣвушкѣ.
   Въ отвѣтъ на это Роуанъ замѣтилъ, что, говоря свою рѣчь, онъ вовсе не думалъ о Рэчель, и если употребилъ это выраженіе, то собственно для "краснаго словца", необходимаго при выборахъ. Но это красное словцо какъ нельзя болѣе шло къ настоящему случаю, какъ нельзя болѣе согласовалось съ понятіями мистриссъ Стортъ, и потому она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла допустить истины въ сдѣланномъ Лукою замѣчаніи.
   -- Знаю, знаю,-- сказала она.-- Прочитавъ это словцо въ газетѣ, я сейчасъ же сказала доброй сосѣдкѣ, что передъ святками мы получимъ изъ коттэджа свадебный пирогъ.
   -- Непремѣнно получите, сказалъ Роуанъ, пожавъ при прощаньи ея руку:-- если не получите, вина будетъ не моя.
   Рэчель, слѣдуя за матерью, до самаго коттэджа не сказала ни слова. Если бы возможно было, она осталась бы безмолвною на остальную часть вечера, на всю ночь, чтобы имѣть время подумать о минувшемъ событіи и вполнѣ насладиться своимъ счастіемъ. До этой поры въ любви своей она не знала никакой радости. Едва только дали ей сдѣлать небольшой глотокъ изъ чаши радости, какъ сейчасъ же оторвали ее, и съ тѣхъ поръ заставили ее думать, что напитокъ, которымъ она хотѣла было утолить свою жажду, никогда болѣе не поднесутъ къ ея губамъ. Все дѣло устроилось теперь такъ внезапно, самое дѣйствіе было такъ быстро, что она не находила минуты для размышленія. Она не находила минуты времени для составленія себѣ идеи, что дѣла могутъ устраиваться такъ прочно, что разочарованіе невозможно. Она такъ сильно, такъ жестоко была обожжена, что все еще боялась горячей воды. Ея сердце все еще болѣло отъ прежней язвы, какъ иногда продолжаетъ болѣть голова, хотя дѣйствительный недугъ и миновалъ. Рэчель нуждалась въ нѣсколькихъ часахъ совершеннаго спокойствія, въ теченіи которыхъ могла бы увѣриться, что ея недугъ тоже миновалъ, и что если оставалась еще боль, то она происходила отъ одного только воспоминанія о прежней боли. Но въ настоящія минуты такое спокойствіе для нея было недоступно.
   -- Хочешь ты сама ей разсказать, или разскажу я? спросила мистриссъ Рэй, остановившись на минуту у самыхъ дверей коттэджа.
   -- Ужь лучше разскажите вы, мама.
   -- Я полагаю, она не будетъ противъ этого,-- какъ ты думаешь?
   -- Надѣюсь, что нѣтъ, мама. Я буду считать ее весьма недоброжелательною, если она это сдѣлаетъ. Впрочемъ, вы знаете, отъ этого дѣло нисколько не измѣнится.
   -- Разумѣется; только все же это очень непріятно.
   Послѣ этого маленькаго совѣщанія мать и дочь полубоязливыми, сдержанными шагами вошли въ столовую и присоединились къ мистриссъ Прэймъ.
   Мистриссъ Прэймъ все еще сидѣла за книгой серьезнаго содержанія, но я обязанъ сказать, что въ теченіе продолжительнаго отсутствія матери и сестры, вниманіе ея не было сосредоточено на ней съ прежнимъ напряженіемъ. Съ самаго начала она боролась съ желаніемъ усвоить себѣ фактъ, что ея собесѣдницы удалились собственно за тѣмъ, чтобы поболтать съ женой сосѣдняго фермера; она тяжело боролась съ своей книгой, старалась пригвоздить глаза свои къ раскрытымъ страницамъ, какъ будто пригвоздивъ глаза, могла пригвоздить и мысли. Но отсутствіе становилось наконецъ такъ продолжительно, что ее начали мучить догадки относительно предмета ихъ разговора. Если въ разговорѣ этомъ ничего не было дурнаго. нечестиваго, то почему же ей не позволили принять въ немъ участія? Она, конечно, не воображала его нечестивымъ относительно обыкновеннаго мірскаго нечестія, но боялась, что это нечестіе не согласовалось съ тѣми началами нравственности, которыми она желала бы связать свою мать. Онѣ привыкли говорить въ сторонѣ отъ нея о любви, объ удовольствіяхъ, о тѣхъ трепетаніяхъ сердца, которымъ сестра ея, къ несчастію, позволяла себѣ предаваться. Мистриссъ Прэймъ догадывалась, что мистриссъ Стортъ въ бюджетѣ новостей принесла какія нибудь извѣстія о Лукѣ Роуанѣ, а объ этомъ молодомъ человѣкѣ никакимъ образомъ не могла она составить себѣ хорошаго мнѣнія съ того вечера, въ который увидѣла его вмѣстѣ съ Рэчель на кладбищѣ. Ничего дурнаго о немъ не знала она, но тогда онъ показался ей зловреднымъ человѣкомъ, и она не могла признаться себѣ, что ошибалась въ своемъ мнѣніи. Громко и съ презрѣніемъ обвиняла она Рэчель, когда въ первый разъ заподозрила ее въ неравнодушіи къ молодому человѣку. Послѣ того она сама испытала душевныя волненія, которыя по необходимости смягчили въ ней тонъ ея упрековъ и обвиненій, но даже и теперь она не могла простить своей сестрѣ за такого любовника, какъ Лука Роуанъ. Она желала видѣть Рэчель за мужемъ, но за человѣкомъ угрюмымъ, мрачнымъ, траурнымъ, который носилъ бы на себѣ вѣрный отпечатокъ юдоли плача. Увы! вкусъ ея сестры былъ совсѣмъ другаго рода.
   -- Ты, я думаю, полагала, что мы никогда не воротимся, сказала мистриссъ Рэй, войдя въ комнату.
   -- Нѣтъ,-- этого я не полагала. Но я думала, что вы ужь очень засидѣлись у мистриссъ Стортъ.
