Левшин Петр Георгиевич - Путешествие высокопреосвященнейшего Платона, митрополита московского и проч. в Киев и по другим российским городам в 1804 году, собственною рукою его писанное

Путешествіе Высокопреосвященнѣйшаго Платона, Митрополита Московскаго и проч. въ Кіевъ и по другимъ Россійскимъ городамъ въ 1804 году, собственною рукою, его писанное.
С. П. Б. 1813 года.

(Извлеченіе.)

Рускій Платонъ, достойный украшаться именемъ Греческаго, обогатилъ нашу отечественную словесность, и духовное краснорѣчіе многими произведеніями отличными, и онъ сохранитъ вѣчныя права на славу и благодарность Россіи, какъ добродѣтельный Пастырь церкви, какъ ученый Мужъ, какъ Россіянинъ, извѣстный во всей Европѣ, не только по дарованію, но и по великому уму своему. И такъ все, что касается до сего знаменитаго. Пастыря, не можетъ не возбуждать любопытства Рускихъ, благоговѣющихъ передъ его именемъ и памятью, въ семъ отношеніи мы обязаны говорить о его путешествіи въ Кіевъ, изъ котораго и сообщаемъ здѣсь извлеченіе.

3наменитый путешественникъ отправился изъ Москвы въ Кіевъ Мая 24 дня. Первыя описанія его касаются до прекрасныхъ мѣстъ окружностей царствующаго града Москвы, говоря его собственными словами; и онъ замѣчаетъ, что, на пути двухъ тысячь верстъ не встрѣчалось ему нигдѣ мѣстъ и положеній столь живописныхъ, каковы Московскія окрестности, украшенныя сельскими церквами, домами и хижинами. Въ селѣ Вяземахъ нашелъ Путешественникъ на стѣнахъ церкви, сооруженной еще Царемъ Годуновымъ, вырѣзанныя на Польскомъ языкѣ, но Латинскими литерами, надписи, которыя, какъ замѣчаетъ нашъ Любитель древностей, могутъ, естьли разобрать ихъ съ прилѣжностію, служить къ исторіи мятяжей во время самозванцевъ. Сіе открытіе надписи и намѣреніе, изъявленое Преосвященнымъ, изслѣдовать ихъ копіи, пріобрѣтаютъ новую цѣну отъ нынѣшнихъ обстоятельствъ; естьли рука новаго непріятеля не пощадила въ Вяземахъ сего памятника древности и загладила черты, вырѣзанныя другимъ древнѣйшимъ врагомъ Россіи, то, вѣроятно, что списокъ ихъ сохранился въ бумагахъ покойнаго Платона, или въ архивахъ Троицкой Лавры, и не пропадетъ для историка.

Въ городѣ Можайскѣ, который представляетъ нынѣ одну кучу развалинѣ, любовался Путешественникъ на многія хорошія зданія, которыя обѣщали великое украшеніе городу, а особливо на пристройку къ соборной церкви. "Сія церковь, довольно извѣстная изваяннымъ образомъ Святителя Чудотворца Николая (говоритъ Путешественникъ), изъ церковной казны, вновь обдѣлывается бѣлымъ камнемъ, готическою искусною архитектурою, и не бѣдною рукою. И когда будетъ окончана, представитъ она видъ рѣдкой и необыкновенной узорчивости.... Лужецкой монастырь стоитъ на высокомъ и красивомъ мѣстѣ, на берегу Москвы рѣки, откуда почти весь городѣ видѣнъ."

На пути отъ Можайска до Смоленска, человѣколюбивый Пастырь не одинъ разѣ имѣлъ причину сожалѣть о бѣдности поселянъ, и любопытство изыскиваетъ причины сей бѣдности; послышалъ только отзывъ: есть много владѣльцовъ малопомѣстныхъ. "А что сіе значитъ" говоритъ. Авторъ Путешествія, "понять мы не могли." -- Онъ посѣтилъ источникъ Москвы рѣки, и пожелалъ: "Дабы благословеніе Божіе всегда сей источникъ напоевало и умножало къ удовольствію и красотѣ царствующаго града." --

Во всѣхъ почти городахъ встрѣчала его съ почестію и привѣтствіями; но смиренный старецъ, признавая себя незаслужившимъ такой почести, относитъ ее только къ любви христіанской. "Приняли насъ (въ Вязьмѣ) съ любовію добродушною," говорить онъ, "и вездѣ жадно тѣснилися окрестъ насъ, яко свойственно добрымъ Христіанамъ, увидѣвъ служителя церкви Христовы."

