Ломан Николай Логинович - Стихотворения

Русская стихотворная пародия (XVIII-начало XX в.)

Библиотека Поэта. Большая серия

Л., "Советский Писатель", 1960

* * *

Шептали листья, "звезды рдели",

И в этот миг

На нас те звездочки смотрели,

А мы на них.

Уж если небеса глядятся

В груди живой...

То как не зарапортоваться

И нам с тобой?

Что и спросонья говорится

Не всякий раз,

Что если в сердце и хранится,

Так про запас,

Что много слаще карамели,

Темнее тьмы --

Как друг на друга поглядели,

Сказали мы.

Н. Гнут <Н. Л. Ломан>

1860

"Шептали листья, "звезды рдели"...". Впервые -- И, 1860, No 49, стр. 562. Пародия на стихотворение Фета "Молчали листья, звезды рдели..." (PB, 1860, No 1). Пародист взял в кавычки выражение, представлявшееся ему особенно нелепым. Курсивом отмечены несколько измененные строки из того же стихотворения: "Когда всё небо так глядится В живую грудь...".

Г-НУ ЛЮБА

В десятый кряду раз внимательно читая

Полуночь ту чресчур таинственного мая,

Когда на небе звезды от любви дрожат;

Когда становится фиалке невдогад,

Откуда голубой глазок у ней мог появиться;

И что тут странного, коль не решит она,

Что значит наша жизнь, полуночь и весна?

Зачем не "полночь", а "полуночь" говорится?

И есть ли, полно, смысл в стихотвореньи всем?

Вы знаете, Люба, я думаю о чем?

Я думаю, что нет: таких произведений

Десяток смастерит и "небывалый гений",

Что приводил m-г Григорьева в экстаз,

И тот... но он, быть может, уж угас

В борьбе со стаей мух, шмелей и комаров,

Любви не ведавший, возлюбленный Кусков!

Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>

1860

Г-ну Люба. Впервые -- И, 1860, No 49, стр. 563. Пародия на стихотворение Мея "Любе" (СО, 1860, No 43), со строкой: "Ты знаешь ли, Люба, я думаю о чем?.." Это шутливое неправильное ударение дало повод пародисту переадресовать пародию мужчине с французской фамилией Люба. Пародия предварена обращением к читателю: "Во-первых, вы, вероятно, не можете решить, есть ли во всем этом стихотворении смысл, во-вторых, вам кажется странным слово "Люба", так как до сих пор вы слышали только Любовь, Любинька, Любушка, Люба. Эти сомнения я надеюсь рассеять в вас следующим своим посланием к одному моему доброму знакомому, г-ну Люба. Несмотря на свое иностранное происхождение (г. Люба -- австрийский подданный), он хорошо говорит по-русски (даже в ударениях никогда не ошибается!), сочувствует успехам нашей литературы и знает наизусть почти все стихотворения г. Мея". Небывалый гений -- К. К. Случевский. Григорьев -- см. стр. 775. Кусков -- см. стр. 801.

* * *

Рассвело. Глаза открыты

И не видят, хоть глядят,

Так глядят, что из орбиты

Будто выскочить хотят.

Сбоку тяжкое сопенье,

Свист протяжный, носовой,

В коридоре стук, движенье,

Подметает половой...

Понемногу различает

Воспаленный сильно глаз,

Как на стульях отдыхает

Полубархат и атлас.

Где бурнус, где пелеринка,

Шляпка, зонтик, кринолин,

Тут браслеты, там ботинка...

На душе тоска и сплин.

Звон в ушах неизъяснимый,

Уходившаяся грудь,

И вопрос неразрешимый:

"Заплатить или надуть?"

Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>

1860

"Рассвело. Глаза открыты..." Впервые -- И, 1860, No 25, стр. 272. Пародируется стихотворение Случевского "Ночь. Темно. Глаза открыты..." (ОЗ, 1860, No 3):

Ночь. Темно. Глаза открыты

И не видят, но глядят,

Слышу, жаркие ланиты

Тонким бархатом скользят

Мягкий волос, набегая,

На лице моем лежит,

Грудь тревожная, нагая

У груди моей дрожит.

Недошептанные речи,

Замиранье жадных рук,

Холодеющие плечи

И часов тяжелый стук...

"Тут уже нет никаких намеков,-- пишет пародист,-- все так определенно и точно, что от себя не прибавлено ни одной черты. Развитие страсти поэт довел до того момента, который воспроизводится в рукописных сборниках. Я не отказываюсь варьировать самое стихотворение; но после темы делаю некоторую паузу, которую можно изобразить, пожалуй, хоть точками".

* * *

Жарко, душно на перине;

Всюду тихо, всюду глухо.

Лишь поэта чует ухо,

Как в предсмертных муках муха

Слабо бьется в паутине;

Как в саду, где с песней скачет

Стрекоза в тени колодца,

С комаром комар дерется,

Да в траве кузнечик бьется,

Да с тоски букашка плачет.

Тараканом ночь сползает,

Зорька в небе догорела,

А любовь к поэту смело

Пауком на сердце села

И мучительно сжимает.

Всюду тихо, всюду глухо...

Лишь клопы, благоухая,

Пробирались, сна не зная,

Вниз по пологу да злая

Где-то в стекла билась муха.

Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>

1861

"Жарко, душно на перине..." Впервые -- И, 1861, No 21, стр. 315, в фельетоне "Весенняя выставка лирических произведений русских поэтов". Пародия на стихотворение Кускова "Ночь".-- "Время", 1861, No 5 (приведено в И, курсив пародиста):

Ничего не слышит ухо,

Ночь безмолвна, как в пустыне;

Всё уснуло, только муха

Где-то бьется в паутине.