   -- Дѣйствительно, мы засидѣлись, но я никакъ не думала, что мы пробыли долго. Дѣло въ томъ, Доротея, у мистриссъ Стортъ былъ одинъ джентльменъ, который и задержалъ насъ.
   -- Джентльменъ!.. Какой джентльменъ? спросила мистриссъ Прэймъ, вовсе не подозрѣвая, что джентльменъ этотъ былъ именно предметъ любви Рэчель.
   -- Мистеръ Роуанъ, моя милая. Онъ былъ на фермѣ.
   -- Какъ! молодой человѣкъ, котораго устранили отъ завода мистера Таппита?
   Съ ея стороны это было сказано весьма дурно; она сама узнала это, какъ только слова сорвались съ языка. Но поправиться не было возможности. Она была противъ Луки Роуана и не могла удержаться отъ злыхъ выраженій. Рэчель стояла посрединѣ комнаты, когда сестра ея сдѣлала этотъ вопросъ; но она не хотѣла и отвѣчать на него. Щеки ея покрылись румянцемъ, она выпрямила голову и сдѣлала жестъ оскорбленной гордости, но ничего не сказала.
   -- Мнѣ кажется, Доротея, что ты ошибаешься, сказала мистриссъ Рэй.-- Я слышала, что онъ устранилъ мистера Таппита.
   -- Ничего этого я не знаю, отвѣчала мистриссъ Прэймъ,-- Знаю только, что они поссорились.
   -- Но тебѣ не мѣшало бы узнать, потому что я увѣрена, тебѣ пріятнѣе быть хорошаго мнѣнія о своемъ зятѣ.
   -- Не хотите ли вы сказать, что онъ женится на Рэчель?
   -- Да, Доротея. Мнѣ кажется, мы можемъ сказать, что теперь все рѣшено,-- не правда ли, Рэчель? Какой превосходный молодой человѣкъ, лучше его не могла бы пожелать моя дочь. И такой красавецъ, на какомъ съ удовольствіемъ можетъ остановить свой взоръ всякая женщина.
   -- Красота вещь весьма непрочная,-- это одно только наружное качество, сказала мистриссъ Прэймъ съ замѣтнымъ негодованіемъ; ей досадно было, что ея мать упомянула при настоящемъ случаѣ о такомъ ничтожномъ предметѣ, какъ личная красота.
   -- Когда онъ пришелъ сюда вечеромъ, продолжала мистриссъ Рэй и пилъ съ нами чай, я, сама не знаю, почему-то сильно полюбила его, вѣроятно я уже тогда предчувствовала, что онъ сдѣлается такъ близокъ и такъ дорогъ для меня.
   -- Ничего подобнаго не могло быть. Вамъ не слѣдовало бы говорить такихъ вещей. Господь въ своемъ благомъ промыслѣ не дозволяетъ намъ предчувствій подобнаго рода.
   -- Во всякомъ случаѣ, я его очень полюбила,-- не правда ли, Рэчель? полюбила его съ той минуты, какъ глаза мои въ первый разъ остановились на немъ. Только не думаю, что ему удастся вывести изъ употребленія въ Девонширѣ сидръ,-- куда тогда дѣнется такое множество яблонь? Конечно, ужь если народъ долженъ пить пиво, то само собою разумѣется, что хорошее пиво лучше дурнаго.
   Во все это время Рэчель не промолвила слова; а ея сестра не выразила ни поздравленія, ни добраго желанія. Когда мистриссъ Рэй кончила, въ комнатѣ наступило молчаніе, нарушить которое должна была старшая сестра.
   -- Если это дѣло рѣшеное, Рэчель...
   -- Кажется, что рѣшеное, перебила Рэчель.
   -- Если это дѣло рѣшеное, то надѣюсь, что оно поведетъ тебя къ нескончаемому счастію и благоденствію.
   -- Надѣюсь и я, сказала Рэчель.
   -- Супружество -- весьма важный шагъ въ нашей жизни.
   -- Совершенная правда, моя милая, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Весьма важный шагъ, требующій большой осмотрительности, особливо со стороны молодой дѣвушки. Надѣюсь, ты достаточно узнала мистера Роуана, чтобы оправдать свою увѣренность въ немъ.
   Все еще это былъ голосъ вороны! Мистриссъ Прэймъ сама знала, что каркаетъ, и охотно перемѣнила бы карканье свое на болѣе пріятные звуки, еслибы это было возможно. Но въ томъ-то и бѣда, что для нея это было невозможно. Хотя она не допускала такихъ предчувствій, на которыя намекнула ея мать, но сама предавалась имъ, и до такой степени была предубѣждена противъ молодаго человѣка, что никакимъ образомъ не могла дать своимъ мыслямъ другаго оборота и принудить себя думать о немъ хорошо. По крайней мѣрѣ она не могла сдѣлать этого въ настоящее время, хотя, быть можетъ, и старалась.
   -- Да благословитъ тебя Богъ, Рэчель! сказала она, прощаясь съ сестрой на ночь.-- Можешь быть увѣрена въ искреннихъ моихъ желаніяхъ, чтобы ты была счастлива. Надѣюсь, ты не сомнѣваешься въ въ моей любви, если я гораздо больше думаю о твоемъ блаженствѣ въ другомъ мірѣ, нежели въ этомъ.
   Сказавъ это, мистриссъ Прэймъ поцаловала сестру, и онѣ разстались.
   Въ это время Рэчель занимала одну комнату съ матерью, и въ матери, когда онѣ остались однѣ, увидѣла обиліе того сочувствія, въ которомъ такъ нуждалось ея сердце.
   -- На Доротею ты не обращай особаго вниманія, говорила вдова.
   -- Нѣтъ, мама, я не обращаю.
   -- Я хочу сказать, чтобы ты не обращала вниманія на ея суровость. Она все таки добрая женщина, чувствъ у нея не меньше, чѣмъ у другихъ.
   -- Зачѣмъ она сказала, что его устранили отъ завода, зная, что это неправда?