Передъ очами Путешественника являлись поперемѣнно городѣ Дорогобужъ, Болдинъ монастырь, Бизюковъ монастырь и наконецъ городѣ Смоленскъ, котораго лице, какъ говоритъ Путешественникъ, открыло ему рано по утру возсіявшее солнце. Въ описаніи сего города и крѣпостной стѣны не льзя не замѣтить одной черты и одного размышленья, которое можетъ назваться пророческимъ. Мудрый Пастырь, изъявляя сожалѣніе, что огромная стѣна городская, не будучи поддержана, во многихъ мѣстахъ разваливается, изъявляя желаніе, чтобы сей Монументъ древности остался въ цѣлости для удовольствія любпытнаго потомства, заключаетъ свое размышленіе сими словами, достойными замѣчанія: "Можетъ быть преобращеніе временъ,-- столь вѣку сему свойственное, когда либо пользу и нужду въ ней (въ упомянутой стѣнѣ) возъимѣетъ."--

Въ Могилевской Губерніи Представилось ему въ одномъ селеніи явленіе, дикое для Христіанина, а особливо для Пастыря Христолюбиваго. Среди Селенія стояла церковь, а домы, окружающіе Церковь Христіанскую и почти къ ней прикосновенные, были всѣ жидовскіе. На семъ мѣстѣ Пастырь вздохнулъ съ прискорбіемъ; но далѣе увѣрился, что сіе предубѣжденіе противъ жидовъ {Мы не осмѣлились бы назвать сіе чувство предубѣжденіемъ, естьли бы не самъ Авторъ такъ назвалъ его. См. стр. 21 сего Путешествія.} было нѣкоторымъ образомъ оправдано тѣми разореніями, которыя терпѣли отъ нихъ обыватели, какъ свѣдалъ Путешественникъ изъ устъ самыхъ бѣдныхъ поселянъ. Въ Оршѣ нашелъ онъ монастыри Эзуитовъ, Доминикановъ, Францискановъ, Кармелитовъ, Бернардиновъ, Тринитаріевъ и другихъ Папистовъ въ цвѣтущемъ состояніи, а наши Греческіе Монастыри, и Церкви въ бѣдномъ положеніи; что и заставило чувствительнаго старца проливать слезы, посѣщая обители скудныхъ пустынниковъ. Въ Шиловѣ, въ семъ знатномъ помѣстьи знатнаго Вельможи, путешественникъ отзывается не весьма выгодно о духѣ, или благонравія народа, мы "не могли осмотрѣть сего мѣстечка," говоритъ онъ, "ибо проѣхали въ самую полночь; но только слышали, что зрѣніемъ таковыхъ жителей оскорбились бы и взоръ и духъ нашъ."

Происхожденіе Братскаго Крестоноснаго монастыря въ Могилевѣ достойно замѣчанія. Во время владѣнія Польскаго, когда унія сильно возставала и гнала православныхъ, многіе согласились духовные и мірскіе противиться общими силами наглости и гоненію Папистовъ. И сіе общество назвало себя братствомъ; и Члены онаго въ знакъ союза носили на себѣ кресты откуда произошло имя сего монастыря!

Далѣе, въ селеній Чечерксѣ, принадлежащемъ Графинѣ Чернышевой, Путешествующій Пастырь возстаетъ противъ терпимости; и читатель съ первыхъ строкъ готовъ бы былъ можетъ быть обвинять Рускаго Платона въ движеніи, столь противномъ Христіанской кротости и мудрости; но скоро узнаетъ свое заблужденіе, когда прочитаетъ объясненіе того, что Сочинитель разумѣлъ подъ словами терпимость, которая, по его словамъ, хочетъ всѣ вѣры смѣшать во едино, утѣшается, когда они яко на театрѣ представляются въ разныхъ по совокупныхъ явленіяхъ. Но онъ говоритъ именно, что духъ Евангелія никого, особливо за вѣру, гнать не дозволяетъ. Сей духъ истинной терпимости, достойный Христіанскаго учителя, пріобрѣтаетъ новую силу и убѣдительность, когда въ слободѣ Добрянкѣ, населенной раскольниками, Пастырь кротко бесѣдуетъ съ заблуждшими сынами церкви, и разстается наконецъ съ ними, желая имъ сердечнаго обращенія.