Да еще среди молчанья

У меня во мраке ночи

Сердце, полное страданья,

Тоже бьется что есть мочи.

И во мгле, в ночном покое,

Никому, увы! нет дела,

Что на сердце на больное

Пауком любовь насела.

И ни шелеста, ни звука --

Ничего не слышит ухо;

Только в сердце скорбь и мука,

И один товарищ -- муха.

"В это стихотворение,-- замечает пародист,-- уложилось все миросозерцание г. Кускова, и я думаю теперь о том: о чем бы пел этот поэт-мухолюбец, если бы не существовало насекомых? Вот была бы беда!"

* * *

Душа моя будто в застое,

И мысль в голове колобродит;

Сказал бы я что-то такое,

Да всё ничего не выходит.

Зеваю я дома келейно,

В гостях, у знакомых зеваю...

Варьирую что-то из Гейне,

А именно что? -- уж не знаю.

И в мире мне словно как тесно,

А то так как будто просторно,

Чего я хочу? -- неизвестно...

Вот этак -- прошу вас покорно!

И ветер, и снег, и морозы...

Опять захотелось чего-то...

Уж разве пройтись насчет прозы?

Зевота, с оттяжкой зевота...

Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>

1860

"Душа моя будто в застое..." Впервые -- И, 1860, No 49, стр. 562, в фельетоне "Литературные вариации". Страхов Николай Николаевич -- реакционный критик, публицист, философ-идеалист, идеолог так называемого почвенничества, вел борьбу с революционно-демократическим лагерем. Ему принадлежит также ряд стихотворений. Пародируется стихотворение Н. Страхова (PB, 1860, No 15), приведенное в И (курсив И):

В тиши моей жизни ничтожной,

В досаде пустых огорчений

И в шуме пустого веселья

Дремлю я душою тревожной.

Но, полный тяжелой дремоты,

Я чувствую, сердце тоскует,

И спится, и грезится вечно

Ему непонятное что-то.

Какие-то дни золотые,

Какие-то дивные речи,

Какие-то крепкие силы,

И мысли, и чувства святые;

И месяц, и звезды, и розы,

Какая-то грусть без предела,

И ласки, безумные ласки...

И слезы, горячие слезы...

* * *

Во всю ночь надо мною тень милая

Так легко, грациозно парит...

Щечки бледны, улыбка унылая,

И слеза на ресницах блестит.

Чу!.. мерещится, молвит прекрасная:

"Хочешь знать, отчего я бледна?

Утомилась сегодня ужасно я:

Всё читала стихи Зарина.

Их сто раз прочитала, наверно, я,

А всё смысла мне в них не постичь:

Тут и "гордость", и "степь непомерная",

Придорожник ночной... что за дичь?

Если любишь меня ты действительно,

Так хоть этим любовь докажи:

Растолкуй, поясни вразумительно,

В чем тут дело, мой друг, расскажи!.."

Ах, войдите в мое положение!

Я скорблю, я готов зарыдать,

Но увы! не найду пояснения,

Не могу ей любовь доказать.

Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>

1861

"Во всю ночь надо мною тень милая..." Впервые -- И, 1861, No 49, стр. 732. Зарин Ефим Федорович -- поэт и реакционный критик, сотрудник БдЧ и ОЗ 60-х годов. Другая пародия на Зарина написана Д. Минаевым (И, 1861, No 21). Пародируется стихотворение Зарина в БдЧ (т. 164, 1861), приведенное в И (курсив И):

Над кроватью моею тень грозная

Во всю ночь не отходит -- стоит;

Ты в дороге, мой друг; ночь морозная

Твое нежное тело знобит.

...Страх мечтой овладел суеверною,

И ты видишь вдали пред собой --

Через снежную степь непомерную

Придорожник шатает ночной.

----

МНИМАЯ ПОЭЗИЯ

МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ПОЭТИЧЕСКОЙ ПАРОДИИ XVIII и XIX вв.

ПОД РЕДАКЦИЕЙ Ю. ТЫНЯНОВА

"ACADEMIA"

МОСКВА -- ЛЕНИНГРАД
1931

НА КЛАДБИЩЕ

Я лежу себе на гробовой плите,

Я смотрю, как ходят тучи в высоте,

Как под ними быстро ласточки летят

И на солнце ярко крыльями блестят.

Я смотрю, как в ясном небе надо мной

Обнимается зеленый клен с сосной ...

Я взобрался на могильную плиту

И внимательно смотрел, как на лету

Два тяжелые, кургузые жука

Колошматили друг друга под бока.

Как в объятиях березу дуб сжимал,

Как под деревом опенок вырастал,

Как паук среди своих дневных хлопот

Фантастический выплясывал матлот.

Так на кладбище за жизнью я следил,

И Случевский мне на память приходил;

Вспомнил я, как он на кладбище лежал,

Как под ним мертвец о камень лбом стучал;

Как мертвец Monsieur Случевского просил,

Чтобы тот его на время хоть сменил.

По закону же содружества идей,

Вспомнил случай я другой еще страшней:

Вспомнил нищего, разрушенный гранит,

И восставшего из гроба страшный вид"

Ветра свист, луны дрожащий свет,

Мертвеца протест и нищего ответ --

И невольный трепет в сердце проникал.

Но попрежнему на камне я лежал,

И попрежнему сшибалися жуки,

Отличалися в матлоте пауки,

Все с березами амурились дубы,

Все росли еще под деревом грибы.

Н. Л. Гнут. (222)

222. "Искра", 1860, No 8, с. 94.