   -- Ахъ мой другъ! неужели ты не можешь понять? Когда она впервые услышала о мистерѣ Роуанѣ...
   -- Мама, называйте его Лукой.
   -- Когда она впервые услышала о немъ, у нея родилась мысль, что онъ вѣтренный, непостоянный человѣкъ, и что на умѣ у него ничего нѣтъ путнаго.
   -- Почему же она такъ дурно думаетъ о людяхъ? Кто научилъ ее?
   -- Миссъ Поккеръ, мистеръ Пронгъ и имъ подобные.
   -- Да; и это все люди, которые безпрестанно твердятъ о христіанской любви къ ближнему!
   -- Ну, что же, мой другъ, нельзя думать, что они не питаютъ любви къ ближнему. Они стараются дѣлать добро. Если Доротея дѣйствительно думала, что съ этимъ человѣкомъ опасно сводить знакомство, то что же могла она сдѣлать, какъ не высказать своего мнѣнія? Нельзя и требовать, чтобы она перемѣнилась вдругъ. Ты вспомни только, до какой степени она сама была озабочена этимъ дѣломъ съ мистеромъ Пронгомъ.
   -- Изъ этого, мама, еще не слѣдуетъ, что она должна называть Луку опаснымъ человѣкомъ. Опасный человѣкъ! Мнѣ всегда становится досадно, когда я вспомню, что она всѣхъ, кромѣ себя, считаетъ глупыми? Почему же кто нибудь другой не можетъ быть опаснымъ для меня?
   -- Все же, душа моя, мнѣ кажется, что ее не слѣдуетъ обвинять въ несправедливости. Слава Богу! теперь все кончилось, и я считаю себя счастливѣйшею женщиною въ мірѣ. Подумавъ, какой оборотъ приняло все дѣло, я не знаю, какъ выразить свою благодарность; -- но, признаюсь, когда я впервые услышала о немъ, я тоже считала его опаснымъ человѣкомъ.
   -- А теперь, мама, вы не думаете, что онъ опасенъ?
   -- Нѣтъ, мой другъ; ни подъ какимъ видомъ. Я перестала считать его опаснымъ послѣ того вечера, когда онъ пилъ у насъ чай; только мистеръ Комфортъ сказалъ мнѣ, что не мѣшало бы посмотрѣть, какъ пойдутъ дѣла, прежде чѣмъ ты... ты понимаешь, моя милая?
   -- Понимаю, понимаю; и за это ни на волосъ не считаю себя обязанной ему: но я прощаю его собственно для мистриссъ Корнбюри. Во все это время она одна вела себя превосходно -- послѣ васъ, мама, она была одна.
   Полагаю, что было уже поздно, когда мистриссъ Рэй легла спать, и почти сомнѣваюсь, что Рэчель смыкала глаза свои во всю эту ночь. Въ настоящемъ ея положеніи, ей казалось, что сонъ едва ли былъ необходимъ. Въ теченіе предшествовавшаго мѣсяца она завидовала тѣмъ, кто спалъ; печаль ея долго не позволяла ей сомкнуть глазъ. Часто, сидя въ креслѣ, она старалась заснуть, чтобы хотя на нѣсколько минутъ избавиться отъ пытки безотвязныхъ думъ. Зачѣмъ же спать ей теперь, когда каждая дума была для нея источникомъ новаго удовольствія? Не было ни одной минуты, проведенной съ нимъ, которой бы она не припомнила; не было ни одного слова его, котораго бы она не взвѣсила -- снова и снова она вспоминала понятіе, которое составила себѣ объ этомъ человѣкѣ, когда глаза ея впервые остановились на его наружности. Она готова была поклясться, что первый ея взглядъ на него сообщилъ ей болѣе обширное, болѣе вѣрное понятіе о мужчинѣ, чѣмъ понятіе, составляемое при случайной, въ теченіе многихъ дней повторяющейся встрѣчѣ со всякимъ другимъ мужчиной. Она почти была убѣждена, что Лука Роуанъ созданъ собственно для нея, и что судьба обрекла его единственно ей одной. Румянецъ выступалъ на ея лицо, когда она припоминала, какимъ образомъ наружность его, тонъ его голоса овладѣли ея зрѣніемъ и слухомъ съ того дня, въ который она въ первый разъ встрѣтилась съ нимъ. Отправляясь на балъ мистриссъ Таппитъ, она, при полномъ убѣжденіи, что встрѣтится съ нимъ, старалась увѣрить себя, что думаетъ о немъ столько же, сколько думала бы о всякомъ другомъ мужчинѣ, но теперь сознавала все свое безразсудство въ попыткѣ обмануть себя; она полюбила его съ перваго дня, или, пожалуй съ того вечера, когда онъ говорилъ и показывалъ ей великолѣпную картину заходящаго солнца; съ того дня и до настоящей минуты она не ощущала такого удовольствія, не рѣшалась подумать о счастіи, которое такъ внезапно выпало на ея долю. На другое утро, когда она сошла внизъ къ завтраку, она была чрезвычайно спокойна,-- такъ спокойна, что сестрѣ ея показалось, какъ будто она страшится своей перспективы; но въ душѣ Рэчель не было подобнаго страха. Она была такъ счастлива, что самое спокойствіе только увеличивало ее счастіе.
