Портреты Голлербах Эрих Федорович "Возрождение", литературно-художественный и научно-популярный, иллюстрированный альманах. Том 2-й М., "Время", 1923 Э. Голлербах. Портреты. АННА АХМАТОВА. Безмолвие. Глубокая безгласность. Едва заметное движенье губ. Мир, погруженный в суету и страстность, Как лава, сер, как изверженье, груб. Но в этом раскаленном океане Есть остров, где золотоглавый скит, На облаков разорванные ткани, Крестами многодумными глядит. В скиту живет подвижница-блудница. Печален взор застывших синих глаз... Мне этот взор весною часто снится, Как повесть, читанная много раз.. Иконописно скованы движенья, Но хищный профиль дерзок и остер. Как душен дым церковного кажденья, Как внешний соблазнителен простор!.. Суровы очи ликов (пожелтелых В колеблющемуся отсвете свечей, -- Зачем же в сердце вьется стая белых, Воркующих, влюбленных голубей?!.. Рукой сухой, рукою восковою Пергаментный раскрыт молитвослов... Ах, где-то есть за далью голубою -- Вино, цветы, завешенный альков... У пояса -- оливковые четки И "вместо чёлки -- сумрачный клобук. О, если бы в крылатой утлой лодке Уплыть из плена благолепных мук!.. ...Она умрет в прозрачный день осенний, В тот янтареющий, медвянный час, Когда луч солнца в алтаре Успенья Позолотит резной иконостас. И перед смертью оттолкнет причастье, И медленно влетит к престолу сил, Поцеловав в последний раз запястье, Которое ей милый подарил... МИХАИЛ КУЗМИН. Усталый взор из-под тяжелых век, Рассеянный, улыбчивый, учтивый, Ни с кем не схожий смуглый человек, С походкою такой неторопливой. Интимный весь, домашний и простой. Круг мелочей ничуть ему не тесен, -- Сияющая нежность и покой. В излучинах его текучих песен. Как за окном, за стеклами пенснэ Таится мир, безбольный и безгневный, Как музыка Гретри или Масснэ, Как бой курантов гулкий и напевный. И, оттеняя бледное чело, Увенчивая лоб, слегка понурый, Волос заиндевевшее кольцо, Как черный нимб, лежит вокруг тонзуры. Изогнута ладонью вверх рука -- Всегдашняя дымится папироса, А на губах прозрачна и легка Застыла тень насмешки и вопроса. АЛЕКСАНДР БЛОК. Сосредоточено светло, Как четкий барельеф медали, Патрицианское чело И губы, сжатые печалью. О том, чему названья нет, Чему названье невозможно, Благовещающий поэт Пророчествует непреложно... Ему так ясно знать дано "В огне и холоде тревоги", Что радость и печаль одно, Что в Рим приводят все дороги. Чуть слышно шепчет голос струн... Но -- горе -- рев автомобилей, Как сокрушающий бурун, Захлестывает шелест лилий. И лебединой песни стон, И крики журавлиной стаи -- Мелодий долгий перезвон, Раз'единяя, сочетает. Вот почему так льнет мечта, В часы скорбей кровоточащих, К поэту розы и креста, К ручьям его стихов журчащих...