Лобысевич Федор Иванович - Взятие Хивы и Хивинская экспедиция 1873 года

ВЗЯТІЕ ХИВЫ
и
ХИВИНСКАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ 1873 ГОДА

Матеріалы для исторіи похода.

СТАТЬЯ ВТОРАЯ.

Къ 18 марта почти весь отрядъ Оренбургскаго округа собрался въ Эмбенскомъ постѣ, не прибыла только большая частъ тяжестей, которыя необходимость заставила разбросать почти по всей дорогѣ по причинѣ ужаснаго пути, глубокаго снѣга и бурановъ. Иногда по нѣскольку часовъ не было возможности выбраться съ повозкой изъ рытвинъ и ухабовъ, такъ что эшелоны останавливались и помогали вытаскивать повозки. Несмотря на крайне утомительный и тяжелый переходъ, всѣ люди были веселы и здоровы; лишь нѣсколько человѣкъ страдали болѣзнью глазъ отъ яркаго отраженія солнечныхъ лучей на снѣговой степи и отъ дыма въ кибиткахъ. До 26 числа марта, подвозили отставшія тяжести, а люди упражнялись въ стрѣльбѣ и приготавливались въ предстоящему походу. 26 марта выступилъ авангардъ въ составѣ 2-хъ казачьихъ сотенъ и 25 человѣкъ саперной команды отъ 1-го Оренбургскаго линейнаго баталіона, которому приказано, поднявшись на Усть-Уртъ, остановиться на уроч. Арысъ-Бурте и въ ожиданіи главныхъ силъ отряда выслать разъѣзды въ уроч. Джебыске и мысу Чаграй. На обазанность авангарда былъ возложенъ также предварительный осмотръ и приведеніе по возможности въ порядокъ путей.

Нѣсколько солнечныхъ дней въ мартѣ еще болѣе испортили путь, такъ, что авангардъ испытывалъ неимовѣрныя затрудненія, переходя по оврагамъ, въ которыхъ было до 2 1/2 арш. снѣгу подтаявшаго снизу и столь рыхлаго, что люди и лошади буквально утопали въ немъ; къ тому же совершенная безкормица и очень сильные морозы по ночамъ и утромъ до того изнуряли верблюдовъ, что животныя едва волокли ноги и съ трудомъ поднимали грузъ въ 17 пудовъ. 30-го марта вышелъ изъ Эмбенскаго поста и весь отрядъ, а 31 транспортъ съ продовольствіемъ и другими тяжестями отряда, подъ прикрытіемъ одной роты и двухъ сотенъ "Весь запасъ продовольствія, вышедшій съ этимъ транспортомъ, состоялъ изъ провіанта на 2 1/2 мѣсяца, по 15 іюня, и овса на 2 мѣсяца по 5 іюня, сверхъ того, запасъ его еще въ 500 четвертей. Затѣмъ 1-й тыльный запасъ (провіанта на мѣсяцъ и овса на 1/2 мѣсяца), а также часть тяжестей, не взятыхъ за недостаткомъ въ Эмбенскомъ постѣ нужнаго количества верблюдовъ, выступили въ концѣ мая, а 2-й тыльный запасъ двухъ-мѣсячной пропорціи провіанта и овса и сверхъ того 1000 четвертей на случай замѣны сѣномъ, вышелъ изъ Эмбы 15 іюня. Съ полученія его весь отрядъ обезпечивался по 15 сентября. Оба эти транспорта конвоировались казачьими сотнями.

Вмѣстѣ съ выступленіемъ нашего отряда, изъ Хивы получено было свѣдѣніе, что но всему ханству собираютъ людей, снабжаютъ каждаго лошадью, саблей и ружьемъ; сборнымъ пунктомъ ихъ къ сторонѣ Оренбургской степи были назначены окрестности Кунграда, откуда ихъ перевели въ Джаны-Калы. Вмѣстѣ съ тѣмъ, ханъ отправилъ чрезъ Чамбай въ Казалинскъ посланца и съ нимъ 21 человѣка нашихъ плѣнныхъ. Вскорѣ стало извѣстно и то, что Аральская флотилія, которая должна была подойти къ юго-западному берегу моря для открытія сообщенія съ оренбургскимъ отрядомъ, за неимѣніемъ топлива не можетъ направиться но этому пути, а потому отравлена прямо къ устьямъ Аму-Дарьи.

4-го апрѣля, отрядъ нашъ послѣ дневки на Аты-Джаксы, едва сдѣлавъ 65 верстъ отъ Эмбенскаго поста, достигъ горы Намазъ-тау; сначала глубокій снѣгъ, потомъ сильная грязь изнуряли верблюдовъ, страдавшихъ еще и отъ безкормицы; переходы чрезъ лощины, наполненныя водой, возможны были только утромъ, когда вода нѣсколько спадала. На каждомъ переходѣ по нѣскольку десятковъ верблюдовъ, ложились, и приходилось бросать ихъ, перевозя тяжести на запасныхъ; смѣнить ихъ свѣжими не было возможности, такъ какъ по всему пути слѣдованія и въ окрестностяхъ не было кочевокъ и жилья.

Какъ вообще въ степи, зима быстро смѣняется лѣтомъ, здѣсь промежутка, называемаго весной, совсѣмъ не бываетъ и отъ сильнѣйшаго холода переходъ къ такому же зною, явленіе обыкновенное: отъ 12% морозу въ началѣ апрѣля, въ 17 числу того же мѣсяца жаръ доходилъ уже до 36° Реом. Въ 11 апрѣля дороги уже совершенно высохли и движенія войскъ значительно облегчились, къ тому же показавшійся кормъ много освѣжилъ вьючныхъ животныхъ. 11 апрѣля отрядъ достигъ уроч. Арысъ, на Усть-Уртѣ, далѣе отрядъ двигался до уроч. Исенъ-Чагылъ у южной оконечности песковъ "Большіе Барсуки", не вдалекѣ отъ сѣверо-западныхъ береговъ Аральскаго моря, и выждавъ здѣсь нѣсколько дней отставшій транспортъ, слѣдовалъ оттуда чрезъ Каратамакъ четырьмя эшелонами,-- первый: изъ 2 сотенъ казаковъ, 3 ротъ пѣхоты и 4 конныхъ орудій; второй: сотни казаковъ, 3 ротъ пѣхоты, 2 конныхъ орудій и 2 мортиръ; третій: 2 сотенъ казаковъ, 2-хъ ротъ пѣхоты и ракетной батареи, и четвертый: 2 сотенъ казаковъ, роты пѣхоты, 2 орудій и 2700 верблюдовъ съ запаснымъ провіантомъ. Раздѣленіе отряда на эшелоны сдѣлано было потому, что на пути отъ Арыса чрезъ Косъ-булакъ на Касарму не было достаточнаго количества воды (по этому пути двигалась правая колонна отряда). Люди и лошади выносили походъ превосходно, всѣхъ больныхъ было 8 человѣкъ. Изъ Хивы доходили самыя противорѣчивыя извѣстія: говорили, что нѣсколько тысячъ человѣкъ высланы на уроч. Дау-Кара и на Ургу, что на Касармѣ имѣется небольшой наблюдательный постъ, что въ хивинскихъ владѣніяхъ дѣлается нарядъ на службу по 1 человѣку съ 5 домовъ и что туркмены повидимому уклоняются отъ содѣйствія хану, который притомъ не довѣряетъ и нашимъ бѣглецамъ-киргизамъ, такъ какъ между ними замѣтно колебаніе и желаніе явиться съ повинною.

Съ уроч. Исенъ-чагылъ отрядъ двигался совершенно благополучно и 25 апрѣля достигъ уроч. Касармы. Въ водѣ изъ вырываемыхъ войсками колодцевъ недостатка не встрѣчалось, а мѣстами въ ущельяхъ Чинка былъ даже снѣгъ. Хотя со стороны хивинцевъ и не было замѣтно никакихъ оборонительныхъ или охранительныхъ мѣръ, но до Исенъ-Чагыла отрядъ нашъ не встрѣтить ни одиночныхъ людей, ни каравановъ; было очевидно, что никого изъ ханства не пускали. Здѣсь же генералъ-лейте-нантъ Веревкинъ получилъ первое извѣстіе отъ начальника мангишлакскаго отряда полковника Ломакина, изъ котораго онъ узналъ, что отрядъ этотъ долженъ по разсчету прибыть на Айбугиръ 4 или 9 мая, но генералъ Веревкинъ послалъ приказаніе выдти кавказцамъ на соединеніе съ нимъ на Ургу.

Такъ какъ кавказскія войска полковника Ломакина за неимѣніемъ верблюдовъ не въ состояніи были взять съ собою продовольствія болѣе какъ на три мѣсяца, то оренбургское окружное начальство распорядилось послать въ Иргизъ чиновника для найма перевозочныхъ средствъ и отправки изъ тамошняго запаснаго магазина, по числу 2400 человѣкъ и 950 лошадей кавказскаго отряда, 659 четвертей сухарей, 114 четвертей крупъ и 1300 четвертей овса. Продовольствіе это отправлялось въ Каратамакъ съ такимъ разсчетомъ, чтобы одновременно прибыть съ тыльными запасными транспортами, отправляемыми въ отряду, или въ Ургу, изъ Эмбенскаго поста.

28-го апрѣля выступивъ изъ урочища Касармы, къ 5-му мая весь отрядъ сосредоточился въ укр. Джана-Кала на Ургѣ, въ 900-хъ верстахъ отъ Эмбенскаго поста {Здѣсь генералъ Веревкинъ отдалъ слѣдующій приказъ по войскамъ отрада:

"Вчерашняго числа, ввѣренный мнѣ отрядъ, достигнувъ укрѣпленія Грга, выполнилъ съ точностью Высочайшую волю: чтобы, въ началѣ мая, войска Оренбургскаго военнаго округа находились на границѣ хивинскихъ владѣній. При этомъ войскамъ пришлось перенести не мало трудовъ и лишеній: вслѣдъ за зимнимъ походомъ отъ Оренбурга, Уральска и Орска къ Эмбѣ они должны были сдѣлать переходъ около 600 верстъ отъ Эмбенскаго поста, изъ которыхъ половину по дорогамъ, испорченнымъ весеннею распутицей, другую же -- по безводнымъ и безплоднымъ пустынямъ Устъ-Урта, еще недавно считавшимися недоступными для русскихъ отрядовъ.