   Въ тотъ день, вечеромъ Роуанъ пришелъ въ коттэджъ и былъ формально представленъ мистриссъ Прэймъ. Мистриссъ Рэй, мнѣ кажется, не находила маленькое общество за чаемъ столь пріятнымъ въ этотъ вечеръ, какъ находила его при прежнемъ случаѣ. Мистриссъ Прэймъ дѣлала попытки завести разговоръ; она старалась принять молодаго человѣка, какъ будущаго ближайшаго родственника; была любезна къ нему, оказывала вниманіе, какимъ могла располагать; не смотря на то, чай тянулся страшно долго, такъ что даже мистриссъ Рэй почувствовала большое облегченіе, когда молодые люди удалились на вечернюю прогулку. Я увѣренъ, что Рэчель ощущала особенное торжество, въ то время, когда завязывала ленты своей шляпки. Я увѣренъ, что она вспомнила тотъ вечеръ, когда сестра ея такъ сильно настаивала, чтобы она отправилась съ ней на доркасскій митингъ, когда Рэчель такъ положительно отказалась отъ этого приглашенія и вмѣсто того отправилась на прогулку съ дѣвицами Таппитъ, и встрѣтилась съ молодымъ человѣкомъ, о которомъ сестра ея отзывалась съ такимъ ужасомъ. А теперь этотъ же самый молодой человѣкъ нарочно пришелъ за ней, Рэчель отправляется съ нимъ, такъ мило склоняется къ нему на руку, и все это дѣлается передъ самыми глазами ея сестры. На лицѣ Рэчель нельзя было не замѣтить радости, когда она съ такою увѣренностію подавала руку своему будущему мужу.
   Дѣвушки торжествуютъ въ періодъ своей любви, восхищаются своими любовниками, которые признаны всѣми, и любить которыхъ позволено,-- какъ торжествуютъ и молодые люди въ періодъ своей любви, которая не признана и, можетъ быть, еще не дозволена. Topжество мужчины большею частію прекращается, когда ему дозволено будетъ занять свое мѣсто за семейнымъ столомъ по праву, подлѣ своей нареченной. Онъ начинаетъ чувствовать себя существомъ обреченнымъ на жертву,-- существомъ, у котораго рога очень мило убраны голубыми и бѣлыми ленточками, но все-таки приготовленнымъ для жертвы; -- дѣвушка же чувствуетъ себя чрезвычайно восторженною въ теченіе нѣсколькихъ недѣль, чувствуетъ себя побѣдительницею, виновницею оваціи, въ которой эта буколическая жертва, съ голубыми и бѣлыми лентами на рогахъ, составляетъ главную прелесть и украшеніе. Въ такомъ настроеніи духа находились Рэчель и Лука Роуанъ, когда оставляли въ коттэджѣ двухъ вдовъ.
   -- Какъ мило видѣть ее счастливою, не правда ли? сказала мистриссъ Рэй.
   Вопросъ этотъ съ перваго раза произвелъ на мистриссъ Прэймъ непріятное впечатлѣніе, но въ то же время онъ представлялъ ей случай, котораго она желала въ душѣ, чтобы сознаться въ своемъ заблужденіи относительно Луки Роуана. Она хотѣла выразить свое одобреніе предполагаемаго брака и съ искреннимъ чувствомъ сестринской любви пожелать сестрѣ благополучія. Въ присутствіи Рэчель она не могла сдѣлать этого признанія. Хотя Рэчель не говорила о своемъ торжествѣ, но оно выражалось въ ея взглядѣ, на ея лицѣ, и это самое не допускало никакой возможности къ подобной покорности со стороны Доротеи. Но рѣшившись однажды выразить эту покорность, сознаться, что Рэчель не была виновата, она постепенно приходила къ убѣжденію въ необходимости сказать что нибудь ласковое.
   -- Мило ли? сказала она: -- да, очень мило; въ этомъ, я полагаю, никто не станетъ сомнѣваться.
   -- И какъ это идетъ къ ней! Дорогая моя дѣвушка! Видя снова ея радость, ея счастіе, я сама становлюсь счастлива. Но, Доротея, послѣ того, какъ мы заставили ее написать къ нему письмо, для нея наступило самое печальное, самое тяжелое время.
   -- Въ здѣшнемъ мірѣ, мать, большей части людей суждено испытывать то, что вы называете печальнымъ временемъ. Не учили ли насъ, что для насъ же лучше, если это такъ бываетъ? Развѣ вы и я не имѣли печальнаго времени? Если бы этого не существовало, тогда все въ мірѣ было бы печально.
   -- Да, конечно, такъ; мы это знаемъ. Но вѣдь ничего не можетъ быть дурнаго, если она будетъ счастлива теперь, когда все вокругъ нея такъ свѣтло и такъ радостно. Видя, что они дѣйствительно любятъ другъ друга, вѣдь ты не пожелала бы ни ей, ни ему, чтобы они жили въ разлукѣ?
   -- Нѣтъ, я этого не говорю. Если они любятъ другъ друга, то само собою разумѣется, они должны принадлежать другъ другу. Я только желала, чтобы мы знали его подольше.
   -- Я еще не увѣрена, что было бы лучше, если бы молодые люди знали другъ друга съ дѣтскаго возраста. Повидимому, онъ трудолюбивый, степенный молодой человѣкъ. Повидимому, всѣ отзываются о немъ съ отличной стороны.
   -- Я ничего не могу сказать противъ него, ни слова. И теперь, если мое мнѣніе доставитъ Рэчель какое нибудь удовольствіе, хотя я въ этомъ сильно сомнѣваюсь, но если доставитъ, то, я полагаю, она поступитъ благоразумно, принявъ его предложеніе.
   -- Разумѣется, доставитъ величайшее удовольствіе.
   -- И я надѣюсь, что они будутъ счастливы на много лѣтъ. Я люблю Рэчель отъ души, хотя боюсь, что она не такъ обо мнѣ думаетъ, и все сказанное мною было сказано мною отъ любви, а не отъ гнѣва.
   -- Въ этомъ, Доротея, я увѣрена.
   -- Теперь, когда она пристроится въ жизни и будетъ замужнею женщиной, ей не нужно будетъ обращаться за совѣтами ни къ вамъ, ни ко мнѣ. Она должна повиноваться ему, и надѣюсь, что Богъ даруетъ ему милость направлять ея шаги по прямому пути.
   -- Аминь! торжественно произнесла мистриссъ Рэй.
   Такимъ образомъ мистриссъ Прэймъ прочитала свое отреченіе, которое въ тотъ же вечеръ повторено было Рэчель въ болѣе мягкихъ выраженіяхъ.