Соборная церковь въ Черниговѣ, великое и древнее зданіе, обращаетъ на себя вниманіе наблюдательнаго Путешественника. "Сія каменная Соборная церковь," пишетъ онъ, "построена безъ столповъ; а вокругъ, начиная отъ иконостаса къ полуденной странѣ, и по западной, и по сѣверной сторонамъ, основаны на аркахъ съ перемычками и со сводами называемые хоры; а самою нещію они суть украшеніе, или мѣсто для женскаго пола; ибо, по древнему восточныхъ церквей обычаю, мущины стояли въ низу, а жены на таковыхъ хорахъ вверьху..... По сему образцу и вездѣ, начиная отъ Смоленска и въ Могилевѣ и въ Кіевѣ, и въ Кнусарѣ Софійской и въ монастыряхъ большія церкви устроены. Нѣтъ нигдѣ столбовъ, какъ въ большихъ Велико-Россійскихъ церквахъ, кромѣ что мы подобныя же видѣли въ Новъ городѣ, и въ Владимірѣ, и въ Переславлѣ-Залѣсскомъ: сказываютъ, что и въ Царѣ-Градѣ славная Софійская церковь, нынѣ въ Мечеть обращенная, таковымъ же образомъ устроена, и можно заключить, что какъ вѣра въ намъ перешла изъ Царя-Града, то и церкви наши по образцу Софійской Царе-Градской церкви были устрояемы." Путешественникъ для того упоминаетъ особенно о Черниговской Соборной церкви, что едва ли она не всѣхъ въ Россіи церквей древнѣе; ибо заложена, по Несторовой лѣтописи, Великимъ Княземъ Мстиславомъ, Владиміровымъ сыномъ, въ 1024 году; а Кіевская Софійская, по тому же Нестору, основана въ 1026 году, какъ говоритъ Сочинитель.

Переправляясь черезъ Десну на большихъ лодкахъ, называемыхъ дубы, на которыхъ можетъ помѣститься до 50 и даже до 100 человѣкѣ съ повозками и каретами, онѣ замѣчаетъ, что на таковыхъ конечно лодкахъ, изъ одного дерева выдѣланныхъ, древніе Россіяне доходили Чернымъ моремъ подъ стѣны Царя-Града, какъ говоритъ о томъ Исторія.

Наконецъ, черезъ Чемеръ, Козелецъ, Бровары, которыя не представляютъ ему никакихъ любопытныхъ предметовъ, приближается онъ въ столицѣ и колыбели нашей вѣры, куда съ нетерпѣніемъ летитъ за нимъ читатель, гдѣ съ любопытствомъ ожидаетъ его размышленій и описаній, Путешественникъ начинаетъ говорить о Кіевѣ такимъ образомъ: "Пріѣхавъ къ рѣкѣ Днѣпру въ 3 часа по полуночи, съ помощію одного Чиновника, для сего присланнаго, перевезлися мы черезъ сію большую и славную рѣку паромомъ. А между тѣмъ взирали на городъ, котораго на Подолѣ мало видно было: а все взираніе наше обнимала Печерская Лавра, прямо противу перевоза на высокой горѣ стоящая, и возвышающая свою величественную главу, надъ всѣмъ тамошнимъ высокихъ горѣ или высокаго весьма крутаго берега положеніемъ. Перебравшись на другой берегѣ ѣхали подъ самою подошвою горы, дорогою самою затруднительною и для повозокъ опасною, болѣе версты; однако между тѣмъ съ удивленіемъ усматривали нѣкоторые маленькіе по мѣстамъ домики, обмазанные глиною и выбѣленные, на крутизнѣ береговой горы, отъ подошвы ея сажени на 4 или 5 возвышенные, и яко птичьи гнѣзды къ горѣ прилепленные. "Проѣхавъ трудный подѣ горою путь поѣхали въ крѣпость Печерскую, между горъ дорогою уже уравненною, однако ещё довольно круглою; и такъ въѣхали въ крѣпость и скоро въ Печерскую Лавру въ 5 часовъ утра, Іюня 2 дня, въ самый Вознесеньевъ день."