"Рѣдко случалось русскимъ войскамъ дѣлать походы при такихъ неблагопріятныхъ условіяхъ; но, несмотря на это, походъ совершенъ вполнѣ благополучно: люди сохранили бодрость и силу, больныхъ и слабыхъ между ними очень мало, лошади сбережены въ удовлетворительномъ видѣ, и, сверхъ всего этого, въ теченіе всего похода не было ни одного случая, который обнаружилъ бы упадокъ духа, нарушеніе дисциплины или нерадѣніе въ исполненіи служебныхъ обязанностей.

"Хотя подобные результаты были подготовлены заботливыми и предусмотрительными мѣрами со стороны главнаго начальства, тѣмъ не менѣе я не могу не признать, что легкость, съ которою перенесенъ столь трудный доходъ, главнѣйшимъ образомъ, обусловлена молодецкимъ духомъ нижнихъ чиновъ и заботливостью со стороны ближайшихъ начальниковъ о сохраненіи порядка во ввѣренныхъ имъ частяхъ. Въ особенности, не могу не сознаться, что нѣкоторыя части отряда вполнѣ поддержали, издавна признанную за русскою пѣхотою, славу лучшихъ въ мірѣ ходаковъ.

"А потому, поздравляю ввѣренный мнѣ отрядъ съ окончаніемъ самой трудной части похода, объявляю мою душевную благодарность всѣхъ начальствующимъ лицамъ за ихъ труды и усердное содѣйствіе въ моихъ заботахъ о наилучшемъ выполненія Высочайше указанной намъ задачи; нижнимъ же чинамъ отряда, за ихъ безукоризненное поведеніе, молодецкое перенесеніе походныхъ лишеній и трудовъ, объявляю спасибо отъ всего сердца. Вполнѣ увѣренъ, что и дальнѣйшій походъ совершенъ будетъ съ тѣмъ же успѣхомъ.

"Приказъ этотъ прочесть людямъ во всѣхъ частяхъ отряда".}.

Джана-Кала находится въ 6-ти верстахъ отъ мыса Урга, на днѣ совершенно высохшаго Аббугирскаго залива у канала ДжаваДжанъ, проведеннаго отъ Аму-Дарьи три года назадъ хивинцами, и возведено ими почти одновременно съ другимъ укрѣпленіемъ, находящимся нѣсколько выше, по этому же каналу. Укрѣпленіе Джана-Бала имѣетъ видъ квадратнаго редута съ мелкимъ и узкимъ (вообще неправильнымъ) рвомъ; длина фасовъ около 100 саж. Прикрытіе состоитъ изъ стѣны вышиною въ 2 1/2 саж. и толщиною въ основаніи около 1 1/2 саж., и въ верхней части имѣющей форму стѣнки съ зубцами и бойницами не болѣе 1-го фута. Вся постройка сдѣлана изъ глины. Оба эти укрѣпленія найдены пустыми; первое изъ нихъ, по показаніямъ, полученнымъ впослѣдствіи, занято было каракалпаками и сартами въ числѣ отъ 500 до 800 человѣкъ, которые ушли изъ крѣпости дня за два до прибытія отряда. Въ этихъ укрѣпленіяхъ, кромѣ ста никуда негодныхъ кибитокъ, никакого имущества и никакихъ запасовъ не найдено.

За нѣсколько дней до прихода на Ургу, генералъ Веревкинъ разослалъ чрезъ лазутчиковъ въ каракалпакамъ и туркменамъ и находящимся въ Хивѣ киргизамъ прокламацію, призывающую въ покорности тѣхъ киргизовъ, которые откочевали изъ русскихъ областей въ хивинскія владѣнія {Вотъ эта прокламація:

"Киргизы разныхъ родовъ и отдѣленій, живущіе въ хивинскихъ предѣлахъ!

"По волѣ Его Императорскаго Величества Государя Всероссійскаго хивинское правительство и его подданные должны повести наказаніе, заслуженное ими разными враждебными дѣйствіями противъ могущественной Россіи, какъ-то: вторженіемъ вооруженныхъ шаекъ въ русскіе предѣлы, подстрекательствомъ русскихъ подданныхъ киргизовъ къ мятежу и неповиновенію законной власти, грабежами, задержаніемъ въ плѣну русскихъ подданныхъ и многими другими подобными поступками.

"Наказаніе постигнетъ всѣхъ тѣхъ жителей хивинскихъ владѣній, которые захотятъ встрѣтить русскія войска съ оружіемъ въ рукахъ или будутъ какимъ-либо другимъ образомъ противудѣйствовать ихъ успѣхамъ и не исполнять приказаній русскихъ военачальниковъ. Но гораздо суровѣе, чѣмъ для другихъ, наказаніе это будетъ для тѣхъ киргизовъ, находящихся въ хивинскихъ предѣлахъ, которые, забывъ Бога и данную ими или ихъ предками присягу на вѣрность Россйскому Императору, не раскаются и на этотъ ракъ и будутъ дѣйствовать заодно съ врагами Его Величества.

"Однако-жъ Государь Всероссійскій справедливъ и многомилостивъ. Онъ желаетъ, чтобы казнь соотвѣтствовала винѣ и чтобы невинные не пострадали. Его Велмчеству извѣстно, что иные изъ киргизовъ, откочевавшіе въ Хиву по своимъ хозяйственнымъ надобностямъ, задержаны тамъ хивинскими властями, другіе, переселясь туда въ прежнія времена, не могли возвратиться на свою родину или но бѣдности, или потоку, что обзавелись тамъ постояннымъ хозяйствомъ, третьи, наконецъ, ушли или но наущенію неблагонамѣренныхъ людей, или изъ страха наказанія за какіе-либо противу законные поступки, а потокъ уже возвратиться не смѣли.

"Поэтому объявляется нынѣ всѣмъ проживающимъ въ хивинскихъ предѣлахъ киргизамъ, чтобы они не уходили отъ русскихъ отрядовъ, а сидѣли бы съ аулами на своихъ мѣстахъ и немедленно высылали ко мнѣ своихъ старшинъ съ изъявленіемъ покорности. Тѣ изъ нихъ, которые изъявятъ покорность и ни въ чемъ противузаконномъ ни прежде, ни теперь виновны не будутъ, не подвергнутся никакому наказанію или насилію, и за все, что они захотятъ продать русскимъ войскамъ, получатъ наличныя деньги; тѣ же, которые имѣютъ за собою какую-либо вину, могутъ разсчитывать на снисхожденіе, какъ добровольно явившіеся.

"Если же найдутся между ними такіе, которые захотятъ сражаться съ русскими войсками или какимъ-либо другимъ образомъ дѣйствовать заодно съ врагами вашими, то съ подобными людьми будетъ поступлено безъ всякой пощады и жалости, не только какъ съ врагами, но какъ съ измѣнниками своего законнаго Государя.

"Вникните, киргизы, хорошо въ моя слова: они истекаютъ изъ истиннаго желаніи вамъ добра".}.

Быть можетъ, что прокламація эта была одной изъ причинъ того, что еще до прихода нашего на Ургу явился къ генералу Веревкину посолъ съ изъявленіемъ полной покорности со стороны важнѣйшихъ нашихъ измѣнниковъ изъ киргизовъ, которые въ 1869 и 1871 годахъ ушли въ хивинскіе предѣлы, а вслѣдъ за приходомъ на Ургу явились въ отрядъ: Азбергень Мунайтпасовъ, Хангадій Араслановъ, Кутебаръ Айдекеневъ, Баратау Утербаевъ, Рыспай Асмантаевъ и др. менѣе важные. Всѣ они были оставлены для службы при отрядѣ, такъ какъ генералъ Веревкинъ надѣялся извлечь изъ нихъ не мало пользы какъ при движеніи отряда, такъ и при заготовленіи продовольствія; одинъ только Араслановъ, болѣе другихъ виновный въ измѣнѣ, какъ чиновникъ русской службы, былъ сданъ на поруки помощнику иргизскаго уѣзднаго начальника Исету Бутебарову и Аликену Сазанову.

По заявленію Асбергеня и другихъ, всѣ кочующіе въ хивинскихъ предѣлахъ киргизы ожидали прихода русскихъ войскъ съ полною покорностію. По ихъ показаніямъ, всѣ запасы продовольствія, на которые русскія войска могли разсчитывать, сосредоточивались въ городахъ Хивѣ и Кунградѣ; притомъ запасы эти состояли исключительно изъ ячменя, джугары и дженушки и, насколько можно было вѣрить, не превышали 5--6 тысячъ пудовъ зерна.

Всѣ эти свѣдѣнія, вмѣстѣ съ тѣми, какія были доставлены прежними рекогносцировками и разспросами, много способствовали опредѣленію плана дальнѣйшихъ дѣйствій отряда нашего. Извѣстія объ измѣненіи очертанія береговъ Аральскаго моря совершенно подтвердились: Айбугиръ оказался совершенно сухъ; островъ Токманъ-ата соединился съ материкомъ и отъ Аму-Дарьи къ Ургѣ проведенъ каналъ, по которому пролегаетъ теперь путь въ хивинскіе предѣлы не только кратчайшій и удобнѣйшій, но едва ли не единственный,-- такъ какъ дорога вдоль западнаго берега Айбугира, и прежде отличавшаяся безводіемъ и безплодіемъ, теперь совершенно оставлена. По каналу атому и его окрестностямъ сосредоточивается и большая часть населенія сѣверной части ханства, какъ осѣдлаго такъ и кочевого: по этой же дорогѣ хивинцы ожидали и вторженія войскъ Оренбургскаго округа, и по слухамъ, въ Кунградѣ собирались нѣсколько тысячъ узбековъ и туркменъ съ артиллеріей. Что же касается затрудненій, которыя, по предположеніямъ, должны были представить для движенія войскъ болота и каналы лѣваго берега Аму-Дарьи, то первыя существуютъ, и то въ незначительной степени, лишь при лѣтнихъ разливахъ рѣки, каналы же удобопроходимы при незначительныхъ работахъ.