   -- Ты не будешь жить съ ней въ одномъ домѣ, сказала мистриссъ Рэй, подумавъ съ нѣкоторымъ сожалѣніемъ, что и для нея должны теперь кончиться тѣ маленькіе вечерніе банкеты, на которыхъ поджаренные тосты и густые сливки разыгрывали большую роль: -- но во всякомъ случаѣ, я надѣюсь, вы будете друзьями.
   -- Разумѣется, мама. Ей только нужно хоть немного сблизиться съ свѣтомъ, и тогда все пойдетъ своимъ чередомъ. Что касается до ея житья, то не знаю, улучшится ли оно; Лука говоритъ, что вы безъ сомнѣнія переѣдете къ намъ и будете жить вмѣстѣ съ нами.
   Спустя дня два или три, Рэчель увидѣла дѣвицъ Таппитъ, въ первый разъ послѣ того, какъ помолвка сдѣлалась извѣстной. Былъ вечеръ, Рэчель снова гуляла съ Роуаномъ, и послѣ прогулки встрѣтилась съ ними. Она была одна. Огюста хотѣла положительно отвернуться, хотя встрѣча была совершенно неожиданна, но Марта и Черри не рѣшились на подобный поступокъ.
   -- Мы слышали о вашей помолвкѣ, сказала Марта:-- поздравляемъ васъ. Вы слышали также, что мы намѣрены переѣхать въ Торки,-- надѣемся, что на заводѣ вы будете жить спокойно.
   -- Да, замѣтила Огюста: -- теперь это мѣсто уже не то, что было прежде, и потому мы считаемъ за лучшее удалиться. Мама уже пріискала въ Торки виллу, которая будетъ для насъ болѣе удобна.
   Послѣ этого онѣ сдѣлали вмѣстѣ нѣсколько шаговъ. Черри, однакоже, немного поотстала, ей хотѣлось сказать еще нѣсколько словъ.-- Я такъ счастлива, Рэчель, что ты и онъ сблизились другъ съ другомъ, сказала она, выбравъ удобную минуту.-- Онъ очаровательный молодой человѣкъ, и я всегда говорила, что онъ долженъ влюбиться въ тебя. Послѣ бала въ этомъ уже не было никакого сомнѣнія. Не забудь, душа моя, прислать намъ свадебный пирогъ; мы пріѣдемъ повидаться съ тобой въ родномъ нашемъ мѣстѣ, и, вѣроятно, будемъ жить дружнѣе прежняго.
  

ГЛАВА XXX.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

   Рано въ ноябрѣ мистеръ Таппитъ оффиціально объявилъ свое намѣреніе оставить занятія, и вслѣдствіе этого составлены были, подписаны и скрѣплены печатью необходимые акты и обязательства о передачѣ пивовареннаго завода Лукѣ Роуану. Писецъ мистера Хонимана съ какимъ-то наслажденіемъ выводилъ на бумагѣ приказныя фразы, къ величайшему спокойствію и выгодѣ своего хозяина, между тѣмъ, какъ мистеръ Шарпитъ ходилъ по Бэзельхорсту, называя Таппита чистѣйшимъ осломъ и намекая, что Роуанъ былъ немного лучше, чѣмъ умный плутъ. Все сказанное имъ не производило, однакоже, никакого дѣйствія на Бэзельхорстъ. Въ Бэзельхорстѣ образовалось общее мнѣніе, что Роуанъ хотѣлъ затратить свой капиталъ въ этомъ городѣ, и Бэзельхорстъ зналъ, что имѣть такого гражданина весьма желательно. Обязательства были написаны, рукоприкладства сдѣланы при необходимомъ числѣ свидѣтелей, и Таппитъ и Роуанъ еще разъ встрѣтились на дружескихъ условіяхъ; Таппитъ старался избѣжать этого, доказывая, какъ Хониману, такъ и своей женѣ, что его личное нерасположеніе къ молодому человѣку было едва ли не сильнѣе прежняго, но ни Хониманъ, ни жена не позволяли ему предаваться гнѣву. Мистеръ Хониманъ представилъ мистриссъ Таппитъ самые убѣдительные доводы, что такое нерасположеніе будетъ вредить ихъ интересамъ, и Таппита принудили сдѣлать въ этомъ отношеніи уступку. Здѣсь мы можемъ прибавить, что дни господствованія Таппита въ семействѣ кончились навсегда, какъ это вообще бываетъ съ человѣкомъ, который оставляетъ занятія и дозволяетъ поставить себя въ каминный уголъ, какъ почтенную мебель. До этой поры онъ, и только одинъ онъ зналъ, какими суммами можно было воспользоваться отъ завода для хозяйственныхъ цѣлей, и мистриссъ Таппитъ часто приходилось выслушивать самые обидные намеки на сокращеніе расходовъ, но теперь въ ихъ распоряженіе предоставлялась тысяча фунтовъ въ годъ, и она смѣло могла заявить свои права на эту сумму. Таппиту не представлялось болѣе надобности уходить изъ дому съ таинственными намеками, что онъ долженъ переговорить о дѣлахъ, имѣющихъ связь съ солодомъ и хмѣлемъ, въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ потреблялось пиво; не представлялось уже болѣе возможности прибѣгать къ различнымъ извиненіямъ за отступленія отъ регулярнаго образа жизни, хотя бы это отступленіе было не шире волоска. Не прошло двухъ лѣтъ, какъ уже онъ пріучился считать за милость позволеніе прогуляться съ одной изъ своихъ дочерей. Человѣкъ не долженъ отказываться отъ общественныхъ занятій, если только при этомъ не имѣется въ виду пользы душевной. Что касается до счастія въ этой жизни, то оно едва ли бываетъ совмѣстно съ той утратой уваженія, которая всегда слѣдуетъ за оставленіемъ труда. Otium cum dignitate -- есть мечта. По крайней мѣрѣ, такого положенія не существуетъ для человѣка, который нѣкогда трудился и работалъ. Онъ можетъ наслаждаться или спокойствіемъ, или почетомъ, но спокойствіе и почетъ едва ли могутъ быть соединены вмѣстѣ. Несчастный Таппитъ убѣдился въ этой истинѣ, прежде чѣмъ прошло три мѣсяца пребыванія его на виллѣ въ Торки.