Послѣ встрѣчи и привѣтствій Кіевскаго Духовенства, изъ котораго Путешественникъ особенно замѣчаетъ Отца Леванду, извѣстнаго по его достоинствамъ и таланту. Онъ посѣщаетъ Святыя пещеры.-- "Отдавая почтеніе Подвижникамъ Святымъ, тутъ тѣломъ опочивающимъ, разсуждали мы, что сколькобъ имъ ни воздавать намъ почитанія, но мало онаго для тѣхъ, и ихъ же небѣ достоинъ весь міръ.... Сырости въ ближней пещерѣ не видно и не слышно, но въ дальней нѣсколько есть, -- и хотя кажется воздухъ запертъ, но въ пещерахъ не душно... свойство земли есть желтоватое, сушительное, при легкомъ треніи перстами разсыпается въ мѣлкую желтоватую пыль." --

Жизнь Христіанскихъ пустынниковъ, отрекшихся отъ міра, но посвятившихъ дни свои Богу и бесѣдующихъ съ высокимъ утѣшителемъ ихъ подъ сводомъ божественнаго храма, или въ нѣдрахъ уединенной, но величественной природы, такая жизнь имѣетъ конечно свою прелесть, неизвѣстную рабамъ мірской суетности. Это размышленіе представляется читателю, когда Путешественникѣ, посѣщая кельи монашествующихъ, говоритъ обѣ одной изъ нихъ съ такимъ живымъ чувствомъ и восторгомъ: "Восхитила насъ келія ближнія пещеры начальника; ибо она стоитъ на крутой высотѣ горы, и подъ нею весьма глубокій ровъ, или дебръ, а въ противъ другая высокая гора; и она и дебръ обросли плодовитыми и другими деревьями, и видѣнъ оттуда Днѣпръ. Положеніемъ своимъ сія келія и величественна и уединенна: къ восторгу и веселому и унывному восхищаетъ."

Съ неменьшимъ удовольствіемъ говоритъ онъ о тамошнемъ ключѣ, или источникѣ: "Другое, что насъ усладило, есть кладезь на ближней пещерѣ: обрубъ сверхъ земли, и въ немъ яко въ чашѣ стоитъ вода чистая и видно дно. Вода втекаетъ изъ ближняго источника чрезъ деревянную трубу, среди обруба стоящую, изъ которой вода всегда льется и вытекаетъ, но никогда не убываетъ. Вода сладкая и пріятная."

Мы соберемъ здѣсь главныя и важнѣйшія замѣчанія его о Кіевѣ. Николаевскій монастырь, не далеко отъ Лавры, на высокомъ берегу Днѣпра, можетъ почитаться древнѣе самой Лавры. Внизу его стоитъ каменная церковь на мѣстѣ Оскольдовой могилы, какъ говоритъ преданіе; и на сей могилѣ, еще при жизни святой Ольги, построена церковь во имя Св. Николая, которая по всѣмъ вѣроятностямъ была въ Россіи первымъ Христіанскимъ храмомъ.-- Софійская митрополическая каѳедра, сей древній храмъ, устроенный Великимъ Княземъ Ярославомъ (Владиміровымъ сыномъ) имѣетъ ту достопамятность, что храмовый праздникъ Софіи, премудрости Божія, представленъ во образѣ Богородицы съ храмомъ седмистолпнымъ, въ Премудрости Соломоновой поминаемымъ; но тотъ же образъ Софіи въ храмѣ Соборномъ Софійскомъ въ Новѣгородѣ представленъ символическими знаками, изображающими премудрость Божію. А что изъ сего есть сходственнѣе, говоритъ Путешественникъ, предоставляется Богословамъ на разсужденіе. Такая черта или мысль, конечно достойная замѣчаніи:, доказываетъ, кажется, что сей мудрый Пастырь столько же не любилъ суетныхъ прерій теологіи, сколько-любилъ чистую вѣру Христіанства. На сводѣ олтаря въ Софійскомъ храмѣ извѣстная мусія или мозаикъ повреждена, но могла бы, по замѣчанію Путетественника, быть возобновлена и дополнена новѣйшими художниками. Надгробный камень Великаго Князя Ярослава, въ томъ же храмѣ, вмѣщаетъ ли тѣло его, или служитъ только надгробнымъ памятникомъ, не извѣстно; а на немъ вырѣзаны кресты съ словами ІС. ХС. ни-ка, птички, деревья, елки и другія фигуры.