По этимъ соображеніямъ, для дальнѣйшаго движенія вглубь хивинскихъ владѣній генералъ Веревкинъ рѣшился избрать путь на Кунградъ и Куня-Ургенчъ, или на Ходжейли и Бендъ. Путь этотъ, кромѣ того, что съ перваго же перехода приводилъ отрядъ въ населенную страну, представляющую средства обезпечить войска порціоннымъ скотомъ и фуражемъ, въ то же время сближать отрядъ и съ аральской флотиліей, которая стояла въ это время въ Аму-Дарьѣ ниже Кунграда, и давалъ возможность оказать болѣе дѣятельное содѣйствіе войскамъ Туркестанскаго округа при переправѣ чрезъ Аму-Дарью. Устроивъ складочный пунктъ на Ургѣ, такъ какъ укрѣпленіе Джана-Бала по своей величинѣ и конструкціи не могло быть приспособлено въ оборонѣ для прикрытія оставляемыхъ тамъ войскъ, былъ возведенъ небольшой редутъ полевой профили, хивинское же сооруженіе разорено. Для охраненія склада были оставлены одна рота и одна сотня съ 2-мя ракетными станками; что же касается 2-хъ пѣшихъ орудій, которыя предполагалось прежде здѣсь оставить, то они взяты съ войсками для вооруженія, въ случаѣ надобности, Кунграда, такъ какъ не было получено никакихъ дальнѣйшихъ извѣстій о движеніи мангишлакскаго отряда и нельзя было надѣяться, что онъ окажетъ своевременное содѣйствіе. Здѣсь же оставленъ чиновникъ для принятія и транспортированія въ войскамъ запасовъ продовольствія, которые доставлялись въ Ургѣ, какъ выше сказано: для перевозки же ихъ оставлено 1200 верблюдовъ, наиболѣе слабыхъ изъ числа состоящихъ при отрядѣ, которые до прихода транспорта успѣвали поправиться.

Съ приходомъ отряда на Ургу, воля Государя Императора: чтобы оренбургскія войска въ началу мая достигли хивинскихъ предѣловъ, была выполнена вполнѣ, несмотря на непредвидѣнныя задержки въ выступленіи и на чрезвычайную трудность пути по маловоднымъ и безводнымъ пустынямъ Устъ-Урта. Самая трудная часть возложенной на отрядъ задачи исполнена съ полнымъ успѣхомъ; здоровье и силы людей и лошадей были вполнѣ сбережены, бодрость духа сохранена и войска ждали встрѣчи съ непріятелемъ съ полной увѣренностію въ успѣхѣ. Результаты эти, безъ сомнѣнія, въ самой значительной степени обезпечены были предусмотрительностію и заботливостью предварительныхъ распоряженій, но нельзя не отдать также справедливости какъ энергіи войскъ, такъ и опытности начальника этого отряда генерала Веревкина.

Выступивъ 6-го мая изъ укр. Джана-Бала, 8-го числа отрядъ генерала Веревкина достигъ города Кунграда. Мѣстность по этой дорогѣ, хотя изрытая множествомъ арыковъ, не представляла, однакожъ, слишкомъ значительныхъ затрудненій: потребовалось только исправить нѣсколько мостовъ и срыть нѣсколько спусковъ, для удобнѣйшаго слѣдованія обоза. Послѣдній передъ Кунградомъ ночлегъ отрядъ имѣлъ на уроч. Асъ-бергенъ-Бакъ, верстахъ въ 13-ти отъ Кунграда, выславъ авангардъ изъ 3-хъ казачьихъ сотенъ съ ракетными станками верстъ за 5 впередъ, для охраненія имѣющихся здѣсь мостовъ чрезъ арыки. Дня за четыре до прибытія отряда къ Кунграду, городъ былъ занятъ передовымъ отрядомъ хивинскихъ войскъ (по различнымъ показаніямъ), отъ 500 до 1500 человѣкъ безъ артиллеріи, подъ начальствомъ Джасаула Мамыта, узбека, родомъ изъ Кунграда. Скопище это, не занимая города (жители котораго, еще на Ургу выславшіе въ генералу Веревкину депутацію съ изъявленіемъ покорности, при приближеніи хивинцевъ разбѣжались), расположилось правымъ флангомъ къ городу, нѣсколько сзади, выславъ передовыхъ всадниковъ къ канавамъ и небольшимъ садамъ, верстахъ въ 2-хъ впереди города. При приближеніи нѣсколькихъ человѣкъ джигитовъ, высланныхъ отъ нашего отряда къ городу для развѣдокъ, эти передовые люди обратились въ бѣгство.

Пріостановивъ на нѣсколько минутъ движеніе отряда, чтобы дать ему возможность выстроиться въ порядкѣ при выходѣ изъ дефиле, образуемаго, верстахъ въ трехъ отъ Кунграда, арыками съ высокими насыпями и садами, высланы были впередъ 3 казачьихъ сотни, чтобы открыть расположеніе непріятеля, а въ случаѣ его бѣгства преслѣдовать немедленно. Однако-жъ оказалось, что скопище обратилось въ поспѣшное бѣгство, не выждавъ даже появленія сотенъ; захвачено было лишь два человѣка отсталыхъ и выпущено въ догонку около 50-ти ружейныхъ выстрѣловъ и 2 ракеты. Прослѣдовавъ верстъ 8 далѣе Кунграда, по дорогѣ на Ходжейли, отрядъ остановился, такъ какъ дальнѣйшее преслѣдованіе по изрытой арыками мѣстности найдено совершенно безполезнымъ. Разъѣзды, высланные впередъ, не открыли непріятеля на разстояніи 15-ти верстъ: по свѣдѣніямъ, скопище, разбѣжавшееся отъ Кунграда, верстахъ въ 30-ти отъ этого города встрѣтило хивинскій отрядъ тысячи въ три человѣкъ, при двухъ орудіяхъ, который подъ начальствомъ мехтера (хивинскаго визиря) шелъ къ нимъ на поддержку, но также обратился въ бѣгство, собравшись затѣмъ на протокѣ Барабайди верстахъ въ 50-ти отъ Кунграда, по дорогѣ въ Ходжейли.

Оставивъ авангардъ изъ 3-хъ сотенъ на мѣстѣ, отрядъ отошелъ назадъ въ Кунграду, около котораго и расположился лагеремъ. Городъ, считающійся однимъ изъ лучшихъ въ ханствѣ, имѣющій до 6000 жителей, найденъ почти совершенно пустымъ. Жители, какъ сказано выше, разбѣжались, имущество вывезено, самый городъ представляетъ почти развалины. Городская стѣна и часть жилищъ, послѣ разрушенія ихъ, произведеннаго лѣтъ за 15 передъ симъ во время междоусобной войны хивинцевъ съ туркменами, не возобновлялись; ханскій дворецъ, составляющій мѣстопребываніе кунградскаго бека, въ совершенномъ упадкѣ. Но мѣстность здѣсь, прорѣзанная всюду каналами, съ обиліемъ воды въ р. Аму-Дарьѣ -- весьма привлекательна; природныя богатства поражаютъ своимъ обиліемъ, но мусульманскій деспотизмъ убиваетъ все, чѣмъ такъ щедро надѣлила природа страну древняго Ховарезма. Приказавъ разрушить ханскій дворецъ и домъ, принадлежащій начальствовавшему надъ хивинскими войсками въ Кунградѣ Джасаулу Маныту, генералъ Веревкинъ занялъ городъ карауломъ и нарядилъ коммиссію для изслѣдованія, какое имѣется въ Кунградѣ и его окрестностяхъ имущество, принадлежащее ханской казнѣ и ханскимъ чиновникамъ, и какія могутъ быть сдѣланы заготовленія для войскъ отряда. Жители города вскорѣ начали собираться въ городъ и приводить для продажи быковъ и барановъ. Здѣсь войска начали пользоваться прѣсною водою, что также много облегчило ихъ положеніе; жаръ доходилъ уже до 40° по Реом.

По приходѣ въ Кунградъ получено чрезъ киргизовъ извѣстіе, что съ пароходовъ Аральской флотиліи, которая зашла въ одинъ изъ протоковъ Аму-Дарьи и стоитъ верстахъ въ 25-^и отъ Кунграда, не имѣя возможности двигаться далѣе по мелководью, выслана была команда изъ 8 русскихъ и 4 киргизовъ, для осмотра плотины, препятствующей движенію пароходовъ. Плотину эту вызвался указать кочующій здѣсь сыръ-дарьинскій киргизъ Чиклинскаго рода Утень. Пригласивъ команду въ себѣ для угощенія, Утень далъ знать объ этомъ хивинцамъ, занимавшимъ Кунградъ, которые явились сюда и, захвативъ людей, 10 человѣкъ зарѣзали, а двухъ увезли съ собой. Немедленно по полученіи объ этомъ извѣстія генералъ Веревкинъ послалъ команду для захвата аула означеннаго Утеня, который, послухамъ, самъ ушелъ съ хивинцами, и для того, чтобы открыть мѣсто гдѣ находилась флотиліи. Указать этотъ аулъ вызвался Асбергень Мунайтпасовъ, который взялся также провести флотилію къ Кунграду или, если это невозможно, указать плотины, запружающія русло рѣки. Вообще Асбергень, Хангалій, Кутебаръ и др. явившіеся съ повинною, весьма усердно и съ пользою служили при отрядѣ.