   Его пригласили встрѣтиться съ Роуаномъ по-дружески, и онъ повиновался. Выраженіе дружбы далеко не было сердечное, но, во всякомъ случаѣ, соотвѣтствовало своей цѣли. Встрѣча состоялась въ столовой пивовареннаго завода; при этомъ случаѣ присутствовала и мистриссъ Таппитъ. Она приняла Роуана съ особеннымъ величіемъ, между тѣмъ какъ мистеръ Таппитъ, засунувъ руки въ карманы, стоялъ передъ каминомъ на коврѣ и казался гончей собакой, которую только что сейчасъ наказали. Когда Роуанъ подошелъ къ нему съ привѣтствіемъ, онъ долженъ былъ вынуть правую руку -- и протянуть ее гостю.
   -- Я очень радъ, что это дѣло устроилось между нами дружелюбнымъ образомъ, сказалъ Роуанъ, продолжая держать руку бывшаго пивовара.
   -- Да; и я полагаю, къ лучшему, сказалъ Таппитъ, произнося слова медленно и неохотно.-- Смотрите же, помните ваше обязательство, иначе мнѣ придется снова воротиться сюда.
   -- Въ этомъ отношеніи, мнѣ кажется, бояться нечего, сказалъ Роуанъ.
   -- Надѣюсь, что нечего,-- сказала мистриссъ Таппитъ такимъ тономъ, который покалывалъ, что она умѣла владѣть собою и вести разговоръ при этомъ случаѣ гораздо лучше мужа.-- Надѣюсь, что нечего; но это весьма большое предпріятіе для молодаго человѣка, и я увѣрена, что вы вполнѣ понимаете свою отвѣтственность. Для насъ, конечно, было бы очень непріятно воротиться на заводъ, устроивши себя такъ комфортабельно въ Торки;-- во всякомъ случаѣ мы сдѣлаемъ это, если дѣла у васъ пойдутъ не хорошо.
   -- Не бойтесь, мистриссъ Таппитъ, вы никогда сюда не воротитесь.
   -- Надѣюсь, надѣюсь; но никогда не лишнее быть на сторожѣ. Я увѣрена, вы сознаете, что мистеръ Таппитъ поступилъ съ вами весьма великодушно; и если вы тоже одарены этимъ высокимъ качествомъ, въ чемъ, конечно, мы не сомнѣваемся, качествомъ, которымъ вы должны обладать для управленія такимъ заведеніемъ, какъ пивоваренный заводъ, то вы позаботитесь, чтобы ни я, ни мои дочери не испытывали неудобства чрезъ несвоевременное доставленіе условленной суммы.
   -- Не безпокойтесь, мистриссъ Таппитъ, и въ этомъ отношеніи.
   -- Вы будете присылать ее, мистеръ Роуанъ, въ банкъ, черезъ каждые три мѣсяца. Вѣрные разсчеты даютъ вѣрныхъ друзей: чѣмъ короче эти разсчеты, тѣмъ продолжительнѣе дружба. А такъ какъ мистеръ Т. не хочетъ безпокоить себя письмами и тому подобнымъ, то вы можете присылать строчку на мое имя въ виллу Montpellier, въ Торки, сказавъ только въ ней, что деньги отправлены.
   -- О, да; я даже этого требую, сказалъ Таппитъ.
   -- Другъ мой,-- мистеръ Роуанъ такъ еще молодъ для веденія такого обширнаго дѣла, что едва ли можно требовать, чтобы онъ самъ писалъ письма, извѣщая ими, что деньги заплачены. Занятій у него будетъ бездна, и потому я не хочу утруждать его.
   -- Пожалуйста, мистриссъ Таппитъ, не безпокойтесь вы на счетъ денегъ, сказалъ Роуанъ, захохотавъ:-- а чтобы вы имѣли свѣдѣнія, какъ идутъ дѣла на старомъ заводѣ, я всегда буду присылать вамъ къ Рождеству шестнадцать галлоновъ самаго лучшаго пива нашей варки.
   -- Съ вашей стороны, мистеръ Роуанъ, это будетъ любезнымъ вниманіемъ, и мы съ удовольствіемъ будемъ пить за успѣхъ и процвѣтаніе завода. Здѣсь на столѣ поставлено вино и пирожное,-- неугодно ли вамъ выпить,-- похоронить въ рюмкѣ вина прошедшія неудовольствія. Т., мой другъ, потрудись налить вина!
   Былъ полдень, и Лука Роуанъ безъ всякаго удовольствія выпилъ портвейну, простоявшаго въ графинѣ цѣлую недѣлю. Впрочемъ онъ соотвѣтствовалъ цѣли; -- самый погребальный обрядъ прошедшихъ неудовольствій совершенъ былъ съ такою искренностію, какую допускало свойство настоящаго свиданія. Не прошло еще полныхъ четырехъ мѣсяцевъ съ тѣхъ поръ, какъ въ этой же самой комнатѣ Роуанъ налилъ Рэчель бокалъ шампанскаго. Тогда онъ былъ въ этомъ домѣ какъ членъ семейства мистера Таппита,-- теперь онъ намѣревался сдѣлаться полнымъ господиномъ въ томъ же самомъ домѣ. Опуская на столъ рюмку, онъ не могъ удержаться, чтобы не окинуть взглядомъ комнату и не составить себѣ моментально идеи о перемѣнахъ, которыя онъ сдѣлалъ бы въ ней. Въ настоящемъ своемъ видѣ эта комната была очень мрачная. Въ ней весьма давно не бѣлили потолковъ, не красили половъ, не перемѣняли шпалеръ,-- давнѣе, чѣмъ были возобновлены занавѣсы и ковры. Это была угрюмая и грязная комната. Такими, впрочемъ, были и сами Таппиты. Прежде чѣмъ привести туда Рэчель, онъ хотѣлъ, чтобы все это мѣсто было также свѣтло и радостно, какъ сама Рэчель.
