Стук Гиппиус Владимир Васильевич Bл. Бестужевъ. СТУКЪ. З. Н. Гиппіусъ. I. Къ моимъ скитаньямъ безвозвратнымъ Ты близишься -- и я къ тебѣ,-- Къ твоимъ призывамъ благодатнымъ, Къ твоей единственной судьбѣ. Но знаешь ли? на пятой смѣнѣ Стою одинъ на площадяхъ. Кто уличитъ мой духъ въ измѣнѣ -- Мой духъ въ рыдающихъ путяхъ? Они текли по злымъ оврагамъ, Въ горючемъ и сухомъ пескѣ -- Но къ сладостнымъ, но къ пьянымъ брегамъ, Уже налитымъ -- вдалекѣ. Они взбирались вверхъ, высоко, Быть можетъ -- даже въ небеса, Но жгучее мерцало око -- И таяла подъ нимъ роса. Мнѣ были въ міръ двѣ надежды -- Одна мечта, другая плоть. Но за одеждою одежду Съ меня снималъ, снималъ Господь! Пошелъ я въ дняхъ -- пустой и голый, Лицо пылало отъ стыда, Но странно легокъ путь тяжелый, Но веселъ путь мой сталъ тогда! Господь навѣкъ мой посохъ поднялъ, Господь погналъ меня -- иди!.. Мечта и плоть свились сегодня,-- И звѣзды, звѣзды позади, И впереди -- какъ туча гнѣва -- Недвижимый въ своихъ домахъ, Завѣтъ вселенскаго посѣва, Великій городъ въ вѣщихъ снахъ... Любовь моя! на пятой смѣнѣ, Какъ обуянный, впопыхахъ, Вбѣжалъ въ поту, въ крови и въ пѣнѣ,-- " И жду мечту на площадяхъ!.. 2. На чьей же стражѣ я стою -- На собственной или на Божьей? Я ночь въ звѣздахъ какъ сонъ люблю, И сны мои на ночь похожи! Я говорилъ, что я люблю, Люблю весь міръ съ его дрожаньемъ... Но можетъ быть -- я въ мірѣ сплю, Завѣянный очарованьемъ? Я пѣсни вѣрныя запѣлъ,-- И не повѣрили въ икъ вѣрность; Я за мечтою полетѣлъ Въ огонь, надежду и безмѣрность,-- А мнѣ вослѣдъ: "остановись, Безумный или полуумный!" И я -- въ отвѣтъ: мечты зажглись! Они: "но это пламень чумный!" Остановлюсь, повѣрю имъ, Но буду ль вѣренъ волѣ Божьей?.. Струится безнадежный дымъ Среди пустынныхъ бездорожій. Упалъ я -- вѣрный -- на крыльцо, Едва дошелъ,-- опять: "не надо! Открой поникшее лицо -- Душа должна быть смерти рада!.." Зажегъ я свѣчи предъ лицомъ Господнимъ -- предъ Его иконой,-- Бѣгу, гонимый ихъ бичомъ, Томимый буйною истомой! Припалъ къ землѣ, припалъ къ землѣ,-- Теперь никто ужъ не осудитъ... Мнѣ крикнули: "Ты спишь во з-іѣ, Вставай -- тебя заждались люди!" Иду назадъ -- бѣгу опять Любить, доказывать, стучаться,-- Душа, рожденная мечтать, Должна дрожать, должна метаться! 3. Завѣтъ, завѣтъ предвѣчный съ Богомъ Я заключилъ въ моемъ быту Тревожномъ,-- вѣрномъ, но не строгомъ, Влюбленный въ міръ, а не въ мечту. Но Богъ меня -- что годъ, то строже -- Звалъ все настойчивѣй къ мечтѣ. И стала жизнь на бредъ похожа, Вѣрна тоскѣ и красотѣ... Вы думаете -- я былъ вѣренъ Себѣ -- и Бога звалъ къ себѣ? О нѣтъ,-- иначе былъ размѣренъ Мой день въ безудержной борьбѣ! Вы думаете -- я не плакалъ? Или я ночью глухо спалъ, Когда изъ чувственнаго мрака Мечту живую вызывалъ? Вы думаете -- я не вѣдалъ, Что значитъ стыдъ, что значитъ стыдъ -- Всѣхъ пораженій, всѣхъ обидъ, Когда спѣшишь одинъ къ побѣдамъ? Вы думаете -- я не зналъ, Что Онъ зоветъ къ себѣ любовью,-- Что связываетъ души кровью, Что кровью Самъ Себя связалъ? Все это зналъ я, люди, зналъ!.. Но вотъ упало, все упало!.. Теперь я въ двери постучалъ, Теперь мнѣ сердца не достало... Теперь стучусь, теперь стучусь,-- И кто откроетъ, кто откроетъ? Я горя, люди, не боюсь, Во я сраженъ своей тоскою! Теперь мечта въ крови зоветъ, А міръ лежитъ одинъ въ туманѣ... Откройте! кто печаль возьметъ? Кто душу буйную притянетъ? "Пряникъ осиротевшим дѣтямъ", Петербургъ, 1916