Обь отрядѣ полковника Ломакина здѣсь получено было тоже отъ киргизовъ извѣстіе, что онъ разгромилъ одинъ Адаевскій аулъ гдѣ-то около Айбугира и двигается въ Куня-Ургенчу. Еще прежде посланы были ему два предписанія двигаться на Ургу, но такъ какъ было неизвѣстно, получены ли были они, и такъ какъ преслѣдованіе адаевцевъ могло приблизить его въ Куня-Ургенчу, то генералъ Веревкинъ снова послалъ ему предложеніе отъ Куня-Ургенча идти на Ходжейли, куда рѣшился двинуть и ввѣренный ему отрядъ. Это было нужно, во-первыхъ, для преслѣдованія хивинцевъ, собирающихся подъ начальствомъ Мехтера, около Ходжейли, во-вторыхъ, для того, чтобы оказать наибольшее содѣйствіе аральской флотиліи, при ея движеніи вверхъ по Аму и переправѣ войскъ туркестанскихъ, о мѣстѣ нахожденія которыхъ не получалось точныхъ свѣдѣній, изъ чего можно было заключить, что они находятся за Аму-Дарьей {По киргизскимъ слухамъ, войска Туркестанскаго округа имѣли за Аму-Дарьей дѣло съ хивинскимъ скопищемъ, подъ начальствомъ Садика, которое и разсѣяно. Самъ Садикъ возвратился въ свой аулъ около м. Ургенча.}. Ханское правительство, повидимому, не принимало почти никакихъ сколько-нибудь серьезныхъ мѣръ для защиты своей территоріи: войска хивинскія бѣжали до встрѣчи съ отрядомъ, мосты по арыкамъ почти нигдѣ не разрушались для наводненія мѣстности, которое весьма легко было бы произвести и которое значительно затруднило бы движеніе войскъ; наконецъ укрѣпленія, которыя, какъ, напр., Джана-Кала, могли бы защищаться хотя нѣкоторое время, не приведены въ. оборонительное состояніе,-- словомъ, видно было полное неустройство и отсутствіе руководства. Нельзя было не отнести этого къ тому, что киргизы, каракалпаки и туркмены, за немногими исключеніями, отказали въ своемъ содѣйствіи хану, быть можетъ, убѣдившись изъ прокламацій генерала Веревкина въ безопасности своей жизни и своего имущества со стороны русскихъ отрядовъ.

Простоявъ въ Кунградѣ три дня, 12 мая отрядъ выступить по дорогѣ въ Ходжейли. Наканунѣ выступленія отряда, выдвинуть былъ на одинъ переходъ авангардъ изъ трехъ казачьихъ сотенъ съ ракетной командой, который расположился на берегу р. Талдыва, при истокѣ высохшаго канала Угузъ, въ 25 верстахъ за Кунградомъ. Здѣсь, въ ночь на 12 мая, партія хивинцевъ, силою до 300 человѣкъ, воспользовавшись темнотою и крайне пересѣченною мѣстностью, произвела нападеніе на авангардъ, но, была отбита съ полнымъ успѣхомъ. Подробности этого дѣла заключались въ слѣдующемъ:

Лагерь авангарда, расположеннаго въ видѣ каре, примыкалъ однимъ боковымъ фасомъ въ р. Талдывъ; передній фасъ занимала 1-я уральская, боковой -- 2-я уральская сотни, задній фасъ -- 2-я оренбургская сотня; ракетный взводъ былъ расположенъ въ углу, между 1 и 2 уральскими сотнями. Верблюды и тяжести были расположены передъ своими фасами. На аванпостахъ стояла часть 2-й оренбургской сотни. Около 3 часовъ ночи, 12 мая, дежурный по аванпостамъ донесъ начальнику авангарда, что къ одному изъ нашихъ пикетовъ подъѣзжало нѣсколько человѣкъ, которые, послѣ оклика, бросились назадъ, почему пикетный казакъ сдѣлалъ по нимъ выстрѣлъ. Не успѣлъ полковникъ Леонтьевъ (начальникъ авангарда) отдать приказаніе собираться всѣмъ сотнямъ и послать въ сторонѣ, откуда показался непріятель, усиленный разъѣздъ, какъ хивинцы, съ громкимъ гиканьемъ, кинулись на 2-ю оренбургскую и 2-ю уральскую сотни; но, встрѣченные выстрѣлами уже собравшихся казаковъ, они быстро отлупили. Чрезъ нѣсколько времени непріятель снова кинулся на 1-ю уральскую сотню, но и здѣсь былъ отбитъ ружейными выстрѣлами, послѣ чего онъ обратился въ бѣгство. Полковникъ Леонтьевъ преслѣдовалъ бѣгущаго непріятеля 1-ю уральскою и. 2-ю оренбургскою сотнями, по ходжейлинской дорогѣ, верстъ на десять, и убѣдившись, что хивинцы совершенно разсѣялись, возвратился къ своему лагерю. Потери въ этомъ дѣлѣ съ нашей стороны не было, кромѣ одной лошади; непріятель же, пользуясь ночною темнотой, успѣлъ у везти своихъ убитыхъ и раненыхъ. Шайка, произведшая нападеніе, была вся конная и состояла преимущественно изъ кольчужниковъ.

Получивъ извѣстіе, что отрядъ полковника Ломакина (въ составѣ 10 ротъ, четырехъ сотенъ, двухъ полевыхъ и двухъ горныхъ орудій) долженъ былъ прибыть 12-го мая къ Кунграду, генералъ Веревкинъ призналъ возможнымъ оставить въ Кунградѣ, для поддержанія спокойствія и прикрытія нашихъ сообщеній, одну роту (3-го оренбургскаго линейнаго баталіона) и одну сотню (3-ю уральскую), которыя онъ усилилъ одною сотнею и двумя горными орудіями изъ отряда полковника Ломакина. Начальствованіе надъ упомянутыми войсками, а также надъ всей занятой страной, поручено особому лицу, въ помощь, которому, для управленія мѣстнымъ населеніемъ, назначенъ Исетъ Кутебаровъ, съ четырьмя помощниками изъ представителей различныхъ народностей: киргизовъ, каракалпаковъ и узбековъ.

Здѣсь же подтвердилось свѣдѣніе о прискорбномъ случаѣ въ командѣ, высланной отъ аральской флотиліи. Дѣло состояло въ слѣдующемъ: 7-го мая, съ флотиліи послана была команда изъ девяти рядовыхъ, одного унтеръ-офицера и топографа, которой было поручено осмотрѣть плотины, построенныя на Улькунъ-Дарьѣ и войти въ сношеніе съ генераломъ Веревкинымъ. Провести упомянутую команду вызвался откочевавшій изъ Сыръ-Дарьинской области чиклинецъ Утень. Затѣмъ, команда эта въ отрядъ не возвратилась, а по розыскамъ, верстахъ въ 10-ти отъ Кунграда, были найдены 11-ть обнаженныхъ и обезглавленныхъ ихъ труповъ, въ числѣ которыхъ, по нѣкоторымъ признакамъ, можно предполагать и трупъ офицера. Тѣла убитыхъ были перевезены въ лагерь и преданы христіанскому погребенію, для раскрытія же подробностей дѣла предписано произвести дознаніе. Къ сожалѣнію, Утень, который, по увѣренію киргизовъ, измѣннически выдалъ команду непріятелю, успѣлъ бѣжать ранѣе прибытія досланныхъ для его арестованія людей; захвачены только его семейство (жена и двое малолѣтнихъ дѣтей) и имущество, и задержаны также заложниками три киргиза изъ сосѣдняго аула, въ которомъ Утенемъ взяты были для команды лошади, и жителямъ котораго приказано его представятъ подъ опасеніемъ истребленія аула и разстрѣлянія заложниковъ. Изъ перваго дознанія по упомянутому убійству оказывалось, что нападеніе на команду сдѣлано было, повидимому, врасплохъ, во время отдыха, такъ какъ тѣла убитыхъ найдены лежащими въ порядкѣ, какъ бы во время сна, на берегу рѣки, вблизи развалинъ какого-то зданія, удобнаго для обороны, между тѣмъ, признаковъ борьбы около тѣлъ не видно; между тѣмъ, люди, по донесенію начальника аральской флотиліи, были вооружены ружьями и револьверами, и имѣли при себѣ достаточное число патроновъ.

Аральская флотилій остановилась вслѣдствіе мелководій въ Улькунъ-Дарьѣ, верстахъ въ 25-ти не доходя Кунграда. Мелководіе въ рѣкѣ происходить отъ запруженія ея плотинами, выше мѣста нахожденія флотиліи," почему лучшимъ средствомъ было бы разрушеніе этихъ плотинъ; но такъ какъ разрушеніе ихъ, по заявленію мѣстныхъ жителей, лишило бы воды значительную часть населенія и въ то же время, по ихъ же словамъ, представлялась возможность провести пароходы вверхъ, но только не заходя въ Кунградъ, а прямо на Ходжейли, то начальникъ экспедиціоннаго отряда, прежде чѣмъ рѣшиться на уничтоженіе плотинъ, поручилъ одному изъ каракалпакскихъ старшинъ провести пароходы по указываемому имъ пути на Ходжейли.

12-го мая, прибылъ въ отряду генерала Веревкина полковникъ Ломакинъ, оставивъ свой отрядъ въ Кунградѣ. При дальнѣйшемъ движеніи, мангышлакскому отряду, за исключеніемъ частей, оставленныхъ въ Кунградѣ (одной сотни и двухъ горныхъ орудій), назначено было двигаться въ одномъ переходѣ за войсками оренбургскаго отряда. Мангышлаксвій отрядъ, до соединенія съ оренбургскимъ, потерялъ на пути, отъ изнуренія, до 400 верблюдовъ.