   Таппиты ни слова не сказали о его женитьбѣ. Что касается до Таппита, то онъ вообще почти ничего не говорилъ; а мистриссъ Таппитъ, при всемъ своемъ желаніи показаться любезной, не могла принудить себя спросить о Рэчель Рэй. Имя Рэчель рѣдко упоминалось между ней и ея дочерями. Она какъ-то разъ съ непреодолимой энергіей объявила Огюстѣ, что Роуанъ въ этомъ отношеніи былъ глупѣе, чѣмъ она подозрѣвала, и послѣ того стала сознавать, что несчастіе лучше всего переносить молча.
   Послѣ этого свиданія Роуанъ не видался больше съ мистриссъ Таппитъ. Занятія заставляли его ежедневно быть на заводѣ, гдѣ отъ времени до времени онъ случайно встрѣчалъ бѣднаго старика, бродившаго между чанами и пустыми бочками, какъ призракъ пивовара. Относительно дѣла между ними не было сказано ни слова. Счетныя книги, ключи, заводскія принадлежности, все, все передавалось черезъ Вортса, и Роуанъ увидѣлъ себя полнымъ господиномъ всего заведенія, похлопотавъ не болѣе того, сколько бываетъ необходимо при переѣздѣ на новую квартиру.
   Обѣщаніе, данное мистриссъ Стортъ относительно присылки къ Рождеству свадебнаго пирога, немного позамедлилось. Свадьба Роуана и Рэчель состоялась въ началѣ января. Въ декабрѣ пріѣхала въ Бэзельхорстъ мистриссъ Роуанъ и сдѣлалась гостьей своего сына, который въ то время жилъ уже въ заводѣ, но еще на холостую ногу. Первый визитъ этой лэди въ коттэджъ послѣ ея возвращенія былъ для Рэчель предметомъ величайшей важности. Теперь для нея все получило превосходный исходъ за исключеніемъ вопроса о ея тещѣ. Женихъ воротился къ ней и любилъ ее лучше прежняго; ея мать была счастлива, отзывалась о Лукѣ Роуанѣ, какъ будто никогда не подозрѣвала въ немъ волчьихъ наклонностей; мистеръ Комфортъ говорилъ о предстоявшей свадьбѣ, какъ будто во всемъ этомъ дѣлѣ она дѣйствовала съ величайшимъ благоразуміемъ и дальновидностью, разговаривалъ съ ней тономъ, въ которомъ выражалось много уваженія, и въ которомъ замѣчалась большая разница отъ тона того времени, когда онъ дѣлалъ ей наставленія какъ дѣвушкѣ, какъ дочери мистриссъ Рэй -- ни больше ни меньше; даже Долли, съ большею или меньшею искренностію, старалась выказать свое расположеніе, но Рэчель все еще боялась нерасположенія мистриссъ Роуанъ, и когда Лука объявилъ ей, что его мать пріѣдетъ на святки въ Бэзельхорстъ, чтобы также присутствовать на свадьбѣ -- Рэчель казалось, что небо ея все еще омрачалось облаками.-- Я знаю, твоя мать не полюбитъ меня, говорила она Лукѣ. Она рѣшилась не любить меня; я замѣтила это, когда она пріѣхала въ нашъ коттэджъ. Лука увѣрялъ, что она не поняла еще характера его матери,-- утверждалъ, что его мать полюбила бы всякую женщину, которую онъ выбралъ бы себѣ въ подруги жизни,-- полюбила бы ее, лишь только бы узнала, что выборъ этотъ отмѣнить невозможно. Рэчель очень хорошо помнила первый визитъ, который мистриссъ Роуанъ сдѣлала вмѣстѣ съ мистриссъ Таппитъ, и когда услышала, что мать Луки снова въ ихъ коттэджѣ, она спустилась внизъ изъ своей спальни нетвердыми шагами и съ неспокойнымъ сердцемъ. При входѣ въ комнату, Рэчель увидѣла, что мистриссъ Роуанъ сидѣла съ мистриссъ Рэй и мистриссъ Прэймъ, и потому обычныя привѣтствія и первыя фразы были уже высказаны. Ожиданіе этого визита и для мистриссъ Рэй тоже было непріятно,-- она тоже помнила, какъ гордо и далеко держала себя эта лэди при первомъ посѣщеніи коттэджа; но, войдя въ комнату, Рэчель замѣтила, что лицо ея не выражало того унынія, которое обыкновенно появлялось на немъ, когда она находилась въ обществѣ, для нея непріятномъ.
   -- Милое дитя мое! сказала мистриссъ Роуанъ, вставая съ мѣста и раскрывая руки для объятія.
   Рэчель упала въ объятія, поцаловала мистриссъ Роуанъ, но не могла придумать слова, которое бы соотвѣтствовало настоящему случаю.
   -- Милое, родное дитя мое! повторила мистриссъ Роуанъ:-- вѣдь ты знаешь, что теперь ты для меня такое же родное дитя, какъ и для твоей мама.
   -- Вы очень, очень добры, сказала мистриссъ Рэй.
   -- Дѣйствительно, очень добры, прибавила мистриссъ Прэймъ: -- и я увѣрена, что вы найдете въ Рэчель покорную дочь.
   Сама Рэчель не чувствовала расположенія къ тому, чтобы дать положительное въ этомъ увѣреніе. Она намѣревалась быть покорною своему мужу и полагала, что подобной покорности совершенно достаточно для замужней женщины.
   -- Теперь, когда сынъ мой желаетъ устроить себя на всю свою жизнь, продолжала мистриссъ Роуанъ: -- то желательно, чтобы онъ женился какъ можно скорѣе. Какъ вы думаете объ этомъ, мистриссъ Рэй?
   -- Я совершенно согласна съ вами, мистриссъ Роуанъ. Мнѣ всегда пріятно слышать, когда молодые люди женятся, особливо, когда пріобрѣтутъ средства къ жизни. Черезъ это они перестаютъ быть вертопрахами.