Сей Любитель и Знатокъ древностей почитаетъ внутреннія украшенія храмовъ въ Кіевѣ не весьма древними, хотя сіи храмы, какъ въ Кіевѣ, такъ и въ Черниговѣ, Могилевѣ и Смоленскѣ, старѣе 700 лѣтѣ; онъ полагаетъ, что Образа, иконостасъ, стѣнная живопись и проч., писаны и дѣланы въ 17 или 18 столѣтіи, и что въ Москвѣ и въ другихъ окрестныхъ городахъ есть украшенія, которыя имѣютъ на себѣ печать гораздо глубочайшей древности. Священные ея памятники, столь любопытные для потомства и для Историка-наблюдателя погибли вѣроятнымъ образомъ отъ руки вражеской. Только въ церкви, стоящей близь входныхъ воротъ Печерскихъ, по имени Спаса на Берестовѣ, видно росписаніе Греческое Алфрескомъ и подписи надъ Святыми Греческія: единственный или важнѣйшій остатокъ Кіевскихъ древностей; и по имени сей церкви должно заключать, что мѣсто, на которомъ стоитъ Печерская Лавра съ окружными монастырями, есть то Берестово, о которомъ упоминаетъ Несторъ.

Близь церкви Св. Георгія златыя врата, такъ называлися издревле по тому, что на нихъ стоялъ, какъ говорятъ, ангелъ позлащенный.

На полуденной и внѣшней стѣнѣ славной Десятинной церкви есть нѣкоторыя Славенскія слова не соединенныя, но довольно одно отъ другаго отстоящія, и выдѣланныя выпуклостію; изслѣдованіе ихъ таинственнаго смысла требуетъ времени и труда ученыхъ.

Путешественникъ нѣсколько сомнѣвается, чтобы церковь С. Васиглія стояла на томъ мѣстѣ, которое занималъ Перунъ, не смотря на общее о томѣ преданіе; ибо Несторъ пишетъ, что Перунъ стоялъ на холмѣ; на тутъ не видно примѣтнаго холма.

Крещатикъ, или кладезь, въ которомъ, по преданію, крестились дѣти Владиміра, не имѣетъ такой обширности, чтобы можно было въ него погрузиться; развѣ онѣ былъ тогда болѣе, или купель изъ воды была на семъ мѣстѣ ископана. "Однакожъ" говоритъ Путешественникъ "преданіе сіе древнее не льзя не уважить." --

Положеніе Выдубецкаго монастыря плѣнило миролюбиваго Пастыря, который такъ пишетъ о немъ: "Онъ стоитъ на самомъ крутомъ берегу Днѣпра въ дебри, куда мы сходили между двухъ крутыхъ горъ, которыя покрыты плодовитыми деревьями, а выше березами, дубами и другими, и дѣлаютъ видъ прекрасный и для монашествующихъ мѣстъ весьма способное, яко тихое и отъ мятежа мірскаго закрытое." -- Сіе чувство Пастыря не многимъ извѣстно, хотя оно очень естественно. Но уединенные люди, какъ изъ свѣтскихъ, такъ и духовныхъ, были и будутъ всегда чувствительнѣе другихъ къ сельскимъ красотамъ и убѣжищамъ природы.

Въ Кіевской Академія онъ воздаетъ хвалу ученымъ ея мужамъ, и приносить дань благодарности сему учрежденію, которое имѣло славу доставлять учителей въ Московскую Академію. "Отъ нихъ и мы имѣли щастіе" говоритъ скромный Платонъ "нѣкоторое получить просвѣщеніе."