13-го мая, оренбургскій отрядъ, продолжая движеніе на Ходжейли, имѣлъ ночлегъ на каналѣ Кіатъ-джаріанѣ, въ 45 верстахъ за Кунградомъ, въ густомъ лѣсу, который тянется, съ небольшими перерывами, въ нѣкоторомъ разстояніи отъ берега, почти отъ Кунграда до Ходжейли. Затрудненій для движенія войскъ лѣсъ не представлялъ, такъ какъ по немъ проходила хорошая широкая дорога. 14-го мая, отряду предстояло сдѣлать большой переходъ верстъ въ 30, до протока Карабайли, гдѣ, по свѣдѣніямъ, находился лагерь хивинскихъ войскъ. На серединѣ перехода отряду сдѣланъ былъ привалъ, но едва войска успѣли остановиться, какъ изъ арріергарда прислано было извѣстіе, что на прапорщика корпуса топографовъ Лойко, производившаго, подъ прикрытіемъ 15 казаковъ No 3-й оренбургской сотни, въ тылу отряда маршрутную съёмку, сдѣлано нападеніе. Немедленно были посланы къ мѣсту нападенія 1 1/2 сотни казаковъ, подъ начальствомъ полковника Леонтьева, который, прибывъ къ мѣсту нападенія шайки, когда непріятель уже обратился въ бѣгство, нашелъ невозможнымъ преслѣдовать бѣгущихъ по болотистымъ лѣснымъ зарослямъ. По разъясненіи дѣла оказалось, что съёмочная партія, верстахъ въ двухъ отъ арріергарда, была внезапно окружена шайкою до 100 чел., появившеюся изъ лѣса. Казаки успѣли собраться въ двѣ кучки и, открывъ огонь по непріятелю, выдержали нѣсколько его натисковъ; между тѣмъ, есаулъ Толстовъ, съ полусотней No 2-го сотни уральскаго войска, находившейся въ боковомъ разъѣздѣ, услышавъ въ тылу выстрѣлы, поскакалъ на нихъ. Но непріятель, не выждавъ этого нападенія, бросился въ лѣсъ, захвативъ до 10 человѣкъ своихъ раненыхъ и оставивъ на мѣстѣ свалки три убитыхъ лошади. Съ нашей стороны изрубленъ былъ казакъ, занесенный лошадью въ ряды непріятеля; кромѣ того, ранены тяжело два казака, и ранены легко: 1 офицеръ и два казака, и потеряно семь лошадей.

Часа черезъ три послѣ этой стычки, отрядъ выступилъ далѣе; но не успѣла голова колонны пройти версту, арріергардъ же только тронуться съ мѣста, какъ въ тылу снова раздались выстрѣлы. Немедленно дано было войскамъ колонны такое направленіе, чтобы нападеніе могло быть отражено одновременно со всѣхъ сторонъ, въ тылъ же былъ направленъ взводъ No 2-го конно-артиллерійской бригады и двѣ сотни.

Нападеніе на арріергардъ происходило слѣдующимъ образомъ. Едва No 3-го оренбургская сотня, находившаяся въ арріергардѣ, сѣла на коней, какъ изъ сосѣднихъ кустовъ и камышей послышалось гиканье и на сотню, съ тыла и съ фланговъ, понеслась густая цѣпь всадниковъ, силою въ 500 человѣкъ. Начальникъ сотни на рысяхъ приблизился къ хвосту обоза, предупредивъ казаковъ, что сотня будетъ спѣшена. Выѣхавъ на удобную позицію, сотня быстро спѣшилась и, сбатовавъ лошадей, встрѣтила залпомъ наскакивающаго на нее непріятеля, который вслѣдствіе этого пріостановилъ свой натискъ. Въ это время подоспѣлъ въ арріергарду полувзводъ 4-й роты 2-го оренбургскаго линейнаго баталіона. Непріятельская цѣпь, у силясь новыми толпами, бросилась снова въ атаку, но была отражена огнемъ 3-й сотни и вышеупомянутаго взвода. Между тѣмъ, къ арріергарду прибыли подкрѣпленія: сначала полувзводъ уральской No 3-го сотни, бывшей въ боковомъ патрулѣ, а затѣмъ, 1-я уральская и 6-я оренбургскія сотни, которыя и бросились преслѣдовать отступившаго во всѣ стороны непріятеля. Преслѣдованіе по мѣстности, покрытой кустами и густымъ камышомъ и изрѣзанной канавами, продолжалось верстъ на 9, и превратилось только тогда, когда сотни загнали непріятеля въ болотистые камыши, слѣдованіе по которымъ было почти невозможно. Число убитыхъ и раненыхъ у непріятеля было значительно. Съ нашей стороны, при отраженіи нападенія, потери въ людяхъ не было; убито только въ арріергардѣ два верблюда.

Затѣмъ отрядъ продолжалъ безостановочно дальнѣйшее движеніе, и прибылъ на ночлегъ къ предположенному мѣсту, у истока Карабайди изъ Аму-Дарьи. Здѣсь былъ найденъ обширный укрѣпленный лагерь хивинскихъ войскъ, обнесенный земляною насыпью со рвомъ, глубиною и шириною около сажени. Лагерь этотъ, по своему протяженію и по числу шалашей, могъ вмѣщать не менѣе трехъ тысячъ войскъ, построенъ былъ, какъ видно, недавно, а судя по остаткамъ свѣжаго камыша, брошенъ хивинцами только за нѣсколько дней. Здѣсь находились, но показаніямъ окрестныхъ жителей, главныя силы хивинскихъ войскъ, числомъ отъ трехъ до пяти тысячъ при трехъ-пяти орудіяхъ, подъ начальствомъ узбека Якубъ-Бая; при упомянутыхъ войскахъ находились и важнѣйшіе сановники ханства: мехтеръ и инакъ. Очистивъ лагерь, хивинцы направились въ Ходжейли, выславъ для нападенія за тылъ отряды охотниковъ, большею частію изъ туркменъ-іомудовъ и адаевцевь; въ числѣ послѣднихъ въ нападеніи на отрядъ принимали участіе Гафуръ-Калбанъ, Иса и Дусанъ.

Къ ночи 14-го мая, въ оренбургскому экспедиціонному отряду присоединились войска мангишлакскаго отряда, выступившія изъ Кунграда 13-го мая. Хотя полковнику Ломакину, какъ упомянуто выше, предложено было отъ Кунграда двигаться вслѣдъ за войсками оренбургскими, сообразуя маршъ съ состояніемъ войскъ и давъ имъ, если онъ признаетъ нужнымъ, въ Кунірадѣ отдыхъ, но, уступая желанію войскъ ввѣреннаго ему отряда, принятъ скорѣйшее участіе въ столкновеніи съ непріятелемъ, полковникъ Ломакинъ продолжалъ движеніе безостановочно, и сдѣлалъ въ послѣдній переходъ около 50 верстъ. Несмотря на такія чрезвычайныя усилія, войска кавказскія найдены генераломъ Веревкинымъ вполнѣ бодрыми и горящими желаніемъ вступить въ бой съ непріятелемъ.

15-го мая, соединеннымъ отрядамъ предстоялъ переходъ около 30 верстъ къ городу Ходжейли, занятому хивинскими войсками. Оба отдада выступили съ мѣста ночлега одновременно и были направлены двумя колоннами (правая изъ войскъ кавказскихъ), имѣя впереди кавалерію. Обозъ былъ соединенъ въ одну общую колонну подъ прикрытіемъ: трехъ ротъ 1-го оренбургскаго линейнаго баталіона, двухъ сотенъ казаковъ и одной роты съ двумя пѣшими орудіями отъ мангищлакскаго отряда.

До половины перехода, войска не встрѣчали признаковъ непріятеля. Но при выходѣ на опушку кустарниковъ, на обширномъ болотистомъ и заросшемъ густымъ камышомъ лугу, тянущемся къ городу, показалось нѣсколько сотъ непріятельскихъ всадниковъ, противъ которыхъ была немедленно выдвинута вдоль берега рѣки сотня дагестанскаго конно-иррегулярнаго полка и двѣ сотни кубанскаго казачьяго войска, съ ракетными станками и съ цѣпью наѣздниковъ впереди; для поддержанія же ихъ была выдвинута вправо 2-я уральская и 2 и 3-я оренбургскія сотни съ ракетной командой, съ приказаніемъ, развернувшись, охватить лѣвый флангъ непріятельскихъ наѣздниковъ; въ то же время было послано приказаніе конной артиллеріи, задержанной на переправѣ черезъ арыкъ, ускорить движеніе.

Замѣтивъ наступленіе нашихъ войскъ, непріятельскіе наѣздники начали подаваться назадъ. Сотни же, посланныя въ обходъ лѣваго фланга хивинцевъ, были задержаны болотистою мѣстностью, также какъ и сотни, направленныя для атаки непріятеля съ фронта. А потому Приказано было, до прибытія артиллеріи, преслѣдовать отступающаго непріятеля ракетами. Когда же конная артиллерія догнала голову отряда, то она была поставлена на позицію, на берегу р. Аму-Дарьи, въ такомъ мѣстѣ, гдѣ рѣка дѣлала изгибъ и давала возможность поражать отступающаго непріятеля во флангъ и въ тылъ. Открывъ огонь съ 1200 саж., артиллерія принудила непріятеля къ быстрому отступленію. Достигнувъ болѣе удобной для кавалерійскихъ дѣйствій мѣстности, генералъ Веревкинъ пустилъ сотни въ атаку. Нѣсколько верстъ казаки и дагестанцы гнались за непріятелемъ, но густые камыши снова вынудили остановить быстрое преслѣдованіе. Между тѣмъ открылись городскіе сады, до которыхъ оставалось около пяти верстъ. Такъ какъ войска сдѣлали безъ привала 25 верстъ, то былъ данъ полутора-часовой отдыхъ, во время котораго непріятельскіе всадники продолжали гарцовать впереди отряда, а изъ города было пущено нѣсколько выстрѣловъ изъ орудій.

Около трехъ часовъ пополудни, снова начато было наступленіе. Мѣстность впереди Ходжейли представляла низменную равнину, покрытую камышомъ и заливными полями и изрѣзанную канавами; дорога отдѣлялась отъ р. Аму-Дарьи вправо; между дорогой и рѣкой, по полученнымъ свѣдѣніямъ, находилось болотистое озеро, правѣе дороги тянулся широкій арыкъ, впадающій въ другой, на которомъ былъ расположенъ городъ и черезъ который въ городѣ имѣлся мостъ, составляющій единственную переправу для отступавшаго непріятеля. За городскимъ арыкомъ вправо тянулись сады и отдѣльныя строенія.