   -- Я не думаю, чтобы мой сынъ когда нибудь былъ вертопрахомъ, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Моя мать и не думаетъ относить этихъ словъ къ вашему сыну, подхватила мистриссъ Прэймъ: -- но что женитьба дѣлаетъ молодаго человѣка болѣе степеннымъ -- это вѣрно, и вообще она дѣлаетъ его болѣе постояннымъ въ отношеніи церковной службы.
   -- Мой Лука ходитъ въ церковь весьма регулярно, сказала мистриссъ Роуанъ.
   -- Мнѣ нравится видѣть молодыхъ людей въ церкви, замѣтила мистриссъ Рэй.-- Что касается до дѣвушекъ -- онѣ должны ходить; но молодымъ людямъ позволяютъ такъ много поступать по-своему. Когда тотъ же молодой человѣкъ становится отцомъ семейства, тогда совсѣмъ другое дѣло.
   При этомъ Рэчель покраснѣла; мистриссъ Роуанъ снова поцаловала ее; потомъ она сдѣлалась предметомъ различныхъ, весьма интересныхъ предсказаній, которыя ставили ее въ затруднительное положеніе и о которыхъ повторять здѣсь я не считаю за нужное. Послѣ этого свиданія Рэчель не боялась больше своей тещи.
   -- Вы полюбите мою мама, когда узнаете ее поближе, говорила невѣстѣ Мэри Роуанъ, спустя дня два послѣ этого свиданія.-- Знакомые и незнакомые вообще полагаютъ, что она знатная особа, но она всегда дѣлаетъ все, о чемъ попросятъ ее родные; а что касается до Луки, то она покорна ему, какъ раба.
   Не хочу сказать, что Рэчель подумала, что мистриссъ Роуанъ должна быть покорна и ей, но она рѣшила, что никогда не будетъ покоряться мистриссъ Роуанъ. Съ этой поры она намѣревалась служить одному, и только одному лицу.
   Мистриссъ Ботлеръ Корнбюри тоже заѣзжала въ коттэджъ. Посѣщеніе ея было чрезвычайно пріятно, тѣмъ болѣе, что мистриссъ Прэймъ ушла въ это время на доркасскій митингъ. Будь дома мистриссъ Прэймъ, тогда не было бы никакой возможности сдѣлать пріятнаго намека на балъ мистриссъ Таппитъ.
   -- Пожалуйста, не говорите мнѣ, сказала мистриссъ Корнбюри. Неужели вы думаете, что я ничего бы не увидѣла, даже если бы смотрѣла на все въ полглаза? Я въ тотъ же вечеръ сказала Вальтеру, что онъ очень еще неопытенъ, если воображалъ, что вы отправитесь ужинать съ нимъ.
   -- Но, мистриссъ Корнбюри, я дѣйствительно съ нимъ и хотѣла отправиться, да на бѣду заиграли другой танецъ, и я принуждена была остаться съ мистеромъ Роуаномъ, потому что была имъ ангажирована.
   -- Я нисколько, душа моя, по сомнѣваюсь, что вы были ангажированы имъ.
   -- Только на этотъ кадриль, я хочу сказать.
   -- Разумѣется, только на этотъ кадриль. А теперь вы ангажированы на другой танецъ; сказать ли вамъ, что я знала, что это такъ и будетъ?
   Само собою разумѣется, что все это было очень мило и очень пріятно; и когда мистриссъ Корнбюри, уѣзжая домой, попросила, чтобы ее пригласили на свадьбу, Рэчель была какъ нельзя болѣе счастлива.
   -- Мама, сказала она: -- я люблю эту женщину. Сама не знаю, почему, но я ее очень люблю.
   -- Въ ней осталось все, что было въ Патти Комфортъ, сказала мистриссъ Рэй: -- она обладаетъ способностью привязывать къ себѣ людей. Говорятъ, что она дѣлаетъ, что захочетъ, съ старымъ джентльменомъ въ Корнбюри-Гранджѣ.
   Здѣсь, можетъ статься, кстати будетъ сказать, что протеста насчетъ поступленія Ботлера Корнбюри въ парламентъ никакого не было, къ величайшему удовольствію какъ старика мистера Корнбюри, такъ и старика мистера Комфорта. У нихъ вынудили обѣщаніе выдать, въ случаѣ надобности, необходимыя суммы для поддержанія состоявшагося выбора; крайне неохотно дано было это обѣщаніе, за то извѣстіе объ отказѣ мистера Харта было принято съ величайшей радостью какъ въ Корнбюри, такъ и въ Костонѣ.
   Лука и Рэчель женились въ день новаго года, въ костонской церкви, и послѣ того сдѣлали маленькое путешествіе въ Пензансъ и Лэндзъ-Эндъ. Для путешествія подобнаго рода погода была очень холодная; но снѣгъ, вѣтеръ и дождь не производятъ на молодыхъ новобрачныхъ такого непріятнаго дѣйствія, какъ на другихъ людей. По возвращеніи домой, Рэчель ни подъ какимъ видомъ не хотѣла сознаться, что погода стояла холодная.-- Въ Пензансѣ, говорила она: вовсе не было зимы,-- и всегда продолжала говорить это впослѣдствіи.
   Мистриссъ Рэй не согласилась оставить свой коттэджъ. Она занимала его вмѣстѣ съ мистриссъ Прэймъ, но болѣе чѣмъ половину своего времени проводила на заводѣ. Мистриссъ Прэймъ и по сіе время остается тою же мистриссъ Прэймъ и, мнѣ кажется, останется такою, хотя мистеръ Пронгъ отъ времени до времени и показывается въ коттэджъ.
   Въ настоящее время, я полагаю, всѣ жители Девоншира и Корнваллиса допускаютъ, что Лука Роуанъ успѣлъ въ приготовленіи хорошаго пива; съ какими результатами для самого себя -- сказать не умѣю, но не думаю, однако, что онъ, съ помощію своей профессіи, успѣетъ закрыть фруктовые сады во всемъ Девонширѣ.

КОНЕЦЪ.

"Современникъ", NoNo 1--6, 1864

OCR Бычков М. Н.

  
  
  
  
Ко всем произведениям автора К списку авторов