Мы должны замѣтишь пріятную и любопытную встрѣчу путешественника съ 82-лѣтнимъ старцемъ, ему знакомымъ, Пашкевичемъ, который, будучи келаремъ въ Лаврѣ Троицкой, принялъ тамъ въ должность учителя Платона, еще младаго и непостриженнаго. Сей старецъ дожилъ до 82 лѣтѣ, не смотря на слабое здоровье, на безпрестанное лѣченіе, и сохранилъ память удивительную. Какъ должна была изумить ихъ перемѣна времени и обстоятельствъ! Одинъ изъ рядовъ безвѣстныхъ юношей вышелъ на высоту и достигъ до великой, но безпокойной славы; а другой, стоя на степени почести выше его въ юныхъ лѣтахъ, въ старости остался ниже, и въ безвѣстности конечно щастливой!

Іюня 8 дня Преосвященный отправился обратной путь изъ Кіева. Въ городѣ Козельцѣ встрѣтилась ему нѣкоторая непріятность. Есть случаи, въ которыхъ и самыя кроткія души уступаютъ движеніямъ оскорбленнаго сердца, или ума; и Путешественникѣ изъявляетъ справедливое негодованіе на Городничаго, который въ Козельцѣ удержалъ почтеннаго старца цѣлые сутки противъ его воли и по видимому изъ одного упрямства, и на другой день только далъ ему лошадей такихъ истощенныхъ, что онъ принужденъ былъ во многихъ мѣстахъ идти пѣшкомъ съ досадою.

Далѣе, описанный проѣздѣ черезъ Козары, Нѣжинъ, Глуховъ, Сѣвскъ, Орелъ, Мценскъ и Тулу до Перервинскаго монастыря, не имѣетъ ничего, кажется, особенно достойнаго вниманія, кромѣ того, что въ селѣ Липицахъ, гдѣ протекли младенческія лѣта его, онѣ нашелъ все въ такомъ же видѣ я положеніи, какъ было за 60 лѣтѣ передъ тѣмъ; нашелъ и нѣкоторыхъ стариковъ, которые помнятъ его, что весьма утѣшило древняго ихъ собрата.

Заключеніе представляетъ всеобщее слѣдствіе, выведенное Путешественникомъ изъ того, что онъ видѣлъ. Пріятно читать, какъ добродѣтельный Пастырь ходатайствуетъ за святую пользу человѣчества. Мы приведемъ собственныя слова его: "Примѣченная нами по большей части бѣдность сельскихъ жителей сожалѣнія достойна, тѣмъ болѣе, что сей родъ людей есть первый въ Государствѣ своею многочисленностію, и упражненіемъ сводимъ самый полезный и нужный; простотою же своихъ нравовъ меньше всѣхъ возвратности подверженъ; а потому желательно, чтобы на сію неповинную и многоплодную Государственную отрасль Правительство съ большимъ вниманіемъ воззрѣло, и отняло бы всѣ тѣ пагубныя причины, кои приводятъ ихъ въ бѣдность и улучшило бы ихъ состояніе."

Можетъ быть нѣкоторымъ излишно жаркимъ защитникамъ терпимости не полюбится проповѣдуемое, какъ они скажутъ, гоненіе на жидовъ; но благоразумный человѣкъ, осторожно судящій мнѣнія другихъ основательно разбирающій намѣренія духовныхъ учителей Христіянскихъ, отдаетъ имъ справедливость, когда прочитаетъ со вниманіемъ, какое зло терпятъ отъ жидовъ поселяне и какіе соблазны проистекаютъ отъ смѣшенія ихъ вѣры съ Христіанскою, которая конечно требуетъ, какъ изъясняется Сочинитель, сохраненія своей чести, хотя по наружной благопристойности.

Судъ о слогѣ Автора и достоинствѣ книги не входитъ въ нашу обязанность; но естьли бы мы и не отреклись отъ нее, то не позволили бы себѣ упредить общее мнѣніе о путешествіи сего знаменитаго Россіянина.

-----

Платон (Левшин П.Е.). Путешествие высокопреосвященнейшаго Платона, митрополита московскаго и проч. в Киев и по другим российским городам в 1804 году, собственною рукою его писанное. С.П.Б. 1813 года: (Извлечение) // Вестн. Европы. -- 1814. -- Ч.74, -- N 5. - С.42-60.