Для атаки города войскамъ было дано слѣдующее направленіе: мангишлакскій отрядъ, составляя правое врыло, двинуть былъ небольшимъ обходомъ вправо, съ тѣмъ, чтобы, двигаясь садами вдоль городского арыка, подойти къ городу съ западной стороны, одновременно съ тѣмъ, какъ оренбургскія войска займутъ сѣверную часть города, если бы городъ не защищался; мангишлакскій отрядъ долженъ былъ занять въ городѣ мостъ, съ тѣмъ, чтобы пересѣчь путь отступленія непріятелю, лагерь котораго находился лѣвѣе города, между р. Аму-Дарьей и болотистымъ озеромъ. Войска оренбургскія двигались по дорогѣ, имѣя на правомъ флангѣ 2-й оренбургскій линейный баталіонъ, въ ротныхъ колоннахъ въ двѣ линіи, въ центрѣ шесть конныхъ орудій, а на лѣвомъ флангѣ двѣ казачьи сотни въ развернутомъ фронтѣ; оренбургская же No 2-го сотня направлена была еще лѣвѣе, въ промежутокъ между рѣкой и озеромъ, по направленію на непріятельскій лагерь. Въ общемъ резервѣ оставленъ былъ одинъ изъ баталіоновъ кавказскихъ войскъ.

Замѣтивъ рѣшительное наступленіе нашихъ войскъ, непріятель быстро обратился въ бѣгство; только кавказскія войска, подойдя къ городскимъ садамъ, встрѣчены были изъ нихъ выстрѣлами, но ружейный и артиллерійскій огонь заставилъ непріятеля очистить опушку садовъ, оставивъ на мѣстѣ одного убитаго и одного раненаго. Къ сожалѣнію, войска мангишлакскаго отряда, встрѣтивъ при наступленіи чрезвычайныя затрудненія отъ глубокихъ и широкихъ арыковъ, достигли города въ то время, когда онъ занятъ былъ безъ выстрѣла оренбургскими войсками, и потому кавказскія войска своевременнымъ занятіемъ городского моста не могли отрѣзать непріятелю путь отступленія.

У городскихъ ворогъ генералъ Веревкинъ былъ встрѣченъ депутаціей отъ городскихъ жителей, заявившихъ совершенную покорность. Мѣстное населеніе, состоящее почти исключительно изъ ходжей {Узбековъ, считающихъ себя потомками Магомета.}, отличается совершенно мирнымъ характеромъ и въ военныхъ дѣйствіяхъ не принимало никакого участія, напротивъ, и само терпѣло притѣсненія отъ стоявшей здѣсь хивинской арміи. На этомъ основаніи, генералъ Веревкинъ оставилъ городъ въ цѣлости; войска же, пройдя городъ, были остановлены на ночлегъ въ городскихъ садахъ. Вскорѣ въ отряду присоединилась сотня, направленная въ непріятельскому лагерю. Лагерь этотъ, обнесенный земляною насыпью со рвомъ, былъ брошенъ непріятелемъ; на рѣкѣ же видны были лодки, на которыхъ переправлялись поcлѣдніе хивинцы; пальбой, открытой по лодкамъ, убито было нѣсколько человѣкъ. Въ лагерѣ было найдено около 1000 пудовъ луки и джунгары (отданныхъ кавказскимъ войскамъ), нѣсколько палатокъ, ядеръ и небольшое количество пороха.

Городъ Ходжейли -- торговый пунктъ, куда пріѣзжаютъ изъ окружныхъ ханствъ купцы и кочевники; городъ обнесенъ землянымъ валомъ и имѣетъ трое воротъ; чрезъ городъ течетъ Арыкъ-канава и есть ханскій домъ.

Черезъ нѣсколько часовъ послѣ занятія города, къ войскамъ подошелъ и обозъ, по которому, когда онъ приближался къ городу, открыта была стрѣльба съ праваго берега Аму-Дарьи, имѣющей въ этомъ мѣстѣ ширины около 100 саженъ. Выстрѣлами шайки, успѣвшей переправиться чрезъ рѣку, ранены два рядовыхъ при обозѣ, причемъ одинъ изъ нихъ упалъ въ рѣку и утонулъ. Нѣсколькими выстрѣлами изъ орудій шайка была разсѣяна.

Хивинскія войска, въ числѣ до 6,000 челов., съ нѣсколькими орудіями, послѣ отступленія изъ лагеря на Карабайли, разсчитывали удержаться въ лагерѣ при Ходжейли и въ самомъ городѣ, но рѣшительное наступленіе нашихъ войскъ заставило ихъ обратиться въ бѣгство. Большая часть хивинскихъ войскъ ушла по направленію въ Хивѣ; часть же, преимущественно каракалпаки, бросилась въ лодки и вплавь на правый берегъ Аму-Дарьи, причемъ многіе изъ нихъ потонули. При поспѣшномъ отступленіи хивинскими войсками было оставлено одно полевое орудіе (мѣдное, подходящее, по размѣрамъ, въ 12-фунтовой облегченной пушкѣ), которое и взято нашими войсками.

Потери въ нашихъ войскахъ, 15 мая, кромѣ двухъ упомянутыхъ рядовыхъ, не было; потеря непріятеля не могла быть въ точности опредѣлена.

Давъ въ Ходжейли двухдневный отдыхъ войскамъ, генералъ Веревкинъ предполагалъ 18 мая двинуться далѣе вдоль Аму-Дарьи, на Мангытъ, откуда, если не получится точныхъ извѣстій о положеніи туркестанскихъ войскъ, намѣренъ былъ продолжать движеніе на Новый Ургенчъ, чтобы скорѣе войти въ связь съ войсками генерала фонъ-Кауфмана.

Въ Ходжейли не предполагалось оставлять никакого гарнизона; для обезпеченія же сообщеній генераломъ Веревкинымъ объявлено жителямъ и лицу, назначенному изъ нихъ же начальникомъ города, что, въ случаѣ появленія въ окрестностяхъ непріятельскихъ шаекъ и нападенія на нашихъ чабаровъ и транспорты, городъ будетъ преданъ разграбленію.

По занятіи Ходжейли 15 мая и двухдневномъ отдыхѣ, войска оренбургскаго и мангишлакскаго отрядовъ выступили далѣе вверхъ по лѣвому берегу Аму, по дорогѣ на Мангытъ.

Почти, во все время движенія, войска соединеннаго отряда были неоднократно атакованы хивинскими скопищами, но всѣ эти нападенія были отбиты, и городъ Мангытъ, жители котораго (узбеки) принимали участіе въ военныхъ дѣйствіяхъ противъ отряда, былъ взятъ съ боя нашими войсками.

При дальнѣйшемъ движеніи отъ Мангыта къ гор. Китаю, была сдѣлана хивинцами попытка ворваться въ обозъ отряда, но прикрытіе его успѣшно отразило смѣлое нападеніе непріятеля.

22 мая, на переходѣ по крайне стѣсненному каналами, садами и зданіями дефиле къ гор. Гурлену, отрядъ былъ снова встрѣченъ значительнымъ скопищемъ хивинцевъ и іомудовъ, которое, послѣ энергическаго сопротивленія, было разбито и разсѣяно съ большимъ урономъ.

Отъ Гурлена генералъ Веревкинъ двинулся съ ввѣреннымъ ему отрядомъ прямой дорогой на Хиву чрезъ Кятъ и Кошъ-Купыръ (лежащій въ одномъ переходѣ отъ Хивы), къ которому и прибылъ 25 мая.

Выступивъ 18 мая изъ Ходжейли, гдѣ отрядъ, какъ сказано выше, имѣлъ двухдневный отдыхъ, войска наши имѣли ночлегъ на каналѣ Суюнды, верстахъ въ 15 отъ Ходжейли, въ густомъ кустарникѣ, который, начинаясь въ нѣсколькихъ верстахъ отъ этого города, тянется вверхъ по Аму, верстъ на 30. На разсвѣтѣ, 19 мая, хивинская шайка наткнулась на одинъ изъ нашихъ передовыхъ постовъ и, встрѣченная выстрѣлами, разсѣялась; но когда вслѣдъ затѣмъ высланъ былъ авангардъ изъ 2 сотенъ (2-й оренбургской и дагестанской конно-иррегулярной) и саперной команды, для устройства моста на пересѣкавшемъ дорогу арыкѣ, то шайка эта, засѣвъ къ кустахъ, встрѣтила сотню выстрѣлами. Сотни, однакожъ, продолжали безостановочно движеніе, перестрѣливаясь съ отступавшимъ непріятелемъ, который, достигнувъ болѣе открытаго мѣста, обратился въ бѣгство {При этой перестрѣлкѣ легко раненъ одинъ рядовой.}.

Въ этотъ день войска остановились на ночлегъ на берегу Аму, на уроч. Джелангачъ-чеганакъ, верстахъ въ восьми выше истока Лаудана и того нута, гдѣ на картахъ показана крѣпость Бендъ {На рукавѣ Лауханѣ построена была въ этомъ мѣстѣ плотина, въ настоящее время полуразрушенная; выше и ниже плотины, русло рукава почти совершенно сухо. Около самой плотины, на берегу сухого русла, находятся развалины небольшого укрѣпленія или, лучше сказать, башня, длина фасовъ которой не превышаетъ 10 саж. Это укрѣпленіе, вѣроятно, и нанесено на на наши карты подъ названіемъ крѣпости Бенда. Другого Бенда жители не знаютъ.}. Вечеромъ, чрезъ лазутчиковъ получено было извѣстіе о томъ, что туркмены намѣрены произвести ночное нападеніе на лагерь, почему приняты были мѣры въ его отраженію. Ночь прошла, однакожъ, спокойно, и на другой день (20 мая), войска выступили далѣе по дорогѣ на Мангытъ.

Мѣстность на этомъ переходѣ представляетъ почти открытую равнину, лишь въ немногихъ мѣстахъ слегка холмистую и заросшую невысокими камышами. Арыки и сады имѣются лишь въ сосѣдствѣ города; послѣдніе тянутся полукругомъ по каналу, пересѣкающему городъ; дорога, вскорѣ по выступленіи съ мѣста ночлега, удаляется отъ рѣки на нѣсколько верстъ. По имѣвшимся свѣдѣніямъ, города Мангытъ и Кинчакъ заняты были нѣсколькими тысячами отступившихъ изъ-подъ Ходжейли хивинскихъ войскъ, главнымъ образомъ состоявшихъ изъ туркменъ-іомудовъ. Но, имѣя въ виду, прежде всего возможно скорое сближеніе съ войсками генерала Кауфмана, ген. Веревкинъ рѣшился оставить Кинчакъ въ сторонѣ, предполагая, что съ занятіемъ Мангыта Кинчакъ будетъ очищенъ хивинцами. Такъ какъ упомянутыя топографическій условія допускали возможность кавалерійскихъ атакъ и быстрыхъ охватовъ со стороны непріятеля, то войскамъ дано было слѣдующее направленіе: вся кавалерія обоихъ отрядовъ (сотни: 2-я уральская, 2 и 6-я оренбургскія, двѣ терско-кубанскія и дагестанская конно-иррегулярная) уступами, сотня за сотней, съ обоихъ фланговъ, двинута была въ первой линіи, имѣя конную артиллерію въ срединѣ расположенія; два баталіона (2-й оренбургскій линейный и апшеронскій) во второй линіи, и въ общемъ резервѣ третій баталіонъ (соединенный изъ ротъ самурскаго и ширванскаго полковъ), съ двумя пѣшими орудіями. Войска оренбургскія составляли лѣвое, кавказскія -- правое крыло общаго расположенія; ближайшее начальство надъ послѣднимъ поручено было полковнику Ломакину. Обозъ отдѣленъ былъ въ особую колонну, которой, дабы не связывать движенія войскъ, дано было вполнѣ самостоятельное прикрытіе изъ четырехъ рогъ и двухъ сотенъ, при двухъ пѣшихъ орудіяхъ.

Когда голова отряда отошла на пол-перехода отъ мѣста ночлега, впереди и влѣво, на возвышеніяхъ, замѣчены были густыя толпы непріятельскихъ всадниковъ. Прежде чѣмъ войска приблизились къ нимъ на дальность орудійнаго выстрѣла, толпы раздались въ обѣ стороны и длинною цѣпью старались охватить оба фланга общаго расположенія и зайти въ тылъ. Дабы сблизить линіи боевого порядка и подпустить непріятеля на разстояніе хорошаго ружейнаго выстрѣла, ген. Веревкинъ замедлилъ движеніе головныхъ частей, выславъ впередъ охотниковъ, въ видѣ фланкеровъ, которымъ приказалъ, между прочимъ, захватятъ живымъ, если удастся, кого-нибудь изъ наиболѣе смѣлыхъ одиночныхъ батырей; а между тѣмъ, замѣтивъ, что непріятель насѣдаетъ на лѣвый флангъ, приказалъ кавказскимъ сотнямъ выѣхать впередъ по дорогѣ, чтобы ударить ему въ тылъ въ то время, какъ оренбургскія сотни атакуютъ его съ фронта. Но прежде чѣмъ сотни эти успѣли выѣхать на надлежащую дистанцію, непріятельскіе наѣздники, встрѣченные огнемъ 6-й оренбургской и атакой 2-й уральской сотенъ, бросились въ разсыпную влѣво, такъ что дальнѣйшее преслѣдованіе ихъ признано было безполезнымъ.

Между тѣмъ въ фланкерской цѣпи произошло нѣсколько одиночныхъ схватокъ. При этомъ подпоручикъ 3-го резервнаго сапернаго баталіона Саранчовъ, выѣхавшій въ цѣпь охотниковъ, увлеченный преслѣдованіемъ нѣсколькихъ туркменъ, съ четырьмя казаками былъ окруженъ значительною непріятельскою толпою. Въ это время подъ нимъ убита была лошадь, и онъ едва спасся отъ плѣна.

Въ это же время непріятельскія толпы показались на флангахъ второй (пѣхотной) боевой линіи и резерва. Видя это, полк. Ломакинъ направилъ ширванскія роты вправо, апшеронскій же баталіонъ съ двумя орудіями изъ резерва развернулся влѣво и, совмѣстно съ ротами 2-го оренбургскаго линейнаго баталіона, мѣткимъ огнемъ заставилъ разсѣяться скопище, нѣсколько разъ бросавшееся съ гикомъ въ атаку. Часть его собралась снова впереди отряда, другая же бросилась на обозъ, стараясь ворваться, пользуясь неизбѣжной растянутостью его, при движеніи по мѣстности, пересѣченной каналами. Несмотря, однакожъ, на то, что попытки атаковать обозъ продолжались весьма упорно, онѣ остались совершенно безуспѣшными.

Между тѣмъ, голова отряда достигла высотъ, господствовавшихъ надъ всею мѣстностью до Мангыта. Немедленно выдвинуты были на позицію четыре орудія и нѣсколькими, весьма удачными, выстрѣлами заставили разсѣяться густыя толпы непріятеля, снова собравшагося впереди города; часть его бросилась въ городъ, другая напала туркменскія зимовки, расположенныя отъ него вправо.

Поручивъ полковнику Ломакину съ лѣвымъ крыломъ двигаться прямо къ городу, ген. Веревкинъ съ правымъ крыломъ принялъ вправо, чтобы очистить зимовки. Но непріятель не выждалъ нашего приближенія и бросился къ городу. Тогда, пославъ часть войскъ для его преслѣдованія и для сожженія зимовокъ (принадлежащихъ іомудамъ, которые дѣйствовали противъ насъ), ген. Веревкинъ направилъ весь отрядъ къ городу, который и былъ занятъ по слѣдамъ непріятеля. Войска встрѣчены были здѣсь выстрѣлами изъ домовъ, во дворахъ найдено много раненыхъ и убитыхъ, а также всюду видны были осѣдланныя и взмыленныя лошади: все это показывало, что жители (узбеки) принимали участіе въ дѣйствіяхъ противъ отряда; при занятіи города нѣкоторые изъ нихъ поплатились за это жизнію, а дома ихъ были разорены.

Въ дѣлѣ при Мангытѣ непріятель выказалъ чрезвычайную энергію, упорство и неустрашимость: толпы неоднократно возобновляли натискъ и хотя, благодаря своимъ лошадямъ, могли быстро разбѣгаться, но столь же быстро вновь собирались для новыхъ стремительныхъ нападеній; одиночные храбрецы подскакивали въ войскамъ на самое близкое разстояніе, и, вообще, только недостатокъ сомкнутости, стойкости и единства мѣшалъ ему быть весьма опаснымъ соперникомъ. Въ дѣлѣ этомъ у насъ убитъ на мѣстѣ 1 офицеръ, неосторожно выѣхавшій впередъ.

Потери наши въ этотъ день составляли: убитыми одинъ оберъ-офицеръ и два казака, и четверо раненыхъ. Потери непріятеля были весьма значительны, хотя съ точностію опредѣлены быть не могутъ.

На другой день (21 мая), отрядъ выступилъ по дорогѣ на городъ Китай. Непріятеля впереди не было замѣтно; но во время привала, на переправѣ черезъ широкій каналъ Аталыкъ, изъ лѣсу справа появились непріятельскіе всадники въ значительномъ числѣ; вслѣдъ затѣмъ получено было извѣстіе, что на обозъ (слѣдовавшій сзади подъ прикрытіемъ четырехъ ротъ и двухъ сотенъ) сдѣлано сильное нападеніе. Нѣкоторыя части отряда вслѣдствіе этого были направлены вправо и въ тылъ, а полковнику Саранчову поручено пройти съ полусотней къ обозу, чтобы дать соотвѣтствующее направленіе частямъ для отогнанія шаекъ. Встрѣченный огнемъ ротъ ширванскаго и самурскаго полковъ и оренбургской ракетной команды, непріятель, дѣлавшій попытку противъ головы отряда, быстро скрылся въ лѣсу, но тѣмъ съ большимъ упорствомъ сталъ насѣдать на обозъ, растянувшійся на нѣсколько верстъ по причинѣ множества дефиле, образуемыхъ арыками. Но попытка ворваться въ обозъ и произвести въ немъ безпорядокъ не повела ни къ чему. Чтобы облегчить движеніе обоза, полк. Саранчовъ съ ближайшими частями прикрытія произвелъ наступленіе вправо, чѣмъ заставилъ непріятеля удалиться и онъ болѣе не безпокоилъ войска въ этотъ день.

При выступленіи изъ Мангыта, получивъ извѣстіе, что часть туркменъ, нападавшихъ на отрядъ 20 мая, отступила по дорогѣ на Клычъ-ніазъ-бай, ген. Веревкинъ, одновременно съ движеніемъ главныхъ силъ на Китай, выслалъ летучій отрядъ изъ двухъ сотенъ, при ракетныхъ станкахъ, по дорогѣ на Клычъ, для разсѣянія находившихся здѣсь шаекъ и для уничтоженія туркменскихъ зимовокъ, что и исполнено вполнѣ успѣшно и безъ потерь съ нашей стороны.

На ночлегъ войска остановились на каналѣ Каракузъ, верстахъ въ 2-хъ отъ Китая, жители котораго, какъ и другихъ лежащихъ на пути городовъ: Яши-яба, Гурлена и Кята, выслали депутатовъ съ изъявленіемъ полной покорности.

На другой день (22-го мая) войскамъ предстояло сдѣлать переходъ мимо Яши-яба и Гурлена по мѣстности, представляющей сплошное дефиле изъ мостовъ, каналовъ, садовъ и отдѣльныхъ зданій, изъ которыхъ каждое, будучи обнесено высокой и толстой зубчатой стѣной, могло быть превращено въ самостоятельное укрѣпленіе. Въ рукахъ сколько-нибудь опытнаго противника, подобнаго рода мѣстность могла представить непреодолимыя затрудненія для атаки. Имѣя это въ виду и получивъ извѣстіе, что непріятель, въ числѣ не менѣе 10,000 челов., собирается возобновить нападеніе, ген. Веревкинъ двинулъ войска съ мѣста въ боевомъ порядкѣ, имѣя шесть конныхъ и два пѣшихъ орудія и баталіоны 2-й оренбургскій, соединенный ширванско-самурскій, въ ротныхъ колоннахъ въ первой боевой линіи, четыре казачьихъ сотни, уступами за обоими флангами пѣхоты, во второй, и въ общемъ резервѣ три роты апшеронскаго полка и двѣ сотни, при 2-хъ пѣшихъ орудіяхъ. На резервъ возложена была обязанность оказывать, въ случаѣ надобности, содѣйствіе какъ главнымъ силамъ, такъ и обозу, который слѣдовалъ сзади особой колонной, съ сильнымъ прикрытіемъ. Такое, весьма широкое по фронту и въ то же время представляющее связь между всѣми частями отряда, расположеніе принаровлено было въ тактикѣ противника, дѣйствующаго преимущественно на фланги и тылъ, но не выдерживающаго натиска съ фронта: поэтому центръ расположенія могъ быть ослабленъ безъ всякаго опасенія прорыва.

Едва головныя части отряда углубились въ сады, начавшіеся съ первой же версты отъ мѣста ночлега, какъ впереди, за арыками и кишлаками, стали показываться толпы непріятеля. къ счастью, онъ не съужѣль воспользоваться вполнѣ выгодами своей позиціи; хотя во многихъ зданіяхъ пробиты были бойницы, но только нѣкоторыя изъ нихъ заняты были спѣшившимся непріятелемъ, который, при приближеніи нашихъ войскъ, по большей части спѣшилъ сѣсть на коней и ускакать.

Такимъ образомъ, преодолѣвая на каждомъ шагу препятствія, войска медленно, но въ порядкѣ, на разстояніи 10-ти верстъ, подвигались впередъ, тѣсня непріятеля и поддерживая рѣдкую перестрѣлку, пока не достигли выхода на открытое мѣсто. Здѣсь, на обширной полянѣ" непріятель собралъ всѣ свои силы, въ числѣ не менѣе 10,000 всадниковъ, имѣя въ виду обрушиться на насъ при выходѣ изъ лѣса.

Опушка въ этомъ мѣстѣ имѣла косвенное направленіе въ пути движенія отряда, такъ что правое врыло боевого порядка (войска кавказскія, подъ начальствомъ полк. Ломакина) флангомъ своимъ должно было достигнуть ея раньше лѣваго. Кргда кавказская цѣпь вышла такимъ образомъ на опушку, резервы ея находились еще далеко сзади, будучи задержаны на переправѣ, по мосту, черезъ глубокій и широкій арыкъ, отдѣленный отъ цѣпи болотистымъ и топкимъ полемъ. Видя, что цѣпь очутилась лицомъ къ лицу съ нѣсколькими тысячами всадниковъ, продолжавшихъ наступленіе, несмотря на частую пальбу, полк. Ломакинъ потребовалъ резервъ и тотчасъ подошедшія двѣ роты, самурская и ширванская, огнемъ удержали натискъ непріятеля.

Находясь вмѣстѣ съ штабомъ въ центрѣ цѣпи, ген. Веревкинъ подъѣхалъ въ это время въ опушкѣ и увидѣлъ все поле впереди и вправо усѣяннымъ гарцующими всадниками. Въ это время изъ кишлака, расположеннаго на самой опушкѣ, открыта была непріятелемъ стрѣльба по свитѣ генерала, почему приказано было полувзводу цѣпи выбить непріятеля изъ кишлака, а взводъ конной батареи направленъ къ правому крылу, гдѣ слышна была сильная пальба, въ то время, какъ два орудія поставлены были на позицію въ центрѣ расположенія. Вмѣстѣ съ тѣмъ и лѣвое крыло цѣпи съ своими резервами, которымъ при движеніи въ лѣсу приказано было держаться какъ можно ближе, подошло по опушкѣ. Меткая стрѣльба пѣхоты и перекрестный огонь артиллеріи на обоихъ флангахъ и въ центрѣ заставили непріятеля обратиться въ самое поспѣшное бѣгство, оставивъ на равнинѣ болѣе 100 человѣкъ убитыми.

Одновременно съ нападеніемъ на голову отряда, непріятель произвелъ нападеніе на правый флангъ резерва и на обозъ. Огонь артиллерійскаго взвода и стрѣлковой роты апшеронскаго полка отразили, это нападеніе. Получивъ между тѣмъ извѣстіе, что колесный обозъ; двигавшійся сзади, подвергся нападенію въ узкомъ дефиле, двѣ полусотни, Сунженская и No 3-го оренбургская, поскакали на выручку и принудили непріятеля отступить отъ головы обоза, въ то время, какъ хвостъ его былъ защищаемъ саперной и обозной командой 1-го баталіона.

Неоднократныя и стремительныя нападенія на верблюжій обозъ отражены были также съ полнымъ успѣхомъ.

Когда голова отряда вышла на опушку, непріятеля уже не было видно. Преслѣдованіе его ген. Веревкинъ призналъ безполезнымъ, такъ какъ въ верстѣ разстоянія снова начинались сады и арыки. Поэтому, прошедши еще нѣсколько верстъ, начальникъ отряда остановилъ войска на ночлегъ.

Потери наши въ этотъ день состояли изъ одного убитаго унтеръ-офицера и двухъ раненыхъ (въ обозѣ) казаковъ; кромѣ того, выбыло изъ строя шесть казачьихъ лошадей и два отбитыхъ верблюда съ вьюками.

Потери непріятеля были сравнительно огромны: въ лѣсу и на равнинѣ насчитано было не менѣе 200 труповъ, брошенныхъ имъ, вопреки коренного обычая азіатцевъ увозить своихъ убитыхъ и раненыхъ.

Дѣло это должно было произвести сильное впечатлѣніе на непріятеля: здѣсь собраны были имъ всѣ наличныя силы, онъ употребилъ въ дѣло всю свою энергію и, по показаніямъ лазутчиковъ, разсчитывалъ на побѣду, такъ какъ іомуды обѣщали хану не возвращаться безъ полнаго успѣха. Дальнѣйшіе факты подтверждаютъ это заключеніе: послѣ дѣла 22-го мая, разстроенные іомуды разошлись по своимъ домамъ и окрестнымъ кишлакамъ для грабежей.

Вслѣдъ за этимъ дѣломъ послѣдовали также и заявленія со стороны хана: въ этотъ же день явился въ ген. Веревкину посланецъ съ письмомъ хана, въ которомъ послѣдній, ссылаясь на условія, будто бы заключенныя имъ съ ген. фонъ-Кауфманомъ, просилъ пріостановить движеніе войскъ, но начальникъ отряда отвѣчалъ на это письмо отказомъ.

Выступивъ утромъ 23-го мая, въ томъ же порядкѣ, какъ и наканунѣ, отрядъ встрѣчалъ впереди лишь одиночныхъ людей, которые быстро удалялись при приближеніи войскъ.

Но, достигнувъ канала Клычъ-ніазъ-бай, войска встрѣтили неожиданное препятствіе: непріятель догадался при отступленіи сломать мостъ на этомъ широкомъ и глубокомъ арыкѣ. Пустивъ въ догонку быстро уходившей отъ моста толпѣ два удачныхъ артиллерійскихъ выстрѣла, отрядъ былъ остановленъ на ночлегѣ, такъ какъ имѣющихся при отрядѣ понтонныхъ принадлежностей оказалось недостаточно для быстрой наводки моста, устройство же моста изъ сырыхъ матеріаловъ должно было занять не менѣе полу-сутокъ времени. Люди, немедленно приступивъ въ работѣ, продолжали ее въ теченіе цѣлой ночи и въ утру мостъ, длиною въ 27 саженъ, былъ готовъ.

Въ то время, какъ войска расположились уже лагеремъ, съ другого берега арыка послышались фальконетные выстрѣлы, направленные, повидимому, изъ небольшого лѣса, лежавшаго въ полу-верстѣ разстоянія. Чтобы очистить этотъ лѣсъ отъ непріятеля и занять мостъ на рѣчкѣ, верстахъ въ 6-ти впереди лагеря, начальникъ отряда послалъ три сотни съ.саперной командой въ бродъ и вплавь чрезъ арыкъ. Непріятель ушелъ, не выждавъ удара и не успѣвъ испортить мостъ.

24-го мая, совершивъ весьма затруднительную переправу чрезъ Клычъ-ніазъ, ген. Веревкинъ двинулся далѣе, выславъ впередъ авангардъ изъ двухъ сотенъ для занятія моста на каналѣ Ярмышъ въ Кятъ-Кунградѣ. Авангардъ успѣлъ захватить мостъ въ то время, какъ небольшая непріятельская шайка готовилась его уничтожить. Отрядъ двигался совершенно спокойно въ походномъ порядкѣ; всѣ промежуточные мостики и канавы исправлены были мѣстными жителями, по приказанію начальника отряда. У гор. Кятъ, послѣ переправы черезъ Ярмышъ, отрядъ, сдѣлавъ переходъ не болѣе 12-ти верстъ, остановленъ былъ на ночлегъ, что было совершенно необходимо, такъ какъ обозъ, задержанный переправой, сильно отсталъ отъ отряда; авангардъ же, усиленный еще одною сотнею, выдвинутъ былъ въ слѣдующей переправѣ черезъ каналъ Шахъ-абатъ, гдѣ и расположился на ночлегъ, отогнавъ мелкія непріятельскія партіи, собиравшіяся зажечь мостъ.

25-го мая, переходъ до Кошъ-Купыра совершенъ былъ также спокойно; авангардъ едва успѣлъ захватить мостъ на каналѣ Казаватъ: наѣздники изъ линейныхъ казаковъ, не доходя до города, наткнулись на непріятельскій пикетъ и, ворвавшись на его плечахъ въ брошенный жителями городъ, подоспѣли въ мосту въ то время, когда часть его уже была разобрана, а другая подожжена. Непріятель, засѣвшій въ садахъ на противуположномъ берегу, былъ выбитъ оттуда спѣшенными взводами No 9-го оренбургской сотни. Какъ только подошла голова отряда, поврежденія моста были быстро исправлены, такъ что отрядъ, несмотря на значительный переходъ, успѣлъ съ обозомъ переправиться въ тотъ же день черезъ каналъ. Городъ Кошъ-Купыръ найденъ совершенно пустымъ: жители вмѣстѣ съ семействами перебрались въ Хиву, по приказанію хана, для ея защиты.

Ф. Ловысевичъ.

Оренбургъ.

"Вѣстник Европы", No 10, 1873